Вдруг стало светло. Очень, невероятно. Все погрузилось в чистое, ослепительное, искрящееся сияние белого. Вадим странным образом ощутил, что больше не связан с Эмилией. Ни с ней, ни с собой. В точности, как в момент погружения в анимус. Возможно, его отключили, но почему же тогда он видит только бесконечно белый свет, словно очутился в зеркальной комнате с включенным прожектором. Он не мог моргать, как бывает во сне. Во сне люди не замечают такой мелочи, что они не моргают. Они могут хотеть справить нужду, они даже могут есть и заниматься сексом, но не моргают…

Черт, какая путаница в мыслях, в ощущениях. Он все еще испытывал сильные эмоции, которые принадлежали Элиане. Это все равно, что снять с себя чужую одежду, но еще чувствовать легкий запах чужого парфюма и пота.

– Вадим.

Прозвучавший голос не имел источника, как и этот проклятый свет. Он был повсюду, проникал насквозь.

– Вадим, не сопротивляйся. Я здесь.

Он оглядывался? Разве можно оглядываться там, где нет ни тела, ни пространства, как такового. Но он оглядывался, и, наконец, увидел нечто похожее на сгусток света посреди света. Трудно объяснить, но клочок сияния стал еще ослепительнее, что, казалось, невозможно.

– Тебе нужно сконцентрироваться. Человеческому сознанию трудно находиться в отсутствии границ. Соберись. Здесь есть стены. Есть углы, потолок и пол. Соберись.

Вадим не понимал, как это происходит, но вот он начал ощущать что-то. Странная такая уверенность, будто за спиной (у него есть спина?!) не пустота, а какая-то преграда, защита. Он больше не болтается вне гравитации, за пределами пространства. Он нашел свое положение, зафиксировался. Или так ему только кажется?

– Все хорошо, – сияние стало еще более выразительным, и голос теперь звучал направленно из этого яркого облака. – Теперь ты готов воспринимать.

– Кто ты? – спросил он, сам удивляясь, что у него есть голос, чтобы выразить мысли, которые только что метались по необъятным просторам. Что бы это ни было, оно подсказало верный путь к решению проблемы. Концентрация. Сведение максимума к минимуму, фокусировка на деталях, и вот ему уже нет дела до бесконечности окружающего пространства. – Элиана? Сэб?

Облако никак не изменилось, а его голос по-прежнему напоминал электронный женский тембр.

– Нет, Вадим. Я Ника.

* * *

Сэб в пятый раз ввела команду в строку и снова получила отказ. Обернулась к неподвижно лежащему Вадиму. Он не походил на мертвеца. Но и спящим его нельзя было назвать. Скорее – погруженным в кому. Но откуда тогда этот зашкаливающий пульс? Он словно бежал куда-то.

– Что если за Элианой гонятся? – предположил Колин, снова и снова проверяющий каждый провод и соединение в аппарате.

– Я похожа на дуру? – Сэб была настолько погружена в происходящее, что даже не могла как следует разозлиться. – Даже если бы она трахалась, он никак бы не реагировал. Это не сон.

– Я знаю, не ори, – Колин выпрямился и покачал головой. – Все в норме. Я не понимаю.

Услышав шаги, он обернулся к входящему Алексу. Оценив напряженные лица товарищей, командир мрачно поинтересовался:

– Что на этот раз?

– Визуализации нет, – Сэб ударила ладонью по столу и обернулась. – По всем показателям объект отключен.

– Но – нет? – уточнил Алекс, подходя ближе и глядя на облепленного датчиками Вадима.

– Нет, – подтвердила та. – Все шло нормально, я записывала и расшифровывала. И вдруг он отрубился.

– Он мог потерять сознание?

– Показатели в норме.

– А это? – Алекс указал пальцем на дисплей, где отображался пульс. Тот со 100 понемногу спускался к 80.

– Он будто чего-то испугался. Но теперь полный порядок.

– А если отключить?

Колин тихонько поддакнул, поскольку именно эту идею несколько раз подкидывал, уверяя, что своевременный «reset» еще никого не испортил. Но тут подал голос Прометей, о котором все успешно забыли.

– Спалить мозги старику решили? Ну-ну, давайте, – он сел на своей койке и повесил наушники на шею.

– Есть идеи? – огрызнулась Сэб. – Нет, так помалкивай.

– Да мне-то что, – пожал плечами тот. – Я ведь у вас такой же безропотный груз, как и этот морячок. Как вы там его назвали? «Объект»? Мило. Он за вас, кстати, сдохнуть готов, а вы…

Алекс подошел к нему и оперся на стойку, поддерживающую верхнюю койку.

– Ну давай, давай, напугай меня, – фыркнул Прометей, глядя на него снизу вверх. – Ты это отлично умеешь делать. Кстати, серьезно, вот просто талант! И внешность у тебя такая, подходящая. Ну чисто садист-маньяк. Твои приятели знают, по каким критериям отбирают оперативников среди ассасинов? Тех, которые под чужой личиной орудуют, как ты у тамплиеров? Нужна физическая привлекательность, и при этом совершенно, абсолютно незапоминающаяся внешность. Так, чтобы ты оставлял приятное впечатление, но никто не мог бы вспомнить твоего лица и дать его точного описания. Что говорят свидетели? «Обычный парень». Ах да, еще важная черта подсадной утки от ассасинов: беспрекословная преданность ордену и полное отсутствие принципов. А то мало ли что придется сделать, пока играешь на чужой доске.

Сэб переглянулась с Колином, будто пытаясь таким образом узнать, чего ждать. Алекс же хмыкнул и, почесав затылок, поправил:

– Братство. Мы не используем слово «орден».

Прометей глухо рассмеялся, но смех выдался слишком напряженным. Алекс тоже вдруг начал посмеиваться. Это походило на какое-то помешательство.

– Знаешь, почему ты все еще жив?

Веселье застыло на лице Прометея гримасой, а его собеседник все еще улыбался, будто сообщал хорошую новость:

– Я думаю, что тебя еще как-то можно использовать. Пока не знаю, как. Но пристрелить тебя я всегда могу. Это быстро. Вот почему ты все еще жив. И вот почему ты здесь.

– Пулей грозишь? – уже без смеха спросил Прометей. – И что, за борт сбросишь, как в пиратских историях?

– Океан большой, – произнесла Сэб фразу, которую не так давно сам Прометей сказал Вадиму.

Колин прокашлялся, привлекая к себе внимание, и указал на мониторы:

– Так все же… что делаем?

Сэб, прикусив губу, перевела взгляд на Алекса. Теперь решение должен был принять он. Посмотрев на часы, командир ответил:

– До отбытия пятнадцать минут. Если за это время ничего не изменится – отключай.

– Но… – попыталась возразить Сэб.

– Качка может привести к замыканию, ты же знаешь, – тихо напомнил Колин.

Женщина отвернулась к монитору, искоса бросив взгляд на Вадима.

* * *

– Ника? – Вадим был уверен, что его интонация передала удивление, хотя он все еще старался не зацикливаться на том, где находится и как именно может произносить что-то вслух, если отсутствует само понимание телесной оболочки. Но стоило об этом начать думать, как свет становился слишком ярким, до боли, и все снова смешивалось в хаосе. – Та самая Ника?

– Вероятней всего.

– То есть ты здесь? Как? Ты в анимусе?

– Почти. Точнее сказать, я – анимус.

«Это Ника. Та самая, которую ищет Алекс. Которая была до меня. Значит, она где-то рядом», – такие мысли крутились в голове Вадима, пока он не понял последних слов собеседницы.

– В каком смысле?

– В прямом. Я – его часть, как программа – часть отлаженной системы компьютера. Ты тоже. В данный момент твой мозг принадлежит ему и является его фрагментом. Чем больше подключено разумов, тем сильнее система, мощнее сеть.

– Зачем это? Я имею в виду, это всего лишь аппарат для выкачки прошлого. Или нет?

– Нет, – облако по имени Ника по-прежнему не проявляло никаких эмоций. – Это куда больше, чем ты думаешь. Это способ объединить множество…

Она запнулась, будто в горле пересохло, но спустя секунду продолжила:

– Множество сознаний в одно целое. Как это объяснить? Могу предложить сравнение. Как если бы взять мощный компьютер и несколько слабых. Для выполнения одной единственной задачи они могут быть равны по коэффициенту полезного действия. Что-то подобное происходит здесь и сейчас. Нас объединяют сетью.

– «Нас»? Ты про нас с тобой или есть кто-то еще?

– Кто-то. Их очень много. Сначала они слабо шумели, а теперь молчат. Слились в целое.

– И ты?

Она молчала. Вадим понимал, что верит ей, верит, что с ним говорит Ника, хоть все услышанное было фантастикой и напоминало какой-то глупый сон. Но, черт возьми, если все прочее реально, то почему же это – нет?

– Это похоже на чат, – произнесла она неторопливо. – Знаешь, такие раньше были в моде. Заходит толпа незнакомых людей и пишут что-то свое. И их сообщения соединяются в сплошной хаотический поток несвязных мыслей. Здесь то же самое.

– Как ты подсоединилась ко мне? Ты что, где-то рядом?

Это могло бы все облегчить. Если Ника поблизости, то не нужно отправляться в опасное морское путешествие в охоте за мифической Атлантидой.

– У тебя неверное представление о возможностях анимуса.

Хоть Вадим никогда не видел Нику, он легко представил, как хмурится его собеседница.

– Это же не Wi-Fi соединение… Как сложно это объяснить словами, ты не представляешь. Как описать красный цвет тому, кто его не видел? Или музыку тому, кто никогда ее не слышал.

– Ты уж попробуй как-нибудь, а я докумекаю, – Вадим почувствовал себя уязвленно, будто незримая девчонка обвинила его в глупости.

– Анимус – это не просто аппарат для воспроизведения памяти ДНК. Таковыми были его прототипы, первые версии. Позднее Созидатели поняли его истинную сущность. Это не проводки и платы считывают память, спрятанную в генном коде, это делает наш собственный разум, усиленный влиянием анимуса. По сути, это что-то вроде кофе в борьбе с сонливостью. Реакции ускоряются, концентрация возрастает, возможности увеличиваются, и все благодаря тому, что наш разум работает только на 10–15 %, а при помощи аппарата он разгоняется на добрых 70 %.

– Это смешно, – возразил Вадим. – Я читал, что это миф. Мозги работают на всю свою мощность, а это какая-то нелепица, выдуманная учеными.

– Нелепица – это то, что ты читал. Обычная неточность, которая позволяет Созидателям скрывать правду от людей. Есть большая разница между понятиями: «мозг» и «разум». Я говорила именно о втором. Анимус влияет на разум, заставляя тот работать на полную катушку. Если бы мы сами были осведомлены о своих возможностях, нам не понадобилось бы подключение. Мы бы помнили, что было во всех наших поколениях, и накопленный опыт делал бы нас мудрее. Мудрее и сильнее.

– Бесконечное сознание?

– Да. Это и есть бессмертие. Бессмертие, к которому стремились все. Философский камень алхимиков. Люди более не являлись бы разрозненными организмами, это была бы единая масса, живущая общим прошлым, ради общего будущего. Страшно, не так ли.

– Это и есть – Эдем? – догадался Вадим.

– Да, – Ника снова ненадолго замолчала и продолжила. – Черт подери, мне столько нужно сказать. Я так долго к тебе пробивалась. А ты отвергал меня.

– Я?!

– Да! Ты вбил себе в голову, что это Элиана не хочет раскрыть тебе свои тайны. Какая лажа! Элиана – давно труп. Ей пофигу на тебя и твою миссию.

Было немного странно слышать молодежный сленг из пульсирующего облака, и Вадим почувствовал, что улыбается. Если бы у него было лицо, он непременно улыбнулся бы, но пока он лишь ощущал свою улыбку.

– Значит, все это время ты была рядом?

– Мне не нужно быть рядом. Пойми ты. Анимус запустил неотвратимые изменения в нашем разуме. В твоем, моем, всех объектов. Мы имеем ту связь, которую бы имели люди, не посади они свой разум под замок. Мы бежим с той скоростью, которую сами себе разрешаем.

– Что? – Вадима удивила последняя фраза. К чему она?

– Ты не чувствуешь? – ее тон никак не изменился, но стало ощутимо волнение Ники. Будто сам Вадим почувствовал страх, но не знал, ни чем он вызван, ни откуда тот нахлынул. – Я тебя теряю. Черт! Они отключают тебя!

– Где ты находишься? – Вадим понимал, что кричит. Кричит на грани своих сил, поскольку теперь и сам стал ощущать холодок в пальцах ног и рук, давящую тяжесть в груди.

– Передай Алексу, чтобы не шел сюда, – яркий свет вокруг сменился разноцветными трепещущими кругами. Так бывает, если посмотреть на солнце и зайти в темное помещение. – Он – сукин сын, но я сделала всё, чтобы спасти их. Второй раз…

– Ты в Атлантиде? Где ты?

– Где? Кто? Дайте кулек, его сейчас вырвет…

Вадим почувствовал, что его перекатили на бок, он хватал распахнутым ртом воздух, но его не тошнило. Опасения Сэб были напрасны.

– Ну и видок. Воды?

– Оставьте его в покое. Пусть подышит.

Вадим ощущал боль в груди. Нет, не душевную, а физическую боль. Как будто ребра вдавили внутрь.

– Все пучком, моряк?

Перед глазами мелькнул фонарик, затем лицо Колина, который пару раз щелкнул пальцами на уровне своих глаз.

– Нормально, реагирует.

Вадим снова лег на подушку, с некоторым удивлением глядя на серые стены, светлый потолок, на людей, находящихся рядом. Он не чувствовал себя проснувшимся. Скорее, нырнувшим из одного сна в другой. Здесь все было реальным, но не менее реальной была Элиана, а затем – Ника.

– Ты спрашивал об Атлантиде, – рядом с его койкой на корточки присел Алекс. Он пристально вглядывался в лицо Вадима, словно подозревал его в чем-то. – Кого?

– Мне дышать тяжело, – с трудом выговорил Вадим.

– Это потому, что тебе искусственное дыхание пришлось делать, – вмешался Колин. – У тебя вдруг сердце биться перестало. Нас это встревожило. Извини за синяки. И учти, что целовался я с тобой не по своей воле.

Вадим перевел взгляд на Алекса.

– Я говорил с Никой.

Эти слова прозвучали как раскат грома посреди ясного неба. Даже Прометей, все время сидящий у стены в расслабленной позе, вдруг подскочил.

– С Никой? – переспросил Алекс напряженно. – Ты уверен? Это могло быть простой фантазией, разве нет? Фактически, ты не был подключен…

– Фактически – был, – прорычал Вадим. – Она потому и пробилась.

Переведя дыхание, он рассказал, что успел запомнить со слов Ники, и когда замолчал, в комнате еще долго оставалось тихо.

– Значит, она нас спасла? – переспросил Алекс, оборачиваясь к Прометею. – И она в анимусе.

– Я так понял, – подтвердил Вадим.

– Они ее что, подключили на два года? – в ужасе прошептала Сэб. – Господь милосердный, да она ж уже, наверное…

Женщина замолчала, украдкой глянув на Алекса. Тот уперся взглядом в стену и никого больше не замечал. Немного помолчав, командир снова повернулся к Вадиму:

– Теперь давай подробнее, что она сказала про эту… мозговую сеть?

– Единство разумов, – машинально поправил его Вадим, с удивлением осознавая, что теперь понимает раздражение Ники. Формулировка действительно имела огромное значение.

Рассказ получился сбивчивый. Некоторые детали видения ускользали из памяти и всплывали позже, в хронологии было легко запутаться. Но в итоге получилась вполне сносная картина произошедшего. Теперь, послушав самого себя, Вадим задумался о том, насколько фантастично и нелепо звучали слова Ники. И в то же время, что-то заставляло его принять их за правду.

– Стойте-стойте, – Колин поднялся, несколько неуверенной походкой прошелся по каюте. Судно отчаливало и пол под ногами еле заметно колебался. – Хотите сказать, что Созидатели нарочно создали нечто вроде Wi-Fi сети из мозгов, подключенных к анимусу, правильно? Такое вполне возможно…теоретически. Но зачем им это?

– Возможно, таким образом они пытаются соединить все воспоминания и найти недостающий элемент? Что-то, что им не удалось прежде? – Алекс хмуро сложил ладони, будто для молитвы, и уперся в них лбом. – Я не знаю.

– Давайте разложим по полочкам, – перехватил инициативу Ромен. Судно снова качнуло, и его толкнуло к койкам. Больно ударившись локтем о металлическую стойку, Ромен зашипел сквозь зубы и принялся растирать ушиб. – Merde… Так все же. Что у нас есть? Атланты ищут супер-оружие, как нас всех заверяет Алекс, и тут мы узнаем, что они настроили мозги объектов, как огромный компьютер. Возможно, таким образом, они хотят облегчить поиск? Или же – создание этого неизвестного нам артефакта.

– Какая чушь!

Этот голос всех удивил. О Прометее успели благополучно забыть. Он поднялся со своего места, для устойчивости уперся одной рукой в стену, другой – в дверцу шкафа.

– Вы что, все в это поверили? Мало ли, что морячку привидеться могло. Тень отца Гамлета явилась, а вы и уши развесили, планы строите.

Алекс медленно повернулся к нему.

– Гляди, как задергался, – хохотнул Колин, наблюдая за пленником. – Видать, верно угадали?

– Да что ты скалишься?! – фыркнул тот. – Сами подумайте, это же полная лажа!

– Здесь не жарко, – тихо произнес Алекс. – Кому-нибудь жарко?

– Не-а, – отозвался Ромен.

Остальные озадаченно покачали головами.

Догадавшись, куда направлен пристальный взгляд Алекса, Прометей вытер лоб, и с удивлением посмотрел на влажные пальцы.

– Да брось, – его ухмылка вышла слишком нервной, – Шерлок, дедукция тебя подводит.

– А потовые железы – тебя, – вставила словечко Сэб.

– Что же ты так нервничаешь? – Алекс положил ладонь на левую руку Прометея, ту, что упиралась в шкаф. – Дергаешься чего-то, суетишься… Ну ошиблись мы, и что с того? Тебе-то какая забота?

– Пока мы в одной лодке… во всех смыслах, – тот дернул плечом, явно желая высвободить руку, но Алекс сжал пальцы и не дал этого сделать, – не хочу, чтобы вы тратили время на всякую ересь.

Последнее слово он произносил уже сквозь стиснутые зубы, поскольку Алекс продолжал сжимать его руку все сильнее. Зарычав, Прометей толкнул ассасина ногой, целясь в колено, но угодил по голени. От хука слева Алекс уклонился, удар справа приняла на себя койка. Но в какое-то мгновение пистолет из кобуры командира очутился в руках пленника.

Дернувшийся, было, Колин, замер. Сэб шумно вздохнула, подобралась, не сводя глаз с дула, направленного в их сторону. Щелкнул предохранитель. Ромен сделал шаг в сторону, Колин – к нему, и Вадим, стоящий в другом конце комнаты, вдруг осознал, что они закрывают его от возможного выстрела. Собой закрывают.

– Не дури, – Алекс протянул руку, чтобы забрать оружие, но в тот же момент пистолет повернулся к нему.

– Вы не понимаете, – Прометей покачал головой. У него на лице было искреннее сожаление, как бывает у людей, разочаровавшихся в попытках донести простые вещи до бездумных слушателей.

– Ты больше не с ними, – напомнил Колин. – Слышишь? Тебе не нужно им служить.

– Я и не собираюсь, – фыркнул тот. – Я дезертир, ясно? Бежал с поля боя – да, но хочу ли я, чтобы моя армия проиграла войну? Нет, черт подери! Я за них, ясно? Это как сражаться с Гитлером, есть только «за» и «против». И даже если не хочешь лезть под пули, даже сидя в своей конуре, ты решаешь: «с кем я?»

– И ты решил, – спокойно произнес Алекс, уводя взгляд от дула пистолета снова к глазам собеседника. – Сидеть подальше и болеть за своих.

– Что? Думаешь, я трус? – Прометей нервно хохотнул, – думай, что хочешь. Плевать.

– Ну так стреляй, – пожал плечами Алекс. – Патронов на всех хватит. Или ты хочешь все плаванье нас держать на прицеле?

Пистолет плясал то в сторону сгруппировавшихся ассасинов, закрывающих Вадима, то в сторону Алекса, и в последний момент ствол остановился на уровне лба последнего. Прометей спустил крючок, но вместо грохота выстрела все услышали щелчок осечки. Снова и снова. Прометей оскалил зубы в улыбке, выражающей и разочарование, и сожаление, что так обманулся. Алекс пожал плечами и хмыкнул, будто спрашивал: «Как ты мог подумать, что я отдам тебе заряженный пистолет?!»

Ромен и Колин немного расслабились, Сэб сама потянулась за пистолетом, но в это время Прометей ударил Алекса рукоятью и оттолкнул плечом. Он попер напролом, сшибив головой Колина, сметя Вадима, и вырвался из каюты. Алекс, выхватив пистолет из рук растерянной Сэб, выскочил следом. Остальные кинулись за ним.

Прометей бежал невероятно быстро, от него шарахались в сторону попавшиеся на пути матросы. Оттолкнув двоих из корабельной команды, выходящих из лифта, он бросился в кабину и зажал кнопку. Алекс не успел всунуть руку в щель между дверями и ударился о закрывшиеся створки. Не тратя времени, он кинулся к лестнице. Соревноваться в скорости с лифтом на широких пролетах было не так-то просто. Он перескакивал по несколько ступенек, слышал, как, отстав, внизу отбивают такт быстрыми шагами Колин и Ромен.

Когда Прометей выскочил на палубу и помчался мимо контейнеров к борту, Алекс кинулся ему наперерез, держа пистолет под мышкой, чтобы как-то скрыть оружие от окружающих. Хотя никто всерьез не обращал на них внимания: команда была занята. Судно выходило из порта вслед за небольшим катером штурмана.

– Стой! – крикнул Алекс, но Прометей, оглянувшись, только добавил ходу. В два огромных прыжка он перелетел через последнюю преграду и, глядя на отдаляющийся берег, кинулся за борт.

– Твою мать! Придурок! Разобьется же! – один из членов экипажа, как на зло, оказался поблизости.

Беглец пролетел шестнадцать метров до воды, покореженной движением гигантского корабельного корпуса, и скрылся в глубине. Растревоженная волнами поверхность моря долго оставалась пустой. Спустя полминуты среди пенящихся холмов появилась голова беглеца.

Моряк-филиппинец в панике что-то лепетал, подавая сигналы кому-то дальше по борту.

Алекс смотрел на то, как Прометей борется со стихией, но вода с усилием притягивала его обратно к борту, увлекая под днище.

Переводя дыхание, рядом встал Колин, за ним подоспел Ромен.

– Шансы? – спросил первый.

Алекс пожал плечами. Сердобольный моряк уже бежал к рубке капитана. Он не видел, как Прометей, вопреки стихии, мощными гребками отталкивает себя от смертоносных винтов и понемногу отдаляется от борта.

– Ты его отпустишь? – тихо спросил Ромен.

– Остановите того, – Алекс кивнул головой на удаляющегося моряка. – Незачем капитана тревожить.

Ромен внимательно посмотрел на него, хлопнул по плечу и поспешил к рубке.

– Стреляй, – сквозь зубы процедил Колин, покосившись на пистолет под мышкой у Алекса. – Он же выстрелил. Стреляй!

Прометей последним усилием вытолкнул себя из пены, и теперь обернулся, покачиваясь на крутых высоких волнах, которые отходили от борта. Через минут сорок он уже будет на берегу.

Они смотрели с Алексом друг на друга, пока голова Прометея еще была различима на фоне пляшущего моря.

– Черт! – выругался Колин, ударив кулаком по перилам. – О чем ты думал? Он нас подставил, а сейчас – чуть не прикончил. И ты отпускаешь его?!

– Наша победа для него хуже смерти, – Алекс обернулся к нему с бледной улыбкой. – Пуля – это слишком просто.

– Зато надежно, – огрызнулся Колин. – А я бы предпочел, чтобы такая тварь больше не могла навредить.

Услышав шаги за спиной, Алекс обернулся. К ним расслабленной походкой приближался Ромен. Как ни в чем не бывало, он спрятал руки в карманы и, глядя на небо, которое затягивали серые облака, произнес:

– Тебя капитан ждет. Поговорить хочет.

* * *

На капитанском мостике царила атмосфера хирургического кабинета во время операции. Все присутствующие были заняты одним общим делом, каждый выполнял свои функции. Никто не переговаривался. В тишине было слышно, как тикают чьи-то наручные часы. Алексу собственное присутствие казалось более громким, чем та немая гармония, в которой находились все прочие члены экипажа.

– «Рад вас приветствовать на борту Dhahran», – произнес мужчина лет сорока пяти, чья презентабельна внешность так идеально сочеталась с капитанской формой, что дух захватывало. В волосах белела седина, худоба придавал лицу аристократические черты. Пожимая его руку, Алекс обратил внимание на то, насколько ухожена кожа и ногти. Внезапно приветливый тон капитана изменился, и он произнес достаточно жестко, – эту фразу я сказал бы в других обстоятельствах. Но сейчас, клянусь, мне хочется размазать тебя и всю твою шайку. Что за психа вы везли с собой? Какого черта он сиганул за борт? Слава Богу, остался жив! Иначе бы мне пришлось остановить судно, и черт знает, чем бы это все закончилось!

– Этот человек узнал, что у него жена рожает, – не моргнув глазом, ответил Алекс. Кобуру и пистолет он предусмотрительно оставил Ромену, и по большому счету, капитану не в чем было его упрекнуть. – Мне очень жаль, но остановить его я не смог. Все обошлось, как вы верно заметили.

– Еще бы, черт подери, заметил, – с прищуром продолжил тот, продолжая взглядом прожигать лицо собеседника. – Как там тебя? Генри… Гарри…

– Генри… сэр, – с запинкой ответил Алекс, вспоминая вымышленное имя, указанное в документах.

– Так вот, Генри, – капитан обошел вокруг него, точно акула вокруг своей жертвы, – ты мне не нравишься. И вся твоя команда не нравится.

– Могу я узнать причину, сэр?

– Вы приперлись сюда, как к себе домой. Страховая предупредила меня за час до отплытия, поставила перед фактом и вынудила дать добро. Но это не значит, что я действительно одобряю присутствие чужаков у меня на судне.

– Ясно, сэр.

– Ни черта тебе не ясно! – гаркнул тот, и тут же произнес спокойным тоном, – до Александрии я не хочу тебя видеть. Ни тебя, ни еще кого из твоих людей. И если не хотите, чтобы вас заперли, то лучше пусть ваше заточение будет добровольным.

Алекс сделал вид, что задумался над такой перспективой. Заложив руки за спину, он покачался с пятки на носок и, осветив лицо одной из своих самых любезных улыбок, произнес:

– А после Александрии нам будет разрешено покинуть каюту?

– После… Что?! – рык капитана выдал растерянность. Он отошел от Алекса, чтобы лучше его рассмотреть с ног до головы. – О чем это вы?

– О том, что планы изменились. Наш груз необходимо сопроводить в порт Танжера.

– В Марокко? – изумился капитан. – Мне об этом никто не говорил.

– Ну так я говорю. Поверьте, самому неловко.

– Неловко? – капитан хмыкнул и подошел к старой бумажной карте, висящей на стене. На ее боковине было несколько десятков автографов, даже какие-то забавные и порой пошлые рисуночки. Похоже, это был местный талисман. Капитан ткнул пальцем в область Турции. – Стамбул у нас здесь, а Танжер…

Он провел пальцем к Гибралтару:

– Здесь. Это смелое заявление, молодой человек. Но я смею вас огорчить.

Капитан не скрыл улыбку, когда пальцем начертал невидимую линию по направлению к Суэцкому каналу.

– Мы плывем сюда. Вы понимаете, как нескоро окажетесь в Танжере? Уверены, что ваше руководство имело в виду именно этот порт?

– Можете с ними связаться, – Алекс не был уверен, что подружка Ромена так уж хочет помочь, что возьмет на себя ответственность перед капитаном. Но едва ли она захочет лишиться работы или заиметь неприятности на службе, если возьмется отрицать несуществующий договор.

– Хотите сказать, что вас мне навязали на весь маршрут? – капитан смерил Алекса надменным взглядом. – Что ж. Я разберусь с этим. А пока, будьте любезны, пройдите в вашу каюту и не покидайте ее.

– Как долго?

– До следующих моих распоряжений, – капитан, казалось бы, потерял к нему всякий интерес и уткнулся взглядом в приборную панель.

Но когда Алекс уже уходил, тот окликнул его:

– Эй, Гарри!

– Генри, сэр.

– Как твоя фамилия, Генри?

Алекс не сомневался, что тот успел изучить не только фамилию, но так же всю предоставленную фальшивую информацию о своих нежданных пассажирах.

– Генри Джонсон, сэр.

– Хорошо. Иди, Генри Джонсон.

Сохраняя легкое недоумение и чувство тревоги, Алекс вернулся к своей команде. В каюте царила давящая тишина, будто им довелось присутствовать на похоронах дальнего и почти незнакомого родственника. Каждый молчал не потому, что ему нечего было сказать, а лишь потому, что молчат другие.

Алекс посмотрел на всех, включая Вадима, сел на стул и со взмахом руки сказал:

– Начинайте.

– Ты упустил его! – первой не удержалась Сэб.

– Полегче, – попросил Ромен, но та уже завелась:

– Он был у тебя на прицеле, почему же ты не выстрелил? Что ему помешает нас сдать снова?

– То, что на этот раз его не оставят живым, – спокойно ответил Алекс. – Попасться Созидателям он боится так же, как и предать их.

Судно следовало до Александрии без происшествий. Алекс сдержал слово, данное капитану, и вся его команда вела себя примерно. Время от времени возникали споры, которые не выносились за пределы каюты. Никто не одобрял поступок командира, отпустившего Прометея, но все понимали, что пристрелив того на глазах у свидетелей средь бела дня, они лишились бы возможности плыть сейчас к логову Созидателей. Пусть их путь был извилист, но это лучше, чем прорываться через границы, каждый раз рискуя головой.

Когда корабль входил в турецкий порт, капитан прислал своего помощника, чтобы тот лично напомнил Алексу о необходимости соблюдать договоренность. Впрочем, в этих предосторожностях не было нужды. Несколько часов, пока будет проходить разгрузка и погрузка, команда планировала провести в наблюдении за погружением Вадима.

Поначалу тот сопротивлялся. Он вовсе не хотел снова ощутить это безумие, когда не владеешь ни телом, ни разумом, и болтаешься, как червяк на крючке. Но каждый понимал, что другого выхода нет. И Вадиму было легко догадаться, что никого, кроме него, не пугает возможное появление сознания Ники. Скорее всего, на это рассчитывали больше, чем на откровения Элианы. Упрямая девчонка из прошлого совершенно не хотела раскрывать планы своего ордена. Вадиму казалось, что та нарочно уводит его все дальше и дальше от своих секретов.

Когда он лег на койку, и Сэб с Колином привычно подключили его к аппарату, появился Алекс. Он навис над Вадимом, осмотрел его, как врач, готовящийся к операции. Командир ассасинов молчал, но все было ясно и без слов.

– Ей что-нибудь передать? – негромко спросил Вадим. – Ну, если снова появится.

– Что? – Алекс растерялся и сделал вид, будто не понял, о чем речь. Спустя секунду покачал головой, – нет, не нужно. Выясни, где она. Возможно, есть информация, которая нам поможет.

Вадим кивнул и не стал говорить вслух то, о чем подумал. Сам был молодым и тоже глупил, да не раз. Какой из него советчик?