Когда наконец три автомобиля отбыли восвояси - в окнах торчали серые лица, - Ломакс закрыл калитку, чтобы не дать Депьюти снова сбежать. Калиткой какое-то время не пользовались. Ржавые петли протестующе скрипели. Ломакс поморщился. Голова казалась тяжелее обычного раза в два. Пес развлекался, гоняя белок, которые в его отсутствие совсем обнаглели.

Ломакс смазал петли и убрал остатки вчерашней гулянки. Затем долго стоял под душем. Он не хотел, чтобы Нос учуяла следы вечеринки на одежде или на волосах. После кофе он снова почувствовал себя бодрым. Съел кекс, снова запил его кофе. Когда Ломакс уезжал, пес пристально смотрел на хозяина сквозь калитку.

Нос жила рядом с клиникой Кэндис. Квартира располагалась этажом выше и была выкрашена белым. Маленькая, обставленная по-современному, она поражала лабораторной чистотой.

— Иначе никак, - объяснила хозяйка, - мой нос так чув-ствителен, что любая грязь превращает жизнь в пытку. Когда они красили фасад, я вынуждена была съехать на месяц.

Ломакс посмотрел на нос женщины:

— А с виду обыкновенный.

— Если бы, - с несчастным видом вздохнула она.

Маленькая женщина со светлыми волосами. Ее можно было бы назвать хорошенькой, если бы не тревожное, а иногда и бо-лезненное выражение лица.

Они поехали к дому Гейл. Нос оказалась беспокойной пассажиркой. Каждый раз, когда Ломакс поворачивал, женщина вцеплялась в ремень безопасности и шумно втягивала воздух, когда ей казалось, что он слишком приблизился к передней машине.

— Вам повезло, - заметил Ломакс, - обладать сверхчувством.

— Тут нечему завидовать, - отвечала Нос. - Это сверхчувство разрушило мой брак. Обычно из-за него я пропускаю все вечеринки. Простой обед может стать для меня своего рода чистилищем. Вам этого не понять.

Ломакс гадал, что могло разрушить ее брак. Муж изводил ее запахами своего тела? Ломакс опустил стекло и прикинул, сколько времени стоял сегодня под душем. Часа два.

— Например, вы, - заметила Нос.

— Что я?

— Вы пользуетесь тем же мылом, что и ваша жена. Детским мылом, верно?

Ломакс вынужден был признать ее правоту. Кэндис давно ушла от него, но он продолжал по привычке покупать все тот же сорт мыла.

— Вы мылись под душем примерно два часа назад. Вчера вы были на вечеринке, где люди пили и курили. Сегодня не пользовались дезодорантом. А если бы воспользовались, я назвала бы марку или хотя бы производителя.

— Ничего себе, - выдавил Ломакс.

Она была права, он забыл про дезодорант. Ломакс прижал руки к бокам.

— Не переживайте, - сказала Нос, заметив его смущение. - Я чувствую ваши запахи, но это ничего. Большинство людей пахнут так, словно облились с ног до головы из каждой бутылочки в супермаркете. Они используют духи, лосьон после бритья, крем для рук, мыло, дезодорант, лак для волос, косметику, полоскание для рта…

Ломакс вздрогнул.

— Вы пользовались тем мятным зеленого цвета, что рекламирует по телевизору тот мужчина в белом халате.

— Точно, - подтвердил Ломакс. - Купил со скидкой. Боже, кажется, именно в супермаркете.

— Понимаете ли вы, Ломакс, - спросила Нос, определенно обращаясь к нему и в то же время словно задавая вопрос в пустоту, - понимаете ли вы, что я вынуждена испытывать?

Она говорила с такой горячностью, что Ломакс слегка отпрянул.

— В каждом из этих запахов нет ничего плохого. Некоторые даже приятные. Но все вместе… это похоже на то, как если бы я слышала, какую мелодию выводит каждый инструмент в оркестре. Одновременно.

В голосе женщины слышалась такая боль. Ломакс вспомнил, что Кэндис рассказывала ему о том, что Нос некогда пережила нервный срыв.

— Я так благодарен, что вы согласились использовать свой дар, чтобы помочь мне. - Ломакс постарался успокоить женщину. - Теперь я понимаю, что для вас это нелегко.

— Надеюсь, они убрали кровь. Запах крови всегда расстраивает меня. С другой стороны, некоторые чистящие средства ничуть не лучше.

Ломакс сказал, что не заметил в квартире следов крови.

— Интересно, каким средством они пользовались? - устало промолвила Нос.

Ломакс вспомнил, что несколько дней назад начал есть гамбургер прямо в машине. Он остановился, чтобы заправиться, а когда вернулся, забыл про него. Утром он заметил гамбургер на сиденье рядом с собой, но было уже поздно убирать его, и Ломакс просто сунул гамбургер под сиденье. Сейчас он гадал, когда запах гамбургера начнет досаждать женщине.

Чтобы отвлечь ее, он принялся объяснять:

— Я пытаюсь узнать как можно больше о жертве убийства, в чью квартиру мы сейчас едем. Квартира пуста, там прибрано, никаких следов хозяйки не осталось. У дома особая атмосфера. Мне хотелось бы знать, что вы можете сказать по этому поводу. Это будет непросто, так как убийство было совершено восемь месяцев назад, а хозяйка отсутствовала в квартире еще четыре месяца до того.

— Непросто, - согласилась Нос. - Иногда тяжело датировать старые запахи. Я могу сказать, что вы мылись под душем пару часов назад, но если бы вы вообще не мылись, я едва ли сказала бы, сколько дней подряд - пять или семь. Надеюсь, что все-таки смогу помочь вам.

Она с жадностью принялась грызть ногги.

— В любом случае я очень благодарен вам, - ободряюще заметил Ломакс, тем не менее Нос, казалось, это не утешило.

— Когда вы обнаружили в себе эту способность? - спросил он.

— Когда мой отец умер от рака.

Ломакс заинтересовался, но она молчала. Затем, когда он начал уже думать о чем-то другом, Нос заговорила. Ломакс посмотрел на нее - женщина улыбалась.

— Я была совсем маленькой девочкой. Господи, как же хорошо он пах, когда умирал! А когда умер, запах стал просто сладчайшим. Просто сладчайшим. Они унесли тело, но несколько дней я приходила в комнату и нюхала простыни. Затем они поменяли простыни, и я приходила нюхать кровать. Через год я вернулась домой из школы, а мама разговаривала с соседкой. И я снова словно по волшебству ощутила в комнате запах. Тот самый запах. Я была так счастлива. Я подбежала к этой женщине - Хайм, миссис Хайм - и начала обнюхивать ее. Мама так смутилась. Я сказала соседке, что она пахнет так, как пах мой отец, когда умер. Я не могла заставить себя оторваться от нее - мама вынуждена была оттаскивать меня. Я помню лицо той женщины. Она испугалась. Она пошла к врачу. Он успокоил ее, но через несколько месяцев болезнь стала очевидной. Рак горла. Ее пытались оперировать, но она все равно умерла. После этого люди начали просить меня понюхать их. Я обнаружила еще несколько опухолей, но когда мне исполнилось десять, поняла, что больше не слышу этот запах. Да и зачем? Я хочу сказать, что если человек болен, он все равно узнает об этом.

— А как вы поняли, что больше не слышите этот запах?

— У детей чувствительность выше, чем у взрослых. Взрослые должны тренировать свои носы, но все равно у детей получается лучше. Я начала тренировать мой нос лет в двенадцать. После школы я работала в косметической промышленности и там тоже многому научилась. Наверное, нос определил мою судьбу. На моем носе действительно можно много заработать. Но никакие деньги не стоят этой пытки.

В голосе женщины слышалась такая мука, что Ломакс обрадовался концу поездки.

— Вряд ли ваш пес - бассет, но примесь чистопородной крови у него есть, - выходя из машины, заметила Нос так уверенно, что Ломакс оглянулся, словно Депьюти сидел на заднем сиденье.

Затем он вспомнил, что у его спутницы поистине всевидящий нос.

— Наверное, он не доел в машине гамбургер, - продолжила она.

— Наверное, - сказал Ломакс. - Он это может.

Шагая через стоянку, Ломакс ощущал возбуждение. Неужели с помощью своего носа она сумеет увидеть Гейл? Ломакс чувствовал, что как никогда приблизился к ней. Он не удержался и посмотрел на окно Гейл, почти уверенный, что она выглянет оттуда.

— Есть еще почта, профессор Ломакс, - сказал консьерж, когда они позвонили, чтобы взять ключ от двери Гейл.

— "Лайфбой", - пробормотала Нос.

— Э… Джеферсон передал… сейчас он пошел на работу в пиццерию, но передал… если вы оставите свой номер или ка-кую-нибудь записку, или позвоните, или…

Ломакс вспомнил про скорость красного смещения. Он так и не прочел работу Джеферсона. Он даже не помнил, куда положил распечатку. Он постарался скрыть это от консьержа. Ломакс оставил свой номер и заверил Хомера, что будет рад поговорить о работе его сына в любое время. Ломакс пообещал себе, что прочтет работу, как только вернется домой. Он сунул письма Гейл в карман, даже не посмотрев на них, и повел Нос наверх. Сердце забилось быстрее. Ломакс позвонил. Нос удивленно посмотрела на него.

— Господи, чего это я.

Он завозился с ключами, затем рывком распахнул дверь. Нос вошла. Она казалась напряженной. Встревоженное лицо, глаза стреляют в разные стороны. На первый взгляд женщина даже не принюхивалась. Однако, присмотревшись внимательнее, Ломакс заметил, что Нос делает короткие быстрые вдохи. Он медленно двинулся за ней. Иногда женщина немного поворачивалась или подходила к стене.

— Стойте на месте, иначе все комнаты пропахнут вашим детским мылом, - предупредила она Ломакса.

Он вошел в комнату, где произошло убийство, и встал в углу рядом с дверью. Молча наблюдая за женщиной, Ломакс обнаружил некоторые вещи, которых не заметил раньше. Следы от гвоздей на месте картин по стенам. Длинная резинка свисала с одной из пустых книжных полок. На дне рождения Хелен он завязывал такой воздушные шары. Хитроумное приспособление из туго скрученной проволоки удерживало сломанное крепление полки. Ломакс был уверен, что это работа Гейл. Теперь ему уже никогда этого не узнать.

Нос вошла в ванную комнату. Ломакс наблюдал, как она об-нюхивает ванну, стены и раковину. Зайдя в гостиную, она, казалось, даже не заметила присутствия Ломакса. Методично обходя комнату, Нос обнюхивала все углы. Иногда она поднимала лицо вверх, иногда опускала нос к самому полу.

Потом принялась кружить вокруг места, где некогда лежали тела.

— Хм, - пробормотала она.

— Вот здесь их и застрелили, - заметил Ломакс.

— Знаю-знаю, - отмахнулась Нос.

Ломакс решил, что она рассердилась, затем ему показалось, что женщина готова расплакаться.

Наконец она завершила обследование.

— Ну вот, я готова, но предупреждаю, я выяснила не так уж много, - сказала Нос.

Ломакс подался вперед.

— Стойте там, - взвизгнула она так громко, что Ломакс от-прыгнул.

— Я еще не закончила, - объяснила Нос. Она сгорбилась, засунув руки в передние карманы джинсов. - Так вот, эта женщина. Не называйте имени. У нее были духи от Диора. Это совершенно точно, но я не могу определить марку мыла - ванная просто смердит чистящим порошком с запахом лимона. Возможно, "Флоралия", но в любом случае мыло дорогое. Она пользовалась пудрой или детской присыпкой - почему я и спутала сначала этот запах с запахом вашего детского мыла. Да, еще она любила детское масло. В ванной. Она вела активную сексуальную жизнь. Невероятно едкий запах спермы. Для чего Господу понадобилось, чтобы она так пахла? Ради контроля над рождаемостью? Когда я только вошла, этот запах чуть не сбил меня с ног. Место, где стояла кровать, можно определить по вмятине, но запах спермы не только там. Хотя и там тоже. Так, что еще?

Нос задумалась. Ломакс потянулся к ней. Она отпрянула на несколько шагов. Ломаксу пришлось напрячь слух.

— Ах да, она не слишком часто стирала. Вы же знаете, есть люди, которые постоянно стирают свою одежду, тратят деньги на порошки, кондиционеры для белья… но к ней это не относится. Она носила одежду несколько дольше, чем следовало.

— Откуда вы узнали об этом? - спросил Ломакс из другого угла пустой комнаты.

— Из чулана. В чуланах всегда пахнет весьма интересно. Там я почуяла ее.

Стало быть, у Гейл был чертов чулан. Ломакс даже не подумал открыть его. Он невольно сделал движение в сторону спальни. Но Нос снова заговорила:

— Она не была особенной чистюлей. Были дни, когда она не принимала душ и поэтому пользовалась духами с сильным запахом. Люди вроде нее - сущее наказание для таких, как я. Какое счастье, что я не знала ее. Я почти уверена, что она не слишком заботилась о гигиене во время менструаций. Ненавижу ездить в лифте с женщинами в критические дни, особенно с такими неряхами. Думаю, она принадлежала к нервическому типу женщин. Взбалмошная, с характером. Хотя это не слишком научный подход. У меня есть теория. Я много думала о связи между запахом человека и его личностью. Однако я не уверена, что права. Мне кажется, что… вернее, это всего лишь предположение. Нет, наверное, я ошибаюсь.

— Ну говорите же!

Ломакс готов был поверить каждому слову Носа. Она просто не могла ошибиться. Он невольно шагнул к ней, и женщина снова отпрянула.

— Она лежала в больнице?

— В больнице?!

— А что вас так удивляет?

— Ну… ну просто она была весьма непредсказуемой женщиной, - сказал Ломакс. Нос странно посмотрела на него. - Больница! - повторил он.

Ему никак не удавалось скрыть свое изумление.

— Послушайте, это всего лишь догадка. В спальне. Легкий, как шепот, запах лекарства. Антибиотик, его используют во многих больницах. Как я сказала, это даже не запах, а тень запаха, поэтому я не могу датировать его. Возможно, это было обычное средство для остановки крови или что-то противогрибковое, что можно купить в любой аптеке. Так что насчет больницы я не уверена.

Нос начала успокаиваться. Ломакс видел, что ей льстит его живой интерес. Она двигалась по комнате, вертя головой, сжав губы - не нюхая, а всего лишь вдыхая.

— На кухне почти ничего интересного, за исключением лимонного порошка. Я попробую чуть позже. А эта комната… как я уже говорила, здесь определенно пахнет спермой. Сильный запах книг. Думаю, книг было немало. Но сильнее всего запах крови. Наверное, на полу лежал ковер, который впитал ее, а затем ковер вынесли. Запах пропитал все, несмотря на то что пятен не видно. Это ужасно.

— А вы можете определить группу крови? - спросил Ломакс, чтобы развеять ее мрачность.

Нос не улыбнулась.

— Нет, к сожалению, не могу, - печально ответила она. - Я слышу запах полицейских… они всегда пахнут одинаково.

— Как?

— Это похоже на запах… ну, формы, что ли. И еще они используют какое-то средство для снятия отпечатков пальцев…

Голое женщины прервался.

— Что-нибудь еще? - спросил Ломакс.

Нос с несчастным видом кивнула. Голова ее поникла. Она выглядела очень расстроенной, но не позволяла Ломаксу приблизиться.

— Что, что еще?

Она затрясла головой, не в силах вымолвить ни слова. Ломакс хотел, чтобы голос его звучал помягче, однако, поскольку они стояли в разных углах комнаты, приходилось кричать.

— Что вы учуяли? - проревел он.

Нос что-то сказала, но Ломакс не услышал. Наконец он подошел поближе.

— Страх, - повторила она. - Страх. Убийца не просто вошел и выстрелил в них. Он мучил их. Возможно, пытал. Если не физически, то морально… Когда он выстрелил, они были до смерти напуганы.

Нос успокоилась только в машине.

— Больше я не могу сказать вам ничего. Я почуяла страх с первой минуты. Запах страха сильнее запаха крови. А их сочетание - это просто… просто…

— Можете мне не поверить, - сказал Ломакс, - но иногда я чувствую этот запах. Кажется, я ощущал его раньше.

— Когда люди напуганы, они выделяют некие вещества. Это действительно сильный запах. Почти все животные и некоторые люди могут уловить его, по крайней мере подсознательно. Однажды я каталась на лошади, и вот когда лошадь почуяла мой страх, она чуть не понесла. Странное дело - я совсем не боялась лошади, пока не увидела ее. Я испугалась, что ее запах слишком подействует на меня, и вот…

— Вы - смелая женщина. Кататься на лошади с вашим носом, - заметил Ломакс.

— Мне всегда так хотелось научиться. Со стороны это выглядит так красиво. Но я всегда думала, что у меня не получится. Потом муж подарил мне на день рождения куре уроков верховой езды, вот так я и решила попробовать. Дело ограничилось одним разом.

— Непросто сделать вам подарок, - сказал Ломакс.

— Непросто, - подтвердила Нос.

— Хотите, я оплачу вам сегодняшние хлопоты? Покупать вам цветы или приглашать на обед я не рискну…

— Не стоит, - печально ответила Нос. - Я не требую оплаты.

— Может быть, я могу что-нибудь сделать для вас? Починить что-нибудь?

— Ну… - Она смутилась. - Вы ведь работаете в обсерватории?

— Вроде того.

— Это место всегда притягивало меня. Во-первых, из-за того, чем вы там занимаетесь. Во-вторых, природа. Должно быть, там наверху совсем нет пыли?

— Вы хотели бы посетить обсерваторию?

— Мне хотелось бы посмотреть в телескоп.

Ломакс быстро соображал.

— В основном люди наблюдают на экране… хотя почему нет? Я постараюсь что-нибудь придумать.

Лицо женщины расплылось в чудесной улыбке.

— Вот это да!

— Это вполне осуществимо, - повторил он.

Она казалась такой счастливой, что Ломакс решил не говорить ей пока про запах машинного масла или бананов, которые Родригес поглощает во время дежурства, или бутербродов с арахисовым маслом - астрономы берут их с собой на ночные наблюдения. Он только заметил:

— Ночью в горах очень холодно. Приготовьте несколько свитеров, чтобы надеть их один на другой.

— О! - воскликнула Нос. - Этот холодный горный воздух!

Ломакс обещал позвонить.

Однако рядом с домом настроение женщины снова испортилось.

— Мне кажется, я совсем не помогла вам, - без конца повторяла она.

Ломакс пытался уверить ее в обратном, но женщина только качала головой. Он высадил ее рядом с домом и смотрел, как одинокая фигура бредет к двери. Сейчас она снова сгорбилась.

— Странная женщина, - сказал Ломакс по телефону бывшей жене. - Такая грустная.

— Еще бы, - согласилась Кэндис. - Она великолепна, но вместе с тем такая странная. И всегда болеет. Мифени. Мы только и делаем, что отменяем назначенные встречи.

Ломакс с легкостью представил себе, как Нос лежит в темной комнате, прижав руку к голове и борясь с тошнотой.

— Иногда мне кажется, что она немного ненормальная, - сказала Кэндис. - Помнишь, я рассказывала тебе, что обнаружила, как кто-то ворует деньги в клинике? Ну так вот, все это началось вскоре после ее прихода.

— Ты ее подозреваешь?

Ломакс не мог поверить, что Нос, помогая ему в расследовании одного преступления, сама совершает другое.

— Не то чтобы подозреваю…

— Она нуждается в деньгах?

— Нет. Нос зарабатывала в косметических компаниях огромные деньги. Возможно, так проявляется ее безумие.

— Ты что-нибудь предприняла?

— Просто наблюдаю за ней. Больше ничего.

Ломакс вспомнил, как, подозревая Берлинза, он всего лишь пассивно наблюдал за ним. Полиция тоже подозревала Джулию, но до времени всего лишь наблюдала за ней со стороны. Опыт показывал, что наблюдение - только начало. Изменчивое состояние, от которого под давлением обстоятельств недалеко и до прямых обвинений.

— Нос помогла тебе?

— Да. Она сказала, что почуяла запах Гейл в чулане, и я почти поверил, что она там стоит.

Вешая трубку, Кэндис хмыкнула.

Некоторые слова Носа расстроили Ломакса. Не поразительные замечания о больнице или активной сексуальной жизни Гейл, а то, что напомнило Ломаксу самого себя. Например, ее неряшливость. Неужели любое расследование действительно имеет свойство возвращать исследователя к себе самому?

Ломакс принял решение постирать свои вещи. Он стоял посреди кухни, запихивая одежду в стиральную машину. Депьюти внимательно смотрел на хозяина - Ломакс решил заодно помыть и его. Он вытянул шланг - обрадованный пес попытался напасть на него. Сквозь лай Ломакс услышал телефонный звонок.

— Это… - начал хриплый голое, продолженный сильным кашлем.

Ломакс узнал Дороти Кливер.

— Как вы там?

— Гретхен-сейчас-меня-вырвет сегодня снова дежурит. От ее умильной улыбочки я заболеваю. Кроме того, у меня неприятности.

— Что случилось?

— Уборщик нашел кучу окурков, запиханных под полки, где хранятся "Археология", "Античная история" и "Первобытное человечество". Гретхен уверена, что это я.

— А это действительно вы?

— Скорее всего. Люблю прогуливаться там с сигареткой, когда прочие уйдут домой. Именно там я обычно провожу свои рас-следования.

Ломакс снова ощутил беспокойство. Он хотел забыть тот вечер в темном кафе, когда обнаружил, что миссис Кливер знает о нем гораздо больше, чем он когда-либо рассказывал ей. Ему не нравилось, что она без причины, просто для удовольствия, выискивает сведения о людях, приходящих в библиотеку.

— У меня кое-что есть для вас. Я же обещала, - сказала она. - Ручка с собой?

— Да.

— Так, сначала запишите этот номер. - Ломакс записал. - Эндрю Драпински. - Он снова записал. - Человек, который учил Гейл биологии в школе. Возможно, он знал ее. У нее было полно приятелей, но ничего серьезного. Я могу отыскать их, но лучше вам обратиться к Джо Джонсону. Школьный секс-символ. Должно быть, он тоже знал ее. Изучает медицину где-то на востоке, но на лето приезжает домой. Сейчас работает смотрителем в заповеднике. Так что можете отправляться туда. Ищите стройного парня в шляпе, со значком смотрителя.

Ломакс поблагодарил миссис Кливер.

— Как вам удалось столько узнать? - поинтересовался он.

— У Мэри-в-грязной-кепке свои методы, - загадочно отозвалась она. - Хотите, чтобы я узнала для вас что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

Ломакс позвонил Эндрю Драпински.

— Конечно же, я помню Гейл, - сказал тот.

У него оказался пронзительный голос. Они договорились встретиться в Линдберге.

— Приходите в двенадцать, когда закончатся уроки в летней школе, - сказал Драпински.

Уже положив трубку, Ломакс вспомнил, что договорился о встрече в тот же самый день, на который было назначено собрание комитета по этике обсерватории. Письмо Драйвера в виде скомканного окровавленного шарика валялось рядом с аппаратом. В четыре часа. Ломакс прикинул, что успеет доехать до обсерватории после встречи с Драпински.

Горный заповедник был одним из самых любимых прогулочных мест Депьюти. Там было полно собак. Пес успевал пристать ко всем сучкам, гулявшим неподалеку, за то короткое время, пока Ломакс спускал его с поводка. Иногда ему удавалось привлечь внимание какой-нибудь из них. В прошлом Ломакс постоянно ругался с хозяевами собак, оттаскивая Депьюти.

По этой причине заповедник Ломаксу не нравился, а еще потому, что он не любил ухоженную природу. По склонам тянулись дорожки, по бокам выложенные деревом, каждый дюйм был хорошо утрамбован. Через равные промежутки располагались скамейки. Местность пестрела знаками, которые указывали посетителям, в каком месте парка они находятся и какая растительность их окружает. Кэндис часто бывала тут с детьми. И если рядом с поваленным деревом с интересными наростами не оказывалось таблички, извещавшей: "Поваленное дерево", - она преспокойно проходила мимо. Табличка сообщала также название грибной плесени и множество других полезных сведений. Кэндис с важным видом читала их детям вслух.

Ломакс не собирался брать собаку с собой, но, увидев в зеркале заднего вида, с каким печальным видом пес прижал нос к калитке - хвост болтался из стороны в сторону, словно белый флаг, - не смог устоять.

— Ну ладно, ты поедешь со мной. Но если только удерешь с поводка, я оставлю тебя прямо там, - пообещал он псу.

Депьюти радостно задышал, вывалив наружу длинный язык.

День выдался солнечным, и парк был полон. Внизу на склонах, на специально отведенных полянах, играли в мяч, компании расположились на пикники. Пес рвался с поводка. Тело собаки напряглось. Депьюти жадно обнюхивал землю.

Ломакс помнил, что одетые в синюю форму смотрители пат-рулируют парк. Посетителям дозволялось останавливать их и задавать вопросы о букашках и цветках, которые водятся в горах. Кэндис всегда приставала к смотрителям с расспросами.

Ломакс также вспомнил, что где-то внизу на склоне прячется домик смотрителей. Он потянул Депьюти, который как раз заинтересовался сучкой, направлявшейся совсем в другую сторону, вниз по холму. Проходя мимо домика, Ломакс заглянул в окно. Карточная игра, вероятно покер, была в самом разгаре.

Он постучал в дверь, и несколько секунд спустя из двери высунулся хмурый смотритель.

— Слушаю, - недружелюбно отозвался он.

— Я ищу Джо Джонсона, - сказал Ломакс.

— А… сейчас. - Тон смотрителя изменился. - А то я уже решил, что вы собираетесь задать очередной дебильный вопрос о ядовитом плюще.

Смотритель оставил Ломакса любоваться закрытой дверью. Депьюти все еще не мог успокоиться и рвался в противоположном направлении.

— Привет, - произнес низкий голос.

Ломакс обернулся и неожиданно обнаружил, что глаза собеседника находятся на одном уровне с его. Джо Джонсон был примерно одного с ним роста. Он спокойно смотрел на Ломакса.

Ломакс представился.

— Я помогаю в расследовании убийства девушки, которая училась вместе с вами в Линдберге, - сказал он.

— Должно быть, вы говорите о Гейл Фокс.

— Могу я попросить вас уделить мне немного времени? Я хотел бы порасспросить вас о Гейл.

Молодой человек пожал плечами:

— Я расскажу вам все прямо сейчас. Это не займет много времени. Я знал ее не слишком хорошо.

Спустя минуту он вышел из домика в синей шляпе.

— Нам велят носить шляпы постоянно, - объяснил он. - Еще одно глупое правило. Идемте за мной.

Волосы Джо были подстрижены так, что все время лезли в глаза. Сейчас он прижал их шляпой и быстро шагал впереди Ломакса. Ломакса удивила уверенность юноши в себе. В возрасте Джо он двигался, слегка ссутулившись. Кроме того, стеснялся родимого пятна. Для красавца Джо таких проблем не существовало. Ломакс вспомнил, что миссис Кливер описывала его как главного сердцееда школы.

— Вы подрабатываете в заповеднике на каникулах? - спросил Ломакс.

— Да. Я учусь на медицинском в Чикаго. В следующем году учеба будет отнимать еще больше времени, так что я работаю здесь последнее лето.

Смотритель карабкался по склону над домиком. На тропинке совсем не было знаков и, соответственно, посетителей. Любопытный Депьюти следовал за Джо.

— Здесь мы почти наверняка никого не встретим, - сказал Джо. - Скрываться от посетителей - в этом мне нет равных. Нас обязывают обходить парк, вот мы и ходим там, где никого не встретишь.

— Почему?

— Через какое-то время начинаешь сходить с ума от идиотских вопросов.

— Вас учат этому на медицинском? - поинтересовался Ломакс, но Джо карабкался по крутому подъему и вопроса не услышал.

Они достигли старой деревянной скамейки, и Джо уселся на нее. Задыхаясь, Ломакс присоединился к нему. Пес тоже дышал тяжело. Ломакс сделал вид, что рассматривает городской пейзаж внизу, пока дыхание не восстановилось. На востоке виднелся Традескант, окруженный растительностью. Чуть дальше сверкали здания центра.

— Ну а теперь, - начал Джо, - расскажите мне о Гейл.

— Я думал, это вы расскажете мне.

— Кто убил ее?

— Не знаю.

— Вы детектив?

— Нет. Мачеху Гейл обвиняют в убийстве, а я помогаю ее адвокатам.

— Вот как? Мама прислала мне вырезку из газеты, где писалось об убийстве, но об этом там не было ни слова. - Он задумался. - Итак, мачеха.

— Гейл когда-нибудь говорила о ней?

— Разумеется.

— И что же?

— Что мачеха очень жестока к ней. Я особенно в это не верил, но, кажется, так оно и было.

— Закон считает людей невиновными, пока не доказано обратное, - заметил Ломакс.

— Да-да, - сказал Джо, словно о чем-то несущественном и докучном, вроде обязанности носить в заповеднике шляпу.

— Вы хорошо знали Гейл в Линдберге? - спросил Ломакс.

— Да не очень. Я хочу сказать… ну, она была не прочь по-знакомиться со мной поближе.

— Вы нравились ей?

— Даже не знаю, как сказать… - Джо снял шляпу, и непослушные волосы снова упали на глаза. Он смотрел мимо Ломакса. - Она, ну, вы понимаете, вроде как запала на меня.

Ломаксу вспомнился Добермен. То же самое он говорил о Мадлен, хотя она оказывала явное предпочтение датчанину. Однако Добермен был неисправимым фантазером, а Джо как-никак секс-символ школы.

— С самого начала?

— Не знаю. До старших классов я почти не замечал ее, и тогда она стала все время попадаться на моем пути. Гейл была такой обычной. Я хочу сказать… - Он посмотрел на Ломакса. - Наверное, вы уже не помните школу. Там всегда существуют группировки. Есть группа симпатичных девчонок, которые думают только о тряпках и сексе, и богатенькие сыночки, которым родители покупают крутые машины. Кроме того, умники, компьютерные гении, еще…

— Можете мне не поверить, - заметил Ломакс, задетый упо-минанием о собственном возрасте, - но подобное разделение будет сопровождать вас всю жизнь. Оно только начинается в школе.

— Так вот, Гейл не принадлежала ни к одной из групп. Она как-то выбивалась из любой компании.

— Вы можете описать ее? Ее внешность?

— Да самая обыкновенная. Полненькая. А что самое печальное, она пыталась произвести впечатление. Приходила в колледж во всех этих платьях. На Мэри Бет Бартел или Джине Мартинес платья выглядели бы великолепно. Авот на Гейл… О Боже! Модные стрижки, макияж, ну вы и сами знаете. И несмотря на все это, она оставалась все той же нескладной Гейл. Никто из парней не согласился бы переспать с ней, если рядом крутились девчонки вроде Мэри Бет.

— Вы встречались с Мэри Бет? - ревниво спросил Ломакс.

В его колледже была своя Мэри Бет. Ее звали Келли Энн Реттинджер. Она так нравилась Ломаксу, что, случайно встретившись с ней на улице, он тут же поворачивал в другую сторону.

— Еще бы, - ответил Джо заговорщически и обернулся к Ломаксу. Он отодвинул упавшую прядь. - С вами так же, верно? Девчонки любят больших парней. Особенно умников. Вы ведь адвокат?

— Нет, со мной все по-другому, - ответил Ломакс, наматывая на палец поводок.

Внезапно он понял, что Джо, в сущности, прав. Будь он таким же уверенным в себе, Келли Энн вполне могла бы обратить на него внимание.

— Конечно, Мэри Бет оказалась глупой как пробка, - признался Джо, - и скоро мне надоело заниматься с ней сексом. Боже мой, в юности я был таким поверхностным.

Ломакс подавил улыбку.

— А ум Гейл не привлекал вас?

— Не в том возрасте. Я имею в виду, с умом ведь не потрахаешься. Она была такой несуразной. Вот, например, я стал президентом астрономического клуба. Гейл сразу же вступила туда. Наверное, ее привлекал и сам предмет, но совсем не так сильно, как я. Ночами мы наблюдали. Не понимаю, на что она надеялась. Что могло между нами произойти, если мы были закутаны во всю эту дурацкую одежду, да и холод стоял собачий. Она чуть не умерла от гипотермии. Страшная вещь.

Ломакс промолчал.

Джо объяснил:

— В горах можно замерзнуть даже летом, если всю ночь не-подвижно сидеть и смотреть в телескоп.

— Неужели? - спросил Ломакс.

— Точно. Я подумывал о карьере астронома, но кому захочется сидеть всю ночь с отмерзшей задницей? Кроме того, мы ходили на экскурсию в обсерваторию и видели тамошних придурков.

— Я тоже бывал там, - мрачно заметил Ломакс. - Это место просто кишит придурками.

Джо снова вспомнил о Гейл:

— Она пыталась заигрывать со мной. Это выглядело так нелепо, ну, вы понимаете. Словно следовала инструкциям, вычитанным в книжке. Разве это могло меня возбудить? Чушь собачья.

— Вы когда-нибудь ответили ей взаимностью?

Джо, защищаясь, поднял руки:

— Нет! Ни за что! Клянусь! Невиновен! Исполнить главную роль в слюнявых детских мечтах такой уродины! Хотя…

— Что хотя?

— Мы разговаривали о ее мачехе. Когда отец Гейл уходил из дома, эта женщина избивала ее. А когда он возвращался, она изображала само очарование. Вот так. Я пожалел Гейл. Большая ошибка. Это только подхлестнуло ее. Она все время рассказывала мне о мачехе. В конце концов я перестал ей верить. Даже не прислушивался. Возможно, что-то в ее рассказах было правдой, а может быть, и ничего.

— Вы видели следы избиений?

— Синяки. Но она могла получить их и не от мачехи.

— Например, от матери.

— Ее мать умерла. Так грустно. Гейл тогда была совсем маленькой, а потом ей пришлось жить с мачехой. Она пыталась рассказать обо всем отцу, но он не верил ей.

На тропинке появилась группка детей. Их окружала толпа взрослых.

— О нет… - промолвил Джо.

— Смотритель! - завопил кто-то.

Джо застонал.

— Мы ищем вас по всему парку!

— У нас не хватает персонала. Смотрителей поразил какой-то таинственный вирус, - отвечал Джо, водружая на голову шляпу.

Ломакс поднялся.

— Я собираюсь встретиться с Эндрю Драпински, - сказал он. - Помните такого?

Лицо Джо вытянулось.

— Господи. Драпински. Забавный чудак. Хотя учитель неплохой.

Ломакс поблагодарил Джо за помощь.

— Мы видели яркую синюю птичку, примерно такого размера. Она редкая? - требовательно вопросила женщина.

Дети принялись спорить, насколько большой была птица.

— Если такая, как вы показываете, то это синяя сойка. Их существует множество видов, но скорее всего вы видели сойку Стеллера. Она около тринадцати дюймов в длину и кричит совершенно оглушительно.

Депьюти тянул Ломакса вниз по склону. Они миновали домик смотрителей. Карточная игра была в самом разгаре. Ломакс решил, что таинственный вирус, поразивший смотрителей, именуется покером.

Он решил прогуляться с собакой по парку, но Депьюти метался в разные стороны. Наконец - раздраженные, усталые, оглохшие от воплей детей - они присели. Ломакс слушал детские крики и любовался видом, но думал о Гейл.

Его раздражало, что Гейл лгала о смерти матери и жестокости Джулии - ее ложь была так очевидна. Ломакса озадачила история превращения Гейл. Она сражалась с собственной внешностью и, кажется, победила в этом сражении, но все усилия были перечеркнуты смертью. Ее смерть, как, впрочем, и любая другая, была внезапной, нелепой и неожиданной. Или все-таки тщательно спланированной?