Естественно, на занятие по истории мирового расоведения я опоздала. И задержка оказалась значительной, так как для восстановления сил мужа одного поцелуя было мало. И если ему опоздание ничем не грозило, то для меня оно было катастрофой, так как профессор Редьяр де Лем не только не пускал на занятие опоздавших, но и жестче спрашивал на зачетах и экзаменах. Память у него, как и у всех вампиров, была просто превосходной.

Я же рискнула открыть дверь аудитории, когда с начала пары прошло уже полчаса. Надеялась, что директор предупредил насчет меня.

Но как только бесцветные глаза пригвоздили меня на входе, я поняла, что это не так и лучше бы вообще не приходила на лекцию, как и предлагал Дамас.

Но я же ответственная, и так достаточно пропустила пар с этой свадьбой и инициацией, чтобы отлынивать от занятий.

— Простите, профессор де Лем, — проговорила я, неуверенно улыбнувшись, — меня задержал директор.

— Мне Алэрико де Варагас ничего не сообщал, — недовольно поджав губы, сложил руки на груди преподаватель.

Вспомнив слова директора о том, что мои чары суккубы сильнее Стефании дер Браун, я решила это проверить. В любом случае, хуже уже быть не может.

— Предполагаю, что он просто забыл об этом, — расправила плечи и, подарив очаровательную улыбку и лукавый взгляд из-под ресниц, добавила: — Я понимаю, что нарушила ваши немногочисленные требования к адептам, но сделала это ненамеренно.

Беловолосый преподаватель усмехнулся и, по глазам было видно, хотел выгнать, съязвив напоследок, но вдруг хищно повел носом и оказался рядом со мной в мгновение ока.

Схватил мою руку под изумленным взглядом адептов и, склонившись, поцеловал ее, не сводя с меня пристального взгляда. От него по телу прошлась жаркая волна, что не осталось мужчиной незамеченным.

— Я вам верю, очаровательная Аделаида, — усмехнулся понимающе мужчина. — Можете больше не оправдываться. Проходите на свое место.

Но вместо того, чтобы отпустить меня, не сводя с меня своих жутковатых глаз, за руку повел к Фелис.

— Благодарю, — смущенно пробормотала я, опускаясь на стул. Стыдливо отвела глаза в сторону и поймала полный ненависти взгляд карих глаз Стефании.

— Не стоит, — продолжая стоять и нависать надо мной, расплылся в широкой улыбке профессор, обнажая клыки. — Такой красивой девушке, как вы, можно простить все, что угодно. Тем более такую мелочь, как опоздание на лекцию.

Ой, что-то мне сразу поплохело. Я перестала играть и улыбаться. Ведь демонстрируя клыки, вампиры недвусмысленно показывают тем самым, что не прочь перевести знакомство в более близкие отношения.

— Профессор де Лем, это честь для меня, но боюсь, что не могу оправдать ваших ожиданий, — вымученно улыбнувшись, выдавила я. — Вы же знаете, что я недавно вышла замуж. И меня вполне устраивает мой мужчина.

Последние два слова я специально выделила голосом, дополнительно акцентируя на их смысле внимание не только преподавателя, но и смотрящих на меня с обожанием адептов.

— Жаль, — расстроился беловолосый мужчина. Но затем, как бы ненароком коснувшись моей руки, добавил, переходя на "ты": — Если передумаешь, ты знаешь, где меня искать.

— К-конечно, — запнувшись, ответила я, мысленно взвыв. Если Дамас узнает (а судя по гневным взглядам Стефании, он точно узнает), то очередной вспышки ревности не избежать. И даже боюсь представить, во что она может вылиться.

Остаток лекции я просидела как на иголках. Профессор де Лем бросал на меня влюбленные взгляды и нарочито горестно вздыхал. А адептка дер Браун, кажется, просверлила во мне дырку своим яростным взором. По крайней мере, мой затылок к концу занятия нещадно ныл.

Когда лекция закончилась, я буквально вылетела из аудитории, слыша многочисленные окрики. Мне стоило первой отыскать мужа и все ему рассказать. Ведь зная мстительный нрав темных, неизвестно как приукрасит случившееся Стефания.

Мне повезло и мужа я нашла первой. Схватив его за руку, буквально втолкнула в одно из опустевших на время обеда помещений и потребовала:

— Быстро переноси нас домой.

— Зачем? — подозрительно сощурившись, спросил супруг.

— Потом объясню, — нетерпеливо ответила я, прислушиваясь к стремительно приближающимся шагам в коридоре.

— Нет, сейчас, — складывая руки на груди, заупрямился темный.

— Либо ты переносишь нас домой без объяснений, либо спишь отдельно целый месяц, — пригрозила я, сверкнув недовольно глазами.

— Занятно, — криво улыбнулся муж. И, приняв какое-то решение, подошел ко мне вплотную, выдвинув свое условие: — Ну хорошо, коварная лягушечка. Только дома ты сразу же мне изложишь, в чем причина твоего поведения.

— Безусловно, — делая шаг от подпираемой спиною двери, согласилась я.

Только оказавшись в родной гостиной, я устало упала на диван и облегченно выдохнула. Прикрыла глаза, собираясь с мыслями, и рассказала об инциденте.

— Значит, ты боялась моей ревности? — в итоге выдал мой личный кошмар.

— Это все, что тебя волнует? — удивилась я.

— Да, — присаживаясь рядом со мной, ответил муж, — я не хочу, чтобы ты меня боялась.

— Я испугалась твоей ревности, но никак не тебя, — возразила я. — А это два разных понятия.

— И чем страшна моя ревность? — целуя меня в шею, поинтересовался супруг.

— Тем, что можешь натворить бед, и с тобой, скорее всего, случится какая-нибудь неприятность, — грозно посмотрев на Дамаса, ответила я. — Я за тебя переживаю, пиявка.

— Почему пиявка? — оторвавшись от своего занятия, изумился темный.

— Потому что такой же темный и противный, — ехидно улыбнулась и, прищурившись, задала встречный вопрос: — Давно хотела спросить, а почему ты называешь меня "лягушечкой", хотя я и требовала так не обращаться ко мне.

— А ты помнишь, что в начале семестра, после нашего первого знакомства в столовой, у вашей группы был практикум у озера? — заправляя волосы мне за ухо, шепотом спросил муж.

— Да, — выдавила краснея.

— Вы пытались активировать свою темную сущность, призвав собственных фамильяров, — продолжил шепотом Дамас, склоняясь к моему уху.

— Ты что, следил за мной? — возмутилась я, попытавшись отодвинуться.

Но мне, конечно, не позволили.

— Скорее изучал, — признался муж. Запустив руки в волосы, начал массировать все еще ноющий затылок и, обжигая щеку горячим дыханием, выдохнул: — Тогда ты думала, что на твой зов никто не откликнулся. Но на самом деле на твой призыв отозвалась лягушка.

— Нет, — не поверила я.

— Прости, но это так, — рассмеялся темный.

— Не может быть, — простонала, спрятав лицо в ладонях.

Я прекрасно помнила, как единственная из всей группы не смогла призвать фамильяра. Тогда сильно расстроилась и едва не раздавила выскочившую под ноги мелкую светло-зеленую лягушку, столкнувшись с Дамасом по пути к зданию академии.

— А где она сейчас? — резко отнимая ладони от лица, впилась взглядом в синие глаза Дамаса.

— Сначала фамильяр был здесь, — пожал плечами улыбающийся муж, — а потом он испарился, так как не подпитывался твоей энергией.

— Слава Пресветлому, — выдохнула я. Не хватало мне еще проблем с объявившимся фамильяром. Да и становиться объектом насмешек всей академии не хотелось. — Ну надо же, мой фамильяр — лягушка.

— Я никогда еще так долго не смеялся, — веселился муж.

— Если скажешь хоть кому-то — убью, — пригрозила я.

— Я же не враг сам себе, — притягивая к себе за талию, ответил супруг.

— А почему раньше не сказал? — полюбопытствовала я.

— Не знаю, — укладывая мою голову себе на грудь, ответил темный, — наверное, хотел, чтобы у меня была тайна, касающаяся тебя, о которой даже ты не знала. Было в этом что-то прекрасное.

Пообедать мы не успели, но разговор оставил после себя ощущение полной гармонии и взаимного доверия.

После занятий у меня появилось тревожное чувство, которое требовало, чтобы я немедленно отправилась в Священный лес. Кое-как поужинав, так как от беспокойства не могла усидеть на месте, Дамас согласился перенести нас.

Оказавшись у границы леса, стремительно пересекла ее и оказалась закруженной в радостном зеленом вихре.

— С тобой все в порядке? — спросила, заглядывая в болотного мутного цвета глаза.

Бука успокаивающе закурлыкала в ответ. Да я и сама поняла, что дело не в питомице.

Меня безудержно тянуло дальше в лес.

— Мое дерево, — воскликнула я и побежала вглубь, не замечая ничего вокруг.

— Ада, подожди нас, — услышала позади призыв мужа, но сил остановиться не было.

Я бежала, хотя не различала дороги, по сторонам мелькали зелеными полосами деревья, а впереди меня звало драконово дерево.

Пришла в себя только тогда, когда щит мягко отпружинил меня. Я быстро взмахнула руками и сняла защиту. Подошла к дереву, уперлась в теплую шероховатую кору лбом и расплакалась.

В таком положении меня и нашли взволнованные супруг и любимица, спустя двадцать минут.

— Ада, что случилось? — спросил муж, прижимая мою спину к своей груди.

— Правда, он красивый? — улыбаясь сквозь слезы, спросила я.

— Кто? — не понял темный.

— Плод, — поднимая голову и счастливо улыбаясь, посмотрела на запутавшийся в кронах красно-зеленый шипастый фрукт с мою ладонь величиной.

— Очень, — нервно сглотнув, уставился на семя Дамас.

— Что здесь происходит? — раздался позади нас грозный окрик одного из стражей леса.

— Я забираю свое дерево, — решительно заявила, обернувшись.

— Не велено, — проблеял сатир, выглядывая из-за ствола серебристой арки.

— Отец, — позвала я, отчетливо, как никогда, почувствовав присутствие отца поблизости. — Я выиграла спор и теперь забираю свое дерево к себе домой.

— Ты уже подготовила все для переселения? — спокойно поинтересовался родитель, входя в одну из арок.

— А что нужно сделать? — встав за моей спиной, спросил муж.

— В первую очередь необходимо освятить почву, затем обустроить защиту, ну и подготовить местную флору к новому соседу, — вежливо улыбаясь, ответил древень.

— Все будет готово через час, — сквозь зубы выдавила я. — А пока можешь убрать своих прихвостней.

— Адочка, — приторно начал отец. И я вновь передернула плечами. — Я не могу оставить твое дерево без защиты на этот час.

— А я не могу оставить его наедине с тобой и твоими слугами, — сложила руки на груди. — Ты ведь что-то собирался с ним делать или пытался совершить. Не зря же оно вызвало меня.

— Просто один из постоянных клиентов решил, что пока дерево ослаблено появившимся плодом, его защиту можно пробить и выкрасть, — покаянным тоном сообщил отец, хотя в глазах не было ни капли вины. — Но наши стражи успели схватить нарушителя прежде, чем твоя защита пала.

"Врешь" — захотелось закричать мне, но не стоило сейчас скандалить. Ведь сначала необходимо обезопасить драконово дерево, перенеся его в свой дом, а уж потом устраивать разборки. Но в одном глава рода Дри был прав — сейчас мое дерево очень ранимо и беспомощно. Состояние, когда связанное с дриадой растение плодоносит, можно сравнить с беременностью.

Я с мольбой в глазах обернулась к мужу, надеясь, что он найдет решение.

— Значит, вы не будете возражать, если мы наложим дополнительную защиту, — утвердительно сказал муж, беря меня за руку.

Мне, конечно, не очень понравилось его предложение, но другого выхода я не видела, поэтому пришлось согласиться с планом темного.

— Безусловно, — понимающе улыбнувшись, кивнул отец.

— Верь мне, — наклонившись к моему уху, прошептал муж.

Судорожно вздохнув, кивнула.

Сначала я подошла к своему сокровищу, приложила обе ладони к стволу и накачала его своей энергией. Через несколько минут, пообещав как можно быстрее справиться с вопросами переселения, я поставила свой щит на дерево. Затем супруг наложил свою защиту, которая, в отличие от моей, была видна. И она не только оберегала от вторжения, но и полностью черной пеленой скрывала растение от чужих глаз.

— Бука тоже постережет здесь, — погладив питомицу по оттопыренному шершавому хохолку, потребовала я. — И не дай Светлый Бог, с ней что-нибудь случится за этот час.

Родитель насмешливо приподнял брови, но ничего не ответил.

Уходила я с тяжелым сердцем.

За час уложиться не получилось. Мы подготовили не только почву и растения к новому соседству, разработали новую систему безопасности, но и соорудили ловушку для всех, кто решит позариться на дармовую кормушку.

И хотя я сильно нервничала, но то чувство безумного беспокойства больше не посещало меня, не звало вернуться в Священный лес. И я смогла выполнить все требования для перемещения.

Когда мы вновь появились у моего дерева, отец уже поджидал меня. Бука лежала возле черного щита, закрыв глаза, и казалось, что она просто спит. Но при малейшем приближении стало ясно, что это не так. Моя питомица была начеку.

— Мы готовы переместить мое дерево, — подходя к ящерице и гладя ее по хохолку, твердо сказала я.

— Хорошо, — просто ответил глава рода, — сейчас заключу ее в кокон для легкой и безопасной транспортировки и можете забирать.

— Нет, — холодно отрезала я. — Мы сами заключим ее в стазис и в кокон. Нам твоя помощь не требуется.

— Ада, прекрати, — устало выдохнул отец. Подошел ближе и тише добавил: — Сейчас не время показывать свою самостоятельность и обиду. Ты же прекрасно знаешь, что если с драконовым деревом что-то случится, то ты можешь погибнуть. Я уже переселял несколько растений, так что знаю, как с ними обращаться.

— Я прекрасно осознаю все последствия своих действий и не собираюсь бежать от ответственности, — едкая усмешка появилась на моих губах.

— Ада, — грозно нахмурился отец.

— Нет, — мотнула упрямо головой. — Мы с Дамасом все просчитали. У меня получится.

— Ты веришь темному? — удивленно приподнял бровь отец.

— Я верю своему мужу, — гордо задрав подбородок, холодно подтвердила.

Прищурилась, глядя на древеня. Ведь мы оба знали, что в кокон легко вплести незаметный маячок, с помощью которого можно потом определить новое месторасположение моего древа.

— Ну хорошо, — нарочито безразлично пожав плечами, отец отошел на несколько шагов назад.

— Готова? — взяв за руку, поинтересовался муж.

— Конечно, — сжав его ладонь, решилась я. — Снимай защиту.

Все прошло благополучно. Хоть я и нервничала сильно, но заклинания давались легко. Не знаю в чем дело. То ли в возросшей силе после инициации, то ли в уверенности, что муж подстрахует.

Дом, который мне перешел от Дамаса, был прекрасен. Он располагался достаточно далеко от поселения, окруженный непролазной растительностью, которую я с помощью смешанной магии (большое спасибо профессору Итатриэлю Светлому) усилила и вместе с мужем наделила искоркой разумности. Теперь местная флора могла увести заплутавшего путника дальше от дома и защитить собственность, если у незваного гостя недобрые намерения.

Светлый двухэтажный домик с широким балконом, огражденным коваными перилами, на втором этаже, с большими окнами, резными ставнями, ажурным белым заборчиком и просторной придомовой территорией. Сейчас там росли только запущенные кусты дикой ежевики, украшенные белой снежной шапкой, но в новом году я планировала рассадить и облагородить участок.

Мое дерево было решено посадить за домом в близком соседстве с разумной растительностью. Так оно не было заметно с дороги, оббегающей наш домик с фасада и ведущей из поселения дальше в городок. А сбоку оно терялось на фоне другой растительности.

Так как провозились мы достаточно долго, то решили остаться ночевать в подаренном доме. Во-первых, так я могла присмотреть, как драконово древо чувствует себя на новом месте. Во-вторых, осмотреть свое новое жилище. Ну, а в-третьих, мне просто было любопытно обследовать поселение и новых соседей (ведь я планировала тут жить после окончания академии).

Утром меня разбудил запах земляничного чая и овсяных блинчиков с яблочным джемом и ароматной ванилью. Позавтракав и убедившись, что мое дерево прекрасно перенесло транспортировку и чудесно обосновалось на новом месте, я наложила усовершенствованную защиту. И мы направились в академию. Сегодня был последний учебный день перед выходными, которые мы планировали провести в домике.

Я хотела немного изменить обстановку и понаблюдать за деревом и плодом. Все-таки если у меня когда-то появится дочь, именно это семя станет для нее второй половинкой, частичкой ее существа.

— Откуда у тебя этот дом? — поинтересовалась я, лежа в постели и выводя узоры на груди мужа.

— Я выкупил его, когда узнал, что раньше он принадлежал моей матери. Еще до того, как она встретилась с моим отцом, — грустно ответил супруг.

Я подняла глаза и внимательно всмотрелась в синие очи напротив. В них плескалась боль от утраты.

— Что с ней стало? — тихо спросила я.

Дамас долго разглядывал мое лицо и я уже не ожидала ответа, когда он начал рассказывать. Я стала такой эмоциональной после инициации, что в конце рассказа не сдержалась и расплакалась. Мне было безумно жаль маленького мальчика в один миг потерявшего мать. И чуточку завидно, что он родился в семье, где оба родители безумно любили друг друга и сына.

— Мне так жаль, — погладив по щеке супруга, прошептала я.

Дамас перехватил мою ладонь, прижал к своим горячим губам и поцеловал.

— Мне тоже, — выдохнул в мою ладошку муж. И горько улыбнувшись, признался: — Мне кажется, что отец до сих пор не смирился с ее утратой и чуточку сошел с ума.

— Может, он просто по-своему переживает горе? — попыталась отчего-то выгородить неизвестного мне мужчину.

— Ты еще такая светлая, — необидно рассмеялся темный.

— Да иди ты, — попыталась выдернуть свою руку из захвата, но у меня ничего не вышло.

— Лучше иди ты… — лукаво улыбнувшись, Дамас пронаблюдал за моим возмущенным видом и добавил тихо: — Ко мне.

Затем нам было не до разговоров.

Дамас так целовал меня, так вжимал в себя, будто хотел забыться, растворить всколыхнувшуюся горькими воспоминаниями боль, исчезнуть во мне без следа.

И я отвечала с не меньшей страстью, временами изливая в него всю нежность, накопившуюся за свои немногочисленные по меркам светлых и темных годы.

— Моя, — сильный и скорый шепот, заставляющий толпы приятных мурашек маршировать по всему телу. — Моя лягушечка.

И почему-то в этот момент нелепое прозвище не показалось обидным, скорее наоборот — ласковым, особенным, нежным.

В ту ночь мы не спали до рассвета. Лишь ало-золотистые лучики, словно воришки, пробрались сквозь неплотно прикрытые шторы, я сомкнула глаза, довольная устроившись на плече темного.

А утром, наставшим для нас в районе обеда, меня ждал не только завтрак в постель, который становился приятным каждодневным ритуалом, но и сюрприз.

Ступив на балкон, выходящий как раз на драконово дерево, я с изумлением и недоверием уставилась на плод. Дело в том, что за одни сутки семя увеличилось в размере в два раза. Тогда как у других деревьев на это уходили месяцы.

— Невероятно, — выдохнула я, влетая обратно в спальню, где муж заканчивал есть.

— Что случилось? — спросил темный.

— Плод вырос, — радостно воскликнула я, натягивая теплый махровый халат. Несмотря на то, что уже заметно потеплело, холод зимы явно главенствовал.

— Это нормально, — равнодушно заявил муж, складывая посуду на поднос. — Все растения вырастают.

— Это да, — согласилась я, находясь уже в дверях. — Но не в два раза за такой короткий промежуток времени. И если интенсивность роста останется прежней, то через месяц семя упадет, полностью созрев для будущего ребенка.

— Какого ребенка? — выронив поднос, послышался крик ошеломленного мужа.

Отвечать не стала, я уже бежала вниз по лестнице.

Темный догнал меня только у дерева. Поймал за талию, осторожно развернул, будто хрупкую вазу, и спросил, взволнованно и серьезно заглядывая в глаза:

— О каких детях речь?

— О наших, конечно, — радостно пояснила, пытаясь освободиться из захвата. Снег, достигающий щиколоток, неприятно холодил ноги (все-таки тапочки не самый лучший вариант обуви).

— Ты что… — испуганно посмотрев на мой живот, запнулся муж. Затем вытолкнул: — Беременна?

— Насколько мне известно, нет, — нахмурившись, ответила я, переминаясь с ноги на ногу. — Я имела в виду для наших будущих детей.

— Хорошо, — выдохнул облегченно муж. — Если для будущих, я согласен.

И так трогательно он выглядел в этот момент, что с моих губ само сорвалось:

— Я люблю тебя.

Дамас застыл столбом, медленно перевел взгляд с рассматриваемого плода на меня и уставился ошеломленно и с недоверием.

— Что ты сказала? — борясь с довольной улыбкой, отчего уголки его губ так и норовили расползтись в стороны, спросил муж.

— Ничего, — смутилась я. Просто этот порыв казался таким правильным и естественным в тот момент, что я даже не задумывалась о смысле произносимых слов. А когда до меня дошло, жутко стушевалась.

— Повтори, пожалуйста, — став серьезным, попросил темный.

И так посмотрел на меня, что не смогла отказать.

— Я люблю тебя, — сказала, опустив глаза. И, закусив губу, мстительно добавила: — Мой личный кошмар.

— Вот же несносная девчонка, — шутливо возмутился супруг, подхватив меня на руки (наконец-то заметив мои пляски от холода) и закрутив. Остановившись, добавил, глядя в мои глаза: — Я тебя тоже.

В тот момент, казалось, не было никого счастливее меня. По всему телу от груди разлилось приятное тепло, даже мои подмерзшие ноги немного согрелись. Но этому мигу абсолютного счастья не суждено было продлиться долго. Через несколько дней такое хрупкое желанное чувство разбилось вдребезги о жестокую реальность.