На следующий день после поездки на остров Шелтер Валли проснулась, чувствуя себя более целеустремленной, чем когда-либо. Поиски биологической матери начались с мечты, как начинаются сказки, но ощущение сказочности мгновенно испарилось, стоило двум вооруженным незнакомцам появиться в доме Хатчей, в особенности того из них, чья фотография была в папке с Брайтон-Бич. Это был «очень опасный человек», некто, чье присутствие само по себе вызывало ужас. Валли подозревала – нет, она была уверена – что пути ее и этого человека пересеклись по одной простой причине – они оба искали Елену. Так же ясно для Валли было то, что, если она не найдет свою мать раньше, чем это сделает он, она может так никогда и не найти ее.

Валли пришла к ребятам в комнату отдыха для банковских служащих, где они пили горячий шоколад из микроволновки и ели вчерашние баранки.

– Я в библиотеку, – сказала она. – Эндрю Хачт что-то сказал о «людях Эмерсона». Я хочу прояснить, кто это, если получится.

– Мы и так уже в шоке от этого всего, – пожаловалась Элла.

– Тут теперь еще и вооруженные чуваки замешаны, – сказал Джейк. – Ты вляпалась в какое-то серьезное дерьмо, Валли.

– Я знаю.

– А на братьев Хатч ты уже забила? – спросил Тэвин. – Не собираешься туда возвращаться?

– Сейчас я хочу просто выяснить, кто такой Эмерсон, – сказала Валли, размышляя, а не слишком ли большое значение она этому придает, но при этом понимая, что если она не выяснит этого, то никогда себя не простит. – Мне просто надо двигаться дальше. Я скоро к вам присоединюсь.

Валли закинула сумку на плечо и пошла к заднему выходу из банка, через узкий проход на улицу. Там она внимательно осмотрелась кругом, чтобы удостовериться, что за ней не следят; встреча на острове Шелтер сделала ее осторожной. Если она и эти люди действительно ищут одного и того же человека, их пути могут снова пересечься в любой момент. На 87-й улице она огляделась по сторонам в поисках чего-либо необычного. Насколько она могла судить, проход был свободен, и она направилась к Амстердам-авеню и уже сворачивала на север, когда вдруг услышала сзади чьи-то шаги и, обернувшись, увидела Тэвина.

– Ничего, что ты одна? – спросил он.

Валли была бы рада думать, что Тэвин хочет, чтобы она позвала его с собой, чтобы нуждалась в нем. Но в настоящий момент это было бы слишком большой ответственностью.

– Спасибо, Тэв, – улыбнулась она. – Все в порядке.

Он кивнул, изо всех сил стараясь не показать своего разочарования, развернулся и пошел обратно к банку.

В библиотеке для свободного доступа в Интернет предоставлялось двадцать компьютеров, так что Валли пришлось ждать всего десять минут, прежде чем один из них освободился. Она сняла пальто, села за компьютер и открыла страницу поисковика. Она ввела имя «Эмерсон», просто чтобы посмотреть, что выдаст поиск: более четырех миллионов страниц. Валли немного подумала и ввела слова «Эмерсон» и «Хатч». Сто сорок тысяч страниц. Тогда она ввела три слова: «Эмерсон», «Хатч» и «Россия». Результат был все равно неутешительный – несколько сотен страниц. Первая была посвящена Каботу Эмерсону Третьему, бывшему американскому послу в Советском Союзе.Валли открыла «Википедию» и ввела имя Эмерсона. Открылась полная биография, сообщающая, что этот человек служил в Советском Союзе на протяжении почти двадцати лет и был советником по делам Советского Союза при четырех американских президентах. Умер он в середине семидесятых. Внизу страницы «Википедии» был список страниц на смежные темы, и одна из них заинтересовала Валли: «Школа Эмерсона, названная в честь Кабота Эмерсона Третьего и расположенная в Москве».Разве в «Уолл-стрит Джорнал» Бенжамин Хатч не был назван «бывшим учителем»? Валли набрала в «Гугле» «Школа Эмерсона» и открыла первую страницу в списке результатов. Это был сайт школы, но тут Валли натолкнулась на непреодолимое препятствие: для входа на сайт школы необходимо было ввести логин и пароль.Странно это, подумала Валли. Интернет-сайты большинства школ, особенно частных, обычно служат своего рода рекламными проспектами и содержат подробную информацию о преподавателях, расписании, здании и территории школы и о процедуре поступления. Школа Эмерсона не предлагала ничего подобного. Страница с запросом пароля выглядела как табличка «Частная собственность – границы охраняются». Валли попробовала другой путь. Она вернулась обратно в «Википедию» и стала искать Школу Эмерсона там. На этот раз повезло: довольно большая статья о школе с обзором ее истории, описанием учебных планов, фотографией здания школы и списком выдающихся выпускников.Прочитав статью, Валли поняла, почему собственный сайт школы оказался таким засекреченным. Школа Эмерсона была частной американской школой в Москве, названной в честь выдающегося американского посла и созданной специально для западных дипломатов, постоянно проживающих в России. Учениками ее были исключительно дети дипломатов и руководителей крупных компаний из Соединенных Штатов и других стран Запада, безопасность учеников ставилась в школе превыше всего.Преподавал ли Бенджамин Хачт в школе Эмерсона, пока жил в России? Была ли Елена Маякова сама как-то связана с этой школой? Если да, может быть, отношения Елены и Бенджамина Хатча начались там. Если этот так, может быть, Бенджамин Хатч помог Елене перебраться в Америку. Может быть, единственной возможностью для Валли приблизиться к матери был путь не вперед, а назад; не надо ли повторить путь Елены в Америку, чтобы узнать, почему она покинула Россию и где в настоящий момент находится.Слишком уж много было допущений. Валли не знала наверняка, поможет ли ей более подробная информация о школе Эмерсона в поисках Елены здесь, в Штатах, но эта цепочка возможных связей – от Елены через школу Эмерсона, Бенджамина Хачта в Америку – была для Валли единственной зацепкой. Ей необходимо было получить доступ к сайту школы Эмерсона.Из всех знакомых Валли только один человек обладал достаточными компьютерными знаниями, чтобы взломать защищенный веб-сайт, – до того как начать разгульную уличную жизнь, Ник Пирс был помешанным на компьютерах школьником из Нью-Джерси. Ник мог помочь Валли, но захочет ли он помочь – это другой вопрос. Все же они в ссоре.

Валли побывала в двух старых прибежищах Ника на нижнем Ист-Сайде, но ушла ни с чем – два из них были наглухо заколочены, третье превратилось из старого захламленного промышленного склада в дорогой лофт. Она пошла по Авеню В, пересекла Ист-Хьюстон и направилась в последнее известное ей место, где можно было встретить Ника, – к станции метро на Эссекс-стрит. С каждым шагом Валли все больше волновалась. Раз она до сих пор не нашла Ника, значит, найдет скорее всего уже под кайфом – к тому времени когда она с ребятами ушла от него, его пристрастие к наркотикам совершенно вышло из-под контроля, и до Валли доходили слухи, что с тех пор все стало еще хуже. Его настроение теперь полностью зависит от того, что он принял в этот день: крэк, героин, матамфетамин, оксикодон – вариантов много плюс ему могло попасться что-то еще.В каком бы наркотическом состоянии он ни находился, Валли была уверена, что он все еще порядочно зол на нее. Это Ник втянул Валли в уличную жизнь, пригласил ее в свою компанию и научил большинству того, что ей было необходимо каждый день, чтобы выжить. Но в конце концов оказалось, что из них двоих самой сильной была Валли.Они повстречались за полтора года до того и за несколько месяцев до ухода Валли из дома. Валли и Дариен, ее школьная подруга, прогуливали занятия и направлялись в сторону Нью-Йоркского университета, чтобы заглянуть там в пару клевых магазинов. Они купили буррито в продуктовом фургоне на Уэйверли и ели их на скамейке в парке, когда встретили Ника, раздававшего флаеры на вечеринку в Чайна-тауне.Тогда Ник Пирс был красив: высокий и худой, с непослушными темными кудрями и веселыми зелеными глазами. Он был всего на несколько месяцев старше Валли, но казался доверчивым и беспокойным – и это делало его совершенно непохожим на мальчиков, знакомых Валли по школе.– Приходите сегодня на рейв, леди, – сказал Ник, протягивая Валли и Дариен по флаеру, – и ваш мир закачается.– Как закачается? – спросила Валли, стараясь не показывать своей заинтересованности. – Нам нужны подробности.– Подробности такие, что если мы с друзьями раздадим пятьсот флаеров, то попадем в клуб бесплатно.– А что там в клубе? – спросила Валли.– Кому что, – ответил он, глядя ей в глаза. – Ты чего хочешь?«М-м-м», – подумала Валли.В тот вечер девочки так и не пошли на рейв-вечеринку, потому что Дариен была, по мнению Валли, трусихой. Но с того дня Валли регулярно посещала парки Вашингтон-сквер и Тромпкинс-сквер, чтобы встретиться с Ником и его друзьями – Софи, Джейком, Эллой и Тэвином, а также другими бездомными подростками. Общение с новыми друзьями было полной противоположностью сидению дома с Клер – расслабленность, веселье, неорганизованность, никто никого не осуждает и не наказывает. Валли решила остаться с ними, и это было первое в ее жизни самостоятельное решение. И она была довольна.В течение полугода Валли жила дома, но все время проводила на улице с ребятами, а ее волнующие и яркие отношения с Ником продолжались месяц, может быть, два. Потом все изменилось.Ник всегда курил много травы, но в какой-то момент он втайне от компании принялся за метамфетамин и почти сразу приобрел сильную зависимость. Чтобы оплачивать свою новую привычку, Ник начал втягивать ребят, особенно Софи, в рискованные дела, привлекая их к уличному мошенничеству и махинациям с наркотиками, что в конце концов непременно привело бы их за решетку, а то и куда похуже.Сначала Валли просто наблюдала за тем, что происходит, не желая что-либо менять. Она чувствовала себя обязанной Нику тем, что он ввел ее в свою компанию и дал ей «уличное» образование, к тому моменту она была почти влюблена в него. Сначала всего этого было достаточно, чтобы молчать, но у терпения Валли были свои пределы. В какой-то момент она даже хотела оставить компанию и вернуться домой к Клер, но все обернулось иначе.В один прекрасный день Валли увидела, как Ник дает Элле и Джейку трубку крэка, хотя они никогда не употребляли ничего крепче алкоголя и травы. Для Ника это был наилучший выход: если вся компания разделит с ним его привычки, она разделит и его безрассудство в попытке получить очередную дозу и будет готова идти на любую авантюру, чтобы заработать денег.Валли пришла в бешенство. В ярости она буквально набросилась на Ника с кулаками. Ник, ослабленный наркотиками, не мог противостоять разгневанной Валли с ее владением боевыми искусствами, даже несмотря на разницу в росте и весе. Открытое неповиновение Валли заставило остальных ребят из компании выбирать между ней и Ником, и они без колебаний пошли за Валли.– Завязывай и возвращайся к нам, – такими были последние слова Валли, обращенные к Нику. Ей это казалось великодушным.– Да пошла ты, Валли, – ответил Ник, у него кровоточила губа, самолюбие же пострадало еще больше. – Ничего у тебя не выйдет.Последние слова были сказаны без особой уверенности; Нику, как и всем остальным, было ясно, на что способна Валли, и с тех пор она каждый день доказывала это. За исключением Софи, Валли сумела уберечь от наркотиков всю команду, и с тех пор идея вернуться к жизни с Клер была прочно забыта.

Валли спустилась в метро на Эссекс-стрит и, убедившись, что никто из работников метро за ней не наблюдает, прыгнула с платформы и поспешила в темноту тоннеля к заброшенной остановке, которая вот уже много лет пустовала. Там было темно и грязно, изъеденные стены были покрыты многолетними слоями граффити. Воздух наполнял густой и едкий запах мочи, дерьма и блевоты, и Валли едва сдержала рвотный позыв. Валли включила фонарик и пошла к старой котельной в дальнем конце станции. Теперь она чувствовала не только волнение, но и некоторое нетерпение и должна была признаться самой себе, что, несмотря на всю отвратительность этого места, она почти рада, что пришла сюда, какая-то часть ее хотела увидеть Ника и разделить с ним свое воодушевление, связанное с поисками Елены. Она понимала, что это нелепо и смешно, но какая-то часть ее все еще надеялась, что он сможет изменить свою жизнь и чудесным образом она вдруг встретит того, прежнего Ника.Валли вошла в котельную, и все эти глупые, бредовые мысли немедленно улетучились. Три или четыре оплавленные свечи тускло освещали этот убогий угол. Старые закопченные трубы тянулись вдоль стен и потолка, все они проржавели насквозь. Почти половину пространства пола занимали четыре или пять ветхих сплющенных матрасов, вокруг них валялись использованные иглы и сломанные стеклянные трубки. Две юные девицы в джинсах и засаленных куртках валялись в обнимку на одном из матрасов, спали или были под кайфом, на них было наброшено старое одеяло.Помимо них в комнате был только Ник, он сидел на матрасе, прислонившись спиной в трубе отопления, и курил сигарету. Он стал совсем тощим, волосы были теперь коротко острижены, вокруг зеленых глаз залегли густые тени. Казалось, его окружало невидимое облако наркотического угара.От этого зрелища у Валли сжалось сердце.Ник некоторое время тупо смотрел на нее и, казалось, был немного смущен, поняв наконец, что это она. Он не улыбнулся.– Вот черт, – произнес он, голос его звучал лениво и хрипло из-за трубки. – Ты издеваешься надо мной? Уоллис, зараза, здравствуй. Пожалуйста, уходи и оставь меня, мать твою, в покое.– Мне кое-что нужно, Ник, – сказала Валли, и Ник громко расхохотался.– Ну конечно, нужно, – ответил он. – Всегда по делу. Никаких светских визитов. Как ребятки? Разрешишь мне родительское посещение?– У них все хорошо, – сказала она. – Все чисты.– Ну, повезло тебе. Милая, чистая, приличная компания. М-м-м… ты их домой не водила еще с Клер познакомить? Нет? Ну, значит, не настолько чистые? Не настолько приличные? Но кто?Огромная власть Ника над Валли всегда была связана с тем, что он инстинктивно понимал, что именно ее отношения с Клер были ключом ко всему, уязвимым местом в хорошо защищенной душе Валли. Его замечание о разделении жизни Валли на две отдельные части попало прямо в цель. Вина за уход от Клер все еще угнетала Валли, также как угнетало ее то, что она защищала эту часть своей жизни от ребят и наоборот.– Я много думаю о Клер, – сказал Ник с игривой усмешкой, казавшейся страшной на его исхудавшем лице. Какой бы наркотик ни был сейчас в его крови, казалось, его действие постепенно усиливалось по мере того, как Ник говорил. – Ее лицо, когда она вошла и застала нас двоих, голых, в твоей узенькой кровати с оборочками на одеяле, с кучей кукол Барби и мягких игрушек и всякого девчачьего дерьма из этой твоей привилегированной жизни. – Ник становился все более мрачным. – Думаешь, я не знаю, что ты все это спланировала, подстроила все так, чтобы Клер нас застала, когда мы трахались, и вышла из себя? Ты была несчастна в той жизни – одна с ней в этой квартире – и искала повод убежать. Ее ярость дала тебе такой повод, только так ты могла уйти.Его слова задевали ее все больнее, они были в значительной степени справедливы, теперь Валли знала это, хотя тогда она делала все это отчасти подсознательно.– Меня все еще беспокоит моя роль в твоей маленькой трусливой драме…– Бедный Ник, – со злостью перебила его Валли, почти брызгая слюной. – Ты просто несчастная жертва, наверное? Правда? Как будто я когда-нибудь могла заставить тебя делать то, чего ты не хочешь.– Я долго думал о том дне, – продолжал он, не обращая на нее внимания, – и, кажется, теперь все понял. Ты выросла в семье, основанной на лжи, Валли, – может быть, было много маленькой лжи или даже одна глобальная. Я думаю, ты ужасно боялась услышать от Клер правду. Может быть, ты думала, что это вас обеих разорвет на части, кто знает? Богом клянусь, я все бы отдал за то, чтобы быть там, когда ты наконец услышала ее.– Поздравляю, Ник, – ответила Валли, слова застревали у нее в горле, полные злости и стыда. – Никто лучше тебя не знает, как я виновата. И все же тебе было плевать на меня, ты готов был просрать все, что у нас было, и ради чего? Косяка? Шприца? Или до чего там уже дошло?– Вот она наконец-то, – Ник почти кричал, похоже, довольный ее язвительным тоном. – Моя прекрасная сердитая девочка. – Тут голова его упала на грудь, как будто, выплеснув на Валли все эти обвинения, он исчерпал весь запас энергии. – Говори же, какого черта тебе нужно, – пробормотал он, – а потом катись отсюда.Валли и сама хотела поскорее уйти, поэтому быстро рассказала все, что знала о школе Эмерсона, об их сайте и о том, что, по ее мнению, там могла быть информация, необходимая для поисков ее русской матери. Валли смотрела на Ника, на то, как он слушал все это, безразлично, как будто это была история не о ней, а о незнакомом человеке, о котором он никогда раньше не слышал. Его безразличие убивало.– Ну, я должен быть польщен, – сказал он так вяло, как будто мог заснуть в любой момент.– Да? С чего бы, Ник?– Потому что ответ слишком прост. Ты конечно же пришла сюда не для этого. Ты здесь, потому что хотела увидеть меня, просто чтобы убедиться, что я все еще дышу. Очень мило.Он смог немного приподнять голову, ожидая ее ответа, и Валли почувствовала, что эти глаза снова тянутся к ней и притягивают ее, как раньше, слабый след жизни и любви все еще был в них.– Да, это так, – призналась Валли. – Я хотела увидеть тебя. – И это была правда. Она почувствовала, как слезы подступают к горлу, но сдержалась.– Эй, не реви, – сказал Ник, понимающе улыбаясь. – Держись.Она успокоилась, как будто по его команде, и замерла в ожидании.– Вот, – сказал он и выпалил одним духом список десяти возможных паролей, которые Валли записала на клочке бумаги.– Ты их знаешь, вот так просто? – спросила она изумленно. – Тебе не надо взламывать сайт?Ник презрительно усмехнулся:– Эти сайты создаются для идиотов. Технически отсталых стариков. Они никогда не запомнят безопасный пароль. Первый же из списка наверняка подойдет.Первый пароль в списке был: EmersonAlum.– А теперь катись к черту, – сказал Ник.Валли колебалась, думая, что они могли бы еще кое-что прояснить, но если и так, она не могла сама с этим разобраться.– Пока, Ник, – сказала она, направляясь к открытой двери.– Это Тэвин, да? – бросил он ей вслед. – Еще тогда было видно, что что-нибудь получится.У Ника была острая интуиция – отзвук его прежней проницательности. Валли не удивилась этому вопросу.– На самом деле нет, – ответила она, поворачиваясь к нему. – Пока нет.– Придет время, – сказал он, прикрывая глаза. – Мне всегда нравился этот малыш.И больше ничего. В ту же минуту он тяжело опустился на пол, погрузившись в глубокий сон. Валли развернулась, вышла из котельной и пошла по темному коридору к станции. Она вышла из метро на Деланси-стрит и пошла куда глаза глядят. Пройдя полквартала, она с удивлением обнаружила, что по лицу ее катятся крупные слезы.