Значение: Надежда может ослепить

Abutilon Leucopetalum/Северные территории

Тирын-тирынпа (Пит.) обитает в сухих, часто скалистых местностях, на удаленных от моря территориях. Листья имеют сердцевидную форму. Желтые, похожие на гибискус, цветы появляются зимой или весной, но иногда в цветении не наступает перерывов, и тогда ярко-желтые лепестки продолжают светить в продолжение всего года. Дети анангу делают из него маленькие игрушечные стрелы .

Кэнди не выдержала. Она бросилась к Элис и никак не могла от нее оторваться, гладя ее лицо и волосы.

Твиг медлила. Она бросила свою папиросу под ноги и раздавила ее каблуком ботинка. Когда Кэнди отпустила Элис, Твиг сделала шаг вперед и заключила ее в объятия.

* * *

Элис трясло, пока она готовила чай. Дым пристал к ее коже и волосам. Ярость Дилана продолжала играть в ней. Отвращение на его лице. Пагубное воздействие его силы.

Она отнесла три чашки чая к столу, за которым сидели Кэнди и Твиг, такие знакомые и такие чуждые ее жизни в пустыне. Она, дрожа, поставила чашки.

– Ты в порядке? – Кэнди нагнулась вперед, накрыв руку Элис своей.

Элис села, на миг закрыла глаза и кивнула.

– Как вы нашли меня? – прошептала она.

Они обменялись взглядами.

Твиг отхлебнула из чашки:

– Мосс Флетчер.

– Вот как, ветеринар! – воскликнула Элис, прокручивая все в голове. – В Агнес-Блаффе?

Твиг кивнула.

– Он прочел надпись на твоем грузовике, когда отвозил тебя к доктору. Загуглил Торнфилд, связался с нами в поисках ближайших родственников. Он позвонил нам после того, как ты отправила ему электронное письмо и сказала, что ты здесь.

Элис не решалась посмотреть на них.

– Он влез не в свое дело.

В голове у нее раздался голос Дилана: Ты играешь на них, как на гребаных струнах.

– Может, и так, – сказала Кэнди нежно, – но мы почувствовали такое облегчение, когда он позвонил. – Она вытерла глаза. – Ты просто ушла, горошинка, – сказала она. – Я слала тебе смс и звонила, отправляла тебе электронные письма каждый день. – Ее голос сорвался. – Ты просто ушла.

Снаружи ее гирлянды сияли на фоне покрытого синяками неба. Он позвонит ей? Ее голова раскалывалась. Адреналин начинал выветриваться, оставляя тяжелое, как ил, утомление в теле.

– Ты знаешь, почему я «просто ушла», – сказала Элис. – Что еще мне было делать?

– Я знаю, как тяжело взглянуть на ситуацию с этой стороны, но Джун пыталась защитить тебя.

– О боже. Это не… – Элис резко вскочила с места и оттолкнула стул. – Я не могу этого сделать, – она подняла руки.

У нее не осталось сил для борьбы. Она не хотела, чтобы они были тут. В голове у нее царил хаос; она не могла думать ни о чем, кроме Дилана. В ней не осталось места для призраков и воспоминаний. К тому же в глубине души она знала, что была несправедлива. Они не заслуживали, чтобы она обрушивала на них свой страх, боль и злость. Для всех было бы лучше всего, если бы она взяла тайм-аут.

– Мне просто нужна минутка покоя. – Элис повернулась и направилась в душ.

Когда она уже собиралась закрыть за собой дверь ванной, Кэнди заговорила:

– Она умерла, Элис.

Слова врезались в нее, как три пули. Она видела, как губы Кэнди шевелятся, но слышала только какие-то ошметки фраз.

«…обширный сердечный приступ…»

Элис тряхнула головой, стараясь расслышать. Ноги были как ватные.

«…наводнение отрезало нас от города. Она дни и ночи просиживала на веранде, глядя, как прибывает вода. Мы так и нашли ее, с широко открытыми глазами, смотревшими на погубленные цветы».

Лицо Кэнди ничего не выражало.

Элис посмотрела на них обеих, словно первый раз за вечер по-настоящему их увидела. Глаза Кэнди покраснели, ее голубые волосы были тусклыми и ломкими. У Твиг поседели виски. Даже под ее рабочей одеждой было заметно, как она иссохла.

Джун умерла.

Элис проковыляла в ванную и закрыла за собой дверь, опершись на нее спиной; ее ноги подкосились, и она сползла на пол. Страстно желая хоть какого-то утешения, она включила теплый душ. Забралась под него прямо в одежде и села под падающую сверху воду. Она подставила лицо под струи, подтянула колени к груди, обхватив их руками, и разрыдалась.

* * *

Элис оставалась в ванной еще долго после душа. Она завернулась в полотенца и лежала в пустой ванне, закрыв глаза, не желая двигаться, не желая говорить.

Через стены слышался сдавленный звук разговора Твиг и Кэнди в гостиной. Шорох, с которым отодвигалась задняя дверь. Плеск перемываемых чашек в раковине на кухне. Скрип обеденных стульев по линолеуму. Шаги, приближающиеся к двери в ванную комнату.

– Элис, – раздался голос Твиг. – Я думаю, будет лучше, если мы поедем и найдем комнатку на курорте, а тебе оставим побольше места. Было ошибкой привезти тебе эти вести без всякого предупреждения. – Пауза. – Нам очень жаль.

Снова пауза. Удаляющиеся шаги. При звуке открывающейся входной двери раскаяние заставило Элис поспешно выбраться из ванны. Она распахнула входную дверь. Пип заскочила внутрь, вертясь у Элис под ногами.

– Подождите, – позвала она.

Твиг и Кэнди уже были снаружи. При ее оклике они вернулись в дом.

– Вы могли бы остаться. Здесь полно места. Я буду на работе в ближайшие четыре дня. – Она подняла подбородок. – Вы должны остаться. Нам надо поговорить.

Сердце учащенно стучало в ушах.

Они переглянулись. Первой заговорила Кэнди:

– Что, если я сооружу что-нибудь на ужин? От нас всех мало будет толку на пустой желудок.

Кэнди занялась кухней, Твиг вышла на задний двор выкурить папиросу, а Элис тем временем пошла в спальню переодеться. Каждое движение стоило ей титанических усилий. Кроссовки долой. Было ли Джун больно? Одна нога есть. Теперь вторая. Она знала, что умирает, когда у нее случился приступ? Футболку – через голову. Она кричала или звала кого-нибудь? Была ли она напугана? Элис казалось, что у нее слишком тяжелая голова и шея не выдержит. Она повалилась на постель, всего на минутку, она искала утешения у своей подушки. Свернулась калачиком.

А вот и он.

Запах его одеколона на ее футболке, невесомый зеленый аромат и что-то еще. Его тело, его мечты, его дыхание с привкусом земли и соли.

Элис натянула горловину футболки на нос, делая глубокие вдохи. Он был расстроен, что его не взяли на пал травы. Он болезненно относится к тому, что она привлекает внимание других мужчин. Ей следовало быть осмотрительнее. Нужно пойти к нему и извиниться. Он просто вышел из себя. Время от времени такое со всеми случается.

Элис пыталась сдержать слезы. Она села в постели и выключила свет. Посмотрела на его дом за дюнами. Он был темным, окна не горели – черная глыба под усыпанным звездами небом.

* * *

Когда на следующее утро она проснулась, из кухни доносились голоса Кэнди и Твиг и запах свежесваренного кофе, и Элис не могла сориентироваться во времени и пространстве. Ей могло быть девять. Или шестнадцать. Двадцать семь.

– Хочешь чашечку? – предложила Кэнди, когда Элис, заспанная, пошатываясь, вошла в гостиную.

– Да, пожалуйста.

– Как спалось? – спросила Твиг.

– Без снов, – зевнула Элис, – а вам?

– Хорошо, – кивнула Твиг.

– Чувствовали себя, как школьницы в турпоходе. Представь себе, в нашем-то возрасте. – Кэнди улыбнулась, передавая Элис дымящуюся чашку кофе.

Элис благодарно кивнула.

Воцарилась тишина. На улице Пип вертелась, стараясь поймать свой хвост.

– Ей надо прогуляться, – сказала Элис, глотнув кофе. – Там есть тропинка, по которой я иногда брожу, она идет от калитки в конце моего участка до стены кратера. В конце ее открывается вид, который, я думаю, вам понравится.

* * *

С Пип, скачущей впереди, Элис, Твиг и Кэнди шли через заросли. Время от времени кто-нибудь из них останавливался, чтобы указать на розу пустыни или клинохвостого орла, парящего в вышине. Они по большей части молчали, пока шли по тропе вверх по стенке кратера. Когда они достигли смотровой площадки, Твиг еле дышала. Она присела в теньке, чтобы перевести дыхание.

– Это все из-за твоих дурацких сигарет, которые ты смолишь целыми днями, – проворчала Кэнди.

Твиг отмахнулась от нее.

Элис передала им воду и налила немного в мисочку для Пип – та, тяжело дыша, улеглась у ног Твиг. Утренний воздух остудил их кожу. Они повернулись к виду, открывавшемуся с вершины кратера. Пустынный горошек колыхался ярко-красным облаком.

– Как живописно, – выдохнула Кэнди. – Не думаю, чтобы я когда-нибудь видела столько пустынного горошка в одном месте.

– Он привлекает сюда туристов со всего мира.

– Он теперь будет цвести все лето до самой осени. – Твиг вытянула шею, заглядывая в кратер. – Там, откуда родом моя семья, дальше к югу, мы зовем его кровавым цветком, – сказала она тихо. – По нашим преданиям, он вырастает там, где пролилась кровь.

– Ты мне этого никогда не рассказывала, – сказала Кэнди. – Ты поэтому с такой заботой выращивала его в Торнфилде?

Твиг кивнула:

– Это одна из причин. Он всегда напоминал мне о семье, которую я потеряла. И, – ее голос дрогнул, – о той, которую я нашла.

– Имей мужество, не сдавайся, – пробормотала Кэнди.

Элис подобрала с земли палку и указала ею на пустынный горошек:

– Легенда гласит, что это место, куда упало сердце матери. Она вынула его из своего тела и бросила со звезд на Землю, чтобы быть рядом со своим ребенком, который упал с небес. – Элис сломала палку пополам, отдирая от нее кусочки коры. – Горошек цветет девять месяцев в году, вот таким идеальным кругом. Здесь говорят, что каждый цветок – это живой кусочек ее сердца, пустивший корень.

Она ломала палку на кусочки, пока вся она не легла горочкой у ее ног.

– Моя подруга Руби говорит, что если цветы болеют, то она и ее семья тоже болеют.

Он сидели втроем, не говоря ни слова.

– Ее похоронили или кремировали? – нарушила молчание Элис, не поднимая глаз.

– Кремировали, – ответила Кэнди. – Она указала в завещании, чтобы ее прах высыпали в реку, – так она сможет найти путь к морю.

Элис тряхнула головой, вспомнив, как она нырнула в реку, мечтая, что река приведет ее домой.

– Может, вернемся, Элис? Нам надо кое-что отдать тебе, – сказала Кэнди.

Твиг кивнула.

– Конечно, – ответила Элис.

Она свистнула Пип и повела всю компанию вниз по тропинке к дому.

* * *

Когда они добрались до коттеджа, солнце уже стояло высоко и припекало. Элис наполнила стаканы холодной водой.

Кэнди вышла к арендованной машине и вернулась с небольшим свертком, обмотанным куском ткани. Элис узнала его.

– О боже.

– В своем завещании она указала, что ты должна его получить. – Кэнди положила сверток Элис в руки.

Элис разматывала ткань, пока у нее в руках не оказался высвобожденный из обертки Словарь Торнфилда. Ее окутали воспоминания. То, как она впервые вошла в мастерскую с Кэнди. Как Твиг учила ее срезать цветы. Джун, показывающая, как класть их под пресс. Огги, просто обыкновенный мальчишка, отрывающий взгляд от книги и машущий ей.

– Ей понадобилось почти двадцать лет, но она сдержала слово, – твердо сказала Твиг. – Здесь все, что ты хотела знать. Мы не знали об этом, но последний год жизни Джун потратила на то, чтобы записать истории Торнфилда, включая те, что произошли с твоей матерью и отцом.

Элис крепче обхватила руками книгу.

– Когда ты прочтешь его, – добавила Кэнди, – ты узнаешь, что завещала Рут Стоун: никогда не отдавать Торнфилд в недостойные руки. – Она помедлила, подбирая слова. – Элис, когда твой отец еще был молод, у Джун случился сердечный приступ. Не очень тяжелый, но достаточный, чтобы она решила написать завещание. Только она хранила его в тайне, – Кэнди пыталась совладать с голосом, – потому что она не упомянула в нем Клема. Джун видела, каким собственником мог быть Клем по отношению к твоей маме, когда они еще были детьми. Порой она видела, как агрессивно он вел себя со всеми нами, если вдруг он переставал быть центром внимания. Он бывал очень вредным, когда не мог совладать с собой. Иногда был жестоким, когда выходил из себя. Когда он услышал, как Джун рассказывала Агнес по секрету, что Торнфилд однажды достанется ей, мне и Твиг и что она решила не завещать Торнфилд Клему… Когда он уезжал, он поклялся, что никогда больше не заговорит ни с Джун, ни с кем-нибудь из нас. – Ее голос дрогнул. – Поэтому мы с тобой не знали друг друга, пока тебе не исполнилось девять. Мы никогда больше не видели твоих родителей и не говорили с ними.

– То есть… – Элис задумалась, складывая кусочки этой истории вместе, – мои родители уехали, потому что Джун сделала выбор, который, как она знала, разозлит папу?

– Все не так просто. Джун считала, что для такого выбора у нее были серьезные причины. Она слишком хорошо знала Клема, чтобы оставить ему все, ради чего она и женщины из ее семьи столько работали. Он был слишком переменчивым.

– Да, – невесело усмехнулась Элис, – я, пожалуй, знаю, о чем ты, Кэнди. – Головная боль начала вибрировать в висках. – Почему вы мне не рассказывали, что они из-за этого уехали?

– Я не могла, Элис. Просто не могла. Я не могла предать Джун. После всего, что она для меня сделала. Это была ее история, и она должна была рассказать ее сама.

– Так что это просто перечеркнуло твои собственные чувства? Заморочки Джун стали и твоими тоже?

– О’кей, хватит, – вмешалась Твиг. – Достаточно. Давайте переведем дыхание.

Элис вскочила и стала мерить комнату шагами. По носу Кэнди стекали слезы.

– Я думаю, очень важно, – медленно проговорила Твиг, – чтобы мы не попались в ловушку прошлого.

– Попались в ловушку прошлого? – заорала Элис. – Как я могу попасть в ловушку прошлого, если я даже не знаю, что это такое.

– Элис, пожалуйста, – попыталась убедить ее Твиг, – попытайся сохранять спокойствие. Мы должны поговорить о том, что происходит сейчас.

– И что же происходит? – выпалила Элис.

– Сядь, – отрезала Твиг.

Ее лицо было непроницаемым, как и лицо Кэнди. Плохое предчувствие вмиг вымыло из Элис всю злость. Она перевела взгляд с Кэнди на Твиг.

– Что? – спросила она. – В чем дело? Говорите сейчас же.

– Элис, сядь.

Она попыталась возразить, но Твиг остановила ее, подняв руку. Элис выдвинула стул и села.

– Все это тяжело, и мы стараемся, как можем, смягчить удар. – Твиг сложила ладони вместе.

– Просто рассказывайте, – сказала Элис, стиснув зубы.

– О’кей, – начала Твиг.

Кэнди сделала глубокий вдох.

– Элис, – произнесла Твиг.

– Рассказывайте, черт возьми!

– Твой брат выжил в пожаре, Элис, – произнесла Твиг, вся как-то осев в кресле.

Элис словно отвесили оплеуху.

– Что? – переспросила она.

– Твой маленький брат. Он выжил. Его усыновили вскоре после того, как ты приехала в Торнфилд.

Она тупо уставилась на них.

– Он появился на свет раньше срока и был очень болен. Доктора не были уверены, что он выживет. Джун тревожилась, что не справится с заботой о больном младенце, и не хотела подвергать тебя новым испытаниям, если он не выживет.

Элис тряхнула головой.

– Поэтому она просто бросила его?

– Ох, горошинка, – Кэнди потянулась к ней, – мне так жаль. Это такой шок, тебе надо все это переварить. На это нужно время. Почему бы тебе не вернуться в Торнфилд вместе с нами? Пожалуйста. Мы присмотрим за тобой. Мы…

Элис понеслась в туалет. Ее вырвало, она давилась и содрогалась в конвульсиях.

Твиг и Кэнди согнулись над ней, зовя ее по имени, их лица были полны страха, тревоги и любви.

* * *

Кэнди открыла заднюю дверь и вынесла в патио две миски с пастой. Одну она передала Твиг, а потом села рядом, под горящими гирляндами Элис. Некоторое время они ели в тишине. Небо меняло оттенки от синего к янтарному, от янтарного к розовому. Кратер, темный на фоне закатного неба, был похож на выброшенный на мель корабль.

– Когда, думаешь, нам ее разбудить? – спросила Кэнди.

– Пусть спит, Кэнди.

– Она уже больше суток в постели.

– И судя по тому, как обстоят дела, отдых ей совсем не помешает, – вздохнула Твиг.

– А что насчет ее телефона? Он уже чуть ли не десяток раз звонил.

– Кэнди…

– А как ты думаешь, откуда у нее все эти синяки? – перебила Кэнди, переходя на шепот.

Твиг покачала головой, отставила тарелку и полезла в карман за щепоткой табака.

– Наверное, это из-за ее работы. Сама знаешь по работе на ферме, как легко посадить синяк.

– У меня такое чувство, что мы ее потеряли, – тихо сказала Кэнди.

– У тебя такое чувство, потому что с тех пор, как она от нас уехала, мы не знали, что творилось в ее жизни. Но у нее как-то и не было возможности нам об этом поведать, не правда ли? Мы сами столько ей привезли и рассказали.

Кэнди не ответила. Они наблюдали, как солнце тонуло за горизонтом.

– Ты не сказала ей, что Джун умерла в ожидании, что она вернется домой, – промолвила Кэнди через некоторое время.

– Так же, как и ты, – ответила Твиг.

– Я знаю, – Кэнди потерла лоб. – Чувство вины – это последнее, что ей сейчас нужно.

В небе замерцали первые звездочки.

– Ты видела ее тетради? – спросила Кэнди.

Твиг снова покачала головой и прикурила сигарету.

– Они у нее на книжных полках. Забиты цветами и комментариями к ним. На некоторых страницах наброски, на других – высушенные цветы. Они идут не по порядку, как обычно идут статьи в словаре или еще что-то в этом роде. Кажется, они выбраны случайно, но, когда просматриваешь их, возникает ощущение, что это нечто большее, чем просто случайность. Это похоже на историю.

Твиг медленно затянулась и выдохнула дым вверх, стрельнув взглядом в Кэнди.

– Что? – сказала Кэнди. – Я просто смотрела. Они были у нее на полках. Мне было любопытно. – Она воткнула вилку в пасту. – Я беспокоюсь.

Твиг затянулась снова.

– Я тоже.

Твиг отодвинула в сторону свою вилку и миску.

– Мы должны убедить ее поехать с нами, – произнесла она. – В конце концов, третья часть Торнфилда теперь принадлежит ей.

Твиг стряхнула пепел с сигареты.

– Все это может подождать, никуда не денется.

– Но не кажется ли тебе, что она в беде? Мы ее семья. Мы нужны ей. – Голос Кэнди колебался.

– Мы не единственная ее семья, – веско сказала Твиг.

Кэнди пораженно раскрыла рот.

– Мы любим ее. Мы вырастили ее!

– И когда она будет готова, мы будем ее ждать. Но сейчас мы должны дать ей время, которое ей нужно, чтобы она могла делать то, что ей нужно.

– Это что же?

– Жить, – просто сказала Твиг. – И ты это знаешь. Твоя голова и твое сердце сейчас не могут договориться по этому поводу. Она страстно желает проживать свою собственную историю и доверять ей достаточно, чтобы знать: через сколько бы ошибок и провалов ей ни пришлось пройти, она будет в порядке.

– Но, – нижняя губа Кэнди задрожала, – что, если она не знает?

– То что тогда? Спрячем ее от всего, как это делала Джун, от всего ее оградим? Ты знаешь, как говорят: путь в ад выстлан… – Твиг прервалась, снимая кусочки табака с языка.

Кэнди притихла. Где-то неподалеку завыли собаки.

Кэнди кивнула, лицо ее искажала боль.

– О’кей, – сказала она.

– О’кей. – Твиг сделала еще одну глубокую затяжку; горящий табак похрустывал в тишине.

* * *

Элис сидела на кушетке, попивая кофе. Она проснулась пару часов назад, но ее голова все еще была пуста, как небо снаружи. Кэнди сказала, что она проспала двое суток. Столько всего на тебя свалилось, тебе действительно было необходимо отдохнуть.

Пип путалась под ногами, пока Кэнди и Твиг загружали вещи в арендованную машину. Они хотели успеть обратно в Агнес-Блафф засветло. Их самолет вылетал на следующий день рано утром.

– Вроде бы все. – Твиг зашла в дом, отряхивая руки. – Я знаю, уже сто раз спросила, но Элис, если ты хочешь, чтобы мы остались…

Элис покачала головой.

– Я в порядке. Мне нужно сейчас время наедине с собой, чтобы разложить все по полочкам.

– Пообещай, что позвонишь нам, – попросила Кэнди, сморщившись, готовая вот-вот разрыдаться, – когда тебе будет нужен кто-то, кто ответит на твои вопросы, или поговорит с тобой, или просто кто-то, кто знает тебя и любит.

Элис встала и подошла к ней.

– Ненавижу прощаться, – простонала Кэнди, обвив Элис руками. – Пообещай, что приедешь навестить нас. Мы хотим попробовать начать все сначала. Скоро посевной сезон. Торнфилд всегда будет твоим домом.

Элис кивнула, упираясь подбородком в плечо Кэнди и вдыхая ее ванильный аромат.

Кэнди отступила на шаг.

– Элис Блю, – сказала она, убирая прядь волос Элис за ухо, прежде чем залезть в машину.

Элис и Твиг остались вдвоем. Она не могла посмотреть в глаза Твиг.

– Ты в порядке? – Твиг кашлянула.

Элис заставила себя поднять взгляд.

– Буду в порядке.

Они посмотрели друг другу в глаза. Твиг достала толстый конверт из заднего кармана.

– Когда будешь готова, – сказала она. – Все, что нужно, там, в конверте. Я должна была отдать тебе его много лет назад.

Элис взяла конверт. Твиг притянула ее к себе и крепко обняла.

– Спасибо, – сказала Элис.

Твиг кивнула.

Элис махала рукой им вслед, пока их машина не скрылась из виду.

Когда она вошла в дом, там ее ждало все, что привезли с собой Твиг и Кэнди. Смерть Джун. Жизнь брата. Она бродила кругами, стараясь каким-то образом вместить это все в себя, но там не было места – ее занимал только Дилан. Прошло несколько дней. Где он был? Кэнди могла забыть упомянуть, что ей звонили, пока она спала. Отложив в сторону конверт, который ей дала Твиг, Элис поспешила к своему телефону. Само собой, там были сообщения. Все от него. В первом были извинения. Но уже после второго его интонации становились все холоднее. От последнего ей к горлу подкатила тошнота.

«Я проявил себя более великодушным человеком. Я позвонил тебе, чтобы извиниться, а ты просто проигнорировала меня? Мило».

Чувство вины и желание все исправить заставило ее схватить ключи и выйти через заднюю дверь. Она шла вдоль изгороди, которой был обнесен ее участок, к его дому. Она извинится за то, что отправилась на пал. Она извинится за то, что не подумала о его чувствах, и за то, что не пришла извиниться раньше. Она объяснит, что к ней неожиданно нагрянула ее семья. Она все расскажет ему. Про смерть и про жизнь. Он поймет.

Но ворота Дилана были заперты на висячий замок. Возле дома не было ни его рабочего пикапа, ни личного автомобиля.

– Его нет дома, – равнодушно проговорила Лулу у нее за спиной.

Элис обернулась. Они уже несколько месяцев не разговаривали.

– Он уехал, – сказала Лулу, глубоко засунув руки в карманы. – Он говорил с Сарой в офисе и сказал ей, что у него какая-то срочная работа. Сказал, что ему надо немедленно ехать.

Элис воззрилась на нее, силясь понять сказанное.

– К-когда?

– Я видела его вчера на заправке. А что, он не говорил тебе?

Элис не смогла подавить стон. Какая еще срочная работа? Рассказал ли он Саре о том, что случилось в мастерской? Было ли ему больно? Не заболел ли он? Все ли с ним в порядке? Лулу успела подхватить Элис за миг до того, как у нее подогнулись колени.

– Что я натворила, – всхлипывала Элис, повиснув на Лулу и не осознавая, что ее синяки видно.

– Ке чингадос, – прошептала Лулу себе под нос, увидев руки Элис. – Какого черта, Элис? Он делал тебе больно? Дилан делал тебе больно?

Элис стала падать, все еще в ее объятиях.

– Так, – сказала Лулу, в ее голосе слышалась забота, но звучал он твердо, – домой, ко мне. Пойдем-ка.