Значение: Воскрешение

Allocasuarina Decaisneana /Центральная Австралия

Куркара (Пит.) имеет похожую на пробку кору с глубокими бороздками, обладающую устойчивостью к огню. Само дерево растет медленно, но его стержневой корень развивается очень быстро и добирается до подземных вод на глубине до десяти метров. У старых деревьев раскидистая кустистая крона. Многим из тех, что растут в центральной пустыне, уже, по всей видимости, более тысячи лет .

Ксередине весны, когда отцвел мятный куст и зарядили сезонные дожди, Элис научилась вычислять настроения Дилана так же, как много лет назад она научилась вычислять приливы. До тех пор пока она предусмотрительна, бдительна и отзывчива, они купались в блаженном счастье.

После недели непрекращающихся дождей дороги и пешеходные тропы вокруг Килилпитяра превратились в клейкую мешанину из красной грязи. В штаб-квартире появились объявления, предостерегающие от попадания в грязевую трясину. Элис вдумчиво их прочитала, но это ей не помогло. Во время своего патруля за Кутуту Пули она въехала прямиком в трясину. Ее шины плотно застряли и забуксовали. Она попыталась откопать колеса или выехать на холостом ходу, но это не помогло. В конце концов ей пришлось запросить помощь по рации.

Первым откликнулся Саггер и вытащил ее пикап при помощи лебедки. Когда они вернулись в офис, у рейнджеров был перерыв и они пили и закусывали.

– Иди выпей что-нибудь, – предложил Саггер, вылезая из своего пикапа, покрытого красной грязью. – Мы, черт возьми, заслужили это.

– Пинта-Пинта, – позвала Руби с другой стороны автостоянки и помахала ей из-под пустынного дуба, где все сидели с открытым контейнером «Эски» и столиком, уставленным легкими закусками, – не будь как в гостях.

Элис заставила себя улыбнуться Саггеру и помахать в ответ Руби. Дилана там не было. Может быть, он был еще в пути. Если он был в пути, ей следовало остаться и дождаться его, иначе он расстроится, что она поехала домой без него. Но если он в пути не был… Она тряхнула головой, отгоняя от себя назойливые мысли, и направилась к столу. Больше, чем на час, она не задержится.

Руби передала ей пиво.

– Так приятно видеть тебя, Пинта-Пинта.

Увидеться с Руби тоже было чудесно. Губы Элис сами собой растянулись в улыбку, когда она взглянула на штаны Руби с попугайчиками.

– Да, дружище, давненько тебя не видели. Ты не ходила на Буш-Бал? – спросил Нико.

Саггер толкнул его локтем в бок. За столом воцарилась тишина. Щеки Элис вспыхнули.

– Коооооороче! – воскликнул Саггер, поднимая свое пиво.

Вокруг стола прошла волна одобрительных возгласов и звяканья, когда все стали чокаться бутылками. Элис сделала большой глоток. Пиво расслабило ее плечи и разгладило складку на переносице. В груди у нее разлилась легкость. Незатейливое тепло дружеской компании было как бальзам на душу.

После третьей бутылки Элис пришло в голову взглянуть на часы. Она ахнула, увидев, что просидела там уже два часа.

Она поспешно извинилась и поехала прямиком к Дилану. Когда она подъехала к его воротам, они оказались заперты. Они никогда прежде не запирались. Она стала кричать ему, но ветер уносил ее голос. Где же Пип? Была ли она с Диланом, где бы он ни был?

Элис промчалась на высокой скорости по Парксвилю и резко затормозила возле своего дома. Она так давно там не ночевала, что он больше не казался ее домом. За воротами Пип наматывала круги в большом возбуждении от появления Элис. Дилан, должно быть, привез ее сюда. Элис отперла дверь и вошла в дом.

Воздух внутри был смрадным. Элис обшарила весь дом и нашла дохлую крысу в мышеловке под плитой. Она все вычистила, содрогаясь от рвотных позывов, распахнула все окна и дверь, вымыла горелку и зажгла в ней сандаловые палочки и масло розы и герани. Ее полки с книгами были покрыты тонким слоем красной пыли. Она смахнула ее и провела рукой по корешкам ее заброшенных книг. Покопавшись в кладовке, Элис подогрела банку печеных бобов, большая часть которых досталась Пип: сама она не могла есть. Она звонила Дилану всю ночь, но он не брал трубку. Дрожа под зажженными гирляндами в патио за домом, она вглядывалась в силуэт его дома за дюнами, подсвеченный звездами.

Дыра у нее в животе стала шире. Он наказывал ее. За то, что она не поехала домой к нему. За то, что не спросила в первую очередь у него, можно ли ей остаться и выпить пива. За то, что повела себя неправильно. Она знала это.

Элис вошла в дом и заперлась. Она быстро приняла горячий душ, чтобы ослабить скованность в плечах, затем забралась в постель. Пип устроилась рядом с ней, сладко посапывая.

Элис уже почти уснула, когда звук под окнами отогнал сон: это был треск веток, ломавшихся под тяжестью чьих-то шагов. Она вскочила с постели и осторожно выглянула в щель между занавесками, в висках у нее пульсировала кровь. Пип гавкнула. Когда глаза Элис привыкли к свету от звезд, она увидела, что ее сад был полон теней. Но его тени среди них не было.

* * *

На следующее утро она не смогла впихнуть в себя больше, чем глоток кофе. По пути на работу ее трясло. Когда она остановилась возле офиса, он вышел ей навстречу, улыбаясь, и взял ее лицо в свои руки. Она со страхом посмотрела ему в глаза, но в них читалась лишь нежность. Он поцеловал ее и погладил по щеке.

– У меня была жуткая мигрень, принял болеутоляющее и вырубился, – сказал он. – Надо было оставить тебе сообщение в машине или записку. Прости, любимая. Хорошо провела время в офисе со всеми?

Элис медленно кивнула. Круглая дура. Все это было лишь у нее в голове.

Она сама делала из него настоящее чудовище.

* * *

Дни стали длиннее, и каждый новый вечер в сумерках растворялось больше золота, чем накануне. Речь больше не заходила о вечере, который Элис провела в офисе, распивая пиво с товарищами. Так же как и о том, чтобы вести более активную общественную жизнь. Когда кроме них двоих никого не было, жизнь текла мирно. И это было неплохо. Некоторым людям просто не нужна большая компания. Каждое утро, просыпаясь в его объятиях, она была именно там, где хотела быть. У них бывали и взлеты, и падения, но это отношения, и в них не бывает все просто, убеждала она себя. Неизбежно набиваешь себе шишки, когда узнаешь друг друга ближе.

Одним особенно ясным днем Элис вернулась с работы домой первой. Ранее тем утром они с Диланом решили, что отправятся на долгую прогулку вместе, может, прихватят с собой пару бутылочек пива и посмотрят на закат, сидя на дюне. Она только стянула с себя рабочие ботинки и зашнуровала кроссовки, как зазвонил телефон.

– Я буду поздно, Пинта-Пинта, – вздохнул в трубке Дилан. – Дизельный бур вышел из строя. Я постараюсь вернуться как можно быстрее, но вряд ли успею к нашей прогулке.

– Не волнуйся, дорогой, – сказала она, стараясь не выдать свое разочарование. Весь день в офисе она мечтала о свежем воздухе. – Я просто побуду дома с Пип и приготовлю что-нибудь вкусное на ужин.

Но вскоре после их разговора Пип стала скрестись у входной двери. Элис посмотрела на обнадеженную лохматую мордочку. Снаружи клонился к закату чудесный день. В свете заходящего солнца дюны были розовато-красные. Они не гуляли с Пип вдвоем с тех пор, как Элис начала встречаться с Диланом. Образ пустынного горошка, кроваво-красного на закате, вспыхнул перед ее мысленным взором. Она сказала, что дождется его дома, но на улице было просто великолепно. Он не захотел бы, чтобы она пропустила все, сидя дома.

– Пошли, Пип, – проворковала она, – проведем немного времени в чисто женской компании.

Пип вертелась по кругу, охотясь за своим хвостом, пока Элис не пристегнула поводок к ее ошейнику и они не отправились на улицу, пройтись по дюнам к кратеру.

По пути Элис находила сокровище за сокровищем: нежно-розовые и желтые бессмертники, дорожки серых и белых перьев, тяжелые от набухших цветочных почек ветки эвкалиптов. Она вдыхала поднимавшееся от земли тепло и любовалась небом, в котором перемешивались оттенки синего, как крабы-солдаты, и переливы фиолетового, напоминающего цвет раковин изнутри. Пустыня – это древний сон о море. Элис улыбнулась при воспоминании о ее первом восходе с Диланом. Когда они с Пип поднялись по стенке кратера, проходя вновь по тропе, по которой она так часто гуляла, когда только приехала сюда, ее грудь стеснила ностальгия. Тогда для нее все было так ново, так непонятно. Но теперь у нее была работа, которой она дорожила, и мужчина, который любил ее такой любовью, какой она не знала прежде.

Когда они достигли вершины кратера и Элис увидела Кутуту Каана, Сад сердца, горящий до боли прекрасными кровавыми цветами, она запрокинула голову и прикрыла глаза с чувством умиротворения. Она, наконец, была дома и жила жизнью, которая была ей предназначена.

* * *

Элис поднялась по дороге на горку, подтрунивая над Пип и размышляя, что бы приготовить на ужин, и резко остановилась: рабочий пикап Дилана стоял возле дома. Ее нервы превратились в натянутые струны. Она кое-как справилась с воротами, стараясь дышать ровно. Она не знала, как долго ее не было. Она не оставила ему записки. Все будет в порядке. Все будет в порядке. Она подошла к входной двери. Не придумывай чудовищ.

В доме было темно и тихо.

– Дилан? – позвала она. – Я дома.

Она отстегнула Пип от поводка и быстро скинула с себя кроссовки.

– Дилан?

Впоследствии, когда она пыталась вспомнить, что произошло и каким образом, ей казалось, что все это был лишь один момент: ужасающий визг Пип, крик Элис, когда она обернулась и увидела, как Дилан пнул ее собаку под ребра, раскаленные добела от ярости круги вокруг его зрачков, когда он накинулся на нее.

– Где, черт возьми, ты шлялась? – Он сгреб ее в охапку. – С кем ты была? С кем? Отвечай.

Перед глазами у Элис поплыли темные круги. Горло горело от того, как сильно он тряс ее, схватив за шею. Позвоночник Элис хрустел и щелкал.

– Отвечай.

Он с такой силой тряхнул ее, что ее ноги оторвались от пола. Когда она отлетела и ударилась о дверь спальни, петли громко заскрежетали. Элис упала на пол.

Она лежала на полу, судорожно хватая ртом воздух. Сознание парило где-то вне ее, словно она была наблюдателем сцены, в которой в действительности не участвовала. Элис уставилась на шарики пыли, скопившиеся у плинтуса. Они прямо-таки зачаровали ее. Они были все время здесь, прямо у нее под ногами, а она никогда их не замечала. Как же вышло, что она никогда не замечала их?

Рядом раздалось поскуливание, заставившее Элис перевести взгляд под кровать. Из тени высунулся хвост Пип.

– Иди сюда, девочка, – прохрипела Элис.

В горле у нее пересохло. Оглушительные вспышки боли простреливали спину. Ей пришлось ласково уговаривать Пип, прежде чем та решилась выйти. Элис взяла собаку на руки, прислонившись спиной к стене. Баюкая Пип, Элис прощупывала ее уши и бока, осторожно нажимая на ребра. Хотя собака тряслась, у нее, похоже, ничего не болело. Пока она осматривала Пип, та лизала подбородок Элис.

Она закрыла глаза, стараясь сосредоточиться лишь на дыхании. Все нежные участки кожи болели, и там, как она чувствовала, уже появлялись синяки.

Она услышала какой-то звук, доносившийся из гостиной. Затаила дыхание, чтобы расслышать.

Это был он. Он плакал.

Элис облегченно вздохнула. Слезы означали, что все закончилось.

Она поднялась на трясущихся ногах. Пип заползла обратно под кровать.

Дилан сидел на диване, обхватив голову руками. При звуке ее шагов он посмотрел вверх. Его лицо побелело и было в следах от слез.

– Пинта-Пинта, – проговорил он срывающимся голосом, – я-я-я так сожалею. – Он повесил голову. – Пип в порядке? Я-я-я просто не знаю, что на меня нашло. – Он старался отдышаться. – Я просто так разволновался, когда пришел домой, а тебя там не оказалось.

– Я просто вышла погулять с собакой.

Ей живо вспомнился Тоби, звук, с которым его тельце ударилось о стиральную машину.

– Ты не знаешь! – воскликнул он. – Ты не понимаешь. Там десятки парней, которые куда лучше, чем я. Ты не видишь, как они смотрят на тебя. А я вижу. Вижу, Пинта-Пинта! Что, если один из них встретит тебя, пока ты одна на прогулке, и вы начнете болтать с ним после работы, как это было со мной? – Он шмыгнул носом. – Что, если это произойдет?

У Элис голова пошла кругом. Неужели он не понимал, как сильно она его любит?

– Что, если ты заговоришь с одним из них и он влюбится в тебя? – продолжал Дилан.

– Это не будет иметь никакого значения, – прервала она его. – Ты что, не понимаешь? У меня в сердце нет больше места ни для кого.

Он закрыл лицо рукой.

– Я ведь просто хотел произвести на тебя впечатление! – воскликнул он. – Посмотри, что со мной делает любовь к тебе. Я просто не хочу потерять тебя. Я с ума схожу, когда мы не вместе. Я просто хочу быть с тобой всегда и выхожу из себя, когда это не так. Ты любовь всей моей жизни, Элис. Любовь всей, – его голос сорвался, – моей гребаной жизни.

Элис начала плакать.

– Я никогда бы тебя не ударил, ты ведь знаешь это? – У него текло из носа. – Я никогда не ударил бы тебя, Пинта-Пинта.

Это былой правдой, решила она. Он ведь не ударил ее. Просто его страх вышел из-под контроля.

– Я люблю тебя, – сказала она с нажимом, голос ее дрожал.

Он притянул ее к себе.

– Мне просто нужно, чтобы ты помогла мне, чтобы не поступала так, как этим вечером, и не выводила меня из себя. Ты можешь сделать это для меня? Для нас?

Она посмотрела прямо на него, в его глаза, полные мольбы, и кивнула.

– Этого никогда больше не повторится. Больше никогда. – Он наклонился к ней, поцеловал ее, все еще трясясь. – Никогда, никогда.

Когда их губы соприкасались, ее губы обжигало.

Позднее тем же вечером, после нескольких часов слез, извинений и разговоров, после того, как они еще раз осмотрели Пип и подмели с пола осколки, Элис позволила Дилану отвести ее в ванную комнату. Он наполнил ванну. Нежно раздел ее. Она сидела в теплой воде, пока он мыл ее кожу медленными, плавными движениями, бормоча ее телу извинения и слова любви, словно молитву. Через некоторое время он сбросил с себя одежду и залез к ней в ванну. В его объятиях Элис расслабилась, почувствовав себя обновленной и почти готовой забыть причину синяков, которые он старался залечить.

* * *

На следующее утро Дилан оставил чашку горячего кофе и записку со своими каракулями на прикроватном столике. Сегодня ему нужно было рано на работу: он не хотел ее будить, чувствовал себя жутко после той ночи, но любил ее сильнее, чем когда-либо.

Элис поморщилась, садясь. Все тело болело. Она кое-как добралась до туалета и замерла возле своего отражения в зеркале ванной. Ее шея была покрыта синяками, повторяющими размеры и форму его рук. Она отвернулась, сходила в туалет и залезла в душ. В зеркало она больше не глядела.

Когда Элис собралась на работу, то позвала Пип, чтобы вывести ее. Собака не вышла. Элис звала, искала, начиная паниковать все сильнее и сильнее, пока, наконец, не нашла ее прячущейся в кустах. Элис осмотрела Пип. Внешне она была в порядке. Она убедилась, что у Пип есть еда и вода, а потом заторопилась в офис, боясь опоздать.

– Немного жарковато для шарфа, нет? – пошутил Саггер, проходя мимо Элис в комнате отдыха. Она выдавила из себя улыбку и поправила шарф на шее.

Оказавшись за своим столом, Элис быстро погуглила, открыла свою электронную почту и, не позволив себе подумать дважды, принялась печатать письмо.

Привет, Мосс,

извини, что не написала раньше. Я работаю рейнджером в парке Килилпитяра с тех пор, как покинула Блафф. Здесь чудесно. У меня все прекрасно. Уверена, что у тебя тоже.

Очень надеюсь, что ты сможешь помочь мне: мою Пип вчера лягнула лошадь, я ее всю внимательно осмотрела, ей вроде не больно, но я все равно волнуюсь. Она кажется какой-то сонной, и я беспокоюсь, не в шоке ли она. Может, можно ей дать что-нибудь? Какое-нибудь противовоспалительное? Буду признательна за любой совет .

Элис перечитала письмо и нажала «Отправить» прежде, чем у нее сдали нервы.

* * *

Однажды, несколько недель спустя, Элис и Дилан поехали на работу врозь: Сара просила его проверить по пути несколько ограждений.

– Езжай вперед, увидимся за обедом, – сказал он ей, когда они рассаживались по своим пикапам.

– О, свидание. – Она чмокнула его на прощание.

Элис смотрела, как он отъезжает. Их отношения вновь сделали полный круг: она была чрезвычайно осмотрительна и следила за своим поведением, чтобы помочь ему, как он и просил, и у них царил мир и покой. Счастье.

Мосс ответил на ее письмо в тот же день, как она его отправила, порекомендовав противовоспалительное и настаивая, чтобы Элис привезла Пип на осмотр в Блафф. Элис тут же удалила письмо и безуспешно искала в интернете прописанное лекарство. На следующий день на почту пришла экспресс-посылка с кучей антибиотиков и противовоспалительных средств. Она дала Пип лекарства и с огромным облегчением наблюдала, как та возвращается к своему нормальному жизнерадостному состоянию.

Элис держала все под контролем. Ее золотые швы были крепки.

Когда она подъехала к офису, ее коллеги толпились на автостоянке. В воздухе чувствовался адреналин.

– Что происходит? – спросила Элис у Эйдана, выпрыгнув из пикапа.

– Время огня, – он кивнул в сторону Сары, которая только что вышла из офиса со стопкой бумаг в руках.

– Ваи. Паля, все, – прокричала Сара, – паля!

Толпа затихла.

– Ладненько. Давайте разберемся с этим. Сегодня идеальная погода для пала травы, так что сосредоточимся на выгонах вокруг южной стороны кратера. Давайте разобьемся на группы – командовать группами должны опытные поджигатели, так что, Нико, Эйдан и Саггер, поделите-ка всех на команды, по возможности равные. Все чтоб были в огнезащитных костюмах, пожалуйста! Каждая группа берет по автоцистерне и любой другой транспорт, какой у нас останется в запасе. Безопасность прежде всего, ребята. Следите за своими капельными горелками, не переусердствуйте с поджогами. Следите за направлением ветра. И, самое важное, следуйте инструкциям главного в группе. Вот карты, разбирайте. Я хочу, чтобы у каждого члена группы с собой была полностью заряженная рация.

Сара раздала карты и повернулась, чтобы идти обратно в офис.

Когда группы сошлись вместе, Элис встала на цыпочки, пытаясь найти глазами Дилана. Время огня. Она боролась с наплывом детских воспоминаний. Люди по всему миру используют огонь, – говорила мама тем зимним днем в саду. – Это как те заклинания, что превращают одну вещь в другую. У Элис вспотели ладони. Она продолжала скользить взглядом по группе, высматривая его лицо. Его там не было. Дилана не было.

– Эм, Сара! – прокричала Элис ей вслед.

Она обернулась:

– Элис?

– Извини. Я, гм, просто хотела спросить, а Дилан пойдет сегодня на пал? – Она поежилась от того, как по-детски прозвучал ее голос.

– Нет, дружище, – медленно проговорила Сара. – Мне нужно, чтобы кто-то остался на площадке, к тому же Дилан уже много раз был на палах. – Она всматривалась в лицо Элис. – Сегодня для планового сжигания травы мне нужны только те, кто может полностью сосредоточиться на этом. Я выбрала тебя, потому что ты много работаешь и глубоко заинтересована в развитии навыков. Но если ты будешь отвлекаться…

– Нет, – прервала ее Элис, – нет-нет. Я не буду. Я готова ехать.

– Уверена?

– Уверена.

Сара кивнула.

– Эйдан, – позвала она.

Он стоял возле сарая, где хранилась униформа.

– Элис сегодня с тобой.

– Паля, – отозвался Эйдан.

– Следуй указаниям Эйдана, – Сара отвернулась, уходя, – и наслаждайся своим первым поджогом! – прокричала она через плечо.

Элис поспешила к сараю. Порядок. Все будет в порядке. Сара выбрала ее, чтобы она училась и разнообразила свои навыки. Это было совершенно логично и понятно. У Элис не было намерения избавиться от Дилана. И он, конечно, поймет, что Сара дала ей эту работу неожиданно, так что, если они не встретятся на обеде, он не обидится.

Но по пути к южным выгонам Элис пыталась представить, как она открывает бутылочку пива в конце дня и рассказывает Дилану о том, как захватывающе быть выбранной для работы с огнем. Пока пустынный пейзаж, испещренный фиолетовыми мазками цветущей паракильи, пробегал мимо, воспоминания об отце будили в теле Элис старое и до ужаса знакомое ощущение страха.

* * *

Они припарковались у юго-восточной стены кратера.

– Будем работать в линию, все вместе, – начал говорить Эйдан рейнджерам, пока те готовили свои капельные горелки. – Важное напоминание, независимо от того, первый это ваш пал или пятидесятый: не зажигайте огонь перед собой. Жгите за собой. Идите в сторону от огня. Паля?

Элис кивнула. В огнеупорных перчатках руки ее вспотели. Она крепко схватила свою горелку, но от ее веса тряслась рука. Звук плескавшегося внутри горючего вызывал у нее чувство тошноты.

– Рации? – спросил Эйдан.

Группа проверила свои рации.

– Хорошо. Давайте зажигать.

Один за другим фитили горелок начали загораться. Элис вздрогнула, когда ее фитиль вспыхнул. Он шипел, как живой. Рука ее тряслась.

– Убедитесь, что вентиляционные клапаны открыты, – скомандовал Эйдан.

Он повернулся к Элис.

– Направляй огонь вниз, к земле, за собой, – объяснил он, опуская свою капельную горелку и направляя ее на кочку спинифекса, поджигая ее и уходя от загоревшегося пучка.

Он поджигал и шел, поджигал и шел.

– Уходи от того, что поджигаешь.

Шипение и прищелкивание земли, охваченной огнем, нарастало вокруг них. Она старалась смотреть на свои ботинки, пока шла медленными шажками среди красной земли и кустов, опуская свою горелку и оставляя костры за собой.

Раз, два, жги. Раз, два, жги.

Я, тут, жгу. Я, тут, жгу.

Перед ее мысленным взором разыгрывались сценки из воспоминаний: размытая земля под ногами и они с Тоби, бегущие прочь от сарая отца. Горячий ветер, бьющий в лицо. Молнии, раскалывающие небеса на кусочки. Ее прекрасная мать, вся в синяках, выходящая из моря.

– Элис.

Она не заметила, что остановилась.

– Продолжайте идти, – приказал он остальным в группе.

Он снова позвал ее через выгон, стоя метрах в пятидесяти от нее.

– Сейчас ты сделаешь шаг в мою сторону. – Его лицо было спокойным, голос – ровным.

Она посмотрела вниз на свои ноги. Они не желали пошевелиться.

– Элис, ты сможешь. Шаг ко мне. Сейчас, – повторил Эйдан настойчивее.

Она дрожала; канистра с горючим и капельная горелка тяжело болтались в ее руке. Ее ноги все еще не двигались. Жар от стены огня у нее за спиной стал проникать через огнеупорную ткань костюма.

– Элис!

Эйдан побежал к ней.

Она не могла пошевелиться.

Он добежал, схватившись за нее.

– Сейчас я возьму тебя под руку, и мы вместе побежим, хорошо?

Элис кивнула. Используя свой вес, Эйдан подтолкнул ее вперед. Она неуклюже побежала рядом с ним, глядя на свои ноги, которые выбивались из его ритма.

Когда они были в безопасности, вдали от линии огня, Эйдан скинул с плеч рюкзак, открыл его и достал бутылку воды и немного жевательного мармелада.

– Вот, держи, – он протянул ей то и другое и внимательно наблюдал, пока она пила и ела.

– Спасибо, – пробормотала она, возвращая ему бутылку, после того как вдоволь напилась.

– Прошло? – спросил он.

Она кивнула.

– У Лулу тоже иногда бывают панические атаки. Она говорит, что у нее тогда кружится голова.

Элис отвела взгляд. Она не знала, что Лулу тоже страдает от приступов тревожности.

– Как теперь себя чувствуешь? Мне связаться со штабом, чтобы кто-нибудь приехал и забрал тебя?

– Нет, – ответила Элис, – нет, я в норме. – Она покрепче схватилась за свою капельную горелку. – Я в норме, – повторила она, стараясь, чтобы ее голос звучал увереннее.

Эйдан окинул ее изучающим взглядом.

– Ладненько, – кивнул он и закинул рюкзак за плечи, – тогда пошли работать. Слушай мои команды.

Когда они с Эйданом шли по выгону, следя за тем, чтобы сохранялась стабильная линия огня, Элис почувствовала, как ее плечи расслабились, а хватка окрепла. Благодаря его поддержке и присмотру она справилась с работой.

* * *

Через час их забрала команда на квадроциклах и увезла вперед, на порядочное расстояние от огня. На вершине дюны они остановились, чтобы пообедать в тени пустынных дубов. Элис закрыла глаза и долго пила из своей бутылки с водой. После пережитого страха под мышками у нее были круги от холодного пота.

Пока вся группа поглощала сэндвичи и болтала, Элис сидела в сторонке, повернувшись спиной к оранжевой волне пламени, полыхавшего вдали. Поймав взгляд Эйдана, она улыбнулась ему с благодарностью.

* * *

В конце дня, уже в офисе, Элис торопливо собиралась, чтобы скорее попасть домой к Дилану. Она уже уходила, когда Эйдан окликнул ее:

– Дружище, меня вызвали, чтобы помочь с вечерним патрулированием, и у нас не хватает людей для проверок безопасности. Это не займет много времени. Поможешь?

Элис проглотила подкативший к горлу страх.

– Конечно, – сказала она, пытаясь скрыть свою нервозность.

– Эй, Пинта-Пинта, – позвала Руби с автостоянки, – я тебе помогу, а ты потом подбросишь меня домой.

– Прекрасно, – поддержал Эйдан, – чем больше народу, тем веселее. Спасибо, Элис.

Он уже повернулся уходить, но потом остановился, вернулся и распахнул руки:

– Ты отлично справилась сегодня. Молодчина. – Он коротко, но тепло ее обнял.

– Спасибо, – сказала она, – для меня это очень ценно. И я благодарна за твою помощь сегодня.

После ухода Эйдана Руби и Элис пошли к рабочему сараю; внимание Элис привлек работающий двигатель. В животе у нее заурчало, когда она узнала профиль Дилана в пикапе, уносившемся прочь от офиса.

К тому времени, как Элис и Руби закончили, у Элис от страха кишки завязались в узел.

– Нюнту паля, Пинта-Пинта? – спросила Руби, когда забралась в машину Элис. – Ты в порядке?

Элис не ответила. Она не доверяла своему голосу.

– Весь этот огонь напугал тебя сегодня, – констатировала Руби. Элис снова молча кивнула. – Уа, огонь может быть очень страшным, да. Но он может и многое другое. Как лекарство. Огонь сохраняет здоровье земли и наше здоровье. Где мы разводим огонь, там наш дом. Это не так страшно, правда?

– Лекарство? – переспросила Элис рассеянно.

– Эти выгоны, которые ты жгла сегодня, – пояснила Руби, – там растения с семенными коробочками, которые открываются при помощи огня и так размножаются. Без сегодняшнего огня земля заболеет. Земля страдает, наша история страдает, мы страдаем.

– Для меня огонь никогда не был лекарством, – тихо проговорила Элис. – Я думала, что когда-нибудь он мог бы им стать. Но для меня он был только концом всего.

Боковым зрением Элис заметила, что Руби изучающе на нее смотрит. Но тут вмешались их рации, заскрежетали, и прорезался голос, зовущий Руби по имени. Руби отцепила свою от пояса, ответила и прицепила ее на место.

Остаток пути до дома они ехали молча.

* * *

После того как Элис высадила Руби, она вдвое быстрее поехала на рабочий двор. Пикап Дилана был припаркован рядом с мастерской. Видел ли он, как она обнималась с Эйданом? Будет ли это проблемой? «Конечно, нет», – заключила она. Да, они не пообедали вместе, как планировали, и не пересекались в течение дня, но он отнесется к этому с пониманием, раз уж она была на пале. К тому же, как сказала утром Сара, Дилан много раз был на контролируемых сжиганиях травы. Он не обидится на нее за выпавший ей шанс поучиться.

Входя внутрь, Элис надеялась, что он не будет ревновать ни к Эйдану, ни к минувшему дню. Он скажет ей, что она любовь всей его жизни. И каково это было бы для их отношений, если бы она не верила в это и не доверяла ему? Она воображала, какая могла бы последовать сейчас сцена: он крепко бы ее обнял и сказал бы, как он ею гордится. Он увез бы ее домой, открыл пиво и задал бы кучу вопросов о том, как прошел ее день.

Он не поднял взгляда от своей электронной почты, когда она вошла. Монитор изливал на его лицо свет болезненного оттенка.

– Привет, – сказала она, заставив себя улыбнуться.

Он сидел, поджав губы и не отвечая. Она подождала.

– Ты уже слышал? У меня сегодня был первый пал травы.

Она с таким напряжением растягивала губы в улыбку, что скулы сводило. Он не смотрел на нее. На его щеке дрогнул мускул.

– Я слышал, – ответил он, уставившись в свой компьютер. – И в этом нет ничего удивительного: любимицу парка выбрали для пала травы.

Страх кольнул в животе. Когда он повернулся к ней лицом, его глаза потемнели и запали, его губы были бледны.

– Но ты же этого и добиваешься? С этими твоими большими глазами, и бабочками, и твоей улыбкой. Люди тянутся к тебе, и им тебя всегда мало, верно? А ты играешь на них, как на гребаных струнах.

Ее ноги словно пустили корни.

– Ну так что, как прошел пал? – Его губы растянулись в жестокую ухмылку. – Продолжай. Ты ведь хочешь рассказать мне все об этом? Давай рассказывай мне об этом все. С кем ты ехала на квадроцикле? А? – Он резко отодвинул назад свое кресло, она вздрогнула. – Кого ты обхватывала ногами, когда ехала на квадроцикле, Элис? – Он ударил кулаком по столу. – Потому что я проверял твой перечень специальных навыков, и у тебя нет прав на вождение квадроцикла. Итак, к кому ты там прижималась? И даже не вздумай, черт возьми, лгать мне.

В уголках его рта собралась пена. Она не могла вымолвить ни слова.

– Отвечай мне, с кем ты была! – заорал он.

Слезы потекли у нее по щекам. Его движения были такими стремительными, что она не успела увернуться. Он схватил руку Элис и заломил ее за спину.

– Отвечай мне, – прошептал он.

Когда он отшвырнул ее в стену, удар был таким сильным, что у нее перехватило дыхание. Элис не могла вздохнуть. Она ничего не слышала. Она заставила себя встать и побежать.

– Да, правильно, убегай, динамщица хренова. Я видел, как ты обнималась с Эйданом. Я знаю, кто ты такая. Давай убегай! – Его голос ревел ей вслед. – Счастливо проваливать на хрен!

Позднее ей казалось, что ее тело и ум действовали порознь. Вспоминалось, как она изворачивается и ускользает от него. Подбегает к своему грузовику. Поворачивает ключ в зажигании и одновременно надавливает ногой на педаль газа. Ее сознание опять уплывает куда-то наверх, прочь от нее, и, отстраненная, она смотрит, как сама же едет в машине.

Она остановилась у ворот возле дома Дилана, схватила Пип, вернулась в грузовик и позволила фарам провести ее до дома невредимой.

Когда она выехала из-за поворота дороги, то увидела арендованную машину, припаркованную на дорожке к ее дому. Элис затормозила и на трясущихся ногах прошла мимо машины, заглядывая в окна.

Из-за спины доносились приглушенные голоса и сильный запах табака. Пип помчалась вперед через гараж.

Ноги едва слушались Элис. Она медленно вышла к патио.

Там, в последних лучах гаснущего дня, стояли Твиг и Крошка Кэнди.