Военное кладбище на севере Италии этим весенним утром выглядело безлюдным. Молодая зеленая трава пестрела ровными серыми прямоугольниками мемориальных плит. Под раскидистым дубом двое мужчин закапывали свежую могилу. Священник уже произнес речь и стоял сейчас рядом с Кэтрин. Та, не отрываясь, наблюдала за тем, как перемешанная с песком земля падала на крышку светлого букового гроба. Почему, когда закапывают любимых людей, не хочется пропустить ни мгновения, запечатлевая в своей памяти все до единого моменты? Потому что вы еще находитесь в одном мире, и толща земли не разделяет вас навсегда? Будто этим можно кого-нибудь удержать.

Компанией молодой женщины на похоронах мужа являлись двое могильщиков и священник, своим темным скромным одеянием будто предсказывающий ей будущее. Скудная компания. Но Кэтрин была рада этим людям. Выбирать не приходилось. Друзья, родные, или даже знакомые у четы Карерас отсутствовали. И Кэтрин уже в который раз пожалела об этом. Ей, конечно, нравилась их с Анхелем кочевая жизнь. Они останавливались в милом отельчике какого-нибудь неприметного европейского городишки. Обживали, сначала свой номер, потом улицу и окрестности, затем город. И когда уже место становилось родным, двигались дальше. Анхель говорил, что отец оставил ему немалое наследство после смерти, и денег им хватит до конца жизни.

Кэтрин обладала прекрасной интуицией. И вот уже несколько месяцев та твердила ей, что конец этой жизни близок. Чувство было преотвратным. Таким, перед которым свою беспомощность обнажают самые стойкие оптимистические убеждения. Потому что от себя не убежишь. Убежать вообще сложно от чего бы то ни было. Гораздо правильнее развернуться и встретить опасность лицом к лицу. Кэтрин обязательно учтет это на будущее.

Если оно у нее появится.

А сейчас она стояла на кладбище совершенно потерянная и убитая горем. Оглушенная им. Черты ее красивого лица потеряли свою дерзкую насмешливую резкость, стерлись в непрекращающихся рыданиях. Глаза опухли и покраснели. А слезы все не прекращали бежать по воспаленным от частых промоканий платком щекам.

То неведомое, отчего они с Анхелем пытались убежать, настигло их. И точным выстрелом в сердце мужа положило конец прекрасному, беззаботному, полному любви существованию. Их бегству.

Кэтрин не заметила, как священник ушел. Возможно, он даже попрощался. Не заметила молодая женщина, как и двое могильщиков оставили ее.

Весь недолгий процесс завершила плоская плита из серого камня. Имя. Даты. Несколько слов. Все.

Одиночество также гналось за ними с самого начала их с Анхелем семейной жизни. Отставало на пару недель. Кэтрин всегда чувствовала его неспешное размеренное дыхание в спину. Поэтому спешили именно они с Анхелем. Все успеть. Везде побывать. И они немало успели.

Кэтрин глубоко и прерывисто вздохнула. Она не имела ни малейшего понятия о том, что будет делать дальше. Не имела ни малейшего понятия даже о том, как она сможет заставить себя уйти с кладбища. Уйти оттуда, где лежал Анхель. Ее смелый, веселый, вечно тянущий ее за руку вверх по выложенной булыжником кривой улочке, Анхель.

Рядом кто-то сдержанно кашлянул. Кэтрин не сразу поняла, что звук предназначался ей, а поняв, медленно подняла голову. Ее лицо не выразило ни единой эмоции, кроме тех, что уже третьи сутки были начертаны на нем тяжелой скорбью. Мужчина, возникший из ниоткуда, кивнул головой, будто именной такой реакции ожидал, и произнес:

– Меня зовут Джон Хантер. Я представитель семьи Карерас. И здесь, чтобы доставить Вас в Испанию, где родные мужа ожидают Вашего прибытия.

Тон его был сухим. Господин Хантер старательно сдерживал пренебрежение, готовое вот-вот отобразиться на его широком высокомерном лице.

Кэтрин смотрела сквозь него, едва ли слыша его слова.

– Родные Анхеля ждут Вас. Вы должны следовать за мной.

– У Анхеля не было семьи, – наконец, ответила Кэтрин.

– Была, – настаивал Хантер. – И вы поедете со мной, потому что у нас тело Анхеля.

– Что Вы имеете ввиду?

– Похороны пройдут завтра, как только Вы ступите на порог дома Карерасов в Фосе.

Выражение полного безразличия к судьбе Кэтрин, неведомым образом органично сочетающееся со следами брезгливости к ней самой, все же действовали убедительно. Кэтрин поверила Хантеру. Не совсем поняла, о чем шла речь, но поверила.

– Кто же тогда здесь?

– Восковая фигура. Подмена была произведена в последний момент.

Мужчина указал рукой в сторону стоящего вдалеке автомобиля. Рука его была краснокожая. Из-под белоснежной манжеты выглядывали белесые густые волосы.

– Прошу в лимузин.

Кэтрин проследила взглядом его жест.

Она поедет с Хантером. Потому что это единственная ниточка, связующая ее с жизнью. Других вариантов развития событий у нее не было. Ее никто не ждал. Она ни к кому не рвалась. Поэтому она поедет с Хантером. За телом своего мужа. Это то, что она должна была сделать. Похоронить его. Еще раз.

– Дайте мне минуту проститься, – попросила она Хантера.

– С кем? – искренне удивился он.

Это было не его дело, но Кэтрин все же ответила:

– Со всем, что было до.

***

– Это была плохая идея! Повторюсь еще раз!

Ранним утром семья Карерасов сосредоточилась за овальным столом в кабинете для совещаний. Опущенные жалюзи скрывали бьющий в окна яркий солнечный свет, позволяя собравшимся смотреть друг другу в глаза. И каждый из Карерасов во всю этим пользовался, буравя собеседника взглядом. Во главе стола сидела красивая молодая женщина. Ее спокойная, чуть расслабленная поза, внимательный цепкий взгляд наблюдателя, сомкнутые кончиками пальцев руки, говорили о том, что она уже приняла решение. Но некоторые все же не могли не выразить своего недовольства.

Больше других говорил молодой мужчина. Черноволосый, с апломбом собственного превосходства.

– Очень плохая! – повторил он, закидывая ногу на ногу таким образом, что в горизонтальной плоскости его колено, щиколотка и бедро образовывали треугольник.

– Диего, мы слышали твое мнение, дай высказаться остальным, – остановила его Райан.

Голос ее звучал устало. Поведение младшего из Карерасов всегда утомляло молодую женщину. А ведь еще только утро.

– Зачем, Райан? Чтобы ты в который раз сделала по-своему? – еще более возмущенным тоном спросил Диего, вскакивая со стула.

– Мама? – спросила Райан, обращаясь к сидящей за столом слева от нее чудаковатого вида пожилой женщине с большой кудрявой собакой на руках, оставив, таким образом, вопрос Диего без ответа. Но на риторические вопросы ответов и не требуется, так ведь?

Женщина подняла на дочь большие необыкновенного бирюзового цвета глаза. В них как всегда читалось предельное удивление. Как будто она вошла в комнату позже всех, и теперь не совсем понимает, о чем речь.

– Я поддержу любое твое решение, дочка. Это в том числе.

При всей оторванности от общей канвы событий женщина, привыкшая к уважению всех своих детей и послушанию большинства из них, произносила слова степенно, зная, что к ней прислушаются.

Диего досадливо отвернулся к окну. Вынув руку из карманов, он нетерпеливо оттянул вниз узкую горизонтальную полосу жалюзи, чтобы посмотреть на улицу. Луч света тут же ударил ему в глаза, и он зажмурился.

– Это решение может быть очень опрометчивым для всех нас, – вступил в разговор другой мужчина.

Ему было лет тридцать на вид. Также черноволосый и кареглазый, как и Диего, он являл собою полную противоположность импульсивному Карерасу. Райан пасмурно посмотрела на Сета Станнера. Оставить без внимания позицию зятя представлялось куда более сложным, нежели игнорировать высказывания младшего брата.

– Сет, меньше всего я хочу спорить с тобой.

Диего хмыкнул при этих словах. Меган не сдержала довольной улыбки. Ей очень льстило, что Райан прислушивалась к ее мужу. Потому что после смерти их отца, Карлоса, Райан взяла управление жизнью семьи в свои руки. И решения принимались ею практически в единоличном порядке.

Сет закусил губу, чтобы не рассмеяться. Райан не будет с ним спорить. И сделает при этом по-своему.

– Я на твоей стороне, сестренка, – произнесла Тринити, крутанувшись на стуле. – Хотя, как погляжу, мы опять в меньшинстве.

Свет, рвущийся в кабинет сквозь щель в жалюзи, которую Диего сделал еще шире, ослепил девушку, и она прикрыла глаза рукой.

– Меган? – спросила Райан свою среднюю сестру, которая взирала на происходящее за столом с маской холодного равнодушия.

– Ты же знаешь, мы с Сетом одного мнения, – ответила Меган, гордо вскидывая голову. У нее был Сет. И гордилась она этим фактом по праву.

– Тогда три на три, – резюмировала Райан, переводя взгляд, как и все присутствующие за столом, на Лукаса. – Что скажешь?

Старший из оставшихся братьев Карарес взъерошил светлые, как у матери, волосы.

– Надо было мне раньше отметиться, – невесело улыбнулся он.

Будучи мягким и добрым по натуре, более всего остального он дорожил миром в семье. Поэтому всегда оказывался между двух огней.

Райан не смотрела на брата. Оказывать давление на Лукаса никогда не казалось ей хорошей идеей. Диего же сверлил его взглядом.

– Прости, Диего, – сказал Лукас, скорчив вполне искреннюю гримасу сожаления.

Райан обменялась с Сетом им одним понятными улыбками. Антония, подхватив собачонку под мышку, уже поднималась со своего места, чтобы покинуть кабинет, когда Диего запротестовал.

– Почему чужие люди для тебя важнее безопасности и благополучия нашей семьи? – вопрошал он, вставая позади Меган, дабы обозначить свою коалицию.

– Она одна из нас, Диего! – ответила Райан.

– С чего бы это?

– Она Карерас.

Диего закрыл лицо ладонями. Все его аргументы будут бессильны перед собственной фамилией.

– Это мы еще посмотрим, какая из нее Карерас, – обронила Меган, вставая из-за стола.

Райан улыбнулась. После того, как два года назад Меган вышла замуж за Сета и взяла его фамилию, подобные заявления в ее устах звучали крайне забавно.

***

Когда Кэтрин открыла глаза, автомобиль уже ехал по Галисии. Иногда бывает, что после сна человек не сразу вспоминает свои горести, и какую-то долю секунды может чувствовать непредвзято. Будто не было у него прошлого, и он только что родился. Особенно если сон был легким и приятным. Кэтрин проснулась именно в такой момент. И первым, что она увидела, были приземистые квадратные домишки из пестрого бело-серого камня. Зеленые пашни на холмистых склонах, окаймленные по периметру лесом. Высокие темные кусты яркими пятнами украшавшие светло-зеленые полотна пастбищ. Местность казалась донельзя прозаической. Но именно такая простота бывает гениальной. Насыщенные краски без тени солнца настойчиво говорили о серьезном характере населяющих данную местность людей.

Несколько секунд прошли, и прошлое вернулось к Кэтрин. А вместе с ним и настоящее. Трагическая смерть Анхеля. Пугающие Карерасы, ждущие ее буквально за поворотом. Дорога спускалась к побережью, где и располагался тот дом, в котором вырос ее муж. В котором жили люди, которых любил Анхель. И которых оставил ради нее. Кэтрин прекратила бессмысленные попытки гадать, от чего он решил уберечь ее таким радикальным образом. Потому что, как бы там ни было, ей все же придется с этим столкнуться.

Извилистая линия берега радовала глаз сменяющими одна другую бухтами и заливами. Матовыми пятнами на сине-зеленом ландшафте белели широкие песчаные пляжи.

Здесь было красиво.

В воздухе чувствовалась та особая свежесть, подаренная океаном, которая рождает в душе чувство могучей бескрайней свободы, уверенности в своих силах. Здесь и правил сильнейший. Тот, кто мог уподобиться океану в своей мощи. И сейчас, глядя на спокойную серо-зеленую гладь, сердце Кэтрин замирало от пронзительного ощущения красоты. Той, которая существует, едва принимая во внимание соприсутствие человека.

Только сейчас, свободное от оков счастья, ее сердце могло испытывать такие эмоции.

– Мы приехали, – далеко спереди с водительского сиденья, как из трубы, раздался голос Хантера.

Кэтрин нерешительно выглянула в окно и увидела высокие массивные створки ворот, медленно ползущие в стороны. За таким ограждением могла бы поместиться целая крепость. На въезде стоял вооруженный человек. Хантер затормозил около него на мгновение, потом автомобиль деловито заполз внутрь.

Гравий шелестел под колесами.

Кэтрин подумала, что совершенно не успела подготовиться к встрече с родными Анхеля. Они, должно быть, ненавидят ее за то, что он исчез из их жизни. Возмущение поступком Карерасов на похоронах боролось в ее душе с чувством вины.

А еще ей было страшно. Просто страшно. Наличие вооруженной охраны говорило о многом. Дом Карерасов не был похож на простые деревенские домишки, встретившиеся им по дороге в Фос. Притаившийся в листве деревьев трехэтажный особняк из серого с коричневым кирпича напоминал хорошо укрепленный бастион. И выглядел грозно. Высокие острые башни по углам, окна которых были закрыты изнутри ставнями, и вовсе заставляли молодую женщину думать, что перед нею средневековый замок, никак не современное жилище.

Хантер открыл перед Кэтрин дверцу лимузина. Молодая женщина, продолжая осторожно осматриваться, ступила на землю Карерасов. Вокруг никого не было.

– Вас ждут в доме. Пройдемте за мной.

***

Более пугающим и странным знакомство с семьей быть не могло. Знакомство с семьей на похоронах мужа. Хантер с заметным усилием толкнул перед вдовой тяжелую дубовую дверь, которая раскрылась на удивление бесшумно, и впустил молодую женщину внутрь. В гостиной ее уже ждали. Таинственные Карерасы молча стояли в центре комнаты. Сердце Кэтрин норовило выпрыгнуть из груди от волнения. Все они как один смотрели на нее. В траурных одеждах, так похожие друг на друга, с тяжелыми взглядами, они смешались для Кэтрин в одно лицо. Лицо того Анхеля, которого она никогда не знала.

Осуждение читалось в позах собравшихся. Молчание длилось и становилось все естественнее. Кэтрин растерянно смотрела на суровых хозяев, пытаясь держаться пред ними с достоинством. Или хотя бы не упасть в обморок. Последние дни она плакала без остановки, и сейчас чувствовала себя полностью истощенной, эмоционально и физически.

«Я ни в чем не виновата! За что вы ненавидите меня?» – восклицала она про себя. И слабое подобие гнева придало ей сил. Наконец, Кэтрин выделила для себя одного человека среди Карерасов. Красивая высокая женщина с длинными темными волосами смотрела на Кэтрин непредвзято. Сочувствующим ее взгляд назвать было нельзя. Скорее решительным. Но осуждения в ее пронзительных голубых глазах не было. И этого оказалось для Кэтрин достаточно, чтобы почувствовать от Райан Карерас поддержку. Была еще пожилая женщина с совершенно не комнатных размеров собакой на руках. Но выглядела она настолько отсутствующей, что приходилось сомневаться в ее адекватности.

«Наверное, она тоже убита горем!» – Подумала про себя гостья.

– Кэтрин Карерас!

Голос высокой голубоглазой брюнетки зазвучал столь внезапно, что молодая женщина вздрогнула, тут же старательно отгоняя от себя навязчивые образы зачитывания приговора на суде. Кэтрин уже подумала, что поспешила, определив незнакомку в число наименее грозных новоиспеченных родственников.

– Добро пожаловать в наш дом. Пройдем в часовню. Церемония начинается.

Этими словами Райан завершила свою краткую речь, которая являлась одновременно приветствием, хотя имена хозяев так и остались неназванными.

Кэтрин кивнула, испытывая неведомое ранее ощущение, что ее жизнь уже никогда не будет прежней.

***

Когда она вновь увидела мертвого Анхеля в гробу, то в первый момент ей показалось, что потери сознания сегодня все-таки не избежать. Пройти через это еще раз оказалось сложнее, чем она предполагала. Точнее, Кэтрин ничего не предполагала. Эти два дня, начиная с момента появления на кладбище Хантера, она плыла по течению. Не думая ни о чем. Стараясь уверить себя, что жизнь продолжается. Ловя это продолжение. Концентрируясь на нем огромным усилием воли.

И вдруг, как будто ее отбросили назад. Весь тот путь новой жизни без Анхеля, который она прошла за эти несколько десятков часов после его несостоявшихся похорон, просто испарились. Как будто их никогда и не было. И вот она опять стоит перед гробом любимого мужа, не имея сил оторвать взгляд от его бледного холодного лица. Его черты, самые желанные на свете, спрятанная в уголке широкого рта улыбка… Кэтрин так хотелось заговорить с ним, закричать, чтобы он услышал ее и открыл глаза.

Это было мучительно. Кэтрин повернулась в возмущении, зная, кто являлся причиной ее терзаний, и встретилась с настороженным взглядом Райан.

Та подошла к ней и сжала молодую женщину за локоть.

– Держись. Тебе труднее, чем всем нам.

Вот Кэтрин и познакомилась с удивительным качеством Райан констатировать факты, добиваясь при этом своих целей.

Сейчас Райан также своей цели добилась. Кровь хлынула к щекам Кэтрин, она удивленно захлопала глазами, и…боль отпустила ее.

Райан выпустила ее руку, но осталась стоять рядом. Взгляд ее был мрачным, опухшие веки поднимались будто нехотя.

«Она тоже плакала», – подумала Кэтрин. И в этот самый момент она ощутила, как ее горестная ноша становится легче. Потому что несла она ее уже не одна.

***

После похорон Райан пригласила Кэтрин в библиотеку. Остальные же Карерасы разбрелись по дому в ожидании обеда.

Плотно закрыв за собой дверь, кинув на щелкнувший замок недоверчивый взгляд, Райан плавным жестом указала Кэтрин на одно из двух кресел, стоявших у заставленной книгами стены.

– Меня зовут Райан, – начала она, с удивлением отметив собственную неуверенность.

Маленькая зеленоглазая женщина со светлыми короткими волосами внимательно взиравшая на нее из глубины кресла, вызывала уважение. Райан привыкла всегда ощущать свою силу и превосходство, основанные на многих преимуществах, дарованных ей судьбой и родителями. Привыкла к тому, что сильный ведет себя благородно, а слабый ищет лазейки. Сейчас же она смотрела на женщину, которая по определению была беззащитна и слаба. Невероятно уязвима в этот момент своей жизни. И все же не уступала ей в стойкости и чувстве собственного достоинства. Об этом говорили гордо вздернутый подбородок и затаившийся в глубине зеленых по-детски широко распахнутых глаз ум. Это сочетание открытой беззащитности и безграничного самоуважения должно быть очень нравилось Анхелю.

О том, что перед ней была любимая женщина ее покойного брата, Райан не забывала ни на мгновение. Она всегда испытывала к Анхелю горячую привязанность. И может, единственная из всех Карерасов, Райан не винила Кэтрин в исчезновении Анхеля три года назад. Видела в ней не ту женщину, которая лишила их члена семьи, а ту, которой ее брат отдал свое сердце. И которая, в свою очередь, также любила его.

В этот момент дверь беззвучно приоткрылась, и в проеме показался мохнатый нос Пакруса. Брюнетка озадаченно посмотрела на пса. Где тот мог потерять свою хозяйку? Обычно Антония, несмотря на немаленький вес животного, не выпускала его из рук.

– Пакрус, погуляй, пожалуйста, в саду, – попросила его Райан.

Пес, словно поняв обращенную к ней просьбу, развернулся и покинул женщин.

– Это Пакрус, австралийский шелковистый терьер. Безобиден, мил, любит сыр. Пара кусочков и он твой преданный поклонник.

Кэтрин с некоторым изумлением внимала хозяйке дома. Она, конечно, не строила предположений насчет должного состояться разговора. Но чтобы он пошел о собаке…

Только Райан прикрыла дверь, уже не пытаясь ее запереть, так как замок, по всей видимости, не работал, как позади высокой брюнетки раздался капризный голос Антонии:

– Вы не видели здесь Пакруса? Я его потеряла.

Пожилая женщина бесцеремонно прошла в библиотеку и даже попыталась заглянуть под кресло Кэтрин.

– Мама, он в саду, – ответила Райан, провожая родительницу подозрительным взглядом.

Неужели началось?

– Это Антония, мать нашего семейства, – произнесла Райан, обращаясь к Кэтрин. – Со временем она полюбит тебя как родную дочь. Иногда этого будет даже больше, чем достаточно.

Карерас вздохнула о чем-то с сожалением. Кэтрин продолжала молча внимать ее словам.

На этот раз в дверь постучали. Это был Сет. Он просунул большую черноволосую голову в созданную им же самим щель между двумя створками.

– Я шел в сад, и решил по пути захватить из библиотечного бара бутылку виски, – объяснил он свое появление.

– Бар в гостиной тебя не устроил? – поинтересовалась Райан, раздраженно взирая на зятя.

– В нем закончился виски, – на ходу соврал Сет, подмигивая Кэтрин.

– В этом он тоже закончился, – холодно ответила Райан.

– Я так и думал, – с этими словами его голова исчезла, оставив после себя двери в библиотеку неплотно прикрытыми.

– Это Сет Станнер. Муж средней из сестер Карерас, Меган. Сет справедлив, ему можешь доверять. Меган же себе на уме. Но она примет тебя. Чуть позже.

Зеленые глаза Кэтрин становились все больше. Райан говорила так, будто бы Кэтрин останется в этом доме. В доме Анхеля. В семье Анхеля. Среди людей, которые ее, как ей казалось, ненавидели.

Лукас влетел в библиотеку, словно его толкнули с другой стороны. Остановился, улыбнулся Кэтрин, потом с неуверенной гримасой посмотрел на сестру, на всякий случай, отступив на полшага назад.

– Я так полагаю, ты направляешься в сад? – спросила Райан, буравя брата разъяренным взглядом.

– Рэй, ты же понимаешь, мы все умираем от любопытства, – попытался оправдаться он.

– Понимаю. Поэтому передай всем умирающим, следующего я отправлю в сад через окно!

Они оба посмотрели на опущенную до конца створку окна.

– Готов поспорить, даже открывать не станешь.

– Не стану! – подтвердила Райан.

– Стой! – бросила она уже собравшемуся уходить Лукасу. – А ты проследишь за тем, чтобы нас больше никто не потревожил.

– Хорошо, – миролюбиво согласился тот. – Извини, Рэй.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

Райан глубоко вздохнула и направилась к Кэтрин. Села в кресло рядом с ней и, наконец, внимательно посмотрела на молодую женщину. Отчего у той мурашки побежали по спине. Нет, ей не казалось, что на нее смотрит Анхель. Но в прямом взгляде Райан Кэтрин почувствовала ту же глубину и изначальную симпатию к людям, которая привлекла ее в самом начале знакомства с Анхелем. Видимо, это было семейное.

– Теперь можем и поговорить, – сказала Райан, совершенно не замечая оказываемого на Кэтрин воздействия. Она еще раз вздохнула, потом впервые за те несколько часов, что они уже были знакомы, улыбнулась. Ее улыбка… Его улыбка…

Кэтрин вздрогнула. Этого было не миновать. Кто-то из шестерых Карерасов неизбежно должен был напоминать ей Анхеля. Отрицать это не имело смысла.

– Лукас, – продолжила Райан. – Наш компьютерный гений. Создал систему безопасности нашего дома и нашей страны. Добрый, и как следствие мягкий. Всегда искренен. Даже когда согласен с двумя противоположными точками зрения. На него в любом случае можно положиться. Есть еще Тринити. И Диего. Самые младшие брат и сестра. Вот кто никогда не появится на этом пороге, чтобы шпионить. Первая слишком любит меня для этого, второй наоборот.

Кэтрин ошеломленно слушала. Точнее очень старалась слушать, но у нее не получалось. Покоя не давала одна мысль. Мысль о том, что она не останется здесь. И огромное желание сделать это. Анхель был в каждом из Карерасов. Их глаза, их голоса…

– Ты полюбишь нас, – резюмировала Райан, поднимаясь.

Подошло время семейного обеда.

– А ты? – спросила вдруг Кэтрин, так же вставая с кресла. – Ты про всех рассказала, кроме себя.

– Я…

Райан серьезно посмотрела на нее. Она видела в незнакомой молодой женщине прежде всего ту, которая являлась для ее брата самым ценным сокровищем на этой земле. Ответ на вопрос Кэтрин был очевиден.

– Я всегда буду на твоей стороне.

***

Вечером Тринити взяла Кэтрин за руку и повела на прогулку. Ладонь у младшей Карерас была такая же маленькая как у самой Кэтрин. Они спустились по ступенькам и повернули к оливковой аллее.

– Я покажу тебе, как велик наш дом. Он бесконечный, – с нескрываемым восторгом и гордостью в голосе произнесла Тринити.

Первое впечатление Кэтрин о том, что Карерасы на одно лицо, постепенно стиралось прорисовывающимися образами каждого из них.

Тринити была старше Диего на год. Невысокая, гибкая, подвижная, в свои двадцать три она выглядела семнадцатилетней девочкой, если бы не фирменный «я вижу тебя насквозь» взгляд голубоглазых в мать Карерасов. Кареглазые в отца Диего и Лукас взирали на мир скорее удивленно, чем проницательно. И если в облике Лукаса эта наивность прекрасно гармонировала с добродушным выражением лица и мягкими расслабленными движениями, то вспыльчивый Диего с таким удивленным взглядом становился похожим на обиженного ребенка.

– Подождите меня! – услышали они крик догонявшего их Лукаса.

Кэтрин обрадовалась ему. Эти двое нравились ей больше остальных. И потому что Райан дала им соответствующую рекомендацию. И потому, что они проявляли искреннее участие.

Диего и Меган пока лишь подозрительно поглядывали на Кэтрин. Сет уехал по делам с Райан, поэтому блондинка еще не успела сложить о нем какое-то мнение. Антония же выглядела так, будто ничто на свете ее не интересовало.

– Как прошел разговор с Райан? – поинтересовалась Тринити, мягким движением убирая от лица оливковую ветвь.

Они уже шли по аллее, которая в сегодняшний пасмурный день дышала свежестью.

– Очень… – Кэтрин пыталась подобрать слово, наилучшим образом характеризующее произошедшее в библиотеке, – очень…

– Райан всегда очень, – со смехом согласился Лукас. – А прилагательное можешь употребить любое. Потому что Рэй бывает не только добрая.

Кэтрин чуть нахмурилась.

– Зачем ты пугаешь ее, Лукас? – спросила Тринити.

– До сих пор не могу отделаться от ощущения рук Райан на своей шее.

– После твоего эффектного появления в библиотеке?

– Да.

– Ты привыкнешь к нам, – утвердительным тоном произнесла Тринити. – Этот дом станет твоим.

– Я была бы рада, – только и сказала Кэтрин.

– К тому же у тебя просто нет выбора, – добавил Лукас.

– В каком смысле? – удивилась Кэтрин.

– Зачем ты опять пугаешь ее, Лукас?

– Она все равно когда-нибудь испугается! – возразил тот.

– О чем вы вообще говорите? – остановилась Кэтрин посреди аллеи.

За бассейном, от которого начиналась прогулочная дорожка, возвышался особняк Карерасов. И на Кэтрин сейчас черными квадратными глазницами смотрели окна той самой библиотеки, в которой она разговаривала с Райан еще вчера.

– Мы говорим о том, – вздохнула Тринити, – точнее Лукас подразумевает, что, несмотря на то, что убили только Анхеля, ты тоже можешь находиться в опасности.

– Анхеля не убили. Это был несчастный случай, – произнесла Кэтрин еле слышно.

Она переводила ставшие огромными зеленые глаза с Тринити на Лукаса и обратно.

– Ну вот, ты ее напугал, – Тринити с укором посмотрела на брата. – Лукас, ну нельзя же озвучивать все свои мысли!

– Тринити! – хрипло потребовала Кэтрин.

– У нашей семьи много врагов. И автоматчики по периметру стоят не просто так. Мы еще не знаем точно, но, скорее всего, Анхель был убит из-за дел семьи.

Потрясенная Кэтрин молчала.

– Теперь ты ее напугала, – с примирительной улыбкой сказал Лукас, потом добавил, обращаясь к вдове брата. – Поэтому у тебя нет выбора. Райан тебя просто не отпустит. Она, как и все мы считает наш дом самым безопасным местом на земле.

– Она не может решать за меня, – машинально ответила Кэтрин, погрузившись в свои мысли.

– Во-первых, может, – тут же возразила Тринити, – как она это делает за всех нас.

Кэтрин вскинула светловолосую голову и с непониманием уставилась на девушку.

– Ты Карерас, Кэтрин. Относись к поведению Райан как к дополнительному бонусу проживания в нашем доме.

– Чувство долга в нашей семье, предназначавшееся семерым, досталось ей одной, – объяснил Лукас. – Потом появился Сет, и они как-то поделили его между собой. Но долг – это первое, о чем думает Рэй.

– В отношении тебя у нее есть долг перед Анхелем, – согласилась с братом Тринити.

– А обязательства перед мертвым человеком – это… – на этот раз Лукас скорчил гримасу, должную означать многозначительность.

– Это фикция, – твердо произнесла Кэтрин.

– Попробуй сказать это ей, – рассмеялся Лукас.

***

Райан с Сетом не вернулись и на следующий день. Поэтому Карерасы уже в третий раз с похорон Анхеля ужинали без них. Лукас с Тринити садились по обе стороны от Кэтрин, дабы по максимуму уберечь ее от нападок Диего и равнодушия Меган. Антония не проявляла никаких эмоций по поводу появления за столом нового члена семьи. Была велика вероятность, что она вообще не замечала сноху.

На этот раз Меган запаздывала. Все собрались за столом и ждали только ее. Диего нервничал уже оттого, что остался в численном меньшинстве. Его раздражало буквально все. Тринити с Лукасом прыскали со смеху каждый раз, когда Пакрус отвечал рычанием на всплески его недовольства.

– Найди десять отличий, – шепнул Лукас Тринити. А так как Кэтрин сидела между ними и автоматически участвовала в разговоре, то искать отличия приходилось и ей тоже. И она с удовольствием включалась в игру.

Лукасу было двадцать семь. Но благодаря его проделкам совершенно невозможным представлялось дать ему более двадцати четырех. Вечно хмурящийся двадцати двух летний Диего и то выглядел старше.

Кэтрин поймала себя на мысли, что подобные группировки навевают ей воспоминания детства. Периодически она на самом деле ощущала себя маленькой девочкой. Такая же беспомощная. И жизнь опять только начинается.

– Они приедут через два часа, – сказала появившаяся в гостиной Меган. – Сейчас на деловом ужине, поэтому мы можем начинать без них.

– Никто и не собирался их ждать, – пробурчал Диего, расстилая салфетку у себя на коленях. Потом в том же тоне добавил, – могли бы взять меня с собой.

– Сколько можно ныть об одном и том же! – Воскликнула Меган. – Даже Лукас сидит дома и не ворчит!

Тринити посмотрела на сестру. Раздражение той говорило только об одном, дела шли не так гладко, как хотелось бы. Отложив вилку в сторону, Тринити выпрямилась и обменялась с Лукасом встревоженным взглядом.

– Что вы все переглядываетесь? – взревел Диего. – Как мне это надоело!

Кэтрин почувствовала легкий озноб. Карерасы волновались. Атмосфера в гостиной становилась все более тяжелой.

– Уймись, – бросила ему Меган.

– Дочка, что случилось? – спросила ее Антония.

– Ничего страшного, мама, все как обычно, – поспешила ответить Меган.

– Если все, как обычно, то у нас нет поводов для беспокойства.

– Совершенно, – шепотом добавила Тринити, и они с Лукасом опять прыснули со смеху.

Только на этот раз смех их был скорее нервным, чем веселым.

Меган посмотрела на брата с сестрой, вздохнула с некоторым облегчением, а потом скомкала свою салфетку и бросила в Лукаса.

– Вам бы все посмеяться.

– А что нам еще остается делать, Мег? – примирительным тоном спросила Тринити, любуясь приземлившимся брату на макушку прямоугольником белой плотной ткани с фамильной росписью в уголочке, который как раз пришелся на кончик носа.

– Можем поужинать, – предложил Лукас, снимая салфетку с головы и заправляя ее за ворот рубашки.

– Тебе своей мало? – возмутилась Меган, требовательно протягивая к брату загорелую тонкую руку. – Верни!

– Это мой военный трофей, не верну! – отрицательно замотал головой Лукас.

Меган сверкнула голубыми, как у всех сестер Карерас глазами (только у нее они были холодными как лед), и взяла салфетку Сета, лежащую перед его пустующим местом.

– Сет приедет, и тебе придется это сделать. Распустились тут оба, – сказала она, глядя то на Лукаса, то на Тринити.

Диего же смотрел на Кэтрин. Молодая женщина поежилась под его недобрым взглядом.

– Я думаю, – раздался в напряженной тишине задумчивый голос Антонии.

Все повернулись к ней.

– Я думаю, – продолжала она, рассматривая висящую на противоположной стене закрытую полку, – что нам надо снять этот шкафчик, вынести в сад и сжечь.

– Как нельзя вовремя, мама, – хором согласились с ней дети.

***

Ужин был позабыт. Карерасы собрались в саду во дворике для барбекю. Лукас разламывал топором хрупкий шкафчик. Диего разводил огонь. Женщины стояли рядом, кутаясь в принесенные из библиотеки пледы. Пакрус мешался под ногами и тихо поскуливал от холода.

– Чем он тебе не угодил, мама? – спросила Меган, когда шкафчик, потрескивая, уже горел в огне.

Антония не ответила дочери, уставившись довольно безумным взглядом на разгорающееся в темноте пламя.

– И правда, какая разница, – раздраженно пожала плечами Меган.

Диего встал рядом с сестрой, засунув руки в карманы джинс.

– Холодно? – спросила она его.

Тот кивнул.

– Возьми в библиотеке плед.

– Мой любимый у Кэтрин. Другой я не хочу.

– Началось, хочу – не хочу! – недовольно бросила она.

Кэтрин растерянно смотрела на Диего, стягивая с себя плед. Как бы ей ни было холодно, но спорить с Карерасом она не хотела. В тот момент, когда она была готова со словами извинения протянуть Диего плед, из-за спины раздался голос Райан:

– Не смей этого делать, Кэтрин!

И через секунду пламя костра выхватило из темноты лица Райан и Сета.

Все сначала замерли, а потом бросились их обнимать.

Меган прижалась к Сету всем телом, и долго не выпускала его из своих объятий. Только сейчас Кэтрин увидела, насколько та была на самом деле напугана.

– Я смотрю, тебя не съели за три дня моего отсутствия, – услышала Кэтрин над ухом насмешливый голос старшей Карерас.

Во всеобщей суматохе Райан пробралась к блондинке и теперь стояла у той за плечом, внимательно вглядываясь в изумленное лицо женщины.

– Не съели, – подтвердила Кэтрин, ощущая необъяснимый прилив радости.

Райан взяла из ее рук отвоеванный плед и плотно закутала Кэтрин в него. В прекрасных синих глазах Райан отражалось яркое пламя костра. Кэтрин почувствовала, что, наконец-то, согрелась.

***

Следующим вечером вся семья играла в библиотеке в карты. Затея показалась Кэтрин удивительной, еще когда Райан постучалась к ней в комнату и позвала вниз.

– Карерасы будут играть, – сказала высокая брюнетка, давая тем самым по ее мнению исчерпывающее объяснение должному произойти событию.

А когда Кэтрин увидела само действо, она поняла, что эти моменты навсегда станут самыми любимыми среди семейных событий, потому что наступало перемирие. Диего, забыв все свои претензии, мог играть в одной команде с Райан, весело ей при этом подмигивал, мухлевал, а Райан его покрывала. Тринити с Меган обменивались картами, хохотали над не весть откуда взявшимися своими шутками, и также жульничали.

Вообще жульничали все. Даже Антония с Сетом. И Кэтрин, редко игравшая в карты, а уж если приходилось, то только честно и по правилам, выглядела среди мухлюющих направо и налево Карерасов белой вороной. Но, несмотря на это, сердце ее радовалось миру. Оказывается, эти люди умели любить друг друга. Игрой казались распри и непонимания, а вот это единение выглядело самой настоящей жизнью.

– Поигрались и хватит! – с улыбкой сказала Райан, поднимаясь с кресла. До этого женщина сидела, поджав одну ногу под себя, являя собой саму непосредственность, разительно отличавшуюся от ее обыкновенной собранности.

Кэтрин нравилось, когда Райан расслаблялась. Все семейство будто бы вздыхало свободнее. Карерасы становились веселее и улыбчивее.

– Лукас с Тринити, Сет с Меган, Диего на тебе мама, а я провожу Кэтрин! – распорядилась Райан, возвращаясь к своим обязанностям.

Кэтрин нахмурилась. Первый раз она слышала, что все идут спать парами. Заметив ее недоумение, Карерас добавила:

– Для пущей безопасности… и разнообразия!

– Разнообразия? – переспросил Диего, так же возвращаясь к роли вечного оппонента сестры. – Вдова твоего брата как нельзя лучше подойдет для этого.

Райан остановилась на ходу. Все застыли с каменными лицами. Кэтрин не понимала, что происходит.

– Пойдем, Кэтрин! – сказала Карерас, глубоко вздохнув.

Когда Диего открыл, было, рот, чтобы бросить им вдогонку еще реплику, Сет, не раздумывая, влепил ему затрещину.

***

Остановившись около комнаты блондинки, которая раньше была комнатой Анхеля, Райан прислушалась к звукам на лестнице. Высокий гладкий лоб ее ознаменовался двумя складками. А взгляд синих глаз стал непроницаемо темным. Деревянные ступеньки, помнящие шаги основателя династии Карерасов, предательски скрипели при каждом движении, если по ним кто поднимался или спускался. Скрипели они также от перепада атмосферного давления, перемены погоды, и чаще всего просто так без повода. В доме Карерасов присутствовало много странностей, начиная с невменяемой Антонии. Древняя лестница была одной из них. Если Карерасы реагировали на каждый звук, готовые увидеть в нем опасность, почему бы не заменить лестницу, являющуюся источником стольких ложных сигналов на новую?

– Это ветер, – сказала Райан, выпрямляясь, потому что перед этим она инстинктивно склонилась над Кэтрин, закрывая ее от возможной опасности.

Но тут скрип повторился. Внезапно погас свет. Кэтрин ощутила, как уверенным движением ее вдавило в пол, затем она услышала щелчок. А потом заполненное темнотой и страхом пространство взорвалось недовольным возгласом Диего.

– Ты оторвешь мне ухо! – орал он.

Свет зажегся также неожиданно, как и погас. Кэтрин увидела перед собой довольно веселую, если бы не парализующий страх, картину: Райан с пистолетом в одной руке, другой за ухо прижимала голову брата к перилам. Диего был вынужден неестественно извернуться, чтобы принять навязываемую ему позу. Глаза его были зажмурены от боли.

– Отпусти! – выдавил он уже не так резво.

– Ты не в своем уме, братец, – спокойно произнесла Райан.

Кэтрин подивилась ее хладнокровию.

– Твои реплики, твои действия, твои шутки, ты сам крайне неуместен, Диего, – продолжала брюнетка, ослабляя железную хватку, чтобы выпустить младшего Карераса.

Тот мгновенно отпрыгнул от сестры, прижимая ладонь к уху.

– Лучше бы ты меня прострелила!

– В следующий раз непременно.

Кэтрин видела, что Райан не сердится. Но и не шутит. В ее облике читалась усталость, даже смирение, но никак не гнев. Видимо, она привыкла к подобным выходкам брата. Диего потирая ухо, молча удалился в свою комнату, которая располагалась дальше по коридору. Кэтрин бросила взгляд на продолжавший покоиться в руке Райан пистолет.

– Где ты его прячешь? – не удержалась она от вопроса, когда Карерас, мягко отстранив блондинку, зашла в ее комнату.

Райан ответила лишь сдержанной улыбкой, потом осмотрела все углы в комнате, заглянула в ванную, в шкаф, под кровать, задернула тяжелые портьеры на окне и повернулась к Кэтрин.

– Теперь ты можешь спать спокойно, – сказала Райан.

Блондинка с сомнением покачала головой, но возражать не стала. Кэтрин отчаянно боролась с подступавшим страхом. И Райан видела это. Карерас сделала шаг навстречу маленькой женщине.

– Я в соседней комнате. И слышу каждый шорох, – сказала она, желая успокоить Кэтрин. Отчаянно желая ее успокоить. Все-таки Анхель был прав, порвав с семьей. Смотреть на то, как дорогой тебе человек погружается в состояние постоянного безотчетного страха, довольно болезненный процесс.

– Каждый? – Кэтрин округлила и без того ставшие огромными от недавнего потрясения глаза. – Видимо, это еще один бонус проживания в доме Карерасов, – пошутила она, намеренно, чтобы сбросить сковавшее ее оцепенение, пожимая плечами.

Райан рассмеялась, а потом, повинуясь инстинкту, который за долгие годы жизни в условиях повышенной опасности, был развит у нее как у кошки, наклонилась и поцеловала Кэтрин в щеку. Звонко, весело, так что заполнившее комнату напряжение вмиг исчезло.

Следующим утром Диего завтракал в гордом одиночестве. Точнее именно ел один. Компания у него все же была. Меган делала брату завтрак. Сет сидел рядом за столом, с улыбкой посматривая на шурина. Тот нервничал, потому что сегодня ему предстояла первая деловая встреча в качестве представителя семейного бизнеса.

– Ты сам просил об этом, и Райан согласилась, – заметил Сет, поглаживая выступающую на подбородке щетину. Он решил отрастить эспаньолку в стиле Генриха IV и радовался каждому миллиметру.

– Знаю, – сказал Диего, принимая степенный вид.

– Да, потренируйся, – поддержала брата Меган.

Проходя мимо мужа, она запустила руку в его красивые чуть вьющиеся волосы и поцеловала в висок.

Диего же, продолжая играть роль серьезного делового человека, сосредоточенно подносил ко рту бутерброд с сочным кусочком копченой грудинки. Отвлекшись на раздавшиеся со стороны сестры и зятя хихиканья, Карерас не уследил за бутербродом, и грудинка полетела ему на шикарные новые брюки.

– Ааа!!! Ааа!!! Ааа!!!! – закричал Диего, беспомощно уставившись на розовый квадратик мяса у себя на ноге. – Она жирная!

Меган глубоко вздохнула, подошла к брату и осторожно подцепила с брючины длинными ухоженными ногтями предмет, повергший молодого человека в состояние глубокой паники. На ткани осталось небольшое, но заметное жирное пятно.

– Как я теперь поеду на встречу? – воскликнул Диего.

– Так и поедешь, – успокоил его Сет. – Учитывая, что переговоры с той стороны ведет очень красивая женщина, будем считать пятно на твоих брюках комплиментом.

– У Диего нет шансов. Красивая женщина неравнодушна к Райан.

– Тем более. Значит, она заметит лишь ее отсутствие, и никак не твой шикарный вид.

Диего хмуро посмотрел на обоих подшучивающих родственников и ушел переодеваться.

***

Когда вечером Кэтрин спустилась в библиотеку, чтобы почитать, она застала там младшего Карераса. Заметила она его не сразу, так как тот сидел в кресле, обращенном к входу спинкой. Диего встал, услышав чужое присутствие.

– Извини, – обронила Кэтрин, испуганная его внезапным появлением. – Я уже ухожу.

– Останься, пожалуйста, – попросил Диего. Голос его звучал мягко, даже ласково. Как у Райан. Нет. Как у Анхеля.

Кэтрин, изумленная, застыла на месте. Никогда Диего так с ней не разговаривал.

В вечерние часы, когда за окном уже было темно, библиотека наполнялась завораживающим светом ламп, позволявшим окунуться в атмосферу сказочного безвременья. Женщина готова была отнести странное поведение молодого человека на счет этой еще одной особенности дома Карерасов.

– Посиди со мной, – продолжил удивлять ее Диего.

И с этими словами он развернул свое кресло ко второму, имеющемуся в комнате. Кэтрин прошла вглубь и села в учтиво предложенное кресло. Противиться такому внимательному, обходительному, задумчивому, улыбчивому Диего, у нее не было никакого желания.

– Я шокирую тебя? – спросил он.

– Да, – честно призналась она. – Я тебя не узнаю.

– Сейчас, когда мы одни, когда рядом нет никого из моей семьи, я могу побыть тем, кем мне всегда хотелось быть, – вдруг сказал он.

– Кем? – Кэтрин подняла на него изумленные глаза.

– Райан. Или Анхелем. Добрым, благородным, сильным, великодушным, обворожительно добрым.

Обворожительно добрый. Анхель был именно таким. Кэтрин сидела в кресле, продолжая удивленно взирать на мужчину. Диего же стоял рядом, положив руку на спинку своего кресла. И взгляд его карих глаз, обращенный на молодую женщину, продолжал оставаться мягким и теплым.

– Что же тебе мешает быть таким все время? – осторожно спросила Кэтрин.

– Наличие недостижимого идеала, – тут же последовал ответ. И блондинка поняла, что ответ был давно заготовлен.

Так как женщина молчала, Диего продолжил.

– Мои родители любили меня. Всегда. Просто так. Всегда говорили мне об этом. Любили, так же как и всех моих братьев и сестер. Любили всех, а гордились Райан.

– Почему? – удивилась Кэтрин.

– Потому что ей не возможно не гордиться. Первая во всем. Будь то сочинение по литературе или городской забег среди жителей Фоса. Я тоже гордился ей. Как и все мы. И все детство, начиная с четырех лет, мечтал достичь всего, чего достигла она. Мечтал, как и Райан в день большой рыбы, когда на городской площади соберутся все жители Фоса, прийти первым. Видел в своих детских снах, как выбегаю на финишную прямую, все кричат и подбадривают меня. Я пересекаю финишную черту, Райан отделяется от толпы, приближается и говорит, что я молодец. Что я такой же, как и они.

– И что случилось? – спросила Кэтрин. Ей, отчего-то, было страшно.

– Ничего, – ответил Диего. – Городской забег среди жителей на праздник большой рыбы в год, когда я должен был участвовать первый раз, отменили. Я был быстрее ветра в свои двенадцать. Но это уже не имело смысла. Тогда первый раз меня посетило ужасное сомнение, что мне никогда не стать таким, как Райан. С годами оно только крепло.

– Но ты мог участвовать в других соревнованиях. По легкой атлетике, например, – сказала Кэтрин.

– Я не хотел в других. Другие для меня не имели никакой ценности.

– Но Диего! Ты не можешь винить ее в этом, – вырвалось у Кэтрин.

– Я не виню.

Он замолчал. Кэтрин тоже не решалась нарушать возникшую тишину, которая казалась целительной, потому что в ней не было обычной враждебности, окружающей младшего Карераса. В этот момент в библиотеке гулко пробили часы. Но Диего не превратился обратно в себя самого, а продолжал стоять, ласково глядя на молодую женщину. Он смотрел на нее так, будто в этой комнате из них двоих, он обладал всем, и готов был этим всем поделиться с Кэтрин по первому ее зову. В этот момент Диего очень напоминал Кэтрин мужа.

– Анхеля никогда не мучили мои сомнения, – вдруг произнес он.

Кэтрин окаменела. До этого Диего никогда не говорил об умершем брате.

– На него никогда не давили достижения Райан, ее авторитет. Может, потому что он был младше всего лишь на год. Я не знаю. И хотя фотография Анхеля не висела на стенах школы, в которой мы все учились, в числе лучших учеников, он всегда чувствовал себя ей ровней. Они везде были вместе.

Диего рассказывал, а Кэтрин слушала его, затаив дыхание. Потому что сам Анхель никогда не рассказывал о своем детстве.

– В силу возраста мы поделились на пары, – продолжал Диего, – старшие, «сияющие» как называли мы их с Тринити, Райан и Анхель, средние Меган и Лукас, младшие Тринити и я. Как только я стал подозревать, что мне никогда не стать таким, как Райан, чувство безумной любви и восхищения ею в моей душе стало бороться с чувством столь же ненормальной зависти. А зависть губительна для сердца ребенка. Я мечтал ступать по ее следам, но они исчезали у меня под носом именно в тот момент, когда я заносил ногу. Анхель же совершенно не страдал подобными стремлениями. Он просто любил ее, любил нас всех, но больше всего ее. И он просто был рядом с ней. Они понимали друг друга с полуслова. Когда Райан исполнилось восемнадцать, Анхелю соответственно семнадцать, они уехали вдвоем путешествовать по Европе. Мне было десять. И я до боли в челюсти кусал ночами подушку от желания поехать с ними. Они уехали, одни, без сопровождения, колесить по Европе, нам же нельзя было за ворота выйти без телохранителя. Мама в тот момент искренне простилась со своими старшими. Я видел это. А когда они вернулись, живые и невредимые, то вообще стали героями в наших глазах. Они всегда были для нас чем-то наподобие небожителей.

Диего грустно улыбнулся и опустил голову.

– Бог наделил меня одного предназначавшимся всем Карерасам тщеславием. Но при этом не дал мне ни единого другого качества, должного помочь мне эту жажду славы утолить.

Кэтрин вспомнила, как Лукас говорил нечто подобное о Райан и ее чувстве долга.

– А какое качество досталось Анхелю? – спросила она.

– Доброта, – тут же ответил Диего. – Анхель был добрый. Но не как Лукас. Этот мечется между всеми нами, не имея собственной точки зрения. Лукас – гений, ему можно. Анхель же обладал силой и способностью защитить каждого. Точнее ему этого не требовалось. Вдвоем с Райан они были непобедимой силой, с которой не осмеливался вступать в противостояние даже наш отец. Когда Анхель сказал, что уезжает навсегда, в душе я обрадовался, потому что надеялся занять его место рядом с Райан. Но тщетно. И я до сих пор ощущаю эту пустоту рядом с ней.

– А что досталось Райан? – спросила Кэтрин, желая услышать версию Диего.

– Вера в себя, – ответил он. Потом задумался и повторил. – Я бы мог назвать сейчас любую из прекраснейших черт характера человека, и ты бы увидела, что Райан обладает ею. Но больше всего, мне кажется, ее выделяет вера в себя. Поэтому она и способна принимать решения, касающиеся каждого. Я бы не смог. Может поэтому они с Анхелем имели такое влияние на нас. Уверенная в себе Райан, и спокойный и добрый Анхель, который безоговорочно поддерживал ее. Меган всегда была сама по себе, и с Лукасом подобного альянса у нее не получилось. Тринити же обожала Райан с детства, как и я. И всегда стремилась к ней. Эти двое были в нашей семье единственным прецедентом. Сейчас я завидую сам себе, потому что видел, как изменялось все вокруг, когда они спускались к обеду в гостиную. Как успокаивался отец, становилась радостнее мать, да и все мы наполнялись тем особенным благоговением, которое испытывают младшие братья и сестры по отношению к старшим.

Он опять ненадолго замолчал, погружаясь в воспоминания. Кэтрин не прерывала его молчания. Лишь ловила себя на необычности пребывания в обществе этого другого Диего.

– Если Анхель никогда не говорил тебе о том, что у него есть семья, то, конечно же, не говорил и о том, как ему нас всех не хватает. Но ты можешь не сомневаться в этом, – опять заговорил Карерас. – И эта мысль, единственная помогла мне смириться с твоим появлением в нашем доме. Он любил тебя настолько, что добровольно лишил себя всех нас, лишь бы ты никогда не узнала нашей жизни, постоянного напряжения и ощущения опасности.

Кэтрин смотрела на Диего расширившимися от осознания правоты его слов глазами. Никогда она не видела, чтобы Анхель грустил о чем-нибудь задумчиво. Всегда знала и гордилась тем, что он счастлив рядом с нею. Была в этом уверена. А он, возможно, каждый день вспоминал тех, кого оставил ради нее. Слезы подступили к горлу, и Кэтрин почти заплакала, но в этот момент двери библиотеки открылись, чтобы впустить Райан.

Кэтрин повернулась на звук и встретила ее задорный, искрящийся весельем взгляд. У старшей Карерас было хорошее настроение. Блондинка облегченно вздохнула.

– Вот вы где, голубчики! – сказала Райан, проходя в комнату. – Как прошла твоя встреча, Диего?

Она принесла с собой запах вечерней влажной свежести. Видимо, прошла в библиотеку сразу с улицы. Женщина внимательно поглядела сначала на брата, потом на Кэтрин и села на журнальный столик, стоящий как раз перед креслами.

– Более-менее, – ответил Диего и сразу принял угрюмый вид.

– Роуз звонила мне, – как бы случайно обронила Райан. – Роуз Синненгтон – один из наших партнеров. Диего проводил сегодня с ней деловую встречу, – пояснила брюнетка, обращаясь к Кэтрин.

– И что она сказала? – спросил Диего, стараясь выглядеть безразличным.

– Сказала, ты был на высоте.

Карерас незаметно вздохнул и расслабился.

– Кстати, Кэтрин! – воскликнул он. И голос его звучал уже по-другому. Это был насмешливый, звенящий желанием задеть голос прежнего Диего. – Я забыл тебе сказать о главном. Райан лесбиянка!

Кэтрин нахмурилась, не понимая, почему этот факт является главным в рассказе Диего. Райан же продолжала спокойно смотреть на брата.

– Стоит мне ступить на порог, как ты опять в своем репертуаре, Диего!

– Уже в своем, – согласился тот. – Твой мне не по плечу, сестренка.

С этими словами он наклонился, запечатлел на ее щеке нежный братский поцелуй и вышел.

Райан проводила его по-прежнему веселым взглядом, потом повернулась к блондинке.

– Ты плакала? – спросила она, заметив следы высохших слез на ее щеках.

Кэтрин чуть нахмурилась, возвращаясь в памяти к разговору с Диего, который заставил ее прослезиться.

– Анхель должно быть очень тебя любил, – ответила она.

– Мы были не разлей вода, – согласилась Райан. – А почему ты плакала?

– Потому, что вспомнила о нем. Я давно не позволяла себе этого делать.

– Я тоже, – сказала Райан, и улыбка ее стала слегка кривой.

***

Ночью Кэтрин проснулась от ощущения нестерпимой жажды. Видимо средиземноморские деликатесы на ужин не прошли даром. Накинув на плечи шелковый пеньюар, она, стараясь оставаться бесшумной, спустилась на кухню. Деревянные ступени на удивление молчали, когда она ступала по ним босыми ногами.

Открыв холодильник, Кэтрин увидела на полке среди прочей еды кувшин с томатным соком. Это было то, что нужно. Женщина наполнила соком стакан, кувшин же поставила на стол, чтобы убрать обратно, как только утолит жажду. В этот момент что-то мелькнуло сбоку в темноте. Что-то наподобие тени. Кэтрин не успела даже испугаться. Хотя нет. Все же успела. Услышанных сдавленных звуков безмолвной борьбы, чистого звона разбившегося стекла, глухого стука безжизненного тела об пол, загоревшегося во тьме света и внезапно появившейся на кухне Райан с взлохмаченными волосами, оказалось достаточно, чтобы Кэтрин, вздрогнув, выронила стакан из рук. Когда же она увидела у своих ног распростертого человека в черной маске и черной одежде, который лежал в луже собственной крови, она попросту стала терять сознание.

Райан, конечно же, подскочила и успела подхватить ее на руки.

– Она ранена? – услышала Кэтрин сквозь последние отблески сознания голос Сета.

Разве он тоже был здесь?

– Не думаю, – ответила Райан, и тон ее выдавал сдерживаемое волнение. – Он же не дотронулся до нее.

– Тогда, ее напугал вид крови.

– Это томатный сок, Сет. Он задел кувшин, когда падал. Осторожно, не наступи на осколки.

Томатный сок.

Эти два слова, пойманные Кэтрин в последний миг своего скольжения в приятную темную пустоту, заставили ее остановиться на самом краю пропасти. Томатный сок.

Кэтрин вздохнула на руках у Райан и сделала слабую попытку открыть глаза. В глаза ей тут же ударил, зажженный Сетом свет. Но прежде, чем зажмуриться, она успела увидеть ехидную улыбку Райан.

– Это так смешно? – спросила Кэтрин.

– Что за…? – раздавшийся рядом возглас Диего помешал Карерас ответить на вопрос.

– Что здесь произошло? – спросил он, обходя стол, чтобы по лучше рассмотреть лежащее у ног сестры тело.

Из коридора донеслось радостное тявканье Пакруса. И через несколько секунд на кухне появилась Антония. Выглядела она нисколько не заспанной. Только слегка удивленной. Слегка удивленной представшей ее взору картиной. Сет. Рядом с ним Райан с бесчувственной Кэтрин на руках. Чуть ниже Диего, осматривающий лежащего в луже томатного сока наемника. Следом за Антонией вниз спустились оставшиеся Карерасы.

– Ах ты маленький кровопийца! – сказал Диего Пакрусу.

Тот уже лакал из томатной лужи.

– Кэтрин ранена? – спросила Меган, с ужасом глядя на блондинку, которую Райан похоже не собиралась возвращать в вертикальное положение. Ей показалось, что ноги блондинки забрызганы кровью. – Сет? – спросила она уже более настойчиво, обращаясь к мужу.

– Это сок. Она не ранена, – ответил тот, подходя к жене и обнимая ее. – Не ранена ведь? – уточнил он, оборачиваясь к Райан.

– Ты в порядке? – спросила Карерас у Кэтрин, чуть понижая голос. Потому что выглядела та неважно. На лицо еще не вернулась краска. Глаза от страха распахнулись на пол лица.

– Думаю, да, – все же ответила блондинка.

– Тогда почему ты держишь ее на руках? – удивилась Меган.

Райан нахмурила темные брови. Кэтрин зашевелилась, и Карерас пришлось аккуратно опустить ее на пол. Аккуратно, чтобы блондинка не наступила на тело наемника, лежавшее у их ног. Мысль о том, что он лежит в луже сока, а не в луже собственной крови, спасала не сильно. Кэтрин отвернулась, спрятав лицо на плече у Райан. Ее мутило.

– Так лучше? – спросила Райан сестру. Тон ее был сдержанным, но родные прекрасно знали, что сдержанность эта является хорошо замаскированным недовольством.

– Кэтрин, тебе стоит привыкнуть к подобным видам, – сказала Меган в ответ на выпад.

Маленькая женщина рядом с Райан гордо выпрямилась. Меган права. И даже если она будет умирать от страха, то все равно не позволит Карерасам видеть это.

– Он мертв? – спросила Кэтрин, обращаясь ко всем, только когда уверилась, что голос ее не будет дрожать.

– Да, – сказала Райан.

– Теперь сюда приедет полиция?

В ответ ей раздался смех Диего. Он хохотал так, что не мог стоять прямо. Согнувшись, он стучал кулаком по коленке.

– Полиция, – повторил он, успокаиваясь и смахивая слезы с глаз. – Простите, это нервное.

– Нет, – Райан покачала головой. – Полиция не приедет.

***

После этого происшествия на кухне, Кэтрин совсем потерялась. На вопрос, приходил ли наемный убийца за ней, ни у кого из Карерасов не было ответа. Зато теперь Кэтрин прекрасно понимала поступок своего мужа. И его желание уберечь ее от таких ситуаций. Как же она запуталась. Привыкнув, с одной стороны, к тому, что живет в доме Карерасов, в доме, где вырос Анхель, в доме, где каждый его обитатель напоминал ей о нем, в доме, где были люди, которых она не смотря ни на что уже могла называть своими близкими (ближе у нее все равно никого не было), с другой стороны, она продолжала чувствовать себя одинокой, продолжала ощущать гигантскую потерю самого любимого из людей, единственного из людей, учитывая их прошлое окружение, до сих пор не находила своего места среди Карерасов. Если бы не Райан с Тринити и Лукасом, она скорее всего не осталась бы в Фосе. А вернулась бы… Куда бы она вернулась? Ей некуда было возвращаться. И от этой безысходности все запутывалось еще больше.

Поднимаясь как-то по лестнице к себе в комнату, она бросила взгляд на семейные фотографии, висящие по всей стене. До сего момента она никогда не разрешала себе подобное. Но сейчас, чувствуя острую необходимость в поддержке, она нашла глазами одну из фотокарточек уже взрослого Анхеля, такого, каким она его знала, как раз, наверное, перед их знакомством. Черно-белая фотография. Анхель был один, в полосатой тенниске, как всегда ослепительно улыбался. Позади него солнечный свет играл на размытой листве оливково дерева. Видимо фото было снято в аллее за домом. Черты его лица в этом самом свете выглядели более четкими, контрастными. Кэтрин казалось, он смотрел именно на нее и улыбался ей. Она не смогла сдержать слез. Даже не слез. Рыданий.

Сев, как стояла, на ступеньку, она горько заплакала. В этих слезах было все. Гнев на судьбу и на мужа, оставившего ее, непонимание произошедшего, жалость к себе. Никогда ей не удастся оправиться от этой потери. Никогда. Но вдруг Кэтрин услышала, как скрипнула ступенька под чьим то весом, а потом кто-то присел рядом с ней и обнял. И ей неожиданно стало легче.

– Поплачь. Ты теперь не одна.

Прошел год.

– Диего, только попробуй оставить себе этого туза! Я запомнила, что он ушел из колоды!

Меган с возмущением следила за действиями младшего брата, совершенно упуская из виду Тринити с Кэтрин, которые играли с младшим Карерасом в одной команде. И те воспользовались этим. Рука Тринити скользнула под стол, где совершенно случайно коснулась руки Кэтрин, лежащей на коленке. Сет, который вместе с Лукасом составлял компанию своей жене, прекрасно видел этот мухлеж, но не стал раскрывать их. Потому что ему нравилась трансформация блондинки, произошедшая за год. И Сет ни в коем случае не хотел мешать этому процессу.

Сейчас, глядя, как она весело смеется, позабыв обо всем на свете, видя, с каким детским хитрющим восторгом блестят ее глаза, когда ей удается в очередной раз обвести вокруг пальца Меган или Лукаса или его самого, он испытывал только радость и ощущение естественного хода вещей. Все так и должно было быть. Кэтрин принадлежала их дому, их семье. Она была одной из них. Он не представлял, какие усилия потребовались блондинке, чтобы влиться в столь противоречивую и разношерстную семью. Но у нее получилось. Она стала Карерас.

Кэтрин посмотрела на Сета, поймала его задумчивый взгляд, обращенный на нее и покраснела. Она прекрасно поняла ход его мыслей. Тот, что касался их с Тринити операции по обмену картами. Но так как Сет не собирался их выдавать, то Кэтрин с довольным видом заправила выбившуюся прядь светлых отросших за год волос за ухо, сосредоточенно посмотрела в свои карты, осторожно выдохнула и выложила на стол переданного ей Тринити червового короля.

– Откуда он у тебя взялся? – тут же взорвалась Меган. – Лукас, ты следил за ними?

– Я пытался, – ответил ей брат, прыская со смеху.

– Ты сама ей его раздала, – вмешалась Тринити. – Кэтрин ты можешь верить. Она никогда не жульничает.

– Это уже давно не аргумент, – покачала головой Меган, все же умеряя свой пыл. – Сет, ты видел что-нибудь?

Ее муж только развел руками:

– Чиста, как младенец, которого ты скоро мне подаришь!

Его слова опять заставили щеки Кэтрин залиться румянцем. Она спрятала лицо в картах, но не сдержалась и залилась превеселым смехом ребенка, чья шалость удалась. Кружевная шаль с ее плеч сползла на диван. Глаза горели радостным огнем. Перемены были разительны.

И только сама Кэтрин знала, чего ей стоила подобная трансформация. Если бы Карерасы были добрее, мягче, гостеприимнее, может, она бы до сих пор оставалась той боящейся каждого шороха прежней потерянной несчастной Кэтрин. Но Карерасы были другими. Даже притом, что одна половина их находилась на ее стороне, (и самое главное, Райан находилась на ее стороне), свое место пред лицом оставшихся Карерасов ей пришлось отвоевывать. Она поняла, что те никогда не примут ее просто так. Никогда не принесут на блюдечке с голубой каемочкой любовь и признание. И если она хочет остаться в этом доме (а Кэтрин поняла, что она хочет этого), то ей придется предъявить свои права на пребывание здесь. Придется закрыть глаза на недоброжелательность Диего, равнодушие Меган, подозрительность Сета, невменяемость Антонии и т.д, и заявить о себе. О себе такой, какая она есть. Заявить сквозь существующие враждебность и скепсис. Карерасы принимали в расчет только аргументы силы. Как только Кэтрин поняла и приняла сей факт, дело оставалось за малым: эту силу в себе пробудить.

И результаты самым удивительным образом пошли ей на пользу. Вместе с силой проснулось желание жить, желание быть счастливой, желание любить тех, кого любил Анхель. Быть частью его семьи. Быть смелой и храброй. Не смотря на то, что ее жизни четыре раза за прошедшие месяцы угрожала смертельная опасность. Кэтрин привыкла даже к этому. К постоянной необходимости быть начеку. И к непререкаемой вере в то, что в нужный момент Райан или Сет или Лукас или Диего окажутся рядом, чтобы спасти ее. Минувший год показал, что Райан была права. В доме Карерасов безопаснее, чем за его пределами. Несмотря на все случаи нападения Карерасы до сих пор были живы. В полном составе.

– Райан звонит! – Меган довольно резво для женщины на последнем месяце беременности поднялась со стула.

Сет буквально вцепился взглядом в ее приличных размеров живот, и успокоился, только убедившись, что у его ставшей в последнее время необычайно энергичной жены нет никаких последствий от этого стремительного действия наподобие колик или рези.

– Да, Райан, мы ждем тебя! Играем в карты! Кэтрин совсем испортилась!

– Это не так! – крикнула Тринити, стараясь, чтобы ее возглас был услышан Райан в телефоне.

И видимо, он был услышан, потому что в ответ из трубки донесся грудной смех Райан.

– Она уже на подъезде, – сказала Меган, захлопывая мобильник.

В этот момент в гостиной появилась Антония с Пакрусом на руках. Но терьер не возражал против того, что его несли как куклу. Лишь поскуливал и дрыгал лапами, когда начинал слишком сильно сползать вниз.

Кэтрин сославшись на усталость, а она и правда сегодня потратила слишком много энергии на все эти махинации с картами, уступила свое место Антонии. Сама же села рядом с Лукасом, закрыла глаза и со счастливой улыбкой на лице позволила себе небольшую передышку. Совсем скоро дыхание Кэтрин выровнялось, улыбка стала чуть мягче, пальцы сложенных на животе рук расцепились, позволяя ладоням раскрыться. Кэтрин погрузилась в сладкое состояние парящего безвременья. Карерасы буквально убаюкивали ее своими разговорами. Что может быть лучше, чем дремать под аккомпанемент беспечных веселых голосов дорогих тебе людей, которые как всегда сливались для нее в один голос. И вот Кэтрин уже видела его, входящего в библиотеку. Анхель останавливался в дверях, с нежностью смотрел на них всех, потом проходил вглубь, клал руку на спинку кресла, за которым сидела Меган, заглядывал в ее карты. Кэтрин он не видел. Или просто воспринимал ее присутствие как нечто само собой разумеющееся.

– Что-то Райан задерживается, – сказал Анхель.

– И правда, она должна была уже прийти, что она говорила тебе, Меган? – спросил Анхель.

– Что она на подходе, – опять же ответил Анхель.

– Надо позвонить ей, – сказала Кэтрин, садясь на диване прямо.

Ощущение нарастающей тревоги заставило ее проснуться.

– Она не отвечает. Находится вне зоны доступа сети, – сказал Сет.

– Нам надо пойти ее искать! Она не может быть далеко! – сказала Кэтрин, решительно понимаясь на ноги.

– Это противоречит нашей технике безопасности, Кэт, – попытался остановить ее Диего. – Если бы Райан была здесь, она бы попросила тебя оставаться на месте, в пределах нашего дома, где ты находишься в наибольшей безопасности.

– Ее здесь сейчас нет, Диего, и речь идет не о моей безопасности!

Кэтрин не на шутку волновалась. Такого на ее памяти еще не случалось. На самом деле она просто с ума сходила от беспокойства. С Райан что-то произошло. Не могла она просто так вылететь из сети и задержаться после того, как позвонила и сказала, что подъезжает.

– Я иду за ворота. И никто из вас не посмеет меня остановить, – сквозь зубы произнесла Кэтрин, направляясь к выходу из библиотеки.

Сет с Тринити беспомощно переглянулись. Меган тяжело вздохнула, поглаживая живот. Диего кусал губы. Антония гладила Пакруса, не глядя на детей. Лукас чесал затылок.

Кэтрин же с каждой секундой становилось все страшнее. За прошедшие месяцы в доме Карерасов она привыкла к ощущению опасности. Она смирилась с тем, что ее жизнь может в любой момент оборваться. Ее, но не Райан. Только не жизнь Райан. Самая сильная и самая неуязвимая из всех Карерасов. Только не она. Мысль о том, что с Райан может что-то случиться, парализовала. Заставляла легкие Кэтрин сжиматься от накатывающих волн паники. Только не Райан. Потому что тогда смерть грозит им всем.

Как бы Диего не спорил со своей старшей сестрой, как бы Сет не уставал оттого, что она заправляет семейными делами, Райан была тем стержнем, который связывал Карерасов воедино. Потому что она обладала смелостью жить в таких условиях. Счастливо жить. И у нее это получалось. Она хранила хрупкий мир между Карерасами. Без нее равновесие было бы нарушено.

– Я с ней, – произнесла Тринити. – Не потому что мы должны отправляться на поиски. Это как раз то, чего нам в первую очередь не следует делать. А потому что Райан нам голову оторвет, если мы отпустим ее одну.

– Лукас, сопровождай их, – со вздохом начал отдавать распоряжения Сет.

Если у отсутствия Райан были причины, им лучше быть наготове.

– Диего, ты с мамой. Я с Меган, – продолжил он, поднимаясь и закрывая окна в библиотеке.

Лукас кивнул и бросился двум женщинам вдогонку.

Кэтрин так быстро шла по дорожке, ведущей к воротам, что Тринити с Лукасом еле смогли догнать ее. Небо заволокло тучами, и только треугольные лучи вращающихся вокруг своей оси прожекторов освещали территорию особняка. Не очень романтично для вечерних прогулок, но очень эффективно для обнаружения пытающихся заглянуть к Карерасам на огонек наемных убийц. Хотя некоторые умудрялись проникать сюда даже сквозь сложную многоступенчатую систему защиты, которую разрабатывал лично Лукас. Будучи гениальным программистом, в годы юности он участвовал в развитии национальной системы безопасности. Позже ему пришлось полностью сосредоточится на своей семье, так как ситуация противостояния Карерасов со своими врагами усугублялась.

– Эх, попадет нам, – произнес Лукас почти про себя. Взывать к разуму Кэтрин, он это прекрасно понимал, было сейчас бесполезно.

Карерас втянул голову в плечи, чтобы ветер не так нещадно задувал ему за шиворот, и ускорил шаг, чтобы не отставать от очень решительно настроенной блондинки. Тринити тоже почти бежала, чтобы поспевать с ней в ногу. Она прятала руки в карманах накинутой поверх рубашки меховой жилетки, потому что ей, как и брату, было холодно. Столь интенсивная прогулка казалась ей нелегким испытанием для человека, еще недавно пребывавшего в состоянии расслабленности и готовности скоро отойти ко сну. И лишь Кэтрин, поглощенная своей фанатичной идеей, не чувствовала ни холода ни усталости.

Она не собиралась сидеть на месте, пока Райан в беде. Ужасающая, тошнотворная мысль о том, что Райан может уже быть мертва, заставила Кэтрин перейти на бег. Что угодно, лишь бы прогнать эту мысль из своей головы. Прогнать это ощущение. Это такое знакомое ощущение.

Кэтрин остановилась как вкопанная, когда поняла, что страх, от которого она бежала, преследовал ее не впервые. Лукас с Тринити затормозили в последний момент, чуть ли не врезавшись в блондинку.

Райан, наблюдавшая за несущейся стремглав по дорожке троицей, заметила, что процессия внезапно остановилась. Так как находиться ночью за пределами особняка, даже принимая во внимание всю охранную систему, было небезопасно, Райан решила не продлевать без необходимости этот риск. Она покинула темное место у ворот, где таилась до этого.

– Что вы здесь делаете в столь поздний час, друзья мои? – спросила она, глядя на троицу перед собой со смесью удивления и подозрительности. И тон ее не предвещал ничего хорошего.

Но тут она увидела, с каким усилием Кэтрин сконцентрировала на ней свой взгляд. В глазах блондинки было столько боли, что сердце Райан дрогнуло.

– Они со мной, – уверенно ответила Кэтрин.

Райан вздернула бровь. Вид решительно настроенной блондинки нравился ей, но она не считала нужным сообщать об этом кому бы то ни было.

– Благородно. А теперь кругом, шагом марш. Дома мне все объясните.

Кэтрин повиновалась. Цель была достигнута. Она добралась до Райан. Та была жива и невредима. И даже более того совершенно не разделяла эмоций остальных по поводу своего отсутствия. С ней необъяснимым образом было все в порядке. И это самое главное.

Развернувшись, блондинка направилась к дому. Тринити успела взять ее под руку, прежде чем та ускорила шаг. Лукас же попытался заговорить с Райан.

– В следующий раз свяжите ее, – только и ответила ему сестра, не дав произнести ни слова.

***

– Я разговаривала с Нэтом, просто заглянула на пару минут, – произнесла Райан громко, чтобы слышали все и не задавали ей больше вопросов о том, где она была.

– Я должен был подумать об этом! – Лукас хлопнул себя ладонью по лбу. – По всему периметру идет гашение сотовых сигналов для того, чтобы работала связь по рации.

Он с выражением искреннего раскаяния посмотрел на Кэтрин. Если бы они вызвали начальника охраны по рации, ничего бы не случилось.

Блондинка после возвращения домой была сама не своя: она погрузилась в себя, в общем разговоре не участвовала, улыбка ее исчезла, что придавало лицу совершенно потерянное выражение. Никто предположить не мог, что с ней случилось. Ведь с Райан все было в порядке.

– Я умираю с голоду, – сказала Райан, поднимаясь с кресла, в котором обычно сидела, когда семья собиралась в гостиной. – Когда будет подан ужин?

– Посмотрите на нее. Может, у кого-то от переживаний аппетит пропал! – ответил ей Диего.

– Похоже, ты прав, – сказала Райан, внимательно наблюдая за Кэтрин, которая сидела в уголке дивана, сосредоточенно глядя куда-то перед собой.

Подойдя к ней, Карерас убедилась, что та по-прежнему не реагирует на происходящее, вольготно откинулась рядом с ней на спинку дивана, вытянув правую руку так, что плечи блондинки оказались у нее под рукой.

С другой стороны от Райан расположилась Антония с Пакрусом. Выглядела она еще более отсутствующей, чем Кэтрин. Терьер же сладко посапывал, положив свою кудрявую голову хозяйке на колени.

– Что ж, подождем, когда он у вас опять появится, – ответила она брату.

Меган фыркнула, показывая тем самым свое нежелание кого бы то ни было ждать. Сет помог жене подняться на ноги, и они ушли распорядиться об ужине. Тринити посмотрела на сидящих на диване Карерасов, потом на Диего, оккупировавшего второе кресло в гостиной, на Лукаса, болтавшего ногами на подоконнике, и отправилась за Меган в обеденную комнату. Лукас пожал плечами, спрыгнул на пол, и ушел догонять сестру. Диего нахмурился. Трое на диване и не думали подавать какие-либо признаки жизни.

– Я с ними не останусь, – сказал он сам себе и так же исчез в направлении обеденной.

Когда все ушли (Антонию можно было не принимать в расчет), Кэтрин шевельнулась. Она уткнулась лбом Райан даже не в плечо (плечо брюнетки было слишком высоко для маленькой Кэтрин), а куда то в грудь, закрыла глаза и так и замерла в такой позе.

Райан вздохнула. Она чувствовала, что значит для Кэтрин неимоверно много. Испытываемое ощущение было необыкновенным. Трепетным. Она понимала, что женщина рядом с ней, самым прочным образом заняла свое место в их семье. Чего она никак не могла понять, так это, как маленькая зеленоглазая блондинка, войдя в ее жизнь, вдруг стала ей ближе, чем родные.

***

В очередной прекрасный день, когда все Карерасы были дома, решено было устроить кинопросмотр. Из всего многообразия лент Лукас выбрал «Психо» А.Хичкока. Кэтрин с сомнением чуть нахмурила лоб, но потом решила, что чокнутый маньяк из фильма, появления которого можно будет ожидать, принимая ванну, даже несколько разбавит уже ставший привычным набор страшилок особняка Карерасов.

Лукас убежал на кухню за чем-нибудь «пожевать». Тринити, Кэтрин и Райан разместились на диване перед вывешенном в гостиной по случаю синема-дня полотном для кинопроектора.

– Вам не жутко смотреть это? – спросил Диего.

Он остановился рядом с диваном, уперев руки в боки, будто инспектор на проверке.

– Райан спасет нас, если что, – с уверенностью ответила ему Тринити, не отрывая глаз от происходящего на экране.

Блондинка рядом с ней рассмеялась, понимая, что как бы нелепо ни прозвучали сейчас слова Тринити, это было правдой. Кэтрин настолько привыкла к ощущению, что в самый страшный момент, откуда ни возьмись появится Райан и всех спасет, что решилась даже на просмотр ужастика, который никогда не жаловала.

– Конечно, – с сарказмом в голосе сказал Диего. – Может, Райан тебя еще и от Пилы-3 защитит? И от Фредди Крюгера?

– От кого угодно. Не мешай смотреть, – отмахнулась от брата Тринити.

– Да я погляжу, у тебя здесь фан-клуб, сестренка?

Райан показала брату язык.

– Разрешите присоединиться к вашему фан-клубу! – раздался веселый голос Лукаса.

Он вбежал, неся в руках две чашки с только что приготовленным попкорном. Поставив одну чашку на столик перед диваном, другую оставив себе, он плюхнулся в одно из двух располагающихся по бокам от дивана кресел.

Теперь свободным оставалось только то, в котором всегда сидела Райан. Диего посмотрел на пустующее кресло, на старшую сестру, на кресло, на сестру.

– Сестренка, ты променяла свой трон на место возле блондинки? – не преминул заметить сей факт младший Карерас.

Теперь настала очередь Кэтрин показывать ему язык.

– Он весь в твоем распоряжении, – небрежно махнула рукой Райан.

– Вот это дела! – протянул Диего, усаживаясь в кресло. – Кэтрин, ты знаешь, что это можно расценивать как официальное признание в любви? – спросил он.

Лукас с Тринити напряглись. Их младший брат как всегда любил пройтись по краю.

– Диего, почему ты все узнаешь самым последним? – в свою очередь спросила Кэтрин и на глазах у непонимающего Карераса взяла Райан за руку, переплетя с ней пальцы.

Она не позволит ему безнаказанно задевать Райан и портить той редкий выходной в семейном кругу.

– Наша девочка, – хихикнула Тринити.

Райан повернулась к Диего и многозначительно повела изящной бровью, а потом рассмеялась.

Карерас, поверивший было предъявленному доказательству, понял, что над ним смеются, в раздражении вскочил с кресла и вихрем вылетел из гостиной.

– Ты сам начал! – бросила ему Райан вдогонку.

А потом они с Кэтрин к общему удивлению Лукаса и Тринити так и оставили свои руки сцепленными. И даже более того, Кэтрин, в кульминационные моменты фильма, притягивала руку Райан к груди, и та воспринимала происходящее как нечто вполне естественное, ободряюще сжимая в своей большой красивой ладони маленькую ладонь блондинки.

Тринити подумала, что с тех пор, как Анхель уехал, рядом с Райан образовалась пустота. Каждый из ее братьев и сестер (ну может быть кроме Меган) жаждал занять это пустующее место рядом с ней. Все ждали, когда она выберет кого-нибудь, кому разрешит сделать это. Но Райан будто бы не замечала ничего, и время шло, продолжая поддерживать сложившийся порядок вещей.

А вот теперь появилась Кэтрин, и незаметно стала тем человеком, который оказался способен встать рядом со старшей Карерас. И Кэтрин можно было понять. Так как место возле Райан было самым безопасным не только в доме Карерасов, не только в Фосе и на атлантическом побережье, но и на всем земном шаре, наверное.

Это было странное и приятное занятие – наблюдать за двумя женщинами. Их коалиция была похожа на соединение химических элементов. Все в доме понимали, что их дружба соответствовала положению вещей в семье. Карерасы существовали в режиме, который можно было назвать парным. Даже у Антонии был Пакрус. А Райан после ухода Анхеля осталась одна. И Кэтрин осталась одна. Тоже после ухода Анхеля. По-другому связи вряд ли могли возникнуть.

И все же родившаяся симпатия двух женщин друг к другу казалась Тринити удивительной. Потому что ее сестра менялась и открывалась своим родным с новых неизвестных ранее сторон.

Ни с кем и никогда раньше Райан не была столь мягкой. Тринити прекрасно знала ее, поэтому понимала, что значит задумчивое выражение лица Райан, с отблеском восхищения в глубине синих глаз, когда она смотрела на вдову своего брата. Тринити предполагала, к чему может привести подобное положение дел. Вопрос был в том, сколько времени займет процесс. То, что Кэтрин не была лесбиянкой, совершенно не смущало Тринити. Потому что против Райан не мог устоять никто. Эта уверенность поселялась в каждом из Карерасов с самых малых лет. Недаром отец дал ей такое имя.

***

Карерасы праздновали еще один день из своей жизни. Меган должна была на днях родить, а с появлением в доме малыша всем придется ходить на цыпочках. Поэтому семья решила воспользоваться одной из последних возможностей провести шумный вечер.

Все собрались в саду во дворике для барбекю. Было тепло. Со стороны океана дул освежающий ветер, обостряя ощущение красоты и умиротворенности происходящего. Кэтрин уже выпила пару бокалов белого вина и чувствовала себя еще лучше и раскованнее, чем обычно. Меган стояла у гриля, одной рукой придерживая живот, другой рукой переворачивая шампура на жаровне. Сет с Диего втаскивали на лужайку привезенные качели. Такие, устроенные по принципу весов, на которых надо качаться обязательно вдвоем, перевешивая друг друга.

Как только качели были установлены, все Карерасы собрались вокруг. Антония сменила Меган у огня. Странно, но в самые необходимые моменты она оказывалась вполне адекватной.

– Меган, я катаюсь с тобой! – воскликнула Тринити.

Сет с сомнением посмотрел на жену, на ее огромных размеров живот, потом на Тринити. Одна выглядела раза в три больше другой, и, скорее всего, была во столько же раз тяжелее. Меган занесла ногу над металлической перекладиной, к которой крепились сиденья, и Сет тут же бросился к ней, чтобы безрассудная женщина могла опереться на его руку.

– Меган! – выдохнул он и больше ничего не сказал, а просто помог жене приготовиться к началу действа.

Которое, надо сказать, было недолгим. Уже через секунду Тринити застряла в воздухе. Меган поерзала на сиденье, пару раз попыталась подпрыгнуть, но все безуспешно. Она откинулась на спинку, отдышалась, погладила живот, посмотрела на сестру, которая болтала в воздухе ногами, и расхохоталась. Меган хохотала до слез. Вместе с ней начали смеяться все остальные: Тринити, висящая наверху, Сет, стоящий рядом и готовый в любой момент подскочить к жене, чтобы помочь той подняться, Антония у жаровни, Лукас в кресле-качалке, Диего, Райан и Кэтрин, наблюдавшие за картиной из беседки. Даже Пакрус радостно повизгивал и махал темно-рыжим хвостом, лежа около своей хозяйки.

– Я хочу пить! – Кэтрин, сквозь смех, закашлялась и постучала себя по груди.

Райан пришлось поддержать ее за руку, потому что, поднявшись на ноги, блондинка чуть пошатнулась. Выпитый алкоголь давал о себе знать.

– Кэтрин, ты за водой? – позвала ее Тринити. – Принеси и мне, пожалуйста!

– Желательно канистру! Используем ее как дополнительную гирю! – тут же сообразил Диего.

Кэтрин прошла в дом через боковую дверь, ведущую сразу на кухню. Когда Карерасы устраивали пикник, они пользовались именно этим входом. Со стороны улицы дверь имела одну створку, изнутри же две. Правда левая створка никогда не открывалась.

Райан посмотрела на столик с напитками.

– Кто-нибудь приносил стаканы под воду?

– Только бокалы под вино! Семья алкоголиков! – ответил Диего.

***

Когда Райан вошла на кухню, блондинка уже открывала дверцу навесного шкафчика и прощупывала его дно в попытке дотянуться до посуды.

– Я помогу тебе, Дюймовочка! – рассмеялась Карерас.

Не стоило возлагать на нетрезвую блондинку такую ответственность.

– Давно бы так! – Кэтрин облегченно вздохнула и развернулась, чуть качнувшись в сторону. Райан придержала ее за плечо, помогая устоять на ногах.

Кэтрин подняла к ней голову, нашла глазами ее глаза и невольно застыла на месте, позабыв о том, что хотела сделать. Лицо Райан находилось как никогда близко. Она могла видеть легкий намек на складку, должную скоро пролечь от носа к четко очерченным губам. На высокой скуле Карерас красовалась подсохшая царапина от недавнего преследования по кустам очередного лазутчика. Кэтрин подняла руку и прикоснулась к щеке брюнетки, от чего голубые глаза той удивленно распахнулись. Райан нахмурилась, недоверчиво глядя на женщину перед собой. Но та ничего не замечала.

– Как красиво, – шептала она.

Райан почти физически ощущала прикосновение зеленых глаз к своему подбородку, губам, щекам, носу.

– Такое впечатление, что твои черты прорисованы рукой художника, в то время как все мы достались ремесленнику, – сквозь шум в ушах услышала Райан задумчивый голос Кэтрин, пока та продолжала блуждать нетрезвым восторженным взглядом по ее лицу.

– Такое впечатление, что два бокала вина – это верх твоей нормы, – хрипло ответила Райан.

Кэтрин звонко рассмеялась, прижалась губами к щеке Карерас (для чего ей пришлось подняться на цыпочки), запечатлела там нежный долгий поцелуй, повергший Райан в еще большее внутреннее смятение, и, выскользнув из ее объятий, убежала в сад, откуда продолжал раздаваться ставший вдруг опять слышимым смех.

Райан не двинулась с места, пытаясь осмыслить только что случившееся. А если быть точнее, свою реакцию на случившееся. Тело ее до сих пор ощущало пустоту в том месте, где еще минуту назад находилась нетрезвая, притягивающая ее как магнит Кэтрин. Карерас опустила голову, оперевшись руками о столешницу.

Она все пыталась отследить тот момент, когда это произошло. Когда желание защищать маленькую зеленоглазую блондинку переросло в нечто намного большее? Когда она перестала видеть в ней вдову своего брата и начала видеть необыкновенно красивую женщину, которую хотелось любить?

Райан никогда не забывала об Анхеле. Наблюдая за Кэтрин, она прекрасно понимала, почему ее брат выбрал именно эту женщину. Замечая какую-нибудь деталь, свойственную блондинке, всегда думала, что, наверное, Анхель находил эту деталь очаровательной. Как она сдувала со лба светлую прядь своих коротких волос, пытаясь выудить из рагу, брошенные туда с лихвой специи. Как чистосердечно смеялась над собой, закинув желтый носок в стиральную машинку с белым бельем.

Но пришло время признать, что она давно смотрела на женщину собственными глазами, продолжая думать при этом, что смотрит глазами брата. Где и когда она должна была провести черту? В какой момент сказать себе, что забывается? Мысли вихрем кружились в голове брюнетки. Взгляд голубых глаз стал непроницаемо темным, руки сжимались в кулаки, так что ногти впивались в ладонь, сердце отмеряло четкие тяжелые удары в груди, а на душе появился неприятный осадок от возникшего чувства вины. Она только что предала своего брата. Или нет? Или да?

Стукнув кулаком по столу, Райан выпрямилась и последовала за Кэтрин на улицу, где Карерасы уже затевали новую забаву.

***

Диего с Сетом разливали водку для Русской Ярмарки. Райан не очень жаловала эту игру, потому что участникам приходилось много пить. Но ради отца она всегда принимала участие. Карлос Карерас в свою очередь заразился непомерно странным и подвижным увеселением от своего друга, который по слухам был выходцем из России.

Кэтрин с интересом наблюдала за суетившимися на лужайке Карерасами. Меган, не смотря на усталость и ломоту в пояснице, помогала Тринити натягивать над травой веревку. Лукас раскладывал по земле всякие предметы, должные дополнить полосу препятствий.

– Я буду медведем Райан, – сказал он, закончив свою часть приготовлений. – Ты ведь играешь с нами? – с надеждой в голосе спросил он сестру.

Райан кивнула. Хорошая возможность отвлечься от спутанных мыслей и ощутить себя частью своей семьи.

– Диего, кого ты выбираешь? Дрессировщика или медведя?

Младший Карерас задумался. С одной стороны ему очень хотелось противостоять Райан. С другой стороны он любил дурачиться вместе с Лукасом. Когда они сходились на поле боя, то смешили всех до слез.

– Сегодня я побуду медведем, – наконец, решился он.

И Лукас тотчас задиристо ударил его по плечу, на что Диего лишь вызывающе сверкнул глазами, которые казались совсем черными в наступающих сумерках.

Меган радостно захлопала в ладоши. Она уже сидела в кресле-качалке, находясь в первых рядах зрителей начинающегося представления. Смысл которого заключался в том, что между собой соревновались два дрессировщика медведей. Звери, на этот раз в исполнении Лукаса и Диего, должны были выполнять различные трюки, а их хозяева, Райан и Сет пили водку за каждый промах своего животного. Трюки-задания загадывали зрители или сами дрессировщики, адресовывая их медведю противника.

– Какая прелесть. Я с удовольствием поболею за Райан, – произнесла Тринити, усаживаясь на лужайке подле Меган.

– Кто бы сомневался, – улыбнулся Диего, приседая, чтобы размять ноги.

– Итак! Мой медведь против твоего медведя! – воскликнул Сет, усаживая за плечо Лукаса на траву и устанавливая ему на темечке наполненную рюмку. – Первое задание – пройти под веревкой с рюмкой на голове и ничего не пролить, – сказал он, похлопывая шурина по плечу.

– Лукас, вперед! – закричали с разных сторон.

Сет как на маленького неразумного ребенка посмотрел на жену, которая болела сейчас за брата. Меган было все равно за кого болеть. Главное, чтобы как можно громче и веселее.

Райан проследила за его взглядом и сочувственно ему улыбнулась. Меган и правда сильно изменилась за время беременности. В ней будто бы прибавилось жизни. В ней на самом деле ее прибавилось.

***

Пришла ночь, а вместе с ней явно ощутимая прохлада. Особняк Карерасов погрузился во тьму. В центре стола красовалась большая куча рыбьих хребтов и несколько пустых бутылок из-под водки. А самое главное лужайка, где играли Карерасы, была вся вытоптана интенсивными прыжками, ползанием и другими цирковыми номерами, в которых после первых удавшихся акробатических представлений в исполнении Лукаса и Диего, участвовала вся семья.

Кэтрин с неверием во взгляде следила за тем, как Райан опрокидывала рюмку за рюмкой, совершенно внешне не меняясь при этом, как, впрочем, и Сет.

– Это вода? – спросила она у Меган после очередного раунда, видя, что оба «дрессировщика» функционируют в неизменном режиме.

– Да, – заговорщически подмигнула ей Станнер, – огненная.

***

Как бы весело всем ни было, Ярмарка, все же подошла к концу. Женщины стали переносить остатки пиршества обратно в дом. Мужчины сворачивали поле боевых действий, расставляя предметы обстановки по своим местам, возвращая на место участвовавшие в программе развлечений стулья, столы, собирая разбросанные по лужайке решетки для гриля, которые использовались в качестве орудий в борьбе, отыскивая в траве посуду.

Когда дворик был приведен в свой обыкновенный вид, на улице уже полноправно царила ночь. На боковом крыльце горел фонарь, освещая скудным искусственным светом лужайку, которая казалась в его ровном сиянии неестественного темно-зеленого цвета.

– А теперь можем и поиграть! – заметил Диего, выталкивая Лукаса обратно на улицу.

– Ты шутишь?

– Попрыгаем в чехарду и спать.

– Чехарда! – воскликнула Тринити. – Мы сегодня еще не играли в чехарду.

И, схватив изумленную Кэтрин за руку, она побежала догонять братьев.

– Кто-нибудь, – тихо позвала блондинка, но знала, что мольбы о помощи бесполезны.

Антония, загрузившая до отказа посудомоечную машину, вышла на крыльцо полюбоваться на своих детей, которые никак не могли угомониться. Она даже не возражала, что те собирались использовать Пакруса в чехарде. Пес покорно лежал в живой цепочке между Лукасом и Кэтрин, радостно помахивая хвостом. Мысль о том, что сейчас через него будут прыгать большие люди, совсем его не пугала. Пакрус был храбр, как и все Карерасы.

Так, проведя начало ночи за веселыми прыжками, Кэтрин успела протрезветь, еще больше устать и… потерять из виду Райан.

– А где Райан? – поинтересовалась она у Тринити, оглядываясь по сторонам.

– Я бы посоветовала тебе спросить у Кэтрин, но не думаю, что это подходящая ситуация.

– Она ушла спать?

– Маловероятно. Потому что мы еще бодрствуем, а она не потеряла ни капли своей бдительности, можешь в этом не сомневаться. Хотя сон – это такая хорошая идея.

С этими словами Тринити чмокнула Кэтрин в щеку и ушла в дом.

Маленькая блондинка отправилась на поиски. Обойдя несколько раз вокруг особняка, кутаясь при этом в шаль больше от страха, нежели от холода, Кэтрин должна была констатировать тот факт, что Райан, скорее всего, не хотела быть найденной. Во дворике для барбекю уже никого не было. Остававшиеся там еще десять минут назад Диего с Лукасом уже переместились в библиотеку. Кэтрин подняла голову и долго смотрела на желтый квадрат окна, за которым теперь раздавались их веселые голоса. Жизнь, еще недавно бурлящая на лужайке, теперь переместилась внутрь особняка, заявляя о своем присутствии зажженным в окнах ярким теплым светом.

Заканчивая свой третий рейд вокруг дома, Кэтрин решила отправиться спать, несмотря на испытываемое беспокойство. Точнее даже не беспокойство, а отсутствие спокойствия. Райан и спокойствие давно стали для нее синонимами. Блондинка направилась к боковому крыльцу, через которое они сегодня весь день сновали туда-сюда. Кэтрин улыбнулась, вспомнив Лукаса, вприсядку вытанцовывающего странный паучий танец. Рюмка со лба давно упала в траву, водка растеклась по лицу и рубашке, а он продолжал выплясывать. Диего же прыгал вокруг брата, аккомпанируя ему заковыристыми выпадами и прыжками. Смотрелись они оба как нельзя более гармонично. Остальные Карерасы хохотали, держась за животы.

«Наверное, чтобы забыть о смерти, которая дышит тебе в спину, празднование жизни должно быть таким диким и необузданным», – думала про себя Кэтрин.

Она свернула за угол, увидела, что от спасительного входа в дом ее отделяет десяток метров, и ускорила шаг. Но, ступив ногой на крыльцо, в остром предвкушении того, что сейчас она окажется в безопасности, Кэтрин испуганно застыла на месте. Путь ей преградила высокая темная фигура человека, появившегося из ниоткуда. Только мгновение спустя, в течение которого Кэтрин уже простилась с жизнью, она поняла, что перед ней стояла Райан Карерас.

– Райан, – облегченно выдохнула блондинка, – я везде искала тебя.

Но Карерас не отвечала, и за волной облегчения Кэтрин накрыла волна тревоги. Карерас выглядела устрашающе. Волосы были распущены, бросая тени на лицо, казавшееся сейчас равнодушной маской, взгляд затуманен. Кэтрин никак не могла понять, что таится в этом взгляде, ставшим вдруг совершенно чужим. Незнакомым.

Преодолевая внутреннюю дрожь, Кэтрин сделала шаг навстречу, пытливо заглядывая Райан в глаза. По лицу Карерас пробежало подобие улыбки, и у Кэтрин немного отлегло от сердца.

– Райан, это я, – тихо произнесла блондинка на тот случай, если от избытка алкоголя в крови, Карерас не узнавала ее.

Райан улыбнулась еще шире и наклонила голову. Потом она неожиданно схватила Кэтрин за плечи и грубо потрясла, подставляя ее лицо тусклому свету от фонаря. Взгляд Карерас прожигал огнем. У Кэтрин промелькнула безумная мысль, что Райан сейчас поцелует ее. Но этого не произошло. Сердце Кэтрин бешено билось в груди от накатывающих волнами то страха, то чего-то еще. Чего-то незнакомого, но приятного и тягучего. Несмотря на то, что колени блондинки подкашивались от испытываемого напряжения, а легкие сдавило судорогой, потому что она не могла даже вздохнуть, не то, что пошевелиться, Кэтрин казалось, она готова стоять вот так еще очень долго. Потому что в этом была какая-то особенная близость.

Холодный блеск в глазах Карерас, казавшихся сейчас фиолетовыми, притягивал и парализовал. Где-то на краешке сознания Кэтрин пульсировала мысль, что это же Райан перед нею, и значит, с ней не произойдет ничего плохого. Но и чего-то хорошего от брюнетки с таким безжалостным взглядом сложно было ожидать. Потому что сила, которую всегда являла собой Райан Карерас, сейчас находилась лишь под слабой видимостью контроля.

– Райан, – опять произнесла Кэтрин, пытаясь достучаться до своей подруги. Голос ее прозвучал тихо и неуверенно. Это был практически шепот.

Но Райан услышала ее. Взгляд Карерас изменился.

Или Кэтрин так отчаянно хотелось этого, но теперь она видела в глазах женщины, так много значившей для нее, отблеск чувства. Всепоглощающего и дикого. Кэтрин хлопнула ресницами, прогоняя кажущееся нереальным видение, но оно никуда не исчезло. Райан продолжала смотреть на нее с тем же самым новым выражением во взгляде.

– Тебе лучше пойти спать, – произнесла, наконец, Карерас, глухо.

Она выпустила Кэтрин из своей железной хватки и отшатнулась назад. Кэтрин смогла вздохнуть. Она тут же ощутила на своем лице холодный ночной воздух. Он привел ее в чувство. Райан сделала шаг в сторону и указала рукой на темневший за ее спиной кухонный коридор.

– Спокойной ночи, – пискнула Кэтрин, мышью юркнув в образовавшийся между Карерас и дверным косяком проход.

Поднимаясь бегом по лестнице, блондинка ощущала, как ее тело бьет крупная дрожь. Но не была полностью уверенной, что это от страха.

«Что это было? Что это было? Что это было?» – спрашивала она себя, переступая ступеньки. Мысль о том, что Райан может испытывать к ней чувства, была пугающей и притягивающей одновременно.

Влетев в свою комнату, Кэтрин прижалась спиной к двери и, наконец, позволила себе вздохнуть полной грудью. Она все продолжала смотреть в глаза Карерас, пытаясь понять, что за выражение таится во взгляде ее подруги.

– Какая же ты глупышка! – прошептала блондинка сама себе. – Тебе просто хотелось, чтобы это было правдой.

И Кэтрин поняла, что ей на самом деле этого хотелось.

***

Следующим утром семья Карерасов по своему обыкновению собралась за завтраком. Меган сидела на маленьком белокоженном кухонном диванчике, потому что сидеть на стуле уже не могла. Сет варил кофе. По привычке. После беременности жены, они оба перестали пить кофе. Но были еще Диего с Антонией, чьи утренние пристрастия продолжали придавать действиям Сета Станнера смысл.

Вид у Сета был потрепанный. Взъерошенные волосы, щетина, опухшие веки, землистый оттенок лица, которое, несмотря на все перемены, продолжало выглядеть красивым. Вытянутая линялая футболка только еще больше подчеркивала общую картину. Сейчас Станнер выглядел по-настоящему брутально.

Кэтрин нечаянно поймала взгляд Меган, направленный на мужа, полный любви и восхищения. И сердце блондинки кольнуло от мимолетней боли. Она могла бы вот также смотреть на Анхеля, а он бы варил кофе. Перекидывался шутками с братьями… Но Анхель был мертв. Она сидела одна и смотрела на Сета.

Была ли она на самом деле одна? Глядя на заспанные лица Карерасов, Кэтрин ощущала, как сердце наполнялось восторженной нежностью. Блаженством. Просто быть среди них. Быть одной из них. Она никогда больше не будет одна.

Антония во главе стола резала ножом тост. Сдержанные, полные внутреннего достоинства движения. Длинные уложенные локоны светлых волос. Выглядела она всегда очень достойно. И если с ней не говорить, то сходила за почтенную даму.

Пакрус, поскуливая, крутился на соседнем стуле. Тринити потягивалась рядом с Кэтрин. Диего возле матери пил томатный сок. Лукас сидел на диване подле Меган, одной рукой ероша волосы на своем затылке.

– Райан еще спит что ли? – зевая, спросила Тринити, так же как и брат, запуская длинные пальцы в черную копну волос на голове.

– А ты как думаешь? – спросил Диего, потирая глаза. – После вчерашнего-то. Проспит как всегда до обеда.

– Кэтрин, детка, сходи, разбуди ее, – попросила Антония.

Блондинка в удивлении уставилась на нее. Антония также подняла на Кэтрин свои огромные бирюзовые глаза. Обе молчали. Все молчали.

Если бы к этой пожилой необычайно красивой женщине, отгородившейся от внешнего мира стеной невменяемости, можно было применить слово «любила», то тогда Антония «любила» высказываться в самые неожиданные моменты и повергать окружающих своими фразами в шок. Она открывала рот казалось только для того, чтобы произнести что-нибудь в высшей степени невообразимое.

– Разбудить Райан? – переспросила Тринити.

Ошеломленная она смотрела на мать. Ошеломленные все смотрели на мать.

– Да, дочка, приведи, пожалуйста, Райан, – повторила Антония свою просьбу и погрузилась обратно в небытие.

Кэтрин поднялась, не в силах противиться сомнамбулическому приказу, вышла из кухни и поднялась наверх.

Дверь в спальню Райан была приоткрыта. Кэтрин остановилась на пороге, потом, набрав в грудь побольше воздуха, вошла в комнату. Райан и правда еще спала. На животе. Сползшее одеяло открывало восхищенному взору голые плечи с намеком на рельеф, красивую женскую руку, вытянутую на постели, поток спутавшихся блестящих черных волос на подушке. Кэтрин не могла оторвать взгляд от спящей женщины. Сердце предательски заметалось в груди. Голые плечи… Райан спала обнаженной. Открытие столь потрясло блондинку, что она инстинктивно отпрянула назад. И замерла, не в силах отдалиться от притягивающего ее видения.

– Да что же это такое! – пробормотала про себя Кэтрин.

Даже спящая Райан нагоняла на нее ужас. Ужас оттого, что их дружба может стать чем-то большим. Священный благоговейный ужас.

Стараясь двигаться бесшумно, блондинка приблизилась к Карерас. Веки той были сомкнуты, она ровно дышала, лицо было выражением сосредоточенности. Кэтрин подумала, что даже во сне та остается на чеку. Ей хотелось коснуться гладкого сильного плеча, ощутить под пальцами бархатистую кожу на спине.

Она очнулась только когда обнаружила себя стоящей на коленях возле Райан, а ее рука почти достигла своей цели, застыв в миллиметрах от затылка Карерас. Кэтрин зажмурилась, пытаясь вернуть себя к реальности. О чем она думала, когда согласилась на предложение Антонии? Пулей она вылетела из спальни.

Выждав в коридоре, пока щеки перестанут гореть, и сердце вернется к своему привычному ритму, Кэтрин вернулась на кухню.

– Она спит, я не смогла ее разбудить, – сообщила она.

– Ты поцеловала ее? – со смехом в голосе спросил Диего.

– Что? – почти вскрикнула Кэтрин, опять заливаясь краской.

– Спящих принцесс надо целовать, – уже тише ответил Диего, удивленный ее реакцией.

То, что для него всегда было шуткой, для Кэтрин перестало быть таковой.

– Нет, конечно же, нет! – пробормотала она, опуская голову, нервно заправляя выбившуюся прядь растрепавшихся волос за ухо.

– Что нет? – спросила Райан, появляясь в дверях. В белой футболке и синих спортивных штанах. Босиком. В ее расслабленной позе улавливалось спокойствие хищного зверя, уверенного в своем превосходстве.

Кэтрин с остановившимся сердцем приготовилась услышать стандартный ответ Диего в такой ситуации. Сейчас он с беспечным выражением лица и насмешкой в глубине глаз повторит «Кэтрин не поцеловала тебя, пытаясь разбудить». И тогда Райан узнает, что она была в ее комнате, и все поймет. Блондинка плотно сомкнула веки, не желая становиться свидетельницей своего позора. Но Диего на удивление молчал.

Открыв глаза, Кэтрин увидела, что он задумчиво смотрел на нее. По юношески молодое лицо его было серьезным.

Не дав повисшему молчанию заложить почву для подозрений в том, что семья что-то скрывает от Райан, Тринити вскочила со стула, и с радостными возгласами кинулась сестре на шею.

– С добрым утром, спящая красавица! Ты жива после вчерашнего?

– Похоже, я была на автопилоте, – улыбнулась Райан, целуя Тринити в подставленную щеку.

– Он у тебя в превосходном состоянии, – не удержалась от замечания Кэтрин.

Когда она поняла, что сказала, то закусила губу. Но было уже поздно.

Райан внимательно смотрела на нее. Не в глаза, а на руки, шею, лицо. Блондинка поняла, что та убеждается в отсутствии физических повреждений. Взгляд Карерас полыхнул мрачным огнем. И Кэтрин, испугавшись, как бы Райан не перестала к ней приближаться, поторопилась все сгладить.

– Я имею ввиду, мы и не заметили ничего, – сказала она, неимоверным усилием воли заставив себя принять самый беспечный вид. Согнав краску с щек.

Улыбнулась, смело и открыто встретив взгляд Карерас. Брюнетка с видимым облегчением вздохнула. А Кэтрин поняла, что готова притворяться, лгать, что угодно, лишь бы Райан оставалась рядом.

***

После завтрака Райан прилегла в гостиной и там заснула. Кэтрин до последнего старалась обходить гостиную стороной, как это делали остальные Карерасы, но к обеду у нее закончились все силы терпеть отсутствие высокой брюнетки, и она, оставив Тринити с Диего в библиотеке, где те были заняты совместным чтением Гарри Поттера, устремилась вниз. Теперь она была полна решимости на самом деле разбудить Райан, чего бы это ей не стоило.

Перед дверьми блондинка столкнулась с Антонией.

«Сегодня прям твой день!» – промелькнуло у Кэтрин в голове.

Та как всегда прижимала к животу привыкшего к положению живой куклы Пакруса. Но если обычно старшая Карерас с невидящим взглядом проходила мимо, на этот раз она была настроена на общение.

– Сколько можно оставлять нас без защиты? – проговорила она скрипучим голосом, подмигивая при этом Кэтрин. – Проведение уже устало выполнять за нее всю работу, – продолжила Антония, выпуская терьера из рук. Чем тот тут же воспользовался и исчез на кухне.

Блондинка не сразу поняла, о чем говорила Антония. Но потом сообразила, что та опасалась за состояние безопасности в их доме. Что ж. В этом был свой резон. Кэтрин тоже ощущала себя намного более защищенной, когда Райан бодрствовала.

На цыпочках Антония вошла в гостиную, увлекая за собой сноху. За окном во всю светило солнце, но шторы были опущены, не позволяя свету проникать в комнату. Глаза Кэтрин не сразу привыкли к полумраку, и лишь спустя несколько секунд она смогла различить длинную фигуру Райан на диване. Та крепко спала. В этом не было никаких сомнений.

Антония продвигалась на удивление бесшумно. Видимо, как все Карерасы выработала такую привычку за долгие годы жизни в состоянии повышенной напряженности. Кэтрин вынуждена была следовать за ней, так как пожилая женщина цепко держала ее за рукав. Подойдя ближе, старшая Карерас сначала остановилась, будто в нерешительности, потом все же опустилась рядом с диваном. Антония хотела ласково по-матерински погладить Райан по лицу, когда та внезапно схватила ее за руку.

– Мама, что ты делаешь? – сухо спросила Райан, продолжая лежать на спине с закрытыми глазами. – Что вы делаете? – добавила она, давая понять, что присутствие блондинки не осталось незамеченным.

Кэтрин ничего не ответила. Да и что она могла сказать? Что Антония силком затащила ее в гостиную? Или может быть, что всем уже невмоготу было терпеть отсутствие Райан. Ей было невмоготу терпеть это.

– Мы хотели тебя разбудить, – произнесла Кэтрин.

Антония отпустила наконец-то ее рукав.

– Райан, ты не видела Пакруса? – спросила она, осматриваясь по сторонам. Когда старшая Карерас возвращалась к своему чудному образу на грани с безумием, все вздыхали с облегчением. По крайней мере, она становилась предсказуемой.

– Мама, – сказала Райан, садясь на диване и потирая глаза.

– Надо бы замариновать свеклу, – пробормотала Антония.

Райан с Кэтрин замерли на своих местах в ожидании следующей реплики и нового безумного предложения. Но его не последовало. Вместо этого Антония гордо выпрямилась и величавой походкой удалилась прочь.

Кэтрин стояла возле дивана, желая провалиться сквозь землю. Блондинка поняла, что ее утреннее посещение спальни Райан не осталось незамеченным. Как же наивно было полагать, что Райан, различавшая беззвучные шаги убийцы в шуме ветра за окном, проглядит маленькую блондинку, выдавшую свое присутствие, наверное, одним только учащенным дыханием. Сколько она уже успела за сегодня наломать дров. А причиной всему одно лишь предположение, что Райан может испытывать к ней чувства.

Кэтрин и сама была не уверена, что она разглядела вчера в горящем непонятным огнем взгляде Карерас. И сейчас она все ждала, когда смущение захлестнет ее, и лицо покроется краской. Но этого не происходило. Чувство неловкости все откладывало свой визит. Ей было комфортно в полумраке гостиной под взглядом Райан. Потому что именно здесь она хотела находиться.

– Любой ценой нам надо избежать участия в процессе маринования свеклы, – произнесла Райан, поднимаясь с дивана.

Она взяла Кэтрин за руку и потянула за собой. Куда? Блондинке было если честно все равно. Она просто последовала за женщиной, которая занимала все ее мысли. Уже давно. Уже очень давно.

***

На берегу океана было ветрено. Волны с дикой силой обрушивались на скалистый берег. После пребывания на охраняемой территории сердце замирало от ощущения открытости и незащищенности. Но Райан была рядом, и первый испуг растворился в потоках прохладного соленого ветра. А ветер трепал темные волосы Райан, заставлял ее смешно щурить глаза, которые сейчас казались совсем голубыми. Райан была прекрасна. Легка, расслаблена. От привычного напряжения не осталось и следа. Подставляла лицо соленым брызгам.

Райан и океан. Как они напоминали Кэтрин друг друга. Как они были похожи. По ощущению и осознанию собственной силы, всемогущества и кажущемуся внешнему спокойствию.

Не скрывая восхищения, блондинка смотрела на Карерас. И все, что она видела перед собой, было невероятно красивым. Почему же тогда она никогда не видела Райан влюбленной? Потерявшей голову? Ведь любой был готов сложить свое сердце к ее ногам. Будь то мужчина или женщина. Это Кэтрин знала по себе.

Они стояли на высоких деревянных мостках в двадцати метрах над водой. Внизу бушевали волны, будто сам Нептун пытался выбраться на берег, цепляясь руками за скалы. На обратном пути волны обнажали влажный желтый песок, грозящий засосать в свои глубины любого неосторожного гуляку.

Они стояли, оперевшись на деревянные потемневшие от времени и соли перила. Райан с видимым наслаждением вдыхала соленый морской воздух. Прогулки за пределами особняка поднимали ей настроение. Несмотря на то, что здесь она по идее должна была бы чувствовать себя в обстановке повышенной опасности. Но Карерас ощущала себя в своей стихии. Необузданная природная мощь. Как же это было ей по душе. И Кэтрин могла только любоваться подругой. Что она и делала. Карерас отвечала ей сияющей на солнце улыбкой и сверкающим сапфировым взглядом.

– Сногсшибательный вид, – сказала Райан.

– Райан, почему ты одна? – не удержалась от вопроса блондинка, залезая на перила.

Она держалась ногами за нижнюю перекладину, чтобы не свалиться вниз. За спиной разверзалась маленькая двадцатиметровая пропасть.

Райан даже не шевельнулась, наблюдая за ее действиями. Кэтрин знала, что если будет падать, Карерас успеет ее схватить. Главным было смотреть впереди себя, чтобы не кружилась голова.

– Я не одна, Кэтрин. Со мной моя семья.

Порыв ветра заставил блондинку еще крепче схватиться руками за перила. Но она продолжала испытывать судьбу, не думая спускаться.

– Почему ты одна? – спросила Райан, понимая, что на самом деле у Кэтрин было мало шансов кого-нибудь встретить. Так как большую часть своего времени она проводила в Фосе, на тщательно охраняемой территории.

Кэтрин уже думала над этим, поэтому ответила практически сразу.

– Я тоже не одна. И со мной тоже твоя семья. Ты… – еле слышно добавила блондинка.

Но Райан услышала ее.

– Я? – переспросила она, подавая Кэтрин руку, чтобы та уже покинула свою перекладину.

– Ты, – подтвердила Кэтрин, смеясь, потому что Райан закружила ее по мосткам как юлу.

Покачнувшись, блондинка с тихим вскриком упала в объятия Карерас и тут же спрятала лицо у той на груди. Она была готова задать свой главный вопрос. Единственное чего ей не хватало, так это смелости, поэтому Кэтрин прошептала куда-то в расстегнутый воротник рубашки брюнетки:

– Райан, что это такое происходит?

– А что тебе кажется, происходит? – услышала она ответ Райан. Голос той звучал сдавленно, но уверенно.

– Меня тянет к тебе с непреодолимой силой.

Кэтрин почувствовала, как из груди Райан вырвался короткий нервный смех. Но руки Карерас продолжали бережно обнимать ее. И это придало маленькой женщине храбрости. Она подняла голову и встретила взгляд Райан. Цепкий настолько, что казалось, он царапал кожу.

– Я хочу целовать тебя, – тихо произнесла Кэтрин.

– Что тебе мешает? – улыбнулась Райан. Она тоже сейчас нервничала. Кэтрин видела это. Но благодаря самообладанию, Карерас удавалось держать в руках и себя и Кэтрин. И только чуть порозовевшие щеки и непривычно широкая улыбка выдавали ее волнение. Она получила то, что хотела.

– Ты мне мешаешь! Твое наглое, самодовольное лицо мешает мне! – выпалила Кэтрин.

– Непреодолимое препятствие, – со смехом согласилась Райан.

Ветер спутал их волосы. Не оставлял попыток сорвать с плеч блондинки шелковый шарф. И ему бы это удалось, если бы не переплет, в который шарф попал вместе со своей хозяйкой. Кэтрин ощущала, что в горле пересохло, губы тоже стали сухими и обветренными. Она не решится сейчас на финальный аккорд их разговора. На поцелуй.

– Я жена твоего брата, – наконец, выдавила она из себя.

Она намеренно не сказала «вдова». Райан всегда в спорах с Диего употребляла именно слово «жена».

Карерас кивнула.

– Ты и я знали Анхеля лучше, чем кто бы то ни было другой. Тебе кажется, что ты предаешь его? – спросила она.

Спросила уверенно, сама для себя уже ответив на свой вопрос.

Кэтрин закрыла глаза, пытаясь прислушаться к бушующим внутри чувствам. Шум волн под их ногами очень хорошо отражал переживаемую ей эмоциональную бурю.

– Я не знаю, – ответила она после долгого молчания. – Думаешь, он бы этого хотел?

– Думаю да, – ответила Райан. – Он бы очень хотел, чтобы ты была счастлива. Чтобы мы обе были счастливы.

– Непростые решения даются тебе легче, чем я думала, – улыбнулась блондинка.

Карерас рассмеялась. И смех Райан как обычно развеял все тяжелые чувства Кэтрин.

***

Вечером Райан, Кэтрин, Диего, Лукас и Тринити сидели в библиотеке. Каждый из них что-то читал. Райан читала Достоевского, Кэтрин – свежий номер Эсквайера, Диего настойчиво изучал Историю Великих Полководцев, Тринити не отрывалась уже от третьей книги Тесс Герритсен, Лукас ничего не читал. Он черкал поначалу что-то в своем блокноте для программных набросок, а потом задремал в кресле, вытянув длинные ноги под кофейный столик. Блондинка, не имея сил бороться с усталостью, тоже прилегла на диване, положив голову брюнетке на колени. Та не возражала, буднично опустив одну руку ей практически на грудь. Чуть выше на плечо на самом деле. Но это ничего не меняло. Тринити хотела было перекинуться с Лукасом взглядами. Но глаза старшего брата были закрыты. Диего же был так увлечен чтением, что складывалось впечатление, он черпает из книги практические советы. Тринити тихонько шикнула ему. Райан закусила губу, чтобы не рассмеяться. Младшая Карерас опустила голову, пряча улыбку. Конечно, ее маневр не остался незамеченным.

– Чего тебе? – оторвался от чтения Диего.

– Думаю, нам пора идти спать.

– Я еще не дочитал, – буркнул он.

– Нам все равно пора идти спать, – настаивала на своем Тринити.

Она положила книгу на столик и дернула спящего Лукаса за штанину. Тот тут же тряхнул головой и захлопал глазами.

– Что случилось? – спросил он.

– Нам всем пора спать, – сказала Тринити. – Тебе, мне и Диего.

Лукас посмотрел на Райан. Та лишь невозмутимо повела бровью, как бы говоря, что все вопросы не к ней. Но все, поняв, он последовал за Тринити, прихватив по пути брата.

– Нам что тоже пора идти спать? – поинтересовалась Кэтрин, откладывая журнал.

Волосы ее спутались, и выглядела она сонно.

– Нам нет, – ответила Райан, захлопывая книгу.

Кэтрин видела, что брюнетка задумала что-то, но не понимала, что именно было у той на уме. Поэтому просто наслаждалась эхом звучащего у нее в голове «нам», заодно любуясь строгим профилем Карерас.

Райан встала, сделала несколько шагов по маленькому пространству между креслами, старательно обходя маленький столик, на котором уже были навалены книжки. Она пыталась унять волнение. Роль влюбленного, трепещущего под взглядом любимой женщины, была ей в новинку. Но именно так Райан сейчас себя ощущала. Блондинка выжидающе смотрела на нее. И от этого взгляда у Карерас внутри все взрывалось, раздиралось, пожираемое огнем. Огнем чувства. В нем было все. Но больше всего в этом огне присутствовало желание объяснить, что такое между ними происходит. У Райан была прекрасная версия событий. И она горела желанием ее изложить. Никогда еще и никому ранее она не признавалась в любви. Подумать только. И вот теперь она, наконец, была в этой любви уверена.

– Райан? – позвала Кэтрин.

– Кэтрин, – выдохнула Карерас. – Я хочу сказать тебе…

Она остановилась, глядя в окно. Почему же так сложно это произнести? Она ведь не трусиха? Пытаясь успокоиться, Райан решила осмотреть библиотеку на предмет присутствия гостей. В их доме могло случиться все, что угодно. Поэтому Карерас тщательно прошлась по всей комнате. Она заглянула под диван и под каждое кресло, обошла все полки с книгами, стоящие параллельными стене стеллажами, осмотрела внутренность большого письменного стола. И по всей видимости эти действия придали ей уверенности, потому что после этого Карерас глубоко вздохнула и повернулась к блондинке, чтобы наконец-то произнести заветные слова. Взгляд ее сверкал в этот момент как гладь спокойного океана под лучами заходящего солнца.

– Кэтрин, я должна признаться тебе в…

Вдруг внимание ее привлекло едва различимое движение за окном. Кто-то скрывался в листве деревьев сразу за стеной ограждения. Райан осторожно приблизилась, прячась за шторой, напряженно всматриваясь в сгущающийся сумрак. Ей показалось, там мелькнула человеческая фигура. И не одна.

– Я должна объясниться тебе в любви, – рассеянно пробормотала она, быстро задергивая шторы. Стекло было пуленепробиваемым. Блондинка едва расслышала ее слова. А уж тон, которым они были произнесены, не таил в себе ничего романтического.

– Ты уверена? – ошеломленно хлопала глазами Кэтрин.

– Да, – коротко и просто ответила Райан, быстро поцеловала ее в лоб, а потом схватила за руку и буквально сдернула с места, увлекая за собой в коридор.

– Сет! – крикнула Райан.

Они неслись вверх по лестнице. Кэтрин едва поспевала за Райан, которая перепрыгивала через две ступеньки.

– Сет! – кричала она.

– Сет! – раздался откуда-то сбоку еще один дикий вопль. Человеческого в нем было мало. – Сет! У меня отходят воды!

– Только не это… – прошептала Кэтрин.

Райан втолкнула блондинку в комнату должной вот-вот родить Меган, вложила ей в руку свой пистолет.

– Жди меня здесь. Никуда не выходи.

Мгновения спустя дом Карерасов погрузился в ад.

***

Утром потрепанные, не выспавшиеся Карерасы собрались в кабинете для переговоров. За овальным столом. Не все.

Меган только что заснула после затяжных трудных родов.

Когда Сет вчера услышал, как его зовут с разных сторон, он на мгновение впал в ступор. Потому что не мог выбрать между безопасностью семьи и жизнью жены.

Положение спасла Антония. Она появилась в коридоре со стопкой полотенец, выкрикивая на ходу указания касательно теплой воды, чистых простыней и прочего, что может понадобиться для принятия родов в домашних условиях. Выезжать в клинику в ситуации нападения на особняк они не могли. Никто на самом деле и не тешил себя надеждами на то, что Меган будет рожать в соответствующей обстановке.

– Шестерых родила, и этого осилим! – сказала Антония Сету, сжимая морщинистой рукой его огромное плечо.

Только после этого Станнер устремился вниз догонять Райан, которая уже неслась к воротам, раздавая по рации команды охране. Закончив операцию по поимке незваных гостей, которыми оказались два шпиона, пожелавших проникнуть на территорию Карерасов, они смогли присоединиться к членам своей семьи, в волнении толкавшимся в коридоре возле комнаты Меган. Внутри Антонии помогали Кэтрин и Тринити.

И вот утром, в шесть сорок пять, Меган родила прекрасную девочку. Антония отправилась спать, остальные же Карерасы переместились в кабинет для совещаний, где, рассевшись по своим местам, тут же стали клевать носами. Адреналин испарился, и после бессонной ночи все подкашивались от усталости. Лица их были суровыми и мрачными. Только Сет сквозь тяжелую печать эмоционального и физического истощения умудрялся сиять неподдельным счастьем. Он стал отцом.

Обсуждению подлежал один важный вопрос. Ночью был задержан шпион.

– Где он сейчас? – спросил Диего, опустив голову на стол.

– В подвале, – ответила Райан.

Она как всегда сидела во главе темного овала, массируя переносицу в попытке взбодриться. Волосы лежали на одном плече. Глаза полу прикрыты.

– Ты не убила его? – в голосе Диего слышалось раздражение.

Тринити поднялась со своего места и вышла, не желая слушать кровожадные обвинения младшего Карераса.

– Нет, я не убила его, Диего, – резко ответила Райан, открывая глаза и садясь прямо в кресле. Физическая усталость никак не влияла на ее умение сверлить людей взглядом. Диего отпрянул назад, когда она посмотрела на него. – И больше того, я отпущу его сегодня вечером.

– Но он же шпион. Кто знает, что он успел увидеть?

– В том то и дело. Он сборщик информации, а не убийца. При нем даже оружия не было. Его напарнику удалось уйти. Смерть этого человека не обезопасит нас, – сказала Райан.

– Но мы не можем оставить его в живых! – не унимался Диего, серьезно испуганный тем, что человек, проникший в их дом, выберется на свободу.

– У тебя есть две руки, две ноги и огнестрельное оружие, – выдохнула Райан, устав спорить с братом.

– Что ты имеешь ввиду? – испугался Диего.

– Если он и умрет, то только от твоей руки. Иди, попробуй человеческой крови, малыш.

В голосе Райан слышалось отвращение. Диего окаменел.

Кэтрин видела, сколь решительно Карерас настроена в этом вопросе. Сколько жизней она уже отняла и сколько ей еще предстоит отнять, защищая свою семью, и ее, Кэтрин, в частности? Женщина вдруг задумалась о том, приходилось ли Анхелю убивать? От этой мысли она почувствовала дурноту. Потому что знала, ее муж не был сторонником насилия. Они никогда не обсуждали эту тему, но Кэтрин прекрасно это знала. Однажды вечером они сидели в баре. Пьяный посетитель стал вести себя грубо по отношению к незнакомой женщине. Та пришла одна, и некому было защитить ее. Анхель молча поднялся со своего места, и другой мужчина, увидев в нем угрозу (а высокий, прекрасно сложенный Карерас, за несколько минут взбиравшийся на отвесную скалу, конечно, представлял собою угрозу), ударил его кулаком в лицо. Голова Анхеля мотнулась назад от удара, но Карерас не ответил ему, продолжая просто стоять на его пути. Кэтрин не знала, что пьяный дебошир увидел во взгляде ее мужа после этого, только он сразу же извинился, как-то неловко съежился и неровной походкой вышел на улицу.

Кэтрин не хотела даже думать о том, что должен был пережить Анхель и сколько жизней забрать, чтобы, начав с нового листа, отрицать применение силы в любой самой справедливой форме.

– Что мы будем тогда делать? – спросил Диего, прервав размышления Кэтрин. Он посмотрел на Сета, в поисках поддержки. Совершить то, что предлагала ему Райан, он не мог. И все прекрасно это знали.

Сет сидел напротив и молчал. Он хмурился, но не спорил с Райан. Он прекрасно знал цену человеческой жизни.

Лукас, так же участвовавший в разговоре исключительно номинально, пожал плечами.

– Шпион проник на нашу территорию безоружным, зная, что это его единственный шанс остаться в живых… – Лукас попытался, было, поразмышлять вслух.

– Хочешь положить начало еще одной легенде о благородных Карерасах? – фыркнул Диего, перебивая его.

– Почему бы и нет, – лениво ответил Лукас.

И тон его был настолько расслабленным, совершенно не отражавшим раздражение брата, что Кэтрин почувствовала, как просто проваливается в сон.

– Пойду, принесу нам чего-нибудь выпить, – произнесла блондинка.

– Бодрящего? – с улыбкой спросила Райан.

Она повернула голову, и они, наконец-то, встретились взглядами, отчего у Кэтрин перехватило дыхание. Они так и не успели вчера поговорить. Но сейчас в голубых глазах Райан было столько тепла и нежности, (их выражение настолько контрастировало с безразличной усталостью при взгляде Райан на Диего), что Кэтрин поняла, на этом свете существуют такие ценности, за которые можно отнять человеческую жизнь. Она кивнула, и с гулко бьющимся от счастья сердцем вышла из кабинета.

Оказавшись на кухне, она успела раздавить два крупных апельсина в соковыжималке, когда на пороге появилась Тринити. Девушка подошла к блондинке и молча ткнулась ей лбом в плечо.

– Мы когда-нибудь выспимся? – простонала она.

Но тон ее был скорее насмешливым, нежели жалобным. Кэтрин ласково погладила ее по спине.

– Как Меган с младенцем?

– Отсыпаются за всех Карерасов.

Кэтрин улыбнулась. Потом наполнила соком стакан. Стекло морозило ее и без того холодные пальцы. Кровь будто нехотя циркулировала в уставшем теле.

– Тринити, – тихо, но уверенно позвала Кэтрин.

Ей надо было с кем-нибудь поговорить. Младшая Карерас как нельзя лучше подходила на роль доверительного собеседника.

– Я… – Кэтрин вздохнула, – я, кажется, люблю твою сестру.

– Какую из? – слабо пошутила Тринити.

– Смешно, – улыбнулась блондинка.

– Райан знает о твоих чувствах? – быстро спросила Тринити и, не дав женщине ответить, продолжила сыпать вопросами. – Ты говорила ей об этом? Говорила, что любишь ее?

– Ну… – протянула блондинка с несколько растерянным выражением на изможденном лице.

– Ты не признавалась ей в любви? Еще нет?

– Нет, – выдохнула Кэтрин.

Что она могла ответить. Это было правдой. В любви успела признаться только Райан. И то ее признание было сверх оригинальным. Таким, что Кэтрин не поняла до конца, что именно Райан имела ввиду.

В этот момент снаружи раздался звук открывающейся входной двери, а вслед за ним голос, который Кэтрин не слышала уже больше года, но который осел в ее сердце тяжелым болезненным воспоминанием. Она сразу же узнала его. Это был человек, привезший ее в Фос – краснолицый и беловолосый Джон Хантер.

– Я провожу Вас в кабинет, – произнес Хантер деловито. Кэтрин услышала заискивающие нотки в его голосе, которых никогда не проскальзывало в разговоре Хантера с ней.

Ответом ему послужило легкое цоканье шпилек по каменной плитке в коридоре.

Тринити подскочила к дверному проему посмотреть, что за высокопоставленная гостья к ним пожаловала. Кэтрин же затаилась на месте, прислушиваясь.

– Это Роуз Синненгтон, – прошипела Тринити.

– Роуз Синненгтон? – повторила Кэтрин, чувствуя, как в памяти шевелятся воспоминания. Она уже слышала это имя. И связано оно было с Райан. В груди неприятно кольнуло.

– Кэтрин, она не спроста явилась к нам! – Тринити схватила женщину за руку и потащила за собой через коридор к кабинету, за дверью которого только что скрылась высокая платиновая блондинка в строгом деловом костюме. – Ей нужна Райан. Всегда была нужна, и она пришла за ней.

Кэтрин молча повиновалась и позволила тащить себя по коридору, как куль с мукой. Попавшийся им навстречу Хантер отпрянул к стене при виде двух решительно настроенных женщин. Напора младшей Карерас хватало на двоих.

– Ты должна предъявить права на Райан! Сейчас же! – горячо шептала Тринити. Роуз приехала за ней!

Если бы Кэтрин могла соображать, она бы пропустила слова младшей Карерас мимо ушей. Но после выматывающей бессонной ночи, каждая угроза приобретала увеличенные размеры. А угроза сердцу тем более.

Поэтому когда Тринити втолкнула Кэтрин в кабинет, все, о чем могла думать блондинка, так это о том, каким именно образом ей предъявить права на свою женщину.

Роуз сидела по правую руку от Райан. Их разделяло около полутора метров, но и они казались Кэтрин недостаточными. Синненгтон выглядела очень уверенно под вопросительными взглядами Карерасов.

Кэтрин невольно сглотнула, когда поняла, о чем ей твердила Тринити. Роуз Синненгтон обладала той же силой, что Райан. Это, во-первых, сразу же выделяло ее среди присутствующих, а, во-вторых, ставило на одну ступень с Райан, приближало друг к другу. Они были похожи. Как схожи между собой хищники в естественной среде.

Равнодушный с явным осознанием собственного превосходства взгляд Синненгтон пригвоздил Кэтрин к месту. Угрозы Тринити становились все реальнее в ее голове. Вдруг она поняла, что до сих пор продолжает держать в руке стакан с соком, за которым она собственно и отправлялась на кухню несколько минут назад.

Кэтрин увидела, что Райан выжидающе смотрит на нее.

– Это сок…для тебя… – выдавила блондинка, судорожно соображая, как же ей предъявить хоть какие-либо права на чрезвычайно независимую брюнетку перед собой. – Дорогая, – добавила она неестественно сдавленным голосом.

Потом медленно поставила стакан с соком перед Карерас, переместив освободившуюся руку на широкую спинку ее кресла. Никогда еще собственная рука не казалась ей такой тяжелой.

Если Райан и была удивлена ее поведением, то не подала виду. У остальных же глаза поползли на лоб. Но цель была достигнута. Роуз Синненгтон нахмурилась и требовательно посмотрела на Райан. Карерас прямо встретила ее взгляд, ясно давая понять, что претензии Роуз не имеют никаких оснований, и у Кэтрин отлегло от сердца.

– Представишь нас? – спросила Роуз, выпрямляясь в кресле.

– Роуз Синненгтон – деловой партнер нашей семьи, – произнесла Райан несколько холодно. – Кэтрин Карерас – жена…

Тут Райан запнулась, чем Кэтрин не преминула воспользоваться.

– Никак гроза собирается к вечеру, – произнесла она первое, что пришло ей в голову. Чем очень напомнила себе Антонию. Если бы не нарастающее напряжение, она бы здорово повеселилась над своим поведением.

– Жена… – опять попыталась Райан. Но слова «моего покойного брата» застряли у нее в горле, никак не желая быть произнесенными вслух.

– Мне кажется, этого вполне достаточно для представления, – услышала Кэтрин свой голос, звучащий на удивление уверенно и спокойно.

– Жена, – не стала спорить с предложением блондинки Райан, оставив попытки произнести всю фразу целиком.

Роуз Синненгтон изменилась в лице. Новость была ошеломляющей. Если честно, для всех.

Тринити одобряюще кивнула. Не худший способ показать не знающей поражений Синненгтон, что к чему. Диего во все глаза смотрел на женщин, пытаясь осмыслить происходящее. Лукас прикрыл рукой открывшийся рот. Сет же просто встал и придвинул Кэтрин кресло, чтобы та могла сидеть рядом с Райан во главе стола.

Когда расстановка сил была завершена, Синненгтон обвела всех взглядом.

– Вообще-то, я по делу, – сказала она, своим тоном ясно давая понять, что предыдущий вопрос более не требует обсуждений. – Принимали сегодня ночью гостей?

Карерасы молчали.

– Да, – как бы отвечая на немой вопрос, произнесла Роуз. – Нет смысла спрашивать, откуда я это знаю. И это еще не все, что стало мне известно. На ваш особняк, точнее я бы сказала, крепость, – она улыбнулась, говоря это. Райан нет, – планируется масштабное нападение. После которого ни одного Карераса не должно остаться в живых.

Кэтрин почувствовала, как Райан расслабилась. Враг был известен. И еще вопрос, кто выйдет победителем из намечающегося сражения. Но для приличия Карерасы позволяли и дальше длиться молчанию, как бы подчеркивая значимость предоставляемой Синненгтон информации. Все понимали, что не испытывай Роуз к Райан нежных чувств, они бы никогда в жизни не получили подобное предупреждение.

После подробного изложения всех имеющихся у Синненгтон сведений, она с видимым сожалением вздохнула и поднялась из-за стола. Смотрела она только на Райан. Как и в течение всего разговора. Будто все остальные вообще не были достойны ее внимания.

Райан тоже встала. Остальные Карерасы последовали ее примеру.

Роуз направилась к выходу из кабинета. Проходя мимо Райан, она остановилась со словами:

– Пусть я больше не увижу тебя, Райан Карерас. Но мысль, что ты где-то ходишь по этой земле, в любом случае, более предпочтительна.

А потом Синненгтон посмотрела на Кэтрин. Та почувствовала, как ее то ли обдало холодом, то ли пронзило раскаленным железом. Но затем в голове появилась спасительная мысль, что Райан выбрала ее, слабую и беззащитную. Ее, а не эту бешено харизматичную источающую силу и власть женщину. Кэтрин медленно, будто во сне, подняла голову, вспоминая о том, что у нее есть гордость. И Райан.

– Думаю, для своей жены, – и Роуз ни на секунду не отрывала взгляда от лица Кэтрин, говоря это, – ты сделаешь все возможное и невозможное, чтобы выжить.

***

– Кому ты звонишь? – спросил Диего.

Роуз Синненгтон только что ушла, оставив семью обдумывать свои дальнейшие действия. От усталости Карерасов не осталось и следа. Все опять были бодры и полностью сконцентрированы на происходящем.

– В морг, – коротко ответила Райан.

В кабинете стоял полумрак, так как жалюзи были опущены, спасая собравшихся от безжалостно ярких лучей утреннего солнца, бьющего прямо в окна.

– В морг? – переспросил Диего. – Зачем?

– Зарезервировать нам места, – нехорошо улыбнулась Райан.

Кэтрин от ее слов похолодела. Лукас чуть нахмурился. Тринити и бровью не повела. Она всегда доверяла Райан во всем. Сет положил Диего руку на плечо и сказал:

– Пойдем, поможешь мне.

– Что здесь вообще происходит? – возмутился младший Карерас. – Вы все уже решили, не так ли?

Он видел, что Райан и Сет действуют слажено, будто согласно некому заранее существующему плану.

– Я объясню тебе по дороге, – сказал Сет.

Кэтрин понимала, что вскоре должно произойти нечто очень серьезное. Их жизнь (теперь уже их жизнь, а не только ее) опять делает крутой вираж. И она чувствовала волнение. Было страшно, но не тем черным, безысходным, тоскливым ужасом, который съедал ее перед смертью Анхеля. Сегодняшний страх был другим. Он будоражил кровь, призывал к действию. Они вместе. Одна семья. И будут биться за свою жизнь. Кэтрин понимала это по леденящему душу спокойствию в облике любимой женщины.

И в подтверждение своему желанию жить и сражаться, блондинка подняла жалюзи. Кабинет мгновенно наполнился теплым искрящимся светом. Океан безмолвствовал. Стекло, защищающее от пуль, не пропускало звуки. Но Кэтрин знала, как он звучит. Блондинка настолько погрузилась в созерцание радостного нежного мира за окном, равнодушного к разыгрывающейся в их доме драме, что не заметила, как рядом с ней оказалась Райан.

Карерас молча присоединилась к процессу. Момент тишины и умиротворения был необходим и ей. Пологий зеленый холм, начинавшийся сразу за небольшой полосой леса вокруг территории особняка, желтел извилистой ниткой проселочной дороги, ведущей в соседнюю деревушку, откуда Карерасам привозили сыр и молоко.

Солнце поднималось все выше, освещая уже больше половины маленьких краснокрыших домишек на холме. Остальная половина все еще лежала в тени, но жизнь просыпалась и там, следуя заведенному распорядку.

Райан вздохнула, а потом, не стесняясь присутствия затихших Тринити и Лукаса, развернула блондинку к себе.

– Кэтрин, послушай меня внимательно, – сказала она. – Я не хочу говорить тебе подобное. Но я должна. Поэтому скажу это один единственный раз. Запомни мои слова.

Кэтрин удивленно подняла на Карерас испуганные глаза. Ничего хорошего после такого вступления она не ждала. И оказалась права.

– Никогда и ничего не бойся, – начала Райан.

– Потому что я Карерас? – слабо пошутила Кэтрин, пытаясь прогнать гнетущее ощущение, легшее ей на плечи вместе с руками любимой.

– Потому что я Карерас, и смогу защитить тебя от чего бы то ни было. Где бы я ни была, – улыбнулась Райан. – А теперь не перебивай меня.

Тринити с Лукасом в тоске посмотрели на дверь. Выходить сейчас и нарушать такой момент шумным передвижением стульев и скрипом двери они не могли. Поэтому оба постарались притвориться спящими котами, которых никогда не было в их доме.

– Тебя любило двое Карерасов. Всегда помни об этом, чтобы ни случилось. Ты достойна самого лучшего. И обязательно будешь счастлива. Меган и Антония останутся рядом с тобой. Это твоя семья. Никто и ничто не изменит этого. Ты никогда больше не будешь одна.

Блондинка молча глядела на женщину перед собой. Пытаясь осмыслить сказанное ею. Это ведь не было прощальной речью? Потому что если это так, то прощальная речь удалась Райан, не лучше, чем признание в любви. Кажется, Райан просила ее о чем-то. Ах да. Запомнить ее слова.

– Я запомнила, – только и произнесла Кэтрин, борясь с подступившими слезами.

Райан выдохнула, прикрыла глаза и улыбнулась.

Больше всего сейчас ей хотелось сжать женщину перед собой в самых горячих объятьях. Но тогда она бы не смогла сконцентрироваться ни на чем другом. А сначала ей надо было решить множество вопросов. Им с Сетом решить. Станнер должно быть уже ждал ее в гостиной.

– Схватываешь на лету, – ответила Райан. – А теперь я хочу, чтобы ты кое-что примерила. Тринити ты со мной, Лукас, ты организуй Антонии, Меган с малышкой и Кэтрин билеты до Женевы. Паспорта у меня в кабинете.

– Но мой паспорт у меня в комнате, – возразила Кэтрин.

– Он тебе больше не понадобится, – ответила Райан. – С завтрашнего дня ты перестанешь быть Кэтрин Карерас.

– Но мне так нравилось быть Кэтрин Карерас, – беспомощно прошептала блондинка. – И почему только нам с Меган и Антонией? Вы что не полетите с нами?

– Мы присоединимся к вам позже, – уклончиво ответила Райан.

– Из какого города брать билеты? – спросил Лукас.

– Из Женевы недели две назад до Парижа. Потом перемещения по Европе, сам сообразишь, что именно. И последний перелет из Мадрида до Женевы. Швейцарский ай-пи. Не мне тебя учить, братик. Потом присоединяйся к нам на показе мод.

– Показ мод? – одними губами спросила Кэтрин оказавшуюся рядом с ней Тринити.

Та хихикнула и кивнула, открывая дверь. Открывая дверь в новую жизнь.

Потому что именно этот момент положил конец, как оказалось довольно мирной по сравнению с последующими событиями, жизни Кэтрин в доме Анхеля.

***

В гостиной помимо Райан с Кэтрин и Тринити уже собрались Сет, Диего, Антония и Меган. Последняя выглядела изможденной, но счастливой. Малышка только что заснула, и Меган воспользовалась этим, чтобы пройти необходимую процедуру инструктажа и примерки того, что должно было стать их второй кожей на ближайшие несколько дней.

На полу посреди гостиной аккуратными пачками лежали черные костюмы из гладкой блестящей плотной ткани, похожие на гидрокостюмы для дайвинга. На одном из них Кэтрин увидела табличку со своим именем.

– Бронежилеты будущего поколения! – радостно сообщила Райан, и блондинка увидела, как загорелись ее глаза. – Стоят как два наших дома. Но они того стоят. Сет, начинай!

– Райан, какая еще Женева? И почему ты не летишь с нами? – Кэтрин настойчиво дергала Карерас за рукав, пока Сет освобождал костюм из упаковки со своим именем.

– Я объясню тебе позже. Все уже решено. Мы ждали только подходящего момента. Анхель бы определенно одобрил наши действия.

– Почему ты не летишь с нами? – не унималась блондинка.

– Я все тебе объясню чуть позже. Сейчас ты должна послушать Сета. Это очень важно. Это то, что спасет тебе жизнь. И надеюсь, не только тебе, – ответила ей Райан.

Станнер уже стоял перед ними, облаченный в свой костюм, словно дайвер на палубе яхты, готовый к погружению. Даже на голове был плотный капюшон. Не хватало только акваланга за спиной.

– На случай, если кому-нибудь захочется в туалет, – произнес он, глядя на Меган, – костюм предусматривает специальную молнию.

С этими словами Сет потянулся к застежке между ног.

– Что серьезно? До такой степени? – удивилась Кэтрин. Она злилась. Она не понимала, что происходит. Волнение нарастало, но Райан пока заботили другие более важные вещи, чем ее беспокойство.

Они обе наблюдали за Сетом. Райан крепко сжимала ее руку в своей, но этого Кэтрин было мало. С одной стороны она не сомневалась в том, что план, придуманный Райан и Сетом, был идеальным, и все происходит так, как должно происходить. Но с другой стороны ночь без сна, чрезмерные переживания и страх за жизнь Райан, всё это заставляло балансировать её на грани истерики.

– Этот костюм защитит вас практически от любого огнестрельного оружия, но у него есть один существенный недостаток, – произнес Сет после того, как продемонстрировал опцию, о которой говорил выше. – Защитная функция ртутного соединения основана на его молекулярных изменениях в момент столкновения с пулей или другим снарядом. Другими словами плотность соседних участков мгновенно перераспределяется таким образом, чтобы сосредоточиться в месте удара и сделать именно его более плотным. И как следствие этой молекулярной реакции материал сильно нагревается. Локальные термические ожоги первой иногда второй степени вам обеспечены. Но это в любом случае лучше, чем быть прошитым насквозь. И еще. Так как в составе материала присутствует видоизмененная ртуть, носить его можно не больше двух суток подряд.

Кэтрин беспомощно смотрела на Станнера. На его спокойные жесты, когда он указывал на разные участки своего тела. Она почувствовала, что в любой момент может запаниковать. Возможность быть заживо поджаренной в этом чудо-костюме никак ее не прельщала.

– Дамы, прошу вас, – сказал Сет, поднимая с пола упаковку с надписью «Меган». – Вы снимете их только завтра, по прибытию в аэропорт Мадрида. Там же положите их в багаж. А до Мадрида вам понадобятся оригинальные головные уборы, – он еле сдерживал улыбку. – Чтобы скрыть капюшоны.

– Три дамы в огромных шляпах ни у кого не вызовут подозрений, – с непоколебимой уверенностью заявила Антония, – принимая из рук Диего свой костюм.

– Почему же все три в шляпах? – возразила ей Райан. – Есть множество других вариантов. И ты забыла упомянуть парики.

– Парики? – выдохнула Кэтрин.

– Для тебя я выбрал рыжий, – радостно сообщил Сет жене.

– Я полагаю, бонусом идет костюм медсестры? Дорогой, ты мог бы найти более мирный способ удовлетворения своих сексуальных фантазий, – устало проговорила Меган.

Кэтрин повернулась к Райан с явным вопросом в глазах.

– Эмм… – на мгновение смутилась Карерас. – Никаких дополнительных нарядов, – сообщила она, прочищая горло. – Пока что.

– Увы и ах, – произнесла блондинка с таким явным сожалением, что Райан в изумлении раскрыла рот.

В это время Сет протянул ей костюм для Кэтрин. Она взяла его и медленно распаковала, то и дело кидая на маленькую блондинку несколько неуверенные взгляды.

– Ты хочешь, чтобы я одела это? – не весть откуда взявшимся капризным тоном спросила Кэтрин.

– Хочу, – ответила Райан.

– Я не могу. Мне надо сначала переодеться. Юбка будет мне мешать.

– Я провожу тебя в твою комнату, дорогая.

– Может, еще и переодеться поможешь? – строптиво спросила Кэтрин.

– А как же без этого.

И Райан легонько подтолкнула ее по направлению к лестнице.

Блондинка обернулась и возмущенно посмотрела на Карерас, но та лишь несколько раз кивнула, как бы говоря, что сопротивление бесполезно.

– Думаю, они не скоро появятся, – произнес Сет, глядя женщинам в след. – А я еще не все рассказал.

– Дорогой, думаю, инструктаж в исполнении Райан для Кэтрин намного предпочтительнее, – успокоила мужа Меган.

***

Женщины степенно поднимались по лестнице. Кэтрин не спешила. Если честно, она медлила. Потому что почувствовала вдруг сильное волнение. Еще минуту назад она была раздражена всей этой затеей с секретными перелетами, новыми паспортами, костюмами. О том, что у нее будет другое имя, она даже думать не хотела. Она была Кэтрин Карерас! А теперь может, ей придется стать какой-нибудь Мэри или еще хуже того Сарой? А фамилия? Какая у нее будет фамилия? Петит? Бернар? Нет нет. Мысли об этом она отбросила еще в гостиной. Сейчас же ее волновал тот факт, что Райан идет прямо за ней. И что намного важнее, скоро они окажутся наедине. Наконец-то, это произойдет.

Кэтрин поняла, что уже давно ждала этого момента. И вот сейчас он наступит. Им нечего скрывать друг от друга. Они обе все знают. Знают об испытываемых друг к другу чувствах. Знают, что им осталось вместе несколько часов. Ровно столько, сколько подарит судьба. Едва ли сутки.

Почему так колотится сердце? И трудно дышать?

Рука Райан накрыла ее руку, когда Кэтрин отталкивалась от перил, а Карерас наоборот тянулась к ним. И сердце блондинки сделало очередную попытку вырваться из груди. Она вздохнула так глубоко, как могла и сделала еще один шаг, ведущий к заветной цели.

Когда они оказались в ее комнате, Кэтрин прошла чуть вглубь, ровно настолько, чтобы Райан смогла тоже войти и закрыть за собой дверь. Услышав, как Карерас щелкнула замком, Кэтрин повернулась и в следующий момент уже целовала Райан. Или Райан целовала ее. Их мысли насчет того, что должно было случиться, абсолютно совпадали.

Задохнувшись, Кэтрин разорвала поцелуй, но только для того, чтобы еще сильнее прижаться к Райан. Намертво вцепившись в брюнетку, Кэтрин положила голову ей на плечо. Запах Райан, запах опасности и возбуждения проникал в самую сердцевину ее едва державшегося на плаву сознания. Несколько минут они держали друг друга в неподвижных объятиях. Каждая хотела запомнить этот момент навсегда. Неизвестно, когда они смогут вот так вот стоять и просто чувствовать друг друга. Чувствовать близость друг друга. Готовность и желание быть рядом. Готовность любить друг друга.

Кэтрин чуть отстранилась, глубоко вздохнула, чем вызвала у себя почти головокружение, посмотрела Райан в глаза. Увидела там подтверждение своих намерений и дрожащими руками стала расстегивать ее блузку.

– Нам надо было захватить два чудо-костюма, – пробормотала она, не отрываясь от своего сверхважного занятия.

– Ты не поверишь, – хрипло рассмеялась Райан, прижимаясь губами к виску блондинки, отчего та тут же сбилась в уже установившемся ритме борьбы с пуговицами. – Тринити всунула мне мой экземпляр в последний момент.

И Карерас указала на два пакета с костюмами, которые лежали на полу около двери.

– Вот как, – растерянно улыбнулась блондинка.

Она должна была бы смутиться из-за того, что все в гостиной были в курсе происходящего сейчас в ее спальне. Но гораздо больше ее волновала горящая жаром кожа Райан под ее ладонями. Пуговицы капитулировали, открыв поле для дальнейших действий. Блузка Карерас тут же отправилась в угол, вслед за ней последовал и лифчик. Кэтрин осторожно положила руки на талию Райан, с замиранием сердца остановившись взглядом на высокой торчащей груди.

От увиденного у нее все же закружилась голова. Никогда ранее картина женской груди не казалась ей столь волнительно прекрасной. Но не успела она прийти в себя, как обнаружила, что Райан уже тихонько толкала ее дальше вглубь комнаты. А в следующий момент она уже падала на постель. А Райан падала на нее. И они опять целовались.

В голове Кэтрин не возникло ни единой мысли о том, что это ее первый секс с женщиной, или о том, что она совершенно не знает, что ей делать. Единственным зовом, которому следовало все ее существо – было желание обладать любимым человеком, обладать в той степени, которая сейчас возможна. Потому что никто не знает, что произойдет завтра.

***

– Да что ты будешь делать! Пуговицы на твоей блузке были более податливы, нежели эта упрямая молния!

Два часа спустя женщины все еще находились в комнате Кэтрин. Только теперь они одевались. Райан уже облачила свою женщину в чудо-костюм, и теперь, не скрывая счастливой, но все же с оттенком изможденности улыбки, смотрела на то, как Кэтрин пытается вернуть ей услугу.

Райан перехватила руки Кэтрин, которые та воздела к небесам после очередной неудавшейся попытки застегнуть костюм брюнетки, и прижала к своей груди. Вслед за руками последовала и сама блондинка.

– Это просто нервы, – выдохнула Кэтрин в плечо Райан, покрытое теперь гладкой темной тканью. – Поцелуй меня!

Она вскинула голову, и Райан сделала именно то, о чем ее просили.

***

Они спустились вниз. Только для того, чтобы обнаружить, что гостиную оккупировали инопланетные существа. Так по крайней мере казалось на первый взгляд. Карерасы все в костюмах, даже для новорожденной малышки была приготовлена сумка, воистину смотрелись как пришельцы.

– Мне кажется, без ласт я не смогу в этом передвигаться, – радостно сообщил Лукас, шевеля пальцами больших босых белых ног.

– А долго вы уже так? – спросила Райан, переводя взгляд с одного Карераса на другого. Сейчас даже ей было сложно отличать членов своей семьи друг от друга.

– Не так долго, как вы, – буркнул Диего.

– Только что застегнули последнюю, – примирительным тоном сообщила Меган, указывая на Антонию.

Сеньора Карерас с явно ощущаемым чувством собственного достоинства сидела на диване, вытянув руку по спинке. Она взирала на своих детей так, словно была облачена в королевский наряд.

– И что нам теперь делать? – недовольно спросил Диего.

– Теперь мы можем наконец-то поесть, – благостно произнесла Антония.

– Обед! – закричали ее дети и выводком яйцеголовых побежали на кухню.

***

– У нас гости, – заметил Лукас, краем глаза проследив сигнал с гаджета, который лежал рядом на столе, в то время как сам он доставал из холодильника вчерашнюю лазанью, должную стать обедом Карерасов.

– Ты решил проверить его? – спросил Сет, кивая на подающий беззвучные сигналы тонкий прямоугольник, похожий на айпад.

– Чтобы завтра не было сюрпризов. Заодно понаблюдаю за действиями нашей охраны, – ответил Лукас.

– Что за гости? – спросила Тринити, принимая из рук брата поднос с лазаньей и включая микроволновку.

– Надеюсь, те, кого мы очень ждали, – произнесла Райан, наблюдая за передвижением желтой мигающей точки на экране гаджета Лукаса.

С этими словами она направилась в гостиную, чтобы открыть дверь тем, кто уже стоял на пороге.

Кэтрин последовала, было, за ней, но Карерас подняла ладонь, в знак протеста:

– То, что ты увидишь, может испортить тебе аппетит, – произнесла Райан.

– Насколько сильно? – поинтересовалась Кэтрин.

– Возможно до вечера.

– А как же твой аппетит?

– Уже безнадежно испорчен. Я так надеялась, что они приедут после обеда.

– Тогда я с тобой.

Когда дверь открылась и в гостиную вкатилась тележка с прозрачным целлофановым мешком, в котором отчетливо можно было разглядеть человеческий труп, Кэтрин пошатнулась, и ей пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Вслед за первой тележкой вкатилась вторая. Потом показалась третья. И так восемь штук. Восемь трупов. В гостиной мигом стало не развернуться.

Некоторые из тел, проглядывающих сквозь целлофан, были с длинными волосами – видимо женские. Другие коротко стриженные – мужские.

– К…кто это? – выдавила из себя Кэтрин, приблизившись на всякий случай к Карерас. Она с детства боялась мертвецов.

– Это мы, – ответила ей Райан, подходя к тележке, стоящей ближе всего к ним.

Она уже знала, кого обнаружит там. Но идти к другому трупу было проблематично, так как эта тележка преграждала дорогу ко всем остальным. Поэтому Райан просто надеялась, что Кэтрин правильно все воспримет.

Расстегнув молнию, она открыла взору блондинки покоившееся внутри тело. Молодая женщина. Светлые волосы чуть длиннее плеч, среднего роста, аккуратные маленькие ладони, скрещенные на животе. И хоть глаза ее были закрыты, Кэтрин вынуждена была признать определенное сходство с… собой.

– Во всех твоих медицинских документах теперь ее данные, – произнесла Райан, нарушая жутковатую тишину, повисшую в гостиной. – Особенно у всех посещенных тобой стоматологов.

Кэтрин неподвижно смотрела на труп. В какой-то момент Райан подумала, что она сейчас без чувств осядет на пол. Но этого не произошло.

– Тела привезли в передвижной морозильной камере, и для нашего же блага нам лучше поскорее перекатить их все в подвал. В наш морозильник, – сказал Сет, берясь за ближайшую к нему тележку.

– В наш морозильник? – переспросила Кэтрин.

И хотя вопрос был не из легких, Райан порадовалась тому, что она вообще хоть как-то реагирует.

– Конечно, – ответил Сет. – Трупы надо хранить в морге. Или в морозильнике.

– В наш морозильник? – Кэтрин переадресовала свой вопрос Райан. Потому что Сет ответил совершенно не то, что ей хотелось услышать. – У нас что, есть морозильник таких размеров? Может, у нас еще и морг есть в доме?

Карерас притянула блондинку к себе. Крепко обняла. Так крепко, что Кэтрин почувствовала, как ее ноги отрываются от земли. Это было то, что нужно.

– Скоро все закончится, – прошептала Райан.

Шепот ее прозвучал довольно убедительно, несмотря на то, что аккомпанировал ему скрип колес откатываемых Сетом в подвал груженых ценным товаром труповозок.

– Но здесь только восемь трупов, – заметила Кэтрин.

– Да, восемь, – согласилась Райан. – Никто не знает о рождении ребенка Станнеров.

***

Когда последний труп (к слову скажем, что это был труп двойника Сета) был транспортирован в подвальный морозильник, у ворот особняка появился еще один фургон. На этот раз нежданный.

– Началось? – удивленно спросил Лукас, глядя на свой гаджет.

– Они что думают побить нас командой из двенадцати человек?

– Просто фургон? – поинтересовалась Райан, пересаживаясь на свободный стул рядом с Лукасом и изучая картинку на экране.

– Больше похож на троянского коня, – заметил Сет, подойдя к ним и как остальные тоже уставившись на черно-белое изображение автомобиля перед закрытыми воротами.

– Людей в нем нет, – сообщил Лукас через минуту. – Только водитель.

– Точно троянский конь, – уверенно заявил Сет.

– Распорядись впустить фургон, – сказала Райан.

– Но Райан? – тут же проснулся Диего.

Хотя его в этот момент уже никто не слушал. Лукасу не требовалось дополнительных команд. Он просто слушался свою сестру. Сейчас, в ситуации чрезвычайной опасности, во всем. Он доверял ей. Она доверяла ему, его гаджетам, его суждениям. Суждениям о тех вещах, о которых судить мог только он.

Грузовик вкатился на территорию, остановился около широченного крыльца с крутыми ступенями, ведущими в дом. Рядом с лестницей находился пандус – пологий спуск, по которому совсем недавно в дом вкатывались труповозки.

Из кабины вышел водитель. Карерасы, не дыша, наблюдали за его действиями, отображающимися на экране лукасовского прибора слежения за всеми движениями в радиусе десяти километров от особняка.

Когда двери фургона были открыты настежь, водитель, прилагая заметные усилия, вытащил объемистую упаковку, где-то метр на метр или даже больше. Он почти уронил ее на дорогу.

– Это бомба! – воскликнул Диего с отчетливыми нотками паники в голосе.

– Это не бомба, – успокоил его Лукас. – Но я никак не пойму, что это.

– Троянский конь? – предположил Сет.

– Ты ведь шутишь дорогой? – всполошилась Меган. Раньше она не замечала за спокойным, как удав мужем навязчивых идей.

– Шучу, – кивнул он.

А потом поцеловал жену.

Кэтрин вдруг вспомнила, как еще совсем недавно она завидовала Меган. Завидовала тому, что у нее есть Сет. Теперь же зависть покинула ее сердце, уступив там место любви и тревоге

Будто почувствовав ее взгляд, Райан обернулась к ней. Волосы блондинки выбивались из капюшона. Карерас сняла капюшон, высвобождая непослушную шевелюру из плена. Растрепала волосы и тоже поцеловала Кэтрин.

– Вы в своем уме? – возопил Диего. – Мы сейчас все взлетим на воздух, а вы целуетесь?

– Это не бомба, братец, – спокойно прервал его Лукас, продолжая в задумчивости наблюдать за неподвижной упаковкой.

Он не мог позволить себе оторваться от экрана. Да и на счастье Карерасов не было того, ради которого именно ему стоило так рисковать.

– А что там, у тебя есть какие-нибудь предположения? – спросила Тринити, подходя к нему с чашкой какао в руках.

– Система показывает, что там лежит… боевая экипировка и штурмовые винтовки, – ответил Лукас. – Если быть точнее, SIG SG 551 SWAT.

Райан внезапно осенило. Она резко выпрямилась, сверля взглядом входную дверь.

– Ну конечно!

Карерас пулей метнулась к выходу и уже через несколько секунд втаскивала массивную коробку на крыльцо.

– Мне нужна помощь, – крикнула она с улицы.

Вместе с Сетом им удалось протолкнуть коробку в гостиную.

– Бу! – чуть слышно выдала Райан, когда Диего настороженно приблизился.

Карерас, как и ожидалось, подпрыгнул на месте.

– Хочешь открыть? – спросила она хитро.

– Тебе весело? – серьезно спросил он.

– Порядком, – был ее ответ.

***

В коробке и правда оказалась экипировка. Похожую использовали подразделения спец служб в боевых операциях. И открытка. На которой только «Райан от Роуз».

– Это так мило с ее стороны, – с выражением полнейшего непонимания на лице заметила Тринити. – Только этот хлам не идет ни в какое сравнение с нашими лягушачьими костюмами.

– Еще как идет, – тихо возразила ей Райан, не сводя глаз с наваленной на полу кучи, состоящей из шести громоздких бронежилетов, шлемов, шести комплектов перчаток, лицевых масок, комбинезонов и ботинок. Крупнокалиберных винтовок и упаковок с патронами. – Лукас, нам понадобится два модулятора голоса. Сможешь встроить их в два шлема?

– Это облачение наших гостей, верно? – спросил Лукас, догадываясь, о чем думала его сестра. – Мы сможем смешаться с ними?

– Попробуем, по крайней мере, – сдержанно ответила Райан.

– А если это ловушка? – спросил Диего.

– Мы узнаем об этом ровно тогда, когда они появятся в пределах нашей видимости. Но это хороший шанс.

– Это великолепный шанс, – согласился с ней Сет, выбирая ботинки самого большого размера.

– Роуз к тебе сильно неравнодушна, – сказала Меган.

– Но почему шесть? – спросила Кэтрин, в который раз пересчитывая жилеты.

– Потому что если бы я не родила, я пошла бы с ними, – ответила ей Меган.

– Что ты делаешь? – крикнула Райан, когда услышала из ванной странный шум, как будто блондинка устраивала там маленький погром.

– Забираю к тебе свою зубную щетку. Ну… не только зубную щетку.

– Думаешь, тебе понадобится все это?

– Мне надо чем-нибудь заняться!

– У меня есть прекрасное предложение, чем мы можем заняться!

В Фос пришла ночь. Карерасы разошлись по спальням, чтобы последний раз переночевать в своем доме в том составе, который был для них естественным. Не считая восьми мертвецов в подвале. Но когда Кэтрин с Райан переступили порог ее комнаты, блондинка вдруг сначала остановилась как вкопанная перед кроватью, а потом повернулась к Райан со слезами на глазах.

– Я не могу, – быстро заговорила она. – Я не могу, прости. Как же мне раньше не пришло это в голову. Анхель спал на этой кровати. Эта мысль не даст мне покоя. Я не хочу, чтобы нас было трое в эту ночь. Давай переедем в твою комнату.

– Как скоро, – пошутила Райан.

«Так странно», думала Кэтрин, бегло осматривая ванную. Она собирала все принадлежности, которые могли ей понадобиться с утра, чтобы завтра ей не пришлось возвращаться сюда в одиночестве. Она боялась всего. Нападения, которое ожидалось со дня на день, мертвых двойников, которые должны были занять их места, будущего, которое представало смутным, как никогда. Всего. Поэтому хотела по максимуму сократить время, которое ей предстояло провести наедине с собой. Даже если за стеной будет кто-то. Кто-то живой и свой.

«Так странно», – думала она.- «Когда я спала в этой кровати одна, мне так не хватало Анхеля. И вот теперь, его присутствие мерещится так явственно».

– Ванна есть и у меня в ванной, – прервала ее размышления Райан, появившись на пороге. – Ее можешь оставить здесь.

– Правда? Какое облегчение.

Райан потянула блондинку за руку к выходу, но та упиралась, продолжая свободной рукой перебирать тюбики с кремами и флаконы с жидкостями на полочке у зеркала. Понимая безуспешность всех мягких методов с женщиной на грани истерики, Райан резким движением выдернула Кэтрин из ванной, а потом как соломинку перебросила через плечо и, наконец, смогла перенести в свою комнату.

– Действенный метод, – заметила Кэтрин, когда ее ноги коснулись пола. Голова слегка кружилась.

– Может, выпьешь чего-нибудь? – Райан открыла бар и достала бутылку виски. – Мне кажется, ты в любой момент можешь сорваться.

– Хочешь меня напоить и соблазнить? – подозрительно спросила ее Кэтрин, подходя ближе и беря из ее рук бутылку старого доброго шотландского виски.

– Если честно, у меня были такие мысли, – улыбнулась брюнетка.

– Можешь сразу переходить ко второй части. Считай, первая прошла успешно!

– Ни разу еще не занималась любовью с инопланетным существом, – скептически заметила Райан.

Кэтрин все еще была в чудо–костюме. Как и все Карерасы. Как и сама Райан.

– Смелее, тебе понравится, – сказала Кэтрин.

Она поцеловала брюнетку, одновременно потянув за собачку молнии у нее на плече.

– Как интересно. Расстегивается она без вопросов. А застегиваться никак не хотела.

– Я, наверное, забыла упомянуть об этом качестве костюма при инструктаже, – вздохнула Райан.

Еще один дразнящий поцелуй.

– Знаешь, – задумчиво произнесла Кэтрин, продолжая помогать Райан освобождаться от своего костюма, – если бы не все эти чрезвычайные обстоятельства, тебе бы ни за что не удалось так быстро затащить меня в постель.

– Ни секунды в этом не сомневаюсь, – рассмеялась Карерас.

– Я серьезно. Я приличная девушка.

– Я заметила сегодня днем, какая ты приличная.

– Что? – изумленно воскликнула Кэтрин.

– Не могу сказать, что мне это не понравилось, – продолжала смеяться Райан.

Кэтрин была очаровательна в притворном гневе. А вот румянец смущения на щеках был настоящий.

– Кому-то нужно принять ванну, – сообщила Кэтрин, принюхиваясь к запаху тела Райан, когда та была извлечена из лягушачьей кожи. – Я что так же буду пахнуть в аэропорту Мадрида завтра?

– У тебя будет время принять душ, – сказала Райан. – Прежде, чем мы воссоединимся.

– Мы ведь воссоединимся? – остановилась на ходу Кэтрин. – В смысле это ведь произойдет?

– Да, – ответила Райан. Потом поцеловала Кэтрин, потом подняла ее на руки и отнесла в ванную.

– Из одной ванны в другую. Вот он круговорот вещей в природе.

– Люблю твою болтовню, – улыбнулась Райан, задирая ее футболку.

Рядом шумела вода включенного крана.

– Хей! Я не болтушка! – возмутилась Кэтрин. – Это все усталость и виски.

– Конечно, виски, – согласилась Райан, вжимая Кэтрин еще сильнее в стену.

– О Боже, – ноги Кэтрин подкосились. – А я так хотела спать еще двадцать минут назад.

– В следующей жизни, – успокоила ее Райан. – И то не обещаю.

***

– Райан, Кэтрин, просыпайтесь! Десятикилометровая отметка! Двенадцать набитых штурмовиками джипов! Скорее! – Сет бешено колотил в дверь. – У вас две минуты!

Кэтрин открыла глаза, совершенно не понимая, что происходит. Было очень раннее утро. За окном серо. Райан уже носилась по комнате со скоростью человека-молнии, выдергивая отовсюду свои вещи. Подлетев к двери, она хлопнула по ней:

– Поняли тебя, Сет. Две минуты.

Потом повернулась к Кэтрин:

– Вставай любимая, – улыбнулась как можно мягче, на секунду остановившись. -Утро пришло.

Запустила в блондинку чистым бельем из своего комода. Футболкой и спортивными штанами.

– На посещение твоей комнаты у нас нет времени.

Кэтрин мгновенно проснулась. На полуавтомате, с гулко бьющимся от спешки и страха сердцем натягивала на себя предложенное Райан нижнее белье. Сама же Карерас уже через полминуты стояла полностью облаченная.

– Сет! Моя экипировка!

Из-за холма всходило солнце. Его острые горизонтальные лучи медленно и неумолимо растворяли полумрак в комнате, обнажая творившейся там беспорядок.

Прошла минута.

Дверь с шумом открылась, и в спальню одна за другой по полу въехали две совершенно разные кучи вещей. Одна полностью черная с глухим перестуком метала по деревянным половицам – для Райан. И другая, практически бесшумно приземлившаяся у ног блондинки, красно-белого цвета – для Кэтрин.

– Никакой личной жизни, – вздохнула Кэтрин, стоя в одном нижнем белье и глядя на открытую дверь и появившегося в проеме Сета.

– Полторы минуты, – сказала ему Райан. – Еще 30 секунд в запасе.

Она в этот момент уже зашнуровывала ботинки.

Кэтрин плюнула на футболку и тренировочные брюки, и сразу же приступила к непростому натягиванию лягушачьей кожи. Она не понимала как та другая, которую она едва угадывала за всей боевой экипировкой исключительно по сохраняемому самообладанию и плавным уверенным движениям, могла так быстро одеваться.

Райан подскочила к ней и одним скользящим движением запихнула блондинку в чудо-костюм. Затем одела ее как маленького ребенка. Вскоре Кэтрин выскакивала в коридор в костюме рэперши–лесбиянки.

Парик блондинки.

– Как остроумно!

Широченные шелковые штаны и шелковая толстовка Бостонских Пилигримов, бейсболка, кеды.

– Это что прощальная шутка? – с возмущением воскликнула она, остановившись как вкопанная перед зеркалом в коридоре.

– Не прощальная, – ответила ей Райан, подталкивая к лестнице.

– Пять километров! – донесся снизу крик Сета.

– Поняла тебя! – ответила Райан.

Она собралась было схватить Кэтрин за руку, но та словно замерла. На этот раз она на самом деле была поражена. В коридоре, облокотившись спинами о стены, сидели они с Райан.

– Пойдем, – сказала Карерас.

– На ней моя одежда, – прошептала Кэтрин. – Она выглядит лучше, чем я. Моя одежда! Я не собрала чемодан!

Это был уже крик о помощи.

– Я собрала его дорогая, – ответила ей снизу Антония. – Никак не могла уснуть этой ночью.

Они спустились вниз. Все Карерасы были на кухне. За столом, упав лицом вниз сидел двойник Диего. Кэтрин сглотнула и отвернулась.

Когда блондинка увидела Пакруса, она подумала, что сейчас просто сломается в истерике. Коричневая шелковистая кудрявая шерсть его была сбрита под ноль и выкрашена в темный шоколадный цвет. Так что издалека он напоминал маленького добермана. Но… Он не шевелился.

– Мы усыпили его. Проснется в Женеве.

Райан щелкнула затвором тяжелой штурмовой винтовки.

– Охрана распущена?

– Еще вчера, – ответил ей Сет.

– Пора.

– Полтора километра, – подтвердил ее слова Лукас.

Голос его звучал неестественно из-за одетого шлема. Свет блестел на стеклянной поверхности лицевой маски. Непрозрачной. Вместо глаз у Лукаса была одна большая темная зеркальная панель в пол лица.

Тринити (Кэтрин различала их теперь исключительно нутром, ну и еще может быть по росту и по комплекции – выглядели они совершенно одинаково – как бойцы перед захватом важного преступника) подошла к двустворчатой двери, ведущей из кухни во дворик для барбекю. Но вместо того, чтобы открыть привычную левую створку, она открыла правую. За ней зияла темнота. Виднелись только первые каменные ступеньки, ведущие вниз.

– Дети мои, – произнесла Антония.

И пятеро боевиков окружили невысокую красивую женщину в огромных круглых очках и широкополой шляпе.

Потом Сет попрощался с Меган и малышкой, которая безмятежно спала, привязанная к груди Меган. И Меган осторожно начала спускаться вниз.

Антония взяла в одну руку небольшой чемодан, в другую пуленепробиваемую сумку со спящим Пакрусом.

Кэтрин же не могла двинуться с места. Райан подошла к ней. Сняла свой шлем, и Кэтрин смогла заглянуть ей в глаза. И только тогда она поняла, как ей это было необходимо. Во взгляде Райан она увидела готовый к шторму океан.

Последний долгий поцелуй. Момент покоя посреди хаоса. Все.

Нечеловеческим усилием заставив себя оторваться от Райан, Кэтрин отошла назад, схватила два оставшихся чемодана и бросилась догонять Меган с Антонией, которые звали ее из темноты, но не сдержалась, и, сделав два шага вниз по лестнице, все же обернулась. Кухня была уже пуста. Вдали раздались выстрелы.

***

Последующее Кэтрин помнила как в тумане. Они долго пробирались на ощупь в кромешной тьме. Ей приходилось идти первой. Изо рта вырывался пар от окружавшего их холода. На лбу под козырьком бейсболки Кэтрин крепился фонарь. Но она едва разбирала дорогу. Слезы застилали глаза. И только шаги позади нее разрушали каждую секунду пытающееся возникнуть чувство тотального одиночества. Вдалеке на поверхности слышались взрывы, грохотание, непрекращающиеся выстрелы.

– Что? – Кэтрин обернулась. Ей показалось то ли Меган, то ли Антония что-то сказали ей.

– Все в порядке, – ответила Меган. – Это мама читает молитву.

– Хорошая идея.

В этот момент далеко позади них раздался еще один взрыв. Он отличался от других тем, что взрывная волна после него прошла прямо по туннелю, в котором они находились. Тряслись его низкие стены, поднялась жуткая пыль, проснулась и заплакала малышка, взрослые же зашлись тяжелым кашлем.

Никто ничего не сказал. И так все было ясно.

***

После трех часов нелегкого путешествия по подземному туннелю, который шел довольно ровно (видимо рылся с заботой о тех, кто по нему пойдет), Кэтрин, Меган с ребенком и Антония со спящим Пакрусом выбрались на поверхность. Первым делом проверили свои телефоны. Молчание.

Оглянувшись вокруг, они обнаружили, что оказались посреди огромного поля с кустарником, достаточно высокого, чтобы скрыть их появление и достаточно низкого, чтобы они могли разглядеть на горизонте небольшую деревушку.

Там они наняли машину, которая довезла их до Ла-Корунья, где Карерасы уже сели на поезд до Мадрида.

***

– Это не мои вещи, – сказала Кэтрин удивленно, открыв в туалете мадридского аэропорта предназначавшийся ей чемодан.

В нем оказалось две смены белья. Теперь понятно, почему он был таким легким. Да и с тяжелой поклажей они вряд ли бы сумели преодолеть подземный переход.

– Конечно, твои, дорогая, – спокойно ответила ей Антония. – Посмотри чуть внимательнее.

– Ах да! – согласилась блондинка. – Просто не ожидала, что у меня такой неуклюжий вкус, – произнесла Кэтрин, доставая странноватого покроя платье. Будто для старой девы.

Увидев его, Меган рассмеялась.

– Видимо, кто-то опасается, что тебя уведут прямо в аэропорту.

– Ну я ей задам, – пробурчала Кэтрин, направляясь в туалетную кабинку.

Мысль об этом грела. Лишь бы увидеть Райан снова. Почему от них нет вестей?

***

Утро следующего дня встретило их в поезде. Они ехали из Женевы в маленький городок Вилларволар на берегу озера Грюйер. На поезде до Бюля, а там на пароме. До их нового дома. Солнце ласково светило в окна поезда, освещая теплым убаюкивающим светом высокие склоны мелькающих за окном зеленых гор. Ехать бы вот так вечно. Из ниоткуда в никуда. Не думать о том, что ты оставил и что потерял. Не думать о том, что ждет тебя.

Ночью Кэтрин спала тяжелым сном мертвеца. Беспокойство за Райан и остальных съедало ее. Выпита была не одна доза успокоительного. Потому что выдерживать нервное напряжение становилось невыносимым. Мысли о том, что с ними случилось самое страшное, вопросы, почему они не выходят на связь, бесполезное перебирание возможных вариантов, все это сводило с ума.

Кэтрин уже устала прогонять встающее перед глазами видение: двойник Райан сидит в коридоре, повесив голову на грудь. Длинные черные волосы спутаны. И Кэтрин знает, что эта женщина мертва.

Поэтому она просто смотрела в окно, находя в этом столь необходимое успокоение. Пейзаж был восхитителен. Горы, казавшиеся исполинами по сравнению с невысокими холмами Галисии, пестрели россыпью деревушек на пологих склонах. Альпийские луга уже отцвели, поэтому в природе преобладали все оттенки зеленого. Яркая сочная трава и темные лоскуты леса. Даже вода встречавшихся то и дело озер казалась сине-зеленой. Горные вершины отражались в ровной озерной глади. Кэтрин даже забыла об успокоительном.

На сиденье рядом с блондинкой, которое было ближе к проходу, посапывал Пакрус, очнувшийся после наркоза. Напротив Кэтрин в замерших сидячих позах дремали Меган с малышкой на груди, у окна, и Антония. Она протянула ноги под столиком и спрятала их под брюхом своего питомца.

Кэтрин с Анхелем были в Швейцарии раньше. Но никогда не заезжали в глубь страны. Цюрих, Женева, Берн, Шоколадный Экспресс – стандартные туристические маршруты. Разве могла она тогда предположить, что маленькая своеобразная Швейцария, спрятавшаяся в самом сердце Европы, станет ее домом.

– Мне было двадцать два года, когда родилась Райан, – услышала Кэтрин скрипучий голос Антонии.

Она резко повернулась. Сердце больно забилось, возвращая ее к реальности.

– Я и думать не думала, что у меня будет шестеро детей. А Карлос, мой муж, он все знал. Как будто предвидел. Он сказал, что его старшая дочь унаследует его империю. И назвал ее Райан. По-ирландски значит «царственная».

Кэтрин бросила взгляд на Меган и увидела, что та тоже проснулась. Но они не издали ни звука.

– Потом родился Анхель. Он был таким очаровательным младенцем. Золотые кудри, огромные голубые глазки. Это потом его волосы потемнели, а сначала были совсем светлыми. Мы назвали его Ангелом. Другого имени у него быть не могло. Он и был ангелом, всю свою жизнь. Ангелом с сияющим мечом и крыльями за спиной.

В этот момент Кэтрин начала переживать. Все время с тех пор, как они покинули Фос, Антония была вменяемой. Может самой вменяемой из них троих. У нее даже оказалась с собой карта. Но теперь Кэтрин начинала сомневаться в ее состоянии.

– Я была полна решимости своим следующим детям дать нормальные человеческие имена. Поэтому появились Меган и Лукас. Тринити Карлос назвал в честь героини вышедшей тогда Матрицы. Сказал мне «у тебя есть двое нормальных детей, тебе хватит».

Меган тихо рассмеялась, смахивая с ресниц слезы. Отец часто говорил ей, что она самая обыкновенная девочка. И значит, обязательно будет счастлива. Так и вышло. Посреди постоянно происходящего в семье сумасшествия она смогла найти любовь.

– Диего или по-древнееврейски Якоб в переводе означает «следующий по пятам».

Кэтрин обомлела. В голове ее вспыли слова Диего «Я мечтал ступать по ее следам, но они исчезали у меня под носом именно в тот момент, когда я заносил ногу». Надо быть аккуратнее с именами. Станнеры вот до сих пор никак не назвали новорожденную.

Антония замолчала, прикрывая глаза.

Пакрус закрутился на сиденье. Заскулил.

В вагоне было пусто.

Вдруг повисшую тишину разорвал крик мальчишки, который шел по поезду с утренней прессой.

– Истреблен крупнейший мафиозный клан в Испании! – кричал он. – Резня в Фосе.

Кэтрин вскочила на ноги, побледнев как смерть. Она обменялась взглядом с Меган. В глазах той застыл ужас. Вылетев в проход, Кэтрин с бешено колотящимся сердцем ждала приближения разносчика.

Пакрус соскочил с сиденья и перебрался на колени к Антонии, которая оставалась на удивление спокойной.

Когда газета легла на стол Карерасов, то никто поначалу не решался до нее дотронуться. И только на первой полосе неопровержимым доказательством слов мальчишки служила фотография того, что еще несколько дней назад было их домом. Сейчас же от величественной каменной крепости остались лишь черные невысокие стены и огромная груда черного мусора.

– Читай, дочка, – сказала Антония, обращаясь к Кэтрин.

Та медленно села. Трясущимися руками взяла газету.

– «Предположительно сутки назад на дом самого могущественного мафиозного клана Карерасов в Фосе на севере Испании было совершено боевое нападение. По неизвестным причинам охрана у особняка отсутствовала. Нападавшим практически не было оказано никакого сопротивления. Большинство тел уже опознаны».

Кэтрин закашлялась, борясь с подступавшим к горлу комом.

– Читай, дочка, – опять сказала Антония.

– «Среди погибших обнаружены тела Тринити Карерас…

– О Господи, – не сдержавшись, всхлипнула Меган, закрыв лицо ладонями.

Малышка на ее груди заворочалась. Меган спрятала лицо в пеленках.

– «Диего Карераса… – безжизненным голосом продолжала Кэтрин. – Лукаса Карераса… Сета Станнера… Ра…».

Здесь она не выдержала и выронила газету на стол. Если бы с ними все было в порядке, они бы сообщили им вчера. Каждая из женщин в поезде с замиранием сердца ждала сообщения или звонка на свой телефон. Но телефоны молчали.

– Читай дальше, дочка, – спокойно попросила Антония, поглаживая безобразно стриженного Пакруса у себя на коленях.

Кэтрин с ужасом посмотрела на нее. В своем ли та уме?

– Читай, – кивнула Антония.

– «тела Кэтрин Карерас», – выдохнула Кэтрин, – «Меган Станнер»… Ч…Что?

– Вот-вот, – опять кивнула Антония, почесывая довольного Пакруса за ушком.

– «Антонии Карерас»… – произнесла изумленная Кэтрин.

Такого облегчения она не испытывала никогда в жизни. Райан и остальные еще не объявились. Но теперь у них появилась надежда на то, что их безумный план сработал.

Она заплакала от радости, заливаясь слезами, сдерживать которые у нее не было сил.

Позади них кто-то вошел в вагон. Наверное, проводник. Они не обратили на вошедших никакого внимания. А зря.

– Смотрю, нас кто-то похоронил раньше времени, – раздался над ухом блондинки насмешливый голос Райан.

Из груди Кэтрин сквозь рыдания вырвалось подобие смеха. Она опять вскочила на ноги, на этот раз, чтобы обнять тех людей, появления которых она ждала как самого большого чуда. Буквально повиснув на голубоглазой брюнетке, она тут же промочила своими слезами ее блузку. Райан неестественно замерла в ее горячих объятиях. Вся тело ее было в ожогах. Но она не издала не звука, продолжая так же крепко прижимать блондинку к себе.

Не слезая с Райан, Кэтрин притянула к себе за шею Тринити и так же покрыла ее лицо мокрыми от слез поцелуями. Потом настала очередь Лукаса и даже Диего. Сет пролез к сиденью у окна, чтобы через стол обнять свою жену и поцеловать спящую дочь. Антония тоже обнималась и целовалась со всеми своими детьми. Пустой вагон гудел от радости, счастья и благодарности судьбе за невероятный подарок и везение.

Кэтрин не знала своего нового имени, не знала, как будет выглядеть их дом. Но подобные мелочи не волновали ее. Ее семья была рядом. Целая и невредимая. А это было самым главным.

– Мадам! Свежая газета?

Кэтрин вздрогнула.

Перед ней стоял разносчик газет. И никого вокруг. Меган с Антонией спали. И даже Пакрус все еще лежал на соседнем сиденье.

– Газета? – спросила Кэтрин, с замирающим сердцем глядя на пухлую пеструю пачку прессы в его сумке. – Что-то случилось? В мире?…

– Нет. Никаких происшествий.

– Я возьму тогда. Любую.

Позади хлопнула дверь. Кэтрин обернулась. Так резко, что ее затошнило.

Это был всего лишь проводник.

Прошло пять лет.

– Томми, что-то случилось или ты поболтать? – спросила Кэтрин высокого пожилого мужчину в комбинезоне фермера, положив руку на трубку старинного телефонного аппарата с дисковым набором.

Мужчина переминался с ноги на ногу на пороге Центра Спасения.

– Поболтать, – сказал он, – можно?

Кэтрин приглашающе махнула рукой, и Томми прошел вглубь просторного помещения с высоченными потолками.

Два века назад здесь была самая большая мельница в деревне. Деревня выросла в маленький городок. Мельница превратилась в помещение пожарной службы, под одной крышей с которой находились коммунальные службы и полицейский участок.

– Ты почему один? – спросила Кэтрин, наливая мужчине чашку ароматного чая. – Садись.

Луговые травы, заваренные кипятком, источали умопомрачительный аромат.

– Вэл заглянет вечерком. Я же хотел спросить… – он медлил.

– Спрашивай, Том.

– Может, вы присмотрите за моими девочками на выходных? Вэл надо навестить сестру в Лозанне, а я за ними просто не угонюсь.

Кэтрин рассмеялась:

– Конечно, приводи их к нам с самого утра. А если хочешь, то в пятницу вечером. Роуз будет визжать от восторга.

– Она это у вас умеет, – усмехнулся Том, приглаживая белый ус, норовивший нырнуть в чашку с чаем.

– Я слышала имя своей дочери? – раздался голос Меган. – Что она опять натворила?

Меган медленно спускалась по неприметной боковой лестнице, одной рукой опираясь о жидкие перила, другой подпирая поясницу. Она опять была беременна. Третьим.

– Томас приведет своих девочек к нам на выходные.

Кэтрин подошла к лестнице и помогла Меган преодолеть последние ступеньки.

– Ах это…

Бывшая Станнер протянула Кэтрин теплый контейнер с только что приготовленным обедом.

– Картофельное пюре для Лукаса. Он все еще спит?

– Как младенец.

– Как можно спать в пожарной машине? – Меган покачала головой и прошла к стоящему рядом с большим письменным столом дивану.

Позади дивана за брезентовым пологом пряталась та самая пожарная машина, в которой спал Лукас. Если в машине никто не спал, и она не была на выезде, то по ней обязательно лазили дети. Или кто-нибудь загорал на крыше, предварительно выгнав ее во двор. Или мэр Вилларволара просил их многофункциональный автомобиль для того, чтобы возглавить на нем демонстрацию. Кэтрин иногда казалось, что полжизни их маленького городка крутилось вокруг этой пожарной машины. Это было удивительно после того полузаточения, к которому они привыкли в Фосе.

– Феликс починил проводку, и мы можем включить плиту!

Тринити кричала с улицы. Еще одна привилегия их новой жизни. Можно быть заметными, оповещая всех соседей о том, что творится в твоем собственном доме.

Феликс – это глава местной полиции, а по совместительству муж Тринити. Спокойная жизнь благоприятствует созданию семьи. Не говоря о том, что младшая сестра догоняла среднюю по размеру живота.

– Дядя Феликс починил плиту и теперь у нас будет коктейль! – воскликнула маленькая девочка, открыв входную дверь с ноги, наверное. С таким шумом та распахнулась, ударившись о стену.

– Роуз, ты разбудишь дядю Лукаса! – шикнула на нее Меган.

– Дядя Лукас! – тут же завопила Роуз. – Ты здесь?

Появившаяся на пороге Антония только покачала головой. Она держала за руку двухлетнего малыша. С золотыми локонами и голубыми глазами. Сама ничуть не изменилась за прошедшие с момента их новой жизни годы. И с малышом они теперь выглядели как две ипостаси одного существа.

– Анхель, не веди себя, как твоя старшая сестра, – сказала Антония малышу.

Тот кивнул, облизывая палец.

– А где ваш младшенький? – спросил Томми. – На вызове?

– Диего? Ушел на почту, – ответила Антония. – Встретили его по дороге домой.

Томас хитро подмигнул Меган. Диего ходил на почту каждый день. На почте работала дочь соседа Томаса из дома слева. Именно она являлась истиной причиной его частых визитов.

– Все готово! Можно и поработать!

Феликс стоял в дверях, ведущих в жилые помещения, прилегающие к зданию мельницы. Он вытирал тряпкой перепачканные сажей после копания в кухонной электропроводке руки.

– Феликс? – заглянула с улицы Тринити, услышав голос мужа. – Ты здесь?

– Здесь, дорогая! К труду и обороне готов!

Он вытянулся по струнке, приложив ладонь к виску, пока она шла к нему. Солнце играло на золотистых пуговицах его формы полицейского офицера.

– Такой дурачок, – улыбнулась Тринити, стирая черные разводы с его круглого веселого лица.

– Можно войти?

Теперь в дверях стояла худенькая девушка. Дочь соседа Томаса из дома справа. В руках она держала плетеную корзинку. Эта девушка пришла к Лукасу. В корзинке прятались горячие пирожки, сводя окружающих с ума аппетитным запахом.

– Ммм, – тут же сообразила Кэтрин. – Лукас будет сыт, значит пюре я могу отнести Райан.

– Я прогуляюсь с тобой, – сказала Меган.

***

Узкая проселочная дорогая плавным серпантином спускалась к озеру, окруженному горными вершинами. Вдали уже показались две точки, и теперь они только росли, с каждой минутой принимая очертания Райан и Сета. Две точки столь уместные в этом умиротворяющем пейзаже, что обычному жителю Вилларволара совершенно невозможно было представить их с пистолетами наголо, прижимающими к стене наемного убийцу или ведущими переговоры о миллионных сделках.

Для всех Райан и Сет вот уже пять лет являлись теми, к кому вилларволарцы шли со всеми своими проблемами. От протекающей крыши до пропавшей коровы. Или упавшей в яму коровы. Или что там еще могло случиться с коровой. Специалисты по коровам, вот кем они стали. Или, если быть несколько точнее, специалисты Центра Спасения. Иногда приходилось тушить пожары, вытаскивать из воды тонущих, разыскивать загулявшихся подростков и еще много чего. Чтобы ни случалось в городке, выход у жителей был один. Вот такую жизнь вели теперь бывшие Карерасы. И они были счастливы.

– Когда же ты прибавишь в весе? – спросила Райан, подхватывая Кэтрин на руки.

– Не дождешься! – та возмущенно ударила ее по плечу.

– Дождусь, – уверенно ответила Райан. – Еще пару месяцев и это точно произойдет. У нас вырастет животик.

– Она права, Кэтрин, – вздохнула Меган. – Через пару месяцев живот уже появится.

Сет обнял жену за плечи, и они вчетвером медленно шли домой, наслаждаясь ласковыми лучами вечернего солнца. Оно должно было вскоре скрыться за вершинами. Городок окрасится в розовые цвета. Потом в синие. А затем придет ночь. Вот он идеальный порядок жизни.

– Ты никогда не скучаешь по Фосу, по тому, как ты жила раньше? – спрашивает маленькая блондинка, прячась под крылом любимой женщины.

Их шаги неслышно ложатся на пригретый асфальт.

– Только по океану, – отвечает брюнетка. – Его необузданная мощь, его красота, величие. Хорошо, что здесь есть горы. Они мне помогают пережить его отсутствие.

– А я не скучаю по океану, – заявляет блондинка.

– Разве нет? – искренне удивляется другая.

– Он всегда рядом со мной. Достаточно посмотреть в твои глаза.

Ответом на ее дерзость служит поцелуй. Поцелуй теперь на многое служит ответом.

Любимые уходят по-разному. Иногда они оставляют после себя целый мир, в котором можно жить.