Наши друзья пошли осматривать хижину, и, несмотря на вызываемые ею тяжелые переживания, она понравилась даже госпоже Мертон. Ее только пугала возможность нового нападения свирепых индейцев, но Альмагро заявил, что они все постараются как следует укрепить их новое жилище.

И действительно, прежде всего вокруг хижины и сада с огородом они выкопали канаву, затем с помощью найденных в пещере инструментов, наделали толстых кольев в одну сажень вышины, которыми и огородили свои владения. Такую же ограду предполагалось соорудить и вокруг корраля для животных, но на эту работу пока не хватило времени: нужно было еще заняться ремонтом хижины и оборудованием ее внутреннего устройства.

Прежде всего подправили крышу, перекрыв ее воловьими шкурами, во множестве найденными в той же пещере. Затем устроили внутри перегородки, сделав две спальни и одну общую комнату. После этого занялись сбором кукурузы; часть урожая спрятали в пещере, часть зарыли в землю, листья же и стебли, высушив хорошенько, сложили в скирды: они должны были служить кормом скоту на зимнее время.

После жатвы каждому устроили мягкую постель из свежей кукурузной соломы, покрытой мягкими шкурами и одеялами.

Несмотря на все эти занятия, мальчики успевали ежедневно ходить в лес и приносить яйца, птиц, а однажды, отправившись с Альмагро, привели случайно пойманную ими молодую дикую корову. Животное сначала брыкалось и упиралось, не хотело есть, беспокойно мычало, но через неделю все же смирилось. А еще через несколько дней у коровы родился теленок и, конечно, стал баловнем девочек.

Корова позволила себя подоить, и Нанни с торжеством устроила в пещере молочное отделение.

Наконец перебрались в хижину; и было пора, так как не только по ночам, но и днем стало тянуть с гор холодом. Мария тем временем настолько поправилась, что могла уже принимать участие в общих работах по дому; мальчики же теперь все чаще стали пропадать в лесу или у реки, охотясь или занимаясь рыбной ловлей.

Как-то они набрели на низкий темно-зеленый куст, покрытый спелыми стручками.

— Это — capsicum frutescens, чилийский перец, — проговорил Люис, рассмотрев растение, — один из самых острых и полезных для здоровья.

Они насыпали целый мешок стручков и с торжеством притащили Нанни, которая давно уже скучала по этой излюбленной английской приправе. Когда Мария заметила принесенный перец, она показала в саду такое же растение, посаженное ее отцом; таким образом перец можно было всегда иметь под рукой…

Так в работе проходило время.

День обыкновенно начинался рано, общей молитвой. Затем мужская часть колонии отправлялась в поле или сад, а женская — принималась за рукоделие: сестры Мертон учились у Марии искусству прясть и ткать тонкую шерсть лам и грубую гуанако, и скоро у них появилась материя собственного производства. Затем приходило время обеда, а вечером все гуляли, бродили по лесам, прислушиваясь к пению незнакомых птиц и собирая поздние цветы. В это время мистер Мертон обыкновенно любил беседовать с детьми о прелести и пользе уединенной жизни, отдаленной от мирских соблазнов и печалей.

Все соглашались с ним, только девушек и миссис Мертон все же угнетала мысль, как бы их убежище не открыли кровожадные враги.

— Постойте, мама, — вдруг воскликнул как-то Том, — я, кажется, нашел средство сделать наше жилище совершенно неприступным для индейцев.

— Что, ты отыскал батарею пушек, что ли? — засмеялся Джек.

— Не смейся! Глядите, доктор, — обратился Том к Люису, — я нашел в горах кактус… Смотрите, какие у него страшные шипы! Ведь если сделать изгородь из таких кактусов, ни один индеец не сможет пробраться к нам!

— Да, это дельная мысль! — заметил доктор. — Я знаю этот кактус: он страшно разрастается и становится просто неприступным из-за своих колючек! Завтра же отправимся в горы и выкопаем там как можно больше этих нужных нам растений!

Действительно на другое утро отправились в горы, но хотя и приволокли много кактусовых растений, вернулись исцарапанные острыми шипами. К счастью, сок того же кактуса, по совету Люиса, оказался целебным средством от ран. А на следующий день уже были умнее: во-первых, надели на руки рукавицы, сделанные из заячьих шкурок, во-вторых, захватили с собой мула и лошадь и, с их помощью, сразу притащили целый воз растений. Еще одна-две поездки — и кактусов оказалось вполне достаточно для изгороди. Оставалось только рассадить их вокруг изгороди. Это была не легкая работа и подвигалась она крайне медленно, однако недели за три и с ней справились. Теперь вся околица и даже корраль со скотом были обнесены двойным рядом кактусов, за исключением узкого прохода, который они собирались перекрыть воротами. Растения были всего фута по четыре высоты, но они так быстро растут, что наши друзья рассчитывали в скором времени иметь изгородь высотой в двенадцать-четырнадцать футов.

После этого занялись воротами; их изготовили из росшего в горах кедра — pino Alerse, прочной и прекрасно раскалывающейся породы. Выбрав дерево футов в сто высотой, его срубили, обрубили ветви и распилили на колоды футов по девять длиной. Из колод наделали досок, а потом сколотили крепкие, толстые ворота, которые и привесили на кожаных петлях.

Покончив с делами по дому, опять принялись за охоту, чтобы наготовить запасов на зиму.

Однажды, выехав с арканами, шарами и ружьями, — впрочем, ехали-то только Люис и Альмагро на муле и лошади, а остальная компания шла пешком, — спустились через лес в степь и здесь заметили целый табун диких лошадей. У мальчиков загорелись глаза при виде этих превосходных скакунов. Джек не мог удержаться от искушения и, подобравшись к одной молоденькой лошадке, ловко запутал ей шарами задние ноги и повалил ее.

— Экий ты счастливец, Джек, — воскликнул Чарльз. — У тебя будет собственная лошадь.

Джек накинул на голову пленницы свой плащ, и та, оказавшись в темноте, перестала биться, только дрожала всем телом. Тогда ей набросили на шею аркан, веревками спутали ноги и только тогда освободили от шаров. Тем временем Альмагро, погнавшись на своем муле, поймал другого скакуна и, мигом сняв узду с Нигера, силой сунул удила в рот этого скакуна, затем сам вскочил ему на спину. Почувствовав непривычную тяжесть, животное стало брыкаться, вставать на дыбы, затем бешено помчалось вперед, стараясь сбросить всадника; но тот сидел крепко. Наконец, вся в мыле, дикая лошадь покорилась и позволила управлять собой. В это время табун уже разбежался во все стороны и едва не увлек за собой домашнюю лошадь и мула; с большим трудом их удержали от желания присоединиться к компании диких лошадей.

Добычу с торжеством повели домой.

— Я назову свою пленницу «Злюкой»! — сказал Джек. — Она вполне заслуживает этого названия. А как, Альмагро, вы окрестите своего скакуна?

— Это будет зависеть от желания моего благородного спасителя, доктора Люиса, которому я подарю этого превосходного скакуна, когда усмирю и выезжу его, — скромно ответил гаучо.

Люис был очень тронут такой признательностью Альмагро; он искренне привязался к этому доброму, честному и заботливому человеку.

— Назовите, Люис, свой подарок «Памперо»! — предложила Матильда. — Это будет вполне подходящая кличка.

— Слушаюсь, сударыня! — комически раскланиваясь, ответил Люис. — Ну, а теперь, господа, запрем своих пленников в корраль, подержим их немного без пищи. Это будет первым шагом к их укрощению; дальнейшее же воспитание будет уже зависеть от терпения и силы воли укротителей.

Охотники последовали совету доктора, а потом вернулись в пампасы продолжать прерванную охоту. Им недолго пришлось ждать: почти у самой опушки леса они наткнулись на стадо рогатого скота. Альмагро и Люис немедленно поскакали к стаду, которое с испуганным мычанием побежало в разные стороны.

Одна корова с маленьким теленком очутилась совсем близко от Джека. Он воспользовался случаем и, метнув шары, ловко свалил ими теленка, мать же его, услышав жалобное мычание, остановилась и повернула к нему. Но в это время из чащи вдруг выскочила огромная пума; одним прыжком она оказалась возле спутанного теленка, моментально свернула ему голову и, закинув себе на спину, побежала обратно в лес, унося вместе с теленком и шары. К счастью, поблизости стоял Чарльз; он прицелился — и хищник с раздробленной головой покатился на землю, ужасно рыча. Через минуту пума затихла и уже не шевелилась.

На выстрел подошли и другие охотники, которые тем временем свалили огромного быка.

В этот день добычи было достаточно, и потому решили вернуться домой. На Нигера взвалили тушу убитого быка, корову взяли на аркан, теленка подобрали, а с пумы сняли шкуру, оставив тушу на съедение коршунам.

Охотники вернулись домой, где восхищенной Нанни передали вторую корову.

Хозяйство наших друзей постепенно разрасталось; жилище их превратилось в колонию. Поэтому нужно было как-нибудь окрестить его. После долгих рассуждении пришли к общему согласию, решив дать молодой колонии название Esperanza (Надежда).

Приняв это торжественное название, приступили к дальнейшему расширению Эсперансы, пристроив кухню, о чем давно уже мечтала Нанни.

Для этого за хижиной устроили палисадник из кольев, переплели его древесными ветвями, густо обмазали с обеих сторон глиной — и стены были готовы. Затем Альмагро смастерил крышу, оставив отверстие для дыма, и через две недели это уже была просторная, сухая комната. В ней устроили очаг, где Нанни искусно готовила. Молодые люди, со своей стороны, помогали ей кто чем мог: толкли кукурузную муку, сбивали масло…

Между тем пойманные лошади были совсем укрощены, на них уже можно было выезжать, и теперь на охоту колонисты отправлялись верхами: Чарльз — на Нигере, Альмагро — на муле, а Люис и Джек — на новых лошадях.

Однажды вся эта компания поехала в лес прямо на восток, откуда спустилась в степь значительно южнее того места, где прошлый раз охота была такой удачной.

Утро было свежее, в воздухе стоял живительный смолистый запах сосен. Солнце весело сияло на побледневшей листве и на далеких горных вершинах. Довольно долго наши охотники ехали, а увидели только трусливого агути, торопливо шмыгнувшего в траве, да одинокого сторожевого гуанако, готового в любой момент предупредить стадо об опасности.

— Смотрите-ка, Альмагро! — воскликнул вдруг Джек, глядя в траву поблизости. — Какие огромные яйца! Наверное, где-то рядом страусиное гнездо!

— Без сомнения, — ответил гуачо. — Но эти яйца не насиживаются, а берегутся, как уверяют, на пищу молодым птенцам. Спрячемся за деревья и посмотрим! Ага, видите, какой красавец идет сюда, и птенцы с ним! Готовьте шары! Мы непременно поймаем двух-трех!

Все с громкими криками выскочили из засады. Гигантская птица сначала как будто растерялась, затем с громким шипением быстрее ветра кинулась бежать, сопровождаемая птенцами.

Однако Чарльзу с Джеком все-таки удалось поймать пару птенцов; Альмагро тут же подрезал им крылья, затем им развязали ноги и, накинув на шею арканы, с триумфом потащили домой. По дороге удалось поймать еще и дикого коня; наконец охотникам встретился дозревший лен, с которого Люис посоветовал собрать семена: изобретательный доктор предполагал разводить его для пряжи.