Расставшись с Крэгом, я направился прямиком домой и некоторое время сидел в кресле, размышляя о людях, замешанных в этом деле.

Сеньора де Моше рассказала, что ее предку доверили кинжал с надписями на клинке, что кинжал этот передавался из поколения в поколение, что ее брат покончил с собой. От нее же мы узнали об убийстве предка Инес де Мендоза и о проклятии Мансиче. Как будто кровавая история, связанная с «Золотом богов», повторялась в наши дни.

В саркофаге остались отпечатки подошв Локвуда, который утверждал, что не брал кинжал. Говорил он правду или лгал?

Кто подбрасывал отравленные сигареты? Кто рассылал письма с угрозами?

Уже не раз я был вынужден пересмотреть свои предположения. Сперва мне казалось, что все указывает на виновность Локвуда, но теперь не был в этом уверен. Если он – главный злодей, почему у него тоже были заметны признаки отравления страмонием? Конечно, он мог выкурить сигарету-другую, чтобы отвести от себя подозрения, но… Ладно, положим, этот человек все-таки украл кинжал. Но это еще не значит, что именно он совершил убийство и что кинжал сейчас у него. Он мог лишиться этого оружия точно так же, как лишился его Нортон. Не знаю почему, но я был склонен верить интуиции сеньориты Инес. Вряд ли она полюбила бы недостойного человека.

Вопросы, сплошные вопросы без ответов.

У кого кинжал сейчас? Может, у Альфонсо или его матери?

Кто убил Мендозу и почему?

Наконец я отправился в постель, ни на шаг не приблизившись к раскрытию тайны и готовясь увидеть это дело даже во сне.

Я упал на подушки, не потрудившись раздеться…

И это последнее, что я помню.

Когда я пришел в себя, то лежал на кровати, а надо мной склонялся Крэг. Он только что снял с моего лица резиновую нашлепку, к которой была прицеплена резиновая трубка, выходившая из ящика размером с небольшой чемоданчик.

Я чувствовал себя слишком скверно, чтобы вникать в подробности, да они и не заботили меня.

– Как ты, старина? – с тревогой спросил мой друг.

– Н‑ничего, – выдохнул я. Ощущение было таким, словно меня душили за горло. – Что произошло?

Я так сбивчиво рассказываю о случившемся потому, что играл в этом событии ведущую роль. Все вспоминалось мне как бы разрозненными фрагментами, и прошло некоторое время, прежде чем я смог собрать фрагменты воедино, в чем мне помог в том числе рассказ Кеннеди.

Детектив, как и собирался, повидался с Берком и закончил еще кое-какие неотложные дела. Но в лабораторию он не заходил, поэтому свет в ее окне той ночью не горел.

Вернувшись домой, он почуял в коридоре странный запах, но не придал этому значения, пока не открыл дверь. Тут он ринулся в гостиную, но вынужден был вернуться, давясь и задыхаясь, почти потеряв сознание.

Его первая мысль была обо мне; и, прикрыв нос и рот полой пальто, он добрался до моей комнаты, где нашел меня лежащим без сознания на кровати.

К тому времени сыщик и сам был еле жив и не мог меня нести. Но он сумел добраться до окна и распахнуть его настежь. Благодаря сквозняку воздух стал чище, и у Крэга хватило сил сделать звонок в газовую компанию и еще один – с просьбой прислать пульмотор.

Теперь, когда я был вне опасности, а он совсем оправился, его деятельный ум принялся воссоздавать картину происшедшего.

Кто пытался меня убить – человек или дьявол? Не такой уж праздный вопрос, учитывая, что дверь была заперта изнутри. Разве мог человек, как муха, вскарабкаться сюда по стенам? Или аэроплан сбросил преступника на подоконник нашего окна? Дверной замок не был вскрыт; забраться сюда через пожарный выход не было ни малейшей возможности. К тому же все указывало на то, что я отравился не светильным газом. Нет, это было не несчастным случаем, а попыткой убийства. Кто-то совершил отчаянную попытку нас устранить.

Устроившись поудобнее, я наблюдал, как Кеннеди исследует мебель, стены, окна и ковры в поисках отпечатков пальцев и каких-то следов ядовитого газа, который еще недавно наполнял нашу квартиру. Я никогда еще не видел, чтобы он брался за расследование с такой энергией. Конечно, на сей раз дело было неординарным, потому что речь шла о его доме, а жертвой был я.

Но, судя по его разочарованному виду, Крэг ничего не нашел, а я слишком скверно себя чувствовал, чтобы выдвигать какие-то соображения. Вот и еще одна неразрешимая загадка…

Негромкое восклицание заставило меня открыть глаза, и я увидел, что мой товарищ, нагнувшись, внимательно рассматривает дверной замок.

– Взломан? – ухитрился выдавить я.

– Нет… Разъеден, – ответил он. – Не двигайся. Побереги силы. Некоторое время я буду действовать за двоих.

Подойдя к кровати, он склонился надо мной и ободряюще сказал:

– Больно не будет, но мне нужно взять каплю твоей крови.

Он осторожно провел иглой по моему большому пальцу возле ногтя, и проступившие капли крови намочили кусок стерильного бинта, который он держал наготове.

– Попытайся поспать, – сказал он наконец.

– А ты? – спросил я.

– Мне сейчас не до сна. Я отправляюсь в лабораторию. Перед нашим домом дежурит полицейский, так что ты будешь в безопасности. Ей-богу, если дело не будет раскрыто в ближайшее время, мы поднимем на ноги половину полицейских штата и заставим их стоять на страже. Вот, выпей это.

Я‑то думал, он дает мне выпить стимулятор, а это оказалось снотворное, и все мои попытки бороться со сном оказались тщетны.

Проснулся я только поздним утром и сам удивился тому, как хорошо себя чувствую. Одевшись, я вышел в гостиную и увидел там нашего с Кеннеди друга, Джонсона, – он дремал на кушетке. Я старался двигаться тихо, но все-таки нечаянно его разбудил.

– Привет, Джонсон! – окликнул я, пытаясь выглядеть крутым парнем, хотя вовсе не чувствовал себя таковым. – Спасибо, старина, за то, что побыл со мной. Но мне пора идти. Нет-нет, не вставай! Нынче утром ты сильнее меня, да и бегаешь быстрее. Боюсь, ты притащишь меня обратно.

Он и вправду попытался это сделать, и все-таки я убедил его отпустить меня.

Очутившись на улице, я понял, что свежий воздух идет мне на пользу. Полицейский, которого поставили перед домом, посмотрел на меня так, будто увидел привидение, однако потом ободряюще ухмыльнулся.

И все-таки я был рад, что лаборатория находится всего в нескольких кварталах отсюда, потому что к тому времени, как я туда добрался, я совсем выдохся и едва нашел в себе силы ответить на выговор своего друга.

Крэг работал за микроскопом, рядом с ним стояли ряды штативов с пробирками и лежал наш дверной замок, который он вырезал, после того как напичкал меня снотворным.

– Что это было? – спросил я. – Я чувствую себя так, будто участвовал в попойке, хотя ничего о ней не помню.

Сыщик покачал головой, давая понять, что не расположен к разговору. Глядя в окуляр микроскопа, он шевелил губами, как будто что-то считал, и я нетерпеливо ждал, когда же он закончит.

Все еще не говоря ни слова, детектив взял пробирку и капнул немного жидкости из пузырька, который снял с полки над столом. Его лицо просветлело. Некоторое время он внимательно наблюдал за реакцией, а потом повернулся ко мне с пробиркой в руке.

– Ты и вправду участвовал в попойке, – сказал Кеннеди с улыбкой, как будто мое замечание, сделанное несколько минут назад, прозвучало только что. – Только на ней подавали не вино, а веселящий газ… Закись азота.

– Закись азота? – переспросил я. – Как… Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду только то, что анализ твоей крови показывает: тебя отравили закисью азота. Помнишь кровь, которую я выдавил из твоего пальца? Я взял ее потому, что знал: газ через легкие попадает в кровеносную систему и остается там еще длительное время. И этим газом оказалась закись азота.

Помолчав немного, он продолжил:

– С помощью микроскопа я обнаружил, что количество красных кровяных телец у тебя в крови вдвое выше нормы, примерно между семью и восемью миллионами в одной капле. Тебя отравили с помощью газа, который…

– Да, – перебил я, – но как это сделали, если дверь была заперта?

– Я как раз к этому перехожу.

Крэг взял в руки фарфоровую чашку с замком и налил в нее немного жидкости, которую после отфильтровал в пробирку.

– Я уже проделывал это, – объяснил он, – но, поскольку ты главный пострадавший, повторю для тебя часть моего эксперимента. Минуту назад ты видел реакцию, которая указывает на наличие газа. Я доказал химически и микроскопически, что он присутствует в твоей крови. Теперь, если я возьму еще одну пробирку с жидкостью, полученной после моих манипуляций с замком, и проверю ее точно так же, как только что на твоих глазах проверил первую, разве положительного результата будет не достаточно? Посмотри… Та же самая реакция.

Реакция и вправду была точно такой же.

– Закись азота, контактируя с железом, оставляет те же следы, заметные при химическом и микроскопическом исследовании, что и следы закиси азота в человеческой крови. Поскольку никто не входил через окна или двери, значит, газ впустили в комнату снаружи. Я не нашел никаких следов непрошеного гостя в нашей квартире.

Ох, как сложно! Мне было тяжело разгадывать его головоломки даже тогда, когда я был здоров, а теперь до меня все доходило еще медленнее.

– Замочная скважина, конечно! – объяснил детектив. – Я вырезал замок целиком и провел те самые тесты, которые ты видел.

– И каковы конечные выводы?

– Кто-то подошел к нашей двери и обнаружил, что она заперта. Думаю, он заранее знал, что так будет, знал, что я всегда ее запираю. Поэтому тот человек приготовился: принес с собой емкость со сжатым веселящим газом и, очевидно, все материалы для того, чтобы эффективно распылить этот газ в нашей квартире.

Я начал понимать.

– Через замочную скважину он пустил струю газа, – продолжал сыщик. – Скоро ты потерял сознание, и на том бы все и кончилось, если бы негодяй остановился. Но он не удовлетворился достигнутым. В его намерение входило не расслабить, а убить. Он продолжал пускать газ до тех пор, пока им не наполнилась вся квартира. Тебя спасло только мое появление, потому что газ рассеивался очень медленно. И все равно ты пробыл под его воздействием так долго, что пришлось прибегнуть к замечательному маленькому пульмотору после того, как были испробованы и метод Сильвестра, и метод Шейфера, и все остальные способы искусственного дыхания. В любом случае мне удалось свести на нет ухищрения этого изверга.

Я смотрел на него в изумлении. А я‑то считал, что у меня нет ни единого врага в целом мире!

– Но кто это мог быть?

– Преступник, к которому мы подошли слишком близко, – ответил следователь, – тот, кто отчаянно опасается разоблачения.

– И зачем он захотел меня прикончить?

– Не льсти себе, – усмехнулся Крэг. – Скорее всего, ему был нужен не только и не столько ты. Той ночью в лаборатории было темно, зато свет горел в нашей квартире. Само собой, он подумал, что мы оба дома. Ты попался в ловушку, предназначенную для нас двоих.

Я вздрогнул. Да, преступник был отчаянным и беспощадным. Чтобы уйти от наказания за одно убийство, он, не колеблясь, совершил попытку другого, теперь уже двойного.

Думаю, неизвестный злодей и вправду нацелился на Кеннеди, но провидение спасло моего друга. Покушение закончилось провалом, а детектив еще и успел спасти мне жизнь. Я горько подумал, что нет худа без добра. Хоть я и чувствовал себя паршиво, мой друг был жив – а ведь если бы мы оба были дома, когда все произошло, спасать нас было бы уже некому.

Весть о покушении попала в газеты, потому что это был тот случай, когда без полиции не обойтись, а где полиция – там и журналисты.

Спустя полчаса после того, как я добрался до лаборатории, дверь открыла Инес де Мендоза, за которой следовал мальчик с фруктами и цветами. Войдя в комнату, он случайно рассыпал их, и они полетели на пол, словно из рога изобилия.

– Я поехала к вам на квартиру и там узнала, что вы уже ушли! – взволнованно воскликнула наша юная знакомая. – О, я так рада, что вам уже лучше и вы вне опасности! Потому что я чувствую себя виноватой. Если бы вы не повстречались со мной, этого бы никогда не случилось.

– Уверен, что честь знакомства с вами стоила того, – галантно ответил я.

Девушка повернулась к Крэгу.

– Я так испугалась! Сперва напали на моего отца… Потом на меня… А теперь на вас! Кто будет следующим? Ох, это проклятие… Это проклятие!

– Не бойтесь, – подбодрил ее детектив, – мы справимся! Вчерашний случай как раз говорит о том, что мы на верном пути. Пока нечего бояться – преступник ведет себя тише воды, ниже травы. Зато когда он испуган, он начинает действовать. А начав действовать, он себя выдает.

Сеньорита Мендоза содрогнулась.

– У меня такое чувство, будто я со всех сторон окружена врагами, – пробормотала она. – Как будто невидимые злые силы наблюдают за мной… Насмехаются надо мной… Нанося удары тем, кого я люблю и в кого верю. Когда же это кончится?

Кеннеди делал все, что мог, чтобы успокоить Инес, но было ясно, что покушение на нас расстроило ее не меньше, чем нападение на нее саму.

– Пожалуйста, сеньорита, будьте тверды! – просил Кеннеди. – Все будет в порядке! Ваша семья не из тех, что сдается, признав себя побежденными.

Наша гостья посмотрела на него полными слез глазами.

– Так всегда говорил мой отец, – голос ее прервался. – Откуда вы, незнакомец, знаете это?

– Я и не знаю, – ответил сыщик. – Но понял, наблюдая, как вы себя ведете.

– Да, – сказала мисс Инес, выпрямляясь, и в глазах ее вспыхнул огонь. – Мы – гордый, старый, несгибаемый род. До свидания. Я не должна больше мешать вашей работе.

И она ушла.

– Замечательная девушка, – с отсутствующим видом сказал Кеннеди и снова повернулся к своему столу с химическими реактивами.

К тому времени телефон звонил почти непрерывно: приятели и знакомые один за другим пытались узнать, как у нас дела, и убедиться, что мы в безопасности. До этого покушения я и не подозревал, что у нас так много друзей.

– Господи боже, как я рад, что все закончилось благополучно! – раздался вдруг голос Нортона – он стоял в дверях нашей лаборатории. – Нынче утром я не читал газет, и мне только что все рассказал куратор музея. Как это случилось?

Крэг описал все очень кратко, а я – даже слегка легкомысленно, поскольку почувствовал себя уже гораздо лучше.

Но Аллан серьезно покачал головой.

– Нет, – сказал он, – еще рано облегченно вздыхать. Предупреждения получили четверо. А преступники – отчаянные, мстительные люди.

Я быстро посмотрел на него. «Преступники», а не «преступник». Он что, имеет в виду семейство де Моше?