Поцелуй привел обоих в легкое помешательство. Джилли издала слабый стон, а Рори заурчал, как довольный кот. Он сжал ее в объятиях еще сильнее, и она почувствовала, что пропала.

– Пойдем! – вдруг сказал он.

Он схватил ее за руки и почти потащил в конец галереи, где, как он понимал, был служебный вход. Однако Джилли почему-то вдруг заупрямилась.

Он обернулся:

– Не паясничай! Ты идешь со мной!

Джилли все еще находилась в том странном состоянии, которого она всегда пыталась избегать. «Я должна сопротивляться», – смутно подумала она. Но тотчас же другой голос напомнил ей, что Рори – ее единственный, любимый, дорогой.

Он снова тащил ее, не позволяя сбить себя с пути. На несколько мгновений она почувствовала себя распутной женщиной. Она могла себе позволить поцелуй, ну два – не больше. Рори снова остановился и страстно поцеловал ее. У нее перехватило дыхание. Наконец он добился своего – они оказались на лестничной площадке. Он прижал ее к стене и снова стал целовать.

– Джилли… – шептал он ей на ухо – Джилли…

В полумраке коридора он предстал перед ней большой тенью. А ее тело показалось ей необычным настолько, что она перестала понимать его. Ей было немного неудобно: стена была холодной, а Рори – таким настойчивым… В какой-то момент тело и разум слились в одно целое, и она уже не различала, где явь, а где чувственность.

– Ответь мне, – просил он. – Ответь…

Плотина вдруг рухнула, и Джилли страстно поцеловала его. Она задрожала. А Рори вдруг стал беззастенчив и напорист, но ей это почему-то нравилось, и, пожалуй, она уже не могла остановиться. Желание проснулось в ней. Ей вдруг захотелось обнять его, вжаться с такой силой, чтобы слиться и быть одним целым. Никогда еще она не испытывала подобного чувства. В следующее мгновение она ударилась затылком о стену, и он спросил:

– Тебе больно?

– Нет, нет… – ответила Джилли, пытаясь разглядеть его глаза.

Он снова принялся ее целовать – то в губы, то в шею, вызывая в ней сладостный трепет. Его руки стали настойчивыми, и она уже не могла им сопротивляться, чувствуя, что еще мгновение – и случится непоправимое.

– У меня кружится голова, – вдруг сказала она.

– У меня тоже, – признался он, покрывая ее лицо поцелуями.

Он расстегнул пуговицу на ее свитере. Потом еще одну, каждый раз делая паузу, словно спрашивая уДжил-ли разрешения. Ей казалось, что время тянется бесконечно долго. Когда он дошел до третьей или четвертой, она вдруг вспомнила образ сестры Бернадетты, обычно прохаживавшейся вдоль школьной доски, на которой были начертаны какие-то формулы. Ее ортопедические ботинки громко скрипели. Ее строгое лицо с морщинами от углов рта иногда снилось ей ночью. Этого было достаточно. Джилли все бы простила Рори – даже то, как он действовал своим коленом. Но грудь – это было священно. Она отпрянула от него. Рори вдруг произнес:

– Ты снова стала монашкой?

– Да, мне здесь не нравится, – ответила она ему, застегивая пуговицы на свитере. – Извини.

Он глупо спросил:

– Что же ты – сейчас возьмешь и уйдешь?

– Да, – ответила она, выскользнула из его слабеющих объятий и выбежала в галерею.

На следующий день она как ни в чем не бывало появилась в Кэйдвотере. Дело было так: Рори проследил за ней до самой кладовой, где хранилась одежда, и с улыбкой стал наблюдать, как Джилли Скай сортирует вещи. Правда, когда она нагнулась, он явственно ощутил, что еще мгновение – и он набросится на нее. Он закрыл глаза, постоял секунду, а потом громко произнес:

– Вот ты где!

И разумеется, напугал Джилли. Она подскочила и села на софу, на которой выглядела еще прекраснее, и Рори даже отступил на шаг, чтобы сдержать себя. Он все еще думал, что был недостаточно напорист накануне и что мог добиться своего, но, как и большинство мужчин, совершенно не понимал, что крайняя самонадеянность в таких деликатных делах не всегда приводит к. положительному результату.

Джилли пришла в себя и спросила:

– Что тебе надо?

«Не очень-то любезный прием…» – подумал он и ответил:

– Я хочу извиниться…

– Ах, Боже мой!.. – Она развела руками. – Мы извиняемся? За что?

– Ты знаешь, что я о тебе все время думаю… – сказал Рори без всякой надежды на примирение.

Она отодвинулась на край софы. Он осторожно сделал шаг вперед. Ее грудь под белой блузкой гипнотизировала его воображение.

– Нам надо объясниться… – произнес он.

– Это семейная сцена? – спросила она. – Любопытно…

«Черт! – подумал он. – Она сводит меня с ума. Пожалуй, я и правда так женюсь…»

Айрис, Грэг и миссис Мэк в другом крыле дома ловили сбежавшую шиншиллу. Рори топтался перед Джилли, как гусак.

– Ладно, – махнула она рукой, – я сама виновата. Так что извини!

– Извинить? – удивился он.

– Ну конечно!

На ней были старые расклешенные джинсы, украшенные вышивкой на тему природы. Лет тридцать назад это было модно. На левой штанине – яблоневое дерево с зелеными листьями – его ветви располагались на бедре, а красное яблоко прикрывало «кисочку».

– Я не могла себе ничего позволить, – вдруг призналась Джилли.

Его взгляд перескочил с яблока на ее лицо, которое было возбуждено. Он удивился.

– Позволить что?

– Поцеловать меня… – В ее голосе вдруг прозвучала нерешительность. – Ну там, у стены…

– А… – протянул он. – Согласен. Он не смог удержаться от шутки:

– На черных атласных простынях это было бы легче сделать.

Последней фразой Рори выдал себя с головой. Его воображением владела одна и та же картина: широкая кровать, застеленная черным шелком, и обнаженная Джилли на ней.

Она вспыхнула от гнева:

– Рори, пошел ты к черту!

– Сдаюсь, сдаюсь… – произнес Рори. – Если я не подхожу тебе…

– Конечно, не подходишь, с чего ты взял? Сестра Бернадетта говорила, что мужчина – самое похотливое животное. И я убедилась в этом.

У Рори хватило выдержки промолчать.

– Разве я не права? – спросила Джилли.

Ее порочный ротик говорил об обратном. Рори был загипнотизирован им. Однако он нашелся что ответить:

– Ну мы же не собираемся снова говорить о твоем монастырском воспитании. Зачем? Святой дух – хорошо, но иначе Адам и Ева не вошли бы в свой сад.

– Получается, ты меня уговариваешь согрешить? – Рори вспотел.

– Сестра Бернадетта предупреждала нас о тактике мужчин. Вы коварны…

– К черту сестру Бернадетту! – произнес Рори, уже начавший терять терпение.

В этот момент в коридоре раздались шаги Айрис, и она постучала в комнату.

– Поцелуй! Поцелуй!

Не в силах терпеть чьего-либо присутствия, Рори плотнее закрыл дверь.

– Почему ты так говоришь? – удивилась Джилли.

– Потому что вам внушали ханжество! – ответил Рори.

– Ханжество? – повторила Джилли. – Нет. Ты ошибаешься. Ты действуешь согласно своим правилам. А моя грудь – это моя грудь.

Это неоспоримое заявление привело Рори к новым фантазиям. Он бы с удовольствием прикоснулся к вишням, которые были вышиты на блузке как раз на уровне сосков Джилли. Это желание было столь сильным, что он готов был тут же осуществить его, однако голос и поведение Джилли останавливали его.

– А как насчет яблока? – спросил Рори. – Его тоже нельзя трогать?

Это уже была наглость. Однако Джилли, не привыкшая к таким разговорам, растерялась. Она покраснела. Теперь Рори разглядел, что к яблоку тянулась змея, но не могла дотянуться…

– У меня нет слов! – воскликнула Джилли.

– Что по этому поводу сказала бы сестра Бернадетта? – Джилли ответила так, что Рори пожалел о своей игривости:

– Что мне следует быть более внимательной, когда я надеваю чужие вещи. Аминь! – Она скрестила руки так, чтобы закрыть вишни, и посмотрела на него. – В любом случае это не твоего поля ягода!

– Я уверен, что трогал его! Мое бедро было как раз на этом очень сладком, очень сочном фрукте!

Рори стало стыдно. Выходило так, что она всегда была права. А он? А он глуп и непоследователен в хороших манерах.

– Ладно, – сказал он. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Прекрасно. Я думаю, ты успокоился?

– Ты вгоняешь меня в краску, – признался он.

– Ничего, привыкай, – вздохнула Джилли.

В этот момент из-под одежды выскочил юркий Поцелуй. Джилли испугалась, забилась в угол софы и поджала ноги под себя.

Шиншилла юркнула под вешалку, ее хвост мелькнул в коробках на полках.

– Это Поцелуй, – сказала Джилли с нотками паники в голосе.

Рори стало смешно – она так и не привыкла к зверьку. Однако перед ним стояла трудная задача: ей надо было раскрыть глаза на мужчин. Сестра Бернадетта явно перестаралась, внушив, что секс – это смертный грех.

– Не бойся, он тебе ничего не сделает… – Однако Джилли не поверила ему.

– Ты сама не понимаешь, как ты хороша…

– Я хороша? – капризно удивилась Джилли, не спуская глаз с полки, где Поцелуй устраивался спать.

– Я прекрасно к тебе отношусь. У тебя странная профессия, чудаковатые друзья. Ты заставляешь меня говорить о вишнях вместо твоих грудей и яблоках вместо твоей «кисочки»…

– Ты хочешь, чтобы я спала с тобой? – спросила она. – Но я не шлюха!

Он не поверил ей. «Не может быть, чтобы она не была греховна. Вокруг нее крутится столько мужчин», – подумал Рори.

– Дорогая, я этого не говорил. Богом клянусь, я знаком с ними не больше, чем ты.

Она с сомнением посмотрела на него. Он врал, как и все мужчины. Об этом предупреждала сестра Бернадетта. А Рори подумал, что у нее было много мужчин и будет еще больше. Но почему у нее такое предвзятое мнение о мужчинах?

– Послушай, Джилли, ты божественна. Ты сложена, как богиня. Никому никогда не позволяй говорить о том, что ты гадкий утенок. Ты искренна, ты естественна. Я еще не встречал женщины, которая бы так умело избегала ухаживаний. – Он не понял, поверила она ему или нет. Он вдруг поймал себя на мысли, что одежда в комнате пахнет его отцом. Это был запах эгоизма и жестокости, ведь родители никогда не уделяли внимания ни Рори, ни Грэгу. Он пожалел, что рассказал об этом Джилли – секреты Кинкейдов должны оставаться секретами. Но он решился.

– Я расскажу тебе одну историю, имеющую отношение к моему отцу и ко мне. Он подражает Хью Хэфнеру. Вначале тебе кажется, что он – сама порядочность… – Рори невесело засмеялся. – Однажды я решил жениться. Она была очаровательна. Мы познакомились с ней на заправке. Случайная встреча. Не из тех, которые планируют заранее, в общем, она за мной не охотилась. Это я понял сразу. Она жила в долине и хотела стать воспитателем в детском саду. Я был молод и неопытен. Мне всегда нравились серьезные женщины. Воспитатель! Прекрасно! Мы встречались месяца три. Наконец я попросил ее выйти за меня замуж. Она могла быть матерью моих детей и дала бы им то, чего мы с братом недополучили в детстве.

– Ты хочешь иметь детей? – удивилась Джилли.

– Да, как и всякий нормальный мужчина. Мы обменялись с ней кольцами.

– А потом? – спросила Джилли.

– Потом все было очень мило. Вполне в стиле нашего круга, где властвуют лицемерие и ханжество. Естественно, я ввел ее в семью. На деда и отца она произвела самое благоприятное впечатление. Мой отец был сама обходительность. Меня должно было это насторожить, но я был слеп. Я полагал, что в отношении родных действует табу. Помолвка произошла в старинном стиле. Ачерез пару дней я застал их в постели.

– Кого? – не поняла Джилли.

– Ее и моего отца. Она решила стать актрисой.

– Печально, – посочувствовала ему Джилли.

– Я рассказал тебе это не для того, чтобы вызвать жалость, я рассказал тебе это, чтобы ты знала, что я отношусь к тебе очень серьезно. У меня на порядочных женщин шестое чувство. Ты не заигрываешь со мной, ты искренна, чудаковата и носишь странную одежду.

– Ты меня удивил, – призналась Джилли. – Я безвкусная и чудаковатая. Спасибо…

Рори переминался с ноги на ногу. Он не знал, о чем дальше говорить.

– Я хочу пригласить тебя… Ты свободна в следующие выходные?

Джилли была настроена пресечь все его поползновения. Она вздохнула чтобы произнести отповедь, но Рори ееудивил.

– Мы приглашены на встречу сруководством демократической партии в Сан-Франциско. Приглашены семейные пары. Мне оказана честь. Человек, который поддерживает меня на выборах всенат, хочет познакомиться с женщиной, на которой я собираюсь жениться.

Он не сказал, что оневесте было упомянуто случайно, но готов был ухватиться за любой предлог, чтобы уговорить Джилли поехать сним.

Джилли покачала головой.

– Я согласилась только на огласку нашей помолвки. Я ничего не говорила ороли невесты.

– К сожалению, нас вчера видели целующимися, и пресса в восторге. Ей надо кинуть кость, чтобы она удовлетворилась. Поэтому у нас нет выхода. К тому же мои друзья из демократической партии не простят, если я приеду один.

У нее не было слов для возражений. Видя, что с ее уст готова слететь колкость, Рори выпалил:

– А что я мог сделать? Меня самого заставляют… – Он строил из себя невинность.

– Какой ты хитрый! Я больше чем уверена, что ты все придумал – и это путешествие, иэту твою партию… Уверена, твои приятели оценят мою чудаковатость по достоинству…

– Значит, ты согласна?! – обрадовался Рори.

– Еще чего! – заявила Джилли. – Нужны мне твои надутые политики. Я их с детства не любила.

Однако последняя фраза даже не насторожила Рори. Казалось, он ослеп иоглох.

– Джилли! – воскликнул он. – Ты ломаешь все мои планы. Я тебя очень прошу, подумай, не говори «нет».

В ответ она засмеялась.

– Умоляю! – воскликнул Рори.

– Я своего решения не изменю! – заявила Джилли. Рори расстроился и в сердцах пнул дверь.

– Что такое? – удивился он. Дверь оказалась закрытой на замок. – Что за ерунда? – Он безуспешно дернул ручку. Джилли сказала:

– Миссис Мэк предупреждала меня, что замок неисправен.

– Прекрасно! – Он увидел в этом знак судьбы.

– О чем ты думал, когда заводил свои глупые разговоры о вишнях и яблоках?! – спросила Джилли. – Ты думал, стоит ее поманить – и она моя. Так вот – ты ошибаешься.

– Черт! – Рори в сердцах еще раз пнул дверь. Поцелуй испугался, выскочил из коробки и прыгнул Джилли на голову. Последовала сцена в лучших традициях комедийного кино: Джилли визжала, Рори стонал от ее крика, Поцелуй носился по комнате, опрокидывая вешалки и разбрасывая вещи. Рори обнял Джилли, и она затихла в его объятиях. Несколько раз Поцелуй прыгал Рори на спину и порвал ему рубашку. Наконец Поцелуй забился в самый дальний угол комнаты. Рори осторожно произнес:

– Кажется, все…

Ему не хотелось, но пришлось отпустить Джилли.

– Я думаю, он успокоился, – сказала Джилли, освобождаясь из его объятий.

– Не шевелись, – предупредил ее Рори.

Она спросила очень серьезно:

– Он опасен? Может быть, позвать на помощь? – Скрывая улыбку, Рори серьезно проговорил:

– Они ищут его в другом крыле дома. И могут найти нас совершенно случайно, поэтому не шевелись.

– Отпусти меня, – попросила она. – Мне надоело.

– Может, поговорим о поездке? – предложил Рори, делая шаг в сторону.

Джилли поправила прическу.

– Я же сказала, что никуда не еду!

– Послушай, что я тебе скажу. Там будут очень нужные люди, и среди них ты можешь найти себе приличных клиентов. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Не хочешь быть со мной, погуляй по городу, что-нибудь себе приглядишь.

– Ну ты и мертвого уговоришь! – удивилась Джилли.

– Так что, договорились? – спросил он, боясь вспугнуть ее.

– Нет, – ответила Джилли уже не так уверенно.

– Еще раз одно «нет» – и я тебя поцелую.

– Вот поэтому я с тобой и не еду!

– Хорошо, – пообещал Рори, – твой ротик будет для меня табу.

– И все остальное тоже! – потребовала Джилли.

– Я согласен на любые условия!

– И не трогай меня под локоть.

– Хорошо, – сказал Рори, – не буду…

– И не подавай мне руки.

– Хорошо, – уныло согласился Рори.

В этот момент Поцелуй решил сменить место и прошмыгнул на полку, где пылились шляпы. Джилли вскрикнула и снова очутилась в спасительных объятиях Рори, глаза которого излучали радость от случайного прикосновения к ней. Она посмотрела на него, отстранилась и сказала:

– Ненавижу твое самодовольство! «Я заставлю тебя захотеть меня». Ни один мужчина не вызывал у меня такой антипатии.

Он засмеялся, украдкой касаясь ее волос.

– Что поделать?! Это правда. – Она взглянула на него:

– Опять за старое?!

– Я просто честен. Я рад, что мы встретились и обручились. И ты мне очень нравишься.

Она засмеялась:

– Никуда я с тобой не поеду. – Рори тяжело вздохнул:

– Это печально. Сан-Франциско – большой город. Я закажу люкс с видом на залив в лучшем отеле города. Познакомлю тебя с сенатором Фитцпатриком. Он пригласил нас на обед.

– С сенатором Фитцпатриком?

– Да. С сенатором Бенджамином Фитцпатриком. Именно он проталкивает мою кандидатуру от демократической партии. Именно он хочет познакомиться с моей невестой.

Рори слегка привирал, но это была святая ложь.

– Сенатор Бенджамин Фитцпатрик… – повторила Джилли. – Знаешь, это идея.

Всплеск радости от победы наполнил кровь Рори восторгом, смешанным с каким-то беспокойством. Но он снова ничего не понял.

– Эта встреча для меня очень важна, – сказал Рори. – Я тебя только прошу одеться соответствующе и не перегружать разговоры астрологией и ароматерапией.

– Я ценю твою предусмотрительность, – заявила Джилли, что на ее языке означало «да».

Рори наклонился, пытаясь увидеть в ее лице что-то большее, чем просто согласие, то, что жило в нем долгие годы – ощущение сопереживаний или тайного знака. Его вдруг охватила нежность к этой странной женщине, которая, несмотря на строптивость, смотрела на него доверчиво и наивно. Он улыбнулся и поцеловал ее. Но в тот момент, когда их губы слились в поцелуе, дверь, на которую они оперлись, распахнулась, и они шарахнулись друг от друга, как школьники, застигнутые на месте преступления. Поцелуй запищал от восторга и прыгнул на Рори. Рори дернулся и ударился лбом о косяк, а Джилли еще раз испугалась. Поцелуй выскочил в коридор и убежал.

– Тебе не кажется, что это судьба? – спросил Рори. На его лбу алела ссадина.

В ответ Джилли только качнула головой, что означало этот самый знак душевного контакта. Рори был счастлив. Он обнял Джилли, чтобы поцеловать ее еще раз, но она увернулась и убежала по коридору к выходу.