Дэйва знобило. Когда его в первый раз заперли в погребе, тот показался ему не очень холодным. Теперь же здесь было невыносимо промозгло. Должно быть, у него поднимается температура. Если в скором времени никто не придет ему на помощь, дело может кончиться пневмонией и он умрет в этом жалком закутке, так и не узнав, где находится и почему.

Это если испанец не успеет прежде прикончить его. Каждый раз, принося сюда поднос с едой, Гонсалес взирал на Дэйва с неподдельной злобой. Еда, подумал Дэйв, вряд ли заслуживает своего названия. К тому же ее с каждым разом становится все меньше и меньше. Похоже, у них кончаются припасы. И это еще одна причина, по которой скоро что-то должно произойти.

Вертолетов с позавчерашнего дня слышно не было, однако Дэйв говорил себе, что Лиз и вся их команда обшаривают ради него весь земной шар и им помогает каждая иностранная спецслужба, с какой они вступают в контакт. Рано или поздно они выяснят, где он находится, и тогда его вызволят.

Пока же необходимо оставаться живым. Надо быть готовым помочь людям, которые придут его вызволять. Дэйв не сомневался, что Пигготт и испанец пойдут на все, чтобы отбиться от нападения, и, весьма вероятно, застрелят его. Нужно найти какое-нибудь оружие — пусть даже самое примитивное, — это увеличит его шансы, когда начнется стрельба. Беда состояла, однако, в том, что погреб был совершенно пустым, в нем имелись только матрас, бадья, исполнявшая роль отвратительного туалета, две большие пустые винные бочки, лежавшие на боку в своих стойках, и пустой винный стеллаж.

Медленно обходя погреб, Дэйв систематически обследовал его. Тонкий луч света, падавший из узкого оконца, не достигал углов помещения, их приходилось ощупывать, пугая живших там пауков.

После десяти минут такой работы Дэйв выдохся и готов был сдаться. Он прислонился к одной из бочек, и неожиданно то, что удерживало ее на месте, не выдержало веса его тела. Бочка скатилась со стойки, ударилась об пол и сбила Дэйва с ног.

Спустя какое-то время ему удалось подняться на колени и осмотреть бочку. Она раскололась, и ее деревянные сегменты раскрылись, точно лепестки цветка. Может быть, он сможет использовать один из них как оружие? Нет, они слишком велики, на себе их не спрячешь. А металлические обручи? Тоже чересчур большие, а разрезать их нечем.

Однако, вглядываясь в груду лежавшей на полу погреба древесины, он заметил какое-то металлическое поблескивание. Дэйв подобрался поближе, пошарил рукой там, где видел блеск, и что-то укололо его в палец. Дэйв торопливо обшарил это место. Есть! Он вгляделся в то, что держал в руке. Похоже на нож.

Подняв его к свету, Дэйв понял, что это действительно маленький нож с лезвием длиной дюйма четыре и изъеденным деревянным черенком. Узкое, проржавевшее, очень тонкое лезвие заканчивалось на редкость отточенным острием — из пальца Дэйва уже текла кровь. Лезвие немного болталось в стареньком черенке, и все-таки держать его в руке было на редкость приятно. И Дэйв почувствовал, как его наполняет любовь к этому ножу. Воспользоваться им он сможет только один раз, значит, подходящий для этого момент нужно будет выбрать очень тщательно.

Когда зазвонил будильник, Лиз не спала. Было три часа утра. После того как она помогла Мартэну Сёра составить уклончивый ответ Мильро, Лиз скорее продремала, чем проспала три часа, время от времени видя путаные сны о Дэйве, Пигготте и качающихся на волнах лодках.

Она оделась потеплее, спустилась в вестибюль. Там ее ждал Сёра. Благодаря черной военной куртке, черным брюкам и черным непромокаемым ботинкам вид у него был довольно грозный. В руках он держал трикотажный шлем и каску.

— Наденьте это поверх вашей одежды, — сказал он, указав на другой комплект черного обмундирования, лежавший в одном из кресел. — Мы взяли самый маленький размер, какой удалось отыскать, так что, надеюсь, это не будет вам слишком велико.

— А где коммандос? — спросила Лиз.

— Уже в порту, грузят десантные шлюпки на сторожевой корабль. Ветер не стих, и они решили на них в море не выходить.

Сторожевой корабль оказался длинным, узким, зловещим на вид судном, корма которого раскрывалась, как у автомобильного парома. Один из членов команды поприветствовал поднявшихся на борт Лиз и Сёра и повел их на мостик знакомить с капитаном.

Ровно в четыре корабль отошел от причала, тихо пересек Тулонскую гавань, где на волнах покачивались выстроившиеся у пирса парусные и моторные яхты, и вышел в открытое море. Здесь дул нешуточный ветер, бросавший брызги воды в окно капитанской рубки. Два носовых прожектора осветили волны, и сторожевой корабль, описав широкую дугу, пошел на восток, к острову Поркероль.

Когда до острова было уже недалеко, Сёра положил руку на плечо Лиз:

— Лаваль попросил меня рассказать вам о правилах проведения этой операции. После высадки на острове командиром становится он. Мы с вами просто советники. У меня есть рация, однако у вас ее нет, поэтому держитесь как можно ближе ко мне, чтобы мы не потеряли друг друга из виду.

Лиз кивнула. Это была не первая военная операция, в которой она принимала участие.

— Понятно, — сказала она.

Корабль сбавил ход, и из кормы на воду с негромким плеском упала первая десантная шлюпка с шестью коммандос. Мотор ее глухо застучал, и шлюпка пошла на север, к паромной пристани.

— Пора, — сказал Сёра, и они спустились по трапу в трюм корабля.

Двенадцать оставшихся на борту коммандос выглядели устрашающе — все в черном, с вымазанными черной краской лицами, с вязаными шлемами и приборами ночного видения на головах, обвешанные оружием и прочим снаряжением.

Десять минут спустя корабль остановился снова, на этот раз с той стороны острова, что смотрела на Средиземное море, в полумиле от берега. Вторая группа коммандос забралась в шлюпку и быстро ушла в темноту, чтобы занять позицию в стороне от бухточки, перекрыв путь отхода из нее.

— Следующие мы, — сказал Сёра, улыбнувшись Лиз, и у нее вдруг так свело живот, что она испугалась, как бы ее не стошнило. Лаваль пожал им руки, они пожелали друг другу bonne chance. И несколько секунд спустя настал черед Лиз сойти из открытой кормы в раскачивающуюся резиновую лодку. Сёра подал ей сильную руку, она спустилась в шлюпку, и один из коммандос помог ей усесться на центральном понтоне.

— Держитесь крепче, — сказал, садясь с ней рядом, Сёра, а миг спустя Лаваль занял место на корме, включил подвесной мотор, и шлюпка пошла к острову.

Поначалу Лиз видела только пену на подбрасывавших лодку волнах. Затем в темноте справа обозначились береговые утесы, и она начала понимать, где находится, — лодка шла на запад, приближаясь к бухточке.

Неожиданно Лаваль выключил мотор, лодка резко остановилась. Одновременно на носу поднялся и спрыгнул в воду коммандос, державший в руке привязанную к носовому крюку веревку. Секунду спустя дно лодки ударилось о песок.

Лиз вслед за Сёра спрыгнула на мелководье и пошла к маленькому пляжу. Следуя примеру остальных, она надвинула на глаза очки ночного видения, и перед ней раскрылся призрачный одноцветный мир.

Трое коммандос застыли на пляже лицом к тропинке, которую они видели только на карте острова, двое других быстро пошли по краю пляжа. Минуту спустя эта пара вернулась — они нашли лодку, замеченную разведчиками Сёра.

Лаваль сказал:

— Пьер остается здесь, охраняет лодку.

Коммандос по имени Пьер с безутешным видом пристукнул ногой по песку и направился к своему посту. Лаваль сказал что-то остальным коммандос, и они рассмеялись.

— Похоже, он очень разочарован, — сказала Сёра Лиз.

Сёра усмехнулся:

— Да, это его первое задание, он хотел показать себя. Лаваль сказал, что, когда у него за душой будет больше операций, прыти в нем поубавится.

Лаваль указал на едва различимую тропинку, уходившую от пляжа и скомандовал:

— Allons-y.

Тропинка оказалась крутой и мокрой. Не привыкшая к очкам ночного видения Лиз обнаружила, что ей трудно соразмерять свои шаги. Она дважды поскользнулась, и оба раза Сёра удержал ее от падения. Наконец они поднялись на верхушку обрыва, и Лиз смогла перевести дыхание, пока Лаваль совещался с другими коммандос. Затем издали с края обрыва донесся какой-то шорох. Коммандос быстро и беззвучно ушли под прикрытие леса, Лиз, следуя за Сёра, присоединилась к ним.

Они молча сидели на корточках, коммандос держали оружие на изготовку. Внезапно тишину нарушил пронзительный визг, за ним другой, еще более громкий.

Лаваль, повернувшись налево, что-то прошептал, и Сёра сказал Лиз на ухо:

— Лиса, а после кролик, которого она поймала.

Они перегруппировались на ведущей к фермерскому дому лесной тропе. Лаваль собрался было что-то сказать, но тут с тропы, с расстояния всего несколько ярдов, донесся шум. На этот раз не лиса, подумала Лиз, отступая вместе со всеми под деревья. Шаги. И они приближаются.

— Я уверен, что завтра придет ответ от ФАРК, — сказал Мильро, прежде чем подняться в свою спальню, однако по рассеянному кивку Пигготта он понял, что тот его не услышал. Ему стало ясно: Пигготт больше не заинтересован в продаже Уиллиса. Он принял какое-то другое решение.

Мильро лежал, не раздеваясь, на своей кровати и вслушивался в темноту. Было 4.30. Он устал, очень, и все же ухитрился в начале вечера подремать немного — именно для того, чтобы не заснуть сейчас, когда ему необходима бдительность.

Он получил электронное послание Сёра. Там было сказано, что, прежде чем ответить на предложение Мильро, Сёра должен будет проконсультироваться с англичанами. Возможно, это было правдой и, столь же возможно, попыткой выиграть время, за которое Сёра и его люди найдут это убежище. Мильро ответил резко: ВРЕМЯ ВЫХОДИТ.

Пигготт стал вести себя еще более неуравновешенно — разговаривал сам с собой, расхаживал по комнате. Он начал жаловаться на то, что его «держат взаперти», и даже пригрозил съездить паромом на материк.

Это заставило Мильро немного форсировать события: он рассказал Пигготту о визите Сёра к Аннет, о том, что весь Тулон находится сейчас под усиленным наблюдением. Пигготт воспринял эту новость плохо и начал все чаще бегать «проверять лодку», спрятанную на пляже. Мильро воспользовался одной из таких отлучек, чтобы обыскать комнату американца. И нашел в маленькой, стоявшей у его кровати сумке «смит и вессон» 38-го калибра.

Он скорее почувствовал его, чем услышал, легкое содрогание пола. Если это землетрясение, то очень слабое. Но затем послышалось негромкое урчание. Что это? Далекий вертолет или что-то другое?

Вслушиваясь, он различил какой-то скрип на лестничной площадке. Мильро тихо спустил с кровати ноги, подошел к двери.

А выглянув в нее, едва разглядел осторожно сходившего по лестнице вниз человека. Худощавый, рослый — Пигготт.

— Джеймс, — спокойно произнес, распахнув дверь, Мильро.

Пигготт, судя по всему, не испугался.

— Вы слышали? — спросил он. — Похоже на вертолет.

Пигготт направлялся к веранде. Несет он с собой что-нибудь? В темноте сказать было трудно.

— Куда вы? — спросил Мильро.

— Шлюпку проверить, — не оборачиваясь, ответил Пигготт. Он открыл сетчатую дверь, вышел на веранду. — Она единственное средство, которое позволит нам выбраться отсюда, и я не хочу, чтобы ее кто-нибудь угнал.

Мильро подождал, сосчитал до десяти, потом вернулся в свою комнату и, взяв тяжелый фонарь, перешел через площадку в комнату Пигготта. Сумки, в которой лежал пистолет, там не было — Пигготт унес ее с собой.

И это подтвердило подозрения Мильро: Пигготт ушел не для того, чтобы проверить шлюпку, он собрался уплыть на ней. А это стало бы катастрофой — Мильро остался бы здесь с охочим до стрельбы испанцем и заложником. Он понимал, что в итоге его пристрелит либо гангстер — как только обнаружит, что Пигготт сбежал, — либо люди Сёра, когда они появятся здесь, чтобы спасти Уиллиса. Если же ему и удастся каким-то образом уцелеть, он все равно получит пожизненное заключение за похищение офицера британской разведки. Ни один из этих вариантов привлекательным ему не казался. Оставалось только одно — последовать за Пигготтом и отговорить его от бегства. Это даст время, необходимое для того, чтобы убедить Сёра действовать как можно быстрее.

Он открыл дверь, включил фонарь и, прикрыв его свет ладонью, торопливо пошел по тропе, которая вела к пляжу.

Они появятся здесь скоро, очень скоро. Задерживаться, чтобы выяснить, кем окажутся эти «они» — французами, англичанами или даже фэбээровцами, — он не собирался. Какая разница — и те, и другие, и третьи попытаются арестовать его.

Но этого не будет. Едва войдя в лес, Пигготт остановился и расстегнул молнию сумки. В ней покоился на сложенном полотенце пистолет. Пигготт вынул его и засунул за ремень брюк. А сумку выбросил в кусты. Для побега она ему не понадобится, для этого нужны только мозги, а они всегда при нем.

Он шел быстро, не обращая внимания на плети ежевики, царапавшие ему руки и лицо, и стараясь не сходить с тропы. Фонарик он включить не решился, чтобы не привлечь внимания тех, кто, возможно, уже подбирается к дому.

Не надо было полагаться на Мильро, не надо было позволять ему затащить их сюда. На остров, где их так легко обложить со всех сторон. Единственное средство спасения — лодка. Стоит добраться до нее, и он будет свободен как ветер.

Следующая остановка — Алжир, думал он. Ахмед ответил на его электронную почту сразу, сообщив, что Пигготт может забрать партию гашиша. Там он и посудину побольше раздобудет, а потом — пять дней трудного плавания, и он снова окажется в графстве Даун, и никто не узнает, где он был и что с ним происходило.

Наверное, лучше было прикончить Мильро перед уходом или по крайней мере приказать Гонсалесу убить и его, и заложника. Ну да ничего, по крайней мере теперь козлом отпущения окажется Мильро, а не он, Пигготт. Начав спускаться по ведущей к пляжу тропке, он с радостью думал о том, что скоро вернется в Северную Ирландию и завершит дело. В самом скором будущем МИ-5 сильно пожалеет о том, что приняла на себя в этой провинции функции контрразведки.

Внезапно Пигготт услышал шаги — кто-то поднимался по тропинке снизу. Быстро отступив в густые кусты, он присел на корточки. Он напряженно ждал, сжимая в руке пистолет, вслушиваясь в шаги шести или, может быть, семи людей. Когда же все они поднялись выше его, он бесшумно выбрался на тропинку и продолжил спуск.

Не спеши, сказал он себе, приблизившись к бухточке на расстояние броска камня. Шлюпка лежала в кустах справа от него, однако Пигготт не направился к ней сразу. Те, кто прошел по тропке, были, конечно, дураками, но ведь и дураки принимают меры предосторожности — они могли оставить у шлюпки часового.

Пигготт снова сошел с тропинки, оставшись в добрых двадцати футах выше шлюпки, и начал дюйм за дюймом огибать ее. При этом он, вытащив из-за пояса пистолет, напряженно вглядывался в тени, которые отбрасывали на пляж росшие над ним деревья.

Шаги приближались, Лиз сидела на корточках за стволом эвкалипта, ожидая действий коммандос.

— Halte! — крикнул Лаваль. — Qui va la?

Мгновенное молчание, потом с тропы донесся ответ.

— Антуан Мильро. — Он, похоже, поколебался. — Я не вооружен.

— Вы один? — спросил Лаваль.

— Да.

Теперь заговорил Сёра:

— Вам лучше говорить правду, mon ami, потому что ложь может стоить вам жизни. Где остальные?

— В доме. Если не считать Джеймса — американца. Сам он называет себя Пигготтом. Когда вы меня остановили, я шел за ним. Он отправился проверять лодку.

— Ту, что спрятана на пляже?

— Да. И он вооружен.

Лаваль быстро переговорил по рации, предупредил оставшегося в бухточке молодого коммандос. Потом повернулся к остальным:

— Фабрис, Жан, вернитесь, помогите ему.

Двое мужчин заскользили вниз между деревьями, а Лаваль, Сёра и двое оставшихся коммандос вышли на тропу, оставив Лиз в темноте леса. Теперь она увидела лицо Мильро, освещенное фонариками коммандос.

— Где находится заложник? — спросил Лаваль.

— Заперт в погребе. Я покажу. Но будьте осторожны. Человек, который его охраняет, вряд ли отдаст заложника без боя.

— Вы говорите об испанце Гонсалесе? — спросила, выйдя из-за дерева и встав рядом с Сёра, Лиз.

— Так. Значит, и англичане тоже здесь, — сказал Мильро, окидывая удивленным взглядом ее изящную фигуру. — Вы хорошо информированы, мадемуазель.

— Кто-нибудь еще там есть? — спросил Лаваль.

— Никого, — ответил Мильро. — Нас было трое, не считая Уиллиса.

Он взглянул на Сёра:

— Ты же знаешь, я не стал бы врать тебе.

— Я больше не знаю, на что ты способен, Антуан.

— Времени прошло много, но некоторые вещи не меняются. Я никогда не причинил бы этому человеку вреда. И я предложил тебе помощь по электронной почте. Не забывай об этом.

Сёра сухо ответил:

— Ну, как видишь, мы справились и без твоей помощи.

Внезапно предрассветную тишину нарушил долетевший со стороны пляжа звук одинокого выстрела.

Несколько секунд спустя заработала рация Лаваля.

— Это Пьер, я ранен, — сказал прерывающийся от боли голос. — Я не услышал, как ублюдок подкрался ко мне. Он прострелил мне правую руку и забрал шлюпку. Я еще вижу его.

В рации что-то треснуло.

— Это Фабрис. Мы опоздали всего на пару секунд. Сейчас я с Пьером. Объект в лодке, в двадцати ярдах от берега. Мы оставим его команде Браво.

— Видим его в ночные приборы, — сообщил кто-то из членов ждавшей в море команды Браво.

Вся группа во главе с Лавалем быстро пошла лесом и через пару минут приблизилась к краю обрыва. Примерно в сотне футов под ними серовато отсвечивало море — свет раннего утра уже коснулся воды. Окинув ее взглядом, они увидели уходившую от бухточки шлюпку, тарахтение ее подвесного мотора было уже едва различимым.

— Это он, — сказал Мильро, и Лаваль дал по рации подтверждение команде Браво.

Они смотрели, как Пигготт набирает скорость, направляясь прямо на юг. «Следующая остановка — Алжир», — подумала Лиз.

И тут к выходу из бухточки подлетела лодка коммандос. Даже сильно нагруженная, она все равно шла быстрее лодки Пигготта. Когда она начала приближаться к Пигготту, он резко повернул на восток.

Внезапно из шлюпки коммандос вылетела длинная вереница красных точек, отразившихся в серой воде моря. Они легли чуть впереди носа маленькой лодки Пигготта. Трассирующие пули, сообразила Лиз. И услышала в тишине резкий выстрел. Пигготт отстреливался. С ума он сошел, что ли?

Коммандос дали еще одну очередь, которая легла ближе к лодке. И снова Пигготт выстрелил в ответ, достаточно точно, чтобы заставить лодку коммандос вильнуть в сторону. Мгновенная тишина, а затем коммандос пустили новую очередь, и она уже не была предупредительной.

На корме шлюпки вспыхнуло пламя. Пигготт вскочил с кормовой скамьи, на нем горела одежда. Его освещенная пламенем фигура метнулась к борту. Однако лодочный мотор уже загорелся и долю секунды спустя взорвался с грохотом, который эхом отразился от береговых утесов. Шлюпка превратилась в костер, а затем прибрежные скалы дрогнули от ударной волны.

— Mon dieu! — воскликнул Сёра.

Лиз вглядывалась в море, пытаясь отыскать шлюпку. Но от нее ничего не осталось — взрыв разнес ее на мелкие куски.

Они постояли в молчании, потом Лаваль сказал:

— Нужно поспешить к дому. Там наверняка услышали взрыв.

Мильро указал на одну из троп:

— Вот самый короткий путь.

Они двигались со всей доступной им скоростью; в лесу было еще совсем темно, тропа заросла кустарниками, ветви деревьев низко свисали над ней. Впереди шел Лаваль и один из коммандос, за ними гуськом Лиз, Мильро и Сёра. Второй коммандос замыкал их цепочку.

Внезапно Лаваль остановился и предупреждающе поднял руку. Они дошли до опушки леса. Перед ними лежал открытый двор, за которым различалось длинное каменное строение с верандой, на которую поднимались сбоку деревянные ступеньки. Это был фермерский дом.

Лаваль собрал всех вокруг себя.

— Если испанец все еще спит, то где? — Вопрос был обращен к Мильро.

— Вон та дверь ведет в кухню, — указал француз на сетчатую дверь. — Из кухни выходят две двери. Обитая зеленым сукном ведет в гостиную, другая в коридор, который тянется по всей длине дома. Гонсалес спит в первой по этому коридору комнате. В доме есть еще одна дверь, парадная, на фронтоне.

Лаваль кивнул и повернулся к одному из коммандос:

— Жиль, ты берешь на себя фронтон. Когда подойдешь к двери, жди моего сигнала, потом войдешь в дом и забросаешь комнату испанца шумовыми гранатами. Если он успеет выскочить на тебя, не дай ему уйти. Compris?

Жиль, стиснув челюсти, кивнул.

Лаваль повернулся ко второму коммандос:

— Мы пойдем через кухню. Попробуем выбить испанца из дома еще до освобождения заложника. Сёра, вы поднимаетесь по ступенькам на веранду, прикрываете нас со спины и держите при себе Мильро. Он может понадобиться для разговора с Гонсалесом. Вы, мадемуазель, остаетесь здесь, под деревьями.

Стоя за толстым стволом росшей на краю двора сосны, Лиз слышала, как бьется ее сердце. Наступал момент, когда Дэйв будет либо спасен, либо погибнет. Ей казалось, что Лаваль слишком уж рассредоточил их силы. Для выполнения миссии, ради которой они сюда прибыли — для спасения Дэйва, — осталась лишь жалкая горстка людей. Лаваль оставил неприкрытым двор, подумала она, а следом пришла мысль, от которой у нее поползли по коже мурашки: Гонсалес мог уже покинуть дом, укрыться в лесу и сейчас подкрадываться к ней, ничем не вооруженной и беззащитной.

Она проследила за тем, как Мартэн Сёра и Мильро, крадучись, подбираются к шатким деревянным ступенькам и скрываются за углом фермерского дома. Затем повернулась, чтобы взглянуть на Лаваля и коммандос, которые, пригнувшись и держа оружие на изготовку, огибали двор, приближаясь к кухонной двери. Они успели добраться лишь до открытого сарая, в котором стоял старый автомобиль, когда дверь кухни распахнулась и из нее почти вылетел, словно кто-то придал ему ускорение, Дэйв. Вплотную за ним шел Гонсалес, одной рукой державший Дэйва за рубашку, а другой прижимавший к его затылку дуло 9-миллиметрового автоматического пистолета. Он использовал заложника как живой щит.

Лаваль остановился и медленно выпрямился, одновременно поднимая перед собой пистолет. Второй коммандос точно провалился сквозь землю. Лаваль медлил. Стрелять он не мог, поскольку боялся попасть в Дэйва. На миг все замерли. Затем Гонсалес резко толкнул Дэйва в сторону, все еще удерживая его одной рукой, и выстрелил в Лаваля. И тут же снова притянул к себе Дэйва, прикрывшись им.

Лаваль упал, выронив оружие, перекатился по жесткой земле и теперь лежал на боку, корчась от мучительной боли. Гонсалес шагнул к нему, а Дэйв вдруг развернулся и вскинул правую руку. Гонсалес попытался прикрыться пистолетом, одновременно направив его на Дэйва, но тот чем-то стремительно ударил своего тюремщика в грудь.

— А-а-а-а-а! — завопил испанец и выпустил Дэйва.

Дэйв побежал к краю двора. Он был уже ярдах в двадцати от сосны, за которой стояла Лиз, когда Гонсалес поднял пистолет и выстрелил. Дэйв мгновенно упал, схватившись за бок. Одновременно из-за автомобиля выскочил коммандос и выстрелил в испанца. Пуля попала испанцу в ногу, и он рухнул на землю, однако пистолет не выронил.

Лежа на земле, он поднял руку и прицелился в Дэйва, живого, но беспомощно стонавшего на земле. Гонсалес хочет прикончить его, подумала Лиз. Она выскочила из-за дерева и побежала к Дэйву, крича испанцу:

— Стой! Стой или буду стрелять!

Гонсалес рывком приподнял голову и направил пистолет на новую мишень. Лиз с нараставшим ужасом смотрела, как дуло пистолета поворачивается к ней. Она внутренне сжалась, ожидая выстрела, однако, услышав его, ничего не почувствовала. Выходит, Гонсалес промазал?

И она упала на землю, не дожидаясь второго выстрела — ведь промахнуться с такого расстояния дважды Гонсалес наверняка не мог. Но тут она увидела, что голова Гонсалеса ударилась о землю, Лиз, точно зачарованная, смотрела, как из нее фонтаном бьет кровь. Коммандос и Сёра выстрелили одновременно, и оба попали в цель.

Лиз с трудом поднялась на ноги. Сёра, слетев вниз по деревянным ступенькам, побежал к ней через двор, успев по пути отбросить ногой в сторону пистолет испанца, хотя ни малейших шансов на то, что Гонсалес еще когда-нибудь воспользуется им, явно не осталось.

— Как вы, Лиз? — Сёра обнял ее, но тут ноги Лиз подкосились, и она снова упала.

— Простите, — сказала она. — Глупо было выскакивать вот так. Но я боялась, что он убьет Дэйва.

— Нет-нет. Вы вели себя очень отважно.

Однако Лиз этих слов не услышала. Она опустилась на колени рядом с Дэйвом. Он был жив, но сознание уже покидало его, да и дышал Дэйв поверхностно, прерывисто. Пуля попала в живот, сбоку, и теперь кровь лилась из раны, точно вода из губки, постепенно превращая синюю рубашку Дэйва в черную.

— Если мы не доставим его в больницу, он умрет, — прошептала Лиз, помогая Сёра расстегивать рубашку Дэйва. Кровь так и продолжала течь из раны внизу живота, и Сёра, чтобы остановить ее, прижал к ране сложенный в несколько раз носовой платок.

Стрелявший в Гонсалеса коммандос, кратко переговорив со своими по рации, опустился на колени рядом с лежавшим у гаража Лавалем. Из-за фермерского дома выскочил, держа наготове пистолет, его коллега Жиль.

— Все закончилось, — крикнул ему Сёра.

И почти сразу за этим Лиз услышала донесшееся с неба «фут-фут-фут» вертолета и ощутила, как ее волосы шевельнулись от легкого дуновения. Вскоре это был уже сильный, потом ураганный ветер, затем вертолет опустился на двор, и вращение его лопастей начало замедляться. Почти сразу боковая дверца вертолета отъехала в сторону, и из нее выпрыгнул вооруженный мужчина в военной форме, а за ним двое в белом. Следом появились носилки, какое-то медицинское оборудование, и уже через тридцать секунд над Дэйвом склонился врач. Быстро заснувшего от укола морфина Дэйва, из руки которого торчала трубка капельницы, пристегнули к носилкам и погрузили в вертолет. Врач тут же занялся Лавалем, которому пуля перебила ключицу. Его тоже уложили на носилки и понесли к вертолету.

Лиз, Сёра и двое коммандос стояли посреди двора, наблюдая за подъемом вертолета. Когда шум его винтов начал стихать, Жиль что-то сказал Сёра.

— L’autre, monsieur? — вот и все, что расслышала Лиз.

— L’autre? — переспросил Сёра и нахмурился, пытаясь понять, о чем его спрашивают.

— Le troisième. Ou est-il? — настаивал коммандос.

— Жиль говорит о Мильро, — сказала Лиз, неожиданно для себя поняв его вопрос. — Где он?

Сёра замер, лицо его страдальчески сморщилось.

— Сбежал. Ускользнул, когда я отвлекся на то, что происходило во дворе.

— О нет, — сказала Лиз. — И как раз тогда, когда вы решили, что наконец-то взяли его.

— Далеко он уйти не мог, — сказал Сёра и повернулся к Жилю. — Свяжитесь с группой на переправе, предупредите их. Я вызову воздушное наблюдение. Он же не сможет покинуть остров. Я уверен, мы быстро найдем его.

Однако они его не нашли. Над островом Поркероль и над морем вокруг него весь день кружили вертолеты. Некоторые из них были снабжены инфракрасным оборудованием, при помощи которого удалось обнаружить двух велосипедистов, одного пешего туриста и парочку любовников, сильно прогневавшихся на помеху сверху. Жандармы, среди которых были даже марсельские, обшарили порт, из которого ходил паром, и соседний городок Йер. Взвод солдат прочесал пустые дома и отели острова, флот патрулировал двухмильный морской периметр. Но результат оставался все тем же: Мильро исчез.

Лиз сидела в столовой тулонской базы Военно-морского флота, наблюдая через окно за ее повседневной жизнью и в сотый раз вознося благодарственную молитву за спасение Дэйва. Этим утром она навестила его в госпитале. Он был еще немного сонным от морфина, который ему вкололи, однако, увидев Лиз, слабо улыбнулся.

— Я поправлюсь быстрее, чем ты думаешь, — объявил он, и Лиз не стала передавать ему то, что услышала вчера от хирурга: попади пуля Гонсалеса на полдюйма выше, Дэйв был бы уже мертв. Он был на волосок от гибели, однако успел оправиться настолько, что завтра его можно будет отправить в Лондон. Лиз не знала, вернут ли его после выздоровления в Белфаст, но надеялась, что так и случится. Без Дэйва жизнь там будет совсем не та.

— Полагаю, когда я вернусь, мне здорово намылят шею, — сокрушенно сказал Дэйв. — Джудит же говорила мне, что не стоит снова идти в магазин Мильро, и была совершенно права.

— Не волнуйся, Дэйв. Все просто безумно рады, что ты уцелел.

— Но мы хотя бы знаем, чего добивались Пигготт с Мильро?

Лиз смерила его строгим взглядом, пародируя медицинскую сестру, которой приходится возиться с непослушным больным.

— У нас будет масса времени, чтобы выяснить это. Пока же твое дело — поправляться.

— Конечно, конечно. Однако я не смогу приступить к этому делу, пока не пойму, зачем было нужно все, что произошло. Зачем они притащили меня в такую даль, если собирались пустить мне в конце концов пулю в лоб? У них был план?

— Трудно сказать. Наш французский коллега Мартэн Сёра думает, что они запаниковали и решали, как поступать дальше, по ходу дела. Его люди нашли в фермерском доме два ноутбука. Оттуда посылали письма по электронной почте. Возможно, из них мы и узнаем, в чем состоял план, однако на расшифровку писем уйдет какое-то время. И это все, что я могу пока тебе сказать. Давай-ка спи; увидимся дома.

Теперь она, глядя, как несколько рабочих монтируют на плацу большую трибуну, и все еще перебирая в уме вчерашние драматические события, вдруг почувствовала, что на ее плечо опустилась ладонь, и услышала знакомый голос:

— О чем размышляем?

Сёра опустился на стул напротив нее.

— О нашем таинственном мсье Мильро. Как ему все-таки удалось сбежать и куда он направился?

— На этот счет имеются кое-какие новости. Начальник порта сообщил, что с одного из маленьких причалов похитили ялик, принадлежавший жителю деревни. Мы думаем, что это Мильро украл его вчера — еще до того, как вокруг острова установили кордон.

— Но куда Мильро мог направиться?

— Да куда угодно, тем более что, добравшись до материка, он, похоже, получил помощь. Я только что вернулся из его дома в Бандоле — Аннет Мильро тоже исчезла. Вокруг дома были расставлены наблюдатели, однако Аннет обвела их вокруг пальца. В кухне дома мы нашли связанную ею служанку. Mon dieu, как же она ругалась! В особенности из-за того, что ее оставили в одном нижнем белье.

— Как? — со смехом спросила Лиз.

— Аннет заставила служанку раздеться, облачилась в ее одежду и уехала в ее машине. Наши наблюдатели приняли ее за возвращавшуюся домой прислугу и останавливать не стали. Они очень расстроены — и неудивительно. Попасться на такой простой трюк. — Он нахмурился, пожал плечами. — Но теперь уже ничего не попишешь. Аннет скрылась.

— Ну, полагаю, машину-то вскоре найдут.

— Уже нашли. В Каннах. Мы думаем, что у Мильро там что-то вроде конспиративной квартиры. А насколько я знаю Антуана, у него был и набор поддельных документов.

— И как по-вашему, куда они направились?

— Куда-нибудь далеко, например в Южную Африку. Или, возможно, в одно из государств, входивших прежде в состав Советского Союза. Но ничего, Мильро всплывет снова — дайте только срок. Аннет надоест жить в захолустье, а соблазны торговли оружием заставят Мильро приняться за старое. Я бы сказал так: моя надежда поймать его не погибла, просто придется подождать еще какое-то время. — Сёра задумчиво потер ладонью подбородок. — Знаете, я как-то странно чувствую себя, сидя здесь с вами и беседуя после всех этих событий, случившихся только вчера. Наш разговор кажется мне не вполне реальным.

Лиз кивнула:

— Знаю. Мне тоже.

— Я подумываю о том, чтобы на несколько дней взять отпуск. Хотя бы для того, чтобы снова привыкнуть к тому очевидному факту, что жизнь продолжается.

Лиз усмехнулась:

— А что, хорошая мысль. Чем собираетесь заняться?

Сёра помолчал, потом непринужденно произнес:

— Я знаю один маленький отель. Неподалеку отсюда, в горах — прекрасные места, хотя сам отель довольно непритязателен. Впрочем, кормят там превосходно, а прогулки совершенно чудесны. В это время года появляются первые признаки весны. На юге она начинается рано.

Он взглянул ей в лицо, и Лиз поняла, что Сёра вовсе не думает о том, чтобы отправиться туда в одиночку. Сердце ее забилось, однако Лиз ждала, когда он выскажется с окончательной ясностью.

И тут зазвонил ее мобильный телефон.

Номер был лондонский и вроде бы знакомый. Потом на экране телефона появилось имя: Чарльз. Смешно, она не сразу вспомнила номер, который когда-то знала так хорошо.

— Лиз, это Чарльз. У тебя все в порядке?

— Все хорошо, спасибо. И у Дэйва тоже — во всяком случае, будет.

— Да, мне говорили. Насколько я понимаю, ты очень интересно провела там время.

— Весьма волнующе, — сухо подтвердила она. — К сожалению, одна проблема осталась нерешенной — Мильро, торговец оружием, похоже, скрылся.

— Ну, я бы на этот счет особенно не беспокоился. Пигготт представлял куда большую угрозу, а ты сумела справиться с ним — и с его организацией. Не говорю уж об испанском гангстере. Работа по любым меркам выполнена хорошо.

Это было правдой, однако Лиз хотелось бы ощущать несколько большее удовлетворение. Цена оказалась слишком высокой, да и Дэйву здорово повезло, что он уцелел.

— Я, собственно, звоню по другому поводу, — сказал Чарльз, прерывая ее размышления о причинах постигших их неудач. — Генеральный хочет, чтобы перед возвращением в Белфаст ты заглянула в Темз-Хаус. Ему требуется полный отчет обо всем происшедшем.

— Хорошо.

Лиз была немного озадачена. Она полагала, что отчитываться ей придется в Белфасте, перед Байндингом.

Посмотрев на Сёра, Лиз увидела, что тот не отрывает от нее напряженного, оценивающего взгляда.

И почувствовала, что краснеет, совершенно как школьница. Смешно, подумала Лиз.

— Я нужна немедленно? — все же сумела спросить она.

— А у тебя там есть какие-нибудь дела? — спросил Чарльз.

Похоже, он нервничает. Почему?

— Просто я был бы очень рад повидаться с тобой в этот уик-энд, — неожиданно продолжил он. — Думал, может быть, мы могли бы позавтракать вместе. Или пообедать. И возможно, ты заехала бы ко мне.

Лиз не знала, что ответить. Она годами надеялась получить то, что получила сейчас, — свидетельство его неравнодушия к ней, свидетельство, которое он наконец решился ей дать. А положенного в таких случаях волнения не испытывала. И это удивляло ее. Она чувствовала себя какой-то отстраненной. Удивительно, она только что услышала то, чего так давно жаждала. И все же услышанное показалось ей несколько нереальным. Или по крайней мере не связанным с настоящим, принадлежащим прошлому.

Может быть, это и заставляло ее чувствовать странную раздвоенность, пока на другом конце провода Чарльз ожидал ее ответа? А может быть, все дело было в том, что она вдруг с полной ясностью поняла: нужно жить дальше, бессмысленно вновь возвращаться к правилам, которые так долго определяли ее отношения с Чарльзом.

Она взглянула на Мартэна и улыбнулась. А затем тоном, в котором прозвучала окончательная определенность, сказала:

— Вообще-то, Чарльз, я думала задержаться здесь на несколько дней. На юге вот-вот начнется весна. Она здесь начинается рано.