В тот день пострадал не только особняк мэра. Дом Джекаби номер 926 по Авгур-лейн выглядел так, будто чудом уцелел во время войны. Внутри хаос разрушения воспринимался острее и ближе. Я старалась не думать о том, что даже самые ужасные повреждения в доме – ничто по сравнению с тем, что грозит нашему миру, если откроются врата в Аннуин.

Тоби проскользнул в прихожую и начал крутиться у ног Чарли. Даже Дуглас встретил нас радостно, всплеснув крыльями, подпрыгнув и усевшись на книжную полку, где принялся переступать с лапы на лапу. Впереди нас ждало много работы, но все равно было приятно вернуться домой, пусть дом и находился в таком состоянии.

– Что вы намерены с ней делать? – спросила я.

Джекаби до сих пор вел за собой Морвен на цепи из небесного железа. Она ничего не говорила с того момента, как мы вышли из особняка мэра.

– Задам несколько вопросов, – ответил он. – Для начала выясню, где она спрятала машину своего брата, а затем поговорим и о других членах ее семейства. Возможно, это займет какое-то время. Цепь не даст ей активно сопротивляться, но и не заставит пойти нам навстречу. А пока что нужно постараться сделать так, чтобы она больше ничего не натворила.

Морвен сузила глаза, но ничего не сказала.

– Подвал – до сих пор самое защищенное место в доме. Изначально он задумывался как место, где можно укрыться от угрозы извне, но вполне подойдет и для того, чтобы держать эту угрозу внутри, пока мы не готовы будем с ней разобраться.

– Вообще-то он был изначально задуман как место для хранения банок с вареньем, – заметила Дженни. – Но в свете текущих событий, я думаю, хорошо, что вы его переоборудовали.

– Мистер Баркер, не будете ли вы столь любезны проводить нашу гостью и разместить ее в подвале?

Джекаби передал пленницу в руки Чарли, и тот повел ее из дома к погребу. Перед тем как скрыться за поворотом, Морвен бросила последний ядовитый взгляд на Дженни, которая не ответила ей тем же, а просто с невозмутимым видом наблюдала, как они уходят.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Джекаби.

– Хорошо, – подумав, серьезно ответила Дженни. – Я хорошо себя чувствую. Я думала, что буду ненавидеть ее. Думала, что мне захочется причинить ей боль, но нет. Нет, не хочется. Я чувствую, что освободилась от этого.

– Превосходно, – сказал Джекаби. – Просто превосходно.

– И еще о Говарде, – продолжила Дженни. – После стольких лет предположений и догадок как-то странно просто узнать правду о его судьбе. Я и не думала, насколько это на самом деле для меня важно. Теперь я знаю. Говард мертв.

– Но умер героем.

– Конечно, героем! – улыбнулась Дженни. – Жаль, что вы не знали друг друга, у вас много общего.

– Вы держались молодцом. Справились прекрасно, – сказал Джекаби. – Должен признать, я не был уверен, что сегодня мы сможем побеседовать на такие темы. Я боялся…

– Боялись?

– Боялся потерять… боялся, что вы… – Он глубоко вздохнул и начал снова: – В мире живых вас удерживало несколько важных нерешенных вопросов, мисс Кавано. И я боялся, что получение ответов на них – окончательных ответов – оборвет вашу связь с этим миром.

– Да, сейчас я могла бы уже находиться на другой стороне, – кивнула Дженни. – Я тоже не была уверена, что останусь здесь. Получи я ответы несколько лет назад, думаю, я бы сразу пересекла границу миров. Наверное, для меня было мало просто оставаться девушкой, которая умерла. Она – часть меня, но я верю, что теперь стала чем-то большим, чем отголосок того происшествия. Может быть, и не должна была, но стала. У меня появились новые мысли и чувства.

Прикусив губу, она отвернулась от Джекаби и посмотрела вдаль.

– Иногда они сводят меня с ума, эти чувства и мысли, но они мои, а не той девушки. Это эмоции женщины, которой я никогда не знала, а это значит, что я стала кем-то новым. И кто бы ни была эта новая я, она ни от кого не зависит, и я хочу узнать, что она за человек.

Я видела, как Джекаби смотрит на людей, когда они ему неинтересны или, наоборот, вызывают любопытство. Видела, как он смотрит на них, воспринимая как часть научного эксперимента или кусочки пазла.

Пока Дженни говорила, Джекаби смотрел на нее так, как ни на кого прежде. Его взгляд был полон неожиданной нежности.

– Пожалуй, я лучше пойду, – сказала я.

– Нет, мисс Рук. – Джекаби повернулся, вынимая из пальто красный мешочек и кладя его на свой рабочий стол. Внутри лежал странный камень, который дал мне Павел. – Нам нужно поговорить.

– Боюсь, ваш разговор придется ненадолго отложить. – В дверном проеме появился Чарли.

Мы обернулись.

– В чем проблема? – спросил Джекаби. – Морвен?

– Надежно закрыта в погребе. Была на удивление сговорчива. Такие цепи очень пригодились бы нам в полицейском департаменте. Но дело в том, что погреб уже был занят. Вы знаете эту женщину?

Он шагнул в сторону, пропуская вперед Корделию Хул, держащую на руках маленькую девочку в желтом платье.

– Миссис Хул, – удивилась я. – Мы и не ожидали… Это ребенок мисс Уик?

– Нет, – возразил Джекаби, шагнув вперед и потрепав пухленькую малышку по щеке. – Она не ребенок мисс Уик.

– Вы правы, – подтвердила вдова. – Я знаю, что вы не любите секреты, мистер Джекаби. Простите меня. Это Хоуп. Мой маленький секрет.

– Зачем вообще делать секрет из существования ребенка? – нахмурился Джекаби. – Все равно детей не получится скрывать. Они слишком бросаются в глаза. Громко кричат, плачут, проказничают…

– Сэр, – прервала я его рассуждения, – миссис Хул и профессор состояли в браке лишь один год.

– Да. И что?

– А этой девочке по меньшей мере два года. Она не дочь профессора, верно? – Я посмотрела на миссис Хул. – И это ваш самый большой секрет.

Вдова покачала головой.

– Я родилась совсем в другом мире, далеком от мира Лоуренса, – начала она. – Мне довелось испытать то, чего я никогда не пожелаю своей дочери. Лучше ей вообще никогда не знать своего настоящего отца. Мне хотелось для нее другой жизни, отличной от моей. Я надеялась выйти замуж за какого-нибудь богатого человека с положением в обществе. После рождения Хоуп я стала посещать колледж в попытках познакомиться с каким-нибудь наивным студентом. С кем-нибудь, кто подавал бы большие надежды.

Она тяжело вздохнула.

– Вместо студента мне попался на глаза добрый, но довольно одинокий профессор. Я скрывала от Лоуренса свою прежнюю жизнь. Пока мы только встречались, за Хоуп присматривала мисс Уик. А когда он сделал предложение – боже, мне так стыдно, – все зашло уже слишком далеко. Я никогда не была вероломной. Но вышло так, что я действительно полюбила Лоуренса и боялась, что он бросит меня, если узнает правду о Хоуп. А ведь я и ее очень люблю. Как только мы поженились, я попросила Лоуренса взять горничную, сказав, что знаю одну женщину, оказавшую немало услуг моей семье, у которой на попечении есть маленькая девочка. Так мисс Уик переехала к нам, а вместе с ней и моя малышка Хоуп.

Вот почему я не взяла ее с собой, когда пришла к вам. Я не знала, можно ли вам доверять. Но потом вы спасли меня от того ужасного человека и спрятали от тех чудовищ. Я слышала, как они ходили над моей головой, когда вы ушли. Они приближались к двери, тянули за ручку, хотели выбить, но так и не смогли проникнуть внутрь. Благодаря вам, детектив, я осталась в живых. Поэтому я отправилась за Хоуп, чтобы вы могли защитить и ее, если позволите.

– К сожалению, я не могу этого сделать, – с горечью в голосе сказал Джекаби.

– Прошу вас, детектив. Моя маленькая Хоуп не виновата, что все так сложилось. Она не выбирала себе в матери женщину вроде меня. Она не заставляла никого сбиваться с пути. Я не идеальна, мистер Джекаби, но отдам все ради своей дочери.

Джекаби кивнул.

– Благодарю вас за честность, миссис Хул. Я люблю честность и прямоту. Но увы, боюсь, я не смогу сдержать обещание, данное вам или вашей дочери. Ситуация изменилась. Теперь мишенью тех чудовищ стали мы сами и, как следствие, весь дом. Тот, кто пытался убить вас, сейчас занял ваше место в подвале. Мой дом больше не безопасен.

Миссис Хул поникла.

– И куда мне теперь идти?

Джекаби сжал губы и закрыл усталые глаза. Через несколько долгих секунд он снова открыл их.

– Запомните адрес. Запомните в буквальном смысле и никогда не записывайте его. И никому не говорите.

Склонившись, он прошептал ей что-то на ухо.

– Запомнили? Там живут хорошие люди. Они вам помогут.

– Мне сказать, что меня отправил к ним мистер Джекаби?

– Нет. Скажите им… – Джекаби глубоко вздохнул. – Скажите им, что вас отправил к ним их сын. Скажите, что он скучает по ним.

У меня по спине пробежали мурашки, когда я поняла, о ком он говорит.

– И, что самое главное, скажите им, что нужно подготовиться. Когда-то давно я оставил у них коробку. Коробку из-под сигар. Скажите, что нужно воспользоваться всем, что там есть. Им потребуется все, что они смогут найти.

У моего работодателя – человека, который никогда не рассказывал о своем прошлом, не выставлял никаких портретов на каминной полке и даже не раскрывал своего настоящего имени – были родители. Мать и отец, настоящие люди, живущие в настоящем доме где-то в настоящем мире. Мысль об этом почему-то очень меня тронула. Какие они?

Джекаби проводил миссис Хул, снабдив ее сумкой, полной амулетов и оберегов, пачкой денег на дорогу, свежими фруктами и парой засохших кексов. Он предложил также соленья и варенье из погреба, но вдова вежливо отказалась. Она долго и горячо благодарила детектива, прежде чем отправиться в путь с малышкой Хоуп на руках.

– А не лучше ли было и нам отправиться с ней? – спросила я, когда Джекаби вернулся с улицы и закрыл за собой дверь. – Хотя бы убедиться, что она в безопасности добралась до места?

– В нашей компании ей не будет безопаснее, – вздохнул Джекаби. – Лучше им ехать одним.

– Вы же не поэтому не стали провожать ее? – Голос Дженни зазвучал чуть раньше, чем сама она появилась. – Когда вы в последний раз виделись?

Джекаби смотрел в окно, как удаляется вдова.

– Я не видел своих родителей по меньшей мере лет двадцать, мисс Кавано. Мы не переписываемся. Дар ясновидения, знаете ли, не принимает во внимание личную жизнь своего хозяина и не подстраивается под его семью. Когда он овладел мною, мне пришлось следовать своей собственной дорогой.

– Но вы тогда были так молоды, – проговорила я.

– Мне было десять лет.

– Они вам не поверили, да? – предположила Дженни. – Вы были всего лишь мальчиком, потерявшим подругу. Вы были сбиты с толку, напуганы, а родители вам не верили. Поэтому вы сбежали?

На серых глазах Джекаби выступили слезы.

– Нет, мисс Кавано. Они поверили мне. Поверили каждому слову. Они никогда не сомневались, даже когда я сам думал, что схожу с ума. Мои родители не идеальны, но они были готовы пожертвовать всем ради меня. И они пожертвовали бы, если бы я остался. Поэтому я ушел.

Миссис Хул с дочерью тем временем повернула за угол и растворилась в освещенных фонарями улицах Нью-Фидлема.

– Я не люблю секреты, но понимаю, почему она так хранила свои, – продолжил Джекаби. – Мой секрет – это мои родители. Я скрываю свое имя не ради себя, а ради них. Им нужна защита получше, чем мое отсутствие рядом. Некоторые замки нельзя взламывать, а мы потревожили очень могущественные силы.

– Тогда с чего мы начнем? – спросила я.

– С Поплина, – предложила Дженни. – Говард посоветовал мне разыскать мэра Поплина.

– Да, это неплохая зацепка, но дело в том, что он уже десять лет в бегах. Прежде чем мы начнем ворошить прошлое, я предлагаю обратить внимание на то, что находится ближе к дому.

Джекаби вынул из кармана пальто красный мешочек с камешком Павла.

– Жуткий совет замышляет нечто грандиозное – какую-то смесь магии и техники. Его члены нанимают самые острые научные умы, какие только могут себе позволить, и, насколько мы знаем, готовы приступить к реализации своего плана буквально завтра. Нам нужно выяснить, кто стоит за всем этим предприятием.

– И вы полагаете, что камень – это ключ?

– Я полагаю, что это канал. Я почти уверен, что он причина вашего помутнения сознания, необъяснимого поведения, даже нападения на Павла…

– Вы утверждали, что это последствия одержания, потому что я чувствую эмоции Дженни и реагирую на них.

– Я говорил это прежде, чем увидел, как вы с Дженни действуете сообща. Смешение сознания – все равно что смешение красок, но вместо того, чтобы, допустим, получить зеленый цвет из синего и желтого, вы, смешав свои ауры, создали третью. Когда у вас в сознании находится мисс Кавано, ваша аура становится ярче. Вы легко сливаетесь друг с другом, и я вижу ваши энергетические потоки, отдельные, но переплетенные. Из вас получается чудесная, неодолимая пара. Но когда вы набросились на Павла и выкинули его из окна, я наблюдал нечто иное. Мне показалось, что вы полностью растворились и вами руководил кто-то другой. Ранее мне не доводилось быть свидетелем одержания, я и не понимал, что вижу. Теперь же, когда мы знаем подробности, необходимо признать горькую истину. Тогда вы были одержимы кем-то из Жуткого совета, мисс Рук.

Я не могла поверить его словам. К горлу подкатил комок, и меня охватила даже не столько злость, сколько ярость. Ворваться в наш дом – и без того возмутительно, но мысль о том, что некие злобные создания проникли ко мне в голову, была просто невыносима. По телу побежали мурашки.

– Готов поклясться, что эти же негодяи взломали и мой сейф, – продолжил Джекаби. – Обычные замки не представляют никакого труда даже для заурядного мага. Причем заметьте, что они напали не на вас, а на Павла. Возможно, он сказал лишнее, или его покровители испугались, что он может что-то разболтать. Это объясняет и перегрузку машины Финстерна. Его машина черпала энергию не из вас, а через вас. Не догадываясь об этом, Финстерн, образно выражаясь, проткнул канал насквозь и угодил в резервуар на той стороне. И кто бы ни находился там, это был некто очень могущественный. Слишком могущественный, – он скрипнул зубами. – Нам нужно выяснить, кто это был.

– Но как?

– Похоже, камень действует так же, как и одержание. Он открывает окно. Когда мисс Кавано овладевала вами, вы, по вашим словам, видели ее воспоминания. Что вы видели, когда находились под контролем Жуткого совета?

– Ничего… Просто все как бы покрылось мраком и исчезло…

– Обязательно должно что-то быть! Через окно можно смотреть в обоих направлениях. Постарайтесь припомнить, мисс Рук!

– Не требуйте от нее слишком многого, – вмешалась Дженни, подлетая ко мне. – Ей и без того пришлось немало пережить.

Джекаби покачал головой.

– Совет постоянно опережает нас. Возможно, это наш единственный шанс сократить отставание.

Он развязал стягивающую мешок веревочку.

– Я посмотрю сам. А вы внимательно следите за мной. Если я пошевелю хотя бы мизинцем, сразу выбивайте камень из рук.

– Что? Нет! Вы сошли с ума? – воскликнула Дженни.

– Время не ждет.

– Нет. Только не вы, – отрезала я.

Джекаби и Дженни посмотрели на меня.

– Вам нельзя смотреть. Они же охотятся за вами. Им нужны ваши глаза, и если вы правы, то таким образом предоставите им как раз то, чего они хотят. Нет, это буду я.

– Эбигейл… – вздохнула Дженни.

– И, кроме того, я не смогу увидеть то, что может проникнуть сюда с другой стороны, – добавила я. – А Джекаби сможет. Он будет наблюдать за аурой и уберет камень, как только кто-то попытается мной овладеть.

– Эбигейл, нет… – умоляла Дженни.

– Я не вправе требовать этого от вас, – мрачно проговорил Джекаби.

– Вам и не нужно. Они использовали меня. Я хочу отплатить им тем же.

Я села за разгромленный письменный стол, а Джекаби взял мешочек. Я протянула руку. Очень осторожно он опустил камень в мою раскрытую ладонь. Дженни позади него беспокойно порхала из стороны в сторону, теребя полупрозрачные кружева своего платья. Поначалу ничего не происходило. Я вглядывалась в вырезанные на камне круги, представляя, что открываю окно. Как бы я ни старалась, напрягая свои духовные силы, несколько секунд прошли спокойно.

Необычные ощущения навалились внезапно. Шрам на виске начал обжигать, но я постаралась отвлечься от боли и сосредоточиться на камешке. Комната завертелась, предметы по краям поля зрения исчезли. Постепенно тьма росла, превращаясь в туннель, посреди которого оставались видимыми только грубые круги на камне. Линии вдруг оказались не просто царапинами. Они выгнулись высоко надо мной, очертив границы длинного прохода сквозь темноту, стены которого состояли из мрака и теней. Я двигалась по этому проходу – летела или падала, не могу сказать точно, – минуя ряды неровных колец. Впереди что-то замерцало, какая-то звездочка посреди моря тьмы. Я подлетела ближе.

И тут тьму разорвало яркое белое пятно, посреди которого стоял какой-то мужчина. Его силуэт почти терялся в ослепляющем свете – нечто вытянутое и угольно-черное на фоне белого свечения. Мне вдруг захотелось оказаться как можно дальше отсюда, но я заставила себя приблизиться еще на дюйм, чтобы рассмотреть его получше.

ВЕКУ ЛЮДЕЙ НАСТАЛ КОНЕЦ. Мысль словно появилась в моем сознании, безо всякого голоса и акцента. Слова просто плыли внутри моей головы, отдаваясь эхом, похожим на пушечные выстрелы. Я КОРОЛЬ ЗЕМЛИ И АННУИНА. МНЕ НАДОЕЛ ВАШ РОД. МНЕ НАДОЕЛИ СТЕНЫ, И МНЕ НАДОЕЛО ЖДАТЬ. Силуэт подался вперед, и я увидела его глаза во тьме, кроваво-красные и преисполненные злобы.

Камень со стуком упал на стол. Темный туннель исчез, и я снова оказалась в доме на Авгур-лейн. Я моргнула. Щеки горели. Джекаби опустил камешек-канал обратно в красный мешочек и затянул веревки.

– Ну? – спросил он. – Что вы видели?

Я вцепилась в стол обеими руками, стараясь удержаться на стуле.

– Он был там. Называл себя королем. Он как будто поджидал меня в конце длинного… – я перевела дыхание. – Красные глаза в конце длинного темного коридора. Так вот что видела Элинор много лет тому назад! Этот коридор – вообще не какое-то место. Это канал, ведущий прямо к нему.

– Он находился в ее голове? – пораженно проговорил Джекаби. – Многие месяцы он находился в голове Элинор.

Пальцы его сжались в кулаки.

– Но она сопротивлялась. И умерла, не покорившись. Она была нужна им. Жуткому совету нужен был дар Элинор, но она предпочла смерть.

– А теперь им нужны вы, – тихо промолвила Дженни.

– Он говорил со мной, – продолжила я. – «Король земли и Аннуина». Он сказал, что ему надоели стены и надоело ждать.

– Хорошо, – сказал Джекаби.

– Хорошо? – удивленно переспросила Дженни.

– Да, хорошо. Все это время мы преследовали тени, пока он собирал военные машины и убивал невинных людей. Пора положить этому конец. Мы вышибли ему зубы, когда одолели Павла, и связали руки, пленив Морвен. Если король хочет получить мои глаза, то пускай выйдет из тени и явит себя. Наконец-то мы заставим его сделать решительный шаг. Он устал ждать? Ну что ж, я тоже устал.

– Сэр, вы знаете, что мы поддерживаем вас во всем, но мы не готовы к войне, – возразила я. – Они хотят разрушить стену, которую мы даже не видим, и выпустить армию, которую мы даже представить не можем. Мы не готовы к этому.

– Они убили Элинор, потому что она посмела встать у них на пути. Убили Говарда Карсона, Лоуренса Хула, Нелли Фуллер.

Он посмотрел на Дженни.

– Убили Дженни Кавано. Сколько еще их было и будет? Хорошие люди лишаются жизни всякий раз, как восстают против жестокости Жуткого совета. Нельзя допустить, чтобы все эти жертвы оказались напрасными, и сам я не буду стоять и смотреть, как бесчисленные множества разделяют их горькую участь. Мы не знаем, как долго это окно останется открытым, и нельзя дать ему время собраться с силами. Не успеем мы оглянуться, как он будет уже на нашем пороге.

– Ну что ж, хорошо, – подытожила я, собирая все силы, чтобы встать не пошатываясь. – Тогда спасем мир!