Для чего люди снимают бунгало на Стрэнде, было выше понимания Элси Хоган. Они были убогие и холодные, нужно было ехать в Дерсторп за любым пустяком, типа пачки чая, и ни в одном из них не было ни телевизора, ни телефона! Однако Диана Мандей, должно быть, знала, что делала. Она не держалась бы за них, если бы они не приносили ей прибыли.
Элси подрабатывала у Мандеев в те дни, когда не была занята у Лейкби. Она не слишком любила Диану Мандей, которая любила поспорить, когда дело доходило до подсчета отработанных часов. Но деньги есть деньги, и она не могла прожить лишь на то, что платили ей Лейкби.
В воскресенье утром Элси должна была проверить все бунгало. Медленно катясь по неровной дороге под проливным дождем на своем десятилетнем «фордике», она видела лишь нос черного автомобиля, принадлежавшего женщине из первого номера.
Сидя за рулем «астры», Джин Д’Обиньи наблюдала в бинокль за медленным приближением «фиесты». Она выехала на пару футов на дорогу, чтобы иметь достаточное поле обзора в любом направлении, и уже в течение часа слушала по радио местную Би-би-си, надеясь услышать новости об убийстве Гантера и пытаясь подавить свое растущее волнение. Последний раз новости передавали несколько минут назад, в 10.20 утра.
Медленно, как мираж, к ней подползала потрепанная «фиеста». Она была слишком старой, как Джин могла теперь видеть, чтобы на ней ездили полицейские. Но на всякий случай она достала «малыша» и положила его на колени.
«Фиеста» почти поравнялась с ней, и теперь Джин могла видеть водителя — крепкую женщину средних лет. Включив передачу, она нажала на газ, намереваясь сдать назад, чтобы освободить дорогу другому автомобилю. Но все произошло наоборот. Каким-то образом она включила первую скорость, и автомобиль прыгнул вперед и ударил подъехавшую «фиесту» в крыло. Раздался хруст, судорожный кашель заглохшей «астры» и звон разбитого стекла.
Вот дерьмо, подумала Джин. Дерьмо! Засунув «малыша» за пояс джинсов, она выпрыгнула из автомобиля с бешено бьющимся сердцем. Бампер «астры» немного помялся, и одна фара разбилась. Что касается «фиесты», то все крыло на пассажирской стороне было повреждено так, что не подлежало восстановлению. Женщина за рулем машины сидела неподвижно, глядя прямо перед собой.
— Вы целы? — прокричала Джин через закрытое окно «фиесты». Дождь припустил еще сильнее, ее волосы намокли.
Окно приоткрылось на несколько дюймов, но женщина продолжала смотреть прямо перед собой.
— Я повредила шею, — прохныкала она жалобно. — Из-за удара.
Как же, повредила, подумала Джин жестоко.
— Послушайте, мы не так уж сильно стукнулись, — взмолилась она. — Почему бы нам не…
— Я никого не била, — сказала женщина. — Это вы меня ударили.
— Ну хорошо. Я вас ударила. Мне очень жаль. Я готова заплатить вам прямо сейчас сто пятьдесят фунтов — наличными, видите, — и мы сможем…
Но, к своему ужасу, Джин увидела, что в руке у женщины появился телефон и что двухдюймовая щель в окне закрывается. Она схватилась за ручку дверцы «фиесты», но та была надежно заперта, и сквозь залитое дождем стекло она увидела, как женщина тыкает пальцами в телефонную клавиатуру.
Времени на раздумье не было. Выхватив «малыша» из-за пояса и сняв его с предохранителя, Джин закричала:
— Бросай телефон!
Два щелчка по лобовому стеклу были едва ли громче стука дождя, и женщина повисла на ремне безопасности. На мгновение Джин подумала, что она каким-то образом неосознанно выстрелила из «малыша», но затем подбежал Фарадж с ПСС, отпихнул ее в сторону и выстрелил еще два раза через водительское окно. Тело женщины еще более подалось вперед.
Подняв с земли большой камень, Фарадж бросил его в пробитое пулями стекло, просунул руку внутрь, отпер дверцу и стал шарить по полу под телом женщины. Его рука оказалась в крови по локоть. Вытерев телефон о блузку женщины, он взглянул на дисплей и прервал соединение.
— Грузи машину, — сказал он. Дождевая вода текла по его лицу. — Уходим.
Подбежав к воде, он швырнул в море телефон Элси Хоган и четыре гильзы от патронов калибра 7,62 мм. А в бунгало Джин набила одеждой два мусорных мешка и запихнула их в рюкзак вместе с боеприпасами для «малыша», картами, компасом, складным ножом, телефоном, двумя пакетами с туалетными принадлежностями и бумажником. Она изо всех сил старалась подавить охватившую ее панику. Фарадж тем временем осторожно достал из холодильника взрывное устройство, поместил его в жестяную коробку из-под печенья, которую выложил изнутри полотенцем, и отнес все это в автомобиль.
Все остальное, что могло бы помочь полицейскому расследованию — их одежда, простыни и одеяла, оставшаяся пища, — было свалено в кучу в центре гостиной и облито бензином из канистры, которую Джин наполнила в гараже в Хофилде. Затем пропитанным бензином материалом обложили тело Элси Хоган в «фиесте».
— Готова? — спросил Фарадж, осматривая беспорядок в гостиной.
— Готова, — сказала Джин, поднося пластмассовую зажигалку к пропитанному бензином рукаву одной из рубашек, что она купила Фараджу в Кингз-Линн. Они выбежали из дома. Пока она возилась около «фиесты» с зажигалкой, он забросил рюкзаки на заднее сиденье «астры».
Наконец она села за руль. Слава богу, они заранее спланировали быстрый уход. Она точно знала, куда ехать.
Диане Мандей потребовалось несколько минут, чтобы принять решение. Когда позвонила Элси Хоган, она не подняла трубку сразу, а позволила включиться автоответчику, как она делала всегда.
Когда раздался голос: «Миссис М…? Миссис М…», — что-то удержало ее руку.
— Это Элси, миссис М… — продолжал дрожащий голос. — Я около бунгало, и я…
Затем какой-то крик. Голос постороннего человека, но приглушенный и неясный. Два звонких щелчка, как будто чайной ложкой по костяному фарфору, и долгий задыхающийся стон. Звонкий щелчок повторился, удар — и тишина.
Диана попыталась перезвонить Элси, но у той было занято. Она знала, что должна как-то отреагировать. Подъехать туда, возможно. Но она отвергла эту идею. Она боялась, что там возникла какая-то медицинская проблема и ей придется везти Элси в больницу, застрять в Кингз-Линн и таким образом полностью и окончательно испортить воскресное утро.
«Еще чего, — подумала она. — Я ей не сиделка». Она потягивала кофе, говоря себе, что нужно просто подождать, пока Элси не перезвонит сама.
По прошествии пяти минут, в течение которых телефон оставался безмолвным, Диана неохотно набрала номер Элси снова. Электронный голос сообщил ей, что данный мобильный телефон находится вне зоны приема.
Прислуга, размышляла Диана раздраженно, пытаясь вспомнить, где она оставила ключи от внедорожника. Без нее никак не прожить, но боже, сколько же она доставляет проблем.
Уходя, она взглянула на кухонные часы. Было 10.30.
Первую машину они решили пропустить. Это был «фиат-уно», весь покрытый заплатками из неокрашенной шпатлевки; ему, похоже, недолго осталось бегать. Они поставили «астру» на придорожной площадке между Дерсторпом и Марш-Крик. Это был сознательный риск. Если бы появилась патрульная машина, всему, вероятно, пришел бы конец.
Но патрульная машина не появилась. За «фиатом» проехал «ниссан», в таком же плохом состоянии, а когда он исчез, в небо за Дерсторпом взлетел гриб огненно-красного дыма. Бензобак «фиесты», подумала Джин, наблюдая, как дым сливается с густеющими серыми клубами, поднимающимися от дома. Пожарные уже почти наверняка в пути — кто-то, должно быть, видел, как занялось бунгало, — но они, скорее всего, приедут из Фейкенема. Если повезет, пройдет еще не меньше пяти минут, прежде чем к делу подключится полиция.
Показался серебристый спортивный автомобиль, и она вышла на дорогу, размахивая руками.
Водителю было около тридцати, в ухе серьга, волосы напомаженные с пробором посередине.
— Тебе что, жить надоело? — прокричал он сердито, наполовину приоткрыв дверь. — Что случилось?
Выхватив «малыша» из джинсов, она направила его ему в лицо.
— Вылезай, — приказала она. — Живо! Или схлопочешь пулю.
Он замешкался, разинув рот, и тогда, на мгновение опустив дуло, она вогнала 9-мм пулю в сиденье между его ног.
— Вылезай!
Он наполовину выпал, наполовину выбрался из автомобиля, с выпученными от ужаса глазами, оставив ключ в замке зажигания и даже не заглушив двигатель.
— На пассажирское сиденье, живо. Шевелись!
Он неуверенно забрался внутрь.
— Ремень безопасности. Руки на колени.
Он безмолвно кивнул, и она держала его под прицелом, пока Фарадж вылезал из «астры», перегружал рюкзаки в багажник серебристого автомобиля и устраивался сзади с картой и жестянкой из-под печенья на коленях. Его лицо было скрыто бейсболкой.
— Ну ладно, — сказала она, резко задним ходом развернувшись на площадке назад, в сторону Марш-Крик. — Как я сказала, сиди тихо, понимаешь? Попробуй дернуться, и он прострелит тебе голову.
Фарадж вынул из кармана свой тупорылый ПСС, перезарядил его патронами СП-4 и вогнал назад магазин, который встал на место с аккуратным щелчком. Мужчина, бледный как смерть, еле заметно кивнул. Джин отпустила сцепление. Отъезжая, они миновали «чероки» Дианы Мандей, несшийся в противоположном направлении.
— Подсказывай, куда ехать, — сказала она Фараджу на урду.
Звонок Дианы Мандей был зарегистрирован в 10.39. Его приняла констебль Уэнди Клиссолд, и Лиз увидела, как лицо ее застыло при осознании значения того, что она услышала. Прикрыв трубку рукой, она повернулась и закричала на весь клуб:
— Шеф! В Дерсторп-Стрэнде горят дом и автомобиль. В автомобиле находится неопознанная мертвая женщина.
В течение нескольких минут была снаряжена и послана в Дерсторп-Стрэнд следственная бригада. В то время как криминалисты тащились из Нориджа, местная пожарная команда, как оказалось, выехала из депо в Бернэм-Маркет. Горящий автомобиль был идентифицирован пребывавшей на грани истерики Дианой Мандей как принадлежащий Элси Хоган. Впрочем, она была практически уверена, что обгоревшее тело внутри автомобиля — это Элси.
В 10.45 был принят звонок от одного из членов следственной группы, которая по дороге к бунгало в Стрэнде обнаружила черную «воксхолл-астру», соответствующую описанию транспортного средства, разыскиваемого в связи с убийством Гантера. Двигатель был еще теплый.
Пока Уиттен докладывал обстановку начальнику полиции Нориджа, Лиз позвонила Уэдерби. Уэдерби молча выслушал Лиз, которая кратко изложила развитие событий в Дерсторп-Стрэнде.
— Я назначаю совещание КОБРЫ, — сказал он спокойно, когда она закончила. — Могу ли я что-нибудь сообщить им относительно вероятной цели наших террористов?
— Пока есть только догадки, — ответила Лиз, — но наиболее вероятно, это одна из баз ВВС США. Бруно Маккей сейчас в Милденхолле, беседует с тамошним командиром.
— Хорошо, пойду с этим. Постоянно держи меня в курсе и будь осторожна.
— Обязательно.
Улыбаясь, она положила трубку. От любого другого она, возможно, такую заботу не приняла бы, но Уэдерби не был любым другим.
Она взглянула на Уиттена. Если подключается КОБРА, то почти наверняка в скором времени дело ускользнет из его рук. Под этим сокращением подразумевалось межведомственное совещание на высоком уровне, проходившее в зале заседаний секретариата кабинета министров в Уайтхолле. Встреча, вероятно, будет проходить под председательством представителя министерства внутренних дел с участием представителей министерства обороны, полиции и спецназа. Там, вероятно, будет и Джеффри Фейн, который, как всегда, будет пытаться доминировать. Если ситуацию посчитают достаточно острой, дело будет поднято до уровня министров.
Большую часть ночи Лиз просидела в сельском клубе с Уиттеном, Госсом и Маккеем, анализируя поступавшую информацию о Джин Д’Обиньи, которой оказалось весьма немало, и о Фарадже Мансуре, о котором не было почти ничего, кроме информации от пакистанских коллег, согласно которой кто-то под этим именем посещал одно из самых радикальных медресе.
Приблизительно в пять утра Лиз вернулась в «Трафальгар» и попыталась заснуть. Но мозг ее работал не переставая, и, пока она лежала без сна, серый унылый рассвет медленно проник в щель между шторами. Наконец она задремала, но почти немедленно была разбужена телефонным звонком от заместителя Джудит Спратт с предупреждением о поступающем сообщении.
Лиз в полусне включила ноутбук, просмотрела и расшифровала сообщение. После нескольких часов ночного допроса родители Д’Обиньи, похоже, начали понимать, что их дочь была скорее не потенциальной жертвой терроризма, а разыскиваемой подозреваемой, и стали проявлять большую осторожность. Наконец они отказались от дальнейшего сотрудничества и обратились к услугам известного радикального адвоката Джулиана Ледворда.
«Срочно нужны связи Д’Обиньи в Восточной Англии, если они есть», — напечатала Лиз в ответ. По работе? На отдыхе? Друзья? Школьные подруги? (Училась ли Д’Обиньи в частной школе или британском университете?)
Она зашифровала и отослала ответ, надеясь на лучшее. После душа и завтрака в «Трафальгаре» она к 7.30 вернулась в сельский клуб. Маккей уехал на базу ВВС США в Милденхолл, вооружившись пачкой фотографий Фараджа Мансура и Джин Д’Обиньи.
В клубе она обнаружила Дона Уиттена, в одиночестве. Полная до краев пепельница у его локтя позволяла предположить, что он так и не уходил домой после того, как она распрощалась с ним в пять утра. Они сидели и смотрели вместе на большую фотографию Джин Д’Обиньи. Снимок был сделан четыре года назад, качество было неважное, и видна на нем была неприветливая молодая женщина. Короткие каштановые волосы обрамляли бледное овальное лицо с выразительными широко посаженными глазами.
— Хорошо бы взять ее живой, — пробормотала Лиз.
— Думаете, не сумеем?
Она всмотрелась в глаза двадцатилетней Джин Д’Обиньи.
— Не думаю, что такая выйдет с поднятыми руками, если можно так сказать. Она скорее захочет стать мученицей.
Уиттен скривил губы. Седина его усов, заметила Лиз, пожелтела от никотина. Он выглядел уставшим.
Теперь, три часа спустя, она наблюдала, как он мрачно втыкал булавки в местную карту масштаба 1:10 000. Каждая булавка, а всего их было двенадцать, означала блокпост.
— Я также запросил вертолеты и штурмовые отряды, — сказал он ей. — Штурмовые отряды будут готовы в течение часа, кроме того, к нам прибывает заместитель начальника полиции Джим Данстэн. Теперь я буду вторым по старшинству.
— Что он за человек? — спросила Лиз сочувственно.
— Вполне адекватный, я думаю, — сказал Уиттен. — Не слишком, однако, любит вашу братию, как я слышал.
— Хорошо, спасибо за предупреждение. — Она снова посмотрела на портрет Джин Д’Обиньи. Это был их враг. Эти люди были готовы убить даже такое безобидное существо, как Элси Хоган, только потому, что та оказалась не в то время и не в том месте.
Их нужно было остановить. Остановить прежде, чем они заберут еще больше жизней и причинят еще больше ненужного горя.
Джин вела машину в течение двадцати минут, и тут они увидели блокпост. Они ехали на юг осторожно, с умеренной скоростью двадцать пять миль в час, по изрытой колеями однополосной дороге, заключенной меж высоких оград.
Сидевший около нее молодой человек, автомобиль которого она вела, впал в тихое и безнадежное оцепенение. Джин увидела синий свет одновременно с ним, сквозь разрыв в ограде; разрыв, который на мгновение открыл пересечение с дорогой на Бердхоу в полумиле впереди.
— Полиция, — испуганно пробормотал молодой человек с напомаженными волосами.
— Заткнись! — приказала ему Джин кратко. Ее сердце часто забилось. Заметили ли их? Был неплохой шанс, что не заметили.
— Разворачивайся, — приказал Фарадж.
Джин колебалась. Еще один проезд мимо разрыва дал бы полицейским второй шанс увидеть их.
— Разворачивайся, — повторил Фарадж сердито.
Она приняла решение. Совсем рядом, с правой стороны, имелась узкая дорога, ведущая к группе сараев и сельскохозяйственных построек. Жилья видно не было. Не обращая внимания на протесты Фараджа, она свернула на эту дорогу. С блокпоста их видеть было нельзя. Проехав тридцать ярдов по земле, они очутились в огороженном забором дворе. В центре двора стоял ржавый трактор и находилась силосная куча, прикрытая пленкой и старыми шинами.
Объехав вокруг силосной кучи, она остановилась с дальней стороны так, чтобы автомобиль не был виден с дороги. Она повернулась к Фараджу, и тот кивнул, запоздало признав, что ее идея была хороша.
— Выходи, — сказала Джин парню, в испуганных глазах которого промелькнула слабая искра надежды. — Полезай в багажник.
Он кивнул и подчинился, забившись поглубже в покрытое ковром пространство. Дождь хлестал вовсю, и Джин остро ощущала его холод на лице после тепла автомобиля. На мгновение ее глаза встретились с его откровенно молящим взглядом, а затем она почувствовала, как Фарадж вложил ей в руку рукоятку ПСС, и поняла, что момент наступал. «Убить врага ислама означает родиться заново, — говорил ее инструктор в Тахт-и-Сулеймане. — Ты узнаешь этот момент, когда он наступит».
Она ощутила тяжесть ПСС в руке за спиной. Она улыбнулась молодому человеку. Его колени были подтянуты к лицу, закрывая грудь.
— Не мог бы ты на секунду закрыть глаза? — попросила она.
Выстрел был беззвучен, а отдача почти не ощущалась. Парень дернулся разок и умер. Это оказалось проще всего на свете. Багажник закрылся со слабым шипением, и, когда она повернулась к Фараджу, чтобы возвратить оружие, она уже знала, что теперь между ними ничто не стоит.
Они схватили пленку за углы и, стянув ее с силосной кучи, накрыли автомобиль. С кучи при этом скатилась полудюжина шин, и тремя они придавили края пленки. После этого картина приобрела совершенно неприметный вид.
Затем она провела Фараджа через двор и вниз к узкой дренажной канаве. Рюкзаки были у них на спинах, а дождевики были застегнуты до подбородков. Жестяная банка из-под печенья, в которой лежала сформованная и покрытая воском взрывчатка Си-4, на самом верху рюкзака Фараджа.
Вода в канаве показалась ей убийственно холодной, особенно когда она поднялась от промежности до талии, но сердце Джин все еще радостно стучало от облегчения. Убийство, в сущности, оказалось очень простым делом.
Теперь она родилась заново, преобразилась.
Через сто ярдов они остановились и выглянули из-за пожухлой растительности, обрамлявшей канаву. Фарадж передал ей бинокль. На блокпосте какой-то полицейский карабкался по синим мешкам с удобрениями на крышу грузовика.
— Нас заметят, если мы пойдем по открытой местности, — пробормотал Фарадж, осматривая простиравшиеся перед ними поля.
— Это местная полиция, не солдаты, — сказала Джин, взглянув на часы. — Думаю, у нас есть еще минут двадцать-тридцать. Потом будут вертолеты, собаки, армия и все остальное.
— Тогда пойдем.
Они двинулись вперед по пояс в воде, увязая в иле, под проливным дождем. Нижняя половина тела Джин теперь полностью онемела, и время от времени в ее мозгу воспроизводилась сцена в багажнике. Того взгляда длиной в четверть секунды оказалось достаточно. Картина навсегда отпечаталась в ее памяти.