Наш завтрак я начала с того, что устроила допрос при свидетелях Дарье.

Гаспар смотрел на то, как я недоумеваю о том, что меня ставят в известность в последнюю очередь, ему явно нравилось все происходящее.

— Даша! Что за дела? Почему я от Игоря узнаю, что ты у нас, оказывается, хочешь стать актрисой?

— Ну, мам, я это… Ну не хотела тебя расстраивать, я и вправду думала, что после школы пойду учиться на переводчика, но когда Гаспар сказал, что он учился на режиссера, иногда снимается в небольших ролях и может мне подсказать, что к чему… Ну, в общем, я передумала. Если я стану известной актрисой, то смогу поехать в Японию познакомлюсь с Масаси Кисимото и попрошу его, чтобы он оживил Дейдару!

— Дарья, о чем ты думаешь? К тому времени, когда ты станешь не известной, а хоть какой-нибудь актрисой, тебе будет пофигу до этого Дейдары! Это во-первых, а во-вторых, логичней выучить японский и выбрать профессию, сопряженную с этой страной, чтобы туда поехать и встретиться с этим, как его?..

— С Кисимото, — напомнила мне Дарья. — Мам японский выучить тяжело.

— Ага, а актрисой стать проще простого! Даша, ну где у нас в Мурманске становиться актрисой? — не успокаивалась я. — Ты вообще представляешь, что это такое и какой труд стать хорошей актрисой! Ты же стихи ненавидишь учить, как ты роль-то выучишь?

Игорь сидел, откинувшись на стуле, скрестив руки на груди, и со скептической улыбочкой, видимо, ждал, когда я начну свою тираду о том, что актрисы все тупые. Но не дождался.

— Ладно, во сколько встречаемся с Луи? — закончила я бесполезную речь.

— В пять вечера, — ответил Игорь.

— А куда?

— В шестой округ, в кафе «Клозери де Лила» на бульваре Монпарнас.

— И чо там за кафе?

— Хорошее кафе, летом там всегда много туристов, а сейчас там нормально. Это кстати очень знаменитое кафе.

— И чем оно так знаменито?

— Ну, там Хемингуэй написал «Фиесту».

— Правда? — мне очень нравится эта книга, но я не знала, где он ее написал.

— Там много знаменитостей побывало, Оскар Уайльд там тоже был, — продолжал Игорь.

— О, мама меня заставляла читать «Портрет Дориана Грея», — включилась в разговор Дарья.

— Ну и как, тебе понравилось? — поинтересовался Игорь.

— Нет, фигня, я ее так и не дочитала.

— Нашла чем гордиться! — рассержено прикрикнула я.

Я пошла в ванную, кровь хлынула из носа. Я вспомнила свой дурацкий сон.

К пяти мы были на месте, кафе в торце красивого дома с воздушными барельефами и ажурными литыми балкончиками. Все очень воздушно, светло, уютно по-парижски. Кафе утопало в зелени. Небольшие вывески совсем не бросались в глаза. Недалеко от входа какой-то памятник с красавцем в военной форме времен Наполеона с саблей наголо.

— Кто это? — спросила я, махнув рукой в сторону памятника.

— Это памятник маршалу Нею, он там какой-то герой войны, но чем он прославился, я не знаю, — ответил Гарик.

Мы вошли внутрь, Луи уже был там и приветственно махнул нам рукой.

Где же я его видела, в каком фильме? Я перебирала в уме все французские фильмы, которые посмотрела за последние годы. «В „Сен-Лоран. Стиль — это я“? А кого он там играл? Нет, похож, но не он. Может, в „Шеф“? Нет, он слишком молодой, там старше актер был, в „Любит не любит“ — тоже нет. Может, в „Китайской головоломке“? Нет. Ладно, неважно, где я его видела, но лицо его было мне знакомо».

Вокруг было много старинной и, наверное, дорогой мебели из дерева, удобные кожаные красные кресла, белые скатерти — очень уютно.

Гаспар представил Дарью, Луи улыбнулся, начал о чем-то ее спрашивать на английском.

— Что будем пить? — спросил Игорь.

— Вино.

Они что-то сказали друг другу и оба засмеялись.

— Луи спрашивает, может, ты выпьешь рому и потанцуешь для нас? — перевел Игорь, смеясь.

Я тоже засмеялась:

— Скажи ему, в другой раз, сейчас рановато для рома с танцами.

Есть не хотелось, к тому же я надеялась вечером побывать в кафе, где теперь работала Алия. Я сидела, пила вкусное вино и представляла себе, как Хемингуэй сидит и пишет книгу, а где же он сидел? Может, на улице.

Гаспар и Луи о чем-то беседовали, пили вино, ели свои салаты, иногда обращались к Дарье.

Примерно через часа полтора мы распрощались и поехали покататься по городу.

— Ну и что? Что Луи-то вам сказал? — распирало меня от интереса.

— Завтра товарищеский матч Германия — Франция, Луи пойдет, жалко, я не смогу, — сказал Гарик, а потом добавил: — Надо вам в Париж переезжать, — сказал, как бы между делом, глядя на дорогу.

— Ну да, конечно, может, нам сразу в Голливуд, чего уж там Париж, — не приняв всерьез эту болтовню, ответила я.

Дарья сидела на заднем сиденье, молча обняв подушку.

— Что ж ты подушку с собой в кафе не взяла? Вот Луи обалдел бы! — посмеялась я

Дарье это замечание явно не понравилось, и она так и промолчала всю дорогу.

Когда мы вернулись в номер, то все сразу захотели есть, переоделись и пошли в кафе к Алие.

— Четырнадцатого будет кастинг девушек на массовку к одному фильму, скажу ей, чтобы она съездила, — сказал нам Гарик-Гаспар.

Наелись до отвала, немного прогулялись и пошли в гостиницу.

Остаток вечера провалялись на диване в гостиной-кухне перед телеком, переваривая ужин. Я взяла вышивку, Игорь переключал каналы.

— Завтра трудный день, поздно вернусь, — как бы сам с собой разговаривал Игорь. — Послезавтра поедем смотреть новую квартиру.

— Зачем тебе новая квартира?

— Хочу, чтобы вы ко мне переехали.

— Зачем нам к тебе на три дня переезжать? Мы шестнадцатого улетаем.

— Я хочу, чтобы вы остались. Насовсем. Я восемнадцатого обещал Дарью на съемочную площадку с собой взять.

— Игорь, что за ерунду ты говоришь! Дарье учиться надо. Мне работу искать, какой на фиг Париж, ты что! Что я тут делать буду?

— Ну, вообще-то тут школы тоже есть, и образование лучше, чем в России!

— Ну, тебе откуда знать, лучше или хуже тут образование, ты уехал в третьем классе, — возмутилась я. — Нормальное у нас образование!

— Ну а что ты делаешь в своем Мурманске? Сколько тебе платят за работу продавцом?

Я работала почти каждый день и получала двадцать тысяч. Если бы не алименты, то можно было идти на паперть. Я прикинула по нынешнему курсу:

— Примерно двести восемьдесят евро.

Игорь заржал:

— Мы днем в кафе сегодня столько оставили. Нахрена тебе такая работа?

Я не знала, что ответить. Я смотрела на умоляющее лицо Дарьи через открытую дверь в ее спальне, которая сжала своего друга так, что он уже, похоже, умер. Я молчала. Ни мыслей, ни слов.

В моем возрасте очень трудно что-то менять, но так хочется хоть что-то изменить! Но вдруг это не любовь, и через месяц он выставит нас за дверь? И что мы теряем? Ничего, вернемся в Россию. Какие проблемы? Что меня связывает с нашей страной? Все, кого я любила, лежат в земле. Муж меня бросил. Подруги проживут и без меня. Я понимала, что, по большому счету, мы никому не нужны, кроме Гарика. Почему мы ему нужны? Мне было страшно думать о будущем. Мне было страшно даже открыть рот.

Игорь смотрел на меня, я на него. Даша смотрела из своей комнаты на нас.

— Я не смогу без снега, — все, что выдавила из себя я.

— Обещаю раз в полгода возить тебя в Шамони.

— А что там?

— Горнолыжный курорт около Монблана, там всегда есть снег.

Полночи я думала, как жить дальше. Я боялась поверить в эту сказку. Я вообще никогда не верила сказкам! В жизни такого не бывает. Даже секс меня не отвлек ни на минуту.