Время рассветное с комнатной скоростью Белыми стренгами – схоже на стон — Сшито височною костью и скромностью; Искренней сна не восходит ничто: В сумерках космят восьмёрку, искомую В сумме, где сплюснулись двадцать и сто, — Рань осокорью и скорбь космокорую Осторонь ятки о стане простом. Стойкий, на шаткое нешто посетуешь Песенной осью секунд свысока… Насмерть-распашку поспешная светопись Спишет на снежную пастень виска Псевдо-альсекко бессовестью, ветошью, Сетью беседы всемирной, пока Ищет спотишья умерших споспешеству Лунной волной вавилоно песка. Паки мельчайшие чашные умыслы Падают, памятник сгинет, поди, Навзничь!, обыночь овечью семью пасли — Ряд соплеменников смёрз впереди Людного брата – рабы соплеусые… Мести песчаной метель, пощади Улицу – днесь идолюция умеси, Спесь, сердобольной оси посреди; — Ради Мицраима лагерь налаживай Ближе к Царю, главаря на крыльце! Небу нижайшему гневно и наживо Воля народная множит концерт, Заворожённый цевницей отважною Перепелок аки лазер в яйце. Мёртвой кормилицей – море во влажную Соль на мерцательном скромном конце. Нежносердечье мандорлы оранжевой Рыцарский беркут берёт на прицел. Праздношатающиеся москважины. Плачет ветла о мятежном стрельце. Тянут с-трем-глав Атлантиды отважные Мыши-титанки вступительный цент. Нет!, окультурит сугревным пожарищем — Право куриных котлет паровых — В духе, с грехом пополам оживающем, Тварей небесных и трав полевых Блюдо брюс-сельское нас окружающим — Рондо вороньих дворов хоровых — Вере и правде, Горой угрожающим Римской империи войн мировых. В рифму свободную пращерь бесплодную Правит псалом-безоружный-майдан, Цепью жемчужной журча по-над площадью, Пражской весны восьмисвещный пандан. Граждане глажены, слава полотнищу; Пламя Русланы как вот я, Адам, Каторжным пловом, кощунствуя, потчую Имя; за слово и голос отдам Звёздной игле. Колесничною полночью Вышли из мёртвых: стоять холодам, Ёлки зелёные щиплют обочину, Пляшет Европа по добрым делам Сил злополучных личину свободную, Млечная, удочерить молода Блудным гражданством отчизну футбольную… Шолом-алейхем! Шмонай, атаман, Наполеон-вавилонии блочную Бляху, Приезжего до-си-нема! Мир вам, герои! В теплушку окопную Храм возводящих возводит, кричма Слышит Наталью, алтарную колпицу, — Двум половинкам одна вменена Воля, включая вину хлебосольную, Наша и ваша; дотла, дотемна Думать посмев, Алелую прохлопаю — Плошки Наташиной Леся-зима. Лоно Парижа заилено Лопа-нью. Вышла в поддину, подобную нам.