- Не волнуйся, это только моя рука. Пожатие было мягким и нежным.
- Подожди так, дорогая, вот так. Кто это двигается?
Голос назвал знакомое имя и, не отпуская руки, произнес:
- Она сражается. Со мной или еще с кем-то.
Другой голос, более низкий и более далекий.
- Уошен. Просто полежи спокойно. Уошен. Пожалуйста. - И на ее лицо легла большая рука, закрыв ей рот и ноздри, а низкий голос подплыл ближе, до боли знакомый, до боли забытый…. - У нас мало времени. Мы просто торопимся с твоим выращиванием.
Выращиванием?
- Спи, - посоветовал голос, и рука исчезла.
- Я думаю, она и так спит, - произнес женский голос. Но Уошен только держала глаза закрытыми, изображая сон и переживая острую боль своего нового рождения.
Новые глаза открылись. Поморгали.
От склонившегося над ней мужского лица шел пронзительный зеленый свет, и Уошен услышала, как ее новый голос спросил:
- Это ты, Памир?
- Нет, мама, - ответило лицо.
- Это Медулла оссиум? Мы все-таки вернулись? Локи молчал.
- Памир! - закричала она с тоской.
- Твоего друга сейчас здесь нет, - ответил еще один голос, который она уже слышала прежде, женский мягкий голос. - Но он ушел ненадолго, - пообещала женщина. - Как вы чувствуете себя, дорогая?
Она повернула голову на звук, и шею обожгло, как огнем.
- Медленнее, дорогая, не так резко.
Уошен глубоко вздохнула и увидела, что перед ней стоит прелестная земная женщина, одетая в изумрудный саронг и с изумительными черными волосами. Бе полные губы улыбались застенчиво и нежно. Она явно не принадлежала ни к Бродягам, ни к Преданным. Ее одежда и ровные неспешные движения выдавали какое-то древнее благородное происхождение. Вероятно, женщина была пассажиром, и, скорее всего, очень богатым пассажиром. И уж точно - совершенно не имеющим опыта общения с мертвыми женщинами.
- Меня зовут Кви Ли.
Уошен медленно опустила ресницы, что тоже причинило боль. Потом снова открыла глаза и увидела, что находится в земных джунглях, где среди влажной зеленой листвы виднеются купы диких тропических цветов. В теплом сладком воздухе летали птицы и причудливо раскрашенные летучие мыши. На старом пне аккуратным кружком сидели дрессированные мартышки, не обращая на людей никакого внимания и поглощенные какой-то странной игрой в камешки, палочки и обточенные белые черепа умерших сов.
- Они скоро вернутся, - повторила хозяйка. - Очень скоро.
- Они?
- Да, мой муж й ваш друг.
Уошен лежала внутри открытого кювеза, новое тело ее было обернуто черным покрывалом из силикона и разреженного кислорода. Так возрождали солдат - слишком быстро, грубо, плоть и кости воссоздавались кое-как, сведя иммунологические функции до минимума. С одной стороны кювеза сидела Кви Ли, с другой - Локи. Сын был одет в разноцветную робу пассажира, лицо посмуглело от ультрафиолета, прекрасные густые волосы отросли, руки и крупные босые ноги скрывались под стандартными шнурами безопасности.
- Как долго меня не было? - обеспокоенно спросила она.
Локи снова промолчал.
- Сто двадцать два года без нескольких дней,- склонившись, ответила Кви Ли.
Уошен с трудом вспомнила вспышки взрывов и ощущение, что ее тянут куда-то из обиталища пиявок, как замерзает плоть, а мозг впадает в глубочайшую кому.
Ей стало дурно.
- Это ты нашел меня, Локи? - спросила она, справившись с тошнотой.
Он разлепил губы, но не произнес ни слова.
- Вас спас Памир, - пояснила Кви Ли. - С помощью вашего сына, конечно. - Уошен даже попыталась усмехнуться. - Как хорошо, что ваш друг и сын подружились, - заметила Кви Ли.
Лицо Локи потемнело, он выпрямился и заставил себя, наконец, заговорить.
- Это произошло случайно. Я зашел в обиталище пиявок, чтобы узнать, нет ли там кого-нибудь из капитанов. А этот урод выстрелил в меня.
Памир. Конечно.
Локи скривился в отвращении, взрывая, словно конь, рыхлую землю босыми ногами. Как обработали бы Бродяги эту богатую дивную землю! А эти невозможно зеленые деревья! А обезьяны! А эти песни прелестных птичек, доносившиеся из зарослей…
- Я оказался слаб, - неохотно признался он.
- Почему?
- Мне надо было бы убить этого твоего друга.
- Памира убить трудно, поверь мне.
И Локи снова замкнулся в своем молчании.
Уошен постаралась вздохнуть как можно глубже, потом села на постели, и черное покрывало повисло на ее младенчески гладком, совершенно безволосом теле. Поборов очередной приступ боли, она обратилась к Кви Ли.
- Сто двадцать два года. Что-то изменилось за время моего сна. Ведь что-то изменилось, так? - Женщина вздрогнула и снова застенчиво улыбнулась. - Что же произошло? Что-то с Кораблем?
- Ничего не произошло, - успокоила хозяйка. - По словам нашего нового Капитан-премьера, Корабль нуждался в смене лидера, поскольку прежний Премьер проявила явную некомпетентность. А теперь все идет, как положено, как раньше, даже лучше, а мы прилагаем к этому совсем немного усилий.
Уошен посмотрела на сына.
Он сидел, упорно отвернувшись от них обеих.
- Миоцен, - тихо произнесла Уошен, обращаясь, скорее, к себе самой. - Все это очень похоже на нее, - добавила она, глядя на черноволосую женщину.
Внутренний робот говорил с твердой уверенностью и даже гордостью.
- Перри приближается. Он не один. Больше никого нет. Могу ли я позволить им войти, Кви Ли?
- Обязательно.
Прошло три дня. Уошен уже шесть часов как встала с постели и надела простой белый саронг, белые сандалии и впервые за сто лет поела. Бесконечная усталость сменилась приливом нервической энергии. Она стояла рядом с Кви Ли и ждала. Двери зала открылись, но на экране безопасности не появилось ничего, кроме ряда деревьев, окаймлявших широкую аллею. Все было неестественно тихо и спокойно. Двое мужчин вошли совершенно неожиданно. Тот, что поменьше, был красив и улыбался с поразительным обаянием, другой - высок и грубоват лицом. И Уошен ошиблась..
- Здравствуй, Памир, - сказала она высокому, как только двери закрылись на двадцать разных замков.
Но простоватое лицо отодвинулось, освобождая место второму, принадлежавшему невысокому, красивому, даже очаровательному, но совершенно не похожему на Памира мужчине.
- Извини, - смеясь, произнес кто-то. - Попробуй-ка еще раз.
Памиром оказался тот, кто поменьше. Он сбросил маску и пророкотал своим басом:
- Я приказал аутодоктору сбросить килограммов тридцать. Ну, как?
- Великолепно, как всегда.
Лицо Памира было грубым, словно кто-то вытесал его из единого куска мореного дуба, асимметричным, а грязные, плохо ухоженные волосы придавали его лицу еще больше грубости. Казалось, что перед ней человек, который забыл, когда вообще спал в последний раз. Только карие глаза светились ясно и дерзко. Глядя на Уошен, он улыбнулся и сказал, обращаясь ко всем сразу:
- Умираю с голоду. - Он снова посмотрел на Уошен, и улыбка стала еще шире, превратившись в так хорошо ей известную циничную, мудрую и злую усмешку. - Только не надо благодарности. Во всяком случае, не сейчас. Если эти твои внучки нас обнаружат, то ты еще не раз пожалеешь, что не осталась на дне водородного моря.
Может, и так.
- А где мой пленник? - скидывая остатки камуфляжа, поинтересовался Памир.
- В саду, - ответила Кви Ли.
- И рассказал ли он что-нибудь интересное?
- Ничего! - на одном дыхании выпалили обе женщины.
Памир провел рукой по грязным волосам, снова улыбнулся и признался:
- Я хотел быть с тобой. Когда ты вернулась… Но мои обязанности… Прости.
- Не надо.
- Не буду.
- А что происходит снаружи? - поинтересовалась Кви Ли у мужа.
Красивый человек выпучил глаза и надул одну щеку.
- Одним словом? - Ужасное, бесконечное, таинственное спокойствие.
- А куда вы ходили, милый? Мужчины переглянулись.
- Дорогая! - поднял вверх палец Перри.
- Сначала поесть, - тряхнул головой Памир. - Я хочу получить обратно свои тридцать кило. А потом мы пойдем с тобой куда-нибудь. С тобой вдвоем, Уошен. У меня миллион вопросов, а времени нет, чтобы задать и десять.
Памир вымылся и переоделся во все чистое. Они с Уошен сидели в гостиной. Бриллиантовый пол сверкал от солнечных лучей и голографических изображений. Глядя себе под ноги, они могли видеть парк и светловолосого мужчину, сидевшего в кресле, не пытавшегося освободиться от стягивавших его ремней и только внимательно следившего за полетом каждой птицы и движением каждой обезьянки.
- Расскажи мне, - попросил Памир. - Расскажи все.
Пять тысяч лет пролетели, как одно дыхание. Ложная миссия. Медулла оссиум. Событие. Рождение детей. Рождение Бродяг. Возрождение цивилизации. Побег Уошен и Миоцен. А потом Дью, приведший их в обиталище пиявок и объяснивший, что источником всего этого был только он, он один… И не закончив рассказа, Уошен тронула Памира за руку.
- Я знаю, о чем ты думал все эти последние дни.
- Знаешь?
- Ты пытался решить, хитрю ли я и можно ли мне верить.
- Ну и как? - Памир доел полусырой стейк, вытер губы и снова спросил: - Так можно или нет?
- Ладно. Что там, снаружи?
- Про тебя никто и не вспоминает. И никому ты не нужна. Но Миоцен и эти твои внучки ищут изо всех сил только этого. - Памир ткнул рукой в пол. - Они уже почти нашли его и меня заодно, в топливном баке. Пусть его молчание тебя не обманывает. Локи рассказал мне достаточно, чтобы сузить наши поиски настолько…
- Сколько же капитанов ускользнуло?
- По моим расчетам, двадцать восемь. Или двадцать семь? Или уже двадцать шесть.
- Плохо дело, - сказала Уошен.
- Тебя я не посчитал. Но про тебя давным-давно забыли. И если не сойдешь с ума, то выслушай, что я сейчас скажу. Знаешь, с кем ты сидишь? Перед тобой законный Капитан-премьер. Не испугалась?
Уошен изо всех сил старалась переварить такую новость. Потом наклонилась и, положив ладони на пол, словно попыталась поймать голову сына.
- Все нормально. Расскажи все, что знаешь. Только быстро.
Он рассказал о поисках ее и Миоцен, о помощи Перри, о своем растущем отчаянии, о том, как уже в самом конце он задел ногой эти старинные серебряные часы…
- И они все еще у тебя? - вскинула голову Уошен. Да, они все еще висели у него на новой серебряной
цепочке. Памиру не пришлось предлагать взять их дважды. Он подождал, пока Уошен открыла серебряную крышку и прочитала посвящение, и продолжил свою историю. О поисках источника нейтрино, о таинственном люке, об обрушившемся туннеле и остановился на том месте, где они с Локи дубасили друг друга в обиталище пиявок. Легким щелчком Уошен закрыла крышку.
- Если бы я расширил радиус поисков и обращал внимание на все мелкие детали… - извиняющимся тоном начал Памир.
- Я не разочарована, - ласково улыбнулась Уошен.
- Но я был в отчаянии, - продолжал он. - Сначала нейтрино, потом этот таинственный люк Дью… и мне не оставалось ничего, как только копать и копать…
Уошен положила часы на сомкнутые ладони и задумалась.
Имя «Дью» прозвучало в устах Памира презрительно, как кличка, и, покачав головой, он добавил:
- Я, честно говоря, даже не помню этого хрена.
«А я любила этого человека», - удивленно подумала Уошен.
- И что нейтрино? - оборвала она сама себя. - Что ты увидел? Скажи точно. Насколько велики были изменения?
Памир рассказал все в мельчайших подробностях, но, видя, что Уошен не слушает, сменил тему.
- Как только ты совсем поправишься, мы уйдем отсюда. Ни с Кви, ни с Перри я официально никак не связан. Но тут неподалеку есть одно старое убежище, и Миоцен рано или поздно до него доберется. Нужно новое место, чтобы укрыться. Этим я отчасти и занимался все последние дни…
- А потом?
- Выжидаем свое время. В полном спокойствии и готовности. - Памир говорил медленно, четко, как человек, полностью отвечающий за свои слова. - Если мы действительно хотим вернуть наш Корабль и сохранить его, надо собрать все ресурсы, всю силу и мудрость… чтобы больше такого не повторилось…
Уошен молчала, сама не зная толком, о чем сейчас думает. Никогда еще она не ощущала свой мозг настолько бесполезным и беспомощным. Все проходило мимо ее сознания и сквозь сомкнутые ладони уходило в долгий болезненный взгляд, устремленный на сына, сидевшего в прекрасном, саду. Потом она разомкнула ладони и снова уставилась на медленно, но без устали идущие стрелки.
- У нас есть союзники, - продолжал Памир. - Этим я тоже много занимался. Создавал контакты, связи…
- Но у нас не было ядерных реакторов, - вдруг сказала Уошен, захлопнув крышку, ставшую теплой от соприкосновением с ее новым телом.
- Что?
- Когда я покидала Медулла оссиум, большая часть энергии давалась геотермальными ресурсами.
- Ты покинула это место больше ста лет назад, - напомнил Памир. - Многое могло измениться.
Может быть. Может быть.
- Судя по всему, Бродяги прорыли наверх широкий туннель, - продолжал он. - И, поднимаясь по старым путям, натолкнулись на мою дыру, что, конечно, весьма облегчило их работу. И все же. Сотни километров туннелей. Нет, скорее всего, ядерные реакторы у них уже есть.
- Может быть, - теперь уже вслух повторила она и снова развела ладони. Часы упали прямо на обод, закружились, и, поднимая их, она снова стала смотреть на сына, все удивлявшегося странному зеленому миру. Ничего нельзя было прочесть в его серых глазах - ни страха, ни раздумья.
- И что же это, Уошен? - Она молчала. Как сын. - Скажи мне,- настаивал Памир.
- Я думаю, ты ошибаешься.
- Может, и ошибаюсь. Но в чем?
И пока она не сказала, он так и продолжал сомневаться в правильности собственного ответа.
- В источнике энергии. Ты ошибаешься в источнике энергии. Но это не самое главное.
- А что главное?
- Посмотри на него.
Памир уставился вниз на своего пленника.
- Ну и что же я должен увидеть? - скрывая отвращение, спросил он.
- Локи - Бродяга. Он все еще верит.
- Это называется фанатик, - фыркнул Памир. - И он знает это лучше, чем кто-либо иной.
- Они с Тиллом были в обиталище пиявок. Ты знаешь это место. Только шепни, и слова разносятся повсюду. - Памир выжидал. - С того момента, как ты оживил меня, это грызет меня беспрестанно .- Она подобрала часы, спрятала их в складках саронга и посмотрела на Памира яркими ожившими глазами. - Тилл и Локи слышали, должны были слышать, что говорил Дью. Не могли не слышать. Его признание было полным и не оставляло никакой возможности для кривотолков. Все, во что верили Бродяги, было инспирировано им. А этого достаточно, чтобы разрушить самую прочную веру.
- Твой сын фанатик больше из упрямства, чем благодаря вере, - настаивал Памир. - А Тилл - амбициозный вредный пройдоха и карьерист.
Уошен слушала, сузив глаза.
- Эти два Бродяги слышали все, но даже это не столь важно. Может, они даже и не удивились тому, что Дью жив. Ничего особо удивительного для них в этом не было. Бродяги всегда знали обо всем, что происходило на Медулле. Для них не существовало секретов. После второй «смерти» Дью они забрали Миоцен обратно, поскольку она была им нужна. Ведь они, как возрожденные Строители, собирались снова захватить Корабль… а потому им нужен был капитан высокого ранга типа Миоцен, кто-нибудь, кто знал, как работают системы безопасности и как управляла старый Премьер…
- Тилл цинично воспользовался фантастической религией Дью, а Миоцен только пешка, - оскалив зубы, заметил Памир.
- Нет. А, возможно, и да. - Она снова указала на Локи. - Но он верит. Я знаю моего сына и, надеюсь, пони-
маю, какими возможностями он обладает. А он все еще в большей мере Бродяга…
- А ты-то сама во что веришь, Уошен? - спокойно остановил ее Памир.
- Дью сказал нам… - Уошен прикрыла глаза, вспоминая то, что, казалось, произошло всего несколько дней назад. - Когда он был на Медулле, еще один, ему приснился сон. И Строители, и презренные Унылые вышли как раз из этого сна…
- Что означает?..
- Может быть, ничего не означает, - призналась она и встала. - Если и есть где-нибудь ответ на наши вопросы, то только на Медулле. Мы найдем их только там. И я думаю, ты совершено не прав, собираясь выжидать здесь.
- А ты?
- Мы будем ждать, а Бродяги будут становиться все могущественней.
Памир снова опустил голову, посмотрел на пленника с каким-то совершенно новым интересом, словно увидел впервые.
- Слишком долгое ожидание - и Корабль будет разорван на части тотальной войной,- предупредила Уошен. - Поэтому я думаю, нам надо браться за дело немедленно. При первой же возможности.
- И что же мы должны делать? С чего начать?
- Ты же - Премьер, - ответила Уошен. - Моя обязанность только служить Кораблю. И тебе.