Дина увидела Джо. Тот удобно устроился на мраморных ступенях библиотеки, прислонившись спиной к колонне. Заметив Дину, он встал и с улыбкой пошел ей навстречу.

— На работу?

— Работа начинается в шесть. — Она мельком взглянула ему в глаза. — Я решила немного позаниматься.

— Отличный день для занятий на свежем воздухе. Может, пройдемся по саду?

Дина помедлила с ответом, сомневаясь.

— Тебя послал Этан? — Увидев огорчение на его лице, она поспешила объяснить: — Ты всегда подчеркивал, что я — девушка Этана…

— Это и сейчас так.

Она нахмурилась, размышляя, зачем Джо мог ее поджидать. У него должна была быть веская причина, и, скорее всего, причиной был Этан. Она ждала, крепко прижав к груди стопку книг. Она не была уверена, что хочет выслушивать то, что собирается сказать ей Джо. Тем более, если Этан рассказал ему о ее поведении вчерашним вечером.

— Я больше не сержусь — если ты ждешь меня из-за этого. Можешь сказать Этану, что он ни в чем не виноват. Я понимаю, что он ничего не может поделать со своими чувствами.

Выражение лица Джо смягчилось, пока он ее рассматривал. Он не избегал взгляда Дины, как это делал Этан, но смотрел ей прямо в глаза, воспринимая внутреннее смятение и боль, которые лежали так близко под слоем внешней невозмутимости. Он не прятался от ее страданий.

— Позволь мне быть джентльменом и понести твои книги!

Дина отдала Джо связку книг. Они пошли по мощенной камнем дорожке между зданиями факультетов политических наук и искусств, в сторону сада. Ветви кленов только начали покрываться весенними листочками. Раньше, до нападения, Дина бы непременно восторженно на это отреагировала, но теперь даже не подняла головы. Она старалась держаться поближе к Джо, пока они шли по аллее — с солнечного света в тень и снова на яркий свет.

Джо ничего не говорил, но Дину его молчание успокаивало. Не в пример Этану, он не старался заполнить каждую минуту общения какими-либо словами или предположениями.

«У Бога есть цель во всем, что Он делает». Кажется, ей так и не удалось изгнать из головы эту мысль. «Какая цель, Господь? Скажи мне, какая цель?!»

— Вот здесь нам будет удобно, — Джо опустил книги на траву.

Дина огляделась. Он выбрал открытое место — ни пятнышка тени, только солнечный свет, льющийся с голубого неба. Именно эту полянку она очень любила, они часто приходили сюда с Джанет и другими студентками погреться на солнышке. Теперь же ей хотелось забиться в какой-нибудь темный угол, подальше от людей. Джо смотрел на нее и ждал. Заставив себя улыбнуться, Дина уселась, поджав под себя ноги. Джо устроился напротив, положив руки на согнутые колени. Раньше Дина чувствовала себя с ним очень свободно, поэтому напряжение, которое одолело ее сейчас, еще больше ее беспокоило.

Она открыла учебник.

— Ну, и что Этан просил тебя мне передать?

— Этан не посылал меня, Дина.

Она подняла голову, слегка прищурив глаза.

— Ты уверен?

— Я хочу посидеть с тобой и поговорить. Хочу знать, как ты себя чувствуешь.

Дина снова опустила голову.

— Нормально.

— Неправда! Для «нормально» ты слишком бледная.

— Я провела почти две недели, не выходя из комнаты. Теперь работаю в библиотеке. — Ей самой было стыдно за горечь, которая слышалась в ее голосе. Горечь — предвестник гнева… А гнев сейчас был главным врагом. Христиане должны быть сдержанными, терпеливыми, послушными воле Божьей…

«Неужели это была Твоя воля, Господь?! Я не понимаю, почему это произошло? Почему моя жизнь перевернулась с ног на голову?!»

— Как ты спишь?

— Нормально.

— Да ладно тебе, Дина! Ты можешь мне рассказать…

Она стиснула зубы. Почему ее спрашивает об этом Джо?!

Это должен быть Этан! Этан должен был выслушивать ее и утешать! Но самого Этана все это так задело, Этан больше всех пострадал, не так ли?!

Дина отвернулась.

— Меня мучают кошмары, — вяло сказала она. Смутившись, она уткнулась взглядом в траву. Не следует вот так открывать свои чувства перед Джо… — Мне надо заниматься.

— О’кей, — тихо сказал Джо и растянулся на траве. — Будем заниматься.

Потянувшись к стопке книг, он взял один из учебников. Потом вытащил из рюкзака маркер и, не отрывая глаз от книги, снял зубами колпачок. Читая, он то и дело отмечал маркером строчку или целый абзац.

Уткнувшись в учебник у себя на коленях, Дина пыталась сосредоточиться на правилах, которые надо было заучить. На носу зачеты, но учеба сейчас ей что-то не давалась. Она терла лоб и начинала снова, повторяя правило за правилом, но мысли ее бродили где-то далеко.

— Как ты считаешь, у всего, что с нами происходит, есть своя причина? — Чувствуя, что Джо смотрит на нее, и боясь его ответа, Дина быстро продолжила: — То есть Этан так думает. Он считает, что у Бога были причины, чтобы наказать меня.

— Именно так он и сказал?

— Ну, что-то вроде этого, может быть, не дословно. Ах, я не знаю… может, он и не это имел в виду… — И правда, может, она неверно расслышала? Может, она несправедлива, и ей во всем чудится скрытый смысл? Дрожащими пальцами она потерла висок.

— Дина, в этом нет твоей вины.

— Откуда мне знать? Я должна была послушаться мистера Паккарда. Надо было попросить Салли подвезти меня до дому, или позвонить Джанет, или подождать, пока Этан освободится в библейской школе! Я могла…

Джо резко поднялся, тем самым остановив поток ее слов, схватил ее руку и крепко сжал.

— Посмотри на меня!

Она подняла глаза, но едва могла видеть его лицо сквозь слезы.

— Это не твоя вина. Ты не сделала ничего, чтобы заслужить такое!

— Но должна же быть причина!

— Бог не посылал того человека изнасиловать тебя.

— Но и не остановил его! — сказала Дина, освобождая свою руку и хватаясь за книгу. — А может, Он и послал его, Джо.

Тот ничего не ответил, и Дина попыталась объяснить свои смешанные чувства:

— Бог ведь посылал ассирийцев, чтобы наказать Израиль? И Вавилон тоже завоевывал израильтян! А Иов? Джо, как насчет Иова? Что он такого натворил, что ему пришлось так страдать?!

— Он ничего не натворил, Дина. Он любил Бога и почитал Его. Именно поэтому сатана хотел просеять его, испытать, можно ли сокрушить веру Иова!

— Значит, меня «сеют как пшеницу?» — Дина заметила, как Джо вздрогнул, уловив сарказм в ее быстром ответе. Она покраснела, ее охватил стыд за то, что она, сидя здесь, в парке христианского колледжа, смеет критиковать Бога! Дина хотела сказать, что она не Иов. Она сломается, ее вера может сокрушиться! Всего несколько слов Этана, и вера уже пошатнулась! Она закрыла глаза и опустила голову: — Извини…

— За что? За то, что ты испытываешь боль и гнев из-за того, что произошло с тобой? У тебя есть на это причины!

«Причины есть у Бога…»

Может, она просто недостаточно хороша, чтобы войти в Его царство? Ее сердце сжалось, буквально ушло в пятки от страха!

— Наверное, Этан прав. Мне надо просто забыть об этом. Оставить все позади и идти вперед, как будто ничего не произошло! — Она снова открыла учебник…

— Дина! — сострадание в голосе Джо заставило ее желудок сжаться в болезненный комок.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, Джо. Пожалуйста! Я не хочу слышать об этом. Я не хочу об этом думать. О’кей?

Джо сидел молча, потом кивнул.

— Как скажешь! Просто хочу, чтобы ты знала, — если я тебе понадоблюсь, я всегда рядом…

* * *

Вечером позвонил Этан и извинился. Дина ответила ему, что он ни в чем не виноват, хотя, на самом деле, его слова ее глубоко ранили. Дина сказала, что понимает его. Отчасти это было правдой, хотя ей совсем не хотелось в этом разбираться. Тогда Этан ответил, что он сам ничего не понимает, — у него внутри просто какая-то мешанина эмоций, и он должен в этом разобраться.

— Но у меня никогда и мысли не возникало, что ты должна винить себя в том, что произошло.

— Я знаю, — сказала Дина, тем самым извиняя его. Она знала, что именно это Этан и хотел услышать.

Когда они встретились в следующий раз, он вел себя совсем по-другому.

— Мы с Джо очень долго беседовали, — сказал Этан, крепко сжимая ее руку между ладонями. — Почему бы нам сегодня не прогуляться, вместо того чтобы идти в кино?

Вечер и в самом деле был чудесный. Они почти не разговаривали, бродя по мощеным аллеям. Дина старалась не показать Этану, что нервничает, когда они проходят неосвещенные участки, а сердце екает при каждом неожиданном звуке.

Вокруг, по ухоженным аллеям кампуса, взявшись за руки, гуляли такие же молодые парочки. Кажется, Дина должна была чувствовать себя и безопасности в такой обстановке, но нет! Не успокаивало даже то, что рядом шел Этан.

Вдруг он остановился и привлек ее к себе. Коснувшись ее щеки, он поцеловал Дину в уголок губ. Это был первый поцелуй после того, как ее изнасиловали. Потом Этан погладил ее по щеке и обнял.

— Я все равно люблю тебя, Дина!

Она знала, что Этан хотел утешить ее этими словами, но эффект был прямо противоположный. Он сказал «все равно». Он все равно любит ее. В этой фразе звучало скрытое «несмотря на…». Я все равно люблю тебя, несмотря на то, что ты осквернена. Я все равно люблю тебя, несмотря на то, что ты не остановила того мужчину. Я все равно люблю тебя, несмотря на то, что ты не такая, как была раньше… Дина пыталась отогнать эти мысли. Она не могла им поверить — если, конечно, хотела сохранить душевное равновесие, которое давалось ей с большим трудом; если хотела надеяться на будущее, в котором она будет в безопасности…

Но все сразу переменилось. Тепло желания, которое поднялось было в ней, когда Этан коснулся ее, исчезло. Все, что она теперь чувствовала, — холодный ком страха и отчуждения где-то в желудке. Ей уже не было уютно в его объятиях, но она знала, что это нужно Этану, он этого ждал, — и потому не вырывалась. Он держал ее в объятиях и шептал ей в волосы нежные слова — извинения, обещания…

Дина стояла неподвижно, борясь с внутренней болью, кровь шумела в ушах. Она крепко зажмурилась, когда вдруг в ее разум ворвалось воспоминание о руках другого мужчины, как они ее хватали, били, рвали… Внутри поднималась паника, которая грозила охватить ее, но она не могла сказать Этану о том, что чувствует, не рискуя разрушить этот мимолетный, призрачный миг нежности и, может быть, погубить последнюю возможность вместе восстановить былое…

Этан медленно отпустил Дину и внимательно посмотрел на нее. Она заметила, что он слегка нахмурился, — он был в растерянности. Дина заставила себя улыбнуться, притворяясь, что все хорошо. Или когда-нибудь будет хорошо… «Уповай на Господа! Уповай на Господа!»

— У тебя холодные руки, — сказал Этан, когда они снова пошли по аллее. — Давай возьмем тебе чего-нибудь горячего попить!

Они зашли в студенческое кафе и нашли столик в дальнем углу. Через пару минут после того, как они заказали горячий какао, в зал ввалилась толпа кричащих и хохочущих студентов.

— Судя по всему, наши баскетболисты выиграли, — заметил Этан, наблюдая, как болельщики весело откалывают разные выходки. — Я и забыл, что сегодня вечером игра!

Среди толпы Дина увидела Джо, он распевал бравую победную песнь. Его глаза встретились со взглядом Дины, и ухмылка до ушей тут же превратилась в мягкую улыбку. В этот момент кто-то толкнул его сзади, в кафе ввалилась еще одна орущая орда, хватая на ходу стулья и наполняя зал звуками триумфальных гимнов.

Этан наклонился вперед, положив руки на стол.

— Хочешь, уйдем отсюда?

— Да нет, все в порядке. — Дина предпочитала этот Дикий шум тьме и тишине. Ей было спокойнее, когда Этана отделял от нее стол, чем когда он пытался притворяться, что все осталось по-прежнему.

Подошел Джо и плюхнулся на стул рядом с Диной. Сначала его взгляд внимательно изучал ее лицо, потом перешел на Этана, который вдруг почувствовал себя ужасно неуютно.

— Вы, ребята, пропустили отличную игру!

— У нас не то настроение, — сказал Этан, язвительно скривив рот. — Как видно, наши выиграли?

— Шли ноздря в ноздрю до самого конца! Мы переиграли их всего на три очка. Зал чуть не рухнул, когда сирена прозвучала!

— Чудесно, — сказал Этан бесстрастно.

— Эй, Джо! — позвал кто-то с другого конца зала. Он махнул в ответ и отодвинул стул.

— Может, присоединитесь к нам? — Джо посмотрел на Дину и Этана. — Мы собираемся устроить костер в честь победы! Этан натянуто рассмеялся.

— Ну да! Это как раз то, что нам нужно… На его скулах заиграли желваки. — Как-нибудь в другой раз. Мы посидим здесь немного и побеседуем, а потом я отведу Дину в общежитие — ей нужно отдохнуть…

— Легче надо все воспринимать, — жестко сказал Джо.

— Это невозможно воспринимать легко.

Джо ничего не ответил, но под его взглядом гнев Этана испарился. Джо встал, потрепал Дину по плечу и оставил их вдвоем.

— Извини, — сказал Этан, — мне надо было и тебя спросить. — Он наклонился вперед и обхватил руками кружку с какао.

— Может, ты хочешь пойти с ними?

— Нет.

— Тогда пойдем в другое место? Куда-нибудь, где можно поговорить наедине?

Ей как раз не хотелось оставаться наедине с Этаном. Осознание этого приносило боль и сомнения: а есть ли вообще у их отношений будущее? Ей было страшно оставаться с ним наедине, она боялась того, что он скажет о тех чувствах, которые прятались в глубине. И самое страшное — она была почти уверена, что знает, какие это чувства.

Хор голосов в голове приводил Дину в растерянность, они спорили между собой, и каждый выдвигал свой сценарий развития ситуации.

— Да нет, все в порядке, — ответила она вяло, зная, что говорит неправду.

— Хочешь поговорить о том, что произошло той ночью? — глядя в кружку, спросил Этан. Потом поднял голову и посмотрел на нее. — Может, это что-то исправит?

Ухватившись за предложенную соломинку, Дина начала рассказывать. В конце концов, частью профессии Этана было консультировать людей, попавших в подобные ситуации. Он же собирался стать пастором! Этан — пастор, подумала Дина с облегчением. Он поможет ей, такой, какая она сейчас — заплутавший и раненый ягненок… Глубоко вздохнув, она подробно рассказала ему о вечере в Стэнтон Мэйнор хаус, начиная с предупреждения мистера Паккарда. Рассказала, как она долго шла вниз по Мэпл-стрит до Сикомор, о человеке в белой машине, о Чарли и о том, как они ехали по Шестнадцатой. Она десятки раз повторяла эту историю в полиции, офицеру Лоусону — могла рассказать и еще раз, теперь Этану. С ним, конечно, будет легче об этом говорить…

Оказалось, нет!

— Я шла вниз по Хендерсон. Когда подошла к парку… он был уже там. Просто фигура, которая пряталась в тени.

— Ну, и?..

— Он схватил меня.

Костяшки его пальцев, которые держали кружку, побелели.

— Ты сопротивлялась?

Дина медленно подняла голову и взглянула на него. Она готова была вспылить, но сдержалась. Мать учила ее не давать места гневу и не быть скорой на слова. Сначала надо представить себя на месте человека, с которым говоришь.

— Да, — просто ответила она, не вдаваясь в детали того, как ожесточенно она билась, пытаясь освободиться. Она боролась, пока не потеряла сознание от удара по голове.

— И что дальше?

Дина опустила глаза, не в силах взглянуть на него.

— Это все. Остальное ты знаешь…

— Нет, не знаю! Что они делали с тобой в больнице? Тебя очень долго обследовали, Дина. Что там происходило?

Кровь отлила от ее лица.

— Они собирали улики, — ответила Дина тихим, смущенным голосом. Она прикусила губу, мысленно молясь, чтобы Этан не спросил о подробностях.

— А какие-нибудь анализы они сделали?

Дина вовсе похолодела, сердце сжалось, она начинала понимать, куда он клонит. Приподняв голову, она посмотрела ему в глаза.

— На венерические заболевания, — продолжил он приглушенным голосом, надеясь, что рядом нет никого, кто мог бы его услышать. — Ты знаешь, о чем я. Они проверили тебя на ВИЧ? — Этан глянул в кружку и снова поднял глаза на Дину. — Ну так как — проверили? Ты ведь имеешь право знать, если он наградил тебя какой-нибудь болезнью!

Дина подумала, что Этана беспокоят вовсе не ее права: это что-то другое, глубоко спрятанное в нем самом. Это он имеет право знать! Слезы жгли глаза. Конечно, он прав, он имеет право знать…

— Да, они взяли пробы.

— И что?

Из госпиталя позвонили только несколько дней спустя.

— Результат отрицательный, — глухо ответила Дина. Пока что… Ей придется еще несколько раз сдавать анализы, пока врачи убедятся, что действительно все в порядке. Дина дрожащими руками отодвинула кружку с какао. Если она сейчас выпьет хоть каплю, ее стошнит…

Голос Этана напрягся.

— Я не собирался делать тебе больно. Просто подумал… ну, в общем, нам надо было это выяснить!

— Теперь, когда мы выяснили, тебе лучше?

Его лицо потемнело.

— Нечего на меня злиться! Не я тебя насиловал!

Ее щеки вспыхнули, потом кровь снова отлила от лица. Дина встала и нащупала ремешок сумочки, которая висела на спинке стула.

— Ты куда?

— В общежитие.

Он что-то буркнул сквозь зубы, раньше она ни разу не слышала ругательства из его уст. Этан и теперь бы сдержался, но вся история с Диной выбила его из колеи. Так что и в этом была виновата она…

Уже по пути к двери Дина услышала, как Этан отодвинул стул. Он догнал ее уже на улице и пошел рядом.

— Извини, — сдавленно сказал Этан. Это было что угодно, но не извинение. — Каждый раз, когда думаю об этом, я вне себя от бешенства.

«Бешенства на кого?» — хотела спросить Дина. Ей хотелось кричать, вопить! Но она молчала, ее всегда учили вежливости… Если не можешь сказать что-то хорошее, лучше не говори вовсе. Не говори вовсе… Притворись, что тебе не больно. Тем более, если боль причиняет тот, кого ты любишь…

На ее пальце — кольцо, подарок Этана. Свадьба назначена на семнадцатое августа. Уже заказано белое подвенечное платье. Белое… Символ чистоты… Вот только она уже не чиста! Она больше не девственница…

Оторвавшись от Этана, Дина пошла быстрее, ей хотелось уйти от него, добежать до общежития, запереться в комнате и плакать. Этан остановил ее, схватив за руку.

— Вот так ты решаешь все проблемы? Убегая каждый раз, когда слышишь что-то, что тебе не нравится? Говори со мной!

Это была не просьба — приказ! Весь его гнев обрушился на нее.

— Я говорила с тобой.

— Чересчур бесстрастно. Как будто рассказывала о том, что случилось с кем-то другим. Ты что — ничего не чувствуешь?!

— Чувствую? — переспросила Дина, пораженная его жестокостью. — Я чувствую, Этан! Чувствую себя оскверненной, чувствую раздавленной, чувствую изнасилованной! Достаточно?! Это тебя удовлетворит?!

Этан схватил ее.

— Дина! — он привлек ее к себе и обхватил руками. — Дина… — повторил он и заплакал. Кого он оплакивал — ее или себя? Это не имело значения! Повернувшись к Этану, Дина обняла его. Она понимала его горе; но еще лучше — и намного лучше, чем ей хотелось бы, — она понимала, что есть горе, которое не могут смыть никакие слезы…

* * *

На следующей неделе все стало только хуже.

Дина только что приняла душ, чтобы успокоиться, когда в комнату вошла Джанет.

— Снова звонила твоя мама, — сказала она, кладя книги. — Она спрашивала меня, почему ты как в воду опущенная.

Дина сидела на кровати, кутаясь в толстый банный халат, голова замотана полотенцем.

— И что ты ей ответила?

— Что все в порядке.

— Спасибо!

— Я не убедила ее, Дина. Она знает — что-то не так. Тебе не кажется, что надо бы рассказать ей, что произошло?

Разматывая влажное полотенце на голове, Дина скользнула в кровать. Ей не хотелось вспоминать о той ночи, не хотелось думать, как ужасно эти события повлияли на ее отношения с Этаном. Он только начинал к этому как-то приспосабливаться, старался пройти через это и забыть. Все постепенно восстанавливалось, еще пару недель, месяц, может, два — и все будет забыто…

— Она расскажет отцу, и тогда они оба будут переживать. Что в этом хорошего? Того, что произошло, уже не изменишь. Джанет внимательно глядела на нее.

— Она знает, что что-то случилось. Сказала, что собирается прилететь сюда, чтобы навестить тебя.

Полотенце упало Дине на плечи. Джанет подошла, села рядом с ней на кровать, пальцами убрала прядь влажных волос, упавшую Дине на лицо.

— Может, с ними поговорит Этан?

Дина горько усмехнулась и покачала головой.

— Я скажу им, что у меня грипп, или еще что-нибудь придумаю. — Она грустно улыбалась. Никогда раньше ей не приходилось лгать своим родителям, но теперь у нее не было выбора. Они не переживут, если узнают правду. — Это почти правда, — добавила она, пытаясь оправдаться. — Последние две недели меня все время подташнивает.

Джанет уставилась на нее.

— О, Дина! Ты не думаешь…

По спине Дины пробежал холодок, когда она посмотрела в полные ужаса глаза Джанет.

— Что не думаю? — тихо и с испугом спросила она.

— Что ты, может быть, беременна?

Сердце забилось частыми, болезненными ударами.

— Нет. — Дина ухватилась за это слово, оно повисло в воздухе… «Нет! Ты же не сделаешь этого со мной, Господь?! Пожалуйста, Боже, нет!»

ДОВЕРЬСЯ МНЕ, ВОЗЛЮБЛЕННАЯ…

Внутри у Дины все дрожало. Она знала. Ей не нужны были результаты анализов. Что-то внутри подсказало ей — испытания не закончились. Они только начались.

Джанет вскочила и забегала по комнате.

— Не может быть! Это невозможно! Они должны были дать тебе что-то в больнице в ту ночь, чтобы этого нс случилось! Таблетку, которую в таких случаях принимают на следующее утро. Еще какое-нибудь лекарство. Они что, этого нс сделали?

— Нет.

— Ты была в шоке, Дина! Может, ты просто не помнишь?

Она помнила каждую деталь той ужасной ночи. Она не могла ее забыть.

— Они мне ничего не дали, Джанет.

— Но это же преступно! Они что, даже не спросили?!

Дина прикусила губу, ей было стыдно признать, что доктор не только спросил, но и уговаривал ее. Он пытался убедить Дину начать эстрогенную терапию. Она сама отказалась — для того, чтобы теперь столкнуться с ужасными последствиями… Это ее вина. Во всем виновата только она…

Схватив свой ежедневник, она дрожащей рукой открыла его и стала перелистывать страницы, одну за другой. Два месяца и четыре дня со дня изнасилования… Она продолжала листать, пока не наткнулась на едва заметную пометку, сделанную за две недели до того вечера. Бросив ежедневник на колени, она уставилась на дату.

— Кажется, мне лучше пойти к врачу…

Джанет снова села возле нее, взяла ее руки в свои.

— Все будет о’кей, — сказала она, правда, прозвучало это совсем неубедительно. — Я уверена, что даже если ты беременна, а это может быть не так… Хочу сказать, ты столько всего пережила за это время… у тебя наверняка задержка. Скорее всего, именно это и случилось. Врачи дадут тебе что-нибудь, чтобы ты опять была в порядке…

«В порядке? О, Боже, я когда-нибудь снова буду в порядке?!»

Джанет крепче сжала ее руку.

— Даже если ты беременна, они позаботятся об этом, тебе не придется беспокоиться. Никто даже не будет знать. На таком раннем сроке… все равно ничего не будет, и ведь вины твоей в этом нет. И все будет о’кей. Что бы ни случилось, Дина! Держись за это, слышишь? Все будет о’кей!

Вовсе нет… Вовсе не о’кей…

«Я никогда больше не буду прежней, не так ли, Господь? Никогда больше…»

* * *

Доктор Кеннон стянул резиновые перчатки и бросил их в металлическую урну, тем временем сестра помогала Дине сесть на процедурном столе. Доктор кивнул сестре, она молча повернулась и вышла из комнаты. Повернувшись к Дине спиной, врач открыл кран и стал мыть руки, пока она поправляла на себе больничную пижаму. Она ждала его приговора, сердце громко стучало.

Доктор опустил ручку крана тыльной стороной ладони и выдернул из держателя два бумажных полотенца.

— Вам надо было согласиться на эстрогенную терапию, мисс Кэрри!

Сердце ушло в пятки… Эти слова и тон, которым они сказаны, были для Дины все равно, что удар. Дальше можно было не объяснять, укор очевиден — она сделала глупость. Дина вся покрылась липким потом, перед глазами плясали желтые точки. Вытирая руки, доктор смотрел на нее мрачно. Наконец, он закончил вытирать руки и бросил полотенца в урну. Дина закрыла глаза, чувствуя, как первая волна шока отступает, оставив ее в оцепенении.

— Мне жаль, — бесстрастно сказал врач. Взглянув на ее лицо, он взял Дину за запястье, проверил пульс. — Вам лучше несколько минут полежать.

— Нет, спасибо, — ответила Дина. Ей хотелось умереть сидя…

Рука бессильно упала вниз, когда он отпустил ее. Он отошел от Дины.

— Я назначу вакуумный аборт на сегодня, после обеда. — Врач взял ее больничный лист и во время разговора делал какие-то записи. — Это будет не так легко, как было бы с таблетками, но и ничего сложного тоже нет. Сама процедура не займет много времени, но после надо прийти в себя, это займет еще час. Я не думаю, что возникнут какие-то осложнения, это просто мера предосторожности. — Он захлопнул папку и снова посмотрел на Дину. — Кто-нибудь должен прийти с вами, чтобы отвезти потом домой. Может, ваш жених? — Он успел заметить на ее руке традиционное кольцо с бриллиантиком.

Дина ничего не ответила.

— Мисс Кэрри! Вы понимаете, что я вам говорю?

— Да, сэр, — сказала она сдавленным голосом. Внутри у нее все дрожало. Неужели жизнь действительно так безжалостна? Врач серьезно посмотрел на нее.

— Вы сможете сами одеться или попросить сестру помочь вам?

— Я сама, спасибо.

Как только Кеннон закрыл дверь, Дина быстро соскользнула с процедурного стола. Быстро одевшись, она аккуратно сложила больничную одежду и положила ее на стол.

Доктор Кеннон беседовал с какой-то женщиной у конторки медсестер. Он передал одну анкету через стойку и потянулся за другой, но, увидев Дину, повернулся к ней.

— Процедура назначена на три часа. Вам надо приехать минут на тридцать раньше.

Дина опустила голову, когда проходила мимо сестры, которая помогала доктору Кеннону. Девушка из регистратуры бросила на нее взгляд из-за конторки. Дина уже заполнила все необходимые документы, так что никто ее не остановил. Стеклянная дверь раздвинулась, и Дина оказалась на улице.

Ей хотелось бежать. Страх схватил ее за горло, в голове мелькали картины того вечера в Хендерсон-парке. Глотая не по-весеннему холодный воздух, она поспешила по тротуару к парковке, открыла дверь машины. Скользнув на переднее сиденье, Дина захлопнула дверь и защелкнула запор.

Сжав руками руль, она наклонилась и прижалась к нему лбом. Она сидела так довольно долго, пока сердце не перешло с сумасшедшего галопа на нормальный ритм, и она не смогла, наконец, свободно дышать.

Дина почувствовала себя в безопасности, только когда проехала под аркой ворот колледжа «Новая жизнь». Въехав на стоянку и заглушив мотор, она еще несколько минут сидела в машине, пытаясь все осмыслить. Однако ее разум полностью подавили эмоции. Она чувствовала себя как заяц, затравленный стаей гончих. Ей нужна нора, в которой можно спрятаться, место, где она будет в безопасности…

Стук в боковое стекло заставил ее подскочить. У машины стоял Джо и, сдвинув брови, смотрел на нее.

— С тобой все в порядке?

Схватив сумочку, Дина распахнула дверь машины. Она выдавила из себя улыбку и пожала плечами, надеясь, что обуревавшие ее чувства не написаны на ее лице.

— Не забудь ключи, — сказал Джо.

Покраснев, Дина снова села в машину, вынула ключи из замка зажигания, вышла и захлопнула дверь.

— Надо бы запереть, — сказал Джо, открывая дверь, нажимая на кнопку замка и снова ее захлопывая. Потом повернулся и посмотрел на Дину. — Ты вся дрожишь, — сказал он мягко. — Что случилось?

— Я беременна, — ответила Дина прежде, чем успела подумать, стоит ли об этом говорить. — Я беременна, Джо. — Эмоции захлестнули ее, как лава вулкана, она чувствовала, что вот-вот взорвется. — О, Боже! Что мне делать, Джо? Что мне делать?.. Джо взял ее под руку. Его рука была теплой и сильной, это немного успокоило Дину.

— Давай пойдем, посидим у озера и поговорим об этом, — тихо и с нежностью в голосе сказал он.

Она отпрянула.

— Я не могу. Я не могу говорить об этом с тобой. Сначала я должна сказать Этану. Зря я тебе рассказала! — Надо было успокоиться, люди вокруг уже стали оборачиваться. Начнутся разговоры…

— Этан не вернется в кампус до вечера.

— Но днем я должна снова ехать в больницу! Мне надо быть там к половине третьего… — Она тут же пожалела о том, что сказала это. Джо все понял. Дине не надо было ему объяснять, о чем идет речь. Он отлично все понял. Ее охватил стыд, она отвернулась. — Врач сказал… — Она снова повернулась к Джо, ожидая от него если не одобрения, то хотя бы понимания. — Я должна это сделать!

Он нежно коснулся ее щеки.

— Не позволяй никому думать за тебя, Дина.

Его слова немного успокоили ее, мучительная боль внутри немного утихла.

— Но как еще я могу поступить, Джо? Я не знаю, что мне делать!

— Не торопись с решением.

— Но доктор сказал…

— Доктор не знает всего. Он не знает тебя.

Дина отвела глаза.

— Я сейчас не могу об этом говорить, — сказала она, не в силах переносить его доброту. Ей от этого становилось только хуже, и она понимала почему…

— Дина, пожалуйста! Давай сядем и поговорим!

— Зачем? Чтобы ты сказал мне, что надо делать?

— Я не буду об этом говорить, обещаю…

— Нет, будешь! Ты думаешь, ты знаешь лучше всех, что правильно, а что нет?! Так же, как Этан! Я сама влезла во все это, не так ли? Я оказалась в неправильное время в неправильном месте! Я не должна была ходить пешком по Хендерсон тем вечером. Я должна была позвонить Джанет и попросить ее за мной заехать. Я должна была быть более требовательной и заставить механика раньше отремонтировать машину. Я могла вызвать такси. Я должна была сделать все, что угодно, кроме того, что сделала, не так ли?! И всем наплевать, что я чувствую!

— Дина…

Повернувшись, она поспешила к общежитию. Уже у двери она оглянулась и увидела, что Джо стоит там же, где она его оставила.

В больницу Дина в тот день так и не поехала. Она заперлась в своей комнате и сидела на кровати, прислонившись спиной к стене и прижав колени к груди. В четыре часа зазвонил телефон. Дина вжалась лбом в колени, она была уверена, что звонит врач, — узнать, почему она не явилась на операцию.

Щелкнул автоответчик, Дина услышала голос матери: «Дина, родная! Это мама. Позвони мне, пожалуйста! Я знаю, что ты очень занята уроками, но мы уже несколько недель не говорили. Я скучаю по тебе, солнышко!».

Дина снова привалилась к стене и закрыла глаза…

* * *

Этан уставился на Дину, его лицо было белым, как мел.

— Ты шутишь? Это, наверное, какая-то ошибка!

— Нет, — сказала Дина вяло, глядя вниз, на свои сомкнутые руки. — Никакой ошибки. Хотела бы я, чтобы это было так!

— Я не верю! — сказал Этан, приглаживая пятерней волосы. — Я просто не верю, что такое происходит с нами! Мне казалось, что ничего хуже того, что было, уже не может произойти!

Подняв глаза, Дина наблюдала за его лицом, на котором отражались все его переживания. Ее это пугало, ей было страшно, когда она представляла, как происходящее в душе Этана повлияет на их отношения. Всего несколько дней назад Дина полагала, что они достигли какой-то точки доверия, приняв то, что с ней произошло, и теперь будут двигаться вместе дальше. Сейчас она видела, как ошибалась. Ничего не утряслось, ничего не определилось.

— И что нам теперь делать?

Этан отвел глаза, на щеках играли желваки, зрачки сузились от гнева. Мгновение спустя он повернулся к ней, взгляд был мрачен.

— То, что тебе надо сделать.

— Рожать ребенка?

— Нет! — Он говорил тихо, но глаза горели. — Врач сказал, что тебе надо делать.

— Но он говорил об аборте.

Этан наклонился вперед, одновременно оглядывая зал ресторана — не слышит ли их кто-нибудь.

— Ты думаешь, я этого не понимаю?

— Но это же неправильно, Этап! Мы всегда, когда говорили об этом, соглашались, что аборт — это неправильно!

— Конечно, неправильно — когда девушки используют аборт как средство контроля рождаемости, когда женщины прибегают к нему, потому что ребенок принесет с собой неудобства и финансовые трудности или просто когда парень не хочет этого ребенка. Но в таких обстоятельствах?! Как это может быть неправильным?! Разве твоя вина и том, что ты забеременела? А я что, по-твоему, должен стать отцом чего-то… настолько отвратительного?!

Дина содрогнулась от того, как изменились глаза Этана. Интересно, мелькнула ли у него мысль, что это «что-то» — часть и ее существа?

— Кроме того, — продолжил он уже более спокойным и не таким хриплым голосом, — ты не подумала о том, что врач не предложил бы это без крайней необходимости?

— То, что это законно, не означает, что это правильно!

— Но и не означает обратного! Как насчет твоего душевного здоровья? Ведь тебя изнасиловали!

— А после аборта я почувствую себя лучше? — спросила Дина, борясь со слезами. Понимает ли он, что говорит? Ведь Этан сам писал листовки об абортах и их последствиях, и когда он читал эти статьи Дине, его голос звенел от праведного гнева!

— Аборт положит конец всей этой истории. В том, что ты забеременела, нет Божьей воли!

— Откуда ты знаешь, что хотел Бог? Не ты ли говорил, что во всем, что с нами происходит, — Божья рука?! Что все это — часть Его плана для моей жизни? — в отчаянии спросила Дина.

— Ты сама не веришь в то, что говоришь! Неужели ты в самом деле думаешь, что таков Божий план для нас?! Бог бы такого не сделал!

— Я и не говорю, что Он сделал это. Но Он не помешал этому случиться…

Этан схватил ее руки.

— Мы все делали правильно, Дина! Наши отношения были чистыми. Мы служим Ему. Это… это действие над тобой было попыткой осквернения. Это дьявол пытается разрушить мои планы на наше будущее.

— Но теперь есть еще и…

— Нет, — его руки больно сжали ее запястья. — Даже не говори этого. И не думай об этом. Ты должна слушать меня, Дина! Бог не может ожидать от тебя, что ты оставишь ребенка. Невозможно! — он отодвинулся от Дины, отпустил ее руки. Потом продолжил с каменным лицом: — Невозможно, Дина. Я не верю, что Бог ожидает от нас такого поступка! Не верю…

— Я не могу туда вернуться, Этан! Просто не могу! — Ее трясло, она закрыла лицо руками. — Ты не понимаешь! — Процедура осмотра, которую ей пришлось перенести в ночь изнасилования, уже достаточно травмировала ее. Дина не думала, что сможет перенести еще кое-что похуже, она прекрасно знала, что с ней будут делать в клинике.

— Я пойду с тобой. Все будет прекрасно, клянусь тебе! Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

Дина смотрела на Этана и не понимала, как он мог говорить ей такие слова, учитывая, что он ей предлагал сделать!

— Потерпишь немного, а потом все будет в порядке! И мы обо всем забудем!

Она обхватила плечи руками. Этан так хотел все быстрее закончить, разделаться с этим. Но закончится ли это когда-нибудь?

— Я не готова пойти на такой шаг.

— Как это понимать — «не готова»?

— Я должна это обдумать.

— Обдумать что? Ты имеешь в виду, что хочешь этого ребенка?!

В его голосе звучало такое осуждение, что у Дины перехватило дыхание.

— Нет, я не хочу! — Хоть бы раз он попытался понять, что с ней происходит! Он так торопился все за нее решить, чтобы ничего не помешало его драгоценным планам… Ну, их планы и так уже нарушены. Вся ее жизнь разрушена, разлетелась на мелкие осколки! А аборт, оказывается, должен ее быстренько склеить?! Для кого?! Само по себе изнасилование было для Дины ужасом, но осмотр в госпитале оказался чуть ли не хуже. А теперь еще она должна согласиться на аборт! «Вакуумный аборт» — доктор сказал это таким тоном, как если бы прописывал вакцину от какой-то ужасной болезни!

— Я не хочу этого. Ничего не хочу. Ни аборта. Ни ребенка. Ни страха и сердечной боли, которые с той холодной январской ночи стали моими постоянными спутниками…

— Тогда избавься! Чем дольше ты ждешь, тем труднее будет принять решение. Чем скорее ты это сделаешь, тем раньше все закончится, и тогда мы попытаемся утрясти проблемы в наших отношениях.

«Какие проблемы?» — хотела спросить Дина, но не осмелилась. Внутри у нее все тряслось, она думала о том, любит ли ее все еще Этан?

— Джо посоветовал не торопиться.

— Джо?! — Этан вскинул голову. — Он знает о том, что ты беременна?!

Дина покраснела.

— Я только вернулась из госпиталя. Я сидела в машине, а он…

— Ты сказала ему?!

— Тебя не было, ты должен был вернуться только…

— Ты сказала ему прежде, чем сказала мне?!

— Прости меня, Этан! Я не собиралась, просто я была так расстроена!

— А я, значит, не имею права расстраиваться?!

— Я этого не говорила…

— Джо в этом случае не заинтересованная сторона и, конечно, может позволить себе умничать. Конечно же, у него наготове самые умные решения! Что ему стоит посоветовать тебе подождать, подумать! — Лицо Этана потемнело от гнева. — Какое он вообще имеет право вмешиваться?!

— Он просто пытался помочь.

— Неужели?! Ну, это его никак не касается. Тут не его жизнь рушится!

Дина чувствовала, как кровь отливает от ее лица.

— Что он о себе возомнил?! Кто ему дал право говорить за меня?!

— Он не собирался вмешиваться, Этан! Он просто сказал, что надо хорошо подумать, прежде чем принимать решение.

— Это потому, что он против самой идеи аборта, и ты это прекрасно знаешь!

— Так же, как и ты был против, пока не случилось все это!

— Может быть, теперь у меня появилось больше сочувствия к людям, — сказал Этан, скрипя зубами. — Послушай. Ты не можешь решиться на такой шаг. Ты же не хочешь, чтобы все узнали о том, что с тобой произошло!

Он сказал это с такой горячностью… и Дина поняла намек, скрытый в его словах! Она могла видеть это и в глазах Этана. Дина отвела взгляд, ей не хотелось смотреть на такое.

— Джо никому не скажет.

— Конечно, нет! Но ему и не придется говорить, если ты сейчас ничего не предпримешь! Все сами все увидят и сделают свои заключения. И ты отлично знаешь какие!

Внутри у Дины все похолодело, она поняла, что на самом деле волновало Этана! О чьей репутации он заботился — о ее или о своей? Теперь, кроме боли, внутри закипел гнев.

— Тогда, может быть, сказать всем правду? Ведь правда — это лучшая политика, не так ли?! — Этан издал короткий смешок, продолжая вертеть в руке вилку. — Люди все равно выдвинут свои версии. Ведь мы помолвлены. Ты знаешь, каков сейчас мир, и ты знаешь, что они подумают!

Вот теперь, наконец, все высказано в открытую!

— Тогда, может, взять фотографии из полицейского досье и расклеить их по всему кампусу? Тогда все будут знать, что ты тут ни при чем!

Пальцы Этана оставили вилку:

— Я не заслужил этого замечания!

— А я, по-твоему, заслужила то, что ты мне предлагаешь сделать?!

Ее глаза наполнились жгучими слезами. Дина соскользнула с кресла, намереваясь покинуть кабинку, но он схватил ее за руку.

— Мы должны это уладить, — сказал он жестко.

— То есть я должна сделать то, что ты сказал? Ну, а я приму совет Джо и не буду торопиться!

— Я знаю, что ты напугана, Дина!

— А я вот думаю — знаешь ли ты вообще что-нибудь? Мне интересно, можешь ли ты хотя бы догадаться, что я чувствую? Отпусти меня!

— Ни за что! Я должен тебе сначала объяснить. Будет еще хуже, если ты…

— Я еще не сказала, что не сделаю этого, не так ли?

— Говори тише, — сказал Этан, сверкая глазами.

— Да не допустит Бог, чтобы твоя репутация пострадала!

— Я этого не говорил!

— Неужели?! Разве не это на самом деле тебя беспокоит?!

— Ты несправедлива…

— Справедливость? А что справедливо? То, что случилось со мной, — справедливо?! — Она сверкнула на него глазами, полными слез. — Я имею право подумать. Это же мое тело, не так ли? И моя жизнь… Мы, как я слышала, живем в свободной стране! А это предполагает, что у меня есть право выбора! — Освободив руку, Дина выскользнула из кабинки.

Быстро пройдя через зал, она уступила дорогу паре, которая входила в ресторан, и выскочила за дверь. На улице было все еще светло — дни стали длиннее с приходом весны. Весны, которая приносит надежды…

Разбитые надежды…

Разбитые мечты…

Дина зашла в супермаркет за полквартала от ресторана, зная, что там ее Этан искать не будет. Скорее всего, он поедет в сторону КНЖ, надеясь подобрать Дину где-нибудь по дороге. И, конечно, он ожидает от нее извинений за несдержанность…

Ну, а она не будет извиняться!

Дина больше не хотела с ним разговаривать — по крайней мере, сегодня вечером. В сумочке было достаточно денег, чтобы позволить себе вызвать такси.

Бесцельно бродя среди полок, заполненных консервными банками, молочными и мясными продуктами, она пыталась обдумать ситуацию. Правда заключалась в том, что Дина хотела от всего избавиться! Она не хотела быть беременной. Она с ужасом думала о предстоящих месяцах, когда люди будут разглядывать ее и задавать вопросы. Она не хотела потрясений в своей жизни, она не хотела переносить боль, горечь, стыд и горе…

Что же за существо растет внутри нее? Позволят ли ему появиться на свет, учитывая, при каких обстоятельствах возникла эта жизнь? Изнасилование… Признаёт ли духовный закон такой вид зачатия? От этих вопросов у Дины болела голова.

— Могу я вам помочь, мисс?

Она подняла глаза. Перед Диной стоял мужчина в униформе работника супермаркета. Кровь бросилась ей в лицо. Мужчина слегка улыбнулся, но в глазах появилось беспокойство. — Мисс?

Сколько же времени она бродит по магазину? Он, наверное, принял ее за воровку!

— Нет, я просто… — Дина пожала плечами. — Аспирин! У вас есть аспирин?

— Ряд 10 В, нижняя полка.

Расплатившись, она вышла на улицу. Подойдя к таксофону, который висел на кирпичной стене неподалеку, Дина открыла справочник «Желтые страницы» и нашла номер вызова такси. Линия занята… Прислонившись лбом к холодному металлу, она боролась с подступающими слезами. Меньше всего ей хотелось сейчас звонить Этану. Она бы не перенесла еще одного такого разговора! Ей не хотелось снова смотреть в его изменившееся лицо, видеть, как на нем отражается отвращение из-за того, что Дина могла допустить такое… Как будто у нее был выбор! Она набирала свой собственный номер и молилась.

— Джанет, если ты дома, пожалуйста, возьми трубку!

— Я тут. Что случилось?

— Ты можешь заехать за мной?

— Где ты сейчас?

— В супермаркете, это на углу Тэлбот и Шестнадцатой.

— Буду через пятнадцать минут, — в трубке раздался щелчок.

Дина села на скамейку у входа в магазин. Через минуту к скамейке подошла пожилая дама в красивом платье, катя перед собой тележку, полную продуктов, и уселась рядом. Дама напомнила Дине всегда элегантную миссис Паккард, и она с болью подумала о том, как сейчас поживает мистер Паккард. Хорошо было бы навестить его, но он обязательно спросит, где она была все это время и почему бросила работу в Мэйнор. И что Дина могла ему на это ответить?

Белый «камаро» Джанет затормозил на стоянке.

— За несколько минут до тебя звонил Этан, — сказала Джанет, как только Дина скользнула на переднее сиденье. — Судя по голосу, он здорово расстроен. Сказал, что ты сбежала от него в ресторане, и он не знает, где ты.

— Наверное, я должна была ему позвонить, — сказала Дина. — Не стоило заставлять Этана волноваться.

— Я уже позвонила, — сказала Джанет, выезжая на главную улицу. — Он хотел подъехать за тобой. Я ответила, что ты обратилась ко мне и, наверное, не особенно обрадуешься, когда вместо меня появится он.

— Спасибо, Джан!

— Но должна предупредить: вполне возможно, что Этан сидит на ступеньках общежития.

— А может, мы..?

— Можем поехать в «Медный чайник». Как тебе такое предложение? Мне все равно надо отдохнуть от занятий!

— Спасибо!

Джанет свернула на юг. Дина сидела молча, наблюдая, как мимо проплывают магазины и особняки. Почти всю дорогу они не разговаривали.

Наконец, Джанет взглянула на Дину.

— И все-таки, что случилось?

Дина откинула голову на спинку сиденья.

— Я беременна.

— Этого я и боялась, — тихо сказала Джанет. — И что он тебе сказал? Что тебе надо рожать?

Дина уставилась на нее. Джанет опять повернулась к ней, глаза горели гневом.

— Ведь этот ханжа именно так сказал?!

— Нет, Джанет.

— Он порвал с тобой?

Дина отвернулась и уставилась в окно.

— Нет, — вяло ответила она, думая, что теперь это может случиться. Она знала, что Этану трудно пережить то, что с ней произошло. А главное: он не обязан иметь дело с этим. Он может просто уйти. Дина посмотрела на бриллиантовое кольцо помолвки на своем пальце. Глаза наполнились слезами, она вертела кольцо и думала: сможет ли она пережить, если Этан ее оставит? Она умрет, если это произойдет. Она была в этом уверена.

Джанет взглянула на нее и нахмурилась.

— Дина, с тобой все в порядке?

На губах Дины появилась бледная улыбка.

— Все будет хорошо, — сказала она и сама ухватилась за эти слова. «Боже, а будет ли когда-нибудь хорошо? Что мне делать?»

Джанет припарковала машину у «Медного чайника».

— Сегодня здесь аншлаг, — заметила она, вынимая ключи из замка зажигания и бросая их в сумочку.

Хотя ресторан и был полон, им удалось быстро устроиться в кабинке рядом с дверью на кухню. Прежде чем официантка успела передать им меню, Джанет заказала две чашки кофе. — Умираю от голода, — заявила она, пробегая глазами перечень блюд. — Пропади пропадом моя диета!

Дина уставилась на ламинированные страницы. Они с Этаном сегодня собирались вместе поужинать. Вместо этого, даже не заглянув в меню в том ресторане, они провели вечер в спорах. Перед ее глазами все еще стояло лицо Этана, искаженное ужасом и отвращением. Таким оно стало, когда он услышал, что Дина беременна.

— Дина!

Она подняла глаза, официантка уже вернулась и была готова принять заказ.

— Тарелку супа, пожалуйста, — сказала Дина, отодвигая меню. Она не могла даже думать сейчас о еде, но если она ничего не закажет, Джанет будет чувствовать себя неудобно.

— Какой бы вы хотели суп? Гороховый, мясной с овощами, говяжий, куриный с лапшой, картофельный?

Дина пожала плечами.

— Давайте говяжий…

— Мясной с овощами — просто чудо!

— Хорошо, мясной с овощами.

— Какой хлеб вам подать? — карандаш завис в воздухе. — Ржаной, пшеничный, белый, из кислого теста или кукурузный?

— Пшеничный.

— Здесь отличный кукурузный хлеб, — вступила Джанет.

— Ну, тогда кукурузный, — Дина выдавила улыбку. Она всегда находила в себе силы, чтобы улыбнуться Джанет.

Джанет захлопнула меню и отдала его официантке.

— А мне гамбургер-делюкс со всем-всем, жареную картошку и вместо картофельного салата — капустный! Но сначала — кусок торта с шоколадным кремом! — Она ухмыльнулась. — Если оставить торт на десерт, боюсь, у меня уже не хватит места!

— Сейчас принесу! — рассмеялась официантка.

Джанет положила руки на стол и наклонилась вперед.

— Ты не обязана слушаться Этана, Дина! Сама принимай решение!

— Он хочет, чтобы я сделала аборт.

Джанет удивленно моргнула.

— Но я думала… — Она нахмурилась. — А в чем тогда проблема?!

— Я не знаю, должна ли я это делать.

— Ну, конечно, должна! — мягко, но уверенно сказала Джанет. — А что еще ты можешь сделать?

— Родить ребенка, я полагаю…

— А что потом? Кому будет нужен ребенок, зачатый таким образом? Это будет твоим наказанием на всю оставшуюся жизнь! Это несправедливо, Дина, и неправильно! Почему ты должна страдать за то, что сделал кто-то другой?! Ты не совершила ничего, чтобы заслужить такую судьбу!

— Я уже не знаю, что правильно, а что — нет…

Полная сочувствия, Джанет наклонилась к ней.

— Я не знаю ни одного человека, который осудил бы тебя за то, что ты сделала аборт при таких обстоятельствах, Дина, — даже в КНЖ! Кроме, может быть, нескольких радикальных фанатиков, которых можно не принимать в расчет. Я имею в виду декана, завкафедрой, ну и им подобных… А им совсем необязательно об этом знать. Да и никому другому — тоже!

— Об этом буду знать я…

Джанет прикусила губу и нахмурилась. Она молчала пару секунд, потом снова заговорила.

— Ты сама знаешь обстоятельства, при которых получился этот ребенок. По-твоему, это хорошее начало для жизни?

От воспоминаний у Дины внутри все сжалось. Это все еще было так свежо… Дина заставила себя сосредоточиться на том, что происходило сегодня утром.

— Я так испугалась, когда врач сказал мне… Главное — он сказал это без малейшего чувства. Потом заявил, что я должна приехать в больницу к двум тридцати, и даже не спросил, хочу ли я этого…

— Может, он вел себя так, чтобы тебе легче было принять решение?

— Как такое может быть легким? — Дина смотрела на Джанет глазами, полными слез. — С тех пор, как я узнала, что такое аборт, я всегда была против этого. А теперь я сама должна согласиться! Как я могу?!

— А что Этан сказал по этому поводу?

Дина опустила глаза.

— Он сказал, что отвезет меня в больницу и побудет со мной.

Джанет откинулась на спинку стула, всем своим видом показывая удивление.

— Ну, это уже что-то… Я даже не думала, что он способен проявить такое понимание!

Понимание… Слово эхом звучало у Дины в голове. Она хотела бы многое понять. Почему такое произошло? Почему, — при том, что шансы были минимальные, — она забеременела? Почему никому и в голову не придет спросить, что она чувствует на самом деле? Она больше ничего не понимала! И меньше всего — те противоречивые эмоции, которые бились внутри нее самой. Непереносимый страх. Вина. Мучение. Отчаяние. Гнев. Все чувства наваливались одно на другое и смешивались в ее груди…

«Лучше бы я той ночью умерла…»

Мысль повисла в наступившей тишине между ней и Джанет.

«Так было бы легче…»

Вернулась официантка, принесла торт Джанет, а Дине — суп. Дина ожидала, что от запаха еды ее желудок вывернет наизнанку. Как ни странно, она, напротив, вдруг ощутила, что зверски проголодалась. И чуть не зарыдала от мелькнувшей мысли, что это еще один из признаков ее нынешнего состояния…

— Хочешь поблагодарить Бога? — улыбнулась ей Джанет.

«Благодарю, Боже! За что?..»

Зная, что Джанет никогда не любила молиться вслух, Дина утвердительно кивнула. Слова пришли сразу — сказалась многолетняя привычка:

— Спасибо, Господь, за пищу, которую Ты нам даешь; и научи нас быть благодарными Тебе за все! Аминь.

«О, Боже! — тем временем кричало ее сердце. Дина сжала руки под столом, так, чтобы не видела Джанет. — Боже, помоги мне! Помоги мне! Возьми мое бремя! Пусть результаты анализов окажутся ошибочными. А если нет— пусть случится выкидыш, только чтобы все закончилось! Это сверх моих сил!»

— Вкусно, правда? — спросила Джанет, с обычным аппетитом принимаясь за еду.

Дина ела молча, слушая, как хор голосов в ее голове продолжает шумный диспут. Самые громкие из них выступали за аборт: они приводили логичные доводы, обращенные к ее угнетенному и разбитому духу. Но был и другой голос — тихий, спокойный, еле слышный, который говорил: «НЕТ, ЕСТЬ ДРУГОЙ ПУТЬ!».

Гнев, который поднимался в душе Дины, был направлен именно против этого голоса — она знала, Кому он принадлежит! Она сразу узнала его — ведь этот голос она слушала всю свою жизнь…

«Какой путь? Что может измениться в этой ситуации, чтобы жизнь перестала быть невыносимой? Каким путем избежать позора? Как избежать всех осложнений и сердечной боли, которая останется на долгие годы? Это несправедливо! Это неправильно!»

«ТВОЯ СИЛА В ПОКОЕ, ВОЗЛЮБЛЕННАЯ!»

«Почему я должна оставаться в покое? Всю жизнь я была спокойной, тихой и всем довольной — и что это мне дало, кроме горя?! И это сделал со мной Ты! Почему Ты позволил такому случиться со мной?!»

Тут уже другой голос громко напомнил Дине слова Этана: «Не может быть, чтобы Бог приготовил для нас такое». Конечно же, он прав! Этан ведь лучше знает Бога! Его отец был пастором, и его дед, и еще несколько поколений… Он начал изучать Библию, едва научившись читать: он скоро станет пастором, он будет пасти собственное стадо!

«Прекрасная будет картина, не правда ли, Господь? Я стою рядом с Этаном и держу за руку ребенка, рожденного от насилия! Жена пастора должна быть выше всяких нареканий. А я сама — нарекание! Мы соблюдали себя в наших отношениях, чтобы вступить в этот брак чистыми. А теперь во мне растет это… это существо, зачатое кем-то, кого я даже не знаю в лицо!»

— Твоя мама опять звонила, — сказала Джанет, умяв торт и отодвигая тарелку. — Она оставила сообщение на автоответчике, я прослушала, когда пришла домой.

— Я знаю. Я была дома, когда она звонила.

— Почему ты не взяла трубку?

— Я не смогла. — Дина покачала головой, она не могла объяснить подруге, почему так поступила. Тут официантка принесла Джанет ее заказ, и ужин продолжился в молчании.

— Я слышала, что все не так уж страшно, — наконец сказала Джанет. — Они дают тебе обезболивающее, сама операция длится пятнадцать-двадцать минут. После немного отдохнешь, а когда выйдешь из больницы, сможешь обо всем забыть. Все будет позади.

Пятнадцать-двадцать минут. Дине показалось — это то же, что целая жизнь. Чтобы ее изнасиловать, понадобилось гораздо меньше времени, а она не может забыть об этом уже два долгих месяца…

* * *

Когда они подъехали к дому, было уже поздно. Этан не ждал Дину у общежития, но оставил записку: «Я молюсь за тебя. Знаю, что когда ты все обдумаешь, то поступишь правильно. Люблю, Этан». Дина знала, о чем его молитвы. По правде говоря, они, скорее всего, не отличались от ее собственных.

Джанет села заниматься. Дина тоже раскрыла свой учебник и попыталась сосредоточиться. Она с трудом сдала экзамен по английскому языку и знала, что высоких баллов ждать не стоит. Если так будет продолжаться, то можно в следующем семестре остаться без стипендии.

Вот и еще причина поскорее со всем этим разделаться…

Она должна принять решение. «Чем дольше ты ждешь, тем труднее будет решиться…»

— Ну, все! — Джанет села, захлопнула учебник и бросила его на стопку других книг на своем столе. — За один раз я не смогу переварить больше биологии.

Она собрала туалетные принадлежности и вышла за дверь. Скоро Джанет вернулась — умытая, с вычищенными зубами и причесанными коротко стрижеными волосами. Она пожелала Дине спокойной ночи и юркнула в постель. Через минуту она уже спала.

Дина все еще сидела на кровати, прислонившись спиной к стене, и читала. Она вглядывалась в строчки, но чувствовала, как ее постепенно охватывает апатия. Какой во всем этом смысл? Она почти ничего не поняла из прочитанного, а то, что поняла, казалось ей бесполезной информацией.

«Господь, Ты не рассердишься, если я это сделаю? В Библии об этом не сказано ни слова — я искала. Но, конечно же. Тебе не нужен такой ребенок…»

От молитвы ее отвлек телефонный звонок. Сердце подпрыгнуло, наполнилось мрачным предчувствием. Джанет спала, так что Дине ничего не оставалось, как поднять трубку.

— Это Джо.

Она с облегчением вздохнула, но, взглянув на часы и обнаружив, что уже далеко за полночь, снова обеспокоилась.

— Что случилось?!

— Я не знаю. Ты в порядке?

— Я… — Она собиралась солгать, но остановилась. — Не совсем…

— Хочешь поговорить об этом?

Нежность, с которой Джо говорил, вызвала на губах Дины улыбку, она закрыла глаза.

— Я весь день только этим и занимаюсь. Говорю, говорю и говорю об этом. Только вот не помогает!

После недолгого молчания Джо сказал:

— Я беспокоюсь о тебе, Дина. И хочу, чтобы ты это знала.

Ее горло сжалось. Она бы, наверное, все отдала, чтобы услышать такую же нежность в голосе Этана. Но от Этана она видит только гнев и отвращение, и требования делать то, что он считает правильным. Ведь он знает, как лучше! Лучше для кого? И для чего?..

«Это и есть лучшее, Господь? Вот это — приготовленное Тобой лучшее? Эта несчастная паршивая ситуация?!»

— Я беспокоюсь о том, что происходит с тобой.

Дина слышала волнение в его голосе и едва сдерживалась, чтобы не заплакать.

— Я не знаю, что мне делать, Джо.

— Не делай того, о чем потом будешь жалеть, — тихо ответил он.

Джо не надо было объяснять, что он имеет в виду.

— Этан считает, что я должна сделать аборт.

— Я знаю, что он думает. Но это не значит, что ты должна именно так поступить.

— А если не сделаю — то что тогда, Джо?! Он все равно будет любить меня? Этан говорит, что Божий план для нас совсем другой, Бог не может ждать от меня, что я рожу этого ребенка…

— Этан не Бог, Дина. Как бы сильно ты его ни любила, он не Бог.

— Что ты хочешь сказать, Джо? Что я должна рожать, не так ли? Этан предупреждал меня, что ты это скажешь!

— Да брось ты трубку! — пробурчала Джанет, переворачиваясь на бок и накрывая голову подушкой.

— Я не хочу, чтобы тебе было еще больнее, чем сейчас, — мягко сказал Джо. — Я забочусь о тебе.

Глаза Дины жгло от слез.

— Я знаю, о чем ты заботишься, Джо. Ты хочешь спасти нерожденного. — Она дала отбой и бросила телефон в бельевую корзину. Прижала колени к груди и опустила голову, но тут телефон снова зазвонил.

Внутри поднимался беспричинный гнев. Нацелен он был на Джо: на его принципы, моральные ценности, его крепкий фундамент в Иисусе Христе. Не так давно Дина и сама разделяла эти принципы, но сейчас это наполняло ее невыразимым смятением и болью, чувством вины и отчаяния. Опять этот Джо со своим кредо, с невысказанным, но в то же время повисшим в воздухе вопросом: «А как бы поступил на твоем месте Иисус?».

Вскочив, Дина запихнула телефон еще глубже в кучу белья; потом схватила подушку и затолкала ее в корзину, пытаясь заглушить не прекращавшийся звон. Однако телефон не умолкал. Дина сорвала со спинки кровати полотенце и выскочила за дверь.

Стоя под душем, она подставила лицо под струи теплой воды, пытаясь утопить в ней мысли, звенящие в ее голове так же безостановочно, как и телефон в комнате. Надо было послушать врача! Надо было вернуться в больницу к двум тридцати! Сейчас все было бы уже позади, и ей не пришлось бы об этом думать!

Дина заплакала, она всхлипывала, обхватив себя руками; сверху на нее лилась вода — это как крещение в боль… Когда-нибудь это кончится? Или все изменилось — раз и навсегда? А если она сделает аборт, сможет ли когда-нибудь почувствовать себя чистой?

* * *

На следующее утро Дина позвонила домой. Она знала, что слишком долго откладывала разговор с родителями. Тянуть дольше нельзя — будет еще труднее.

Трубку взяла мать.

— Ах, Дина! Слава Богу! Мы так беспокоились!

Услышав мамин голос, Дина снова чуть было нс разрыдалась. Ей хотелось оказаться дома, в объятиях матери — но тогда бы все, что накопилось за это время, все ужасные новости выплеснулись бы наружу. Дина собрала все силы, чтобы голос звучал спокойно и тепло, и попросила прощения. Сказала, что плохо себя чувствовала, а не звонила, потому что не хотела их расстраивать. Сказала, что была очень занята на лекциях и экзаменах. А тут еще Этан отнимает столько внимания (ну ты же знаешь, мамочка, какими могут быть эти мужчины!). Все было правдой. Она действительно сожалела — обо всем… У нее действительно не хватало времени, и она плохо себя чувствовала. До отчаяния… До безнадежности… И это ставшее привычным утреннее недомогание.

— В самом деле все в порядке. Дина? У тебя какой-то странный голос.

— Все отлично! Правда, мам, все хорошо! — «О Боже, Боже, Боже!»

— Дина, — продолжила мать мягким тоном (он всегда появлялся у нее, когда она пыталась заставить дочь разговориться), — ты же знаешь, мне можно сказать все!

— Я знаю, мам! Я всегда так и делала.

Именно по этой причине она так долго тянула со звонком домой. Ее мать всегда знала, если у дочери что-то нс так. У нее на это было какое-то «шестое чувство». Дина шутя называла это «материнским радаром». Но сейчас ей было не до шуток…

— А как идет учеба?

— Все хорошо.

Лекции проходят хорошо независимо от того, присутствует на них Дина или нет.

— А Этан?

— Здоров.

Она прикусила губу, потом продолжила:

— Он все так же на хорошем счету у декана. Два раза в неделю проводит библейские уроки.

— Это тебя беспокоит?

— Почему это должно меня беспокоить?

— Может, его занятость мешает вам проводить время вместе?

— Мы бываем вместе каждый день. И почти каждый вечер.

— Вы, случайно, не передумали сейчас играть свадьбу — ведь такие еще молодые!

— Нет.

«А может, Этан передумал? Передумал, раздумал…»

— Дина, — мать колебалась, подбирала слова, — может быть, ты и Этан… вы не зашли в ваших отношениях дальше, чем собирались?

Дина нахмурила лоб, пытаясь понять, к чему она клонит.

— Мы обручены, мам. Мы поженимся в августе.

— Да, конечно, и с нашего благословения.

— Вам же нравится Этан, правда?

Родители встречались с Этаном только однажды. Они прилетели сюда именно для этой встречи, как только дочь сообщила им, что влюбилась в молодого человека из колледжа.

— Очень нравится, и твоему папе, и мне! Просто… ну, мы с папой хотели бы тебя предостеречь.

Предостеречь… Слово прозвучало резко.

Она всегда чувствовала себя в безопасности. Отец с матерью любили и берегли Дину, ей никогда не приходилось ничего бояться. Теперь же вся ее жизнь была пронизана страхом. Страх приносили мысли о том, что с ней случилось. О том, что росло внутри нее. О том, что теперь надо делать, о будущем с его неизвестностью и болью. Бесконечный страх. Он, казалось, простирался далеко вперед, на всю оставшуюся жизнь…

— Этан — здоровый молодой человек, — продолжала говорить мать. — Твой папа и я еще не забыли, каково это — быть молодым и влюбленным. Иногда… в общем, когда двое проводят столько времени вместе, приходит… искушение.

Дина понимала, что мать осторожно прощупывает почву, мягко пытаясь вытянуть из нее причины столь долгого молчания. Ей, наконец, удалось понять смысл, скрытый в маминых словах. Она подумала, что Дина с Этаном спят вместе. Потрясенная и обиженная, Дина закрыла глаза. «Ах, мама!..»

— Солнышко, — в голосе матери слышалось страдание, — я не хотела расстраивать тебя еще больше. Но, если причина в этом, ты сама можешь это прекратить.

— Ты не угадала, мам!

— Нет?!

— Нет.

Этан теперь не мог даже поцеловать ее так, как он это делал раньше.

— Я знаю — что-то не так. Ну, я и предположила… Прости меня, Диночка! Ты ведь раньше звонила нам каждую неделю, а тут целый месяц молчания. Из писем твоих поймешь не так уж много. Мы любим тебя! Если вы с Этаном… ну, скажем, зашли слишком далеко… что ж, мы это можем понять!

Дина уставилась на стену, хлюпая носом и вытирая его тыльной стороной ладони.

— Никуда мы не зашли…

— Дина, я…

— Нет, мам!

— О’кей, — медленно проговорила мать.

В ее голосе было столько сомнения, что Дину прорвало.

— Клянусь всемогущим Богом, что я не спала с Этаном! Ничего такого не было!

«А то, что было, в сотни раз хуже…»

— Прости, дорогая! Я не хотела предполагать худшего…

Худшего… Худшего мать и не могла предположить, слава Богу! Дина не осмеливалась даже подумать, что будет, если она расскажет ей о том, что ее дочь изнасиловали, да еще вдобавок она от этого забеременела! Это не просто потрясет родителей, это разрушит все мечты о будущем, которое они готовили для своего ребенка!

Но, в то же время, сколько можно держать их в неведении? Как может Дина скрывать это от них — хотя бы и по той причине, что им будет больно узнать правду? В июне она должна вернуться домой, провести с ними все лето, а в августе — свадьба с Этаном…

В августе она будет на седьмом месяце беременности, если, конечно, сохранит ребенка…

В ужасе Дина представила себя стоящей перед отцом Этана; как он, в сияющей пасторской мантии, проводит церемонию их бракосочетания. А за ней и Этаном — церковь, полная родственников и друзей, все желают им счастья…

«Боже! Боже! Я этого не перенесу!!!»

Мысль пришла холодная и ясная: ей и не надо ничего переносить… Родителям не надо ничего знать. Никому не надо знать. Если она сделает так, как хочет Этан, ни его, ни ее родителям так и не придется узнать, каким жестоким может быть этот мир!

— Вы с Этаном оба утверждены в христианской морали, — продолжала тем временем мать. — Чистота — это драгоценный подарок, который преподносят друг другу муж и жена в ночь после свадьбы.

Чистота…

Растоптанная и уничтоженная…

Какой дар она преподнесет Этану, когда выйдет за него замуж? Тело, с которого соскоблены следы лап насильника?

Очищенное, но все равно обесчещенное! Она видела это в глазах Этана. Их родители могли так ничего и не узнать, но он-то знает!

— В чем дело, детка? — спросила мать. — Пожалуйста, доверься мне!

— Ах, мама, это давление, давление так ужасно…

— О каком давлении ты говоришь?

— Все вокруг, — мрачно сказала Дина. Она не могла решиться снять с себя это бремя и переложить его на плечи матери.

Что это даст? Разве что-нибудь от этого изменится? Она все равно не забудет об изнасиловании. И то, что растет у нее внутри, не исчезнет. Чтобы оно исчезло, есть только один путь.

— Я не знаю, выдержу ли я все это, мам.

— Да конечно же выдержишь! У тебя для этого есть все необходимое, солнышко!

— Ты не понимаешь!

Как она могла понять? А Дина не могла объяснить…

— Ты всегда предъявляла к себе такие высокие требования, хотела делать все наилучшим образом! Но жизнь вносит свои поправки: иногда приходится делать то, что необходимо!

— Необходимо…

— Выбери главное. Помнишь, мы с тобой говорили о муравье, который съел слона?

И верно, главное — аборт, тогда все остальное встанет на место! Как только с этим будет покончено, она начнет заниматься тем, чем и должна, — закончит учебный год, наберет достаточно баллов, чтобы получать в следующем семестре стипендию, подготовится к свадьбе и будет смотреть вперед, в светлое, счастливое будущее…

— Сосредоточься на том, чтобы завершить текущие дела, — все еще говорила мать.

— Понятно, — ответила Дина, потирая висок. Значит, вот что она должна сделать! Сосредоточиться на аборте… Сосредоточиться на том, чтобы пройти через это. Сосредоточиться и продолжать жить… Сосредоточиться на том, чтобы это навсегда осталось тайной!

— Ты сможешь, — ободряла мать с другого конца провода. — Я знаю — ты сможешь! Иногда лучше разбить проблему на мелкие части, и тогда с ней легче разобраться, чем если браться за все сразу.

Глаза Дины жгли слезы.

— Ты обращалась за консультацией, дочка?

Она советовалась с врачом, с Этаном, с Джанет и с Джо. Можно ли это назвать консультацией?

— Нет… не совсем…

— Я вот всегда хожу к пастору Дэну, когда что-то не заладится, — засмеялась мать. — Иногда объективный взгляд со стороны помогает правильно оценить ситуацию.

Дина не могла пойти к декану или к пастору той церкви, где Этан проводит библейские уроки. Может, обратиться к пастору церкви, которую посещает Чарли? Нет! Чарли часто бывает в церкви, исполняя разные поручения, и он может ее там увидеть. А тогда он спросит, почему ее так давно не видно в его автобусе. Придется найти другую церковь, другого пастора, который не знает ни ее, ни Этана. Может, поехать в Чикаго?

— Может, прилетишь домой на Пасху? Мы пошлем тебе билет на самолет!

— Не знаю, смогу ли я, мам. Сомневаюсь, что меня отпустят в библиотеке.

— В библиотеке? Ты же работала в Стэнтон Мэйнор хаус!

Щеки обдало жаром, когда Дина поняла свою ошибку!

— Я оттуда уволилась.

— Уволилась?! Это на тебя не похоже!

— Слишком долго было ехать на автобусе, и время работы неудобное…

— На автобусе? А что, машина снова барахлит?

Зачем только она сказала про автобус?!

— Немного, сейчас уже отремонтировали.

В сервисе поменяли топливный насос и аккумулятор, но скоро придется покупать новые шины. На это уйдет большая часть ее сбережений.

Интересно, а сколько возьмут за аборт? Доктор ничего об этом не говорил, но Дина была уверена, что он не собирается оперировать бесплатно. Покроет ли расходы ее страховка?

Нет, страховку она все равно не может использовать. Если воспользоваться полисом, то родителям отправят уведомление. Именно так они узнали о том, что в октябре Дине пришлось сделать рентген, — тогда врач кампуса заподозрил у нее пневмонию. Она могла представить себе лицо матери, когда та обнаружит в почте уведомление страховой компании о том, что ее дочери сделали аборт!

— Ну, я не думаю, чтобы библиотека в христианском колледже работала на Пасху, — говорила мать.

— Вообще-то не работает… Но я все равно не смогу приехать домой, мам, я обещала Этану поехать с ним в Миссури. — Дина пыталась сообразить, в каком она будет состоянии на Пасху, если к тому времени еще не избавится от ребенка. Неполных четыре месяца, еще не очень заметно, но мама сразу заметит. Она все замечает!

А что, если и у родителей Этана такие же способности? Что Этан ответит им, если они зададут вопрос?

— Да, отец, она беременна, но уверяю — я тут ни при чем! Она позволила себя изнасиловать, когда однажды вечером гуляла по Хендерсон-парку.

Интересно, они ему поверят? Или же, подобно остальным, сделают заключение, что отношения Дины с Этаном зашли чересчур далеко? Как, например, решили ее мама с папой… Тогда его репутация окажется под угрозой!

— Ты ведь вернулась двадцать седьмого декабря, чтобы встретить Новый год с его семьей. Я думаю, Этан согласится отдать тебя нам хотя бы на Пасху! Мы очень хотим тебя видеть!

— Я поговорю с ним об этом, мама!

— Мы скучаем по тебе, доченька!

— Я тоже скучаю, — ответила Дина, ее горло сжал ком…

Молчание…

— У тебя, в самом деле, все в порядке, дорогая?

— Конечно! Мне надо идти, мам. Я… я опаздываю на лекцию.

— Мы любим тебя, Дина!

— Я тоже вас люблю! Пока!

Дина стояла посреди комнаты с трубкой в руках. Ей казалось, что только что оборвалась последняя ниточка, которая связывала ее с миром, в котором ее оберегали и понимали…