Описывая события того далекого 1985 года, я не переставал думать, что чувствовал экипаж крейсера «Леги», и особенно его командир, кэп-тэн Фред Уилкин Бэйли, маленький взрывной, но добродушный человек с ярко выраженной поведенческой флотскостью — бравадой, настоянной на опыте и умении, человек из тех командиров, который, услышав анекдот об инвалиде-скопце, пришедшем вербоваться на военный корабль, не строил брови домиком, а ухмылялся, брал 1МС (микрофон громкого корабельного оповещения) и пересказывал его всему экипажу:
— Вербовщик говорит этому парню, что он подходит флоту по всем параметрам. А на вопрос, когда явиться на службу, отвечает: «Рабочий день на корабле — с 08.00 до 16.00, но вы приходите часам к десяти».
— Почему? — удивляется новобранец.
— Вы знаете, с 08.00 до 10.00 все сидят по каютам и чешут яйца, а вам это ни к чему. Парни, мне не хватает таких моряков! Хватит чесать яйца — пора работать!
Да, Фред Бэйли был хохмач и забияка, каких любят экипажи. Хотите представить, как оц выглядел? Пожалуйста, вспомните миллионера — владельца яхты из комедии «Some like it hot» («В джазе только девушки»), ухаживавшего за… тьфу… Джеком Леммоном, — это вылитый кэптэн Бэйли — лицом и статью.
Я очень хотел выяснить его судьбу. И вот…
У «Леги», в отличие от других кораблей ВМС США, долгое время не было своего сайта, пока один из ветеранов крейсера, Кен Дэшаиз, не решил создать его. Сайт еще тестировался, когда в его почтовый ящик пришло сообщение: «Поздравляю с открытием долгожданной странички. Посылаю привет от советских матросов и офицеров ССВ-493, три дня проведших в почетном эскорте “Адмирала Леги” на Пойнт Му-гу под Сан-Диего. Те, кто был там и помнит, отзовитесь!»
Две последующие недели убедили меня, что ответа не будет — «холодная война» в виде изрядно подтаявшего айсберга еще плавала между Приморьем и Калифорнией. Старик Кен меня подбадривал, но тоже не верил, что кто-то отзовется.
А в следующий понедельник мой почтовый ящик чуть не взорвался — в нем сидели: Крэйг О'Нил, Майк Шнайдер, Джэйми Кон и Дин Дженнингс. Сидели и ждали, когда я «распечатаю» ящик гнева на mail.ru, чтобы высказать все, что наболело за 18 лет:
— Мы чуть не начали войну!
— Вы думали о своих и наших семьях, сволочи?!
— Краснопузый, засунь свой партбилет…
Теперь открываем и читаем:
— ТЫ ИСПОРТИЛ НАШИ ВЫХОДНЫЕ!
А где война, порушенные семьи и партбилет? Остались плавать на айсберге?
Вот пишет Крэйг О'Нил, бывший котельный машинист 2-го класса крейсера, ныне прозябающий строительным рабочим в Иллиной-ском университете:
«Привет, друг. Дали вы нам тогда ниже ватерлинии. Хочу рассказать о той погоне, какой ее видел я, сидя в машинном отделении, лишь изредка высовывая нос на верхнюю палубу. Где-то в 7 утра мы снялись с якоря, чтобы к 11.00 прибыть на Пойнт Мугу. Мы шли на полигон, чтобы в третий раз отстреляться новым ракетным комплексом по воздушным мишеням. Слава богу, я провел ту ночь со своей девушкой, в отличие от артиллеристов, пахавших на консервной банке всю ночь. Они у нас были молодцы — могли любую задницу намылить своими ракетами, в отличие от других кораблей, постоянно мазавших на стрельбах. А это не нравилось начальнику полигона, который имел зуб на нашего командира Бэйли. Позже это сыграло роль: он продержал нас в ожидании до 14.00, постоянно ругаясь с кэпом. Сухопутный пердун! Но мы, хорошо поработали — завалили все три мишени. Командир после стрельбы повернул нос на Сан-Диего и дал полный ход, как он это делал всегда. Говорят, что у него было назначено свидание на тот вечер. И что делает этот гад с Пойнт Мугу?! Он приказывает, как старший по званию, возвратиться и поднять плавающую мишень! Наверное, знал о планах Бэйли на вечер! А что мы видим, возвратившись? Мы видим русский корабль, который поднял нашу “птичку”, собственность США, и намылил задницу в сторону матери-Родины! Еще и быстро так намылил! Мы едва держали такой режим хода более двух суток на своих газотурбинных двигателях! Прислали нам на подмогу эсминец класса “Спрюэнс” и дали приказ преследовать вас хоть до самой России. Говорят, что в один из моментов поступил приказ стрелять по вашему носу. Второй день прошел рутинно — мы висели у вас на хвосте, делая 5-долларовые ставки, отдадите вы ракету или нам придется вас топить, начав Третью мировую. В тот день парни с ходового мостика сказали нам, что русские матросы сидят на юте вокруг костра, поют песни и пьют водку! Черт, а нам выпивки никто не выдавал! На третий день наши капитаны вроде договорились между собой и повели корабли обратно на полигон, где вы передали нам мишень в брезенте на плоту из бочек. Я видел те останки — таблички о вознаграждении в 500 долларов там не оказалось. Вот думаю — смогли вы ее потом обналичить?
Это — правдивая история, но мои друзья до сих пор поднимают брови, не веря мне. Понимаю их мысли, что такого быть не могло. Для меня случившееся — один из самых незабываемых моментов жизни. Всего тебе самого хорошего!»
Крэйг так и не получил достойного образования, хотя работает в университете, убирая снег с дорожек и делая мелкий ремонт. Но у него есть страсть — каждый вечер он садится за верстак и делает потрясающие военные модели. Правда, все они — немецкие танки со свастикой. Что-то у него в жизни не сложилось…
А вот весельчак Джэйми Кон из Филадельфии. Его слог по-флотски безупречен, в письме нет ни единой ошибки.
«Ахой, коммандер! Мое участие в этом событии невелико — на уровне созерцателя, так как я служил в машине крейсера королем воды и масла. Мы в тот день испытывали нашу ракетную систему, пока не вышел из строя ее гироскоп, отчего пусковые установки грустно повисли в бездействии. Последняя мишень, так и не сбитая нами, приводнилась, дав нам возможность вернуться в Сан-Диего. Как я понимаю, для подъема плавающей “птички” полигон выделил вертолет. “Леги” же вернулся в порт в районе. 19.00, после чего часть команды пошла на сход. Большинство из нас сидели в пабе рядом с базой, когда примчалась военная полиция и приказала срочно возвращаться на крейсер. На борту уже было сыграно срочное приготовление к бою и походу, и уже через два часа мы опять вышли в море. Командир сообщил, что вертолет не выполнил свою задачу, а русский корабль оказался более ловким. Теперь мы должны найти его. Всю ночь мы шли полным ходом, пока не нашли вас. Все последующие дни мы висели на хвосте “Чарли”, имея задачу возвратить ракету, что явно было не в ваших планах.
Тогда, на пике “холодной войны”, я свято верил, что Советский Союз — это Великий Медведь, страшный и злой. Напомню, что мне шел всего 21-й год. Я был убежден, что экипаж вашего корабля состоял исключительно из злодеев, не имеющих человеческого обличья. Сейчас я понимаю, насколько смешно мое тогдашнее мировоззрение, но я, правда, верил, что вы — далекие от цивилизации существа, лишенные чувств и желаний. А теперь я мог часами разглядывать вас, пробравшись к сигнальщикам и одолжив у них бинокль. Я был сражен! Ваши матросы вели себя так же, как мы, американские моряки: хорошо работали на верхней палубе, в солнечные дни загорали на верхней надстройке в одних плавках. Я был смущен и подавлен. Мне говорили, что мы преследуем страшнейшего врага, а мои глаза видели иное. Это были люди, которые честно служили своей стране и своей вере. Эти личные наблюдения чуть не ввели меня в состояние депрессии.
Тогда я выполнял свои обязанности чисто автоматически, сейчас уже даже не помня, что происходило в машинном отделении. Помню, что несколько раз игралась боевая тревога, и наш командир, Фред Бэйли, объявлял по громкой связи, что русский корабль навел на наш крейсер свою пушку. Я точно помню его слова в тот момент: “Если они хотят поиграть в жесткий футбол, они его получат!” Кэптэн Бэйли был заводным человеком, знавшим очень крепкие выражения, диссонировавшие с его маленьким ростом. Но он был прекрасным командиром.
Сыграв боевую тревогу в последний раз, он объявил, что русские возвращают ракету, которая будет передана на плоту из бочек. Слава богу, эта гонка закончилась! Когда мишень подняли на борт “Леги”, я был среди тех, кто мог потрогать и разглядеть ее останки — каждая деталь была разобрана вами, аккуратно упакована и помечена биркой. Уверен, что вы успели проанализировать все, что вам было необходимо.
Я никогда раньше не делился мыслями об этом событии с кем-либо. Я рассказывал эту историю своим друзьям как шутку, но никогда не выдавал свои чувства. Увидев твое послание на сайте, я не мог уснуть до часа ночи, настолько оно всколыхнуло меня. Желаю тебе мира, счастья и успеха!»
А потом пришла фотография моего «Чарли», присланная Майком Шнайдером с припиской: «Парень, вы постарались от души, чтобы разрушить наши выходные!» Он был очень краток, сдержан, но он ОТВЕТИЛ! Тогда, 18 лет назад, их было 400 человек на борту…
Письмо последнего из них (четвертого из четырехсот) оказалось самым важным для меня. Оно было написано капитаном 3-го ранга запаса Дином Дженнингсом, тогда, в 1985 году, служившим офицером РЭБ крейсера «Леги» и стоявшим долгие ходовые вахты, держа корпус крейсера в трех кабельтовых от кормы моего «Чарли». Как настоящий офицер, он был краток, но точен. А еще он прислал отсканированную вырезку из газеты «Сан Диего Юнион», в которой говорилось:
«Сегодня представитель Тихоокеанского флота ВМС США заявил, что командир советского корабля класса “Бальзам” согласился возвратить реактивный самолет-мишень стоимостью 125 000 долларов командиру крейсера “Леги”. Инцидент произошел в пятницу в 16 милях от острова Сан-Николас в 75 милях к северо-западу от Сан-Диего после того, как вертолет увидел беспилотную мишень на палубе советского корабля.
“Леги” установил радиоконтакт с “Бальзамом”, попросив советского командира возвратить ракету. Русский офицер пошел навстречу и выкинул мишень за борт, после чего она была поднята катером крейсера».
Ну что ж, официальный представитель флота оказался, как всегда, «точен до мелочей». Это их общая болезнь скрывать и умалчивать. Дин не стал комментировать ту статью, но я почувствовал, как он усмехнулся, посылая ее. В свое время агентство «Ассошиэйтед Пресс» было столь же «точно».
Но меня волновала судьба кэптэна Бэйли: почему сразу после инцидента он был переведен на ремонтируемый крейсер «Стерретт», которым прокомандовал всего месяц, а после отправлен преподавателем на курсы ВМС и через два года ушел в отставку? Как повлияли те события на его судьбу? Дженнингс не подтвердил мои догадки, что его вынудили это сделать. Поломали ли мы его флотскую карьеру? Может быть… Но, слава богу, мы не поломали судьбу наших стран. И это главное.
Спасибо, Крэйг, Майк, Джэйми и Дин. Честь имею, кэптэн Бэйли.