Балдур внимательно слушал, пока Магнус излагал свою теорию, что Агнар пытался продать кольцо из «Саги о Гекуре» Стиву Джаббу и современному Исилдуру.

— И что вы предлагаете? — спросил он, когда Магнус закончил. — Еще раз перевернуть дом Агнара, разыскивая мифическое кольцо, которое было утеряно на протяжении тысячелетия? Вы сами-то понимаете, до чего абсурдно это звучит? — Еще немного, и Балдур, пожалуй, презрительно скривится. — Вас сюда прикомандировали с единственной целью: передать нам опыт расследований, характерных для мегаполисов. А вы вместо этого что-то бормочете насчет эльфов и колец, под стать суеверным исландским бабушкам. Может, вы еще заявите, что в деле замешан «невидимый народец»?

И без того скверное настроение сержанта ухудшилось еще больше. Он понимал, что Балдур специально пытается его вывести из себя, и поэтому изо всех сил крепился, чтобы не попасться на удочку.

— Разумеется, я ни на секунду не верю в то, что кольцу на самом деле тысяча лет! — заявил Магнус. — Послушайте… Мы знаем, что Стив Джабб убил Агнара, но поскольку он не колется и не объясняет причину, ее надо отыскать самостоятельно. Далее, нам известно, что Агнар пытался продать сагу — причем мы оба ее видели. Уж она-то существует.

Балдур помотал головой.

— Мы видели лишь пачку из сотни страниц, которые пару недель назад выплюнул компьютерный принтер.

Магнус откинулся на спинку стула.

— Хорошо. Допустим, сага сфальсифицирована. Возможно, кольцо существует, но оно также поддельное. Вот вам и мотив убийства. В общем, кольцо все равно надо найти.

— А я вот не уверен, что Стив Джабб убил Агнара.

Магнус фыркнул.

— Я только что вновь пытался его допросить. Он ничего не сказал насчет саг или колец, но категорически отрицает причастность к убийству.

— И вы ему поверили?

— Вы знаете, да… Моя интуиция подсказывает, что он не врет.

— Ваша интуиция?

Балдур извлек из стопки бумаг на столе какой-то лист.

— А вот и заключение криминалистической лаборатории.

Магнус пробежал глазами текст. Речь шла о результатах анализа проб грунта, взятых с громадных башмаков Джабба.

— Как видите, они не обнаружили той грязи, которой покрыта дорожка от дачи до озера, а также сам берег.

Сержант вновь перечитал отчет; мысли неслись полным ходом.

— А что, если Джабб помыл ботинки? Очень и очень тщательно?

— Так ведь на них все же нашлась земля с площадки перед домом. Стало быть, он был у входа в дом, но не огибал его с тыльной стороны. И ботинки тоже не мыл.

— Он мог переодеться в сапоги. Которые потом и утопил в озере.

— В таком случае мы бы нашли соответствующие следы на грунте и внутри дома, — ответил Балдур. — Что-то непохоже, а?

Магнус не сводил глаз с листа бумаги, хотя и не читал напечатанные строки, а пытался сообразить, каким образом Стив Джабб ухитрился дотащить труп до озера, не перепачкав свои ботинки местной грязью. Он до сих пор отказывался считать, что Джабб чисто случайно оказался на даче профессора в день убийства.

— Кто-то другой перетащил Агнара к воде — сказал тут Балдур. — После того как Стив Джабб уехал. И очень даже возможно, что этот «кто-то» и есть наш убийца.

— Вы нашли на берегу еще чьи-то следы?

Балдур помотал головой:

— Да нет, ничего полезного. Той ночью шел дождь. Да и место успели порядочно затоптать. Соседские дети, их папаша, санитары, полиция из Сельфосса. Целое стадо.

— Стало быть, сообщник, — заявил Магнус.

— Кто, например?

— Исилдур. В смысле Лоренс Фелдман, — выпалил сержант и тут же сконфуженно прикусил язык.

Балдур не упустил шанса наказать за оплошность.

— Вы же сами написали ему письмо пару дней назад, и он ответил со своего калифорнийского компьютера.

— Тогда исландский сообщник. В этой стране хватает поклонников «Властелина колец».

— В мобильнике Стива Джабба не нашлось ни одного исландского номера, за исключением телефона Агнара. Далее, нам известно, что Джабб ни разу не покинул гостиницу с момента прибытия в Рейкьявик тем утром и вплоть до поездки к озеру Тингвадлаватн во второй половине дня. Кроме того, сотрудники гостиницы уверяют, что к нему никто не приходил. Во всяком случае, они никого не видели.

— Визитер мог направиться прямо в номер, не останавливаясь возле стойки дежурного администратора.

На это Балдур скептически поиграл бровями.

— Постойте-ка… Вы что, собрались его выпустить? — насторожился Магнус.

— Пока нет. Он до сих пор у меня на подозрении. Однако нам надо расширить круг расследования, отработать более приземленные мотивы и обстоятельства. — Балдур принялся загибать пальцы. — Незадолго до смерти Агнар встречался со своей нынешней любовницей, а также с бывшей подругой. Его жена сильно обозлилась на неверного супруга. Профессор страдал от серьезных денежных проблем. Употреблял наркотики. Может статься, влез в долги, о которых мы пока ничего не знаем. А вдруг он задолжал дилеру кругленькую сумму? Той ночью на его даче был кто-то еще, и мы должны это выяснить.

— Получается, он по чистому совпадению вел переговоры с Джаббом и Исилдуром?

— Отчего бы и нет? — небрежно заметил Балдур. — Давайте сделаем так: мы не станем отметать историю с сагой, и вы при желании можете иметь ее в виду, но прямо сейчас перед нами стоит куча других версий, которые надо отрабатывать.

— Я уверен, что, если бы вы откомандировали меня в Калифорнию, я бы сумел расколоть Исил…

— Нет, — отрезал Балдур.

В нескольких часовых поясах к западу, в северокалифорнийском округе Тринити, стояло раннее утро. Исилдур бросил взгляд за окно своего кабинета, на небольшую лесистую долину, где со скалистого утеса низвергался водопад. Омытая ночным дождем зелень влажно поблескивала в солнечных лучах. В саду около дома высились бронзовые статуи Гэндальфа, Леголаса и Элронда, заказанные за весьма приличные деньги у одного из сан-францисских скульпторов.

Место, конечно, изумительное. Этот участок он приобрел на деньги, вырученные от прошлогодней продажи своей доли в компании «4-портал». Исилдур давно подыскивал себе укромный уголок где-нибудь в лесу, чтобы без помех заняться текущими проектами. Что ж, результат получился на славу. Горноальпийский пейзаж с трех сторон и узенькая извилистая дорога, ведущая сквозь лесную глушь к ближайшему крошечному городку, отстоявшему на добрый десяток миль.

Да, в этом месте вполне можно предаться раздумьям.

Свое жилище он, естественно, назвал Ривенделлом — в честь того места, где было учреждено братство кольца. Он до сих пор помнил, как еще в семнадцатилетнем возрасте, впервые прочитав эту книгу, явственно представил себе внешний облик Раздола: в окружении лесов, гор, журчащих ручьев, умиротворенности и покоя.

Прямо как здесь.

Сейчас он работал над двумя проектами. Подавляющую часть времени занимали усилия по составлению онлайнового словаря для двух эльфийских языков, которые разрабатывал Толкин: квенья и синдарин. Оказалось, что реализация этой идеи — вещь куда более сложная и трудоемкая, нежели представлялось вначале. Сам Толкин нигде не изложил грамматические основы и лексикон, поэтому энтузиасты интерпретировали правила и выражения этих языков кто во что горазд. Исилдур понимал, что вся идея его словаря в том-то и состоит, что он должен быть пригоден для работы с двумя эльфийскими наречиями, которые развились с течением времени. Да вот беда: его партнеры по проекту не отличались гибкостью ума и не желали идти на компромисс.

Результат? Не работа, а обмен язвительными колкостями и желчными плевками. Он-то надеялся, что последнее слово останется за ним; в конце концов, именно он давал деньги на проект. Выяснилось, что Исилдур действительно сыграл роль объединяющего звена: все остальные участники увидели в нем лишь тупицу администратора и мишень для ненависти.

Второй проект касался поисков «Саги о Гекуре». Впервые он услышал об этом сказании несколько лет назад на интернет-форуме. Исилдур свел вместе одного датского филолога, который случайно откопал упоминание об утраченной саге в каком-то письме восемнадцатого века, с англичанином Гимли, чей дед в свое время учился в Лидском университете у самого Толкина. Сведения об этой саге были возмутительно расплывчаты, но Исилдур не возражал потратить приличные деньги на отыскание дополнительных фактов.

Все это он делал со своего компьютера, не выходя из кабинета в Ривенделле.

Он ни разу в жизни не выезжал из страны. Вырос в Нью-Джерси и школьные каникулы из года в год проводил с родителями на нью-джерсийском побережье. Окончил калифорнийский Стэнфорд, получив диплом инженера-электронщика, и затем работал в Кремниевой долине. Исилдур оказался одаренным программистом, обладал развитой интуицией, умением сосредотачиваться и делать неординарные логические выводы. Компания «4-портал» стала вторым его предприятием, которое занималось разработкой ПО для распространения рекламы через сотовые телефоны. После ошеломляюще успешной продажи фирмы шестипроцентная паевая доля Исилдура превратилась в многомиллионную сумму.

Текущий план был таков: после пары лет, проведенных в Ривенделле, он собирался вернуться в Кремниевую долину и сделать что-нибудь новенькое.

Но только после того, как в его руках окажется «Сага о Гекуре».

И кольцо.

Последние недели казались настоящими «американскими горками», непрерывной чередой отчаянных надежд и горьких разочарований. Сначала пришло письмо от Агнара: тот, дескать, разыскал-таки сагу. Затем, буквально через пару недель, он якобы нашел и кольцо. Гимли прислал восторженное сообщение, где утверждал, что сага подлинная и что надо поскорее заключать сделку — но потом все пошло наперекосяк.

Агнар погиб. Гимли очутился за решеткой. Сама сага угодила в лапы полиции.

А кольцо так и осталось лежать невесть где в Исландии.

Все, что можно было сделать, не покидая Ривенделл, Исилдур выполнил. Он нанял наилучшего адвоката для Гимли, но с каждым новым днем все яснее понимал, что на поиски кольца придется отправляться самому.

Паспорт уже оформлен: в свое время он собирался съездить в Новую Зеландию, чтобы своими глазами увидеть места, где снимались легендарные фильмы. Поездку Исилдур отложил в самую последнюю минуту, не справившись с приступом паники. До аэропорта добраться удалось, но сесть в самолет он так и не решился.

Что ж, страх придется преодолеть…

Он повернулся к экрану компьютера и набрал адрес веб-сайта туристического агентства.

Остаток дня Магнус потратил на беседу с сотрудниками полиции, которые занимались обыском дачи и городского жилища Агнара, а также гостиничного номера Стива Джабба. Никаких следов кольца.

Затем он отправился в район Селтьярнарнес, чтобы переговорить с Линдой, вдовой профессора. Высокая худая блондинка с измученным лицом едва скрывала раздражение. Возня с двумя малышами почти не оставляла ей ни времени, ни сил на все остальное.

Сердитая дамочка — сердитая на мужа, на полицию, на банк, на адвокатов, на холодильник, чья дверь отказывалась плотно закрываться, на разбитое окно, которое Агнар так и не починил, на зияющую брешь, образовавшуюся в ее жизни…

Сержант сочувствовал и ей, и ее детям. Что же касается Агнара, то он не заслуживал смерти, несмотря даже на супружескую неверность.

Вот, пожалуйста: очередная семья разрушена убийством. За свою карьеру Магнус видел такое не раз и всегда старался помочь по мере своих сил и возможностей.

Ну конечно, она и в глаза не видела никаких дурацких колец. Сержант порыскал в доме на предмет всяческих тайников, однако ничего так и не обнаружил. В восемь вечера он ушел и добрался до центра Рейкьявика на автобусе. Ему еще не предоставили служебную машину, а Арни остался в управлении.

Разговор с инспектором не давал покоя. Точка зрения Балдура понятна, и в этом-то вся проблема. Сколько Магнус ни ломал голову, он не мог догадаться, каким образом Стив Джабб ухитрился избавиться от трупа, не испачкав ботинки грязью.

С другой стороны, сержант отказывался принимать версию, что Джабб побывал у Агнара ради тайных переговоров насчет многомиллионной сделки, а профессора через несколько часов убили по иной причине.

Интуиция подсказывала Магнусу, что такой взгляд попросту не имеет смысла — а подобно Балдуру он верил в свою интуицию.

Магнус зашел в круглосуточный магазинчик «Крамбуд» напротив Хатльгримскиркья и купил упаковку тайского карри. Вернувшись в дом Катрин, он сунул свой ужин в микроволновку.

— Ну как вы себя чувствуете?

Ом обернулся и увидел, что к холодильнику направляется хозяйка квартиры. Говорила она по-английски. Катрин достала баночку йогурта и открыла крышку.

— Так себе.

— Нелегкая вам выпала ночь.

— Спасибо, что уложили меня спать, — смущенно и благодарно сказал Магнус, хотя предпочел бы вообще не вспоминать прошлый день. И без того хватает унижений.

— Да нет вопросов, — усмехнулась Катрин. — Вы прямо как младенец: подарили мне милую улыбочку, заявили: «Вы арестованы!» — и тут же заснули.

— Господи…

— Ерунда, не переживайте. Не исключено, что когда-нибудь и вы сделаете для меня то же самое.

Она оперлась плечом о холодильник, зачерпывая ложечкой йогурт. Сегодня на ее лице было на пару заклепок меньше по сравнению с тем днем, когда Магнус впервые с ней познакомился. Девушка была в черных джинсах и футболке с изображением волчьей пасти. Микроволновка тренькнула, Магнус вытащил свой ужин, вывалил его на тарелку и принялся есть.

— Вообще-то я очень редко напиваюсь…

— А я и не против. Следите только повнимательней, куда блюете. И подтирайте за собой.

Магнус поморщился.

— Хорошо. Обещаю.

Катрин критически разглядывала своего постояльца.

— Вы в самом деле американский полицейский?

— Да, тут все без обмана.

— А почему приехали в Исландию?

— Консультирую.

Катрин съела еще пару ложек йогурта.

— Видите ли, мне не нравится, когда мой родной братец устраивает за мной слежку.

— Это меня не удивляет, — фыркнул Магнус. — Но вы не волнуйтесь. Я не числюсь штатным сотрудником полицейского управления Рейкьявика и никому не собираюсь докладывать, чем вы занимаетесь.

— Очень хорошо, — кивнула Катрин. — А знаете, я вас вчера видела возле художественного салона Инкилейф.

— Вы с ней знакомы?

— Немножко… Она что, подозреваемая в каком-то деле?

— Вот на такие вопросы я отвечать не могу.

— Ой, простите, это я просто из любопытства… — Она взмахнула ложечкой. — А! Я догадалась! Вы насчет убийства Агнара к ней ходили?

— Слушайте, я же вам говорю: никаких обсуждений, — укоризненно возразил Магнус.

— Ага! В точку! Знаете, одна моя подружка им увлекалась, когда училась в университете. Я его тоже как-то раз видела. В кафе «Париж». С Томасом Хаконарссоном.

— С кем-кем? — насторожился Магнус.

— Это ведущий одного телешоу. Называется «Угол зрения». Он там политиков полоскает. Забавный.

Пару минут они ели в полной тишине. Сержант понимал, что должен бы записать услышанное имя, однако он до того вымотался, что махнул рукой на правила.

— И что вы о ней думаете? — наконец спросил он.

Катрин отставила свой йогурт и налила стакан апельсинового сока. С колечка в губе девушки свисала молочная капелька.

— Вы про Инкилейф? Ну, она мне нравится. А вот братец ее — та еще сволочь.

— Это почему?

— Он запретил мне петь в своих клубах, вот почему! — сердито бросила Катрин. — Он же владеет самыми крутыми местами в городе. Это несправедливо!

— Отчего же он запретил?

— А я знаю?! У меня отличные номера! Подумаешь, раз-другой пропустила выступление…

— Угу… — После личного знакомства с Петуром сержант не удивился, узнав, что тот терпеть не может необязательных артистов.

— Зато сестра его вполне нормальная.

— Инкилейф?

— Ну да. — Катрин зажгла сигарету и устроилась за столом напротив Магнуса. — Я даже кое-что купила у нее в салоне. Вон ту вазу, к примеру. — Перемазанной в йогурте ложкой она показала на небольшую вазочку из витого стекла. — Деньжищ ухнула кучу, но вещица того стоит.

— Вы считаете, она честный человек? — спросил Магнус.

— Это вопрос от полицейского?

Сержант пожал плечами.

— Ну да, вполне. Людям она нравится… А что? В чем дело-то?

— Да ни в чем, — отмахнулся Магнус. — А вы знаете некоего Ларуса Торвальдссона?

— А, художник? Немножко знаю. Они с Инкилейф друзья.

— Близкие?

— Да ничего серьезного. У Ларуса хватает своих юбок. С таким человеком сразу становится ясно, где твое место. Можно не суетиться.

— Ясно… — Магнус покивал головой, подозревая, что Катрин вела такое же знакомство с Ларусом, как и сама Инкилейф.

Девушка бросила на него внимательный взгляд.

— Так я не поняла: вы это спрашиваете как коп, или же у вас есть какие-то другие интересы?

Магнус отложил вилку и потер глаза.

— Сам не знаю. — Он взял опустевшую тарелку, сполоснул ее и сунул в посудомойку. — Мне пора на боковую. Спокойной ночи.