Утром следующего дня Лауритц Траинен был при полном параде - весь вычищен, отутюжен и застегнут на все пуговицы...разве что, свои усики-перышки и рыжую бородку так и не сбрил, эта растительность на лице была им нежно любима и лелеялась с такой заботой, как пеларгонии на бабушкином подоконнике. Одним словом, был он сегодня блестящ и безупречен, практически как часовое стеклышко. Встречают же, как известно, по одежке...а вот провожали Лауритца в последнее время гораздо быстрее и чаще, чем ему бы того хотелось... Каким боком сегодня к нему повернется затейница-Судьба, лекарь не знал, но сделать все от него зависящее должен был, чтобы не упустить ценный шанс из-за какой-нибудь досадной мелочи.
Хоть к внешнему виду тут придраться не получится...будем надеяться. Окружающие, вообще, единогласно соглашались с тем, что Ларри невероятно симпатичен... Правда, было это лишь тогда, пока он пребывал в детском возрасте и умилял всех своими медными кудряшками и ямочками на щеках. А вот когда он вырос... Ну, "вырос" - это громко сказано, скорее, просто "подрос". Рост у доктора Лауритца - как раз то самое "чуть ниже среднего", над которым уже можно начинать бессовестно посмеиваться. Как бы то ни было, все мыслимые недостатки во внешности компенсировались обезоруживающе-добрыми глазами. А главным достоинством в его внешности, по его собственному скромному мнению, являлись густые темно-рыжие кудри. В тех землях, откуда Траинен родом, рыжие волосы считаются признанным эталоном красоты, отображенным в работах художников и воспетым поэтами. Так уж повелось, что за брюнетами там закрепился образ людей темпераментных и страстных, шатены всех оттенков распространены шире всего и должны представлять собой "золотую середину", рыжие - красавцы и красавицы, обладатели удачи и многочисленных талантов, а светловолосые... Светловолосые люди - скорее исключение, чем правило, они встречаются настолько редко, чтобы приписывать им сверхъестественные способности. Впрочем, Трехдержавная Академия, специализирующаяся на оккультных науках, склонна отрицать подобные предрассудки, в противном случае среди ее студентов подавляющее большинство было бы блондинами...
Необходимый корабль в порту не пришлось долго искать - эту красоту никто и не пытался спрятать, она стояла у причала в гордом одиночестве и была заметна издалека. Компактное трехмачтовое судно с узким, вытянутым корпусом, с острым, как птичий киль, форштевнем и длинным бушпритом...даже стоя на якоре оно выглядело стремительным и готовым в любой момент сорваться с места, как пущенная стрела. Черные блестящие бока "Золотой сколопендры" казались влажными и даже маслянисто-лоснящимися, по борту их украшала широкая огненно-желтая полоса и имя, выложенное металлическими литерами. А бледный, золотисто-желтый оттенок парусов, заметный даже в их собранном виде, наверное, делал парусник на горизонте похожим на ослепительный солнечный блик... Любуясь уходящими ввысь "стволами" мачт, Ларри так высоко запрокинул голову, что с него чуть не слетела треуголка. Лекарь, пожалуй, мог бы еще долго рассматривать черно-золотую красавицу глазами, округлившимися от удивления и восхищения, с разинутым ртом, как какой-нибудь зеленый салага... Но он позволил бы себе подобное поведение, если бы пришел устраиваться каким-нибудь юнгой. А так, раз уж молодой джентльмен претендует на серьезную должность, то и вести он себя должен подобающим образом, солидно и сдержанно.
Лауритц поднялся по трапу на борт, и его сапоги, начищенные по такому случаю до блеска, бодренько проскрипели по дощатой палубе. Флейт не пустовал - на шкафуте обнаружилось несколько моряков, среди которых выделялся один совсем пожилой, с бородой цвета соли с перцем, соль в которой явно преобладала, и с черной повязкой на левом глазу. Судя по всему, он был главным, по крайней мере, в этой маленькой группке, к которой не преминул направиться Ларри.
- Доброго утра, - поздоровался он, вежливо обращаясь ко всем, но больше остальных - к одноглазому. Вот в чем недостаток торгового флота - матросы одеты кто во что горазд, и крайне сложно определить чей-либо чин, - не подскажете, где я могу найти капитана этого судна? Мне с ним назначена встреча...
- В капитанской каюте, вестимо, сэр доктор, - проговорил бородач, смерив рыжего хитрым глазом, окруженным сеточкой морщин, и махнул коричневой от загара рукой в направлении кормы.
- Надеемся, кэп будет вас рад видеть так же, как и вы его, - добавил кто-то из матросов и те, кто были помоложе, очень невежливо расхохотались.
Врач так и не понял, почему они смеялись, над ним ли, или все-таки над какой-то одним им понятной шуткой. Но он и сам слегка улыбнулся, поблагодарив за ответ, - матросня же, нельзя с них стребовать соблюдения аристократического этикета, тут обижаться негоже.
Постучавшись в незапертую дверь капитанской каюты и шагнув в помещение, доктор испытал некоторый шок. Да такой, что чуть не замер на пороге, позабыв, зачем пришел. Как-то он забегался сегодня, совсем замотался... Или Ларри вчера уж очень невнимательно слушал, или голова у него совсем дырявая, или этот феерический болван Пауль недоговорил ему важную информацию...или просто специально умолчал один "невинный" момент, чтобы посмеиваться потом, представляя ошарашенную физиономию друга... Как бы то ни было, факт был налицо. Траинен точно помнил, что фамилия капитана - Гайде. И что его "жареный петух в одно место клюнул". Но чтобы капитан был Женщиной... Да еще какой... Молодой, ладной, стройной, с обворожительными чертами и восхитительной гривой рыжих волос. Он совершенно не запомнил, во что она была одета, но можно было с уверенностью заявить, что наряд сидел на ее фигуре безупречно, подчеркивая все без исключения достоинства, а их, уж поверьте, было немало. Во всей своей красе эта женщина...скорее даже девушка, возвышалась над мужчиной на добрых полголовы, и это еще больше усиливало эффект неловкости. Не то, чтобы Ларри к этому не привык...нет, он привык чувствовать себя коротышкой, но редко его это так смущало.
- Доброе утро, мадам, - учтиво поприветствовал медик, выйдя из ступора. На ходу вспоминая о вежливости, он снял шляпу, поклонился и представился, - мое имя Лауритц Траинен, доктор медицины.
- Я уж догадалась, что вы не плотник, - алые губы прекрасной капитанши сложились в легкую, ироничную улыбку, а в изумрудно-зеленых глазах блеснул игривый огонек, но лишь на долю секунды. После этого ее красивое загорелое лицо приобрело серьезное и даже строгое выражение. - Капитан Шивилла Гайде, шкипер первого ранга, - девушка коротко кивнула и пожала доктору руку с ощутимой силой. Косточки, конечно, не хрустнули, но сразу стало понятно, кто в этой каюте главный.
Капитан Шивилла Гайде
Капитан присела за стол и указала Лауритцу на стул напротив себя, чтобы иметь возможность смотреть ему прямо в глаза, нивелировав разницу в росте.
- Ну-с, не будем тянуть морского льва за усы... Меня предупреждали, что ко мне сегодня заявится кандидат на место судового врача, но не уточняли, кто именно. Так что перейдем сразу к делу. Сколько вам лет?
- Двадцать семь, мадам.
- Правда? Надо же... А я бы сказала, что семнадцать. Ну, пусть не семнадцать, но выглядите вы очень молодо.
- Возможно, вы правы. Мне часто такое говорят, - у некоторых людей от волнения будто язык к нёбу прилипает, и становится очень сложно выдавить из себя хоть одну фразу. А на других, напротив, нападает словесное недержание, и они начинают бесконтрольно нести все, что приходит на ум. Вот, кажется, с молодым врачом приключилась вторая ситуация. - Знаете, как говорится, "маленькая собачонка - всю жизнь щенок". Но это же не страшно...может быть, это даже к лучшему... Это у нас, знаете ли, семейное. Вот, например, мой прадедушка по отцовской линии - ему сейчас уже сто двадцать лет, а он все еще бодр и энергичен, и выглядит отлично...
- Так-так... Отставить! Это, конечно, очень интересно, про вашего деда... Но не мне и не сейчас.
- Ах, да, извините...
"Силы небесные, до чего же она красива... А эти волосы, они просто неописуемо восхитительны, в жизни не видел таких упругих...завитков... Да что же со мной такое?.. Ларри, немедленно возьми себя в руки, иначе снова останешься ни с чем! Не думай о женских прелестях, думай о работе. Работа-работа. Оспа. Цинга. Холера-холера-холера... И грибки на ногтях! О, да!" - таким хитрым образом доктор кое-как отрезвил мысли и привел себя в рабочее состояние. Несколько тягуче-долгих мгновений неловкого молчания, повисшего в каюте, наконец, прервались. Капитан взяла в руки предоставленную Лауритцем, не поскупившимся на формальности, стопку документов, и принялась их изучать не слишком пристально, но внимательно, по ходу дела отпуская комментарии.
- Университетский диплом с отличием... Да вы у нас "вумный", господин Траинен! - капитан Гайде улыбнулась уголком рта и вопросительно приподняла бровь.
- Ну, да, есть немного... - Ларри смущенно улыбнулся, на пару секунд потупив глаза, пока девушка продолжала просматривать его жизнеописание.
- Вы целых два года прослужили на военном флоте? - удивилась она. И ее можно было понять. Лауритц бы и сам страшно удивился лет пять-шесть назад, если бы ему сообщили такую новость о собственном будущем.
- Да, мадам. Если быть более точным - на патрульном корабле, пограничная служба.
- Даже так... А в боевых действиях участие принимали?
- Нет. Не совсем. Можно сказать, я участвовал в последствиях некоторых боевых действий...
- Хорошо... Да вам и не положено. А оружием вы, случайно, не владеете? Холодным, огнестрельным?
- Я учился стрелять из пистолета...
- Не подумайте, что попали не туда, куда шли. Работа у меня самая мирная, в последние годы я выполняю исключительно торговые миссии... Но товары приходится транспортировать самые разные, а дешевку я не перевожу. Мало ли кто в море на мое добро позарится, так что и судно приходится вооружать, и команду неплохо иметь обороноспособную. Так, а после военной службы у вас как раз следует торговый флот... - перелистнув очередную страницу послужного списка, капитан удивлено перевела взгляд с бумаги на доктора и еще раз, а ее колючие зеленые глаза смотрели теперь испытывающе, еще жестче, чем раньше. - Ах, вот это уже интереснее... А расскажите мне на милость, по какой такой причине три четверти вашего прошлого экипажа арестовали и упекли в каталажку во главе с капитаном?
Вот, началось то, чего Ларри боялся с самого начала. Вот в чем был корень всех его проблем - досаднейшая неприятность, поставившая темное, маслянисто-въедливое пятно на жизни молодого, талантливого специалиста. Капитан корабля, на котором в тот несчастливый год служил судовой врач, был пойман с поличным и обвинен в контрабанде таких товаров, что и не в сказке сказать, а только в судебном протоколе пером описать. Большей части команды тогда предъявили аналогичное обвинение, а Ларри чудом удалось доказать свою невиновность и избежать суда со всеми вытекающими последствиями. Избежать-то он избежал, а неприятный осадок, как говорится, остался. Его безупречная до этого репутация определенно замаралась в грязном дельце, к которому Траинен даже не был причастен, и это сильно мешало подыскать новое место. Доктор Лауритц примерно год вынужден был сидеть без хорошо оплачиваемой и соответствующей его квалификации работы, а при попытках трудоустройства он получал отказы по нелепым, надуманным причинам.
Он отдавал себе отчет в том, что и сейчас может произойти то же самое. Но просто не мог заставить себя где-то соврать или что-то утаить, это было бы некрасиво, нечестно по отношению к человеку, который уже наградил его крохотным, в одну медяшку, кредитом доверия. Поэтому Ларри выложил все, как на духу, со всеми подробностями, сдаваясь на милость капитана.
- ...а некоторые члены экипажа были совершенно не в курсе не то, что масштабов преступления, а вообще - всей проворачиваемой аферы. Капитан просто не счел нужным даже посвятить их в курс дела...на том ему и спасибо. Так что суд их оправдал. И меня в том числе, - закончил он свою трагическую историю.
- Раз суд оправдал, то и я претензий иметь не должна, - сухо проговорила рыжеволосая, но по ее тону тяжело было определить, искренне ли ее высказывание.
- Простите мое любопытство, мэм... - вдруг проявил инициативу врач, которому только что удалось прекрасно выговориться и даже избавиться таким образом от определенной тяжести на душе, - Но, если мне дозволено знать... Что случилось с моим предшественником? То есть, куда делся ваш прежний судовой врач?
- Прежний врач? - Шивилла сделала такой вид, будто не имела ни малейшего понятия, о ком идет речь, а потом прикрыла глаза и вальяжно махнула рукой. - Да так, сущая безделица... Я вышвырнула его за борт.
- За борт?.. - слабым голосом переспросил Ларри и, нервно сглотнув, невольным жестом потянулся пальцами к шейному платку, чтобы избавить себя от ощущения легкого удушья.
На самом деле не стоит сразу думать, что он трус. Первое впечатление - штука очень обманчивая... "Впечатлительный" - не значит "слабонервный". В спокойной и безопасной обстановке можно было вполне позволить себе и разнервничаться, и даже изредка полуобморочными состояниями себя побаловать. Зато в критических ситуациях, когда счет времени шел на секунды, а ошибки стоили слишком дорого, на молодого человека обычно снисходила завидная собранность и ясность ума. Да и разве можно считать трусом человека, который уютной, спокойной и сытой жизни осознанно предпочел опасное и неизведанное?.. Между прочим, когда дело доходит до спасения человеческих жизней, Лауритц прямо таки преображается. Тогда, как простой обыватель поспешит рухнуть в обморок при виде оторванной конечности...да что уж там, при виде обычной рожающей женщины, Ларри и глазом не моргнет, и рука у него не дрогнет, когда ему придется исполнять свои обязанности. Но душевная организация у него просто чуть тоньше, чем у некоторых...
Капитан же слегка поморщила свой чуть красноватый от загара, точеный носик и поспешила "отставить" свою шутку, которая явно была воспринята без должной легкости и чувства юмора.
- Да нет, конечно. Я шучу. На самом деле он проворовался, и я просто выгнала его. С позором.
- Ах, вот оно что... Как хорошо. То есть плохо, что у вас в команде был вор... Но хорошо, что вы не бросили его за борт. Хотя могли. Вы так...великодушны.
Лауритц почувствовал, что вот-вот перестанет бледнеть и начнет краснеть, что еще хуже. И ему стало так обидно, так досадно за то, что он такой нелепый шут, и сам себе все портит... Он был бы готов сейчас сквозь палубу провалиться, если бы это не было чревато порчей столь прекрасного корабля. Но Гайде наградила его попытки быть благовоспитанным снисходительной полуулыбкой.
- Ну, раз уж мой ответ вас так порадовал, то удовлетворите и вы мое любопытство. Ваша отповедь на следующий вопрос никак не повлияет на мое решение... Разве что вы меня совсем уж удивите. А какого черта вы, простите меня, вообще поперлись в судовые врачи? Я не слишком много понимаю в медицинской науке, но у вас ведь, кажется, практически безупречное образование. С таким дипломом вам не должно было составить труда устроиться на "сухопутную" работу, и я уверена, что вам бы тогда точно не пришлось испытывать никаких затруднений.
Зрит в корень, умная женщина... Ведь это действительно выглядело странным и необычным прецедентом - человек, способный получить пресловутое блюдечко с золотой каемочкой, сознательно предпочел простую глиняную плошку, которую еще нужно постараться в руках удержать... Уж нет ли за этим какого скрытого умысла? Иначе сидел бы себе в каком-нибудь крупном городском госпитале, или ходил бы по домам к многочисленным, щедрым на благодарность пациентам... Или даже занимался бы научной работой и параллельно обучал бы подрастающее поколение будущих юных лекарей - чем не жизнь для хорошего человека? Так и правда, с какого, спрашивается, черта?..
- Знаете, мадам капитан... Я всегда был, как вы изволили выразиться, "вумным" и не считаю это ни своим недостатком, ни великим достоинством. Я всегда много читал. И восхищался подвигами вымышленных персонажей и настоящих героев, путешественников, первооткрывателей... И в том возрасте, когда люди как раз уже начинают потихоньку бросать подобные "глупости" и браться за ум, во мне наоборот взыграла жажда Приключений. Ребячество, скажете вы?.. - но девушка не собиралась говорить ни это, ни что-либо подобное. Она сейчас вся обратилась в слух и внимала без тени насмешки на лице. - Я без труда, со своим-то дипломом, утроился судовым врачом, потому что эта должность казалась мне на тот момент лучшим переплетением путешествий, острых ощущений и моих профессиональных навыков. Честно скажу, поначалу мне не особо понравилось. Я был разочарован... Но потом так неожиданно втянулся. Мадам Гайде, вы можете мне верить, а можете - нет, но я точно понял, что море - это моё. Даже с изрядно подпорченным послужным списком я мог найти какую-нибудь более-менее приличную работу... Но я не хотел "какую-нибудь", я хотел снова служить на корабле. Я понял, что просто задыхаюсь на суше. Это все равно, что держать летучую рыбу в аквариуме... Или чайку - в клетке... Извините, если пригрузил вас ненужной информацией.
- Я закурю, если вы не против, - резко попросилась Шивилла и, не дожидаясь ответа, который, в принципе, мог бы оказаться и отрицательным, достала трубку и кисет с табаком. На несколько минут в каюте воцарилось молчание, а затем в воздухе, уже наполненном очень тонким ароматом заморских пряностей и благовоний, распространился крепкий табачный дым. Капитан, видимо, не ожидала от этого молодого представителя интеллектуальной элиты столь внезапного задушевного излияния, и ей было необходимо переварить услышанное.
- Нет, вы не сказали ничего лишнего, спасибо за исчерпывающий ответ, - наконец вынесла она миролюбивый вердикт, - Доктор... А не подскажете ли мне, который час?
- Простите, не подскажу, - потупился врач. - Боюсь, у меня нет часов.
- Нет часов? Вот оно что...
В географической локации, именуемой "современным цивилизованным миром" появляться на людях без часов считалось если не позорным, то, как минимум, неприличным. В любой мало-мальски состоятельной семье часы были обязательным подарком к совершеннолетию, уважающие себя родители иногда начинали за несколько лет откладывать деньги на тикающего спутника для своего чада. Этот затейливый механизм был универсальным даром в честь самых знаменательных событий, показателем социального статуса и способом самовыражения. А тот, у кого не имелось хотя бы одних часиков, заслуженно считался нищим (вот тут могли подать недовольный голос и нищие, совсем не лишенные сего блага цивилизации).
Гайде задумчиво извлекла из одного из своих многочисленных кармашков изящные золотые часики, выполненные в виде раковины аммонита, инкрустированной немаленьким изумрудом в центре закрученной спирали.
- Сейчас без четверти десять, - проговорила она, сверившись с циферблатом, - округлим до десяти. Запомните это время.
- Запомню... - пробормотал Ларри, но так и не понял, зачем. Он не был доволен собой и считал, что собеседование подошло к своему логическому завершению далеко не лучшим образом. Язык его - его враг, как всегда, наговорил каких-то неуместных глупостей... Молодой человек сейчас чувствовал себя школяром, провалившим экзамен, и встал из-за стола, готовый самостоятельно выйти вон с поднятой головой, пока его не выгнали с позором. Но капитан Гайде в очередной раз за сегодня удивила его, на этот раз кое-чем приятным...
- Идите-идите... Только не задерживайтесь. "Сколопендра" снимается с якоря завтра, с первыми лучами солнца, а это значит, что мы не собираемся сидеть здесь и дожидаться вас до самого рассвета.
- Не понял, мадам?.. Я что, принят на работу?
- Какой же вы непонятливый, доктор Траинен! И чему вас только в этих ваших университетах учат... Конечно, приняты! Все эти бумажки, - девушка вернула врачу его документы, - ничего не значат, они не вылечат моих ребят в случае необходимости. А вылечите ли вы - это мы и посмотрим. На испытательном сроке...
Из запертого ящика стола Шивилла Гайде извлекла список экипажа. Этот документ только назывался "списком", на самом же деле он представлял собой большой круг, как поднос из плотного пергамента, по периметру которого были закреплены карточки с данными каждого члена команды "Золотой сколопендры". Как эдакая гигантская ромашка, только на ней никто не будет играть в "любит-не любит". Круглая форма списка должна была символизировать то, что каждый моряк на судне равен пред законом и заслуживает равного уважения. Хотя, на самом деле, она произошла от старинных пиратских списков, составленных так, чтобы при обыске на корабле, буде таковому случиться, невозможно было найти главных и крайних в команде... Один из чистых "лепестков" был уже заготовлен для нового судового врача. И Лауритц не без удовольствия вписал в него свое имя и оставил отпечаток пальца после того, как капитан сама заполнила остальные необходимые пункты.
- Запомните, вы приняты на службу ровно в десять часов, и вам, считайте, уже начало капать жалование, так что не мешкайте... Может быть, вам выдать небольшую сумму авансом, чтобы вы приобрели какие-то вещи первой необходимости? - вдруг поинтересовалась она. Благородная женщина, наверное, посчитала беднягу совсем неимущим...в принципе, она была недалека от правды.
- Нет, спасибо, мадам капитан. Самое необходимое у меня, правда, уже есть... Спасибо вам еще раз огромное, вы не представляете, как я вам благодарен.
- Не за что. Рано благодарите - может, вы у меня уже через неделю домой запроситесь, а поздно будет. Давайте, господин доктор, бегом марш за своими вещичками.
- Есть, сэр...то есть, мэм.
- И успокойтесь вы, не нервничайте так. Вас я не собираюсь бросать за борт. Пока...