Топографическим кретинизмом доктор Траинен не страдал. Ну, разве что, в ранней молодости, когда только поехал учиться в столицу... Тогда, еще зеленым юнцом-студиозусом, он мог час потратить на то, чтобы перейти из одного корпуса университета в другой, расположенный едва ли не напротив, зато имел возможность между делом вскользь ознакомиться с местными достопримечательностями... Но в незнакомом городе, в другой стране, да и вообще в части света, в которой он готов был засомневаться даже в точности показаний компаса, Ларри почувствовал, что заблудился. По своему обыкновению он был готов сперва испытать глубокую фрустрацию, а затем смириться с мыслью, что "Сколопендра" уйдет без него...но этого не случилось. У Лауритца выдался сегодня настолько насыщенный день...да и не только сегодня, что такой мелочью его уже нельзя было вывести из душевного равновесия.
Блуждая по лабиринту до неприличия узких, но, тем не менее, приятно чистых, улочек, Ларри остановился передохнуть в тени под натянутыми от дома к дому бельевыми веревками, на которых, как стяги, полоскались ветром цветастые одежды. Ему и невдомек было, как он близок к своей цели, и что стоит ему миновать еще пару переулков, и он спокойно выйдет к порту...
- Милейший юноша! - вдруг раздался оклик рыжему в спину.
Сэр доктор Траинен далеко не был уверен в том, что он выглядит таким уж милым и таким уж юным, конкретно в данный момент, но, тем не менее, обернулся, исключительно на всякий случай. И не прогадал - обращались действительно к нему. Его окликнула пожилая женщина в свободном, струящемся балахоне цвета сухого киселя и пестром платке-шали, под который были аккуратно собраны седенькие волосы, стоявшая за небольшим прилавком под навесом, прямо у стены одного из домов. Она кивнула лекарю, что мол, да, это именно его она звала, никого другого, и улыбнулась так дружелюбно, что тот просто не мог пройти мимо.
- Добрый день! - Ларри уже почувствовал бы себя последним хамом, если бы не поздоровался по-человечески с этой миловидной старушкой. Между делом взгляд его невольно зацепился за пестрый товар на ее прилавке - разномастные коробки и коробочки, банки и блестящие свертки...
- Мне кажется, или вы немного печальны? - участливо и крайне доброжелательно спросила торговка. Причем говорила она так быстро, что Лауритц и возразить ей ничего не успел, хотя хотел, вон даже рот раскрыл. - Зачем такому симпатичному молодому человеку понадобилось грустить в такой, как вы сами сказали, добрый день? У вас что-то стряслось? Может быть, любимая не отвечает вам взаимностью?
- Эммм...как бы...вообще-то, сударыня... - неуверенно промямлил рыжий, мигом растеряв всю свою манерность. Какой-то извилиной он понимал, что старушка-то про него ничегошеньки не знает и "стреляет" наугад, такое она могла сказать любому прохожему и оказаться правой с примерно пятидесятипроцентной вероятностью. Но как же эффектно оказалось это случайное попадание в самое уязвимое место...
- Приворотного зелья не изволите? - поинтересовалась она так невозмутимо, словно предлагала пастилки от кашля.
- Нет! - возмутился доктор. - Нет-нет-нееет... Вы что?! Это же... - он оглянулся по сторонам и серьезно прошептал, - незаконно.
- Да ладно вам, молодой человек, - непринужденно рассмеялась пожилая женщина, - не нервничайте вы так, ничего плохого я вам предлагать не буду. Я просто пошутила, - невинная улыбочка озарила ее румяное, морщинистое лицо, - уж и пошутить нельзя... Но я все-таки могу предложить вам кое-что, что непременно понравится и вам, и вашей подружке, - она торжественно провела рукой над своим прилавком и жестом заправского фокусника открыла несколько коробок и коробочек, демонстрируя их содержимое. - Издавна мужчины пытаются завоевать сердце женщины разными подарками, но редко что пользуется большей популярностью и успехом, чем сладости.
Лекарь мог бы сейчас ввернуть что-нибудь о том, что некоторые женщины, как оказалось, больше предпочитают крепкий табак и не менее крепкий алкоголь...но не смог произнести ни слова, так он был восхищен увиденным. Перед судовым врачом драгоценной россыпью предстало не что иное, как конфеты. Разнообразные, самых причудливых форм и расцветок...а запах, который они источали...в общем, понятное чувство - возникшее желание забрать все и сразу.
- Нравится? Я знала, что понравится, - довольно хмыкнула торговка. - Ну, так как, милейший юноша, сколько вам завернуть?
- Погодите... А попробовать можно? - деловито поинтересовался Ларри. Во-первых, если он собирался покупать что-то для мадам Гайде, то должен был удостовериться, что это "что-то" наивысшего качества (в чем уже имела возможность убедиться одна небезызвестная цветочница из Порт-Каллат). Во-вторых же...он просто был не дурак покушать конфет задаром.
- Можно, - кивнула она, - выбирайте любую, за качество всего товара я отвечаю.
Сделать выбор из такого разнообразия было не так-то просто, поэтому Лауритц наугад взял нечто более классическое - шоколадный шарик, увенчанный миндальным орешком. Пожилая дама в розовом протянула ему маленькую белоснежную салфеточку, чтобы вытереть пальцы, и одарила заинтересованно-одобряющим взглядом.
- О, силы небесные, да это же восхитительно! Да это лучше, чем...кхм...неважно. А еще можно?.. Нет...ну, само собой... Я возьму вот эту коробку, большую, пожалуйста.
Траинен чувствовал себя несколько неловко, расплачиваясь за коробку конфет целой золотой монетой. Но у торговки, по счастью, оказалась сдача. Правда, отсчитывать ее пришлось долго, и в итоге она всыпала в ладонь судового врача целую пригоршню более мелких монет, которую он не глядя отправил в карман.
- Ах, да, и еще один вопрос хотелось бы задать...
- Заблудились?
- Да...
- Куда вам нужно попасть?
- В порт. Желательно, к торговым причалам, но туда я уж и сам доберусь, знать бы только, куда идти...
- Так это совсем просто! Если вы сейчас пройдете до конца этой улочки, повернете направо, а после пройдете в первый поворот налево, то безошибочно выйдете прямо к порту. Если не упомните, то спросите там дальше кого угодно из прохожих.
- Прямо, направо, налево, прямо... Я запомнил. Премного вам благодарен, сударыня, хорошего вам дня!
- И вам я желаю хорошего, веселого дня. Он далеко не подошел к концу, так что, уверена, он еще может резко измениться...в лучшую сторону, разумеется.
Раскланявшись с этой на редкость дружелюбной бабушкой, Ларри направился по указанному пути, а через один поворот от нечего делать запустил руку в карман и решил пересчитать свои деньги. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что его обсчитали. Причем, что вообще из ряда вон выходит, обсчитали в его пользу. Торговка сластями дала ему сдачи больше, чем должна была... И истинный джентльмен с северного архипелага не мог оставить все, как есть, и просто порадоваться жизни. Совесть заставляла его вернуться и вернуть избыток. Только вот, вернувшись обратным путем, этот честнейший из врачей...никого не обнаружил. Ни прилавка, ни навеса у стены, ни конфет, ни старушки в розовом. Ничего, что напоминало бы о ее существовании, даже конфетного фантика на земле не было. Улочка казалась настолько пустой, что только перекати-поля не хватало на ней для полного счастья. Разумеется, Лауритц немало удивился, но списал все это на свой топографический кретинизм и паршивую ориентировку на местности. Видать, просто не в тот переулок свернул, а дома-то ведь здесь все похожи один на другой... Делать нечего, пришлось искать. Не слишком активно, чтобы не заблудиться по второму кругу, но с долей азартного интереса. Побегав таким образом еще с четверть часа, и никого нигде не обнаружив, доктор удовлетворил свою гипертрофированную совесть и почувствовал себя вправе махнуть рукой на пару лишних медяшек и с чувством выполненного перед общественностью долга идти, куда шел.
По дороге Траинен решил перепроверить и содержимое своего картонного ларчика - всего ли там хватает, и нет ли чего лишнего. Открыв коробку, он с удовольствием еще раз рассмотрел настоящую коллекцию сладких произведений искусства и не удержался от того, чтобы не попробовать еще одну. Эта конфета таяла, как масло, оставляя после себя фруктовое послевкусие. А потом еще одну...честное слово, последнюю, а то как-то не очень красиво было бы не донести коробку и выжрать половину по пути... Вторая была из радикально-черного, как мысли закоренелого пессимиста, шоколада. Она была горькой, острой, жгучей от какого-то местного перца, какой угодно, только не сладкой. Ларри задумчиво поморщился, но решил, что и такое очень даже подошло бы под ром, который так любит мадам... В общем, в отличном настроении и с придремавшей бдительностью судовой врач прямо-таки взлетел по трапу на борт "Золотой Сколопендры", большая часть команды которой была уже занята погрузкой закупленного товара.
Не привлекая к себе лишнего внимания, остановившись на палубе, Лауритц лицезрел следующую картину. Красотка Эльза как раз выслушивал поток брани от мадам-капитана.
- Банник тебе в глотку, чертов оболтус! - критически замечала Шивилла. - Вечно только о себе и думаешь!..
В это же время к лекарю подкралась "подмастерье", остававшаяся в последнее время тихой, скромной и незаметной. Так что Ларри даже растерялся слегка, когда она первая с ним заговорила.
- Здравствуйте, сэр доктор! Ой, а у вас кровь на рукаве... Что-то случилось?
- Случилось... Только не со мной. Так что не беспокойтесь...ся.
- Ах, понятно... Красивая у вас коробочка. А что в ней?
- Там...ничего.
- Знаю я вас... "Ничего" так красиво обычно не упаковывают, - вздохнула девочка и как-то сразу погрустнела слегка.
- А... Олли, не знаешь ли ты, что там происходит? - Лауритц кивнул в сторону капитана.
- Ищут...
- Кого?
- Вас.
- Меня? Ну, надо же...
- Да, если хотите, можно тут тихонько постоять и посмотреть, как мастеру Элоизу влетит за то, что он вас "потерял". Будет забавно.
Только "забавляться" за чужой счет Лауритц не хотел, поэтому предпочел сразу подойти к спорящей парочке, пока дело не дошло до рукоприкладства... Звонкая затрещина, уже отвешенная Шивиллой парню в воспитательных целях, разумеется, рукоприкладством еще не считалась.
- Сейчас сам пойдешь и будешь его искать! - продолжала негодовать рыжеволосая. - Он ведь совсем не приспособлен к нормальной жизни...
- Доброго дня, мадам капитан, - чинно поклонился доктор, вроде как, "А вот и я! Не ждали?". - Простите, что невольно подслушал ваш разговор... Интересно, а кто это к нормальной жизни не приспособлен?..
- Ты, - хмыкнул Элоиз, потирая ушибленный затылок. - Ну вот, мадам, а я ведь говорил, что ничего с ним не станется, а вы верить не хотели.
Шивилла же сделала вид, что ничего не произошло. Поворчав лишь немножко о дисциплине и том, что судового врача они, в случае чего, и нового найдут, не такая уж это и редкость, она собиралась удалиться в свою каюту. Ларри же попытался задержать ее в дверях.
- Вы не искали меня, мадам капитан?
- Нет, не искала, - невозмутимо отрезала девушка, потянув на себя дверную ручку.
- А я вас... Мадам Гайде. У меня для вас небольшой подарок, - лекарь невинно улыбнулся, протягивая ей коробку, но морячка посмотрела на презент строго, с большим подозрением, совсем не торопясь его принимать.
- Только не говори, что ты такой дурак, спустил все данные тебе мной деньги на подарок мне же.
- Нет, мадам, если я и дурак, то не настолько. Я же сказал - маленький подарочек, в знак моей благодарности и...дружеского расположения.
- Ну, раз дружеского, то давай сюда... - Шивилла резким движением выдернула из рук врача коробку и прошла в свою каюту. - Ты тоже заходи, пожалуй, у меня есть к тебе одно небольшое дельце.
Сняв шляпу и приземлившись на стул, Ларри с нетерпением ждал, пока его зазноба расположится за своим столом и откроет подарок. Сейчас его, почему-то, не волновала мысль, что если Гайде что-то не понравится, это может плачевно закончиться для дарящего... Открыв коробку, капитанша дважды переменилась в лице.
- Медузу мне в рот... - умиленно прошептала она, и ее изумрудные глаза почти что по-детски просияли. - Ларри, да это же конфеты! - констатировала она. - И это же...отлично!
- Лучше, чем "веник"?.. - кротко поинтересовался врач.
- Намного! И практичнее... - ее тонкие, длинные, с коротко остриженными ногтями пальцы потянулись к коробке, извлекая первую конфетку. - Ммм...обалденно! Док, вот с этим ты мне вмастил! Я вот сейчас подумала и вспомнила внезапно...да я же обожаю шоколад. Только мне его, почему-то, никто никогда не дарит. Оружие... - рыжая достала еще одну конфетку и, рассмотрев ее с пристрастием ювелира, отправила в рот, - Табак... Спиртное... - продолжала она с набитым ртом, - все тащат, хоть горы городи. А шоколад не дарят.
Следующий отрезок времени Лауритц, затаив дыханье, завороженно наблюдал за тем, как капитанша, сдвинув все "лишнее" к краю стола и водрузив по центру заветную коробочку, поглощает конфеты. Разные...с орешками и марципаном, с кусочками фруктов и специями, с засахаренными цитрусовыми корками и лепестками цветов, еще с невесть-чем и просто из цельного шоколада... Жадно...хищно, как львица над еще теплым трупом антилопы, облизывая губы и обсасывая пальцы... И глупец тот, кто скажет, что бесконечно можно смотреть только на то, как течет вода и горит огонь. Только спустя некоторое количество минут Ларри очнулся от оцепенения, отключил идиотски-счастливое выражение лица и учтиво поинтересовался:
- Эммм... Мадам, не хочу показаться назойливым, но я как врач не советовал бы вам съедать за раз целую коробку конфет. Это не совсем полезно, и...
- Заткнись, зануда.
- Молчу-молчу, - так была мгновенно пресечена его попытка давать добрые советы, - Шивилла, а вы, если мне не изменяет память, приглашая меня сюда, хотели мне что-то сказать.
- В самом деле?.. - девушка вытерла руки какой-то подвернувшейся бумажкой, подняла, наконец, взгляд от приговоренной коробки сладостей на судового врача...и этот взгляд чем-то ему не понравился, - Нет, не помню... И, вообще. Разве это важно? Что ж это ты, не можешь просто ко мне заглянуть, без того, чтоб "серьезные разговоры" не разговаривать? Ты заходи просто так, по-дружески... Ларри, скажи честно...ты мне друг?
Резко вставая из-за стола, она неосторожным движением едва не смахнула какую-то...штуку. Эти приборы имели свои определенные названия, но судовой врач их все обзывал "астролябиями", чем вызывал вечное недовольство людей сведущих. Если бы Ларри вовремя не подорвался с места и не подхватил сию хрупкую конструкцию на лету, ее ждало бы неминуемое столкновение с полом, но капитанша на это даже внимания не обратила.
- Ну так, отвечай сюда! Друг ты мне, или нет?
- Конечно, мадам, не сомневайтесь... - "Даже больше, чем друг. Будьте уверены...". - А куда поставить...астролябию? - добавил он, уже приготовившись выслушать очередное замечание о своей некомпетентности...но этого не произошло. Гайде лишь расплылась в умильной улыбке, развернулась на каблуках, задумчиво протянула:
- Астролябия?.. Астролябия...астролябия...астролябия... Если много раз повторить, слово теряет смысл! - и заливисто рассмеялась.
И тут у сэра доктора внутри что-то похолодело. Он вдруг понял, что никогда раньше не видел капитана пьяной... В употреблении лошадиных доз алкоголя Шивилла могла дать фору любому мужчине, ежедневные возлияния в любое время суток было для нее делом обычным и не мешали работать, упрекать ее за это и "наставлять на путь истинный" было уже давно бесполезно. И пусть судовой врач никогда этого не одобрял, он, действительно, ни разу не видел ее пьяной...ни разу...до сегодня.
Чертовы конфеты, будь они неладны! Да с ними, в любом случае, что-то не так... Доктор нервно икнул, он ведь тоже их ел. Правда, всего пару штук, и на нем это, вроде бы, никак не отразилось...пока. Коварная "бабушка в розовом" таки подсунула ему какую-то дурь, а он и рад был... Ларри запустив руку в карман, где раньше лежала мелочь, и тихо выругался, когда оттуда на дощатый пол полетели кругляшки, вырезанные из цветной бумаги.
- Ты что-то сказал? - оживилась Шивилла. Видимо, услышала знакомые слова из собственного словарного запаса.
- Ничего, - доктор заглянул в блестящие, расширенные зеницы девушки и даже позволил себе повести рукой у нее перед лицом, чтобы проверить реакцию. - Вы хорошо себя чувствуете?
- Отлично!.. О, конфетти! Можно я заберу себе все красные? - мгновенно переключив свое внимание с занудного Траинена на интересные разноцветные бумажки, взрослая женщина, опытный капитан, известный и весьма уважаемый в определенных кругах, уселась на пол и стала мирно играться, аки дитя малое.
В это же время, как назло, в каюту кто-то постучался. Судовой врач мигом просочился в толком не успевшую открыться дверь и оказался лицом к лицу с одним из старших матросов.
- Здрасьте, сэр доктор, - поприветствовал парень. - А можно к капитану?
- Нельзя! - чуть не выкрикнул Ларри, но тут же взял себя в руки и ответил уже спокойнее, чтобы не вызывать подозрений. - Нельзя, она сейчас очень занята. Дело срочное?..
- Да нет, не сказал бы...
- Так и нечего отвлекать человека всякими пустяками, - строго заметил лекарь, поскорее выпроваживая матроса с глаз долой. - Пошли бы, на крайний случай, к первому помощнику.
Итак, чем мы располагаем на данный момент... Кораблем в чужом порту, который на днях должен будет снова отправиться в путь. Экипажем, который ждет дальнейших распоряжений. И капитаном, который впал в совершенно недееспособное состояние...по вине одного судового врача, который, как всегда, оказался сам во всем виноват, и должен был теперь расхлебывать заваренную кашу. Лауритц понятия не имел, что это за помешательство. Оно могло продлиться пять минут, могло пять дней, а могло и вообще никогда не закончится (чего, конечно, хотелось меньше всего). Ясно было только одно - капитану нельзя показываться перед командой в таком виде, и нужно срочно придумывать этому оправдание, а если еще и отплытие придется из-за этого откладывать...
- Ларри, не стой в проходе! - отворяющаяся изнутри дверь капитанской каюты толкнула Лауритца в спину. Шивилла была недовольна тем, что ей мешают выйти.
- Куда вы, мадам? - испугался судовой врач.
- Гулять. Какого это дьявола вы все ходите гулять, а я одна вкалываю, как ломовая лошадь?.. Кстати, док, а не осталось ли у тебя еще тех конфет?
- Нет, конфет больше нет и не будет!
- Жаль... Очень уж они замечательные...
- Да, я заметил, что вам понравилось...
- Ну, тогда я пошла.
- Мадам, я вам не советую. Возвращайтесь в свою каюту. А чтобы вам не было скучно, я посижу с вами, - "До тех пор, пока вы снова не начнете походить на саму себя".
- Зануууда... Ладно, будь уж по-твоему, - недовольно протянула девушка, но, кажется, смирилась со своей участью и собралась вернуться в каюту.
- Вот это благоразумный посту... - не тут-то было, развернувшись на сто восемьдесят градусов, капитан оттолкнула судового врача со своего пути и бросилась вперед, радостная, как девчонка, которой удалось обмануть школьного учителя. В рекордные сроки преодолев все стадии шока, обиды и разочарования, Ларри ринулся ее ловить, позабыв даже шляпу надеть...
Вот когда впору благодарить небо за примечательную внешность... Такую даму, как Шивилла Гайде, трудно было потерять в толпе, и даже когда доктор вынужденно дал ей фору и уже не успел сцапать на причале, отследить ее перемещения было не слишком тяжело.
Девушка с развевающимися рыжими кудрями неслась, как ветер, сбивая на пути матерящихся матросов и тунеядцев, опрокидывая корзины возмущенным портовым торговцам и легко перемахивая через образовавшиеся препятствия. За ней бежал, спотыкаясь, смущенный и перед всеми извиняющийся Лауритц, по воле случая становящийся объектом для выплескивания гнева, на самом деле адресованного неуловимой Шивилле. У одного из кораблей под неизвестными флагами капитанша "Золотой Сколопендры" проскользнула прямо под брюхом у исполинского зверя, каких Траинен раньше только в книжках видал, покрытого дубленой кожей, с ногами, как молодые древесные стволы и длинным носом, которым животное послушно поднимало тяжеленные тюки и ящики... В общем, судовой врач немного отвлекся и потерял из виду "гуляющую" мадам Гайде..
В порт вела только одна большая улица, по ней молодой человек и направился. Но от нее шло столько ответвлений, а сколько тупиков и переулков было между такими похожими приземистыми домиками, отличающимися только цветом стен... И, заглядывая за каждый угол и ловя на себе странные взгляды прохожих, Лауритц постеснялся покричать, как заблудившийся в лесу... Все. Потерял. Потерялись. Тут сразу мысли возникают о том, какие градостроители молодцы, и как хорошо тут улиц понагородили и домов понастроили, и как тут все четко и понятно, и чтоб им всем здоровьица привалило на долгие годы... Ларри сомневался в том, что нашел бы сейчас девушку, если бы где-то совсем рядом, в соседнем переулке, не прогремел пистолетный выстрел. Конечно, судовой врач подумал, что эта пиратка кого-то порешила, а что ему еще оставалось думать? Сориентировавшись по звуку, он очутился на "месте преступления", где его взору предстала торжествующая капитанша. С замка ее пистолета еще струился дымок, сама она с довольным видом поглядывала куда-то вверх, а у ее ног валялась распростертая жертва - несчастная птаха, отдаленно напоминающая голубя, только крупнее. А на улице вокруг нее сразу стало так пусто и свободно, даже окна на первых этажах позахлопывались.
- Дичь! - рыжая подняла пернатый трупик с земли за хвост. - Зажарим? - и, не дожидаясь ответа, принялась ощипывать местного "голубя". - Не скажу, что я готовить умею, но в походных условиях, если развести костер...
- НЕТ! Мадам Гайде... Шивилла! Это отвратительно... Вытри руки, - Лауритц протянул девушке свой носовой платок, - и...выбрось каку.
Скрепя сердце и едва ли не со слезами на глазах, Гайде пришлось расстаться с трупом птички. С возгласом "Лети, теперь ты свободна!", она отшвырнула останки на пару шагов от себя, где они были тут же пойманы и утащены бродячим котом.
- Как я рад, что я вас все-таки нашел, - выдохнул рыжий, - пойдемте обратно на корабль?
- Нет, я не хочу обратно, я только оттуда. И вообще, почему это я должна тебя слушать?
- Потому что из нас двоих сейчас я один мыслю адекватно.
- Но я твой капитан!
- А я ваш врач.
- А у меня есть пистолет.
- А он не заряжен, вы же только что выстрелили.
- Ну, твоя правда... А ты знаешь, каким путем нам возвращаться?
- Насколько я заметил, большие улицы здесь радиально сходятся к центру города и расходятся к берегу... А порт в северной стороне...
- А север там, - продолжила за него Шивилла, - где мох растет. И на мне он тоже вырастет, если я еще минуту простою на месте. Давай еще немного прогуляемся? - мирно предложила она. - Я даже не буду от тебя убегать, правда.
Мадам Гайде широко шагала по улице и рассматривала все вокруг сияющими и восхищенными глазами домашнего паиньки-ребенка, которого впервые отпустили погулять. И вела она себя, действительно, более-менее прилично, как и обещала. Траинену только иногда приходилось одергивать ее, чтобы та не ржала, как лошадь, над собственными шутками, или не показывала пальцем на заинтересовавшие объекты... Но в этом, вероятно, сказывалось даже не действие проклятого шоколада, а воспитание, вернее, его отсутствие. По мере приближения к центру города дома становились опрятнее и красивее, фасады радовали глаз уникальными росписями и мозаиками, а на совершенно плоских, что непривычно для человека из дождливых краев, крышах разрастались настоящие сады. Вдоль улицы росли деревья, ветви которых склонялись под тяжестью плодов - только руку протяни, и сможешь сорвать. У стен через равные отрезки пути встречались маленькие фонтанчики и скульптуры, по некоторым из них вообще невозможно было понять, что они собой изображают. Высказав свои предположения на эту тему, Ларри с удивлением обнаружил, с каким вниманием и интересом Шивилла внимает каждому его слову... Эх, жаль он сам ничего не знал об этих местах, и экскурсовод из него был ровным счетом никакой.
В итоге наша замечательная парочка вышла на какую-то площадь. На самом деле у "какой-то" площади, конечно, было свое название. Оно, даже, судя по всему, было начертано на бронзовой табличке...но такими буквами, которые гости со "Сколопендры" читать не умели. В центре площади располагался огромный фонтан. Белоснежный бассейн правильной круглой формы, в центре которого красовалась скульптурная композиция из десяти полуфантастических животных, из пастей которых журчали кристальные потоки воды.
- Смотри, блюющие зверушки, - заметила Шивилла, кивнув в сторону этого культурного памятника, но что доктор только и смог, что обреченно зарыть лицо ладонью.
Несмотря на то, что время клонилось к вечеру, и небо потихоньку окрашивалось в закатные тона, у фонтана толпилось много народу. Женщины разных возрастов периодически подходили к нему с сосудами, замирали на пару секунд, а затем зачерпывали воду и снова отходили, дети тихо играли, сидя на мостовой, кто-то просто отдыхал на резных скамьях вокруг. В рыжей морячке, должно быть, взыграло стадное чувство, она тоже решила подойти поближе и стала с интересом рассматривать дно фонтана.
- О! Монетка! - воскликнула девушка, протягивая руку, и, перегнувшись через бортик фонтана, плюхнулась в воду.
У стоявшей рядом женщины от удивления с головы на землю упал полный воды кувшин и разлетелся на пару десятков осколков. А Шивилла вынырнула, как ни в чем не бывало, со своей находкой в руке и протянула денежку этой случайной незнакомке со словами:
- Конспирация материального ущерба, - но женщина, лопоча что-то на своем языке, спешно убежала, позабыв о кувшине.
Окружающие, включая доктора Траинена, как по команде впали в ступор. А Гайде тем временем неспешно сняла сапоги, аккуратно вылила из них набравшуюся воду, а затем спокойно разделась, оставив свое облачение мокнуть где-то на дне фонтана.
Стоит отдать должное "аборигенам" - они отреагировали на эту нетривиальную сцену более-менее спокойно, даже чуть расступились, от греха подальше, а то мало ли, вдруг это рыжее существо еще и опасно для общества... Люди негромко переговаривались, некоторые показывали на "купальщицу", матери закрывали своим чадам глаза и старались немедленно увести их прочь, некоторые мужчины одобрительно присвистывали. А "главному действующему лицу" же было все до лампады, она беззаботно плескалась в кристально-чистой воде, разбрызгивая ее в радиусе двух метров от себя, и распевала какую-то матросскую песенку далеко не самого пристойного содержания.
В душе же у Лауритца в это время боролись два противоречивых чувства - жгучий стыд, так и подмывающий сделать вид, что они не вместе, и он впервые видит эту неадекватную женщину, и необходимость немедленно вытащить Шивиллу из этой безобразной ситуации. Второе чувство победило...
- Шивилла...золотце... - заговорил он, пробираясь к фонтану, - ты меня слышишь? Узнаешь меня?..
- Ты что, за дуру меня держишь? - удивленно поинтересовалась Гайде, забираясь верхом на какую-то мраморную антилопу, и ее строгий тон совершенно не вязался с ее внешним видом. - Разумеется, сэр доктор. Чего тебе надо? И, кстати, почему ты в общественном месте и без шляпы?
- Пойдем домой, - взмолился молодой человек и протянул ей руку, - пойдем на корабль, пожалуйста!
- Не хочу... Я хочу бегать по улице голой! Гооолооой! - девушка расхохоталась и обрызгала бедного доктора водой, но он не сдавался.
- Шивилла...капитан...одумайтесь. Мадам капитан? Вы точно не хотите на корабль? На свою "Золотую Сколопендру". Вы ведь любите свое судно? Оно ведь уже заждалось...
- "Сколопендра"?.. - рыжеволосая сползла со спины каменной скульптуры и плюхнулась в воду, а когда поднялась на ноги, в ее глазах промелькнула осмысленность. - А кто там сейчас за главного? Бертоло?
- Да-да, он самый... Пойдемте, Шивилла, нам пора.
Лауритц вытащил это позорище из фонтана, снял с себя тонкий льняной камзол цвета светлого песка и надел на нее, к счастью, обошлось почти без сопротивления. Одежка пришлась Шивилле примерно до середины бедра, получилось нелепо и не совсем прилично...зато сухо...и хорошо, что здесь лето, так она хоть не простудится...
Насыщенный вечер плавно подошел к своему логическому завершению. Судовой врач, бормоча извинения и стараясь ни на кого не поднимать взгляд, увел нарушительницу общественного порядка сквозь нехотя расступающуюся толпу, а потом до самого причала тащил ее под руку в сгущающихся сумерках, по извилистым улочкам с зажигающимися фонарями и следил, чтобы она больше никуда не встряла. Как им удалось в обход вахтенных прокрасться в капитанскую каюту, то вообще была отдельная история... И будь Гайде в тот момент самой собой, она бы обязательно сказала, что Траинену с такими задатками нужно было заниматься не медициной, а воровством и шпионажем.
- Ну, вот мы и дома... - выдохнул Ларри, запирая дверь и прижимаясь к ней спиной.
Лекарь выдавил из себя такую несчастную, страдальческую улыбочку, которой улыбаешься тогда, когда лучший друг уронил тебе на ногу пушечное ядро, но ты, тем не менее, из последних сил делаешь вид, что все в порядке.
- Шивилла, горе мое, ты, наверное, устала? Как себя чувствуешь? - осторожно поинтересовался он. - Ты же столько всего сегодня наделала... А теперь тебе надо бы проспать...то есть, поспать. Пора баиньки, в капитанскую кроватку, угу?..
- Нет, я совсем не устала, - запротестовала рыжеволосая и добавила почти что своим обычным, нормальным тоном. - Все-то ты хлопочешь вокруг меня, курочка наседка... Неужто не понимаешь, что я уже взрослая девочка, и мне ничья опека уже давным-давно не нужна? А чувствую я себя отменно... Да я вот что тебе скажу, давненько мне не было так хорошо и весело! - в довершении тирады она уселась, закинув ногу на ногу, на край стола, обмакнула кончик пальца в чернильницу и принялась усердно выводить на старинной полированной столешнице улыбающуюся рожицу. - А давай еще куда-нибудь сходим? - между делом предложила она. - Мы же еще так мало видели, а город, оказывается, такой красивый и интересный... Давай пойдем туда, где у самого моря всю ночь напролет играет музыка, и вино льется рекой, сладкое, как слезы феи!
В любой другой день, при других обстоятельствах, Траинен был бы несказанно счастлив услышать такое от объекта своих воздыханий и ответил бы лишь: "Сейчас, только шляпу надену!..". Но сейчас от такого предложения у него только глаз пуще прежнего задергался.
- Нет, сегодня мы уже никуда не пойдем. Хватит.
- Глупо, - Шивилла встала и скорчила доктору рожу, - и кто же меня остановит? Ты?
- Я, - гордо кивнул Ларри.
- Да? - не унималась рыжеволосая. - Да ты...ты...ты такой смелый! - тут уж она совсем неожиданно поцеловала доктора в щеку, чем вызвала у него состояние глубокого ступора. - Ларри, я тебе никогда этого не говорила, но ты действительно смелый, отважней многих, кого я знаю. Легко быть храбрецом, когда ты здоровый бугай, вооруженный до зубов, в этом ничего удивительного нету. Но вот ты... Это совсем другое дело. И вот эти все твои вечные "пожалуйста", "извините", "приятного аппетита" и что там еще, я так даже не умею. И ты такой маленький...это так мило! Кажется, что можно посадить тебя в кармашек, и ты всегда будешь со мной!
Когда неожиданный поток комплиментов иссяк, морячка опустила ладони на плечи доктора и прижала его к стене. Ларри попытался вывернуться и проскользнуть у нее под локтем, но Шивилла не пустила, продолжая всячески его смущать.
- А эта твоя борода... - она пощекотала его пальцами под подбородком. - Она такая шелковистая... Ты с ней делаешь для этого что-нибудь специально, нет?.. И такая...рыжая. Скажу по большому секрету, мне нравятся мужчины с рыжей бородой. У моего папы была рыжая борода, но совсем не такая, как у тебя. То есть у тебя не такая, как у него. Но у тебя просто замечательная... - девушка прижалась лицом к его щеке и слегка потерлась. - Ммм... У кого это такие пушистые щечки...прямо как персик!
Что же она творит...зачем прижимается к нему, зачем ластится, как рыжая кошка... Врач, он ведь, в конце-то концов, существо не бесполое. Он ведь не каменный, и не святой, у него тоже есть какие-то чувства... И вот уже его руки обнимают капитана за талию, за что Лауритц готов укорять себя, но прекратить уже не может.
- Шивилла... Иди ты...спать, - прошептал он, ткнувшись носом в ее ухо. - У тебя вон, пульс учащен... Мне тоже лучше уйти, иначе это плохо кончится.
- Вам что-то не нравится, сэр доктор? - спросила девушка, мягко обвив руками его шею и уставившись в его синие глаза, а в ее собственных, изумрудных, в это время плясали озорные искорки.
- Наоборот... - доктор помотал головой.
Мадам Гайде мягко улыбнулась и в следующее мгновение ее алые уста сомкнулись на губах судового врача. И Ларри сразу ответил на этот горячий поцелуй со сладким привкусом шоколада и горьким - моряцкого табака, чувствуя себя при этом последним негодяем... Разумом он понимал, что это совсем неблагородно - воспользоваться ситуацией, когда девушка не отдает себе отчета в своих действиях. Настоящий джентльмен на его месте уложил бы даму спать и торжественно удалился бы в свои покои (плакать и лезть на стенку от безысходности). Ведь теперешнее желание рыжеволосой красавицы по шкале нелепости располагалось сейчас где-то между "сожрать в одно лицо коробку конфет" и "бегать по улицам голышом". В этом нет ничего естественного, на трезвую ей бы такое и в голову никогда не пришло... Хотя, кто знает. На секунду Лауритц даже испугался, что один поцелуй сейчас, в лучших традициях народного фольклора, тут же развеет чары, Шивилла станет самой собой и ему придется объясняться, или даже просто сразу проваливать на все четыре стороны. Но этого не случилось. Не произошло ничего непредсказуемого. Одно неосторожное движение, и легкий докторский камзол, накинутый на женские плечи, практически сам собой, без посторонней помощи, скользнул вниз и упал к ее босым ногам...