УТЕШЕНИЕ СТРАДАНИЯМ ИЗРАИЛЕВЫМ
Амстердам
В аут Виссер осторожно поставил на стол небольшую коричневую коробку, снял крышку и вытащил светло-коричневую книгу в потрепанном кожаном переплете.
Украшенная печатным узором с заключенными в прямоугольник растительными мотивами обложка ничего не говорила о содержании книги. Опубликованная на рубеже XIX и XX веков, книга была довольно тонкой и не казалась библиографической редкостью — должно быть, ее несложно было найти в букинистическом магазине. Вот только в верхнем левом углу книги на кожаном переплете зияла дыра диаметром сантиметра полтора. Осторожно открыв книгу» я заметил, что дыра пробивала не только обложку, но и форзац, где она поглотила имя автора — португальского еврея Самуэля Ускэ. Я поднял книгу против света, который лился в комнату сквозь высокие окна, и увидел, что дыра пробила книгу до самой последней страницы, отчего бумага помялась и потрескалась. Искореженная пуля оставила медный след и застряла среди страниц, где и пролежала на боку последние семьдесят лет.
«Эту книгу нацисты украли вместе с остальной библиотекой и переправили в Германию. Мы считаем, что пуля попала в нее именно в Германии», — сказал Ваут Виссер, мужчина за сорок, в подтяжках и со слабым намеком на бородку. Он библиотекарь и научный сотрудник отдела особых коллекций Библиотеки Амстердамского университета, которая находится в трехэтажном кирпичном здании на берегу прекрасного канала Сингел. Мы расположились в читальном зале одного из самых известных фондов университета, Библиотеки Розенталя, которой и принадлежит «книга с пулей», как называет ее Виссер.
Эта книга — легенда фонда. Существует множество теорий о том, кто на самом деле подстрелил эту книгу. Баллистическое исследование лишь добавило вопросов — оказалось, что пуля была выпущена не из немецкой винтовки, а из произведенного в Англии пистолета-пулемета. Удалось даже выяснить, где примерно это произошло: считается, что инцидент случился в двадцати километрах к северу от Франкфурта, в городишке Хунген.
Всего за несколько часов до того как приехать в Библиотеку Розенталя, я вышел из поезда на Центральном вокзале Амстердама, проделав семичасовой путь от Мюнхена через Франкфурт и Кёльн. Меня поразило, как легко поезд пересек границу между Германией и Нидерландами. Здесь не было естественных преград, подобных лесистым горным массивам Арденн и Альп на юге. Фламандские земли ровны, как автобан, что прекрасно знали как сам Гитлер, так и его генералы. Когда в 1939 году началась война, Нидерланды заявили о своем нейтралитете. Страна смогла избежать участия в Первой мировой войне, когда немецкая армия предпочла пройти через Бельгию. Оглядываясь назад, немцы считали это серьезной военной и стратегической ошибкой, потому что серьезное бельгийское сопротивление гораздо дольше, чем ожидалось, задерживало немецкую армию. Гитлер не собирался повторять этой ошибки. Нидерланды лежали на пути вермахта к Парижу, и в мае 1940 года это определило судьбу страны, а также Библиотеки Розенталя и многих других прославленных голландских библиотек.
В библиотеках Амстердама хранилась уникальная культура, сформированная религиозными, интеллектуальными и экономическими свободами, которые характеризовали морской торговый город со времен Средневековья. Кальвинисты, баптисты, квакеры, гугеноты, интеллектуалы и вольнодумцы стекались в вольный город на реке Амстел. Особенное влияние на город и его библиотеки оказали две группы беженцев — евреи-ашкеназы, которые бежали от погромов на востоке, и евреи-сефарды, которых вытесняли с Пиренейского полуострова. В XVI веке Амстердам был одним из немногих городов Западной Европы, где евреи пользовались относительной свободой, в результате чего город даже прозвали Западным Иерусалимом.
Иммигрантам предстояло сыграть важную роль в становлении Голландии на международной арене, которое случилось в XVII веке. Особенно важную роль в городе играла торговля, которая была основой его мощи. Амстердам стал родиной экономической революции. Именно там появились первая мультинациональная компания — Голландская Ост-Индская компания, — а также первая международная биржа в современном понимании и один из первых национальных банков.
Благодаря всем этим новым институтам в XVII веке Нидерланды стали доминировать в мировой торговле, и особенно в торговле специями с Азией. Быстрое возвышение евреев-сефардов в сфере международной торговли объяснялось наличием у них налаженных связей с испаноязычной Америкой, а впоследствии и с Азией. Однако также это было следствием существования гильдейской системы, доступ в которую был ограничен. В связи с этим многие евреи-сефарды обращались к новой экономике, которая вскоре стала значительно более прибыльной. Ряд крупнейших состояний города сколотили именно иммигранты, а потому в их руках оказались и самые богатые библиотеки.
Свободы Амстердама помогали не только меньшинствам, но и книгопечатникам. В XVII веке свобода и торговля превратила Нидерланды в интеллектуальный центр Европы, рассадник новых, интересных и опасных идей, которые распространялись благодаря книгопечатанию. Вольнодумцы, писатели, философы и представители религиозных меньшинств стекались в город, где можно было публиковать труды, издание которых в других частях Европы каралось анафемой и гонениями. Напечатанные в Амстердаме работы затем можно было распространять по всему континенту при помощи крупнейшего в мире торгового флота.
Толерантность голландского правительства объяснялась не столько идеализмом, сколько экономическими факторами. Мало кого заботило, что именно печатается в типографиях, пока за это платили деньги, а продажа идей приносила торговой державе огромный доход. Помимо вольнодумцев, книгопечатники Амстердама обслуживали также тоталитарных правителей и религиозных фанатиков. Российский император Петр I даровал одному амстердамскому печатнику 15летнюю монополию на печать всей русской литературы. Подобно многим другим европейским монархам, он боялся опасных печатников и предпочитал держать их на безопасном расстоянии от России. В XVII веке Амстердам стали называть печатником Европы.
В XVII веке Амстердам также стал центром еврейской литературы, после того как Манассе бен-Израиль, родители которого бежали от португальской инквизиции, основал Нидерландах первую еврейскую типографию. Манассе был не только печатником, но и писателем, раввином и дипломатом с международной сетью контактов. Именно Манассе в 1650-х годах лично убедил Оливера Кромвеля позволить евреям вернуться в Англию, откуда их изгнали в конце XIII века. Он также был наставником философа Бенедикта Спинозы и другом Рембрандта. Типография Манассе бен-Израиля и Другие типографии обеспечивали дешевыми книгами еврейские меньшинства по всей Европе.
«У нас собрана более или менее полная коллекция книг, отпечатанных Манассе бен-Израилем в XVII веке. Кажется, не хватает всего нескольких. Но у нас также есть книги других еврейских печатников Амстердама. Ни одна другая библиотека мира не может похвастаться таким собранием», — сказал Виссер, показывая на стеллажи, стоящие в читальном зале Библиотеки Розенталя. На полках находилась репрезентативная выборка из собрания с уклоном в историю, религию и философию. Но это был лишь фрагмент собрания библиотеки, в которое входит около 1оо ооо книг, а также тысячи еврейских журналов, памфлетов, рукописей и архивных материалов. Самые старые из них — рукописные описания еврейских праздников, религиозных ритуалов и легенд, которые восходят к XIII веку. Среди раритетов коллекции — первая книга, напечатанная в Стамбуле, инкунабула 1493 года «Арбаа Турим» раввина Яакова Бен-Ашера, собрание еврейских законов четырнадцатого века, напечатанное евреями-сефардами, изгнанными в 1492 году и осевшими в Османской империи. Отпечатанные до 1500 года книги считаются инкунабулами, потому что после этого печать стала осуществляться наборным шрифтом. Многие инкунабулы существуют лишь в единственном экземпляре или всего в нескольких экземплярах. Считается, что до 1500 года в этом регионе было отпечатано 150 книг на иврите, из которых 34 хранятся в Библиотеке Розенталя. В собрании библиотеки также находятся датируемые XIII веком рукописные копии комментариев арабского философа Ибн Рушда к научным трудам Аристотеля.
Хотя сегодня собрание библиотеки преимущественно связано с историей евреев в Нидерландах, его корни уходят в Германию.
«Библиотека была основана раввином Лезером Розенталем в середине XIX века. Он родился в Польше и работал на богатые семейства Ганновера, что позволило ему собрать свою коллекцию книг. Он собирал книги по истории немецких евреев, религиозные писания и сочинения эпохи еврейского Просвещения», — сказал мне Виссер.
Еврейское Просвещение, или Хаскала, было интеллектуальным движением, вдохновленным французским Просвещением. Его основателем был немецкий еврей Мозес Мендельсон, который попытался объединить еврейскую религиозную традицию с философским рационализмом того времени. Движение подталкивало евреев отказываться от культурной изоляции и ассимилироваться в европейском обществе, изучая новые языки и овладевая новыми профессиями в сфере науки и искусства.
После смерти Розенталя в 1868 году его коллекция оказалась в Нидерландах, поскольку туда переехал его сын.
«Когда Розенталь умер, его родственники попытались продать коллекцию, но не нашли покупателя. Немецкому канцлеру Отто фон Бисмарку предложили Добавить ее к собранию Королевской библиотеки в Берлине, но он отказался», — сказал Виссер.
В то время коллекция Розенталя считалась одной из лучших частных еврейских коллекций Германии. Б нее входило шесть тысяч книг и целый ряд рукописей. В 1880 году родственники Розенталя решили пожертвовать коллекцию Амстердамскому университету, а также предложили оплатить труд библиотекаря, что исправно и делали до начала Первой мировой войны, когда семья обанкротилась после неудачного вложения в железнодорожную сеть Венгрии.
В Амстердаме коллекция стала быстро разрастаться благодаря вливанию литературы голландских евреев. К началу Второй мировой войны библиотека увеличилась в несколько раз. «Некоторые амстердамские евреи-коллекционеры прятали свои собрания в Библиотеке Розенталя, надеясь, что там они будут в безопасности. Мы полагаем, что некоторые их книги хранятся здесь до сих пор, однако найти их мы не можем», — пояснил Виссер, которого несколько лет назад попросили отследить пропавшие коллекции.
Ответственным за это тайное хранение книг был Герман де ла Фонтейн Верве, который возглавлял библиотеку во время войны и имел связи с амстердамскими коллекционерами.
«Фонтейн Верве записал один случай «пожертвования» частной коллекции библиотеке. Если бы владелец потребовал коллекцию назад, ее бы вернули, но в ином случае она осталась бы в фонде. Но это лишь один случай. Мы не смогли найти подобные соглашения, и я полагаю, что их уничтожили после войны, когда бытовало мнение, что владельцы уже никогда не вернутся».
Из восьмидесяти тысяч амстердамских евреев холокост пережила лишь пятая часть.
«После войны Фонтейн Верве не распространялся на этот счет, поэтому так и не было подтверждено, сколько этих книг навсегда осталось в фондах библиотеки. Должен признать, я тоже не смог ничего разузнать. Он унес секрет с собой в могилу, и теперь он стал частью темных страниц истории библиотеки», — признался Виссер.
Виссер открыл регистрационный журнал 1940 года. После случившегося в мае нацистского вторжения новые книги добавлялись в каталог еще в течение полугода. Восемнадцатого ноября 1940 года в журнале была зарегистрирована книга «Еврейское образование в Палестине» Элиэзера Ригера, одного из основателей Еврейского университета в Иерусалиме. Книгу купили за 2,65 гульдена. Это последняя запись, дальше в журнале пустота. Новые книги не добавлялись в каталог в течение шести лет. В тот день читальный зал Библиотеки Розенталя был закрыт отрядом СД. Работавшие в библиотеке евреи, составлявшие большую часть сотрудников, были незамедлительно уволены. Одним из них был куратор библиотеки Луис Хиршель, который удрученно написал другу: «Славная история Библиотеки Розенталя на время окончена».
В нескольких сотнях метров от Библиотеки Розенталя, на берегу канала Кайзерсграхт, стоит трехэтажный дом из белого камня. Судя по обнаруженным мною черно-белым фотографиям 1930-х годов, этот Дом совсем не изменился за прошедшее время. Сегодня в нем находится Институт искусства и средств массовой информации. Дом номер 264 по каналу Кайзер-сграхт не самый старый и не самый красивый в округе, Но его история наиболее примечательна.
В 1930-е годы этот дом был центром одной из важнейших спасательных операций в истории архивов и исторической науки. Как ни парадоксально, через несколько лет тот же дом стал одним из центров величайшей грабительской операции, организованной с целью похищения архивных материалов и книг.
В июне 1940 года, всего через несколько недель после капитуляции Нидерландов, отряды СД пришли на Кайзерсграхт, чтобы опечатать белый дом. Решение было принято не случайно. В здании располагался Международный институт социальной истории (МИСИ), который был основан в 1935 году Николаа-сом Вильгельмом Постюмусом, первым в стране профессором экономической истории Нидерландской школы торговли. Задача института заключалась в сборе, а точнее в спасении, архивных материалов от левых движений, таких как профсоюзы и социалистические партии, а также извлечении их из важных частных коллекций.
Сегодня МИСИ находится в восточной бухте Амстердама, в современном офисном здании, которое издалека кажется сделанным из картона. У входа меня встретил научный сотрудник института Хууб Сандерс. Он объяснил, что в институт его привело участие в левом студенческом движении 1970-х. «Мне стало интересно, почему архив Карла Маркса находится в Амстердаме», — улыбнувшись, сказал он. Этот вопрос восходит к основанию института в 1930-е годы и его увлеченному директору, Николаасу Вильгельму Постюмусу. «Постюмус всегда искал первоисточники по экономической и социальной истории. Он начал
собирать связанные с экономической сферой материалы еще до Первой мировой войны».
Вполне ожидаемо этот институт стал первой жертвой нацистских грабежей в Голландии. Постюмус основал институт в ответ на распространение фашизма в Европе. В 1930-е годы в Западную Европу хлынул поток беженцев из Советского Союза, Германии и Италии. С собой они привозили ценные документы, архивы и книги. Постюмус полагал, что создание института позволит ему создать тихую гавань для архивов социалистов, профсоюзов и рабочих движений, на которые охотились как фашисты, так и большевики.
«Постюмус, как никто другой, подходил для этой работы. Он сам был социалистом. И у него было множество международных связей в политических и академических кругах. Он хотел спасти историческое наследие рабочего движения», — пояснил Сандерс, когда мы зашли в огромный лифт, который спустил нас в подвалы МИСИ. Там, на тысячах метров темносерых полок, хранится самый крупный в мире архив социальной истории, всего в него входят четыре тысячи отдельных архивов, включая архивы Amnesty International, Гринписа и Европейской конфедерации профсоюзов. Там также хранятся миллионы журналов и газет. На одной из полок, обернутые в коричневую бумагу, лежат стопки номеров шведского журнала Arbetaren («Рабочий») за 1932 год.
Уникальную и особенно ценную часть огромного архива составляют те документы, которые Постюмусу и небольшой группе его соратников удалось собрать в конце 1930-х годов. Сандерс показал мне стеллаж, закрытый светонепроницаемым занавесом, который он театрально отодвинул в сторону. За стеклом на полках лежали документы.
«Это рукопись «Манифеста Коммунистической партии»», — сказал Сандерс, показывая на выцветшие листы, плотно исписанные немного наклонным почерком. Пораженный, я спросил его, действительно ли это «единственный экземпляр».
«Полагаю, другого экземпляра быть не может», — рассмеялся Сандерс.
Испещренный поправками и дополнениями текст казался почти нечитаемым, однако я сумел различить подпись Карла Маркса. За стеклом лежали также несколько рукописных страниц «Капитала», протокол состоявшегося в 1864 году заседания генерального совета Первого интернационала и документы Льва Троцкого.
Материалы архива Карла Маркса и Фридриха Энгельса занимают более пяти стеллажей, там представлены записки, рукописи и обширная корреспонденция, которой они обменивались. Архив был собран Социал-демократической партией Германии и вывезен из нацистской Германии в 1933 году. Немецкие социал-демократы, имущество которых в Германии подверглось конфискации, не имели другого выбора, кроме как продать архив. Более всего в его покупке был заинтересован московский Институт Маркса Энгельса — Ленина, иначе говоря — Иосиф Сталин. В Москве в то время исступленно собирали все архивы основателя идеологии.
«Они готовы были заплатить больше всех. К счастью, партия поняла, что будет позорно продать архив
Сталину. Витоге его сумел приобрести Постюмус», — объяснил Сандерс.
Так были получены документы Первого интернационала, а также архив социал-демократов. Работа По-стюмуса по спасению социалистического исторического наследия Европы имела феноменальный успех. Ему удалось вывезти архив анархо-синдикалистского движения из Испании, прежде чем войска Франко захватили Каталонию. Ряд социалистических архивов также был спасен от нацистов после аннексии Австрии. Частные коллекции были ничуть не менее впечатляющими — институт приобрел архивы анархистов Михаила Бакунина и Макса Неттлау. Более того, в фонд были добавлены и важные архивы русской революции, принадлежавшие эсерам и меньшевикам.
Постюмус открыл отделения своего института в Париже и в Оксфорде. Парижское отделение заполучило ценную коллекцию бумаг Льва Троцкого, которую пожертвовал его сын Лев Седов. В 1936 году стало очевидно, что угрозу архивам представляли не только правые — агенты грозной сталинской службы безопасности, ГПУ, проникли в парижское отделение института на рю Мишле и выкрали немало ценнейших Документов Троцкого. Но эта кража была довольно скромной в сравнении с тем, что ждало парижское отделение впереди. Оно привлекло к себе внимание нацистов, когда институт увел ценнейшие архивы прямо из-под носа режима. «В немецких отчетах институт называется «интеллектуальный центр марксистской борьбы с фашизмом». Поэтому было так важно захва-коллекции института», — сказал Сандерс.
Для нацистов архив Маркса и Энгельса был священным Граалем. Еврей и отец коммунизма, Маркс считался одним из идеологов мирового сионистского заговора. В институте Постюмуса видели порождение этого заговора, поэтому в отчете после его закрытия было написано, что вторжение в Нидерланды помогло предотвратить возникновение «мощной, международной организации».
Миссия Николааса Вильгельма Постюмуса по спасению исторических документов европейского рабочего движения трагически оборвалась летом 1940 года, когда белый дом на канале Кайзерсграхт был опечатан. У Постюмуса не только украли архив, его также лишили профессорской должности. В здание въехала недавно сформированная организация — Штаб рейхсляйтера Розенберга (ЭРР), — которая превратила белый дом в центр грабительских операций Розенберга в Нидерландах. Звание рейхсляйтера было вторым по старшинству в иерархии НСДАП. Рейх-сляйтеры формировали высший эшелон партии и подчинялись напрямую Адольфу Гитлеру.
ЭРР был основан в июне 1940 года и стал отражением успехов военной кампании на западном фронте. Начало войны на время отложило строительство Высшей школы НСДАП на берегу Кимзее, однако подготовительная работа продолжалась и в конце концов даже активизировалась, когда жертв стало больше.
Идеологическая деятельность ведомства Розенберга, которая раньше затрагивала в основном внутренние вопросы, теперь вышла на международный уров вень. До 1939 года нацисты были сосредоточены на
борьбе с внутренними врагами — немецкими евреями
социалистами, коммунистами, либералами, масонами и католиками. Теперь идеологическая борьба началась и в других регионах Европы, захваченных победоносными войсками вермахта.
Нацисты делили войну на два уровня: сначала они воевали традиционным способом, отправляя свои войска на поля сражений, а затем войну вели уже против идеологической оппозиции. Второй конфликт происходил не на поле боя — скорее это была молчаливая война исчезновений, террора, пыток, убийств и депортации, на передовой которой сражались отряды гестапо, СД и других элементов нацистской машины террора. Цель этой войны заключалась не в том, чтобы победить противника, а в том, чтобы его ликвидировать. На Восточном фронте — сначала в Польше, а затем и в Советском Союзе — традиционный и идеологический аспекты войны впервые оказались полностью интегрированными, и это привело к ужасным последствиям.
Идеологическая война велась не только посредством террора, это была также борьба мысли, памяти и идей, направленная на защиту и легитимизацию национал-социалистического представления о мире. На эту войну ЭРР призывал солдатов-академиков. Эта организация не вмешивалась в жестокие, кровавые расправы, которые проводились силами СС. ЭРР вступал в игру, только когда с ними было покончено. ЭРР был создан летом 1940 года, и к этому времени у Альфреда Розенберга уже был намечен десяток академических сфер интереса для будущей Высшей школы. Для него комплекс зданий Высшей школы на берегу Кимзее пред. ставлялся не более чем архитектурным воплощением проекта, цели которого были куда возвышеннее. Подобно гигантскому спруту Третьего рейха, Высшая школа протягивала свои щупальца через расположенные по всей стране научно-исследовательские организации, которые должны были стать отдельными учреждениями под эгидой Высшей школы. Планировалось создание как минимум десяти отдельных институтов различной специализации:
Мюнхен — Институт индоевропейской истории Штутгарт — Институт биологии и расовых исследований
Галле — Институт религиозных исследований Киль — Институт германских исследований Гамбург — Институт идеологических колониальных исследований
Мюнстер и Грац — Институт немецкого фольклора Прага — Институт восточных исследований Рёмхильд — Институт кельтских исследований Страсбург — Институт германистики и галликанства
Франкфурт — Институт изучения еврейского вопроса
Во время войны был открыт лишь Институт изучения еврейского вопроса, самый крупный из всех. Институт во Франкфурте открылся в марте 1941 г0#а проведением конференции по еврейскому вопросу, на которой присутствовал сам Розенберг. Задача ЭРР с0» стояла в сохранении архивов и библиотек на оккупированных территориях для их последующего использования в институтах. Однако были также планы создания грандиозной Центральной библиотеки Высшей школы. В 1939 году Розенберг назначил Вальтера Гроте директором и старшим библиотекарем, дав ему задание составить подходящее собрание. Филолог Гроте до этого работал в Библиотеке Ротшильдов во Франкфурте — ее в конце XIX века основала франкфуртская ветвь семьи Ротшильдов.
В 1931 году он вступил в ряды партии и, помимо прочего, работал рейхсреднером — оратором партии, который прошел подготовку на курсах риторики НСДАП. В документе, датированным октябрем 1941 года, Гроте описал задачу, стоящую перед Центральной библиотекой Высшей школы: «Цель состоит в том, чтобы создать первую великую научную библиотеку национал-социализма, какой еще не видел мир». В январе 1940 года Адольф Гитлер отдал распоряжение относительно того, как работа по созданию Высшей школы должна вестись в период войны:
«Она [Высшая школа] будет построена после войны. Однако, чтобы провести подготовительную работу» я приказываю рейхсляйтеру Альфреду Розербергу инициировать ее проведение и, в частности, запустить исследовательский процесс и начать создание библиотеки. Все государственные и партийные организации, которых коснется этот процесс, должны оказать ему поддержку во всех его начинаниях».
Шесть месяцев спустя Розенбергу дали добро на прошение следующих операций на оккупированных территориях: во-первых, его ведомство получило право забирать и конфисковывать ценные культурные артефакты, которые считались «бесхозной еврейской собственностью»; во-вторых, право обыскивать государственные библиотеки и архивы на предмет ценных для Германии материалов; и, в-третьих, находить и конфисковывать материалы церквей и масонских орденов.
Летом 1940 года ЭРР основал в Париже центральное отделение для оккупированных западных территорий, которое получило название «Ведомство «Запад»». В тот же год в Западной Европе была развернута оперативная сеть с целым рядом местных рабочих групп, которые устраивали рейды, проводили сортировку и конфискацию материалов. Зоны ответственности — Франция, Бельгия и Нидерланды — оказались поделены между главными рабочими группами. Этим группам подчинялись более мелкие отряды, занимавшиеся конкретным типом материалов. Деятельность зондерштабов была посвящена отдельным темам — изобразительному искусству, музыке, церквам, археологии и древней истории. Зондерштаб по музыке собирал музыкальные инструменты, ноты и музыкальную литературу; только во Франции его силами было похищено около восьми тысяч фортепиано. Первым отделом, организованным под эгидой ЭРР, стал зондерштаб библиотеки Высшей школы. Во главе этого штаба встали директор Центральной библиотеки Высшей школы Вальтер Гроте и ректор франкфут» ского института Розенберга Вильгельм Грау. Силами ЭРР будет разграблено более тысячи крупных библиотек Западной Европы.
На канале Кайзерсграхт в Амстердаме ЭРР основал достаточно крупное отделение с несколькими десятками сотрудников. Его возглавил штурмбанфюрер СС Альфред Шмидт-Штелер, который с гордостью писал первые буквы своей фамилии — ББ — стилизованными под эсэсовские руны Зиг. Тот факт, что эсэсовцы работали и в ведомстве Розенберга, служит еще одним свидетельством сложной структуры Третьего рейха. Эсэсовцы присутствовали во всех нацистских государственных и партийных организациях, однако были лояльны в первую очередь к тем, кто платил им жалованье.
Позже, осенью 1940 года, ЭРР было поручено заняться разграблением искусства во Франции, что стало самой масштабной операцией штаба Розенберга в годы войны. Однако сам Альфред Розенберг считал кражу предметов искусства лишь сопутствующей задачей. Большинство конфискованных ЭРР предметов искусства либо продавалось, либо откладывалось для Музея фюрера Адольфа Гитлера в Линце, либо передавалось в частную коллекцию Германа Геринга в Карин-халле. Гитлер привлекал к прибыльным кражам предметов искусства различные организации, но очень часто, хоть и не всегда, эта задача ложилась на плечи ЭРР, поскольку Розенберг не проявлял особенного интереса к тому, чтобы прибрать награбленное к рукам.
Однако в отношении книг, архивных материалов и Документов все было совершенно иначе. ЭРР и Розенберг вступали за них в ожесточенные бюрократические битвы с огромным списком соперников, главными из которых были СС и VII Управление РСХА. Война конкурирующих библиотечных проектов велась всеми доступными средствами, включая уловки ложь, лесть, союзы и торг. Впрочем, как зачастую случалось во всех противоборствах между организациями и лидерами Третьего рейха, это был также вопрос динамики, иными словами, важно было, кто первым попал на место событий. Огромная военная и полицейская мощь СС давала им очевидное преимущество. У организации Розенберга не было собственных войск, но он смягчал этот дисбаланс, заключая огромное количество стратегических союзов, самым важным из которых был союз с Германом Герингом. Этот союз был весьма необычен, поскольку Геринг, пожалуй, меньше всех остальных руководителей рейха интересовался нацистской идеологией, однако соглашение с Розенбергом им обоим играло на руку. Розенберг получал необходимых ему солдат и транспортировку силами люфтваффе, а Герингу доставалось столько предметов искусства, сколько вмещалось в его личный железнодорожный состав.
Невероятный размах и интенсивность нацистских грабительских операций необходимо понимать в таком контексте: они питались бурной внутренней жизнью Третьего рейха. При этом, чтобы соперничество не превращалось в анархию, были установлены определенные нормы и правила. Как следствие этого, СС и ведомство Розенберга заключили коварное соглашение. Гиммлер получал библиотеки и архивы, полезные «в разведывательных целях», иными словами, материалы, которые помогали СД и гестапо в борьбе с врагами государства. Розенберг получал библиотеки и архивы, имеющие ценность для идеологических исследовании.
Проще говоря, одной организации доставался современный, а другой — исторический материал. Однако на самом деле все было далеко не так просто.
Одним из первых серьезных столкновений стала длительная битва за ценный архив МИСИ на канале Кайзерсграхт. Рейнхард Гейдрих пытался забрать архив в РСХА, в то время как рейхскомиссар Нидерландов Артур Зейсс-Инкварт хотел оставить его в Амстердаме. Лидер нацистского трудового фронта Роберт Лей считал, что наследие социалистов должно по праву отойти его организации. Хотя архив и подпадал под юрисдикцию РСХА, битву за него выиграл ЭРР, поскольку Гитлер поддержал Розенберга, а ЭРР успел физически захватить здание МИСИ. Сотрудники ЭРР также первыми проникли в парижское отделение института, где хранился ряд ценных коллекций русских эмигрантов. Отделение разграбили всего за три дня до падения Парижа. И все же, несмотря на упреждающий удар, ЭРР позже проиграл бюрократическую битву за контроль над архивом, который в итоге передали СС
Проведенная ЭРР начальная оценка архива и библиотеки МИСИ подтвердила, что это собрание стало самым крупным голландским трофеем организации. Только в библиотеке института хранилось более юо ооо книг, а архив содержал как минимум 180 стеллажей материалов. Только к 1943 году сотрудники ЭРР сумели упаковать все в девятьсот больших ящиков, которые отправили в Германию на поездах и грузовых судах. И все же ЭРР не обнаружил важнейшей части архива — документов Карла Маркса и Фридриха Энгельса.
«После Мюнхенского соглашения 1938 года, когда западные державы отдали Гитлеру Чехословакию, По-стюмус пришел к выводу, что война неизбежна, а потому переправил архив Маркса и Энгельса в отделение института в Оксфорде. Стоит отдать должное его невероятной прозорливости», — сказал Хууб Сандерс, сидя в своем кабинете.
Сотрудники МИСИ также успели уничтожить наиболее компрометирующие материалы, включая переписку с политическими узниками Германии. Эсэсовцы допросили Постюмуса, но он не проявлял политической активности и считался ученым, а потому сумел освободиться. Потеря МИСИ не помешала Николаасу Вильгельму Постюмусу тотчас начать сбор новой коллекции.
«Невероятно, но он сумел основать новый институт, который начал собирать материал о войне, пока она была еще в разгаре. Такой уж он был человек — постоянно собирал материалы, невзирая на обстоятельства. Этот институт был официально открыт через три дня после освобождения Нидерландов в мае 1945 года и сегодня называется Институтом изучения войны, холокоста и геноцида. Однако, когда после освобождения Нидерландов Постюмус вернулся в дом на канале Кайзерсграхт, там ничего не осталось. Все было украдено, внутри было пусто. Нацисты забрали даже мебель».
* * *
Неподалеку от дома-музея Рембрандта находится Португальская синагога, массивное кирпичное здание постройки XVII века. Эта синагога, которая считается одной из самых красивых в мире, представляет собой памятник присутствию евреев-сефардов в Амстердаме. Возле нее я встретил Фритца Хоогевауда, мужчину за семьдесят, который говорит, размахивая руками на манер дирижера. Сейчас Хоогевауд на пенсии, но до этого он работал старшим библиотекарем Библиотеки Розенталя. Делом всей его жизни было описание еврейских библиотек Амстердама и их судеб в военные годы.
Синагогу огибает невысокое кирпичное здание, которое фактически выполняет функции крепостной стены. Хоогевауд провел меня к одному из стоящих рядом с синагогой домов, где хранится прославленная библиотека Эц Хаим, на которую я и пришел посмотреть. Старейшая из до сих пор существующих еврейская библиотека в мире с XVII века остается культурным и интеллектуальным центром сефардов города.
«Этой библиотеке почти четыреста лет. Она была основана как школа для евреев, бежавших из Испании и Португалии», — сказал Хоогевауд. Свет в трех просторных залах библиотеки приглушен. С пола до потолка они заставлены золотисто-коричневыми, винно-красными и кобальтово-синими книгами. Сквозь Два восьмигранных проема в потолке виден второй этаж библиотеки, куда можно подняться по прекрасной деревянной винтовой лестнице.
«Библиотека совершенно уникальна. Это здание было построено специально таким образом, чтобы внутрь попадал дневной свет. Само собой, было опасно освещать библиотеку открытым пламенем», — пояснил Хоогевауд, показывая на световые фонари.
Уникальной библиотеку Эц Хаим делает то, что она отражает экзистенциальный кризис, с которым многие евреи-сефарды столкнулись, когда приехали в Амстердам. «Многие евреи-сефарды были обращены в христианство, но вдруг снова оказались в городе, где могли исповедовать собственную религию. Это было непросто. Им пришлось заново открывать свою идентичность, и для этого они читали, писали и устраивали дебаты. Кто мы на самом деле? Можно ли сказать, что еврейская вера вернее христианства? Эта библиотека — результат их поисков», — сказал Хоогевауд, когда мы сели в читальном зале.
Сефардская идентичность формировалась в один из поистине золотых веков истории. Испанские и португальские евреи принесли на новое место уникальную культуру образования, которая многие годы оставалась лучшей в Европе.
В начале VIII века Пиренейский полуостров, который арабы называли Аль-Андалус, был захвачен мусульманами Северной Африки. Так началась почти пятисотлетняя эпоха исламской культуры, преуспевшей в искусстве, астрономии, философии, литературе и поэзии и во многом обязанной изобретениям, пришедшим с Востока. Китайцы изобрели бумагу еще во времена империи Хань в 200 году до нашей эры, однако именно мусульмане принесли ее в Европу. Распространение бумаги подстегнуло мусульманское переводное творчество — многие сочинения классического периода стали копироваться и переводиться на арабский. Финансировавший эту работу халифат отправлял мужей по всему миру, чтобы они приносили ему ценные рукописи. Центром этого движения был Дом мудрости в Багдаде — мусульман-ский аналог Александрийской библиотеки, — где переводились, копировались и комментировались сотни тысяч текстов римской, греческой, китайской, персидской и индийской литературы. Существенную долю переводов осуществляли сирийские христиане и евреи, которые в совершенстве владели греческим, латынью и арабским.
Другим центром этого движения стала Кордова. Омейядский халифат Пиренейского полуострова и династия Аббасидов, правившая в Багдаде, соперничали не только в военном, но и в культурном отношении. В десятом веке в Кордове находилась одна из крупнейших в мире библиотек: считается, что в библиотеке Омейядов хранилось около 400 ооо томов. В христианской Европе ничто не могло с ней сравниться, тем более что до повсеместного распространения бумаги оставалось еще несколько веков.
Период арабского владычества также стал золотым веком еврейской культуры. Как и в Багдаде, многие переводчики были еврейскими студентами и учеными. Под мусульманским правлением еврейские общины пользовались большой автономией, а еврейские интеллектуалы посвящали себя философии, медицине, математике, поэзии и теологии. Существование такого огромного числа еврейских интеллектуалов, Переводчиков и ученых в мусульманском мире объяснялось уникальностью еврейской схоластической культуры, история которой уже тогда насчитывала более тысячи лет и которая была основана на интеллектуальных, философских и религиозных установках о том, как следует толковать Тору и жить по ее принципам.
Многие образованные евреи Аль-Андалуса занимали высокое положение при дворе. И все же, хотя они и пользовались большей свободой, чем в христианской Европе, они не избежали преследования полностью. Когда после юоо года нашей эры типичная для Аль-Андалуса политическая стабильность начала рушиться, евреи-сефарды тоже оказались в опасности. Ужасное прозрение наступило в юбб году, когда во время мусульманского погрома было вырезано еврейское население Гранады. Величайшая катастрофа произошла в 1492 году, когда последний оплот мусульман в Гранаде пал под натиском испанцев-христиан. Христианские завоеватели предоставили еврейскому населению города выбор: либо обратиться в католичество и заслужить тем самым право остаться, либо навсегда покинуть Испанию. Если же евреи не хотели ни креститься в другую веру, ни эмигрировать из страны, существовал и третий вариант — смерть. Большинство евреев предпочло уехать на восток и основало новые общины в Венеции, Белграде и Салониках. Некоторые уехали на запад, включая и португальских евреев, которые впоследствии были изгнаны из Португалии.
Однако тысячи евреев-сефардов решили принять католичество, чтобы остаться в стране. Несмотря на обращение, марраны — или обращенные — так и не были приняты обществом. В XVI веке инквизиция неотступно преследовала марранов, тысячи которых пади жертвами пыток и сожжений на костре. В конце концов у большинства марранов не осталось иного выбора, кроме как эмигрировать, только чтобы узнать, что в изгнании их тоже ждали унижения и изоляция, поскольку зачастую еврейские общины их отвергали.
Многие из этих дважды попранных людей осели в Нидерландах, где они встречали больше понимания, чем в большинстве других стран. Именно о них идет речь в простреленной книге, которая хранится в Библиотеке Розенталя. Самуэль Ускэ был португальским евреем-марраном, и его книга «Утешение страданиям Израилевым» была религиозным пособием по самосовершенствованию для евреев-марранов, написанным в 1553 году. В ней излагается история долгих страданий еврейского народа, а утешение предлагается искать в изучении Торы и Невиима. Ускэ утверждает, что марраны только тогда освободятся от боли, когда снова вернутся в еврейскую веру. Большинство приехавших в Амстердам евреев поступило именно так, но при этом и сохранило некоторые аспекты своей уникальной культуры.
«Евреи-сефарды принесли сюда из Испании сплав еврейской, арабской, христианской и даже классической культур. Можно заметить, как каждая из них посияла на прекрасные иллюстрации в хранящихся здесь манускриптах. Поразительно богатые растительные орнаменты вдохновлялись мусульманским искусством. Они были во многом сформированы той Культурой, откуда они пришли. Они явно хотели не только двигаться дальше, но и помнить страну, которую потеряли», — сказала библиотекарь Эц Хаима Хайде Варнке, которая присоединилась к нам в читальном зале.
Библиотека была основана в 1616 году и сегодня содержит около тридцати тысяч книг и более шестисот рукописей, старейшая из которых датируется 1282 годом. Собрание библиотеки покрывает широкий спектр тем: поэзию, грамматику, каллиграфию, философию, мистику и религию. «Библиотека отражает становление сефардской общины в Амстердаме и ее развитие в течение четырехсот лет. Здесь можно проследить духовные, религиозные и культурные перемены, которые происходили в обществе», — заметил Хоогевауд.
Евреи-сефарды, которые прежде были марранами, сформировали собственную общину и культурную идентичность в большом еврейском сообществе. Они оставались меньшинством даже в рамках остальной еврейской популяции. Однако через несколько веков после изгнания из Испании, в 1492 году, черный день настал и для «Западного Иерусалима».
«На самом деле после начала оккупации в 1940 году изменения произошли не сразу. Жизнь шла своим чередом. Продолжалась культурная деятельность, люди писали книги, организовывали семинары, ставили пьесы. Нам сложно это понять, ведь мы знаем, что случилось дальше. Но они так привыкли к свободе и толерантности, в рамках которых жили, что просто не могли представить, что их в одночасье всего этого лишат», — сказала Варнке.
«Все происходило постепенно. Еврейское население изолировалось поэтапно, как нацисты делали и в Германии», — добавил Хоогевауд.
ЭРР не спешил разграбить еврейские библиотеки. Только в августе 1941 года началась операция, целью которой стали самые ценные еврейские коллекции. В течение первого года оккупации основное внимание уделялось политическим оппонентам, включая МИСИ, церковь и масонские ордена. Неудивительно, что еврейскими коллекциями заинтересовались в 1941-м, ведь именно в этот момент политика в отношении еврейского населения ужесточилась. С начала года голландские евреи обязаны были вставать на учет, а в феврале последовали первые депортации в Бухенвальд. В августе отряды СД опечатали несколько еврейских библиотек, включая Эц Хаим и Библиотеку Розенталя, читальные залы которых к тому времени уже были закрыты для публики. Закрыта оказалась и богатая библиотека Бет га-Мидраш, принадлежащая евреям-ашкеназам Амстердама. В библиотеки допускались лишь сотрудники СС и ЭРР. Однако они не знали, что некоторые особенно ценные книги уже были спрятаны.
Шестью месяцами ранее прихожане Португальской синагоги отобрали наиболее ценные предметы искусства, которые отправили в бункер Рейксмюсеума, скрытый под песчаными дюнами побережья. Они также вывезли пять ящиков с книгами и рукописями из библиотеки Эц Хаим, сохранив в том числе пять еврейских инкунабул, шестьдесят манускриптов XVII и XVIII веков и более 150 печатных иллюстраций. Ящики были помещены в хранилище банка «Кас-
Ассошиэйт» на Спуйстраат в Амстердаме. Такие предосторожности объяснялись не риском грабежа, который в тот момент, скорее всего, считался невысоким, а опасением, что библиотека может оказаться повреждена или разрушена в ходе бомбардировки.
Спасательная операция, проведенная в Библиотеке Розенталя Фонтейном Верве, была в большей степени обоснована шаткой политической ситуацией. Бывший куратор библиотеки Луис Хиршель составил тайный список самых ценных сочинений, которые необходимо спасти. Вместе с Фонтейном Верве они проникли в опечатанное здание и вынесли среди прочего около шестидесяти манускриптов, двадцати инкунабул и рисунок Спинозы, датируемый XVII веком. Все это было надежно спрятано в подвалах. Они также спрятали каталог библиотеки, чтобы сотрудники ЭРР не смогли проверить, чего не хватает.
ЭРР не терпелось заполучить фонды Эц Хаим и Библиотеки Розенталя, о чем вполне очевидно сообщается в еженедельном отчете, отправленном из штаб-квартиры ЭРР в Нидерландах в тот же месяц, когда были опечатаны библиотеки:
«Есть вероятность, что здесь можно обнаружить ранее неизвестные источники по истории эры Кромвеля, касающиеся так называемой Славной революции 1668 года и союза Англии и Нидерландов. В частности, могут быть сделаны новые выводы о связи Кромвеля с евреями, а возможно, даже о еврейском влиянии на формирование британской секретной разведывательной службы».
Отчет показывает, насколько идеологически мотивированной была работа ЭРР. Библиотеки и архивы похищались не потому, что они были «еврейской собственностью», а потому, что считалось, будто они смогут предоставить материалы для поддержки теории о мировом еврейском заговоре. Особенно нацистов интересовали британско-еврейские связи. Гитлер и Розенберг восхищались Британской империей и находили весьма любопытным, что столь небольшая нация смогла править Индией, население которой исчислялось сотнями миллионов. Розенберг до последнего надеялся, что нацистская Германия сможет заключить антибольшевистский пакт с Великобританией. Такая мысль посещала и Гитлера. Войну с Великобританией и упорное нежелание державы заключить мирный договор отчасти списывали на «еврейское влияние». Наличие этого влияния доказывали тем, что Кромвель поддался дипломатии Манассе бен-Израиля и позволил евреям вернуться в Англию.
«Это было очень глупое объяснение. Глупо было считать британско-еврейские связи истинным врагом. Но нам важно понимать, что они действительно так думали. Именно так нацисты оправдывали свои действия. В итоге они хотели доказать, что нацизм прав, что в их действиях есть логика», — объяснил Хоогевауд.
В 1942 году Эц Хаим и Библиотеку Розенталя посетил Йоханнес Поль, которого Альфред Розенберг гоДом ранее назначил главой еврейского отделения Института изучения еврейского вопроса во Франкфурте. Ранее Поль был католическим священником, но впоследствии обратился в национал-социализм. В конце 1920-х он был подающим надежды теологом, посвятившим свою докторскую диссертацию пророку Иезекиилю. В начале 1930-х он несколько лет провел в Иерусалиме, где изучал библейскую археологию.
Когда в 1934 году Поль вернулся в Германию, он отказался от сана, чтобы жениться. В то же время он начал публиковать статьи в антисемитских журналах вроде Der Sturmer. Как ни странно, за годы своей научной деятельности он ни разу не высказывал антисемитских идей, что дает основания предположить, что он либо был оппортунистом, либо держал свой антисемитизм в тайне, пока нацисты не пришли к власти. Поль опубликовал предостережение об опасностях Талмуда, о котором он также написал антисемитскую книгу.
Поль был сторонником движения «Еврейская наука без евреев», что привело его в круг Розенберга и во франкфуртский институт, где он впоследствии превратился в главного расхитителя книжных коллекций.
После состоявшейся в 1942 году инспекции Поля было решено, что собрания Эц Хаим и Библиотеки Розенталя следует отправить во франкфуртский институт. Осенью 1941 года ЭРР и РСХА также начали грабить частных еврейских коллекционеров Нидерландов. Одно из известных собраний конфисковали у Исаака Лео Селигмана, сына историка, библиографа и сиониста Зигмунда Селигмана, который скончался в 1940 году. Исаак Лео Селигман унаследовал одну из лучших частных еврейских библиотек Европы. Будучи теологом и преподавателем еврейской истории, он пошел по стопам отца и собрал собственную впечатляющую коллекцию книг. Вместе обе библиотеки насчитывали от 20000 до 25 ооо томов. Коллекция Се-лигмана перешла под контроль РСХА, скорее всего, потому, что его отец был известным сионистом. Еще одна ценная еврейская коллекция, конфискованная ЭРР, принадлежала банкиру Паулю Маю, который вместе с женой совершил самоубийство в тот самый день, когда Нидерланды капитулировали под натиском нацистской Германии.
В 1942 году ЭРР провел операцию «Проект М» (где «М» обозначала «мебель») совместно с Центральным управлением еврейской эмиграции, которое отвечало за депортацию голландских евреев в концентрационные лагеря. В рамках операции были разграблены дома депортируемых евреев, мебель откуда отошла во владение немецких солдат и переселенцев на восток.
Альфред Шмидт-Штелер написал в отчете, что в Нидерландах было проведено 29 ооо успешных рейдов. В большинстве случаев из домов выносилась вся мебель и утварь, которую затем на поездах и кораблях переправляли в Германию и Восточную Европу. В ходе операции также было украдено все литературное наследие голландских евреев — вниманием не обошли ни книжные полки, ни отдельные книги на тумбочках. По оценкам, ЭРР заполучил от 700 ооо до 8оо ооо книг. Одни были отправлены в голландские учебные заведения или переданы местным нацистам. Другие были проданы или переправлены в Германию.
Полностью упаковать Эц Хаим ЭРР сумел лишь к середине 1943 года. Хуже того, сотрудники ЭРР нашли забытый библиотекарями список документов, которые были отправлены в банковское хранилище. Секретарь организации был отправлен в банк в сопровождении сотрудников ЭРР и СД. В итоге большинство книг и рукописей было конфисковано прямо на месте. В августе собрание библиотеки, упакованное в 170 ящиков, было на поезде отправлено во Франкфурт.
Библиотека Розенталя покинула Амстердам лишь через год, поскольку вокруг нее вспыхнули очередные споры. Собрание принадлежало Амстердамскому университету, а потому считалось государственной, а не еврейской собственностью. Даже прогерманский мэр Амстердама вмешался в ситуацию в попытке спасти библиотеку и оставить ее в Нидерландах. Пока шли словесные баталии, Герман де ла Фонтейн Верве улучил момент, чтобы выкрасть документы, которые прежде были спрятаны в подвале. Осенью 1943 года университет начал эвакуировать другие ценные коллекции в бункеры под песчаными дюнами Зандворта, неподалеку от Гаарлема. Спрятав манускрипты из Библиотеки Розенталя среди этих собраний, Фонтейн Верве сумел отправить их в безопасное место. Несмотря на протесты, никто не смог остановить ЭРР, который все же прибрал к рукам Библиотеку Розенталя. «Право собственности не распространяется на еврейские объекты», — заявил Альфред Розенберг амстердамскому мэру. В июне 1944 года библиотека была упакована в 143 ящика и погружена на поезд, идущий на восток.
В середине 1942 года началась массовая депортация голландских евреев. Большинство из них отправлялось в транзитный лагерь Вестерборк. Почти каждый четверг до сентября 1944 года оттуда уходил грузовой состав на восток. Шестьдесят восемь составов увезли 54 930 человек в Освенцим-Биркенау. Девятнадцать составов увезли 34 313 человек в Собибор. Большинство депортированных было убито по прибытии. Другие составы, в вагонах которых было гораздо меньше пассажиров, уходили в концентрационные лагеря Берген-Бельзен и Терезиенштадт. За два года было истреблено три четверти еврейского населения Нидерландов. Из евреев-сефардов уцелело лишь около восьмисот человек.
Куратор Библиотеки Розенталя Луис Хиршель и Исаак Лео Селигман тоже были депортированы; их обоих вместе с семьями отправили в Вестерборк. По словам коллеги, который навестил Хиршеля в бараке, куда его определили, он до последнего работал над библиографией, которая ляжет в основу книги об истории голландских евреев: «В темном бараке, в окружении страданий и тоски, на клочках бумаги он писал свою подробную библиографию, не имея доступа к другой литературе». Хиршеля вместе с женой и четырьмя детьми депортировали в Польшу. Его жена погибла в Собиборе в ноябре 1943 года. Сам Хиршель дожил до марта 1944-го: скорее всего, он был отобран Для рабского труда, что на несколько месяцев продлило его жизнь. Исааку Лео Селигману «повезло» — он попал в список «избранных» евреев, отправленных в нацистский «образцовый лагерь» Терезиенштадт. По Удивительному совпадению Селигман воссоединился со своей библиотекой еще до конца войны.