Артур Рив (1880–1936)

Выпускник Принстона и Юридического колледжа Нью-Йорка. Увлечение наукой и передовыми технологиями проявилось и в его детективах. Рив, сам участвовавший в создании криминалистической лаборатории в Вашингтоне, сделал героем своих произведений Крейга Кеннеди, профессора химии Колумбийского университета, который вычисляет преступников, используя психоанализ и экзотические для того времени приспособления: детектор лжи, сейсмограф, диктофон и прочее.

Любимый композиционный прием Рива: в конце профессор собирает всех подозреваемых вместе и объясняет, как именно и кем было совершено преступление.

* * *

— О Господи, Грегори, что случилось? — спросил Крейг Кеннеди у рослого взволнованного человека, который ввалился к нам однажды вечером. — Джеймсон, пожмите руку доктору Грегори. Так в чем дело, доктор? Неужели ваши икс-лучи так вас ошарашили?

Доктор машинально подал мне руку. Она была холодна, как лед.

— Для меня это страшный удар!

Грегори обессиленно рухнул в кресло и положил перед Кеннеди вечернюю газету.

Там на первой странице под рубрикой «Последние новости» красовался заголовок: «Лечение икс-лучами поставило светскую даму перед угрозой смерти».

Вот что говорилось в заметке:

«На открывшемся сегодня судебном процессе стало известно об ужасной трагедии. Миссис Хантингтон Клоус требует от доктора Джеймса Грегори, специалиста-рентгенолога, чьи кабинеты расположены на Мэдисон-авеню, компенсации за увечья, причиненные ей, как считает миссис Клоус, при прохождении у него курса лечения. Несколько месяцев назад она начала проходить курс лечения икс-лучами для удаления родимого пятна на шее. В своей жалобе миссис Клоус утверждает, что безответственность доктора Грегори стала причиной возникновения у нее лучевого дерматита, являющегося разновидностью ракового заболевания кожи, и что воздействие икс-лучей вызвало у нее нервный срыв. Одновременно с открытием процесса она покинула свой дом и легла в частную больницу. Миссис Клоус хорошо известна своими светскими приемами, и ее отсутствие станет большой потерей для высшего общества».

— Что мне делать, Кеннеди? — жалобно спросил доктор. — Помните, я как-то рассказывал вам об этом случае? Что-то там пошло не так. Я еще говорил, что после нескольких сеансов побоялся продолжать лечение и отказался это делать. У нее, как она совершенно справедливо утверждает в своей жалобе, возник дерматит и появились симптомы нервного истощения. Но говорю как перед Господом Богом, Кеннеди, что несколько процедур не могли привести к такому результату. А сегодня вечером, когда я уже уходил из кабинета, позвонил адвокат ее мужа Лоренс. Он чрезвычайно учтиво проинформировал меня, что они намерены довести это дело до конца. Поверьте, для меня это страшный удар.

— И что они могут сделать?

— Что сделать? Неужели вы считаете, что в глазах жюри любые свидетельства экспертов перевесят трагедию красивой женщины? Что сделать? Да они уничтожат меня, даже если приговор будет оправдательный. На мою репутацию ляжет такое пятно безответственности и непрофессионализма, что никакое судебное решение его не смоет.

— Грегори, можете на меня положиться, — сказал Кеннеди. — Я охотно сделаю все, чтобы помочь вам. Мы с Джеймсоном как раз собирались пообедать. Присоединяйтесь к нам, а потом отправимся к вам в кабинет и все обсудим.

— Вы так добры ко мне, — пробормотал доктор.

Но куда красноречивее говорило об этом чувство облегчения, которое отразилось у него на лице.

— Все! Больше ни слова о деле, пока не пообедаем, — распорядился Крейг. — Я прекрасно вижу, что вас уже давно тревожит этот удар. Однако, что случилось — то случилось. Теперь самое время всесторонне рассмотреть и оценить ситуацию.

Когда обед закончился, мы на метро отправились в центр города, и Грегори завел нас в бизнес-центр на Мэдисон-авеню, где располагалась его прекрасная многокомнатная квартира. Мы устроились в приемной, чтобы обсудить дело.

— Произошла, безусловно, настоящая трагедия, — начал Кеннеди. — Это даже хуже, чем если бы жертву убили сразу. Миссис Хантингтон Клоус является одной из самых… нет, точнее сказать, была одной из самых красивых женщин города. В газете пишут, что ее красота безнадежно испорчена дерматитом, который, если я правильно понимаю, практически неизлечим. Ведь так?

Доктор Грегори кивнул, и я не мог не обратить внимания на то, как он бросил взгляд на свои грубые, покрытые рубцами руки.

— К тому же, — продолжал Крейг, который полуприкрыл глаза и сложил кончики растопыренных и согнутых пальцев, видимо, перебирая в уме известные ему факты, — ее нервы так расшатаны, что потребуются годы на восстановление… Если вообще она выздоровеет.

— Все так, — признал доктор. — Я и сам, к примеру, страдаю от внезапных приступов неврита. Но на меня, сами понимаете, лучи воздействуют по пятьдесят-шестьдесят раз в день, а она перенесла всего лишь несколько процедур с многодневными перерывами.

— С другой стороны, — заключил Кеннеди, — я отлично знаю вас, Грегори. Совсем недавно, еще до иска в суд, вы рассказали мне эту историю и поделились своими опасениями относительно результата лечения. Я знаю, что этот законник Клоусов уже давно держит свой топор у вас над головой. Знаю и то, что вы чуть ли не самый осторожный рентгенолог нашего города. Если этот процесс погубит вас, мы потеряем одного из самых блестящих ученых Америки… А теперь хватит разговоров, лучше опишите мне в деталях, какие процедуры вы проводили с миссис Клоус.

Доктор повел нас в находящийся по соседству рентген-кабинет. В объемистой стеклянной банке были аккуратно сложены несколько лучевых трубок, а у одной из стен стоял операционный стол с нависшим над ним рентгеновским аппаратом. Даже при беглом осмотре становилось ясно, что похвала Кеннеди не преувеличение.

— Сколько процедур вы провели с миссис Клоус? — спросил Кеннеди.

— Могу заверить, что меньше дюжины, — ответил Грегори. — У меня есть записи об этом с датами, я их вам покажу. Безусловно, их количество и частота недостаточны для того, чтобы вызвать такой дерматит, как у нее. И потом, взгляните сюда. С точки зрения безопасности пациента у моего аппарата в нашей стране почти нет соперников. Вот этот большой стакан из свинцового стекла во время процедуры накрывает излучатель и исключает попадание икс-лучей в любую другую точку, кроме выбранной.

Доктор щелкнул выключателем, и аппарат зажужжал. Помещение наполнилось резким запахом озона. Сквозь стакан из свинцового стекла я увидел, как в излучателе возникло характерное желтовато-зеленое свечение. Это, как я знал, были катодные, а не рентгеновские лучи, так как сами икс-лучи, исходящие сейчас из излучателя, для человеческого глаза невидимы. Доктор вручил нам пару флюороскопов, которые позволяли обнаружить рентгеновское излучение.

Когда доктор удалил защитный стакан, невидимые икс-лучи, испускаемые излучателем, заставили пластинку флюороскопа светиться. Поместив руку между двумя этими приборами, я мог бы увидеть кости собственных пальцев. Однако пока излучатель закрыт стаканом, флюороскоп остается просто черной коробкой, на которой ничего не заметно. Таким образом, нежелательное излучение сводится к минимуму, и только специальное отверстие в дне стакана позволяет икс-лучам попадать в нужную точку на теле пациента.

— Дерматит, как утверждают, возник по всему телу пациентки, особенно на голове и плечах, — добавил доктор Грегори. — Теперь вы видите мои приборы и можете понять, что после моих процедур такое совершенно невозможно. Я проводил облучение тысячи раз, в том числе и себя самого, но никогда икс-лучи такого эффекта не вызывали. Кстати, я очень осторожен при работе, но, как сами понимаете, все же очень часто подвергаюсь облучению. Зато пациентка облучалась очень и очень редко, с большими перерывами.

Демонстрируя свою осторожность, доктор указал на кабину позади операционного стола, обложенную толстыми свинцовыми плитами. Большую часть процедур он проводил, находясь в этой кабине. Небольшой глазок позволял ему видеть пациента и рентгеновский аппарат, а сложная система зеркал и флюоресцирующих экранов помогала, не покидая кабины, точно определить, куда направлено излучение.

— Более надежную защиту как для пациента, так и для оператора трудно придумать, — восхищенно провозгласил Кеннеди. — Кстати, миссис Клоус приходила одна?

— Нет, первый раз ее сопровождал мистер Клоус. Потом с нею приходила ее французская горничная.

На следующий день мы посетили миссис Клоус в частной больнице. Кеннеди стал придумывать предлог для нашего визита, и я предложил представиться репортерами «Стар». Я послал пациентке свою визитную карточку, на которой написал имя Крейга, и нас пропустили к ней в палату.

Миссис Клоус, или, скорее, жалкое ее подобие, вся в бинтах, полулежала в легком кресле. Я остро ощутил всю трагичность ее ситуации. Положение в обществе и красота, которые так много для нее значили, исчезли как от удара молнии.

— Прошу прощения за бесцеремонность, миссис Клоус, — заговорил Крейг, — но уверяю вас: у меня самые лучшие побуждения. Мы представляем «Нью-Йорк Стар»…

— Разве это не ужасно? — перебила его пациентка. — Я так страдаю, а репортеры по-прежнему бегают за мной, как собаки!

— Извините, миссис Клоус, — проговорил Крейг, — но вам должно быть известно, что известие о вашей тяжбе с доктором Грегори стало достоянием общественности. Я не в состоянии запретить «Стар» и тем более другим газетам обсуждать это событие. Но я могу и хочу добиться, миссис Клоус, чтобы в отношении вас и всех других замешанных в этом деле восторжествовала справедливость. Поверьте, я не репортер бульварного листка, который стремится повысить тираж благодаря вашему несчастью. Я сочувствую вам и хотел бы установить истину. Между прочим, этим я могу и вам у оказать услугу.

— Вы можете оказать мне только одну услугу: поддержать обвинение против безответственного врача… Я его ненавижу!

— Охотно верю, — отозвался Крейг. — Но давайте предположим, что найдутся убедительные улики против того, кто действительно несет ответственность за произошедшее. Вы и дальше будете настаивать на обвинении доктора и позволите избежать наказания истинному виновнику?

Миссис Клоус прикусила губу.

— Чего вы от меня хотите? — спросила она.

— Я хочу всего лишь разрешения осмотреть вашу комнату в доме и побеседовать с вашей горничной. Нет-нет, я не собираюсь шпионить за вами. Но сами посудите, миссис Клоус. Если я смогу глубоко вникнуть в это дело, то, возможно, обнаружу истинную причину вашего несчастья, а может быть, даже выясню, что вы жертва не безответственного доктора, а безжалостного негодяя. Разве это не в ваших интересах? Могу откровенно сказать, что, как я подозреваю, в этом деле скрывается много того, о чем вы не имеете никакого представления.

— Нет, мистер Кеннеди, вы ошибаетесь. Я знаю причину того, что произошло. Это мое стремление к абсолютной красоте. Я не сумела противостоять желанию избавиться даже от малейшего дефекта. Если бы я оставила все, как есть, то не оказалась бы здесь. Один из друзей рекомендовал моему мужу доктора Грегори, и он привел меня к нему. Когда мне стало хуже, муж советовал мне остаться дома, но я сказала, что мне удобнее здесь, в больнице. В свой старый дом я больше никогда не вернусь. Бессонные ночи у себя в комнате, когда я чувствовала, что моя красота пропадает, пропадает… — Она содрогнулась. — Те муки мне не забыть никогда. Муж говорит, что мне будет лучше где-то еще, но нет, я не могу уйти отсюда. Впрочем, — устало произнесла она, — ничего страшного не случится, если вы побеседуете с моей горничной.

Кеннеди старательно записал все, что она говорила.

— Благодарю вас, миссис Клоус, — сказал он, наконец. — Уверен, что вы не пожалеете о вашем разрешении. Будьте так добры, напишите горничной записку.

Пациентка позвонила, продиктовала медсестре короткую записку, подписала ее и апатично попрощалась с нами.

Не помню, чтобы еще когда-нибудь испытывал такое гнетущее чувство подавленности, как после этой беседы с живым трупом. Ведь пока Крейг вел разговор, я только впитывал всю депрессию этой женщины. И дал себе клятву, что сделаю все возможное, чтобы Грегори или другой виновник случившегося понес заслуженное возмездие.

Клоусы жили в великолепном большом доме в районе Мюррей-Хилл. Мы показали записку от миссис Клоус, и ее горничная торопливо спустилась вниз. Она не ходила в больницу, потому что миссис Клоус вполне устраивали заботы опытных медицинских сестер.

Да, горничная видела, что хозяйке становится все хуже. Она заметила это уже давно, по сути, сразу после того как та стала проходить курс лечения икс-лучами. Потом хозяйка уехала на несколько дней, и ей стало немного лучше. Но сразу после возвращения процедуры возобновились, и вскоре ее уже трудно было узнать.

— Доктор Грегори, рентгенолог, когда-нибудь приходил к миссис Клоус, заходил к ней в комнату? — спросил Крейг.

— Да, раз или два заходил, но не сделал ей ничего хорошего, — ответила девушка.

— А бывали у миссис Клоус другие гости?

— Но, месье, у людей из общества всегда много гостей. Что месье имеет в виду?

— А частые гости… Мистер Лоренс, например?

— О да, мистер Лоренс частый гость.

— Когда мистер Клоус был дома?

— Да, по делам… И когда его не было дома, тоже по делам. Он же адвокат, месье.

— Как его принимала миссис Клоус?

— Он же адвокат, месье, — настойчиво повторила Мари.

— А он приходил… Он всегда приходил по делам?

— О да, всегда по делам… Хотя, конечно, мадам… Она была очень красивая женщина. Наверно, он любит красивых женщин. И что здесь такого? Но это было до того, как доктор Грегори стал лечить мадам. Потом месье Лоренс перестал приходить так часто. Вот и все.

— Вы верно служите миссис Клоус? Могли бы оказать ей серьезную услугу? — напрямик спросил Крейг.

— Сэр, ради мадам я готова, наверно, даже жизнь отдать. Она всегда была так добра ко мне.

— Я не прошу вас отдать за нее жизнь, Мари, — сказал Крейг. — Но вы можете оказать ей услугу. Очень большую услугу.

— Я готова.

— Я хочу, — сказал Крейг, — чтобы сегодня ночью вы спали в комнате миссис Клоус. Как мне известно, мистер Клоус до возвращения жены из больницы решил жить в клубе «Сент-Фрэнсис», так что вы сможете это сделать. А завтра с утра отправляйтесь в мою лабораторию, — Крейг вручил девушке свою визитную карточку, — и я скажу вам, что делать дальше. Кстати, никому в доме не говорите об этом и внимательно следите за действиями тех слуг, кто может зайти в комнату миссис Клоус…

— Ну, что ж, — заметил Крейг, когда мы снова вышли на улицу и двинулись в обратный путь, — пока мы ничего больше не можем сделать.

Несколько кварталов мы прошагали молча.

— Да, — задумчиво произнес Кеннеди, — вы, Уолтер, пока что тоже можете кое-что сделать для меня. Желательно, чтобы вы побольше разузнали о Грегори, Клоусе и Лоренсе. Мне, конечно, уже кое-что о них известно. Но вы с вашими связями в газетном мире можете нарыть много чего полезного. Меня особо интересуют мельчайшие детали всех скандалов, связанных с ними или с миссис Клоус… Или, — многозначительно добавил он, — с любыми другими женщинами. Думаю, незачем напоминать, что все это не для публикации… Пока что.

Занимаясь этим, я услышал множество сплетен, но в то время большая часть из них показалась мне не слишком важной. Зайдя в клуб «Сент-Фрэнсис», где у меня нашлись приятели, я как бы мимоходом упомянул о несчастьях семейства Клоус. И с удивлением узнал, что Клоус редко заглядывает в клуб и почти не бывает у себя дома, а в больницу заходит только для того, чтобы напоказ поинтересоваться состоянием жены. Так получилось, что я побывал и в редакции «Общественного Шутника», с редактором которого был давно знаком. Тот со своим обычным видом циничного скандалиста сказал, что если я хочу узнать, чем занимается Хантингтон Клоус, то мне стоит понаблюдать за миссис Фрэнсис Талкингтон, богатой разведенкой с Запада. Мужская часть высшего общества очень интересуется ею, особенно те, чье состояние уже не позволяет в полной мере соответствовать требованиям света.

— А перед самой трагедией, — произнес редактор с такой гримасой, словно сообщал самую важную часть сплетен, — поговаривали, что адвокат Клоусов уделял слишком много внимания миссис Клоус. К ее чести должен сказать, что она никогда не давала поводов для подозрений. А ведь как ты знаешь, нам не надо многого, чтобы запустить скандальную новость.

Если я что-то и умею, так это слушать людей. И давно понял, что, просто сидя и внимательно слушая, узнаешь куда больше, чем приставая к собеседнику с расспросами. Наверно, поэтому редактор стал еще откровеннее.

— Этот Лоренс явно ведет бесчестную игру, — продолжал он. — Как я понимаю, именно он познакомил Клоуса с миссис Т. Они оба его клиенты. Он отстаивал ее интересы, когда она требовала развода от старика Талкингтона, а потом добился прекрасных условий для нее. Говорят, что его гонорар составил сотню тысяч… Значит, стоило того. Не знаю, какую игру он ведет… — здесь он перешел на шепот, — но говорят, что Клоус задолжал ему кучу денег. Можешь разнюхать это сам, если хочешь. А я рассказал все, что мне известно. Заглядывай, Джеймсон, когда тебе потребуются еще какие-нибудь скандальные истории… И передай от меня привет ребятам в «Стар».

На следующий день, когда я как раз докладывал Кеннеди о результатах своих изысканий, в лабораторию пришла горничная миссис Клоус. Она выглядела усталой и осунувшейся. Всю ночь ей не удалось уснуть, и она попросила Крейга больше не требовать от нее повторения эксперимента.

— Даю вам обещание, Мари, — сказал он, — что сегодня ночью вы отдохнете по-настоящему. Но еще одну ночь вам придется все же провести в спальне миссис Клоус. Кстати, вы может устроить так, чтобы я осмотрел ту комнату прямо сейчас?

Мари сказала, что может, и через час мы с Крейгом с ее помощью потихоньку проскользнули в резиденцию Клоусов. Кеннеди нес что-то напоминающее небольшой бочонок, а мне он доверил еще один старательно упакованный предмет. Дворецкий подозрительно взглянул на нас, но Мари, видимо, показала ему записку миссис Клоус, так что он промолчал.

В комнате, которую занимала несчастная женщина, Кеннеди распаковал наши свертки. Там оказалось не что иное, как портативный пылесос, который он быстро собрал и пустил в ход. Крейг прошелся с пылесосом по всему полу, вокруг кровати и под нею. Используя различные насадки, он пропылесосил портьеры, стены и даже мебель. Особое внимание он уделил плинтусу на стене позади кровати. Потом аккуратно вынул пылесборник и закрыл его в свинцовой коробке.

Крейг уже начал было разбирать и упаковывать пылесос, когда ему пришла в голову новая идея.

— Нет, Уолтер, надо поработать тщательнее, — сказал он, снова готовя свой аппарат к использованию. — Я пропылесосил все кроме матраса и медной сетки под ним. Возьмусь теперь и за них. А потом подумаю, может, стоит заняться работой уборщика. Наверняка это прибыльнее, чем работа сыщика.

Поводив насадкой туда и сюда по матрасу и по всем выбоинам и шероховатостям медного ложа, мы положили еще один пылесборник в свинцовую коробку и отправились восвояси. Как я заметил, наши действия немало удивили не только Мари, но и многих других людей, то и дело подглядывавших за нами в замочную скважину.

— В любом случае, — торжествующе провозгласил Кеннеди, — мы сыграли на опережение. Уверен, что этого они не ожидали. По крайней мере, на этом этапе игры. Только не задавайте мне вопросов, Уолтер. Тогда вам не придется держать язык за зубами, если кто-то попытается силой или хитростью выведать у вас наши секреты. И помните, что этот Лоренс пройдоха хоть куда.

Мари, которая снова пришла к нам на следующий день, выглядела еще более расстроенной, чем раньше.

— Что случилось, мадемуазель? — спросил Крейг. — Опять плохо спали?

— О мой Бог, я хорошо спала, да. Но сегодня утром, когда я завтракала, меня вызвал мистер Клоус. Он сказал, что я уволена. Кто-то из слуг донес ему о вашем визите, и он очень рассердился. И что мне теперь делать? Разве мадам даст мне хорошие рекомендации?

— Уолтер! Нас засекли! — с заметной досадой воскликнул Кеннеди. Потом, вспомнив о бедной девушке, ставшей невольной жертвой нашего расследования, обратился к ней: — Мари, я знаю несколько очень приличных семейств и уверен, что вы не пострадаете из-за того, что сохранили верность своей хозяйке. Только потерпите пару дней. Поживите пока у родственников. Я позабочусь о вашей новой работе.

Девушка рассыпалась в благодарностях, вытерла слезы и успокоилась.

— Я не ожидал, что меня поймают за руку так быстро, — сказал Крейг, когда Мари ушла, оставив свой адрес. — Но это значит, что мы напали на след. Что вы собирались рассказать мне, когда пришла Мари?

— Может, это и важно, — сообщил я, — но сам я ничего не понимаю. На «Стар» оказывают давление, чтобы вся эта история не попала в газеты, а если и попала, то в самом скупом изложении.

— Это неудивительно, — заметил Крейг. — А что вы имеете в виду под давлением?

— Ну, вот адвокат Клоуса, этот самый Лоренс, посетил сегодня утром нашего редактора… Вы вряд ли знаете, но у него, как у юриста, есть некоторые связи среди акционеров нашего издания… И он заявил, что мистеру Клоусу чрезвычайно неприятна назойливость репортера «Стар» по имени Джеймсон. И этот репортер, мол, еще привлек себе на помощь человека по имени Кеннеди. Честно говоря, Крейг, я ничего не понимаю, — признался я. — Сначала они сами передали новость о процессе в газеты, а через пару дней уже практически грозят судом, если мы не прекратим публикации об этом деле.

— Это озадачивает, — сказал Крейг, но выглядел он при этом совсем не озадаченным, а, скорее, все понимающим.

Он нажал три раза на рычажок вызова посыльного, и некоторое время мы сидели молча.

— Однако, — наконец произнес Крейг, — сегодня к вечеру я буду готов встретиться с ними.

Я ничего не ответил. Прошло еще несколько минут, и в дверь постучал посыльный.

— Эти два сообщения надо доставить немедленно, — сказал ему Крейг. — Вот вам четвертак. Предупреждаю: не суйте нос в сообщения. Если быстро вернетесь с расписками, получите еще четвертак. А теперь вперед!

Когда посыльный ушел, он вскользь сообщил мне:

— Это сообщения Клоусу и Грегори. Я приглашаю их прибыть сюда к вечеру вместе со своими адвокатами. Клоус приведет Лоренса, а Грегори молодого юриста по фамилии Аск, кстати, очень смышленого парня. Я так написал приглашения, что они вряд ли откажутся прийти.

Пока оставалось время, я выполнил очередное задание редактора «Стар» и передал статью по телефону, чтобы в критический момент не оставлять Крейга в одиночестве. Мне было чрезвычайно любопытно, каким будет его следующий ход в этой игре. Когда я вернулся в лабораторию, Кеннеди подсоединял два мотка тончайшего провода к странно выглядевшей маленькой черной коробочке.

— Что это? — спросил я, подозрительно разглядывая зловещую на вид коробочку. — Адская машинка? Надеюсь, вы не собираетесь одним махом отправить преступника в загробный мир?

— Пусть эта штука вас не тревожит, Уолтер. В свое время все узнаете. Вместо того чтобы спрашивать, сделайте-ка лучше кое-что полезное. Возьмите эти провода и заложите их в щели на полу. Постарайтесь спрятать их получше. Немного пыли сверху — и никто ничего не заподозрит.

Крейг прикрепил черную коробочку сзади под сиденьем одного из кресел почти у самого пола. Там ее можно было заметить, только если заранее знать о ней. Пока он этим занимался, я проложил провода по полу к углу комнаты и оттуда к двери.

— Вот так, — произнес Кеннеди, забирая у меня кончики проводов. — Теперь я проведу их в соседнюю комнату, и на том закончим подготовку. Пока я этим занимаюсь, проверьте, чтобы провода были абсолютно незаметны…

Этим вечером в лаборатории у Кеннеди собрались шесть человек. Я не имел никакого понятия о том, что должно произойти, и поэтому был совершенно спокоен. Как, впрочем, и все остальные, кроме Грегори. Он заметно нервничал, хотя адвокат то и дело пытался его приободрить.

— Мистер Клоус, — начал Кеннеди, — предлагаю вам и мистеру Лоренсу сесть вот здесь, на этой стороне комнаты, доктору Грегори и мистеру Аску — напротив вас, а мистеру Джеймсону — посередине между вами. Думаю, так обоим оппонентам будет удобнее. Полагаю, на различных стадиях переговоров и вам, мистер Клоус, и вам, доктор Грегори, потребуется консультация ваших адвокатов. Если вы сядете все в ряд, это будет практически невозможно… А теперь, если все готовы, приступим к делу.

Кеннеди, словно готовясь к лекции, поставил на стол маленькую свинцовую коробку.

— В этой коробке, — торжественно провозгласил он, — находится определенная субстанция, которую я выделил из пыли, собранной с помощью пылесоса в комнате миссис Клоус.

Можно было заметить, что атмосфера в комнате стала напряженной. Крейг надел перчатки и открыл коробку. Большим и указательным пальцами он осторожно вынул оттуда стеклянную трубочку и поднял ее, держа на удалении вытянутой руки. Я уставился на нее не в силах оторвать взгляд от ослепительного огонька, горящего на дне трубки.

Грегори и Клоус стали перешептываться со своими адвокатами, очевидно, обсуждая представленную Крейгом улику.

— Трубочка, которую я держу в руке, это самая изощренная адская машина, которая только может существовать, — сказал Кеннеди. — Загадка этой фатальной трубки и ее способность совершать ужасные дела могут потрясти даже самого изобретательного автора сенсационных историй. Большое количество этого вещества могло бы вызвать у меня сейчас неизлечимые ожоги и привести к гибели. Именно так произошло с тем, кто открыл это вещество. Небольшое количество, разумеется, действует не так быстро. То, что содержится в трубке, если его рассыпать по комнате, обязательно вызовет такие же ожоги при условии, что человек будет подвергаться его воздействию достаточно долгое время.

Крейг помолчал, чтобы подчеркнуть серьезность своих слов.

— Сейчас у меня в руке, джентльмены, находится цена женской красоты.

Он снова сделал паузу и затем подвел итог.

— Теперь, когда я показал вам эту трубочку, ради собственной безопасности положу ее обратно в свинцовую коробку.

Сняв перчатки, он продолжил:

— Сегодня я получил телеграмму, где сообщается, что семь недель назад корпорация, работающая с бромидом радия, выполнила заказ некоего человека из Америки на доставку ста миллиграммов этого вещества по цене тридцать пять долларов за миллиграмм.

Кеннеди произнес это, взвешивая каждое слово, и я почувствовал, как по спине у меня пробежал холодок нервной дрожи.

— Как раз в это время миссис Клоус начала проходить курс лечебных процедур у одного из рентгенологов в Нью-Йорке, — снова заговорил Кеннеди. — За пределами научного сообщества мало кому известно, что физиологическое воздействие икс-лучей и радия примерно одинаково. Однако у радия есть одно преимущество: для его использования не требуется сложная аппаратура. К тому же излучение радия отличается стабильностью, тогда как поток икс-лучей может изменяться в зависимости от внешних условий и характеристик излучателя. Однако повторяю: на организм человека они воздействуют одинаково.

— Я обнаружил, что за несколько дней до того, как был сделан упомянутый мною заказ, в одной из нью-йоркских газет появилось следующее сообщение. Я прочту его:

«Льеж, Бельгия, … октября 1910 года. Внимание общественности в этом университетском городе привлек случай, который, как полагают, является первым преступлением, где орудием убийства послужил радий. Состоятельный старый холостяк по имени Пелен был найден мертвым у себя в квартире. Сначала было высказано предположение, что причиной смерти стал апоплексический удар, однако при тщательном осмотре у него на коже были обнаружены странные пятна. Эксперт, приглашенный для осмотра тела, высказал мнение, что покойный в течение длительного времени подвергался воздействию радия или икс-лучей. Полиция считает, что мсье Пелен умер из-за того, что систематически подвергался воздействию радия или икс-лучей, используемых студентом университета, снимавшим комнату по соседству. Студент скрылся».

— Я вырезал это сообщение из газеты, ожидая, что рано или поздно какой-то сообразительный человек последует этому примеру. Естественно предположить, что преступник в Америке именно так и сделал. Я тщательно обследовал комнату миссис Клоус. Она сама сказала мне, что никогда туда больше не вернется, потому что в ее памяти слишком живы тягостные воспоминания о бессонных ночах. Это подкрепило мое мнение о случившемся, уже возникшее после чтения газетной вырезки. Как икс-лучи, так и радий вызывают дерматит и повышенную нервозность…

— Так что же это все-таки было? Я хотел исключить всякую ошибку. Разумеется, я понимал, что нет смысла искать в комнате миссис Клоус или рядом с нею излучатель икс-лучей. Такую вещь трудно спрятать. Тогда что это может быть? Конечно, радий! Я решил провести эксперимент. Горничная миссис Клоус согласилась провести ночь в спальне своей хозяйки. Конечно, за такой короткий срок облучение не могло вызвать заметных повреждений, но, тем не менее, какой-то эффект должен был сказаться. Так вот, даже проведя там одну ночь, девушка стала чрезвычайно нервозной. Если бы она провела там несколько ночей, у нее, несомненно, появился бы дерматит, а то и более серьезные повреждения. А постоянное облучение на протяжении недель и месяцев, безусловно, довело бы ее до смерти.

— На следующий день, как я уже говорил, я решил собрать всю пыль в комнате с помощью пылесоса, купленного мною специально для этой цели. Но анализ пыли, собранной на полу, портьерах и мебели, не дал никаких результатов. Поразмыслив, я решил также собрать пыль с матраса и медной сетки под ним. Этот анализ показал наличие сильной радиоактивности. С помощью химика, который специализируется на таких вещах, я сумел отделить соли радия от другого мусора. Таким способом я и получил те несколько миллиграммов радия, которые были приобретены в Лондоне. Их я поместил в стеклянную трубочку, которая находится сейчас в свинцовой коробке. Думаю, нет смысла добавлять, что после очистки комнаты от смертоносного вещества девушка спала там отлично. И все с нею было бы хорошо, если бы не зловредное вмешательство тех, для кого мои действия оказались неожиданными.

Крейг подождал, пока адвокаты вновь переговорят со своими клиентами, а затем продолжил:

— У трех человек в этой комнате была возможность тайно рассыпать содержимое этой стеклянной трубочки по металлической основе кровати миссис Клоус. Кто-то из них через доверенного агента в Лондоне сделал заказ на приобретение радия у соответствующей корпорации. Кто-то из них стремился что-то выгадать с помощью этого смертоносного вещества. Радий, находящийся сейчас в свинцовой коробке, рассыпали, как я уже сказал, по металлической основе кровати миссис Клоус в таком количестве, чтобы он не вызвал мгновенную смерть. Смешанное с пылью, это вещество должно было привести к такому же результату более медленно, но так же неотвратимо. Тем самым предполагалось исключить любые подозрения. В это же время, учитывая стремление миссис Клоус к безупречной красоте, ее убедили — не буду говорить кто — пройти курс лечения икс-лучами для устранения мельчайшего дефекта. Это делалось для того, чтобы впоследствии отвести подозрения от себя. Факт остается фактом: вряд ли целью заговорщиков было доведение их жертвы до смерти. Ради своих эгоистичных, презренных целей они стремились всего лишь уничтожить ее красоту.

Крейг снова умолк, выжидая, пока его слова улягутся у нас в головах.

— А сейчас я хотел бы предупредить вас, джентльмены, что все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Вот почему я попросил вас привести сюда своих адвокатов. Можете посоветоваться с ними, пока я готовлю свое следующее разоблачение.

По мере того как Кеннеди излагал свою информацию, я изумлялся все больше и больше. От меня не ускользнуло, с каким острым вниманием слушал его Лоренс. Сейчас с язвительной ухмылочкой на хитром лице он произнес, растягивая слова:

— Не думаю, что вы чего-то добились, собрав такую необычную компанию у себя в лаборатории. Улики против доктора Грегори по-прежнему остаются весомыми. Вы считаете себя умным, Кеннеди, но даже в приведенных вами фактах есть косвенные улики против Грегори, так что теперь их стало еще больше. Что касается кого-то еще в этом помещении, то не думаю, что у вас есть что-то против нас… Хотя, конечно, то, что вы говорили, может произвести впечатление на Аска… Или Джеймсона, — добавил он, махнув рукой в мою сторону. — Но, по моему мнению, у двенадцати присяжных не больше оснований вынести обвинительный вердикт против нас, чем против любого другого человека, хотя бы косвенно причастного к этому делу. А вот против Грегори улик достаточно… Нет уж, если хотите сохранить репутацию так называемого профессора криминальных наук, постарайтесь в следующем деле действовать удачнее.

Вслед за своим адвокатом слово взял Клоус, который печально добавил:

— Я пришел сюда, надеясь узнать новые улики против негодяя, который изуродовал мою красавицу-жену. Вместо этого мне прочли скучную лекцию об икс-лучах и радии. Полагаю, что вы говорили правду. Но это лишь подтверждает все, что я уже утверждал. После того как Грегори увидел ужасные последствия процедур у себя в кабинете, он лечил мою жену и у нас дома. Похоже, он был готов пойти на все, чтобы замаскировать свою безответственность. И даже на то, чтобы избавиться от женщины, которая уже сама по себе является трагической уликой, ставящей крест на его профессиональной карьере.

Ни тени смущения не отразилось на лице у Крейга, когда он слушал эти тирады.

— Извините, но мне надо ненадолго отлучиться, — только и произнес он, открывая дверь. — Хочу представить еще одно свидетельство. Я скоро вернусь…

Кеннеди отсутствовал несколько минут. Клоус и Лоренс, прикрываясь руками, продолжали перешептываться с видом людей, которые уверены, что Кеннеди потерпел поражение и просто пытается хоть как-то сохранить лицо. Грегори и Аск тоже обменялись парой слов. При этом Аск явно старался истолковать слова Крейга в свою пользу и приободрить упавшего духом Грегори.

Когда Кеннеди вернулся, Клоус уже застегивал пуговицы пальто, готовясь удалиться, а Лоренс закурил новую сигару.

Кеннеди держал в руке блокнот.

— Мой стенографист пишет очень разборчиво. По крайней мере, я так считаю… Просмотрев его записи, я нашел много фактов, которые будут для вас интересны… Но позднее, на процессе. А вот это… Да, здесь, в самом конце… Позвольте мне прочесть этот диалог…

«— Да, он умен, но ведь у него ничего нет против меня, верно?

— Пока нет… Если только он не сумеет найти агента, который приобрел для вас радий.

— Это ему не удастся. Никто не узнал бы вас, когда вы летели в Лондон в гриме торговца алмазами, который недавно узнал, что с помощью облучения радием сможет превратить фальшивые алмазы в настоящие, и надеялся таким способом разбогатеть.

— Однако нам все равно придется отказаться от обвинения Грегори. Это дело безнадежно испорчено.

— Да, видимо, это так. Ну ладно, я все равно теперь свободен. Ей не останется ничего другого, как согласиться на развод и скромную жизнь в тихом уголке. Она сама во всем виновата. Мы пытались добиться этого разными другими путями, но она… Она была слишком хороша, чтобы поддаться соблазну. Она сама вынудила нас так поступить.

— Да, теперь вы получите развод на выгодных условиях. Но как нам закрыть рот этому Кеннеди? Даже если ему не удастся ничего доказать, слухи могут дойти до миссис Талкингтон, а это уже неприятно.

— Делайте все, что хотите, Лоренс. Вы знаете, как много значит для меня этот брак. Я смогу рассчитаться и с вами, и со всеми другими кредиторами.

— Посмотрю, что можно сделать, Клоус… Он возвращается…»

Клоус покрылся смертельной бледностью.

— Все это наглая ложь! — выкрикнул он, напирая на Кеннеди. — Наглая ложь! Вы фокусник и шантажист. Я засажу вас в тюрьму за это… И вас, Грегори, тоже!

— Минуточку, — спокойно произнес Кеннеди. — Мистер Лоренс, пожалуйста, проведите рукой по спинке вашего кресла. Что вы там нашли?

Лоренс поднял в руке черную коробочку, следом за которой потянулись провода, которые я так старательно прятал в щели между половицами.

— Это, — сообщил Кеннеди, — небольшой приборчик, который называется микрофон. Его основное достоинство состоит в том, что он может усиливать звук в тысячу шестьсот раз и передавать его в определенное место, где вы установите приемник. Вообще-то его изобрели, чтобы помочь глухим людям. Но не вижу причины, почему бы не использовать его и для раскрытия преступлений. Когда есть такой прибор, не надо подслушивать у замочной скважины. Достаточно поместить микрофон где-то в помещении, лучше поблизости от говорящих людей. И пусть они говорят даже шепотом, как это и было несколько раз за вечер, особенно пока я отлучался из этой комнаты в соседнюю, чтобы взять записи у стенографиста. Все равно они фактически будут кричать о своей виновности во всеуслышание. Так что вы оба, Клоус и Лоренс, можете считать себя под арестом за свой преступный сговор и другие преступления, которые совершили. Полиция скоро будет здесь. Нет, Клоус, силой вам отсюда не вырваться. Двери заперты. Да и потом, нас четверо против вас двоих…