Дорога из Грузии в Иран забрала много времени. Документы пришлось менять четыре раза.

Он надел капюшон, приближаясь к тропе, по которой слаженно поднимались другие, прибывшие с той же целью. Теперь они не носили плащи, многие из них даже не стремились спрятать лицо среди своих. Он не понимал, почему. Традиции зрели веками, традиции создают общность, вносят смысл в существование. Без обычаев и законов кто они? Жалкая группка анархистов? Пережиток прошлого, неумело вклеенный в настоящее.

– Майк!

Хотя глубокий капюшон почти скрывал его лицо, один из поднимающихся на гору все же заметил его.

– Майк, рад видеть, братишка! – панибратский хлопок по плечу.

Майк – не его имя, оно получено во временное пользование, как одежда и даже тело. Он не помнил, кто этот парень в мотоциклетном обмундировании, но решил подыграть, кивнув. Они не братья, хоть кому-то и кажется, что служат в одном ордене.

– Я слышал, ты пропал, – продолжал закованный в облегающие доспехи человек, тяжело идя рядом. – Не вернулся с задания.

– Для слухов есть причины, – уклончиво ответил он.

Его спутник согласился, и они продолжили путь среди людей, обобщенных тайной. Сотня людей поднималась на вершину горы к руинам крепости Аламут. Они шли торжественно и печально, как дети к могиле любимой матери. Сегодня необычный день. Состоится трибунал старейшин в присутствии мастеров. И предатель будет здесь, он знал. Тот, кого по ошибке назвали Майком, не верил в то, что бесчестного лжеца постигнет достойная участь. Нет! Все нужно сделать самому, послужить орудием возмездия перед лицом предков, чей дух витает в этих разрушенных стенах.

Небо светлело. В густых рассветных сумерках останки крепости выглядели величественно, тусклый свет скрывал сделанные туристами надписи и разбросанный мусор. Утром придут уборщики и подготовят место для новой волны любопытных бездельников, не способных оценить и малой доли значимости Аламута.

Поднимающиеся ассасины занимали места, рассаживаясь на камнях или просто на траве, они негромко обменивались новостями. Те, кто пришли в этот день на вершину, редко встречаются, не звонят друг другу и не пишут писем. О том, живы ли их братья, узнают случайно из своих источников.

И все же его лицо многим было знакомо. Он надвинул капюшон и отошел за фрагмент колонны. Меньше любопытных взглядов, меньше вопросов. Когда-то он уже был здесь и знает, как проходит суд. Тогда судили его самого. Но никто из присутствующих не знает об этом. Он помнил, как целовал протянутую руку мастера, не потому, что молил о прощении, а чтобы проститься. Помнил, как возвышались над ним лица, полные презрения.

Странное воспоминание исчезло, оставив неприятный осадок. Нет, никогда прежде ему не доводилось подниматься на Аламут. Это всего лишь наваждение. Мастер предупреждал его о возможных последствиях.

По тропе поднялись обвиняемые с охраной. Завершали шествие пятеро, составляющие совет – единственные, кто надел церемониальные черные накидки с капюшонами прямо поверх обычной одежды, в которой добирались. Джулио Сальви, итальянец. Ему исполнилось сорок, когда большинством голосов его ввели в совет. Улыбчивый и легкий в общении, он ошибочно мог показаться мягкотелым. Но за эту ошибку приходилось дорого платить. Болгарин Никола Спасов, длинный, как шест, с худым лицом, впалыми глазами и сухими губами. Говорят, он не один год борется с тяжелым недугом, уже подыскал преемника, но не покидает пост, чтобы не зачахнуть в одно мгновение, лишившись смысла своей жизни. Из Германии прибыл Лукас Хафнер, третий член совета. Высокий, светловолосый, с прозрачно-голубыми глазами, утонченными чертами лица, атлетической фигурой. Он был суров, иногда груб, но чертовски умен и непредсказуем. Его считали маэстро тактики и не напрасно. Самым пожилим в совете был Доминик Рене, француз по происхождению, проживающий в Иране. Он был достаточно мудр, чтобы слышать молодых собратьев, и достаточно опытен, чтобы дать им нужный совет. И завершал процессию Шон МакЛарен, шотландец, живущий в Лондоне. Столица Великобритании кишела тамплиерами, высокая ответственность превратила Макларена в параноика, но, вполне вероятно, именно это и спасало ему жизнь.

Как эти пятеро приходили к общему решению – неизвестно.

Некогда ассасинами правил один человек, так шло еще со времен Хасана ибн Саббаха, но позже было принято решение, что такая власть – тяжелое испытание. Пирамидальная структура ордена упразднилась. Одинокую вершину заменило плато – совет, который должен служить гарантом справедливости.

Но кому, как ни ему, знать, что пятеро – в пять раз сильнее заблуждаются.

Обвиняемых поставили на колени в ряд, сорвали с их голов мешки. Ассасины встали плотным кольцом, глядя на тех, кого еще недавно звали братьями и сестрами. Они не пожалеют ни молодого парня с растрепанными волосами и лицом студента, ни темнокожую женщину, чей ребенок останется сиротой, ни пожилую даму, которой тяжелее прочих стоять на коленях перед немым осуждением собравшихся мужчин и женщин. Никто из осужденных не был напуган, но лишь один смотрел на прочих с вызовом. Мужчина немногим старше тридцати с соломенного цвета волосами, загорелой кожей и яростным взглядом пронзительно-голубых глаз.

– Алекс Батлер, – обратился к этому последнему Никола Спасов, и продолжил на английском с грубым акцентом, – воин, готовящийся стать командующим. Это высокая ступень. В твоем распоряжении уже был отряд и полная поддержка мастеров. Последний раз задаю вопрос: как случилось, что ты ослушался приказа, не только проигнорировав возвращение на базу и предупреждение, но и вовсе исключил возможность связи?

– Я не получал приказов. Связь отсутствовала не по моей вине, – твердо произнес Алекс, глядя снизу вверх на старейшин.

– Молчать, – приказал Хафнер. – Это ложь. Я лично контролировал исправность сигнала, когда возникло подозрение, что ты исчез.

– Если бы я хотел исчезнуть, вы бы меня не нашли, – сквозь зубы процедил Алекс.

Члены совета возмущенно зашептались, но Рене призвал их к тишине и спросил, пристально глядя на Алекса:

– Что ты искал в склепе мастера Сафара? Мы проверили: гроб открывали, а одежду тревожили. Какой омерзительный ритуал ты проводил?

– Это не ритуал. Я… – Алекс замолчал. Содеянное он предпочел оставить в тайне даже перед ликом смерти.

– Да скажи им! – воскликнула смуглая женщина, стоящая слева от Алекса.

– Нет, – рыкнул тот, но женщина уже обращалась к совету:

– Дневники! Мы искали дневники!

– Абсурд! Дневники Сафара в библиотеке в общем доступе, – фыркнул Хафнер.

– Тихо ты, – шикнул другой осужденный.

– Это дневники не Сафара, а Лорин, – продолжала та. – Женщины, которую он любил. Она служила Созидателям.

Алекс перевел быстрый взгляд на членов совета. Похоже, он ожидал какую-то особую реакцию, но этого не случилось. Они смотрели так, будто сообщение не было для них новостью.

– Нам известно о существовании Созидателей, Саймон докладывал, – подтвердил Спасов. – Но какое отношение это имеет к нам? Братство не затевало войны с ними, наше дело – сторона.

– Они хуже тамплиеров, – Алекс выглядел изумленным. – Если мы останемся в стороне…

– «Хуже», «лучше». Ты оперируешь детскими понятиями, брат, – с этими желчными словами вперед выступил молчавший до поры Макларен. – Они не опасны, не объявляли нам войну. Мало ли общин в этом мире? Если считать врагами каждого, кто отличается от нас, будет мало толку. Саймон доложил и получил прямой приказ: оставить это смехотворное расследование и вернуть отряд на базу. Но ты не послушался.

Алекс повернулся к нему и посмотрел исподлобья в глаза:

– Саймон приказал продолжать.

– Как удобно прикрываться именем мертвеца, – заметил Хафнер. – Подлый прием, достойный лжеца.

– Вот тут я с вами согласен, – прошептал Алекс, вглядываясь в лица членов совета.

Тот, кого назвали Майком, обошел колонну и мягко раздвинул стоящих перед ним людей, чтобы протиснуться вперед. Они безропотно расступались, увлеченные происходящим и не глядя по сторонам.

– Ты командир, и твоя команда подчинилась приказу. Нельзя их винить в этом. Я предлагаю остальных помиловать и разжаловать до первого уровня, – прозвучал голос Спасова.

– Не поймите неверно, – заговорил один из осужденных, – умирать как-то не охота…

– Колин!

– Но я лично проверял оборудование. Неисправностей не было, а на связь выйти никто из нас не мог. Алекс не предавал орден.

– Однажды он спутался с перебежчиком. «Скажи мне, кто твой друг…» – безжалостно произнес Хафнер.

Никем не остановленный, ассасин продвигался ближе. От предателя теперь его отделяли считанные шаги.

– Ты обвинен в преступлениях против ордена. Пусть смерть станет твоим искуплением, а имя сотрется из нашей памяти.

Зайдя за спину Алекса, Хафнер достал пистолет и приставил дуло к затылку пленника. Человеческие лица застыли, точно маски. Они казались пустыми восковыми оболочками.

Названный Майком был готов. Два выстрела прозвучат одновременно, это собьет с толку…

Он не успел достать из-за пазухи пистолет. Над горой прогрохотал взрыв. Ассасины отреагировали мгновенно: озираясь, укрываясь за руинами, они пытались вычислить того, кто совершил этот дерзкий выпад. Не давая им опомниться, спустя пару секунд прозвучал второй взрыв, затем третий. Совет окружил осужденных, ближайшие по положению воины подняли связанных и повели в укрытие. Остальные достали оружие. После взрывов прошел всего миг, а сотни людей словно и не было. Они укрывались среди руин, готовясь к прибытию врага с любой стороны.

Он не ожидал такого поворота. Не зная, что случилось, он все же стремился завершить миссию. С пистолетом наголо – теперь это никого бы не удивило – «Майк» пробежал между колонн, присел за валуном, оставшимся от стены. Предатель виднелся сквозь расщелину в камнях. Один точный выстрел, и…

Автоматная очередь оставила на стене светлый шрам, вырывая фонтаны песка и заставляя высунутые головы попрятаться обратно в норы. В развалины крепости часто пробирались молодежные компании. Одни – ради красочных пейзажей, другие искали укромное место для не вполне законных удовольствий, третьи варварски изгаживали свастикой и граффити всё, к чему прикасались. Но тот, кто нынче пожаловал в Аламут, был не кем-то вроде психопата из скинхедов, он знал, что делает. Зачем-то ему нужно, чтобы ассасины переключили на него свое внимание. Неужели они не понимают?! Слепцы!

«Майк» из положения сидя прыгнул по направлению к стене, кувыркнулся через плечо и сел в новом убежище. Несколько слепых выстрелов прозвучало из-за руин. Пытаются выманить стрелка. И снова автоматная очередь, но уже с юга, и опять – на востоке. Сколько же их?

«Майк» лег на живот и пополз. Возможно, теперь ему будет даже проще, никто не станет искать убийцу, когда вокруг стрельба. Укрыться не составит труда.

Увидев тень перед собой на песке, он резко откатился на спину и вскинул вверх руки с пистолетом. Человек, в которого он целился, даже не заметил его. Это была девушка. Она выглядывала из-за стены, не зная, что восходящее солнце предательски светит в спину. Палец надавил на курок, но выстрел не прозвучал. Девушка чуть повернулась, и ранние лучи осветили ее лицо.

Вспышка в памяти: файл с фото, подробное описание, данные, включая группу крови и наличие аллергии на медикаменты. Он медленно опустил оружие, продолжая смотреть на нее. Краем глаза «Майк» успел заметить темную высокую фигуру. Мужчина в одежде цвета хаки с автоматом в руках пробежал туда, где держали пленников. И вдруг раздался оглушительный грохот.

Ассасин лишь успел перевернуться снова на живот и закрыть голову руками, как сверху посыпались ошметки изувеченной земли.

Когда же он поднял голову, то увидел, как чьи-то ноги исчезают за низкой стеной, где недавно была девушка. В рот, в уши и в ноздри набилась песчаная пыль. Вскочив, он пробежался до убежища, где держали обвиняемых. Но там никого не оказалось. Разрезанные веревки лежали в пыли, двое раненых ассасинов-стражников корчились от боли. Члены совета уходили сквозь облако песка, их накидки мелькали в рыжей мути.

Он зарычал от досады и злости, но быстро взял себя в руки. Нужно было уходить и начинать новую охоту. Похоже, у него добавилось целей.

* * *

Алекс повернулся спиной и подставил запястья под нож. Лопнули пластиковые хомуты, стягивающие руки. Следующей на очереди была Сэб.

– Теперь повтори: кто это? – спросил он, глядя через зеркало заднего вида на лицо водителя. Темнокожий великан был ему незнаком, но что-то в его облике настораживало. Инстинкты не всегда подчиняются логике, ведь тот неизвестный спас его и всю команду.

– Прометей, – Ника вернулась на переднее сидение и пристегнула ремень безопасности как раз перед тем, как водитель добавил скорости и круто зашел в поворот.

С заднего сидения послышалось кряхтение Риты, которую всей командой вдавили в дверь.

– Прометей? – переспросил Колин. – В школе, наверное, было весело.

– Я нигер, к тому же мусульманин, – прозвучал низкий голос того. – Думаешь, проблема в имени?

– Да ты везучий парень!

– Черт! Мать вашу, – Сэб откинулась на спинку сидения, едва ее руки оказались свободными. – Что за пальбу вы там устроили?! Теперь для ассасинов мы враги!

– Дорогуша, а ты где была последние трое суток? – поинтересовался Колин невзначай. – Друзья обычно не держат меня связанным, не бьют, не допрашивают, а потом не собираются пристрелить. Может, я не то значение дружбы в словаре смотрел?

– Кто был с вами? – спросил Алекс, теперь он смотрел на Прометея.

– Никого.

– Смеешься? – фыркнул Колин. – Вы там такой фейерверк вдвоем устроили? Палили, точно армия!

– Что сказать? Умею пустить пыль в глаза.

Ника не слушала их разговор. У нее в голове ударами молота звучали слова, произнесенные Колином. «Их держали в плену всего семьдесят два часа?! Где они были остальное время, черт подери?!»

– Трое суток? – переспросила она и вцепилась в подлокотник, когда автомобиль снова занесло.

– Потом, – сказал на это Алекс и снова посмотрел на Прометея. – Я хочу знать, кому обязан и насколько.

– Узнаешь, – пообещал тот.

* * *

С появлением на борту команды ассасинов в самолете стало тесно. У Ники возникла ассоциация с чартерным рейсом из Турции. Не хватало только запаха перегара, выпадающих с полок пузатых рюкзаков и детского визга.

Едва они очутились в воздухе, как Прометей развернул своё сидение так, чтобы можно было видеть всех присутствующих, и сообщил:

– Итак, пришло время внести ясность. Я собрал вас не для игры в покер… хотя мысль интересная. До недавнего времени у нас были общие цели, и, думаю, объединившись, мы достигнем их скорее.

– О каких целях речь? – нетерпеливо спросил Колин.

Алекс не перебивал, он внимательно слушал, взвешивая в уме каждое слово Прометея.

– Я говорю о свержении Созидателей.

Колин присвистнул, Сэб переглянулась с Ритой, и все втроем они обратились в немом вопросе к Алексу. Тот же выглядел так, словно именно это и ожидал услышать.

– Ты один из них, верно?

– Был, – кивнул Прометей.

– Ого! – воскликнул Колин, но больше ничего не добавил.

– И давно перестали быть? – уточнила Рита, близоруко щурясь.

Ника прежде не замечала, чтобы та страдала расстройствами зрения. Рите было за шестьдесят или около того, но она казалась крепкой и бойкой дамочкой, а не старушкой. Выпавшие на ее долю испытания подкосили здоровье лучшей гонщицы прошлого.

– Около пяти лет назад, – Прометей бросил взгляд на электронный планшет, что лежал на столе. На экране беззвучно мигало сообщение.

– А что случилось? Выгнали за неуспеваемость? – Колин тоже мельком глянул на экран. Он бы многое отдал, чтобы получить гаджет в свои руки. Как потомственные гадалки читают судьбы по линиям на ладони, он мог бы сказать о человеке многое, изучив его смартфон, ноутбук или планшет.

– Оказался неудобен системе, – ответил Прометей. Он заметил взгляд ассасина, но не стал ничего предпринимать. – Итак, сейчас мы на высоте около двух тысяч метров. Я один, у вас численное преимущество. Бояться вам нечего.

– Созидатели опасны не количеством, а ложью, – Алекс не спускал с него глаз. – Ника сказала, что ты вытащил ее из их лап.

– Сам сказал: «не количеством», – белозубо улыбнулся его собеседник. – Конечно, вы не доверяете мне, но и я не могу вам верить в полной мере. На том и сойдемся. Мне от вас нужна не любовь и дружба, а ваш анимус.

– Вот как? – изумилась Сэб, холодно глядя на спасителя. Колин воинственно нахмурился и перевел взгляд на командира.

Алекс поднял руку, останавливая возмущение соратников.

– Тебе, как Созидателю, неизвестны координаты архивов?

– Архивы – головоломка для новичков, вроде вас. Я предлагаю профессиональный уровень.

Прометей рассказал ассасинам о Сердце и на этот раз был более многословен, нежели при разговоре с Никой. Как оказалось, о существовании этого величайшего центра управления знали не все члены ордена, хотя даже самому зеленому рекруту в уши заливали сладкую смолу о единстве, равенстве и величии каждого. Информация о Сердце была доступна верхушке ордена и тем, кто к ней приближен. Как удалось сохранить эту тайну – неизвестно. Но Прометей был, вероятно, единственным, кто узнал то, что ему не положено. Впрочем, не единственным. До него о Сердце узнала Лорин.

– Почему ты так думаешь? – с сомнением спросила Ника. – Мы сами еще не знаем, за что на нее велась такая охота.

– Созидатели очень осторожны. Они уничтожают любого, кто способен нанести им вред. Ни архивы, ни дневники – а что вы так скисли? – не являются даже доказательством их существования. Зайдите в интернет! Прочтите, сколько там разоблачений за день, какие интересные исторические факты выкладываются, и угадайте: что правда, а что ложь? Можно предать огласке что угодно, они сумеют использовать и это в своих интересах. Другое дело, – Прометей понял, что его внимательно слушают, и с видом заговорщика подался вперед, чтобы произнести таинственным шепотом, – если уничтожить их нору. Вот этого они боятся больше всего.

– Минуточку, – вмешалась Сэб. – До сих пор мы думали, что центр вашего ордена на Мальте. Разве не там теперь базируются Иоанниты?

– А-а, – протянул Прометей с улыбкой, – вы об этом. Все правильно, там находится что-то вроде филиала. Я бы даже сказал, это можно сравнить с консульством. Они являются непосредственными исполнителями воли старейшин, отыгрывают роль связующего звена между верхушкой и «шестерками». Вы можете разнести их в пух и прах, но ничего не добьетесь. Во-первых, мы не возьмем их штурмом, а подходящей армии у нас нет. Во-вторых, это лишь одна из голов гидры. Рубить можно бесконечно, терять силы и время. А Сердце – это наверняка. От такого удара им не оправиться.

Все замолчали, словно внезапно оборвалась страшная сказка. Алекс перевел взгляд на Нику:

– А ты что думаешь?

До этих пор он словно не замечал ее. Даже сейчас избегал смотреть прямо в глаза.

– Я хочу освободиться от Созидателей, – честно ответила она. – Если Прометей смог стереть о себе информацию, я тоже хочу. Разве у меня есть другой выход?

– Думаешь, Лорин могла знать, где Сердце? – Сэб все еще хмуро и недоверчиво смотрела на Прометея. – Они тысячу раз могли переехать.

– Анимус поможет это узнать, – он развел руками, как бы подводя черту в споре.

– А почему не забрать аппарат у Созидателей? – вклинился Колин. – Нику же ты сумел вытащить?

– Потому что похитить девушку, способную самостоятельно передвигаться, проще, чем аппарат, который весит около тонны.

Колин хотел еще что-то сказать, но Прометей покачал головой:

– Давайте дождемся приземления. Вы отдохнете, пошушукаетесь и тогда поговорим. Сейчас это бессмысленно. Ночь была долгой.

С этими словами Прометей надел огромные наушники, развернул сидение в прежнее положение, параллельно борту, и закрыл глаза. С виду походило на то, что он пытается уснуть, хотя из наушников ритмично били басы. Ника обвела взглядом ассасинов, но те случайно или нарочно стали удобнее усаживаться в своих креслах. Колин и Рита о чем-то шептались вполголоса, Сэб уставилась в иллюминатор, нахохлившись, как промокшая ворона.

– Все в порядке? – спросила Ника, повернувшись к Алексу, который сидел ближе остальных.

Он хмыкнул и задумчиво потер подбородок:

– Если учесть, что мои мозги могли этим утром остаться на песках среди руин, то полный порядок.

Ника не дождалась ничего более, и потому сама продолжила разговор:

– Я ему тоже не верю. Но это шанс, понимаешь?

– Понимаю, – ответил он серьезно, при этом смотрел так, словно его мысли блуждали далеко от предмета беседы. – Ты права, нужно попытаться.

Девушка, сдержав стон досады, отвернулась к иллюминатору. Какой-то бред сумасшедшего! Прямо у них перед носом происходят события исторической важности, появляется возможность раз и навсегда избавиться от опасного противника, но этот упрямый индюк ведет себя так, словно его ради забавы отрывают от действительно важного дела! Алекс не изменился.