— Покажи мне чудо! — фараон взмахнул рукой и усмехнулся.

Смех, разносившийся по огромному залу, гулким эхом отдавался в висках Аарона. Самодовольный вид правителя говорил о том, что он не боялся никакой угрозы со стороны невидимого Бога. В конце концов, Рамсес был божественным сыном Осириса и Исиды, не так ли? И действительно, во всем своем убранстве, величественно положив руки на подлокотники трона, Рамсес выглядел богом.

— Поразите меня силой вашего невидимого бога рабов. Покажите мне, что может ваш бог.

— Аарон, — голос Моисея задрожал. — Бр-рось…

— Говори, Моисей! — Рамсес издевался над ним. — Мы не слышим тебя.

— Брось о-з-земь свой п-посох.

Смех стал громче. Стоявшие поблизости пародировали заикание Моисея.

Лицо Аарона раскраснелось. Взбешенный, он шагнул вперед. «Господь, покажи этим насмешникам, что Ты один Бог и нет другого, как Ты! Пусть притеснители Израиля увидят Твою силу!»

Аарон встал перед Моисеем, заслоняя брата от насмешек толпы, и смотрел фараону прямо в глаза. Он не будет пресмыкаться перед этим презренным тираном, который смеется над Божьим пророком и держит в рабстве его народ!

Глаза Рамсеса, смотреть в которые никто не смел, сузились. Аарон не отводил взгляда, вызывающе подняв вверх свой посох, а затем швырнул его на каменный пол перед правителем Египта. Как только посох коснулся земли, то превратился в кобру — тот самый символ власти, которым была украшена корона фараона.

Ахнув от удивления, слуги и свита отпрянули назад. Змея двигалась со зловещим изяществом, поднимая голову и раздувая капюшон, на котором виднелся знак, не похожий ни на какой другой. Змеиное шипение было слышно по всему залу. От увиденного Аарон покрылся мурашками.

— Что, неужели вы все испугались этого чародейского фокуса? — фараон с презрением оглядел зал. — Где мои жрецы?

Кобра поползла к трону. Четыре стражника опустили копья, заслонив правителя. Они были готовы нанести удар, если змея приблизится.

— Все, хватит! Позвать жрецов!

Звук торопливых шагов гулким эхом отражался от каменного пола. Несколько человек с разных сторон вбежали в зал, низко кланяясь фараону. Он властно махнул рукой.

— Разберитесь с этой комедией! Докажите этим трусам, что это просто фокус!

Произнося заклинания, чародеи подошли к змее. Они бросили свои жезлы на пол, и те тоже превратились в змей. Теперь гады поползли по всему залу. Но если какая-нибудь из извивающихся по полу змей поднимала свою зловещую голову, Божья кобра нападала мгновенно, поглощая соперниц одну за другой.

— Это обман! — фараон побелел, когда громадная кобра остановила на нем взгляд своих темных, немигающих глаз. — Фокус, я говорю!

Змея двинулась к нему.

Моисей схватил Аарона за руку.

— Подними ее.

Аарон страстно хотел увидеть, как кобра укусит фараона, но сделал так, как сказал брат. Сердце гулко билось в груди, пот стекал по шее, но Аарон шагнул вперед, наклонился и перехватил змею посередине. Холодная скользкая кожа и мускулы кобры затвердели, превращаясь в древесину и, мгновенно распрямившись, змея стала его прежним посохом. Подняв его, Аарон храбро стоял перед лицом Рамсеса, его страх был поглощен благоговением перед Господом.

— Господь Бог говорит: «Отпусти Мой народ!».

— Выпроводите их, — фараон сделал жест рукой, будто отмахивался от надоевших мух. — На сегодня развлечений достаточно.

Их обступили стражники. Моисей опустил голову и пошел прочь. Стиснув зубы, Аарон двинулся следом. Египтяне, перешептываясь, поносили и оскорбляли Бога.

— Кто-нибудь из вас слышал о невидимом Боге?

— Только рабы могли придумать столь смехотворную вещь.

— Один бог? Мы должны бояться одного бога? У нас сотни богов!

Горечь и негодование, накопившиеся за годы рабства и унижения, переполняли Аарона. «Это еще не все!» — хотелось ему закричать в ответ. «Много знамений и чудес», — так говорил ему Моисей. Это только начало войны, с которой Господь идет на Египет. Его отец, Амрам, ждал этого дня, и отец его отца, как и его отец. Дня избавления!

У ворот стражник оставил их. Положив руку на плечо Моисея, Аарон почувствовал, как дрожит его брат.

— Я тоже знаю, что такое страх, Моисей. Я прожил с этим всю свою жизнь. — Сколько раз ему приходилось съеживаться под ударом кнута надсмотрщика или смотреть в землю, чтобы начальники не увидели на его лице того, что он на самом деле чувствовал? Желая ободрить брата, Аарон крепко сжал его плечо.

— Они пожалеют о том дне, когда с таким презрением обошлись с Божьим помазанником.

— Они отвергают Бога, Аарон. Я ничто.

— Ты пророк Божий!

— Они этого не понимают — так же, как и наш собственный народ.

Аарон знал, что евреи относятся к Моисею с тем же презрением, что и фараон. Он кивнул и опустил руку.

— Через тебя говорит Бог. Я знаю, что это так. И Господь избавит нас. — Он был уверен в этом ничуть не меньше, чем в том, что сегодня солнце зайдет за горизонт, чтобы завтра утром снова там появиться. Господь избавит Израиль Своими знамениями и чудесами. Он не знал, как и когда, но не сомневался, что это произойдет, потому что… так сказал Бог.

Аарон содрогнулся, подумав о силе, превратившей его посох в кобру. Он провел пальцами по резной деревянной поверхности. А может, ему привиделось все это? Каждый, кто был в огромном зале, видел, как кобра Господа Бога поглотила змей, сотворенных чародеями фараона, и, несмотря на это, они насмехались и не воспринимали всерьез Божью силу.

По пути в Гесем Моисей остановился. У Аарона мурашки побежали по коже.

— С тобой говорил Господь, — сказал он брату.

Моисей взглянул на него.

— Мы должны пойти к Нилу и ждать у дворца фараона. Мы опять будем говорить с ним завтра утром. Ты должен сказать вот что…

Они шли вдоль берега реки, и Аарон слушал указания Моисея. Он не задавал вопросов и, получив указание, не настаивал на разъяснениях.

Приблизившись к дому правителя, Моисей остановился и захотел передохнуть. Аарон устало опустился на корточки и накрыл голову. В это время суток жара была невыносимой и действовала усыпляюще. Он стал смотреть, как солнечный свет мерцает на спокойной глади реки. На другом берегу мужчины резали тростник, из которого потом плели матрацы, делали папирус, предварительно размельчив и вымочив. На этом берегу, рядом с дворцом фараона, тростник оставался нетронутым.

Монотонно квакали лягушки. В неподвижной позе застыл ибис, расставив лапки и опустив голову в ожидании добычи. Аарон вспомнил, как плакала мать, когда укладывала Моисея в корзину. Восемьдесят лет прошло с того дня, но Аарон помнил все до мельчайших подробностей, как будто это случилось сегодня. Ему казалось, что он слышит эхо от стонов других матерей, когда они, следуя указу старого фараона, отдавали реке своих новорожденных сыновей. За долгие годы воды Нила — реки жизни Египта, управляемой богом Хапи, — переполнились кровью евреев, а крокодилы жирели с каждым годом все больше. На глаза Аарона навернулись слезы, когда он взглянул на мерцающую гладь Нила. Ему казалось маловероятным, что фараон почувствует хоть какие-нибудь угрызения совести из-за гибели еврейских младенцев в этой реке, тем более, что с тех пор минуло восемьдесят лет. По, может быть, об этом вспомнят его историки и все ему объяснят… Если осмелятся.

«Боже, где же Ты был, когда старый фараон заставлял нас бросать детей в коричневые воды Нила? Я родился за два года до того указа фараона, иначе меня бы тоже не было. Я уверен, что Ты наблюдал за Моисеем и позволил ему приплыть в руки женщины, которая имела власть над фараоном, а таких людей были единицы. Господь, я не понимаю, почему Ты позволил нам так много страдать. И никогда не пойму. Но я сделаю все, что бы Ты ни сказал. Все, что Ты поручишь Моисею исполнить, и все, что он скажет мне, я сделаю».

Моисей побрел вдоль берега. Аарон поднялся и тоже пошел следом. Он не хотел думать о тех ужасных днях, но воспоминания часто возвращались к нему и лишь наполняли его беспомощной яростью и отчаянием. Но теперь Господь Бог Авраама, Исаака и Иакова снова заговорил с людьми. Бог отправил Аарона в пустыню найти Моисея, которому Он повелел вывести Его народ из Египта. Наконец-то, после сотен лет молчания, Господь собирался положить конец страданиям Израиля.

И вместе со свободой придет отмщение!

«Господи, дай мне силы мужественно встретить завтрашний день рядом с моим братом. Не дай страху овладеть мной перед лицом фараона. Ты сказал, что Моисей — освободитель нашего народа. Да будет так. Но прошу, Господи, сделай так, чтобы он не заикался, как какой-то глупец, перед, лицом фараона. Моисей говорит Твои слова. Дай ему смелости, Господи. Не позволь ему трепетать перед ними. Пожалуйста, дай ему силы и смелости доказать всем, что он — Твой пророк, что он избран Тобой вывести Твой народ из рабства».

Аарон накрыл лицо. Услышит ли Господь его молитву?

Моисей повернулся к нему.

— Мы переночуем здесь, — сказал он.

Они были совсем недалеко от дворца фараона и на расстоянии крика от причала. Сюда должна была пристать баржа, на ней правитель Египта отправится в путешествие по Нилу навестить храмы второстепенных божеств.

— Когда фараон выйдет на рассвете, чтобы принести жертвы Нилу, ты снова заговоришь с ним, — сказал Моисей и повторил слова, которые Господь дал ему, чтобы Аарон произнес их.

Аарон спал в ту ночь мало, его мучил страх, и он с нетерпением ждал утра. В воздухе раздавались голоса сверчков, лягушек и шелест тростника. Когда ему удалось, наконец, заснуть, он слышал зловещие голоса речных богов, которые шептали свои угрозы.

Его разбудил Моисей.

— Скоро рассвет.

Аарон потянулся и встал, кости ломило.

— Ты не спал всю ночь?

— Не мог заснуть.

Они посмотрели друг на друга, спустились к реке и напились воды. Аарон последовал за братом, они направлялись к каменной площадке на берегу реки. Над их головами светила луна и сияли звезды, но горизонт уже окрасился в предрассветный розовый цвет. Еще до появления на небе первых золотистых лучей фараон показался на пороге своего дома — вместе со священниками и слугами, готовый приветствовать Ра, отца египетских царей, чья поездка на небесной колеснице повлечет за собой рассвет.

Завидев братьев, Рамсес остановился.

— Аарон, Моисей, ну почему вы создаете неприятности своему народу? — фараон стоял, держа руки на поясе. — Зачем подаете им несбыточные надежды? Вы должны сказать им, чтобы они продолжали работать.

Без золота и драгоценностей, без двойной египетской короны, фараон уже не казался таким высоким и величественным, и походил, скорее, на обычного человека. Возможно, еще и потому, что сейчас он был на берегу Нила, а не в огромном зале с массивными колоннами, яркой настенной живописью и в окружении роскошно одетых слуг и дворцовых подхалимов.

Страх Аарона мгновенно рассеялся.

— Господь, Бог евреев, послал меня сказать: «Отпусти народ Мой, чтобы они могли поклониться Мне в пустыне». До сих пор ты не хотел Его слушать. Теперь Господь говорит: «Ты узнаешь, что Я Господь». Смотри! Я ударю посохом по воде Нила, и река превратится в кровь. Вся рыба умрет, и от реки пойдет страшная вонь. Египтяне не смогут пить воду из Нила.

Аарон ударил по воде посохом. Нил тут же покраснел и стал источать запах крови.

— Это просто очередной фокус, великий фараон! — с этими словами один из чародеев пробирался к правителю. — Я сейчас покажу вам.

Он приказал своему помощнику принести чашу с водой. Произнося заклинания, чародей насыпал в чашу немного зерна, и вода в ней превратилась в кровь. Аарон покачал головой. Чаша с водой — это не река Нил! Но фараон уже сделал свои выводы. Повернувшись к ним спиной, он поднялся по ступеням и вернулся в дом, оставив своих чародеев и жрецов разбираться с проблемой.

— Мы возвращаемся в Гесем, — сказав это, Моисей повернулся, чтобы идти.

Аарон слышал, как священники взывают к Хапи, умоляя бога Нила сделать воду в реке прежней. Но река оставалась потоком крови, и на поверхность быстро всплывала мертвая рыба.

Теперь кровь была во всех сосудах для воды, и в каменных и в деревянных. Страдал весь Египет. Даже евреям приходилось копать колодцы на берегах Нила, чтобы добыть пригодную для питья воду. День за днем священники фараона взывали о помощи к Хапи, а потом к Хнуму — создателю Нила. Они обращались и к Сатис — богине паводков Нила, умоляя, чтобы она удалила кровь из реки и сразилась с невидимым богом евреев, который пытается оспаривать их власть. Жрецы не переставали приносить дары и жертвы, но река продолжала источать омерзительный запах крови и гниющей рыбы.

Аарон не ожидал, что им придется страдать вместе с египтянами. Раньше ему нередко приходилось испытывать жажду, но еще никогда с такой силой. «За что, Боже? Почему мы должны мучаться вместе с нашими притеснителями?»

— Египтяне должны узнать, что Господь есть Бог, — сказал Моисей.

— Но мы-то уже знаем! — От отчаяния Мариам ходила взад-вперед по дому. — Почему мы должны страдать больше, чем мы уже настрадались?

Только Моисей оставался спокойным.

— Мы должны проверить себя. Нет ли среди нас тех, кто прилепился к другим богам? Мы должны избавиться от их идолов и быть готовыми исполнить волю нашего Бога.

Аарон почувствовал, как жар приливает к его щекам. Идолы! Идолы были повсюду. После четырех столетий жизни в Египте они пробрались в дома евреев!

Аарону было не по себе от смрадного зловония крови. Мучимый жаждой, он стоял на краю большой ямы, вырытой его сыновьями. Влага, добываемая из песка, просачивалась в чаши очень медленно. В воде оставался ил, на зубах от нее скрипел песок. Было только одно утешение — что египетские надзиратели и начальники теперь тоже страдают от жажды, той самой, которую он испытывал каждый день, работая в глиняных ямах и делая кирпичи.

Израильтяне в отчаянии взывали к Моисею:

— Как долго еще, Моисей? Сколько еще продлится этот кошмар?

— Пока Господь не уберет от реки Свою руку.

Только на седьмой день Нил, наконец, очистился.

Но даже соседи Аарона поговаривали о том, какой бог или боги снова сделали воды пригодными для питья. Если не Хапи, то, может, Сатис или, может, боги всех окрестных деревень объединились вместе?!

— Мы должны опять идти к фараону.

«Знамения и чудеса», — говорил Моисей. Сколько еще знамений? Сколько чудес? И придется ли евреям страдать вместе с египтянами? Где же здесь справедливость?

На этот раз было нашествие лягушек: десятки, потом сотни, затем тысячи.

Фараона это не впечатлило. Как и его волхвов, тут же заявивших, что заставить лягушек выйти из реки совсем не сложно.

Аарон хотел закричать: «Да, но можете ли вы их остановить?!» Когда баржу фараона оттолкнули от берега, чародеи и волхвы остались на берегу Нила, выкрикивая заклинания и призывая Хекет, богиню — повелительницу лягушек, прекратить нашествие жаб. Лягушки продолжали прибывать, пока не превратились в сплошную прыгающую массу на берегах Нила. Они скакали по полям, дворам, заходили в дома. Появлялись из ручьев. Выпрыгивали из бассейнов, где их никогда не было. Они запрыгивали в печи, падали в замешанное тесто.

Так было и в земле Гесем.

Аарон не мог потянуться на своем тюфяке, не стряхивая с него нескольких жаб! Квакание и шуршание сводило с ума. Он молился об избавлении от этой напасти так же яростно, как любой египтянин, но лягушек становилось все больше.

Мариам вышвырнула за дверь очередную жабу.

— Почему Господь решил, что нужно послать лягушек в наш дом?

— Сам удивляюсь, — Аарон многозначительно посмотрел туда, где их соседка, пронзительно визжа, убивала лягушек статуэткой египетской богини Хекет.

* * *

Аарона и Моисея почтительно препроводил во дворец целый эскорт солдат. Прежде чем увидеть правителя, Аарон услышал его возглас. Выкрикивая проклятия, фараон сбросил лягушку со своего трона. Многоголосое квакание раздавалось по всему огромному залу. Аарон чуть заметно улыбнулся. Очевидно, богине Хекет не удалось отозвать своих жаб обратно в воды Нила.

Рамсес бросил на них пристальный взгляд.

— Молите Господа убрать жаб от меня и моего народа. Я отпущу ваш народ, чтобы они принесли жертвы Господу.

Аарон ликующе посмотрел на Моисея, ожидая слов для фараона, но на этот раз Моисей заговорил сам, медленно и с большим достоинством:

— Установи время! — ответил Моисей. — Скажи мне, когда ты хочешь, чтобы я молился о тебе, твоих советниках и твоем народе. Я помолюсь, чтобы ты и твой дом были избавлены от жаб.

— Сделай это завтра! — Фараон откинулся на троне, но вдруг дернулся вперед, вытаскивая из-за спины лягушку, которую тут же швырнул в стену.

Быть может, правитель все еще надеялся, что его священники одержат верх, хотя для всех присутствующих было очевидно, что количество лягушек растет с угрожающей скоростью.

— Хорошо, — сказал Моисей, — да будет по слову твоему. Тогда ты узнаешь, что нет никого сильнее Господа Бога.

Господь ответил на молитву Моисея. Лягушки перестали прибывать. Однако они не вернулись в воды, из которых пришли, как ожидалось. Вместо этого они умирали на полях, на улицах, в домах, в кухонной посуде как у египтян, так и у евреев. Люди собирали мертвых жаб и складывали в большие кучи. Вонь от быстро разлагающихся лягушек окутала всю египетскую землю, словно облако.

Аарона запах нисколько не беспокоил. Он предвкушал, что всего через несколько дней они будут уже в пустыне, вдыхая свежий воздух и поклоняясь Господу.

Моисей сидел молча, голова покрыта накидкой.

Мариам шила мешки для зерна, готовясь в дорогу.

— Почему ты такой грустный, Моисей? Фараон ведь согласился отпустить нас, — поинтересовалась она.

На следующее утро появились солдаты. Как только они ушли, еврейские надзиратели приказали людям немедленно возвращаться к работам.

Радость быстро сменилась злостью и отчаянием. Евреи обвиняли Моисея и Аарона в том, что они были поводом для фараона сделать их жизнь еще более невыносимой.

— ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ…

Аарон и Моисей подчинились Господу.

Перед ними самодовольно восседал на троне правитель Египта.

— Почему это я должен вас отпустить? Это Хекет прекратила нашествие лягушек, а не ваш бог. Кто таков ваш бог, что я должен отпустить своих рабов на свободу? Есть работа, ее надо выполнять, и этим займутся еврейские рабы!

Аарон увидел, что Моисей теряет самообладание.

— Подними свой посох, Аарон, и ударь в землю!

Аарон так и сделал, и тут же появился рой мошек, многочисленных, как пыль. Они впивались в тела и одежду присутствующих, включая самого фараона.

Аарон и Моисей покинули дворец.

В храмы Геба и Акера, богов земли, устремилось множество людей — они старательно приносили жертвы, чтобы вымолить пощаду.

Но пощады не было.

Аарон и Моисей сидели недалеко от дворца фараона, ожидая его решения. Сколько еще пройдет времени, пока упрямый Рамсес, наконец, уступит?

Однажды днем от фараона пришел египетский советник, умоляя:

— Жрецы великого фараона пытались вызвать мошек и не смогли. Чародеи фараоновы говорят, что это перст вашего бога, навлекшего на нас такое бедствие. — Содрогаясь, он почесал голову под париком. Вся его шея была покрыта страшными рубцами и струпьями. — Но фараон не стал их слушать. Приказал, чтобы продолжали приносить жертвы богам. — Советник издал болезненный стон и почесал грудь.

Аарон вскинул голову.

— Если это сделал только перст Божий, подумай, что может сделать Его рука, — предложил он.

Человек повернулся и поспешил обратно.

— Рано утром мы должны предстать перед фараоном, когда он пойдет к реке, — сказал Моисей.

Раздираемый страхом и восторгом одновременно, Аарон ответил:

— На этот раз фараон точно отпустит нас, Моисей. Он и его советники увидят, что они и все боги египетские не могут одержать победу над Богом нашего народа.

— Рамсес не отпустит нас, Аарон. Не сейчас! Но на этот раз пострадают только египтяне. Господь сделает разделение между Египтом и Израилем.

— Слава Богу, Моисей. Теперь-то наши люди послушают тебя. Они увидят, что Господь направил тебя освободить всех нас. Они послушают нас и будут делать по слову твоему, потому что ты станешь для них как Бог.

— Я не хочу быть для них Богом! У меня и в мыслях никогда не было руководить кем-то. Я молил Господа выбрать кого-то другого, позволить кому-то другому говорить. Ты видел, как я трепещу перед Рамсесом. Я боюсь говорить с людьми куда больше, чем встретиться в пустыне со львом или медведем. Поэтому Господь призвал тебя быть рядом со мной. Когда я увидел тебя на холме, я понял, что пути назад не будет. Но люди должны надеяться на Господа, а не на меня. Это Господь — наш избавитель!

Теперь Аарон точно знал, почему Бог послал его к брату. Чтобы ободрять его — не только говорить вместо него.

— Да, Моисей, но именно с тобой говорит Бог. Господь сказал мне пойти в пустыню, и я пошел. Он говорит со мной сейчас, чтобы подтвердить слова, которые Он дал тебе. Ты тот, кто выведет нас из этой земли страданий в землю, которую Бог пообещал Иакову. Иаков погребен в Ханаане: эта земля была дана ему Богом. И когда мы уйдем отсюда, мы заберем с собой останки его сына Иосифа — он знал, что Господь не оставит нас здесь навсегда. Он знал, что настанет день, когда наш народ вернется в Ханаан.

Аарон ликующе рассмеялся.

— Я думал, что никогда этого не увижу, брат, но я верю. Не важно, сколько бед нам предстоит пережить, но Бог избавит нас от рабства и отведет домой, — слезы катились по его щекам. — Мы пойдем домой, Моисей. В наш истинный дом. Дом, который Бог приготовил для нас!

* * *

И снова Аарон и Моисей стояли перед фараоном. Вокруг повисла гнетущая тишина, в которой чувствовались волнение и страх. Правитель слушал, сжимая в руках скипетр и ненависть в его темных глазах лишала мужества, как ничто другое.

— Вот, что говорит Господь: «Отпусти народ Мой, чтобы они могли совершить Мне служение. Если ты откажешься, я пошлю на Египет полчища песьих мух. Ваши дома будут полны мух, и вся земля будет покрыта ими».

Обеспокоенный шепот нарастал вокруг Аарона, тихим эхом разносясь по огромному залу. Аарон не умолкал. Он смотрел прямо в глаза Рамсеса.

— «Но в земле Гесем, где живут израильтяне, все будет иначе. Там не будет мух. Тогда ты узнаешь, что Я Господь и что у Меня есть власть и на твоей земле!»

Фараон не послушал, и землю наводнили полчища мух. Они заполнили воздух, тучами роились над водами Нила, облепили навоз, наводнили улицы, рынки и дома, ища теплой человеческой крови. В великом множестве мухи сидели на матрацах и постелях. Избежать мучений от жалящих, кровожадных насекомых египтяне никак не могли.

Аарон не слишком сочувствовал этому народу. В конце концов, разве они когда-нибудь жалели евреев? Они тысячами взывали об избавлении к Гебу, богу земли, или к другим богам — покровителям своих деревень; некоторые из них пришли молиться к нему и Моисею. Мухи же продолжали наполнять землю, жалить, кусать и сосать людскую кровь.

И снова прибыли фараоновы солдаты — проводить Аарона и Моисея во дворец правителя.

В огромном зале толпились советники, чародеи, жрецы, а мрачный и сердитый фараон ходил взад-вперед на своем возвышении. Остановившись, он посмотрел на Моисея, потом на Аарона.

— Хорошо! Идите и принесите жертвы вашему Богу, — произнес он. — Но сделайте это здесь. Не ходите в пустыню.

— Нет, — ответил Моисей. Аарон почувствовал, как его переполняет гордость: его брат твердо стоял на своем перед человеком, совсем недавно приводившем его в трепет. — Так не пойдет! Для египтян отвратительны жертвоприношения, которые мы принесем нашему Господу Богу. Если мы станем приносить жертвы здесь, где египтяне видят нас, то они, конечно, забьют нас камнями. Мы должны отправиться в пустыню на три дня пути и принести жертвы Господу Богу, как Он и повелел нам.

Фараон помрачнел и стиснул зубы.

— Хорошо, идите. Я отпущу вас принести жертвы вашему Господу Богу в пустыне. Но не ходите слишком далеко, — он поднял руку. — Теперь поторопитесь и помолитесь обо мне.

Аарон заметил, как вооруженные воины сдвинулись с места, и понял, что смерть близка. Помолись Моисей сейчас, они бы погибли, как только бы он закончил молитву. Очевидно, властелин считал, что, убив двух стариков, он остановит Бога всей Вселенной, чтобы Он не исполнил Свою волю для народа израильского. Но Аарон не собирался умирать.

— Моисей…

Моисей не обернулся, а снова заговорил с Рамсесом:

— Как только я уйду, я попрошу Господа, чтобы полчища песьих мух покинули тебя и твой народ. Завтра.

Аарон с облегчением выдохнул. Его брата не одурачили.

Плотно сжав губы, фараон притворился смущенным.

Моисей перевел взгляд со стражников на правителя.

— Но я предупреждаю тебя, не меняй опять своего решения и не отказывайся отпустить народ принести жертвы Господу.

Оказавшись в безопасности за пределами дворца, Аарон хлопнул Моисея по спине.

— Они хотели схватить нас, — он почувствовал, как надежда снова оживает в нем. Возможно, свобода уже близко. — Если мы уйдем на три дня пути в пустыню, мы сможем уйти совсем.

— Ты не слушал меня, Аарон. Вспомни, что я говорил тебе, когда ты встретил меня у Божьей горы?

Поставленный в тупик недовольством брата, Аарон рассердился.

— Я слушал, — ответил он. — Будут знамения и чудеса. Так и случилось. Я все помню.

— Аарон, но ведь сердце Рамсеса ожесточено.

— Тогда не молись за него. Пусть продолжатся бедствия.

— И что же, мне быть как фараон, который дает обещания только для того, чтобы их нарушать? — Моисей покачал головой. — Господь не человек, Аарон. Он держит Свое слово. И я должен держать свое.

Пристыженный и задетый за живое, Аарон смотрел, как Моисей идет молиться. Потом он последовал за ним, держась на некотором расстоянии. Почему они должны держать слово, данное человеку, который каждый раз нарушает свое? Его рассердило то, что брат молится за египтян и просит Господа облегчить их участь. Из поколения в поколение этот народ оскорблял и преследовал евреев! Не должны ли они теперь пострадать? Не должны ли узнать, что испытал Израиль благодаря их притеснениям?

Подошли еврейские старейшины. Аарон поздоровался с ними.

— Мы хотим поговорить с Моисеем.

— Не сейчас. Он молится.

— Молится о нас или о фараоне?

Аарон покраснел, услышав в их словах свои собственные мысли. Кто он такой, чтобы сомневаться в помазаннике Божьем? Моисей принял Божье поручение, не имея на то особого желания, и ему по-прежнему не легко быть вождем. Ободряя брата, Аарон должен слушать и учиться, а не раздражаться из-за Божьих повелений.

— Аарон! — старейшины ждали.

Он поднял голову и взглянул на них.

— Не нам задавать вопросы тому, кого Бог послал избавить нас.

— Мы все еще в рабстве, Аарон! А ты говоришь, Моисей избавит нас! Когда?

— Разве я Бог? Даже Моисей не знает часа или дня! Дайте ему помолиться! Кто знает, может быть, Бог скажет ему, и завтра утром мы узнаем больше! Возвращайтесь домой. Когда Господь обратится к Моисею, он скажет нам, что говорил Бог.

— И что нам делать, пока мы ждем?

— Готовьтесь к долгому пути.

— А что нам, рабам, готовиться? — недовольно возразили они и ушли с ворчанием.

Вздыхая, Аарон сидел в ожидании брата, пока тот лежал на земле, раскинув руки.

* * *

Как только Господь удалил мух, фараон прислал солдат в Гесем: евреи должны немедленно вернуться к работам. Египтяне знали, что указ фараона принесет им новые проблемы. Теперь они были в ужасе перед Богом евреев. Они уважительно опускали головы, когда Аарон и Моисей проходили мимо. Уже никто не смел издеваться над рабами. Люди из окрестных деревень приносили дары в землю Гесем и просили евреев молиться, чтобы Бог смилостивился над ними.

И все же фараон не отпустил евреев.

Больше Аарону не хотелось видеть страдания египтян из-за упрямства их правителя. Все, что он хотел — это быть свободным! Он подошел к брату.

— Что дальше?

— Бог пошлет мор на их скот.

Евреи тоже были в страхе. Некоторые даже говорили, что лучше бы Аарон оставил своего брата в пустыне с мадианитянами. Разочарованные и испуганные, израильтяне хотели ответов, а их не было. Моисей почти все время молился, поэтому на долю Аарона выпало успокаивать старейшин и посылать их успокаивать народ.

— Что мы принесем в жертву, когда пойдем в пустыню поклониться Господу? — спрашивали они. Эта новая напасть поразит и их тоже? Или все же их неверие в Бога не такой большой грех, как поклонение идолам?

Моисей продолжал убеждать Аарона:

— Послушай, ничего не погибнет из принадлежащего сынам Израилевым. Господь установил время начала бедствия. Фараон и все его советники будут знать, что Господь Бог послал эту напасть.

* * *

Грифы кружили над деревнями, спускаясь, чтобы терзать раздутые туши мертвых овец, коров, верблюдов и коз, гниющих под палящим солнцем. В то время как в земле Гесем стада коров, овец и коз, а также многочисленные верблюды, ослы и мулы оставались невредимы.

Аарон снова услышал Голос и пал ниц. Когда Господь закончил говорить, Аарон поднялся и побежал к Моисею. Тот подтвердил услышанные им слова. Они пошли в город, взяли горсть пепла из печи и, явившись к престолу, развеяли перед фараоном. Облако пепла стало подниматься в воздух. Оно разрасталось, его серые щупальца потянулись над всей страной. Куда бы оно ни пришло, у египтян появлялись фурункулы. Заражены были даже животные. Прошло несколько дней, и опустели улицы города, исчезли торговцы и покупатели. Заболели все от незначительных слуг до высокопоставленных чиновников.

Фараон молчал. Солдаты и надзиратели не приходили, никто не заставлял евреев возвращаться к работам.

Господь снова заговорил с Моисеем.

— Завтра утром мы опять предстанем перед фараоном, — сообщил он Аарону.

* * *

Властелин появился в пышном одеянии, поддерживаемый двумя слугами. В зале было всего лишь несколько советников и жрецов. Все были бледны, лица перекошены от боли. Рамсес попытался сесть, застонал и выругался. Торопливо подбежали двое слуг с подушками. Сжав руками подлокотники, Рамсес опустился на трон.

— Что ты теперь хочешь, Моисей?

— Господь, Бог евреев, говорит: «Отпусти народ Мой, чтобы они могли совершить Мне служение. Если не послушаешься, то Я пошлю бедствие, которое станет свидетельством тебе, твоим советникам и всему египетскому народу. Я докажу тебе, что на всем свете нет иного Бога кроме Меня. Я мог бы уже убить тебя. Мог послать бедствие, которое стерло бы тебя с лица земли. Но я оставил тебя в живых для того, чтобы ты увидел Мою силу и Мою славу, которая разнесется по всей земле. Но ты все еще властвуешь над Моим народом и отказываешься его отпустить. Поэтому завтра в это же время Я пошлю сильный град, какого еще не было за всю историю Египта. Прикажи скорее, чтобы на полях не осталось ни людей, ни скота. Каждый человек или животное, оставшееся в поле, погибнет от града».

Присутствующие встревоженно зашептались.

Фараон горько засмеялся.

— Град? Что такое град? Ты, наверно, выжил из ума, Моисей. Несешь какую-то чепуху.

Моисей повернулся и пошел к выходу, Аарон следом. Он видел испуганные лица. Может быть, фараон и не боится Бога евреев, но, похоже, другие лучше понимали происходившее. Несколько человек поспешили скрыться за массивными колоннами, устремившись к выходу — видимо, чтобы уберечь свой скот и спасти имущество.

Моисей поднял посох к небу. Немедленно появились темные, зловещие облака, которые клубились и расползались над землей, обходя Гесем. Подул холодный ветер. Аарон почувствовал, как в груди нарастает странная тяжесть. Темно-серые небеса загрохотали. Огненные зигзаги стали сходить с неба, поражая земли к западу от Гесема. Шу — египетский бог воздуха, разделитель земли и неба — был беспомощен перед Господом, Богом Израиля.

Аарон почти все время сидел у дверей своего дома, наблюдая за градом и огнем, посылаемым с небес, благоговея перед Божьей великой силой. Ничего подобного он никогда не видел. Теперь фараон, конечно же, сдастся!

Солдаты пришли вновь. Аарон видел опустошенные и выжженные поля льна и ячменя у египтян. Земля была уничтожена.

Фараон, считавшийся потомком союза Осириса и Исиды, человеческим воплощением Гора, впервые казался смущенным и всерьез напуганным. В звенящей тишине зала висел в воздухе невысказанный вопрос: «Если фараон — величайший бог Египта, то почему он не смог защитить свои владения от невидимого бога каких-то рабов Египта? Как случилось, что все могущественные и прославленные египетские боги не могли противостоять невидимой руке невидимого бога?»

— Я, наконец, признаю свою вину, — правитель кисло посмотрел на своих советников, толпившихся у престола. — Господь прав, а мой народ и я ошибались. Прошу, умолите Господа прекратить этот ужасный гром и град. Я сразу же вас отпущу.

Аарон не почувствовал ликования или радости. Рамсес говорил неискренне. Без сомнения, он уступил под давлением своих советников. Они все еще не понимали, что с ними сражается Сам Господь Бог.

Моисей бесстрашно произнес:

— Как только я покину город, то вознесу руки и помолюсь Господу. Тогда прекратятся гроза и град. И это докажет тебе, что земля принадлежит Господу. Но я знаю, что ты и твои советники все еще не страшитесь Господа Бога.

Глаза фараона заблестели.

— Моисей, друг мой, как можешь ты так говорить с тем, кого когда-то называл младшим братом? Как можешь ты приносить такую боль женщине, которая вытащила тебя из реки и растила, как сына Египта?

— Бог знает тебя лучше, чем я, Рамсес, — голос Моисея был тихим, но твердым, — и это Господь сказал мне, что ты ожесточил свое сердце против Него. Это ты навлекаешь суды на Египет. Это ты заставляешь страдать свой народ!

Смелые слова, способные навлечь на них обоих смертный приговор. Аарон придвинулся к Моисею, готовый защищать его, если кто-то подойдет слишком близко. Но все, наоборот, отступили. Некоторые, к ярости фараона, даже слегка склонили головы в знак уважения перед Моисеем.

Моисей помолился, и Господь убрал Свою десницу от Египта. Гром, град и огонь с небес прекратились, однако тишина после бури оказалась еще более зловещей, чем рев и бушующая стихия. И все же ничего не изменилось. Фараону нужны были кирпичи, и их должны были делать еврейские рабы.

Люди причитали:

— Меч фараона теперь над нашими головами!

— У вас что, глаз нет? — кричал Аарон, — или нет ушей? Оглянитесь вокруг. Неужели вы не видите, как египтяне боятся следующего шага Господа? Каждый день все больше египтян приходит к нам с дарами. Смотрите, как они почитают Моисея!

— А нам-то что от этого, мы ведь как были рабами, так и остались!

— Господь избавит нас! — отвечал Моисей. — Вы должны верить!

— Верить? Единственное, что у нас было все эти годы, это вера! А мы хотим получить свободу!

Аарон изо всех сил старался не позволять людям подходить к Моисею.

— Оставьте его в покое. Он должен помолиться, — увещевал он израильтян.

— Нам сейчас хуже, чем до его прихода!

— Очистите ваши сердца! Молитесь с нами!

— Что хорошего вы для нас сделали, если нас опять заставляют идти месить глину?

Разгневанному Аарону хотелось колотить их своим посохом. Они были словно напуганные овцы, блеющие от страха.

— Разве ваши сады пострадали или превратились в пепел? Разве ваши животные заболели? Господь отделил нас от египтян!

— Когда Бог вытащит нас отсюда?

— Когда мы поймем, что Господь есть Бог и нет другого!

Разве они не поклонялись египетским богам? Они все еще не были тверды в своей вере в Бога! Аарон пытался молиться. Он хотел снова услышать голос Господа, но голове звучал целый хор голосов, противоречивших один другому. Вдруг он заметил амулет в виде жука-скарабея на шее своего сына Авиуда. Кровь едва не застыла в его жилах.

— Откуда у тебя это?

— Дал один египтянин. Дорогая вещица. Она из лазурита и золота.

— Это гадость! Сними это! И проверь, чтобы в моем доме не было никаких идолов! Ты понимаешь, Авиуд? Ни скарабея, ни деревянной статуэтки Хекет, ни глаза Ра! Если египтянин дает тебе золотую вещицу, переплавь ее!

Бог посылал очередную казнь, и только по Его благоволению и милости она не коснется Израиля, чье имя означает «борющийся с Богом»!

На этот раз Бог посылал саранчу. Но фараон снова не стал слушать. Идя рядом с Моисеем к выходу из громадного дворцового зала, Аарон слышал, как советники взывают к правителю:

— Как долго ты позволишь длиться этим ужасам?

— Пожалуйста, отпусти евреев поклониться их Господу Богу!

— Неужели ты не понимаешь, что Египет почти уничтожен?

Аарон тотчас обернулся, услышав сзади топот бегущего человека. Он не позволит схватить Моисея! Он крепко взял посох обеими руками. Но слуга низко поклонился.

— Пожалуйста, Великий Фараон желает, чтобы вы вернулись.

— Пусть лучше Великий Фараон с разбегу прыгнет в Пил!

— Аарон… — Моисей повернулся и пошел обратно.

Недовольный, Аарон двинулся следом. Послушает ли когда-нибудь их Рамсес? Они должны вернуться и выслушать еще одно обещание, которое будет нарушено прежде, чем они ступят в землю Гесем. Разве Господь не сказал, что Он ожесточит сердца фараона и его слуг?

— Я согласен, идите и служите вашему Господу Богу! — раздался голос властелина.

Моисей тут же пошел к выходу, Аарон за ним. Они еще не достигли дверей, как фараон крикнул вслед:

— Но только скажи мне, кого ты хочешь взять с собой?

Моисей взглянул на Аарона, и тот обернулся.

— Молодых и старых, мы все пойдем. Мы возьмем наших сыновей и дочерей и наш крупный и мелкий скот. Мы должны все вместе устроить праздник Господу, — ответил он.

Рамсес помрачнел. Он указал пальцем на Моисея.

— Вот, что я говорю тебе, Моисей. Господу точно придется быть рядом с вами, если вы собираетесь взять с собой детей! Я вижу насквозь ваши подлые намерения. Никогда! Только мужчины могут пойти и служить Господу. Ты ведь об этом просил! — Он жестом подозвал стражников. — Выпроводите их вон из моего дворца!

К ним быстро подошли слуги. Они выпихивали и выталкивали стариков, проклиная их от имени своих лжебогов. Аарон хотел было пустить в ход свой посох, но Моисей удержал его руку. Их вышвырнули за двери на пыльную улицу.

* * *

Весь день и всю ночь дул сильный ветер и с рассветом нанес саранчу. Египтяне стали призывать Уто — богиню-кобру — защитить свои владения, однако саранча наполнила всю землю египетскую: ее многотысячные полчища, подобно гигантской армии, двигались по стране, пожирая все на своем пути. Земля почернела от ползающих и скачущих кузнечиков, которые съедали каждую травинку, дерево или куст, до этого уцелевшие от града. Урожай пшеницы был уничтожен. Финиковые пальмы ободраны наголо. Камыш по берегам Нила съеден по самую границу воды.

Когда солдаты фараона пришли за Моисеем и Аароном, было уже слишком поздно. Весь урожай и все пригодное в пищу за пределами земли Гесем было съедено саранчой.

Рамсеса била дрожь. Потрясенный, он поздоровался с братьями и добавил:

— Я признаю свой грех перед вашим Господом Богом и вами. Теперь простите мой грех еще раз и помолитесь Господу, Богу вашему, чтобы он отвратил от меня эту ужасную напасть.

Моисей помолился Богу о милости, и направление ветра изменилось. Теперь он дул на запад, унося саранчу в Красное море.

На земле египетской стало безмолвно и безжизненно. Египтяне прятались в своих домах, боясь следующей катастрофы, которая, по их убеждению, непременно случится, если фараон не отпустит рабов. На пороги евреев они приносили дары. Золотые амулеты, украшения, драгоценные камни, фимиам, дорогие одежды, серебряные и бронзовые сосуды. Стараясь почтить подарками Божий народ, египтяне просили: «Нас постигла такая беда, помолитесь за нас. Попросите за нас!».

— Они все еще не понимают! — Моисей схватился за голову, покрытую молитвенным покрывалом. — Они поклоняются нам, Аарон, хотя сила у Бога.

Даже Мариам кипела от негодования:

— Почему Бог не умертвит фараона и не покончит со всем этим? У Господа есть сила сокрушить Рамсеса прямо в его собственном дворце!

Моисей поднял голову.

— Господь хочет, чтобы весь мир узнал, что Он есть Бог и нет другого. Все египетские боги — ничто. У них нет сил противостоять нашему Господу Богу.

— Мы знаем об этом!

— Мариам! — резко остановил ее Аарон. Разве Моисею не достаточно досаждали? — Потерпи. Дай Богу время. Он избавит нас.

Моисей снова простер вперед руку. На этот раз тьма окутала Египет. Солнечный свет поглотила густая, осязаемая темнота, чернее, чем самая черная ночь. Сидя неподалеку от дворца фараона, Аарон плотно закутался в свою просторную одежду. Рядом с ним молча сидел Моисей. Они слышали, как жрецы взывали к богу Ра, богу солнца, отцу всех египетских царей, — просили проехать по небу в своей золотой колеснице и вернуть солнечный свет. Аарон презрительно рассмеялся. Пусть эти упрямые глупцы взывают к своему несуществующему богу. Солнце появится только тогда, когда истинный Бог этого захочет, и не раньше.

Моисей резко поднялся.

— Аарон, мы должны собрать старейшин. Очень быстро!

Они поспешили в Гесем, и Аарон сразу же послал вестников. Пришли недовольные старейшины.

— Тише! — сказал Аарон. — Послушайте Моисея. У него есть слово от Господа!

— Приготовьтесь покинуть Египет. Все вы, мужчины и женщины, должны выпросить у наших соседей-египтян вещи из золота и серебра. Египтяне дадут вам все, чего бы вы ни попросили, потому что Господь дал милость Своему народу в их глазах. Господь говорит, что этот месяц будет для вас первым месяцем года. В десятый день этого месяца каждая семья должна выбрать агнца или молодого козленка в жертву. Кормите этих агнцев и заботьтесь о них до вечера четырнадцатого дня этого первого месяца. Потом каждое семейство израильское пусть заколет ягненка…

Моисей поведал им о следующей казни и о том, как ее избежать. Все разошлись в молчании, в страхе перед Господом.

* * *

Целых три дня Аарон и Моисей ожидали у входа во дворец, пока не услышали дрожащий от страха и ярости крик фараона, разносимый эхом среди колонн его тронного зала:

— Моисей!

Моисей положил руку на плечо Аарона, и они поспешили войти внутрь. Аарон шел уверенно, не спотыкаясь в густой темноте. Он видел, куда идти, словно Господь даровал ему зоркость совы. Он видел лицо Моисея, серьезное и полное сострадания, и бегающие, невидящие во тьме глаза фараона.

— Я здесь, Рамсес, — ответил Моисей.

Фараон повернулся к ним, наклонив голову, словно пытаясь услышать то, чего не мог разглядеть в кромешной темноте.

— Пойдите, поклонитесь Господу, — возвестил он. — Пусть только ваш мелкий и крупный скот останется здесь. Вы даже можете взять с собой детей.

— Нет, — возразил Моисей, — мы должны взять с собой наш крупный и мелкий скот, чтобы принести жертвы и всесожжения нашему Господу Богу. И мы должны забрать с собой все имущество — ни копыта не останется здесь. Мы должны будем выбрать жертвы нашему Господу Богу из этих животных. Но пока мы не придем туда, мы не знаем, какие жертвы потребует Бог.

Рамсес разразился проклятиями:

— Вон отсюда! — заорал он. — Не попадайтесь мне больше на глаза! В тот день, когда вы увидите лицо мое, вы умрете!

— Прекрасно! — закричал в ответ Моисей. — Я не увижу больше твоего лица! — Его голос изменился. Он стал глубоким и сильным, громко раздавался по всему залу. — Вот, что говорит Господь: «В полночь Я пройду посреди Египта. И умрет каждый первенец в каждом семействе по всему Египту от старшего сына фараона, восседающего на троне, до первенца рабыни. Даже первородное из скота умрет».

По телу Аарона побежали мурашки, его бросило в жар.

— Моисей! — взревел фараон, размахивая руками, словно пытаясь нащупать путь в темноте. — Думаешь, Осирис не защитит меня? Боги не позволят тебе прикоснуться к моему сыну!

Моисей продолжал:

— «И будет вопль великий по всей земле египетской, какого не бывало и какого не будет более. Но среди сынов Израилевых будет так спокойно, что даже пес не залает. Тогда вы узнаете, какое различие делает Господь между египтянами и израильтянами». Тогда прибегут ко мне все советники египетские и поклонятся низко: «Пожалуйста, уйдите от нас! — будут они умолять. — Поторопитесь! И заберите с собой всех!» Только тогда я уйду!»

С горящими от гнева глазами Моисей повернулся и быстро зашагал к выходу.

Аарон догнал его и пошел рядом. Он никогда не видел брата таким сердитым. Бог говорил через него. В этом громадном зале Аарон слышал голос Бога.

Идя по улицам города в землю Гесем, Моисей тихо и горячо молился, его глаза сверкали гневом. Завидев его, люди в страхе уходили с дороги и спешили скрыться в домах или лавках.

На окраине города Моисей воскликнул:

— О, Господи! Господи!

На глазах Аарона выступили слезы.

— Моисей… — произнес он. Больше он не мог ничего сказать.

— Аарон, теперь мы увидим, какое бедствие один человек может навлечь на целый народ, — по щекам Моисея катились слезы. — Мы увидим!

Сказав это, он упал на колени и заплакал.