Власть Салах ад-Дина укреплялась день за днем. Аллах благоволил ему, само небо и пески радовались его победам. Он укрепил свои силы в Египте, когда призвал к ответу одного из предателей – чиновника Ал-Кинда. Тот замышлял переворот, избавление от власти султана, для чего собрал войско из недовольных правлением Салах ад-Дина. В основном, это были местные темнокожие жители, которые грезили победой над захватившим власть сирийцем и возвращением себе Египта. Но их армия была разбита войском Салах ад-Дина, которое возглавлял брат султана. После этого стихли все перешептывания за спиной владыки, и никто больше не осмелился ставить под сомнение его право на место правителя.

Но франки, решившие, что местные волнения дают удачный момент для вторжения, двинулись в Египет. Осенью того года они высадились у стен Александрии и осадили город. Армия насчитывала тридцать тысяч человек. Когда же на поддержку осажденным выступило войско Салах ад-Дина, франки поспешно ретировались, бросив лагерь, осадные оружия, и позорно скрылись, избегая битвы.

После смерти Нур ад-Дина осиротевшая Сирия обратила свои чаяния к его юному сыну Исмаилу, оставшемуся наследником. Мальчику было всего одиннадцать, когда ему пришлось стать отцом народа. Его мать была также молода, она являлась младшей из жен почившего султана. Власть – не камень, а змея, что норовит ужалить, пока ее держишь, и уползти прочь, когда ослабишь хватку. Султану-ребенку было не по силам состязаться на одном поле с матерыми волками, готовыми впиться в сирийское сердце. Подле него тотчас оказался амир Умуштикин, который оказывал дурное влияние на юношу, пытаясь использовать его армию в своих целях. Шамс ад-Дин ибн ал-Мукаддам – опекун Исмаила – был весьма обеспокоен таким положением дел, и написал письмо султану Салах ад-Дину с просьбой позаботиться о Сирии.

В конце месяца раби 570-го года Салах ад-Дин вошел в Дамаск, не встретив сопротивления. Большинство жителей приветствовали султана как надежду на порядок и защиту, все же недовольные остались немы, опасаясь расправы.

В этот день Элиана стояла на крыше одного из домов, откуда хорошо было видно торжественное шествие армии. Салах ад-Дин привел с собой множество людей, привез семью и ближайших подданных. Годы изменили его, добавили седин, его сила расцвела, как и его мудрость. Но глядя на него издалека, Элиана хотела кричать от отчаяния. Вот человек, который спас ей жизнь, о котором она молилась каждую ночь и ради которого могла совершить любой поступок. Вот тот, любовь к которому витает выше низменных потребностей в ответных чувствах, в телесной или же духовной близости. И что же это? Он победной поступью входит в город, едва остыло тело прошлого хозяина. Он не осмеливался прибыть, когда Нур ад-Дин еще дышал, подолгу не отвечал на письма, отворачивался от приказов и, наконец, нанес удар в спину. А теперь берет страну под свою опеку. Любила ли Элиана Нур ад-Дина? Вероятней всего. И эти чувства были земными, они текли по жилам, дарили наслаждение и обрывали дыхание. Теперь он мертв, и его убийца пришел в город. Убийца, который для нее равен богу.

Когда Натан бен-Исаак пришел в свой дом, то застал ученицу тихой, задумчивой, сидящей у окна в темноте. Он зажег одну свечу и безмолвно сел в кресло. Он не мог знать ее мысли, но был достаточно мудр, чтобы догадываться об их природе.

– Есть ли бог? – спросила Элиана, не оборачиваясь. – Что нас ждет после смерти? Созидатели ищут ответы на вопросы, которые не под силу смертным. Разве никому из вас не было интересно, что случается после последнего вздоха?

– О да, – медленно ответил старик. – Этот интерес самый большой. Мы идем к нему на протяжении всех веков. Мы ищем Суть мира, то, что называют Богом. Мы стремимся достичь уровня знаний, которые позволят нам понять Его замысел. Это даст ответы на все вопросы.

– Зачем все это? Зачем мы живем? – девушка чуть повернула голову, и он увидел, что на ее щеках блестят слезы. – Мы сражаемся за свою жизнь, учимся, терпим лишения, страдаем и побеждаем. И ради чего? Чтобы однажды это все оборвалось? Чтобы мы не успели пожать плоды наших стараний, превратились в ничто, в глину, в прах. И чтобы другие шли по нашим следам, втаптывая их в пыль, забыв наше имя.

– Не все предаются забвению.

– Но кому какое дело, если он мертв? Если он пуст! Что если все эти россказни про душу и райский сад – всего лишь выдумка, чтобы не было так страшно жить. Потому что иначе это все не имеет смысла, – она обернулась к нему, – я ничего так не боюсь, как смерти. Но если она необратима, зачем жить? К чему терпеть боль, если единственной наградой станет пустота?

Натан бен-Исаак долго молчал. Он смотрел на плавящийся воск, и в его влажных глазах отражался рыжий огонек свечи.

– Ты мыслишь, как многие. Мы все задаемся подобными вопросами. Если не можешь найти ответ – ищи утешение. Смотрела ли ты за тем, как живут муравьи? Они строят свой дом и защищают свою королеву. И пусть те, кто носят ветки для муравейника сегодня, не доживут до дня завершения строительства, они будут носить. В этом их задача, в будущем своего вида. Наша задача более значимая. Каждый из нас должен сделать мир лучше. Сделать его сильнее. Укрепляя клан, мы укрепляем человечество на пути к просветлению. Люди ищут ответы в вере, уповая на то, что кто-то даст им цель. Ты эту цель найдешь сама, я лишь могу рассказать тебе о собственной. Ты – вот, ради чего я живу. Наш покойный султан, о котором я заботился. Книги и свитки, хранящиеся в моем доме. Те знания, что я передам моим последователям.

Элиана снова отвернулась к окну. Слова старика не убедили ее. Она все еще не знала, зачем ей жить, и лишь страх смерти принуждал ее к этому.