"Итак, что мы имеем? Группа, посланная Комми, задачу в целом выполнила. Проследили за Мельником, выяснили, что он связан с "Монолитом". При этом он там далеко не последний человек, боевики его слушались. В то же время он выполняет какие-то поручения "Долга". Но и наше предложение о сотрудничестве он не отклонил. Не сказал "да, согласен", но и не отклонил сразу. Что из этого следует? То, что "Монолит" ищет новые каналы за периметр. У них не может совсем не быть таких связей. Мельник у них видимо как раз и отвечает за это направление.

Теперь по пунктам… "Долг" на союз с монолитовцами не пойдет ни при каких обстоятельствах. Идеология не позволит. Кроме того монолитовцы – слишком хорошие бойцы, долговцы им в подметки не годятся. То есть со стороны "Монолита" интерес к "Долгу" может быть чисто меркантильный: оборудование, снаряжение, медикаменты. Интересно, у них там в Припяти что, учебный центр есть? Они по-настоящему профессионально воюют…

Теперь о нас… У нас ситуация с бойцами гораздо лучше, чем у "Долга" Фактически мы могли бы вообще вытеснить их к периметру. Не будь у Крыла хороших источников внешнего финансирования и отличных отношений с военными, это уже случилось бы. Нам с вояками сложнее. Каналы есть, но… сложнее. Фактически то, что мы можем предложить "Монолиту", нам самим достается очень дорого. Но мы можем предложить это открыто. Все капитаны одобрят договор с "Монолитом", но вот заинтересует ли это Мельника? Скорее да, чем нет.

Кого я упустил в раскладе? Бандитов. По этому направлению информации почти нет. Связь "Монолита" с бандой Чапая не доказана, но Мельник на Затоне засветился, это факт.

Значит выводы?.. Нужно выяснить, что Мельник делал на Затоне. Информация будет полезной в любом случае. Нужно продолжать отслеживать его передвижения. Нацелить агентуру на него и на Студента со Стоматологом. Нужно дать задание Кроту продолжать выяснение по функциям Мельника в "Долге".

Пока этого хватит, дальше будет видно, что еще нужно сделать…"

Чех открыл дверь кабинета и послал вестового за радистом.

…

Бродяжник прислонил к стене свою винтовку, напоминавшую знакомую мне СВД, но с гораздо более толстыми стволом и магазином. Подсел к костерку, протянул к огню руки. Над пламенем висели котелки, в которые я только что насыпал по паре горстей риса.

– Что это? – Я показал взглядом на винтовку.

Монолитовец обернулся, посмотрел, ответил:

– Вариант винтовки Драгунова, под патрон 9.3 миллиметра.

– Не видел таких никогда.

Бродяжник молчал, грея у огня руки. Из темноты появился Мельник, тоже присел к костру.

– Я поставил своих людей караулить. Вы отдыхайте, – сказал Бродяжник.

Мельник качнул головой. Потом подбросил в огонь несколько сучьев. Спросил монолитовца:

– Вы завтра куда?

– Вернемся в Лиманск. Туда просочились какие-то непонятные люди. Возможно наемники, но точно определить не удается. На днях они устроили засаду на группу "Долга", но те отбились и ушли через "Янтарь". Наемники потеряли троих, долговцы одного раненым. Раненого мы подобрали.

– Знаю. Я был в той стычке, пришлось уходить в Темную долину. Говоришь, долговец выжил?

– Он не проживет долго. Три ранения, он уже не приходит в себя.

– Где он сейчас?

– Здесь, в бытовке.

– Проводи.

Бродяжник поднялся, они с Мельником ушли в темноту. Фонариком монолитовец не пользовался и кажется в темноте он видел как днем.

– Леха!

– Тут я! – раздался голос из темноты.

Леха буквально свалился с ног, когда монолитовцы вывели нас к "Янтарю". Шли по каким-то оврагам, густо заросшим травой. У меня все руки были в ожогах от крапивы. Сейчас они начали зудеть, все время хотелось почесаться.

– Рис сварился, давай тушняк. И заварку неси.

Мы съели кашу, вымыли котелки. Я снова поставил кипятиться воду.

– Пойду, посмотрю где там Мельник,

– Давай. Я спать залягу. Устал, как собака.

Дело наверняка было не только в физической усталости. Леха хуже, чем я перенес выброс. Его и днем шатало, но он держался, а теперь у него наверное просто глаза слипались. Я тоже устал. Не лечь ли? С Мельником можно и утром поговорить… Я вздохнул, достал фонарик и пошел к воротам.

Луч выхватил из темноты фигуру монолитовца. Он не шелохнулся, только чуть повернул голову.

– Куда они пошли?

Монолитовец стволом показал на двухэтажное здание напротив. Я кивнул и двинулся туда. Бродяжник с Мельником обнаружились сразу же, в комнате рядом со входом. На кровати с брошенным поверх панцирной сетки спальником лежал раненый долговец. Бродяжник стоял у двери, Мельник сидел на стуле рядом с раненым и разматывал повязки. На столе горела толстая свеча. От ран изрядно пованивало. Плохой признак. Вряд ли ему можно чем-то помочь.

Мельник размотал бинты, наклонился, разглядывая рану. Потом откинулся на спинку стула. Бродяжник обернулся ко мне, предупреждающе поднял ладонь: "Не мешай!" Я кивнул. Мельник не шевелился. У меня вдруг появилось такое же ощущение, как тогда в трубе, под выбросом: будто я смотрю на нас издалека и люди кажутся мне тенями в сумраке. Я мотнул головой, ощущение сразу прошло. Мельник посидел еще немного, поднялся с недовольно заскрипевшего стула и сказал монолитовцу:

– Накрой его. Утром будет в порядке, к вечеру сможет ходить, – он помолчал, вытащил сигаретную пачку, закурил. Руки у него заметно дрожали, – Вам нужно будет задержаться. Присмотрите за ним, потом проводите до Агропрома. Возможно и нас тоже, если успеем найти тайник.

– Этот долговец нужен тебе?

– Не больше, чем любой другой. Но он сказал мне, чтобы я уходил, а сам остался прикрывать. Значит я ему должен. Значит мы все должны. Посмотрим…

– Как скажешь. Братья с тобой.

– Я знаю. Студент, как там каша?

– Сварилась.

– Пойдем тогда. Надо срочно подкрепиться.

Выходя, я оглянулся на раненого долговца. Мне показалось, или дыра у него в боку исчезла?

…

– Ты вылечил его?

– Да.

Мы с Мельником сидели у затухающего костра. Он уже съел свою кашу, я отдал ему и свой котелок. Сейчас Мельник как раз заканчивал с ним. Леха храпел в спальнике. В проеме открытых ворот от времени на фоне освещенной лунным светом луны иногда проходил часовой-монолитовец. Где-то рядом пел сверчок.

– А как ты это сделал?

– Научиться хочешь? – Мельник облизал ложку, заглянул в опустевший котелок.

– Да неплохо бы.

Мельник молча сполоснул котелок, снова налил воды, подвесил над костром. Подкинул в огонь сучьев.

– Не знаю я, как это получается. Я ведь не доктор и не ученый. Делаю и все. Тут такое дело, Студент… Зона меняет людей. Сила действия равна силе противодействия. Мы меняем Зону, находим и используем артефакты, лазим в аномалии, а она тем временем меняет нас. И чем больше ты меняешься, тем больше можешь. Или меньше – тут как повезет. Ты можешь и вообще человеком перестать быть.

– Это как? В мутанта превратиться?

– В мутанта ты превратиться не сможешь. Вернее не сможешь при этом остаться человеком. А вот в зомби – легко и просто. Ты думаешь, откуда они берутся?

– Откуда?

– Выброс, – Мельник пошевелил палкой угли, – Как-то он людей выбирает. Тем, кто слишком много в Зоне натворил, или может натворить, приходится плохо. Чем ближе к центру – тем хуже.

– А кто решает? Кто-то ведь тогда должен знать все, что человек сделал. И будущее тоже.

– Студент, я не знаю, есть ли у Зоны разум. Мне говорили, что есть и говорили обратное, причем говорили это одни и те же люди. Я думаю, что если в Зоне и есть свой творец, то мозгов у него не много.

Он помолчал, снова перемешал угли.

– Я помню, как все это начиналось и первый выброс. Зона была и до выброса. Были зомби, были мутанты, были аномалии… Их не выброс создал. Но после первого все изменилось скачком. До него зомби можно было вывести за периметр и отдать психиатрам. Их даже приводили в себя. Сейчас зомби за периметром просто дохнут.

– Вы проверяли?

– Да. Но кроме зомби начали появляться и другие. Те, кто выжил под выбросом, сохранил разум. Они адекватно воспринимают окружающее, но реакции у них отличаются от реакций обычных людей. Мне сложно объяснить. Видел бойцов Бродяжника?

– Да.

– Мы называем таких людей "шудрами". У них нет внутренней мотивации, они не испытывают потребности в общении, но зато они очень хорошо ощущают Зону. Аномалии просто видят. Эмоции людей чувствуют, могут даже обмениваться навыками, читать мысли у таких же, как они. Поэтому они такие хорошие бойцы.

– Бродяжник нормально общается вроде…

– Нормально, да. Но сам он с тобой первым от нечего делать не заговорит. И он другой, он – "кшатра", руководитель.

– Индийская кастовая система?

– Она самая. Только правильное название: варна, а не каста.

– Тогда и брахманы должны быть?

– Они есть. Брахман тоже ощущает Зону, но он не зависит от нее. Только брахман может перейти периметр и покинуть Зону. А еще он может влиять на объекты в Зоне. Например лечить.

– Остальные не могут уйти?

– Кшатрий за периметром впадает в депрессию. У шудр на периметре начинаются эпилептические припадки. Они хорошо чувствуют себя только близко к АЭС.

Вода закипела. Мельник закинул в нее полгорсти чая, снова повесил котелок над огнем, завариваться. Достал пачку сигарет, прикурил от уголька.

– Вот так, Студент… Варианты твоей судьбы, если уж побывал под выбросом близко к центру, можно пересчитать по пальцам и на одной руке пальцев хватит. Вам повезло. Выброс в этот раз был довольно сильным, но с вами был я и вы были в укрытии. Однако меняться вы уже начали, это заметно.

– Знать бы, как…

– Узнаете обязательно. Чай будешь?

– Плесни. А то во рту какой-то вкус металлический появился… Мельник, а много таких брахманов?

– Два. Один – это я. Что я умею – ты видел. Со вторым ты тоже наверняка встретишься.

Какое-то время мы молчали.

– Мельник, а ты не боишься, что я все это расскажу, к примеру, долговцам?

– Ты не сможешь. Просто не сумеешь. Я же говорю: вы уже начали меняться. Ни одна тень монолита не сделает ничего во вред брахману.

– Но как?..

– Не веришь? Проверь. Царапни ножом, – Мельник протянул мне руку тыльной стороной вверх.

Я вытащил из кармана складной нож, открыл его, подержал лезвие над рукой Мельника, потом снова закрыл.

– Не хочу.

– Ты и не сможешь. А вот к примеру плюнуть мне на ботинок ты вполне даже сумеешь.

– И выбора значит нет?

– Раньше был. За периметром. Теперь ты монолитовец, – Мельник покосился на Леху, поправился – …вы монолитовцы…

…

"Вот так оно и бывает, малыш… Так и бывает… Живешь, не тужишь, а потом выясняется, что жизнь сыграла с тобой злую шутку и вся твоя свобода – пшик. Была – и нет. Как тогда Стрелок на меня смотрел – даже не с удивлением, он сомневался в собственном рассудке. Утром рана гноилась, болела, спасали только антибиотики. Днем она вдруг зажила. Волшебство. Детское удивление вытащенному из шляпы кролику. А я тогда испугался. Я-то сразу понял, что бесплатных пряников не бывает, что умение не дается так просто. До сих пор я боюсь каждый раз, когда воздействую на Зону и всегда вариантов только два: делать, или не делать.  Не делать нельзя. Делать страшно. Где-то есть счет, который мне должны в один прекрасный момент предъявить и я никогда не знаю, уведичивается он, или уменьшается.

Знать бы еще, кто предъявит? Тогда, проломившись ночью через "фантом" и теряя сознание, я уже подумал, что ушел от оплаты, но эти двое вытащили меня. Значит зачем-то они нужны Зоне и я еще нужен.

Такие дела… Свобода – осознанная необходимость. Умный человек сказал. Спите, пацаны…"

Мельник допил чай и вышел в начавший уже сереть ночной сумрак. Нужно было посмотреть на раненного долговца.

…

Утром Леха заболел. Высокая температура, сопли, ангина. Острое регистратурное заболевание, как выразился Мельник. Он потрогал лехин лоб, скормил ему таблетку анальгина и велел отлеживаться. Долговец тоже пришел в себя, но вставал и ходил с трудом. Ему помогли перебраться в цех, оставили двоих больных вместе, чтобы не скучали. С ними же остался Балин. Бродяга со своими боевиками куда-то ушел. Мы же с Мельником двинулись в глубину "Янтаря". Задание, данное Шульгиным, оставалось в силе.

Несколько минут мы шли вдоль заводской улицы между цехов. Потом Мельник хмыкнул, заметив что-то и осмотрелся по сторонам.

– Туда! – он показал на поднимающуюся на эстакаду стальную лестницу.

Мы поднялись метров на пять. Между трубами был проход с полом из профнастила, шириной примерно полметра. По нему мы и пошли.

– Так оно безопаснее, – сказал Мельник, – Трубье лежит часто, нас не сразу заметишь,. Зато мы видим всю округу.

По эстакаде мы вышли к недостроенному зданию с покатой круглой крышей. Внутри все заросло черной осокой. В нескольких местах в сумраке было заметно дрожание воздуха. Аномалии. Мельник свернул на площадку, огибавшую здание изнутри. Мы зашли внутрь.

– Блин! – Он резко остановился, – Не с той стороны зашли. Вон тот кран видишь?

В окне, в котором еще оставались стекла, действительно был виден большой мостовой кран.

– Вижу.

– На нем тайник и есть. Нам на эстакаде нужно было свернуть, как раз бы к нему вышли.

– Вернемся?

– Примета плохая – возвращаться, – Мельник выглянул в окно, осмотрелся.

– Давай на крышу вылезем. Вон там можно подняться, – Сказал я.

– Да, пожалуй… Там должна быть аварийная лестница.

Крыша была теплой от солнца, хоть ложись, да загорай. Мы прошли по ней до пожарной лестницы. Я собрался лезть вниз, но Мельник придержал меня за рукав и кивнул головой в сторону крана.

– Что?

– Присмотрись.

– К чему?

– Не видишь что ли? Ладно, показываю.

Мельник вытащил из кармана гайку, зачем-то обмотанную ниткой. Взял нитку за кончик. Та размоталась, оказавшись примерно метр длиной. Мельник раскрутил гайку на нитке и метнул в сторону крана. Я ждал металлического звона, когда гайка ударилась в стенку небольшой цистерны, но его не последовало. Вместо этого цистерна вдруг ожила. Дернулась, выпустила две толстенные лапы и развернулась ища того, кто ее потревожил.

– Это еще что такое?

– Супермутант. Не видел еще таких?

– Нет… Ну и чучело!

Супер между тем так нас и не заметил. Он еще несколько раз повернулся, а потом, забавно переваливаясь на своих лапах, убрался в тень, а оттуда не торопясь пополз вдоль стены здания. Я передвинул автомат из-за спины на грудь.

– Не надо. Все равно не прошибешь, у него шкура, как кевлар. Да и незачем.

– Ты же говорил, что на кране тайник.

– Он сейчас уйдет. Крупный… Откормился на местной траве. Подождем.

Мельник присел на горячий бетон, потянулся за сигаретами.

– На болотах ребята из "Чистого неба" однажды прикормили такого.

– Как прикормили???

– Обыкновенно. Сгущенкой в пластиковых пакетах.  Супер ведь не хищник, на людей не охотится и подпускает довольно близко, прежде чем начинает беспокоиться. Он потом у них так и жил рядом с базой. Лучшей охраны не нужно. Они его звали Лукой.

– А куда он потом делся?

– У чистонебовцев с базы выходила группа, Лука за ними увязался. Как его прогонишь? Не стрелять же. И попали они в засаду бандюков. Луке видимо стрельба не понравилась, он выполз, пару бандитов растоптал, остальные сдернули. Лука за ними. Те убежали и довели его до лагеря в мехдворе. Он и там всех разогнал, придавил ихнего пахана, сожрал, гонялся за ними, машины переворачивал…

– Ты же говорил, они на людей не охотятся?

– Специально – нет, но тут видимо разозлили его. В общем бандиты мечутся, чистонебовцы отстреливают их, по мехдвору носится Лука… Потом он залез внутрь склада и видимо кто-то из бандитов кинул в него гранату, или шмальнул из РПГ. В бочках видимо были остатки горючки. Рвануло знатно и Лука этого не пережил. Бандиты тоже. С тех пор болото окончательно и бесповоротно под "Чистым небом". Год назад там пытались было закрепиться мародеры, но не вышло. А через болота, между прочим, идет дорога на периметр, так что чистонебовцы сейчас с проходящих сталкеров хороший процент имеют. Ну ладно, уполз он, слезаем.

Тайник находился между колесами мостового крана. Мельник открыл крышку какого-то ящика на тележке, вытащил оттуда рюкзак и два автомата, снова закрыл крышку.

– Вот и все, возвращаемся.

Той же дорогой мы двинулись в обратный путь.

…

– Так-так… Кто это у нас здесь нарисовался?

Мы с Мельником только что слезли с эстакады по той же самой металлической лестнице. Ошибка конечно. Нельзя возвращаться по своим следам, никогда нельзя. Мельник обернулся на голос, я тоже. Из-за штабеля толстых труб на нас пялились три изрядно заросшие щетиной морды. У одной из морд был древний даже на вид автомат ППШ и автомат этот был направлен на нас с Мельником. Попадалово… Что делать-то теперь?

– Ну-ка снимайте мешочки, да киньте их в сторонку!

Мельник спокойно снял свой рюкзак, отбросил вправо. Я последовал его примеру. Странно, но хотя я и осознавал всю опасность ситуации, страха не было. Что-то как будто говорило мне, что выстрела не будет. Или патрон в давно не чищенном ППШ перекосит, или барабан заклинит, или еще что-то приключится. Как будто кто-то шептал мне это в ухо.

Автоматчик обошел трубы, приблизился, а двое других бандитов занялись нашими рюкзаками.

…

– Лось, он убьет их, – Спокойно сказал глядевший в оптический прицел Щуплый, – Сейчас рюкзаки обшмонают и он их завалит.

Смотревший в монокуляр в ту же сторону Лось согласно хмыкнул.

– Сделай автоматчика.

…

– Ну и чего ты лыбишься – бандит с ППШ смотрел на меня.

– А я чего-то знаю.

– Чего напри…

На лбу бандита появилась черная точка и сразу же слева-сзади долетел резкий звук выстрела. Стреляли примерно метров с двухсот. Бандит закатил глаза, как будто пытаясь разглядеть, куда попала пуля и начал заваливаться. Я сделал пару быстрых шагов вперед, подхватил ППШ. Один из тех, кто обыскивал рюкзаки, так и замер на корточках, второй пригибаясь бросился за бетонную опору эстакады и побежал прочь. Верно сориентировался. От снайпера и от нас его прикрывали трубы. Попасть в него было теперь очень сложно. Я повел стволом автомата, надавил на спусковой крючок. Сухой щелчок осечки. Ну а чему удивляться? Такой хлам даже в музее не сыщешь. Я отбросил ППШ, потянул из-за спины "Калашников".

Однако оружие мне не понадобилось. У Мельника уже был в руке его ТТ. Сухо щелкнул выстрел. Мельник даже не целился, выстрелил навскидку. Убегавший бандит с разбегу кувырком полетел в траву.

– Ну ты и ковбой… – Я смотрел на Мельника с удивлением. Метров с сорока, с пояса, в голову! Это надо уметь.

ТТ тем временем выстрелил второй раз. Начавший подниматься и тянувший руку за пазуху третий бандит мешком свалился на трубы, ударившись головой. Мельник огляделся, выщелкнул обойму, вставил запасную, нашарил в кармане пару патронов и не торопясь вставил их в магазин. Так же не торопясь убрал магазин и пистолет в кобуру.

…

– Привет студентам! – Подходивший к нам сталкер, уже знакомый мне по базе "Свободы" в Темной долине, широко улыбался. Как его звали?.. Лось кажется?..

– И Мельникам конечно тоже.

– И тебе не хворать, – ответил Мельник, – Мир тесен?

– И не говори. Сидим, отдыхаем и вдруг видим, как трое залетных потрошат сталкеров. Щуплый в прицел посмотрел, говорит: "Да это же наши знакомые." – ну мы и впряглись. Не знаешь, кто это?

– Бандиты, – Мельник уже сколонился над убитым главарем, равнодушно осматривая тело, – Перстни на пальцах. Хулиганка… Грабеж… А у того руки чистые… Были.

Он выпрямился, посмотрел на Лося.

– Мародеры это. По "Долгу" проходила ориентировка, что рядом с "Агропромом" кто-то грабит и убивает людей. Вот эта банда видимо и есть.

– Ну собакам, как говорится, собачья. А вы здесь как, Студент? – Лось посмотрел на меня.

Я ответил:

– По делу.

– Ага. Лучше не спрашивать, по какому, верно? – Лось ухмыльнулся, – Но вы наши должники, однозначно.

– Не поспоришь – кивнул я, – Проставимся обязательно.

– Так куда вы сейчас?

– А пошли с нами, – сказал Мельник, – Сам и увидишь.

Пока мы обыскивали убитых, а потом возвращались в цех, где оставили Леху и выздоравливавшего долговца, я вспоминал, как Мельник свалил убегавшего. Тот выстрел был, как идеальный рисунок-скетч. Ни одной лишней линии, штриха, движения. ТТ выходит из кобуры, передергивается затвор, сразу же выстрел и бандит падает. Сорок метров там было, ну может чуть меньше. Я ведь я знал, что так будет! Разбираясь в своих ощущениях сейчас я понимал: еще до выстрела я знал, что он попадет. Это было совершенно новое ощущение, никогда раньше я такого не испытывал. И что ППШ не выстрелит я ведь тоже знал. Ох и тяжеленная дура, кстати! И неудобная. Дисковый магазин больно упирался в бок. Как ими предки воевали? Я перевесил автомат на другое плечо, снова вспомнил, как убегал бандит, посмотрел на автомат и понял, что вполне мог бы этот выстрел повторить. Интересно, видели ли свободовцы, как Мельник стрелял и что они об этом думают?

В воротах цеха нас встретил долговец с автоматом. Оружие он, правда, держал стволом вниз, но на Лося косился очень недобро.

– Здорово, Клык.

– Кому Клык, а кому и сержант "Долга" Клыков.

– Какие мы строгие… Извольте видеть! – Лось обернулся к нам – мы с этим сержантом старые знакомые. Водку вместе пили, морды вместе били. А потом дороги разошлись. "Вот и разошлись пути-дороги, один на север, другой на запад…"

– Где Бродяжник с людьми? – спросил Мельник у долговца.

– Ушли час назад. Старший их сказал, что с вами все будет в порядке и с Лехой тоже. За пять минут собрались и ушли.

– Леха как?

– В сознание приходил, вставал, потом опять отключился.

Я подошел к Лехе, потрогал лоб. Он был горячим.

– У него жар. К врачу бы его…

Долговец кивнул.

– К нам надо, на "Агропром". Фельдшер посмотрит.

– Не поможет ваш фельдшер, – Мельник присел на ящик, вытащил сигареты и закурил.

– Это у него после выброса. Бывает такое. Человек и в зомби не превращается, но и не отпускает его. Фельдшер, короче, не поможет. Обычно через сутки человек приходит в себя, но у него это затянулось. А то, что снова теряет сознание – вообще плохой признак.

– А ты сам? – я с надеждой посмотрел на него.

Мельник покачал головой.

– Тут я бесполезен. Но знаю, кто может помочь.

– Кто?

Мельник посмотрел на Лося.

– Ты знаешь, кто такой Лесник?

– Никто не знает, кто такой Лесник, – ответил Лось, – Говорят про него много, но чтобы кто-то видел – таких не знаю. А рассказывают по-моему сказки.

– Хочешь проверить, сказки ли?

– Шутишь? – Лось и Щуплый переглянулись, потом посмотрели на носилки, на которых лежал Леха, – Далеко тащить?

– Тащить не придется… – Мельник отбросил в сторону окурок и поднялся.

– Ты как, идти можешь? – спросил он у долговца.

– Могу. А что?., – действительно: по долговцу совсем не было видно, что еще этой ночью он собирался отдать концы от заражения крови.

– А то… Фокусы давно видели, ребятки?

Мельник отрезал от мотка два куска каната, метра по три длиной. Привязал концы веревок к ручкам носилок. Посередине свернул веревки скользящей петлей. Огляделся. поднял с пола серебристую бумажку от чая.

– Смотри, Студент.

В руках у него оказался контейнер с найденным на "Ростоке" "грави". Лось, Щуплый и Клыков вытянув шеи заворожено смотрели на то, как он обертывает артефакт фольгой, снова сует в контейнер и контейнер крепит в петле над носилками. Закрепил, разжал пальцы, но контейнер к моему удивлению не упал. Наоборот: он вел себя, как будто надутый гелием воздушный шарик. Канат натянулся, один из углов носилок даже оторвался от пола.

– Ну ты, блин, прямо этот… Акопян! – Лось восхищенно покрутил головой, – Слышал, что "грави" может вес у предметов снижать, но вижу в первый раз. А фольга зачем?

– Вроде как активатор… Не спрашивай, как это работает. Я сам не знаю. Берите носилки, нам надо спешить. Парень плох, а пройти надо километров пять и не по ровному.

Я взял носилки, которые почти ничего не весили, сзади, Лось спереди и мы двинулись…

…

Шли мы быстро. Носилки с лежащим на них Лехой, почти не давили на руки и мы не менялись. За четыре часа сделали только одну короткую остановку. Дело уже шло к вечеру, когда Мельник сбавил темп и начал оглядываться, как будто искал какие-то приметы. Пару раз он сворачивал на почти незаметные тропки между деревьями и наконец вывел нас к маленькой железнодорожной станции. Узкоколейка заросла травой, рельсы проржавели, но двухэтажное здание из белого кирпича, в котором раньше размещалась ремонтная бригада, выглядело совершенно целым. Даже стекла в окнах были на месте.

– На месте… – выдохнул Мельник, – Так, ребята, что он будет говорить – делайте и лишний раз языком не болтайте. Поняли?

Мы промолчали. Из-за здания донесся звук резкого удара. Дрова там колют, что ли? Потом из-за угла вышел седой старик и приглашающе махнул нам правой рукой. В левой действительно был топор.

– Пошли, приглашает.

– Мог и не пригласить? – тихо спросил я.

– Мог – ответил Мельник.

– И что тогда?

– Повернулись бы и обратно пошли. Помолчи пока.

Мы подошли к старику. Вблизи он уже не казался очень уж старым. Лет пятьдесят, от силы. Только волосы совсем седые и от этого он издали казался совсем древним.

– Здравствуй, Лесник, – поприветствовал Мельник хозяина. Тот кивнул в ответ, махнул рукой на сарайчик во дворе.

– Вон там располагайтесь. И этого – он показал на Леху – тоже туда. Я сейчас подойду.

Мы потащили носилки в сарай. Там было чисто. В углу стояла железная печка, вдоль стен шли широкие нары. В дальнем углу стоял стол.

– Аскетично, – сказал Щуплый, оглядываясь, – Вон туда, на топчан ставь.

Носилки уже приобрели какой-то вес. "Грави" быстро терял силу. Добрались как раз вовремя. Мельник тоже заметил, что веревки провисают. Он вытащил из петли контейнер с артефактом, потряс им зачем-то и открыл крышку. На ладонь к нему вывалился кусочек бетона и видно было, что он уже не оттягивает руку к земле.

– Скис? – спросил Лось.

– Ага. Ну хоть на дело потрачен был.

Мы, столпившись вокруг Мельника, глазели на артефакт у него на ладони.

– Не выбрасывай, – раздалось вдруг сзади.

Мы повернулись. Старик стоял в дверях, держа в руке пук какой-то травы.

– Нет, чтобы печку разжечь! На камешки любоваться начали…

Он подошел к печке, наклонился и открыл дверцу. Внутри была видна сложенная щепа. Лесник достал из кармана коробок, потряс им, вытащил спичку и чиркнул ею. Через полминуты в печке уже весело пылал огонь.

– Ставьте воду кипятиться. Во дворе колодец – берите там. А ты, здоровый, дров наколи.

Лось кивнул и вышел. Я и Щуплый полезли в рюкзаки за котелками. Клыков подхватил стоявшую рядом со столом деревянную бадейку и тоже вышел, к колодцу. Лесник тем временем осматривал лежавшего Леху.

– Давно? – спросил он Мельника.

– Вчера днем.

Лесник кивнул. Взяв принесенный с собой пучок травы, он зажег его от огня в печке и сразу же потушил. Подойдя к Лехе он начал окуривать его дымом. В воздухе отчетливо запахло коноплей. Я заметил, как Щуплый повел носом. Изрядно задымив сарай Лесник бросил траву в печь и сказал:

– Сейчас оклемается, – он повернулся к Мельнику – Ребята пусть располагаются, а нам поговорить надо.

– Может чуть позже? Дай отдохнуть немного.

– Тяжело идти было?

– Не говори. Еле пробрался.

– Это хорошо… – Лесник улыбнулся в бороду, – Так оно лучше. Кому не надо – и вовсе не пройдет. Позже, так позже. Все равно вам отсюда до утра выходить смысла нет.

Клыков притащил бадейку с водой, поставил на стол. Мы наполнили котелки, поставили их на плиту. Со двора слышались размеренные удары топора. Лось старался.

– Лесник, я это… – Щуплый замялся – А травы такой нет немного на закрутку?

Лесник усмехнулся.

– Сходи, да нарви между шпалами. Там есть засохшая. Но она слабая, не вставляет.

Щуплый выскочил из сарая. Топор на минуту смолк, потом застучал снова. Крюков потрошил свой рюкзак, доставая кружку и банку с чаем. Я тоже вытащил кружку, поставил на стол. Застонал Леха.

– Вот и очнулся ваш пострадавший, – Лесник покосился в его сторону, потом наклонился и подбросил в печку пару чурок.

Я подошел к носилкам.

– Леха, ты как?

– Бывало хуже.

– Воды дать?

– Мне бы отлить…

– За домом будка – сказал Лесник, поднялся и вышел.

Я помог Лехе встать. Его пошатывало, но видно было, что он приходит в себя. Из сарая он вышел сам. Лесник уже успел уйти в дом.

– Гоша, где это мы?

– Знать бы еще, где…

Леха непонимающе уставился на меня. Лось тоже перестал стучать топором.

– Объясни – спросил он.

– Мы шли сколько? Больше четырех часов. Шли быстро, да?

– Допустим…

– И никуда особо не сворачивали, держали в основном на северо-восток по солнцу…

– Я понял. Километров двадцать по прямой отмахали, а вокруг все тот же Рыжий Лес, – Лось хмыкнул, – Мы давно должны были к Свалке выйти, или даже в Долину.

– А прошли всего-ничего. Вон там, смотри!

Я показал рукой на запад. Там уже темнело, но высокая труба завода "Янтарь" была видна отчетливо.

– Трубу видишь? Километра два до нее.

– Соображаешь… Выходит мы всего с километр и прошли?

– Выходит так. И ни одной аномалии по дороге. В этих местах так и бывает?

– Нет. Тут их всегда полно. Это же Рыжий Лес.

От железнодорожного полотна приближался Щуплый с руками, полными соцветий конопли.

– Живем, ребята!

– Погоди, – Сказал Лось – Послушай, что Студент говорит…

Я повторил все для Щуплого. Он задумчиво посмотрел на трубу, потом на дом Лесника и сказал:

– Не так прост, значит, местный хозяин…

Из сарая выглянул Крюков.

– Вода кипит. Что варим?

– Давай рис, – Лось воткнул топор в колоду, – У меня там коробка с бульонными кубиками в рюкзаке. Щуплый, ты чего там пыхтишь, как паровоз?

Тот уже завернул траву в обрывок газеты и подкурил от уголька.

– Нифига. Слабая, совсем никакая. Один запах от нее.

– Ты конопли что ли насобирал?

– Ага.

– Сюда бы Казаха… – Лось наконец нашел в рюкзаке большую банку с рисом, – Он ее как-то по-особому сушит. Умеют у них это дело…

Крюков засыпал в котелок заварку, еще в два – рис и снова поставил их на огонь.

– А что вы там про километры говорили?

– Да вот Студент заметил, что мы за день всего километр прошли, – Лось откинулся на стенку сарая, старые доски жалобно застонали под его весом. Он снова отодвинулся.

– Как это?

– А вот так. Выгляни. Труба на "Янтаре" видна и до нее никак не двадцать километров.

Крюков выглянул, прикинул расстояние.

– Дела!.. Это как же так?

– Есть мысль на этот счет. Ты слышал про Ткача?

Долговец пожал плечами.

– Ну да. Первый генерал "Долга", погиб в Зоне. А что за история с ним?

– Ты молодой, не знаешь…

Лось помешал в печке, закинул еще одну чурку.

– Ткач конечно никакой не генерал был, а то-ли капитан, то-ли майор. Но "Долг" он создал, тут спору нет и командир он был отличный. Крыло у него был замом по личному составу. Так вот… "Свобода" в то время как раз обосновалась на армейских складах. Ткач с группой вышли на разведку в тот район и пропали с концами. Свободовцы их не видели. А через неделю сигнал его рации поймали в районе "Янтаря". Просьба о помощи. Туда набежал весь личный состав "Долга". Прочесывали местность, но… ничего и никого. Ноль по фазе. Причем сигнал тот ловили то и дело. Вроде бы группа где-то рядом, но найти не могли.

– Что-то такое я слышал… – протянул Крюков.

– Молод ты еще… В общем у долговцев были потери. Мутантов в тех местах всегда хватало. Крыло вернул людей на базу, а Ткача с тех пор считали пропавшим без вести. Потом, когда отключили выжигатель, вольняшки обосновались на "Янове" и на градирне поймали тот же самый сигнал с рации Ткача. Ну удивились конечно, но списали на шуточки Зоны. А прошлой осенью там же, на градирне, после одного сильного выброса нашли трупы Ткача и его группы. И трупам этим с виду было не больше суток. Оружие, документы – все было с ними.

– Хочешь сказать, что они два года вот так шли?

– Они-то шли может быть и не два года, а ту же неделю, но ситуация схожа. Мы тоже за четыре часа километр прошли. А может быть им два года неделей показались.

– Или неделя – двумя годами.

– Или так.

Мы помолчали, потом Щуплый сказал:

– Чего теперь гадать, что да как там было? Может и правда Ткач с Лесником не поладил – нам -то что? Или может быть здесь место такое… Давайте чай пить. Стоматолог, ты как, совсем ожил? Завтра тащить не придется?

…

Мельник присел на скамейку, закурил. Низко над лесом висела здоровенная, желтая луна. Сталкеры в сарае давно спали. Сзади послушались тихие шаги.

– Ну что, Оператор, все носишься? Никак не угомонишься…

– Не сидеть же сиднем на одном месте?

– Хорошо, когда кто-то сидит на одном месте и его всегда можно там найти, верно? Как припечет к кому бежите? Ко мне.

– Не поспоришь, – Мельник затянулся.

– Ладно, давай о делах, – Лесник вытащил из кармана трубку, насыпал табак, тоже закурил, прокашлялся, – Вот ведь барахло выросло. Не табак, а дрянь какая-то. Горло дерет хуже махорки.

– Оставить сигарет?

– Да есть они. Табак лучше, даже такой. Как там дела-то в центре?

– По старому все.

– Выбросы чаще стали. И сильнее.

– Причин не знаю. На станции все по-старому, никого больше не прорывалось.

– А внутри?

– Кристалл на месте. Подходить не стал.

– Что-то меняется, Оператор. Зона вокруг меня сживается все сильнее, я это ощущаю, – Лесник вздохнул, – А причины не вижу. Но она есть, уверен.

– Что-то? Или кто-то?

– Не знаю. Но знаю, что в Зоне ничего не происходит просто так. Что за пацанов ты на этот раз притащил?

– Один – долговец, еще двое – из "Свободы". И два молодых: Студент и Стоматолог.

– Ага! Клички даром не даются и ларчик открывается просто. Этот Стоматолог успел здесь кого-то подлечить?

– Успел. В Темной Долине.

– Ничего удивительного, что его не сразу отпустило. С одной стороны – на нем чья-то боль, с другой – кого-то лечил. Вот Зона и не знает, что с ним делать. Но это ничего, больше с ним такого не повторится, раз уж выжил. А вот второй…

– Что с ним?

– С ним интереснее…

…

"Длинный, широкий коридор. Вдоль голых каменных стен стен – статуи. Некоторые – просто куски камня, другие изваяны с максимальной точностью. Кажется даже, что это не камень. Подхожу к военному с пулеметом наперевес – нет, гранит. Шероховатая поверхность камня там, где должна быть сталь ствольной коробки. Статуя с насмешкой смотрит на меня сверху. Я оглядываюсь. Коридор тянется в обе стороны, его начало и конец тонут в серой мгле. На меня равнодушно пялятся серые, каменные глаза людей и мутантов. Интересно: где здесь начало и где конец? И зачем, если уж на то пошло, меня сюда принесло?

Издалека приходит неразборчивый вопрос.

– Что? – Мой голос эхом отражается от стен. Я оглядываюсь…

Вопрос повторяется. Я по-прежнему не понимаю его, но теперь я понимаю, откуда спрашивают, поворачиваюсь в ту сторону и делаю шаг. Серый туман становится темно-багровым. Багровое сияние касается статуй, они начинают с грохотом разлетаться на куски. Каменная картечь метет коридор. Взрывы приближаются. Конец?

Я, прикрыв глаза локтем, бегом бросаюсь навстречу сиянию…"

Проснулся весь в поту. С минуту лежал, вспоминая сон, потом поднялся со спальника. Рядом с сараем светился огонек сигареты.

– Мельник, чего не спишь.

– Думаю.

– Лучше не спрашивать, о чем?

– О жизни. Ты чего вскочил? Приснилось чего?

– Ага.

– Спи, здесь безопасно. Я посижу еще.

…

С Лосем и Щуплым мы попрощались неподалеку от Агропрома. Они звали с собой, но Мельник отговорился тем, что нужно сначала закончить с задание Шульгина. Свободовцы повернули в сторону Свалки, а мы двинулись дальше и через пару часов без всяких происшествий стояли перед долговским КПП. Клыкова здесь знали, вопросов никаких задавать не стали и все пошло по распорядку: сдали оружие и в сопровождении одного бойца пошли на местную гауптвахту. Клыков и Мельник сели писать рапорты, мы с Лехой заступили в наряд по местной кухне. Через час рапорты были написаны, переданы охране, обед был готов. Сразу после этого вызвали Клыкова, а еще через час – Мельника и нас.

Наш конвойный постучал в дверь кабинета с надписью: "Генерал". Оттуда послышалось:

– Войдите!

Мы вошли.

– Тащь генерал, по вашему приказа…

Крыло кивнул часовому.

– Свободен!

И нам:

– Присаживайтесь. Курите, если есть желание. Сам он тоже сел на скрипнувший стул и уставился на Мельника. Тот невозмутимо вытащил из кармана пачку, вынул из нее последнюю сигарету, закурил. Я сделал на лице уставное выражение. Леха во все глаза разглядывал охотничий трофей на стене – башку химеры.

Крыло проследил его взгляд.

– Это мне повезло… – он снова посмотрел на Мельника – В первый раз вижу так близко живого монолитовца.

Мельник тянул свою сигарету и молчал.

– Сержант Крюков в рапорте написал, что после боя с группой наемников его подобрали монолитовцы и оказали помощь. В себя он пришел в одном из цехов "Янтаря". Раны к этому времени затянулись. Потом монолитовцы ушли и далее он, в сопровождении двух вольных сталкеров и двух членов группировки "Свобода" сопровождал больного сталкера на окраину Рыжего Леса к… Леснику…

Крылов поднял глаза от листа.

– Вот этого больного, как я понимаю? – он кивнул в сторону Лехи.

– Правильно понимаете, – Мельников стряхнул пепел в консервную банку на столе.

– Каких-только чудес в Зоне не увидишь… – Крылов положил лист на стол, поднялся и подошел к окну, – "Монолит" спасает моего бойца и за трое неполных суток поднимает его на ноги… Крюков прошел срочный медосмотр. Вы мне не объясните, как человека с тремя слепыми пулевыми ранениями можно за три дня поднять на ноги? И это однозначно не имитация, рентген показал, что у него в легких и в брюшине осталось три пули. Причем одна уже в двенадцатиперстной кишке. Значит пробила кишечник и осталась там, а сейчас выходит естественным путем. Наш врач разводит руками. Как он выжил?

– Повезло ему.

– Мне бы такое везение! Далее вы пришли к Леснику и, что важнее, от него спокойно ушли. Лесник сам по себе – личность легендарная, а место, в котором он обитает, многие считают проклятым. Клыков – единственный долговец, который сейчас может сказать: "Я говорил с Лесником."

– И ему тоже повезло.

– А больше всех повезло мне. Не часто в один день столько чудес увидишь… Ваш рапорт я тоже прочитал. Детектор в рабочем состоянии, техники его проверили. Ваше задание считаю выполненным. С Шульгой договоренность о вознаграждении была?

– Да какая там награда? Мы же первое задание не выполнили, а детектор потеряли, – Мельник аккуратно погасил окурок и бросил его в ту же банку на столе, – Вот я его и вернул. Ничего, что вам, а не Шульгину?

– Правильно сделали. За моего бойца – отдельное спасибо. Не смею задерживать. Если припасы нужны – у КПП сидит наш торговец. Только одна просьба: в следующий раз, если берете задания у моих офицеров, ставьте в известность меня. Договорились?

– Договорились.

Мы поднялись и вышли из кабинета. Конвойный ждал за дверью, на столе было разложено наше оружие.

– Проверяйте, все ли на месте.

На месте было все. Мы вооружились, расписались в каком-то журнале (здесь дело было поставлено куда более бюрократично, чем на "Ростоке") и в сопровождении того же долговца забрали с гауптвахты наши вещи. Потом он же проводил нас на КПП. Мельник купил блок сигарет и мы не торопясь пошли по дороге в сторону "Ростока".

– Нифига они нас выпнули!..

Леха оглянулся на оставшийся за спиной КПП. Я пошутил:

– Сталкер – птица гордая, пока не пнешь – не полетит.

– Крылова можно понять, – сказал Мельник– Всем рты не заткнешь. В "Долге" знают, что Шульгин посылал группу в Рыжий Лес и что она вернулась с потерями. И вдруг эта потеря нашлась… Начнутся вопросы. Клыкову Крыло прикажет молчать, но всем рты не заткнешь и в итоге выяснится, что на Агропром монолитовцы заходят, как к себе домой, а раненого сержанта вылечили совершенно чудесным образом. Завтра весь "Долг" будет знать о случившемся в три раза больше, чем на самом деле произошло.

– Вот он нас и выставил? – спросил я.

– Да. Сплетни сплетнями, а к "Монолиту" и "Свободе" счета есть у многих. Крылову конфликт после прошлогодней войны группировок совсем не нужен. Они тогда потеряли много людей, очень много.

– Мы куда сейчас? На "Росток"?

– Да. Там у вольняшек каких-только сказок не наслушаешься. Нас хоть монолитовцами объявят, хоть пришельцами с Альфа Центавра – никто особо не поверит. Заодно у Шульгина засвечусь. Отдохнем, подумаем, что дальше делать. Мне Лесник много интересного рассказал вчера…

…

– Ты вот все суетишься, носишься, поэтому подумать-то тебе и некогда. И присмотреться к людям тоже. Помнишь Мессера?

– Помню конечно.

– А знаешь, что с его группой потом стало?

– Погибли все.

– Все, да не все… Ты думаешь сколько их тогда к станции ходило?

– Четверо.

– Ошибаешься.

– Я видел их всех. Мессер тоже говорил про четверых. Зуб, Нежить, Бобер и сам Мессер.

– Был еще пятый. Они не говорили тебе про него, потому что не могли сказать. Просто забыли.

Мельник повернул голову и недоуменно посмотрел на Лесника

– Как забыли?

– Простым каком. Он так захотел и так стало. Какой год-то тогда был? 2011? Да, точно. Я в тот день сразу понял, что происходит что-то не то. Зону как будто лихорадило. Потом ко мне на заимку вышел человек. Без оружия. Ты знаешь, что меня найти не просто, но он прошел как по прямой. Нельзя сказать, что я испугался. Меня, после всего, что я видел, испугать трудно. Но удивился. А он у колодца наполнил флягу, посмотрел на меня… Оператор, такие глаза наверное были у Христа, когда Он говорил: "Да минует меня чаша сия!.."

Мельник встал со скамьи, прошелся, разминая ноги.

– Ни до, ни после я такого в людях не видел. Помнишь, ты говорил, что если человек меняет Зону, то Зона меняет его?

– Говорил.

– В саму точку ты попал. Лучше не скажешь. Рычаг действует в обе стороны и что ты творишь – таким и станешь. Каждому по делам его. А этот – он мог менять Зону, меняя себя. Давить на рычаг со своей стороны. Понимаешь? Потому он и ко мне пришел так запросто – вокруг него не было Зоны. Был обычный мир, такой же, как за периметром. Я только потом это понял, когда он уже ушел.

– Ясно. И со своей стороны на рычаг, выходит, ему давить много легче было?

– Опять в точку. Совсем легко.

– Ну и что с ним было?

– Его звали: Сенсэй. Как по-настоящему – не знаю, не спрашивал. Он так представился. Рассказал, что он и еще четверо дошли до АЭС. Внутри станции он потерял группу, долго шел по коридорам, пока не вышел в реакторный зал. И там, в зале, он нашел то, что назвал "кристаллом".

– Монолит?

– Как ни называй – мы знаем, о чем речь. Этот кристалл заговорил с ним, пообещал власть над людьми, богатство, еще что-то… А Сенсэй – он ведь и на самом деле Сенсэй, черный пояс по какому-то ихнему каратэ – сказал, что деньги – чепуха и имеет значение только власть над собой. В следующую секунду он понял, что эта власть у него есть и что им самим она не ограничивается. Он научился менять мир вокруг себя. Сколько он там в зале простоял – он не знал. Потом повернулся и пошел прочь. Вспомнил про группу и подумал, что лучше бы им не помнить про то, что он шел с ними. Так и стало. Мир изменился по его желанию. А сам он пошел по прямой прочь из Зоны.

– Понял, значит?..

– Да. Он так и сказал, что и его эта власть меняла тоже. Тогда он решил, что никогда ею пользоваться не будет. И ушел из Зоны.

– Значит Большой Выброс…

– Мессер твой ни при чем. Выброс произошел, когда Сенсэй прошел через периметр. Зона тогда потеряла того, кто мог стать ее творцом. С тех пор и начались регулярные выбросы.

– Ладно. Ушел и Бог с ним. А я что?

– Студент этот твой… Я в нем вижу что-то похожее на Сенсэя.

– Думаешь он такой же?

– Не знаю. Но далеко от себя его не отпускай, ни в коем случае. Кто знает, до чего может дойти человек, которому разрешили менять мир и как он изменится сам. Не каждый Христос и на крест-то не каждый согласится. Понял меня?

– Да, я тебя понял…

…

Мне было не по себе. Мельник ушел на призывной пункт "Долга" к Шульгину. Нам же с Лехой, кроме как сидеть за столом в "100 рентгенах" и слушать музыку, заняться было нечем. Можно конечно было уйти в любой из окружающих цехов и расположиться там, а бармену сказать, где нас искать, но там-то что делать? Только спать. Сталкер спит – служба идет. Леха нашел на скамейке "Остров сокровищ" Стивенсона без обложки и теперь увлеченно читал. Между нами на столе стояла бутылка "Посольской" и две рюмки. Закуской была тушенка из жестяной банки и тонко нарезанный хлеб. Скучно было до невозможности. Еще выпить, что ли?.. Музыкальный центр заиграл какой-то медляк, меня потянуло в дремоту. Не пойти ли и вправду залечь на спальник?

И тут я понял, что меня беспокоило.

– Леха!..

Он поднял глаза от книги.

– Слушай, как мы с Бродяжником встретились – помнишь?

– После выброса сразу?

– Да.

– Помню. И что?

– Допустим этот день мы считаем первым. Ночью тебя вырубило. Утром мы тебя потащили к Леснику. Это второй день. На третий, утром, мы от него ушли и к вечеру уже были на "Ростоке". Все правильно?

– Да.

– Но мы сегодня утром (а это четвертый день) встретили Лиса с Казахом. Они сказали, что с Лосем и Щуплым разбежались только позавчера. Это был вечер дня, который мы считаем первым. Для них наш четвертый день – это их третий. Куда делись одни сутки?

– Не знаю. Кто-то обсчитался наверное… – Леха пожал плечами.

– Кто? И как тут обсчитаешься? Лось и Щуплый наверное уже в Темной Долине, а Лис и Казах только идут туда, хотя вышли-то они на самом деле раньше.

– Да ну… Болтались где-то день, потом соврали. Может быть бухали здесь же.

– А глянь-ка сюда!

Я показал Лехе свои часы.

– Дату видишь? Глянь теперь на календарь на баре.

Леха повернул голову, присмотрелся, потом еще раз поглядел на часы. На них дата была на день больше. Он посмотрел на свои, показал их мне. Дата на его электронных часах соответствовала дате на календаре.

– Загадка тогда. Аномалия какая-то там, что ли?

– Аномалия? Может и так… Помнишь, что Лось рассказывал про Ткача?

– Это как они на два года заблудились?

– Про это самое. Они на два года, а мы на день. А знаешь, где время так себя ведет?

– Ну и где?

– В черных дырах.

– Ну это ты уже соплю из носа тянешь. Где тут черная дыра? Там как раз наоборот все происходит. Если в нее проваливаешься, то время замедляется и кажется, что снаружи все ускоряется. А здесь наоборот получается: ускорились как раз мы. Хотя пространство вокруг лесниковой заимки и правда вело себя странно. Ты говорил, что меня тащили долго, а прошли всего-ничего.

– Да.

– То есть это черная дыра "наоборот". Любопытный эффект. А нам с него какая польза?

– Да черт его знает, какая…

– Ну вот видишь. И не заморачивайся тогда, – Леха снова уткнулся в книгу, но глянул на бутылку и сказал:

– Немного осталось. Допить что ли?

– А давай. Не тащить же с собой.

Мы разлили остатки водки по рюмкам.

– За что? – спросил я.

– Дай подумать…

Додумать он не успел. Дверь бара распахнулась. Вошел сталкер с нашивкой "Долга" на куртке. Еще один остановился в дверях. Первый осмотрелся.

– Ребята, это вы Студент и Стоматолог? Мельник зовет вас.

Мы с Лехой переглянулись. Я поднялся.

– Ладно, пошли.

В конце концов задерживать нас, или убивать пришли бы по-другому.

– Чего же он сам не пришел?

– Не знаю. Пойдемте.

На этот раз на входе оружие у нас не забирали. Долговцы провели нас через КПП, провели мимо гауптвахты, где мы отдыхали несколько дней назад, спустились по лестнице в подвал, но пошли не к оружейке, а свернули налево и уперлись в стальную дверь. Долговец постучал. На двери отодвинулась стальная заслонка, снова закрылась. Лязг засовов, дверь отворилась. За нею было просторное помещение. На диване сидел боец в бронежилете и закрытом шлеме. За стойкой напротив двери стоял еще один, направив на нас автомат.

– Порядок, свои! – это сказал третий, который открыл нам дверь, – Проходите, ребята. Командир ждет.

Наш сопровождающий развернулся и затопал прочь. Дверь снова гулко захлопнулась, повернулся штурвал, засовы вошли в пазы.

– Там дальше хранилище, поэтому здесь так строго. Дверь полковника вон там! – долговец махнул рукой.

Мы пошли в указанном направлении. Искомая дверь обнаружилась справа по коридору, метров через десять. Мы постучались.

– Войдите!

"Где-то я это уже слышал и не так уж давно… Ненавижу армейскую службу!"

Мы вошли. В комнате стоял запах хорошего кофе. Пахло из стоявшей на электрической плитке турки. В кресле прямо напротив двери развалился Мельник, его автомат стоял рядом, прислоненный к стене. Шульгин сидел за столом, держа в руке в руке дымящуюся фарфоровую кружку. На столе стояла бутылка, с виду: с коньяком.

– Ого! – сказал я – Начальство на отдыхе…

– Разлагаемся со вкусом, – Мельник поднял левую руку. В ней тоже была кружка, в правой – сигарета, – Садитесь на диванчик, наливайте себе сами, вон чайник. Где еще отдохнешь?

– Да мы уже того, налили в "100 рентгенах"…

– Ну и что? Кофе еще никому не помешал, – Мельник стряхнул пепел в стоявшую рядом с креслом урну, затянулся, отпил глоток из кружки.

– Нам нужно кое-что обговорить, – это сказал Шульгин.

– Про него – он кивнул на Мельника – я знаю многое. Очень многое. Так что вопросы ему задавать мне не нужно и ему мне тоже. А вот вам… Что вас привело в Зону?

Я посмотрел на Леху, он на меня.

– Это важно? – спросил я Шульгина.

– Пойми меня правильно. Мы не спрашиваем у новобранцев, что у них там было раньше. Но вы-то не новобранцы, а поручение у меня к нему – Шульга снова кивнул головой в сторону Мельника – очень важное. Так почему вы здесь?

– Ну я со службы недавно вернулся. Контракт. Денег не скопил. Мать с отцом развелись, отец в деревню уехал, мать второй раз замуж вышла. Там меня никто не ждал, а в колхоз к отцу никакого желания не было. Леха – мой старый друг, еще со школы. Он и предложил на заработки податься.

– А меня из института отчислили, – сказал Леха, – Там правильно все, я на учебу совсем забил. И препод один рассказывал, что с Зоны привозят артефакты, за которые большие деньги взять можно. У них отдел в институте занимался их исследованиями. Вроде как и лечить можно этими штуками, и взрываются они почище гранаты, и много еще всего. Ну я и загорелся. Рассказал вот Гоше, а он говорит: "Поехали." Один-то я заочковал бы, а он – армеец. Вот и поехали. И на третий день нас чуть зомби не порвали.

Шульгин слушал, кивая головой.

– Я же говорил тебе… – вступил в разговор Мельник.

– Я помню, помню… – Шульгин еще раз кивнул, помешивая ложечкой в своей чашке.

– Тогда что скажешь?

– Решай сам. Если доверяешь им – рассказывай.

Мельник бросил окурок в урну, поднялся из кресла, прошелся по комнате с кружкой в руке.

– В общем так, пацаны… Дело в том, что Зона за последние полтора года очень изменилась. Гораздо больше стало аномалий, выбросы сильнее, все больше и больше мутантов и они наглеют. Началось все после первого, очень сильного выброса, но причиной видимо стал не он. Зону взбаламутили люди. Полковник считает, что причиной стали действия группы Стрелка. Я с ним не совсем согласен, но это сейчас не важно. Важно то, что если тенденция сохранится, то людям в Зоне станет очень неуютно. Либо мы поймем, в чем дело, либо потери превысят возможности пополнения и людей выдавит к периметру. И есть версия, что дело идет к росту Зоны. Понимаете?

– Версия? – спросил Леха.

Все-таки высшее образование у человека…

– Версия, теория – называй, как хочешь, – ответил Мельник и продолжил:

– Самое главное, что этому есть подтверждения от ученых. "Долг" охраняет их бункер на Янове, оттуда поступает временами ценная информация. Проблема в том, что меняется не просто сама Зона. Меняются основы. То, на чем стоит мир. Ученые в ходе исследований наткнулись на любопытные вещи. Константы, на которых основываются физические законы, здесь перестали быть постоянными. Число "пи" отличается от того, что есть за периметром, в пятом знаке после запятой. Гравитационная постоянная чуть меньше и так далее. У полковника есть отчет в руку толщиной, из которого я понял только результат.

Мельник поставил кружку на стол.

– Мир вокруг нас становится другим, пацаны. Полковник считает, что скоро в Зоне либо не смогут существовать люди, либо они перестанут быть людьми и что Зона неизбежно начнет расти.

– …Именно так! – вступил в разговор Шульгин – Тем, кто в Зоне давно, изменения очевидны. Они конечно не так сильны, как было при первом выбросе, но они есть и ситуация развивается не в лучшую сторону. Еще не так давно по Припяти можно было подняться от Днепра до Янова на лодке. Этим пользовались и именно поэтому Янов стал нейтральной территорией. Теперь это очень опасное занятие. Военные недавно потеряли патрульный катер совсем рядом с устьем Припяти. Официальная причина – техническая неисправность, но нам стало известно, что на самом деле катер попал в аномалию "водоворот" и аномалия была достаточно крупной, чтобы их кораблик пошел ко дну. Убран пост рядом с Машево. На Затоне и на Янове все больше и больше мутантов.

Шульгин поднялся, подошел к стене и отдернул занавеску. На стене висела карта Зоны.

– Это не шутки, ребята. Если "водовороты" появятся в Днепре, а "шокеры" на территории Белорусии, то плохо будет всем. В Зону войдут войска и будут решать задачу поиска причин ее роста по принципу: "Потерь не считать". Вы понимаете, чем это кончится для сталкеров?

– Видимо уничтожением – сказал Леха.

Он внимательно смотрел на папку, лежавшую на столе у Шульгина.

– Возьми, посмотри.

Леха цапнул папку со стола и открыл. Я тоже подошел к карте. АЭС была выделена крупной красной точкой. Район Припяти тоже заштрихован красным.

– А правда, что до Припяти можно добраться только под землей?

– Правда – ответил Шульгин, – Вокруг станции все фонит, антирад не спасает, а в озеро рядом с нею лучше вообще не соваться. По воздуху военные пробовали в прошлом году и тех, кто пробовал, в живых осталось не много.

– Ну и что мы должны сделать? – спросил я.

– Не только вы, – Шульгин прошелся по комнате – Руководители "Свободы" и "Долга" пришли к соглашению о необходимости исследовании аномальной активности в районе атомной станции. Мы собирались послать туда сборную группу, оснащенную теми приборами, которые удалось достать и которыми наши люди научились пользоваться. Но теперь планы изменились. Мельник говорит, что от приборов не будет толку и что рядом со станцией они все равно не будут работать. Тот детектор, который вы вынесли с "Янтаря", в теории может там продержаться, по крайней мере при первых проверках в аномалиях он выдержал. И у нас впервые появился такой проводник.

Полковник посмотрел на Мельника. Тот кивнул:

– Нужно идти. Не знаю, будет ли Зона расширяться, но надо попытаться выяснить перспективы. Ты – он показал кружкой на Леху – правильно сказал, что если в Зону войдут войска, то сталкерам конец. Но это не самое плохое. Зона обязательно отреагирует на это и ни я, ни Лесник не можем предсказать, как.

Леха оторвался от папки и спросил:

– А план какой-то есть по исследованиям?

– Есть – ответил Шульгин, – Смотри там дальше. Ближе к концу яйцеголовые излагают свою стратегию дальнейших исследований.

Леха кивнул и снова начал перелистывать листы, аккуратно упакованные в прозрачные файлы.

…

Мы снова сидели в "гостевом" помещении гауптвахты вербовочного пункта "Долга". Комнату выделили в наше распоряжение. Леха по-прежнему изучал толстую папку, взятую у Шульгина. Мельник улегся спать. Я бездельничал и читал тот самый "Остров сокровищ", который мы прихватили в "100 рентгенах". Выход был назначен на завтрашнее утро.

– Не получится у них ничего! – вдруг сказал Леха.

Лежавший на кровати Мельник открыл глаза.

– Обоснуй.

– Ученые планировали свои исследования исходя из того, что Зона в целом – это просто природный объект. Для них она – одна большая аномалия. Ученые не сознают опасности.

Мельник внимательно слушал. Леха продолжил:

– По сути они собирались наступить на те же самые грабли, что и в первый раз. Они уже сделали когда-то Зону полигоном для своих исследований. Это привело ко второму взрыву на станции и к тому, что мы имеем сейчас.

– Да, – подтвердил Мельник, – Как раз после второго взрыва Зона и начала меняться всерьез. А потом, спустя довольно долгое время, начались выбросы.

– Именно. Как ты там говорил? "Если ты меняешь Зону…"

– …то Зона начинает менять тебя. Так всегда.

– Этот закон работает на самом деле. Что-то они там сделали в своих лабораториях. Такое, что последовал ответ. И сейчас собираются все повторить.

Леха захлопнул папку и бросил ее на стол.

– Все их планы – полное дерьмо. Они тыкают щупами в чей-то организм и думают, что тот ничего не чувствует. А тот все чувствует и вполне может ответить.

– Думаешь, что Зона – живое существо? – спросил я.

– Нет. По крайней мере не в том понимании жизни, к которому привыкли мы. Это не амеба и не кролик, нечто другое.

Мы помолчали. Потом Леха спросил у Мельника:

– Мы куда-то спешим?

– В смысле? – не понял тот.

– Мне нужно время. Кажется я что-то понял из этих материалов, но пока не понял, что.

– Нет, спешить некуда. "Долг" и "Свобода" уже пару месяцев собираются. Пара дней ничего не решат.

– Нужно еще поработать с этим, – Леха кивнул на папку – и поговорить потом с полковником.

Ночью я проснулся от звонкого щелчка. Леха лежал на кровати и листал страницы папки, а щелчок был звуком от тумблера фонаря. Я повернулся от света и снова заснул, отметив про себя, что Мельник совершенно не храпит и позавидовав ему.

…

Меня разбудили жизнерадостные крики со стороны КПП. Солнце, судя по яркому пятну на шторе, только что встало. Я попытался снова заснуть, но кричали все громче.

– Чего они там разорались? – проворчал я, сел на кровати и начал натягивать берцы.

Подошел к окну, выглянул. Напротив КПП стояла древняя "Нива" со срезанной крышей. Из ее багажника трое сталкеров выволакивали… сначала мне показалось, что это какой-то мешок, но потом я понял, что это здоровенная кабанья туша.

– Ага! То-то я ночью стрельбу слышал.

Это Мельник тоже выглянул в окно.

– Шашлык сегодня будет. Пойдем. Надо подсуетиться, отрезать кусок, а то будет потом: "В большой семье раздавалось характерное щелканье."

– А они не радиоактивные, кабаны эти?

– На удивление нет. То-ли жрут только чистое, то-ли научились как-то нуклиды из себя выводить. Ученые на Янове давно поросят себе просят для опытов. Пошли уже.

Мы вышли из домика. Долговцы у КПП разглядывали кабана. Вблизи он казался еще больше. Сталкеры-охотники стояли рядом.

– Сколько, мужики? – спросил Мельник, подойдя к ним.

– Штука, – флегматично ответил один из охотников.

– Срок дали, стакана не налили, а теперь и последнюю радость вам отдай? Двести.

Сталкер удивленно посмотрел на Мельника, переглянулся с другими охотниками.

– Я полагаю, что торг здесь не усместен.

– Ну нету столько сейчас!

– У Шульгина есть – охотник был все так же флегматичен и явно настроен отбить свои патроны по-полной.

Мельник оценивающе разглядывал тушу.

– У Шульгина может и есть, но у них здесь нынче не голодают. Увидишь: пятьсот даст и торговаться не будет.

– Посмотрим. В бар всегда толкнуть успеется за пятьсот-то.

– Давай так: если Шульгин больше пятихатки не дает, то я две сотни доплачиваю и оставляете кабана.

Охотник задумался, снова переглянулся со своими. Один из них кивнул. Старший тоже кивнул Мельнику.

– Договорились.

Ждать долго не пришлось. Шульгин так и не вышел из штаба. Вместо него появился долговязый долговец, заговорил с охотниками. Те замахали руками. Очевидно предложение Шульгина им не понравилось. Мы наблюдали этот спектакль из курилки рядом с КПП.

– Смотри: неохота им в бар тушу тащить. И там еще вопрос, дадут ли им денег. А протухнет быстро, самим не сожрать… – Мельник сказал это, откинувшись на широкую спинку скамейки, – Ну вот, рукой нам машет.

Охотники получив от Мельника пару сотенных, загрузились в "Ниву" и она запылила в направлении бара, оглушительно протарахтев напоследок дырявым глушителем.

– Сколько отдал? – спросил Мельник у долговца.

– Четыре сотни.

– Ну нормально. Не проспали значит.

– Что не проспали? – не понял я.

– В штабе, в дежурке, слышно все, что на КПП происходит. Микрофон. Дежурный слышал все, о чем я с ними говорил.

– Понятно. Развел их значит?

– А зачем переплачивать? Все равно пропьют, балбесы. Ты их физиономии опухшие видел? Неделю будут квасить. Да и цена вполне нормальная.

Мельник вопросительно посмотрел на долговца. Тот улыбнулся, вытащил из кармана две сотни, отдал Мельнику.

– Вот так. Кто не работает, тот ест. Учись, Студент, – и он махнул рукой караульным.

– Несите вон туда, в тенечек. Сейчас подвяжем и я им займусь.

Через три часа кабан был освежеван и  разделан. Мельник справился один и теперь отмывался под душем. Шкуру и голову утащил один из долговцев. Я разделывал мясо, которое оказалось совсем не жирным и напоминало скорее говядину. Мне помогали Леха и один из караульных. Рядом уже дымился мангал и лежали на скамейке шампура.

– Ну ты как, ночью что-нибудь умное вычитал? – спросил я Леху.

– Там много чего умного.

– Что же там такого интересного?

Это уже спросил неслышно подошедший сзади Шульгин. В руках у него был нож и большой кусок фанеры. Фанеру он положил на столик и оценивающе посмотрел на ведра с мясом. Подцепил ножом кусок побольше, кинул на доску.

– Принеси чистое ведерко, – сказал он помогавшему нам долговцу. Тот кивнул и ушел в штаб.

– Ну так что там? – снова спросил у Лехи полковник.

– Быстро не рассказать, – Леха отложил нож, сполоснул руки в ведре с водой, – Сейчас принесу папку.

– Не надо. Ты кратенько. Так, чтобы я понял.

– Если кратко, то… Вы знаете, что такое стоячая волна?

– Представляю.

– Ну вот например это ведерко, – Леха поболтал в покрасневшей воде ножом, – Вот волны. Они отражаются от стенок и снова идут к ножу. Если правильно подобрать частоту колебаний, то волновая картина станет стабильной. Поверхность воды перестанет быть гладкой. Понятно, да?

– Конечно, – Шульгин раскромсал мясо на небольшие куски, вытащил из ведра другой.

– Что для этого нужно? – продолжил Леха и сам себе ответил:

– Нужен источник энергии и нужен объект, который будет воздействовать на воду и создавать волны.

– И что с того?

Шульгин закончил со вторым куском, сполоснул руки и вытащил из кармана небольшой мешочек. Открыл его. До меня донесся запах специй и чеснока. Полковник сыпанул соль со специями из мешочка в кучку мяса и начал перемешивать.

– А то, что если нашу Зону рассматривать, как это ведро, то аномальные зоны, в которых меняются гравитационная постоянная и другие константы – это и есть такая стоячая волна. Изменилась длина волны – аномалии переместились. В папочке есть схемка одна, так на ней это очень четко прослеживается. Они не разлетаются хаотично. Если знаешь, где одна пропала, то примерно можно сказать, где появятся новые аномалии.

– Да, так и есть, – включился в разговор вытирающийся полотенцем Мельник, – От них следы остаются и если на каком-то участке аномалий много, то получается иногда узор по траве. По узору видно, где лучше не ходить. Ближе к периметру этого не заметно, а вот в Рыжем Лесу – часто бывает.

– Вот я об этом же! – взволнованно сказал Леха.

Кажется ему понравилось, что его теория сразу нашла своих последователей.

– Ну а я уже сказал, что для образования стоячей волны нужны источник энергии и объект, который эту энергию преобразует.

– Я тебя понял, – Шульгин начал насаживать мясо на шампуры, – Источник энергии очевиден – это недогоревшее топливо на АЭС. Других просто нет, если конечно исключить всяких зеленых человечков. Оно конечно обеднено сейчас, но ядерный распад продолжается. А вот объект этот… Что-то мутит воду?

– Или кто-то!

Эти слова я и Леха сказали вместе.

Полковник выложил шампур с мясом на мангал, помахал газетой над углями.

– Или кто-то… А где центр этой волны ты определил? Ну этот объект твой?

Леха улыбнулся и кивнул.

К нам подбежал долговец с ведром и пачкой пластиковых одноразовых тарелок. За ним еще двое тащили большой железный ящик – коптильню.

Мельник сидел с Шульгой в его кабинете. Между ними на столе лежала в тарелке горка жареного мяса. Натюрморт дополняли нарезанные яблоки и четвертинка водки.

– Этот твой Стоматолог не один такой умный.

– В смысле?

– В Зону зачастили наемники. Пока никто из их командиров нам в руки не попадался, но дело явно нечисто. Лезут в центр, к Припяти. На одну из их групп натолкнулись вы с группой Клыкова.

– Тех наемников, кстати, уничтожили в тот же день.

– Кто? – Шульга посмотрел на Мельника с удивлением.

– "Монолит".

– Ну это уже вторично, кто. Это не первые и не последние. Они хорошо снаряжены, а недостаток опыта компенсируют боевой подготовкой и приборами. Приборы, кстати, тоже не удавалось захватить. Их не трогают вояки на периметре, то есть там все схвачено, причем на уровне больших звезд. Крылов не в курсе, через кого они действуют, хотя предположения есть.

Мельник слушал, жуя кусок мяса. Шульгин продолжил.

– Можно предположить, что выводы, подобные выводам Стоматолога, уже кем-то были сделаны. В целом он мне ничего нового не открыл. За периметром умных людей много и вероятно сейчас этой теории ищут подтверждение. Может быть хотят взять под контроль этот "источник колебаний".

– Понятно зачем. Это же какое оружие получается!

– Да. Даже моих невеликих знаний достаточно, чтобы оценить опасность. Тот же ядерный распад завязан на физические константы и если постоянная Планка изменится, то что будет с уже готовыми ядерными зарядами? Они или перестанут взрываться, или наоборот сдетонируют прямо в ракетных шахтах.

– Идеальная противовоздушная оборона?

– Она самая. А если на месте попадания простой пули будет возникать аномалия?

Мельник не ответил. Протянул руку, взял стакан.

– За удачу.

– За нее. Поведешь?

– Конечно.

…

Огонь горел, кабан коптился. Запах из коптильни шел просто замечательный. Шашлык тоже жарился. То и дело подходили долговцы. Повар у мангала накладывал им порцию мяса, отрезал кусок хлеба потолще и они рассаживались по скамейкам. Вскоре мы перезнакомились с половиной гарнизона вербовочного пункта. Двое сталкеров-вольняшек, привлеченные запахом из коптильни, стояли у КПП и о чем-то разговаривали с часовым. Потом к ним подошел еще один долговец, задал вопрос, выслушал ответ, кивнул и повел сталкеров к штабу.

– Гляди, Леха! Новые рекруты пошли.

– Ага. На шашлычок ловят новичков. Вот неделю назад мы бы тоже повелись, да?

– Точно. А сейчас сидим тут, как при коммунизме…

Я отрезал еще кусочек сочного, горячего мяса, положил его на кусок белого хлеба.

– Как там наш чай?

Чай настаивался в котелке на углях. Леха приподнялся, заглянул в него.

– Кажется порядок.

– Извлекай.

Мы разлили чай по стаканам. Я откусил кусок бутерброда, примерился откусить и тут со стороны КПП раздался знакомый голос:

– Иду я мимо и чую, что где-то жрут без меня! Питаетесь?

Я оглянулся. От КПП на меня улыбаясь смотрел Клыков. Я тоже улыбнулся и махнул рукой. Мы потеснились и Клыков, а с ним еще трое незнакомых долговцев уселись на наших скамейках.

– Отрезайте себе. Какими судьбами?

– Мир тесен, а Зона и вовсе маленькая.

Долговцы мигом растащили мясо и хлеб, заработали челюстями.

– Крылов отправил сюда. Сказал, что груз доставим и на месте задание объяснят, – Клыков заглянул в котелок с чаем и недовольно прищурился.

– Это все, что есть?

– А есть?

– Спрашиваешь…

Сержанты понимают друг-друга с полуслова.

– Леха, ты дожаривай эту порцию и забирай в домик. Айда, ребята.

Час спустя опустела и отправилась в рюкзак вторая бутылка. Мы никуда не торопились. Мяса было много, снова поставили чай. Водка развязала языки. Пошли разговоры про армию, про то, кого и куда носило. Клыков оказался человеком бывалым. Побывал в Армении, потом служил на Камчатке. Мне тоже было, что рассказать. Остальные долговцы и Леха ели, пили и слушали. А еще через час появились Мельник с Шульгиным. Долговцы дисциплинированно поднялись при виде командира. Мы с Лехой тоже встали.

– Садитесь, – Шульгин подошел к столу и принюхался. Посмотрел сверху вниз на Клыкова, потом на меня. Мы изобразили на лицах смесь невинности и полной готовности выполнить любое распоряжение командира.

– Ну что, алкоголики… Вас ждут великие дела. Ты – он посмотрел на одного из тех, что пришли вместе с Крюковым – возвращайся на "Агропром" и доложи, что груз доставлен. Прихвати с собой кусок из коптилки для генерала. Выходи прямо сейчас, заодно новобранцев проводишь. Для остальных и для тебя, сержант, будет особое задание…

Задание выглядело не сложным. Долговцы должны были проводить нас с Мельником через свалку до блокпоста "Свободы". День пути, не торопясь. Шульгин объяснил маршрут, показал его на карте, отдал карту Клыкову. Потом поговорил о чем-то за дверью с каждым из долговцев и ушел. Мельник остался. Они с Лехой начали обсуждать какую-то бумагу в папке, а я снова вышел во двор. На дне одного из ведерок еще оставалась кабанятина. Я наколол ее на шампуры, положил жариться, сполоснул ведра, разделочную доску и посуду под краном.

– Не заморачивайся, наряд вымоет, – сказал подошедший сзади Клыков.

– О чем там Шульгин вас за дверью инструктировал?

– А ты не в курсе? Планируется совместная со "Свободой" экспедиция к АЭС. Ведет Мельник, он же старший.

– Да, обсуждалось. А "Свобода" в курсе, что старший именно он?

– В курсе. Это правильно. Если бы на прошлой неделе мы Мельника больше слушали, то я бы без лишних дырок обошелся.

– Завтра выходим, ночевка в Темной Долине, берем тех, кого они выделят и идем в рейд.

Клыков перевернул шампуры. Я налил воды в котелок, поставил на угли.

– Слушай, а что там было? – спросил долговец.

– Где?

– На "Янтаре". Я ведь уже загибался. Крови потерял много и минимум одна пуля в кишки ушла. По-любому хана. Что я, не знаю что ли? А потом прихожу в себя и встаю на ноги. Шатает всего, но стою. Монолитовец мне автомат отдал, подсумок и они ушли. Что произошло-то?

– Да я сам не знаю. Повязки сняли, Мельник рядом с тобой посидел, потом мы ушли. Вот и все.

– Он колдун что ли?

– Это скорее Лесник колдун. Помнишь, как он траву жег и дымом Леху окуривал?

– Забудешь, как-же… – Клыков помолчал, – Много в Зоне странного.

– Точно. Мясо переверни. Там еще осталось у тебя в рюкзаке?

– Еще две есть.

– Ну не зря вечер пройдет. А эти, которые с тобой, к АЭС идут?

– Нет, нас проводят и вернутся. От "Долга" я один. Ну и Мельник и вы конечно, но вы типа волонтерами считаетесь.

– Скажи проще: наемники.

– Да как ни называй… Чай будешь?

– Давай.

"Снова я в коридоре со статуями. Контроллер, пулеметчик, странно искореженное дерево, собака… Я смотрю в багровый туман в глубине коридора.

Оттуда приходит вопрос.

Недоумение…

Ожидание…

Я делаю шаг вперед. От стен коридора отскакивает гулкое эхо. Красное свечение гаснет. Теперь туман вокруг меня и он такой густой, что не видно пальцев вытянутой руки."

Проснулся я от блика, отброшенного оконным стеклом. Открыл глаза.

– Мельник!

– Чего тебе?

– Нас там ждут, на станции.

– Знаю.

– Откуда?

– А откуда ты знаешь?

– Ну я… Знаю вот…