Беспрецедентный отпор, который Чака дал прорицателям, имел множество последствий. Он освободил воинов от «вынюхиваний» и обещал еще более щедро награждать их скотом за счет «страховых платежей», вносимых богатыми хозяевами. Это сделало армию Чаки притягательной далеко за пределами его территории. Владельцы скота со своей стороны не обижались на введение обязательного сбора, так как теперь они могли не опасаться, что станут жертвами «искателей колдунов». Многие умные люди, жившие во владениях других вождей и уже непригодные по возрасту для военной службы, перебрались со своими краалями в страну зулусов, которая оправдала теперь название «Небесной». Интуиция подсказывала им, что в один прекрасный день «вынюхают» и их, и только потому, что благодаря своим способностям они стали богаче соседей. Подобно тому как гугеноты и отцы пилигримы некогда потянулись в страны, где господствовали более либеральные нравы, чем у них на родине, так теперь страна зулусов, представлявшая собой еще только зародыш государства, стала своего рода Меккой для разумных людей, убежищем для угнетенных.

Однако те же события возбудили у всего братства прорицателей, к какому бы племени они ни относились, смертельную ненависть к Чаке. В те времена суеверный страх перед колдовством держал в своих тенетах решительно всех нгуни. Поэтому трудно оценить по достоинству необычайную смелость и проницательность, которые проявил Чака в борьбе против этого проклятия, тем более что он был молод, совсем недавно стал вождем и действовал в окружении могущественных племен, стремившихся его уничтожить.

Нобела вынашивала планы мести, а Чака тем временем еще больше ограничил ее власть, предложив крупное вознаграждение молодым мужчинам той же профессии, если они пожелают переселиться в Булавайо. Среди тех, кто откликнулся на его призыв, был Мг'алаан, ставший личным врачом и близким другом Чаки. Мгобози настаивал на том, чтобы Чака казнил Нобелу, уверяя, что она всегда будет представлять опасность. По преданию, Чака ответил ему так: «Укушенный змеей принимает противоядие из мяса змеи». Уверенный, что Нобела не может выйти из-под его власти, он сохранял ее на случай осложнений с другими колдунами.

Между тем Чака заканчивал приготовления (включая и обрядовые) к задуманной Дингисвайо кампании против Мативаана, вождя нгваанов. Он решил взять с собой тысячу человек из различных полков, оставить Мгобози во главе сил, несущих гарнизонную службу, а Мдлаке с остальными полутора тысячами зулусских воинов поручить охрану южной границы и наблюдение за г'вабе.

Дингисвайо оставил две тысячи человек, чтобы сдерживать Звиде, и выступил против Мативаана во главе двух с половиной тысяч воинов. Нчалини и другие данники должны были выставить объединенный отряд в тысячу воинов, что доводило общую численность экспедиционных сил примерно до четырех с половиной тысяч человек.

Дингисвайо и его войско прибыли в страну зулусов к назначенному сроку — в июне 1817 года, то есть в начале южной зимы. Соединившись с силами Чаки, его армия переправилась через реку Уайт Умфолози немного западнее горы Нхлазаче и вступила во владения нчалини. Здесь к ней примкнул последний из намеченных отрядов.

Мативаан, жестокий и гордый вождь нгваанов, был невысокий, коренастый, очень сутулый человек. Природа наделила его гением полководца и безжалостной душой, но в то время никто еще об этом не знал. Закутанный в свой неизменный каросс из черно-белой телячьей шкуры, он всегда посматривал на юг, откуда ждал опасности. Разведка держала его в курсе победоносных походов Дингисвайо и Чаки, их войска постепенно приближались к владениям нгваанов. Зачем была проведена всеобщая мобилизация, о которой ему донесли? Как опытный военачальник, он стал готовиться к надвигающейся буре и обратился к своему западному соседу Мтимкулу, вождю хлуби, с просьбой укрыть скот нгваанов в расположенных в его владениях горах (вокруг современного Утрехта). Просьба эта была удовлетворена, и весь скот нгваанов нашел надежное убежище в земле хлуби.

Как ни старался Чака убедить Дингисвайо превратить войну в тотальную, тот не соглашался. К этому времени зулусы Чаки были, разумеется, вооружены ассегаями для нанесения ударов, ходили босыми, научились соблюдать боевой порядок и строгую дисциплину. К тому же они были обеспечены всем необходимым гораздо лучше, чем остальная армия: из мальчиков четырнадцати-пятнадцати лет Чака организовал отряд у-диби, то есть носильщиков циновок, или ординарцев, из расчета один у-диби на каждых трех воинов. Помимо циновок мальчики несли легкие одеяла, сухие дрова и продовольствие. И в то время как воины других племен мерзли по ночам и испытывали всяческие неудобства, солдаты Чаки спали в тепле, хорошо питались, а следовательно, настроение у них было хорошее. Однако Дингисвайо все еще не разрешал Чаке по-настоящему «пустить в ход» его военную машину и позволил только напугать Мативаана, принудить его к капитуляции, подчинить и фактически (хотя и неофициально) включить нгваанов в состав конфедерации племен под главенством Дингисвайо.

Прощаясь с Мативааном, Дингисвайо прочел ему целую лекцию. Он установил для него законы и объявил, что твердо решил поддерживать порядок среди драчливых кланов нгуни и превратить их в великую и добрую нацию, подчиненную его отеческой власти. Намерения у Дингисвайо были самые благородные, но, как показало будущее, пользы они не принесли никакой.

Чака был чрезвычайно раздосадован и не преминул откровенно изложить Дингисвайо свои взгляды. По его убеждению, Дингисвайо отнюдь не приобретал друзей, но создавал себе врагов, которые когда-нибудь возьмут над ним верх, ибо с каждым днем они, подобно ндвандве, становятся сильнее и воинственнее.

Тем не менее вся экспедиция возвратилась домой.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление и дать читателю представление об эпохе, предшествовавшей важнейшим походам Чаки.

Даже обладая самым богатым воображением, нельзя возложить на Чаку ответственность за опустошения, о которых пойдет сейчас речь. Несмотря на это, упорно распространяется клеветническая версия, будто именно он их виновник. Позднейшая резня и опустошение остальной части Натала и ряда других областей также приписываются Чаке, но, ознакомившись с фактами в их хронологической последовательности, читатель убедится, сколь абсурдны эти обвинения. На самом деле Чака уничтожал только для того, чтобы строить. Это был подлинный создатель империи, в то время как большинство вождей племенных орд, опустошавших страну, были просто головорезами, помышлявшими исключительно о самосохранении.

Едва ушло войско Дингисвайо, Мативаан потребовал у Мтимкулу свой скот. Однако Мтимкулу и не подумал возвращать чужую собственность. Племя Мтимкулу — хлуби — было многочисленным и сильным. Дингисвайо относился к нему особенно благосклонно, так как в годы правления отца Мтимкулу — Бунгаана — укрывался в его владениях. Получив отказ, Мативаан раздобыл немного волос, состриженных с головы Мтимкулу, и решил подчинить себе вождя хлуби при помощи колдовства. Но в это время на него напал другой завоеватель, менее милосердный, чем Дингисвайо.

Король ндвандве Звиде обрушился на нгваанов и погнал их перед собой, истребляя все на своем пути. «После того как нгвааны лишились своих богатств и были изгнаны из жилищ и вообще из родных мест, Мативаан решил не мешкая отправиться на поиски новой родины».

Таким образом, вовсе не Чака, а Звиде положил начало эпохе ужасных переселений племен, о которой узнает сейчас читатель.

Войско Мативаана (за ним шли все женщины и дети племени) напало без предупреждения на ставку вождя хлуби и сравняло с землей это селение, уничтожив всех, кто в нем находился, включая Мтимкулу. Прежде чем племя успело организовать сопротивление, нападающие сожгли и вырезали все и вся и удалились, гоня перед собой и захваченный скот и собственный, который им удалось разыскать. Однако значительная часть хлуби спаслась бегством на запад. Мпангазита, брат убитого вождя, сколотил из них грозную орду. Она преодолела Драконовы горы и в свою очередь обрушилась на владения басуто, составляющие ныне Оранжевое Свободное государство. Здесь хлуби вступили в смертельную борьбу с племенем батлоква, которым управляла в качестве регентши Мантатизи — мать малолетнего вождя Сиконьелы.

Мантатизи стала выдающейся военачальницей своего времени, настоящей Боадицеей[80]Боадицея — руководительница восстания бриттов против древнеримских завоевателей.— Примеч. пер.
. После столкновения с хлуби во главе с Мпангазитой она повернула на юго-запад и двинулась по долине реки Каледон, сея смерть и разрушения. А Мпангазита, захвативший весь скот ее племени, пошел на северо-запад, оставляя за собой такие же страшные следы. Они обрушили горе, смерть и разруху на весь запад Басутоленда и на большую часть Оранжевого Свободного государства[81]Басутоленд — ныне государство Лесото; Оранжевое Свободное государство — провинция ЮАР.— Примеч. пер.
.

Свирепая Мантатизи действовала столь успешно, что за один-два года рассеяла бафукенгов, заставила отступить баквена, ограбила махвахва и даже разбила самого Мшвешве (Мошеша)[82]Мшвешве (Мошеш) — способный и энергичный вождь племени баквена, который в первой половине XIX в. основал государство басуто и положил начало формированию одноименной народности.— Примеч. пер.
. Победу над Мшвешве она одержала при Батабуте, в ходе «войны горшков» (название это объясняется тем, что во время боя была разбита вся посуда племени Мантатизи).

Производя все эти опустошения, Мантатизи и Мпангазита, сами того не ведая, приближались друг к другу, описывая полукруг, и близ Маболеле снова столкнулись. После ожесточенной битвы Мантатизи отступила, переправившись через Каледон ниже Колоньямы, и там нанесла поражение Мпангазите. В последующие тяжелые годы отважная предводительница спасала свое племя от истребления, но другим племенам пришлось заплатить за это страшной ценой. Хитрости и уловки, к которым прибегала Мантатизи, не говоря уже о ее беспримерном мужестве, достойны отдельного повествования.

Что же касается Мпангазиты, то после бесчисленных победоносных битв и разгрома множества кланов он в конце концов снова столкнулся с Мативааном. Это произошло в 1825 году, недалеко от Мабололе, когда Мативаан стремился уйти как можно дальше от Чаки. Пять дней нгвааны во главе с Мативааном бились не на жизнь, а на смерть с Мпангазитой и его хлуби.

После первого столкновения с хлуби на их родине Мативаан отказался от преследования остатков племени, перешедших через Драконовы горы. Вместо этого он опустошил все северные, центральные и западные районы современного округа Клип-ривер в Натале. Он уничтожил племя беле — ближайших родичей хлуби — и проложил себе путь па юг, повсюду беспощадно сжигая селения и истребляя без разбора детей и женщин, стариков и больных.

Всякий раз как Мативаану удавалось найти тело убитого вождя, он вырезал из него желчный пузырь и жадно выпивал содержимое, полагая, что к нему перейдут смелость и лютость павшего врага. Переправившись через реку Тугелу, он поселился в современном округе Бергвилл, у подножия Драконовых гор, достигающих здесь наибольшей высоты — двенадцати тысяч футов. Тут он обрел мир, но всего лишь на четыре года. Затем  Мдлака — полководец  Чаки — опрокинул  его войска и оттеснил Мативаана с его племенем за Драконовы горы. Они нашли убежище в Оранжевом Свободном государстве[83]То есть на территории современной провинции ЮАР — Оранжевого Свободного государства.— Примеч. пер.
, но потеряли весь свой скот.

По северо-западным районам Басутоленда и восточной части Оранжевого Свободного государства пронеслась вторая волна опустошений. Остатки племен, пытавшиеся заново устроить свою жизнь после кровавого погрома, учиненного Мпангазитой и Мантатизи, оказались разбитыми и рассеянными. Голодная орда нгваанов разграбила запасы зерна и угнала оставшийся скот.

Опустошительные межплеменные войны сопровождались неописуемыми зверствами. В этом Мативаан, Мпангазита, Мантатизи и прочие вожди ни на йоту не уступали друг другу[84]Очевидно, все эти переселения были вызваны каким-то обстоятельством. Народы, применяющие подсечно-огневую систему земледелия, а также занимающиеся животноводством, часто меняют место жительства из-за истощения почвы. Возможно, это и послужило причиной перемещения племен.
.

26 августа 1828 года близ горы Базийя в Восточной провинции Капской колонии полковник Сомерсет во главе тысячи европейцев, поддержанных восемнадцатью тысячами коса и тембу, нанес поражение Мативаану. Первоначально экспедиция была направлена против Чаки, войска которого проникли в эту местность. Однако, умело маневрируя, Чака сумел уйти с большой добычей. Если измерить путь, проделанный Мативааном от начального до конечного пункта, исключив бесчисленные зигзаги, то окажется, что он прошел почти тысячу миль по неизведанной местности. Покинув родину предков, он превратил свое племя в кочующих Сынов гнева и умело провел их через горнило бесчисленных опасностей и лишений. Только ружья и лошади белых людей, к которым присоединилась орда других нгуни, обладавшая подавляющим численным превосходством, сломили наконец могущество Мативаана. Постоянно принимая в свое войско беженцев, этот талантливый полководец создал куда более грозную ударную силу, чем та, которой он располагал в начале своих походов. Кочующие Сыны гнева совершали самые кровопролитные зверства, но умирали они мужественно, и даже смертоносный гром с дымом не могли заставить их отступить.

Сам Мативаан с горстью воинов избежал гибели и решил сдаться на милость Чаки. В пути он снова миновал Гору ночи (Таба Босиу) и вступил во владения басуто, с которыми несколько лет обращался самым варварским образом. «Мшвешве (Мошеш), человек непревзойдённого благородства и великодушия, забыл и простил все. Правитель басуто милосердно предложил Мативаану поселиться в его владениях. Но Мативаан, оставив на его попечение одну из своих жен с сыновьями, гонимый тоской по родине, пошел с разбитым сердцем дальше».

Достигнув наконец страны зулусов, он узнал, что Чаки нет в живых, а трон его занимает Дингаан. Последний поселил его в своем королевском краале, а через некоторое время пригласил к себе. Ожидая худшего, Мативаан торжественно снял с руки браслет и передал его своему четырнадцатилетнему сыну Зикали, которому велел остаться дома.

— Где твои люди? — спросил Дингаан.

— Они здесь — все те, кто уцелел, — последовал отпет.

— Тогда заберите их всех, — приказал Дингаан.

Нгваанов увели и каждому свернули шею. Исключение сделали только для Мативаана — его замучили до смерти.

Таков был конец Мативаана — самого грозного и изобретательного из конкистадоров народа нгуни. Быть может, при более благоприятных обстоятельствах, не будь он вынужден стать волком ради того, чтобы выжить, Мативаан сумел бы основать такое же большое королевство нгуни, какое создал впоследствии вождь матабеле Мзиликази. Но Мативаан неудачно выбрал направление своих походов: если бы он двинулся не на юго-запад, а на северо-запад, то, может быть, опередил бы Мзиликази на четыре года и смог бы действовать совершенно свободно, не сталкиваясь ни с другими племенами нгуни, ни с белыми.

Автор не рассчитывает на то, что читатель полностью разобрался во всех описанных им передвижениях и столкновениях. Да в этом и нет надобности. Обзор этих событий, пусть краткий и схематичный, имел двоякое назначение. Во-первых, показать, что не Чака, а Звиде положил начало цепной реакции разрушений и кровопролитий (можно считать виновником ее также Дингисвайо, хотя последний действовал с наилучшими намерениями). Во-вторых, дать некоторое представление об анархии, которую благодаря Чаке сменил зулусский pax. Чака не только не затеял межплеменные войны, опустошившие Натал, Оранжевое Свободное государство и Басутоленд, но и прекратил их. В годы его правления непрерывно увеличивалась территория, где независимо от того, что происходило за ее пределами, уважался закон, царили мир и благоденствие.