Значение: Зачарованность

Eucalyptus camaldulensis/Все штаты и территории

Одно из самых узнаваемых типично австралийских деревьев. Гладкая кора отстает от ствола длинными кусками. Обладает широкой, густой кроной. Семенам, чтобы взойти, требуются регулярные весенние паводки. Цветет с поздней весны до середины лета. Получил зловещее прозвище «черной вдовы» за то, что имеет обыкновение терять большие ветки (иногда в половину диаметра ствола) неожиданно и без видимой причины .

Элис вцепилась в руль так, что костяшки побелели. Глазами она впилась в светофор, ожидая, когда загорится зеленый. Левая нога дрожала от усилия, с которым она давила на сцепление.

– Так, Элис, сейчас проезжай до конца Главной улицы, пожалуйста, а там развернись.

Полицейский сидел, глядя вниз и царапая какие-то каракули на своем планшете, который он держал на коленях. Было рано: то время, когда школы еще не работают, а магазины не отпирают двери, переворачивая таблички надписью «ОТКРЫТО» вверх. Преображенная за ночь весенним дождем, дорога блестела в утреннем свете, словно по ней рассыпали ртуть. Загорелся зеленый свет.

Элис стала слабее давить левой ногой на сцепление. «Подожди, пока не почувствуешь, что оно схватилось», – десятки раз повторял ей Огги, сидя рядом с ней в старом фермерском грузовичке. Мысль о нем успокоила ее. Когда педаль дошла до конца, она нажала правой ногой на газ. Не сложнее, чем прыжок кенгуру. Выдохнув, она ослабила свою хватку и улыбнулась сама себе. Она взглянула на сержанта. Его лицо было непроницаемым.

Проехать на светофоре и дальше вниз по Главной улице, не забывать о скоростном ограничении. Ровная полоса дороги простиралась перед ними – черная линия, уходящая из города и сворачивающая в заросли кустарника. Элис постоянно держала в поле зрения то место, где дорога исчезала между двумя неряшливыми эвкалиптами.

– Попробуйте съехать с дороги здесь, пожалуйста, развернитесь, и поедем обратно на станцию.

Элис кивнула. Она замедлила ход и включила поворотник, но потом заметила двойную разделительную линию на дороге. Она выключила поворотник и продолжила ехать прямо.

– Элис?

Она не отводила взгляда от дороги.

– Двойная линия, сержант. Нельзя. – Элис заставила себя сохранять спокойствие. – Я поверну налево вон там, у «Фэтти Пэтти». Поедем назад на станцию тем путем.

Сержант старался сдержаться, но Элис заметила, как на его лице мелькнула улыбка. Она повернула у магазинчика с рыбой и чипсами и тихими улочками поехала к станции.

Джун и Гарри ждали на автостоянке, когда подъехала Элис. Она несколько раз посигналила, паркуясь.

– Молодчина! – Джун хлопнула в ладоши.

Гарри сипло гавкнул. Он был уже старым псом.

– Домой поведу я! – прокричала Элис, победно рассекая кулаком воздух, пока она шла следом за сержантом на станцию. Вскоре Элис вышла оттуда с водительскими правами в кармане. Сколько бы сержант ни просил ее сделать серьезное лицо, на фото в удостоверении Элис улыбалась во весь рот.

* * *

Элис повернула грузовик на подъездную дорожку к Торнфилду и аккуратно развернулась перед домом. Она потянула за ручник, но не выключила двигатель.

– Куда-то собираешься? – Джун приподняла бровь, отстегивая ремень безопасности.

Гарри переводил взгляд туда-обратно.

– Все ждут тебя.

– Я знаю, просто хочу привезти Огги, – сказала Элис, сияя. – Раз уж я сдала и все такое.

Легкая тень пробежала по лицу Джун.

– Ну конечно. Блинов хватит на всех.

Она улыбнулась, но ее глаза оставались холодными.

* * *

Элис ехала через город, делая глубокие, охлаждающие вдохи, пока все, что у нее накипело и чего она не могла сказать Джун, не перестало жечь изнутри. Гарри громко дышал рядом. Чем больше километров отделяло ее от Торнфилда, тем спокойнее она становилась. Чем ближе она была к Огги, тем счастливее она делалась. И так было всегда, с тех пор когда ей было девять.

На последнем повороте налево, когда машина съехала на проселочную дорогу перед самым знаком выезда из города, Гарри принялся лаять.

– Почти приехали, – рассмеялась Элис.

Ей иногда казалось, что Гарри любит Огги сильнее, чем она.

Она затормозила перед домом Огги; он ждал ее на веранде. Она вся прямо-таки вибрировала от эмоций, так что чуть не выбила искру из пальцев, когда схватилась за ручку двери.

– Я их получила!.. – пропела она, не переставая улыбаться, и с правами в руке выпорхнула из грузовика. Гарри последовал за ней.

Огги просиял. Элис хотелось пить его взгляд большими глотками, пить этот свет, который струился из его глаз, полных любви.

– Я знал, что ты сдашь, – сказал он, беря ее лицо в свои руки и крепко ее целуя.

Волосы упали ему на глаза, и она откинула их назад, запустив в них пальцы; браслеты на ее запястьях звякнули. Она решительно достала их сегодня из шкатулки с украшениями, чтобы надеть на экзамен. Красный речной эвкалипт. Зачарованность.

– Хочешь прокатиться со мной? – спросила она, смущенно улыбаясь.

– Определенно, – ответил он, снова ее целуя, – но сперва у меня кое-что для тебя есть.

Она приподняла бровь, прежде чем он одной рукой закрыл ей глаза, а другую положил на поясницу.

– Готова? – Его губы коснулись ее уха.

– Куда ты меня ведешь? – она крепко держалась за него, пока он вел ее по веранде.

– О’кей. Открывай. – Огги снял руку с ее глаз.

Элис восхищенно выдохнула.

У облупившегося мятно-зеленого «Фольксвагена-жука» был ржавый капот, а на одном колесе не хватало покрышки. На зеркале заднего вида лежал слой лепестков огненного цвета.

– Огги! – воскликнула Элис. – Как ты это сделал?

Она открыла дверь и села на пружинистое водительское сиденье, провела руками по большому, тонкому рулю.

– Я отработал несколько дополнительных смен на лесоскладе, – пожал плечами Огги. – И потом, он достался мне за хорошую цену, которую мы обсудили за барной стойкой.

Она залилась смехом. Ранее в том году он пошел работать в ночную смену в местном пабе.

– Ты вышвырнул пьяницу из его машины для меня? – Она подскочила.

– Это последнее, что я мог бы сделать, – сказал он с полуулыбкой и притянул ее к себе.

– Но что, если бы я не сдала экзамен?

Он погладил полоску голой кожи между ее майкой и юбкой, слегка оттянув пальцем пояс и задев резинку ее трусиков. Волна тепла прошла по внутренней стороне ее бедер.

– Я просто знал, что ты сдашь, – ответил Огги.

Элис держала глаза открытыми, пока целовала его, чтобы запомнить этот момент во всех подробностях, сохранить его целиком – яркий, искрящийся свет, звуки пения флейтовых птиц и зеленую реку, текущую у них за спиной. Жар и желание, охватившие все ее тело и притягивавшие ее к этому пареньку, к человеку, которого она любила больше всего на свете.

* * *

Элис ехала домой на своем новом «Жуке», а Огги и Гарри ехали на фермерском грузовике за ней следом. Она не могла поверить, что ведет машину, которую Огги купил для нее. Это было идеально. Облупившаяся мятно-зеленая краска и громкое хлопанье дверей, когда она закрывала их. Большой руль, пружинистые маленькие сиденья и упругие педали. А лучше всего – рев и вибрация двигателя, такого шумного, что он заглушал стерео. Все эти часы работы, которые ему понадобились, чтобы накопить достаточно денег. Все для нее.

Трепет пробежал по ее телу, когда она стала вспоминать моменты из того часа, который они только что провели у реки. Она не могла насытиться им.

Когда она остановилась у ворот Торнфилда, Элис нажала на кнопку в центре руля и рассмеялась жизнерадостному гудку «Жука». Огги затормозил рядом. Цветы спешили по дорожке между домом и мастерской, чтобы поприветствовать их.

– Ты сделала это, горошинка! – прокричала Кэнди, на подбородке у нее была масляная полоска, она подбежала и укутала Элис в объятия, пахнущие корицей.

Остальные толпились рядом, ахая и охая при виде «Жука».

Сзади подошла Твиг.

– Эй, ты сделала это, – улыбнулась она. – Поздравляю, Элис.

– Спасибо, – произнесла Элис неуверенно. Она пыталась поймать взгляд Твиг. – В чем дело, Твиг? – спросила она.

Твиг посмотрела на Огги, потом на Элис.

– Джун, эммм, она…

Их прервал шум выхлопных газов. Джун выехала из-за дома на отремонтированном грузовичке «Моррис Майнор». Он был выкрашен в яркий и блестящий желтый цвет, ободки отполированных покрышек были белыми. Когда Джун развернулась, чтобы припарковаться, Элис прочла на двери надпись:

Элис Харт, флориограф. Ферма Торнфилд, где расцветают полевые цветы.

У нее упало сердце. Когда ей исполнилось семнадцать, Джун начала говорить с ней о том, чтобы она взяла на себя роль управляющего в Торнфилде после окончания школы. Ее не столько смущала сама идея, сколько тот факт, что Джун не поинтересовалась, того ли она хотела. И от Элис не укрылось то, что Джун всегда обходила стороной Огги, когда речь заходила о ее будущем.

– Подарок от всех нас, – сказала Джун, вылезая из грузовика. – Все скинулись.

– О, это, это… – Элис запнулась. – Это удивительно, Джун. Спасибо вам всем огромное.

Она встретилась взглядом с Джун.

– А что это? – спросила Джун, указывая на «Жука».

– Ты не п-поверишь, – выговорила Элис, запинаясь. – Огги накопил денег и купил его для меня.

Улыбка Джун не дрогнула.

– Огги, – протянула она, – какой невероятный подарок для того, кто не может позволить себе собственную машину. Как удачно, что нам обоим в голову пришла одна и та же идея! Итак, Элис сможет ездить на «Моррисе», а Огги оставит «Фольксваген» себе. Все будут в выигрыше. – Она хлопнула в ладоши. – Ну, Кэнди потратила все утро, чтобы подготовить настоящее торжество…

– Да, – поддержала Твиг чересчур громко и поспешно шагнула вперед. – Да, все, пойдемте есть.

Когда группа повернула к тропинке, Твиг подошла к Элис.

– Просто дай ей немного опомниться, – попросила она. – Она готовила этот сюрприз шесть месяцев, сейчас она немного раздосадована, вот и все.

Элис заставила себя кивнуть. Ну почему она всегда так? – хотелось ей крикнуть.

Когда к ней подошел Огги, она не могла смотреть ему в глаза. Он взял ее за руку и легонько сжал. Он сжимал ее руку, пока она не подняла взгляд. Несмотря на унижение, которое он должен был испытывать, он подмигнул ей. Через мгновение она пожала ему руку в ответ.

После плотного позднего завтрака Элис и Огги выскользнули из дома и побежали к реке. Потом они сидели на берегу: она плела цепочку из полевых цветов, он вытирал белые речные камешки о футболку и пускал блинчики по воде. Она чувствовала, как он краем глаза выжидательно смотрит на нее, но она не могла заставить себя заговорить. Она не знала, что сказать. Как извиниться за поведение Джун. Как извиниться за то, что не вступилась за него и его прекрасный подарок. Как извиниться за то, что не смогла за себя постоять. Наконец он первым нарушил тишину.

– Она не может продолжать так с тобой обращаться. Словно ты одно из ее садовых растений, которому она может указывать, когда цвести, а когда нет. – Огги не смотрел на нее.

Элис связала вместе стебли маргариток.

– Иногда мне так и кажется, – проговорила она, – будто я один из ее саженцев в теплице. Я никогда не выберусь из-под крыши, которую создает ее опека. Мое будущее уже определено.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня такое чувство, будто моя судьба уже написана. Понимаешь? Будто все будет так всегда. Я уже там, где всегда буду.

– Это то, чего ты хочешь? – спросил он, всматриваясь в ее лицо.

Она хмыкнула.

– Ты знаешь, что нет.

Огги залез в карман, вытащил потрепанную открытку и протянул ее Элис. Она взяла ее и узнала вид, изображенный на картинке. Он рассказывал о ней – Долине роз.

– Суть в том, что к тому времени, когда в следующем году тебе исполнится восемнадцать, мы накопим достаточно денег, чтобы улететь. – Он погладил большим пальцем ее безымянный, и тепло от этого прикосновения распространилось по ее руке прямо к сердцу. – Мы можем долететь до Германии, а там сесть на поезд в Софию. Можем разбить лагерь под звездами. Можем пить ракию, чтобы согреться, и тушить груши, которые мы будем собирать в саду моей бабушки. Я буду разводить розы, а ты будешь возить их на рынок. Мы можем быть другими людьми и жить другой жизнью. Мы можем быть вместе, только ты и я.

Он взял обе ее руки в свои:

– Элис?

Он вглядывался в ее лицо, силясь прочесть в нем ответ.

Легкие Элис расширились от желания увидеть страны, покрытые снегом, города, мощенные булыжником, и розовые сады, выросшие на костях королей. Она не поняла, отчего Огги смеялся, пока не осознала, что кивает.

– Да, – сказала она, когда он привлек ее к себе, – да, – и она рассмеялась ему прямо в ухо.

Он обвил ее руками, слегка покачивая. Солнце покрывало лицо Элис теплыми пятнышками света. Огги поцеловал ее в лоб, и в щеки, и в губы. Он стал говорить о других местах, которые они посетят, и о вещах, которыми они займутся в их новой жизни. Вместе.

* * *

Кэнди убрала последнюю тарелку, оставшуюся после позднего завтрака, и сварила себе черный кофе. Она пила его и смотрела, как Цветы хлопочут в полях, проверяя новые бутоны. Их привычная болтовня и смех казались тише, чем всегда. Торнфилд словно сковало морозом. После завтрака Огги и Элис ускользнули незамеченными – как им казалось. Джун скрылась в мастерской, хлопнув за собой дверью. Твиг удалилась в парники ухаживать за рассадой пустынного горошка в поддонах. А Кэнди взялась драить блюда металлической щеткой и скребла их, пока пальцы не начали кровоточить.

Нельзя было и дальше закрывать на это глаза: дни детства Элис миновали. Ни Твиг, ни Кэнди, ни Джун не говорили о том, как тяжело было видеть в глубине глаз Элис оптимизм Агнес, смешанный с диким нравом Клема. Иногда, когда Элис проходила мимо, будь то дома или в полях, Кэнди хотелось взглянуть в небо проверить, не видно ли где дыма: она могла поклясться, что пахло паленым.

Хотя Клем ни разу не выходил на связь после того, как уехал вместе с Агнес, Кэнди не нарушила данное обещание. Она оставалась там, ее жизнь все еще была сшита с его, только теперь через его дочь, которая быстро становилась женщиной со своими собственными взглядами. Женщиной, которая, казалось, не получила в наследство от отца его демонов и которая, похоже, собиралась вырваться из Торнфилда, чего так и не удалось Кэнди.

Она допила кофе, поморщившись, когда проглотила горькую гущу. Может, ей и исполнилось тридцать четыре, но она все равно оставалась девятилетней девочкой в тихом шалаше из прутьев, привязанная к тени, которая уже никогда не вернется домой.

* * *

Когда полдень стал таять, Элис убежала с реки домой. У нее руки чесались взяться поскорее за свой дневник. Как она опишет этот день? Все вокруг излучало сияние: желтые крылья лимонниц клеопатр, вьющихся вокруг кустов и цветов; воздух, наполненный резким цитрусовым запахом листьев; эвкалипт у нее под ногами; свет, ставший золотым. В ушах у нее звенел голос Огги. Мы можем быть другими людьми и жить другой жизнью.

Чем дальше она бежала, тем чаще в ее мысли вторгалась Джун. Что будет с ней, когда Элис покинет Торнфилд? Вина с силой кольнула под ребрами.

Элис замедлилась, стараясь перевести дыхание и выбросить из головы образ Джун. Когда она вернулась к прежнему темпу, биение ее сердца и ритм шагов снова пришли в гармонию.