В понедельник Марджори уже собиралась выйти из дому, как вдруг на пороге появилась запыхавшаяся Деспина.

— Прости, чуть не опоздала!

— Опоздала? Куда? — опешила молодая женщина.

— Крис велел взять у тебя ключи, как я это делаю в четверг.

— Крис? Что он велел?

— Зайти сюда за ключами от магазина. Сказал, что тебе нужно лепить каждый день. — Деспина довольно улыбнулась. — Я так рада! До смерти надоело в официантках. Не представляешь, как там за день накрутишься!

Марджори все так же остолбенело смотрела на помощницу.

— А когда ты видела Криса?

— Вчера днем. Они с Майклом зашли в «Аполло» выпить по молочному коктейлю… Ах, ты имеешь в виду, когда мы говорили с ним о работе? Он мне позвонил вчера вечером. Сказал, что в связи с выставкой в Лондоне тебе надо больше времени уделять творчеству. Я безумно обрадовалась! У тебя мне нравится гораздо больше, чем в «Аполло».

Марджори открыла рот и снова закрыла. Деспина так сияла от счастья, что у молодой женщины не хватало духу отослать ее домой, сказав, что все это ошибка.

А это и в самом деле была ошибка. И допустил ее Кристофер Стоун. Да как он смеет так нагло вмешиваться в ее дела, даже не спросив разрешения?

— Погоди минутку, мне надо позвонить.

Марджори бросилась в гостиную, где стоял телефон, и набрала номер, который дал ей Крис в первый же день приезда на Корфу. Вот уж не думала она, что когда-нибудь и впрямь станет ему звонить!

— Что это, черт побери, ты себе позволяешь?

— Ага, вижу, Деспина успела-таки перехватить тебя дома. — В голосе Криса не чувствовалось ни намека на смущение.

— Да, успела! Сейчас я позову ее к телефону, и, будь добр, объясни ей, что поторопил события и что ее услуги не требуются. И моли Бога, чтобы она не успела подать в баре заявление об увольнении!

— Я сам их уже уведомил.

— Что?! — От подобной наглости Марджори едва не потеряла дар речи. — Ты не имел никакого права!

— Деспина меня попросила. А тебе все равно надо лепить. А то не успеешь подготовиться к выставке.

— Это еще не значит, что ты можешь командовать другими людьми. Я не могу себе позволить…

— Я сам ей буду платить.

— Нет!

— Не станет же она работать задаром?

— Ты не имеешь права нанимать мне помощников! Ах ты, гнусный…

— He кричи мне в ухо. Барабанные перепонки лопнут. Твоему сыну не нужен глухой отец.

— Я не хочу…

— Ты не хочешь, чтобы я был рядом. Все дело в этом. Тем хуже для тебя. Я остаюсь. И попытаюсь хоть немного облегчить тебе жизнь.

— Лучше проваливай, — пробормотала молодая женщина.

— Марджори, послушай. Я знаю, что ты обо мне не лучшего мнения. Пусть так. Но ты даже не дала мне шанса. Выбросила из своей жизни. Но я вернулся. И нравится тебе или нет, ты со мной неразрывно связана.

— Это еще не значит…

— Это значит, что я имею самое прямое отношение к тому, что происходит в жизни Майкла. А его жизнь включает и тебя. Тебе выпала потрясающая возможность. И я не хочу, чтобы ты ее упускала. Майкла я возьму на себя, можешь о нем не беспокоиться. За магазином присмотрит Деспина. А ты должна творить.

Марджори стиснула зубы. Доводы Криса звучали логично и убедительно. Как ни печально признавать, но он был прав.

— Ты ей платить не будешь.

— Потом обсудим. Мне надо бежать. Ты ведь знаешь, мы с Майклом встречаемся в школе. Он будет меня ждать.

— Эй, послушай…

Однако из трубки уже доносились короткие гудки.

Марджори буквально дымилась от ярости. Она не хотела хоть чем-то быть обязанной Кристоферу Стоуну! Не хотела, чтобы он лез в ее жизнь!

И все же она понимала, что ей несказанно повезло. Надо ковать железо, пока горячо. Или — применительно к ее ситуации — лепить, пока глина не высохла. Джек только сегодня утром звонил узнать, как продвигаются дела у его подопечной. И Марджори старалась как могла выторговать еще хоть какое-то время на подготовку. Но Джек согласился лишь на пару недель, и то со скрипом.

Ей страшно не хотелось подводить Джека, ведь тот вложил в нее столько времени, денег и душевных сил. По-хорошему, давно следовало бы самой нанять Деспину — вот только денег отчаянно не хватало.

А теперь Крис решил эту проблему за нее.

— Я верну ему деньги, — произнесла Марджори вслух.

— Ты меня звала?

На пороге комнаты появилась Деспина.

— Нет. Я разговаривала с Крисом по телефону. Ладно, держи ключи…

В жизни у Майкла не было лучшего лета. День за днем он ходил с отцом на долгие прогулки, плавал с отцом, ловил рыбу с отцом, помогал отцу готовить материалы к статье, слушал рассказы отца о далеких путешествиях, просто болтал с ним обо всем на свете.

А вот Марджори казалось, что никогда еще ей не было так скверно. Спору нет, она радовалась за сына, что тот так хорошо поладил с отцом, но, день ото дня выслушивая бесконечные восторженные рассказы Майкла, чувствовала себя забытой и заброшенной. И одинокой.

Как ни старалась она гнать непрошеные мысли, но постоянно ловила себя на том, что мечтает, как было бы здорово, если бы они делали все то же самое, только одной семьей. Семьей из трех человек: Крис, Майкл и она, Марджори.

Глупо, конечно. Но если бы они поженились одиннадцать лет назад, все было бы совсем иначе. Крис ни за что не стал бы искать таких простеньких семейных радостей. Он рассматривал бы эту женитьбу как клетку, как цепи, что приковали его к земле, лишили возможности заниматься любимым делом, жить, как мечталось.

Так что, пожалуй, оно и к лучшему, что Марджори тогда не сказала ему о своей беременности. И все же, нашептывал вкрадчивый внутренний голосок, что никак не хотел умолкать в последние дни, ты могла бы изменить все сейчас. Могла бы согласиться, когда Крис позвал тебя замуж.

Однако и на это у Марджори был готов ответ. Крис сделал ей предложение лишь из чувства долга. Он не любит ее. А она ни за что на свете не хотела выйти замуж без любви. Должно быть, в глубине души так и осталась неисправимым романтиком.

Марджори в тысячный раз перебирала все эти аргументы, когда во вторник вечером на пороге мастерской появился Фрэнк. Молодая женщина не видела его со времени того памятного ужина — он лично возил группу особенно важных клиентов по островам.

— Как дела? — поинтересовался Фрэнк.

Слава Богу, есть хоть один человек, перед которым можно не притворяться!

— Отвратительно! — с чувством ответила Марджори.

Работа и впрямь шла хуже не придумаешь. Постоянные душевные терзания на редкость скверно сказывались на процессе творчества. Раз уж пришел Фрэнк, надо хоть перерыв устроить, что ли. Выпить чашку кофе, подумала Марджори…

Прислонившись плечом к буфету в маленькой кухне, Фрэнк сочувственно смотрел на молодую женщину.

— Ты слишком надрываешься. Так ты сама себя вконец загонишь. Тебе надо как-то расслабиться, сбросить напряжение. Давай поужинаем вместе.

— Не могу! — В голосе Марджори слышалось отчаяние. — Мне надо работать. Но каждый раз, как берусь за работу, в голову лезут всякие мысли. И ничего не выходит. Просто не знаю, что делать!

— Поцелуй меня.

— Что?!

Фрэнк с ума сошел?

— Поцелуй меня! — настойчиво повторил он, торопливо отставил свою чашку и, в два шага оказавшись рядом с Марджори, обнял ее.

Она была слишком потрясена, чтобы сопротивляться. Чуть не потеряв равновесие от столь стремительного натиска, Марджори машинально обхватила Фрэнка за шею, а он уже припал к ее губам глубоким, жарким поцелуем.

— Ну-ну, вижу, работа кипит вовсю, — протянул саркастический голос за их спинами. — Не буду мешать.

Марджори застыла как громом пораженная. Однако Фрэнк ничуть не смешался. Не разжимая объятий, он повернулся к Крису.

— Ничего-ничего. Мы вполне можем закончить и чуть позже, — как ни в чем не бывало заверил он. — Ищете Майкла?

— Собственно говоря, нет. Я искал тебя. Пришел спросить, не захочешь ли ты, — он демонстративно обращался к Марджори, точно Фрэнка тут и в помине не было, — поужинать с нами. Майкл решил, что это сэкономит тебе время. Даст лишнюю возможность полепить. — Голос его буквально сочился презрением, глаза недобро сузились. — Но, вижу, у тебя тут более важные дела.

Марджори виновато покраснела. Но еще больше разозлилась. Какое право он имеет ей выговаривать? Не его дело, чем она занимается. И с кем.

— Фрэнк заглянул на минутку. И я решила выпить с ним кофе… — все же начала объяснять она.

— Ты вовсе не обязана передо мной оправдываться.

— Ты чертовски прав. Не обязана!

— Вот и не трать сил понапрасну. Поедешь с нами ужинать или предпочтешь сразу же отправиться в постель со своим любовником?

— А что, отличная идея, — ухмыльнулся Фрэнк.

Марджори смерила обоих мужчин испепеляющим взглядом.

— Я собираюсь работать, поняли? Так что убирайтесь отсюда. Оба!

Фрэнк театрально вздохнул.

— Ну ладно, могу немного и подождать, — беззаботно произнес он и, нагнувшись, легонько поцеловал молодую женщину в губы. Потом, лукаво подмигнув ей, зашагал к двери. — До встречи, солнышко. Увидимся.

Крис со злостью смотрел ему вслед, но не трогался с места.

— Ну что… солнышко, едешь со мной? Или как?

— Нет, — отрезала Марджори. — Мне надо работать!

Крис окинул ее тяжелым взглядом.

— Ну, работай-работай, — процедил он. — Можешь вылепить маленькое такое солнышко. За тучкой.

Он направился к двери, но на пороге обернулся и угрожающе произнес:

— Я привезу Майкла в начале десятого. Так что, чем бы ты там со своим любовничком ни занималась, к этому времени будь любезна и вправду работать. В мастерской. Предупреждаю по-хорошему.

Более не оглядываясь, он вышел, сел в машину и, хлопнув дверцей, уехал. Марджори с наслаждением показала язык ему вслед.

Бабушка Изабелла снова позвонила выяснить, как идут дела.

— Отвратительно! — с чувством произнес Крис.

Потом позвонил Ларри и попробовал дать брату пару-тройку ценных советов.

— Ты не понимаешь, — с трудом скрывая раздражение, ответил Крис. — У вас с Беатой все было по-другому. Она-то сказала тебе, что беременна, потому что хотела, чтобы ты стал частью их жизни.

Должно быть, Ларри тут же перезвонил отцу, потому что через полчаса телефон задребезжал снова.

— Ты хотел мне что-то сказать? — простонал Крис в изнеможении. Ну до чего надоедает, когда твоя личная жизнь становится предметом пересудов всех близких и родственников!

— Да так, ничего особенного, — с напускной беспечностью отозвался Джералд. — Просто выдалась передышка, дай, думаю, звякну.

— А, ну-ну. Про мои успехи на любовном фронте спрашивать не собираешься?

— А чего спрашивать? — хмыкнул в трубку отец. — По твоему тону ясно, что успехов никаких.

Крис скрипнул зубами. А Джералд уже завел старую песню.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я приехал и как-нибудь тебе помог?

— Да, черт возьми, уверен! И нет, черт возьми, не хочу!

— Устроила она тебе веселую жизнь, да? — В голосе отца звучало сочувствие.

— Я не хочу говорить на эту тему.

Крис сам знал, что ему делать. Во всяком случае, надеялся, что знает. Тем более предмета для разговора все равно не было: отношения с Марджори вперед не продвигались. Никак. Она лепила — он занимал Майкла.

Они словно бы заключили негласный договор. Когда по вечерам он завозил сына домой, они обменивались парой ничего не значащих фраз. Иногда в мастерской оказывался и Фрэнк. Вид его неизменно действовал на Криса, как красная тряпка на быка.

— Помогает тебе лепить, да? — как-то раз прорычал Крис, не сумев сдержаться.

Марджори промолчала. Она всякий раз отмалчивалась в ответ на подобные замечания. А так трудно затеять хорошую свару, когда твои провокации просто-напросто игнорируют!

Зато, если в отношениях с Марджори наступило временное затишье, отношения с Майклом крепли с каждым днем. И чем больше времени Крис проводил с сыном, тем сильнее привязывался к нему, тем больше узнавал про него… и его маму. И тем сильнее злился, что десять лет был лишен этого счастья — идти по жизни рядом с сыном, учить его, оберегать, смотреть, как он растет. Во всем Крис винил только Марджори. Иной раз ему хотелось ее придушить.

Хотя в глубине души он понимал, почему она так поступила. Боялась связать его. Боялась, что он не захочет отказываться от любимой работы, от завоеванного в сражениях с родными образа жизни, от странствий и открытий. Слишком уж хорошо она успела узнать его за короткие две недели знакомства.

Был ли он готов одиннадцать лет назад остепениться, стать семейным человеком, поставить интересы семьи выше личных интересов? И, глядя правде в глаза, отвечал сам себе: нет, не готов.

Но теперь все переменилось. Романтика дальних странствий померкла в его глазах по сравнению с романтикой такой обычной и неброской — романтикой семейной жизни. И Крис твердо вознамерился наверстать упущенное.

Опасная, полная риска работа научила его: удача чаще всего приходит к тому, кто к ней готов. Это как подъем с большой глубины. Тот, кто торопится, заканчивает кессонной болезнью и рискует вообще никогда больше не погрузиться под воду. Лучше потерять некоторое время, но выбраться на поверхность в хорошей форме, готовым к новым испытаниям и трудным задачам.

Надо набраться терпения, твердил себе Крис. Надо довериться судьбе, и она не обойдет тебя своим вниманием. Все, что зависело от меня, я уже сделал, теперь следует положиться на госпожу Фортуну.

Но госпожа Фортуна не спешила. Шли дни, а Марджори держалась столь же настороженно и отчужденно, как и в первый день появления Криса на острове.

Грело душу только то, что в этой безмолвной борьбе у Криса был верный союзник — Майкл. Хотя мальчик никогда не высказывал этого напрямую, но он спал и видел, как бы снова свести отца с матерью. Иной раз Крису приходилось даже остужать его пыл.

— Не дави на маму, — говорил он сыну, когда тот в очередной раз пытался вытащить Марджори на какую-нибудь из их прогулок или на ужин. — Не заставляй ее. Быть может, она и согласится, чтобы сделать тебе приятное, но в глубине души останется недовольна. Не торопи ее. Наберись терпения.

Ах, только бы терпения хватило ему самому!

Марджори ждала, что рано или поздно Крису надоест затеянная им игра, что он заскучает, затоскует по путешествиям и решит уехать.

Но дни шли, а он не уезжал.

Общество Майкла нисколько не тяготило его. Вдвоем, иногда прихватывая с собой приятелей сына, они устраивали множество веселых затей. И сияющий от удовольствия Майкл каждый вечер взахлеб повторял матери чуть ли не каждое сказанное отцом слово. Так что, практически против своей воли, молодая женщина была полностью в курсе всего, что бесподобный Крис делал и говорил. Майкл считал, что лучшего отца и придумать невозможно.

— Жаль, он не знал о нас раньше, — частенько говаривал мальчик. — И он тоже об этом жалеет.

Марджори пыталась делать вид, будто ее это нисколько не задевает.

— Правда? — равнодушно спрашивала она. — Это он сам так сказал?

— Ну, не совсем. Потому что он очень сдержанный. Но я-то знаю, что он тоже жалеет. По нему видно.

Таким образом, Марджори получалась главной злодейкой этой маленькой пьесы. Ах, великодушный Крис даже не жалуется, что она лишила его первых десяти лет жизни сына!.. Как же Марджори злилась на него даже за это!

Конечно, она понимала, что, на взгляд любого стороннего наблюдателя, должна быть по гроб жизни обязана Крису. Ведь он уже успел сделать ей столько добра: каждый день возится с Майклом и нанял Деспину для работы в магазине, чтобы Марджори могла спокойно творить. Но все равно она не испытывала к нему настоящей благодарности — и чувствовала себя из-за этого виноватой.

А ведь надо было думать еще и о Фрэнке. Мысли о нем тоже вызывали у молодой женщины чувство вины. Он так поддерживал ее все эти дни. Появлялся в мастерской как раз к тому времени, когда Крис приводил Майкла, и делал вид, будто провел здесь весь вечер. И так нежно улыбался ей, что у Криса даже сомнений возникнуть не могло: у нее с Фрэнком серьезный роман.

Фрэнк даже целовал ее, и она позволяла. На виду у Криса. На всякий случай в один из таких моментов, когда Крис ушел, Марджори уточнила:

— Фрэнк, мы ведь с тобой просто друзья, верно?

— Конечно, солнышко, — засмеялся он. — Просто друзья.

Но тотчас же нагнулся и поцеловал снова. И было в его глазах что-то такое…

О Боже, ну до чего все запуталось!

Как ни смешно, но единственное, что шло более-менее хорошо, — это работа. Пусть медленно, пусть с трудом, но продвигалась. И когда Джек снова позвонил, Марджори честно отрапортовала, что закончила две скульптурные группки и работает над еще несколькими.

— Чудесно! — обрадовался Джек. — Я очень рад. Ведь выставка уже не за горами. Кстати, ты хочешь, чтобы я заранее заказал для тебя номер в отеле?

— Нет, спасибо. Боюсь, мне это не по карману.

Сейчас приходилось экономить еще больше. Ведь надо было откладывать деньги, чтобы отдать Крису за зарплату Деспины.

Нет, решено, в Лондон она не поедет. Лучше чуть позже выкроит недельку-другую и проведет это время с сыном где-нибудь подальше от Корфу. А когда они вернутся, надо надеяться, Криса уже и след простынет. Не может же он остаться на острове навсегда!

Пожалуй, надо будет напрямую спросить Криса о его планах на будущее. Сегодня же вечером, когда он завезет Майкла домой. Им никто не помешает, поскольку Фрэнк снова уехал с клиентами…

Однако вышло все совсем не так, как она ожидала. Вечером, как всегда в обычное время, за окнами раздался шум мотора, затем последовал стук двери, и через несколько секунд в кухню влетел Майкл, Тем временем машина развернулась и уехала.

— А где…

— Папа? Он сегодня не один. Ее зовут Лайза.

Марджори сразу представила роскошную блондинку с длиннющими крашеными ногтями и в очень коротенькой юбочке.

— Она его агент, — добавил Майкл, и сногсшибательная блондинка растаяла в воздухе, так и не успев до конца материализоваться.

— О! — протянула Марджори. Появление агента Криса — хороший признак. — И когда она приехала?

— Часа три назад. Мы вместе ужинали.

— Она здесь, чтобы уговорить твоего папу снова работать? — спросила молодая женщина, стараясь приглушить энтузиазм в голосе.

— Папа очень много работает! — возмутился Майкл. — Каждый день пишет. А я ему помогаю!

— Я имела в виду совсем другое. Какой-нибудь новый подводный проект.

Майкл сразу приуныл.

— Не знаю. Об этом они не говорили. Ты ведь не думаешь, что он скоро уедет?

— Ну, малыш, я тоже не знаю.

Марджори не хотелось продолжать разговор на эту тему. Тут их с Майклом желания явно расходились.

— Она с папой говорила про выставку. Знаешь, у него ведь полным-полно всяких интересных штуковин, которые он поднял с глубины. Самых-самых разных. И вазы старинные, все такие надбитые… Он их как-то называл… амфоры, кажется. С росписями. И кораллы ужасно забавные. Ну и всякое такое. Лайза предлагала скомпоновать это с его снимками и устроить выставку у нее в галерее.

— А у нее есть галерея?

— Ага. С каким-то таким аристократичным названием. — Майкл забавно наморщил нос. — Как у сигарет. А, Честерфилд-пэлас.

Честерфилд-пэлас! Ничего себе! Кто не слышал про эту галерею, принадлежащую вдове знаменитого коллекционера всяких древностей? Так, выходит, Лайза Криса и есть та самая леди Честерфилд?

Марджори сразу представила сухопарую бизнесвумен лет пятидесяти, с короткими седоватыми волосами, стальным взглядом и бульдожьим подбородком. Про Лайзу Честерфилд говорили, что хватка у нее железная, а ее деловым способностям позавидует любой воротила из Сити.

— Он собирался повести ее в «Аполло», — продолжал рассказывать Майкл. — Сказал, что хочет показать ей местный колорит.

Марджори с трудом сдержала улыбку. Трудно представить себе подобную даму в шумной атмосфере «Аполло».

— Надеюсь, ей понравится. А где она остановилась? В «Святом Спиридоне»?

Так в честь святого покровителя острова гордо именовался лучший отель Корфу — тоже, честно сказать, не Бог весть что. Обычно именно там останавливались все шишки, приезжая на остров.

Майкл помотал головой.

— Не-а. У папы.

Вот это да! Впрочем, сказала себе Марджори, быть может, она старый друг семьи. Возможно, муж леди Честерфилд был другом отца Криса. Старшим другом, ведь Джералду исполнилось только пятьдесят пять, а лорд Честерфилд, насколько помнила Марджори, скончался несколько лет назад в довольно-таки преклонном возрасте.

— Что ж, ей там будет спокойнее. Наверное, она очень устала, если только приехала.

— Наверное, — пожал плечами Майкл.

— Я тоже устала. — Марджори подавила зевок. — Пора спать. Во сколько отец забирает тебя завтра?

— А завтра он меня не забирает, — ответил поднимающийся по лестнице Майкл. — Завтра я поеду с Янни к его дедушке. Будем кататься на осликах по холмам.

Марджори замерла, коснувшись ногой первой ступеньки.

— Как это? Почему?

— Янни меня давно звал. А папа позвонил Янниному папе и попросил, чтобы нас отпустили туда завтра. У них с Лайзой много работы. Они сказали, что мне будет скучно. А Яннин папа обрадовался, потому что как раз завтра туда собирались — обещал дедушке подправить ограду у виноградника.

— А почему твой папа не счел нужным хотя бы посоветоваться со мной?

Майкл снова пожал плечами.

— Сказал, что не хочет тебя беспокоить, тебе ведь надо лепить. И потом, ты все равно никогда не хочешь с ним разговаривать.

Чистая правда. Но с какой стати говорить эту чистую правду ребенку?

И все-таки, ложась в кровать, Марджори от души возблагодарила Господа за приезд Лайзы Честерфилд. Теперь-то Крис наверняка уедет!