Некоторое время я продвигался медленно и проехал гораздо меньше, чем мне бы хотелось. Тропа была не только узкой – ее постоянно перекрывали ветви деревьев со свисавшими с них лианами, и все это серьезно замедляло продвижение. Пока я не мог решить, преследуют меня или нет. Несмотря на то, что стояла середина ночи, лес был полон звуков. Квакали лягушки, трещали цикады, кричали совы, стонали козодои, время от времени раздавалось рычание ягуара или меланхолический плач птицы куа, одной из разновидностей цапли. Все эти звуки казались мне приятными: все, что угодно, кроме голосов людей и топота копыт.

Я беспрепятственно добрался до ручейка, о котором говорила девушка, и повернул вниз по течению. Похоже, мне удастся выбраться: я уже слышал негромкие «вздохи» моря и чувствовал запах йода. Я опасался только того, что преследователи, лучше меня зная местность, проедут короткой дорогой и перехватят меня. Если я окажусь на берегу раньше их, у меня достаточно оснований считать, что опасность миновала: я верил в силы своей лошади.

Я действительно добрался до берега, но безопасности не достиг. Напротив, опасность была передо мной. Как и следовало ожидать, меня преследовали. И именно так, как я и догадывался: преследователи проехали более короткой дорогой, чем та, что ведет мимо кипариса.

Выехав из леса и посмотрев на север, я заметил на открытом месте какую-то темную массу. Темное пятно двигалось, оно приближалось ко мне; на фоне белого песка я без труда разглядел отряд всадников. Их было не меньше двадцати – в конце концов оказалось больше, – но вполне достаточно, чтобы я понял: если лошадь меня подведет, я погиб. Теперь я был уверен, что это те самые люди, которые подкрадывались к хакалу; знал их намерения; теперь же, когда они раздражены тем, что я от них ускользнул, я не могу надеяться на их милосердие.

Больше смотреть я не стал: повернув лошадь головой на юг, пришпорил ее и послал вперед галопом. Лошадь у меня чистокровная, лучшей породы; я знал, что она без труда донесет меня до Вергары или, если понадобится, до Вера Крус, и у разбойников не было бы малейшего шанса догнать ее – если бы был отлив и я мог проехать по плотному влажному песку. К несчастью, был прилив, который вынудил меня подняться выше, на рыхлый песок; и здесь моя лошадь не могла развить большую скорость; она продвигалась с трудом, словно по болоту. А я знал, что мои преследователи сидят на мустангах, местных лошадях, легких и проворных, привыкших к такому пути и способных проскакать по песку с гибкостью коз. Сердце у меня сжалось: я заметил, что расстояние между нами сокращается. Наклонившись вперед, я расстегнул кобуры пистолетов и открыл их так, чтобы легче было схватить рукояти. Конечно, сражаться придется против превосходящего противника, однако у меня сохранялись какие-то надежды. Я очень надеялся на оружие, которое подарил миру полковник Кольт. К тому же, оглянувшись, я заметил, что мой волкодав бежит рядом. Я хорошо кормил собаку и заботился о ней; в благодарность она проявляла верность и преданность.

Минут двадцать продолжалось преследование; мне по-прежнему казалось, что преследователи постепенно меня догоняют. Вскоре я был уже в этом уверен. Я оказался в месте, где продвигаться было особенно трудно, и моя лошадь не раз спотыкалась. Мы находились в промежутке между песчаными дюнами, в углублении, напоминающем блюдце, и дорога, если ее можно так назвать, пролегала по этому углублению. Продвигаясь по его дну, я слышал крики преследователей гораздо ближе и мог даже разбирать отдельные слова. Оглянувшись через плечо, я увидел их на возвышении, которое только что миновал сам. Перед мной еще одно такое же возвышение; мне нужно преодолеть его или повернуть и сражаться в углублении. Я еще не решил, как лучше поступить, когда впереди показалось что-то темное: возвышение передо мной словно выросло на восемь-десять футов. Что бы это значило? У меня не было времени на размышления или вопросы: я увидел, что это еще одна группа всадников; судя по блеску металла при луне, они тоже вооружены.

– Враги или друзья? – подумал я.

Ответ пришел, прежде чем я смог задать вопрос, пришел тоже в форме вопроса:

– Это вы, капитан?…

– Я. – Я узнал голос Инниса. – Быстрее!

Но можно было и не торопить. Мой товарищ по неудавшейся охоте, теперь возглавлявший кавалерийский отряд, сразу увидел, как обстоят дела и, не дожидаясь объяснений, отдал приказ: «Вперед!» И вместе со своими тяжеловооруженными кавалеристами устремился вниз по склону. Всадники не остановились в том месте, где я почти уже решил сражаться, а с разгону принялись подниматься на противоположный склон, обнажив сабли. Из лезвия сверкали в лунном свете. Пришпорив лошадь, я поскакал за ними.

Я принимал участие не в одной кавалерийской схватке, но ни одна не оказывалась такой короткой и легкой. Грабители – потому что они действительно оказались разбойниками – были захвачены врасплох, у них не было времени даже повернуть своих мустангов, тем более ускакать, прежде чем рослые драгуны оказались рядом с ними. Короче говоря, мы их всех взяли в плен, за исключением трех или четырех. Эти попробовали оказать сопротивление и теперь лежали на песке, изрубленные саблями. Среди них и мужчина в фиолетовой манье с ниткой жемчуга на шляпе.

– Как вы здесь оказались? – спросил я Инниса, когда все было кончено. – Мне казалось, что вы сейчас должны лежать в постели. Вам снятся ваши обязанности дежурного или, что вероятнее, темноглазая красавица, цветок леса. Но неважно. Объясните!

– С удовольствием, старина. Это легко, как упасть с бревна. Помните янки в Вергаре, где мы в субботу пили шерри кобблерс?

– Конечно, помню.

– Так вот, возвращаясь, я решил заглянуть туда еще раз, как говорят псалмы; и тогда узнал, что вам грозит опасность. Меня о ней предупредил сам янки. Он рассказал, что подозрительные типы проходили через Вергару, направляясь в Санта Люсию. Некоторых он узнал. Это грабители, которые называют себя гверильерос. Вы были одни, и мне пришло в голову, что эти типы могут на вас напасть. Так оно и оказалось. Поэтому я галопом поскакал в наше расположение и привел своих парней – к счастью, как раз вовремя. Но доброе небо! Что если бы мы опоздали!

* * *

Если в тот день мне не удалось поохотиться на игуан, это произошло позже, и у меня была не одна возможность навестить хакал касадора и поблагодарить Рафаэлиту за то, что спасла меня от сальтеадоров.