Солнце уже село, на небе одна за другой возникали звезды. Поднявшись по трапу, Джайлз жадно подставил разгоряченное лицо свежему бризу. Он был зол и несчастен, кожа его пылала. Ночной вахтенный с любопытством посмотрел в сторону капитана, но Джайлз постарался избежать его взгляда. Вдруг от одной из мачт отделилась тень и двинулась к нему.

— Я думал, ты внизу, с женой, — произнес Джайлз, тотчас узнав силуэт друга.

— Она уже спит. Кстати, о тебе я думал то же самое, — отозвался Джефф. — Клянусь своей лицензией, ты не слишком доволен первой брачной ночью.

Джайлз промолчал. Запрокинув голову, он разглядывал сквозь паутину оснастки звезды над головой.

— Немножко пуглива, точно? — спросил Джефф. Пуглива, как же! Скорее ураган, который собирается снести все на своем пути. Порт-Рояль тоже может пострадать.

— Фейт тоже была такой? — решился спросить Джайлз.

— А как же, с девственницами это бывает, пока страсть не возьмет свое.

— Она просто немного нервничала или действительно очень боялась?

— Боялась попасть в ад. Это все из-за дурацких разговоров о грехе и расплате — так уж ее воспитали.

— А самого акта? Джефф вздохнул:

— Видишь ли, Джайлз, она лучше знала меня, чем твоя Грейс тебя. Мы жили в одной комнате, сидели на одной койке, провели рядом много часов. Может, твоей девушке просто надо побольше времени.

— Джефф, она не просто нервничает, она в ужасе. Пожав плечами, тот заметил:

— Ничего не могу сказать. Ты парень неробкий, разве что в бою. — Он весело хмыкнул.

Джайлз скрестил руки на груди и прислонился к мачте.

— Я надеялся стать ее рыцарем в сияющих доспехах. Надеялся уничтожить дракона, забрать ее отсюда, чтобы она была счастлива до конца своих дней. А теперь я уже не знаю, сколько там драконов и способен ли я убить хотя бы одного.

— Знаешь, Джайлз, во всех сражениях, в которых мы побывали вместе, я ни разу не испугался.

— Так и есть, ты по натуре не знаешь удержу. Только вперед, и никаких колебаний. И ты ни разу не ошибся. А я единственный раз в жизни поступил необдуманно, и видишь, что из этого вышло?

— Я ни разу не испугался, потому что знал, что меня прикрывает лучший из моряков, когда-либо бороздивших эти воды. Я-то ошибался множество раз, но рядом всегда был ты. И ты всегда исправлял последствия этих ошибок. Может, тут действительно имеется пара драконов, которых ты не можешь убить ради своей прекрасной дамы. Возможно, ей надо самой их победить. Но одно я знаю точно — возле тебя она в безопасности. Однако ей нужно время, чтобы это понять. Ты только посмотри, Джайлз, как с ней обращается ее собственная мать! Нельзя винить Грейс за то, что она всего боится. Потерпи, друг, поддержи ее, будь всегда на ее стороне. Фейт считает, что меня и ее свел Господь Бог, потому что каждый из нас — это как раз то, что необходимо другому. Может оказаться, что у вас с Грейс схожий случай.

Джайлз против воли улыбнулся:

— Фейт нужен неисправимый бродяга?

— Так и есть. — Джефф усмехнулся. — Именно такой ей и нужен. А Грейс нужен ты, скоро она это поймет.

Они еще немного поговорили, а потом Джайлз пошел в свою каюту. Беседа с другом и прохладный ночной воздух слегка успокоили его.

Грейс еще не спала. По неровному дыханию и приглушенным всхлипываниям Джайлз понял, что она только что плакала. Он присел на кровать возле испуганно сжавшейся фигурки.

— Дорогая, прошу тебя, успокойся. Тебе нечего бояться. Грейс прерывисто вздохнула.

— Ты будешь меня ненавидеть. Еще не поздно, ты можешь аннулировать этот брак.

Он вытянулся рядом с женой, она хотела отпрянуть, но Джайлз обнял ее за талию.

— Грейс, успокойся. Я просто хотел тебя обнять.

Пока Джайлз отсутствовал, у Грейс было время подумать. Ее муж не жесток, он не зверь. Он мог взять ее силой. Она сама ему это позволила. Но он не стал. Пока его не было, Грейс вдруг ощутила, до чего она одинока в этой странной каюте, на этом чужом корабле. Даже качка была ей непривычна.

— Прости меня, Джайлз, — прошептала Грейс.

— Ш-ш-ш, — успокаивающе протянул он. — Тебе не за что себя винить. А теперь спи. Тебе предстоит впервые отправиться в Порт-Рояль, а для этого надо хорошенько выспаться.

— Но, Джайлз, я не знаю, когда…

Он прижал ее к себе, но больше не сделал ни одного движения, не стал ни ласкать ее, ни целовать. Грейс лежала и ждала, пока его руки двинутся по ее телу, а губы коснутся шеи. Вместо этого он спокойно держал руку у нее на бедре. Постепенно жар его тела растопил ее застывшую душу.

От простыней на кровати исходил запах мыла и ясный, земной аромат лежащего рядом мужчины. Грейс почувствовала, как ее мышцы постепенно расслабляются. Через какое-то время она решила, что он заснул, и попыталась высвободиться из-под его руки.

— Тебе жарко? — пробормотал он.

— Я думала, ты спишь.

— Нет, я наслаждаюсь тем, что ты рядом. Твоим ароматом. От тебя пахнет жасмином. — Он негромко хмыкнул. — Но не так сильно, как вчера.

Она тоже рассмеялась:

— Это те же духи, а от тебя пахнет специями и, кажется, мускусом.

— Специи — это мыло с востока, а мускус — скорее всего пот. .

Как бы то ни было, этот запах вызывал у Грейс ощущение покоя и безопасности. На нее наползала дремота.

— Я рада, что ты вернулся, — прошептала Грейс.

— Я тоже.

— Я не спала одна с десяти лет. Рядом со мной всегда была Мату.

— С десяти лет?

— Я боялась.

— Драконов? Грейс замерла.

— Чудовища.

Джайлз уткнулся носом в ее локоны.

— Теперь тебе нечего бояться чудовищ. Я справлюсь, Грейс. И он действительно справился. Как-то сумел заслонить ее тело своим, но она почему-то не испугалась, а лишь почувствовала себя защищенной. Ах, если бы так и было всегда, и ничего больше. Если бы она могла провести всю жизнь, лежа рядом с этим мужчиной, но никогда — под ним.

Проснулись они рано. Грейс снова надела свое желтое свадебное платье. Больше у нее с собой ничего не было.

Она поднялась на палубу и, несмотря на ранний час, увидела, что на пристани стоят два ее сундука, а рядом ждет пара мускулистых рабов, чтобы помочь доставить груз на корабль. Грейс отправилась в шлюпке на берег и в последний раз вошла в дом. Она поднялась по лестнице и заглянула к себе в комнату — вдруг забыла что-нибудь важное? Мату сидела на ее кровати. Ее поза, выражение лица — все говорило о безнадежном отчаянии. Когда Грейс вошла, няня подняла взгляд, ее глаза с тревогой оглядели молодую женщину в поисках признаков дурного обращения.

— У меня все хорошо, — поспешно сказала Грейс. Мату улыбнулась. — Он очень добрый и терпеливый.

Мату кивнула.

— Мы вернемся за тобой.

Негритянка снова кивнула, но уже не так уверенно.

Грейс оглядела комнату. После того как все ее вещи вынесли, здесь стало также чисто и опрятно, как в каюте у Джайлза. Казалось, комната принадлежит теперь совсем другому человеку.

— Думаю, мы взяли все, что нужно.

Служанка развела руками, словно бы обнимая всю комнату, и пожала плечами. Она тоже так думала.

— Ах, как трогательно! — долетел из коридора сочащийся сарказмом голос Иоланты.

Грейс резко обернулась — за порогом комнаты стояла ее мачеха. Иоланта отвратительно ухмылялась — она одержала победу, но, вглядевшись в ее лицо, Грейс впервые заметила на нем следы горечи, разочарования и безнадежного отчаяния.

— Ну вот, — произнесла молодая женщина, — вы наконец-то избавлены от моего общества.

— Ненадолго, — с усмешкой отозвалась Иоланта. — Он скоро все узнает.

Грейс только вздохнула. Ни она, ни Иоланта никогда не могли проговорить и минуты без того, чтобы не начать спор. Вот и теперь то же самое. Грейс повернулась спиной к жене отца.

— Ты проводишь меня до пристани, Мату?

Служанка покачала головой, глаза ее подозрительно блестели.

— Ты же никогда не плачешь, — с болью проговорила Грейс. Мату пожала плечами. Они обнялись в последний раз с такой силой, что обеим было трудно вздохнуть, потом расцеловали друг друга в щеки.

— Я вернусь, — с отчаянием прошептала Грейс в самое ухо Мату.

Мату погладила ее по руке, потом большими пальцами обеих рук приподняла кончики губ девушки. Жест означал — «Будь счастлива!».

На губах Грейс появилась слабая улыбка.

— Буду, а ты постарайся не расстраиваться, пока я за тобой не вернусь.

За дверью комнаты раздался ехидный смех Иоланты, но они не стали обращать внимания на злобную фурию, однако горло Грейс сжал болезненный спазм.

— Господи! Мату, как я могу уехать и оставить тебя здесь? Мату жестом изобразила лодку с гребцами, потом ткнула пальцем себе в грудь, показала на землю: «Я подожду тебя здесь». Они снова обнялись, ни одна не спешила расставаться; наконец Мату высвободилась, слегка подтолкнула Грейс к двери, сделала жест «иди», отвернулась и стала подолом платья стирать с туалетного столика воображаемую пыль.

— Я люблю тебя, Мату.

Женщина кивнула, приложила ладонь к сердцу, потом показала на Грейс, но так и не подняла на нее взгляда.

Запрокинув голову, чтобы удержать набегающие слезы, Грейс выскочила в коридор, с облегчением увидела, что Иоланта ушла, сбежала с лестницы и бросилась к парадной двери.

По дороге к пристани она вытерла повлажневшие глаза и заставила себя сосредоточиться на мощной и надежной фигуре мужа, который следил за погрузкой ее багажа.

Эдмунда в доме не было, но к возвращению Грейс отец каким-то образом оказался на пристани. Он с улыбкой пожелал молодоженам доброго пути, однако больше обычного придирался к рабам, кричал, что они слишком медленно работают и недостаточно аккуратно, потом отвел Грейс в сторону подальше от мужа и своих работников.

— У тебя все нормально? — с тревогой спросил он.

— Все прекрасно.

— Правда? Значит, ночь прошла хорошо?

Грейс покраснела. Они с отцом никогда не обсуждали подобные вещи.

— На лучшее я и надеяться не могла.

Напряженное лицо Эдмунда сразу расслабилось, он явно вздохнул с облегчением.

— Я немного нервничал. Боялся, что тот случай с Жаком…

Грейс покраснела еще сильнее. Это была абсолютно запретная тема. Время от времени отец мог поговорить о ее матери, но с того самого дня, когда он выгнал Жака из дома, и до нынешнего утра они все делали вид, что ничего не было. Даже Мату никогда не напоминала о том вечере. Грейс не изнасиловали, значит, ничего страшного не произошло.

— Прости меня, — опустив голову, произнес Эдмунд. — Мне не следовало вспоминать об этом. Наверняка ты. давно обо всем забыла.

Конечно, забыла, а как же иначе. Грейс рассмеялась резким, напряженным смехом. Внезапно на нее нахлынуло нестерпимое желание как можно скорее оказаться на борту «Надежды» и уплыть вдаль, в новую жизнь, в будущее. Здесь у нее оставалось лишь одно дело.

— Папа, ты должен мне кое-что обещать. Не подпускай Иоланту к Мату.

— С Мату все будет хорошо, дорогая, не беспокойся. Знаешь, ты слишком уж к ней привязана. Неплохо, что вы расстаетесь.

Услышав эти слова, Грейс почувствовала во рту привкус горечи.

— Я не смогу отдаться своей семейной жизни, если мне придется тревожиться о Мату. Что бы ты ни думал о наших отношениях, они существуют, тут уж ничего не изменишь. Я должна быть абсолютно уверена, что Мату в безопасности.

Эдмунд неохотно кивнул:

— Я отошлю ее из дома, пусть поживет в хижине с другими рабами. Она может присматривать за детьми. Там она не будет попадаться на глаза Иоланте.

Подобный план не слишком успокоил Грейс, но, возможно, этих мер хватит. Это ведь ненадолго.

— И пусть Кейе скажут, что Мату нужно хорошо кормить! Ей надо давать мясо и овощи. И ты должен поклясться, что ее никогда не пошлют ни в поле, ни на сахароварню.

— Клянусь, я о ней позабочусь, — пообещал Эдмунд. Успокоившись, Грейс вернулась к мужу и села в шлюпку.

— У тебя все хорошо? — спросил Джайлз. Грейс глубоко вздохнула и улыбнулась:

— Да, да. Все прекрасно. Едем?

И ни разу не взглянула назад, даже не обернулась посмотреть, не стоит ли у одного из окон Мату.

Оказалось, что Грейс и вообразить не могла, какое впечатление на нее произведет Порт-Рояль. Несколько раз в год на плантацию Уэлборна приходил большой корабль за ромом и сахаром. Его появление всегда было огромным событием в их размеренной жизни. А теперь «Надежда» зашла в гавань, буквально набитую такими судами, и на каждом суетились люди! Толпы народу в самых разнообразных одеждах то наплывали, подобно волнам, то отступали, то крутились, как в водовороте.

Вокруг доков теснились торговые палатки с одеждой, специями, духами, тканями, экзотическими животными — от ярко раскрашенных попугаев до маленьких умных обезьянок. Бесконечная череда блюд, вин, прохладительных напитков. Вокруг звучали и приветствия, и ругань. Люди громко торговались, бранились, выкрикивали указания матросам на палубах. Среди палаток то и дело попадались загоны со скотом, а то и с перепуганными, ошарашенными страшным путешествием через океан африканцами. Странный контрасте ними составляли другие негры — в бархатных камзолах, со звенящими в карманах монетами. Между свободными неграми и множеством белых людей не ощущалось особого дружелюбия, но не было и явной враждебности. Обе расы как будто игнорировали друг друга.

Приказав доставить багаж Грейс позже, Джайлз и его спутники покинули палубу и стали пробираться сквозь толпу в гавани. Грейс шла рядом с Фейт, которая беззаботно шептала ей на ухо:

— На холме рядом с домом Джайлза есть прекрасная булочная. У него нет настоящей кухни. Мы с Джеффом сначала снимали квартиру, но такое жилье больше подходит холостяку, а не женатой паре. Мне кажется, рядом с нами есть свободный участок, вы тоже можете построить себе дом, но на первое время можно обойтись и квартирой. На той же улице есть магазин сыров и лавка мясника.

Малыш Джонатан сидел на широком плече отца, непрерывно вскрикивая и хохоча при виде окружавших его чудес. Джайлз и Джефф смеялись над его гримасами и шутливо поддразнивали мальчика.

Грейс смотрела во все глаза. В ее ноздри била густая смесь запахов. Вонь сточных вод из канавы, запах немытых тел смешивались с ароматом духов и специй, которыми торговали в палатках. Из открытых дверей таверн пахло жареным мясом, вином, горячим маслом. Грейс вцепилась в руку Джайлза, боясь потеряться в этом столпотворении.

— Сюда, — сказал Джайлз и потянул ее вверх по улице мимо кучки пьяных оборванцев.

И кругом были женщины — стояли, прислонившись к дверям таверн, выглядывали из распахнутых окон верхних этажей. Их туго зашнурованные на талии корсажи открывали взглядам обнаженные шеи и мощные холмы рвущейся из вырезов плоти. Женщины призывно улыбались мужчинам, поддразнивали их, заигрывали.

— Не обращайте внимания, — посоветовала Фейт. — Зрелище, конечно, шокирующее, но ближе к окраинам вы этого почти не увидите.

— Кто это? — спросила Грейс.

— О! — смущенно воскликнула Фейт. — Это… Ну… Джайлз бросил на жену быстрый взгляд.

— Я думал, ты слышала о подобных женщинах.

Грейс покачала головой и тут же увидела, как одна из вышеупомянутых дам с восторгом рухнула в объятия какого-то оборванца. Он присосался губами к алому рту женщины и, казалось, готов был проглотить ее, но женщина не отстранилась. Вместо этого она запустила пальцы в его спутанные, нечистые волосы. Его рука скользнула ей за вырез, женщина игриво ее оттолкнула.

— А ну-ка, гони деньги! — с ухмылкой заявила она. Мужчина вытащил из кармана целую пригоршню монет и с хохотом стал сыпать их женщине в вырез корсета. Женщина стянула лиф пониже и принялась рассматривать завалившиеся внутрь монеты, при этом вся улица с удовольствием созерцала ее прелести.

— Что-то не вижу здесь серебра, — ворчливо заявила она. Мужчина снова полез в карман, со звоном достал еще монеты и стал по одной ронять их женщине в лиф. Она улыбнулась:

— Это другое дело.

Женщина прижалась к мужчине почти обнаженной грудью и потянула его за собой в дом.

— Вот, значит, они какие! — не сдержавшись, воскликнула Грейс. Открывшееся ей зрелище разительно отличалось от замученных девочек в ее горячечном воображении.

Джайлз покраснел. Боже, что она о нем подумает! Он ведь сам признался, что иногда пользовался услугами проституток, но все же не таких распущенных, как эта! Он всегда гордился тем, что не жалел денег на более приличных женщин. Теперь эта его разборчивость не казалась ему таким уж значительным достоинством. Едва ли стоило говорить жене о таких вещах, пытаясь спасти в ее глазах свое доброе имя.

А Грейс тем временем изо всех сил пыталась понять, что происходит. Та женщина явно никого не боялась. Она вела себя грубо и нескромно, но абсолютно безбоязненно. Грейс повернулась к Фейт. Потребность в ответах поборола ее страх перед белокурой женой Джеффа.

— Как вы думаете, она знакома с тем человеком? Может быть, он часто ее нанимает и она хорошо его знает?

Фейт пожала плечами:

— Возможно, так и есть. Но скорее всего он впервые увидел ее, когда поцеловал там, на улице.

— Почему же она его не боится?

— Вы и я, конечно, были бы в ужасе, но она привыкла к таким вещам.

— Вы думаете, ей это нравится?

— Сомневаюсь, — Фейт пожала плечами, — но кто знает. Грейс хотелось спросить: «А вам нравится? Ваш муж тоже вас так целует? И вы притягиваете его к себе, как та женщина? Или вы тихо лежите и ждете, пока все кончится?» Однако она и так задала уже слишком много вопросов. Джайлз смотрел на нее как-то странно. Казалось, он был смущен. Наверное, недоволен, что она задает Фейт такие неприличные вопросы. А потому Грейс улыбнулась и вошла в контору, до которой они как раз добрались.

Над всей обстановкой комнаты доминировал громадный двойной стол, располагавшийся напротив окна. Воображаемая линия делила его на две части. На одной не было ничего, кроме чернильного прибора, вторая же половина была усыпана массой предметов. Беспорядок не выглядел следствием спешки, в нем угадывалась система, однако тут же валялись стопки бумаг и секстант без футляра. В углу примостился деревянный детский кораблик.

— Вот! — закричал Джонатан и бросился к столу. — Вот!

— Да вот же он! — воскликнул Джефф. — Видишь, Фейт, я его не потерял.

— И слава Богу! — возмущенно заявила Фейт. — Его сделал мой отец, — объяснила она Грейс и забрала игрушку. — Это часть большого набора. Там есть маленькие деревянные офицеры и все остальное. Я уже говорила Джеффу, что если он его потеряет, то пусть пеняет на себя.

— Ладно, нам пора идти, а вы уж вдвоем устраивайтесь, — миролюбиво перебил ее Джефф. — Я заплатил по самым срочным счетам, но ты скорее всего захочешь просмотреть остальные.

— Это точно, — откликнулся Джайлз, протягивая руки к пачкам документов на половине Джеффа. — Ты хоть что-нибудь разложил в папки? Господи, Джефф, я трачу больше времени на разборку твоих бумаг, чем на поиски клиентов. И даже, наверное, больше, чем на плавание.

Фейт взяла Грейс за руку.

— Завтра вечером приходите обедать. Джефф отплывает послезавтра.

Грейс и Джайлз согласились прийти в гости на следующий день, и Хэмптоны отправились искать лодку, чтобы перебраться в Кингстон. Бухта была длинной и узкой, а потому путешествие берегом занимало слишком много времени.

Когда они ушли, в комнате стало странно тихо. Закрытая дверь не пропускала уличный шум. Грейс казалось, что она слышит, как стучит ее сердце.

— Давай поднимемся наверх, я покажу тебе квартиру, — проговорил Джайлз.

Вся квартира состояла, собственно говоря, из одной довольно тесной комнаты, окна которой выходили на фасад и в задний двор здания. В отличие от конторы здешние окна не имели стекол, только деревянные ставни. В углу — скромный, чисто выметенный камин с очагом, внутри на крючке — небольшой котелок, рядом сосуд с водой. В буфете четыре чашки, четыре тарелки, кое-какая посуда. И никаких признаков муки, соли, других продуктов. В этом же углу — стол и четыре стула. У противоположной стены располагались комод и большой шкаф. И такая же широкая, как в каюте, кровать, так же безупречно застеленная.

Одна комната. Эдмунд и Иоланта жили в разных покоях. И каждый спал в своей кровати.

— Я понимаю, у меня тесновато, — с улыбкой произнес Джайлз. — И мебель не слишком роскошная. Однако у меня есть средства, хотя с первого взгляда этого и не скажешь. Дело в том что я никогда не проводил здесь много времени, а потому не слишком заботился об уюте. Но теперь мы построим дом, и ты сможешь обставить его по своему вкусу.

Грейс обвела взглядом комнату и сдержала вздох.

— Все очень хорошо. Уютно.

— Ты явно рассчитывала на другое.

У Грейс было два сундука, в каждый из которых с легкостью вмещалось полтонны сахара. Даже если одежда Джайлза и не занимает много места, пышные платья Грейс все равно не поместятся в этом шкафу. Трюмо в комнате тоже не было, только зеркало над комодом.

И всего одна комната. И кровать тоже одна.

Грейс неуверенно улыбнулась:

— Боюсь, что, когда прибудет мой багаж, тебе покажется, что я заняла все свободное место.

Сердце Джайлза болезненно сжалось. Ей не понравилось. Вот и еще одно доказательство, что надо было подождать, пока он сможет устроить для нее настоящий дом.

— Твои сундуки скоро будут здесь. Когда мы уходили с пристани, я видел, как мой помощник договаривался с хозяином повозки. Мои люди загрузят их, и кто-нибудь быстренько доставит их сюда.

— Некуда спешить. — Она снова бросила быстрый взгляд на кровать.

Джайлз подошел сзади и положил руки ей на плечи.

— Спешить некуда.

Наконец прибыл багаж, но они не стали его распаковывать, а пошли в трактир и пообедали там в общем зале. Трактир располагался выше по улице, далеко от портовых трущоб, но и туда доносились пьяные голоса из гавани. Грейс с облегчением заметила, что все женщины в зале были из той же среды, что она сама: элегантно одеты и весьма респектабельны. Им подали приличное говяжье жаркое, но эль был тепловат. Грейс радовалась, что вышла в люди. Предстоящая ночь наедине с мужем в их скромном жилище наводила на нее ужас. Однако, когда они вернулись и Джайлз предложил ей одной подняться в квартиру и заняться обустройством, Грейс почувствовала разочарование. Она страшилась завершающего акта супружества, но спать одна все же не желала. Ей хотелось, чтобы он обнимал ее, может быть, гладил по волосам. Джайлз объяснил, что должен поговорить с первым помощником, потом заглянуть на «Судьбу». Без сомнения, говорил он, Джефф все подготовил для предстоящего рейса, но он, Джайлз, будет спокойнее, если сам убедится, что все в порядке. Не так-то легко ему распрощаться с положением первого помощника Джеффа.

Просмотрев список нанятых матросов и убедившись, что для всех вахт на борту «Надежды» назначены люди, Джайлз снова отправился через город. Дорогу ему освещали огни из дверей и окон таверн и борделей. Кругом кипела жизнь, на улицу доносились взрывы веселого смеха. Джайлз не выпускал рукоятки кортика, и это отпугнуло нескольких негодяев, бросавших на него кровожадные взгляды. Секрет безопасности в Порт-Рояле заключался в том, чтобы выглядеть трезвым и решительным. Робкие новички и пьяные попадались куда чаще и были более легкими жертвами, а потому Джайлз представлялся не слишком многообещающей добычей.

Ему хотелось поскорее вернуться домой, но он отсутствовал более часа и сейчас был уверен, что Грейс уже спит или по крайней мере притворяется, что спит. После испытаний предыдущей ночи Джайлз считал, что ей лучше побыть одной. Войдя в двери конторы, он заметил, что сверху падает свет, но не доносится ни звука. Джайлз тихонько поднялся по лестнице, рассчитывая взглянуть на сонное лицо Грейс, но открывшееся перед ним зрелище буквально ошеломило его.

Весь комод был усыпан множеством мелких вещей. Бутылочки, баночки, кувшинчики, ручное зеркало, гребенки и ленты, щетки занимали всю поверхность. Ни одна дверца шкафа не была полностью закрыта, из ящиков торчало кружево, высовывались кончики каких-то прозрачных тканей. Рядом стояли оба сундука Грейс с откинутыми крышками, оттуда выглядывали ворохи еще не разобранной одежды. Чашка из буфета перекочевала на стол и уже не вернулась обратно. Рядом с ней оказались небрежно брошенные пяльцы и корзиночка для работы. Одного взгляда на вышивку было достаточно, чтобы понять: беспорядок в вещах Грейс — вовсе не исключение.

Наконец Джайлз решился взглянуть на кровать. Черт подери! Она крепко и безмятежно спала. Хаос, окружавший ее, никак не помешал ей уснуть. Мысленно застонав, Джайлз принялся рыться в слоях женских вещей, заполнивших все пространство ящиков, и в конце концов отыскал свою единственную ночную рубаху. Ее когда-то подарил Джефф. Очевидно, Фейт сшила для своего мужа пару, но Джефф и вообразить не мог, когда сносит хотя бы одну, а потому передарил вторую другу. Джайлз аккуратно свернул свою одежду и тут же обнаружил, что ее некуда положить. Скрипнув зубами, он пристроил стопку на стул и забрался в постель, но тут получил награду, которая, возможно, стоила всех неприятностей. Когда он осторожно пододвинулся к Грейс, она вздохнула во сне и прижалась к нему. Что ж, это было начало.