— Бартель, — тяжело дыша, сказал Давид, — вы сумасшедший… Вы идиот!..

Бартель прошелся по бункеру, перешагивая через изуродованные органные трубы. Кто-то бросил к его ногам ядерный пистолет Давида. Бартель принялся ожесточенно кромсать его топором. Убедившись, что оружие полностью выведено из строя, он пинком отшвырнул его к ногам Давида.

— Это первое предупреждение, — сказал он.

Он подошел к Давиду, сорвал с его головы защитную каску и бросил ее одному из своих людей.

— Чтобы у вас не было искушения вылезать из своей норы. Я сыт по горло этими аппаратами, этой дьявольщиной старого человечества!.. Со всем этим покончено, я же вас предупреждал!.. Покончено! А! Я чувствовал, что вы что-то замышляете. Но за вами следили, господин Маршал. Когда мы установили, что вы направляетесь к машунге, мы сразу поняли, что тут что-то нечисто.

Он кивком указал на аппаратуру, превращенную в металлический лом.

— Но мы далеко не так наивны, как вам хотелось бы.

— Вы отдаете себе отчет в том, что вы натворили?

— Натворил? Не-е-ет, дело еще не закончено. Есть еще второй зал. Сейчас вы его откроете. Вы один знаете код запорного механизма.

— Но зачем вы это сделали?! Я ведь хотел вас спасти!..

— Или хотели нас погубить… То, что вы сделали сегодня вечером…

— Мне удалось, — перебил его Давид, выходя из себя, — мне удалось… Прежде всего, я дал вам каски, благодаря которым вы смогли выходить из подземелья, не опасаясь йури. Я вам доказал, что эти твари не всемогущи. А сейчас я даю вам возможность, ничем не рискуя, вплотную подходить к машунге. Зачем вам подвергать себя смертельной опасности во время Ритуала?..

Он сознательно умолчал о главном. Его так и подмывало добавить: «Опыт, который я только что проделал, это лишь пробный камень… Я уверен, что знаю, как бороться с захватчиками и как их уничтожить, но мне нужно время, время, чтобы воплотить свою идею!» Но он решил смолчать. Что будет, если ему все-таки не удастся достичь успеха? Только факты могут убедить этих людей, — не опыты, а только факты. Машунга казалась им всемогущей. Ничто не могло ей противостоять. Эта вера укоренилась в них. Она стала основой их жизненных принципов. Только веские, самые безоговорочные доказательства могли разрушить эту веру.

Давид мог доказать им сейчас? Как им объяснить…? Пока это был невозможно.

— Ради всего святого, — взмолился он, — не надо примешивать ко всему этому нашу ненависть друг к другу. Обещаю вам, Бартель, что когда-нибудь мы выясним наши отношения. Во всяком случае, мне очень бы этого хотелось. Но есть вещи гораздо более важные и срочные. Дайте мне еще несколько дней, и вы все поймете сами.

— Довольно, — сухо оборвал его Бартель. — Я получил приказ, и я его выполню, чего бы мне это ни стоило. Кроме того, мне приказано вернуть Забелу в общество ей подобных. Она не должна больше оставаться здесь.

Он снова показал на массивную дверь, ведущую во второй зал.

— Я вас в последний раз прошу: откройте дверь.

Давид почувствовал, что его охватывает отчаяние.

— Открывайте!

Ему казалось, что окружающий мир рушится. Он действовал как автомат. Пальцы механически нажимали клавиши дверного замка. Прислонившись лбом к холодной стальной панели, он умоляющим голосом произнес:

— Бартель, не делайте этого!

— Открывайте!

И в тот момент, когда металлические створки раскрылись, он понял, что спасения для него нет. Что-то просвистело у него над головой. Он инстинктивно отскочил в сторону. Бартель снова замахнулся мечом. Клинок со звоном ударил по стальной станине. Бартель выругался и замахнулся опять, выбирая момент для нового удара. Он кипел от ненависти и злобы. Его клинок вновь очертил полукруг, но Давид и на этот раз успел увернуться.

Задыхаясь и обливаясь потом, он отступил во второй зал.

Вслед за ним туда ворвался и Бартель. Давид заметил на полу металлический прут, бросился к нему, схватил его обеими руками и поднял над головой.

Меч снова сверкнул в воздухе, и Давиду показалось, что от страшного удара лопнула кожа на его ладонях. Он извернулся и плашмя ударил Бартеля прутом по груди.

Тот отступил и нервно расхохотался:

— Поверьте, мне неприятно делать то, что я делаю, — брезгливо бросил он. — У меня слишком сентиментальное сердце для подобной работы. Однако это необходимо.

— Вы всего лишь негодяй. Вы всегда были негодяем.

Давид размахивал прутом перед собой, но Бартель уклонялся от ударов с поразительной ловкостью.

— А вы — тупой упрямец, — бросил он, изготавливаясь к атаке. — Однако сегодня вы зашли слишком далеко, Маршал… Слишком далеко. И я поклялся расквитаться с вами. Я вас убью.

Клинок и прут схлестывались еще дважды. Давид теперь не чувствовал ничего, кроме злобы на Бартеля, коварно напавшего сзади, исподтишка. К лицу Давида прихлынула кровь. Он жаждал только одного — убить этого мерзавца. Прут, казалось, стал в его руках живым. Давид сам поражался своей злости.

Он бросился на Бартеля и ударил его изо всех сил. Житель Подземелья громко вскрикнул от боли. И в тот же миг бункер полнился леденящим душу ревом.

Отважные, кинувшиеся было на подмогу Бартелю, не успели сделать и трех шагов, как вдруг закричали от ужаса.

Забыв про Бартеля, Давид в недоумении осмотрелся. Стены дрожали, сотрясаемые какой-то неистовой силой. Аппараты вибрировали на своих станинах, а чаша с питьевой водой, казалось, взорвалась. Водяные лужи на полу вскипели, и облачка пара поднимались к потолку.

Обезумев от страха, Забела кое-как, чуть ли не наощупь, нашла Давида и прижалась к нему. Она задыхалась. И не только она одна. Давид сам чувствовал, как вибрация болезненно пронизывает все его тело до костей. Он бросил прут, его корчило от боли. Он стоял, широко открыв рот, посреди зала, где в панике метались Отважные.

— Давид!

Крик Забелы вернул Давида к действительности. Он выпрямился и сразу все понял.

Наружная антенна!.. Антенна, которую он установил для радиопередатчиков! Она стала ловушкой, и одно из энергетических существ проникло через нее в убежище. Оно-то, бегая по проводам, и стало причиной всего этого.

— Вот черт! — выругался Давид.

Он подбежал к радиоприемнику, включил его и подсоединил к нему магнитофон. Потом нажал кнопку записи, убедился, что катушки вращаются, и подключил магнитофон к осциллографу.

Он рисковал, но ему хотелось все понять до конца. Энергию существа, если это действительно было оно, можно было записать на магнитофонную ленту, предварительно преобразовав ее в электромагнитные колебания.

— Давид! Давид! — продолжала вопить Забела.

Но он не обращал внимания. Он перемотал магнитофонную ленту и включил «воспроизведение».

От того, что возникло на экране осциллографа, кровь застыла у Давида в жилах. Он получил изображение космического существа! Страшное привидение. Оно напоминало движущуюся желеобразную массу, которая надувалась и сжималась в облаке пыли. Это страшное существо теперь, похоже, само обезумело от страха. Оно вращалось, металось, беспорядочно выбрасывая длинные лапки, покрытые слизью и пеной.

Жуткий вой доносился из громкоговорителя. Это было настолько отвратительно, что едва ли людям когда-либо доводилось слышать подобное. Это напоминало рев тысячи бегемотов одновременно!

На миг Давид поддался общей панике, но сумел овладеть собой. Космическое существо, попавшее в ловушку, продолжало метаться в индукционной катушке.

То, что Давид видел на экране, было всего лишь записью, электронным изображением самого существа. Оно не могло вырваться из обмотки катушки.

Давид отключил осциллограф и щипцами оборвал провода, соединяющие катушку с антенной и заземлением. Потом зашунтировал катушку, изолировал цепь и кинулся к электростанции.

Он играл ва-банк, все или ничего. В тот момент, когда он подал высокое напряжение на обмотку катушки, раздался взрыв.

Он бросился на пол, увлекая за собой Забелу. Бартель, которому удалось встать на ноги, хотел бежать, но не успел сделать и двух шагов. Мощный искровой разряд словно огромный бич рассек воздух и сразил его наповал. Бартель рухнул и весь покрылся пеплом, даже не успев вскрикнуть. Отвратительный запах горелого мяса заполнил зал. Но Давид почти не обратил внимания на гибель Бартеля. Не это было для него главным. А то, что происходило в индукционной катушке.

Пораженное током… током короткого замыкания… испарившееся… космическое создание перестало существовать!

Вздохнув, Давид встал с пола и протер глаза. Что ж, для этого потребовалось не так уж и много.

* * *

То, что произошло, имело одно последствие: захватчики осознали грозящую им опасность и среагировали на нее. Они поняли: где-то есть какой-то человек, которому удалось разгадать секрет их могущества, и ультразвуковая лавина была вызовом, брошенным этим человеком их власти и непобедимой мощи. Опасность грозила всей их расе; чудовища-паразиты прекрасно поняли, что скоро их могут уничтожить. Ультразвук был для них чем-то вроде сигнала тревоги. Вполне могло быть, что они поняли те угрожающие слова, с которыми к ним обратился человек, — тот самый человек, который сумел их одолеть. Им надо было или покорить, или уничтожить его прежде, чем он станет слишком опасен, прежде, чем он сам сотрет с лица земли их всех. Они были сгруппированы в единое энергетическое существо — машунгу. Теперь машунга распалась на отдельные индивиды, которые расползлись по поверхности Земли, пытаясь отыскать этого страшного человека. Одно из существ было случайно поймано радиоантенной.

Все это Давид успел понять за те несколько секунд, пока пытался отключить внешнюю антенну.

Покончив с этим, он еще раз вздохнул, утер пот со лба и обернулся. И лишь тогда заметил присутствие других Отважных. Они дрожали мелкой дрожью. Вся их прежняя спесь улетучилась. То, что произошло на их глазах, охладило их пыл. Они в ужасе смотрели на обугленные останки Бартеля. Давид показал на труп.

— Уходите, — сухо сказал он, — забирайте это и проваливайте. Я не хочу вас больше видеть.

Они молча подчинились, и лишь после того, как они покинули убежище, Давид повернулся к Забеле.

Она стояла бледная, осунувшаяся, растерянная. По ее бесцветным щекам текли слезы. Он попытался было ее утешить, вернуть ее Доверие к себе, но смог выдавить из себя только безжизненные слова, совершенно лишенные убедительности и смысла. Когда он положил ей на плечо руку, она отступила на шаг.

— Нет! — всхлипывая, крикнула она, — Я больше не могу!.. Я не хочу больше здесь оставаться! Это выше моих сил!

Давид пожал плечами. Он тоже устал и прекрасно понимал, что чувствует она. Пропасть между ними оказалась гораздо более глубокой, чем он предполагал.

— Да, да, — пробормотал он, — ты права… Я не сержусь на тебя за это.

— Я сделала все, что могла… Я пыталась всем сердцем… Давид… всем сердцем… Мы никогда не сможем понять друг друга. Потому что вы упрямец. Зачем вы делаете все это? Зачем?

Он поднял валявшуюся на полу каску и протянул ей.

— Уходи, прошу тебя, — сказал он.

Он смотрел, как она поднимается по железным ступенькам лестницы. Забела не произнесла больше ни слова, не сделала ни одного жеста… даже не бросила последнего взгляда на него. Она перешагнула через порог и исчезла.