Второй сын и первый этого имени вошел в пиршественный зал Матери последним. Все девять братьев были уже здесь. Рядом с мужчинами в облаке разноцветных одежд сидели их избранные спутницы. Девушек отмыли, переодели и причесали на принятый среди знати Нуатла манер.

Рядом с Анкхаратом избранницы не было. Он был один.

Это не ускользнуло от внимания Асгейрра, третьего божественного сына. Асгейрр наградил Анкхарата вежливой улыбкой, и Анкхарат ответил ему тем же, пока шел вдоль стены позади колон, поддерживающих свод в центре зала, к своему столу.

Анкхарат знал, как много скрывалось за этой улыбкой.

Асгейрр же, взявшись за кувшин, до краев наполнил родовую чашу, украшенную драгоценными камнями, и протянул сидящей рядом с ним женщине.

Анкхарат не раз видел и хорошо знал, что на людях Асгейрр всегда был безукоризненно почтителен со своими избранницами.

Всегда и несмотря ни на что.

Даже когда прошлая его избранница едва не заколола ночью Асгейрра его собственным же кинжалом. На виду у сбежавшихся на шум охраны и братьев, Асгейрр проявил завидную выдержку. Лишь громко сокрушался над ее помешательством и скорбел об ее участи — за такой поступок девушку ждала неминуемая казнь.

Но Анкхарат знал, и знал это от самого Асгейрра, что в ночь перед казнью он навестил в темнице свою, уже бывшую избранницу. Без свидетелей. После такой встречи один на один смерть больше не страшила ее, упивался воспоминаниями Асгейрр, после этого она молила его, чтобы он позволил ей, наконец, умереть.

Асгейрр о многом рассказывал Анкхарату. В память о былых деньках, как он сам объяснял.

Анкхарат занял свое место у стола его рода, за которым когда-то сидел его отец, а до него отец его отца. Все вторые сыновья сидели за этим широким, из зеленого камня столом. Сегодня к столу придвинули два деревянных стула, но Анкхарат пришел один.

Засуетились между его столом и центром зала рабы. Они бесшумно шныряли мимо колонн, где над углями тлела почти целая туша овцебыка. Дым тянулся и исчезал в проеме крыше, в котором виднелся квадрат темного ночного неба.

От аромата жареного мяса Анкхарату все еще было не по себе Еще и сутки не минули с ритуала Матери. Анкхарат видел, что на некоторых столах мясо так же лежало нетронутым, но таковы традции. Он позволил рабам поднести ему достойные его рода куски туши, позволил наполнить его чашу.

По левую руку от стола Анкхарата заливался смехом вместе со своей избранницей Асгейрр. Хрупкая девушка смеялась, прикрывая рот ладонью. Асгейрр снова подлил ей слишком крепкого для женщины напитка в опустевшую чашу.

«Выпивка помогает притупить боль. Хотя бы вначале». Анкхарат не раз слышал эти слова от Асгейрра.

Асгейрр гордился тем, что родил уже троих сыновей. Боги благоволили ему, и он взялся объяснить молодым сыновьям десяти родов, какого обращения заслуживает избранная после ритуала Матери женщина.

Анкхарат был с ним не согласен. Но многие, особенно младшие, слушали Асгейрра с раскрытыми ртами. Анкхарат не раз слышал, как Асгейрр говорил им: «Проявленная ночью сила однажды дает жизнь сильному сыну».

Гвембеш, четвертый сын и самый ярый последователь Асгейрра, и сейчас не отставал от наставника, как заметил Анкхарат, глядя в сторону его стола. Гвембеш тоже спаивал свою избранницу. Но молодой Гвембеш, подливая избраннице и самому себе, похоже, не рассчитал силы и перебрал раньше времени. От внимания Анкхарата не ускользнули размашистые неловкие движения низкорослого четвертого сына, пока он пытался справиться с едой на тарелке.

Гвембеш — было его детским прозвищем. У него, как и у остальных, было свое божественное имя, но никто из семьи не обращался к нему иначе, чем Гвембеш.

Его это злило, разумеется. Ведь его прозвище означало — «кривоногий».

Гвембеш был ниже ростом и его ноги в детстве походили очертаниями на колесо от телеги. Именно его кривые ноги и стали объектом для насмешек.

Анкхарат с Асгейрром были вторым и третьим сыном, соответственно, почти одного возраста и роста и похожи, как две капли воды, хоть и от разных матерей. Во времена их отцов, не раз сокрушался Асгейрр, избранницы были так же, как и они сами, древней крови, и иные до ритуала Матери не допускались. Но Боги Океана решили по-своему, и ко времени, когда Аталас, Анкхарат, Асгейрр и остальные семеро нареченных братьев достаточно подросли, чтобы участвовать в ритуале продолжения своего рода, жрецы Океана и Огня вынуждены были собирать достойных девушек со всех земель Нуатла.

Асгейрр с самого первого ритуала считал их всех недостойными и часто говорил о временах действительно «чистой крови». Чтобы родить первенца от такой женщины, следовало применить всю свою силу, как считал Асгейрр. Только у него было трое сыновей, по числу проведенных ритуалов. У него были основания верить в свою правоту.

Анкхарат стал первым, кто отстранился от Асгейрра и его жестоких развлечений, а вот Гвембеш — наоборот. С годами четвертый сын вытянулся, а его ноги немного выпрямились, конечно. Именно в лице Гвембеша Асгейрр приобрел надежного союзника, каким Анкхарат так и не стал.

Это настораживало Анкхарата. Ему претило разбивать единство десяти братьев, но, похоже, с подачи Асгейрра, все к тому и шло.

Анкхарат снова с сожалением подумал о том, что старший и первый, мудрый Аталас, решительным жестом мог бы остановить эти братские междоусобицы, если бы только его интересовало что-то, кроме узоров на звездном небе.

Ничто не вызывало интереса Аталаса вне стен его астрономической башни. Седой старший брат, конечно, выбрал и себе избранницу на ритуале Матери. Но все знали, что он посетит ее постель, только если все звезды рухнут на землю и на небе не останется ничего, за чем Аталас мог бы наблюдать часами.

По ночам к избраннице Аталаса, по внегласному среди братьев правилу, иногда забредал самый молодой из них, десятый сын, Аспин. Его силы хватало и на свою избранницу, и на Аталаса. Аспин и теперь иногда, нет-нет, да поглядывал через зал на новую избранницу Аталаса, от Анкхарата не укрылось и это.

Асгейрр поднялся из-за стола с чашей в руке.

— Прошу твоего позволения, старший сын! Хочу говорить!

— Говори, — отозвался Аталас со своего места.

Это была его привилегия и почетная обязанность руководить пирами, произносить речи во благо Богов, но Аталас настолько давно уступил ее Асгейрру, что Анкхарат и не помнил, на каком пиру так повелось впервые.

Анкхарат тоже поднялся. Заскрежетали отодвигаемые стулья — первую речь на пиру следовало слушать стоя. Гвембеша сильно качало. Странно, торжество едва началось. Или же Гвембеш начал праздновать раньше, сразу после окончания ритуала Матери.

Анкхарат почувствовал на себе взгляд Аталаса. Старший сын кивнул, указывая взглядом на пустое рядом с Анкхаратом место.

Если бы Аталас приказал, Анкхарату пришлось бы привести новую избранницу на пир силой, хотела бы она того или нет. Но Аталас никогда не отдал бы подобного приказа, хотя Анкхарат и знал, что некоторые в этом зале очень рьяно следовали закону традиций.

Когда все поднялись и шум стих, заговорил Асгейрр:

— Да подарит нам свет и тепло Небесный Огонь и да наполнит наши бокалы Матерь, потому что наше вино сегодня во славу наших избранниц, выбранных и отмеченных Испытанием Огнем и Водой!

Асгейрр прекрасно изъяснялся на высшем нуатле, принятом для ведения ритуалов. Возможно, даже лучше самого Аталаса, кажется, потому старший брат и передал эту привилегию третьему брату.

Асгейрр повернулся вполоборота к своей избраннице, а затем по очереди останавливал свой взгляд на каждой из них в зале:

— Ты выбрана божественным потомком, — говорил он, — и будешь облагодетельствована им, и примешь его подарки, и когда придет час, ты произведешь на свет его наследника. Да примет Мать души, сгоревшие в Небесном Огне, и наделит тебя силой и покорностью перед избранником твоим!

Покорность — вот что, главное для Асгейрра, думал Анкхарат. Вот чего он добивается от своих избранниц любой ценой.

Чем женщина строптивей, тем интересней сломить ее и заставить подчиняться. Асгейрр с легкостью добивался своего. И не только в отношениях с избранницами.

Избранницы были обузами для свободных сыновей Бога. Об этом тоже никто не говорил вслух. Почему-то женщины верили, что сами божественные потомки изнывают, места себе не находят, в ожидании ритуала Матери.

Конечно, это было не так.

Но девушки Нуатла продолжали верить в легенды о прекрасных избранницах божественных сыновей, упиваясь рассказами о почестях и богатствах, которыми наградят их, если они родят сына. Каждый третий год, когда приближался ритуал Матери, Анкхарат надеялся, что поток желающих участвовать в ритуале иссякнет. Сыновья Бога лишь однажды остались без избранниц, когда Солнечный остров с женщинами чистых кровей, которых так оплакивал Асгейрр, ушел под воду из-за гнева Богов.

Но жрецы умилостивили Бога Океана и созвали подходящих женщин со всего Нуатла. В результате поток избранниц не только не иссяк, но и увеличился.

Анкхарат часто думал о том, какой удар по их обществу нанесла бы правда. Их мудрые отцы предусмотрели это. Они выбрали самый отдаленный и труднодоступный Солнечный остров, оправдывая свой выбор тем, что ни один другой мужчина Нуатла не имеет права касаться избранниц сыновей Бога.

Конечно, это правило нарушали, думал Анкхарат, даже на Солнечном острове были мужчины, а в Сердце Мира были другие женщины, хотя по традициям, мужчина должен был беречь силы между ритуалами только для единственной избранницы. Тогда Боги пошлют ему сына.

Три сына Асгейрра опровергали эту истину.

К одной из этих женщин, которые по законам жрецов, как бы и не существуют в Сердце Мира, Анкхарат отправится сегодня, когда сможет покинуть пир, не вызывая подозрений.

Для той женщины, к которой Анкхарат отправится сегодня, в кожаной сумке на поясе у него имелся браслет из бивня мамонта. Скорей всего, браслет не из бивня и, очень может быть, что даже не из костей мамонта, но эта женщина без роду и племени, и даже такой подарок она примет с радостью.

— Осушим наши чаши! — воскликнул Асгейрр.

Анкхарат пригубил вино, но внезапный окрик Асгейрра остановил его и остальных, кто собирался сесть обратно:

— Мои названные братья, еще мгновение!

Они остались стоять с пустыми чашами в руках. Асгейрр лукаво улыбнулся и посмотрел сверху вниз на свою избранницу. Девушки остались сидеть.

Мимо столов безликими тенями скользнули рабы, подливая вино в опустевшие чаши. Мясо на столе Анкхарата остыло, подернувшись белой пленкой застывшего жира. Остатки туши медленно переворачивали над потрескивающими углями.

— Не томи, Асгейрр, — кашлянул Аталас.

— Я предлагаю устроить соревнование, — отозвался Асгейрр.

— Тебе не хватило вчерашней гонки на ипподроме?

— Нет, я не говорю о гонках. Я предлагаю устроить соревнование с участием наших милых избранниц.

— Женщинам не место на ипподроме, — нахмурился Аталас.

Асгейрр рассмеялся.

— Что ты, мудрый Аталас! Во имя звезд, я не собираюсь сажать их в седло! Я предлагаю соревнование братьям, в котором мы можем сразиться, благодаря участию наших избранниц.

— Не мути воду, Асгейрр. Говори прямо.

— Следующий заезд на ипподроме назначен перед Церемонией Очищения огнем, верно?

— Тебе прекрасно известно, что это так.

Асгейрр кивнул, обошел свой стол и направился с бокалом в руке по кругу, мимо всех столов. Спиной к Анкхарату.

— Мы занимали наши места вначале гонки, — громко сообщал Асгейрр, прохаживаясь вдоль колонн, — согласно нашему роду. Так, ты Аталас, пока участвовал в гонках, всегда стоял на первом ряду, а я на третьем. Но я предлагаю изменить это правило к следующей гонке. Внести небольшие перемены.

— Как же мы определим новые дорожки? — встрепенулся Аспин.

Как десятый сын, он начинал дальше других. Его сильно заинтересовало предложение Асгейрра, заметил Анкхарат.

Какое-то время Асгейрр прошел молча. Он почти приблизился к столу Анкхарата. И Анкхарат понимал, что это произошло не случайно.

— У нас есть избранницы, — заговорил Асгейрр. — И все они, рано или поздно, должны познать на себе дар Матери. Я предлагаю занимать дорожки на новом заезде ипподроме в том порядке, в каком мы, братья, сможем доказать, что Боги услышали наши молитвы. Чья избранница первая заявит, что ждет ребенка, тому и первая дорожка, — последние слова он произнес, остановившись прямо напротив Анкхарата. Будто бы теперь ему нужно разрешение или ответ именно второго брата. Хотя по уму, по чести и роду, Асгейрр должен был требовать подобного от Аталаса.

— Я согласен! — выкрикнул первым Аспин.

— Я тоже! — громыхнул Гвембеш.

— Это будет интересно!

— Разреши, Аталас!

«Хоть кто-то вспомнил про Аталаса», — подумал Анкхарат.

Асгейрр растянул губы в улыбке.

— А что ты скажешь, Анкхарат?

— К чему нам спешить, Асгейрр? Если мы сделаем, как ты хочешь, то к Церемонии Очищения огнем избранницы уже покинут Сердце Мира.

Асгейрр изобразил удивление.

— Надо же. Не думал об этом. А впрочем, к чему они нам на Церемонии, сам подумай, Анкхарат? Церемонии проводятся раз в цикл Тамат, а ритуал Матери мы проводим в два раза чаще. Лучше бы нам сосредоточиться на общении с Богами, как мне кажется. А женщины со своими желаниями будут нас отвлекать. Я прав? — выкрикнул он в сторону.

— О да, — ответил Гвембеш, еле ворочая языком.

Анкхарат выдержал пристальный взгляд Асгейрра.

— Ты должен спрашивать Аталаса, не меня, — сказал он.

— В память о былых временах, Анкхарат, в память о них, — ответил Асгейрр и отошел к своему столу, а оттуда к возвышенности стола Аталаса. — Даешь ты свое согласие, мудрый старший брат?

Анкхарат содрогнулся, когда Аталас обвел тяжелым взглядом исподлобья молодых братьев. На миг ему показалось, что старший брат отметет предложение Асгейрра, но затем Аталас сухо произнес:

— Прими мое согласие, Асгейрр.

Анкхарат тихо вздохнул.

— Благодарю старший брат, — склонил голову Асгейрр и после сразу обернулся к залу: — Наполните свои чаши, братья! Подкрепите силы! Они вам сегодня понадобятся.

«Эти птенцы, — думал Анкхарат, — готовы начать соревнование прямо здесь, на пиршественных столах, прямо сейчас».

Он опустил пустой бокал на стол, но не позволил рабу долить вина. Анкхарат вышел из-за стола, поклонился Аталасу, как того требовали традиции, и направился к выходу из зала.

— Спешишь, Анкхарат! — донесся ему вслед пьяный смех Гвембеша.

Анкхарат вышел на каменную террасу и громко свистнул. Внизу мерцал огнем факелов каменный город, за свое величие прозванный Сердцем Мира.

С небес на террасу, чуть поодаль от своего наездника, опустился белоснежный оседланный орел. Анкхарат запрыгнул в седло и снова свистнул. Орел взмыл в небо.

Холодный ветер, вот что ему сейчас нужно было. Хмель не кружил его голову, только злость. Но ветру было не по силам унять ее.

Его избранница была где-то там, внизу, в доме Анкхарата в пределах третьего Кольца — священном центре Сердца Мира. Анкхарат повел орла на второй круг, чтобы проветриться и поразмыслить прежде, чем он снова спустится наземь.

Мыслями Анкхарат снова вернулся к самому началу ритуала Матери. К мигу, когда в трибуны зрителей угодил огненный камень.

Даже Асгейрр в этот миг прервал свои рассуждения о ничтожных избранницах, недостойных рожать сыновей потомкам Бога на земле. И о том, что достойных с каждым ритуалом Матери находится все меньше. Асгейрр заинтересованным видом стал изучать женщину на арене, совершившую подобное.

Ее ждала казнь, если бы не ритуал Матери. На трибуну к десяти сыновьям Бога спешно поднялись Жрецы Небесного Огня и объяснили, что, вероятней всего, женщина по неопытности просто не справилась с нравом огня, когда, конечно же, захотела уничтожить других избранниц. На каком языке она говорила, никто не понял, поэтому жрецы посоветовали обезопасить всех и наложить на нее гнет молчания до поры, до времени. Если ее не выберут, решили жрецы Небесного Огня, то они заберут ее к себе в послушницы.

Оставалось только узнать, кто из жрецов привел ее сюда и почему не сообщил заранее о ее способностях.

Тогда-то Анкхарат и заметил, что Асгейрра давно нет рядом с ними на трибунах.

А затем третий брат появился на арене. И вместе с Эйдером Оларом.

Когда-то Эйдер Олар был жрецом Огня в Речных Землях, принадлежащих Анкхарату. Но задолго до ритуала Матери жрецы Небесного Огня по неизвестной для Анкхарата причине запретили Эйдеру Олару проводить службы и обращаться к Богу Огня напрямую. Ему оторвали рукава робы в знак его наказания. Он не был отстранен совсем от службы Богу, но мог заниматься лишь низшими поручениями.

Как, например, сопровождать женщин из лесных племен к Сердцу Мира, обеспечивая им безопасность по пути.

Эйдер Олар не имел права приводить на арену избранницу.

Каждая деталь этого случая удивляла Анкхарата, и упрямство Эйдера Олара идти наперекор приказам Высшей касты жрецов, и то, откуда Асгейрр узнал и почему был так уверен в том, что именно Эйдер Олар привел эту женщину сюда. Ведь все это время Асгейрр не покидал Сердца Мира.

Лишь один раз Анкхарату удалось поймать взгляд Эйдера Олара, стоявшего на арене, но ни слова не было сказано. Их разделяло значительное расстояние. Эйдер только и мог, что глазами указать Анкхарату на девушку. Во взгляде жреца Анкхарат прочел мольбу.

Анкхарат сделал свой выбор, следуя желанию Эйдера Олара. От него не ускользнула усмешка Асгейрра, когда он увидел, на кого пал выбор Анкхарата. Его следующий выпад с этой гонкой в деторождении также, прежде всего, бил точно в цель и этой целью тоже был… Анкхарат.

С мотивами Асгейрра Анкхарату еще предстояло разобраться.

Сам Эйдер Олар отныне был навсегда изгнан из Сердца Мира. Он также не имел права возвращаться в его родные Речные Земли. Он был изгнан на остров в Закатном море, на котором коротали свои дни бывшие избранницы десяти сыновей Бога Нуатла.

Конечно, там были мужчины… Как и в Сердце Мира были доступные женщины.

Анкхарат направил птицу к земле, пролетел над крышей дома, под которой отныне его ждала его новая избранница, но направил орла дальше, ко второму Кругу Сердца Мира, куда ведут нефритовые мосты.

Если бы не Анкхарат, девушку уже отправили бы на другой конец Нуатла готовить к обучению в жрицы Огненного Бога. Но пусть он согласился на предложение Асгейрра, это еще не значит, что он собирается включаться в гонку за наследником. Если это именно то, чего хочет Асгейрр, значит, Анкхарат поступит наоборот.

Сегодняшнюю ночь он проведет вне дома. Может быть, следующую тоже.

А в завывании ветра в вышине можно было различить отдаленных грохот разрушительного океана, и это настраивало Анкхарата на мысли о его настоящем доме. Совсем скоро он с новой избранницей покинет Сердце Мира и вернется в Речные Земли.

Там не будет Асгейрра. А значит, будет проще.