Следующим утром Ингрид как обычно проснулась от сияющего в распахнутое окно солнца. Пели птицы. Откинув одеяло, Ингрид сладко потянулась в постели, потом, почуяв доносившийся снизу запах выпечки, стрелой помчалась на кухню. Беатрис уже была там. Она пекла печенье на завтрак.

— Доченька, с добрым утром! — ласково поприветствовала ее мать.

— С добрым утром, мама! — ответила Ингрид, пожирая взглядом печенья на противне, только что вынутом из печи.

— Налить тебе молока?

— Да, пожалуйста!

— Как ты спала? — спросила Беатрис.

— Как младенец!

Ингрид за обе щеки уплетала печенье с молоком:

— Кто-нибудь уже встал? — спросила она сквозь набитый рот.

— Тэган с Аароном ушли в лес за земляникой. Кеннет с отцом в мастерской делают новые луки на этот год. Дарен еще не спускался. Хотя вот и он. Доброе утро, сынок! — с этими словами Беатрис вынула из печи еще один противень с печеньями.

— Доброе! — улыбнулся Дарен.

Он налил себе молока и сел рядом с Ингрид.

— Ты готова к сегодняшнему поединку? — спросил он, шутливо толкая сестру в бок.

Никто из семьи Фаридэ так и не понял, как правильно, то есть по-эльмаренски, относиться к тому, что должно было произойти. Ингрид тоже не могла это объяснить. Сначала она пыталась заставить своих родных почувствовать, что все будет хорошо. Но страх в их душах пересиливал. Поэтому они просто договорились воспринимать сегодняшнее сражение, как еще одну выдумку Ингрид, как событие, которое на самом деле никогда не случится в реальной жизни. Таким образом, со вчерашнего вечера над Ингрид постоянно подшучивали.

— Поединок! — воскликнула Ингрид. — Я совсем забыла!

— Диана! — опять раздался ее возглас. — Я увижу ее сегодня!

— Ты будто на свидание собралась, сестренка! — рассмеялся Дарен.

— Ты просто мне завидуешь! — Ингрид показала брату язык.

— Может быть, — согласился Дарен.

— Как вы вчера полетали? — спросила Беатрис.

Они с Филиппом легли спать еще до того, как дети вернулись.

— Мама, я хочу, чтобы у моего единорога были крылья, — вместо ответа сказала Ингрид. — Как у ваших с Аароном пегасов, — добавила она Дарену.

Дарен чуть не подавился печеньем:

— Так ты хочешь единорога! — ошарашено произнес он. — Да и еще и крылатого!

— Да, чтобы летать вместе с вами, — подтвердила Ингрид, понимая, что сейчас подвергнется еще большим насмешкам со стороны брата.

— Мама, ты знала об этом? — почти возмущенно спросил Дарен.

— Я догадывалась, — устало вздохнула Беатрис.

— Но ведь нельзя хотеть единорога! — не унимался Дарен. — Никому из нас нельзя было хотеть единорога, потому что это невозможно!

Ингрид удивленно раскрыла глаза, а потом прыснула со смеху:

— Как это нельзя хотеть? Ты в своем уме? Кто же, если не ты сам, решаешь, чего тебе хотеть?

— Единорог! — только и смог выдохнуть Дарен. — Вот будет чудесно, если в нашей семье появится единорог… Тогда никто из гронгирейцев не осмелиться напасть на тебя, потому что напасть на хозяина единорога, это все равно, что самому проклясть себя. Ты права, сестренка, тебе нужен именно единорог, — последние слова Дарен произнес необыкновенно тихо и опустил голову.

«Это невозможно!» — пронеслось в его голове. А значит, Ингрид должна была умереть сегодня. Уйти туда, в небытие, где, наверное, обитают и единороги.

— Ты чего, Дарен? — спросила Ингрид, видя, как погрустнел ее брат.

— Ничего, — ответил он, поднимая на нее взгляд. — Хорошо, что мы вчера покатались!

Ингрид молча смотрела на него. Она чувствовала все, что творится у брата в душе.

— Если хочешь, можешь показать мне какое-нибудь защитное заклинание, — наконец, сказала она.

— Конечно, хочу! — Дарен просиял. — Обязательно!

Во дворе они столкнулись с Кеннетом, который шел из мастерской.

— Кеннет! Пойдем с нами! Ты лучше всех из нас можешь гасить огненные заклинания гронгирейцев! — позвал его Дарен.

— Ты будешь защищаться? — радостно спросил Кеннет.

— Да! — Ингрид решительно кивнула головой.

Они расположились в самой глубине двора, где их не могли видеть прохожие с дороги.

Кеннет с Дареном встали на расстоянии нескольких шагов друг от друга.

— Ингрид, смотри! Сейчас Дарен постарается высечь огненную стрелу, а я погашу ее. Давай, Дарен!

— А разве он умеет это делать? — удивилась Ингрид. — Разве мы владеем магией гронгирейцев?

— Нет магии гронгирейцев и амальонцев. Есть магия Долины, — начал объяснять Кеннет. — Диана является лучшей представительницей огненной стихии. Неудивительно, что гронгирейцы выбирают эту стихию, потому что она наиболее разрушительная. Наша семья и любой амальонец также могут использовать огненные заклинания. Хотя в противостоянии с таким непревзойденным магом огня, как Диана, это не имеет никакого смысла. Огонь будет подчиняться только ей. А вот рядом со мной Дарен легко может попробовать высечь пару искорок, — закончил Кеннет, весело глядя на брата.

— Сейчас я тебе попробую, мало не покажется! — принял его вызов Дарен. — Берегись!

Внезапно Кеннет оказался в центре большого огненного кольца, которое начало сжиматься вокруг него. Ярко-желтое пламя бушевало в разные стороны. Ингрид чувствовала исходящий от него жар. Она раскрыла рот от удивления и восторга. А потом застыла с остекленевшим взглядом от мысли, возникшей в ее голове. Что же может Диана, если это всего лишь искорка в исполнении амальонца! Ей стало страшно.

— Мир мой, да будет воля твоя, а не моя! — прошептала она, пытаясь отогнать от себя возникшее ощущение.

— Ингрид, смотри! — раздался возглас брата.

Очнувшись, она увидела, как от Кеннета стало распространяться кольцо голубого цвета, один в один повторяющее своими очертаниями огненный круг Дарена, только пока меньшего диаметра. Одно кольцо сжималось, другое увеличивалось, и, наконец, они встретились. Какое-то мгновение Кеннета окружало желто-голубое сияние, а потом все исчезло.

— Вот и все! — довольно произнес он, подходя к сестре.

Ингрид не ответила брату. Она молчала, находясь в некотором оцепенении. Возможно, именно сейчас, впервые с момента своего возвращения в Амальон, увидев, как легко, с улыбками на лицах ее братья используют разрушительные боевые заклинания, она почувствовала, что идет война. Ей стало не по себе.

— Что с тобой? — спросил Дарен, подходя к ним.

Ингрид отрицательно покачала головой:

— Ничего. Расскажите мне, как это делается? — попросила она.

— Очень просто, — ответил Кеннет. — Необходимо ощутить, например, это кольцо всем своим существом, сделать его частью себя, а потом создать такое же, только из воды. Произойдет нейтрализация. Вот и все!

— Я могу ощутить огонь в присутствии более сильного мага этой стихии? — удивилась Ингрид.

— Конечно! — заговорил Дарен. — Только для этого, ты должна перестать видеть в нем угрозу, а постараться посмотреть на него сначала отстраненно, а потом, как на что-то родное, принадлежащее тебе и понимающее тебя.

Ингрид закрыла глаза, пытаясь вызвать в себе эмоции, о которых говорил Дарен. Наконец, ей показалось, что она почувствовала это.

— А как мне потом вызвать такое же, только из воды? — спросила она.

— Просто представь это! И твоя мысль тут же материализуется! — ответил Кеннет. — Этому, я надеюсь, тебя научили в Эльмарене?

— Да, научили, — успокоила его Ингрид.

— Диана может использовать в бою все что угодно, — продолжал Дарен. — Самое безобидное — это маленькие шаровые молнии. Но скорость полета такого шарика достаточно велика. Поэтому тебе придется быть очень внимательной и быстро соображать.

— Может, попробуем? — предложил Кеннет.

Ингрид утвердительно кивнула головой.

Так они тренировались до трех часов дня. Потом настало время отправляться на поединок.

Когда они прибыли на площадь, где проходили сражения между магами, она была уже заполнена амальонцами. Фаридэ прокладывали себе дорогу сквозь плотные ряды людей.

— Почему так много народа, пап? — удивленно спросила Ингрид.

— Обычно все жители королевства собираются на поединки. Это традиция.

— А вдруг кто-нибудь вмешается в ход битвы?

— Это невозможно. Вас будет накрывать прозрачный купол, непроницаемый для сторонних заклинаний, а также для звука.

— Чтобы вы не смогли мне помочь? — улыбнулась Ингрид.

— И для этого тоже! — согласился Филипп Фаридэ.

Наконец, они выбрались на открытое пространство. Диана уже стояла в центре засыпанной песком специально для поединка площади. Она выглядела одиноко с темно-фиолетовой аурой в своем черном одеянии, окруженная по периметру площади амальонцами в светлой одежде и со светящимися коконами.

Сначала Ингрид обрадовалась, как всегда радовалась при виде Дианы, а потом почувствовала настолько острую боль во всем теле, что в мгновение ока оказалась на песке, корчась в конвульсиях. Ее семья мигом обступила ее, скрывая от посторонних глаз.

— Что с тобой? — испуганно присел рядом с ней Кеннет.

— Что со мной? — почти закричала Ингрид. — Что с вами?! Кто сейчас почувствовал ненависть к Диане?

Тяжело дыша, Ингрид обвела взглядом своих родных. Один за другим они опускали головы. Все, кроме отца.

— Своей ненавистью вы убиваете не ее, а меня!

— Но почему? — воскликнул Тэган.

— Откуда я знаю! Мама, сделай что-нибудь, пожалуйста! — Ингрид продолжала лежать на песке, свернувшись в комок.

— Сейчас-сейчас! — Беатрис опустилась рядом с дочерью.

Она была одной из лучших целительниц в Амальоне и могла справиться практически с любым магическим, а тем более физическим повреждением. Увидев тонкое тело Ингрид, Беатрис ужаснулась. В пяти местах золотистый кокон ее дочери был разорван безобразными черными полосами. Все они были направлены к сердцу Ингрид.

— Неужели это мы сделали? — воскликнула она.

На глазах у нее навернулись слезы. От своих родных у Ингрид не было защиты.

— У меня не получается, — произнесла она через несколько минут, безрезультатно пытаясь убрать каждую из полос.

— Конечно, не получается, — с трудом ответила ей Ингрид. — Ваше отношение к Диане не изменилось! Вот это, мама, твоя полоса! — Ингрид показала на один из черных росчерков в своей ауре. — Постарайся почувствовать, что она не виновата. Что все должно быть именно так. Даже если она убьет меня.

Беатрис закрыла глаза. На ее лице отражалась внутренняя борьба. Наконец, полоса, на которую только что показывала Ингрид, постепенно стала рассеиваться, пока не исчезла совсем, оставив на своем месте сияющее пятно. Оно было намного ярче, чем основное поле.

— Теперь ваша очередь, — обратилась Ингрид к братьям.

— Ты всегда будешь прикрывать Диану? — спросил Кеннет, когда Ингрид, придя в себя, поднялась на ноги и стала отряхиваться от песка.

— Я думаю, да! — ответила она. — Чувства действуют по принципу родственных элементов. Для Дианы самым родным элементом во всем Амальоне являюсь я. Поэтому, прошу вас, будьте осторожны со своими чувствами в отношении ее.

— Но почему ты? — удивился Аарон. — Почему не Тэган? Он больше других сталкивался с ней. Несколько раз дрался.

Ингрид улыбнулась:

— Потому что Тэган не любит ее, а я люблю!

— Но мне она тоже нравится! — возразил Дарен.

— Видимо, мне она нравится больше, — Ингрид показала брату язык.

Настроение у нее стало еще лучше, чем было. Отряхнув со своей одежды последние песчинки, она шагнула в круг, бывший около ста метров в диаметре, где ее уже давно ждала Диана. Тут же за ней закрылся охраняющий купол, о котором говорил отец. Это было потрясающее ощущение. Они с Дианой оказались отрезанными от всего мира. Их могли видеть, но никто не слышал, о чем они говорили.

Воительница встретила Ингрид спокойным взглядом:

— Не могла расстаться со своей семьей? — спросила она вместо приветствия.

— Что-то вроде того, — согласилась Ингрид, подходя к ней.

Она смотрела на Диану, чувствуя, что глупо улыбается, но не могла сдержать этой радостной улыбки. Ингрид не верила, что сейчас они станут сражаться. Мысли о поединке отодвинулись глубоко на задний план. Ингрид сама не понимала, почему эта женщина вызывала у нее почти детский восторг. При виде Дианы Ингрид всегда захлестывала волна благодарности и восхищения.

«Наверное, это от того, что она спасла мне жизнь!» — подумала амальонка.

— Приходи к нам завтра на чай! — неожиданно предложила она Диане.

Диана удивленно приподняла брови. Кроме предстоящего поединка для нее больше ничего не существовало. Поэтому она даже не сразу поняла, о каком чае ведет речь Ингрид.

— Это все, что волнует тебя в данный момент? — спросила она.

Ингрид задумалась. А потом кивнула головой:

— Да, наверное.

— Ты не боишься смерти?

Ингрид опять задумалась:

— Смерти не боюсь. Скорее, боюсь боли. Ты все-таки намерена меня убить?

Диана задумчиво смотрела на нее.

— Этот вопрос я задавала себе всю ночь.

— Кстати, твое поле теперь в порядке, — заметила Ингрид, имея ввиду, что в ауре Дианы не осталось и следа от золотистого сияния, присутствовавшего еще вчера.

— Я вижу.

— Ты что-то сделала для этого?

Диана отрицательно покачала головой. Вдруг ее внимание привлекли люди, находящиеся за куполом. Они размахивали руками. Их лица выражали недовольство.

— Я что-то не почувствовала, чтобы твои сородичи тебя поддерживали, — произнесла она, обводя взглядом собравшихся амальонцев.

— У меня нет животного. Многие считают, что будет лучше, если я сейчас погибну. Таким образом, я не смогу стать проклятием для Амальона. Ты же понимаешь, что такое Долины без животного.

Диана не поверила своим ушам:

— Но тебя же не было в долине в свое двенадцатилетие. Всем известно, что зверь приходит только в двенадцатый день рождения. Как они могут обвинять тебя в этом!

— Я не думаю, что кто-то в чем-то меня обвиняет. Просто в Амальоне думают, что на всякий случай, им будет лучше без такого исключения.

Какое-то мгновение Диана пребывала в растерянности от слов Ингрид, а потом расхохоталась.

— Не зря мы не доверяем вам, — наконец, произнесла она. — Амальонцы — лицемеры, это знает каждый гронгиреец. А какое животное тебе бы хотелось?

Ингрид закусила нижнюю губу, чтобы рот ее не расплылся до ушей при мысли о том животном, которого она ждала:

— Я хочу единорога, — ответила она. — Крылатого.

Лицо Дианы медленно приняло серьезное выражение.

— Это невозможно, — после паузы сказала она.

— Почему ты так думаешь? — тихо спросила Ингрид.

— Ни у кого в Долине нет единорога, да к тому же крылатого. Это легенды.

— Я видела единорогов в Эльмарене, — возразила Ингрид. — Они жили в лесу возле утреннего ручья.

Ей совсем не хотелось спорить с Дианой, потому что та с каждой секундой становилась все пасмурнее.

— Пора начинать, — наконец, сказала воительница.

Она поняла, что под любым предлогом откладывала начало поединка. А это было выражением слабости. Поэтому, резко развернувшись, Диана направилась прочь от Ингрид, туда, где купол соприкасался с землей.

Когда она остановилась и повернулась обратно, то увидела, что амальонка так и стоит в центре круга. Диана чувствовала, как гнев закипает в ней. Это было как раз то, что надо.

Ингрид заметила, как холодно сузились синие глаза гронгирейки, и ее лицо приняло угрожающее выражение. Она поняла, что поединок начинается. Ингрид огляделась вокруг себя, гадая, как же Диана станет нападать. Она ожидала чего угодно: огненных стен, надвигающихся на нее, метеоритного дождя с неба. На секунду ей представилось, что все пространство под куполом могло бы заполниться огнем.

Но вместо этого Диана пустила маленький огненный шарик. Как раз такой, о котором говорил Дарен. Но шарик этот летел настолько медленно, что Ингрид просто сделала шаг в сторону, и он пролетел мимо нее, рассеявшись при соприкосновении с противоположным сводом купола.

Диана даже бровью не повела. Она расценила это, как попытку Ингрид не раскрывать с самого начала все карты. Это было разумно. Диана тоже не собиралась сразу применять свои самые мощные заклинания. Почему-то она была уверена, что Ингрид является очень сильным магом, и одолеть ее будет совсем нелегко.

Поэтому Диана направила в Ингрид еще один такой же шар. Ингрид опять увернулась от него.

— Что это такое? — непонимающе произнесла гронгирейка, чувствуя как в ней нарастает раздражение. — Долго ты собираешься так прыгать? — крикнула она амальонке.

Ингрид не ответила ей. Она внимательно следила взглядом за третьим шаром, пущенным Дианой в ее сторону. Подлетев к светлой волшебнице, шар остановился на расстоянии полуметра от нее и застыл.

Ингрид подняла на Диану вопросительный взгляд, желая узнать, что та намерена делать.

— Защищайся, — крикнула ей Диана.

Ингрид еще раз посмотрела на шар, пытаясь сосредоточиться, как ее учил Кеннет. Но она была слишком взволнована для этого. Поэтому она просто стояла, уставившись на огненный шарик перед ней. Вдруг он сорвался с места и буквально бросился на нее. Ингрид едва успела сделать движение в сторону. Шар скользнул ей по плечу.

У Ингрид перехватило дыхание от боли. Она смотрела огромными глазами, как быстро расползается в разные стороны тлеющая ткань рукава в том месте, где шар коснулся предплечья. Понимая, что бой принимает все более серьезный оборот, Ингрид шаг за шагом попятилась к противоположной от Дианы стене купола.

Диана же, все больше закипая от гнева, стала метать в амальонку огненные шары один за другим. Теперь они летели с неимоверной скоростью. Ингрид даже не пыталась увернуться от них. Она со всех ног побежала прочь от Дианы, пока не достигла другого конца круга, где ей пришлось повернулась к ней лицом. Каким-то чудом шары не задевали ее, но она чувствовала исходящий от них жар. Рана на плече жгла раскаленным железом.

— Ты будешь защищаться или нет? — услышала она разъяренный крик Дианы.

Не понимая, что она должна делать, Ингрид обратила к Диане полный немой мольбы взгляд. Но гронгирейка была глуха к этой просьбе. Она стояла, держа в правой руке еще один огненный шар, готовая в любой момент направить его в соперницу. Капли пламени стекали с огненного комка и с шипением падали в песок.

В последней надежде Ингрид посмотрела туда, где, по ее мнению, должны были стоять ее братья. Они были там. Все как один смотрели на нее с окаменевшими от ужаса лицами. Кеннет, казалось, пытался ей что-то сказать, но Ингрид не понимала его. Посмотреть на родителей она не смогла.

«Это еще не конец» — вдруг пронеслось в ее голове. И эта мысль неожиданно успокоила ее. Она повернулась к Диане. Время будто бы остановилось. В пределах купола стало так тихо, что ей казалось, она могла слышать мысли своей соперницы.

Защищаться… Конечно, она будет защищаться. Ингрид закрыла глаза и представила завтрашнее утро. Она увидела себя сидящей на крыльце перед домом с кружкой молока в руках. Солнце только всходило. Длинные темные тени деревьев в саду бежали по мокрой от росы траве и почти касались ее ног. Вдруг одна из теней пошевелилась и двинулась к ней, закрыв от едва ощутимых лучей утреннего солнца. Ингрид подняла голову, желая увидеть, что происходит, и с удивлением обнаружила перед собой Диану. Это было так неожиданно, что Ингрид открыла глаза, резко вернувшись в реальность.

— Я хочу пережить это утро! — улыбнулась себе Ингрид. — Впрочем, будет воля твоя, мой мир, а не моя!

После этого шар, который воительница держала в правой руке, полетел в нее. Он со свистом рассекал воздух, увеличиваясь в диаметре по мере приближения к амальонке. Ингрид инстинктивно отклонилась в сторону, пропуская его мимо себя. И шар бесшумно исчез, соприкоснувшись с куполом. Не успев опомниться, Ингрид увидела прямо перед собой еще один такой же шар. Он летел ей прямо в солнечное сплетение. Ингрид ударила по нему сначала одной рукой, потом другой. И шар, изменив свою траекторию, с шипением упал в песок. Ладони охватило пламенем, и нестерпимая боль пронзила все тело, устремляясь будто бы к самому сердцу. Ингрид упала на колени, чтобы погрузить горящие ладони в песок. И встретила левым плечом следующий шар. Запах паленой кожи резко ударил ей в лицо. Обезумев от боли, Ингрид с криком бросилась на песок, пытаясь потушить пламя, охватившее всю верхнюю половину туловища. Она чувствовала, как ее тело плавится в огне. Ничего не видя от боли, Ингрид с дикими криками каталась по песку. Она вся стала пламенем, и это пламя поглощало ее сантиметр за сантиметром. Никогда в жизни Ингрид не испытывала такой боли, никогда она не представляла, что огонь может быть настолько испепеляющим.

Вдруг в окружающем ее огненном безумии ярким светом вспыхнула картинка завтрашнего утра. На секунду Ингрид показалось, что она катается по мокрой прохладной траве, а не по раскаленному песку. Она открыла рот, пытаясь схватить капельку росы, свисающую с травинки прямо перед ее носом. Но капелька растворилась в воздухе. И на ее месте, разрывая слои реальности, опять появилось смертоносное удушающее пламя. Но Ингрид не чувствовала боли. Она открыла глаза, пытаясь понять, где находится, и увидела склонившуюся над ней Диану. Поняв, что их обеих окружает светящийся шар, показавшийся ей состоявшим из огня, Ингрид вскрикнула и инстинктивно попыталась отодвинуться от нее. По ее телу тут же пронеслась обжигающая волна.

— Не двигайся! — услышала она голос Дианы.

— Что это? — еле слышно спросила Ингрид, имея в виду светящийся шар, в котором они находились.

— Это нейтрализующее боль облако. Здесь все мои самые лучшие чувства, — ответила Диана. — Ее лицо при этом озарила такая радостная улыбка, что Ингрид забыла обо всем на свете. Никогда она не видела Диану такой. Такой безмятежной и счастливой. — Они защищают тебя на данный момент.

— Хорошо, — Ингрид и вправду ничего не чувствовала, если не шевелилась. Она во все глаза смотрела на Диану. Гронгирейку будто подменили. Она вся светилась и была беззаботна, словно маленькая девочка.

— Мне надо поговорить с тобой! — Диана села рядом с распростертой на песке Ингрид.

— Скажи мне, почему ты отказываешься сражаться? Неужели ты не понимаешь, что опять выставляешь меня на посмешище перед всей Долиной? — спросила воительница.

При этом взгляд ее был полон самой настоящей любви.

Ингрид понимала, что для того, чтобы создать вокруг них энергетический щит, способный погасить всю ненависть и ярость, только что бушевавшие под куполом, Диане надо было оставить в своей душе только самые чистые чувства. Также Ингрид отлично понимала, что любовь, светившаяся во взгляде гронгирейки не была направлена конкретно на нее, но все-таки это было необыкновенно приятно испытывать на себе. Поэтому она не спешила отвечать на ее вопрос. Ингрид хотела продлить это мгновение как можно дольше.

И тут ее осенило! Если Диана находится сейчас в состоянии любви ко всему миру, то у нее можно просить все, что угодно, и она вряд ли сможет отказать!

— Приходи к нам завтра на чай, — попросила она.

Диана рассмеялась:

— Ингрид, не обольщайся! Мне просто надо поговорить с тобой! И я закрываю тебя сейчас от боли не потому, что мне тебя жалко, а потому что в другом случае ты бы просто не смогла говорить. Как только это нейтрализующее облако исчезнет, ты умрешь от боли.

— Но ты ведь чувствуешь сейчас только самое хорошее? — не унималась Ингрид.

— Да, — согласилась Диана. — Только самое хорошее. Это единственный известный мне способ.

— Так почему ты не защищаешься? — повторила она свой вопрос таким ласковым голосом, что Ингрид почувствовала себя не в силах ей врать или увиливать.

— Я не умею, — ответила она.

— Как такое может быть?

— Я не знаю боевой магии. Эльмаренцы говорят, что чем больше человек защищает себя сам, тем меньше его защищает мир. И наоборот.

— Зачем же ты вчера согласилась на поединок?

— Отказаться — значит проявить недоверие. Как только ты начинаешь не доверять, ты разрываешь связь со своим миром. И вы перестаете быть одним целым.

Диана покачала головой:

— Мне никогда этого не понять. Я бы ни за что на свете не стала сражаться, если бы не была уверена в своих силах.

— Я тоже, — согласилась с ней Ингрид и захотела было кивнуть головой, но тут же передумала, вспомнив о том, что ей нельзя шевелиться.

— Хорошо, — решительно произнесла Диана и поднялась на ноги. — Мы поступим следующим образом. Я подержу энергетический шар, пока его не сможет создать кто-то из твоих родных.

Когда Диана решила вызвать нейтрализующее облако, чтобы поговорить с Ингрид, она была уверена, что сможет легко стереть в своей душе все возникшие светлые чувства и продолжить поединок. Но сейчас, после того как в ее душе, может быть, впервые за многие годы воцарился мир, пусть даже в таких сугубо военных целях, продолжение битвы более не представлялось ей возможным.

— И все? — с облегчением спросила Ингрид. — Смертельный поединок на этом закончиться?

Она закрыла глаза и не видела, как напряглась Диана при слове «смертельный».

— Ты права, — услышала она голос гронгирейки. — Смертельные поединки так не заканчиваются.

Ингрид продолжала лежать с закрытыми глазами. Затаив дыхание, она ждала, что решит Диана. Но гронгирейка тоже медлила.

— Ингрид-Ингрид, — наконец, произнесла она со вздохом. — Как только ты появилась в Долине, от тебя одни неприятности. Еще ни один амальонец не навлекал столько позора на мою голову. А я даже не могу тебя убить.

Ингрид радостно открыла глаза:

— Значит, ты не будешь меня убивать! — воскликнула она.

— Не могу, — воительница развела руками. А потом пустила в небо маленький огненный шарик в знак того, что поединок окончен.

Они обе провожали его взглядом. Шар завораживающе переливался всеми огненными цветами, от темно-красного до прозрачно-желтого. Диана запрокинула голову, ожидая, когда же шар коснется купола и исчезнет, но это все никак не происходило.

— Купола больше нет! — выдохнула Ингрид.

Шар между тем, достиг наивысшей точки своего полета и стал стремительно опускаться вниз на площадь, заполненную народом. Площадь загудела словно улей.

— Тэган, погаси его! — крикнула Диана старшему сыну Фаридэ.

Она на своем опыте знала, что Тэган отлично умеет гасить ее огненные заклинания.

Но Тэган стоял, словно в оцепенении, так же, как и другие Фаридэ.

Диана с ужасом смотрела, как падает ее шар. Казалось, амальонцы забыли, как колдовать. Наконец, рядом с ярко-желтым шаром появился точно такой же голубой шарик. Он закружился вокруг огненного, а потом слился с ним воедино прямо над головами визжащих от ужаса амальонцев. Диана медленно повернулась вокруг себя, провожая взглядом голубой след от шара. Он должен был привести ее к автору заклинания. И он привел. Не веря своим глазам, Диана обнаружила, что это была не кто иная, как Ингрид.

Гронгирейка холодно сузила глаза. В правой руке ее опять появился комок огня.

— Значит, не умеешь! — произнесла она ледяным тоном.

— Нееет! — замотала головой Ингрид, забыв о том, что ей нельзя шевелиться. — Это вышло случайно! Он просто падал на людей!

Но темная волшебница не слышала ее. Нейтрализующее облако вокруг амальонки мгновенно исчезло, и раздался ее душераздирающий вопль. Боль обрушилась на Ингрид с убийственной силой. Она вновь почувствовала себя на раскаленной сковороде.

Диана же стояла над ней, готовая в любой момент пустить в нее последний шар. Но что-то было не так. Гронгирейка не могла понять, что именно. Словно эхом в ее голове повторился только что прозвучавший крик Ингрид. И внезапно Диану осенило, что это был единственный звук на площади, хотя их уже не скрывал звуконепроницаемый купол. Она обернулась в поисках причины внезапно возникшей тишины и застыла на месте, окаменев от удивления, как и все остальные люди.

Сквозь образовавшийся в толпе коридор по направлению к ней шел самый настоящий единорог. За спиной его были сложены крылья.

Пальцы руки Дианы, которая держала огненный шар, безвольно разжались, и пламя стекло по ним в песок. Беззвучно. Обреченным взглядом в полном молчании Диана следила, как единорог приближался к ним. Он был весь ослепительно белый. Его короткая грива отливала солнечным светом. Рог угрожающе блестел. Диана знала из преданий, что нельзя нападать на обладателя единорога, но никто никогда не говорил, что происходит в таком случае. Она была готова к тому, что небеса разверзнуться или земля уйдет из под ног. Но ничего не происходило. Единорог медленно прошел мимо нее и остановился рядом с бездыханным телом Ингрид, распростертым на песке.

— Поединок окончен, — еле слышно произнесла Диана, не в силах более терпеть давящую на площадь тишину.

— Поединок окончен, — прогремел вслед за ней голос короля Аруна.

Беатрис Фаридэ с криком метнулась к дочери. Семья вмиг окружила тело Ингрид, пытаясь понять, есть ли в нем еще жизнь. Единорог опустился рядом на песок и положил голову на бок, уткнувшись носом Ингрид в плечо.

— Ай! — раздался слабый крик Ингрид.

По плотным рядам людей, за считанные секунды образовавшим кольцо вокруг Фаридэ, волна за волной проносился восторженный шепот: «это настоящий единорог!».

Беатрис шептала заклинания одно за другим, пока, наконец, Ингрид полностью не очнулась.

— Слава небесам, ты была просто без сознания! Мы подумали, что ты умерла! — сказал Кеннет, поднимая сестру на руки.

Вновь ощутив себя свободной от раздирающего ее изнутри пламени, Ингрид тут же завертела головой. Единорог был здесь. Он не привиделся ей.

— Аааааааааааааааааааа! — радостно закричала она.

От неожиданности Кеннет выпустил ее из рук.

А Ингрид бросилась своему животному на шею. У нее не было слов, которые она могла бы сказать ему. Она просто обнимала его и плакала. Плакала от счастья, от того, что мир любит ее. От того, что этот мир продолжал оставаться самым прекрасным на свете, самым прекрасным и самым волшебным. В нем было по-прежнему все возможно.

И как всегда при мысли о неисчерпаемом изобилии этого мира, Ингрид вспомнила о своем самом потаенном и самом нереальном желании. Она вскинула голову и нашла взглядом Диану. Темная волшебница одиноко стояла поодаль. Она выглядела потрясенной и потерянной. Отчего у Ингрид защемило сердце.

Кеннет опять взял сестру на руки, и ее семья стала прокладывать себе дорогу сквозь толпу окружавших их людей. Единорог последовал вместе с ними.

— Пойдемте Фаридэ, нам больше нечего здесь делать! — услышала Ингрид голос отца. Но сама она не могла оторвать взгляд от Дианы. Она хотела ей что-то сказать, неважно что, лишь бы Диана посмотрела на нее. Но гронгирейка вряд ли бы ее услышала. Слишком шумно было на площади.

Чувствуя, как неимоверная усталость накатывается на нее, и что скоро она, возможно, опять потеряет сознание, Ингрид усилием воли начертила в воздухе перед Дианой огненными буквами слово «чай».