Дамас, немного задетый отношением жены к собственной персоне, отправился в ресторан за ужином. Обед они с Адой, благодаря ее хитрому отцу, пропустили, а вызывать повариху, заблаговременно отправленную в отпуск на неделю, он не хотел. Темный адепт прекрасно осознавал, что Ада, не привыкшая к такой роскоши, может и смутиться. Да и он все еще не терял надежды, что жена одумается и согласиться консумировать брак. А присутствие в доме постороннего может спугнуть ее.

Поэтому Дамас планировал баловать свою упрямицу вкусными блюдами из ресторана, благо в деньгах недостатка не было.

Существовал еще один вариант — договориться с руководством академии о том, чтобы еду приносили из столовой, но Дамас привык к роскоши, поэтому оставил его на самый крайний случай. Да и вдруг у жены появится желание готовить самой. Отец рассказывал, что его мама иногда сама приготавливала обед или ужин, когда была в скверном расположении духа.

Оставив супругу у дверей академии, он направился в ресторан, специализирующийся в приготовлении блюд со специфическими добавками. Так как Ада прямо высказалась, что ему сегодня ничего не светит, то он решил приглушить разбушевавшиеся гормоны. Все-таки у Зова сирены были последствия. Его неудержимого влекло к собственной жене, хотелось не только обладать ею, но и постоянно ощущать ее рядом. Ему приходилось прилагать титанические усилия, чтобы не напугать ее этим желанием, потому как с ее стороны отклика не было. Либо из-за того, что ее вторая суть не проснулась, либо дело в ее холодности — девственность играла значительную роль.

По пути навестил свою знакомую Тиану де Круз, поблагодарил за платье и за необременительной беседой за бокалом изысканного вина, бегло просмотрел каталог нового кружевного женского белья. Но быстро отложил его в сторону, едва представив Аду в понравившихся моделях. Несмотря на слухи и поведение вампирши, Дамас с Тианой были всего лишь друзьями. Она была единственной любовницей отца, с которой младший дер Килен нашел общий язык. И, невзирая на то, что Эрнест дер Килен спокойно относился к тому, что некоторые его временные пассии прыгали в постель к сыну, Тиана не стала этого делать. С самого начала знакомства темная обращалась с Дамасом, как с младшим братом.

Обсудив новую любовницу отца (Тиана сразу поняла, что тему с женой поднимать не стоит), Дамас нетерпеливо прервал разговор. Какое-то непонятное чувство звало его вернуться как можно быстрее. Оно тревожило его, мешало сосредоточиться на беседе, словно зудело все тело.

И, несмотря на то, что Дамас предполагал, что эта тяга — последствия Зова, новоиспеченный муж простился с собеседницей и направился в сторону академии. По пути заехал в винный магазинчик. Необходимо было купить пару бутылок шампанского. Темный адепт даже задумал пригласить ее подруг на праздник. Таким образом, он хотел заручиться их поддержкой и сделать приятное жене — в их компании она сможет расслабиться. Одну бутылку он взял для гостей, чтобы как следует отметить состоявшуюся свадьбу, а другую — для вампирши, она просила "особое" шампанское, чтобы подтолкнуть одного стеснительного ухажера.

Открывая портал на крыльцо своего дома (в сам дом он попасть не смог), темный уже знал, что что-то случилось. Ведь на его жилище явно лежала защита самого директора Академии Межрасовых отношений.

Войдя в гостиную, парень тихо выдохнул. Ада была дома и, на первый взгляд, вроде в порядке. Только глаза немного припухшие и красные, словно она плакала. Потом с некоторым удивлением заметил и ее подруг, одна из которых стояла у шкафчика с редкими зельями.

— Не советую даже смотреть в их сторону, — недовольно сощурившись, произнес хозяин дома.

— Я просто рядом стояла, — торопливо отходя от шкафчика и прячась за спину Ады, ответила бывшая соседка жены.

— Ну-ну, — не поверил Дамас. Чтобы дочь ведьмы прошла мимо запретных зелий, пусть и не унаследовав ее способностей? Это невозможно. Опустив пакеты на столик, он поинтересовался: — Что случилось?

— Тебя директор срочно к себе вызывает, — выпалила супруга.

"Да что же успело произойти?" — недоумевал темный.

— Зачем? — попытался выяснить причины вызова к главе академии, с которым он был в приятельских отношениях, несмотря на разницу в возрасте. Возможно, что именно в этом и крылась разгадка, почему Алэрико дер Вагас установил защитный барьер на их дом.

— Не знаю, — краснея, ответила Ада, отводя взгляд.

Видимо, знала, но сознаваться не хотела.

— Хорошо, — решив не пытать супругу, Дамас воспользовался артефактом телепортации. Защитный барьер директора не пропускал перемещения внутрь, а из дома ничего не препятствовало. Странно. Но не успел он шагнуть в открывшийся портал, как ее подруги напросились идти вместе с ним, удивив не только его, но и дриаду. Еще одна необычность.

Выслушав ответ драконицы, темный все больше занервничал. Произошло что-то действительно из ряда вон выходящее, раз Алэрико еще и подруг жены переместил к ней. А оговорка темной адептки о том, что Аде стоит побыть в одиночестве и вовсе обеспокоила. Но он виду не подал, лишь удивленно посмотрел на смутившуюся супругу.

Прежде чем уйти вслед за подругами дриады, Дамас, указав на пакеты, посоветовал:

— Если голодная, можешь начинать без меня.

Адепт был практически абсолютно уверен, что разговор с директором академии продлиться достаточно долго. Уже закрыв портал, парень вспомнил, что забыл предупредить о бутылках. Но решил, что девушка не станет пить одна и успокоился.

Выйдя перед кабинетом Алэрико де Варгаса, темный поймал взволнованный взгляд Фелис. Она посмотрела на драконицу, которая демонстративно хмуро глядела на свои ногти, и, немного замявшись, все-таки подошла к Дамасу.

— Запомни, что в этом есть и твоя вина, — смело посмотрев в глаза парня, решительно предупредила оракул. И, посчитав свою миссию выполненной, она резко развернулась на каблуках и направилась с подругой к лестнице, оставив ошеломленного адепта стоять у дверей.

— Ты так и будешь стоять столбом в коридоре? — послышался из-за двери приглушенный голос Алэрико де Варгаса.

Перед ним была каменная дверь, испещренная многочисленными царапинами, по обеим сторонам от нее на косяках борозды были намного глубже. Складывалось впечатление, что смертельно испуганных адептов против их воли затаскивали внутрь кабинета. А они упирались, цепляясь за косяки и дверь ногтями, когтями, зубами. Дамас невольно сглотнул. Не зря все в академии, включая и преподавателей, лишний раз боятся приходить к ее главе, предпочитая решать вопросы между собой. У директора даже секретаря не было, никто не выдерживал здесь больше пары дней.

— Что встал как вкопанный? — в открывшейся двери показался сам директор с бокалом в руке. В нем плескалась какая-то густая темно-красная жидкость, будто подтверждая мысли о смертельно напуганных жертвах.

— Интерьер у тебя интересный, — вспомнив о причине его нахождения здесь, ответил Дамас, входя в кабинет и невесело усмехаясь. Все прошлые их встречи проходили либо в его домике, либо в ресторане за закрытыми дверями персональной кабинки директора. Тут же на парня обрушилась вся мощь ауры хозяина кабинета, которую тот поспешил приглушить.

— Ах, это? — небрежно махнув рукой, довольно протянул Алэрико де Варгас, — так положение обязывает.

Дамас с интересом начал осматриваться. В самом помещении не оказалось ничего примечательного или устрашающего.

Под потолком плавали несколько тусклых магических шаров, которых, впрочем, для темных было вполне достаточно для того, чтобы видеть окружающую обстановку.

Стол с темно-зеленым сукном, на нем открытая бутылка из черного стекла, затертые серые папки с какими-то бумагами с краю, чернильница с пером, пустой подсвечник из черненого серебра. Сзади на полке несколько книг, соседствующих с колбами из такого мутного стекла и не разобрать, что внутри. На одной стене гобелены и старинные часы, в другой — камин и рядом стоит кресло. За столом тоже кресло, в котором вольготно уже восседал хозяин кабинета. На полу светлый ковер с темно-красным пятном ближе к центру, видимо, кто-то разлил на него вино или… кровь. Больно цвет "говорящий".

— Яд не предлагаю, — кивая на початую бутылку, усмехнулся директор, — присаживайся.

— Кто на этот раз? — проходя и усаживаясь в кресло для посетителей, спросил Дамас.

— Глава клана Горных гномов, — болтая жидкость в бокале, ответил Алэрико де Варгас, — я не принял его дочь в академию.

— Почему? — откидываясь на спинку, поинтересовался адепт.

— У нее вообще уровень способностей на нуле, — хмурясь, ответил директор, — можно сказать, что их нет. Зачем мне балласт? Только зря девочку обнадеживать.

Адепт дер Килен понятливо усмехнулся. Практически каждый год директора Академии Межрасовых отношений пытаются отравить, заказать, соблазнить, купить, шантажировать и даже продать. Наделенные властью, деньгами и связями родители бездарных чад пытались всеми способами либо задобрить несговорчивого директора, либо убить. Чаще всего дарили отравленное дорогое вино. Все знали, что Алэрико де Варгаса не берет ни один яд, ни одно зелье. А сколько раз пытались соблазнить, просто и не вспомнить. Ни одна женщина не могла к нему прикоснуться, так как подавляющая аура директора нещадно угнетала всех, кто просто находился рядом. Тем, кто к нему все же рискнул дотронуться, можно было только посочувствовать. Они падали без чувств и могли еще долго находиться в обмороке.

Темная сущность Алэрико де Варгаса никого не признавала с тех пор, как в юности его предала невеста. Сам мужчина часто страдал из-за этого. Он, конечно, мог на непродолжительное время приглушить ауру, если полностью был сосредоточен. Но во время близости с женщиной о контроле и речи не шло. Так что у главы академии интима не было очень давно.

— Ты хотел поговорить об этом? — посмотрев, как директор опустошает бокал с ядом, задал интересующий вопрос Дамас.

— Нет, — ставя с громким стуком фужер, почему-то зло ответил Алэрико де Варгас.

От него вновь повеяло давящей силой, чуть ли не впечатывая посетителя в мягкое кресло.

Дамас не показал, как ему неприятно и как похолодели ладони, лишь вскинул удивленно бровь.

— Во-первых, разберись со своими бывшими пассиями, — наливая себе отравленного вина, произнес глава академии. — Ведь слух о том, что ты женился уже прошел, а о том, что новоиспеченная супруга принята в твой род никому неизвестно.

Дамас цыкнул языком от досады. Об этом он как-то подзабыл.

— И, во-вторых, — глянув исподлобья на парня, Алэрико де Варгас прошипел, — исполни свой супружеский долг и инициируй суккубу. Иначе это сделаю я.

— Что случилось? — весь напрягся Дамас.

Было видно, что хозяин кабинета не шутит. И произошло что-то из ряда вон выходящее, раз Алэрико де Варгас заговорил о женщине. Между прочим, чужой жене.

Директор в красках рассказал о происшествии в холле жилого этажа девушек. Не упустил отметить, что Ада не только прикоснулась к нему, но и осталась в сознании. И что его темная сущность приняла ее.

— Если бы я не знал, что вас благословила сама Темная Сестра, то уже сегодня Аделаида спала бы в моей постели, а потом стала бы моей женой, даже несмотря на нашу дружбу, — глядя в наполненный очередной бокал, горько усмехнулся директор.

— Не стала бы, — напряженный, как тетива лука, ответил внешне спокойный адепт, — она откликнулась на Зов сирены.

— Что? — поднял ошеломленный взгляд на друга Алэрико. — Как ты решился на такое?

— Порой это стоит риска, — смотря прямо в темные глаза собеседника, ответил Дамас.

— Все равно, — переведя взгляд на камин, в котором тут же вспыхнули алые языки пламени, не сдавался директор, — как ты отпустил неинициированную суккубу одну?

— Я ей доверяю, — твердо ответил адепт, хотя и сам не понимал причин этого.

— Советую тебе, как другу, — отставив бокал, прямо посмотрел в глаза Дамаса глава академии, — иди домой и консумируй брак. И себе удовольствие, и мне меньше проблем.

— Каких?

— Кроме тех, что каждый мужчина будет желать залезть к твоей супруге в трусики? Ты даже не представляешь, как мне трудно, — бросил тяжелый взгляд на адепта директор. — Я до сих пор едва сдерживаюсь, чтобы не прыгнуть к ней. Все сделал, чтобы спасти твой брак и нашу дружбу. Отправил к ней подруг, поставил на дом защитный барьер, чтобы не телепортироваться к ней. А ты не хочешь лишить девственности свою законную жену?

— Я… не могу, — выдавил сквозь зубы адепт.

— Почему? — чуть не подскочил от надежды мужчина.

— Потому что обещал ей не давить и дать время привыкнуть.

— Глупо, — пренебрежительно бросил Алэрико. — Воспользуйся, в конце концов, своим даром.

Дамас ничего не ответил, лишь зло поджал губы и отвернулся, смотря, как в камине пляшет живое пламя.

— Так, — поднимаясь и обходя стол, решительно начал глава академии. Облокотившись на край стола, заявил: — Даю тебе три дня. Если по истечении этого времени Ада останется девственницей, то не обессудь. Я сделаю ее своей.

Говорить о том, что его жене он дал неделю, Алэрико де Варгас почему-то не захотел.

— Хорошо, — вставая, прошипел Дамас. И, не прощаясь, стремительно вышел из кабинета.

Он вновь телепортировался у порога собственного дома, защитный барьер до сих пор не пропускал внутрь, подстегивая злость и ярость сирена.

Когда темный вошел в гостиную, где в последний раз видел супругу, то испугался. На столе стояла пустая коробка из-под его салата и бокал, на дне которого осталось несколько капель шампанского.

Дамас позвал Аду, переворачивая все пакеты. Он искал бутылку, чтобы выяснить какое именно шампанское выпила его жена. Ополовиненная емкость нашлась под столом у кресла.

Она распила бутылку Тианы, и парень с ужасом осознал: жена вполне могла выйти из дома в поисках мужчины. Темный вдруг так ярко представил, что возбужденная дриада выходит на улицу, где в основном живут преподаватели мужского пола, и как навстречу ей попадается кто-нибудь из них. В голове зашумело, глаза застила алая пелена ярости. А картинка в голове не исчезала, дальше распаляя ревнивого адепта. Разыгравшееся воображение подкинуло еще одно изображение, как его супруга вешается на первого попавшегося (почему-то ему представлялся в этой роли только Алэрико де Варгас) и как жадно ее руки шарят по его телу. Мужчина в ответ страстно целует Аду, сильнее вжимая податливое тело в свое.

— Ада, ты где? — не вынеся этой сцены, взревел Дамас, не замечая, как выходит из-под контроля его сила и крушит все, что находится в комнате.

Ответа не было. Темный понимал, что необходимо успокоиться и обойти весь дом, возможно, девушка просто спит. А если нет, то подобрать заклинание и найти пропажу, где бы она ни была. Но перед глазами стояла такая реалистичная картина поцелуя Ады и директора, что он не мог совладать с эмоциями, круша образовавшимся смерчем всю мебель в гостиной.

Сдавленный испуганный вскрик заставил замереть с пакетом, который он с жестокостью комкал в руках, представляя шею соперника. Дамас медленно обернулся, увидел жену в одном полотенце с огромными от страха глазами и, бросив все на пол, заваленный щепками, стеклом и другими частями разгромленной мебели, в один прыжок оказался перед дриадой. Мини-ураган, что мгновение назад хозяйничал в комнате, исчез, словно его не бывало. Лишь остатки мебели, что плавали вместе с магическими шарами под потолком, с громким шумом упали на пол. Парень сжал пискнувшую девушку в стальных объятиях и с облегчением вдохнул родной нежный аромат гиацинтов и горьковатый запах нагретой на солнце смолы.

* * *

Когда я увидела разрушенную гостиную и бушевавший в ней смерч, в центре которого, смяв пакет, стоял муж, то часть хмеля тут же прошла. Из горла вырвался приглушенный вскрик, который в этом грохоте и шуме каким-то непостижимым образом услышал разъяренный супруг. Он обернулся, и я едва не побежала. В глазах Дамаса полыхала такая тьма, что ни синевы, ни белка видно не было. Ноздри хищно раздувались, как у только что возродившегося оборотня, не хватало только огромных клыков, с которых капала бы на пол вязкая слюна.

Колени вдруг затряслись, а темный за один удар сердца оказался рядом и с силой сжал меня в крепких объятиях. С шумом втянул мой запах, уткнувшись в макушку, и заметно расслабился. Я же, прижатая лицом к его камзолу, пыталась не задохнуться. В гостиной слышался шум падающих предметов, на который Дамас не обращал внимания.

— К-как ты… — хрипло начал супруг, но запнулся, с трудом прочистил горло и наконец задал свой вопрос: — Как ты себя чувствуешь?

При этом руки, обнимающие меня, немного подрагивали, то ли от напряжения (все-таки столько магии потратил, чтобы раскурочить мебель), то ли от испуга.

— Нормально, — упираясь руками в его грудь, приглушенно ответила я. — А если ты мне дашь еще и дышать спокойно, то вообще замечательно станет.

Дамас отодвинулся, но объятий не разомкнул. Взглянув в его побледневшее лицо и нормальные синие глаза, поинтересовалась:

— Неужели от директора так сильно влетело?

Через секунду осознала, что лучше бы мне было и дальше задыхаться и молчать, чем задавать этот вопрос.

Руки, которые до этого нежно сжимали талию, сдавили тисками, вызывая сильную боль. От страдальческого вскрика муж пришел в себя и угрожающая тьма, вновь медленно наполняющая глаза супруга, затаилась на дне зрачков.

— Не очень, — обхватывая подрагивающими ладонями мое лицо, выдохнул Дамас.

Он так долго всматривался в мои глаза, что постепенно страх уходил, на его место возвращалась пьяная отвага и возбуждение. Но кошка внутри меня продолжала безмятежно спать, несмотря на провокационную близость супруга.

Простое поглаживание лица большими мужскими пальцами, вызывало приятные мурашки вдоль позвоночника. Но муж ничего не предпринимал, даже не пытался приблизить свое лицо, чтобы поцеловать. Мне почему-то это не понравилось и я решила взять дело в свои руки, а точнее губы.

Резко подалась вперед, накрывая четко очерченные губы, и неумело поцеловала. Сначала ничего не происходило, я даже подумала, что муж меня оттолкнет. Но вскоре все изменилось, заставив меня еще больше опьянеть от происходящего.

Дамас ответил на поцелуй со всей страстью, талию сжал почти тисками, притянул к жесткому телу. А вызванные таким ответом искры в теле превратились в пламя, которое выгнуло меня навстречу мужчине, заставило запутаться в темных волосах. Полотенце и его одежда казались раздражающей деталью, кожа словно горела в огне. Я отвечала яростным поцелуям мужа с не меньшей страстью, вцепившись в густые волосы, проведя по изгибу чуть заостренной ушной раковины. Темный застонал и мягко прижал меня к стене в коридоре, одна рука его скользнула на затылок, а вторая пробралась снизу под полотенце, нежно поглаживая и сжимая то одну ягодицу, то другую. Мы отстранились друг от друга, лишь когда стало не хватать дыхания, ведь тех глотков воздуха, что мы судорожно хватали, было отчаянно мало.

Муж уперся лбом в мой лоб, тяжело и часто дыша, посмотрел в мои глаза и со стоном вцепился в свои волосы, отскочив от меня на пару шагов.

— Что случилось? — растерянно спросила я, как никогда желая продолжить начатое. Кожа, где касался Дамас, горела.

— Сколько салата ты съела? — вместо ответа спросил муж, как-то затравленно посмотрев на меня.

— Какое это имеет отношение к происходящему? — раздраженно складывая руки на ставшей болезненно чувствительной груди, поинтересовалась я.

— Огр-р-ромное, — прорычал темный.

— Весь, — в голосе прорезались гневные нотки. — Тебе что, жалко стало?

— Нет, — соскальзывая по стене на пол, простонал муж. И, горько усмехнувшись, закрыл лицо руками.

И вид у него был такой горестный, что злость на странное поведение тут же улеглась. Захотелось подойти, обнять, прижаться к нему всем телом и вновь ощутить на своей груди тяжелые ладони. А лучше губы и язык.

— Пойдем в спальню, — сипло предложила я, так как диван был разгромлен.

— Не могу, — глухо ответил супруг. Отняв ладони от лица, он пояснил причину отказа: — Ты под возбуждающим зельем. И это не остановило бы меня, так как нам все равно необходимо консумировать брак. Я воспользовался бы ситуацией, но ты съела салат со снижающими возбуждение добавками. Поэтому твоя темная сущность заснула и не проснется до завтрашнего утра.

— Ну и что плохого? — не понимала я.

— Плохо то, что завтра ты будешь меня ненавидеть. Будешь презирать за то, что произойдет сегодня. Ведь свою вторую сущность ты начнешь контролировать только после того, как потеряешь девственность. А я не знаю, что случится, если суккуба в тебе будет спать. Что будет после, тоже предположить не в силах.

— Может, рискнем? — усаживаясь рядом, спросила я. Видимо, зелье было хорошим, раз меня так долго не отпускает возбуждение.

— Тобой я рисковать не готов, — серьезно заявил Дамас, смотря мне в глаза.

В груди потеплело. Но это была не вновь разгорающаяся страсть, а признательность. Ведь было видно, как тяжело ему даже просто сидеть рядом, не имея возможности прикоснуться. А от разгоревшегося желания наверняка зубы сводит. Я бы на его месте не смогла быть такой благородной.

— За что мне все это? — несколько раз ударяясь затылком об стену, простонал муж.

— Наверное, потому что ты ненавидишь меня, — вспоминая все его нападки, просто ответила я.

— Ненависти к тебе у меня никогда не было, — сжимая руки до побелевших костяшек, ответил муж, потом вдруг задумчиво добавил, смотря прямо перед собой на разгромленную гостиную: — По крайней мере, с тех пор как я тебя увидел.

Эта оговорка задела, но не задержалась в пьяном сознании. Меня вдруг начало клонить в сон. Видимо, просто перевозбудилась.

— Раз уж ничего не будет, — отчаянно зевая, рассудила я, — отнеси меня в кровать.

— Очень провокационное предложение, — усмехнулся темный, но на меня даже не взглянул.

Я положила голову ему на плечо, которое вполне годилось на роль подушки и, кажется, задремала. Потому что не мог Дамас так нежно и ласково целовать меня в макушку и с тяжелым вздохом прошептать:

— Спи, моя любимая… лягушечка. Завтра все обсудим.