Громче всех орал Ворон. Он вскарабкался на бак и, размахивая худыми руками, истошно вопил:
– Краба вам в глотку! Сидим тут, как вонючие крысы в норах! Когда наш долбаный адмирал оторвётся от сисек своей молодой бабёнки и погонит нас в Остенвил? Ветер-то уж давно сменился!
– Верно! Сколько можно трахать ундаракских шлюх! Хочу белую и гладкую! Из столицы!
Рувик Нос выскочил вперёд, пару раз дёрнул худыми бёдрами и, закатив глаза, попытался изобразить на своём хитром лице неземное блаженство. Толпа разразилась дружным хохотом и улюлюканьем.
Боцман, вцепившись в ремень и покачиваясь с пятки на носок и обратно, пробасил:
– Уймись ты, Нос! У тебя мозга с палец, да и тот лишь о бабах и думает!
– А чево?! Не имею права высказаться? Ты, босс, мне пасть не затыкай!! Мы воевать собрались, а не дерьмовую кашу на берегу жрать! Ваш лангракс нам много чево наобещал, вот пусть и выполняет теперь!
Толпа согласно загомонила. Долгое безделье на берегу сводило с ума, и матросы, как застоявшиеся жеребцы, уже давно били копытом. Известие о том, что армия Солонии двинулась через Драконовы горы, привела эту массу в лихорадочное возбуждение, и с утра на «Ласточке» команда устроила настоящий бунт.
Капитан с помощниками стояли на мостике, невозмутимо поглядывая на галдящую толпу матросов. Они полностью разделяли нетерпение команды. Дейв Шорт за кружкой пива пару раз заводил с другими капитанами разговор, что пора бы уже и сниматься с якоря, но те только ухмылялись и отмалчивались.
– Кэп! – Вперёд выступил Шерстяной Вик и, оглядев притихшую под его взглядом толпу, пробасил: – Мы с ребятами решили, что хватит уже жопы давить! Время идёт, и люди притомились тут дурака валять! Мы драки хотим! И вот этими самыми руками пошарить в сундуках остенвильских богатеев!
Команда поддержала его слова дружным рёвом.
Вик поднял руку и, дождавшись, пока крики затихли, продолжил:
– Ты, кэп, не обижайся, но сегодня ночью мы так надумали – если ты к вечеру не скомандуешь нам поднять паруса, то завтра это сделает уже другой капитан!
В наступившей тишине все взоры устремились на Дейва Шорта, спокойно поглаживающего свои усы.
– Кар-рамба! – Боцман в ярости заорал на матросов. – Вы совсем, паскудники, очумели?! Да как ты смеешь угрожать капитану, щенок? – Скорпион зарычал. Его глаза налились кровью, на лице заходили желваки, и он выдернул из-за пояса свой кнут.
Толпа отпрянула, хватаясь за ножи, но Вик остался стоять, даже не шевельнувшись.
– Для нас он капитаном в море будет! А на берегу такая же сухопутная крыса, как мы! И я бы предостерёг тебя, босс, без толку махать своим кнутом. Правда, не советую…
Красный как рак боцман в бешенстве сверкал глазами, и уже открыл рот, чтобы поставить наглеца на место, как с мостика раздался невозмутимый голос капитана:
– Всем заткнуться, вражьи дети, и слушать сюда! Если вы думаете, что я сплю и вижу, как подольше проторчать на этом вонючем берегу, то сильно ошибаетесь, засранцы! Меня тоже тошнит от потасканных портовых шлюх и грязных задниц местных пидоров!
В толпе раздались редкие смешки. Все знали, что кэп не отказывал себе в удовольствии попользоваться и теми и другими дырками.
– И многие капитаны, – Шорт возвысил голос, – думают так же. Сегодня мы идём на совет к адмиралу, и я передам ему ваши душевные пожелания.
Толпа разразилась радостными криками. Капитан удовлетворённо улыбнулся и поднял руку, призывая к тишине.
– И я клянусь щелью первой матери, что завтра мы поднимем паруса! Или к утру у вас будет другой адмирал!
Громкие вопли, поднявшиеся на палубе после этих слов, привлекли внимание команд стоявших рядом кораблей, и на посудину дружно потянулись любопытные. Узнав подробности, они бегом возвращались к себе, и вскоре по всему берегу разлетелась весть, что «Ласточка» взбунтовалась.
Капитан Дейв Шорт ближе к обеду покинул свою каюту и обосновался в ближайшей таверне, куда один за другим начали подходить капитаны с соседних посудин – «Фортуны», «Шалуньи» и ещё почти двух десятков кораблей. В отличие от своих команд, капитаны не орали и не спорили – всё давно уже было оговорено и решено. Выпив по кружке тёмного густого пива, они толпой двинулись на совет в дом командующего флотом Солонии Эйлина Крока.
Окинув недобрым взглядом рассевшихся за огромным столом мужчин, Крок откинулся на резную спинку стула и насмешливо протянул:
– Ну, бунтовщики, валяйте учите меня, как надо флотом командовать! Сосунки! Или вы забыли, что все сидящие тут теперь не какая-то там пиратская шваль, а командиры кораблей флота его милости, лангракса Солонии! Будущего Повелителя Нумерии! Глотка Вельзевула! И с каких это пор вами стало командовать всякое отребье, гордо именующее себя «матросы»?!
В середине стола встал высокий лысеющий мужчина лет сорока, командир брига «Касатка». Он откашлялся и произнёс неожиданным для него густым басом:
– Адмирал Крок! Мы пришли не для того, чтобы выслушивать твоё мнение о нас и наших командах, мы его и так хорошо знаем. Наши люди требуют от нас действий, и они, краба им в глотку, правы! – Капитаны одобрительно загудели. – Ещё немного, и они сами сорвутся с якорей и двинутся на Остенвил, куда их так пламенно призывал Юнарий!
– Ты всё сказал, Ворсин?! Можешь сесть! И вы все, жалкие каракатицы, внимательно послушайте, что я вам скажу! Мы с ланграксом заранее обговорили сроки выступления флота. Оно должно было начаться завтра… – И, перекрывая возникший шум, Крок повысил голос: – Завтра! Но погода, сучка подлая, устроила нашему войску западню. Эти дохляки по самые яйца увязли в непролазной грязи у вонючей Кишки, и лангракс просит нас подождать с выступлением… всего на три дня!
Последние слова Крок выкрикнул уже в невообразимом гвалте и для пущей убедительности грохнул кулаком по столу. Все вокруг спорили и кричали, размахивая руками и чуть ли не хватая друг дружку за грудки. Крок молча ждал.
Когда спорщики наорались вдосталь и исчерпали все имевшиеся аргументы, адмирал вновь поднялся и внимательно осмотрел собравшихся:
– Вы не хуже меня знаете, что в драке лучше неожиданно садануть кулаком, чем издали ткнуть противника растопыренными пальцами. Я не буду никого удерживать, так и передайте своим пиратам. И если они – с вами во главе или сами собой – рискнут сняться с якорей и податься к Остенвилу, пусть даже не думают, что я побегу следом! Когти дьявола! И никому не стану подтирать сопли, когда флот Нумерии по одной переколотит ваши гнилые посудины! Пусть даже не надеются, что мои корабли возьмут на борт хоть одного тонущего ублюдка с этих свинячьих корыт! И пусть ещё спасибо скажут, если им удастся сдохнуть сразу – акулы в Красном море всегда любили позабавиться с таким дерьмом! – И вдруг дико заорал, вытаращив глаза: – Я сказал – три дня!! Флот снимется с якоря на восходе в день святого Остина, мать вашу! И ни на минуту раньше! Кар-рамба!!
Возвращения капитана команда ждала с нетерпением. Поднявшись на борт, Дейв Шорт сначала не спеша прошёл в каюту, где промочил горло полным кубком доброго вина и перебросился несколькими фразами со своими помощниками. Узнав последние новости, Сесвил Грумм, самый младший из них, замер с вытянувшимся лицом. Жемар Ройз, как обычно навеселе, пьяненько хохотнул, хлопнул юношу по плечу и весело пробасил:
– Не боись, Грумм! Кэп своё дело знает. Засранцы прижмут хвосты и будут сидеть, как мыши в головке сыра! Идём, сам всё увидишь.
Капитан поднялся на мостик и, опершись о поручень, оглядел матросов тяжёлым взглядом.
– Короче, ребятки, дело обстоит так! – Далее последовало краткое изложение разговора с адмиралом Кроком, но с такими собственными комментариями, что слова «ублюдок» и «пидор» были среди них самыми ласковыми.
Команда угрюмо молчала.
Ворон прочистил горло и первым заорал:
– Кэп, мы ж тебя по-хорошему предупреждали! Или мы выходим, или ты уже не наш капитан!
– Ты прав, Ворон! Только вот ошибся малость. Не… твой капитан! Армада выйдет через три дня, и я не собираюсь нестись перед ней, как чокнутый заяц перед сворой гончих! Понял, говнюк? Можешь сгребать своё вонючее барахло и катиться на другую гнилую лохань! Если, конечно, найдёшь такую, где у кэпа задница вместо башки! Желаю всяческих успехов! Ну, – его зычный бас разносился по всему кораблю, – кто ещё жаждет попытать счастья вместе с Вороном?
Матросы уныло молчали, переминаясь с ноги на ногу. Каждый, кто хоть раз участвовал в морском сражении, прекрасно понимал, что одному кораблю ни за что не выстоять против целого флота. А набивать собой животы так и снующих повсюду акул как-то не хотелось.
Ворон, обиженно вскинув голову, огляделся по сторонам и, не найдя поддержки, злобно уставился на Шорта:
– Твоя взяла, кэп! Пока… взяла. Ладно, шлюхи в Остенвиле три дня меня подождут. Но не больше, кэп… не больше!!
И, крутнувшись на месте, он вразвалку двинулся через расступившуюся толпу.
Ночь прошла спокойно, но капитан с помощниками в полном вооружении по очереди несли вахту у дверей своей каюты. Так, на всякий случай.