Глава первая

— Оу!

Я остановился прямо в проходе от неожиданности. Вот уж чего не ожидал — стены, заросшие травой до самого потолка. Аккуратная такая травка, ярко-зеленая и вроде бы даже подстриженная. Секунду спустя я получил толчок в спину, запнулся о низкий порог, уронил мешок и первые мои шаги в Доминионе вышли совсем не такими, как я мечтал. За спиной заржали.

— Шустрей шагай, Васька! Оу!

Тоже, значит, траву увидел. Нет, а что, у них тут такое в порядке вещей, что на стенах трава растет? И колонны в зале тоже ею обросли, и потолок. Ровненький такой, зеленый ковер…

— Проходим, не задерживаемся. Как зовут?

Это охранник. Или не охранник, Ху его знает. В форме, но оружия нет. Отвечаю:

— Василий Иванов.

— Откуда?

— Новая. У вас тут…

— Крайний выход. Шагай! Следующий! Как зовут?..

Конвейер… Я поднял мешок и пошел, куда сказали. Арка (тоже заросшая травой) вывела меня в небольшой зал. Сидевший в кресле мужик в синей форме поднял глаза от коммуникатора и навел на меня сканер. Мелькнула красная полоса, лазер ударил по глазам. Идентификация по сетчатке, слышал про такое. Коммуникатор пискнул. Мужик кивнул.

— Василий, значит… Тебя и жду.

— Привет! — я шагнул вперед, протянув руку. — А вы кто?

Мужик посмотрел на мою протянутую ладонь, брезгливо поморщился и покачал головой.

— Здесь это не принято. Я — Макс, посыльный. Но тебе это без разницы.

Ну не принято — так не принято. Чего смотреть, как на мутанта? Что я такого сделал-то? Макс между тем убрал коммуникатор в чехол на плече.

— Пойдем, Василий Иванов. Следуй за мной, не отставай. Не задавай вопросов посторонним, не пытайся непосредственно контактировать с ними. Если тебе что-то кажется странным — пытайся понять. Первое правило для новоприбывших: пытайся понять. Ты понял меня?

— Понял. А почему?..

— Вопросы потом. Я на них отвечать не обязан. Ты понял меня?

— Понял.

— Хорошо. Идем.

И мы пошли. Автоматическая дверь открылась перед подошедшим к ней Максом. Я вошел следом за ним в кабину лифта. Макс сделал перед собою жест рукой и тот рухнул вниз. Мешок в руке внезапно сильно потерял в весе, желудок подступил к горлу и я поблагодарил Ху за то, что завтрак на корабле утром не выдали. Падение было долгим, а Макс все жестикулировал рукой перед собою. Он лифтом так управляет, что-ли? Но ведь это лифт. Чего им управлять?

И тут я понял! В полутьме стало отчетливо видно, что очки Макса светятся. Его коммуникатор — это же совмещенный с визором и постоянно подключенный к общественной сети Доминиона компьютер! Право на гарантированный доступ в сеть здесь закреплено за гражданами законом. Вот это да! Меня сопровождает самый настоящий гражданин! Удивление было так сильно, что я не удержался и спросил:

— Макс, а ты гражданин, да?

Он улыбнулся уголком рта.

— Понял, да? Это хорошо. Умеешь наблюдать.

— Еще бы! Я ведь…

— Для меня это не важно. Запоминай второе правило: не лезь в чужое пространство. Понял?

— Да. А что?..

— Потом поймешь, в чем тут дело. Пока просто знай, это самое важное: понимать и не лезть. Важнее для новичков в этом мире ничего нет. Если нужно что то спросить — попроси разрешения и жди ответа.

— Ну ладно…

— Тогда не лезь. Я немного занят, не обижайся.

Я кивнул. Мешок между тем потяжелел, лифт тормозился, а потом и вовсе остановился.

— Выходи!

Тоннель с потолком-аркой. Тоже зеленый, от покрывавшей стены травы. За прозрачной перегородкой сновали люди. Сколько же их тут! У нас в городке за неделю столько не встретишь… Но на нашей стороне пусто.

— Направо! Иди вперед!

Ладно, как скажешь… Очередная раздвижная дверь распахнулась перед нами, открывая залитую ослепительным светом комнату. Я вошел.

— Стой!

Макс обогнал меня и вышел вперед. Молодая женщина молча вопросительно посмотрела на него. Снова несколько жестов в воздухе. Женщина тоже развела перед собой руками и между ними в воздухе развернулся объемный дисплей. У нас на Новой я такой только в областной мэрии видел, на нем мэр в танчики играет, говорят. Отличная штука. Обращенная ко мне сторона дисплее потемнела.

— Иванов?

— Да.

— Василий?

— Да.

— Почему два имени?

— Первое — родовое, второе — личное.

— Принято. Цель приезда?

— Ну… Заработок, учеба.

— Профессия?

Я задумался. Не говорить же ей, что я фермер? Так я ничего другого и не умею. У склисов могу роды принимать, плотничать отец научил…

— Плотник.

— Отсутствует в справочнике. Уточните навыки.

— Ну это… Обработка дерева.

— Натурального?

— Да. Какого же еще?

— Это ювелирное дело… Нет вакансий. Что-то еще?

— Фермерство.

— Борьбой с вредителями занимались?

Я усмехнулся. Знать бы, что пригодится…

— Каждый сезон.

— Пять кредитов в неделю. Это ваше первое официальное предложение. Если вы примете его, правительство Доминиона заключит с вами контракт с испытательным сроком длительностью не менее одного стандартного года. Испытательный срок может быть продлен по требованию работодателя неограниченное количество раз. Вы будете обязаны подчиняться известным и неизвестным вам законам, действующим в Доминионе, а также тем, которые будут приняты в будущем, на общих основаниях для неграждан. Незнание законов не освобождает от ответственности. Расходы на питание, медицинскую помощь, одежду и прочее необходимое для жизни будут удержаны из вашего заработка. Если вы откажетесь принять контракт, то обязаны будете покинуть Доминион в течении одного стандартного дня. Ваш обратный билет с минимальными удобствами будет оплачен правительством Доминиона. Вы принимаете контракт?

— Конечно!

Еще бы не согласиться! Найти работу в Доминионе, в первый же день — и чтобы отказаться, а потом дома лохом прослыть? Ху со мной!

— Пожалуйста: да, или нет.

— Да.

— Ваше согласие зафиксировано. Представитель работодателя извещен. Ожидайте за дверью… Не за той, правее!

Я обернулся к Максу, вспомнив о вежливости.

— Спасибо, гражданин!

— Не за что! — стандартно ответил он, водя рукой в воздухе.

Потом Макс поднялся и вышел, а я отправился ждать в маленькую комнатку с заросшими травой стенами.

Я успел вздремнуть в кресле, проснуться от своего же храпа, поскучать, вздремнуть еще раз, проснуться от голода и уже всерьез сожалел о том, что завтрака на корабле не было. С водой проблем не было, санузел в комнате был, но жрать хотелось всерьез и я начал присматриваться к травке на стенах. У нас, фермеров, общие симбионты со склисами, так что траву я переварить могу, главное — хорошо прожевать.

— Василий Иванов?

Пока я присматривался к траве, дверь бесшумно открылась. Невысокий бородатый человек в оранжевом комбинезоне с любопытством рассматривал меня. Я поднялся.

— Вот, значит, из-за кого меня от работы оторвали… Ты хоть в курсе, деревенщина, сколько я времени потерял? Тебе-то хорошо, у тебя по контракту минималка идет, хоть ты спи ногами кверху, а нормальным людям вкалывать надо.

— Достаточно! — раздалось из-за его спины. — Вы подтверждаете его контракт? В случае вашего отказа…

— Да знаю я! — бородач махнул рукой. — Не подтверди тут… Ладно, пошли, деревня.

— А что будет, если не подтвердил бы? — спросил я, когда мы вышли из кабинета.

— Плохо будет, вот что! Я, кстати, Фриц. Так и зови.

— Командуй, Фриц.

Он посмотрел на меня с интересом.

— Ты откуда?

— Новая.

— Понятно. Травоед с фронтира… Обязательная военная служба?

— Ополчение.

— Нормально. Строевая хоть из кого сделает человека, гарантирую. В чем работа заключается — знаешь?

— Она сказала: борьба с вредителями.

— Правильно сказала, — Фриц шумно высморкался. — Не обращай внимания, поработаешь с мое — тоже бронхит задолбает.

— Так что делать-то?

— Увидишь. Два базовых правила тот, кто тебя привел сюда, тебе изложил?

— Понимать и не лезть.

— Верно. А знаешь, почему такие правила?

— Почему?

— Потому, что Доминион. Полкилометра вверх — застройка. Полкилометра вниз — застройка. Еще ниже — фундаменты — и снова застройка. Еще глубже — катакомбы. Откуда, думаешь, взялось то, из чего все это построено? — он обвел вокруг себя руками.

— А почему трава?

Фриц рассмеялся.

— Все деревенские про это спрашивают первым делом.

— Я не деревенский.

— По местным меркам — любой ваш город, да хоть столица — деревня. Привыкай.

— Так зачем она?

— Что такое парниковый эффект, ты в курсе?

— Ну да…

— Тогда должен понимать, что миллиард людей вот в этом секторе (а он не самый большой на планете) дышат и гадят. Не могут иначе. Выделяют метан, аммиак, сероводород и углекислый газ, а это все — парниковые газы. Если от них не избавляться, то мы тут все сваримся, очень быстро. Никакая вентиляция не справится. А травка справляется. Забирает все это и растет. Потом ее стригут и на переработку.

— Погоди… Сколько тут людей!?

Фриц засмеялся уже в голос.

— Эх, деревня! А у вас на Новой сколько?

— Три миллиона восемьсот три тысячи…

— Ну тут столько в день рождается и помирает. Теперь понял, почему ничего важнее нет, чем понимать окружающих и не лезть в чужое пространство? Если такая толпа народу перестанет это делать, все рухнет. Вся эта чертова цивилизация. Люди очень легко впадают в панику. Можешь себе представить пожар в секторе?

Я представил последствия от прилетевшей не туда зажигательной пули и поежился. Фриц, наблюдавший за мною, кивнул.

— Вот то-то… Выгорает все, от подвалов, до солнечных панелей, если пожарные и автоматика не справляются. Или тонет, или задыхается, или подыхает от чумы, если не справляемся мы, энергетики и медики. Вот такие дела, пацан! От нас тут кое-что зависит. Четыре службы держат на себе всю планету. Сколько тебе пообещали по контракту?

— Чего пообещали?

— Кредитов, травоядный ты наш.

— Пять.

На "травоядного" я пока решил не обижаться.

— В неделю? Не густо… Впрочем как работаешь — так и заработаешь. Можно и двадцатник, но это уже квалификация. Вот ты думаешь, технарю ничего уметь не надо?

— Не думаю.

— Правильно. Представь, что главный коллектор засоряется, а это труба десять метров диаметром и километр высотой. Внизу же давление, ого-го какое! А потом стену рвет и все это уходит на нижние уровни. И там конец света. Цунами из говна. Опоры сносит и корпус начинает рушиться вместе со всем, что в нем есть. Оценил перспективу?

— Оценил.

— Вот наше дело как раз в том, чтобы такого не произошло. Вернее это одно из наших дел, даже не самое важное. Главный коллектор засрать не просто… а вот и наша линия! Опа! Влипли…

За разговором мы успели выйти из застекленного коридора в другой, уже без стеклянной перегородки и чуть поуже. Прохожих здесь почти не было. Справа приближались три бесформенных фигуры.

Фриц прошипел:

— Так, пацан! Спиной к стене, ни звука. Языком трепать буду я сам. Молчи, пока к тебе не обратятся напрямую, что вряд ли произойдет.

— Кто это?

— Патруль. К стене, дубина!

Я прислонился спиной к траве. Трое в мешковатых серых комбинезонах поравнялись с нами и остановились. В глаза мне снова ударил лазерный луч сканера.

— Личные данные одного из вас отсутствуют в базе данных, — раздался женский голос. — Предъявить идентификаторы.

Фриц торопливо вытянул вперед правую руку.

— Подтвержден легальный статус. Кто с тобой, негражданин?

Ствол наплечного станнера уставился на меня, следуя прицелу визора. Под ним горел красный индикатор. Оружие было разблокировано и готово к применению.

— У него рабочий контракт с сегодняшнего дня, — ответил мой сопровождающий.

— Не подтверждено. Идентификатор отсутствует. Следовать за нами. Не сопротивляться, не пытаться бежать, не разговаривать. Шаг влево, шаг вправо — побег. Прыжок на месте — провокация. Вы поняли меня, неграждане?

— Поняли-поняли! Следуем.

По лицу Фрица стекали капли пота, но голос звучал облегченно. Похоже, вариант с задержанием был удачным, а будь у патрульных плохое настроение, могли бы и подстрелить? Узнаем потом…

Патрульные разделились. Та, что говорила с нами, по прежнему шла впереди, двое топали сзади. Мы шли в центре. Я молчал, помня о предупреждении Фрица. Шли долго, сворачивали на другие линии, на нас косились прохожие. Мешок изрядно оттянул руку, но я опасался её сменить. Ху знает, что там этим патрульным в башку придет?

Потом мы остановились прямо посреди линии. Вокруг мгновенно образовалась пустота. Всем прохожим вдруг понадобилось либо свернуть, либо и вовсе повернуть назад. Я выглянул из-за широкой спины патрульного. Впереди стояли два человека в черных мундирах, только что свернувшие с перпендикулярной линии. Фуражки с золотым шитьем на околышах и золотое шитье на воротниках и погонах. Все остальное — черное, даже пряжки ремней портупеи.

— Ну и что, лошадь? Идете дальше, или так и будете тупо стоять и пялить на нас глаза?

Я не поверил своим ушам. Чтобы вот так разговаривать с копами? Кто они такие вообще? Ни разу такой формы не видел.

— Мы выполняем наши обязанности. Прошу не мешать.

Голос женщины-патрульного на этот раз был сух и сдержан. Вся ее уверенность вдруг куда-то подевалась.

— Да? Какие же у сраной полиции могут быть обязанности в этом сраном… — человек демонстративно огляделся — … да, именно так: сраном городе, на сраной планете?

— Я прошу вас не мешать нам. Мы сопровождаем задержанных.

— Вот этих?

Сканер у него был встроен в визор, а лазер зеленого цвета. Для разнообразия.

— Василий Ивано-о-ов… — протянул "черный". — Ну и зачем ваш Ху тебя притащил сюда, Василий Иванов.

— Отвечай… — прошептал Фриц.

— Я подавал заявку в миграционную службу, программа "работа и учеба".

— Совпадает. Служба в местном ополчении… Капрал, вы имели дело с ополчением на Новой? Нет? А я вот имел…

— Так вы и постарше будете, сержант, — ответил второй "черный".

"Да они же пьяны! Еле на ногах стоят" — подумал я.

— Это точно… Второй… техническая служба. Ты туда же нанялся, Василий?

— Да.

— Короли говна и пара. Нужное дело. В этом дерьмовом городе только вы приносите пользу. Лейтена-а-ант! — "черный" повернулся к командиру патруля. — Их личности подтверждены. Извольте проводить задержанных к месту их проживания, пока ваш сраный Доминион окончательно не затопило говном.

— Мы это сделаем.

— Тогда свободны, как сопля в полете. Продолжим пить, капрал? А то я малость протрезвел, пока смотрел на эту кобылу. Да, лейтенант! Если я грубо себя вел по ва-а-ашему мнению, то найти меня можно прямо за углом, в "Стеклянной шишке". Я без оружия, как видите.

К моему удивлению патруль развернулся и чуть ли не строевым шагом пошел по линии в противоположном направлении. С нами осталась только его командир.

— Пойдемте, неграждане… Я провожу вас.

Мне показалось, или у нее в голосе было облегчение? "Черные" тем временем уже скрылись за углом.

— Да мы и сами дойдем, офицер.

— Не спорить!

Рановато я ей посочувствовал…

 

Глава вторая

Мы с Фрицем сидели в его кубрике, в котором выделили койку и мне. Как выяснилось, меня определили к нему в напарники. В моем мешке нашлись две больших фляги с яблочным самогоном. Максимум по весу, что пропускала таможня. Я решил, что конец одной из них незачем оттягивать и сообщил об этом Фрицу. Тот понимающе кивнул и вытащил из маленького холодильника контейнер с чем-то продолговатым, серого цвета. Я удивленно посмотрел на это, потрогал вилкой. Мягкое…

— Фриц, что это?

— Колбаса.

Вот это — колбаса!?

— Прикалываешь? Какая же это колбаса? Колбасу я видел.

— Я тоже видел. Но какая уж есть. Пробуй, не бойся.

Я попробовал. Действительно, вкус соответствовал. Не копченая, конечно, но с каким нибудь вторым сортом вареной вполне можно перепутать. Потом я понял, в чем дело.

— Это что, переработанная трава?

— Конечно. Другой ты здесь не поешь. Знаешь, сколько натуральная стоит?

— И знать не хочу… Но кто из нас после этого травоед?

Фриц, раскрасневшийся после рюмки самогона, кивнул головой.

— Все. Но в том-то и дело, малыш, что никто не любит, когда ему этим в нос тычут. Личное пространство, помнишь? Наедине с собою — хоть что делай, но не лезь с этим к другим. Не оценят.

— А мы вот сейчас с тобой пьем и эту колбасу жрем — это как? Не личное пространство?

— Личное, — он опять кивнул. — Но у нас, у работяг, с этим по-другому. Мы в одиночку не работаем практически никогда. Когда ты своего напарника в навоз опускаешь, вниз головой, или когда он тебя плазмой дезинфицирует, границы уже не те. Ты мастера нашего сегодня видел — что о нем думаешь?

— Суровый мужик.

— Ага. В ухо заедет — мало не покажется. И поверь: это гораздо лучше будет, чем если он докладную на тебя наверх скинет.

— Тогда что?

— Первая докладная — ты с половинным окладом. Если в Патруле, или на государственной службе, то могут легким телесным ограничиться. Выпорют, проще говоря. Вторая при неотмененной первой — для гражданина увольнение, или принудительные работы, для негражданина — увольнение и высылка, или каторга, для армейских — штрафная рота. Третья и остальные — каторга. Но наш мастер мужик не вредный и докладными не бросается. А к "белым воротничкам" лучше не лезть, у них на этикете крыша уже давно съехала.

"Действительно, лучше в ухо разок получить" — подумал я.

— И спорить бесполезно?

— С начальством? Бесполезно. Комиссия конечно есть, которая споры разбирает, но на моей памяти ни разу не было, чтобы работяга прав оказался. Начальник ведь не дурак, у него на визоре все твои косяки зафиксированы и яйца он тебе прищемит легко и непринужденно. Вот, кстати: нас патруль задержал, потому что тебя не идентифицировали. Это косяк. И браслет-идентификатор тебе не выдали, это второй косяк.

— Но ведь не мой же! Я вообще не знал, что он нужен.

— Не твой. Вероятнее всего клерка, который тебе контракт оформлял. Считай: он попал. И ты не знал, но обязан повиноваться закону, а закон требует, чтобы браслет был. Так-то тебе ничего не грозит, потому что срок подачи жалобы — двое стандартных суток, но гвардия обязательно отпишется. Тут все фиксируется, помни об этом и словами не кидайся.

— А этот "черный" меня сразу опознал…

— Еще бы не сразу! У него доступ не то, что у гвардейского лейтенанта. Поисковик в приоритетном режиме, так что ему про тебя за три секунды все слилось из сети, а импланты загнали информацию прямо в мозг.

— Что за поисковик?

— Эх, деревня! — Фриц рассмеялся. — Ладно, слушай и мотай на ус, пока я добрый. За такой самогончик ты заслужил бесплатную лекцию. В общем так… Любая планетарная инфосеть Содружества имеет четыре уровня. Первый — общий. Через него идет общение, новости, распространяется общедоступная информация, вроде текстов законов и раздается реклама. Выход в нее есть у всех, кроме преступников, которым это запрещено судьей. Понял?

Я кивнул.

— Когда твой визор маршрут прокладывает, он использует данные нашей служебной сети. Это второй уровень. Здесь уже у каждого свой сегмент, в пределах которого есть доступ. Скорость гораздо выше, рекламы нет, общение на внеслужебные темы запрещено. У патрульных, которые нас задержали, точно такой же служебный доступ. Третий уровень — армия. Доступ аналогичен служебному, но он круглосуточный.

— А у нас?

— Только общий. Служебный — строго в рабочее время. Поэтому запоминай, где лазать придется. Визор маршрут не всегда быстро построить сумеет. Ну и первый уровень — правительственный. "Черный" на нем и был, судя по времени, за которое твои данные получил. Лейтенант тоже разобралась бы в ситуации в итоге, но часа через три, не раньше. Пока запросы пройдут сетевые фильтры, пока обработаются… Я, в общем-то не специалист по этой теме. Еще по одной?

Фляжка уже была на исходе. Я разлил оставшийся самогон, Фриц выпил, поморщился и закинул в рот ломтик белковой колбасы.

— Кто они были то? Местная служба безопасности?

— Бери выше, малыш. Много выше! Ты не смотри, что я сейчас сижу тут с тобой и пью. Я, к твоему сведению, три года гражданство зарабатывал в "Интерплане". Силы поддержания мира в Содружестве. Слыхал?

— Слыхал.

"Интерплан" у нас в ополчении набор в свое время проводил. Жаль, я не прошел. А Фриц, выходит, не так прост…

— За что меня выпнули — это мое дело. Но не посадили, что радует. Так вот, малыш, эти "черные" — лейб-рота королевы Терры. Гвардейцы. Они же — рота конвоя Совета.

— Большие шишки на ровном месте.

— Ты слушай, перебивать потом будешь. Демократия — это хорошо, но королева там есть. Единственное, что она может — распустить Совет Терры. Понятно, что этого никому не хочется, поэтому с ее голосом считаются. На Терре правят клановые корпорации и в Совет проходят только их люди. Если их разогнать, нужно будет проводить новые выборы и ситуация в Совете может измениться кардинально. Поэтому за три сотни лет экспансии распускали Совет всего два раза. А так — да, демократия во все щели, референдумы и тридцать три удовольствия. Эти "черные" так и называют себя: "гвардейцы королевы". Благодаря им никто и никогда не пытался ее сбросить с трона. Это нечто, я тебе скажу… Импланты в мозгах и, по всему телу, боевые интерфейсы, совместимые с любой техникой Содружества, все реакции и рефлексы разогнаны (без вмешательства в генофонд, понятное дело). В общем: лейб-рота, одним словом.

— Чего они тут забыли?

— Неделю назад в местный сенат прилетел посланник Совета. По новостному каналу не сказали, чего он тут хочет, но эти двое наверняка из его почетной охраны. Повезло нам. У них это обязаловка: с низшими — вежливо, с высшими — грубо. Древняя традиция. Потому они на лейтеху и наехали на пустом месте. И главное: их не задержишь. Оружия с ними не было, даже ножей, значит они вне строя. Подчиняться местным не обязаны. Патрульных любой из них в узел завяжет голыми руками. Даже если прикончит всех троих прямо на улице — никто их не тронет, так что лейтенант тогда не зря с лица сбледнула. Отвечают они только перед командиром своим и перед королевским судом, но командир на Терре и ему плевать, если его бойцы хоть всех местных полицаев порешат, а королеве нынешней всего четыре года. Такие дела, малыш…

— Но как тогда?..

— Как ответить им? Никак. А ты хотел?

— Так мне они ничего и не сделали.

— …а лейтенанту свои зубы дороже показались. Ха-ха! Но лучше нам ей не попадаться в ближайшее время. Припомнит.

 

Глава третья

Утром Фриц вытащил из шкафчика большую красную сумку. Вжикнул, открываясь, замок.

— Давай, малыш, примеривай. Начальство любит, чтобы к нему являлись готовыми к работе. У нас смена через два стандартных часа…

Появившийся на свет оранжевый комбинезон был мне почти по размеру. Я присмотрелся к швам. Ткань сильно напоминала ту, из которой делали военные комбезы, которых я вдоволь натаскался в ополчении. Верхний слой — огнеупор, под ним термостойкая сетка и еще ниже — мембрана. Я посмотрел на Фрица, тот кивнул и сказал:

— Ну да, армейский дизайн. Только камуфляжного слоя нет.

— Серьезно все у вас…

— А ты как думал? Вот с этой штуковиной знаком?

— Судя по виду — стандартный "Шмуль", пехотный плазмомет. Только к чему бы эта насадка на стволе?

— Разбираешься…

— Так он же у меня табельным оружием был. У нас, на Новой, джунгли. С лазганами там делать нечего. У всех в ополчении такие и были.

— Значит пользоваться умеешь?

— Умею. А насадка?

— Это чтобы он импульсами не стрелял.

— Блокиратор? Понятно…

На импульсном режиме "Шмуль" прошибает десять миллиметров брони. Ясно, зачем блокиратор нужен. Стены здесь наверняка не слишком толстые и никому не понравится, если ее пробьет заряд плазмы. Да и осколки кварцелита, наверное, тоже лишние. Я отложил плазмомет и начал напяливать комбез. Он был великоват.

— Немного не по размеру.

— Нормально все, — сказал Фриц. — Это он без наддува складками висит, а как подашь воздух под мембрану — самое то будет. Ботинки как?

— Тоже велики.

— Намного?

— Нет.

— Тогда тоже сойдет. Держи шлем.

— Как его?.. У нас таких не было… Ага, понял.

Негромко чпокнув, гермошлем присосался к комбезу. Я поднял лицевое стекло.

— Ну вот! Прямо красавчик. Учти: надо будет на склад зайти и расписаться. А то я на свою карточку его брал.

— И мой размер угадал?

— Мне мастер данные на тебя передал еще за три дня до твоего прилета. Ну что, готов?

— Готов.

— Обвес и разгрузку тебе пока брать не будем. Там много полезных вещей, но ты ими пока пользоваться не умеешь. Пока ты стажер, никто с тебя этого не потребует. Кидай свой мешок в эту сумку и застегивай.

Замок закрылся, ручка замка почему то покраснела. Фриц потянул за нее, но замок не открывался. До меня дошло.

— Ловко! Значит никто, кроме меня, не откроет?

— В ближайшие двое суток — никто, кроме копов. Потом замок отключается. Кидай в шкаф. Теперь часть вторая, самая важная. Держи!

В руках у него были коммуникатор и визор. Я взял прибор, повертел его в руках, надел на голову. Вставил в ухо гарнитуру. Передо мною в воздухе появилась синяя, вращающаяся эмблема. Женский голос в наушнике произнес:

— Идентификация… Василий Иванов. Статус… Подтвержден. Информационный канал… Выделен. Для вас имеется сообщение… Приоритет… Уровень три. Распоряжение руководства сектора. О невозможности выполнения сообщать немедленно. Распоряжение понято?

— Нет, — сказал я.

— Что "нет"? — удивился Фриц.

— Распоряжение какое-то…

— Скопируй мне. Что сейчас видишь?

— Слева значок какой-то красный мигает.

— Рукой вот так проведи.

Фриц показал, как. Я повторил его жест. Значок погас, в воздухе передо мною развернулись строки текста:

"Негражданин, вы обязаны явиться на уровень 122, корпус 15, линия 8, к 9:00 стандартного времени. Вы приглашаетесь, как лицо, чьи права нарушены. Ориентировочная длительность мероприятия 15 стандартных минут".

— Теперь пальцами вот так и покажи ими на меня. Ага… Это важно. Работа откладывается.

— Что это значит?

— Не знаю. Но с третьим уровнем шутить не стоит. Вот такой жест теперь.

Фриц поднял правую ладонь и провел ею вперед. Я повторил движение. Текст, висящий передо мною, погас. Зато появилась синяя линия на полу, ведущая к двери.

— Маршрут готов. Пойдем.

— Фриц, а где бы этим жестам научиться?

— Понравилось?

— Конечно.

— Визор подскажет. Запроси у него справочник. Только потом, сейчас валим по адресу. Надо было тебе визор и коммуникатор еще вчера дать, но у тебя первый рабочий день сегодня и вчера он бы не включился. Линия на полу видна?

— Да.

— Повтори тот же жест, что и с письмом.

Я сжал пальцы и показал ими на Фрица. Он кивнул.

— Вижу. Выходим. Приложи руку к замку.

Я приложил ладонь к пластине на закрывшейся двери. Замок пиликнул.

— Запомнил. Если нужно будет войти — кладешь руку на него и держишь пять секунд.

— Усвоил.

— Тогда шагай вдоль линии.

— А ничего, что мы с плазмометами?

— А ничего, что копы с оружием? Иди давай.

Мы, получается, имеем право на оружие, как полиция? Я не нашел ничего лучше, чем сказать последние слова вслух. Женский голос в наушниках шлема забубнил скороговоркой:

— Вопрос понят… Это не оружие, так как в данном случае не считается им. Согласно статье 577 Жилищного Кодекса Доминиона, пункту 8, подпункту 1, сотрудники сервисных служб имеют право и обязаны носить с собой рабочие инструменты. Решением суда пятого сектора номер 77546 было установлено, что армейские плазмометы модели "Шмуль-2" могут быть использованы, как инструменты и таковыми являются, если сотрудник сервисной службы выполняет свои служебные обязанности. При этом социальная опасность гораздо менее значительна, чем несвоевременное устранение аварий. Решение стало прецедентом после того, как оно прошло проверку в Верховном Надзорном Суде Доминиона. Ответ был полезен?

— Ага!.. — Только и смог сказать я.

— Что, визор справку выдал? — спросил Фриу сзади.

— Я сам себя спросил, а оно…

— Глаза перед собой сделай, как будто на кончик носа смотришь и спроси еще что-нибудь.

Я скосил глаза.

— Сколько времени?

— Вопрос понят… Показания часов отображаются в операционном поле визора справа-вверху. Вопрос: у пользователя есть дефекты зрения?

Я снова повернулся к Фрицу.

— Она спрашивает, есть ли у меня дефекты зрения.

— Конечно. Ты же цифры не заметил, вот она и уточняет. Мало ли, какая корректировка нужна.

— Ответ вашего напарника принят…

— Она что, теперь меня постоянно так слушать будет?

— Вопрос понят… Согласно статье 59 Жилищного Кодекса Доминиона, пункту 6, все работники сервисных служб обязаны фиксировать свои действия принятыми для этого в службах способами. Распоряжением руководства кластера, таким способом определен стандартный визор установленного образца. Кроме того дополнительным фиксирующим агентом является стандартный идентификатор наручного ношения. Ответ был полезен?

Дальше я шел молча. Синяя линия вела нас по коридорам, входила в лифты, поднималась по лестницам и наконец вывела на широкую…

Я спросил:

— Как это место называется?

— Вопрос понят. Локальный секторный адрес: Корпус 2729, Линия 127, перекресток с линией 22, уровень 122. Ответ полезен?

— Не знаю. Фриц, маршрут кончился.

— Ясен пень. Это транспортная магистраль. Ждем маршрутку.

Это еще что такое? Местный общественный транспорт? Я представил себе автобус на спиртовом двигателе, воняющий гарью на всю улицу. Наверное здесь что-то другое ездит.

Ждать пришлось недолго. К нам свернула и остановилась небольшая, прозрачная капсула.

— Опять мелкашка… Скрючившись ехать придется, — недовольно пробормотал Фриц. — Забираемся.

Согнувшись в три погибели мы с трудом пролезли в узкую дверь и разместились в креслах друг напротив друга. Плазмометы пришлось поставить между коленей. Головы упирались в потолок.

— Потяни дверь, мне не дотянуться, — сказал Фриц.

Я, потянул за ремень, дверь закрылась и машина тронулась. По сторонам замелькали в полутьме сигнальные огни и дорожные знаки

…

Высокий человек в синем, официального вида, комбинезоне с белыми нашивками, повернулся к нам, как только мы вошли. Снова промелькнул красный луч сканирующего лазера.

— Василий Иванов. Наконец-то!.. А вы, негражданин?

— Я его инструктор, — ответил Фриц. — Отвечаю за подчиненного в течении всего рабочего времени.

— Объяснение принято, присутствуйте. Вы знаете, зачем вас сюда вызвали, Василий Иванов?

Я пожал плечами.

— Нет. Но я так понял, что были нарушены мои права.

— Именно так, — человек в сером кивнул. — Вчера вы заключили постоянный трудовой контракт с гражданской администрацией Доминиона. При этом вам должны были выдать стандартный ручной идентификатор. Это сделано не было, что повлекло за собою проблемы при штатном обходе патруля, который вынужден был задержать вас и вашего инструктора. Ситуация была удачно разрешена, но патрулем была передана докладная в администраторум корпуса.

— Понимаю… — я кивнул. — Каковы последствия для меня, гражданин?

— Для вас — никаких. Для вашего инструктора — тоже. Он не был обязан проверять правильность оформления контракта. Вы приглашены, как заинтересованный свидетель. Возьмите идентификатор, который вам должны были выдать вчера и, раз уж все собрались, начнем.

Чиновник сделал несколько жестов перед собой. Противоположная дверь почти сразу открылась. Вошла женщина, которая вчера оформляла меня на работу. Ее сопровождали двое в сером.

Чиновник поднялся из кресла.

— Мадлен Ши Четвертая?

— Это я, — тихо ответила женщина.

— Согласно гражданской части Административного Кодекса Доминиона, при нарушении закона гражданином к этому гражданину могут и должны применяться меры воздействия, каковые делятся на: административные, административно-гражданские и физические. Вчера при оформлении рабочего контракта вы не выдали работнику идентификатор и тем самым не выполнили полностью свои обязанности, что подтверждается данными визуального контроля и докладной лейтенанта гвардии, командира патрульной группы. Признаете ли вы свою ошибку?

Голос чиновника звучал сухо и отрывисто. Казалось, что говорила машина.

— Признаю.

— Какие меры воздействия вы, как гражданин, предпочитаете? У вас в данном случае есть выбор.

— Физические.

— Выбор принят. Десять розог за нарушение. Пожалуйста, разденьтесь и обопритесь руками на стену.

Я надеялся, что визор скрывает выражение моего лица. Челюсть так и норовила упасть вниз. Публичные физические наказания? Я не ослышался? Между тем женщина спокойно расстегнула комбинезон и сбросила его верхнюю часть. Мелькнула небольшая грудь. Потом она повернулась и оперлась руками на синюю полосу, проходящую посередине стены. Один из тех людей, что привели ее, снял прозрачный чехол с длинного пластикового прута толщиной примерно с полпальца.

— Ты чего красный такой? — прошептал Фриц.

Я не ответил. Между тем "серый" подошел к женщине.

— Один! — произнес чиновник.

Розга свистнула в воздухе. Загорелая спина дернулась и поперек нее пролегла красная полоса.

— Два!..

Прут свистел, красных полос прибавлялось.

— Десять! Это все.

Розга отправилась обратно в чехол и оба помощника вышли. Женщина тем временем оделась.

— Приговор приведен в исполнение. Есть ли у сторон замечания по нему?.. Вопросы?.. Тогда я никого больше не задерживаю.

Мадлен подошла к нам с Фрицем и спросила:

— Вы в наш корпус, неграждане?

Фриц кивнул.

— Позвольте проехать с вами?

— Конечно. Пойдемте.

Он вышел. Я пропустил женщину перед собой и, надевая на руку черный браслет, двинулся следом. Визор опять рисовал передо мной на полу синюю линию, но я не обращал на нее особого внимания. На Новой физические наказания не то, чтобы были под запретом, но не приветствовались. Чтобы быть приговоренным к такому, нужно было совершить что то очень серьезное и на моей памяти только одного приговорили даже не к порке, а к временному заключению. Здесь, на Доминионе, такое видимо было в порядке вещей.

Маршрутка остановилась перед нами почти сразу. Я втиснулся в дальний угол, женщина и Фриц сели напротив. Чуть раскосые глаза Мадлен встретились с моими.

— Извините… — пробормотал я.

— Не стоит беспокойства. Я сама виновата. Поставила идентификатор на программирование и забыла про него.

Фриц покосился на нее, полез пальцами в карман, вытянул визитку.

— Возьмите, гражданка. Какие планы у вас на выходной?

Визитка исчезла в кармане белого комбинезона.

— Никаких. Я свяжусь с вами.

Дальше мы ехали молча.

 

Глава четвертая

— Знакомься, Василий! Перед тобою главный мастер корпуса, Ион по прозвищу Большой. Можно обращаться к нему и так, и так, но Большой ему нравится больше.

Действительно большой. По весу — полтора меня будет. Ион возвышался надо мною, как гора.

— Как он на твой взгляд? — спросил он у Фрица.

— Посмотрим еще. "Шмуля" держать умеет.

— Он ведь с Новой. Наверняка лучше, чем тот придурок, который был у тебя в прошлый раз. Почему задержались?

— Шеф, ему идентификатор вовремя не выдали. Пришлось ехать, получать. Распоряжение третьего уровня, не поспоришь.

— Скинь мне, посмотрю.

Фриц сделал несколько жестов перед собой. Ион кивнул.

— Принято. Готов к работе?

— Всегда готов, шеф.

— Тогда держите маршрут. Вероятная забивка на уровне 102. Там разберетесь.

— Сделаем. Пойдем, стажер.

Мы вышли. Когда дверь закрылась, Фриц широко улыбнулся.

— Удачно прошло.

— Что "удачно"? — переспросил я.

— Да с Ионом. Он так-то мужик крутой и если ему сразу человек не понравился, то и работать такой с ним не будет. Вылетит мигом.

— А я, значит, понравился?

— Он сам деревенский. Лови маршрут.

Снова синяя линия на визоре. Я уже понемногу начал осваиваться с ним и отличать генерируемые им отметки от реальности перед глазами. Например, пока мы ехали на маршрутке, экран подсвечивал все дорожные знаки, которые попадались по пути, а сейчас перед моими глазами висела полупрозрачная карта уровня.

— Фриц…

— Что?

— Тут часто такое бывает?

— Что бывает?

— Ну вот такое… Когда людей бьют. Я еще понимаю, если в армии тебе в зубы офицер заедет, но чтобы вот так, по собственному желанию…

— Ты про эту Мадлен? Не часто. И к негражданам физические наказания применяются очень редко. Практически никогда.

— Только к гражданам?

— Да. Ты потом у визора справку запроси, он подробней ответит. Если вкратце, то для граждан есть три вида наказаний. Первый — административный. Это хуже всего. Дают за серьезные преступления против личности и государства. Наказания: от каторги на космолифтах и в промышленных районах, до местных штрафных работ. Применяется и к гражданам, и к негражданам. Мы со штрафниками часто дело иметь будем, ты их еще встретишь.

— Как с ними себя вести?

— Лупи в морду без разговоров, если не слушаются. Можно даже прикладом. У них прав нет. Потом идет гражданско-административные наказания. Попросту: штрафы. Например месяц на половинном окладе, с отчислением дохода в пользу администраторума. Тот серый, кстати, его судебный клерк. Большая шишка на ровном месте. Ну и последнее — физические. Тут все и так понятно.

— Как так можно?..

— А что такого?

— Ну женщину… бить…

— Она же гражданка. У нее выбор был между денежным штрафом, отработкой, или экзекуцией. У тебя, кстати, такого выбора нет, запомни.

— То есть она сама?

— Да. Могла бы неделю канавы чистить, или на своем рабочем месте за полоклада месяц посидеть, но комбинезончик пачкать ей явно неохота.

— Я бы так не смог. Самому согласиться… нет уж!

— А тебе и не придется, малыш. Ты — негражданин, тебе что судья напишет — то и будет. У вас, на Новой, такого нет?

— У нас такое только в армии. На гражданке только принудительные работы и заключение.

— Ну а здесь — сплошь и рядом. Гражданские — не то, что мы. Нам с тобой комнату и социальный минимум оплачивает государство, а им — нет. Поэтому у них денег вечно не хватает. Знаешь, сколько аренда стоит на верхних уровнях?

— Даже страшно спросить.

— Во! Она получает в десять раз больше тебя на своей мелкой должности, но и тратит во столько же раз больше. А десять прутьев — ерунда. Месяц пройдет — взыскание спишут. А вот и лифт, забирайся.

…

Толстая, серая труба выходила из потолка в трех метрах над головой и уходила в пол, сливаясь с ним в одно целое. Фриц быстро достал из рюкзака несколько маячков и подвесил их прямо в воздухе. Между ними появилась красная голографическая лента.

— Смотри! Обязательно огораживаем место работы. Посторонние рядом находиться не должны. Убираем все, что может помешать. Это — первое. Второе: получаем наряд. Визор, связь с диспетчером. Селекторный режим.

— Принято… Вызов диспетчера…

Перед Фрицем в воздухе появилось женское лицо.

— Слушаю вас.

— Седьмая группа. Мы на уровне 102, обнаружено предполагаемое место забивки коллектора. Место работы подготовлено, разрешите приступить.

— Разрешаю. Наряд на работу открыт, номер 805.

Лицо исчезло.

Фриц кивнул.

— Теперь можно работать. А сейчас запоминай. Вот эта штука — вибратор. Половина наших дел делается именно им.

В руках у напарника был большой красный цилиндр, из которого торчали две металлических "лапы". Фриц упер одну из них в коллектор, а другую в пол и щелкнул тумблером.

— Попробуй, оторви его теперь, — сказал он мне.

Я попробовал это сделать, но цилиндр, казалось, составлял теперь одно целое с полом.

— Приклеился?

— Типа того. Теперь выкрути регулятор до упора влево и жми на второй тумблер. Правильно. Чувствуешь?

— Да.

По полу пошла еле-еле ощущаемая вибрация.

— Очень осторожно начинай добавлять мощность тем же регулятором. Так… Не спеша… Покрутил, выждал… Вот оно!

Коллектор вздрогнул. Пол под нами ощутимо тряхнуло.

— Что, все? Пробили? — спросил я.

— Да.

Фриц щелкнул тумблерами, убрал цилиндр и начал собирать маячки.

— Теперь что?

— Свяжись с диспетчерской. Помнишь, как я это делал?

— Да… Визор, как там это? Связь с диспетчерской, режим селектора.

— Принято… Выполняю вызов…

Ощущение было таким, будто я оказался прямо перед диспетчером, в его кабинете. Женщина подняла голову, посмотрела на меня.

— Слушаю.

— Я… э-э-э…

— Номер наряда и номер группы. Не волнуйся так, стажер, — подсказал Фриц сбоку.

— Группа номер 7, наряд номер… Э-э-э… 805. Работа выполнена.

— Принято. Ждите следующее распоряжение.

— Разрешите выход к зарядной станции, — снова влез в разговор Фриц.

— Хочешь показать стажеру вид на кластер? — диспетчер усмехнулась. — Разрешаю. У вас один час времени, потом вызову вас.

— Благодарю. Малыш, отключай селекторную.

Я сказал:

— Конец связи.

Когда диспетчер растворился в воздухе, я спросил Фрица:

— Кластер? Что это значит?

— Увидишь! — Фриц усмехнулся. — Времени как раз хватит. Визор, маршрут до зарядки на поверхности. Лови!

Взмах руки, синяя линия на экране. Это становилось привычным.

…

— Ион не зря нас сюда, в сто второй, послал…

Мы с Фрицем стояли на широкой площадке, висящей буквально между небом и землей на черной стене. Ни перил, ни ограждений, только голограммная лента в воздухе. Мне хватило одного взгляда вниз, чтобы отскочить назад и прижаться к стене. Внизу была пропасть. Стена уходила в бесконечность как вверх, так и вниз. Внизу была темнота. Вверху, в бесконечном, ослепительно-голубом небе, горело солнце.

— Мы на границе кластера, парень!

Я не ответил, продолжая смотреть по сторонам. Стена уходила влево и вправо, насколько хватало глаз. Внизу, перед нами, из высоченных труб шел дым. Время от времени мелькали кажущиеся с такого расстояния маленькими языки огня. На самом деле я никак не мог даже представить масштабов этого строительства. Никак не получалось привязаться к ориентирам, армейские навыки давали сбой.

И далеко-далеко за дымом вставала еще одна черная стена. Каково расстояние до нее я даже не стал прикидывать. Сто, двести, или может быть, пятьсот километров? Воздух был кристально чист и только пар, поднимавшийся снизу, местами заслонял перспективу.

Усилием воли я заставил себя оторвать спину от стены и сделать шаг вперед.

— Как оно тебе? — спросил Фриц, вытянувший из рюкзака кабель и подключивший его к одному из разъемов на стене.

Оставив рюкзак стоять, он подошел ко мне.

— Это… Нет слов! — только и мог пробормотать я.

— Да уж, перспектива! Прямо перед нами — южная промышленная зона. А вон та стена вдали — восьмой кластер. Мы с тобой сейчас, кстати, в седьмом.

Голографическая лента начала пульсировать, меняя цвет от ярко-красного до коричневого. Мы стояли слишком близко от края. Фриц спросил:

— Ты, похоже, и про административное деление не слышал никогда?

Я только головой помотал. Он вздохнул и начал объяснять:

— Главная, самая большая административная единица — это сам Доминион. Планета. Есть стандартные планетарные координаты из трех шестизначных чисел: широты, долготы и высоты, но ими редко пользуются, хотя иногда они все-таки бывают необходимы. Более распространены кластерные адреса. Они включают в себя номер сектора, номер кластера, корпус, уровень и линию. У своего визора спроси: “Где я?” Он тебе как раз такой адрес и выдаст, хотя вместо чисел могут использоваться и личные имена. Административное деление точно такое же: планета разделена на секторы, по зонам управления. Сектор делится на кластеры, то есть расположенные отдельно друг от друга комплексы зданий. Те, в свою очередь, на корпуса. Вот это уже наш с тобою уровень. Мы в чужие корпуса попадаем довольно редко, но в своем собственном обязаны ориентироваться. Знать, что, где и куда проходит. Визор у тебя не всегда с собой, а ситуации разные бывают. В прошлом году, например, в соседнем корпусе электрик во время аварии сумел в темноте до генераторов добраться и включить их. Считай, тысяч двести народу спас.

— Что ему было?

— В смысле!

— Ну премия, или еще что…

— За что премия-то? — Фриц рассмеялся. — За то, что его же служба облажалась? Если за такие вещи премии давать, то они станут раз в неделю случаться. А то, что до паники дело не дошло и люди не пострадали — так дело свое делать надо

— Значит вместо поощрения решили не расстреливать?

— Типа того… — Фриц сплюнул вниз и повернулся ко мне. — А у вас на Новой что, и такое практикуется?

— В ополчении нет. А кадрового могут. Джунгли — они ошибок не прощают и если техник лажанется, а потом весь полк лишаями обрастет, то что с ним еще делать? Поставят перед строем и шлепнут за милую душу. Могут конечно и помилование от главкома объявить, да только такое редко бывает.

— Читал про ваши джунгли…

Он оперся на руку и сел, свесив ноги в бездну. Я спросил:

— Нам долго ждать?

— Половину стандартного часа.

— Фриц, а ты все говоришь “стандартный час”, “стандартные сутки”… Есть еще и нестандартные?

— Конечно. Визор, справку!

В уши забубнил женский голос:

— Согласно общей части Административного Кодекса Доминиона, единицы времени подразделяются на стандартные и на производные от стандартных, которые могут применяться в установленных законами и правилами случаях. Например приговором судьи может быть назначено наказание в размере десяти административных часов исправительных работ. Так как дорога к месту работы тоже занимает определенное время, тем же решением судья вправе приравнять административный час к нескольким стандартным. Если работы вредные, или опасные, то может применяться и обратное соотношение, когда административный час короче стандартного. То же самое правило применяется и при расчетах заработной платы. Ответ понятен?

— Понятен. То есть за то, что мы тут сидим, нам денег пойдет меньше?

— Верно, — кивнул Фриц. — Рабочее время считают именно в административных часах. Смотри сам: тебя могут ночью по тревоге поднять и засунуть в такую дыру, где ты пожалеешь, что на свет родился. А кто то другой в это время будет в конторе сидеть, в резерве. И вам что, одинаково платить? Вот за этим административный час и нужен.

— Тогда нам побыстрее заряжаться надо.

— Ты прав. Надо. Но есть еще одно “но”. Это техническая зарядка. Здесь напряжение идет напрямую с контроллера панелей. Приборы учета установлены дальше, а здесь халява. Если ты “шмуля” на зарядку поставишь в нашем боксе, то это тебе обойдется в денежку, причем в немалую. В конторе его оставлять — это лишние полчаса в день тратить. Стандартных, конечно. А за эти полчаса можно при удаче три административных отработать. Понял фишку, стажер?

— Седьмая группа! Ответьте!

— Слушает седьмая, — отозвался Фриц.

— Необходима проверка кабельного канала и вентиляционной шахты на сто первом уровне. Даю координаты.

— Принято.

Он махнул в мою сторону рукой и передо мной возникла нарисованная визором синяя линия.

 

Глава пятая

Дни потянулись оранжевой чередой. Подъем (вернее я по привычке просыпался на пару часов раньше срока, задавал вопросы сканеру и слушал его ответы), завтрак, костюмы, плазмометы на плечо и вперед, за заданием. Засоры, выдавленные прокладки, пробоины в коллекторах… С вредителями мне столкнуться пока так и не удалось. Я понемногу осваивался с языком жестов, которыми управлялся сканер и меня уже не удивляли люди, размахивающие перед собою руками на ходу. Разбирался с местными порядками. Выяснил, что сектор — это экономическое объединение кластеров с единым управлением, а кластер — это аналог города на Новой, то есть жилой комплекс и окружающие его промышленные зоны с изолированным от других кластеров снабжением энергией и водой. Начал собирать данные по своей будущей учебной программе. На подготовительный курс меня при безупречном послужном списке должны были принять без экзаменов, но береженого Ху бережет. Мало ли, что там с работой будет?

И вот в один из дней я лежал утром на койке и ждал писка будильника. Писка не было. Ну что же, все ломается и будильник тоже. Я сказал:

— Фриц!

Сверху свесилась лохматая голова.

— Что?

— Проспим.

— Выходной сегодня.

Голова спряталась. Я слегка удивился. На ферме выходных не бывает, по определению. Склисы ждать не станут. Не выпустишь — обглодают загон, а потом будут дристать от пластика. Тебе же и убирать придется.

— То есть можно ничего не делать?

— Можно.

— А работа?..

Сверху раздалось фырканье. Я и сам понял, что задал дурацкий вопрос. Не одни же мы в техслужбе, верно? Работа — не волк, в лес не убежит.

— Фриц!

— Что еще?

— Чем тогда заниматься? Вот так и валяться на кровати весь день?

— Можно и поваляться. Но есть идеи получше.

— Какие?

Фриц спрыгнул сверху, ушел в санузел и оттуда крикнул:

— Гражданку ту помнишь, которой при нас экзекуцию устроили?

— Ага!

— Она мне написала в тот же вечер. Сегодня у нее тоже выходной и мы с ней немножко посидим в развлекательной зоне. Пойдешь с нами?

Что такое развлекательная зона, я знал. Не далее, как вчера, мы прошли сквозь такую по пути от люка к люку. На нас никто не обратил внимания, а я тогда с любопытством оглядывался, рассматривая ресторанчики, бары с вывесками на незнакомых языках, игровые залы, в которых дергались люди в капсулах виртуальности. То-ли здесь этого никто не стеснялся, то-ли это был такой вид эксгибиционизма. Танцующие женщины на витринах, россыпи огней на игровых автоматах… Я даже и не предполагал, что… Кстати!

— Фриц!

— Да ты уже надоел, — донеслось сквозь шипение душа. — Спроси все сразу!

— У меня же денег нет.

— Проблема, да… А ты карточку свою зарплатную проверь.

Как это сделать, я уже знал.

— Визор, баланс на карте!

— Восемь кредитов.

А оклад — пять. Как же так?

— Визор, деталировка.

— Последние траты: отсутствуют. Последние зачисления: шесть кредитов за девяносто административных часов, два кредита премии от администраторума за работу в течении недели без замечаний.

Девяносто часов? Ну да, они же административные. Я задумался о том, что за неделю моя заработная плата составила выручку отца-фермера за половину сезона дождей, а месяца за четыре я вообще у него ферму смогу выкупить. Интересно, можно ли отцу кредиты перевести? Недолго думая, я спросил об этом у сканера. Тот ответил:

— Перевод денежных средств на планету Новая возможен при условии, что он составляет не менее ста кредитов. Комиссия за такой перевод составит тридцать три кредита. Средств на счету пользователя недостаточно.

Грабеж! Ладно, запишем это в память. Все равно у меня сотни нету. Но развлекаться как-то не с руки, да и в виртуальной реальности, как я слышал, цены не маленькие. Но что значит “слышал”?

— Визор, список ближайших развлекательных зон и цены на основные услуги.

Меня буквально завалило рекламой, из которой я сделал неутешительный вывод: не по моим деньгам это все. Меньше одного кредита цен вообще не было, а уж с живой женщиной пообщаться… Я только вздохнул и когда Фриц вышел из санузла, сказал:

— Дорого там все. Я лучше здесь останусь.

— Почему дорого? — не понял он.

— Ну я посмотрел цены…

— Ты цены посмотрел для кого? Для граждан. Но ты негражданин.

— Разве есть разница?

— Конечно есть. Граждане сам решают, как им тратить свое время и кредиты. В этом и есть главное отличие от неграждан. Для нас с тобой развлечения лимитированы и бесплатны в пределах лимита. Вернее ты за них уже расплатился заранее, когда получил… сколько там у тебя вышло за шесть дней?

— Восемь.

— Для стажера вполне нормально. Гражданин на гражданской службе получил бы за те же часы полсотни, не особо напрягаясь.

— Солидно…

— Да, но он заплатит за жилье, за еду (а тебя в конторе накормят), за воду, за энергию (а ты плазму заряжаешь бесплатно). Ты всего этого просто не заметишь. В общем не заморачивайся. На что-то без больших претензий нашего с тобой лимита вполне хватит. На виртуалку, к примеру. Хоть весь день там просиди.

— Ясно! Когда идем?

— Как пожрать сходим. Если ты конечно не собираешься за свои деньги.

…

Мадлен ждала у небольшого бассейна, из которого бил небольшой подсвеченный фонтанчик. Как и все вокруг, фонтан был покрыт густой зеленой травой, кассеты с которой здесь лепили на любую ровную поверхность. Вода журчала, скрытые динамики имитировали птичье пение, светилась реклама на дисплее. Бесплатная релаксация для непритязательного народа.

Парочка таких “непритязательных” сидела с другой стороны фонтана, потягивая в блаженном отупении сигареты с каннабисом. Судя по количеству окурков вокруг них и суетящегося на полу робота-уборщика, сидели они так уже давненько. Одежда на них была повседневного стиля и преобладал в ней зеленый цвет. Значит тоже городская служба, как и мы. Биоподдержка. Как раз эти ребята и отвечали за росшие везде зеленые насаждения и за их переработку. Я приветственно махнул им рукой, получив в ответ два равнодушных ответных взмаха. Фриц, даже не удостоив их взглядом, поприветствовал Мадлен.

— Гражданка…

— Негражданин…

Обязательный ритуал. На первое обращение могло последовать стандартное: “Не лезь” — и пришлось бы так и делать, то есть не лезть и идти своей дорогой. Скамеечек вокруг хватит на всех, а личное пространство у каждого свое.

Мадлен встала, подошла к нам. Выглядела она… не знаю… ярко как-то. Легкая раскосость глаз подчеркивалась аккуратным макияжем. Платье в светло-серых тонах гражданской службы. Волосы собраны в хвост. На плече коммуникатор. Сканер она с собой не взяла.

— Ну что же, здравствуйте. Как прошла неделя? — спросила она.

— Неплохо, — ответил Фриц. — Как у тебя?

— Так же. За исключением мелких неприятностей. Вы знаете, каких.

— Стоит ли сегодня вспоминать об ошибках?

— Ты прав, не стоит. Куда направимся?

Фриц улыбался во все тридцать два зуба.

— Я хотел показать стажеру местные достопримечательности. Но у тебя это, наверное, получится лучше.

— Что нужно молодым? — она улыбнулась уголками губ. — Виртуальность, конечно. А приезжему с фермерской планеты — тем более. Давай отправим его на Терру.

— Что скажешь, Василий?

Я пожал плечами.

— На Терру, так на Терру. А что делать нужно?

— Сам увидишь. Мы тебя проводим.

…

Сам себе я казался смешным, когда закрепленные на костюме растяжки натянулись и я повис в капсуле, в полуметре от пола. Но Фриц с вполне серьезным видом проверил крепления и подал мне шлем.

— Когда наденешь, начнется тестовый этап. Пройдешь его и на вопрос системы ответишь: “Экскурсия на Терру”. Получишь экскурсовода и — вперед!

— А платить когда?

— Никогда. Следи за цифрами внизу. Это твой виртуальный кредит. Когда он закончится, тебя выбросит в реальность. Давай, удачи!

Я вздохнул и надел шлем поверх визора. Несколько секунд передо мной была темнота, потом пространство посветлело и в нем начали появляться яркие точки. Вскоре их стало очень много и я понял, что стою прямо в центре вращающейся вокруг меня галактики. Зрелище завораживало. Поднятая рука призраком прошла сквозь светящуюся спираль. Огни просвечивали сквозь пальцы.

— Пожалуйста, сохраняйте неподвижность, — произнес приятный женский голос, чем то напоминавший голос Мадлен. — Идет тест совместимости вашего визора с экраном шлема.

Я замер.

— Спасибо. Тест пройден, оборудование совместимо. Необходима калибровка механической составляющей комплекса. Поднимите левую руку.

Рука прошла сквозь кружащиеся вокруг меня огни.

— Спасибо… Теперь пожалуйста правую… Спасибо… Сделайте пожалуйста шаг вперед.

Звезды полетели мне в лицо. Казалось, что я одним шагом перемахнул половину галактики.

— Еще один шаг пожалуйста… Спасибо… Поверните пожалуйста голову влево… Спасибо… Теперь вправо… Спасибо… Напоминаем, что данная модель механической системы ограниченно поддерживает наклоны и скручивания туловища. Тест пройден. Чем вы хотите заняться?

— Экскурсия на Терру, — ответил я.

— Спасибо, ваш выбор принят. Идет поиск ассистента… Ассистент найден… Удачного времяпровождения…

Галактика повернулась вокруг меня. Спиральная ветвь приблизилась и я провалился в нее, прямо к ничем не примечательной желтой звездочке. Солнце? Похоже, что так. Звезда теперь висела в пространстве метрах в двух от меня и была размером с горошину. А где планеты?

— Привет! — раздалось сзади.

Я обернулся. За спиной стоял, вернее висел среди звезд, мальчишка, вернее подросток лет пятнадцати на вид, в серой, свободного покроя, одежде.

— Э-э-э… Привет. Ты кто?

— Твой ассистент.

— А зачем?

— Так положено. Ты что, первый раз в виртуальности?

— Да.

— Одному здесь долго оставаться нельзя. Человек может потерять связь с реальностью, перестать отличать ее от виртуалки. Когда рядом есть компаньон, риск гораздо меньше. Для новичков это особенно важно, а детям в виртуальность вообще вход запрещен.

— Ладно. А что теперь делать?

— Все просто…

Он подошел ко мне, поднял руку и прикоснулся к маленькой голубой точке, висящей в пространстве.

— Вот она, Терра…

Зелено-голубой шар, весь в белых полосах облаков, навис над нашими головами и мы рухнули вниз, сразу же очутившись на поверхности. Деревья по сторонам, трава под ногами… Я рефлекторно присел, рука сама потянулась к поясу, но ни кобуры, ни рукояти там, разумеется, не обнаружила.

— Что с тобой? — спросил меня ассистент. — Сервоприводы костюма барахлят?

— Нет, нормально все, — ответил я, поднимаясь. — Просто… Деревья вокруг, вот я за оружием и потянулся.

— Зачем!?

— Я с Новой. У нас там джунгли, в них очень опасно.

— Понятно. Фронтир, значит… У вас там что, уже есть виртуальная сеть? Надо будет там побывать.

— Нет у нас никакой сети. Даже компьютеров нет почти. Я сейчас на Доминионе.

— А я на Марсе. Куда направимся?

— Не знаю. Куда можно?

— Куда угодно. Здесь сеть покрывает почти всю сушу. Давай научу тебя, как управлять перемещениями. Смотри! Руку горизонтально перед собой, ладонь вверх и видишь схему доступных маршрутов…

…

Ноги слегка дрожали, когда я выбрался из костюма. Ощущение было, как после долгой невесомости. Выйдя из павильона, я подошел к знакомому фонтану и опустился на скамейку. Города Терры все еще стояли перед глазами. Вот что такое настоящая цивилизация. Не громады покрытых солнечными панелями кластеров, из-за цвета которых планета кажется из космоса черной, не дымящие заводы, не колбаса из травы… Трава под ногами и деревья, среди которых не таится смерть. И настоящие города, в которых видно небо…

— Ну как оно?

Я не заметил, как подошли Фриц и Мадлен.

— Это фантастика!

— Понравилось? Ну еще бы! Терра — это Терра. — Фриц усмехнулся. — Ноги дрожат?

— Уже нет.

— Тогда не пообедать ли нам?

— В столовую идем?

— Нет. У тебя ведь еще должны были виртуальные кредиты остаться?

— Оставались, да. Их что-то многовато было. Восемь тысяч и еще осталось четыре с небольшим.

— Нормально. Я ведь говорил тебе, что у неграждан развлечения лимитируются. Вот твой лимит как раз и есть восемь тысяч ВК. Если есть желание, можешь реальными расплатиться. Курс: один к тысяче. Но на посидеть в баре четырех тысяч хватит за глаза. Идешь?

— Конечно.

…

Слушая мой рассказ про Терру, Мадлен снисходительно улыбалась, а потом спросила Фрица:

— Он был хоть раз за границей кластера? Видел, что там?

— На стену мы с ним выходили, — ответил Фриц, потягивая пиво через соломинку.

— Значит южную промышленную зону видел.

— Издали.

— Значит должен представлять, что там творится.

— А что там творится? — не понял я.

— Там… Этого не расскажешь. Это увидеть надо. Хотя тебе это скорее всего не грозит. Запомни, малыш: если тебе предложат выбрать между высылкой и тысячью стандартных часов каторги, выбирай высылку.

— Там каторга?

— Да. Роботы справляются не со всеми работами. Всегда найдутся не алгоритмизированные процессы, вроде чистки теплообменников и отстойников, куда робот не пролезет. Грязь, радиация, мутанты… Всего этого там, внизу, в достатке. Но именно благодаря существованию промышленности существуют и кластеры. Что будет, если на двое суток пропадет вода в корпусе, Фриц?

Тот усмехнулся и ответил:

— Как что? Засрут все, что только возможно.

— А если на неделю?

— Корпус в изоляции, кластер на карантине. Эпидемия. Потом трава на стенах засохнет и все на этом.

— Вот так, малыш. Очень мало нужно, чтобы уничтожить все, что создано здесь людьми. Всего-навсего неделю не подавать в кластеры воду. А очистка воды идет там, в Промзоне и чтобы мы здесь пили пиво, кто-то там внизу сейчас чистит мембранные фильтры.

Она тоже отпила пива и добавила:

— Если ты думаешь, что у вас грязная работа, малыш, то ты сильно ошибаешься.

— Значит нужное дело, — сказал я и спросил: — Тогда почему каторга?

— Потому, что граждане скорее сдохнут от недостатка витаминов в социальном пайке, чем пойдут туда добровольно. Потому, что каторга — это временное лишение гражданства. Потому, что шанс прожить там одну тысячу стандартных часов составляет 50 %. Это статистика. На один стандартный час там приходится иногда до десяти административных, но тем выше риск. В фильтрах кто только не живет и это не самое опасное место.

Похоже было, что она хорошо знает этот предмет. Я спросил:

— Ты была там?

Она кивнула.

— Двести часов. Из них семьдесят в Промзоне.

Нельзя сказать, что меня это сильно поразило. Я как-никак тоже в Ополчении не картошку чистил, а в джунглях кого только нет.

— Так вот, малыш… У Терры есть Марс и Венера. На Венере — летающие плантации в атмосфере, которые в свою очередь постепенно меняют ее состав. Еще через сотню лет она станет ограниченно пригодной для людей. На Марсе — тяжелая промышленность и химия. Там нет поселений и устаревшие производства просто сравниваются и на их месте ставятся новые. Поэтому на самой Терре так чисто. А у нас другой планеты под боком нет, космолифтов только три и от эпидемии и смерти нас отделяет всего одна неделя без воды. Подумай об этом.

— Не приведи Ху на Новой такое же произойдет.

— Все в ваших руках, — кивнула Мадлен. — Впрочем, пока биосфера планеты агрессивна, переселенцы туда не поедут.

— Вот, значит, почему джунгли не уничтожают…

— Да. У вас там у власти умные люди сидят. Там опасно, но воздух чистый и нет необходимости выращивать траву на стенах. Еще пива? Давайте, я вас угощу.

Эти последние слова Мадлен неожиданно прозвучали в тишине. Музыка, игравшая в баре, на несколько секунд стихла. Одна композиция меняла другую. За моей спиной раздался смех.

— Ха! Дама платит за своих кавалеров. Ты слышал!?

Губы Фрица, глядевшего мне за спину, поджались. Я обернулся. За соседним столиком сидели двое в уже знакомой мне форме, черной, с золотым шитьем на воротниках и погонах. Гвардейцы… Лейб-рота… Козлы… Они что, тут в каждом баре пасутся? Подчеркнуто медленно я поднялся, аккуратно отодвинул стул и, сделав два шага, остановился перед ними. Спросил:

— Вы, кажется, позволили себе неуважительно высказаться о гражданке? Не хотите выйти и поговорить на эту тему.

Вспыхнули два зеленых луча сканеров. Гвардейцы переглянулись.

— Говорил я тебе, капрал, что язык твой — твой же самый главный враг, — сказал один из них. — Что теперь? Ополчение Новой признает Дуэльный Кодекс.

— Он мусорщик.

— И что с того? Гражданская профессия не имеет значения. Он проходил срочную службу, сейчас в запасе, не является вашим подчиненным и вы не превосходите его в звании. Повод тоже имеется. Он в своем праве.

Кажется, черному ситуация даже нравилась. Развлекается, Ху ему в лоб…

— Что же… — второй черный снял фуражку и положил ее на стол. — Кто секунданты?

— У юноши — я! — сказал первый. — Как у слабейшего.

— А у меня? Я здесь не вижу других военнослужащих. Мы можем назначить время и встретиться в другом месте.

— Он на службе и он негражданин. Своим временем он не располагает.

— Сержант, вы лучше знаете Кодекс.

Сержант усмехнулся.

— В исключительных случаях секундантом может быть чиновник гражданской службы. Они все военнообязанные. Гражданка, вы нам поможете? Тем более, что это прямо касается вас.

Он посмотрел на Мадлен. Глаза у нее расширились от изумления.

— Я?

— Больше здесь никого нет. Ваш сосед уволен со службы “по чистой” и секундантом быть не может. Откладывать выяснение отношений тоже нельзя.

— Но я никогда…

— Значит вы не отказываетесь… — сержант поднялся. — Идти куда-то нет необходимости. Площадка свободна, мы никому не помешаем. Мистер Симменс, не забудьте отключить импланты.

— Уже, — сказал второй черный.

Он тоже поднялся, кивнул мне и показал рукой на танцпол. Мы вышли в центр бара, черный кивнул и сказал предусмотренную Кодексом фразу:

— Вызвал, так начинай!

“Ну сейчас ты у меня…” Не закончив мысль, я ударил ногой.

…

В себя я пришел, сидя на стуле. Солнечное сплетение, куда пришелся вырубивший меня удар, болело. Синяк будет… Я закашлялся.

— Потерпите немного, юноша, — сказал гвардеец, сидевший напротив меня. — Должно пройти быстро. Перед Мадлен я уже извинился за Симменса.

Мадлен сидела рядом с ним, перед ними стояли бокалы с вином. Справа от меня обнаружился Фриц с пивом, а слева Симменс. Ловко он меня. Аккуратно так… А если бы он импланты не отключил, то я бы и удара не заметил.

— Надеюсь, инцидент исчерпан? — спросил он.

Говорить я не мог и только кивнул.

— Ну и хорошо. Признаться, не ожидал здесь встретить кого-то из вашего Ополчения.

— Я… Кх-м! — я откашлялся — Здесь по программе “Работа и учеба”.

— Мы знаем. Извини, рядовой. Здесь очень уж скучно. Заняться совершенно нечем и вне службы остается только пить и играть в шахматы. А уж все эти этажи над головой… Давит, знаешь ли. Даже на крыши подниматься бесполезно, там только унылые фермы и роботы. Для тебя здесь — цивилизация, а для нас… Удачи, учись.

Черные поднялись и направились к выходу. Я молча смотрел им вслед.

— Ну, малыш… — Фриц посмотрел на меня. — Нет слов!

— А что?

— Нет, ничего. Просто нету их. Слов, то есть.

Мадлен улыбалась.

— Фриц, из-за меня первый раз дрались на дуэли. Расскажу на службе — никто не поверит.

— Поверят. Записи с камер, наверное. уже в сети. Малыш станет знаменитым.

— Ну и что?

— Ничего. Только надо ли оно ему? В любом случае что выросло — то выросло. Эх! Вот если бы ты ему вломил, а не он тебе…

— Нереально, — я потер грудь и вздохнул по глубже. Все еще было больно. — Хорошо у них там дело поставлено.

— Где “там”? — поинтересовалась Мадлен.

— Лейб-рота королевы Терры.

— Да?! И ты знал это и все равно…

Приятно было видеть ее округлившиеся глаза.

— Я не знал, что он так хорош. Думал, что смогу, но слабоват против него оказался. Но хоть спесь с них сбил немножко — уже хорошо. Не выпить ли нам еще? У меня там еще две тысячи ВК осталось.

 

Глава шестая

Разговор с Мадлен подтолкнул меня к изучению новейшей планетарной планеты. Я с удивлением узнал, что еще совсем недавно Доминион по биологическому разнообразию не уступал Новой. Сейчас же эндемических флоры и фауны не сохранилось даже под полярными шапками. Океаны были загрязнены промышленными отходами и видам оставалось либо умереть, либо мутировать и приспособиться.

Так и произошло. Зоны между жилыми кластерами сначала превратились в пустыню, а затем жизнь вернулась, но в странной, уродливой форме. Я рассматривал снимки и голограммы найденных в промышленных зонах мутантов и поражался. Растущий на Новой экзотополь, выделяющий через листву очень сильный, вызывающий быстрое привыкание наркотик, казался сейчас чем то почти безопасным, обыденным. В конце концов для защиты от него достаточно было пары фильтров. Белые еноты с их блохами-симбионтами, переносящие в крови споры лишайника, который превосходно размножался и в человеке, тоже не вызывали ничего, кроме улыбки. Пропитать одежду инсектицидом — и такого зверя можно взять за шкирку. Он не укусит, у него вообще зубов нет. Здесь же мутанты были на порядок опаснее и я не понимал, как такое могло получиться менее, чем за сотню лет.

Когда я поделился этим с Фрицем, тот посоветовал не забивать голову ерундой и пообещал показать мне мутантов, иногда проникающих на нижние уровни, где секторные коллекторы сходились в несколько огромных труб, идущих к перерабатывающим заводам. По его словам, для человека с плазмометом ничего опасного в них не было и сталкиваться с ними ему приходилось уже не раз. Технические тоннели внизу чистили регулярно и мы тоже обязательно поучаствуем в таких мероприятиях, просто пока я стажируюсь, нас туда не пошлют.

Ну ладно… Не пошлют, так не пошлют. Забот меньше, храни нас Ху. Смены проходили одна за другой, я читал, на выходных ходил в виртуалку и все шло своим чередом. Ион Большой при виде меня улыбался и спрашивал, сколько я гвардейцев отлупил за последний выходной. Я отшучивался. Но получилось так, что на нижние этажи я попал гораздо раньше, чем ожидал.

…

Мелодично зазвенел сигнал входной двери. К нам кто-то хотел войти.

— Что за… — послышалось сверху.

— Может быть покурить кто-то хочет поклянчить? — предположил я.

— Так не делается.

— Тогда какого Ху им нужно? А может, патруль?

— Не знаю. Открыть!

Дверь мягко пиликнула, выполняя команду и сдвинулась в сторону. Темнота коридора превратилась в черноту мундира. Гвардеец, неслышно ступая по пластику, вошел в комнату, и осмотрелся. Тот самый сержант, который был моим секундантом на дуэли три недели назад.

Я поднялся с постели, а он обернулся и сказал в коридор:

— Входите.

В комнатке стало тесно, когда в двери вошел его спутник, седой человек в строгого покроя серой одежде с золотыми вставками. Кто-то из высших чиновников администраторума? И что он здесь потерял? Дверь закрылась.

— К чему бы это? — спросил Фриц сверху.

— Нужна ваша помощь, техники, — ответил гвардеец.

Фриц удивленно посмотрел на меня, я на гвардейца, не менее удивленно.

— Извини, не понял… — сказал Фриц. — Что засорилось?

— Только что на посланника Совета Терры было совершено покушение.

— Так вызовите патруль, — я еще раз переглянулся с напарником и пожал плечами. — При чем здесь мы?

Гвардеец покачал головой.

— Нет. Вероятность того, что кто-то в Патруле в этом замешан, более девяноста процента. Более того. Есть значительная вероятность, что кто-то из моих людей тоже предатель. Я не могу сейчас доверять никому, кроме случайных людей вроде вас.

— Вы что, не смогли отбиться?

— Смогли, как видите! — сержант взглянул на посланника, потом снова на меня. — Хотя это было непросто. Планета считается безопасной и мы прилетели без оружия. Почетный конвой, не охрана. У нас были только электроножи, а нападавшие были вооружены достаточно хорошо, но они не знали, на что мы способны. Двое моих солдат мертвы, остальные сейчас оставляют ложные следы, петляя по всему сектору.

— Так… — Фриц сел на своей кровати, почти упершись головой в потолок. — Так-так-так… Если бы покушение увенчалось успехом, то ничего хорошего бы не получилось.

— Да, — кивнул гвардеец. — Терра не прощает смерти своих дипломатов. Сюда высадился бы “Интерплан” и если бы ваш Патруль попытался оказать сопротивление, то прислали бы нас. Разумеется не с ножами, а с техникой, которая сравняла бы половину ваших жилых зон с ландшафтом.

— Но почему именно к нам?

— Потому, что вот этот негражданин, — он посмотрел на меня — зарекомендовал себя человеком чести, как это ни глупо звучит в наше время.

Фриц кивнул и сказал:

— Василий, одеваемся.

Я вытащил из шкафа комбез и вывалился в коридор. Соседняя дверь приоткрылась, высунулся заспанный сосед. Спросил:

— Что там?

— По тревоге вызвали, — ответил я. — Спи, ничего опасного.

Голова спряталась. Я застегнул пряжки комбеза и ранца, сказал в комнату:

— Фриц, шлем.

— Держи.

Мой шлем вылетел наружу и я надел его. Следом вылетела коробка с сухим пайком. Блин!.. Забыл совсем!

— Сержант! Визор будет фиксировать происходящее. Нас отследят, если патруль замешан.

— Не отследят. Ваши визоры я заблокировал сразу же, как только вошел. Сейчас с них идет картинка шкафа изнутри. Но работать они будут. Кстати, ты мне только что подал хорошую идею.

Передо мной загорелась и сразу погасла красная надпись: “Тревога по сектору”.

— Теперь можете передвигаться свободно, используя служебные допуски. А фиксироваться будут по-прежнему внутренности шкафа.

Хорошо иметь коммуникатор, возможности которого на порядок превосходят возможности служебного. Я поймал брошенный мне Фрицем “шмуль”, присоединил кабель питания к ранцу и опустил плазмомет в кобуру.

— Готов!

— Аналогично! — донеслось из комнаты. — Выходим. Так!.. А куда?

— Два варианта, — я первый раз услышал голос советника. — Первый: космолифт и на нем на орбиту, где ждет мой корабль. Второй: перебраться в восьмой кластер, соседний. Их Патруль скорее всего не замешан в этом и окажет содействие.

— Откуда такая уверенность? — спросил Фриц.

— Вероятность менее одного процента, — сказал гвардеец.

— Понятно. На крыше нас ждать будут, не прорвемся… Но тем легче идти, когда путь только один, верно?

Темный коридор в операционном виде визора выглядел серым. Я посторонился, пропуская напарника, гвардейца и посланника и пошел последним. Два техника сопровождают граждан, сообщивших об аварии. Обычная картина. Передо мной появилась синяя линия маршрута. Жестом я развернул в воздухе карту, развернул ее. Линия вела куда-то вниз, через лифты и технические колодцы. Отнюдь не на крышу.

— Фриц, куда маршрут?

— В восьмой кластер.

— Ты что? До него же три сотни километров!

— Ну и что?

— Как? Пешком?

— Ты спортсмен, что ли? Конечно нет. Поедем с ветерком. — он обернулся и усмехнулся. — Все-таки мало ты еще знаешь, стажер. Рановато тебе рабочий разряд присваивать.

— Так ты поясни.

— Кластеры не изолированы. Между ними проходят транспортные линии и есть воздушное сообщение. Если пассажирский челнок на ходу, то полет займет всего полчаса. Отвезем их, успеем вернуться и утром дома будем. Или ты думаешь, что тебе прогул простят и оплатят?

— Думаю, этот вопрос с прогулом я в силах решить, — сказал идущий передо мной посланник.

— Не сомневаюсь, гражданин. Если останетесь живы — обязательно решите. Но лучше все-таки закончить наше дело побыстрее.

…

Из лифта в лифт пришлось пересаживаться четыре раза. Потом мы очень долго спускались по крутым ступенькам служебной лестницы. Я насчитал двадцать пролетов, споткнулся и сбился со счета. Наконец Фриц остановился в слабо освещенном коридоре, который, казалось, тянулся бесконечно в обе стороны. Было довольно холодно. Я в своем костюме не обращал на это внимания, но посланник поежился. Синяя линия маршрута на экране визора уходила вправо.

— Главный коллектор? — спросил я Фрица.

— Один из них. Чуть дальше, за стеной.

Он продолжал осматриваться, потом сказал:

— Мы ниже отметки ноль. Подвалы. Будьте внимательны.

— Мутанты? — спросил сержант.

— Они, чтоб их… Пойдем здесь. По транспортным линиям нельзя. Там камеры, вас опознают. Да и быстрее здесь получится.

Мы повернули направо и пошли по коридору. Я подумал о почти километре этажей над нашими головами и мне стало не по себе. Никогда не страдал клаустрофобией, а вот поди-ж ты… А за стеной труба, через которую которой под высоким давлением сбрасываются наружу отходы корпуса и эту трубу может и пробить. Я представил, как нас смывает потоком грязной воды, мне вдруг стало смешно и я негромко фыркнул.

Фриц обернулся.

— Что?

— Нет, ничего. Представил, в каком виде мы отсюда вылезем, если трубу прорвет.

— Если ее прорвет, то нас смоет вниз, в катакомбы. Включи лучше фонарь. Кажется впереди освещение сдохло.

Я послушался, включил нагрудную фару и чуть повернул ее, чтобы свет падал на пол. Наши шаги гулко отдавались в пустом коридоре. На головы то и дело падали капли воды. Воняло гнилью.

— На редкость мерзкое место, — будто прочитав мои мысли сказал посланник.

— Это еще ничего, — возразил Фриц. — Здесь месяц назад чистили. Видели бы вы, что тут раньше было! Грунтовые воды поднимались, а когда уровень опять упал, тут столько грязи натащило, что наши устали ее выжигать. А вот тут они схалтурили… Василий, готовь плазму.

Лестница перед нами была сплошь покрыта сухой травой, которую видимо нанесло сюда потоками воды, которая лилась сверху. Проход вверху тоже был забит. Я вытащил “шмуль” из кобуры. Фриц сделал то же самое.

— Давай, в два ствола…

Я подошел поближе, на ходу отрегулировав плазмомет на максимальную плотность. Трава под двумя конусами плазмы начала быстро превращаться в пепел, выгорая почти без дыма. Проход наверх расчистился, в нем была темнота. От раскаленных ступеней тянуло жаром.

Лестница вывела нас в ярко освещенный широкий коридор, на полу которого была нанесена транспортная разметка.

— Техническая линия, — сказал Фриц. — Снабжение транспортного узла. Здесь ездят роботележки. Сейчас ночь, они на зарядке, но бывает всякое. Сейчас идем и внимательно слушаем. Если будет шум спереди, то отходим вправо. Если сзади, то влево.

— А если с обеих сторон? — спросил гвардеец.

— Тогда нас, считай, спалили. Тележка встанет и сюда прибегут энергетики, дежурная смена.

— Значит в наших интересах пройти побыстрее.

— Согласен…

Быстрым шагом, время от времени переходя на бег, мы прошли несколько километров. Посланник тяжело дышал, но держался. Его серый официальный костюм промок на спине от пота. Добро пожаловать в реальную жизнь, гражданин…

Наконец линия кончилась в большом полутемном зале, в котором в ряд стояло три больших машины.

— Вот они, — сказал Фриц. — Второй месяц на зарядке стоят. Коридор подтапливало, как я уже говорил. Сейчас работает площадка двумя уровнями выше, а эту так в резерве и оставили.

— Кто поведет? — спросил я.

Фриц посмотрел на гвардейца. Тот кивнул, сказав:

— Обычный транспортник, адаптированный для гражданских перевозок и без вооружения. Управление идентично нашим “Химерам”. Я справлюсь, без проблем.

— Тогда забирайтесь. Я отсоединю кабели.

В челноке было уютно. Кресла жесткие, но удобные и достаточно широкие, чтобы я в своем костюме не чувствовал себя стесненным. Сержант перебрался в кабину, занял кресло слева, щелкал тумблерами. Видно было, как на приборной доске загораются тусклые зеленые огоньки. Потом в отсек забрался Фриц.

— Отключил, — сказал он в сторону кабины. — Как там? Все в порядке?

— Не все… — отозвался гвардеец. — Левый движок не выдает полную мощность и векторы тяги не сведены… Но летать можно. Не так уж и далеко, дотянем. Пристегивайтесь.

Машина мягко качнулась, когда включился антиграв. Плавно приподнялась над полом. Я увидел через прозрачную стенку корпуса, как стоявший слева челнок провалился вниз. Пропеллеры развернулись горизонтально, раскрутились. Вой был еле слышен через двойной пластик корпуса. Мы медленно поплыли к выходу из ангара, окаймленному редкими красными огнями и вынырнули в светло-серую ночь Доминиона.

…

Машина постепенно разогналась. На этих транспортов установлены двигатели с регулируемым вектором тяги, поэтому они довольно медленно набирают скорость, а к виражам не приспособлены совершенно. Зато очень маневренны на небольшой скорости, могут заплыть в любую подходящую дыру и в ней же развернуться. Я и сам, было дело, летал на таких. Даже с управлением мог бы справиться, оно очень простое. Две ручки, четыре кнопки.

Слева от нас бесконечно тянулся кластер. Справа висел туман. Гвардеец (интересно, как его хоть зовут?) вел машину на низкой высоте и наши бортовые огни отбрасывали мигающие отсветы на молочно-белую мглу. Тихий вой моторов сменил тональность. Челнок поворачивал. Кластер начал отдаляться.

— Сотни четыре идем, — прокомментировал Фриц.

— Больше не выжать, — отозвался сержант из кабины. — Регулировкой давно никто не занимался и я опасаюсь разгонять движки. Может раскрутиться.

Да, такое с этими машинками тоже бывает. Если один двигатель выходит из строя, а второй при этом мгновенно не отключается, то пассажиры все внутри успевают уделать блевотиной. То еще зрелище получается.

Минут тридцать-сорок мы молчали. Говорить было не о чем, машина ходко шла над туманом и я даже подумал, что мы и правда успеем вернуться в кластер к началу смены. Но, как говорится, Ху там ночевал…

— Сзади машина! — донеслось из кабины. — Идет тем же курсом.

— Преследует? — спросил мой напарник.

— Не знаю… Дал запрос — не отвечает. Скорость вдвое выше нашей. Через пять минут догонит.

— Патруль…

— Не обязательно, но возможно. Скорее всего нас все-таки вычислили.

— Что будем делать?

— Я бы побарахтался, будь на этом тарантасе хоть какое-то оружие. А так… Он подлетит поближе, опознает и вломит из всего бортового. Это “Ворон”. Отметка похожа.

Легкий штурмовик. Две пушки, ракеты, бомбы. И скорость, да… Что теперь? Садиться в туман? Я покосился на плазмомет в кобуре. Не катит… Даже без ограничителя у него максимальная дальность стрельбы три сотни метров. Дальше плазма теряет стабильность и взрывается. В джунглях — самое то, но не в воздушном бою. Мы с Фрицем переглянулись. Лицо у него было мрачное. Посланник сидел, глядя в пол. Молится, что-ли?

Туман приблизился. Машина снижалась.

— Решил садиться? — спросил Фриц.

— Да. Если разобьют антиграв, или батареи, нам конец, а так хоть сядем мягко. “Ворон” вертикально садиться не может. Если и отбомбится, то наугад. Там, внизу, полно металла. Он нас не увидит.

— Думаешь, он и бомбы взял?

— Идет так, будто груженый, а десанта он не несет. Значит взял.

— А ты очень хорошо подумал, мистер…

— Криг. Сержант Криг, честь имею!

— Там промышленная зона. Каторга. Люди там долго не живут.

— В этой челноке мы тоже долго не проживем. На радаре вторая отметка. Их двое. Совпадения исключены, это за нами.

И мы окунулись в туман.

 

Глава седьмая

Привыкайте к этой нашей привычке при любой остановке ставить на огонь котелок с водой. На привале чем-то надо себя занять. Спать имеет смысл, только если это полноценная дневка, а если всего лишь остановились на полчаса отдохнуть, то не книжку же читать! Да и нету книжек ни у кого здесь. Какие и были — использованы утилитарно, потому что грязная задница рейдеру не к лицу.

У японцев на Терре чайная церемония наверное имеет те же корни. Если самураю нечего было делать, а денег на гейшу не накопил, то он разводил костер и заваривал чай себе и товарищам. Все были довольны, а довольный солдат — это дисциплинированный солдат. Потом уже придумали ритуалы всякие, чайные домики, а поначалу это было незатейливым развлечением нищей пехтуры без чинов и рангов.

По рукам разошлись пачки печенья. Седой похрустел для приличия, но аппетита у него явно не было. Инга спросила его:

— Седой, что с тобой?

— Нормально все.

— А чего не ешь?

— Не хочу. Все та туша стоит перед глазами.

— Завр?

— Ага. Наверное когда-то люди так же от пещерных медведей прятались.

— Да уж… Кто это чучело видел, тот не забудет. Но ты все равно ешь. Если ослабеешь — можешь заболеть, а с больным возиться — радости мало. Придется в Долину тебя тащить, или к “Институту”, а это далековато.

Седой кивнул и постарался запихнуть в себя еще печенья. С чаем это пошло проще. Последнюю печеньину он отдал Балбесу, который сидел передо ним и слегка помахивал кончиком хвоста. Вот у кого проблем нет. Сожрет все, что дадут.

— А что они едят зимой? — спросил он. — Я имею в виду диких.

— Крысанов, — ответила Сестра. — Но этот обленился, ему подачки проще дождаться. Да, Балбес?

— Р-р-гав!

Мутант еще веселее замотал хвостом.

— Видишь? Они очень хорошо чувствуют эмоции людей. Страх человека для них, как приманка. Вполне возможно, хотя и не доказано, что именно по "запаху эмоций" они и находят свою добычу.

— Значит если стаю увидел, то нельзя бояться?

— Нельзя. Хотя если ты увидел всю стаю, то это значит, что она нападает. Испугаться не успеешь. Но если заметил одного слепого пса, то эмоции лучше контролировать жестко. Агрессия и страх запрещены, оружие на него тоже лучше не наводить. Спокойно и равнодушно пройти мимо.

Как бы не помешало сейчас посланнику немножко спокойствия и равнодушия. Но… Он прав, как вспомнишь это вздыбленную серую шерсть вдоль хребта — так озноб и бьет.

— Все поели? — спросил я. — Идем дальше.

И снова коридоры, переходы, двери и бетонные стены в лучах фонариков. Мы спускались все глубже. Какое-то время шли по очень широкому, прямому проходу, в котором стояли на спущенных колесах пожарные машины. От них до сих пор фонило радиацией. Потом мы снова свернули в боковой коридор.

Полковник сзади вдруг издал короткий возглас. Я обернулся. Он показывал в узкий проход слева. Посмотрев туда из-за его плеча, я увидел метку на стене: нацарапанный на ней косой крест.

— Ага, вот оно где! Пойдёмте.

Мы вошли в проход и оказались в небольшом помещении, из которого выходило два таких же узких коридора. Потолком помещения была металлическая решетка. Осмотревшись, я выбрал правый коридор и всего через пару минут мы уже поднимались по короткой лестнице.

— Вовремя ты заметил. Прошли бы мимо — пришлось бы возвращаться, — сказал я полковнику.

— Где это мы?

— Завод рядом с “Зевсом”. Теперь идите след в след. Здесь полно аномалий.

Мы прошли мимо нескольких искрящихся "пускачей", потом долго лезли вверх по лестницам, пока не оказались на крыше здания. Оттуда через люк мы спустились внутрь. Осмотревшись, я сбросил рюкзак.

— Располагайтесь!

Остальные не заставили себя уговаривать.

Видимо когда-то эта комната была бытовкой, где рабочие переодевались, прежде чем приступить к работе. Теперь же мебель была сдвинута к стенам. Наши рюкзаки повисли на вешалках, а на сдвинутые вместе скамейки легли спальники.

— Здесь тепло, — заметил Седой.

— Этажом ниже удачно расположено две "жарки", — ответил полковник, роясь в рюкзаке. — Что на ужин делаем? Есть гороховый суп и… другой гороховый суп.

— Отлично! Давай гороховый суп, — поддержала шутку Инга.

Посланник улегся на спальник и сразу уснул.

…

Есть старый-престарый анекдот:

Идет вольный по “Орбите”. Вокруг красота: птички поют, цветочки цветут, аномалий нет, солнышко светит… Короче: хорошо. Возвращается обратно. Что такое?! Небо в тучах, лес весь в аномалиях, озеро — грязная лужа… На берегу озера сидит законовец и о чем-то думает.

Вольный спрашивает:

— Что тут случилось?

А тот отвечает отвечает:

— Да я тут портянку постирал. Думаю, не постирать ли и вторую?

Обувь в Промзоне — наверное самое важное в снаряге. Бронежилет, шлем, комбинезон — без всего этого в принципе можно пройти от кластера до кластера и обратно. Желателен конечно противогаз, но можно и мокрой тряпкой обойтись. А вот без ботинок — нельзя. Если ботинки, или сапоги не по размеру, рейдер сотрет ноги, утратив подвижность. Если же вляпается в "кислотный кисель", или в "холодный студень", то все будет ещё печальнее. Обувь должна быть удобной и выдерживать аномальные воздействия, включая высокую температуру.

Поэтому в Зоне весьма популярны обычные пластикатовые сапоги. Они высокие, залить их кислотой сложно, а стойкость к аномальным воздействиям достаточно велика. Но когда их снимешь… Ну вы поняли, амбрэ неповторимое. Армейские ботинки удобнее, но их с портянками носить сложнее, подошва у них хуже держит температуру и в аномалии в них лезть опасно.

Кое-кто предпочитает высокие “болотники”. Спору нет: в "кискис" в них идти лучше всего, но вот в "жарку" крайне не рекомендуется. Разные кеды и прочая ерунда попадается только на новичках.

Я ношу ботинки, которые фактически представляют собой сапоги, только с внешней шнуровкой. Сделаны они из какого то пластика, в Промзону попали с одной из первых научных экспедиций, но несмотря на прошедшее время до сих пор целы. Подошва сношена, протектор понемногу лысеет, но пока они держатся достойно. У комбинезона, который к этим ботинкам прилагался, часть штанов ниже колена состоит из двух слоев. На каждом слое — эластичная манжета. Одна заправляется в ботинки, другая — сверху. Это не совсем герметично, конечно, но есть один небольшой секрет: внутренняя полость с клапанами, которая при каждом шаге сначала заполняется воздухом изнутри комбинезона, а потом сбрасывает его внутрь ботинка. Поэтому ноги не потеют, внешний воздух не может зайти внутрь и можно идти почти по колено в воде, не замочив ног.

Закончив со шнуровкой, я вопросительно посмотрел на Полковника. Тот кивнул. Ну раз готов — пошли.

Мы вылезли на крышу, спустились по ржавой лестнице и я провёл полковника между аномалий к железнодорожному полотну. Снег шёл всю ночь, однако он уже растаял, идти было легко и до полустанка мы добрались быстро. Выйдя из-за домика, в котором когда-то была касса, я сразу увидел какого-то рейдера, по виду — из одиночек. Рейдер стоял спиной к нам и пытался открыть канализационный люк, но получалось у него плохо. Я сочувственно сказал:

— Ху в помощь… Примерзло?

Вот это он подпрыгнул! На полметра, не меньше. Попытался схватить прислоненное к платформе ружьё, но только уронил его и с затравленным видом обернулся.

— Не бойся, Скряга. Свои, — сказал Дегтярев.

— Ну, блин… — на лице рейдера отразилось огромное облегчение. — Нельзя же так пугать! Это кто с тобой?

Я понял, что в кои то веки нам повезло. У тайника мы нарвались прямо на связного.

— Студент это, — ответили Скряге.

Снова из-за спины и парень снова подскочил. Опять напугали беднягу, везёт ему сегодня. Но здесь что, место случайных встреч? Что-то мне мало верится в подобные случайности. Двое забрались на платформу. Оружие за спиной. Странная парочка. Ладно, послушаем, что скажут…

— Алоха! — сказал свободовец, подойдя поближе и стягивая вниз полумаску.

Вот это кто! Не зря знакомым показался. Торговец "Воли" с “Орбиты”, который на самом деле и есть на станции главный. Законовцев там конечно много, но количество мало что значит. Торговля-то вся идёт через Алоху, а "Закон" только бункер с учеными охраняет. Торговца я знал давно и он меня тоже.

— И тебе не хворать, — ответил Полковник.

Я тоже кивнул и сдвинул забрало шлема на затылок.

— Говорил я тебе, Череп, что не зря этот хмырь сюда шастает. Студент, разговор есть.

— Внимательно.

— Где пассажир?

— Чей?

— Не прикалывай. Позавчера вечером в Темную Долину вернулись Ван и Крюк. С ними было три центровых и трое гражданских. Центровые у проходной развернулись и ушли, а гражданские рассказали, как у них упал челнок и как вы их вывели с места падения. Заодно рассказали, что их было четверо, кто был этот четвертый и что он отвалил с тобой и с Ингой. Нигде не наврали?

Я помогал головой.

— Нет.

— Ну и где тогда клиент? — спросил Череп. — Он хоть жив?

— Жив конечно. Что с ним станется? — ответил я.

— Студент, — продолжил Алоха, — так дела не делаются. Единственного человека, который имел какую ценность, ты увел с собой, а в Долину Смерти отправил трех пешек, которые пропадут с концами — и никто не почешется. Выводи их, "Воля", а я богатеньким с Терры займусь.

— Вы что, ребята, с дуба рухнули? — удивлённо спросил я. — Как я с него что-то получу? За периметр я с ним пойти не смогу, а он ко мне назад с деньгами не вернётся. Мне его вытащить нужно, а не кредитов состричь.

— Возможно. Но если бы не Ван и не Крюков, ты бы за него не вписался. А получилось, что ты их отодвинул и сам этим делом занялся. Как так?

— Понятно. Причина в другом была. Вот его светить не хотелось.

Я показал пальцем за спину.

— Вроде знакомая личность, — пробасил Череп.

— Ещё бы! — подтвердил Алоха. — Я его тоже сразу не узнал. Давненько в последний раз видел. Это тот полковник, который в позапрошлом году вытащил патрульных из города атомщиков..

— Тот самый, кого по всей Промзоне все бандиты с фонарями искали?

— Точняк, он и есть. Вот он где был, оказывается. Но это ладно, к нему претензий как раз нет. Что делать будем, Студент?

…

— Комми по рации вышел на связь и передал, о чем ему рассказали Ван, Крюков и пассажиры. Я сразу к Черепу. Стали вместе думать, что делать дальше. Студенту надо клиента в кластер вытащить. Но просто так его выводить опасно, там перехватить могут. Значит что? Значит нужно как то на связь выйти и сообщение передать. Организовать встречу. Передать можно только через кого-то. Через кого?

Алоха показал на Скрягу продолжил:

— А он давненько уже челночит между Воротами и “Орбитой”. Регулярно бегает, раз в месяц, будто зарплату получает. Я и подумал: а может быть и правда получает? Постукивает там патрульным по-тихому, дело житейское. Поговорил с Черепом, его ребятишки проследили — нет, не стучит. Ни с кем не общался, кроме рейдеров. Тайничок свой проверял, так это не грех — тайник проверить. Там только хлам был, мы тоже проверили и потом ничего не появлялось. Ладно, стали смотреть дальше.

У торговца видимо пересохло в горле. Он отхлебнул чая и закусил печеньем. Все мы сидели в той же самой раздевалке, откуда утром вышли. Череп и Алоха отогревались горячим чаем. Скряга тоже сидел здесь же, тихо, как мышь. От кружки Инги шел приятный запах кофе. В котелке булькал гороховый суп, который помешивал ложкой Седой. Так уж совпало, что мы, понадеявшись друг на друга, не взяли ни каши, ни крупы — одни концентраты. Горох мне уже успел изрядно поднадоесть.

— Он здесь бывал не часто. Когда раз в неделю, когда в десять дней. На зиму в кластер не ушёл. Денег, говорит, не скопил. Остался на “Орбите”, калымил у учёных. И когда меня Комми по рации вызвал, я и прикинул, что Скряга этот как раз на Студента может работать. Не на внешнюю сторону, а как раз наоборот: на "Центр". И точно: проходят сутки, он засобирался. Но мы-то с Черепом побыстрее его ходим. Обошли вдоль болотца и здесь затихарились. Он бы нас в маскхалатах с двух метров не увидел, но он и не осматривался. Сразу к люку полез. А тут — вы. Я думаю: " Умный ты человек, Алоха, зря тебе платят мало" — и вышел здороваться.

— В общем он только насчёт "Центра" не прав оказался, — Череп кивнул, тоже попивая чай. — Про Полковника все и забыли уже. Последний раз в Заводях его видели, с тех пор не появлялся. Кто бы мог на него подумать?

— Ну вот теперь вы знаете, что клиент живой и здоровый, — сказал я.

— А дальше то что?

Дальше полковник напишет записку, он — я кивнул на Скрягу — ее отнесет, положит в тайник и дождется ответа. Я его прикрою, чтобы неприятностей не случилось. И будем надеяться, что это сработает.

— Допустим… А "Закон" и "Воля" с этого что получат? Ван и Крюк тоже в этом деле участвовали.

— Не знаю. Я вообще о деньгах не думал. Где были бы Ван и Крюк, если бы я со спецназом, который за нами шёл, не разобрался? Но ты можешь сам человека спросить. Вот он, здесь, с нами.

Седой ведь с самого начала предложил Крюкову денег. Нашли бы способ рассчитаться. Он правильно понял меня тогда. Ван и Крюков — фигуры небольшие и кто-то из вожаков группировок вполне может их решение отменить, поэтому больше с предложениями не лез. Но похоже время настало. Седой сказал:

— Десять тысяч каждому. Кредитов, разумеется.

Ага, проняло! Эти двое сейчас может быть и союзники, но точно не друзья. Сразу у Черепа на лице появилось что-то хищное. Рука на автомате передвинулась, губы поджались… Алоха собою владел лучше. Ну да, он ведь торговец, через него и так деньги идут.

— Но я могу быть уверенным, что ваше решение кто-нибудь не переиграет?

— Да, — ответил Череп, переглянувшись со вольным. — Крюков может сколько угодно гордиться тем, что в Промзоне он дольше всех, но людьми управлять ему никогда не дадут. Ван вообще шестерка на подхвате. А мы здесь, на “Орбите”, главные и как мы скажем, так и будет. Чех и Крылов наши решения принимают без вопросов и если мы все еще на своих местах, значит они их устраивают. Двадцать косых — цифра приятная, но с собой-то у тебя их нет. Нам надо верить тебе на слово.

— Могу вам по расписке написать. Но за воротами, сами понимаете, цена ей — то же самое честное слово.

— Тоже верно. Заметь: никто не говорит, что на слово тебе верить нельзя. Но здесь подход другой. Человек сегодня с нами, а завтра в "мясокрутку" влетел случайно — и нету его.

Он посмотрел на меня и добавил:

— До Ворот Скряга не дойдёт.

— Что так? — спросил я.

— Ты не знаешь? у Ворот и вообще на всей Свалке последние три дня творится чёрт знает что. Там мародеров много даже зимой. До них дошла информация о нем — он кивнул на меня — и там сейчас не пройти. Все одиночки сидят в засадах. О бандитах я даже не говорю. Я не знаю, сколько им пообещали, но не заинтересованных не осталось. Все палят во всех. Обнаглели настолько, что вчера был обстрелян конвой "Воли", который шёл к Кордону. Они отбились, но ответку Комми кинуть просто нечем. Он Долину без охраны не оставит. У нас с Алохой всего пять опытных бойцов, еще пять в охране бункера, так что мы тоже в глухой обороне и по любому незнакомому рейдеру будет открыт огонь. Предупредительный выстрел конечно дадут, но на базу никого не пустят. Ещё трое одиночек у нас застряли, но эти не в счёт.

Я подумал, что снова оказался прав. Рейдерам-одиночкам верить нельзя ни в коем случае. Если решат, что выгоднее Седого убить — просто всадят пулю в спину. И на базы группировок я его тоже не зря не повёл. Придёшь к одним — другие подключатся к охоте. Зачем это надо?.. Однако что делать? Прорываться? Я посмотрел на Полковника. Он задумчиво потирал подбородок, потом спросил:

— Есть идеи, как тогда до тайника добраться?

— Прорываться опасно, — сказал Череп. — Патрульные тоже не в себе. Оно и понятно. Видимо кто то из мародеров с ними успел повоевать. Лучше бы выждать недельку, пока самые горячие не настреляются вдоволь.

— Они за неделю не успокоятся…

…

Я думал. Мародёры меня не особо пугали. Промзону я знаю гораздо лучше их, а при необходимости прорваться к любому из блокпостов помогут братья. Но вот патрульные… Они ещё долго будут теперь встречать рейдеров, выходящих к блокпостам, автоматными очередями и хорошо, если очередь подойдет в воздух. Надо как-то договориться с ними, но как тут договоришься? Не мне же самому на блокпост идти…

— А на болотах как дела? — спросил я Черепа.

— Так же.

— Седой, сколько времени у тебя есть? Можем отсидеться в Тёмной Долине, под охраной. Или даже здесь, еды хватит.

— Моя ценность со временем стремительно падает. Люди ждать не будут, Совету нужно принять решение. Меня признают погибшим, на моё место назначат нового человека и мне тогда можно оставаться здесь и записываться в рейдеры.

— Понятно. И все-таки расклад не в нашу пользу. Живым рейдером быть лучше, чем дохлым директором.

— Ночью попробовать пройти? — предложил Алоха. — Приборы ночного видения мы найдем, если надо.

У Алохи наверняка много чего есть на складе, но я покачал головой.

— Любой бандит, у которого тоже найдётся такой прибор, будет знать, что мы и есть те, кто ему нужен. Нет, тайник отпадает… Седой, если Криг выйдет в кластер, то он будет ждать от тебя известий…

— Наверняка будет.

— Если с какого-то из блокпостов его вызовут, то добраться оттуда сколько времени займёт?

— Я не знаю. Смотря, наверное, на чем добираться. Если у Крига будет челнок… Но вероятнее всего он не повторит своей ошибки и не полетит на безоружной машине. Вызовет с крейсера атмосферный истребитель.

— А сам вызвать истребитель сможешь?

— Конечно. Все коды у меня есть..

— Хочешь все-таки прорваться на блокпост военных и захватить его? — спросил Алоха. — Потом можно на мародеров все свалить…

Я покачал головой.

— Просто прорваться — большой риск, да и убивать полсотни людей, чтобы спасти одного — не лучшая идея. Нет, захватывать блокпост мы не будем. Они сами вызовут тех, кто нам нужен.

— Это как?

— Увидите. Череп, Алоха, вы в Светящийся Лес ходили хоть раз?

Рейдеры переглянулись. Череп ответил:

— Я один раз там был. Ты думаешь… Опасное это дело, Студент!

…

— Смотрите на карту. Вот “Зевс”. Мы рядом с ним, вот здесь. До Долины Смерти можно пройти под землёй. Дальше — поверху. Осенью научно-оперативная группа ставила сенсоры вот в этом — я показал на карте — районе. Вернулись без потерь.

— А дальше? — спросил Череп. — Еще пятнадцать километров до транспортной эстакады. Я слышал, что у патрулей тамошний блокпост считается самым худшим местом для службы.

— Мутанты сейчас в основном в спячке.

— Ладно. Допустим мы прошли. Вышли к блокпосту, нас обстреляли. Что дальше?

— Дальше вот это…

Я снял с вешалки свой рюкзак и достал из кармашка рацию. Трофей, разумеется. Одна из отметок под ручкой выбора частоты была красной.

— Группам ученых, выходящих в Промзону, был выделен диапазон, на котором можно было вызвать помощь. В отличии от остальных, передача на нем не шифруется и идёт открытым текстом. На каждом блокпосте есть такая же, постоянно включенная на приём. Связывается с гарнизоном, предупреждаем о том, что к ним идет человек, посылаем Скрягу. Он договаривается с командиром, тот через Крига вызывает машину для Седого. Дело сделано.

— Ага… — Алоха посмотрел на Черепа. — Осталось только Светящийся Лес пройти… Студент, я одного мужика знал, который там побывал. У него даже перхоть с усов радиоактивной была. Долго не зажился, антирад не помог.

— Там же болота. Нуклиды смываются в них и там остаются, — подтвердил Череп.

— А у меня и костюма-то нету нормального, — тихо сказал Скряга.

— С костюмом как раз решаемо.

Я поднялся, подошел к стоящим вдоль стены шкафчикам, открыл один и вытащил потертый научный комбез.

— Целый… Держи. Прошлый его хозяин кровоедам попался, тут неподалёку. Вытаскивать его из костюма было очень легко. Похудел, бедняга.

Нельзя сказать, что Скряга оценил мой юмор, но он явно повеселел. На такую вещь многие рейдеры и за пару сезонов денег накопить не могут, а тут снаряга досталась буквально на халяву.

— Может у тебя и от радиации защита найдётся? — спросил Череп.

— От радиации — нет. Но я же сказал, что в этом году группа Лося туда ходила. У них были детекторы, составлявшие в том числе и радиационную карту местности. Картина со временем конечно меняется из-за разрядов, но времени прошло не много. Проходы там есть. Мы пройдём.

— Блин… Ну разве что с тобой туда и обратно. Что скажешь, Алоха?

Тот почесал коротко стриженую голову и ответил:

— Уговорили. Со Студентом в проводниках можно сходить. Давайте уже суп кушать.

 

Глава восьмая

И снова потянулись подземные переходы и тоннели. Темнота рассеивалась светом фонариков и снова смыкалась за нашими спинами. Пару раз мы выбирались на поверхность, я и Череп шли на разведку, потом следовал переход по поверхности и мы снова уходили под землю. Седой шел, что называется "на автопилоте", держась только на упрямстве. Потом после очередного подъёма по лестнице мы неожиданно вошли в ярко освещенное помещение.

— Вы!? — со стула вскочил мужчина в белом халате.

— Все нормально, — сказала ему Инга. — Не надо так шуметь.

Седой растерянно хлопал глазами. Электрический свет, компьютер, какие то приборы… Череп и Алоха тоже выглядели удивленными.

— Где это мы? — спросил посланник.

— В Долине Смерти, в лаборатории, — ответил Студент и, обращаясь к человеку в халате, добавил:

— Видишь, Доцент? Не зря мы тогда проход расчистили, пригодился. Про этих людей — ни звука. Завтра мы уйдем — тогда скажешь Комми, но никому больше.

— Я понял… Как там ваш рейд? Крюков и Ван вернулись, привели каких то людей, но толком ничего рассказать не успели и в тот же день ушли снова.

— Значит Комми уже отправил их к воротам. Конвой за припасами для местной лаборатории военные конечно пропустят. Криг и технари, считай в безопасности, — сказал я, сбрасывая у стены свою поклажу. — Слышишь, Седой? Да тебя, похоже, вырубает… Давай-ка, ложись вон в той комнате.

Утром я действительно проснулся свежим и полным сил. Желудок подвело и когда я сел на спальнике, он громко забурчал. Мы с Черепом сидели за столом, разглядывая карту. Полковник стоял рядом и что-то ел из котелка. Алоха и Скряга ещё спали.

— Вот здесь…

— Там все наверняка в аномалиях.

— Пройдём. О! Седой проснулся, — Череп посмотрел в мою сторону и улыбнулся. — Как раз к каше. А мы тут маршрут прикидываем. Более-менее безопасный выходит двадцать километров. За день не пройдем, вот и думаем, где можно заночевать. Зимой на травке особо не поваляешься, а строений целых в той стороне осталось не слишком много.

Я зевая подошел к столу. Карта выглядела странно и была больше похожа на нарисованный плоттером чертеж. Какие-то мелкие значки, линии, штриховка… Но рейдерам она видимо была вполне понятна.

— За день прошли бы, — сказал Полковник.

— Чтобы выйти к блокпосту ночью? Не самая хорошая идея.

— Можем выйти днём и дойти за ночь.

— Лишний риск. Вот здесь наши стоянку устроили, когда там были. Как раз три километра до блокпоста не дошли. Мы там же заночуем.

— Тогда нам уже выходить надо? — спросил Седой.

— Утром выйдем.

— А сейчас что?

Рейдеры рассмеялись.

— Да ты что? Сейчас восемь вечера. Ты всю ночь проспал и весь день в придачу. Думаешь, почему у тебя живот подвело? Ты сутки почти не ел.

На следующий день Инга с нами не пошла, осталась в лаборатории, сказав, что уже набегалась. Вышли вшестером: я, Череп, Алоха, Скряга, Полковник и Седой. Вернее снова вошли в ту же дверь, ведущую в местные катакомбы. Щелкнул кодовый замок, отрезав нас от цивилизации и в нос опять полезла бетонная пыль. Седой чихнул и надел респиратор. Шедший последним Череп — тоже. Однако долго идти под землей на этот раз не пришлось. Мы выбрались на поверхность уже через час, рядом с высоким бетонным забором. Я, забравшись по лестнице на крышу стоящего рядом здания, долго осматривал в бинокль окрестности, потом спустился и сказал:

— Чисто. Ни людей, ни мутантов.

— Куда идём? — спросил Череп.

— Как и решили, мимо болота, поверху, через Светящуюся рощу.

— Почему её назвали светящейся?

— Потому что она светится ночью. Сам увидишь.

— Думаешь, я сильно хочу это увидеть?

Не отвечая, я и первым пошёл через заснеженной поле к тёмной черте виднеющегося вдалеке леса.

…

Спустя десять часов ходьбы и два привала посланник уже не отличал один перелесок от другого. Облетевшие деревья тянулись к нам голыми ветками, а поднявшийся ветер забирался под фуфайку и пропотевший свитер. Рейдерский темп ходьбы с частыми остановками для осмотра местности не позволял согреться. Седой устал, продрог и со все большим трудом вытаскивал сапоги из снега. Понемногу становилось все темнее. Потом я остановился и сказал только одно слово:

— Присмотритесь.

Все молчали, потом Алоха неуверенно спросил:

— Что это? Светлячки? Зима же. Откуда они тут?

— Заметил, да? Это он и есть.

— Светящийся лес?

— Да. Не бойтесь. Здесь нет мутантов и почти нет аномалий. Только "туман" кое-где.

Теперь и я начал различать слабое свечение кое-где на ветвях. Маленькие пятнышки. Действительно, похоже на светлячков, но очень уж их много… Череп подошёл к ближайшему дереву и присмотрелся. Светилась сама кора.

— Что это?

Студент усмехнулся. Под шлемом это не было заметно, но по голосу чувствовалось.

— А ты как думаешь?

— Не знаю… Потрогать можно?

— Трогай, это не опасно.

Он прикоснулся рукой в перчатке к фосфоресцирующему пятну. На мгновение оно вспыхнуло чуть ярче, потом погасло и снова засветилось ровным, белым светом. На перчатке тоже остался размазанный светящийся след, который почти сразу погас.

— Так светятся водоросли, — сказал Седой.

— Близко, хотя и не угадал. Это лишайник-симбионт. Но принцип тот же самый, что и у водорослей: биолюминесценция.

— Он точно не опасен?

— Для человека — нет. Может жить только на дереве-носителе, причем только на живом. В спектре его излучения довольно много ультрафиолета, который мутантам не нравится. Поэтому они этого места и избегают.

— Так он их отпугивает? — заинтересовался Череп. — Полезная вещь. Имеет смысл вокруг “Орбиты” такие деревья высадить. Заодно и ночью вокруг светло будет.

— Не очень светло.

Алоха сломал почти полностью покрытую светящимися пятнышками ветку и протянул её Черепу. Тот вытащил из кармана разгрузки пластиковый пакет.

— Света будет гораздо меньше, чем от полной луны. Сами то они хорошо заметны, но как фонари не годятся.

— Жалко. Но хотя бы мутантов отпугнуть. Мне её там посадить в землю?

— Просто постучи ею по дереву. Споры перелетят и года за три лишайник расползется по коре.

…

Силуэты рейдеров скользили между светящимися деревьями бесформенными пятнами мрака и маскировочные накидки в темно-синем свете казались черными, как балахоны назгулов Толкина. У посланника было странное ощущение нереальности происходящего. Оно казалось сном, вот только проснуться никак не получалось. Скоро ли уже кончится эта кроличья нора, в которую он свалился с неба?

Как выяснилось: скоро. Чудо Зоны, светящиеся деревья остались позади. Впереди в тусклом свете, идущем с серого неба, он разглядел два небольших кирпичных домика. Рейдеры несколько минут прислушивались, потом группа цепочкой пошла к ближнему из них.

 

Глава девятая

Луч фонаря прошелся по заметенному внутрь комнаты снегу. по разваливающейся мебели и обшивке стен. Я заглянул внутрь, посмотрел на Скрягу и жестом дал знать, чтобы тот подошел.

— Что? — спросил рейдер шепотом.

— Видишь? — я показал ему лежащую на ладони гранату. — Теперь смотри в комнату. Там люк в полу. Он закрыт. Подходишь к нему, поднимаешь примерно на две ладони. Когда я закачу гранату — сразу захлопываешь и выбегаешь в дверь. Все понял?

— Ага…

— Давай.

Я разогнал усики чеки и выдернул её. Все-таки Скряга не зря по Промзоне третий год ходит. Какой-нибудь новичок мне бы сейчас весь мозг выел: "А что там в подвале?.. А зачем граната?.. А если ты промахнешься?" Бывалый рейдер, пусть даже такой невезучий, как Скряга, знает, что если опытный товарищ тебе что то говорит — надо слушать.

Он сделал три шага по скрипучему полу и приоткрыл крышку. Скоба отскочила, когда я отпустил её, запал щелкнул, граната улетела в щель. Скряга захлопнул крышку и кинулся ко мне. Я посторонился и в этот момент под полом ударил взрыв.

От щелей пола вверх фонтанчиками взлетела пыль. Крышка распахнулась от удара взрывной волны. Из проёма люка наполовину высунулось тело шнорха и мутант сразу заскреб когтями по доскам. Автоматная очередь снова сбросила его вниз. Я вошёл внутрь и ногой захлопнул люк.

— Все нормально? — спросил снаружи Череп.

— Да, заходите. Посмотри в прихожей, там лом стоять должен.

Возня у входа, мечущийся луч фонарика.

— Да, стоит.

— Неси его сюда.

Череп вошёл и протянул мне ржавый кусок толстой арматуры, заточенный с одной стороны. Я просунул лом тупым концом под печку, а острым вставил под забитый в пол с другой стороны, рядом с люком здоровенный загнутый гвоздь.

— Готово. Даже если там кто то из них и оклемается, что вряд ли, наверх не вылезет.

— А кто там был? — спросил Алоха.

— Шнорхи. Скряга, там справа от входа поленница, прихватив дровишек. Сейчас печку раскочегарим. Ночь пройдет с относительным комфортом.

— А как ты понял, что они там?

— Там всегда кто то сидит.

— Нет, серьёзно!

— Лось и его ребята здесь осенью были. Когда уходили, люк открытым оставался. Сейчас закрыт был, значит залез кто то и это не люди, потому что огня не разводили. Но даже если бы он был открыт, я бы все равно гранатой поздоровался.

— Логично…

Алоха сбросил рюкзак и поставил его к стене. Скряга втащил охапку поленьев, бросил на пол, рядом с печью и без напоминание полез в рюкзак за котелком. Была его очередь кашеварить.

— Кто первым караулит? — спросил полковник.

— Я постою, спите.

В окнах уцелела пара стекол, остальные проемы были заболочены фанерой. Я время от времени переходил от одного окна к другому. Остальным не спалось, хотя казалось бы от тепла печки должно было разморить. Алоха вылез из спальника, сел на скрипнувший стул, стоявший рядом со столом и закурил. Сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Не могу уснуть.

— Не удивительно, — ответил негромко Череп. — Обстановочка…

— Может и правда в картишки? Все равно не спим. У кого есть?

— У меня колода в рюкзаке, — подал голос Скряга.

— Отлично! Извлекай, — Череп довольно потер руки. — Кто играет?

— Во что ты на шестерых играть собрался? В дурачка, что ли? — спросил Алоха.

— Можно и в дурачка.

— Айда лучше тыщу на кубиках набросаем. У меня есть.

— Еще лучше. В тыщу чем больше народу, тем интереснее. Тогда ты и пиши. Студент, играешь?

— Нет.

— Седой?

— На кубиках не играл ни разу.

— Ерунда, научим. Смотри, кол — это десять, пятерка — это пять и есть, три кола — сотня… Алоха, черти на пятерых.

Я загородил окна листами фанеры, Череп повесил над столом небольшой фонарь и игра пошла. Буквально спустя пять минут Седой выбросил пять единиц.

— Тыща, — сказал Череп. — Подтверди…

Он снова бросил кубики, выкинув две пятерки.

— Партия.

— Ну и чего вы хотели? — Алоха усмехнулся. — Он в первый раз в Промзоне, первый раз играет и в первый раз в эту игру. Нашли, с кем садиться.

— А в чем дело? — спросил Седой.

— Да понимаешь… — Алоха катнул в ладони кубики. — Говорят, что Промзона игру любит. Когда человек играет без интереса, он вроде как удачу к себе притягивает. Во что угодно, хоть в городки. Как игра пошла — так и удача пойдет. Главное, чтобы ставок не было. Если они есть, то толку не будет. А хуже всего — это найденные в Промзоне артефакты на кон ставить. Арт проиграл — удачу профукал. С тобой просто в рейд не пойдет никто. Ну а то, что новичкам везет — это все знают. Такие вот дела.

— Ты давай, ещё одну расчерти. Во второй партии он уже новичком не будет, — сказал Череп.

— Расчерчивай на шестерых. — Я тоже сел на скамейку, положив автомат на колени и направив его ствол на дверь. — Теперь и мне можно.

— А в прошлый раз нельзя было?

— Я первую партию никогда не проигрываю.

— Сейчас посмотрим.

Я выбросил пять единиц уже третьим броском.

— Партия. Да как вы это делаете?

— Это случайность. Но Промзона ведь и сама появилась случайно.

— Какая связь?

— Прямая. Просто ты её не видишь.

— Для меня это слишком сложно. Кидай, раз выиграл.

Студент бросил кубики, подобрал, бросил еще раз. 55.

— Вышел… Слушай, Студент, а Промзона — она вообще зачем? — спросил Скряга.

— В каком смысле "зачем"?

— Я тут уже давно. Видел, как люди бабки на ровном месте поднимали и как на том же самом месте ласты склеивали. Кому то ведь это надо, если уж случайности не случайны? Есть кто то, кто ею управляет, или хотя бы смотрит на нас и прикалывается?

Студент помолчал немного, потом ответил:

— Как Промзона возникла — я знаю. А вот зачем? Наверное это все-таки было неожиданным для создавших ее людей и что с нею делать, они так понять толком и не успели.

— Создали? Кто создал? — державший кубики Череп забыл про бросок.

— Ну что, долго будешь их вертеть?

— А, да! Сейчас. Полсотни запиши. Так что там с создателями?

— Уже ничего. Их нет.

— Что, разряд?

— Нет. Когда Промзона образовалась… Хотя лучше наверное начать с самого начала…

Первые поселенцы появились здесь сразу после того, как были получены данные о пригодности планеты к терраформированию. Они начали обживаться, построили первые поселения и заводы. Выяснилось, что флора и фауна планеты не агрессивна и переселенцы с Терры и других планет сектора начали прибывать во все большем количестве. В основном с Терры.

Места хватало на всех. За полсотни лет на Доминион прибыло около миллиарда человек. Никто не подумал о том, чтобы принять законы об ограничении рождаемости. Зачем? Планета большая и должна была по подсчетам ученых прокормить не меньше пяти миллиардов. Поэтому очень скоро количество людей удвоилось, а затем удвоилось еще раз.

К этому времени вся поверхность континентов была застроена. Для обслуживания такого количества народу требовалось все больше промышленных предприятий, которые к тому же решали проблему безработицы. Роботизация попросту не была никому нужна, хватало рабочих рук.

Умные люди уже тогда начали бить тревогу. Чем больше людей, тем больше нужно было создать рабочих мест, но промышленность, развивавшаяся экстенсивно, загрязняла планету. К ним никто не прислушивался. Переработкой отходов никто толком не занимался, их просто сбрасывали в океан. Атмосфера тоже была изрядно загрязнена. К этому времени относится создание первого жилого кластера, изолированного от окружающей среды. Это было воспринято, как панацея. Кластеры строились один за другим и быстро росли. Но для их постройки требовались ресурсы. Ресурсы производила промышленность, которая создавала и отходы. Круг замкнулся. Через сто лет после начала колонизации эндемическая биосфера планеты была практически уничтожена, а виды, завезенные с Терры, либо тоже погибли, либо мутировали.

Когда в кластерах оказалась половина населения, стало очевидным, что мир уже не спасти. На открытом воздухе было опасно находиться без противогаза, а океаны представляли собой радиоактивные помойки. Остатки людей были принудительно эвакуированы в жилые зоны. Снабжавшие их необходимым заводы остались снаружи.

Тем временем биосфера планеты не сдалась. Прошел ряд быстрых мутаций, появились новые виды растений и бактерий, устойчивые к радиационному и химическому поражению. По меркам Терры, где эволюция видов занимает тысячелетия, это произошло практически мгновенно. Разумеется, это заинтересовало ученых. На Доминион было отправлено несколько экспедиций и вскоре одной из них был открыт феномен планетарного биополя, которым он объяснил быстрые изменения в окружающей среде. Сразу же был сделан следующий шаг. Чтобы проверить свою теорию, сделавший открытие ученый попытался это биополе использовать. Была построена опытная установка и с ее помощью проведен эксперимент, который оказался удачным.

Это не было мутацией в прямом смысле слова, но человек этот качественно изменился. Теперь он не просто смог самостоятельно модулировать биополе, но и подключился к нему напрямую, как к компьютеру. Чтение мыслей и возможность внушения — это были самые малые проявления его новых возможностей. Была лишь одна небольшая проблема: он уже не мог отказаться от этого, но тогда это казалось мелочью.

Вскоре таких людей стало несколько. У них были общие интересы, они относились к одному кругу и поначалу их исследования рванули вперед с фантастической скоростью. Но выяснилось, что не все было так просто. Их экспериментальная установка продолжала работать и “измененных” (сами они себя назвали: “Единство”) становилось все больше. К ним присоединялись все новые люди и однажды некий лимит был превышен.

Биополе существует не само по себе. Оно — лишь производная деятельности живых существ. Возможность использования для хранения информации делает его универсальным инструментом общения и чрезвычайно ускоряет эволюцию, а та в свою очередь рано или поздно приводит к тому, что вид начинает ощущать себя частью чего-то большего, то есть частью ноосферы. Для этого нужен разум и это очень важная ступень, но получилось так, что наука подняла на неё людей, когда те в подавляющем большинстве еще не были к этому готовы.

Все молчали. Потом Череп спросил:

— Вот, значит, откуда это взялось. А потом?

— Основа “Единства” не сразу поняла, что она натворила. — продолжил я.

Их разум был коллективным и намного превосходил возможности одного человека, но что происходит, они разобрались не сразу. Между тем, несколько тысяч людей, присоединившихся к биосфере вместе с ними, оставались людьми, каждый со своими желаниями и эмоциями. Если для учёных она была символом новых знаний, то для остальных она стала божеством, которое может исполнять все желания, если ему правильно помолиться. Разумеется сразу же нашлись "священники" и вожди, каждый из которых объявил, что только ему известна истина. Но биосфере не нужны были их молитвы.

Так “Единство” перестало быть единым и потеряло смысл своего существования. Основа попыталась исправить ошибку, но не сумела этого сделать. Началась борьба за контроль над установкой и ученые ее уничтожили. Изменения это не остановило и подавляющее большинство “измененных” пошло по пути приспособления к условиям Промзоны. Именно поэтому в Промзоне столько шнорхов и кровоедов. Уцелело относительно небольшое число людей, сумевших сохранить разум.

Это окончательно добило человеческую цивилизацию вне кластеров. Теперь в Промзоне остались только рейдеры и “изменившиеся”. Последних выживших “измененных” можно было пересчитать по пальцам.

— В общем умники перемудрили сами себя, — усмехнулся Алоха, катая в ладони кубики. — Так оно всегда и бывает, когда думаешь, что все на свете знаешь. Пятьсот. И еще пять. Партия.

— Ну и чем все кончилось? — спросил Череп.

— Чем? Да вот тем, что мы и наблюдаем вокруг. Заводы как работали, так и работают. Кластеры как стояли, так и стоят. Установилось неустойчивое равновесие между биосферой, “изменившимися” и остальными людьми. Заметь: не “измененными”.

— А в чем разница?

— В том, что мы понимаем простую вещь: мы — часть биосферы и любое изменение в ней — это изменение в нас.

— Сложно все…

Череп потянулся и зевнул.

— Да, — согласился я. — Это очень сложно — меняться, оставаясь людьми.

Седой сидел, перекатывая в пальцах кубики и думал о чем-то…

 

Глава десятая

Мы расположились в подлеске, надежно скрытые густыми кустами. Снега здесь не было и под ногами похрустывала замерзшая трава. Седого, судя по его виду, слегка трясло. Вряд-ли от холода, продрогнуть не должен. Нервишки шалят, вот что. Мандраж. Сейчас будет решаться, покинет ли он нас и в каком виде.

В бинокль блокпост был, как на ладони. На нем шла обычная, размеренная жизнь привыкших к опасности людей. Две невысоких вышки, на них часовые с пулеметами. Из-за забора видна крыша казармы. Ворота заперты изнутри, перед ними два бетонных блока. Как будто кто-то может рискнуть и прорваться из Промзоны на машине.

Впрочем… Техники брошенной тут хватает, топливо найти можно и при желании… Я прикинул, что забор не выглядит очень прочным и его вполне можно проломить, разогнав бронетранспортер. Пулеметчики ничего сделать броне не смогут, а пока гранатометы найдут, машины уже и след простынет. Хотя может быть там на вышках и гранатометы найдутся? Тоже не проблема. Часовые не прячутся, двум снайперам работы на пять секунд.

Ладно, все это лирика. Я переглянулся с Черепом и потянул из кармана рацию. Тот спросил:

— А точно услышат?

— Обязаны, — ответил я. — У них там приемник должен быть на аварийную частоту настроен. По крайней мере их приказ это предусматривает. Лишь бы радист куда-то не слинял.

— Кричи. Сразу все узнаем.

Я выкрутил ручку регулировки диапазонов на красное деление. Рация моргнула зеленым огоньком, пошипела немного, потом замолчала. Я надавил на тангенту и сказал:

— Блокпост-двенадцать! Блокпост-двенадцать! Ответьте!..

Щелчок отпущенной тангенты. Череп снова спросил:

— Блокпост-двенадцать — это их позывной?

— Да.

Я подождал еще пару минут и повторил вызов. Снова ничего. Либо радиста нет рядом с рацией на блокпосте, либо моя все-таки не перенесла срабатывания электромагнитной мины. Вообще-то защита на ней была и она успела отключить электронику, благодаря чему рация и пережила импульс. Но кто ее знает? Прибор-то сложный… Лежа на обледенелой листве, я покрутил ее в руке и, выждав еще минут пять, снова вызвал блокпост.

На этот раз динамик отозвался хрипом:

— Кто?.. Блин… Я — блокпост-двенадцать. Кто на связи?

— Проснулся… — прокомментировал Череп. Полковник усмехнулся.

Между тем рация опять фыркнула и на этот раз уверенный голос вполне четко произнес:

— Это “блокпост-двенадцать”, первый. Кто на связи?

Внимательно слушавший эту дурацкую беседу Полковник вдруг протянул руку и сказал:

— Дай-ка мне ее. Голос знакомый — и, получив рацию, сказал в нее: — Михаэль, ты что ли?

После нескольких секунд молчания, последовал ответ:

— С кем имею?

— Западный КПП помнишь? Старший лейтенант там был всего один.

— Не зря я радиста только что выгнал… Спалить меня хочешь?

— Наоборот, большую звезду тебе на погоны добавить.

— Ты сначала маленькую добавь. Что там у тебя за история?

— Не по открытой связи. А то и правда: кто знает? Пришлю к тебе человечка, лады? Не стреляйте.

— Дай мне десять минут. Сейчас пулеметчиков предупрежу.

Полковник вернул мне рацию.

— Повезло. Голос него характерный. Всю жизнь картавит, но своеобразно. Скряга, твой выход!

Рейдер, уныло кивнув, поднялся с рюкзака, на котором сидел и вытащил из кармана детектор.

— Все, как договорились?

— Да. Говоришь с командиром. Он мой старый знакомый, мы вместе служили, так что он тебя выслушает. Обещаешь ему кредиты. Даешь код. Дальше по обстоятельствам.

— Лишь бы не стрельнули…

— Не стрельнут, — успокоил его я. — Пулеметы на вышках убрали из амбразур.

— Ладно, пошел.

Он поднялся и медленно пошел к заросшей травой дороге.

…

Вернулся Скряга через час. Ружья с ним больше не было, но по улыбке было понятно, что сходил он не зря.

— Седой, твои вылетели. Мне сказали: два часа с орбиты. Край: три. Сказали, чтобы ждали. Капитан ихний привет Полковнику передает. Он все больше про него расспрашивал. Как выглядит и все такое. Я не трепался особо, но он сам мне тебя описал. Он точно его знает.

— Старлей? — Полковник удивился. — Его же к майору представили как раз, когда меня в разведку перевели. Видать серьезно залетел, раз в звании понизили, да еще и в эту дыру запихнули.

— Ну три маленьких звезды, треугольником — кто это?

— Старший лейтенант.

— Ну вот…

— Ладно, не наша проблема. Значит ждем, Студент?

— Конечно. Не зря же пришли.

Время тянулось. От нечего делать, я следил за тенями от деревьев, растущих рядом с блокпостом. Облака иногда сносило ветром, солнце светило прямо таки по-весеннему. Я даже слегка опустил забрало шлема, чтобы его лучи не слепили бинокль. Два часа уже прошло и третий был на исходе, когда сверху донесся рев и в небе вспыхнула видимая даже сквозь облака ослепительно-яркая точка.

Тяжелая “Валькирия” зашла на посадку с оглушительным свистом турбин, выпустила опоры, тяжело осела на них. Взревев напоследок, турбины затихли. Двигатели негромко выли на холостом ходу. С трапа выскочило несколько десантников в боевых скафандрах, разбежались по сторонам, залегли, прикрывая зону высадки. Последним спустился и остановился у трапа человек в черном мундире. Криг…

Я повернулся к посланнику.

— Ну что, удачи там, наверху!

Седой кивнул, посмотрел на рейдеров. Ответил:

— Спасибо.

Он обошел всех, пожал каждому руку. Снял с плеча штурмовую винтовку и отдал Скряге. Порылся в кармане, вытащил магазины, тоже отдал.

— У тебя же оружие отобрали…

Он еще раз посмотрел на нас, повернулся и пошел по следам, которые Скряга оставил, когда шел на блокпост и возвращался.

Еще через четверть часа он добрался до истребителя. Видно было, как черная фигурка отдает честь. Посланник что-то спросил у него и поднялся по трапу. Следом за ним убрался десант. Криг ушел последним, махнув на прощанье рукой в нашу сторону. Снова взвыли турбины. Истребитель поднялся над землей, убрал трап и пошел в небо, сразу же скрывшись за низкими облаками.