ФРАГМЕНТЫ НАРОДА

Салоники

Теплый дождь окрасил кирпич темно-красным цветом. Целый квартал греческого портового города Салоники занимают руины дворца рим-ского императора Галерия. Сегодня эти руины пре-вратили в прекрасный уличный музей. Дворец 300 го-да постройки открыт для обозрения — видны и термы императора, и прогулочные сады. В гигантском тронном зале диаметром около тридцати метров до сих пор видны остатки изящного мраморного пола. Луч-ше всего сохранилась почти неповрежденная ротон-да — круглое кирпичное здание со стенами толщиной шесть метров, которое выстояло две тысячи лет войн, землетрясений и нещадной погоды.

Сначала здание использовалось в качестве языческого храма, однако впоследствии Константин Великий преобразовал его в одну из первых церквей мира. Тысячу лет спустя османы превратили ротонду в мечеть, возведенный в XVI веке минарет стоит и сейчас.

Ротонда демонстрирует долгую историю культурного и религиозного разнообразия Салоников — портового города, лежащего на границе между Европой и Азией и хранящего следы присутствия всех его правителей: греков, римлян, византийцев и турок. Все они оставили в городе собственные памятники и руины. Однако одна культура следов практически не оставила, хотя с XVI века в течение четырехсот лет господствовала в Салониках.

Следы этой искорененной культуры найти непросто. Они не отмечены на туристических указателях и не описаны в путеводителях. Тем не менее, если знать, где искать, обнаружить их все-таки можно. Неподалеку от величественных руин дворца Галерия находится здание, которое не привлекает особенного внимания. В углу площади стоит грязный, как будто заброшенный гараж для мопедов, стены и крыша которого исписаны граффити. Прямо за ним — стена из черного сланца высотой по колено. Но в одном месте среди сланца виднеется мраморная плита, на которой, несмотря на эрозию и копоть, можно разглядеть рельефные листья. Немного дальше белеет еще один фрагмент мрамора — маленький обломок основания коринфской колонны. В том месте, где эта стена выходит на улицу, я нашел более говорящий элемент каменной кладки — двадцатисантиметровую мраморную плиту. На поверхности камня едва различимы вырезанные буквы. Это не латынь, а иврит. Эта плита — фрагмент разбитого еврейского надгробия, элемент общины, которая еще недавно существовала в этом городе. Возможно, это надгробие было разбито в холодный день в начале декабря 1942 года неподалеку отсюда, когда пять сотен греческих рабочих, вооруженных молотками, железными рычагами и динамитом, пришли на старое еврейское кладбище, которое располагалось за восточной стеной города.

Еврейское кладбище Салоников считалось крупнейшим в Европе, оно занимало тридцать четыре гектара, на которых было расположено почти 500 ооо могил, старейшие из которых датировались XV веком. Греческие власти Салоников давно хотели перенести это кладбище, поскольку считалось, что оно препятствует росту города. Еврейская община упорно сопротивлялась. Когда в 1941 году Салоники оккупировала немецкая армия, греческие власти и нацисты объединили усилия. Через несколько недель систематического разрушения «огромный некрополь, забросанный осколками камня и щебня, напоминал город, который подвергся бомбардировке или был разрушен извержением вулкана», как написал один свидетель событий.

Американский консул в Стамбуле Бертон Берри сообщил, что «работы по уничтожению кладбища велись в такой спешке, что лишь небольшому числу евреев удалось найти останки своих семей и родственников. Недавно похороненные покойники были отданы на съедение псам». Согласно другому свидетелю, «зрелище было удручающим. Люди бегали между могил, умоляя разрушителей пощадить могилы их родственников; со слезами они собирали останки».

Сотни тысяч сломанных надгробий и памятников стали источником мрамора, который многие годы обеспечивал город строительным материалом. Нацисты первыми сотворили это святотатство. Они построили из надгробий бассейн. Но большую часть камней использовали сами греки — они пошли на ремонт домов, строительство уборных, мощение школьных дворов и даже возведение парусного клуба в бухте. Еврейскими надгробиями замостили площадь перед городским театром. Разрушением кладбища воспользовалась даже Греческая православная церковь: с просьбой предоставить им мрамор с еврейского кладбища к властям обратились семнадцать церквей из самих Салоников и окрестностей города.

Сегодня осколки камней с разрушенного кладбища можно найти по всем Салоникам. В большинстве случаев их полировали, лишая истории, однако порой — как в этой сланцевой стене в провонявшем мочой переулке за старым гаражом для мопедов — никто и не пытался скрыть их происхождение. Стену построили не во время войны, а в 1960-е годы, когда поставки камня с разрушенного еврейского кладбища еще не прекратились.

Эти рассеянные по городу осколки — останки сефардских Салоников, самой большой и богатой еврейской общины в Восточном Средиземноморье. Веками Салоники были еврейским центром знаний, который славился своими раввинами, школами, газетами и печатниками. Однако этим значение города не ограничивалось — фактически он был единственным крупным городским поселением мира, где еврейское население не было меньшинством.

Впервые за свое путешествие я не посетил библиотеку, поскольку посещать было нечего. В Салониках грабежи, разрушения и холокост для будущих поколений не оставили практически ничего. В 1942 году в городе проживало около пятидесяти тысяч евреев, но всего несколько тысяч пережило войну.

Сегодня Салоники полностью греческий город, но в нем есть небольшая еврейская община, корни которой уходят в сефардские Салоники. Только в последние годы она попыталась восстановить в основном забытую еврейскую историю города. В начале 2000-х в память об утраченной культуре в Салониках был основан Еврейский музей. Он весьма невелик и находится в красивом доме постройки начала XX века на одной из немногих восстановленных улиц старого еврейского квартала. На первом этаже, в зале, окна которого выходят на растущие на улице апельсиновые деревья, я встретил куратора музея Эрику Перахию Земур. Я застал ее в минуту волнения. Она только что узнала, что в надпись на монументе, воздвигнутом в память о еврейском кладбище, вкралась ошибка.

«Я негодую! Нам понадобилось семьдесят лет, чтобы добиться установки этого памятника, чтобы люди знали, что раньше находилось на этом месте. Но теперь даже надпись неправильная. Просто невероятно! На табличке сказано, что это немцы разрушили кладбище и использовали камень в качестве стройматериала. Это совершенно неверно. Кладбище разрушили греки, и греки использовали большую часть камня. Здесь вечно подменяют понятия», — сказала Земур> сверля меня глазами и затягиваясь ярко-красной электронной сигаретой.

В музее была сделана попытка собрать хотя бы фрагменты потерянного: там представлены некоторые невредимые надгробия, фотографии, ритуальные артефакты и некоторое количество книг, которые пережили холокост. Однако коллекция невелика. Большая часть награбленного в Салониках так и не вернулась назад.

«Салоники были центром еврейского образования и распространения знаний в Восточном Средиземноморье. Ряд первых типографий Османской империи был основан именно здесь, в Салониках, евреями-сефардами. Даже первая газета Османской империи была напечатана в Салониках», — сказала мне Земур. От других крупных еврейских поселений Салоники отличала уникальная степень свободы, которой евреи пользовались в управлении собственными делами. «Это было единственное место в Европе, где евреям-сефардам были действительно рады после бегства из Испании. Сюда стекались и евреи из других регионов Европы, бежавшие от преследований. Здесь они были большинством, а потому чувствовали себя в безопасности. Здесь не было ни гетто, ни ограничений. Евреи Салоников могли выбирать любую профессию. Все это делало город уникальным», — пояснила Земур.

Салоники стали называть «матерью Израиля». Это Сражение предложил еврей-марран Самуэль Ускэ, который в XVI веке описал Салоники как рай для евреев, в то время как остальная Европа была «адом на земле».

Еврейское поселение существовало на этом месте еще в древности, о нем упоминается даже во входящем в Новый Завет Первом послании к Фессалони-кийцам, в котором апостол Павел пытается убедить еврейское население города обратиться в христианство и тем самым провоцирует восстание.

Когда в 1453 году Константинополь пал под натиском турок-османов, численность населения Салоников резко сократилась, после того как султан Мехмед II принудительно перевез тысячи человек в Стамбул, новую столицу, построенную на руинах Константинополя. Согласно османским переписям, в 1478 году в Салониках не осталось ни единого еврея. Но когда в 1492 году евреев-сефардов изгнали из Испании, султан принял их в своем государстве, поскольку считал, что хорошо образованные сефарды окажут благоприятное влияние на быстро развивающуюся Османскую империю. Многим еврейским переводчикам, врачам и банкирам предложили работу при дворе. В то время османская толерантность не оставалась незамеченной. Посетив Стамбул в 1550-х, французский географ Никола Николе написал: «Во вред и в огромный ущерб христианству [евреи] поделились с турками различными изобретениями, обучили их ремеслам и искусствам войны, показали им, как создавать артиллерию, изготавливать аркебузы, порох, дробь и другие боеприпасы; они также наладили книгопечатание, которого прежде не знали эти страны, и теперь печатают различные книги на разных языках, таких как греческий, латинский, итальянский, испанский и иврит, поскольку им они знакомы с рождения». Первые евреи-сефарды приехали в Салоники с Мальорки в 1492 году. Вскоре за ними пришли ДрУгие евреи с континента, а также из Прованса, Италии и Португалии. К 1519 году в городе обосновались десятки тысяч евреев, которые составили большинство населения. В начале XVI века в Салониках действовало уже двадцать пять синагог. Сефардское влияние было так сильно, что Салоники на самом деле стоит называть колонией испанских евреев на греческом берегу, где удалось сохранить как их язык, так и их культуру.

Тем не менее, хотя евреи и получали в Османской империи больше свобод, чем в христианской Европе, они никогда не пользовались равными правами с мусульманами. Османское государство редко вмешивалось в религиозную жизнь множества меньшинств империи; как и другие религиозные группы, евреи имели собственные суды. В Салониках гражданским обществом управлял влиятельный и уважаемый класс раввинов. В юрисдикцию раввинов входили любые дела, от имущественных споров до супружеских измен. Раввины выносили решения на основе сложных и запутанных еврейских законов. Из Испании привозились целые библиотеки, и раввины собирали писания, манускрипты и книги из еврейских образовательных центров Европы, включая Амстердам, Венецию, Краков и Вильнюс. Первая типография в Салониках была основана в 1513 году и печатала тексты на сефардском и иврите. В начале XVI века была °снована официальная школа изучения Талмуда, так называемая талмуд-тора, слава которой вскоре разнеслась по всему еврейскому миру. Школа быстро выросла и превратилась в гигантский центр образования с двумястами учителями, тысячами учеников, огромной библиотекой и собственной типографией.

За Салониками закрепилась репутация интеллектуального центра, где встречались еврейская философия, классическая литература, арабская наука и гуманизм итальянского Возрождения. Высокообразованные раввины Салоников были востребованы по всей Европе.

Предпосылкой такого культурного расцвета стало экономическое процветание города, который был одним из главных портов Восточного Средиземноморья. Золотой век города пришелся на XVI столетие, после чего наступил упадок, который спровоцировали изменение торговых путей, религиозный раскол общества и постепенный распад Османской империи. И все же город оставался плавильным котлом культур, в сердце которого лежала культура сефардов. Несколько столетий Салоники оставались самым крупным еврейским городом мира. В XIX веке город пережил возрождение и оказался в авангарде промышленного развития Османской империи. Однако в то время на первый план вместо религии и культуры вышла политика. Свобода, общность и самоуправление, благодаря которым еврейская община Салоников стояла особняком, на рубеже веков привели к динамичному политическому развитию: в городе формировались профсоюзы, в изобилии печатались ежедневные газеты, формировались политические организации и ассоциации. Многие еврейские рабочие присоединились к социалистическому или синдикалистскому движению. В Салониках также получил распростри нение сионизм — накануне Второй мировой войны в городе функционировало около двадцати сионистских организаций.

Молодой Давид Бен-Гурион, который стал отцом-основателем Израиля, первым из многих приехал учиться в Салоники. Будучи восточноевропейским евреем, Бен-Гурион поразился увиденному в Салониках: эта культура совсем не походила на ту, в которой вырос он. В Салониках евреям не приходилось выбирать между ассимиляцией и изоляцией — они были вольны поступать так, как им вздумается. В Салониках «евреи занимаются всевозможными профессиями, — писал он в письме. — [Этот] еврейский город не похож ни на один другой еврейский город мира, даже в земле Израильской». Для него евреи Салони-ков стали воплощением «новых евреев», которых хотело сформировать сионистское движение.

Эрика Перахия Земур разложила на столе три пожелтевшие газеты. Одна была напечатана на иврите, другая — на французском, а третья — на сефардском. Все три газеты были изданы в Салониках и подчеркивали разнообразие политической жизни города на рубеже XIX и XX веков. В Салониках выходило больше газет, чем в любом другом городе Османской империи. Дом, где теперь расположен музей, когда-то занимала редакция одной из газет, которые лежали на столе, франкоязычной LIndependent.

«Эта газета, — сказала Земур, показывая на другую, — напечатана на испанском, но с использованием еврейского алфавита. До Второй мировой войны большинство евреев здесь говорило на сефардском».

Сама Земур входила в небольшое национальное меньшинство людей с сефардскими корнями, которые до сих пор живут в Салониках.

В 1900 году Салоники были плавильным котлом культур и этносов, население которого росло как на дрожжах благодаря быстрой индустриализации города. В то время восемьдесят тысяч проживавших в Салониках евреев составляли около половины населения города. Во вторую половину входили турки, болгары, армяне и сербы. Город был самым современным и индустриализованным регионом Балкан, но в то же время оставался частью политически нестабильной Османской империи. Когда в 1941 году в Салоники вошли нацисты, это стало точкой в долгой серии катастроф, которые разорили сефардскую общину города и впервые за сотни лет сделали евреев национальным меньшинством. Зондеркоманды Альфреда Розенберга также обнаружили, что многие знаменитые библиотеки города были уничтожены.

Восемнадцатого августа 1917 года над турецким кварталом Салоников поднялось облако черного дыма. Пожар начался с искры от кухонного очага, которая попала в груду соломы. В густонаселенном центре Салоников огонь быстро перекидывался с дома на дом. Британский журналист Гарри Коллинсон Оуэн писал, что море окрасилось в красный цвет, после того как от жара начали взрываться бочки с вином, а минареты города возвышались над пламенем, подобно «белым иглам». Он увидел «удивительную и пе-

чальную картину: люди в голос плакали, дома обру-шались, как только до них добирался подгоняемый ветром огонь, по узким улицам медленно двигались телеги и мулы с тяжелыми ношами».

Сильнее всего пострадали старые, вплотную застроенные улицы в порту, на которых находились редакции еврейских газет, школы и шестнадцать синагог, часть из которых была основана еще в начале XVI века. Пятьдесят тысяч евреев Салоников смотрели, как пламя пожирает их дома, имущество, магазины и лавки. В пожаре погибла даже прославленная библиотека Кадимы, где были собраны труды по еврейской истории.

Политические последствия пожара стали очередной катастрофой для сефардской общины. В 1913 году, после Балканских войн, Салоники были переданы Греции. Премьер-министр Греции Элефтериос Венизелос назвал пожар 1917 года «даром божественного вмешательства». Греческие политики воспользовались возможностью построить современный греческий город на руинах преимущественно османских и еврейских Салоников. Сгоревшие дома были экспроприированы, а еврейским семьям, которые жили там на протяжении сотен лет, запретили возвращаться назад. Десятки тысяч людей в результате поселились на окраинах и в бедных пригородах. Многие евреи города сочли Салоники потерянными навсегда. Между 1912 и 1940 годами десятки тысяч евреев покинули город и эмигрировали во Францию, в США и в Палестину.

Хотя большая часть старых Салоников оказалась Утраченной, нацистов очаровывал этот «еврейский город». Альфред Розенберг по-прежнему считал Салоники «одним из важнейших еврейских центров» и городом «расового хаоса, обусловленного космополитизмом и еврейскими финансами». Особенно нацистских исследователей удивлял тот факт, что они не могли найти документов, в которых говорилось бы о существовании еврейского гетто в этом городе.

Как только Греция сдалась немецкой армии в 1941 году, Розенберг отправил сотрудников ЭРР в Салоники. Группу возглавил «эксперт по евреям» Йохан-нес Поль. К середине июня 1941 года организация основала отделение в Салониках, разместившись в бывшем здании американского консульства. Однако операция ЭРР не ограничивалась одними Салониками — она должна была покрыть все Балканы, поскольку более мелкие еврейские поселения существовали в этом регионе Средиземноморья в течение многих сотен лет.

С мая по ноябрь 1941 года около тридцати академиков и исследователей ЭРР при поддержке СД и соединений вермахта провели зачистку греческих еврейских общин. Обыску подверглось около пятидесяти синагог, еврейские школы, редакции газет, книжные магазины, банки и другие организации, откуда конфисковали представляющие интерес материалы. ЭРР также выявил около шестидесяти «влиятельных евреев», дома которых также подверглись обыску на предмет книг, рукописей и архивных материалов.

Грабежи в Салониках были особенно тщательными, поскольку предполагалось, что они дадут материал для исследования евреев-сефардов. Прежде всего

нацистов интересовали их экономические связи и искусство торговли. Исследователь Герман

Келленбенц проанализировал экономику евреев-сефардов по за-казу Института еврейского вопроса Вальтера Франка, который входил в Имперский институт истории но-вой Германии и конкурировал с франкфуртским ин-ститутом Розенберга.

С XVI века наиболее влиятельным еврейским семьям Салоников по статусу полагалось владеть библиотекой. На протяжении веков в городе было собрано множество библиотек и частных литературных коллекций. Первой библиотекой, которую конфисковал ЭРР, стала содержавшая большое количество трудов по еврейской истории библиотека Йозефа Не-хамы, историка и директора школы Всемирного еврейского альянса, функционировавшей в Салониках. Нехама был одним из лидеров конгрегации, который до войны утверждал, что евреи должны остаться в Салониках. Среди других похищенных библиотек оказалась библиотека главного раввина Цви Кортеса, в которой содержались тысячи ценных книг по арабской и еврейской философии, а также собрание историка Михаэля Мохло, в которое входило множество редких еврейских книг. Мохло внес важный вклад в сохранение истории города, когда в 1930-х годах начал Документировать эпитафии с еврейского кладбища, что оказалось очень важным потом, когда кладбище разрушили. К счастью, плоды его труда не были похищены.

Из городских синагог было украдено двести пятьдесят бесценных свитков Торы, а также большое количество религиозной литературы, инкунабул и книг, напечатанных в Салониках в XVI веке. Некоторые из свитков Торы восходили еще к Средневековью, в Салоники их принесли евреи-сефарды с Пиренейского полуострова. Они были богато украшены в арабосефардском стиле и увенчаны серебряными и золотыми наконечниками, изготовленными еврейскими художниками и ремесленниками в эпоху Возрождения. Именно их первыми спасли из пожара 1917 года. Библиотеки из 2500 книг лишили даже раввинский суд, бейт-дин.

Особенно важной целью ЭРР был архив крупнейшего банка Салоников, банка «Юнион», где содержались документы, которые можно было использовать для изучения экономических связей евреев-сефардов.

Нет точной цифры, которая описывала бы, сколько именно было похищено из Салоников, однако историк Марк Мазовер полагает, что нацисты украли десятки тысяч книг, манускриптов и инкунабул. Среди прочего была потеряна богатая библиотека раввина Хахама Хаима Хабиба, которую его семейство собирало на протяжении многих лет. Хаим Хабиб был одним из самых влиятельных ортодоксальных раввинов города, который прославился тем, что однажды из религиозных соображений отказался пожать руку королеве Греции. В библиотеку Хаима Хабиба входило восемь тысяч книг по религии, философии, истории и еврейскому праву. Однако грабительская операция была столь систематической, что не уцелели даже мелкие библиотеки. К примеру, конфискована была библиотека еврейских учителей, в которую входило всего шестьсот книг, в основном пособия по преподаванию языков и современная литература.

Большинство украденных коллекций было отправлено на поезде в Германию, однако некоторые постигла другая судьба. Из 250 конфискованных свитков Торы в Германию отправилось 150. Остальные юо свитков, которые, вероятно, сочли менее интересными в исследовательском отношении, были сожжены в Салониках. По неизвестным причинам та же участь была уготована и библиотеке Хаима Хабиба, которую сожгли в организованном нацистами лагере для интернированных лиц.

Депортация евреев в лагеря смерти на территории оккупированной Польши в Европе началась в 1942 году. Однако в Греции депортация была задержана из-за отказа итальянцев сотрудничать с нацистами. В СС были решительно настроены на «решение еврейского вопроса» в Греции. Еще в 1941 году Генрих Гиммлер предупредил Гитлера, что крупные еврейские общины вроде общины Салоников представляют угрозу рейху. В конце концов оберштурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман, который отвечал за логистику депортации, потерял терпение и в феврале 1943 года отправил в Салоники Дитера Вислицени и Алоиза Бруннера, которые славились как одни из самых безжалостных и жестоких убийц в рядах СС. Бруннер, которого Эйх-ман называл своим «лучшим сотрудником», ранее организовал депортацию десятков тысяч евреев из Вены. Он лично казнил известного австрийского банкира Зигмунда Бозеля, которого вытащил из венкой больницы на улицу и пристрелил прямо в больничной одежде. После войны Бруннер бежал в Сирию, где, как считается, был советником режима. Согласно сведениям Центра Симона Визенталя, вероятнее всего, там Бруннер и умер в 2010 году в возрасте девяноста восьми лет.

В Салониках Вислицени и Бруннер обосновались на вилле неподалеку от центра города, которую украсили черным флагом СС. Через два дня после их прибытия в город всем евреям старше пяти лет было приказано носить на одежде желтую звезду. В течение недели евреям запретили пользоваться телефонами, ездить на трамваях и находиться в общественных местах. В то же время Вислицени начал набрасывать планы гетто, которых никогда не существовало в Салониках. Одно гетто было основано в западной части города, другое — в восточных пригородах.

Одновременно отряды СС с помощью подневольного труда евреев принялись строить возле железнодорожной станции транзитный лагерь, окруженный оградой из колючей проволоки. Транзитный лагерь был построен таким образом, что заключил в себе весь существующий еврейский квартал. Его население было депортировано в первую очередь.

К марту, когда Вислицени и Бруннер загнали большинство евреев города в гетто, эти гетто изолировали от внешнего мира. Несколько тысяч евреев, в основном молодых мужчин и женщин, сумели бежать: они пересекли оккупированную итальянцами зону и скрылись в горах Македонии, где присоединились к Народно-освободительной армии Греции, или ЭЛАС.

Спустя чуть больше месяца после прибытия Вис-яицени и Бруннера из города был отправлен первый поезд — восемьдесят забитых до отказа грузовых вагонов увезли на север 2800 человек. Перед отъездом эсэсовцы велели им поменять греческие драхмы на польские злотые. На самом деле это был обман — евреям выдали фальшивые деньги. Там, куда они отправлялись, в деньгах не было необходимости. Им сказали, что их везут в Краков, но на самом деле состав ушел в Освенцим-Биркенау. Два дня спустя вслед за первым отправился второй состав. Первыми из города выслали еврейских рабочих, что зародило надежду в сердцах более состоятельных обитателей гетто, среди которых начали ходить слухи, будто в Польшу отправят только «коммунистов». К середине июля 1943 года в Салониках осталось всего две тысячи евреев. Вислицени и Бруннер оставили напоследок «привилегированных» евреев: раввинов, местных лидеров, богатых предпринимателей и коллаборационистов, входивших в отряды еврейской полиции, организованные для подмоги СС. Это была циничная и эффективная стратегия унижения и убийства целого народа. Напоследок были оставлены все лидеры — те люди, которые так или иначе способствовали сплочению общества. Во имя самосохранения, по наивности или из-за неспособности осознать опасность своего положения эти лидеры убеждали остальных выполнять все более абсурдные требования, которые шаг за Шагом приближали их к газовым камерам.

Само собой, не уцелели и те, кто продержался до конца. Когда остались одни лидеры, настал их черед.

Многие богатые евреи подверглись пыткам, в ходе которых эсэсовцы выуживали у них информацию о тайниках с золотом и другими спрятанными ценностями. После этого «привилегированных» евреев отправили в Берген-Бельзен.

Сорок четыре тысячи евреев Салоников были депортированы в Освенцим-Биркенау. Через несколько часов по прибытии большинство из них погибало, если они вообще добирались до места назначения, ведь многие умирали в забитых до отказа вагонах во время долгого путешествия в Польшу. Необычно высокий уровень смертности среди евреев Салоников объяснялся тем, что многие из них прибывали в лагерь в таком плохом состоянии, что их отправляли сразу в газовые камеры.

Всего за несколько месяцев 1943 года четырехсотлетняя сефардская община Салоников прекратила свое существование. В конце лета Вислицени и Бруннер сообщили Эйхману, что Салоники зачищены от евреев. Это было не совсем так. В Салониках осталось пятнадцать евреев, вступивших в брак с греками, а потому избежавших депортации. Однако их положение тоже было шатким. Когда жена одного из них скончалась при родах, его тотчас депортировали. Новорожденному ребенку пока что разрешили остаться в городе.

Около тысячи трехсот евреев Салоников избежало газовых камер Освенцима-Биркенау, поскольку их отобрали для рабского труда. Их тоже ждала незавидная судьба. Многие женщины и дети из Салоников стали объектами экспериментов ряда ученых, включая Йозефа Менгеле, который приступил к работе в лагере всего несколькими месяцами ранее. Женщинам из Салоников, часть из которых была беременна, вживляли в матку раковые клетки, а мужчинам удаляли яички. Других использовали в экспериментах с инфекционными заболеваниями. С этой целью было отобрано триста девушек из Салоников в возрасте от шестнадцати до двадцати лет. К сентябрю 1943 года все они были мертвы. Считается, что из всех медицинских экспериментов Освенцима-Биркенау четверть была проведена на евреях из Салоников.

Многие мужчины из Салоников были отобраны для работы в так называемых зондеркомандах, которые выносили мертвецов из газовых камер и сжигали трупы. Те, кто встречался в лагерях с евреями из Са-лоников, описали свои впечатления от этих встреч. Примо Леви писал:

«Рядом с нами была группа греков, этих прекрасных и ужасных евреев Салоников, несгибаемых, хитрых, мудрых, свирепых и единых, отчаянно желающих жить и остервенело сражающихся за жизнь; это были греки, которые побеждали на кухнях и во дворах и которых уважали даже немцы и боялись поляки. Они сидели в лагере третий год, и никто лучше них не знал, что такое лагерь. Теперь они стояли кружком, плечом к плечу, и пели одну из своих бесконечных песен».

Из этих евреев пережили войну и вернулись в Салоники меньше двух тысяч. Возвращаться им было некуда. Большинство выживших возвращались поодиночке, потеряв влагерях всех родственников. Их дома, квартиры и предприятия в Салониках были заняты греками, которые выкупили их у немцев. Любые попытки вернуть потерянную собственность пресекались новым греческим правительством, составленным из представителей правого крыла. Один из выживших сказал, что в Салониках не осталось даже «раввина, который мог бы [их] благословить».

Большинство предпочло покинуть город, «который был лишен души», как выразилась Эрика Перахия Зе-мур. Богатое культурное и литературное наследие сефардской общины тоже так никогда туда и не вернулось. Большая его часть была рассеяна и утрачена, за исключением нескольких страниц еврейских писаний и фрагментов Торы, которые появились на барахолках Салоников после войны. Бумагу использовали, чтобы набивать башмаки, а из пергамента делали подметки.