Когда самолет начал снижаться над аэропортом Кеблавик, Диего невольно облизнул губы. Он нервничал. И дело вовсе не в предстоящем задании; напротив, Диего с нетерпением ждал момента, когда удастся прихлопнуть заказанного копа. Да и самолетная лихорадка тоже ни при чем: уже довелось полетать, и немало. Однако Диего никогда не был в Европе. С Испанией он наверняка справится, с Италией тоже вроде можно найти общий язык, но как быть с Исландией?

Судя по первым впечатлениям, эта страна была явно не в себе.

Он ожидал увидеть снег, лед, эскимосов и их забавные жилища под названием «иглу». Холод, видимо, удастся перетерпеть. Диего с пятнадцати лет жил в Лоренсе, милях в двадцати к северу от Бостона. Там в зимнюю пору погода была далеко не сахар.

Пожалуй, холод можно считать одним из самых сильных потрясений в судьбе Диего; во всяком случае, именно это произошло с ним в возрасте семи лет, когда он впервые прибыл в Штаты. Его семья происходила из городишка Сан-Франсиско-де-Макорис, что расположен в Доминиканской Республике. Стомильный пролив Мона, которым Доминикана отделяется от Пуэрто-Рико, они пересекли на лодке, а потом, купив себе фальшивые документы, перелетели в Нью-Йорк. Несколько лет провели в квартале Вашингтон-Хайтс в Верхнем Манхэттене, где папаша зарабатывал на жизнь, тайком доставляя наркотики от одного дилера к другому. Его поймали, сунули за решетку, где он и помер года через два. Диего и младших дочерей мать увезла в Лоренс, к своей кузине.

Именно там Диего и начал свою карьеру, поработав сначала в области «наркотической логистики», после чего сменил стезю и пошел в «силовые структуры», где проявил себя с очень хорошей стороны. Нет, он не был столь уж беспричинно и предельно жесток, как иные подчиненные Сото, однако обладал живым умом, а это порой стоило целого взвода «солдат». И уж кому, как не ему, поручать поиски бостонского копа, затесавшегося среди оравы эскимосов.

Они наконец приземлились и без излишних проволочек покинули самолет. Иммиграционный контроль оказался чистой воды формальностью: какой-то чиновник мельком бросил взгляд на американский паспорт Диего и тут же его проштамповал. Выйдя в зал прилета, Диего осмотрелся кругом, нашел плакатик с надписью «Мистер Робертс». Его держал коренастый литовец с коротким ежиком каштановых волос и акцентом, напоминавшим русский. Они вышли из здания аэровокзала и сели во внедорожник «ниссан».

Командировка выдалась сумбурной, времени подготовиться почти не дали. С другой стороны, Сото обратился к одному из своих поставщиков и договорился, что тот выведет его на надежных людей в Исландии. Люди эти оказались выходцами из какой-то Литвы (недоумевающему Диего разъяснили, что так называется одна из бывших республик Советского Союза), и они вроде бы не возражали помочь.

Диего окинул взглядом ландшафт. Снега и в помине нет. И ни одного иглу. Даже деревьев — и тех нет! Ничего себе местечко…

Спустя полчаса они свернули на парковку возле «Тако Белл». Вот это по-нашему. Диего тут же взял себе буррито, хотя час еще стоял ранний, и вернулся в машину, где на заднем сиденье уже сидел новый деятель: мужчина лет тридцати, с такой же короткой стрижкой и синими бусинками глаз.

— Меня зовут Лукас, — заявил он, и Диего отметил густой акцент, который мало чем походил на русский говор, хорошо знакомый ему по Бостону.

— Джо, — сказал Диего, тряся предложенную руку.

— Добро пожаловать в Исландию.

— Заказ принесли?

Лукас помедлил, но затем все же вытащил из черной наплечной сумки «вальтер-ППК». Диего внимательно осмотрел «машинку». Очень напоминает ППК/С, но только с голубоватым воронением. Должно быть, европейская модель. В приличном состоянии. Серийный номер спилен. Это, конечно, не револьвер, но на сей раз все равно никакого театра не будет: просто бах-бах — и в кусты.

— Вы с ним поаккуратнее, — предупредил литовец. — В Исландии нет оружия. Вот эту штучку пришлось покупать в Амстердаме, а потом протаскивать контрабандой.

— Что значит «нет оружия»? А копы? Уж у них-то есть?

— He-а. Только у тех, которые в аэропорту. У пограничников.

Диего ухмыльнулся:

— Мне тут уже нравится… А «маслята»?

Лукас передал ему пачку патронов.

— Так, и кто меня подхватит после дела?

Литовец сунул руку в сумку, вытащил мобильник.

— Вот. Первое имя в записной книжке, «Карл». Звякните на его номер, когда придет время. Только разговор начинайте фразой: «Оскара можно к телефону?» Не то мы решим, что вас фараоны сцапали.

— Понял. Ну и какой план отхода?

— Мы вас встретим на машине, а потом вывезем из Исландии.

— Быстро?

— Очень. Можете мне поверить. А если вас все-таки сцапают, не говорите полиции, что мы вам помогаем. Нам неприятности с властями ни к чему.

— Ладно, — сказал Диего. — Ну и где мне искать Магнуса Джонсона?

— Вы знаете как он выглядит?

— Угу.

— Значит, вам стоит покрутиться возле полицейского управления.

— Нет уж, дудки! Давайте лучше вы поспрашиваете, а? Выясните, где он живет и так далее…

— Нет, — решительно отказался Лукас. — Убийство полицейского на улицах Рейкьявика — вещь серьезная. Просто капитальная. Если узнают, что мы им в свое время интересовались, нам всем настанут вилы. Вы понимаете, о чем я толкую?

— Да пожалуй, — раздраженно заметил Диего.

— Вот и хорошо… А теперь мы отвезем вас в отель, где вы уже сами оформите себе прокатную автомашину. Кстати, напротив полицейского управления есть автобусная остановка. Рекомендую там посидеть да понаблюдать.

Арни вымотался донельзя. Удивительное дело, но от долгого сидения на одном месте устаешь как от целого дня, проведенного на ногах. Он был рад вернуться в Исландию, хотя к этому моменту биологические часы его организма окончательно разладились.

Полицейский очень рассчитывал на разговор с Исилдуром. Он успел спланировать целый ворох хитроумных стратегий, которые обязательно докажут, что убийцей был все-таки Стив Джабб. И еще ему хотелось посмотреть на Калифорнию; говорят, поездка в округ Тринити — нечто умопомрачительное. Если повезет, удастся увидеть и знаменитые секвойи… А что вышло? Да он даже до Сан-Франциско не добрался, а провел ночь в аэропортовском отеле, после чего следующим же утром вылетел обратно, рейсом через Торонто.

Ему еще не доводилось бывать в Канаде. Так, ничего особенного.

Единственное стоящее обстоятельство, которым обернулась эта горе-командировка, заключалось в том, что Арни увлекся «Властелином колец». Он уже дочитал до шестьсот пятьдесят седьмой страницы увесистого тома и увлеченно следил за развитием событий. Отличная книга. Особенно после знакомства с «Сагой о Гекуре».

Аэропорт Кеблавик был переполнен: все рейсы из Северной Америки прибывали в Исландию в одно и то же время. Арни не стал следовать примеру своих соотечественников, которые оккупировали магазинчики дьюти-фри, а направился прямиком к стойкам иммиграционного и таможенного контроля. Следуя на выход в зал прилета, он вдруг приметил знакомую физиономию: Андриус Юска, коротко стриженный крепыш и боевик одной из литовских банд, которые промышляли в Рейкьявике амфетаминами. Несколько месяцев назад Арни на время прикомандировали к наркоотделу, и полицейский знал литовца в лицо, потому что лично участвовал в слежке за этим парнем.

Исландская «желтая пресса» давно уже заходилась истошными воплями по поводу залетных преступников, видя литовских наркодилеров чуть ли не в каждом человеке, стоящем без дела на уличном перекрестке. Истина же заключалась в том, что в Исландии наркотики в основном распространяли сами исландцы. Министра внутренних дел, однако, всерьез беспокоила текущая ситуация: он опасался дальнейшего расширения влияния со стороны незаконопослушных иностранцев, к которым в первую очередь относились скандинавские мотоциклетные рокеры и литовцы. Пока что не успели проявить себя ни латиносы, ни собственно русские, хотя полиция вовсю готовилась и к их появлению.

Юска стоял с плакатиком, встречая некоего мистера Робертса. Арни замедлил шаг и увидел, как к литовцу подошел худощавый загорелый мужчина. Судя по настороженной неловкости, с которой они обменялись приветствиями, эти люди встретились впервые.

Арни намеренно разжал руку, сумка выскользнула из пальцев, и он остановился, чтобы ее поднять. Мужчины говорили по-английски; Юска — с густым литовским акцентом, а вновь прибывший — с американским. Причем говор нерафинированный, явно уличный. Арни внимательно присмотрелся. Мужчине было лет тридцать, он носил черную кожаную куртку и выглядел так, словно мог постоять за себя в любой ситуации. И ни на йоту не напоминал обычного туриста-янки.

Любопытно…

Ноты «Эверморского сражения» вихрились в кабинете, где с закрытыми глазами сидел преподобный Хакон. Кольцо на пальце; музыка «Лед Зеппелин» перекатывается волнами над головой…

Он испытывал редкостное возбуждение. Чем больше пастор об этом размышлял, тем отчетливее видел собственную роль в планах кольца. Жаль, конечно, что не ему лично суждено обрушить силу кольца на окружающий мир, зато именно он избран катализатором процесса, который вызволит кольцо из тысячелетней ссылки в исландской глуши и вновь закинет его в самую гущу человеческих дел.

Что и говорить, роль чрезвычайно ответственная.

Убийство Агнара, арест Томаса… подобные вещи ординарными не назовешь при всем желании. Полиция с каждым днем подкрадывается все ближе и ближе, но пастор на этот счет не беспокоился. Все предопределено.

Он прислушался к тоскующей мандолине: «Жду ангелов Авалона…» Интересно, кому суждено стать следующим хранителем кольца? Может быть, Томасу? Вряд ли. Инкилейф? Нет. Хоть она и обладала волевым характером, пастор никак не мог вообразить ее в такой роли. А как насчет рыжего крепыша-детектива? Хм, не исключено… У него американский акцент, вокруг витает аура властности и незаурядности…

На секунду Хакону показалось, что он нашел человека, которому можно передать кольцо, — но пастор тут же понял, что не способен совершить такой шаг.

Раздался телефонный звонок. Преподобный приглушил музыку и поднял трубку. Беседа не заняла много времени. Закончив разговор, Хакон вновь бросил взгляд на кольцо. Спрятать в алтаре или на сей раз взять с собой?

События начинали разворачиваться на повышенной скорости.

Он выключил стереоцентр, схватил пальто и отправился в гараж. Кольцо плотно обнимало палец.

* * *

В нескольких километрах от Флузира Магнус с Инкилейф наконец достигли могучей Тьоурсау — самой длинной исландской реки, которая несла ледяные бело-зеленые воды глетчеров южной части страны в Атлантику. Здесь они свернули влево, к долине, где стоял древний хутор Стенк, вотчина Гекура.

В солнечном свете река отливала глянцем. По левую руку виднелись редкие фермы да нечастые церквушки, чьи шпили выглядывали из-под защитных скальных козырьков, еще засыпанных снегом. Впереди и правее нависал исполинский силуэт Геклы. Этим утром вершину вулкана занавесило плотной облачностью, и темно-серая вуаль тумана особенно резко выделялась на фоне белесых клубов, усеявших остальную часть бледного небосвода.

Следуя штурманским командам Инкилейф, Магнус съехал с основной трассы и попал на грунтовку, которая после долгого петляния в холмах привела спутников в небольшое ущелье. Служебная «шкода» сержанта натужно преодолевала горные склоны, да и вообще дорога находилась в сильно запущенном состоянии. После восьмикилометровой зубодробительной тряски машина все-таки выбралась к крошечному белому домику с красной крышей, горделиво стоящему на холме в голове долины. В основании холма раскинулся обязательный изумрудный луг, который упирался в ручеек с быстротекущей водой. Остальную часть долины покрывала бурая жухлая трава, исключая те места, где еще лежал снег.

Алфабрекка.

— «Красив этот склон», — промолвила Инкилейф.

Магнус улыбнулся, узнав цитату из «Саги о Ньяле», и подхватил:

— «Таким красивым я его еще никогда не видел».

На звук мотора к ним со стороны фермы вышел худой подвижный мужчина лет пятидесяти.

— Доброе утро! — сказал он, широко улыбаясь и едва ли не приплясывая от радости видеть новые лица. — Чем могу помочь?

На бледном морщинистом лице фермера удивительно ярко сияли васильковые глаза, оттененные синим рабочим комбинезоном. Из-под шерстяной шапочки торчали седые вихры.

Инкилейф назвала себя, затем представила Магнуса.

— Моего отца звали доктор Асгримур Хегнассон. Может быть, вы его помните? В 1992 году он сорвался со скалы неподалеку отсюда.

— Ах да, помню тот случай, отлично помню, — кивнул фермер. — Искренне вам сочувствую, хоть лет прошло и немало. Но что же мы стоим?! Пойдемте скорее в дом, попьем кофе!

Внутри нежданных визитеров встретили родители фермера. Старший представитель рода, хрупкий старичок, самостоятельно поднялся из уютного кресла, пока хозяйка подавала кофе с коврижками. Гостиная, обогреваемая чугунной печкой, была забита всяческими местными безделушками, среди которых Магнус насчитал как минимум четыре миниатюрных национальных флага.

И еще здесь стоял исполинский телеэкран высокой четкости. Так сказать, недвусмысленное напоминание, что вы все-таки находитесь в Исландии.

Застольную беседу поддерживал в основном моложавый фермер, который встретил Магнуса с Инкилейф на улице. Звали его Адальстейдн. Не успели они задать хотя бы один вопрос, как он рассказал про своих родителей, посетовал на собственную холостяцкую долю, упомянул, что ферма находится в их роду на протяжении нескольких столетий, а также много чего поведал насчет животноводства, особо напирая на трудности нынешнего времени.

Кофе оказался отменным, а коврижки на редкость вкусными.

— Адальстейдн, вы не могли бы рассказать нам, что же случилось в тот злополучный день? — поспешила прервать его Инкилейф.

Фермер тут же переключился на подробнейшее описание той минуты, когда закоченевший пастор постучался в дверь, и как они с отцом отыскали то место, куда упал Асгримур. Несчастный доктор к тому времени уже скончался. Никаких следов драки или прочих подозрительных обстоятельств; все ясно и понятно с первого взгляда. Полиция не стала утруждать себя пытливыми расспросами, из которых следовало бы, что дело нечисто.

На протяжении этого монолога мать фермера вставляла кое-какие дельные замечания и поправляла неточности, а вот старик отец просто сидел в кресле, наблюдая за происходящим и слушая.

Магнус с Инкилейф наконец объявили, что пора ехать, — и тут старик впервые раскрыл рот.

— Стейдни, расскажи им про невидимку.

— Про невидимку? — Магнус смерил пристальным взглядом старика, затем его сына.

— Да, отец. Я собирался сделать это снаружи.

Адальстейдн повлек гостей на дворик.

— На что он намекал? — принялся допытываться Магнус.

— Понимаете, отцу всю жизнь мерещатся huldufylk, — сказал Адальстейдн. — Если ему верить, в нашей округе живет несколько таких невидимок, причем издавна, на протяжении многих поколений. Сами, наверное, понимаете, как у нас тут принято…

Его дружелюбные глаза напрасно шарили по физиономии Магнуса в поисках признаков снисходительного недоверия.

— Да, конечно, понимаю, — кивнул Магнус. В конце концов, само название хутора — Алфабрекка — означает «эльфийский склон». В Исландии до сих пор не стихают споры на тему, чем эльфы отличаются от «невидимого народца», причем не исключено, что конкретно в этом захолустье обитают обе мифические расы. А чего еще прикажете ждать? — Итак, продолжайте…

— Отец утверждает, будто за час до появления пастора он видел молодого человека-невидимку на дальней стороне ущелья.

— Увидел «невидимку»? Да еще с такого расстояния понял, что это не человек? Каким же образом?

— Ну, в общем, они так с матерью решили: дескать, это был невидимка. Потому как пастор носил на пальце старое золотое кольцо.

— Кольцо?

— Ну да. Сам я его не заметил, но родители предложили пастору погреть руки у огня, он снял варежки, а на пальце у него оказалось кольцо.

— А «невидимый народец» здесь при чем?

Фермер глубоко вздохнул.

— Есть местная легенда про обручальное кольцо. Торгерд, дочка хозяина Алфабрекки, пасла овец на лугу, и вдруг к ней подошел красивый юноша-невидимка. Он забрал ее с собой и женился. Здешний хозяин пришел в ярость, разыскал Торгерд и убил ее. Потом стал гоняться за ее мужем, а тот спрятал обручальное кольцо в пещере, которую охранял тролльский пес. Ну, хозяин полез добывать кольцо, но тролль его убил и съел. А потом вулкан Гекла взорвался, и все кругом засыпало пеплом.

Магнус даже изумился, до какой степени местное население ухитрилось переврать «Сагу о Гекуре» за минувшие поколения. Впрочем, фундаментальные элементы сохранились: кольцо, пещера, собака…

— Получается, ваш отец решил, будто человек-невидимка следил за пастором?

— Вроде того.

— А сами-то вы что думаете?

Фермер пожал плечами:

— Да не знаю я. Отец рассказывал об этом полиции, но они только рукой махнули — никто, кроме него, не видел молодого человека в наших холмах. Все нормальные люди в снежный буран сидят дома. В общем, не знаю я.

— Вы не возражаете, если мы вернемся в дом и немножко порасспросим вашего отца насчет человека-невидимки?

— Да валяйте, — легко согласился Адальстейдн.

Старик по-прежнему сидел в своем кресле, пока его супруга прибирала со стола.

— Ваш сын рассказал, что пастор носил какое-то кольцо?

— Да, носил, — подтвердила жена старика.

— А как оно выглядело, это кольцо?

— Потемневшее и грязное, но видно, что золотое. Наверное, очень древнее.

— Я вам говорю: он подобрал обручальное кольцо того парня-невидимки, — заявил старик. — Потому его друг и погиб. Он украл чужое обручальное кольцо! Глупец! Чего он ожидал? Удивительно, что сам пастор не погиб — он приполз к нашей двери едва живой.

— Вы хорошо разглядели человека-невидимку? — спросил Магнус.

— Да нет, снег ведь шел. Так только, силуэт заприметил…

— Но все равно вы решили, что это был молодой человек?

— Ну конечно. У стариков и молодых походка разная.

Магнус переглянулся с Инкилейф.

— А могло ему быть… скажем, лет тринадцать?

— Не-ет, — уверенно помотал головой старый фермер. — Он высокий был. А потом, не забывайте, женатый ведь. Невидимый народец не женится в тринадцать лет, это для них слишком рано, даже по тогдашним меркам. — Он многозначительно уставился на сержанта.

— Томас в тринадцать был весьма долговяз, один из самых высоких мальчишек в нашей школе, — задумчиво сказала Инкилейф. — Метр семьдесят пять.

Машина быстро катила по ущелью Тьоурсаудалур, унося спутников в Рейкьявик.

— Другими словами, он вполне мог подглядывать за ними в тот день, — высказал Магнус напрашивающийся вывод.

— А интересно, почему полиция до этого не додумалась?

— Что тут странного? — дернул плечом Магнус. — Сельские констебли. Они вообще, наверное, не видели причин подозревать здесь нечистую игру… Ладно, я покопаюсь в архиве. Должно быть, все бумаги хранятся в сельфосском управлении.

— А ведь я так и думала, что кольцо прибрал к рукам именно пастор! — заявила Инкилейф.

— Похоже на то. Хотя я до сих пор не верю, что оно существует на самом деле.

— Фермеры же его видели на пальце Хакона!

— Ага. И кольцо видели, и эльфа.

— Ну как хочешь… Мне вообще-то все равно, веришь ты или нет. Я твердо знаю, что Хакон убил моего отца, а кольцо взял себе! По-другому не выходит.

— Если не считать, что убийцей мог оказаться Томас.

— Тринадцатилетний мальчишка? — удивилась Инкилейф. — Да он вообще не того сорта парень. В то время как Хакон…

— Может статься, хотя Томас сам и не убивал твоего отца, он стал свидетелем этого преступления. Пожалуй, с ним есть о чем побеседовать.

— Ну а сейчас-то мы можем вернуться в Хруни и обыскать дом пастора?

— Я тебе уже говорил: для этого нужен ордер. Особенно если мы рассчитываем отыскать там улики, которые потом следует предъявлять суду. А дело явно к этому идет. И вот почему мне надо как можно скорее вернуться в Рейкьявик.

Машина быстро неслась по великолепной дороге, однако шоссе то и дело петляло. Магнус преодолел очередной подъем и на гребне едва не зацепил встречный белоснежный «БМВ».

— Ого!.. — не удержался он от восклицания и бросил взгляд на Инкилейф: сумела ли та по достоинству оценить его навыки лихого вождения.

Девушка неподвижно сидела в кресле, напряженно выпрямив спину, и хмурилась.

Тут проснулся ее мобильник. Она быстро ответила на звонок, скосила глаз на Магнуса, два-три раза буркнула «да», после чего нажала кнопку отбоя.

— Кто это? — спросил сержант.

— Да так, из художественного салона…

Магнус высадил Инкилейф у ее дома в центре города.

— Вечером увидимся? — спросила она, вылезая из машины. — Я ужин приготовлю. — Девушка улыбнулась.

— Не знаю, — ответил Магнус. — Похоже, придется работать допоздна.

— А я ничего не имею против позднего ужина. К тому же мне очень хочется быть в курсе расследования. А потом… — Она замялась, заливаясь краской. — Я буду рада тебя видеть.

— Инга, я не знаю.

— Магнус? Магнус, признайся честно: в чем дело?

— Была у меня девушка… Колби. Еще в Бостоне…

— Так ведь я тебя уже спрашивала, а ты сказал, дескать, никого у тебя нет! Ты же сам так сказал!

— Так ведь и вправду никого нет. — Магнус постарался привести мысли в порядок. — Она, так сказать, из бывших. Там все кончено.

— Тогда в чем дело?

— Ну… — Магнус с трудом подыскивал слова. Инкилейф стояла на асфальте и наблюдала за муками сержанта. От ее улыбки не осталось и следа.

— Слушаю тебя внимательно.

— Я такой же, как Ларус? — выпалил он.

— Что?!

— Ну… ты понимаешь… когда тебе одиноко… хочется… ну…

— Затащить кого-нибудь в постель, ты к этому клонишь?

Магнус вздохнул:

— Я и сам толком не знаю, к чему клоню.

— А теперь послушай меня. Буквально через несколько дней ты вернешься в Штаты, поэтому мне хочется провести с тобой как можно больше времени, пока есть такая возможность. Это все легко понять, но если у тебя есть возражения, тогда не тяни и все выкладывай. Чтобы я не теряла своего времени понапрасну… Ну, тебя что-то не устраивает?

— Понимаешь…

— Ладно. Мне все ясно. Пожалуй, я сама здесь много чего имею против. — Она развернулась к нему спиной.

— Инкилейф!

— Все мужики сволочи, — буркнула она себе под нос, шагая к входной двери.