То, что было на базе "Свободы" в Темной долине, иначе как "трэшем" назвать было нельзя. Сопровождавших нас долговцев не отпустили обратно, ссылаясь на то, что уже темнеет, а ночью свалка – место опасное. Те и не рвались никуда особо. Сопровождающий с блокпоста проводил нас на базу, там нас встретили Комми с Лосем, свободовцы собрали вместе столы, накрыли их полиэтиленовой пленкой, выставили угощение, Ганжа притащил пластиковую бочку с брагой и начался пир. Пили за перемирие, за удачу, за Леху, снова за перемирие… В темноте устроили салют из ракетниц, потом соревнования по стрельбе из пистолетов по пустым бутылкам. Потом кто-то приволок арбалет. К полуночи на ногах остались только самые стойкие, включая вашего покорного слугу и дежурная смена караула, печально смотревшая с постов на этот праздник жизни. Леха отключился одним из первых. Долговцы держались достойно, но и их напоили в лежку. Двоих унесли отдыхать в вагончик, один так и остался под столом и сейчас храпел на всю "столовую" так, что скатерть на столе поднималась. Клыков тоже пока держался. С нами сидел Лось, на котором по-моему выпитая водка вообще никак не сказалась. Армейские рассказы кончились, шел спокойный, неторопливый разговор про прошлогоднюю войну группировок.

– …и вот когда отключились антенны "выжигателя", как раз в это время на посадочную площадку рядом с "выжигателем" сели два военных вертолета. Обычно вояки в Зону на вертушках не суются, но тут рискнули и рискнули удачно. Высадился десант и начал с кем-то хлестаться на территории антенного комплекса, а вертушки взлетели и начали садить ракетами по лесу за антеннами. Туда лезть уже не имело смысла. Зато открылась трасса на Припять и рядом с нею как раз оказались две оперативные группы, наша и "Долга". Мы успели первыми. Наша разведка доложила, что пройти по трассе можно, мы заняли позиции в постройках вокруг трассы и когда долговцы вышли к ней, сказали, чтобы они поворачивали домой.

– Не сказали, а обстреляли, – вставил слово Клыков.

– Предупредительными, – поправил Лось – Ни в кого ведь не попало, верно? И человеческим языком намекнули, что дорога наша. Те предупреждению вняли, собрались выслать парламентера и решить все на уровне генералов, как это обычно и делалось. И вот тут произошло то, что произошло. Из "выжигателя" вылезла пара вояк и, не долго думая, начала палить по "Долгу" с тыла.

– У-у-у, гады!… – Клыков отпил немного из стакана, закусил копченой колбаской.

– Точно. Группа, не зная, кто их атакует, начала менять позиции. Наши решили, что долговцы пошли на прорыв и тоже кого-то подстрелили. А у тех не осталось сомнений, что их взяла в клещи "Свобода". Рация была уже развернута и радист открытым тестом вывалил все это в эфир. И понеслась… Счетов взаимных к тому времени набралось очень много. Чеха и Крыло ничего не могли сделать, к тому же не у всех групп была связь. Выслали с баз людей с приказом прекратить огонь, но к тому времени полыхало уже везде и все успокоилось только ближе к зиме, когда даже самым упоротым объяснили, что так поступать нехорошо. Вовремя остановить драку удалось только на Янове, да и то Локи потом погиб.

– Бандюки тоже свою долю внесли в эту драку.

– Да, эти конечно постарались. Вероятно большая часть потерь "Долга", да и наших наверное тоже, на самом деле на счету у бандитов. Ну и в результате Припять так никто и не исследовал. Пробирались туда, но никакого "клондайка" не нашли. Артефакты попадались, но не сказать, чтобы очень качественные и очень много. Больше хабара по домам брошенным добыли. Зато мутантов там!.. Жеванный ежик! Так и бросили это дело. Зимой народ собрался по базам, успокоился немного, обсудили ситуацию и решили считать все недоразумением. Вот сейчас и сидим, считаем, – Лось усмехнулся.

– Айда еще по одной и будем отдыхать. Завтра по плану дневка. Ваших – Лось посмотрел на Клыкова – проводим обратно, соберемся не торопясь и выйдете по северной дороге на Янов.

Я спросил:

– С нами-то кто идет? Ты?

– Нет, – Покачал головой Лось, – Я хотел, но много народу тоже не есть гуд. Лис идет, он наш главный связист. С ним Щуплый. Снайпер вам не помешает. Ну вы их знаете.

Он взял стакан, выпил остатки водки, как воду и поднялся. Мы последовали его примеру. Я пошатываясь пошел к лестнице.

– Ты куда? – окликнул меня Клыков.

– Я наверху спальник кинул, на воздухе.

– А-а-а… Ну давай, отдыхай…

Клыкова тоже изрядно шатало. Он осмотрелся, составил вместе четыре стула, улегся на них и сразу же захрапел.

Я поднялся по лестнице. На моем спальнике уже лежал кто-то из свободовцев, "сдавшихся" раньше. Еще один любитель свежего воздуха!.. Я с чистой совестью спихнул его на голые доски, сбросил ботинки и залез в спальник сам, положив рядом автомат.

Проснулся я уже ближе к обеду. Утром внизу шумели, сменившийся караул опохмелял долговцев, но шум мне спать никогда не мешал. Так что я перевернулся на другой бок и спал, пока мне не начал сниться позавчерашний шашлык из кабана. Голод – не тетка. Я вылез из спальника и спустился с надеждой, что у Ганжи что-то осталось из еды после вчерашнего. В баре обнаружился совершенно никакой Леха, сидевший над миской с макаронами.

– Что, не лезет?

– Боюсь, что назад пойдет.

– Не пил бы, раз не умеешь.

– Откажешься, как же…

Ганжи не было. Чего же пожрать-то? На помощь пришел Леха.

– Вон там в коробке лапша в стаканах. Заливай кипятком и ешь.

Я залил кипятком пару порций лапши, вытащил из кармана плоскую фляжку и плеснул в стакан граммов двадцать водки. Поставил стакан перед Лехой.

– На, поправь здоровье.

– Блевану…

– Не вздумай добро переводить. Нос пальцами зажми и пей. Потом сразу заедай.

Леха так и сделал. Через минуту он уже наворачивал свои макароны за обе щеки. Лицо у него на глазах приобретало из синюшной нормальную окраску.

– Вот видишь! Старший сержант плохого не посоветует.

Я тоже проглотил глоток водки, заел лапшой. Жизнь начинала налаживаться.

Там же в баре нас и нашел Лис.

– Вот вы где! Мы уже по громкой связи вас искать собирались. Пошли!

– Выходим?

– Да. Через час все должны быть готовы. Сбор у ворот проходной.

– Голому собраться – подпоясаться. Пошли, Леха. Я только спальник свой подберу.

(Камераден, вы спросите: "Что у тебя только про пьянки-то? Где борьба с мутантами? Где богатство и слава?" Я заранее отвечаю: живых, нормальных людей геройствовать отнюдь не тянет. Понятно, что если Родина велела стать героем, то у нас героем становится любой и в жизни всегда есть место подвигу. Но даже Геракл свои подвиги совершал не подряд. Между ними он ел, спал, бухал кислое древнегреческое вино и делал прочие необходимые вещи. Так же и здесь. Если у сталкера будет выбор: подвиг совершить, или бухнуть, то он конечно пойдет бухать.

Вот так оно и получается.)

…

Забор тянулся метров на двести и выглядел достаточно серьезно. Вернее не забор, а вполне полноценная запретка. Внешний ряд – бетонные столбы с натянутой на них колючей проволокой. Второй – двухметровые бетонные плиты, опять же с колючкой, натянутой сверху. Земля между ними заросла высоченной крапивой и кустами. С одной стороны забор упирался в овраг, на дне которого текла мелкая речка. С другой заканчивался глухой бетонной стеной какого-то здания. За забором виднелась высокая ржавая труба. Солнце только что поднялось над горизонтом и светило нам в спины. День обещал быть жарким. Обходить этот комплекс по высоченной траве и с тяжелыми рюкзаками нам не хотелось нисколько.

Колючку конечно можно было прорезать, в крапиве протоптать тропу, а бетонные плиты просто перелезть, но Мельник сказал, что не хочет оставлять за собой след. Впрочем рядом с тем местом, где забор граничил со стеной, была проходная, к ней мы и потопали не торопясь.

– Черт! Невезуха, – зло сказал Лис.

Наружная дверь проходной была распахнута, но проход между кабин был перекрыт толстой сварной решеткой. Сами окна кабин тоже были зарешечены. Не пройти…

– Что будем делать? Через крышу?

В принципе вариант неплохой. Крыша всего метра три высотой. Двое встают внизу, по ним забирается третий и втаскивает всех остальных. В свое время я нечто подобное отрабатывал со своим отделением не раз и не два.

– Чтобы на нас вся округа пялилась? Нет уж, успеется.

Мельник огляделся и шагнул к неприметной двери, окрашенной под цвет стены. Дверь была заперта на засов, а в его петлях болтался здоровенный висячий замок. Мельник пнул его. Посыпалась ржавчина.

– Так и думал! – он чуть отошел, примерился и из всей силы ударил по засову ногой. Замок грохнулся на пол.

– Проржавело все за столько лет. Замку пофиг, он оцинкованный, а остальное – хлам. Чернуха, – сказал Мельник, с силой потянув дверь на себя.

Заскрипели проржавевшие дверные петли. За дверью оказался темный коридор с несколькими дверями. Мельник кивнул мне:

– Проверь!

Я прошел по коридору, попробовал потянуть за дверные ручки. Заперто. Двери металлические, замки внутренние. Прошел дальше. Коридор заканчивался открытой настежь дверью с надписью "Пост охраны. Ответственный ст. пр. Петренко." и выходил в небольшую комнату. Интересно, где сейчас этот старший прапорщик и жив ли он? В комнате немного фонило. Детектор пощелкивал, но в принципе фон был терпимым. Окна выходили во двор комплекса. Была и дверь, но она оказалась аккуратно заваренной по периметру. Ничего, можно и через окна пролезть, мы не гордые. Еще за одной дверью, тоже открытой настежь, была лестница вниз. Подвал? Потом разберемся…

Я надел респиратор и махнул Мельнику рукой.

– Фонит здесь. На пол не садитесь, – предупредил я остальных.

Все разошлись по комнате. Лис и Мельник разглядывали двор. Метрах примерно в ста было административное здание, а рядом с ним, судя по виду, котельная, из которой и выходила труба.

– Не нравится мне этот дворик, – сказал Лис, – Неохота на него выходить. Случись что – с него и деться некуда будет. Я бы вон из тех окон в одиночку весь двор бы держал. Из укрытий – только вон та бетонная будка посередине.

– Думаешь, засада?

– Да черт его знает… Береженого Бог бережет. Давайте подвал проверим.

Я кивнул и начал спускаться по лестнице вниз. Остановился перед дверью, на которой висела табличка "Убежище". Толкнул ее от себя, она открылась. На пол упал остаток стальной цепи. Ну да, такие двери и делаются так, чтобы открывались от первого пинка. В нос мне ударила волна неописуемой вони. Респиратор от нее не защищал совершенно. Я попятился.

– Назад!!! Уходи оттуда!

Это заорал Леха. "Намек понял!" Я развернулся и побежал по лестнице вверх. В комнате все прижались к стенам. В подвал смотрели стволы автоматов.

– Чего ты заорал? – спросил Лис у Лехи.

– Тухлятиной несет. Сероводород, – ответил тот.

– Ну и что?

– Во-первых: без противогазов задохнемся. Он ядовитый. Во-вторых: если его там много, то он и взорваться может.

– Насчет первого: противогазы у нас есть.

Лис заглянул вниз, но ничего не увидел. За дверью коридор поворачивал.

– Ну и вонища!.. А насчет второго… – он вытащил из кармана коробок охотничьих спичек, зажег одну и бросил вниз. Потом сделал шаг в сторону и прижался к стене. Спичка, брызгая искрами, упала на ступеньки, подкатилась к двери…

Мне показалось, что в окна ударил мощный порыв холодного ветра. Так оно и было. Из помещения как будто высосали разом весь воздух. Раздался громкий свист. БА-БАХ!!! С лестницы вылетело облако пыли, нас вдавило в стены. Пол ощутимо вздрогнул. Лис, прижимаясь к стене, ошарашенно смотрел на нас.

– Ты че творишь, придурок?! – заорал на него Клыков, протиравший глаза от попавшего в них песка.

– Да я…

– А если бы дом рухнул?

– Я же не знал!..

Я рассмеялся, Мельник и Леха тоже.

– Неплохо бабахнуло… Айда по второму разу!

Пол под ногами вздрогнул еще раз, гораздо сильнее. Со стены с грохотом обвалился кусок штукатурки. Из административного здания напротив вылетели все оставшиеся на местах стекла, а с будки во дворе, которую я принял за вентиляционную шахту, сорвало решетку. Ржавую дымовую трубу развернуло по шву. Она рухнула. Но до того из нее как из пушки вылетело вверх человеческое тело и грохнулось во дворе, ближе к нам.

Мы снова рассредоточились у окон. Только Щуплый, как обычно "державший" тыл, выглядывал в коридор, из которого мы пришли.

– По просьбам трудящихся! – сказал Лис.

– Угадал ты насчет засады.

– Он же не из окна вылетел, а из трубы. Может быть это старый трупешник. Проверить надо.

Мельник кивнул.

– Студент, айда! Стоматолог прикрывает.

Мы с Лехой выпрыгнули в окно, пригибаясь, пошли к телу. Я наклонился к трупу. Леха, стоя рядом, настороженно водил стволом автомата.

Нет, покойничек был свеженьким. На сталкера не похож. Хороший броник, защита на коленях, шлем с респиратором. Пистолет на боку в кобуре. На пальцах татуировка: 1975, а на кисти руки синее восходящее солнце. На одном из пальцев выколот воровской перстень, сплошной прямоугольник. "Отсидел срок звонком". Бандит что ли? Откуда же ты к нам залетел, родное сердце?.. И тут краем глаза я заметил блик в одном из окон котельной. Не став гадать, бликует солнце на остатках стекла, или это чей-то расчехленный оптический прицел, я от бедра дал в ту сторону короткую очередь и толкнул Леху в сторону будки. Вылетевшая решетка пришлась как раз кстати.

– Вниз!

Ответная очередь разочарованно срикошетила от бетона. Леха замешкался.

– Лезь вниз!

Я впихнул его в проем и спрыгнул сам. Приземлился на бетонный пол. Сверху грохнул взрыв, у меня второй раз за эти полчаса заложило уши. Вовремя спрыгнули. Угадал я насчет гранаты. По-другому нас из-за будки было не выковырять. Но что сейчас делать? Наверх не вылезешь, подстрелят. Наши нам тоже ничем не помогут. Не штурмовать же им эту котельную через двор.

Влево и вправо уходили два темных коридора.

– Леха, фонарик!

– Сейчас…

Луч уперся в рухнувшую с потолка бетонную плиту.

– Второй коридор!

Леха подсветил. Прямой коридор, в луче фонаря пляшет пыль и вроде бы эту пыль тянет к нам… Да, точно тянет. Сквозняк.

– Идем туда. Свети на пол передо мной. Пистолет наготове. Если что – просто падай.

– Понял.

Сверху донеслось несколько выстрелов. Я, стараясь не шуметь, пошел вперед, выставив перед собой автомат. Пятно лехиного фонарика прыгало метрах в десяти передо мной. Коридор был узкий, как раз пройти одному. Нам попался еще один поперечный коридор, но и он был завален. Мы пошли дальше. Сто шагов, двести… Я считал их, это помогает сосредоточиться. Коридор никуда не сворачивал. По-моему мы уже должны были выйти за пределы комплекса. На двести сорок пятом шаге коридор кончился. Мы вышли в темную комнату. Фонарик выхватил из темноты здоровенный вентилятор высотой с меня и трубу в два обхвата толщиной. Воздуховод…

Голос из темноты:

– Не стреляйте, братья. Мы вас ждали.

Знакомая интонация. Механический, лишенный эмоций голос. "Монолит" вступил в игру.

Монолитовец вывел нас к небольшому кирпичному домику рядом с забором. Забор в этом месте был повален, а через кусты, выросшие в запретной зоне, была проложена аккуратная тропа.

– Мы ждали вас, братья.

То, что вначале показалось мне кучей сухой травы, развернулось, выпрямилось и оказалось человеком в маскировочном костюме.

– Бродяжник! Здорово.

Монолитовец кивнул в ответ и повторил:

– Мы ждали вас, – он посмотрел в сторону перестрелки – Сейчас закончим с теми, кто на вас напал и нужно выходить.

– Куда? – спросил Леха.

Бродяжник не ответил и пригнувшись скользнул вперед. Два его бойца беззвучно двинулись следом за ним. Из окна второго этажа домика высунулся ствол СВД. Прикрыть огнем с фланга? Разумно.

– Леха, давай в укрытие, – сказал я, тоже пригнулся и пошел за Бродяжником. Потом пришлось немного проползти, пока мы не оказались под прикрытием штабеля бетонных канализационных труб. Монолитовцы заняли позиции у концов труб. Бродяжник посмотрел на мой АКСУ, посмотрел мне в глаза и отрицательно помотал головой. Потом опустился на землю, сразу слившись с травой, прополз несколько метров, направил винтовку на здание, в котором засел наш неизвестный противник, оперся ею на кусок бетона и прильнул к прицелу.

Команды не было, но монолитовцы одновременно выскочили из-за укрытий и рванулись к зданию. Оттуда послышался крик, раздалась короткая очередь, но бойцы Бродяжника уже лежали один за толстым упавшим деревом, второй за бетонным кольцом. Бабахнула винтовка. Выглянув из-за трубы я увидел, как из окна в административном здании вывалился автомат. Монолитовцы сделали еще по перебежке и оказались в мертвой зоне. В них никто не стрелял. Один побежал вдоль стены и свернул за угол. Второй подтянулся и полез вверх по пожарной лестнице. Я снова посмотрел на Бродяжника. Он не обращал на меня внимания и не отрывался от прицела. "Выполняй последнюю команду…" Значит остаемся наблюдателями…

…

– Лис, что делаем?

Лис молчал, перезаряжая "Ремингтон". Клыков выглянул из окна, дал очередь наугад. В ответ прилетела такая же почти неприцельная очередь. Щуплый, стоя на одном колене в коридоре, смотрел через окно в сторону противника, потом он расчехлил прицел СВД и поднял ее к плечу.

– Попробуй выманить под выстрел.

Чехов дал еще одну очередь в два патрона, потом еще одну. Ему не отвечали.

– Они знают, что у нас есть снайпер – сказал Лис, успевший сесть и откинуться спиной к стене, – Не подставятся.

– Похоже на то – согласился Шустрый.

Он опустил винтовку, отступил в коридор. Мельник выглянул, прикинул расстояние до котельной, до будки и переполз к Лису и Клыкову.

– Плохо, – сказал он им, – Здесь не пройти, в подвале задохнемся. Придется обходить.

Клыков кивнул.

– Если все уйдем, то нам на хвост сядут. Потом не стряхнем их.

– Точно, – согласился Лис, – А обойти их можно только с той стороны, если вообще можно. Студент не высовывался, сержант?

– Нет, – ответил Клыков – не вижу.

– Значит ушли под землей. Мельник, ты не знаешь, что там?

– Вентиляция. Вон то здание, у которого краешек виден, скорее всего вентиляционный комплекс. Там дальше градирня должна быть, но ее не видно. Еще дальше – промышленная застройка на пару километров. Пройти сложно, но можно.

– То есть если Студент и Стоматолог где-то там выберутся, то ничего особенного им не грозит?

– Нет. Аномалии попадаются, но местность проходима. Мутантов здесь не было, по крайней мере на поверхности.

Лис думал, прикрыв глаза. Клыков дал еще одну очередь в окно. На этот раз ему ответили два ствола. Смачно влепилась в стену срикошетившая от подоконника пуля.

– Перегруппировались, что ли? – процедил сквозь зубы долговец.

– Может быть еще кто-то там после взрывов оклемался?

– Может быть… – протянул Лис.

– В общем так!., – он видимо принял решение – Нас они не ждали. Никто не мог знать, что мы запор на двери собьем, а если бы была засада, то заранее приготовили бы главный вход. Нас вероятно засек их дозор, а на трубе, или внутри ее была огневая точка. Потом я подорвал подвал, их снайпер погиб. Вот он, как раз и валяется рядом с будкой. Поэтому по нам и по Студенту садили только из автоматов. Штурмовать нет смысла ни им, ни нам. Щуплому снизу вверх стрелять будет не с руки, а их слепит солнце. Клыков и Щуплый остаются, время от времени тревожат их. Попробуйте подстрелить кого-нибудь. Мы с Мельником попробуем пройти вдоль забора. Есть возражения?

Все переглянулись. Щуплый кивнул, перевернул стоявший в углу стол на бок и задвинул его в коридор. Получилась опора для винтовки. Клыков выпустил еще одну беспокоящую очередь. В ответ не стреляли. Лис и Мельник поднялись и один за другим вышли в коридор, который и привел их сюда.

…

Я полулежал, опираясь на трубы. Бродяжник в своем комбинезоне был неотличим от травяной кочки. Со стороны проходной время от времени постреливали, но кто – отсюда было не разобрать. Монолитовцы скрылись из вида. Один – за углом здания, другой – на крыше. Тягостное, тоскливое ожидание было довольно долгим и прервалось внезапно. Внутри здания раздались выстрелы. Кто-то бил длинными очередями, потом автомат умолк. Кончились патроны? Грохнул взрыв, еще один. Снова все стихло. Я посмотрел на Бродяжника, он по-прежнему не шевелился и не отрывался от прицела. От домика пригнувшись подбежал еще один монолитовец. Знакомый.

– Балу… – я приветствовал его взмахом руки.

Он кивнул, присел за трубами. Ладно, опять ждем…

…

– Еще пострелять? – спросил Клыков.

– Давай.

Щуплый снова посмотрел в прицел. Глаза устали от постоянного напряжения. "Возраст уже не тот, чтобы в "Зарницу" играть" – подумал он. В окне напротив что-то мелькнуло. Щуплый плавно переместил ствол, но выстрелить не успел. Тень исчезла.

– Что там?

– Не знаю. Пробежал кто-то.

– Пошуметь?

– Погоди пока. Может быть вылезет.

Щуплый продолжал вести прицелом по окнам второго этажа. Нет, ничего. Солнце было расположено удачно, подсвечивая внутреннее пространство комнат. Ушли они что ли? Клыков выставил автомат, снова дал пару коротких очередей. Щуплый видел, как пули выбили куски бетона из стены между первым и вторым этажами. На стрельбу никто не ответил. Он отодвинулся от прицела, поморгал глазами, чтобы отдохнули.

– Может они ушли уже?

– Может и ушли. Ты спокойней, не мандражируй, – Щуплый снял палец с курка, несколько раз сжал и разжал кулак, – Задача поставлена, выполняем ее. А если ушли, то Лису попадутся.

– Кто еще кому попадется…

– Не сомневайся. Ты видел, как этот Мельник стреляет?

– Нет.

– А я видел. Из ТТ он при мне бандита бегущего в башку завалил, с тридцати метров.

– Случайно?

– Не скажи… Я как раз в прицел смотрел. Он пистолет выдернул, затвор передернул, сделал один выстрел и больше в ту сторону уже и не смотрел. Уверен был, что попал.

– Ого!

– Вот тебе и ого! Кто на него нарвется – тому я не завидую.

– А с виду – пиджак.

– Я тоже так думал. Позавчера бухали – Комми тоже его внимательно слушал.

Щуплый снова приник к прицелу.

В здании раздалась длинная очередь. В прицел были видны вспышки внутри темного коридора. Щуплый привычно прикинул поправки, повел стволом, но никто под его выстрел не полез. Стрельба прекратилась, взорвались две гранаты. Все снова стихло.

– Кто-то наших клиентов положил, – сказал Щуплый, снова оторвавшись от прицела и сняв палец с курка.

– Уверен?

– Нутром чую. Положили и ушли.

– Что делаем?

Высовываться Щуплому не хотелось, но и сидеть тут – что толку? Досидим до темноты, а тем временем тебя же и обойдут сзади. Причем неизвестно кто.

– Рискнешь пробежку к будке?

– Можно.

Клыков перезарядил автомат, переместился к противоположной от окна стене.

– Прикрываешь?

– Готов!

Клыков рванулся вперед, головой вперед прыгнул в окно, перекатился, приземлившись на выставленные руки с оружием, рванулся к будке. В него не стреляли. Клыков выглянул из-за будки, имитируя бросок, но выпрыгнул в другую сторону. То и дело меняя направление, зигзагами пересек двор, оказался в мертвой зоне. Щуплый внутренне напрягся. Если сейчас кто-то попробует бросить гранату, то промазать по нему никак нельзя. Но все было тихо. Клыков подтянулся, запрыгнул в окно первого этажа, скрылся.

Через полчаса, которые Щуплому показались неделей, он появился в том же окне, выпрыгнул и уже не торопясь вернулся. По дороге осмотрел труп у будки.

– Четыре холодных. Оружие собрано. Чисто сделано.

– Кто они?

– Без понятия. Ни документов, ни жетонов. Ничего. Одеты одинаково, броники гражданского варианта, тоже одинаковые. Наемники какие-то. Вон тот, что поближе, сидел, но скорее всего недолго.

– В Зону в последнее время всякая шваль зачастила.

Щуплый снова перевернул стол, уселся на него.

– Перекурим? – спросил он.

– Пять лет назад бросил.

– Да ты че?.. Герой. Тогда я тоже не буду, чтобы тебя не смущать. Итак, что мы имеем? – Щуплый поболтал ногами, – Путь свободен. Ждем ребят и идем за Студентом и Стоматологом.

– Оптимально. Не пожрать ли нам пока?

– Фонит здесь. На тот вход надо уйти.

– Согласен. Берем стол?

Они подняли стол, перетащили его в чистую комнату проходной, закрыли и подперли обе двери.

Ждать им пришлось долго…

…

Штурмовики один за другим выпрыгнули из ближайшего к стене окна. Перебежали площадь и оказались рядом с нами. Один коротко доложил Бродяжнику:

– Там было трое. Сделали их. В подвале и в переходе от него еще семь трупов. Погибли во время взрывов. Мы собрали оружие, сложили в тайник под лестницей. У них было это… – он передал Бродяжнику два свинцовых контейнера.

Бродяжник скрутил крышки, заглянул внутрь контейнеров, потом передал их мне. В одном лежал, судя по виду, кусок жвачки. Довольно большой кусок, с фалангу большого пальца. В другом переливалась всеми цветами радуги маленькая бусина.

– "Слизняк" и "душа" – сказал Бродяжник, отдавая мне контейнеры и крышки – "Слизняк" крупный. Ваш трофей. Как вы взорвали их подвал?

– Когда зашли, полезли в подвал с той стороны. Завоняло чем-то, Леха заорал что-то насчет сероводорода. Мы отошли, Лис кинул спичку и там грохнуло.

– Вы у них почти весь отряд снесли этой спичкой. Мы давно за ними следили. Ждали, когда они покинут это место. Но когда вы их взорвали, решили атаковать.

Бродяжник осмотрелся и добавил:

– Уходим, братья. Нам пора.

– Куда пора? – спросил я.

– Я не знаю, как это назвать. Но ты сам должен знать, куда.

"Темный коридор, снившийся мне во сне, статуи, красное сияние, разлетающаяся между стенами каменная шрапнель… Ожидание…"

– Да, знаю. Идемте. Где там Леха окопался?

Я взглянул в сторону здания, за которым остался наш отряд, с которым мы сюда пришли. С ними Мельник, он разберется, что делать. Не пропадут.

…

– Ладно, спать пора, – Щуплый потянулся и зевнул, – После сытного обеда, или в нашем случае ужина…

– Куда Мельник и Лис делись?

Клыков последние три часа не находил себе места. Ходил по комнате, выглядывал в окно, несколько раз выходил наружу, осматриваться.

– Вопрос риторический. Ждем. Стрельбы в том направлении не было, а чтобы Мельника взяли без стрельбы – я не верю. Поэтому ждем.

– Сколько ждать-то?

– Пока до утра. Там подумаем.

Щуплый приподнялся, вытащил из кармана коробок спичек, достал две. Обломал одну и зажал спички в кулаке.

– Давай-ка решим, кто первый караулить будет. Тяни.

Долговец подошел, потянул.

– Длинная.

– Значит ты вторую половину ночи стоишь. Щуплый поднялся, перехватил поудобнее винтовку, подошел к окну.

– Ложись отдыхать.

– Таааак!..

До Клыкова дошло, что Щуплый обманул его, не объявив заранее, на какую спичку кто дежурит.

– Что "таааак"? Не служил что ли? Старший на пост встает первым, а я постарше тебя буду. А то, что наколол тебя – внимательней будешь. Ложись, спи. Тебе сейчас успокоиться надо.

Щуплый встал в простенок между окнами, откуда просматривалась площадка перед дверью. Привалился к стене, направил винтовку в сторону окна. Клыков расстелил у стены спальник.

– Кидай мой сверху, мягче будет.

Клыков кивнул, постелил поверх своего спальный мешок Щуплого. Через несколько минут он уже негромко похрапывал. Щуплый стоял не шевелясь и смотрел в окно на заходящее в облака солнце.

Утром Щуплого разбудил запах готовящейся гречневой каши. Он несколько минут лежал, не спеша окончательно просыпаться. Потом открыл глаза.

– Гречка?

– Ага, – ответил Клыков.

– На бульоне?

– Ага.

– Не балуют вас в "Долге". Возьми у меня в рюкзаке банку тушенки, вывали в котелок. Пахнет вкусно, но пусть будет с мясом.

– Химия улучшает жизнь!

Клыков залез в рюкзак, вытащил банку "Китайской стены".

– Ух ты! Раритет…

– Открывай. Химия – химией… Хотя вчера она нам действительно жизнь облегчила.

– Когда Лис подвал подорвал?

– Да, об этом, – Щуплый выглянул в окно, осмотрелся, – Стоматолог вовремя слово сказал.

– Кстати, они-то где?

– Стоматолог и Студент? Откуда мне знать? Сейчас поедим и поразмыслим на тему "куда все подевались". А ты что-то предлагаешь?

– Да, – Клыков разложил кашу с тушонкой из котелка по тарелкам, – Нужно спуститься в будку, куда они спрыгнули. Если там проход – пройдем по нему и посмотрим, где вышли.

Щуплый молча ел кашу, раздумывал.

– Так что? – Клыкову не терпелось.

– Куда торопишься? На шиле сидишь, что ли? Хорошо… Почему они не вышли сюда, когда перестрелка окончилась?

– Не знаю.

– Я тоже. Но в то, что это они положили наемников, верится мало. Студент неплох, а вот Стоматолог… Зубы дергает, но в Красную Армию не пригоден. Это кто-то другой. А если другой, то наших "зеленых" либо повязали без шума, либо они сами с ними ушли. Все правильно?

– Пока вроде да. Ты прямо этот… Шерлок Холмс.

– Тогда слушайте дальше, Ватсон… Если они столкнулись с врагами, то из них должны были выбить, где мы и сколько нас. А к нам гости не заходили. Значит там их друзья и они с этими друзьями ушли сами.

Щуплый за разговором продолжал есть кашу.

– …а кто у них друзья?

– Известно кто. Мельник этот с монолитовцами вась-вась. Я ему конечно по гроб жизни обязан и это его дело, но все равно не по себе как-то.

– Согласен. Монолитовцы как раз этих наемников вполне могли шпалами положить. Укладывается в картину, примем версию. Тогда если они ушли с монолитовцами сами, то мы их не догоним, даже пробовать не стоит. Значит наша цель – Лис и Мельник. Там еще каши нет?

– Вся.

– Жаль… – Щуплый облизал ложку и взял с плитки второй котелок, в котором уже заварился чай. Налил себе полкружки, стараясь не захватывать заварку. Спросил долговца:

– Есть идеи, что с ними?

– Тоже "Монолит"?

– Маловероятно. Лис бы вернулся, даже если бы Мельник с ними ушел.

– Тогда аномалия?

– Вот это вполне может быть. Рыжий лес рядом. Что угодно может на пути оказаться, в том числе и "портал".

– Ни разу не видел.

– Я тоже. Поэтому по их следам я идти очень не хочу. Хотя и говорят, что "портал" открывается только над твердой поверхностью, но куда он выкинет – только черти знают. Если их унесло "порталом", то искать…

– Есть идея.

– Излагай, – Щуплый допил чай, налил еще порцию.

– Рыжий лес рядом, значит рядом человек, который наверняка может помочь.

– Лесник?

– Он самый.

– Его заимку кто попало не найдет.

– Но мы же не кто попало. Кроме того посмотри вон в ту сторону, – Клыков показал в окно.

Щуплый выглянул.

– Ну и что?

– Вон туда смотри, за речку. Видишь железную дорогу?

– Насыпь вижу.

– Идет в сторону Агропрома. По ней к заимке и выйдем.

– Не пойдет, – Щуплый отошел от окна, сел на спальник, – Вдоль железки аномалий всегда как говна за баней. Там нас и найдут.

– Но ведь жизнь-то облегчает не только химия, но и физика. Верно? Зато там мутантов нет!

Клыков подошел к своему рюкзаку, наклонился над ним. Щуплый заинтересованно наблюдал за ним, потягивая чай…

…

– Что это, Мельник? Что за туман?

– Не знаю.

Со всех сторон их окружало белое марево. Лис вертелся из стороны в сторону, держа дробовик наготове. Мельник просто поворачивал головы. Потом он вытянул руку вперед, посмотрел на пальцы.

– Это вообще не туман. И не дым тоже. С виду плотный, но его незаметно.

– Был бы дым – мы бы уже задохнулись, – сказал Лис – Слушай, я давным-давно книжку читал. Там  город какой-то накрыло густым таким туманом, а в тумане жили какие-то твари со щупальцами. И они за людьми начали охотиться.

– Типун тебе на язык!

Мельник порылся в кармане, вытащил гайку, бросил вперед. Гайка канула в туман метрах в трех от него.

– На три шага видно все. Дальше – ничего. Мысли есть?

– Аномалия какая-то.

– Не поспоришь.

Мельник подбросил вторую гайку вертикально вверх. Так же, как и первая, гайка скрылась в мареве. Назад возвращаться она не спешила. Прошло секунд десять.

– Ну и где она? Эй, мужик! – Лис негромко свистнул – Отдай гаечку.

Гайка упала, чуть не попав Мельнику по голове. Тот ловко поймал ее в воздухе.

– Уважают тебя, сразу вернули, – сталкер сунул гайку в карман, – Ну вот тебе и ответ.

– Я заинтригован.

– "Пузырь" это. Я такой уже видел. Одно время над железнодорожной веткой рядом с Кордоном такая штука висела. В ясную погоду не видно, но под дождем она искрилась. Тоже снизу гаечку кинешь – она из виду пропадает, а потом возвращается, но с задержкой. А если кинуть сбоку – не возвращалась вообще. Лично соваться внутрь конечно не стал никто. Никому она не мешала, висела в трех метрах над землей. Потом вообще исчезла.

Лис помолчал, переваривая информацию. Мельник тоже о чем-то думал. Потом он присел, потрогал траву под ногами.

– Холодная.

– И что?

– Ничего. Так, к слову. И роса на ней.

– Время к полудню. Какая роса? – Лис тоже наклонился, провел рукой по траве. Рука стала мокрой, – Точно, роса. Как так?

– Говорят, что "пузырь" не только с пространством шутки шутит, но и со временем. Может быть там, где мы стоим, сейчас ночь?

– А светло тогда почему?

– Без понятия. Давай попробуем десять шагов назад. Видишь, как я стою? Вставай рядом и пятимся.

…

Клыков вытащил из рюкзака пластиковый ящик. Пошаманил с кодовым замком. Откинул защелки, открыл крышку. Щуплый вытянул шею и заглянул внутрь. В ящике лежали два смартфона и что-то вроде защитных очков, только с черными стеклами. Долговец вставил смартфоны в гнезда в очках, передвинул тумблер, взял из ящика… Щуплый сначала подумал, что это пульт от телевизора, но вещица оказалась джойстиком от игровой приставки. Клыков нажал несколько клавиш на нем, подождал, нажал еще несколько.

– Сейчас настроится… Готово.

Он стянул очки с головы, протянул их Щуплому.

– Надень, попробуй. И в окно глянь в сторону речки.

Щуплый повертел очки в руках, оттянул резинку, надел.

– Ха! Ловко. Это типа бинокля?

Смартфоны, расположенные напротив каждого глаза, давали стереоскопическое изображение. Щуплому вначале показалось, что он глядит в бинокль с широкой базой, но очень маленьким приближением. Он повернул голову. Предметы в комнате забавно поплыли. Вытянул руку, посмотрел на нее. Пальцы казались раза в три длиннее, чем они были на самом деле.

– Ты на речку глянь.

Щуплый, оглядываясь по сторонам, медленно подошел к окну.

– Ну и что? Ага, понял. Вон там, на берегу "трамплин". Эта штука видит аномалии?

– Не только их. Еще зоны с высокой температурой, или зараженные нуклидами. И трехмерную картинку дает.

– О как! Любой сталкер за такую руку себе отгрызет.

– Называется: "Омега". Прототип детектора взяли в прошлом году у наемников на Янове. Как раз тогда погиб Локи. В его группе все были или ранены, или убиты, наемников добили наши. Раненых мы вынесли, а прототип переправили на Агропром. Чеха держали в курсе работы. Испытания пока не закончены, но скоро такие будут и у "Свободы".

– Кулибины…

Щуплый вышел, осмотрелся вокруг. Потом вернулся в комнату, взял винтовку, попробовал посмотреть в прицел.

– Нет, не получается. Значит с этим ты думаешь пройти по железке?

– Да.

– Ну шанс есть. Давай попробуем. Только сначала пройдем вдоль забора, где должны были Лис и Мельник пробежать. Кстати! Он у тебя на батарейках? Они есть?

– Да, запас. На пару суток работы должно хватить.

– Зер гуд, собираемся.

Щуплый отдал прибор долговцу, поднял рюкзаки Лиса и Мельника, бросил в угол и задвинул столом. Сказал:

– Вот так! Если вернутся – заметят, что стол не на месте.

Клыков тем временем смотал спальник. навьючил на себя рюкзак, надел на голову детектор, взял автомат. Щуплый тоже собрался, надел шлем.

– Выходим?

– Да. Сначала налево, вдоль забора. Потом возвращаемся и к железке. Переться через промзону мне неохота. Подвал мы конечно поджарили, но и из других подвалов мутантов наверняка выкурили. Давай, смотри. Я прикрываю.

Изрядно потрескавшаяся и заросшая травой асфальтированная дорога шла от проходной на запад. Пройдя по ней метров двести вдоль бетонной стены, а потом вдоль забора, Клыков резко остановился.

– Впереди что-то есть. Выглядит, как серая полоса на траве. Начинается от забора, идет вон туда, по кругу.

– Гайку брось, – посоветовал Щуплый.

Гайка полетела вперед и исчезла.

– Ты "портал" видел когда-нибудь?

– Нет. А ты?

– Аналогично. Будем считать, что это он и есть. И видишь его только ты, через детектор. Я вообще ничего не замечал, пока гайка не пропала из виду.

– Большой, зараза. Вот в него наши и влетели. Интересно, куда их закинуло.

– Узнаем, – Щуплый поднял винтовку, глянул в прицел, но разумеется не разглядел аномалию-ловушку, – Пошли к железке. Чем быстрее Лесника найдем, тем лучше.

Клыков кивнул, развернулся и они быстрым шагом двинулись обратно к проходной.

(Щуплый ошибся. Это на самом деле не "портал", а "пузырь". Принципиально другая аномалия. Впрочем внешне они похожи и по действию тоже.)

День уже клонился к вечеру, когда они вышли по железнодорожному полотну к знакомому кирпичному домику. Хозяин домика обнаружился здесь же. Сидел на скамейке и улыбаясь разглядывал гостей. Рядом с ним лежал ППШ, который ему оставили после прошлого визита.

– Здорово, папаша! – крикнул издали Щуплый, – Опять мы к тебе за помощью.

– И тебе поздорову…

Лесник кивнул головой подошедшим ближе сталкерам. Внимательно посмотрел на детектор, который Клыков снял с головы и держал в руках, но спрашивать ничего не стал.

– У нас тут беда…

– Знаю, что беда. Зону трясет. Что вы там учудили?

Щуплый и Клыков перебивая друг друга начали рассказывать. Когда рассказ дошел до описания "портала", Лесник махнул рукой.

– Достаточно! Вляпался, балбес… Не сидится ему. Ведь сколько раз говорилось ему, что он здесь не просто так? Нет, все ищет себе приключений на срандель. Вот и нашел.

Клыков спросил:

– Где они теперь?

– А мне откуда знать, где? – Лесник вздохнул, – Мельник решил с судьбой поиграть. Теперь как знать, куда зары по доске укатятся?

– Мы думали… – протянул Щуплый…

– Что колдун поможет?

– Ну мы… Типа того.

Лесник снова вздохнул. Потом вытащил из кармана трубку и кисет, насыпал табак, прикурил. Сталкеры ждали.

– Такое дело ребята, что жизнь-то предсказывать не получается. Ни у кого. Со смертью проще. Вот ты например – он ткнул пальцем в Щуплого – умрешь на берегу большой реки.

Щуплый переглянулся с Клыковым. Переспросил:

– Днепра что ли?

– Пожалуй что побольше Днепра – подумав ответил Лесник.

– А я? – спросил Клыков.

– А причиной твоей смерти станет твой старый друг.

– Вот те раз! А если таких нет?

– Нет, так будут.

– А когда?

– Это уже жизнь решит. Это тебе не книжка, странички не перелистаешь, в конец не заглянешь. Сколько страниц – тоже тебе никто не скажет. Зары катятся, их задевают все, кому не лень и как они лягут, что на них выпадет? Кому шестерка, кому и кол… Вот и Мельник кинул их, не подумав…

Лесник замолчал, тихо потягивая дым из трубки. Сталкеры тоже молчали. Потом Лесник заговорил снова:

– Где сейчас ваши я не знаю. Ни те, ни эти. Они на руках у судьбы.

– Значит зря шли.

– Я этого не сказал. Можно и судьбу под локоть подтолкнуть. Бывает, что получается. У смелых получается чаще, а вы не трусы и видели многое.

Лесник вдруг поднял глаза, поймал взгляд Щуплого. Подержал, отпустил. Снова отвел глаза. Продолжил:

– Да, многое… Но может и так оказаться, что будет только хуже. Вы сейчас можете спокойно вернуться по домам. Не играть. И без вас обойдутся, вы пока не в игре. Или можете сделать ставку. Выиграть, проиграть, или при своих остаться. Что скажете?

Сталкеры молчали.

– Хотя чего я спрашиваю? И так ясно все. Ты! – Лесник ткнул пальцем в Клыкова – Одевай свою игрушку. Надел? Смотришь? Вон туда посмотри, под угол дома.

Долговец повертел головой, сделал несколько шагов, опустился на одно колено, раздвинул густую траву.

– Вижу. Что с ним делать?

– Бери и иди, куда поведет.

– Что там? – спросил Щуплый.

– На, посмотри! – Клыков передал ему детектор.

Щуплый надел прибор. В траве переливался оттенками зеленого неизвестный ему артефакт. Казалось, что из него высовываются и снова втягиваются внутрь яркие, тонкие иголочки света.

– Что это?

– Какая тебе разница, как называется? – спросил Лесник, выбивая трубку – "Компас" это. Редкая штука и если появляется рядом с тобой, то либо ты его берешь и тогда он ведет тебя туда, где ты должен быть, либо не берешь и идешь своим путем.

Щуплый снял детектор. Теперь он и без него видел артефакт.

– А есть разница, кто из нас возьмет? – спросил он Лесника. Тот усмехнулся.

– Ну вот… Первый умный вопрос за все время. Для вас разницы нет.

Когда гости ушли, Лесник положил трубку обратно в карман и о чем-то задумался. Из дома вышел крупный серый кот, начал тереться о ноги, потом запрыгнул на колени, замурлыкал.

– Что скажешь, Васька? Влип твой бывший хозяин, который тебя мне подарил. Как теперь и вылезать-то будет, дурная голова?..

Кот продолжал мурлыкать и тереться об руки. Лесник погладил его по спине.

– Думаешь, что всегда выбирался и сейчас выберется? Ну посмотрим… Посмотрим…

…

Рыжий лес по сторонам железнодорожной ветки казался самым обычным. Деревья никакие не рыжие, а зеленые, без признаков уродливых мутаций. Разве что между деревьев иногда заметно было мерцание шокеров. Колея тоже изрядно заросла мелким кустарником, кое-как укоренившемся в гравии.

– Клещей нахватаемся, – сказал Щуплый.

Клыков не ответил. Он шел рядом с насыпью, вертя головой, на которой был надет шлем с детектором.

– Как там твой "компас"?

– Никак пока. Холодный только, – Ответил сержант.

– Не тянет никуда?

– Тянет. Водки выпить и пивом полирнуть.

– Неплохо бы.

Клыков поднял руку, в кулаке которой сжимал артефакт, слегка раздвинул пальцы. В следующий миг мир вокруг изменился.

– К бою!

Выкрикнув это, Щуплый упал на одно колено, вскинул винтовку и почти не целясь выстрелил. Ему ответили автоматные очереди.

– В укрытие! Вон те ящики!

Клыков, успевший залечь, перебежал за металлическую будку с кирпичным основанием, снова залег. Рядом с ним тяжело дыша освобождался от лямок рюкзака Щуплый.

– Вляпались.

– Кто там был?

– Вояки, – Щуплый лихорадочно проверял прицел, – В форме и вроде даже со знаками различия.

– Попал в кого-нибудь?

– Вроде нет. Они тоже не пальцем деланные. Заметили нас и шарахнулись. Сейчас наверное решают, что делать.

Клыков тем временем успел осмотреться и слегка присвистнул. Щуплый, закончив возиться с винтовкой, тоже оглянулся.

– Опочки!

– Не то слово. Вот она, жопа, родная и безразмерная.

В двух сотнях метров от них высилась громада саркофага четвертого энергоблока Чернобыльской атомной станции.

Клыков раздумывал недолго.

– Смотри! Вон там ворота открытые видишь?

– Да.

– Надо до них добежать. Стена бетонная, из пушки не прошибешь. Из окон можно держать подходы. Ну а там внутри осмотримся и решим, куда дальше. Укроемся в энергоблоке и хрен нас вояки выковыряют.

– Там радиации наверное немерянно. Нахватаемся.

– Детектор покажет уровень и загрязненные места. Но лучше уж от антирада потом отходить, чем от пули дырку заколупывать.

Щуплый кивнул.

– Ладно, давай. Я прикрою. Добежишь – дай один выстрел, если все чисто.

– Понял.

Клыков поднялся и побежал, держась под прикрытием ящиков. Щуплый только сейчас обратил внимание на то, что на ящиках было написано. "Ацетилен" и "Кислород". Он прикинул, что баллоны внутри наверняка не проржавели, раз уж ящик целый и продырявить их автоматной пулей вряд ли получится. Бронебойная нужна. А вот гранатой… Даже если кислородные баллоны за это время опустели, то в ацетиленовых-то пропитанный ацетоном уголь. Свободовец усмехнулся и вытащил из кармана рюкзака Ф-1 и моток изоленты. Выглянул в щель между ящиками. Военные штурмовать его не торопились, их вообще не было видно. Обходят что ли? Ну их ждет сюрприз…

Он как раз заканчивал приматывать консервную банку к ржавому уголку, когда сзади от энергоблока хлопнул одиночный автоматный выстрел.

…

У них ничего не получалось. Как ни пытался Мельник менять направление и скорость – аномалия не отпускала. Мертвая тишина, белый туман вокруг, трава под ногами. Иногда вместо травы они попадали на фонивший радиацией асфальт, иногда на прелые листья. В последний раз они оказались на песке, смахивающем на речной, но туман, в котором крик глох без всякого эха, оставался на своем месте, окружая их белой стеной.

– Передохнем, – Мельник устало опустился на песок.

Лис уселся рядом.

– Давай подобьем бабки.

– Давай, – Хмуро отозвался свободовец.

– Вляпались конкретно. Воды – что есть во флягах. Пожрать – у меня пачка печенья.

– У меня вообще ничего.

– Все равно долго не протянем. Варианты: продолжать метаться, или сидеть ровно и ждать, что изменится.

– Метаться смысла нет. Как знать, куда нас утащит в следующий раз? Может вместо песка в воду бултыхнемся.

– Согласен, – Мельник вытянул из кармана пачку сигарет, – Будешь?

– Нет.

Сталкер закурил, убрал пачку.

– Но сидеть на месте тоже не годится. Есть подозрение, что ничего не высидим, кроме геморроя. Рацию ты оставил в рюкзаке?

– Ага.

– А ничего мелкого по части радиосвязи с собой не прихватил?

Лис помотал головой. Он закинул дробовик за спину, тоже присел на песчаный холмик и облокотился на колени. Потом, вспомнив про что-то, сунул руку за отворот куртки и вытащил оттуда картонную трубку.

– Вот что есть.

– Сигнальная ракета?

– Она самая.

– Польза проблематична, – Мельник не торопясь затянулся, – Давай прикинем. Песок вот этот тебе не знаком?

Лис зачерпнул горсть песка, пересыпал между пальцами.

– Познакомься, Песок, это – Мельник. Мельник, это Песок. Давай, спроси у него, откуда он.

Мельник усмехнулся.

– Только про Бармаглота не начинай, – Он докурил, бросил окурок и зарыл его в песок носком ботинка, – Давай пробовать дальше. Просто идем вперед, никуда не сворачивая. Ищем знакомые места.

Лис кивнул, поднялся, перехватил дробовик поудобнее. Из-за тумана донесся хлопок выстрела.

– Слышал?

Мельник тоже вскочил, вертя головой в стороны.

– По-моему оттуда! – он ткнул в туман пальцем.

– Айда туда!

Они рванулись, как будто сдавая норматив по стометровке, вломились в туман, но вместо того, чтобы как в прошлый раз перенести их в другое место, туман вдруг рассеялся.

Лис с трудом остановился на краю покрытой рубероидом крыши. Посмотрел вниз. Метров десять-двенадцать. Упасть было бы неприятно. Он оглянулся на Мельника.

– Эй! Что с тобой?

Мельник был ошарашен. Взгляд метался по сторонам, как будто он пытаясь в одну секунду запомнить окружающий его мир.

– Мельник!

Никакой реакции. Лис подошел и поводил у него раскрытой ладонью перед лицом.

– Очнись!

– Что?

– Приди в себя уже. Что тебя так напугало?

– А ты посмотри, куда нас вынесло.

Лис оглянулся, потом поднял голову. Прямо над ним в небо уходила толстая, полосатая труба Чернобыльской АЭС.

– "Он встал под дерево и ждет. И вот граахнул гром…"

Раздались выстрелы. Потом грохнул взрыв и на промплощадке перед ними расцвел огненный цветок.

…

Щуплый закончил с ловушкой, положил в консервную банку гранату с выдернутой чекой, подхватил рюкзак и побежал, повторяя путь долговца. Почти сразу же выяснилось, что выжидал он слишком долго. Военные все-таки пришли к какому-то решению. Сухо простучала короткая автоматная очередь, потом еще одна. Пули молотили по кирпичам фундамента, дробя их в крошево. Некоторые посвистывали над головой бегущего человека.

"Будка загораживает… Не попадут, да и далеко… Прикрывают, сейчас подбегут перебежками… А вот это уже серьезнее!"

Резкий свист пули и догнавший ее хлопок винтовочного выстрела.

"Вот чего они ждали – снайпер выходил на позицию… Целится сейчас… Двадцать два… Прыжок в сторону. Разочарованный свист пули… Рядом… Далековато ему… Двадцать два… Скидка! Опять промазал… Должны уже добежать до будки…"

Щуплый бросил рюкзак, снова отпрыгнул в сторону, сбивая снайперу прицел и вскинул к плечу СВД. Сто метров – детская задачка. Выстрел! Над будкой взлетело облако ржавой пыли и сбитая пулей консервная банка с гранатой внутри улетела прямо внутрь будки с баллонами. Граната выпала.

– Вот ты где!

Снайпер был метра в четырехстах, на крыше небольшого кирпичного здания. Камуфляж формы выделялся на черной крыше.

"Понятно, почему Клыкова не видно в окне. Тоже значит заметил, молодец. Делаем ноги дальше."

В этот момент Ф-1, а следом за нею и будка с баллонами, взорвались. Ослепительная вспышка, сменившаяся коптящим пламенем, отгородила Щуплого от бегущих к будке военных.

– Всем спасибо, все свободны! – крикнул он, ухмыльнулся и, подхватив одной рукой свой рюкзак, а второй винтовку, он уже не особенно торопясь побежал к воротам.

…

– Это Щуплый бежит! – Лис обернулся к Мельнику – Как выбираться отсюда? Лестница есть?

Мельник уже пришел в себя.

– Пожарная – вон там. Но пока спускаемся – будем мишенями. Вон там за осью был выход вентиляции.

– Давай, пошли. Мы тут как на ладони.

Решетка размерами метр на метр оказалась там, где и ожидалось. Мельник выдернул два болта без гаек, висевших вместо замков, потянул створки на себя и… они остались у него в руках.

– Ну так даже легче!

За створками снизу вверх проходил бетонный короб шахты. Мельник заглянул в него и быстро полез вниз по вмурованной в бетон лестнице. Лис последовал за ним. Спустившись на пару метров они оказались перед крышкой закрытого на замок люка. Висячий замок здесь оказался в целости и сохранности, да еще и висел с другой стороны. Мельник отступил в сторону и без слов показал на люк Лису. Тот понял.

– Отвернись.

Дробовик оглушительно бабахнул в замкнутом пространстве. Одну петлю снесло напрочь, вторая вместе с замком повисла на одной заклепке. Лис пинком распахнул створки.

– Венткамера, воздухозабор, – Сказал Мельник, – Дурацкая планировка. Ее не использовали почти никогда, потому что этот люк постоянно воздухом открывало и воздух с насосной начинало гонять по кругу. Только зимой, в морозы сильные.

Снаружи снова раздались автоматные очереди, прекрасно слышимые через занимавшую всю стену комнаты решетку. Мельник прошел через комнату, толкнул небольшую стальную дверь. Та открылась.

…

Очередь справа раздалась тогда, когда Щуплый этого совершенно не ждал. Автоматчик бил короткими очередями, меньше чем с двухсот метров, с идущей к градирне эстакады. Пристрелочная выбила столбики пыли из асфальта. Вторая прошла выше. Уже бросивший рюкзак и изо всех сил набирающий скорость свободовец отчетливо понял, что следующая попадет. Так и случилось.

Пуля как молотком ударила по ребрам. Дыхание перехватило, бок сразу онемел. Щуплого развернуло. Он сумел не упасть, устоял на ногах, снова набрал скорость чувствуя, как по боку начинает стекать кровь. Даже не уронил оружие. Клыков, высунувшись по пояс из окна, бил в сторону эстакады, пытаясь сбить стрелку прицел.

"Не добежать… Приехал, значит… Какая же это большая река? Наврал Лесник, су…"

Пуля сбила с Щуплого каску и он кубарем вкатился в ворота, пятная пол кровью.

Клыков оттащил тело из проема ворот, вытер испачканные руки о ботинки, огляделся. Это называется: попал, как мышь. В помещении была всего одна дверь. Стальная, с кодовым замком. Выглядела она совершенно несокрушимой и была заперта. Сейчас прижмут огнем, подползет кто-нибудь в мертвой зоне и закинет пару гранат. Как бы подтверждая его мысли, в проем ворот влетела пуля и ударилась о заднюю стену, выбив облачко бетонной пыли.

…

С берега в воду уходила толстенная, почти в человеческий рост, труба. Как и положено, ее толстым слоем покрывала ржавчина, но несмотря на это металл выглядел еще прочным.

– Нам в воду лезть что ли? – спросил я.

Бродяжник молча покачал головой и сбросил рюкзак рядом с трубой. Привал значит. Два монолитовца, как и на двух предыдущих привалах, разошлись в стороны. Один залег в густой траве на пригорке, другой расположился рядом с трубой, там, где рядом с ней стоял древний трактор. Я оценил выбор позиции, как весьма удачный. С одной стороны нас прикрывала роща, из которой мы только что вышли. С другой – та же труба, причем если залезть на трактор, из-за нее можно стрелять, как из-за бруствера. Наблюдателю на пригорке видно все поле до самой АЭС и часть канала вокруг нее. С озера прикрывает разросшийся ивняк. Удачное место.

Балу уже успел поставить на огонь котелок. Леха сидел на траве, устало вытянув ноги. Бродяжник в своем камуфляже был похож на кучу сухой травы. Вдалеке высилась градирня, за которой виднелась полосатая труба АЭС. Я снял с плеча автомат, поставил его к трубе и сел рядом с Бродяжником, опершись спиной на бетонную опору. Посмотрел в сторону градирни.

– Чувствуешь это? – подал голос Леха.

– Что?

– Ожидание.

– Да.

Нас ждали на станции. Кто? По пути я несколько раз заговаривал на эту тему с Бродяжником, но тот отмалчивался. Потом я перестал спрашивать. Всему свое время и каждой вещи свое место под солнцем. Придем – узнаем. Наверное монолитовцы нас даже не стали бы удерживать, поверни мы в сторону и попытайся уйти. Точно не стали бы. Они вообще не обращали на нас внимания всю дорогу. Идут себе люди – и пусть идут. Захотят – пойдут одни, возможно потом дороги снова пересекутся. А возможно и нет. Я ни разу не видел, чтобы боевики Бродяжника что-то ели. Сам он и Балу только пили чай. И за все время – ни одного слова. Казалось, что они читают мысли друг друга, да наверное так оно и было.

Баллу засыпал в котелок заварку. Подкрепиться, что ли? Последний раз мы с Лехой ели… А ведь уже часов десять прошло! И никакого ощущения голода.

– Леха, есть будешь?

– Неохота.

– Поешьте, братья, – Проронил Бродяжник, – Идти не долго, но кто знает, что будет дальше.

Он расстегнул рюкзак, вытащил несколько пачек печенья. Баллу взял две, сбегал к боевикам. Еще две Бродяжник отдал нам с Лехой. Запивая овсяное печенье водой из фляги, я продолжал смотреть в сторону АЭС. Над трубой вились черные точки.

– Вороны?

Бродяжник посмотрел в сторону трубы, потом кивнул.

– Как они не передохли? Там же радиация.

– Фон очень слабый. Внутри вообще не фонит.

– Это как? – удивленно повернулся к нему Леха, – Там же должно быть самое грязное место.

– Раньше было. Теперь нет.

Бродяжник отлил настоявшийся чай в кружку, передал ее мне. Леха протянул свою. Ему тоже налили. Какое-то время слышен был только хруст печенья. Доев свою порцию Балу выплеснул из котелка в кусты остатки заварки и сполоснул его водой из фляги. Потом вопросительно посмотрел на Бродяжника. Тот застегнул рюкзак. Привал окончился.

Я поднялся, думая, что путь продолжится, но, как сразу выяснилось, не угадал. Бродяжник почему-то лег на землю и пополз под трубу. Вот оно что… Видимо в нижней части коррозия действовала сильнее и проела сталь насквозь. Зачем светиться на поверхности, если можно пройти под прикрытием?

Я последовал примеру монолитовца. Действительно дыра, изнутри совершенно незаметная. Стараясь не порезаться и ржавые лохмотья металла, я отжался на руках и оказался внутри. Стоять можно было, разумеется, только пригнувшись. Снизу послышалось кряхтение. Я отошел в сторону, давая вылезти Лехе. В воздухе кружилась ржавая пыль.

– Блин! А не проще было поверху?

Леха чихнул. Бродяжник по своему обыкновению не ответил, повернулся и согнувшись двинулся вперед. Шаги отдавались эхом. Я последовал за ним.

На удивление в трубе не было темно. Верх трубы тоже изрядно проржавел. Вниз (вернее вбок) кое-где били тонкие лучики света, отпечатываясь на рыжей стенке причудливыми узорами. На дне ржавчины не было. Видимо после дождя здесь стекает вода. Я спросил об этом Бродяжника. Тот в ответ что-то неразборчиво буркнул. Ну и ладно, сделаем вид, что поняли. Ноги от передвижения в полусогнутом положении начали болеть. Лехе легче, он меньше ростом. Я сильнее нагнулся вперед. Теперь начала болеть спина. Тогда я приспособился время от времени менять позу. Лишь бы ползти не пришлось…

Называется: накаркал. Примерно через час труба вывела нас в бетонный канал. Выпрямиться в полный рост и тут не получилось. Ржавое железо над головой сменилось серым бетоном, пришлось нагнуться еще сильнее. Бродяжник внезапно присел на корточки, поднял руку. "Внимание!" Сзади синхронно лязгнули затворы. Я тоже передернул затвор автомата, досылая патрон.

Мы стояли молча полминуты. Рука Бродяжника медленно опустилась вправо. Боевик, шедший сзади, начал медленно перемещаться в ту же сторону, держа оружие наготове. Он дошел на корточках до угла, выглянул, сразу же снова убрал голову. Посмотрел на Бродяжника. Тот повернулся ко мне и поднес палец к губам. Потом показал рукой вперед. Мы медленно пошли за ним. Заглядывавший за угол монолитовец пятился последним, держа автомат наперевес.

Проходя перекресток, где наш канал пересекался с другим, я внимательно вгляделся в полутьму. Вначале показалось, что я смотрю на комья стекловаты. Потом я понял, что это живые существа. Что-то похожее на больших белых червей, или на коконы. Они лежали вплотную, иногда медленно шевелясь. Что еще за твари? Я взглянул на Бродяжника. Он снова поднес палец к губам, потом опустил руку ладонью вниз, задержал ее, снова поднял, покачал вперед-назад. "Тихо. Пригнуться. Продвигаемся." Ладно, идем за ним…

Бетонная решетка наконец кончилась. Бродяжник вывел нас к короткой, не больше двух метров, узкой лестнице. По ней мы вылезли на бетонную решетку. Над головами у нас были какие-то ребристые черные блоки. Я вопросительно посмотрел на Бродяжника. Тот помотал головой, снова повторил серию жестов и направился вдоль загибающейся по кругу стены, оставляя черные блоки справа. Еще полсотни шагов и еще одна короткая лестница привела нас в насосную станцию. Когда замыкающий монолитовец закрыл за собой дверь, Бродяжник сказал:

– Повезло нам, братья.

– Что это было?

– Гнездо кровососов. Маточник. Это их личинки, но там и взрослые были. Они не реагируют на стук, или удар, но на человеческий голос сбежались бы все сразу, – Он помолчал, – Придется потом здесь все выжечь. Жаль. Корпус наверняка не выдержит и все здесь завалит.

– Корпус чего? – спросил Леха.

– Градирни. Мы прошли через градирню. Те черные блоки – насадка, по которым стекала вода. Их и подожжем, но это после. Пойдемте, осталось немного.

В этот момент снаружи послышался глухой звук выстрелов. Винтовочный выстрел, слившийся с автоматной очередью. Снова настала тишина. Монолитовцы переглянулись. Балу метнулся к стене, подпрыгнул, уцепился за свисающую балку и подтянулся, перелез на проходившую через помещение кран-балку и оказался напротив ряда небольших окон. Выглянул в крайнее, где было разбито стекло.

– Там человек пять военных. Залегли. Кто-то их обстрелял только что… Вижу кто. К станции бежит человек, видимо сталкер. Его не преследуют.

Бродяжник молчал, его боевики тоже, только переглядывались между собой. Спустя минуту снова послышалась стрельба. Балу сверху сказал:

– К станции бежит еще один. Военные подходят перебежками, под прикрытием стрелков. Засек снайпера военных…

Снаружи ударил взрыв. Стекла в насосной задрожали, но выдержали. Балу на секунду отпрянул и снова выглянул.

– Там что-то взорвалось. Не вижу отсюда что. Штурмующие залегли.

Совсем рядом с нами, за дверью начал бить короткими очередями автомат…

…

Клыков оттащил Щуплого в угол, к единственной запертой двери. Прикрыться трупом, когда полетят гранаты и постараться подороже продать свою жизнь, когда солдаты ворвутся в помещение – что еще оставалось? Переговоры затевать явно никто не хотел. Залег, сменил магазин в автомате. Вряд ли удастся много пострелять, но кто знает? Бетон почему-то был теплым. В другое время удивило бы, но какое это сейчас имело значение? Вспомнил про жестяную флягу в заднем кармане, вытащил, вылил в рот водку.

– Вот так-то лучше… Ну заходите, гости дорогие.

За дверью раздался металлический скрежет. Долговец перекатился на спину, направил на нее автомат. Снова скрежет, металлические удары, дверь чуть приоткрылась, скрипя заржавевшими петлями. Из-за нее раздался знакомый голос:

– Сержант, ты еще жив.

Клыков отвел автомат.

– Сомневаешься?

– Тяни ее на себя. Заклинило.

Клыков вскочил, ухватился за дверь, уперся ногой в косяк.

– И… Раз!

Ржавый скрип. Теперь в проем можно было пройти. Вошел весь красный, вспотевший от напряжения Лис. За ним появился Мельник, который сразу опустился на колени рядом со Щуплым. Потом скомандовал:

– Берите его и тащим!

Клыков и Лис подхватили тело, волоком втянули в темный проход. Мельник, упершись в стену ногами, потянул дверь на себя. На закрытие она пошла гораздо легче. Он повернул металлический штурмвал посередине, который они с Лисом только что с трудом провернули с помощью найденного здесь же отрезка трубы.

– Готово. Пусть попробуют войти. Если смогут, конечно.

– Ну вы вовремя!., – долговца трясло, он прислонился к стене.

– Да и вы тоже. Мы на звук вашей стрельбы из аномалии выскочили, – Лис, водя лучом фонарика, широко улыбнулся, потом принюхался, – Когда нажраться успел?

– Скажешь тоже… Заначку выпил, когда помирать приготовился.

– Кто там был?

– Военные. Армейский спецназ, судя по всему.

– Круто…

– Не то слово. Напоролись. Щуплый прикрывал, ну и вот…

Мельник тем временем присел на корточки и положил руки на лежащее тело. Щуплый дернулся и тихо застонал.

– О! Живой, – Клыков удивленно посмотрел на него, – А ведь в голову попали. Я думал все.

– Кожу сорвало. И приложило тоже хорошо, но он жив. Сейчас починим.

Щуплый дернулся, заскреб пальцами по полу. Опять застонал, уже громче:

– Лесник… Наврал, га-а-ад… – Открыл глаза, – Что?!

– Оклемался? – Спросил наклонившияся к нему Клыков.

– Не совсем пока. Эй! Ты когда нажрался?

– Ожил, завидует! – Лис заржал.

Щуплый потрогал бок, озадаченно поднес к глазам ладонь.

– Посвети-ка!

Лис направил на нее луч фонарика. Рука была в крови.

– А не болит…

Лис перевел фонарь на его куртку. Щуплый расстегнул камуфляжку, озадаченно посмотрел на дыру от пули.

– Попало. А где?.. – Он поднял пропитанную кровью майку, озадаченно уставился на белый шрам на ребрах, потом на долговца, – А как?..

– Вот так, – Ответил ему Мельник и выпрямился, – Поднимаемся, идти надо.

– Это точно, – Подтвердил Лис, – От вояк надо держаться подальше.

…

Я подпрыгнул, ухватился руками за площадку. Меня подхватили стоявшие там монолитовцы, подтянули к себе. Внизу остался один Бродяжник. Он не торопясь подошел к двери, за которой только что стреляли и отодвинул на ней засов. Потом открыл дверь, в которую вошли мы, оглянулся на нас, топнул ногой, негромко крикнул, сразу кинулся к нам. За дверью раздался низкий рев. Мы втянули Бродяжника на площадку.

Первый кровосос вломился в насосную. Черная чешуйчатая башка повернулась из стороны в сторону, ища добычу. Щупальца растопырились. Сзади напирали еще несколько. Из-за выходной двери опять раздался выстрел и мутанты с торжествующим ревом ломанулись туда, отпихивая друг друга. Я насчитал тринадцать штук. Последний задержался, осматриваясь, но тут из-за двери началась суматошная стрельба из нескольких стволов. На стрельбу наложились крики людей и визг мутантов. Кровосос рыкнул и тоже кинулся в бой, успев мгновенно перекраситься в серый, под цвет бетона. Стрельба почти сразу стихла. Визг и рев начали удаляться.

Монолитовцы один за другим спустились на пол. Мы с Лехой последовали их примеру. Бродяжник не стал терять время и первым вышел из комнаты. От тех, кто был в коридоре, остались только окровавленные куски. В луже крови валялся изрешеченный пулями, дохлый кровосос. Отпечатки кровавых следов вели к люку в полу. Снаружи снова раздалась отдаленная стрельба и визги. Бродяжник перепрыгнул люк и побежал по коридору. Мы побежали за ним.

…

Длинный коридор из моего сна все тянулся и тянулся, как бесконечный сериал. Серый свет из запыленных окон и красный туман впереди. На самом деле тумана конечно не было, но я его видел. Я отстраненно наблюдал будто бы со стороны, как мы шли, поворачивали и снова шли мимо каких-то помещений, мимо старого, ржавого оборудования. Отпавшая штукатурка, облетевшая краска, хлам под ногами. Пыль , кружащаяся в воздухе. Передо мной покачивалась спина Бродяжника. Сзади глухо топали ботинки. Потом коридор кончился. Мы вышли в залитый красным сиянием зал.

Обелиск в углу зала, не бросался в глаза. Он был почти того же цвета, что и бетонная пыль на полу, которая смешалась с сажей старого пожара – черно-серый, глянцево отблескивающий на гранях. Высокий, почти под провалившуюся посередине крышу зала.

– Это… монолит? Тот самый? – спросил Леха сзади.

– Да, – Проронил Бродяжник. Посмотрел на меня и добавил: – Иди, брат. Тебя ждут.

Монолитовцы отошли в сторону, сели на пол, совершенно одинаково положив оружие рядом. Уставились на кристалл. Леха, глядя на меня, тоже отошел к ним. Присел на корточки и прислонился спиной к стене.

На половине пути к кристаллу я заметил рядом с ним человека. Черный комбинезон на темном фоне не выделялся и разглядел я его только после того, как человек шевельнулся, плавно переместившись с поворотом в сидячей позе "сейдза". Я подошел.

– Приветствую, – Его слова сопровождались коротким поклоном.

– Конничива.

Раз уж человек кое-что смыслит в ритуалах каратэ, то почему бы его не поприветствовать по-японски? Я опустился на левое колено, положил справа автомат, опустился на правое. Сидеть пришлось, что называется: "по-женски". Ботинки мешали принять правильную позу и пришлось опираться на пальцы ног.

Мой собеседник кивнул и сказал.

– Прости. Следовало встретить тебя более достойно. Но времени нет.

– Не стоит беспокоиться об этом, – Ответил я.

– Сейчас придут твои друзья. До этого мне нужно кое-что рассказать тебе.

– Мои друзья?

– Оператор. И с ним представители группировок. Нам нужны свидетели того, что произойдет.

– Что же?

– Об этом я и хотел поговорить.

Лица у него видно не было. Черный капюшон, под ним маска-балаклава, тоже черная. Глаза закрывали очки. Только теперь я разглядел слева от него небольшой автомат незнакомой мне конструкции. На руках перчатки. Если бы не потертый вид снаряжения и явно боевой вид автомата, то я бы решил, что он собирается играть в пейнтбол. И автомат справа, где и положено лежать оружию.

– Здесь меня зовут Сенсэем. Мое настоящее имя не важно, как и твое. Важно только то, что произойдет.

Я молчал, слушал.

– Ему – он бросил взгляд на кристалл – необходим проводник в этом мире. До недавнего времени проводников было несколько. Уже полгода, как он один. Это – я. Остальных больше нет…

Сенсэй помолчал несколько секунд, потом продолжил:

– Собственно самым первым проводником как раз я и был. Несколько лет назад мы пришли на станцию. Я отстал от группы и случайно зашел в этот зал. Заметил кристалл. Прикоснулся к нему. Он спросил меня, чего я хочу. Предложил власть и счастье. Я был молод и глуп, сначала говорил, а потом думал. Я сказал, что единственная власть, которая чего-то стоит – это власть над собой. Кристалл согласился с этим и дал мне эту власть. Выяснилось, что власть над миром – это то же самое. Я научился менять его по своему желанию.

Я испугался тогда. Ушел из Зоны. Те, кто знал меня здесь, забыли меня. Но и за периметром я долго пробыть не смог. Ответственность была слишком велика, последствия моих действий невозможно было предсказать.

– Карма?

– Да. Именно так: карма. Поступки как камни, которые бросаешь в воду. От них идут волны. Некоторые постепенно затихают, а некоторые обрушиваются на берег, как цунами. Но ты ведь и сам это знаешь?

– Знаю. Мне есть, что вспомнить.

– Мне тоже и не все из этого мне хочется вспоминать. В общем я вернулся сюда и понял, что все плохо. Сюда приходило слишком много людей. Кто-то просил несбыточного, кого-то его желания убивали, но были и те, желания которых исполнялись. Этот мир понемногу начал смешиваться с тем, откуда пришел он, – Сенсэй снова посмотрел в сторону черного обелиска.

– Объясни.

– Я не знаю, чем занимались в лабораториях под Припятью и Чернобылем, но ничем хорошим это не кончилось. Они пробили окно. Опять же не знаю, куда и во что, но пробили и оттуда на этот мир кто-то посмотрел. Бог, или боги – не знаю. Этот кристалл – и есть это окно. Закрыть его теперь невозможно. Даже если всю станцию залить бетоном на километр вокруг – это не поможет. На нас смотрят, нас оценивают и когда-нибудь он, оно, или они примут решение.

– При чем тут мы?

– Я уже говорил, что кристаллу нужны проводники. Объекты, вернее субъекты для оценки. Если их много, то и оценок много. В этом ничего хорошего нет, потому что Зона реагирует на каждую.

– И растет…

– Да. Хорошо, что ты это понимаешь. Я вернулся сюда и других проводников… не осталось. Однако что сделано – то сделано. Кристалл теперь гораздо сильнее, чем был. Он может сам выбирать тех, кто ему подходит. Я могу лишь сводить их количество к минимуму.

– Я кажется знаю, как.

Сенсэй покосился на свой автомат.

– Нет, не знаешь. Это долго объяснять, а у нас нет времени на это… А вот и они!

Он посмотрел в сторону, откуда пришел я. В зал вошел Мельник. За ним, держа наготове оружие, входили те, с кем я вышел с базы "Свободы" и так неудачно расстался. Мельник сделал несколько шагов в нашу сторону, остановился. Остальные, косясь на так и не шелохнувшихся монолитовцев, отошли в сторону. Леха отлип от стены, подошел к ним. Они о чем-то зашептались.

– Оператор… Очень хорошо. Но вернемся к нашим делам. Кристалл не дает своим проводникам убивать друг друга. Оружие при такой попытке обратится против своего владельца. Это – карма. Я об этом знаю, он – Сенсэй посмотрел в сторону Мельника – тоже. Остальные не знали. Ничего не напоминает?

– Напоминает. Закон запрещал брахманам поднимать оружие, за исключением защиты своей жизни.

– Именно. По той же причине Оператор никогда не стреляет первым и действует только в ответ. Поднявший руку на брахмана обречен.

Я вспомнил, как Мельник (или все-таки правильнее называть его Оператором?) убил бандитов на Агропроме. Он тогда действительно не прикасался к пистолету, пока опасность не стала явной.

– Ты думаешь, что когда-то в Индии все это уже было и кастовая система пришла из другого мира? – Спросил я.

– Как знать? Может быть. По преданию йогу, которая впоследствии стала основой всех боевых искусств, передал людям Шива-разрушитель. Но речь сейчас не об этом, а о нас с тобой. Что будешь делать ты?

– Я?

– Конечно. Я сейчас пытаюсь сохранить равновесие в Зоне, остановить ее рост, последствия которого непредсказуемы и исправить то, что сделано. Оператор живет внутри Зоны, следует закону Кармы и на происходящее здесь не влияет. Для кристалла он – обычный человек, свои способности он получил в одно время со мной. А вот ты… Тебя кристалл выбрал новым проводником. Одного из многих.

– Я его не просил.

– Нет конечно. Поэтому мы и разговариваем сейчас.

– Варианты?

– Их не много. Ты можешь покинуть Зону. Предоставить этих людей их судьбе и забыть то, что происходило. Все, что ты получил здесь, а кое-что ты уже умеешь, при этом сохранится у тебя. Ты можешь, как Оператор, перестать влиять на происходящее. Отказаться от активных действий. Это очень сложно, но возможно. Или ты можешь стать единственным проводником, если докажешь тем, кто смотрит на нас, что ты лучше меня.

– Как это?

– Единственным способом, которое признало бы существо, научившее людей войне.

– Но убивать же нельзя.

– Оружием – да, нельзя. Но закон ничего не говорит о поединках без оружия. Вижу, что ты кое-что умеешь. Итак… Что ты решил? Свидетели нашего разговора здесь.

Я посмотрел в сторону. Монолитовцы казались серыми тенями. Леха, Клыков, Щуплый и Лис закончили шептаться и тоже расселись у стены. Мельник стоял ближе к нам, на него падал луч света вечернего солнца, отраженный одной из граней монолита, превращая лицо в гротескную маску.

Если я уйду, они останутся статуями в лабиринте. Станут камнем, я буду придумывать причины, чтобы вернуться и все-таки вернусь. Если останусь и не смогу держать равновесие, то в стены лабиринта, как в моих снах, начнет бить каменная шрапнель и они погибнут. Сколько уже людей погибло вокруг меня за последнее время? Я попытался сосчитать их, но подумал, что в этом нет смысла. Какой из меня брахман? Два моих деда – сержант и старшина. Прадед – унтер-офицер. Отец – младший сержант. Я тоже сержант. Мы не брахманы. Кшатре позорно уклоняться от битвы.

Еще один взгляд в сторону. Бродяжник неожиданно широко улыбнулся мне и кивнул. Я тоже кивнул в ответ.

– Сенсэй, мы будем драться.

Он кивнул и плавно поднялся на ноги.

…

"Красиво он поднялся. После долгого сидения в сейдза даже у опытных людей затекают ноги. У него не затекли, хотя сидел дольше меня. Привык. Значит тренируется давно…"

У меня так подняться не получилось. Ноги успели онеметь. Сенсэй снял балаклаву и очки. Обычное лицо, славянская внешность, серые глаза, темные волосы. Раньше не встречались.

"Перчатки и ремень он снимать не стал, значит и я не буду. Я скинул на пол броник, куртку, сверху положил нож и кобуру с пистолетом, выгреб все из карманов. Что мне еще мешает? Вроде ничего. Теперь размяться слегка не плохо бы. Ага! Сенсэй как раз этим занялся, значит и мне не грех. Где-то я эти движения при разминке уже видел… Сетокан? Может быть… Ладно, разминаемся… Ямэ! Ясумэ!"

Сенсэй вышел на освещенный через пролом в крыше участок пола, сделал приглашающий знак рукой. Я встал напротив, коротко поклонился. Он поклонился в ответ. Мельник тоже кивнул и негромко хлопнул в ладоши.

Понеслась! Интересно, что он изучал? У японцев схожие ритуалы в разных стилях. Стойка грамотная, лицо прикрыто, солнечное тоже. Все-таки каратэ? Попробовать раскачать его… Не ведется… Отвлекающая связка в голову и маваши гири гэдан. Нет, блокировал грамотно и сделал попытку сорвать дистанцию… Дзюдо? Не похоже. Еще одна связка в голову, в солнечное, маэ гири. Срыв дистанции… Ай!

Не знаю, как это называется в дзюдо, или в самбо, но бросок у него получился. Я извернулся, как мог погасил энергию падения, приземлился на ногу и выставленную руку, но все равно упал. Сразу перекатился на живот, напряг мышцы. Пинок Сенсея пришелся в них и даже помог подняться.

Дзюдо, или самбо, плюс владеет и ударной техникой. Хреново, но видали и похуже варианты. Маваши гири гэдан снова… блокировал. Медленно движется, я быстрее… Но самбист… Нельзя позволить провести надежный захват. Задушит. Хорошо, что доги нет, я в футболке… Еще связка. Удачно! Он отшатнулся. Сразу маваши гири джодан! Удачно!..

Сенсэй не потерял равновесия от моего удара. Мне это только показалось. На самом деле его нога тоже уже летела мне в лицо, а уклониться я не успевал никак. Ну тогда получай! Аж зубы хрустнули. Подъемом стопы попал. Нокдаун, без вопросов. Вкус крови во рту.

Почему он не добивает? Сколько я уже так стою, шатаясь? Искры перестали мелькать перед глазами и я увидел, что Сенсэй стоит на одном колене, упираясь в пол рукой. Я тоже попал, значит. Бровь у него разбита, кровь течет.

Неприятно, да… Я сильнее. Когда он на тренировке был? Год назад? Два? А я в прошлом месяце. Как же с тех пор времени много прошло-то… И он старше. Ему ведь уже лет сорок. Раньше не было заметно, а теперь видно. И дышит тяжело. И нокдаун в возрасте тяжелее перенести. И школа у тебя, Сенсэй, послабее моей будет. Самбо очень хорошая штука и пояс в каратэ, если он у тебя есть, ты не зря получил, но все-таки видно, что ты всю жизнь один на один боролся и голыми руками людей не убивал. По сравнению со свирепой школой армейского рукопашного боя, которую прошел я, это не катит. Совсем не катит… Главное на прием не попасться. После броска могу и не встать. Спасибо тебе, старший прапорщик Перевышин, за науку в учебке, за ребро сломанное, за зуб выбитый. И тем, кто тебя учил, тоже спасибо.

Продолжим? Продолжим… Голова еще гудела, но зал вокруг уже перестал качаться. Я сделал шаг вперед. Лицо Сенсэя странно исказилось. Он выбросил вперед руку, как будто бросая что-то. Я машинально прикрыл лицо локтем и наши руки соединила ослепительно белая молния. Мир перестал существовать.

…

Холодно. Лежу на спине. Шум морских волн. Под руками песок? Песок. Тоже обжигающе холодный. Ветер пахнет солью. Какое еще море, мы же дрались!

Я рывком поднялся на ноги. Вернее попробовал это сделать. Не получилось. Тело подвело и вместо этого я смог лишь перекатиться на бок. Щека коснулась холодного песка и этот песок был белым, как снег. Может это и есть снег? А почему не тает? И почему море не замерзло? Дурацкие вопросы… Я охнул. Живот скрутила судорога.

– Не спеши вставать.

Голос Сенсэя сзади. Я что, провалялся в нокауте, пока меня на берег не привезли? А нафига?

– Что?.. – Я потрогал языком разбитую губу и с трудом повернулся – Что произошло?

– Я сделал глупость. Приношу свои извинения.

– Не стоит беспокойства. А что именно случилось.

– В Индии есть город, погибший много тысяч лет назад. Некоторые считают, что он погиб от действия ядерного оружия…

– Мохенджо-Даро.

– Да. На самом деле тогда никто не заморачивался с ураном и плутонием. Там поработало то, что тогда называли небесным оружием. Знаешь четыре вида оружия? Ручное, метательное, метательное с возвращением и метательное с мантрой.

– Ни разу не слышал.

– Мантра это действие, способное обычное оружие работать эффективнее. Или заклинание. Или другое обращение к силам, – Сенсэй заговорил нараспев: "Сжигаемый жаром оружия, мир шатался, как в лихорадке. Слоны загорались от жара и дико носились туда и сюда в поисках защиты от ужасной силы. Вода стала горячей, звери погибали, враг был скошен, а неистовство огня валило деревья рядами. Тысячи колесниц были уничтожены, потом глубокая тишина опустилась на море. Начали дуть ветры, и Земля осветилась. Трупы погибших были изувечены ужасным зноем так, что они больше не походили на людей" – слышал?

– Что-то подобное. И эта молния там?..

– Да. Нельзя было этого делать. Я понял, что проигрываю и не смог сдержаться. Еще раз прошу прощения. Ты сам тоже научишься этому спустя какое-то время.

Мы помолчали. Потом я спросил:

– Что теперь?

– Не знаю, – Сенсэй покосился на автомат, стоящий рядом с камнем, на котором он сидел, – Но может быть…

Он замолчал.

– Что может быть?

– Я всего один раз в жизни видел море. В детстве. Всегда мечтал вернуться, идти по пляжу вдоль кромки прибоя. Просто идти. Иногда останавливаться, смотреть на горизонт. И чтобы кто-то меня ждал там, за одним из поворотов берега.

Он опять замолчал. Потом добавил:

– В общем вот море, вон там мыс. Может быть там меня ждут? Я пожалуй пойду.

Сенсэй поднялся, закинул на спину рюкзак, поднял автомат. Антабка негромко лязгнула.

– Удачи. А тебе не холодно?

Он не ответил. Помотал головой, повернулся и зашагал не торопясь по границе пены.

Отлично. А я как же? Запах водорослей и морской соли вдруг сменился резкой вонью. Глаза защипало. Я зажмурил их, отмахнулся наугад, дернулся. Запах пропал. Снова пахло пылью, холод пропал. Открыв глаза, я увидел перед собой Леху.

– Оклемался!

Мельник убрал обратно в аптечку ампулу из-под нашатырного спирта и сунул в карман ватку, с помощью которой только что привел себя в чувство.

– А где этот… ну с которым ты дрался?

Я оглянулся. Там, где Сенсэй стоял на колене и опирался рукой на пол, ничего не было. Не удивительно.

– С ним все в порядке, – Ответил я. Потом посмотрел на Кристалл. От него к людям, окружавшим меня, тянулись почти незаметные тени. Выглядели они непривычно. Как будто сзади людей светило солнце, а от Кристалла тоже светил фонарик и тени отбрасывались ими в обе стороны. Я внимательно посмотрел на те, что шли от Лехи, проследил взглядом, куда идут обе. Та, что побольше, отпечаталась на стене зала угольно-черным силуэтом. Силуэт дернулся под моим взглядом. Леха поморщился и потер ногу.

– Отсидел. Судорога.

Если ты меняешь Зону, то Зона начинает менять тебя. Вот значит как Мельник людей лечит. Кстати!.. Я потрогал разбитую Сенсэем губу. Ни следа удара.

– Спасибо, – Сказал я Мельнику.

– Не за что.

Я снова посмотрел на Кристалл.

"И что дальше? Что делать-то?"

Кристалл разумеется не ответил. Я только сейчас понял, что у меня до сих пор сжаты кулаки. Разжал пальцы. На пол посыпался ослепительно белый песок.