В понедельник Ломакс проспал. Ему не хотелось идти в "Сэш Смит" и сидеть под лестницей, слушая глухой стук над головой. Бреясь, он порезал левую щеку. На дорогах было полно машин. Небо хмурилось. Ломакс опаздывал, и это его беспокоило. Наконец он уселся за свой стол и только тут понял, что никому нет никакого дела до его опоздания. Ломаксу захотелось кофе, и он с тоской вспомнил, что должен сам позаботиться о себе.

По крайней мере у него есть записная книжка Льюиса и фо-тографии. Записная книжка была маленькая, старая и потрепанная и содержала самые личные записи. Книжка была переплетена в некогда коричневую кожу, но с годами переплет слегка потерся. Ломакс удивился, что Льюис не заменил его. Он разглядывал почерк Льюиса - мелкий и аккуратный, почти неизменный на всем протяжении книжки. Только цвет чернил менялся. Когда друзья Льюиса переезжали, он зачеркивал их имена жирной прямой чертой и дописывал новые адреса на чистых страницах. Линии почти скрывали старые имена и адреса. Льюис чертил их медленно и осознанно. Иногда имена зачеркивались и больше не появлялись на чистых страницах. Что происходило с этими людьми? Умирали? Или Льюис просто терял с ними связь, разрывал отношения и уничтожал всякое упоминание о бывших друзьях?

Ломакс использовал книжку, чтобы вычислить некоторые номера из списка. После этого он решил вознаградить себя чашкой кофе. Марджори как раз выходила из кухни. Она не поздоровалась и почти не взглянула на Ломакса, только тряхнула волосами.

— Понедельник, - заявила она.

— Точно, - согласился Ломакс сочувственно.

— Понедельник. Ненавижу. Я уже дырку прожгла в своем телефоне и собираюсь продолжить.

Ломакс вернулся к своему столу и склонился над конвертом, который передала Джулия. Поискал записку, но ее не было.

Макмэхон черкнул на внешней стороне конверта пару строк: "Собираешься напиться? Мои поздравления". Ломакс спросил себя, открывал ли Макмэхон конверт. Зная Макмэхона, не приходилось в этом сомневаться.

Фотографии упали на стол - разноцветные, большие и маленькие. Сердце Ломакса забилось сильнее, когда он начал перебирать их. Праздники. Снимки во дворе дома. Рождество. Но больше всего свадебных. Большинство похожи на снимок, который он уже видел. В то время как дежурные улыбки Джулии, Льюиса и Ричарда не менялись от снимка к снимку, Гейл часто моргала, поправляла очки, губы ее двигались, когда Гейл что-то произносила. Ломакс выбрал одну фотографию, чтобы внимательнее изучить запечатленную на ней семью. На этом снимке красота Джулии впечатляла. На лице играла полуулыбка. Совершенные пропорции, полные губы, нежные тени скул.

Джулия, Льюис, Ричард и Гейл. Двое из них мертвы, а третьей грозит смертный приговор. Ломакс рассматривал лица на фотографии. Джулия казалась счастливой. Ричард представлял собой копию отца. На лице Гейл застыла странная, едва заметная улыбка.

Ломакс пристально разглядывал Льюиса.

От снимка к снимку Льюис не менялся. Та же фигура, те же позы, неизменная улыбка. Голова его была седа, но Льюис сохранил стройность юноши. Хотя кожу и покрывали морщины, она туго обтягивала его крепкие кости. Зачем кому-то понадобилось убивать его? Ломакс наклонился, и Льюис улыбнулся ему. Стандартная, лишенная теплоты улыбка, но при виде плохо сидящего костюма и небрежно выбритых щек Ломакса улыбка начала гаснуть. Ломакс был уверен, что он вряд ли понравился бы Льюису. Вероятно, Льюис состоял членом какого-нибудь загородного клуба, где скатерти из белого льна, а метрдотель представляет собой образец почтительности. Такой метрдотель посмотрел бы оценивающим взглядом на костюм Ломакса и тут же понял бы, что этот парень только пытается выдать себя за человека респектабельного, что ему не слишком удается. Льюис мог бы заказать хорошее вино, а Ломакс непременно разбил бы бокал, и, само собой, вино оказалось бы красным. Пока официанты стирали бы пятно, и Льюис, и метрдотель искусно скрывали бы свое раздражение.

Вероятно, самообладание было сильной чертой Льюиса. Он редко открывал душу даже перед самим собой, не говоря уже о том, чтобы раскрыться перед объективом фотоаппарата.

Ломакс положил снимок на край стола, а остальные убрал в конверт. Засунул записную книжку Льюиса в пустой ящик стола и снял трубку - говорила Марджори. Случайно он услышал обрывок ее разговора.

— Он мой старый друг, и я пытаюсь найти его… - говорила Марджори.

— Неужели? - глумливо поинтересовался мужской голос.

— Это имя что-нибудь говорит вам?

— Фокс?

— Льюис Фокс.

— Льюис Фокс. Нет. Имя мне незнакомо, да и вы, судя по голосу, елишком молоды, чтобы иметь старых друзей, детка, - произнес мужской голос.

Марджори соврала, что знает дочь Льюиса и на самом деле именно Гейл является ее подругой, но…

— И вот еще что, - добавил мужчина, - вы не первая спра-шиваете меня о Льюисе Фоксе - недавно кто-то уже звонил и представлялся его старым другом. Еще один такой дурацкий, бестактный звонок, и я…

Ломакс не стал дослушивать. Когда он вошел в кабинет Марджори, та как раз клала трубку на рычаг. Лицо было розовее, чем обычно. Марджори перебирала волосы.

— Над каким делом вы работаете? - спросил Ломакс.

— Что?

— Вам известно, что я работаю над тем же делом?

Марджори откинула волосы назад.

— Ну… я не уверена.

— Стало быть, вы не знаете, что я трачу свое время, делая те же чертовы звонки, что и вы, набирая те же чертовы номера, что и вы, и задавая одни и те же чертовы вопросы?

— Э-э-э…

— Когда люди говорили мне, что им уже звонила женщина и спрашивала про Льюиса Фокса, я решил, что это кто-нибудь из районной прокуратуры. Оказывается, нет. Это девушка, которая делит со мной одну телефонную линию.

Марджори надула губы.

— Успокойтесь, - сказала она.

Однако в ее голосе спокойствия не ощущалось.

— Еще чего. Что вам обо мне рассказали?

Она вздохнула.

— Они просто сказали…

— Кто сказал?

— Курт. Он просто сказал… да какая, в сущности, разница, что он сказал? Я поняла только, что вы влюблены в клиентку и потому вообразили, что можете ей помочь…

Марджори умолкла. Наступило молчание. Она прервала его.

— Вы ведь даже не учились на юридическом, - жалобно про-изнесла она.

— Нет, на юридическом не учился. Я учился в других местах.

— Это правда, что вы работаете в обсерватории?

— Нет. Я работаю на "Сэш Смит" по делу "Народ против Фокс", - громко отвечал Ломакс.

— Нечего кричать на меня, кричите на Курта.

— Давайте-ка не будем тратить время зря. Просто несите ваш список и ручку в чулан, где я работаю. Да, Марджори, я работаю в чулане без окон, а прямо над головой там лестница. Давайте обменяемся информацией. Я расскажу вам, что я узнал, а вы - то, что узнали вы. А затем решим, как работать дальше, чтобы сэкономить время и не дублировать друг друга. Идет?

Марджори собрала разбросанные листки со стола. Устроившись в кабинете Ломакса, она с интересом посмотрела на него.

— Хотите, принесу кофе? - предложила девушка.

Впервые голос ее звучал по-дружески. 3a чашкой кофе Ломакс рассказал Марджори о том, как он работал с телефонными номерами и какую информацию собрал. Девушка была поражена. Ее собственная система оказалась куда менее продуманной. Они начали работать вместе. В общем и целом звонки Марджори оказались более успешными. Она часто сверялась со стопкой каких-то копий.

— Что это? - спросил Ломакс.

— Записная книжка Льюиса. Его жена позволила Курту сделать копию, и эта книжка очень помогла мне.

Ломакс ничего не сказал.

— А это копия его настольного дневника… здесь еще несколько имен и номеров. Я могла сверять звонки, которые он сделал, с назначенными встречами, вот так, - сказала Марджори.

— Вы его знали?

— Кого, Льюиса Фокса? - - Да.

— Это ж вы у нас его старый друг и сейчас заняты его поисками, не так ли?

Они улыбнулись друг другу.

— Нет, я его не знала. Я работаю здесь всего несколько недель, и это мое первое дело, - призналась Марджори.

— Какое у вас впечатление - его здесь любили?

Марджори пожала плечами:

— У меня не сложилось никакого впечатления.

Когда, разыскивая Марджори, появился Курт, Ломакс и девушка уже глубоко ушли в обсуждение работы.

— А, прекрасно, значит, вы нашли друг друга, - заметил Курт.

Ломакс бросил на него взгляд, в котором, как он надеялся, выражалось презрение.

— Дерьмово, Ломакс, выглядите вы неважно, - неискренне посочувствовал Курт. - Может быть, вы слишком больны, чтобы пойти сегодня вечером со мной?

— Куда?

— Я встречаюсь с Джерри Хегарти, приятелем Льюиса. Он собирается представить меня любовнице Льюиса. Френсис велела мне взять вас с собой, чтобы вы посмотрели, как опрашивать людей.

— Хорошо, - сказал Ломакс.

— Он отвезет нас в клуб Льюиса.

Ломакс кивнул. Должно быть, речь шла о загородном клубе.

***

Когда Хегарти забрал их, уже стемнело.

Ломакс устал.

Монотонность работы, раздражительность окружающих утомили его. В ходе расследования он не обнаружил ничего такого, что могло бы помочь Джулии. Она обещала позвонить ему из обсерватории, тем не менее не позвонила. Возможно, пыталась, но линия была занята.

За рулем сидел Хегарти. Машина была старая. Ее размеры и жесткие углы напоминали о другой эре, при всем том рабочие части блестели, а обивка пахла свежестью. Хегарти был так влюблен в свою старую машину, купленную много лет назад, что сохранял ее в отличном состоянии. Ломакс положил на заднее сиденье вечернюю газету, взгромоздил на нее ноги и вытянулся. Фотография Джулии на первой странице расположилась как раз между его лодыжек.

Сначала Курт и Хегарти, сидевшие спереди, поговорили о машине, а затем принялись обсуждать Льюиса. Ломакс слышал не все. Хегарти говорил тихим, монотонным, словно шум двигателя, голосом. Они медленно двигались в вечернем потоке машин, остановки почти не ощущались. Один раз, на светофоре, Хегарти пригладил волосы расческой. Слова Хегарти, достигавшие слуха Ломакса, гипнотизировали его. -…усталый… уснул… не раз… уснул…

Ломакс закрыл глаза. Прорезался голос Курта:

— Сколько машин он разбил, мистер Хегарти?

Хегарти молчал.

— Кто? - спросил Ломакс, открывая глаза. - Кто разбил?

— Не спите, Ломакс. Мистер Хегарти рассказывает о том, как Льюис разбил машину.

— Нет-нет, не разбил, все не так страшно. Льюис никогда не причинял ущерб ничьей собственности. Просто иногда он засыпал за рулем.

— Выпив лишнего? - спросил Ломакс.

В боковом зеркале отражалось лицо Хегарти, залитое светом фар. На нем застыло настороженное выражение.

— Не больше, - ответил Хегарти, - чем прочие.

Ломакс представил себе, как Льюис уходит из загородного клуба. Должно быть, уже очень поздно. Как всегда почтительный метрдотель открывает перед ним дверь, и Льюис направляется к своей машине, совсем не пьяный, сохраняя достоинство, несколько более тщательно, чем обычно, переставляя ноги. Он едет домой к Джулии, пытаясь не заснуть, и тут…

— В какой части города находится клуб, мистер Хегарти? - спросил Ломакс.

— На самом деле это в центре.

— Клуб Льюиса? В центре? - недоверчиво повторил Ломакс.

Ему не хотелось уничтожать образ загородного клуба, который он создал. Мысленно Ломакс успел уже добавить к нему просторные лужайки и каменную кладку стен. А еще все эти белые скатерти, метрдотеля и чертову карту вин. Все это был Льюис.

Вот уж действительно резкий поворот.

— Это прямо здесь, - сказал Хегарти, тормозя.

— Здесь? - изумился Ломакс.

Высокая кирпичная стена окружала их со всех сторон. Огни города сверкали сквозь жалкую траву, растущую в трещинах.

— Прекратите ваши дурацкие вопли, несчастный вы сыщик- любитель, - шепотом отчитывал Ломакса Курт, когда они выбирались из машины.

Похоже, Хегарти не слышал их.

— Сегодня здесь людно, - заметил он.

С неожиданной скоростью Хегарти повел их в темноту, петляя между машинами одному ему хорошо известной тропинкой. Идущие следом Ломакс и Курт ударялись о бамперы и крылья машин. Курт чертыхался про себя. Все вокруг выглядело дешево: расположение клуба, крошащиеся стены, случайное освещение. Вероятно, клуб окажется запущенной забегаловкой. Скорее всего это место, где престарелые бизнесмены таращатся на голых красоток, прежде чем отправиться домой к женам. Ломакс ощутил укол жалости по отношению^ к Джулии.

Они уже достигли входа. Ломакс бросил взгляд на темные окна и неприветливую дверь и снова вспомнил загородный клуб. Однако все, что имело отношение к Льюису, могло помочь Джулии. За этим неказистым фасадом, возможно, скрывается истинный Льюис.

Хегарти позвонил. Пока они ждали, он откашлялся. Ни вывески, ни неоновых огней - ничего, что указывало бы на название клуба или вообще на его наличие за этой дверью. Как он называется? Упоминал ли Хегарти его название?

Дверь открыл человек в смокинге.

Метрдотель. От удивления Ломакс отпрянул назад и споткнулся о невидимый порог. Мужчина поздоровался с Хегарти и окинул холодным взглядом Курта и Ломакса. На лице Курта появилась победная улыбка, он выпятил подбородок навстречу человеку в смокинге, открыл было рот, чтобы заговорить, но Хегарти оказался проворнее. Он оттащил метрдотеля в сторонку и что-то прошептал ему на ухо.

Пока они ждали, Ломакс обнаружил, что ритмически разминает икроножную мышцу. Изнутри слышалась музыка, причем играл оркестр. Ломакс не узнал мелодию, но она ему понравилась. Он ощутил голод и тут же почуял запах еды, и хорошей еды - запах просачивался сквозь открытую дверь.

Наконец перешептывания завершились и им позволили войти. Хегарти шел впереди. Прихожая, слишком узкая, чтобы идти рядом, неожиданно завершалась широкой лестницей. Лестница слегка поворачивала. Ступеньки светились, когда на них наступали. Музыка стала слышнее, диапазон и глубина звука заставляли предположить, что играет живой оркестр. Ломакс ощутил подъем. Казалось, сердце его застучало в ритме музыки, а Хегарти перед ним даже движется под эту музыку.

Они остановились на вершине лестницы.

Ресторан оказался не слишком большим, но шумным. С одной стороны на платформе толпились фраки - оркестр. Ломакс насчитал около пятнадцати музыкантов. Музыка словно поднималась вверх и окутывала зал. Это было очень красиво. Воздух, словно дыхание, наполняли звуки. Нежно раскачивались люстры. Свет от них слабо падал вниз, оставляя стены в тени, так что Ломакс не сразу различил фигуры обедающих. Люди обедали под музыку. Некоторые уже завершили трапезу и сидели, откинувшись, с сигаретой во рту. Дым поднимался вверх и вился вокруг люстр.

Неожиданно перед ними возник метрдотель. Он показал рукой на столик, и они начали пробираться к нему. Метрдотель и Хегарти о чем-то тихо посовещались, и метрдотель удалился.

— Николас здесь главный, - зачем-то объяснил Хегарти.

Николас издали обозревал зал. Он сидел за пустым столом и общался со своим персоналом томными знаками. Поднятый палец или бровь - Это все, что он позволял себе, оставаясь неподвижным.

— Замечательное место, - сказал Курт.

Хегарти кивнул.

— За исключением одного, - добавил Курт. - Здесь курят. Хотя это и запрещено городскими властями.

Хегарти изучал свои запонки.

— Наверное, - сказал он наконец.

Хегарти сообщил им, что заказал ужин. Выбор блюд здесь невелик, и он всегда придерживается советов Николаса.

Ломакс бросил взгляд на прочих посетителей. Маленькие столики почти везде занимали пары. Оркестр мешал вести разговоры.

— Вам нравится? - спросил его Хегарти. Он впервые обратился к Ломаксу.

— Нравится, - отвечал Ломакс.

Хегарти вытащил из кармана расческу и принялся приглаживать волосы набок. Он делал это тщательно, высоко подняв локти. За последние двадцать минут Хегарти уже второй раз брался за расческу. Все это выглядело весьма комично, особенно учитывая, что Хегарти был почти лыс.

Перед ними расстелили белоснежную скатерть и уставили ее блюдами.

— Угощайтесь, джентльмены, - предложил Хегарти.

Еда была хороша. Они наблюдали, как взлетают локти ор-кестрантов, а черные спины колышутся в такт мелодии. Музыка достигла крещендо, когда они завершили трапезу. Голова Ломакса была занята музыкой, и он не мог думать ни о чем другом. Наконец все стихло. Из темных ниш послышались бурные аплодисменты. Оркестранты поклонились. Дирижер - даже дважды. Оркестранты в беспорядке начали покидать платформу, а их место занял пианист.

— Здорово, - прокомментировал Курт. Он пролистывал за-писную книжку. - Итак, вы с Льюисом часто приходили сюда, - заявил он Хегарти, который вынул сигарету. Курт с неприязнью посмотрел на нее.

— Довольно часто, - ответил Хегарти.

Он говорил тихо. Видно было, что он привык обдумывать свои слова.

— Как вы познакомились?

— Я кое-что делал для "Сэш Смит". Мы встретились, и он стал моим лучшим другом. Видимо, вы собираетесь расспрашивать меня о Льюисе. Как и полиция. Такой высокий худой полицейский сказал, что он из отдела убийств, лицо похоже на череп. Удивительно.

Курт выглядел встревоженным.

— О чем вас спрашивали полицейские?

— Если я повторю вам свои ответы, - предложил Хегарти, - это сэкономит время.

У него был мягкий голос, но в разговоре он умел захватить инициативу. Хегарти был бухгалтером, возглавлял аудиторскую фирму. Он привычно управлял ситуацией.

Хегарти расстегнул запонки на рубашке.

— Льюис в городе недавно, наверное, около пятнадцати лет, возможно, меньше, проверьте, если хотите. Он, как и я, прошел через развод. Мы были похожи во многом. У Льюиса были проблемы с семьей, с бывшей женой, и у меня тоже. Моя живет в городе, и его вскоре переехала сюда. Я женился пять лет назад, и вскоре после этого Льюис стал задумываться о женитьбе на Джулии. Он был мне как брат. Сначала женился я, затем женился он. Люди не понимают этого. Обычно так не делают - жениться только потому, что женился твой друг, твой брат. Но я хочу сказать, что Льюис на самом деле любил Джулию. Однако если бы я остался холостяком, он вряд ли женился бы на ней. Конечно, Джулия - славная малышка. Она никогда не совершила бы подобного преступления.

Курт делал быстрые пометки. Дописав, поднял глаза на Хегарти:

— А эта девушка… Льюис нашел кого-то еще…

— Верно. Элис. Николас пришлет ее к нам, - сказал Хегарти.

— Вы хотите сказать, она уже здесь? - спросил Курт.

— Конечно.

Появились кофе и коньяк. За коньяком Ломакс принялся оглядывать зал. Он заметил, что обедали в основном пары. Некоторые подчеркнуто не скрывали своих отношений. Они кормили друг друга, не сводили друг с друга глаз, поглаживали друг друга по плечам и спине. Ломакс всматривался в темноту. На платформе одетый в черное пианист наигрывал Шопена.

— У вас есть без кофеина? - спросил Курт.

Глаза пожилого официанта округлились.

— Нет, сэр, - произнес он и удалился в темноту.

Ломакс заметил, что среди присутствующих преобладают юные женщины и пожилые мужчины. Он повернулся, чтобы спросить об этом Хегарти, но тут оркестр со своими инструментами снова появился на платформе. После аплодисментов, которые завершили выступление оркестра, Хегарти обратился к Ломаксу:

— Здесь есть неплохие музыканты.

Ломакс кивнул, хотя ничего не смыслил ни в музыке, ни в исполнительском искусстве, о чем и сказал Хегарти.

— Ну далеко не все здесь разбираются в этом. Я-то посещал музыкальный колледж, да и Льюис знал толк в музыке, но большинство членов клуба не отличат сонаты от концерта, и это действительно не имеет значения.

— Значит, они собираются здесь не ради музыки? - спросил Ломакс.

— Естественно. Они здесь ради женщин.

Курт и Ломакс оглядывали зал. В тусклом свете большинство женщин казались молодыми, и все без исключения выглядели красавицами.

— Женщин поставляет Николас, - предположил Курт.

На лице Хегарти появилось болезненное выражение.

— Нет, он вовсе не сутенер. А девушки - совсем не проститутки. Николас просто знакомит мужчин с хорошенькими женщинами. Не знаю, как он находит их, но платите вы только за еду и музыку.

— Стало быть, - заключил Курт, - это совсем не то место, куда вы приведете свою жену.

Хегарти посмотрел на него без всякого выражения.

— Мне такое и в голову не придет, - ответил он.

— А как люди вступают в клуб? Если, например, я заинтере-суюсь…

Реакция Хегарти была мгновенной.

— Бесполезно. Вам должны предложить. А вот и Элис.

Сначала Ломакс решил, что девушка из оркестра. Она носила смокинг и галстук-бабочку. Она уверенно обходила столы, раскачиваясь гибким телом вправо и влево. Светлые волосы поднимались надо лбом. Двигалась девушка очень изящно.

— Да, да-да, - пробормотал Курт.

Хегарти поцеловал Элис в щеку и подставил свою для ответного поцелуя. Он оставил их, и несколько минут спустя Ломакс заметил, что Хегарти беседует с изящной юной девушкой в другом конце зала.

Курт начал расспрашивать Элис о ее жизни. Раньше Элис жила с матерью, пока в прошлом году та не вышла замуж и не уехала в Лос-Анджелес. Теперь она живет одна. Иногда работает моделью. Собирается стать помощником ветеринара.

— Любите животных? - спросил Курт. - У меня есть щенок!

Лицо Элис просветлело. Она сказала что-то, чего Ломакс не расслышал.

Хотя на платформе играл один пианист, голос Элис был так слаб и хрупок, что Курту пришлось наклониться вперед, чтобы различать слова. Ломакс молча рассматривал девушку. Этот ребенок совершенно не взволновал его. Привлекательная внешность Элис не трогала Ломакса. На чистом лице девушки не запечатлелось никаких следов мыслей и переживаний.

— Сколько вам лет, Элис? - спросил он.

— Девятнадцать. Будет, через восемь дней.

— С днем рождения, Элис, - произнес Курт, голос его потеплел.

Он принялся расспрашивать девушку о Льюисе Фоксе. Элис отвечала с готовностью, однако чаще всего обрывочно и немно-гословно. С Николасом ее познакомил приятель матери. Льюиса она встретила в клубе в прошлом январе. Они встретились еще раз, затем виделись неоднократно. Сколько - Курт и Ломакс так и не поняли. Осталось также неизвестным, когда Льюис впервые предложил Элис встретиться вне клуба, но вскоре после знакомства они стали любовниками. Льюис посылал ей цветы и другие подарки. Однажды посыльный в униформе с золотой тесьмой доставил девушке котенка. Льюис никогда не говорил с Элис о жене, однако дал понять, что брак его был непростым. Жена Льюиса представлялась Элис особой старой и с тяжелым характером. Она очень удивилась, увидев по телевизору фотографию Джулии.

Их разрыв не был тяжелым, просто постепенно они отдалялись друг от друга. Обычно отношения, которые завязываются в клубе, так и заканчиваются. Элис встречалась уже с кем-то другим, иногда приветственно махала Льюису рукой или обменивалась с ним дружеским поцелуем. Он тоже познакомился с другой девушкой - привлекательной брюнеткой, которую встретил здесь же. Льюис вел себя с новой подружкой заботливо и любезно. Элис не знала эту девушку и никогда больше не встречала ее в клубе. Она считала, что новой девушке Льюиса примерно столько же лет, сколько ей самой, или немногим больше.

— Спасибо, Элис, - заключил Курт. - У меня есть еще вопросы, на всякий случай дайте мне ваш телефон и адрес, возможно, я загляну к вам домой.

Элис продиктовала информацию и ускользнула за дальний столик. Ломакс попытался проследить за ней, но девушка затерялась в темноте. Вернулся Хегарти.

— Весьма сексуально. Я про смокинг, - сказал Курт.

Хегарти кивнул:

— Видимо, Льюис думал так же.

— Сколько вашему щенку? - спросил Ломакс.

Курт с хитрым видом усмехнулся и закрыл блокнот.

— Итак. Хорошо. Ай да Льюис! - В голосе Курта слышалось восхищение. - В смысле, сначала Джулия, затем Элис. Вот это да. Такие юные и стройные. Как вы думаете, между ними были серьезные отношения?

Хегарти потряс головой:

— Буду с вами откровенен. Льюис на несколько лет старше меня, а я знаю, что в нашем возрасте уже нет времени, да и желания посвящать этому всю душу. Элис принадлежала к тому типу девушек, которые возбуждали Льюиса. Однако не слишком часто. Вы меня понимаете?

Курт и Ломакс уныло кивнули.

— Так можно и убить самого себя на собственный пятиде-сятилетний юбилей, - заметил Курт.

— Если кто-нибудь не сделает этого раньше, - спокойно ответил Хегарти. - Еще вопросы, джентльмены?

— Да, - сказал Ломакс, опередив Курта. Тот недовольно воззрился на него. - У Льюиса после Элис была еще девушка? Брюнетка?

Хегарти надолго задумался.

— Нет, я об этом не знаю, - наконец ответил он.

Курт неохотно нацарапал что-то в блокноте. Затем спросил:

— Льюис когда-нибудь говорил вам о финансовых проблемах в "Сэш Смит"? Или о собственных финансовых проблемах?

— Нет, - отвечал Хегарти.

— Вам не показалось, что его что-то беспокоило?

— Он обязательно рассказал бы мне, однако не сделал этого. Полиция намекнула, что у них есть версия о финансовых нарушениях в "Сэш Смит". Что ж, возможно, они и были, но я точно знаю, что Льюис не мог иметь к ним никакого отношения. Он был честным человеком. Честным. В вашей жизни встречалось много честных людей? Не думаю. Идемте, джентльмены.

Они встали. Пианист на платформе раскачивался в такт музыке.

Курт спросил:

— Как вы думаете, кто убил его, мистер Хегарти?

Хегарти пожал плечами:

— Да любой хулиган. Почему нет? Может быть, кому-нибудь было что-то нужно от его дочери? Один Бог знает, что именно, а Льюис оказался у них на пути. Но была ли у кого-нибудь причина убивать Льюиса? Нет, ни у кого не могло быть такой причины.

Они остановились и оглядели зал. Ломакс нашел глазами Элис - та сидела за столиком с седовласым мужчиной.

Когда они начали спускаться по лестнице, Курт чуть впереди, Хегарти прошептал Ломаксу:

— Николас готов принять вас в члены клуба.

— Кого? - удивился Ломакс. - Меня?

Хегарти улыбнулся:

— Подумайте об этом. Вот моя карточка…

Ломакс взглянул на карточку Хегарти и узнал номер телефона - сегодня он уже набирал его.

— Позвоните, если заинтересуетесь.

Ломакс замялся.

— А могу я позвонить вам, чтобы задать еще парочку вопросов?

— Каких вопросов?

— Еще не знаю. Я думаю об этом прямо сейчас. Я человек довольно медлительный.

Хегарти одобрительно кивнул.

— Но у меня скоро отпуск… - Он достал из кармана маленький зеленый дневник и, не замедляя шага, пролистал его. - Что ж, давайте встретимся, - сказал он, а затем назначил дату и время встречи через неделю.

Ломакс записал.

Хегарти отвез их обратно в "Сэш Смит". Когда величественная старая машина медленно отъехала, Курт сказал:

— Держу пари, парень замешан в нашем деле.

— Как?

— Слишком он любезен, слишком вежлив. Ради Бога, ведь убит его лучший друг!

— Шесть месяцев назад. У него было время свыкнуться с этой мыслью.

— Ну и что? Если и были какие-то финансовые нарушения, парень приложил к ним руку. Помимо всего прочего, он же бухгалтер.

— А что, какие-то нарушения уже обнаружились?

— Мы наняли независимых финансовых консультантов, которые проверяют все в "Сэш Смит". Этим же занимается и полиция. Пока еще никто ничего не нашел. Может быть, и не найдут. Хегарти ловок.

Ломакс спросил:

— Льюиса любили на работе?

Курт пожал плечами. Казалось, вопросы Ломакса раздражают его.

— Когда он продвигал людей.

— А когда не продвигал?

— Партнеры никогда не пользуются популярностью. Вы пытаетесь делать свою работу и хотите, чтобы фирмой хорошо управляли. Но иногда кажется, что эти люди стоят у вас на пути. Когда-то они были адвокатами, они должны понимать, что почем, но забывают об этом. Они должны помогать вам, а получается, что скорее мешают.

О чем поспорили Льюис и Курт? О расходах Курта? Об отделке его кабинета? Об установке новой компьютерной системы? Не поделили полотенце для рук в туалете? Ломакс чуть не застонал вслух. Он хотел участвовать в расследовании убийства, а не офисной политики.

Домой Ломакс приехал с головной болью. По местной программе только что завершилась передача о деле Фокс. Корреспондент в щегольском галстуке и черном костюме утверждал, что Джулии вряд ли удастся доказать свою невиновность, и напоминал зрителям, что самым очевидным приговором будет смертная казнь. Ломакс собрался выключить телевизор и вдруг застыл, увидев на экране обсерваторию. Значит, пресса обнаружила, где скрывается Джулия. Показали стоянку и вездесущего Макмэхона. Тот шел от кафетерия к лаборатории, погру-женный в разговор с невидимым собеседником. Вероятно, зрители воображали, что ученые ведут дискуссию о судьбах галактики, в то время как они просто обсуждали обеденное меню.

Ломакс позвонил Джулии, но она не взяла трубку. Он сварил себе кофе и попытался сконцентрироваться на Льюисе Фоксе, однако образ становился все более расплывчатым. Тот Льюис Фокс, которого он придумывал целый день, не мог быть членом такого клуба. Клуб оказался всего лишь борделем с музыкой. Секс, замаскированный под культуру. Богатые мужчины платят за знакомство с хорошенькими юными девушками - девушками, которые годились им в дочери, а то и во внучки. Почему Хегарти предложил ему стать членом клуба? Почему он, Хегарти, решил, что Ломаксу нравятся подобные вещи? Неужели посчитал, что между Льюисом и Ломаксом есть какое-то сходство?

Зазвонил телефон.

Взяв трубку, Ломакс услышал голос Кэндис и понял, что она рассержена.

— Ломакс.

— Слушаю.

— Я весь вечер пытаюсь найти тебя. Это из-за Хелен.

Живот Ломакса свело.

— Что случилось?

— Именно это мне и хотелось бы услышать.

— Что?

— Расскажи мне.

Значит, Хелен ушибла колено или порезала палец на пешей прогулке, а Кэндис только сейчас заметила это. Ломакс успокоился и мягко спросил:

— Что случилось, Кэндис?

— Ломакс…

Возможно, Кэндис почувствовала его настроение, и голос ее изменился. Гнев угас. Ломакс ждал. Через несколько секунд Кэндис снова заговорила.

— Ты действительно не понимаешь, почему я звоню? - спросила она.

В голосе ощущалась некоторая неуверенность.

— Нет. С Хелен все нормально?

Кэндис вздохнула и начала:

— Вечером я укладывала Хелен в постель. Она рассказывала о вашей прогулке, а затем я поцеловала ее на ночь. Я уже почти вышла из комнаты, но она позвала меня. Она хотела кое-что рассказать мне.

Она замолчала. Ломакс ждал.

— Сначала она не могла. Я вынуждена была сесть на кровать и целых полчаса уговаривала ее.

— Уговаривала?

— Ломакс, ты трогал ее?

— Что?

— Ты трогал нашу маленькую девочку?

— Трогал? Что, черт подери, ты имеешь в виду?

— Она сказала мне: "Мама, я не хочу, чтобы папа целовал меня".

Ломакс молчал.

— Ты слышишь меня, Ломакс?

— А как она сказала это?

— Она сказала, что хочет сообщить мне кое-что, а затем…

— Она всегда говорит, что хочет что-то сообщить тебе, когда ты выключаешь свет в ее комнате.

— Ломакс… - Голос Кэндис задрожал. - Она была расстроена.

— Расстроена! Она плакала?

— Нет, не плакала. Она была расстроена. Не кричи.

— Она была расстроена, потому что ты сидела у нее на кровати и целых полчаса умоляла ее рассказать, а она не знала, что рассказывать! Вот поэтому, черт подери, она и была расстроена!

— Давай не будем кричать.

— В чем конкретно ты меня обвиняешь?

— Ни в чем. - В голосе Кэндис появилось фальшивое спо-койствие. - Я ни в чем тебя не обвиняю. Я просто хочу знать, почему Хелен сказала, что больше не хочет, чтобы папа целовал ее? Что произошло, когда ты целовал ее в последний раз?

— Что произошло? Ну, я поцеловал ее на ночь. Так же, как и ты всегда целуешь. А она сказала, что мои щеки колются. Вот что, черт возьми, произошло.

— Это все?

— Господи, Кэндис.

Кэндис снова оживилась:

— Джоэл сказал, что вы были вместе в палатке долгое время. Ты раздел ее и положил в постель. Честно говоря, Ломакс, это совсем не обязательно. Хелен уже шесть лет, она и сама способна раздеться.

Ломакс не мог вымолвить ни слова. Хелен и Джоэл подверглись допросу, и предметом допроса был он, их любимый отец. Он представил себе жалобные крики Хелен и заикающегося Джоэла.

— Я хочу спросить, - слабым голосом добавила Кэндис, - зачем ты раздевал ее?

— Она попросила меня.

— И что ты… сделал, что ты на самом деле сделал?

— Я снял с нее одежду, подал футболку, она залезла в спальный мещок, я поцеловал ее на ночь, а затем отправился к Джоэлу…

— Кто спал рядом с Хелен?

— Мы оба. С двух сторон.

— И… это все?

— Я не уверен, - сказал Ломакс, сердце его выскакивало из груди, - что способен продолжать этот разговор.

— Ломакс, я ни в чем тебя не обвиняю. Просто хочу выяснить, что случилось.

— Вот ты и выяснила.

Последовало долгое молчание.

— Прости, - наконец вымолвила Кэндис.

Ломакс медленно проговорил:

— Не знаю, смогу ли я простить тебя. Я подумаю об этом.

Он повесил трубку и лег в постель. Телефон зазвонил вновь. Он не снимал трубку. Однако телефон не умолкал, и Ломаксу пришлось встать с постели.

— Ломакс, выслушай меня…

— Нет.

— Я вообразила черт знает что. Да, черт знает что. Но я должна была понять, почему Хелен не хочет, чтобы отец поцеловал ее…

— Иди ты к черту!

Ломакс повесил трубку.

Он лежал и вспоминал ту ночь в горах с Хелен - все, что он сказал, подумал и почувствовал. Удивительно, но когда он меньше всего ожидал этого, в его мысли вернулся Льюис Фокс. Весь день он пытался найти Льюиса, и вот он пришел, непрошеный и незваный.

Ломакс уснул, не раздеваясь, поперек кровати. На следующее утро он встал с ясной головой. Энергично принял душ. Бриться не стал. Не стал надевать одежду, предназначенную для "Сэш Смит". Джинсы показались ему старыми друзьями.

Он позвонил Джулии.

— Как ты?

— Нормально. Вчера я не смотрела телевизор. - Голос ее был спокоен. - Я осталась в обсерватории - работаю для комитета по затмению.

— Что за комитет?

— Он еще не существует. Я как раз организую первое совещание и печатаю речь Добермену. Вокруг этого комитета такая суета.

— Надеюсь, никто в обсерватории не пристает к тебе с рас-спросами?

— Нет. Все очень добры ко мне. Они думают, что все это ужасная ошибка. Да так оно и есть.

Когда Ломакс собрался уходить, раздался телефонный звонок. Курт.

— Еще спите, Ломакс?

— Нет.

Курт звонил из какого-то шумного помещения. Он близко подносил трубку к губам.

— Напечатайте то, что мы вчера узнали о Хегарти и Элис, и отдайте Френсис. Сможете?

— Но я же не делал никаких заметок. Это вы что-то писали.

— Напечатайте то, что вспомните, особенно про брюнетку. Марджори уже начала искать ее. И никогда больше не ходите опрашивать свидетелей без блокнота.

— Где вы?

— В аэропорту. Лечу в Цюрих. Цюрих, Швейцария.

— Судя по вашему голосу, Курт, отдых вам просто необходим.

— Да пошел ты, Ломакс… Я пытаюсь проследить за четырьмястами пятьюдесятью тысячами на банковском счете. У меня нет времени рассказывать Френсис о том, что случилось вчера.

Так что придется написать отчет за меня - так, как я показывал. Хорошо? - Хорошо.

Однако, положив трубку, Ломакс не засел за отчет. Вместо этого он направился к университетскому городку.