На следующее утро я проснулась ни свет, ни заря. Провозилась с креплениями платья на шее, но все-таки натянула его на себя так, чтобы оно не соскользнуло в неподходящий момент к моим ногам, и пошла знакомиться.

С котом.

Если только Анкхарат не передумал и не убил его позже, пока я спала. Поэтому я побежала.

Кем был наш ночной посетитель, догадаться было несложно — одним из десяти братьев. А вот ответить который и зачем он вообще приходил, уже было сложнее. Я помнила его по ритуалу, как он зачарованно наблюдал за танцующими девушками. Внешне он казался моложе Анкхарата, но, может быть, это внушительная борода прибавляла Анкхарату еще десять лет сверху. У ночного посетителя бородка была редкой, к тому же светлой. Ну, они все были блондинами, но волосы Анкхарата были скорее темно-русыми, чем цвета сухой пшеницы.

Интересно, а ножницы уже изобрели? Хм.

Клетка стояла там же, во дворе, где ее и оставил незваный гость. По реакции Анкхарата было понятно, что он не сильно обрадовался брату. Как и животному в клетке. Интересно, почему?

Я села наземь перед клеткой. Зверь внутри зарычал.

Клетка была сплетена из лозы, эдакая большая квадратная корзина с промежутками между прутьями. А кот внутри был почти размером с эту корзину. Животное провело ночь без еды, воды и движения, понятно, что настроение с утра у него ни к черту.

Нельзя было держать и дальше его в заточении, но где его выпустить так, чтобы он не сбежал? Дверей-то тут нигде нет.

Купель с горячим источником, осенило меня. Там были небольшие каменные отсеки ниже уровня земли, каждый со своей каменной ванной и огражденные друг от друга. А спускались туда с помощью приставной деревянной лестницы.

В самый раз!

Осталось только разобраться, как дотащить до туда кота. Ночной гость ведь тоже как-то притащил ее сюда? Я обошла клетку и нашла то, что искала — тянущиеся издали следы. Снова пригнулась к земле и увидела с десяток маленьких кое-как сработанных деревянных колес. На них набрались комья грязи и травы. Похоже, ехать она будет с трудом. Колеса нужно отчистить. Я попробовала сковырнуть грязь палкой, что подсохло, то сбить и удалось.

Потом я потянула клетку на себя. Зверь зашипел, но я стояла сзади — увидела только, как рыжий хвост задрожал мелкой дрожью. Как я спущу-то клетку вниз? Ладно, подумаю об этом на месте.

Будем решать проблемы по мере их возникновения.

Клетку я все-таки дотолкала. Несколько раз, правда, пришлось останавливаться, чтобы счистить сбившуюся под клеткой землю, но в целом конструкция клетки на колесиках превзошла все мои ожидания.

Я втолкнула клетку в каменный проход, по каменному полу она проехала резво и пришлось даже догонять ее, чтобы кот не рухнул раньше времени со стены в купель. В грязи я измазалась и сама, а за клеткой по чистому мрамору пролегли грязные полосы.

Нужно будет помыться после того, как выпущу зверя на волю. А пока осмотрю лестницу и сами купели. Крыша построенного в виде пирамиды здания сужалась кверху, макушка пирамиды была как бы срезана. Туда-то и поднимался влажный горячий пар. Четыре купели были выстроены в ряд, между ними легко можно было пройти к другой стене пирамиды, вдоль которой располагались каменные лежаки. Может быть, для массажа, может быть, для чего-то еще.

В каждую купель вела деревянная лестница, которую при желании можно было поднять. У меня желание имелось.

Я подошла к ближайшей купели.

И замерла.

Внизу в бурлящей, серной воде, раскинув руки вдоль каменного бортика, лежал с закрытыми глазами Анкхарат.

Черт.

Одежды на нем само собой не было. Плавок, наверное, еще не изобрели. Да и не ходят в плавках мыться. А это… ну, это не общественный бассейн. Это скорее ванные.

Я на цыпочках отошла от края купели. И вспомнила, что гремела клеткой и вообще не скрывала своего присутствия. Он не мог меня не услышать до этого, так что я давно должна была быть разоблачена. Я снова заглянула за край, вгляделась в его лицо.

Анкхарат спал.

Только глядя на него сейчас, когда он находился в спокойной безмятежности, я вдруг поняла, что… ну, что до этого мне не встречались настолько красивые мужчины. Разве что тот, черный всадник, но он не считается. Он ведь из этих, даже одной крови с Анкхаратом или нет, разберусь, если повезет.

«Десять близнецов мужского пола…», — сказал мне во сне Питер. Он не успел сказать мне большего, меня разбудили крики Анкхарата. Может быть, не проснись я, он рассказал бы мне, в каком историческом периоде я очутилась. Может быть, выслушал бы историка-дилетанта, каким была я.

Вчера мне хотелось придушить Анкхарата, я мчалась по коридорам с одним только этим желанием. Его обаяние коварно подменило в моих воспоминаниях того единственного, которого я никогда не хотела забывать. Но забыла.

Если бы Анкхарат каким-то чудом жил в нашем мире, он бы никогда не взглянул бы на такую, как я. Ни при каких, самых сумасшедших стечениях обстоятельств, мы не стали бы парой. Этот мир был раем для Золушек, мечтавших о принцах. Правда, вместо белого коня у них имелся белый орел. Невелика разница, если честно.

Сон преобразил лицо Анкхарата. Безмятежность и расслабленность были словно бы тем, чего он не позволял себе в обычной жизни. Например, вчера ночью, когда он с перекошенным от ярости лицом вытащил нож, собираясь зарезать кота. Когда исподлобья глядел на младшего из джанкойан одоран. Когда приказывал что-то Зурии перед тем, как уйти. Не знаю, каким чудом я вчера уснула. Я знала, что он в доме и что он имеет полное право прийти в мою спальню. Но все-таки уснула. А он так и не пришел.

Может быть, я и в этом-то мире не очень ему нужна? Я ведь не думала о таком, решила, что стоило полоснуть по вене ножом и смешать кровь, то все, «жених и невеста, тили-тили тесто»?

У него ведь кто-то может быть. Не жил же он все эти годы, целомудренно дожидаясь встречи со мной?

Мне стоит, наверное, развернуться сейчас и убраться восвояси, чтобы не глазеть на его обнаженную грудь, на руки, на… хм… все прочие достоинства Анкхарата. Будь он мужчиной из моего мира, все было бы проще. Здесь — нет. Нельзя бросаться на первого встречного и видеть в нем принца. Нельзя во всем верить Диснею. Иногда чудовища не превращаются к принцев. Просто о таких некому рассказывать сказки, убитые красавицы не слишком-то разговорчивы.

Я могла бы скинуть платье, спуститься к нему и разбудить его получше всякого будильника, но блин… Я коснулась шрама на правой руке.

Посмотрела на руку Анкхарата.

Несмотря на жару, меня прошиб озноб. Еще мгновение назад я могла бы уйти, но сейчас я спущусь. И не для того, чтобы раздеваться.

Я аккуратно ступила на лестницу. Та скрипела. Ей-то нечего было скрывать. У меня душа в пятки уходила каждый раз, стоило наступить на новую ступень.

Я надеялась, что разгляжу издали, но нет. Я пробовала и так, и так, но до конца не была уверена в том, что это не обман зрения. Нужно подойти ближе.

Не смотреть, главное не смотреть в воду. Иду по стеночке, тихо, но чертово платье шумит, как обертка от конфет в театре во время представления. Сбегать поздно, если я припущу обратно, то точно разбужу его.

Уже рядом. Так близко, что вижу бисеринки пота на медной коже предплечья. О, черт, он шевельнул пальцами? Или мне показалось?

Замираю на месте, но вытягиваюсь вперед и теперь вижу точно — три одинаковых шрама на правой руке. И рядом с ними свежая рана.

Сосчитать с первого раза не получается, три и один, боже, это значит…

Я у него четвертая.

Из меня как будто выбили весь воздух. Это как отворить подвал Синей Бороды.

Где остальные жены Анкхарата? Куда делись? Почему он меняет их так часто? И зачем заводит новых? Ладно, он заводит их не по собственному желанию, это ритуал такой, но… что если их убивают после? О боже.

Наверху истошно взвыл кот. Я подпрыгнула на месте.

Может быть, из-за жары или воду почувствовал бедняга. Но своим криком он совершенно точно разбудил Анкхарата. Я вжалась в стену. Прикрытие так себе, но другого-то нет. Если повезет, он выйдет из источника и уйдет, так и оставаясь ко мне спиной.

Анкхарат поднялся рывком. Инстинктивно сжал правую руку в поисках оружия, но рядом ничего не было. Это знатный промах. Судя по всему, в следующие разы Анкхарат будет принимать ванну вооруженным до зубов.

С моего места клетку не видно, а я стою дальше, значит, и ему не видно. Но кот решил помирать, так с музыкой и издал новый вопль. Как раз кота здесь быть не должно, Анкхарат это прекрасно понимает.

Анкхарат поднялся из воды во весь рост.

Я воздала хвалу всем Богам этого мира, что не способна издавать звуков. Даже самого жалкого писка.

Анкхарат не обернулся. Он пересек источник в два шага и запрыгнул на бортик с левой стороны, а от него рукой подать до лестницы. Пусть он уйдет, о боже, только пусть он уйдет, молила я, кусая губы.

Но он обернулся. Уставился на меня, клянусь, квадратными глазами. Потом оглядел свое обнаженное тело и с недоверием уставился на мое платье. Он приподнял одну бровь, словно недоумевая, почему я одета, если он голый?

Он не собирался прикрываться. Краснеть. Взбегать вверх за одеждой. Он просто шагнул ко мне, как есть. А я старательно глядела ему в глаза, хотя, наверное, щеки у меня были пунцовыми.

К моему удивлению он развернул меня к себе спиной и проверил застежки на воротнике платья. Это как понимать?

Он что, не очень уверен во вчерашней ночи? Анкхарат шумно выдохнул, и все прояснилось. Кто-то вчера знатно перебрал, судя по запаху и потому, что он даже не уверен в том, что вчера было, а чего не было. А по застежкам он проверяет… не срывал ли он вчера с меня платье. Застежки там мудреные, я и сама с трудом с ними справлялась, а уж нетерпеливому мужчине и подавно недосуг разбираться с завязочками и костяными пуговицами.

На душе полегчало. Стало отчасти понятно и его вчерашнее вспыльчивое поведение. И то, почему он так крепко спал сейчас. Но я не собиралась облегчать ему задачу. Пусть помучается. Как удачно, что я не умею говорить.

Анкхарат остался озадаченным целостностью креплений на платье, но внешний вид моего платья заставил его нахмуриться. Я ведь измазалась в грязи, пока тащила сюда клетку. Кажется, Анкхарат решил, что ему пришлось тащить меня волоком, но потом я ему уступила и платье сняла сама. Настроение ему подобные размышления явно не улучшали.

Он схватил меня за руку и потащил к лестнице.

Одеваться-то он собирается или как?!

Анкхарат пропустил меня вперед. Я поднялась. Поднявшись следом, он, наконец, взял со скамьи свою одежду. Мои брови от удивления полезли вверх. Это была та же одежда, что и вчера, подпоясанная туника, и ткань на груди тоже была вся в засохшей грязи. Бурная у тебя выдалась ночка, Анкхарат. Кажется, я начинаю понимать, почему от тебя сбежали три жены до меня.

Он закрепил на талии ремень, такой же, как и мои, которые на меня надевала Зурия, только шире и камней на нем было больше. Пнул мимоходом ногой клетку и потащил меня под кошачий вой наружу.

О, котик, прости. Надеюсь, ты не сваришься раньше, чем я смогу вернуться.

Он ненадолго остановился между домом и купальнями и быстрым движением стянул еще влажные волосы в хвост на затылке кожаным ремешком. Его движения снова стали резкими, прерывистыми, в них ощущалась грубость и сила. Губы были плотно сомкнутыми, еще чуть-чуть и он бы скрежетал зубами. От спокойствия и безмятежности сна не осталось и следа.

Это он такой нервный, потому что пьет, или пьет, потому что нервный?

Зурия тут же выскочила к нам на встречу. Ровнехонько в нужный момент, как и вчера. О, эта жрица не пропадет.

Анкхарат не отпустил моей руки. А еще и моя, и его одежда были не в лучшем виде. Зурия, кажется, тоже сделала соответствующие выводы. Когда она склонила голову перед Анкхаратом, я заметила, что она едва-едва, но улыбается.

Анкхарат процедил приказ. Зурия кивнула и обратилась ко мне:

— Говори.

Я потрясла головой, но она настойчиво повторила:

— Говори.

— Но я… — я осеклась.

Жрица только что вернула мне дар речи. Уже только ради этого стоило закатить вечеринку, но было кое-что еще. Еще более неправдоподобное и невероятное.

Я посмотрела на Анкхарата.

— Она может говорить или нет? — сурово спросил он Зурию.

— Может.

— Тогда почему она молчит?

Зурия пожала плечами. Я выдохнула:

— Я… Я понимаю вас!

Анкхарата с Зурией не проняло мое потрясение. А оно только усилилось, потому что… о клянусь, умом я понимала, что говорю на иностранном языке, но слова произносились так же легко и непринужденно, как на родном русском.

— Я не знала ваш язык, — попыталась объяснять я. — Эйдер Олар учил меня по дороге.

— Он хорошо обучил тебя, — отозвалась Зурия.

— Нет, он… я бы не выучила язык в дороге, — произнесла я и тут же сбилась, потому что без всякой запинки произнесла только что невероятно сложную конструкцию, и сама испугалась своих знаний и способностей.

Удивительный мир, в котором еще существует магия. Невероятно. Похоже, Зурия не знала, что когда снимается заклинание немоты, то после человек начинает говорить и понимать язык Нуатла. Да и откуда ей было знать, ведь наверное ей не попадались еще такие путешественники во времени, как я?

— Тогда как ты понимаешь нас? — нахмурилась жрица, но Анкхарат прервал ее:

— После. Идем со мной.

Он только сейчас заметил, что все еще держит меня за руку. И тут же разжал пальцы.

Как так, после всего, что у нас было, Анкхарат?

Я чуть не произнесла это вслух. Надо бы привыкать, что я теперь говорю как уроженка нуатла. Интересно, хотя бы акцент какой остался?

Анкхарат двинулся вперед, обратно к купальням. Мне столько нужно было спросить у него, пока я была нема, почему же сейчас не могу вспомнить ни одного вопроса? Да и как начать? С чего начать?

Немой быть проще.

— Ты была со мной прошлой ночью? — вдруг бросил через плечо Анкхарат.

С места в карьер, прямолинейный ты мой.

— Нет.

Он резко затормозил и обернулся:

— Нет?

— Нет.

Он переварил мой ответ и пошел дальше, уже медленнее.

— Зачем ты пришла ко мне?

— Я не знала, что ты там.

— Но ты не ушла, когда узнала?

— Нет.

— Почему?

Прямолинейность? Что ж, хорошо.

— Я увидела твои шрамы. На руке.

Он мельком глянул на них.

— И что?

— И что?! — переспросила я. — У тебя было три избранницы до меня.

Избранницы. Почему я так сказала? У них в речи нет слова «жена»? Похоже, что нет. Забавно.

Он опять остановился.

— Да. И что?

— Что с ними случилось?

— Хочешь узнать, живы ли они? Да. Живы.

— И где они?

— На Острове.

Черт, да из тебя щипцами каждое слово тянуть надо!

— Почему они на Острове?

Он облизнул губы.

— Где Эйдер Олар нашел тебя?

Меняешь тему, Анкхарат? Ладно.

— На тропе Восходящего солнца.

Ух ты! Она так называется? Круто.

— И как ты там оказалась?

Похоже, мы поменялись ролями.

— Случайно, — ответила я.

— Случайно? — мягко переспросил он и тут же рявкнул: — Отвечай на мои вопросы! Откуда ты родом?

— Из… далёких земель.

— Это не ответ, — закипал он.

В нуатле не было понятия «времени», я знала, что хочу сказать правду: так и так, я из другого времени, сделай мне скидку, в ваших традициях я ни в зуб ногой, — но ничего из этого сказать не могла. Ни скидки, ни времени, ни зуб ногой. Только традиции были в моем лексиконе.

— Я не знакома с традициями Нуатла. Совсем. Мои предки жили… очень далеко от Нутала.

Материка у них тоже нет. Да как же обозначить тот регион?

Анкхарат внимательно слушал.

— Очень далеко от Нуатла живут племена краста. Ты явно не из них.

Неандертальцы. Так они называют неандертальцев, ага, я действительно не из них. Ведь вы их всех перебьете в скором времени.

— Это сложно объяснить, — сдалась я. — Просто поверь.

Похоже, Анкхарат решил оставить выяснение этого вопроса на потом, как я тот, с тремя женами.

— Почему Эйдер Олар привел тебя на ритуал Матери? — на этот раз спросил он. — Что он обещал тебе? Золото? Дары? Что?

Может и обещал, только я тогда его речь не понимала.

— Ничего не обещал. Я не знала, куда он меня вел.

— Невозможно, — прошептал он.

Да ладно, Анкхарат, не сошелся свет на ритуале Матери и традициях Нуатла, ну почему тебе так сложно поверить в то, что я могу не знать о них?

А хотя, ну да… Может быть и понимаю. Его мир крошечный. Он не знает о существовании материков и целых океанов, может быть, считает, что землю держат на своих плечах атланты или даже черепаха. Он всю жизнь воспитывался в центре этих ритуалов, ну как далеко он улетал на своем орле от Нуатла? Вряд ли сильно далеко селений тех же краста, значит, сам Нуатл для него и есть пуп земли. Все вертится вокруг него и его традиций. Ведь остальные миры для Анкхарата просто не существуют. Это иное восприятие мира, в силу обстоятельств и времени, оно у него такое. И если я оказалась где-то неподалеку от Нуатла, то я также должна была родиться где-то в тех краях, а значит, услышать рано или поздно об их традициях. В те времена не было путешественников. Они не приходили издалека. Человек жил и умирал в одном месте и так много веков подряд.

К тому же, он подозревал меня в сговоре с Эйдером Оларом.

Рассказать ему правду? Ну, а как иначе, если я начну лгать, то станет только хуже.

И я решилась:

— Первыми меня нашли люди из племени краста. Это был берег… — Я порылась в памяти, но, очевидно, названия у этого берега не было. — Они спасли меня от исчадия болот, — о мой Бог, это крокодила они так зовут?! — И потом повели меня дальше, к тропе Восходящего солнца.

Вот странно, они вряд ли называли солнце солнцем, но иного имени у этой звезды по версии Нуатла я не знала.

— Потом… я попыталась сбежать от них, но… вернулась предупредить, что исчадие болот вот-вот атакует их лагерь.

— Предупредить их? — искренне удивился Анкхарат. — Исчадия болот едят выродков, их не нужно спасать от этого. Это их судьба.

— Мои предки считают иначе.

Анкхарат выглядел потрясенным.

— Твои предки спасают краста?

— Мои предки спасают невиновных и предупреждают тех, кто не знает об опасности, если могут.

Кажется, именно после этих слов он впервые поверил мне, что я действительно родом с далёких-далёких от Нуатла берегов.

— И что потом?

— На нас напали исчадия болот, мы отбивались, но силы были неравны, пока не появился Эйдер Олар и его огонь. Он-то нас и спас. И когда явился один из Сыновей Бога, его помощь уже не понадобилась.

— Кто? — выдохнул Анкхарат.

Прямо-таки время открытий для Анкхарата. После каждой моей фразы он выглядит ошарашенным.

— Я не знаю его имени. Но он вывел Эйдера Олара на арену в день ритуала Матери.

Анкхарат скрежетнул зубами.

— Асгейрр, — прошипел он. — Он был верхом на орле?

— Да. Весь в черном. И он… — я запнулась.

— Что?

Похоже, я сильно не понравилась тогда Асгейрру, если он назвал меня… неандерталкой.

— Он назвал меня краста, когда увидел, — ответила я. — А Эйдер Олар сказал ему, что я избранница Сына Бога.

«Mastea» вовсе не означает жена, как я думала, ведь такого слова и нет в их лексиконе.

— Эйдер Олар не ошибся, — кивнул Анкхарат. — Ты стала избранницей Сына Бога.

— Почему ты выбрал меня?

— Эйдер Олар был жрецом в моих землях. Он верно служил мне и Богу Огня. Он бы не стал нарушать традиции просто так. Но я не успел узнать правды.

— И ты выбрал меня, чтобы узнать правду от меня.

— Да, только Эйдер, похоже, утаил правду и от тебя. Я надеялся, на обратное.

Любовь с первого взгляда. Ха.

— Зачем ты пришла ко мне утром?

Вернемся к нашим баранам, как говорится.

— Я хотела выпустить кота. Он не может сидеть вечно в клетке.

— Так пусть сдохнет. Выпускать его зачем?

— Мои предки… — глубоко вздохнула я.

— Что, твои предки и котов не убивали?

Таких котов вы нам и не оставили, ну да ладно.

— Некоторые убивали. Но большинство выступало против жестокого обращения с животными.

Анкхарат глядел на меня, как на сумасшедшую.

— Жестокого обращения с животными? — повторил он. — Разве животные отличают жестокость от нежестокости?

— Ты удивишься, но да. Отличают. Мои предки в это верят.

Он двинулся в сторону купален, но на этот раз молчал до самого входа. И там бросил как бы невзначай:

— Мы уезжаем сегодня в Речные Земли.

— Я беру кота с собой, — тут же среагировала я.

— Этого я и боялся.

— Ему нужна клетка побольше.

— Спросишь Зурию. Она может достать все на свете, если хорошо попросить. Мы с тобой улетаем сегодня, она поедет с вещами…

— … и котом, — вставила я.

— И котом, — вздохнул он. — Аспин привез его в качестве жертвы Богам, твои предки расценили бы это, как жестокое обращение с животным?

— Еще бы.

— Странные люди.

— Анкхарат?

— Да?

— Ты знаешь, как меня зовут?

Он не протянул мне руки, не улыбнулся. Он пожал плечами и ответил, не оборачиваясь:

— Мне все равно, как тебя зовут.

Эти слова встали поперек горла, но я не уже могла не назваться. Я-то ждала, что-то вроде «Ах да, нас ведь поженили, но не познакомили».

— Меня зовут Айя, — глухо произнесла я.

Черт, ну почему Айя, а не Майя? Что с моим именем не так?

— Как скажешь, — отозвался он. — Иди, предупреди Зурию о клетке, я буду жду тебя на крыше.

Я развернулась, но услышала, как он крикнул мне в след:

— Айя!

— Что? — обернулась я.

— И попроси у Зурии другую одежду. Я предупреждал ее вчера. Она поймет.

Наивная, я ведь думала, что Зурия выдаст мне костюм для верховой езды. Как бы не так. Она выдала мне безразмерный балахон цвета половой тряпки. Никаких украшений, никаких расшитых поясов.

— Что это? — ужаснулась я.

— Хозяин приказал, — отозвалась она, собирая мои волосы под видавший виды платок.