На улице хаос был не меньше, чем на кухне. Много людей сновало из стороны в сторону с коробками в руках, тележками с продуктами и столовыми приборами.
Иэн стоял в центре конюшни возле Шторма. Выглядел он не так, как обычно. На нем были только рубашка и штаны, как предыдущей ночью, но теперь сорочку он испачкал землей. Пятна пота на широкой груди парня промочили ее, и она прилипла к коже. Растрепанные волосы были влажными от усилий, а на коленях засохли земляные комья. Даже его лицо казалось вспотевшим. Он был невероятно красив! Некоторое время я наблюдала за этой сценой, не желая пропустить ни одной детали.
С открытыми ладонями, словно показывая коню, что он безоружен, Иэн пытался подойти к животному. Хотя Шторма не обманешь. Он пятился на несколько шагов каждый раз, когда Иэн подходил ближе.
Парень сделал еще несколько попыток и наконец смог приблизиться настолько, чтобы сесть на жеребца верхом. Между тем торжествующая улыбка недолго держалась на красивом лице Иэна. Всего несколько секунд – и Шторм в порыве ярости встал на дыбы и неистово заржал. Больше не в силах удерживаться, седок в конце концов упал.
– Иэн! – закричала я, открывая ограду и подбегая (подняв подол платья) к нему. – С тобой все хорошо?
Я опустилась на колени рядом с ним, мои руки исследовали его грудь, плечи, шею. Все было на своем месте.
Он попытался встать и тихо застонал.
– Ай, спина! – пробормотал Иэн, приподнимаясь на локтях. Он посмотрел на меня со страдальческой улыбкой. – Доброе утро, сеньорита. Как вы сегодня?
– Я? Как ты? Хочешь, пошлю за врачом или отвезу тебя в больницу, или скорую помощь, или как тут оно у вас называется? Ты что-то сломал? Ударился головой? Сколько Софий ты видишь?
Он засмеялся, успокоив меня этим смехом.
– Не волнуйтесь. У меня все прекрасно. – Иэн коснулся моей руки, все еще лежащей на его груди. – Конь уже не впервые сбрасывает меня, вы же помните?
Он попытался сесть. Я взяла его за плечи, чтобы помочь.
– Ты уверен, что все действительно хорошо?
Шторм такой высокий! Возможно, парень не чувствует боли, потому что тело у него до сих пор разгоряченное.
– Уверен. А теперь хватит переживать из-за меня. – Он стряхнул грязь с рубашки. Поднялось целое облако песка. – Думаю, сегодня Мадалена прочитает мне еще одну нотацию. Вчера она часами отчитывала меня за пару пятен краски. – Затем парень улыбнулся, как нашкодивший и попавшийся ребенок. И он совсем не раскаивался.
Это было вовсе не смешно.
– Дурак, ты же мог разбиться. – Я отпустила его, резко поднимаясь. – Думала, ты отказался от этого коня. Собираешься оставить Элизу одну? Без отца, без матери и теперь без брата?
Как он осмелился совершить настолько дурной поступок? Кто угодно знает, что приручить Шторма невозможно. Это же ясно как белый день! Только такой упрямец не видит этого! Почему он до сих пор настаивает на своем?
– Конечно нет. Я просто пробовал новую технику, – он снова улыбнулся.
Моя злость становилась все сильнее.
– И что это за новая техника? Быть сброшенным диким животным с высоты двух метров? Поздравляю! Она прекрасно работает! – В моем голосе смешались ирония и злость.
Встав с земли, Иэн отряхнул штаны, подняв новую тучу песка.
– Я думал, это невозможно, но ошибался, – сказал он, выпрямляя спину.
Я растерялась.
– Что невозможно?
– Думал, вы не можете быть еще прекраснее, чем обычно. Но таки ошибался, – объяснил он, мило улыбаясь. – Вы еще восхитительнее, когда переживаете за меня.
Я фыркнула и повернулась к нему спиной, направляясь к дому. С ним точно все было хорошо, раз он в силах шутить надо мной!
Между тем, уходя в спешке, с затуманенным злостью взглядом, я зацепилась подолом платья за деревянный забор. Ткань разорвалась настолько сильно, что в образовавшуюся брешь можно было просунуть апельсин.
– Чертово дурацкое платье! – проворчала я, расправляя юбку и тем самым увеличивая дыру.
Иэн уже был у меня за спиной, когда я снова двинулась в путь.
– Почему вы так злитесь? – спросил он теперь серьезнее.
– А почему ты такой дурак? – ответила я.
Он взял меня за локоть, останавливая.
– Отчего я вас так раздражаю? – На его лице появилось растерянное выражение. – Не может быть, что только из-за коня.
И правда, не только из-за Шторма. Я должна уехать, и мне стоит забыть Иэна. Должна вычеркнуть из памяти самое приятное и самое сильное чувство в моей жизни, хотя еще даже ничего не началось по-настоящему.
Я несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Он терпеливо ожидал, не прерывая молчания.
– Мне необходимо поговорить с тобой. Сейчас! Я ждала тебя вчера ночью, но ты все не приезжал… Где ты был, в конце-то концов?
– Мне нужно было съездить в город. Для бала не хватает некоторых деталей, и мне следовало купить вам…
– Купить мне? – осторожно спросила я. Мне не очень понравилось выражение его лица, когда он это говорил. То, как он произнес эти слова, его улыбка сказали мне, что данные обстоятельства могут создать новую неразбериху. Сладостную, но все же неразбериху!
– Оно будет готово через несколько дней. Я обещаю, что скоро вы обо всем узнаете. А почему хотели поговорить со мной вчера?
Приятный тон его голоса развеял мою злость.
Я вздохнула.
– Ты знаешь почему.
– Ах, – он кивнул. – Мы можем побеседовать сейчас. Я тоже должен сказать вам что-то важное.
Казалось, Иэну не терпится поговорить со мной. Вероятно, он думал, что мы сможем найти способ все решить. И все закончится хорошо. Но он не знал всей истории, к тому же ни один разговор в мире не исправит мою жизнь в данный момент.
– Отлично! Однако я предпочла бы поговорить в более уединенном месте.
Если собираюсь рассказать, что родилась через двести лет, то лучше сделать это без свидетелей. Хоть работники и были заняты приготовлениями к балу и проходили мимо так, будто не видели нас, любопытное ухо могло уловить то, что не надо. И я даже не желала думать о возможных последствиях.
– И где бы вы хотели сделать это?
– Какая разница? При условии, что нас никто не услышит, для меня не важно место. – Я пожала плечами. Моя храбрость начала испаряться. Было бы чудесно, если бы я могла ни о чем не думать, ничего не рассказывать и вести себя так, как хочу я.
Еще раз вздохнула – больше нельзя откладывать неизбежное. Он должен узнать обо всем до того, как я исчезну из его жизни навсегда без объяснений.
Иэн поправил воротник рубашки и провел руками по вспотевшим волосам.
– Если вас не беспокоит, что я не очень уместно одет, чтобы сопровождать вас…
– Не будь смешным, Иэн! Ты отлично выглядишь и так. Пойдем прямо сейчас, пока я еще не растеряла храбрость. – Я направилась вперед, ожидая, что он последует за мной.
Он не обманул моих ожиданий.
Однако не успели мы сделать и трех-четырех шагов, как увидели бегущую к нам Мадалену. Она что-то отчаянно кричала. По-видимому, кто-то не закрыл животных, и теперь на кухне было полно взгромоздившихся на все подряд кур и гигантских свиней, которые набросились на мешки с кукурузой, расставленные на полу. А ей уже пора было жарить на завтра мясо.
Иэн, повернувшись, с мольбой посмотрел на меня.
– Иди быстрее! Я жду, – сказала я удрученно.
Мои попытки подойти к кухне оказались безуспешными. Многие люди пытались поймать живность. Я подумала, что лучше подождать на улице. Поимка всех животных заняла больше времени, чем я ожидала. То и дело слышались кудахтанье, хрюканье и крик.
– Чертово отродье! – воскликнул Иэн.
У меня от восторга округлились глаза.
Мне понравилось, как он смотрится без этого налета образованности. Он вел себя так же, как и люди, к которым я привыкла. От других работников я услышала еще несколько ругательств. И благодаря этому почувствовала себя как дома.
Спустя почти полчаса Иэн вышел из кухни, неся по курице в каждой руке. В его волосах застряло несколько перышек.
Я прилагала максимум усилий, чтобы не засмеяться. Я очень старалась!
Он передал кур проходящему мимо мальчику.
– Позаботься о них, пожалуйста, – попросил устало.
Потом, подойдя к крану рядом с корытом для водопоя, опустил голову под воду. Его мокрые волосы блестели и отливали темно-синим цветом. Несколько капель воды стекли ему на рубашку, отчего она прилипла к телу. Через прозрачную ткань просматривался каждый мускул на груди. От него невозможно было оторвать взгляд, но Иэн, кажется, не заметил страсти в моих глазах.
Он подошел ко мне и нежно улыбнулся.
– Откуда ты знаешь такие слова? – спросила я, сгорая от любопытства.
– Какие? – смущенно спросил он.
– «Чертово отродье»! Откуда ты это знаешь?
– Ах, простите меня, София! Я и не думал, что вы могли услышать это.
– Не извиняйся. Мне очень понравилось! Просто стало любопытно, где ты мог услышать подобное. Я думала, тут таких слов не услышишь.
– Я много читаю, – застенчиво объяснил он.
– Ты нашел ругательство в книге? – еще больше заинтересовавшись, расспрашивала я. – В книге написано «чертово отродье»? Правда?
Он покраснел.
– Да. И не повторяйте то, что я сказал, пожалуйста.
– А что это за книга? Наверное, ее автор очень продвинутый!
Он явно чувствовал внутреннее сопротивление, казался весьма смущенным. Но в конце концов сказал:
– Бокаж. – Голос Иэна понизился настолько, что его почти невозможно было расслышать.
– Думаю, мне уже говорили о нем. Не тот ли это милый португалец, который писал эротические стихи? – Я вспомнила несколько стихотворных строчек, охотно цитируемых студентами литературного факультета… «Здесь спит Бокаж, бабник; Провел он жизнь праздную и чудесную; Он ел, и пил, и трахался без денег».
– А откуда вы это знаете? – раздраженно спросил Иэн.
– Это как раз один из тех моментов, которые мне нужно рассказать тебе, – ответила я.
Он вздохнул.
– Как вы смотрите на то, чтобы мы поговорили на берегу реки? Думаю, там нет никакого риска…
– Сеньор Кларк, как хорошо, что я вас нашел! – Гомес в панике спустился со ступенек кухни. – У нас происшествие с тележками доставки, хозяин. Одна из них упала на другую, и оба торговца не поняли друг друга. Они очень возбуждены. Боюсь, могут совсем потерять голову.
Обеспокоенные глаза мажордома не оставляли сомнений, насколько серьезным был смысл слов «потерять голову».
– Не в моем доме! – завопил Иэн и почти бегом пустился к особняку.
Мажордом последовал за ним.
Мне начинало казаться, что судьба была против того, чтобы я открыла ему свою историю. Стоило мне начать разговор, сразу происходило что-то.
Еще несколько раз днем я возвращалась к нему, но то и дело где-то возникали неотложные проблемы, и лишь он мог спасти мир. Я думала, нам представится возможность поговорить после ужина. В моей голове никак не укладывалось, зачем устраивать такой бедлам из-за бала.
– Таким образом люди запоминают семьи, – объяснил мне Иэн, пока мы шли в музыкальный зал. Элиза хотела немного поиграть перед сном. – Помните, что говорила сеньора Альбукерке про бал в доме маркиза?
– Конечно. – Им пришлось раньше уйти из-за мужчин, которые плохо вели себя.
– Значит, сколько бы балов ни давал маркиз, лучше тех, чем когда-либо он провел, его всегда будут помнить за тот один, с которого гости должны были рано разойтись из-за нескольких кабальеро, не умеющих вести себя с дамами.
Я села возле Иэна, а Теодора – возле Элизы за фортепиано. Мне показалось, они хотели оставить нам больше личного пространства. Теодора начинала мне нравиться.
– А почему ты так переживаешь из-за этого?
Он не казался мне настолько тщеславным, чтобы делать все лишь из желания организовать самый лучший бал.
– Честно говоря, мне все равно, но для Элизы это важно. – Иэн с нежностью посмотрел на сестру. – Хочу, чтобы все прошло так, как она запланировала.
Я тоже взглянула на Элизу, заигравшую знакомую мелодию. Я узнала начало, потому что эта музыка есть на моем mp3-плеере! Только там она в исполнении одной ископаемой рок-группы с оркестром.
Я улыбнулась. Первая общая вещь с самого начала моего пребывания здесь!
Ну, за исключением ругательства Иэна.
– Вам нравится? – Он кивнул в сторону фортепиано.
– Очень! – воодушевленно ответила я, беря его под локоть обеими руками. – У меня есть эта музыка. Версия немного отличается, она тяжелее, но мелодия та же самая! Я долго искала ее в интернете. И не смогла… – Я умолкла в тот момент, когда морщина на его лице углубилась. Мне необходимо срочно поговорить с ним. Ситуация становится просто невыносимой.
– Вы расскажете мне когда-нибудь, где находится это место? – спросил он спустя несколько минут тишины, которую нарушала лишь музыка.
– Честно говорю, я собираюсь рассказать это сегодня. Я должна открыть тебе все, Иэн! Думаю, если бы мы поговорили в гостиной, – это было бы зашибись. Только вдвоем.
– Не знаю. А что значит «зашибись»? – спросил он как всегда очень вежливо.
Р-р-р!
– Это типа… замечательно. Ничего оскорбительного или неприличного…
– Сеньор Кларк! Как хорошо, что я вас нашел! – Снова Гомес.
Ах, боже мой!
Я не обратила внимания, что случилось на сей раз, но Иэн просто обязан был решить все в это позднее время. Я нетерпеливо ждала его возвращения, но прошел час, а он все не возвращался. Теодора и Элиза, устав, решили уйти. Я поступила так же. Что еще можно было сделать?
Конечно же, не смогла уснуть. Честно говоря, и не делала попыток. Я слонялась из стороны в сторону, веря в то, что он будет меня искать. Подождав еще несколько часов, отчаялась и решила больше не ждать его.
Размашисто открыла дверь и вышла в темный коридор. Кто-то, должно быть, погасил свечи, а я даже не поняла кто. Взяла свечу из комнаты и пошла по коридору, стараясь не шуметь, чтобы не привлекать внимания. Гостиная была такая же темная и пустая. Я пошла дальше. Мне нужно поговорить с Иэном! Даже если придется сидеть под его комнатой целую ночь.
Дойдя до двери, я тихо постучала. Элиза спала всего в нескольких метрах. Где находилась комната Теодоры – я не имела ни малейшего понятия. Изнутри послышался шум.
Иэн был в комнате.
Дверь немного приоткрылась, и я увидела, что он все еще одет в рубашку.
– До сих пор не спишь? Очень хорошо! – прошептала я и настойчиво добавила: – Поговорим? Сейчас!
Иэн открыл дверь немного шире, но показался мне взволнованным.
– Что вы здесь делаете в это время? – осуждающе прошептал он.
– Я ждала тебя до этого позднего часа, но ты меня не искал, поэтому решила найти тебя сама, что и сделала. Теперь впусти меня! Или мы будем разговаривать в коридоре и в конце концов поднимем на ноги весь дом?
– София, я не могу вас впустить! Вы с ума сошли?
– Там с тобой кто-то есть? – Это была единственная причина, которая могла помешать мне зайти в его комнату и поговорить с ним.
– Конечно нет! – обиженно ответил он, ужаснувшись моим словам. Его голос был намного громче моего шепота. – О чем вы думаете?
– Ни о чем я не думаю! А сейчас впусти меня. – Не ожидая ответа, я проскользнула мимо него в дверь.
Иэн осмотрел коридор по обеим сторонам двери и закрыл ее.
– София, что вы делаете?
Он подошел к столу (такому же, как в моей комнате, с кувшином и тазом) и смыл краску с рук. Когда цвета смешались, вода стала черной.
– Если кто-нибудь узнает, что вы здесь… это разрушит вашу репутацию!
– Сейчас мне нужно решить более важные, чем моя репутация, проблемы! – Я не отводила от него взгляда. Он был снова одет лишь в рубашку и штаны. – Мне надо многое сказать. И это важно. Я не выйду отсюда, пока ты не выслушаешь меня!
Иэн вытер руки и, положив кусок ткани на столик, подошел ко мне.
– Это не может подождать до завтра?
– Нет!
– Ну хорошо, – вздохнул он. – Давайте поговорим.
– Давай, – согласилась я.
Но вдруг слова улетучились, и теперь я не знала, с чего начать. Несколько раз глубоко вдохнула, собираясь с духом, которого осталось уже совсем мало.
Иэн внимательно смотрел на меня.
– Возможно… – нерешительно начала я. – Возможно, тебе лучше сесть, чтобы слушать все… – я указала на кровать и умолкла. Думаю, для того, чтобы восстановить дыхание.
На краю кровати лежала картина. Незаконченное полотно. Мои ноги сами понесли меня к ней. Я подняла все еще зажатую в руке свечу, стараясь лучше осветить портрет, и ахнула.
Но это…
Я!
Незаконченная картина была идеальной копией того вечера, когда мы ездили в оперу. Я одета в розовое платье, в косе цветок, глаза сверкают. Мой силуэт был уже почти готов, мои волосы, кожа, губы. При этом от платья – лишь розовый контур на груди.
Я подняла руку, чтобы дотронуться до полотна. Изображение выглядело настолько реалистично, словно я смотрела в зеркало. Зеркало вполовину тела, отражающее картинку еще красивее, чем оригинал.
– Не трогайте! – попросил он, все еще стоя с другой стороны кровати. Я повернулась, чтобы посмотреть на него. – Краска пока не высохла. Размажется. – Он казался смущенным, испуганным, неуверенным.
Я взглянула на картину еще раз.
Эта красивая женщина на картине – я? Он меня видит такой?
– Иэн, – мой голос исказился из-за того, что в горле стоял ком. – Почему ты меня написал? Я думала, ты не любишь изображать людей.
Он не ответил. Я повернулась, чтобы посмотреть на него. В моем взгляде до сих пор горел вопрос. Целую минуту мы молча смотрели друг другу в глаза, и только потом Иэн ответил.
– Потому что я не могу вас потерять, София! И все, что у меня может быть, – это портрет… – Он указал на полотно жестом побежденного человека.
– Ах, Иэн. – Я поставила свечу на палитру и бросилась в его объятья.