— Товарищи, — сказал Саймон Вудлей своим спутникам, — мы остановились на том самом месте, на котором два гнуснейших мерзавца, каких только можно встретить в Техасе или Соединенных Штатах, останавливались три недели тому назад. Нед Хейвуд, ты знаешь только одного из них, а Кленси знает обоих и к тому же сохранил о них самые дурные воспоминания. Это Джим Борласс и Дик Дарк.

Кленси не так удивился, как два его спутника; он узнал в гостинице «Вождь Чоктав», что Дарка и Борласса видели в Начиточезе, и что они поспешно скрылись от преследования шерифа. Об этом происшествии еще говорили в городе, и он был доволен, узнав, что напал на след убийцы матери.

Он радовался, что шерифу не удалось его захватить; он хотел сам взять его и надеялся, что никакое препятствие не помешает ему выполнить священную клятву, данную им на могиле матери.

Хотя Кленси и не удивился рассказу Вудлея, однако заинтересовался им.

— Здесь? Вы полагаете, что они были здесь? — спросил он.

— Я в этом убежден; судя по словам этой лисицы Джонни, они должны были следовать по этой дороге, а так как они спешили оставить Начиточез, то ехали без отдыха и должны были здесь отдохнуть. Посмотрите, вот и зола от их костра; без сомнения, они что-нибудь жарили. Никто не переправлялся через реку после большого дождя, а иначе мы видели бы конские следы на дороге. Они проходили именно перед дождем, который и залил их огонь, это видно по полуистлевшим веткам. Да, их было семь, восемь, а может быть и десять вокруг костра, десять величайших мерзавцев, какие когда-либо переправлялись через Сабину, а этим много сказано. Я знаю троих, об остальных можно судить по их связи с Джимом Борлассом.

— Кто же третий, Саймон? — спросил Кленси.

— Тот, кто помог Дарку уйти из тюрьмы, Джо Гаркнесс. Описание его, сделанное мне буфетчиком, неясно, потому что он не останавливался в гостинице «Вождь Чоктав», и приходил туда раз или два с другими. Но я готов дать клятву, что это Гаркнесс. После того, что он сделал, куда же ему и идти, как не с Дарком? Я его знаю: это слабый, глупый человек. Если старик Ефраим дал ему денег — а он, конечно, дал, то наверно шайка Борласса облегчит его от этой тяжести.

Все замолчали, призадумавшись о том, что делать; потом Вудлей, отпив глоток виски из фляги, предложенной ему Кленси, спросил:

— В какую же сторону направиться нам?

Никто не отвечал, потому что все полагались на его опыт.

Он понял это лестное молчание и продолжал:

— По-моему, лучше всего идти прямо туда, где полковник Армстронг намерен разбить свои шатры. Я знаю это место так же хорошо, как и натчезскую площадь. Этот парень, Юпитер, хочет присоединиться к старому полковнику и ты, Нед Хейвуд, также. А что касается вас, Чарльз Кленси, то мы знаем, куда вы желаете идти и какой след вас интересует. Ну, и если вы хотите верить Саймону Вудлею, то он вам говорит, что вы найдете вашу дичь где-нибудь по соседству с Еленой Армстронг; Ричард Дарк, несомненно, решится появиться там.

Слова эти воспламенили Кленси; он встал и начал в волнении ходить взад и вперед; ему хотелось снова сесть на лошадь.

Товарищи не пытались удерживать его долее; они освежились, отдохнули и готовы были продолжать путь.

Они поднялись все одновременно, отвязали лошадей, разобрали поводья и начали садиться.

Но вдруг залаяла собака, услыхав конский топот, и вскоре показался всадник, приближавшийся между деревьями.

Он ехал к лагерю без боязни, но когда очутился довольно близко и мог различить черты путников, он вдруг остановил свою лошадь и хотел повернуть назад, словно среди четырех человек узнал того, кого имел основание бояться.

Но было поздно: прежде чем он успел развернуться, дуло карабина было наведено и грозный голос закричал:

— Ни с места, Гаркнесс! Если вы только пошевелитесь, я всажу вам пулю в лоб, это так же верно, как то, что меня зовут Чарльзом Кленси.

Угроза подействовала. Гаркнесс, — это был он, — удержал лошадь. Кленси приказал ему подъехать. Через две минуты Гаркнесс был среди всадников, слез с седла, стал на колени и начал просить прощения. Вскоре он рассказал им всю свою историю. Тюремщик, помогавший за деньги Дарку убежать из тюрьмы, теперь горько раскаивался, что изменил своему долгу. Он боялся оставаться в шайке Борласса, у него ограбили весь его нечестный заработок, …кроме того, его так сильно избили, что он считал себя счастливым, отделавшись от их компании. Он воспользовался случаем убежать с ночлега, когда разбойники еще спали, и возвращался прежней дорогой. Ему не оставалось на обратный путь ничего, кроме сердца, наполненного печалью.

Все вскоре заметили, что к грусти у него примешивалась и ненависть к спутникам, которых он оставил, в особенности к Дарку, проявившему такую неблагодарность.

Он сообщил им также еще одну вещь, от которой Чарльз Кленси едва не обезумел; да и на товарищей его произведено было такое же впечатление.

Они бросились к лошадям и отправились вперед; Гаркнесс получил приказание следовать за ними, что и исполнил беспрекословно.

Кленси, начальник отряда, не боялся, что он остался сзади; дуло карабина, направленное на бывшего тюремщика, могло возвратить его назад когда угодно.