Судовой врач и девочка торопливо шагали по нагретым солнцем камням мостовой. Вцепившись в мужскую руку, Олли боязливо поглядывала по сторонам из-под серьезно насупленных бровей, впрочем, она чувствовала себя ведомой и поэтому не слишком сильно беспокоилась. Лауритц пока не подавал виду, что на местности он ориентируется лишь с переменным успехом, поэтому гулять таким образом может достаточно долго, так что все пока были более-менее довольны. Остановившись у одного большого, стоящего на пересечении двух улиц здания, Ларри воровато оглянулся, но все же осторожно зачерпнул ладонью воду, тонко струившуюся по спирали в мраморной раковине, прикрепленной к его стене. Доктор попил, умылся и смочил носовой платок.

   - Эх, жизнь моя жестянка... - вздохнул он. - Меня сейчас мучают две вещи - жажда и вопрос "Что это было?". Ради ответа на него я был бы готов даже навестить того прославленного (в определенных кругах) часового мастера, на пороге чьей мастерской впервые столкнулся с этой дамой...вовек бы мне ее не видать...

   - Ты чего! - взвизгнула Молира, тут же прикрывая самой себе рот ладошкой и переходя на жуткий шепот. - Совсем с ума сошел?! Лично я туда в жизни не пойду, да они там все сговорились! Это ужасный заговор!.. Откуда ты знаешь, может быть, здесь весь город такой, одни мы с тобой ни о чем не подозреваем... - высказала она страшное предположение и округлила зеленые глазенки. - Или подозреваем?.. Ну-ка, признавайтесь, доктор Траинен, а вы сами, случайно, с ними не заодно???

   - О, горе мое луковое... - лекарь закатил глаза и наотмашь брызнул в девчонку водой. - Нет, я ни с кем не заодно, даже наоборот. По-моему, меня здесь вообще никто не считает нужным посвящать в свои планы. Только ты не устраивай, пожалуйста, истерик. Чем меньше ты будешь усложнять мне жизнь, тем быстрее я отведу тебя на корабль. Честное докторское.

   - Ну...хорошо, - принцесса снова моментально сменила гнев на милость и озорно улыбнулась. - На самом деле, я никогда в тебе не сомневалась. Просто хотела проверить. Я знала, что ты придешь меня спасать...прямо как рыцарь... Только рыцарь из тебя, честно говоря, какой-то странный, чудной получается. Да и я, наверное, неправильная принцесса...

   - Я и сам толком не знал, что явлюсь за тобой сюда... - молодой человек слегка покраснел. Ему была лестна похвала маленькой девочки, ведь оценка его качеств, чем бы ее ни приправили, оставалась высокой. Даже как-то неудобно стало оттого, что на самом-то деле он рисковал с треском провалить свою геройскую миссию, бесславно сгинув в коварной топи, умело замаскированной слоем взбитых сливок, шоколадной крошки и засахаренной вишенкой сверху. А ситуацию спас вовсе не он, а элементарная случайность, очень удачное стечение обстоятельств. Только сейчас Лауритцу не хотелось разочаровывать свою подопечную... Потом он, конечно, расскажет ей правду...когда-нибудь, позже...если будет время и подходящая ситуация... А сейчас Олли просто нужно было взять за шкирку, как котенка, и отнести, наконец, в отведенную ему коробку...то есть, на корабль. - Кто знает, может быть, ты бы и сама без меня справилась. Находчивость у тебя, должен отметить, на высшем уровне... А как ты обошлась с часами... Я не уверен, поднялась ли бы у меня самого рука сделать то, что сделала ты. Не ожидал от тебя такой кровожадности, твое высочество.

   - И не напоминай. Как вспомню эту ведьму с ее часами, так до сих пор мурашки по коже бегают...бррр...гадость какая, - Олли передернула худыми плечиками и поежилась. - Я же не знала, что часы волшебные.

   - Удивительно, как они к ней попали, и еще удивительнее, если их удалось смастерить кому-то из местных умельцев... Я ведь давным-давно читал про такой магический механизм, который по желанию мог в любом направлении изменять возраст своего владельца. Его впервые веков пять назад изобрел один великий мудрец...так, я, конечно, забыл его имя...ну, какой-нибудь Рахат-ибн-Лукум, что-то в этом роде. Он придумал часы для того, чтобы на старости лет сохранить энергию юноши, остроту молодых глаз и неутомимый в учении ум. Все для того, чтобы, как и положено, успеть постичь все тайны мирозданья и решить все загадки, которых так много оставалось неразгаданными... Но, к сожалению, мудрец немного ошибся в своих расчетах, и его изобретение было не в состоянии продлить человеческую жизнь ни на год более отведенного срока, а исправить этот недочет он уже не успел. Наш сэр мудрец канул в Страну Застывшего Времени, а его часики стали очередной сказкой-былью.

   - А я слышала историю про мальчика, принца, который очень переживал из-за того, что был маленьким и слабым, и воспользовался такими часами, чтобы стать взрослым и сильным. В его стране началась война, и он очень хотел поскорее стать совершеннолетним, чтобы сражаться рядом со своим отцом. Поэтому он накрутил себе на какой-то такой штуке лет шестнадцать, а то и все двадцать сразу, и пошел воевать.

   - Ах, да, ты права, эту историю я тоже помню. Хотя, она еще более спорна, чем та, которую рассказал я только что... Я читал, что тот юнец был не просто маленьким и слабым, он был...кхм...больным и умер вскоре после начала той войны. Поэтому его старшей сестре пришлось...а, впрочем, ты сама потом сможешь взять эту легенду в библиотеке. Я не хочу, чтобы меня обвиняли в том, что я опять "научил тебя плохому". А ведь ты, на удивление, только на приличную девочку стала похожа, это так кстати... Эта Нейла и вправду колдунья. Если ее фокусы с гипнозом и скачками из девицы в старуху еще можно поставить под сомнение, то тот факт, что ей удалось заставить тебя носить платье, иначе как магией не объяснишь.

   - Ладно, хватит мне сказки рассказывать, как маленькой, - девочка недовольно одернула ставший ей таким непривычным подол. Рабочее платье было для нее плохой репетицией дворцовых нарядов, если она намеревалась возвращаться домой... - Когда же мы уже вернемся на "Золотую Сколопендру"?

   - "Сколопендра"? - Ларри удивленно приподнял бровь, заставив свою спутницу на полсекунды испугаться. - Мы отправляемся сразу на "Ветрокрылый".

   - Это еще куда?..

   Оказалось, что Олли была не в курсе последних событий, ведь она исчезла с торгового судна как раз перед тем, как началось самое интересное. Девочка, невольно оказавшаяся "виновницей торжества", пропустила всю кульминацию, десерт, который сколопендровцам подавал капитан королевского флота Виллем Вейдвальдс. Но этот недочет было нетрудно исправить... Даже не верилось, что история с пропажей этой мелкой своевольной девицы подходит к концу...ну, почти к концу, ведь оставалось еще покарать пиратов, но это пускай остается на совести служителей Короны. Подписывая свой контракт, Лауритц Траинен не соглашался рыскать по морям в поисках пропавших особ голубых кровей и сражаться с морскими разбойниками, худшее, на что он рассчитывал по ходу службы, были вывихнутые руки и фурункулы на суровых матросских...спинах. Так что свою работу судовой врач уже выполнил и далеко перевыполнил.

   - Все хорошо, что хорошо кончается, - выдохнул Лауритц, любуясь уже красующимся у пристани двухпалубным фрегатом, когда они, наконец, оказались в порту. Но Олли, кажется, не разделяла его радости... Девочка замерла за уложенными внакат бочками и словно к месту приросла. - Так мы идем, или ты уже передумала и мне вернуть тебя туда, где взял?

   - Я не пойду, - насупилась она.

   - Ну, что еще случилось? Олли, почему?

   - Не хочу. Просто не хочу, и все тут.

   - О, приплыли... - всплеснул руками доктор, как чувствовавший, что без загвоздок у них ничего не обходится. - Все уже достаточно настрадались и исстарались для того, чтобы вернуть тебя домой. Ты даже не представляешь, как много для тебя сделали люди, которые тебя толком не знают. А ты теперь так запросто говоришь "не хочу"? Мне кажется, в тебе должны были воспитывать великодушие и заботу не только о своих интересах...

   - Нет, Лауритц... Я уже так привыкла к этой новой жизни, что в старую вернуться уже не смогу. Мне там было плохо. А здесь - хорошо. Понимаешь?

   - Не понимаю, твое высочество. Вот честно, можешь меня казнить (а до этого, боюсь, дело может и дойти), но я никогда не понимал, почему это высокородным особам не живется в блеске и роскоши, не спится на пуховых перинах и не обедается паштетами из гусиной печени с трюфелями. Чего же в этом плохого?.. Я уверен, что множество детей твоего возраста, да и взрослых людей тоже мечтают пожить такой жизнью хотя бы недолго. Даже я, честно говоря, не прочь бы попробовать.

   - Ты так говоришь потому, что ты бедный. Те, кто бедно живут, всегда завидуют...

   - Ой ли... Нет уж, ты не права. Тут я - далеко не самый "обездоленный" пример. В определенных кругах я могу отнести себя к элите, и такого статуса я добился сам, благодаря собственному уму и усердию. Не знаю, получилось бы у меня так же выбиться в люди, родись я в совсем нищей семье, но этому вопросу суждено остаться без ответа... Но, пусть в жизни у меня был и не очень светлый период, я никогда на нее не жаловался. И никогда не возникало у меня желания все бросить, плюнуть и пуститься во все тяжкие с друзьями сомнительной репутации, выпивкой, азартными играми и легкомысленными женщинами, которые сломали судьбу многим молодым людям... Куда бы не занесла меня жизнь, я везде и всегда буду гордиться тем, кто я есть. А ты? Портовая оборванка? Юнга? Девочка или мальчик? Подмастерье судового врача? Или, все-таки, внучка короля?..

   На фоне криков чаек и благого мата портовых грузчиков можно было расслышать, как заскрипели девчачьи мозги, переваривая подобную проблему. Самоидентификация - вот незадача... Бедняжка чувствовала себя сейчас дикобразом на поле морских ежей или летучей мышью в ласточкином гнезде.

   - Я уже много успела повидать... Людей, которым по-настоящему плохо живется, которым негде спать, нечего надеть и нечего есть. Понятно, что им повезло меньше, чем мне, - протянула девочка и, поймав на себе строгий взгляд доктора, добавила, - ладно-ладно, им, по сравнению со мной, вообще не повезло в жизни. Но и у меня не все так замечательно. Да, за меня дома все делали слуги, все решали управители и воспитатели, которые получали приказы от моего папы... Но, несмотря на это, у меня не было ни минуты свободного времени! Мне было даже некогда просто выйти на улицу и немножко там погулять. Все боялись, что я могу простудиться, травмироваться, увидеть что-то, что не подобает моим глазам... Говорили, что такое времяпрепровождение не к лицу благородной даме. У меня дома не было никаких прав - сплошные обязанности. Утром меня поднимали с постели, и весь день до самого вечера был расписан по часам. И все сначала указывали мне, что делать, а потом говорили, что я все делаю не так - не так сижу, не так стою, не так ем, не так танцую, не так говорю...даже, когда я молчала, я делала это не так!.. Я не хочу туда возвращаться. Давай уйдем и сделаем вид, что я потерялась насовсем, будто бы меня никто так и не нашел? Пожалуйста...

   - Нет. Нет, так не пойдет. Олли, это не игра в прятки...не знаю, играла ли ты в эту игру в своем персональном аду, как ты его описала, но это не она. Сотня взрослых дядек обрыскала море в поисках тебя, и если ты думаешь, что им кроме этого больше нечем заняться, то будешь неправа. Они уверены, что тебя выкрали и удерживают силой, причем вовсе не те, кто это сделал на самом деле. Между прочим, капитана Гайде посадили в тюрьму за похищение тебя, которого она и в помине не совершала. Ее нужно освободить, пока еще не поздно, а невиновность Шивиллы можешь доказать только ты, если расскажешь правду.

   - Ну и что? - фыркнула Молира. - Ну и пускай посидит в тюрьме, мне-то что... Капитан никогда не была ко мне особенно доброй.

   - "Ну и что"??? Да ее повесят! - воскликнул Ларри. - Как пиратку и клятвопреступницу только потому, что она была ровно настолько добра, чтобы приютить тебя на корабле!

   - Ты ее любишь?..

   - Что...я?.. Ну...нет...возможно. Мы все ее любим как капитана. Но это сейчас к делу не относится.

   - Все ясно. Значит, любишь.

   - Олли! Ты меня в петлю загонишь. Меня повесят из-за тебя. Сначала Шивилла спустит шкуру за то, что я ей не помогаю, потом пираты четвертуют за то, что я ей помогаю. А синие мундиры под конец возьмут то, что от меня осталось, обольют смолой и подвесят на цепях в порту, в назидание наивным и доверчивым судовым врачам. Такой участи ты мне желаешь?

   - Нет... - девчушка нервно сглотнула и пристыженно опустила глаза.

   - Вот то-то... Тем более, неужели ты не соскучилась по своей семье, по своему отцу? Я уверен, что он сейчас очень беспокоится за тебя и будет рад снова увидеть живой и здоровой.

   - Ну...нет...возможно. Может быть, и соскучилась чуть-чуть. Но что-то не думаю, что он по мне тоже. Мне кажется, папе на меня уже давно наплевать - он никогда со мной нормально не общается, а если и общается, то постоянно тычет меня носом в мой "долг перед королевской семьей". Я всегда хотела, чтобы он мной гордился...но он говорит, что я его позорю...может быть, он будет только рад, что у него больше не станет такой неправильной дочери...

   - А вот так не говори... - Ларри присел рядом с девочкой на колено, приподнял ее подбородок и заглянул в ее глаза. - Он не совсем прав, я уверен, что ты хорошая девочка...возможно, немного не такая как все, но ты не можешь быть "позором семьи". Даже если твой отец такое сказал, в душе он все равно любит тебя, как своего ребенка. И я уверен, что живая дочь, как бы она себя ни вела и во что бы ни наряжалась, будет радовать его гораздо больше, чем мертвая или пропавшая без вести... Ну так как, мы идем, или мне уже можно самому мылить веревку?

   - Ладно, идем... Только подожди еще немножко, мне нужно подготовиться к тому, чтобы общаться с ними, как принцесса, а не как юнга.

   И Лауритц принялся смиренно ждать. Если бы он курил, времени ожидания хватило бы ему на то, чтобы набить и раскурить трубку, ну а так доктор просто стоял и нетерпеливо поигрывал своими часами до тех пор, пока Ее Высочество не созрели для того, чтобы явить свою благородную особу простым смертным. Олли и правда выглядела уже более уверенной и даже решительной, волнение, по крайней мере, внешнее, как рукой сняло...а, возможно, оно никуда не делось, а перекинулось на судового врача. Потому что чем ближе они подходили к фрегату, тем больше он начинал нервничать.

   - Ахой, на корабле! - окликнул Траинен вахтенных, дежуривших на верхней палубе. - Здравствуйте.

   - Это то, о чем я думаю? - удивленно проговорил один из солдат, обращаясь то ли к доктору, то ли к своему напарнику. Последний многозначительно кивнул.

   - Я судовой врач с "Золотой Сколопендры", вряд ли вы знаете меня, но корабль помнить должны. Мы пришли с девочкой.

   - А где вы ее нашли, доктор? И чем докажете, что это Та Самая девочка?

   - Если позволите, я буду говорить об этом с вашим капитаном.

   Уже через несколько минут к вахтенным солдатам присоединилось еще двое, на палубе собрался целый консилиум из самых что ни на есть "искушенных" экспертов и разгорелся оживленный спор.

   - А она не старше должна быть?

   - А не выше ростом?..

   - А она не рыжая?..

   - А то у нас до вашего здесь было уже две девчонки, так они и то были на принцесс похожи больше, чем эта.

   Так бы они еще долго могли спорить, если бы, привлеченный диспутом, на горизонте не появился первый помощник "Ветрокрылого".

   - Отставить разговоры! - рявкнул мужчина на подчиненных и смерил оценивающим взглядом незаметно переминавшегося с ноги на ногу Лауритца и полную безмолвного достоинства Олли. - Пропустить обоих! Поднимайтесь, сейчас я вызову капитана Вейдвальдса.

   Спустя несколько мгновений с квартердека спустился безупречно аккуратный, отутюженный мундир, пара начищенных до блеска черных ботфорт, форменная шпага и треуголка с пышным страусовым пером. К этому радующему глаз великолепию в качестве начинки прилагался не менее прекрасный Виллем, внутреннее состояние которого сейчас выражал только лихорадочный блеск ясных голубых глаз, взгляд которых он устремил на пришедших. Чуть склонив голову набок, молодой капитан посмотрел на девочку ровно настолько внимательно, чтобы не показаться при этом неприлично дотошным.

   - Сэр капитан?.. - проговорила Молира, сохраняя лицо, осанку и завидное спокойствие.

   - Ваше Высочество, - ответил Вейдвальдс, слегка поклонившись. - К сожалению, я не имел чести ранее быть представленным Молире Дриорской, поэтому я вынужден предпринимать меры предосторожности и не имею права доверять каждому встречному. Очень скоро сюда прибудет сам Герцог, а я дорого поплачусь, подсунув Его Светлости фальшивку.

   - Сам Герцог?..

   На этом моменте "каждый встречный" в лице рыжего лекаря снял с шеи цепочку с наконец пригодившимся золотым медальоном и протянул капитану

   - Пожалуйста, сэр. Сдаю с рук на руки вместе с законной владелицей, - не полагал ли он наивно, что его за это сразу погладят по головке и наградят...

   Военный довольно резко выхватил драгоценность, ему хватило одного короткого взгляда и едва заметного движения обтянутой белой перчаткой руки, чтобы подать сигнал своему старпому.

   - Руки вверх! - это они к доктору обращаются? Ну да, разумеется, нашли козла отпущения... Ларри тяжело вздохнул, воздел глаза к небу с видом "И за что мне все это?.." и поднял руки ладонями вперед, а один из солдат в это время похлопал его по бокам, залез под камзол (ах, проказник) и вытащил из-за пояса пистолет. - Отойти от девочки и лицом на палубу, живо!

   Получив удар прикладом мушкета между лопаток, несильный, но ощутимый и весьма красноречивый, доктор не особо мягко приземлился на колени и улегся на палубу так, как ему было велено.

   - Ммм...да здесь поразительно чисто, - заметил он, уткнувшись носом в шершавые доски. - И пахнет морской свежестью... Как вам только удается добиться такой чистоты? Вот, что значит военная дисциплина...

   - Спасибо, - скромно ответил Виллем, - мы стараемся - долг обязывает сохранять лицо во всем, начиная с таких, казалось бы, мелочей... - кажется, не договорив свой исполненный кроткой гордости, так и сквозившей в каждом его движении, монолог, юноша в момент стал мрачнее и строже. - Если вы считаете это очень остроумным, доктор Траинен, то ошибаетесь. Лежите себе спокойно и не умничайте. А зачем мы поддерживаем такую чистоту вам должно быть известно еще лучше, чем мне. Как корабль Военного Флота Его Величества, находящийся на выполнении задания, мы должны быть круглосуточно готовы принять бой. На этой палубе могут оказаться раненые, а чистота может стать фактором, решающим их исход... Не мне вам рассказывать, что любая лишняя грязь, занесенная в рану, не красит ее, - в ответ на это Лауритц промолчал, поглядывая на свое жалкое отражение в глянцевой поверхности капитанских ботфорт. - Откуда у вас эта вещь? - строго вопросил Вейдвальдс, как маятником, покачивая в воздухе медальоном на цепи. - Признавайтесь, вы ее украли, отняли, заполучили обманом?..

   - Я ему подарила! - переходя на сверхвысокие частоты, взвизгнула Олли, возмущаясь так, как умела только она, с взрывоопасной смесью избалованности, детской непосредственности, чувства собственной важности и сказочных представлений о справедливости. И сразу стало понятно, кто сейчас на корабле главный, к кому сейчас обернулись все головы... - Это моя вещь, и я вправе распоряжаться ею так, как хочу!

   - Вы уверены?.. - мягко переспросил Виллем, склоняясь к девочке с высоты своих шести футов роста, - ...что это ваше?

   - Разумеется, мое, сэр капитан, - Молира гордо вздернула носик. - Я вам могу подробнейшим образом доказать свои права на все, начиная этой побрякушкой и заканчивая троном, в очереди на наследование которого я стою, между прочим, пока аж четвертой... Только прекратите, прошу вас, этот цирк! За что вы вывозили по полу моего доктора, он ведь ни в чем не виноват!

   - Истинно так, - кивнул в палубу Ларри, уже промолчав о том, что как бы присутствующие дамы не любили вешать на него ярлыки, он все еще оставался ничьим доктором, своим собственным.

   - Я расскажу все, что было на самом деле, и доктор Траинен тоже. Только мы согласны на приличный разговор, а не допрос для преступников. Если вы сами сказали правду, и сюда действительно прибудет герцог, не хотите же вы, чтобы он узнал, что бы обращались с его дочерью и ее друзьями нелюбезно?..

   Волшебные слова сработали - юноша опасался гнева вышестоящих инстанций и не желал поставить ни малейшего пятна на свою безукоризненную, как свеженакрахмаленная сорочка, репутацию, поэтому в его случае принцип "Лучше поверить врагу, чем не поверить другу" оказался действенным.

   - Можете подняться, - сухо проговорил Виллем, при этом возвращая цепочку Олли, которую та не замедлила сунуть обратно врачу. - И я приглашаю вас в свою каюту побеседовать, но только, в знак уважения ко мне, прошу остаться безоружным.

   Трое прошли в капитанскую каюту, оказавшуюся намного более просторной, чем на "Сколопендре", и в которой царил казарменный аскетизм. Галантно наполнив для девочки стакан из хрустального графина с водой, в котором плавали золотисто-желтые лимонные дольки, Вейдвальдс усадил ее напротив своего письменного стола, а судового врача оставил сидеть где-то возле двери. Якобы, чтоб тот не забывал, что это было не дружелюбное приглашение на глоток лимонада, а капитану его просто навязали. И оба приготовились выслушать занимательную историю о жизни маленькой девочки, которая на своем недолгом веку уже успела пережить несколько приключений...

   Молира родилась в семье среднего королевского сына, Освальдра, герцога Дриорского, и девицы Адамины из рода Хартцов. Будучи поздним ребенком у любящих родителей и единственной наследницей женского пола, появившейся на свет за последние три поколения в королевской семье, девочка была взлелеяна с утроенной заботой. Учитывая то, что в первые годы жизни Молира была болезненной, впрочем, не более, чем другие слабые и бледные "цветы жизни" аристократических семей, она с младенчества была окружена штатом врачей и знахарей, отборных кормилиц и профессиональных нянек, к которым затем еще прибавились гувернантки, воспитательницы и многочисленные учителя, призванные сделать из малышки идеальную девушку, которую и замуж выдать будет приятно, и на трон (в случае чего) посадить не стыдно. До шести лет не видя ничего, кроме стен замка в герцогстве Дриор (далеко не самую живописной и веселой части Королевства), подлеченная и подученная, слегка окрепшая телом и умом наследница впервые была вывезена в столицу, ко двору своего венценосного деда... Где на королевском балу практически провалила первое, предложенное ей испытание взрослой жизни. Тогда родители решили, что девочке еще рано так тесно знакомиться с высшим светом (свет не еще не готов к таким нервным потрясениям), и Молира продолжила свое вынужденное затворничество. Подобный образ жизни, в котором ребенка с одной стороны держали в строгих рамках, а с другой умудрялись чрезмерно баловать и потакать ненужным прихотям, сформировал личность капризную и эгоцентричную, хоть при этом и не лишенную многих положительных качеств, почерпнутых от волевого, решительного отца и доброй, справедливой матери. Герцог и герцогиня при дворе считались идеальной четой и прекрасно дополняли друг друга, но идиллия их совместной жизни, к сожалению, продлилась недолго. Спустя семь лет после рождения дочери, Адамина, будучи еще молодой женщиной, слегла, сломленная неожиданной болезнью, и вскоре, несмотря на все усилия медиков, герцогини не стало.

   С тех пор герцог, скорбевший об усопшей супруге, сильно изменился. Злые языки поговаривали, что он даже потерял рассудок от горя, и доля правды в этом, к сожалению, была. Вдовец настолько был верен своей любви, что не только отвергал все мысли о повторной женитьбе, в его сердце даже для дочери места осталось не так много, как для покойницы. Суровый, местами даже жестокий нрав Освальдра больше ничего не смягчало и не уравновешивало, так что он пустился реализовывать себя в государственной службе так, как умел это лучше всего, прослыв черствым законником и неумолимым поборником преступности на суше и на море. На вежливые замечания о том, что он еще видный мужчина, и ежели ему не угодно заключить любовный союз, то брак из политических соображений был бы очень даже кстати, и что маленькой Молире, как ни крути, нужна мать, герцог безмолвно злился, пугая людей внешним хладнокровием. В итоге он довел все до такого абсурда, что, продолжая тихо ненавидеть официальную медицину и начав тяготеть к различным оккультным практикам, пригласил ко своему двору из Фьонуарана, далекой и недружелюбной страны, в которой люди поклоняются странным богам, так называемого "медиума", который позволил бы ему выходить на контакт с духом супруги... На этой части рассказал Лауритц не выдержал, воскликнув: "Да из такой семейки я бы тоже сбежал!" - а потом великодушно добавив. - "Продолжайте-продолжайте - я не буду больше перебивать".

   В такой вот атмосфере Молира жила (кто-нибудь даже мог бы сказать - героически выживала) до тех пор, пока ей не исполнилось без малого десять лет. На первый серьезный юбилей маленькая девица выклянчила себе невероятный подарок - поездку в летнее именье, туда, где тепло и привольно, где вместо однообразных крыш в окно видишь горы, а главное туда, где практически за воротами плещется Море... Так как отец ее с молодых лет официально служил в Королевском Флоте, Олли втайне мечтала о море, хоть никогда не видела его вживую. Недостаток реальных знаний у нее компенсировался почерпнутым из книг и многочисленных маринистических полотен, которыми был украшен их дом, так что девочка, воспитание которой потихоньку начинало идти наперекосяк, любовно лелеяла свою навязчивую идею. Навязчивые идеи, кажется, были на роду у них написаны... Герцог, например, непременно решил обручить постепенно взрослеющую дочь с кем-нибудь "достойным", и оказался настолько великодушен, чтобы предоставить девочке самой выбрать из десятка кандидатов, которые должны будут прибыть на именинное торжество. Причем всех "принцев, лордов чего-то там и сыновей владык забугорных" бедняжке нужно было выучить со всеми родословными и биографиями, как таблицу умножения. "Придворный звездочет" тоже ненавязчиво советовал герцогу в кандидаты на зятья одного князька из своих земляков. "Такого уродливого, - ежилась Олли, рассказывая свою историю, - ему должно быть всего-то двадцать лет, а борода у него белая, будто вся уже седая".

   Неудивительно, что замуж девочке совершенно не хотелось, и пусть под венец ее никто еще тащить не собирался, все эти тонкости ребенку объяснять никто не взялся. Поэтому назревающая помолвка стала одной из решающих причин побега. В летнем имении, располагавшемся в Порт-Каллат, заботы о маленькой, но многообещающей наследнице поручили вдовствующей графине, одной из дальних родственниц, и ее компаньонке - старой деве, успешно разменявшей четвертый десяток лет своей скучной жизни. Им, пожалуй, больше всего должно было влететь за пропажу девочки, и ради них Молира готова была бы вернуться...но не потому, что ей было жаль бедных женщин, а из интереса посмотреть на расправу. Просто ее отец за подобную провинность грозился разжаловать их в служанки и повыдавать за свинопасов, а из уст герцога это звучало вовсе не как остроумная шутка.

   А дальше на арене появились те самые пираты, без которых всем дышалось бы намного спокойней... Один из них, кого Олли опознала как того самого старпома, который в свое время имел честь сойтись в бою с самим судовым врачом "Золотой Сколопендры" и получить контрольный укус в ногу от гигантской черепахи, проник в поместье под видом садовника и втерся в доверие к мадам-компаньонке, которая, в силу не первой молодости и не блестящей красоты, мужским вниманием избалована не была и, как девочка, растаяла после первого же букета цветов. Здесь Ларри молча кивнул - действительно, серьезные дела иногда букетом вершатся с таким же, а то и с большим успехом, чем шпагой. Так фрейлина легкомысленно завертелась в том, что ей казалось бурной любовной интригой, а разбойник в это время собирал всю необходимую информацию. Когда Молира рассказывала про то, как раздобыла себе одежду простой служанки, прокралась мимо небдительной стражи и без труда отперла все двери, девочка искренне полагала всю проделанную работу результатом собственной гениальности. Но, на самом же деле, ее побег был хитро спланированной схемой для того, чтобы иметь возможность схватить девчонку прямо за воротами поместья. Правда, сама пришедшая в руки к пиратам принцесса имела возможность отыграться и, стоит отдать ей должное, уже исключительно своим умом улизнула с разбойничьего судна, когда преступники заблаговременно расслабились и начали праздновать победу. Раз уж Ее Высочество решили попутешествовать и повидать мир, не пропадать же такому замечательному плану, не так ли?

   Также Олли поведала и про Шивиллу Гайде, которая приняла ее на корабль, свято считая мальчишкой, и про Лауритца с его нечищеными сапогами, с которым их судьба свела совершенно удивительным образом, и про "Золотую Сколопендру", и про бой с безымянным судном, и про повторный побег в порту, и все новости, начиная с невольничьего рынка и заканчивая ведьминой кофейней... Под конец рассказа даже Виллему с его казенными нервами стало немного не по себе, и он твердо заявил, что на чем бы там девочка не настаивала, старую колдунью они арестовывать не собираются. Во-первых, вину такого рода доказать будет очень сложно, во-вторых, в кабаках чуть ли не ежедневно люди гибнут во время пьяных драк, и если где-то кто-то тихо пропадает раз в год, то это еще стоит под вопросом - считать ли это преступлением, а в-третьих, вся эта экзотика находится уже вне их сферы влияния... Зато с пиратов, подлейшим образом обведших вокруг пальца правосудие, капитан поклялся взыскать со всей строгостью по букве закона.

   - Еще раз прошу простить наши действия, если они могли показаться вам оскорбительными, - Виллем до дна осушил свой стакан воды и продолжил, - но вы должны меня понять, я всего лишь исполнял свои обязанности. Раньше мне не доводилось сталкиваться с заданиями настолько щекотливого характера, так что я вынужден был подозревать всех и каждого.

   - Ничего страшного, сэр, я все понимаю, и вы, и ваши люди славно потрудились... А какой сегодня день недели? - внезапно поинтересовался Ларри, почесав чуть отросшую бороду.

   - С вашего позволения, понедельник.

   - Якорь мне в...руку. Это же плохо.

   - Вас что-то не устраивает, сэр доктор?

   - Вообще-то, да. Но календари обычно составляют без учета моих пожеланий, так что... Сегодня состоится суд над Шивиллой Гайде. За ее...ну...административное правонарушение, - шепнул лекарь, отвернувшись от Молиры, так как не хотел в ее глазах окончательно ронять репутацию капитанши.

   - Да, я помню... Право, очень некрасивая с ней получилась ситуация. И что вы предлагаете делать?

   - Освободить ее из-под стражи. Как минимум, из-под вашей, капитан Вейдвальдс. Снять с нее обвинения и принести извинения...

   - Лауритц, да ты поэт, - ввернула свои два слова Молира.

   - Спасибо, я знаю, - усмехнулся врач, - надо записать, - авось, пригодится стих сочинить... Так вот, капитан, я уверен, что вы можете поспособствовать тому, чтобы вытащить ни в чем не повинную девушку из этой неприятности. Так сделайте же это, пожалуйста, очистите свою совесть, вам ведь никакого удовольствия нет карать несправедливо, не так ли?..

   - Так. Вы правы, доктор! И ваши слова достойны настоящего джентльмена... Я немедленно отправлюсь в суд, чтобы выступить в защиту арестованной.

   - Я с вами, сэр.

   - И я! - оба мужчины наградили инициативную девчонку весьма скептическими взглядами. - А что такого? Может быть, меня тоже совесть замучила, и я хочу извиниться перед мадам-капитаном за то, что из-за меня та попала в беду?

   - А вы остаетесь на корабле, Ваше Высочество, - приказал капитан. - Мои люди о вас позаботятся. Мы не вправе больше ни минуты подвергать вашу жизнь опасности.

   - Пффф... Да разве же это опасность? - принцесса развалилась на стуле и окончательно вышла из "роли". - Не видели вы всех тех опасностей, в которых я уже до вас успела побывать. Тем более, ваши люди - это не вы, если вам я еще могу как-то доверять, то им - сомневаюсь... Так что, поверьте, всем будет намного спокойнее, если вы возьмете меня с собой. По-моему, я заслужила небольшой променад.