Мы приехали в большой театр около шести часов. Это было одно из красивейших мест, которые я когда-либо посещала. Роскошный зал с деревянными стенами медового цвета и позолоченными украшениями. К потолку крепилась гигантская хрустальная люстра с тысячами свечей, изящная балюстрада тоже была покрыта золотом, а стулья обиты темно-красной тканью (возможно, бархатом). Все это придавало балкону, на котором мы находились, элегантный и очаровательный вид. Я села рядом с Теодорой в переднем ряду из трех стульев. Иэн сел сразу за мной, Элиза – рядом с ним.

Поездка была долгой. Прошло много времени, пока мы добрались до города. Не то чтобы он располагался так далеко, просто экипаж стал тяжелым из-за ехавших в нем четырех взрослых человек и тащился со скоростью всего несколько километров в час.

В дороге я говорила немного, почти молчала. Я все еще была напугана своим поведением по пути к дому Теодоры. А вдруг кто-то видел нас, «прилипших» друг к другу? А если это видела Элиза? Я лишь ответила на несколько банальных вопросов, заданных ею и (к моему удивлению) Теодорой.

Я очень старалась не смотреть на Иэна. Не хотела снова увидеть на его лице немой вопрос. «Почему вы не живете настоящим?» Я не могла ответить даже себе самой. Впрочем, несколько раз мне это не удавалось. Мои глаза притягивались к нему против моей воли, при этом встречаясь с его внимательным взглядом.

Я не заметила, как мы приехали в город, не обращала внимания ни на что, кроме Иэна. Даже Элиза заметила. Я поняла это после того, как мы вышли из экипажа: она взяла меня под руку, вместе со мной немного отстав от нашей маленькой компании.

– Вы с моим братом поругались?

– Конечно нет, – заверила я ее.

На ее губах появилась легкая улыбка.

– Ох! – Лицо девушки просияло.

– Что ты хотела сказать этим «Ох»? – Мне не понравился блеск в ее глазах.

– Ничего. Просто я никогда не видела Иэна таким взволнованным в присутствии дамы, только с вами. – И снова улыбка, на этот раз в пол-лица.

– Элиза, я не… – Но я не знала, что ей сказать, и не была уверена, хочу ли волновать ее.

– Не будьте смешной, София. Ведь вы же не виноваты, что он влюбился в вас, не так ли?

У меня от удивления челюсть отпала. Я попробовала возразить ей, но не смогла. Иэн не был в меня влюблен. То, что он чувствует, – физическое влечение (как мне казалось, очень сильное и бесконтрольное), всего лишь. По крайней мере, я так думала. Но не успела объяснить Элизе, что она ошибалась, поскольку Иэн и Теодора присоединились к нам.

Я прилагала много усилий, чтобы временами не оборачиваться и не смотреть на него. На сей раз мне это удалось – ненадолго. Отчасти потому, что оркестр заиграл и привлек этим мое внимание. Но, как только подняли занавес, а на сцену вышли актеры и запели, я осознала, что абсолютно ничего не понимаю. Элиза передала мне листок бумаги, что-то наподобие программы (как на карнавале) с разъяснением образов и аллегорий, не понятных обычным, подобным мне людям. Рассмотрев листок со всех сторон, я пробормотала:

– Тоже на итальянском!

– Конечно на итальянском, моя дорогая. Вся опера на итальянском! – прошептала Теодора, немного раздраженная тем, что я нарушила молчание.

– Вы не понимаете спектакля? – спросила Элиза. Ее брови от удивления почти соединились в одну линию, показывая, что мне следует знать итальянский.

– Нет! – отрезала я. – О чем он?

Элиза немного наклонилась, но сразу же отодвинулась, когда увидела, что Иэн сделал то же самое. Он сидел прямо за мной, и нам было удобнее разговаривать, не мешая остальным. Его теплая рука на спинке сиденья коснулась моей кожи, рот приблизился к моему уху, и тепло дыхания Иэна снова рассеяло мое внимание.

– Это лирическая комедия. Дон Маньифико – очень амбициозный мужчина. У него две такие же амбициозные дочери – Клоринда и Тисба, а также нежная и добрая падчерица Анжелина, которую в доме держат за прислугу. Принц Рамиро…

Иэн продолжал что-то рассказывать, но мой мозг не различал слов. Я воспринимала лишь хриплый голос парня, тепло, обжигающее мне кожу. Его приятный запах (смесь дерева и трав) просто парализовал меня.

– У-у-у, – проворчала я, когда он закончил свой рассказ. Я пыталась понять то, что он сейчас говорил, но не была уверена, уследила ли за ходом его мысли. А когда его нос уткнулся мне в ухо, я уже не была уверена, что знаю, как меня зовут.

– Дальше – больше. – Он наклонился еще ближе, его пальцы мягко коснулись моего голого плеча.

Теплое и нежное прикосновение заставило мое сердце бешено биться, заглушая другие звуки театра. Я почти почувствовала его губы на своей коже. Безумие!

– Принц объявил, что дает бал для всех девушек королевства. Анжелина поехала туда инкогнито, элегантно одетая с помощью Алидоро, наставника принца Рамиро. Все очарованы ею. Однако дон Маньифико узнаёт ее и боится, что всплывет правда о том, что он отказал ей во всех дочерних правах. Конечно же, я не буду рассказывать вам, чем все заканчивается, но, думаю, теперь вы сможете понять все остальное. – Он вздохнул мне в волосы, его рука все еще лежала у меня на плече. – Теперь вам понятнее, сеньорита?

– Я…

Я старалась вспомнить услышанное, очень старалась. Но, честно говоря, не смогла бы ничего пересказать. Что-то о принце и бале, о чьей-то сестре. Плотное облако накрыло мой мозг. Когда Иэн шептал мне на ухо, никак невозможно было сосредоточиться.

Я повернулась поблагодарить его. Но Иэн сидел настолько близко, что я легонько уткнулась носом ему в подбородок. Он не отодвинулся.

– Ясно. Спасибо, – прошептала ошеломленно.

– Рад быть полезным вам. – На его идеальных губах появилась озорная улыбка.

Я, тоже улыбнувшись, быстро отвернулась, чтобы не наделать глупостей в общественном месте, типа того, чтобы прыгнуть ему на колени и поцеловать прямо на глазах у юной сестры.

Затем обратила внимание на спектакль. Это представление мне начинало нравиться. К моему удивлению, оно оказалось комедией. Тот самый дон Маньифико – вполне комичный тип. Спустя полчаса я подумала, что история мне знакома.

В антракте я осталась сидеть на своем месте, как и все. Иэн и Элиза оживленно беседовали о музыке и о том, каким «прекрасным» композитором является Россини. Я лишь выражала согласие, поскольку не была знакома с предметом разговора. Теодора все свое внимание обращала на соседний балкон, энергично общаясь с увешанной драгоценностями женщиной.

Начался второй (и последний) акт, и я поняла, почему история мне кажется знакомой: две завистливые сестры и служанка на роскошном балу; когда настоящий принц открыл свое лицо, девушка в испуге убежала, оставив браслет, который принц решил примерять всем девицам королевства, чтобы найти свою любимую. Должно быть, я рассмеялась.

– Это Синдирелла! – прошептала я Элизе и Иэну.

– Да, La Cenerentola, – улыбаясь, объяснил Иэн.

– Ты мог сказать это с самого начала и не утруждать себя объяснениями. – Я сделала обиженный вид.

Иэн наклонился, и его губы снова оказались в миллиметре от моего уха.

– И упустить возможность чувствовать так близко ваш запах? – Он тихо засмеялся. От этого смеха у меня поднялись волоски на теле и голова пошла кругом.

Я попыталась разозлиться на него, но не смогла придать лицу осуждающую гримасу, как хотела. У меня для этого слишком кружилась голова.

– Пойдемте? – спросил Иэн, дотронувшись до моего плеча, когда закончился спектакль.

– Останься! – ответила я.

Иэн ошеломленно взглянул на меня. Я закатила глаза.

– Пойдем, Иэн.

Он засмеялся и кивнул. Мы вышли в роскошно украшенный коридор.

На выходе Иэн поговорил с несколькими очень элегантно одетыми (как для той эпохи) людьми, представляя меня им всем. Следуя советам Элизы, я ограничивалась фразами «Приятно с вами познакомиться!», «Хорошо, спасибо!» и «Да, мне понравился спектакль». Имена забывались тут же. Я больше не встречусь с этими людьми. Притом я снова заметила, что именно женщины рассматривали меня с особым любопытством.

– Иэн, не могу поверить, что ты забыл отдать Софии украшения, которые я оставила специально для сегодняшнего вечера. Ты обратил внимание на то, как на нее смотрела леди Катарина Романов? – недовольно сказала Элиза, когда мы ждали наш экипаж.

Здесь стояла целая вереница карет, все точь-в-точь как и наша. Но один экипаж выделялся – очень большой, на головах у запряженных лошадей – красные накидки. Женщина в украшениях, с которой Теодора проболтала бóльшую часть вечера, плавно села в нее.

– Прости меня, Элиза. Я забыл. – Иэн провел рукой по темным волосам. Казалось, он смутился.

– Ты должен был помнить. Люди заметили, что у Софии не было ничего, что подчеркнуло бы красоту ее лица. – Элиза сложила на груди руки.

– Но ей это не надо! – просто сказал он, заставляя меня покраснеть от таких слов.

– Да, это правда, и все-таки… – Элиза улыбнулась мне, забыв о ссоре с братом.

По дороге домой Теодора в эйфории рассказывала о своей беседе с какой-то леди Катариной, очень важной персоной, наследницей известной русской семьи. Ее взрослый сын ищет себе жену. Видимо, у него солидное положение в обществе, поэтому интерес Теодоры к знакомству казался умилительным.

Меня очаровала дорога к поместью ночью. Было уже поздно, вероятно, около полуночи. Я и не представляла, что в девятнадцатом веке существовало уличное освещение. Конечно же, это еще не электричество, а нечто вроде фонарей или светильников высоко на домах. Однако они хорошо освещали улицы и переулки.

Маленький светильник в кабине экипажа давал лишь слабый свет, но его хватало, чтобы видеть глаза Иэна. Он ни на минуту не отводил от меня взгляда.

– Вам понравился спектакль, сеньорита София? – услышала я вопрос от сидевшей рядом Теодоры, когда мы уже ехали по улице, ведущей к дому.

– Очень! Я и не предполагала, что опера может быть такой веселой. Думала, они все мрачные и унылые.

Элиза рассмеялась.

– Знаете, иногда я думаю так же. Мне тоже не нравится уныние, – призналась она.

Я кивнула, улыбнувшись.

– Вам действительно понравилось, сеньорита? – расспрашивал Иэн, не проронивший прежде ни слова.

– Черт побери! Спектакль был невероятным! Хоть история и отличается немного от известной мне, она очень веселая! В детстве я обожала Синдиреллу. Она была моей любимой принцессой.

– Правда? – с любопытством спросил он.

– Да! Когда мне исполнилось шесть или семь лет, я тайком от мамы брала ее платья и надевала одно на другое, пока они не становились такими же огромными, как эти. – Насколько удивительной может быть жизнь! – Целыми часами я играла в принцессу, ожидая, когда меня заберет принц верхом на своем коне и… – Тут я умолкла, поскольку в моей голове всплыло воспоминание об Иэне в узком камзоле верхом на Шторме. Каким-то странным образом я проживала свою сказочную историю.

Опустив голову, я подумала: а вдруг у меня где-то есть фея-крестная, которая могла бы помочь мне решить все проблемы? Но ведь я знаю, что в реальной жизни сказки сбываются нечасто.

– И? – подстегнул меня Иэн.

– И я выросла! И узнала, что сказки хорошо заканчиваются только в книжках. – Пожав плечами, вздохнула я.

– Сказки могут стать реальностью, София. Главное, чтобы принцесса не боролась со своим собственным счастьем, – проникновенно ответил он.

Элиза и Теодора, ничего не понимая, переглянулись, но я конечно же знала, о чем он говорит.

– Иногда у нее нет другого выхода. Иногда это нереально, и она не может выбрать счастье, потому что находится не в том месте, даже если принц… – «Кажется, именно тот», – захотелось мне добавить, но я не смогла. – Возможно, она хотела бы многого, но не вольна поступать по своему усмотрению.

– Значит, вероятно, ей стоит бороться за то, чего она хочет.

Я взглянула на него всего на миг, не зная, что ответить. Потому что мне хотелось остаться с ним столь же сильно, как и вернуться домой. Итак, каким образом я могу бороться? Как совместить две несовместимые вещи?

– Может, у нее нет и этой возможности, – прошептала я, чувствуя, что сердце переворачивается у меня в груди.

Девушки крутили головами из стороны в сторону, словно наблюдали за игрой в пинг-понг.

– Возможно, она не одна, возможно, принц мог бы ей помочь, если бы она позволила. – Его глаза сверкали. Это было видно даже при тусклом освещении светильника.

– Нельзя! Она должна все решить сама, – пыталась я быть твердой.

– Похоже, принцесса просто очень упрямая! – иронично сказал он.

– Вероятно, принц не знает всей истории и поэтому не может помочь ей!

– Откуда он может знать всю историю, если она не доверяет ему настолько, чтобы ее рассказать? – Он вскинул брови. В его взгляде читался вызов.

– Это не от недоверия, Иэн. – Я опустила голову, чувствуя эмоциональное истощение. – Я… Она не может рассказать, так как сама не знает, что происходит.

– Я в это не верю.

– Ты такой упрямец! – ответила немного раздраженно.

– Да, я такой. Я борюсь за то, чего хочу.

– Я бы тоже боролась, если бы знала, чего хочу я! – сказала немного громче, чем собиралась.

Он улыбнулся, веселясь из-за моей злости. Скрестил на широкой груди руки и вытянул ноги в то небольшое пространство, которое оставалось внутри экипажа. Кончики его сапог спрятались под подолом моего платья.

– В это я тоже не верю.

– Ах, нет?

– Нет! Вам абсолютно ясно, чего вы хотите, просто боитесь признаться в этом самой себе, – закончил он самоуверенным тоном.

Ух! Он такой упрямый!

– Сказал сеньор-всезнайка! – хмуро съязвила я.

– Послушайте, сеньорита, могу вас заверить: я знаю, что вы чувствуете, лучше, чем вы.

– Мне нужно было разбить тебе нос, когда представлялась такая возможность! – Я скрестила руки на груди.

Иэн захохотал. Звук его смеха вызвал странные реакции моего тела.

– Никогда не поздно исправить ошибку, – нежно добавил он. – Я в вашем распоряжении, сеньорита.

– Вы ссоритесь! – испуганно воскликнула Элиза.

– Нет! – ответили мы с Иэном в один голос.

Я глянула на него, а он смотрел на меня нежно и весело. И я не могла больше злиться. Мы вместе рассмеялись, и обе девушки посмотрели на нас как на сумасшедших.

– Мы не ссоримся, Элиза, – сказал Иэн сестре, все еще глядя на меня. Он улыбался. – Просто пытаемся прийти к общему решению в вопросе совместного интереса. Не переживай. Сеньорита София уже не в первый раз угрожает разбить мне нос. Осмелюсь сказать: и не последний.

Я постаралась не рассмеяться, но на эту улыбку невозможно было не ответить.

– Мне не нравится наблюдать за вашими дискуссиями. Я очень ценю и тебя, брат, и вас, сеньорита София, поэтому не перенесу, если вы будете ссориться, – удрученно опустила голову девушка.

– Это не ссора, Элиза, – ответила я. – Правда. А то, что твой брат умеет меня сбивать с толку как никто другой, – это как подарок! Он сбивает меня с толку всеми возможными и невозможными способами.

– Могу сказать то же самое о вас. – В его глазах заиграли серебристые искорки.

Я пыталась дышать спокойно.

Теодора снова осталась в доме Иэна и Элизы. Как только мы зашли в него, я, пожелав всем спокойной ночи, поспешила в свою комнату. Не хотела подвергаться риску встретить Иэна в доме, и вдруг… Не хотела подвергаться риску!

Как только я зашла в свою комнату, я тотчас взяла телефон. Он был выключен, почти как всегда. Я не теряла глупой надежды, что там что-то будет (возможно, сообщение) после происшедшего с Иэном в экипаже. Но ничего не было. Мои предположения, похоже, оказались ошибочными.