Глава 1

РМСО-7

Джассеракские возвышенности Танлассы. Возле степей Кварохана.

Планета Дронгар.

Год 2 от начала войны.

В это мгновение не было времени на раздумья. Неподходящее место, чтобы позволять сознанию судить о действиях и реакциях, нет времени на выбор приемов и связок. Разум слишком медлителен чтобы защищать ее в ситуациях «жизнь-или-смерть». Она должна доверять памяти мускулов, должна отрешиться от любых забот о прошлом или будущем. Она должна целиком и полностью быть в настоящем — если хочет пережить эту битву.

Даже сама эта мысль растаяла меньше, чем через один удар сердца.

Баррис Оффи рубила и полосовала своим световым мечом, взмахивала им и вращала его, ее движения соткали перед ней щит из сияющей энергии, останавливающий стрелы, болты, мечи — даже несколько камней из пращи — не отражая ни один из их обратно в нападающих. Это было жизненной необходимостью, и труднейшей частью боя — не убить никого из них. Учитель Кеноби был в этом непреклонен. Не отрубать руки ноги или головы; не рассекать тела своих противников. Ни тех что из борокии, ни тех что из джануул.

Гораздо труднее сражаться и разоружать или ранить, чем увечить или убивать. Всегда трудно делать правильные вещи.

Баррисс сражалась….

Рядом с ней Анакин Скайуокер демонстрировал великолепные навыки владения световым мечом, хотя его техника все еще была слегка грубовата. Он начал тренировки куда позже чем остальные падаваны, но все же справлялся достаточно хорошо. Она чувствовала сквозь Силу что он хотел бы большего, что он хотел бы сразить их всех, но он держал себя под контролем. Тем не менее, она чувствовала что это ему удается с трудом. И ее немного беспокоила эта легкая улыбка на лице, с которой он плел защитную энергетическую паутину перед собой. Казалось что он чересчур наслаждается этим.

Слева от нее гудящий клинок учителя Кеноби ткал пахнущий озоном гобелен из струщегося света, отбивая бластерные выстрелы в землю, парировал летящие стрелы и разрубал дюрастиловые лезвия так быстро, что глаз почти не успевал следить за ним. Выражение на его лице было застывшим и мрачным.

Двигаясь с отличающей ее мягкой грацией, учитель Ундули танцевала, защищаясь, с легкостью отбивая атаки. Баррисс стояла возле ее наставницы, ее синий клинок двигался в прекрасной синхроности с бледно-зеленым мерцанием светового меча ее учителя. По отдельности каждый был бойцом с которым следовало считаться; вместе, связанные Силой и с Силой, они были боевой машиной куда более быстрой чем просто сумма ее частей. Они так совершенно и цельно дополняли друг друга в блоках, финтах и уводах, что многие из диких ансионианских кочевников смотрели, не веря своим глазам — даже когда они шли в атаку

Когда впервые раздался слитный рев — Баррисс почувствовала укол страха, несмотря на свою подготовку; их было так много, а обходиться без убийства было гораздо, гораздо тяжелее. Но сейчас, когда она взлетала, взмахивая и отражая удары своим оружием, а Сила вела каждое ее движение — начальная паника исчезла. Она никогда еще не чувствовала Силу так мощно, как сейчас, когда их четверка была вместе, в таком режиме. Она была вместе с Анакином и учителем Кеноби, почти также цельно, как она была с учителем Ундули. Это было неверятно мощное, пьянящее ощущение, заразительное, подавляющее, наполняющее ее уверенностью: Мы можем это сделать — мы можем победить обе армии.

Рассудком она знал что такого не может быть, но убежденность шла от сердца, не от разума. Они были неуязвимы. Смерть лилась на них из воздуха — полновесные лучевые выстрелы, игольно-острые стрелы, клинки достаточно острые чтобы брить ими длинные гривы ансионианцев…

Казалось что это продолжалось долго — как минимум часы — но когда это, наконец, закончилось, Баррисс поняла что вся схватка заняла где-то десять минут или меньше. Множество разрубленного оружия лежало у их ног, и их окружали пораженные вояки, явно в благоговении перед боевым мастерством джедай. Как и должны были…

Баррисс улыбнулась воспоминанию о схватке на Ансионе. Она чувствовала Силу много раз, и прежде и после но никогда это не было таким… всепоглощающим. Даже когда они демонстрировали их «дух» перед альвари — она своим невероятным танцем, Анакин пением, учитель Оби-Ван Кеноби своим рассказом, а учитель Люминара Ундули своей скульптурой из Силы и кружащегося песка — она не чувствовала ее так живо как во время боя, сражаясь бок-о-бок с учителем и остальными. Сражаться в одиночку это одно, но сражаться в паре или в группе? Это больше, много больше.

Но это было прошлым, и если бы даже она не узнала ничего за годы в Храме Джедай — она уже знала, что прошлое можно переосмыслить, но не прожить заново. Теперь она более не на Ансионе, она на Дронгаре, этой сырой теплице размером с планету, и даже хоть ее миссия по выявлению вора, который тут таскал ценный урожай боты, была закончена — она все же должна услышать от ее учителя каким станет следующий шаг в ее обучении.

Ее настольное комм-устройство пискнуло как раз когда она почувствовала приступ разочарования. Она включила его и маленькая картинка голопроектора задрожала в жарком воздухе. Комм был небольшой, и слегка неисправный: кроме обычных для связи на многие парсеки мигания и расплывания картинки, похоже что какой-то элемент в энергопреобразователе испускал запах перегревшейся проводки, такой слабый что она не могла решить — чувствует она его в действительности или ей только кажется. Это был не неприятно — запах напоминал Баррисс о жареных орехах кли-кли.

Сейчас учитель Ундули была за много световых лет отсюда, на Корусканте, хотя ее изображение было так близко что его можно было коснуться. Впрочем, трехмерный образ был бесплотен и это походило бы на попытку коснуться призрака.

Ундули даже в дрожащей, скверного качества голопроекции было достаточно чтобы помочь ей собраться. А она крайне нуждалась в собранности. Учитывая недавний переезд Ремсо, вызванный необходимостью избежать уничтожения боевыми дроидами сепаратистов, несколько километров пути на юг с шансами пятьдесят на пятьдесят, смерть Зана и нескончаемые партии прибывающих раненых — она чувствовала крайнюю необходимость в спокойном, дисциплинирующем влиянии которое на нее всегда оказывала ее наставница.

После обычных приветствий Баррисс сказала:

— Итак, я полагаю, что моя миссия на Дронгаре заканчивается.

Учитель Ундули наклонила голову.

— И почему ты так полагаешь?

Баррисс внимательно посмотрела на изображение.

— Ну… Я была послана сюда чтобы найти кто ворует боту. Те, кто был ответственен за это — хатт Фильба и адмирал Блейд — больше этим не занимаются, поскольку мертвы. Военные назначили нового адмирала на командование «Медстаром» и базами Ремсо на поверхности — вскоре он прибудет сюда, и я ожидаю что он будет выбран исходя из его честности — учитывая ценность урожая боты.

— Это лишь часть твоей миссии, падаван. Ты еще и целитель, а здесь все еще есть нуждающиеся в этом, не так ли?

Баррисс моргнула.

— Да, учитель, но…

Наступила пауза пока учитель рассматривала ее.

— Но ты не считаешь это достаточной причиной, верно?

— При всем уважении, полагаю, что я имею тут не слишком большое значение. Это похоже на попытку перенести целый пляж по одной песчинке. Меня с легкостью заменит любой компетентый лекарь.

— И ты считаешь, что твои таланты могут быть лучше использованы где-то еще.

Это не было воспросом.

— Да учитель. Считаю.

Учитель Ундули улыбнулась. Даже в дрожащей голопроекции Баррисс могла увидеть блеск ее ярко-голубых глаз.

— Конечно же считаешь. Ты юна, и твое желание быть сияющей силой добра порой ослепляет тебя в том что касается вещей, что все же находятся рядом и требуют твоего внимания. Но я чувствую, что ты еще не закончила, мой нетерпеливый падаван. Тут все еще есть уроки которые следут изучить. А также души, требующие исцеления порой настолько же или более чем тела. Я свяжусь с тобой, когда решу что тебе настало время покинуть Дронгар.

Изображение учителя Ундули погасло. Баррисс какое-то время сидела на своей койке. Она достигла спокойствия духа и обнаружила что его трудно сохранить. Цель, ради которой ее учитель оставляла ее здесь, ускользала от нее. Да, она была целителем и да — она спасла несколько жизней, но она могла заниматься этим где угодно. На этой бурлящей жизнью планете не было на виду чего-то такого, что могло помочь ей стать полностью подготовленным рыцарем-джедай. На ее взгляд — ее учителю стоило бы подыскать место для испытания, где можно было бы по-настоящему оценить ее умения, и не только те, что касаются целительства.

Но вместо того учитель Ундули решила оставить ее на этом сыром комке грязи, где бои велись так, как редко случалось в последнюю тысячу лет — на земле, между армиями, осторожно выбирающими поля сражений — так чтобы не повредить ценные поля боты, растущей здесь изобильней чем где-либо в известной галактике. Боту — чудесную адаптогенную культуру, из которой можно было производить массу ценнейших лекарств — было очень просто повредить и даже сотрясение от взрыва могло запросто уичтожить целое поле с ней. Иногда даже грохот грома от близкого удара молнии — что было частым на этом юном и буйном мире — мог повредить нежное растение. Ни Республика ни конфедерация не желали этого, так что оружие и тактика войны были примитивны до предела. Боевые дроиды сражались с клон-солдатами, как правило, на расстоянии выстрела ручного бластера и не применяли обычно артиллерию или мощное лучевое оружие. Когда растение за контроль над которым дрались обе стороны стоило драгоценных камней равного ему веса — никто не хотел угробить его взрывной волной или поджечь — что было крайне просто сделать в богатой кислородом атмосфере, несмотря на болотистое окружение.

Хотя и верно было что обе стороны иногда прибегали с к тяжелому вооружению — свидетельством тому была недавняя атака сепаратистов, из-за которой потребовалоь переместить целую базу — но по большей части пехота сражалась и проливала кровь за каждый драгоценный клочок земли, и все потому что кому-то в тонких перчатках требовалась бота. И не в первый раз Баррисс удивлялась — как же местному растению, которое было столь нежным, удавалось сколько-то долго занимать свою экологическую нишу в подобном яростном мире.

Такие вопросы сейчас были ни к чему. Все, что было важным — это то, что воры боты были мертвы — и все же учитель Ундули велит ей оставаться. Почему? Какой в этом смысл?

Она отбросила размышления. Ясность ума не приходит от навязчивых раздумий — в действительности, скорее, наоборот. Ей надо опустошить себя — чтобы позволить Силе, как всегда, наполнить ее спокойствием и ясностью, когда ей это удастся.

Бывают дни, когда это гораздо труднее чем обычно…

 

Глава 2

Лежа на своей кровати, Джос смотрел на юношу в лейтенантской униформе, стоявшего в двери его домика. Если честно — почти совсем мальчишка; он выглядел где-то лет на четырнадцать стандартных.

— Что?

— Капитан Вондар? Я лейтенант Корнелл Дивини.

— Это здорово. И ты торчишь тут, в открытой двери, и впускаешь жару в мое скромное жилище потому что…?

Мальчишка выглядел слегка растерянным.

— Меня направили сюда, сэр.

— Мне не нужна прислуга. — ответил Джос.

Мальчишка неожиданно ухмыльнулся.

— Нет, сэр. Конечно не нужна — судя по тому, как вычищен и сияет ваш домик.

Джос на это не ответил. Да, верно что вещи пришли… в некоторый беспорядок за последнее время. Он окинул взглядом маленькую комнату. Его последняя пара сменных рубашек висела на спинке формпластового стула, бачок-охладитель зарос грязью так, что даже слизнеед дважды подумал бы прежде чем из него пить, а плесень, покрывающая стены была плотной как лесной лишайник с Кашиийка. Если честно, то Джос согласился бы что и болотной свинье не выжить в свинарнике, где развели бы такую же грязь и бардак.

Зан всегда был аккуратистом — за них обоих. Он никогда бы не допустил чтобы творилось подобное. Джо почти что мог услышать голос Зана: «Слушай, Вондар, я видел мусорные бачки гораздо стерильней чем это. Ты что собрался делать — тренировать свою имунную систему?»

Но Зана тут не было. Зан был мертв.

Мальчишка заговорил снова. Джос уловил:

— …был назначен в Ремсо-семь хирургом, сэр.

Джос сел на кровати и уставился на него. Он не ослышался? Этот… этот ребенок был врачом?

Невероятно.

Его неверие, должно быть, отразилось на лице, потому что мальчишка проговорил, с некоторой сухостью:

— Корускантский Медицинский, сэр. Выпуск два года назад, потом год интерном и год практики в Большом Зоопарке.

Это выдавило из Джоса улыбку. «Большим Зоопарком» неофициально звали «Галактический Полиразумный», медцентр для всевозможных разумных рас на Альдераане, где он и сам был интерном. Он мог похвастать не менее чем семидесятью тремя раздельными обитаемыми зонами и операционными; протоколами лечения для каждой известной в освоенной галактике разумной расы базирующейся на углероде, а также для большинства рас основанных на кремнии и галогенах. Если это было живым и достаточно разумным — рано или поздно ты мог увидеть его в Большом Зоопарке.

Джос уделил мальчишке более пристальный взгляд. Он был человеком — либо кореллианцем, как Джос, либо каким-то другим близким вариантом — лохматый, щеки выглядят так, словно им еще предстоит знакомство с депиляционным кремом.

— Прежде чем тебя могут распределять требуется три года интернатуры. — проговорил Джос.

— Да сэр. У них явно не хватает полевых врачей.

С лица Джоса исчезли последние следы улыбки. Зан погиб всего неделю назад. И этого мальчишку посчитали ему заменой? Республика впадает в отчаяние, если она начинает вот так выдергивать детей из колыбелей.

Кроме того — никто не сможет заменить Зана. Никто.

— Слушай, лейтенат… Дивини, верно?

— Ули.

Джос моргнул.

— Прошу прощения?

— Меня все называют Ули, сэр. Я с Татуина, окрестности Дюнного Моря. Это сокращение от Ули-ах, названия для детей Песчаного Народа. Прозвище я получил довольно интересным…

— Лейтенант Дивини, я не собираюсь рассуждать о мудрости Республики — не думаю что кому-то это вообще удастся, потому что мудрости не наблюдается — итак, если коротко: добро пожаловать на войну. Вы еще не встречались с командиром нашего отряда?

— Полковником Ваэтесом — да сэр. Он послал меня сюда.

Джос вздохнул.

— Все верно. Думаю, нам стоит подобрать для вас жилье.

Он поднялся с койки.

Молодой Дивини выглядел смущенным.

— Полковник сказал, что меня размещают с вами, сэр.

— Перестань звать меня сэром. Я тебе не отец, хоть и чувствую сейчас себя стариком. Зови меня Джос… Ваэтес послал тебя разместиться здесь?

— Да сэр. То есть — да, Джос.

Джос почувствовал как ему сводит челюсти.

— Жди здесь.

— Хорошо.

* * *

Когда Джос явился в кабинет — Ваэтес его уже ждал. Прежде чем он успел заговорить, полковник произнес:

— Все верно. Я послал мальчишку в твой домик. Он переведен сюда как рядовой хирург, а я не собираюсь командовать строительным дроидам бросать все и строить новый домик, когда в твоем есть пустая койка. — Он поднял руку, предупреждая комментарии Джоса. — Это не дискусионный класс, капитан, это армия. Ты шеф-хирург в этом отряде. Натаскай его, помоги устроиться. Тебе это может не нравиться, но тебе придется этим заняться. Свободен.

Джос уставился на Ваэтеса.

— Что это с тобой Д'Арк? Тебе кто-то вскрыл череп и насыпал туда армейских мозгов? Ты говоришь как персонаж из дурной голосерии. Давно выглядывал на улицу? Мы еще даже не переехали полностью, работает только одна бакта-камера, и при переезде потеряли целый контейнер с криогенкой. А еще никто не известил врага о наших проблемах, так что они продолжают отстреливать наших парней, и нам приходится их как-то зашивать. У мене нет времени нянчиться с мальчиком из деревни!

Ваэтес посмотрел на него спокойно, словно они говорили о погоде.

— Тебе лучше? Хорошо. Выход сзади. Просто повернись, сделай пару шагов и подойди к сенсору. И тебе стоит поторапливаться, потому что…

— Я слышу. — скривившись, ответил Джос. Приближались как минимум два эвакуатора. — Но мы с этим еще не закончили Д'Арк.

— Продолжим в любое время. Мои двери всегда открыты. Ну, кроме тех случаев, когда они заперты. На обратном пути убедишься.

Джос вышел из кабинета полковника в сырой и душный дронгарский вечер.

«Только этого мне не хватало.» — подумал он. Юнца, еще наивней чем свежевытащенный клон. Мальчишка может думать, что он готов к полевой работе, но на взгляд Джоса все шансы были против него. Верно, в любом большом медцентре можно встретиться с тяжелыми случаями, но он видел как закаленные ветераны, с годами опыта по части того, сколькими миллиардами способов могут умирать разумные существа, пулей вылетали из операционной Ремсо — чтобы не наблевать в свою маску.

«Мимн'эт-хирургия» так они это называли, в честь мясного блюда сомнительного происхождения, популярного среди рептилоидов Бараба-1. Это была яркая метафора, описывающая быстрый и жесткий темп штопки, который им приходилось выдерживать. Остановить кровотечение, налепить заплатку синтеплоти или сбрызнуть спреем-повязкой и перейти к следующему. Нет времени на тонкости вроде регеностимулятора; если кто-то останется с багровыми рубцами шрама по всей морде — это не имеет значения, пока он или она способны стрелять.

Бывали времена когда Джос проводил на ногах дюжину часов подряд, практически без перерывов между пациентами, и его руки были вымазаны красным. Это было примитивно, это было варварство, это было жестоко. Это была война.

И это было стерильным адом, в который Ваэтес только что кинул мальчишку, выглядевшего недостаточно взрослым чтобы легально водить лэндспидер.

Джос потряс головой. Лейтенанта Корнелла «Ули» Дивини ждало грубое пробуждение и Джос ему не завидовал. С другой cтороны, в этой ситуации возможно и было что-то хорошее: возможно мальчишка порадует Толк. Мысли о ней вызвали искреннюю улыбку на его губах. Его роман с лоррдианской медсестрой был первым добрым делом, что совершила эта война. А в том, что касалось Джоса — и единственным.

* * *

У Дена Дхура была цель в жизни.

Цель эта имела отношение к войне между конфедерацией и Республикой разве что чисто теоретически. И даже хоть он и был наемным полевым кореспондентом — она не была чем-то, из чего он собирался сделать репортаж. Нет, его задачей было помочь другу — тому, c которым он познакомился во время пребывания в Ремсо-семь, и в котором он нашел родственную душу.

Те, кто давно знали тертого саллюстианца, без сомнения нашли бы трудным поверить тому, что Ден завел дружбу с каким-либо живым существом. Что значило — их мнение о нем может остаться неизменным, поскольку существо, ради которого Ден похоронил свои привычки, не было живым — по крайней мере, в традиционном смысле слова.

И оттого поверить было еще труднее.

Ден сидел со своим приятелем в кантине базы. Он нянчил ососбенно крепкую хмельную смесь — пиво, саллюстианский джин, и спирт «Старый Джанкс» — прозванную «Акустическим Сервоприводом»; никто не знал — почему выпивку назвали так, а после первых же пропущенных одной-двух порций — это уже никого и не волновало. Его компаньон, как всегда, не пил ничего. Это было неудивительно, поскольку у него не было ни рта, ни глотки, и ему несколько ранее удалось убедить Дена что заливать алкоголь в динамик может быть не слишком хорошей идеей.

Ден сфокусировал затуманенные глаза на И-5ИКУ. У дроида была раздражающая склонность — обостренная поляризующими линзами, которые носил саллюстианец — распадаться на несколько своих копий. За этим исключением — все казалось вполне нормальным.

— Нам ттебя надо напоить. — сказал он И-Пять.

— Это так обязательно, потому что…?

— Этт нечестно. — ответил ему Ден. — Все остальные могут промыть свои черепушки…

— Что они и делают — с пугающей регулярностью, как я заметил.

— Все крме тебя. Тто нчестно. Тто надо 'справить.

— Ну если, считать интоксикацию состоянием, к которому я стремлюсь… — проговорил дроид. — …то я вижу множество проблем, которые придется решить. Не последняя из которых та, что у меня нет метаболизма для переработки этанола.

— Верно, верно. — покивал Ден. — C эт'м придется поработать. Н'волнуйся. Я что-нть придумаю…

— В данный момент тебе надо напрягаться, чтобы вспомнить собственное имя. Без обид. но прямо сейчас я не доверил тебе даже перепаивать цепи мышедроидов. Может быть — позже, когда ты…

Саллюстианец внезапно тряхнул щеками в возбуждении.

— Нашел! Тто отлично!.

— Что? — тон дроида был настороженным.

Ден опрокинул остаток выпивки, после чего ему пришлось схватиться за край стола, пока не успокоится кантина, которая внезапно и беспричинно решила сорваться в гиперпространство.

— М'сделем частичное отключение твоего процессора. Н'много помех на сенсорный ввод, ослабит логические цепи…

— Извини. Множественные резервные блоки. Они на аппаратном уровне — я не управляю ими по своей воле, также, как ты не можешь перестать дышать.

Ден нахмурился, глядя в пустую кружку.

— Проклятье. — Он просветел лицом. — Хорошо а как н'счет прямого переключения цепей? Временно, к'нечно.

— Это может сработать — если у тебя есть пикодроид-инженер, чтобы выполнить переключение. Которые доступны только в сервисных центрах «Сайбот-Галактики», или их авторизованных представительствах. Я полагаю что ближайшее из них примерно в двенадцати парсеках отсюда.

Ден рыгнул и пожал плечами.

— Хорошо, мы придумаем что-нть. Н'влнуйся — Ден Дхур не cсдается. Этточно дружище…

Его голова упала на стол с громким стуком и минутой позже он уже храпел.

И-Пять внимательно посмотрел на бесувственного репортера, потом вздохнул

— Что-то в этом… — пробормотал дроид. — …кажется мне очень знакомым.

 

Глава 3

Джос не стал бы так сразу бросать мальчишку в работу, будь у него хоть какой-то выбор, но операционная была полна ранеными клон-солдатами; гул эвакуаторов, возвещавший о прибытии новых раненых, казался таким же постоянным, как гудение теплообменника, и требовался каждый, кто мог держать виброскальпель.

Немедленно.

У него не было времени присматривать за мальчишкой — он по локоть залез в грудную клетку клона, нашпигованного шрапнелью. Группа разработки оружия графа Дуку выкатила новый осколочный боеприпас, прозванный травокосом; умная бомба, которая после запуска пролетала по дуге над любыми защитными сетками, падала посреди отряда солдат и взрывалась примерно на уровне груди над землей, разбрасывая вокруг мелкие, острые, зазубренные дюрастиловые осколки. Травокос был смертельно опасен для незащищенных целей в радиусе двухсот метров, а броня клонов от него его не слишком защищала, если защищала вообще.

Тот, кто разрабатывал и производил клоновскую броню, по мнению Джоса, должен был за многое ответить. Каминоанцы могли быть гениями в том, что касалось созидания и лепки по органическим тканям, но броня была, насколько он мог судить, практически бесполезна. Неклонированные солдаты-пехотинцы прозвали полные доспехи «мясными ведрами». И этот термин вполне к ним подходил.

Он хотел попросить, чтобы чуть усилили прессор-поле, но Толк опередила его:

— Плюс шесть на поле. — скомандовала она дроиду 2-1Б, обслуживающему прибор.

Толк ле Трене была лоррдианкой; ее соплеменники обладали поразительной способностью считывать микрореакции у большинства рас, и как-то распознавать эмоции до такой степени, что это выглядело почти телепатией. Еще оно была лучшей медсестрой в Ремсо. И к тому же она была прекрасна, желанна и любима Джосом, несмотря на ее непозволительное происхождение внешницы; подумать только — чужак, не из его мира! Вондары были коренного происхождения и это значило женитьбу только на тех, кто был из его родной системы, и предпочтительно — его мира.

Исключений не предуматривалось.

Временные связи с внешниками были позволены; от загулов на стороне, покачав головой, отводили взгляд; но ты не приведешь домой подружку неправильного происхождения, чтобы познакомить ее с родней, если только не хочешь быть изгнанным из клана и подвергнуться вечной обструкции. Не говоря уж про позор, который навлечет на твой клан такой поступок: «Он женился на внешнице! Можете себе представить? Его родители умрут на месте от стыда!»

Джос бросил взгляд на Ули, потом на Толк, которая cказала:

— Ули, похоже, неплохо справляется. Дроид-санитар только что выкатил его первого пациента и они направлялись не к моргу. Он умный мальчик. — Толк покачала головой. — Да. Умный.

Он рискнул быстренько оглядеться по сторонам. У них все еще оставалось на два врача и три дроида-хирурга ФИКС-7 меньше чем полагается, и это будет стоить им…

На этой мысли он увидел как кто-то, в маске и халате, подошел к одному из пустых столов. Вспыхнуло поле стерильности и тот сделал приглашающий жест дроиду-санитару.

— Я не знаю кто это. — ответила Толк, как только Джос решил ее спросить.

После нескольких месяцев работы в этом тропическом гадючнике, доктора в операционной могли узнавать друг друга даже когда их лица и головы были скрыты масками и шапочками. Это означало что этот тип был новым игроком. И это поднимало вопрос: почему никто не сказал ему, шеф-хирургу капитану Вондару, что у них появился новенький?

Один из сосудов лопнул, веером разбрызгивая кровь, и у Джоса внезапно появилась более насущная забота.

Девять пациентов спустя Джосу попался легкий случай — просто надорванное легкое, которое он мог наглухо заклеить за несколько минут. Толк начала зашивать пациента и Джос огляделся вокруг. Новых пациентов на очереди не было. Темп, наконец, замедлился. Он взглянул на дроида с первичной сортировки — сегодня это бы И-Пять — и дроид просигналил несколько чисел, показывая количество минут, которое у них есть до того, как будет подготовлен следующий.

Джос стянул тонкие, как кожа, стерильные перчатки и надел свежие, радуясь минуте передышки.

— Я не отказался бы от помощи, — сказал новый хирург, — если у вас нет других дел.

Голос был низким и более старым, чем те которые он обычно слышал в операционной, где хирурги и доктора были в возрасте примерно двадцати пяти стандартных человеческих лет. Джос прошел мимо трех столов, протиснулся мимо Лимота, который работал вместе с аквалишем Квараном, дезертировавшим от сепаратистов. Он оценивающе оглядел операцию, которую новый хирург делал на клоне-солдате.

— Сердечно-легочная трансплантацияю — поинтересовался он.

— Угу. Получил акустический импульс, порвало миокард и альвеолы по всей площади попадания.

Джос взглянул на новые органы, только что из банка клонов. Расасывающиеся швы, удерживавшие вместе артерии и вены были наложены перекрестно — он не видел такого с самой медицинской школы. Этот парень был в возрасте — должно быть, в поисках докторов сейчас уже скребут по самому донышку. «Сначала мальчишка, теперь чей-то дед.» — подумал он. — «Кто дальше — студенты из медучилищ?»

— Собираешься сделать тут анастомоз периферических нервов?

— Именно.

Джос сменил перчатки, взял адапто-прессорный шовный инструмент протянутый ему медсестрой и начал накладывать микрошвы.

— Благодарю. Охлейз Самтех Керсос Вингдах, доктор.

Если бы он врезал ему по физиономии — Джос не был бы так удивлен. Это было приветствие клана! Человек был с Кореллии, его родного мира, и более того — он претендовал на родство по линии его матери. Невероятно!

— Забыл про манеры, сынок?

— Э… прошу прощения. Самтех Вондар Охлейз, — произнес Джос. — Я… э… Джос Вондар.

— Я знаю кто ты, сынок. Я Эрел Керсос. Адмирал Керсос — и твой новый командующий.

И еще один удар по физиономии. Эрел Керсос был дядей его матери. Они никогда не встречались, но Джос, разумеется, знал о нем. Он оставил родной мир еще юношей и больше не возвращался… потому что он…

Джос пытался не показать своего шока. Это было удивительно — просто невозможно поверить. Из всех Ремсо во всех мирах галактики… какие были шансы столкнуться с двоюродным дядей Эрелом именно здесь?

— Может быть, у нас будет возможность поговорить позже — если ты не против. сказал Керсос.

— А… да. Конечно. Я буду рад этому. Сэр.

Удивительно, но его руки не дрожали, когда он заканчивал накладывать швы. Его двоюродный дядя, отвергнутый кланом шестьдесят лет назад — здесь, на Дронгаре. И заправляет представлением.

Какие на это были шансы?

* * *

Кайрд из недиджи наблюдал, как джедай работает с раненым солдатом. Клон-солдат только что попал из операционной в постоперационный покой, и отметки от лазерного прижигания все еще выделялись на бронзовой коже. Целительница проводила наложение рук — без сомнения, что-то делая с помощью Силы. Кайрд мало знал про подробности и мало о том волновался. У него не было сомнений в том, что Сила реальна, но до сих пор ни джедай, ни источник их мистического могущества не были его заботой. В качестве агента «Черного Солнца» — его внимание сосредотачивалось на более практичных вещах.

Тем не менее, наблюдать за ее работой было интересно. И он был в очень удобном положении для наблюдений, поскольку в постоперационном покое он стоял настолько близко, что мог бы коснуться ее. Спрятавшись у всех на виду, как и раньше.

В нормальном облике Кайрд выделялся бы в любой толпе разумных, поскольку его раса была не слишком известна галактике; Недиджи был одним из самых захолустных миров и довольно изолированным при этом. Только те, кто отвергал единение Гнезда, отправлялись странствовать по дорогам космоса. Его острое лицо, короткий клюв, фиолетовые глаза и кожа, покрытая бледно-голубым пушком определенно привлекали бы внимание, если бы он вырядился в обычную одежду. Но сейчас он был совершенно невидим, выбрав лучшую маскировку для пряток в медицинском участке.

Братство, известное как Безмолвные, были вездесущи в галактике. Они никогда не говорили, они неизменно держали свои внешности и тела скрытыми под свободными рясами и капюшонами, и как правило они не делали ничего — за исключением просто стояния на месте. Они верили, что их медитация и присутствие подле больных или раненых как-то помогает выздоровлению страдающих пациентов. И самым удивительным фактом — фактом, который именитые ученые и врачи отчаялись обьяснить — было то, что Безмолвные были правы. Изучение статистики однозначно показывало, что больные и раненые поправлялись быстрее и охотней когда задрапированные фигуры были рядом, и медленнее — когда их рядом не было. К тому же бесспорным было то, что это не связано с Силой; в орден приходили послушники из всех рас и любых социальных слоев, и в показаниях биомаркеров не было тех признаков, что говорили о близости с этим загадочным энергетическим полем. Феномен не был связан и с эффектом плацебо, потому что пациенты, никогда не слышавшие про орден, поправлялись точно так же. Это была действительно необьяснимым чудом.

Кайрд не знaл как такое могло быть, и не слишком о том задумывался; хоть иногда он и размышлял — не оказывает ли и его присутствие такой же благотворный эффект; несмотря на то что мысли, обычно посещавшие его разум, были так же далеки от спокойствия Безмолвного, как Дронгар — от Ядра Галактики.

Не важно.

Он притворялся одним из братства потому, что это позволяло ему быть частью окружения в этом Республиканском Моюбильном Санитарном Отряде — Ремсо — и так как никакая другая роль ему не подходила. Чуть раньше он напился травяной настойки привезенной из своего родного мира, которая отлично скрыла его природный запах от чувств большинства прочих рас. Вкупе с глухой рясой это обеспечило его анонимность — насущная необходмость для агента Черного Солнца, чьи дела никак не связаны ни с войной, ни с лечением тех, кто был на ней ранен.

Кайрд был здесь из-за боты, и только из-за нее. Редкое растение могло быть веским дополнением к арсеналу любого медика; оно могло быть антибиотиком, наркотиком, снотворным — практически чем угодно, в зависимости от расы, ее использующей. Она могла быть более эффективным заживляющим чем листья камбиликта или бакта-жидкость для абиссинианцев, более мощным психотропом чем сантерианские корни тенхо — если ты был фаллиеном и анаболическим стероидом который позволяи випхидам бить свои же рекорды. «Черное Солнце» могло сделать удачный ход, заполучив боты столько, на сколько удастся наложить лапу — это было продуктом c по-настоящему всемирной привлекательностью.

Словно в насмешку, использование этого чудесного растения в Ремсо на Дронгаре было запрещено. Официально заявлялось, что это делалось в порядке борьбы с черным рынком, но все понимали что настоящей причиной была экономика — чем дальше от Дронгара, тем ценнее становилась бота. Зачем тратить ее на месте ради клон-солдат? В конце концов вряд ли они скоро закончатся…

Несколько докторов здесь посылали петиции за пересмотр запрета. А некоторые, как слышал Кайрд, просто плевали на закон и находили способ лечить ей своих пациентов. Кайрд мог поаплодировать их отваге и решимости. Как сотрудник «Черного Солнца», впрочем, он должен будет что-то с этим делать — если и когда положение изменится.

До недавних пор криминальный картель мог получать некотоое количество боты, залитой в карбонит — которая могла перевозиться без обнаружения и порчи — от пары дельцов черного рынка в местных республиканских силах. Увы, обоих поставщиков больше не было среди живых — один были ликвидирован другим, и сам Кайрд убил выжившего. Потому «Черному Солнцу» требовался другой контакт на месте и виго приказали чтобы он оставался на месте, пока таковой не будет создан.

У «Черного Солнца» был контакт на планете, и именно в этом Ремсо — но, к сожалению, он не мог его использовать — тот был двойным агентом, работавшим также на фракцию сепаратистов графа Дуку. Шпион не рискнул бы провалом, начав работать поставщиком и Кайрд мог это понять. Кроме того настоящая деятельность Линзы — поставка информации с обеих сторон в криминальную организацию — была для них гораздо ценнее.

Он поежился от неудобства, чувствуя как ряса прилипает к коже. Охладители воздуха на базе работали только периодически; а осмотические поля удерживали за дверью жару и влажность частично — но далеко не полностью. Отвратительный климат Дронгара был совершенно не похож на чистый, разреженный воздух в котором развивались птицеподобные недиджи. Их крылья давно исчезли, их мягкий перистый пух был лишь бледной тенью плюмажей которыми щеголяли их далекие предки, но недиджи все еще предпочитали равнины холодным вершинам и скалистым горам, утопающим в снегах.

Ах, если бы только он мог сейчас оказаться там… Кайрд улыбнулся себе, его выражение осталось скрытым под капюшоном. А еще если уж на то пошло он может пожелать стайку женщин и склон холма полный ратх-бегунков, традиционной для недиджи добычи. И еще немного коллекционного твилл-вина — в завершение гедонистической фантазии.

Улбыка прератилась в хмурую гримасу пока он смотрел, как падаван Оффи медленно скользит ладонями рук по обнаженной груди клона. Он раздумывал, не мог ли этот джедай быть потенциальной угрозой. Ее присутствие в этом мире очень его озадачивало. Верно, она была целителем, но джедай в наши дни очень сильно разбросаны по свету. Посылать сюда одного из них, даже если это еще не полностью обученный падаван выглядит расточительством. Как оперативник Черного Солнца Кайрд не доверял никому и ничему, что не мог обьяснить. На его работе бывают оперативники старые и оперативники беспечные, но старых и беспечных — не бывает. Тот кто выживает — выживает благодаря постоянной бдительности, благодаря тому, что всегда поворачивает голову в сторону возможного врага.

Женщина не была для него прямой угрозой, даже при том, что ее связь с Силой давала ей заметные способности по чтению в мозгах. Его умения в мысленной защите тоже были куда выше стандартных — его обучение было лучшим из тех что мог себе позволить его виго. Просто падаван, даже целительница, не мог почувствовать в нем ничего, кроме позволенного им самим.

Тем не менее — это причиняло беспокойство.

Кого бы он ни привлек в качетве агента-поставщика — ему надо будет уметь удерживать ее — или себя — от нежданных мыслей или чувств. Нельзя будет допустить, чтобы дамочка-джедай пронюхала о новом агенте — тогда Черному Солнцу придется начинать все заново, и это будет… несколько неприятно.

Возможно, ему придется ее убить. Он позволил себе это обдумать. Это может быть достаточно просто, и ликвидирует ближайшие проблемы. Может быть…?

Нет. Мало есть вещей в галактике, в которых можно быть уверенным, но одна из них такова: убей джедая где угодно и когда угодно — и остальные джедай обязательно придут, чтобы это расследовать. Он может с легкостью убрать падавана, но следующим может оказаться рыцарь-джедай или мастер, и с ними разбираться будет гораздо труднее. Лучше д'жавл о котором ты знаешь, чем неизвестный тебе д'жавл, как говорится в старой поговорке.

Падаван закончила свой исцеляющий ритуал. Веки солдата подрагивали. Сквозь сетку капюшона Кайрд мог разглядеть, что грудная клетка человека поднимается и опадает свободно и размеренно, и его глаза двигаются под веками в исцеляющем, сне, наполненном сновидениями. Что бы она ни делала — это было эффективно. Проходя мимо него она кивнула — жест уважения и признания от одного целителя другому. Кайрд вернул кивок, удерживая свой разум пустым, пока не убедился что она покинула здание. Потом он улыбнулся.

Пока что, решил он, для него более разумно сконцентировать силы на розыске и подготовке нового партнера для Черного Солнца. Потом, когда поток боты возобновится, он сможет разбираться с любыми другими проблемами, которые могут возникнуть. В конце концов «Черное Солнце» было бы ничем, если бы не умело приспосабливаться.

 

Глава 4

Быть шпионом во вражеском лагере непросто. В этом наблюдении не было ничего особенно оригинального или удивительного — у правды редки подобные атрибуты. Но от этого было нисколько не легче. Чтобы тайно работать на вражеской военной базе, тебе нужны глаза в большем количестве чем у грана и наблюдательность как у мужчины-х'немте. Надо всегда держать в уме что шпион — посторонний, чужак; никогда не ослаблять внимание — ни даже на секунду.

Не то, чтоб кто-то имел причины подозревать шпиона — тем более, что сейчас хатт и прежний адмирал показали, что они не те кем кажутся; и при этом они оба были мертвы. Но это война и шпионов, как правило казнят когда ловят. И их ловят — причем многих — в местах куда менее приятных, чем Ремсо на какой-то позабытой планете, в глухом уголке галактики.

Еще более усложняло положение то, что были смерти. Смерти, за которые шпион, который служил двум хозяевам под двумя именами — Столп для сепаратистов графа Дуку и Линза для Черного Солнца — был, по крайней мере, частично ответственен. Важно ли было для мертвецов что виноват тот, кто известен как Столп или Линза?

Нет.

А важно ли для одной из двух тайных испостасей, если вторую найдут и казнят?

Это вызвало унылую усмешку.

Столп — первая кличка была той, с которой шпион обычно отождествлял себя, будучи завербован сепаратистами раньше, чем «Черным Солнцем» — симпатизировал многим из этих людей. Недавняя смерть одного из врачей оказалась неожиданно болезненна для него, хоть она и не была результатом его подпольной деятельности. Столп часто думал про опасность повседневной жизни среди врагов. Даже если живешь среди племени убийц — обязательно появится какая-то привязанность к кому-либо из них. А среди врачей, медсестер и прочего персонала убийц не было — все они были целителями, и если к ним попадал павший враг — они уделяли раненому то же умение и заботу, что и одному из своих. Их долгом было спасать жизни а не судить их.

И потому было тяжело когда — как Столп или Линза — шпион был вынужден причинять им боль, что порой становилось необходимым.

Конечно, со справедливым возмездием придет и долгожданное освобождение, хоть боль не утихнет и за десятилетия; но порой цель казалась невозможно далекой, скрытой в тумане плотном, как испарения струящиеся с бесконечных болот, и мелкие детали повседневной жизни — такие как дружба, заботы, связи — начинали брать верх.

Столп вздохнул. Никто не может построить деревянный дом, не срубив деревьев, но от этого не становится легче, когда гигантское синедерево падает на того, кто считал тебя другом и коллегой. И все же этого не избежать — как бы оно порой ни было больно, но это долг и он должен быть исполнен.

От этого никуда не деться.

И никак.

Столп застыл перед окном своего домика, глядя на базу. Ремсо-Семь сейчас по большей части была отстроен; переезд из низин на плато был закончен с относительно небольшими затруднениями. Административный центр, вспомогательные строения и самое главное — медицинский и хирургический комплексы были поставлены строительными дроидами меньше чем за двое местных суток, а дронгарский день был примерно двадцать три стандартных часа. Кантину и столовую закончили до наступления ночи третьего дня. По крайней мере с виду — все возвращалось в нормальное русло.

Но не без потерь.

Ценой переезда, выполненного под массированным обстрелом сепаратистов стали: потеря трех пациентов — все от травм, связанных с перемещением, пятнадцать раненых и смерть одного врача — Зана Янта.

Как это печально. Янт был не только прекрасным врачном но также и превосходным музыкантом и порой магией своей кветарры он заставлял застыть всю базу. Он в самом деле мог заставить инструмент петь, рождая мелодии настолько прекрасные что, казалось, они могут позвать умирающих солдат вернуться назад с порога вечности.

Но не было ни композиций, ни фуг, ни рапсодий, которые могли бы вернуть Зана Янта обратно.

Столп отвернулся от окна к столу, который почти загородил собой одну из стен. Сепаратисты хотят улышать последние новости, а значит надо составить одно из комплексно-кодированных сообщений и послать его силам Дуку. Процесс был громоздким и сложным; после того как сообщение шифровалось сложным кодом, по протоколу секретной передачи его требовалось отправить на досветовых волнах по соединению через гиперпространственную чревоточину, а не на обычной подпространственной несущей частоте.

Занятие от начала и до конца сложное и утомительное — но необходимое; не раскодировать сообщение в срок могло стать фатальной ошибкой. Предупреждение об атаке, которая убила доктора Янта, пришло в одном из таких сообщений и раскодируй Столп его раньше — жизнь Янта могла продлиться чуть дольше. Это был урок, который надо запомнить. Каким бы нудным и долгим ни был процесс, — Столп нуждается в ресурсах и помощи Дуку, чтобы бить по Республике, а ради этого можно и потерпеть. Лучше разгребать их вовремя.

Но легче от этого не становится…

* * *

Ден отдал должное Кло Мериту — экванийский терапевт не встопорщил усы в изумлении, когда репортер явился вместо Джоса Вондара. Если честно, из них двоих хозяин кабинета куда уверенней чувствовал себя в этой ситуации, чем Ден — тот в приемную психолога пришел первый раз в жизни.

Это было решением, принятым в последнюю минуту — как он нервно обьяснил Мериту. Он не думает, что ему стоит переложить свою ношу на другого — ни на широкие плечи экванийца, ни на чьи-либо еще — по крайней мере, пока несколько высокооктановых Банта Бластеров размягчают его лобные доли достаточно чтобы разговориться. Ден твердо был уверен, что бармены проводят самую лучшую терапию, так он Мериту и сказал.

Мерит кивнул и добавил — Порой это так. Веришь или нет, но неколько моих лучших сеансов — экспромпты, но тем не менее запоминающиеся — cлучились в похожих обстоятельствах. Но, все же — обычно я недолюбливаю подмены пациентов, особенно случившиеся в последнюю минуту. Впрочем, на этот раз я посмотрю на это сквозь пальцы. — Он подался вперед. — Итак что же привело Дена Дхура в мою скромную келью?

Ден пожевал пухлую нижнюю губу. Проклятье, а это было куда труднее чем могло показаться. Он никогда не думал, что будет так волноваться просто разговаривая…

— Джос сказал, что я могу занять его время. — наконец выдавил он. — Он сейчас по макушку в раненых солдатах.

Поначалу Мерит на это не ответил. Потом он откинулся на стуле и сказал:

— И…?

Ден уже мог сказать, что это становится совершенно не смешно.

— Ну в общем… он сказал, что мне это нужно больше, чем ему.

Мерит выглядел слегка удивленным.

— Неужели? Что ж, это, конечно, против принципов моей профессии — открывать что-либо о приватных сеансах пациента, но я бы сказал что для доктора Вондара это очень смелое заявление.

— Я знаю. — ответил Ден, с облегчением от возможности пусть даже на минуту обсуждать проблемы Джоса вместо своих собственных. — Смерть доктора Янта действительно очень сильно его ранила. Я хочу сказать — он все время сталкивается со смертью в операционнй, но тут все иначе — Зан был его другом. И это было нелепо. Так нелепо… но какой еще бывает смерть на войне?

Мерит кивнул. Ден понял что уже чувствует себя гораздо более спокойно — может быть это было как-то связано с эмпатическими способностями экванийца. Чем бы это ни было, благодаря этому с психологом было легко говорить. А впрочем, Ден все равно предпочел бы алкоголь.

— А как его смерть задела тебя? — спросил Мерит.

— Тяжело. — проговорил Ден. — …но не так тяжело, как это ранило Джоса. Не думаю что она кого-либо ранила так же тяжело, как Джоса. В смысле… я в общем-то не слишком хорошо знал Зана… он появлялся для партии в саббак, иногда он играл на кветарре, но…

Мерит откинулся в кресле.

— Но ты хотел бы поговорить не о его смерти, не так ли?

Ден удивленно уставился на психолога.

— А ты неплох. — сказал он. — Очень неплох.

— Вот потому мне и платят большие кредитки.

Несмотря на комфорт, Ден заерзал в формкресле.

— Ну, это как раз так… я недавно раскопал немного данных про народ, который поубивал Фоу Джи — если помнишь, он погиб в своей атаке из одного человека.

Мерит не пошевелился, но что-то в нем располагало репортера продолжать.

— Большим шишкам удалось выставить его как героя — мою историю никто и десятиметровой силовой пикой трогать не хочет. Джи был убийцей, холодным как вакуум, когда был жив. Сейчас он сусальный герой. А оказывается, что и на самом деле он может им быть.

— Что ты имеешь в виду?

Ден тряхнул щеками.

— Он уничтожил целое отделение салиссианских наемников и боевого супердроида. Никогда ничего подобного не видел. Падаван Оффи сказала, что он просто впал в боевое безумие берсерка. Но он знал что делает — он позаботился заснять себя и отоослать крон мне.

И согласно моим источникам — он не просто случайно наткнулся на этих наемников. Это была элитный боевой отряд на тренировочной миссии, посланный сюда, поскольку их подготовка была наилучшей. Предполагают, что они были ударным отрядом, готовившимся к масшабной внезапной атаке.

— Так что ты пришел к тому, что считаешь неизбежным выводом: что Фоу Джи вместо того, чтобы просто наслаждаться оргией безумного убийства, отдал свою жизнь в порыве героизма который, возможно, принес большое благо Республике.

— Я не полностью сбрасываю со счетов элемент оргии-безумного-убийства. — ответил Ден.

— Но в общем — да. — Он помолчал. — Когда я это услышал — я застыл на месте. Окаменел. Я чувствовал себя так, словно сам Джи врезал мне под дых. Я думал, что знаю его как облупленного; он был бешеным как онемевший гивин и он не мог оставаться опозоренным — как он считал — джедаем-падаваном. Знаешь — он как-то победил рыцаря-джедая на соревнованиях. Так что он направился к линии фронта и ушел в сиянии славы. Просто.

— Именно. И это позволяло тебе чувствовать праведное возмущение, когда его восхваляли как защитника.

Ден вздохнул.

— Я почти двенадцать стандартных лет в репортерах, док, и если кто-то знает что галактика не делится на черное и белое — так это я. Но сейчас я чувствую себя как какой-то кублет у которого молоко на губах не обсохло — который только что узнал, что сенатор от их системы берет взятки. Я чувствую себя… преданным. — Он хмыкнул, тряхнул головой и посмотрел на Мерита.

— Почему?

— У меня есть теория. Как и у тебя. Давай сначала послушаем твою.

Ден скептически взглянул на него.

— А почему не твою для начала?

— Это мой офис.

Мерит чуть улыбнулся и Ден не удержался от ответной усмешки. «Психолог, джедай и Безмолвный в одном лагере.» — подумал он. «Неудивительно что психическая энергия здесь гуще болотного газа.»

Он поджал губы, потом поджал плечами.

— Падаван Оффи сказала мне, что у меня «аура» героя. — выложил он.

— И ты действительно подтвердил это, когда спасал кветарру Зана.

— Это ему очень помогло, ага. На его похоронах никто на ней не играл. Cлушай, док, я не хочу быть героем. Герои, по моему опыту, могут получать медали, но куда чаще они дохнут.

— Никто тебя не заставляет быть героем, Ден.

— Это хорошо, потому что они бы разочаровались. Но я не хочу и чтобы какого-нибудь бешеного нексу идолизировали как героя. Я просто хочу, чтобы люди знали правду.

— Твою правду. — заметил Мерит. — Твою версию событий. И ты хочешь чтобы они более чем просто знали — ты хочешь чтобы они поверили.

Ден нахмурился в ответ.

— У тебя осуждающий тон.

— Я не одобряю и не осуждаю. Это просто взгляд со стороны. Но — добавил Мерит, — при всей его скромности, это взгляд который подкреплен значительным опытом работы с людьми.

Ден внезапно почувствовал себя очень неуютно. Он не хотел выслушивать теорию Мерита; ему было не интересно идти по узкой тропке, по которой его вел психолог. Он встал и повернулся к двери.

— Слушай, я пожалуй пойду. Почти стемнело а я еще ни одного стакана не опрокинул. Не хотелось бы пропускать.

— Ты можешь какое-то время прятать это от себя на дне стакана, Ден. — проговорил Кло Мерит. — Если ты так поступишь — могут случится две вещи; первая — стакан должен будет становиться все больше и больше, чтобы защитить тебя от того, что ты не хочешь увидеть. Однажды ты в него свалишься.

— А другая?

Мерит пожал плечами.

— Ты посмотришь. И разберешься с тем, что увидишь.

— Ужасно. — ответил Ден. Он активировал дверь и шагнул наружу, в свет заходящего солнца. — Из тебя вышел бы паршивый бармен, док.

 

Глава 5

Тропические сумерки Дронгара уже наступили, когда Джос наконец покинул операционную. Он увидел Ули сидящего на скамье под широколиственным деревом. Мальчишка выкинул свою одежду в переработчик и носил республиканский армейский комбинезон, который был ему явно велик. Небольшое облачко огнемошек вилось возле него, но он, очевидно, был настолько уставшим, что даже не отмахивался от них.

Джос подошел. Он вытащил кусок спайсгалеты из кармана и протянул ему.

— Держи. Судя по твоему виду — оно тебе пригодится.

Мальчишка замялся.

— Валяйю — ободрил его Джос. — Это вполне безопасно. Слегка бодрит. Ты все еще будешь чувствовать себя так, словно тебя протащили сквозь заросли колючек — но тебя не будут тащить обратно.

Ули взял спайсгалету и сунул ее в рот.

— Шутишь? — проговорил он работая челюстями. — Да я жил на них во время интернатуры. Как и все, кого я знал.

Джос уселся.

— Ага. Я это хорошо помню. — сказал он со вздохом. — Стимкаф и спайсгалеты — диета чемпионов. — Он кивнул в сторону операционной. — А ты вполне неплохо себя там показал. Если откровенно — лучше, чем я от тебя ожидал.

Ули потер глаза. Джос заметил, что его руки слегка дрожат.

— Тут всегда так? И, умоляю, не говори: «Нет, обычно хуже».

— Хорошо. Но так оно и есть.

Юнец посмотрел на него глазами, чересчур старыми для такого юного лица.

— Первый с которым я работал — был подстрелен из агонника.

Джос мрачно кивнул. Агонник был новым экспериментальным ручным оружием, нацеленным на периферическую нервную систему — высокофокусированный ультразвуковой пучок, который как-то стимулировал безудержное выделение простангландина. Результатом была интенсивная боль безо всякого физического повреждения. Ее нельзя было блокировать сомаприном или другимми мощными обезболивающими, и часто она была настолько сильной что пациент умирал от сенсорной перегрузки. Единственным способом справиться с ней — было рассечение синапсов болевых рецепторв в коре таламуса. Это требовало аккуратной процедуры с применением нейролазера — операция как раз того рода которая как нельзя лучше вписывается в быструю и грязную мимн'эт хирургию.

— Думаю, что я сработал достаточно хорошо — учитывая все обстоятельства. — глухо проговорил он. — Остановил боль. Разумеется, у него будет сильная дискинезия и атаксия моторики весь остаток жизни…

Джос скорчил сочувственную гримасу. Какое-то время никто не говорил. Потом Ули сказал: — Я слышал о том, что случилось с доктором Янтом. Мне жаль, Джос. Я могу понять, как тебе сейчас не хочется видеть нового соседа по домику.

Джос ответил: — Иногда мне очень хочется найти того, кто начал эту поганую войну и провести ему пневмоэктомию голыми руками.

— Мне тоже.

— Это для начала.

Ули хмыкнул. Он посмотрел на Джоса и спустя секунду ухмыльнулся. Потом, внезапно, они засмеялись на пару, со всхлипами и кашлем, которые были не от веселья но от злости потерь и разочарования…

Через минуту они выдохлись — хотя по-настоящему они смеяться и не начинали.

— Я знаю, что ты чувствуешь. — проговорил Ули, вытирая глаза. — Я потерял близкую подругу примерно два года назад, в Мос-Эспе на Татуине. Там была какая-то стычка между несколькими охотниками за головами, а она оказалась к ней слишком близко… Это никогда не забывается, верно?

— Нет. — ответил Джос. — Нет, не забывается. Просто это становится легче вынести.

— Я не могу ничего с этим сделать. — проговорил Ули.

— Верно. И ты должен понять что не можешь. Винить себя за то, что ты не смог спасти друга или остановить войну — напрасная трата сил и времени. Это не твоя вина, Ули. Тут ни в чем нет твоей вины,

Джос осекся, поняв что он говорил больше для себя. чем для Ули. Он снова потряс головой. Сказать просто. Поверить труднее.

Но может быть, со временем, это будет легче.

* * *

Кайрд вновь испытывал неудобство. Ряса, превращавшая его в Безмолвного была достаточно паршивой для этой погоды, но этот новый маскарад был еще хуже, поскольку сейчас он носил еще и флекс-маску. Впрочем, такая предосторожность была необходима. Одной из причин, по которой он был успешен в роли оперативника Черного Солнца — несмотря на его склонность оставаться в стороне от толпы — было его умение маскироваться. Все годы службы он скрывал свои необычные черты и фигуру под множеством разных личин — и все в равной степени успешно. Он даже как-то носил «шкуру хатта» — пластоидное сооружение с синтеплотевой кожей и лицом. И во имя Яйца, это было омерзительно. По сравнению с этим флекс-маска кубаза и ряса были совсем не так уж и плохи.

Его выбор рас для перевоплощения был несколько ограничен — вследствие его собственных форм. Однако короткий хобот, служивший кубазу носом, хорошо скрывал его собственный клювоподобный рот, а очки, которые жукоед носил на ярком солнце, спрятали его фиолетовые глаза. Никто не взглянет на него дважды в космопорту; кубазы встречались повсюду в галактике.

Кайрд ждал, пока не сядет последний транспорт. Помимо материалов и припасов которые он привез — он также доставил команду, которую ему весьма рекомендовали. Один в ней был умбаранцем, другой фаллиенкой. Согласно Линзе, они были не просто дешевыми саботажниками, но обладали умением и хитростью. Они были бродягами, прожжеными жуликами, которые прокладывали себе дорогу по космическим тропинкам при помощи разнообразного мошенничества. Как у большинства пройдох, — сказал Линза — у них были времена достатка и даже богатства — и были времена нужды. В настоящее время они пребывали во втором состоянии. Что значило — они будут полезны Кайрду.

Транспорт спустился на лучах репульсоров сквозь кровавые и медно-красные облака спор, был пропущен сквозь защитный силовой купол, затем опустился на посадочную площадку. Дроиды и бинарные погрузчики принялись вытаскивать груз. Кайрд наблюдал за грузовым трапом. На этом рейсе было лишь несколько пассажиров — каминоанец прибывший для какой-то биологической инспекции; трио людей-офицеров — явившихся для обсуждения квот поставок боты с полковником Ваэтесом. Несколько дроидов и пара его потенциальных наемников замыкали список.

Его предполагаемые клиенты сошли на землю последними, в сопровождении дроида РС-103 «красный колпак», нагруженного их багажом. Никого из них, похоже, не волновал ни горячий влажный воздух, ни даже споры которые сегодня были особенно активны. Они выглядели настолько непохоже, насколько это вообще было возможно для углеродных форм жизни; настолько разные, что это было почти нелепо. Умбаранец был низеньким, примерно метр с четвертью, лысый и мертвенно-бледный. Фаллиенка, в свою очередь, была больше чем на голову выше и носила волосы связанные в хвост. Она шла городо, как воин. На ней не было оружия, но по текучей игре ее мышц под обтягивающим синтканевым комбинезоном Кайрд понял, что она опасна даже невооруженной.

Для контраста — умбаранец выглядел так, словно сильный порыв ветра мог отправить его парить над хлоп-деревьями; особенно — в этом просторном плаще укрывавшем его от шеи до пят. Кайрд сделал выборку по обоим расам и знал, что одеяние называется тенеплащом. Он выглядел таким же мелово-белым, как и кожа умбаранца для большинства гуманоидных рас — но не для других умбаранцев, поскольку они видели по большей части в ультрафиолетовом спектре, ниже трехсотнанометрового диапазона.

И он не выглядел таким для Кайрда. Крылатые хищники, которыми были его предки могли видеть палитру куда большую, чем узкий спектр излучений, доступный для большинства глаз. Хоти и прошли сотни тысяч поколений — глаза недиджи все еще могли видеть далеко за обоими концами стандартного видимого спектра. Для него плащ был яростной мешаниной цветов, названия для которых отыскались бы мало в каком языке, кроме его собственного: берл, кринор, нусп, онсибл…

Это было действительно прекрасно. Когда умбаранец шел, узоры его плаща словно клубились и сплетались в вечно новых очертаниях и оттеннках, постоянной калйдоскопической игрой света и тени. «Великолепное одеяние.» — подумал Кайрд. Он видел правителей миров, которые порадовались бы носить и что-то куда менее роскошное.

Он прошел вперед и приветствовал их, чип вокодера в его маске сымитировал резкий кубиндийский акцент.

— Хунандин из клана Апиида к вашим услугам. Наш общий знакомый направил меня встретить вас на Дронгаре. — «Общим знакомым», разумеется, был шпион Линза.

— Чем могу быть вам полезен?

Парочка оглядела его. Кайрд почувствовал явственное притяжение чего-то — обаяния? харизмы? — исходящее от фаллиенки. Он знал возможную причину этого. Рептилоиды могли испускать ферромоны широкого биохимического действия, которые незаметно — или не так незаметно — влияли на различные чувства. Он хотел бы знать — умышленно она применяла ферромоны, или же это был рефлекторное действие. Неважно — пока он помнит о них; его разум достаточно дисциплинирован, чтобы справляться.

Затем он был поражен — когда заговорил умбаранец.

— Лети свободно, лети прямо, — произнес он, — Брат Воздуха.

Благословление Гнезда, произнесенное с правильной гортанной модуляцией! Как? Как они узнали? Его маскировка была достаточной, чтобы одурачить любого из лагеря и даже другого кубаза. Не было способа….

Стоп. Теперь он вспомнил еще один факт насчет умбаранцев: говорили что они обладают параментальными способностями, могут видеть чужие мысли и даже влиять на них. Прекрасно. Еще один игрок на мозгах в Ремсо-7. Просто чудо, что еще ни у кого голова не взорвалась.

Очевидно что он не единственный кто умеет делать выборки. Мало кто из не-недиджи знал что-то о языке Стаи. Линза знал, теперь эти двое….

Оглядевшись по сторонам — убедиться что на расстоянии слышимости никого нет — он проговорил пониженным тоном:

— Восхищен вашей проницательностью, но хочу заметить, что к нашей общей пользе поддерживать иллюзию…

— Разумеется. — ответила фаллиенка. Голос умбаранца был просто хриплым шепотом; ее же, напротив, был богатым и полным жизни. — В том что касается нас — ваша тайная личность в безопасности, Хунандин. — В том как она произносила имя был легкий оттенок сарказма. — И простите наши скверные манеры; мы должны были представиться. — Она вытянулась и Кайрд понял что она чуть выше его. — Мое имя Тхула. — Она показала на умбаранца. — Это мой напарник, Сква Тронт.

— Польщен. — сухо прошептал умбаранец. — Может быть в этом позабытом мире найдется какое-нибудь местечко, где можно выпить?

Кайрд улыбнулся под своей маской.

— Конечно. Следйте за мной; нам о многом следует поговорить.

 

Глава 6

Примерно в полудюжине метров за домиком Баррисс была небольшая полянка, окруженная с трех сторон густыми, c восково-зелеными листьями, ворчащими кустами — так их назвали за странные звуки, которые издавали их листья на ветру. Плотные заросли были вполовину выше ее роста, и сюда Баррисс приходила отрабатывать технику боя со световым мечом. Подобные тренировки не были чем-то, чем джедай обычно занимались на публике, но это место было самым уединенным из того, n что она могла найти. Увидеть ее кто-либо мог с единственного направления — и для этого ему потребовалось бы зайти с открытой стороны поляны. Поскольку уже через дюжину метров тут начиналось небольшое болото — вряд ли кому-либо пришло бы в голову устраивать оздоровительные прогулки по грязи.

Жара придавила маленькую пустошь словно мокрое одеяло. Под ее покровом и под широкой мантией которую она носила — она истекала потом, влага пропитала волосы и липла к коже, совершенно не испаряясь из-за высокой влажности. Неприятно — но таковы реалии жизни на Дронгаре. Она быстро привыкла все время носить с собой запас воды; поступать иначе значило рисковать обезвоживанием.

Как и бессчетное число раз до того, Баррисс пробежалась по базовым разминочным упражнениям для рук и плечей, разрубая и нарезая тяжелый тропический воздух простыми двух-и трехзвенными движениями, перебрасывая оружие из руки в руку. Боевые связки которые она танцевала были в основном из Формы-3, одной из семи боевых систем, которые джедай вырабатывали веками. Учитель Ундули предпочитала Форму-3 всем остальным, даже при том, что кое-кто пренебрегал ей как, главным образом, защитной техникой. Да, верно было то что, изначально она разрабатывалась как защита от бластерного огня и прочего дистанционного оружия, но за столетия она превратилась в гораздо большее.

Из всех семи форм — говорила ей учитель — Форма-3, с ее акцентом на ожидании и блокировке скоростных энергетических выстрелов, требует высочайшей связи с Силой. Дорога длинна, но путешествие стоит того, ибо настоящий мастер Формы-3 непобедим.

Низкий гул светового меча был успокаивающим звуком, острое лезвие энергетического луча было ей привычно, словно собственная рука. Она не могла вспомнить то время когда она не носила бы световой меч. В детстве это были маломощные учебные модели, на которых сражались она и другие падаваны. Они были достаточно мощны, чтобы оставить хороший ожог; когда один из них касался тебя — ты это знал.

Боль была самым убедительным инструктором.

Когда ей исполнилось шестнадцать — она создала собственный полноценный клинок, выбрав синий кристалл для отличительного оттенка ее лезвия. С тех пор он всегда висел на ее поясе, она знала каждую его деталь также, как свои собственные пальцы. Как часть ее тренировок она рабирала его на части и собирала заново, пользуясь только лишь Силой. Это было больше чем оружие — это было продолжение ее тела, почти что органическая часть ее.

Она улыбнулась когда, шагнув вперед, быстро закрутила световой меч перед собой, создав подобие широкого щита из света. Опять слишком много раздумий. Концентрируйся на моменте.

В это мгновение налетел порыв холодного воздуха, шокирующий своей силой, словно кто-то открыл дверь холодильника позади нее. Он исчез почти что раньше, чем она поняла что это было, но сочетание ее рассеянных мыслей и леденящего ветра заставило ее вздрогнуть. И сразу же она поняла, что световой меч двигавшийся сейчас вокруг ее ног и направлявшийся вверх и вбок был слишком низко…

Она скорее услышала чем почувствовала как кончик пульсирующего лезвия прошел сквозь верх ее ботинка. Ботинок был из ортолика — отформованного под давлением нитепластика, гибкого но крайне прочного.

Когда она покупала ботинки — они поставлялись с гарантией: если они износятся в течение жизни их хозяина — производитель заменит их бесплатно. Нитепластик мог выщербить острое дюрастиловое лезвие, или даже вибронож. Было несколько материалов способных устоять перед световым мечом, однако каким бы прочным он ни был — нитепластик к ним не относился.

Баррисс быстро отдернула световой меч. Она присмотрелась и увидела кровь, показавшуюся в хирургически аккуратном разрезе ботинка.

Она была ошеломлена — не раной, но ошибкой которая повлекла этот несчастный случай. Сколько раз она исполняла эту комбинацию? Пять тысяч? Десять? Это была ошибка новичка, просчет который был непростителен для ребенка-падавана и рядом не стоящего с ее уровнем.

Ей это показалось? Было сооблазнительно думать так, но когда двигающийся воздух всколыхнул заросли бормочущих кустов, она отчетливо услышала их характерный, печальный звук. Порыв был реален.

Она повесила световой меч на пояс, подняла ногу и стянула ботинок, легко балансируя на одной ноге.

Разрез был узким и неглубоким, примерно три сантиметра длинной, в нескольких сантиметрах выше ее второго и третььего пальцев. Кожа по краям была обгоревшей, но разрез свободно кровоточил; очевидно нитепластик поглотил как раз достаточно энергии, чтобы не произошло полного прижигания раны. Баррисс стояла на месте, все еще балансируя на одной ноге, разглядывая рану. Она потрясла головой.

Она потянулась к Силе, почувствовала как она течет сквозь нее, и сконцентрировалась на порезе. Ей не грозит опасность истечь кровью из-за него, но ей точно не улыбается прискакать обратно на базу для лечения, оставляя за собой кровавый след.

Ровное кровотечение уменьшилось, затем прекратилось. Она почувствовала как, наконец, начинает пульсировать боль; она глубоко вздохнула, освободила для нее место и заперла ее там. Затем он снова коснулась Силой раны. Края, кажется, чуть-чуть сдвинулись навстречу друг другу, потом разошлись снова…

— Лучше дай мне взглянуть. — раздался голос сбоку. Она удивленно вскинула взгляд. Это был лейтенант Дивини, новый хирург.

— Я могу справиться. — ответила она.

Парень — Ули, вспомнила она — чей рабочий комбинезон был вымазан в болотной грязи до середины бедер, шагнул впред и пригляделся к ее ноге.

— Судя по виду — ты зацепила пару сухожилий. Их надо будет обработать синостатом, плюс тебе потребуется наложить как минимум три или четыре шва. И в этом месте роится куча мелких но злобных микроорганизмов. — Он повел рукой указывая на всю планету. — Лучше потерпеть и залатать, чем подхватить заразу и жалеть потом, как думаешь?

Он, разумеется, был прав. Баррисс кивнула.

— И как ты намерен это делать?

Он ухмыльнулся.

— Нет проблем — все свое ношу с собой. — Он снял небольшую коробку с пояса. — Я как раз прихватил свой верный набор. — Он указал на относительно сухой клочок земли. — Садитесь, м'леди.

Баррисс села, удерживаясь от улыбки, и Ули сел на пятки рядом с ней в такой свободной манере которая доступна только тем, у кого тренированные лодыжки. Он открыл аптечку, вытащил завесу стерильности и включил ее, затем сунул в нее руки в паре кожеперчаток, пока она вытягивала ногу. Поле защекотало, когда она проталкивала ступню сквозь него.

Он применил к ране флаш-стерилизатор, яркая вспышка голубого, уходящего в ультрафиолет и сопутствующий «щелк!» возвестили, что повреждение очищено от бактерий и микробов, потом потянулся за распылителем с нулликаином.

— Мне это не нужно. — остановила она.

— Верно. Забыл.

Он сунул анестетик обратно в аптечку. Он смазал резектор синостатом и использовал гемостат чтобы расширить порез. Наклонившись ближе, Баррисс увидела что на оболочке сухожилий, идущих от пальцев имеются небольшие надрезы, выглядящие как пара бледных, жемчужно-белых эллипсов. Она сконцентрировалась на удержании боли в ее загоне. Ули нанес синостат на порезы и подождал. Через пять секунд порезы сменили цвет на не отличающийся от неповрежденной оболочки.

— Ты забыл — что? — спросила она.

— Я проходил практику в «Большом Зоопарке» на Альдераане. — ответил он, потянувшись к биосшивателю. — Я как-то лечил раненого джедая. Великолепный контроль над телом; способность остановить небольшое кровотечение, отключить боль — очень полезные умения.

Он ввел кончик сшивателя в рану и включил его. Скобка — которая, как знала Баррисс, была сделана из биорастворимого пластика с эффектом памяти — свернулась крошечной спиралью. Она будет держать неделю или около того, затем рассосется в ее теле. Но к тому времени рана заживет.

— Как это случилось? — спросила она, подразумевая его историю. — У джедай есть свои целители на большинстве миров Ядра, включая Альдераан. Они обычно не обращаются к врачам со стороны.

Он подцепил еще одну скобку на кончик аппарата.

— В один прекрасный вечер, кучка пьяных буянов решила разнести на части кантину в пригороде Альдары. Начались беспорядки, которые выплеснулись на улицу. Мимо презжала республиканская сенаторша, и ее флиттер застрял посреди заварушки. У нее был джедай-защитник. Там было тридцать-тридцать пять бунтовщиков, которые вознамерились перевернуть ее флиттер. Джедай — цереанец, насколько я понимаю… возразил против таких действий. Толпа решила преподать джедаю урок…

— И что случилось?

Она засмеялся, когда накладывал третью скобку. Баррисс внимательно присмотрелась к его лицу. Однажды, когда он станет достаточно зрелым, чтобы появились морщины от смеха — он будет потрясающе обаятелен.

— Случилось так, что четыре хирурга-практиканта, включая меня и двух аспирантов, провели остаток ночи, пришивая бунтовщикам ладони, руки, ноги и ступни. Световые мечи оставляют чистые, хирургические разрезы. Пришлось распечатать каждый бакта-контейнер какой там был. Сенатор не пострадала но ее, разумеется, привезли для обследования, а с ней и ее телохранителя. У него была рана от виброножа на одной руке, хорошего такого размера разрез, прямиком до локтевой кости. Хотя он не кровоточил и непохоже было, что он его беспокоит. Я сделал ему чистку и зашил его.

Баррисс усмехнулась. Хотела бы она знать — кто был этим джедаем. Ки-Ан-Мунди был единственным джедаем-цереанцем которого она знала, а таланты учителя-джедая в нынешнее время не тратили бы в роли телохранителя, даже ради сенатора. «Возможно — один из многих, погибших на Геонозисе,» — подумала она. «Нас так мало сейчас, так мало…»

Ули поставил внутрь четвертую скобку, затем осмотрел внешние края раны…

— Даже под кожным фиксатором, думаю, не помешает еще парочка скобок. — заметил он.

Она кивнула. Это удержит края заживающего надреза от расползания, когда она будет идти.

Он начал дополнительную обработку, его движения были очень точны и аккуратны.

— Вы великолепно справляетесь с работой, доктор Дивини.

— Зови меня Ули. — ответил он. — Доктор Дивини — мой отец. Как и мой дед. И мой прадед. И все они, вместе взятые, все еще практикуют.

— Ты их разочаровал, когда не стал актером, верно?

Он засмеялся.

— Джедай с чувством юмора. Похоже, чудеса никогда не кончатся.

Когда он закончил, она поблагодарила его. Он поднялся и отвесил изысканный поклон.

— Рад был оказать вам услугу. — сказал он. — Это моя работа. — Он с задумчивым прищуром смотрел как она натягивала ботинок. — Теперь обычному человеку или гуманоиду потребуется пять или шесть дней для излечения. В твоем случае… сколько? Три?

— Два. В крайнем случае два с половиной.

Ули покачал головой.

— Хотел бы я, чтобы мы могли разливать это по бутылкам.

Мрачная картина существ, умирающих в операционной, непроизвольно всплыла в ее памяти и по выражению его лица она поняла, что он подумал о том же. Она сменила тему.

— Ты часто проводишь время в прогулках по окрестным болотам?

Он улыбнулся и снова стал выглядеть четырнадцатилетным.

— Моя мать коллекционирует Альдераанских огнекрылок. — ответил он. — Некоторые насекомые в этом мире выглядят очень похоже на них; может быть по причине панспермии. Так что я поймал для нее нескольких.

Его имя внезапно прозвучало словно знакомый аккорд.

— Я видела как-то выставку в Корускантском Музее Ксенозоологии. Самая обширная коллекция огнекрылок в известной галактике. Занимала три самые большие комнаты в здании. Предоставлена известным мадоптеристом Эланой Дивини. Родственница?

— Мама ничего не делает наполовину. — Он взглянул на хронометр. — Пора бежать. Через десять минут мне снова на работу.

— Еще раз спасибо за помощь.

— Спасибо за повод.

Когда он ушел, Баррисс прошлась по полянке. Нога была в порядке и она быстро заживет. Но того внезапного холодного ветра который она ощутила сейчас уже не было. Она была в этом тепличном мире столько, что почти забыла на что похож холодный воздух. Откуда вообще на Дронгаре возможно было взяться холодному ветру, без помощи машин? И внутри силового купола? С самого момента включения тут всегда стояла температура человеческого тела, и она никогда не опускалась заметно ниже, даже ночью.

И более важно — даже если ее и коснулся порыв холодного ветра — как она могла позволить себе потерять концентрацию настолько что она порезалась собственным световым мечом? В последний раз такое случилось когда ей было девять лет — и то была царапина на запястье, совсем не такая серьезная как эта.

Насчет этого не было двух мнений — она среагировала как зеленый новичок.

Баррисс направилась к своему домику. Это скверный признак. Чем дольше она остается на Дронгаре, тем сильнее она уклоняется в сторону от ее цели — стать рыцарем джедай.

Она поежилась. На секунду показалось, что она все еще чувствует холодный ветер — на этот раз не кожей, а самим сердцем.

 

Глава 7

Кантина была весьма оживленной, как это случалось в те редкие времена, когда переполненные спорами небеса не были забиты эвакуаторами которые, в свою очередь, были полны раненых клон-солдат. Ден Дхур, Кло Мерит, Толк ле Трене, Джос Вондар, И-Пять и Баррисс Оффи сидели за их любимым столиком. Они были завсегдатаями и играли в саббак дважды в неделю. Время от времени могли присоединиться другие, вроде Лимота, но как правило играла одна и та же шестерка. Игра была способом расслабиться, восстановить себя перед следующим шквалом из крови и боли. Они никогда не могли забыть о войне, но на следующий час или два она не будет подавлять их умы. Охладители воздуха работали отлично, что также было редкостью — фильтры в охладительных установках были особенно уязвимы для споровой гнили, и поскольку у всех Ремсо на Дронгаре были те же проблемы, то запасные части были в вечном дефиците. Хоть споры и не могли проникнуть сквозь силовой купол когда он был включен, но были проходящие внутрь и наружу транспорты плюс вся местная флора и фауна, которая уже была здесь когда купол был впервые включен. И в результате — комнаты полные холодного, чистого и сухого воздуха обычно были большой редкостью.

В дополнение к божественной прохладе, кантина недавно обзавелась еще несколькими предметами роскоши, поставленными либо по случайности, либо благодаря усилиям нового интенданта, твилека по имени Нарс Доджах. Одной была игра дежарик, укомплектованная генератором голомонстров, за столом которой сейчас играли пара медсестер-людей. Второй был новый автоохладитель для выпивки. Но самой впечатляющей была язвительная ТДЛ-501, одноногая дроид-официантка, которую Ден быстро окрестил Тидли, проворно раскатывавшая по полному залу на одном колесе, балансируя подносами с выпивкой.

Тидли резко затормозила у карточного столика и расставила стаканы перед Джосом, Толк Кло и Деном.

— Один Корускантский Холодок, один Банта Бластер, один альдераанский эль и джохрианский виски.

— протараторила она. — Семнадцать кредитов господа.

Ден махнул рукой, отпуская ее.

— Запиши на счет.

— Чей счет, дорогуша? Твой счет уже выше небоскреба. — Щелчки статики сопровождали каждую фразу, со звуком, очень похожим на чавкание комка грезожвачки.

Ден медленно развернулся и уставился на Тидли.

— Прошу прощения?

Тидли указала дюрастиловым пальцем на доску.

— Мохрис сказал что он больше не может поить тебя в долг. Так что ты либо платишь, либо запасаешься репульсором на следующий приход.

Джос заметил что остальные игроки за столом, исключая И-Пять, точно так же как и он с трудом удерживаются от смеха.

— Записывай на мой счет. — сказал он Тидли. — Действительно до вечера.

— Принято, кап'н. — ответила дроид-официантка и умчалась прочь.

Ден проводил ее кислым взглядом, потом сказал Джосу:

— Спасибо. В наши дни стало так трудно внушать мысль о помощи.

Джос собирался ответить, когда заметил И-Пять смотрящего вслед Тидли. Это заметили и остальные.

— Что-то не так? — поинтересовался Кло Мерит.

— Она прекрасна. — благоговейно проговорил И-Пять. Все уставились на него. Джос опустил на стол свой «Холодок» так резко что забрызгал кучку фишек.

— И-Пять… ты хочешь сказать что тебя привлекает Тидли?

Дроид все так же глядел на Тидли, потом внезапно переключился на изучение карт.

— Нет. — тихо сказал он. Он взглянул на него и Джос мог поклясться, что эти неподвижные черты как-то умудряются выглядеть хитрыми. — А ты хоть на секунду, но купился, верно?

Остальные дружно заржали. Джос оскалился.

— Ты, хромированный кипятильник, а с чего я должен был…

— Ты должен заткнуться и играть. — весело оборвала его Толк. Она огляделась по сторонам — Где этот карточный шулер?

Еще один новый дроид в кантине — и, насколько было известно Джосу, командование оказалось сильно озадачено такой «помощью» — был автоматическим крупье для саббака, РХ7-Д «Карточный Шулер». Меньшая, мобильная версия большого карточного автомата; дроид на репульсорах немедленно переплыл с потолка на их столик. Он перетасовал колоду смазанным движением, затем шлепнул карты на стол.

— Снимайте. — сказал он Джосу хрипловатым электронным голосом.

Подавив раздражение от тона дроида, Джос снял карты. Шулер быстро описал два круга своими манипуляторными придатками.

— «Беспин-Стандартный.» — обьявил он. — Первая партия. Делайте ваши ставки, джентлесэры.

— Эй. — окликнула Толк, строго взглянув на него. — Протри свои фоторецепторы и попробуй еще раз.

— Прошу прощения, мадам. — с треском ответил Шулер. — Пожалйста, ставьте, джентлесущества.

— Не слишком лучше. — проворчала Толк рассматривая свои карты. Они обсуждали новое пополнение в команде хирургов.

— Одна проблема с новичком очевидна сразу. — заметил Ден, отправляя кредитный чип в горку. — Он слишком молод, чтобы ходить в кантину. Так что, подозреваю, в саббак он станет играть еще нескоро.

— Он не настолько юн. — ответила Баррисс. — И он далеко от дома.

Она добавила свою ставку в кучку, затем заметила что Джос Толк Ден и Кло ухмыляются

— Какой позор. — сказал Ден с нарочитой серьезностью. — И это Джедай.

— Я потрясен. — добавил Джос. Его ухмылка расплылась еще шире когда по ее щекам разлился румянец. Он прелестно контрастировал с татуировками на ее лице.

— Я не… — начала она, потом обожгла взглядом Денаю — Подслушивал в канаве, Дхур. — проговорила она. — Опять?

Репортер пожал плечами.

— А как удержаться, когда вся планета — сплошная канава?

— Я просто хочу сказать, — продолжила Баррисс, — что нам надо постараться привлечь его к таким вот вещам. Чтобы он чувствовал себя среди друзей.

— Она права, разумеется. — проговорил экваниец. — Юность — особенно человеческую юность трудно пережить без поддержки.

— А сколько ему лет — точно? — спросил И-Пять. — Признаюсь, меня не особо программировали на определение возрастных различий.

— Да, из тебя не получится дроида-няньки. — заметила ему Толк.

— И я за это безмерно благодарен Создателю.

— Ему девятнадцать стандартных лет. — сказал Кло Мерит. — Довольно одаренный, замечу. Лучший по всем курсам, закончил с отличием. Практиковался в…

— «Большом Зоопарке». — закончил Джос. — Эй, тут почти все видели как работает Чудесный Мальчик. Он очень хорош.

— Могу только подтвердить. — заметила Баррисс. — Я пас.

— Прошу сменить колоды, леди. — выдал Шулер.

Все уставились на парящего дроида.

— Ничего себе. — заметил Джос, тряхнув головой. — Тот, кто спихнул его Нарсу, знал что делал.

Ден огляделся.

— Ну, может быть, новые дроиды и отработают их содержание. — заметил он. — Сейчас тут стало больше народа, чем я видел до сих пор. А кое-кого даже я не знаю.

Он указал на угловой столик где три существа были заняты оживленным разговором.

Кло Мерит взглянул и нахмурился,

— Я узнаю расы двоих, но не личности. Кубаз, разумеется, и умбаранец. Но оставшаяся мне не знакома.

— Она фаллиенка. — сказал Джос. — Они склонны к замкнутости; за исключением высокого разбора притонов на Корусканте — ты редко встретишь их вне родного мира. Интересно, что она здесь делает.

— Только не подходи к ней близко. — с усмешкой предупредила его Толк.

Ден выглядел озадаченным.

— Фаллиенты испускают ферромоны. — обьяснил Джос. — Мощная штука, действует на большинство иных рас. Обычно сопровождается изменением цвета пигментации. Иначе говоря они могут смешивать секреты и влиять на эндокринном уровне.

— Благодарю. Теперь все ясно — вот прямо как вода в болоте.

— Они могут манипулировать твоими чувствами тем, чем они потеют. — разъяснила ему Толк.

Ден моргнул.

— Ну, в таком климате они должны быть по-настоящему харизматичными.

И-Пять уронил чип в кучку ставок саббака.

— Поднимаю.

Джос посмотрел в свои карты, нахмурился.

— Думаю, ты блефуешь, жестянка.

— А я думаю что ты потеешь, жалкий человечек.

— А кто нет? Я принимаю.

Игроки опустили карты. Джос ухмыльнулся. У него на руках были «Командир Корон», «Госпожа Мечей» и «Твердость Жезлов». Он положил колоду в интерфернентное поле включенное Шулером, зафиксировав ее.

— Есть кто-то ближе? Нет? Так что я…

— Если мой вычислитеьный модуль не поврежден… — проговорил И-Пять, — …то полагаю, что моя колода бьет твою.

Джос опустил взгляд. Его челюсть отвисла. Колода дроида состояла из «Идиота», тройки жезлов и двойки мечей. «Расклад Идиота». Та колода, которая бьет все остальные, даже чистый саббак.

— Это нечестно. — печально пробурчал Джос, пока И-Пять забирал свой выигрыш. — И вообще зачем дроиду могут понадобиться кредитки?

— Разве я тебе не говорил? — ответил дроид. — Я ищу Волшебника Тунда, чтобы попросить у него сердце и мозги.

Джос не ответил. Ответ внезапно напомнил ему о КС-914, клон-солдате, чью жизнь он спасал в операционной лишь для того чтобы позже узнать, что выращенный в пробирке солдат потерян вместе со всем его отрядом во внезапной атаке сепаратистов. Именно Девять-один-четыре и, в меньшей степени, И-Пять были теми, кто подтолкнул мнение Джоса к осознанию — клоны и даже в некоторых случаях дроиды и другие искусственные интеллекты могут считаться сознающими себя разумными существами и потому заслуживают равных прав.

Это было чем-то, что он всегда знал, но бессознательно загонял на задворки разума, не обдумывая по-настоящему все его моральные следствия. Клоны были созданы, чтобы сражаться на войне; иные желания с детства были подавлены их генетическим программированием. У них не было страха смерти, они чувствовали спокойствие и удовлетворение когда шли в бой, а болевых рецепторов у них было ровно столько, сколько требовалось чтобы удержать их от действий, которые могли привести к ранению или смерти.

Пока Джос не узнал Девять-один-пятого — он также считал клонов неспособными к близким отношениям, друг с другом или с существами из других рас. Но КС-914 испытывал чувство братской привязанности к своему собрату по пробирке, КС-915, и когда тот погиб — Джос увидал печаль клона.

Аналогично, И-Пять с его усовершенствованными функциями модулем мышления и отключенными подавителями творчества, постоянно впечатлял их всех своей человечностью. Хоть поначалу его мир был всем этим перевернут вверх тормашками — теперь Джос был им благодарен, поскольку расширенное понимание того, что есть человек, привело прямиком к тому что он смог взглянуть — и в переносном и буквальном смысле — на Толк как на возможную спутницу жизни, пусть даже она и была запретной для него внешницей.

Он любит Толк, теперь он знал это. Плевать на последствия супружества с внешницей — в этом вопросе он решил следовать зову сердца. Но он не мог не задумываться о том, что думает об этом его новый командующий, двоюродный дядя Эрел.

Ему не пришлось долго ждать. Когда дроид-крупье готовил очередную партию — к столику подошел капрал-ботан.

— Адмирал Керсос просит вашего присутствия, капитан Вондар. Пожалуйста, следуйте за мной.

 

Глава 8

— Охлейз Самтех Керсос Видгах. — сказал адмирал. — Тан донья синьин.

— Самтех Вондар Охлейз… дохн доиа. — ответил Джос, чуть запнувшись. Прошло уже изрядно больше стандартного десятилетия с тех пор, как он говорил на Высоком Языке. В наши дни все говорят на Базовом. Только мальчишкой он разговаривал на старинном, церемониальном наречии — в Дни Очищения.

Его двоюродный дядя выглядел усталым. Лицо уже с полдня как тосковало по бритью, и один из клапанов на униформенной куртке болтался отстегнутым. Когда на нем не было маски хирурга, Джос мог увидеть отчетливое семейное сходство. Где-то во времена его отрочества, он и кузен нашли в семейных архивах фрагменты разбитых голограмм и среди прочего на них были подпорченные изображения молодого человека, который отринул свое наследство и от которого отреклась оставленная им семья. Они глядели в осколки так, словно те были окнами, открытыми в прошлое, давшими им взглянуть на того юношу… который также проглядывал в чертах этого пожилого мужчины.

По всем правилам и приличиям, помнил Джос, он не должен был разговаривать с Эрелом Керсосом вообще, за исключением армейских докладов вышестоящему офицеру, положенных по субординации. Двоюродный дядя Эрел был все еще отверженным — социальный и личный бойкот не отменялся временем или даже смертью. Но что с того; учитывая нынешние отношения Джоса с женщиной-внешницей и его решимость идти по этому пути — нарушение запрета на разговор с беглым родственником не выглядело сколько-то серьезным прегрешением.

Плюс к тому — рядом не было никого с его родного мира, чтобы это увидеть. И причина, по которой от Эрела Керсоса отказались кланы, была весьма интересна для Джоса: тот женился на внешнице.

Они были в кабинете Ваэтеса, наедине; у Джоса была сотня вопросов которые он хотел бы задать двоюродному дяде, и первым в списке шел вопрос весьма деликатный. Стоя здесь, нервничая и гадая, должен ли он заговорить первым, он внезапно вспомнил тот первый раз, когда отец заговорил с ним о внешниках.

В шесть лет Джос еще не покидал свой мир, и чужаков он видел только на расстоянии так что когда в школьном классе-куполе всплыла тема чужаков — его это озадачило. Он спросил об этом отца, в один из тех редких вечеров когда его отец был дома, а не работал в клинике.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы набраться смелости и подойти к нему. Его отец никогда не был жесток, и Джос не сомневался что он его любит. Но он был большим; когда он стоял — он возвышался над Джосом. И он мог говорить очень, очень громко, хоть он и не повышал голос, разговаривая с сыном.

Оглядываясь назад — становилось ясно, что его отец не был готов к этому разговору. Насколько мог вспомнить тот разговор Джос — когда он подошел и рассказал ему о разговорах одноклассников, отец отложил дела в сторону; как помнилось Джосу — это было чтение вечернего диска новостей — и посмотрел на сына с легким удивлением.

— Что ж, сынок, кроме различий между расами — это подобно различию между блетилайном и таркалайном — они выглядят похоже, но они разных цветов и размеров — кроме этого в них нет тех убеждений, что есть у нас. Они… — он поискал подходящий эпитет и наконец нашел его —…менее чисты. Они смешивают вместе то, что не смешиваем мы, и это касается тех кто… хм… вступает в брак с ними.

Джос кивнул, не понимая к чему клонит его отец, но чувствуя что предмет разговора ему не слишком приятен.

— Угу.

— Они… не плохие люди. — сказал, наконец, его отец. — Просто… отличающиеся.

— Чем, Па?

Отец нахмурился.

— Ты очень любишь бутерброды с маслом и солеными орешками?

— Да!

Продукты только что с фермы, орехи только что наколоты. Намазать от души — что может быть лучше!

— А как тебе бутерброды с синеплодным вареньем?

— Ну… Это не так здорово, как бутерброд с солеными орешками, но все равно здорово.

— Ну а если ты смешаешь соленые орехи и синеплодное варенье в одном бутерброде — тебе это понравится?

— Ммммм… Это верно. Два вкуса, замечательные по отдельности, в одном блюде могли отпугнуть песчаную кошку. Это всегда казалось таким нечестным…

— Вот. — сказал его отец. — Так же и с коренными и внешниками. Они просто не смешиваются вместе.

— Но, Па, люди же совсем не то же самое, что соленые орехи и синеплодное варенье, они…

Отер прервал его:

— Ты поймешь это, когда подрастешь, Джос. Пока что — не думай об этом.

Теперь, спустя десятилетия, сидя рядом с изгнанным двоюродным дядей, Джос куда лучше понимал о чем же говорил его отец. Дома такое отношение было нормальным. Но для внешников это называлось ксенофобией, расизмом, или еще хуже. Многие годы он просто пожимал на это плечами. Внешники не понимали

Но потом он влюбился в Толк, лоррдианскую медсестру которая была родом не с его планеты и даже не из его системы — факт которому полагалось прозвенеть похоронным колоколом по любым долговременным отношениям. Многие старые и немощные существа из тех кого он лечил могли бы сказать что он пал и не может подняться.

И он не знал — хочет ли он подниматься.

— Валяй. — Наконец сказал его двоюродный дядя и адмирал. Его голос был сильным — голос, который знает как отдавать приказы — но все же дружелюбным. — Валяй. Спрашивай.

Джос посмотрел прямо на него.

— Это того стоило?

Долгую секунду тишины они смотрели друг другу в глаза — и старик ответил ему легкой улыбкой.

— Да. И нет. — Он со вздохом опустился в кресло Ваэтеса. — Шесть прекрасных лет я был уверен что стоило.

Джос поднял бровь. Дядя жестом предложил сесть и ему.

— Фелима — моя жена — погибла в аварии маг-поезда на Корусканте спустя шесть лет после нашей женитьбы. Как и четыре сотни других. Это было быстро — вышел из строя сверхпроводник, не сработала защита, поезд слетел с рельса на трех сотнях километров в час и протаранил пустующие промышленные комплексы в южном полушарии. Ни в одном вагоне не было выживших.

— Мои соболезнования.

Его двоюродный дядя кивнул.

— Благодарю. Это было больше тридцати лет назад. И никто из семьи мне этого так и не сказал. Не сказали вообще ничего.

Джос промолчал, тронутый чувством его потери.

— Итак, я остался один. — продолжил Эрел Керсос. — Зеленый лейтенант на службе Республике; моя жена умерла, а моя семья и народ больше не желали меня знать. У нас не было детей. Я не мог вернуться домой. Так что я ушел в работу. Я сам сделал карьеру в военных силах.

— Он усмехнулся и Джос подумал что в усмешке проглядывает горечь. — Так меня и занесло сюда, почти сорок лет спустя.

— Ты мог покаяться.

— Для этого мне пришлось бы отречься от моей умершей жены. Я не могу так поступить. И не могу вернуться в семью, которая потребует такого.

Последовала еще одна пауза — и она не слишком понравилась Джосу. Потом Эрел Керсос твердо посмотрел ему в глаза и сделал все еще хуже. Он сказал:

— Джос, тебе надо хорошенько обо всем подумать.

Джос моргнул. Старик оказался телепатом? Их, вроде бы, и без него хватает?

— Я узнал что ты в этом мире, прежде чем мне выдали это назначение. Я… навел о тебе справки. Я знал, о чем ты захочешь поговорить со мной. Я знаю о тебе и медсестре-лоррдианке.

Джос почувствовал, как закипает изнутри. Керсос, должно быть, заметил это; он тряхнул головой.

— Не схвати инсульт, сынок. Я не говорю тебе что надо делать и что не надо. Я просто предлагаю свой опыт. Когда я решишь жениться на Фелиме — я не оглядывался. Я был юн, отважен, а она для меня стоила всего, что могла предложить вся моя семья, вместе взятая. У меня была она — и они мне были не нужны.

 

Глава 9

— Затем, внезапно у меня не стало ее — и также, у меня не было их. — Он помолчал. — Порой семья более важна, чем мы думаем. Особенно когда она все еще есть, но отказалась от тебя. Всякое случается. Меняются люди, они уходят — по самым разным причинам. И они умирают. Женщина, которую ты любишь сегодня, через десять или пятнадцать лет может первратиться в кого-то, с кем ты не захочешь оставаться рядом. Или ее может не стать вообще. Нет никаких гарантий.

Джос кивнул.

— Знаю. Скажи мне только одно: если бы ты мог начать все сначала, зная то, что знаешь сейчас — ты сделал бы то же самое?

Его двоюродный дядя улыбнулся, и это не было проявлением радости.

— Я не ты, Джос. Мои ошибки — это мои ошибки; твои — будут только твоими.

— Уклончивый ответ.

Старик пожал плечами.

— Может и так. Но это правда. — Он помедлил. — Были времена когда я не задумываясь ответил бы: да, я сделал бы то же самое. Шесть лет с Фелимой были лучше чем шесть сотен с моей семьей.

— Но были и другие времена, когда я спрашивал себя: а как бы это было — видеть как растут дети моих братьев или сестер? Племянники и племянницы, которых я никогда не встречал, никогда не видел, даже не знаю что они родились? Я не мог вернуться домой на похороны моего отца. Моя мать все еще жива — я слежу по закрытым базам данных — но я для нее умер. Выбор, который я сделал был прост — настолько же прост, насколько необратим. Но он не был легким. И никогда не станет легче. Есть старая поговорка, Джос, может быть ты ее слышал: «Нет простого способа побрить вуки».

Джос вздохнул. Именно то, что он так хотел услышать…

* * *

После того, как Джос покинул столик, оставшиеся игроки несколько минут обсуждали нового командующего, Эрела Керсоса.

— Я слышала, что у него хватка жестче, чем она была у адмирала Блейда. — сказала Баррисс

— А у беспинских облачных созданий хватка еще жестче, но мозгов нет совсем. — заметил Ден. — Кстати, знаешь — убийцу так и не нашли. Надеюсь, это успокоит и согреет тебя ночью.

Шулер начал раздавать карты снова. Ден поднял руку:

— Мы закончили. Просто допиваем выпивку.

Дроид-крупье не обратил на него внимания.

— Дантуинская двойная колода. сказал он. делайте ваши ставки, ппожжжжжжжаааа…

Голос Шулера внезапно стих, а руки опустились. Медленно вращаясь, он опустился на ближайший пустой столик. Игроки озадаченно переглянулись. Затем все, как один, уставились на И-Пять.

— Что ты сделал? — поинтересовалась Баррисс.

Если бы дроиды могли пожимать плечами — И-Пять так бы и сделал.

— Я его отключил. Он вряд ли был самым блестящим собеседником.

— Ты его не трогал. — заметил Ден.

— Верно. Этого и не требовалось. Я просто нацелил микроволновый пучок на один из его ЭМ-рецепторов и перегрузил его; я знал, что это введет его в режим аварийного отключения.

— Наверное, пытаться тебя напоить не такая уж хорошая идея. проборрмотал Ден. — Ты и так довольно опасен…

Остальная тройка скептически воззрилась на саллюстианина и дроида.

— И с чего тебе вздумалось подпоить дроида? — спросила падаван.

— Не просто какого-то дроида. — Ден встал и положил руку на плечо дроида — такой жест удалось сделать только благодаря тому, что дроид остался сидеть. — И-Пять надо бы немного встряхнуть щеками.

— Благодарю. — произнес И-Пять. — Это проявление заботы, но помнится — мы уже решили что это невоз…

— Ты можешь этого добиться, — подал голос Кло Мерит. — варьируя сигнал осциллятора так, чтобы фазовые гармоники перешли в мультичастотный режим вместо стандартной часточной конфигурации.

Все обернулись и уставились на психолога. Мерит широко развел четырехпалые руки, кожа ладоней оттенилась до черноты коротким мехом.

— Что? У меня не может быть больше одного умения?

— Это может сработать. — задумчиво проговорил И-Пять. — Нелинейный рисунок обратной связи может создать новый эвристический отклик…

— Твой процессор синаптической сети будет находиться в режиме электронного истощения. — заметил экваниец.

— Конечно. И говорить не о чем. Наверное, можно будет программно…

Ден подозрительно покосился на Мерита.

— Где ты нахватался всей этой эзотерики? И не ври репортеру — мы все раскопаем.

Мерит улыбнулся.

— У меня было немало работ прежде чем я ушел в психологию. В том числе и шесть месяцев на службе поддержки в «Индустриальной Автоматике»

Ден пожал плечами.

— Кто бы знал? — Он вновь повернулся к И-Пять. — Я же говорил что мы можем попытаться? И чтобы ты не летал в одиночку — я буду твоим вторым пилотом. — Он махнул дроиду-официантке, та развернулась на своем единственном колесе и направилась к ним. — Эй, Тидли, принеси мне Пан-галактический Гар…

— Тихо! — Толк чуть наклонила голову, прислушиваясь — поза которую все они чересчур хорошо знали. Во внезапной звенящей тишине медленно становился слышным звук… звук который они тоже знали слишком хорошо.

— Эвакуаторы!

Толк быстрой рысью направилась к выходу из кантины, за ней последовала Баррисс. Мерит, перемещавший свою тушу с удивительной скоростью и легкостью ушел следом.

— Похоже на то, что нам придется временно забыть о постижении неизвестного науке.

— сказал И-Пять Дену, пока тот смотрел на дверь. — А эту мысль стоит запомнить.

Публика за другими столиками тоже расходилась, направляясь по своим постам. Только трое в углу — кубаз, умбаранец и фаллиенка оставались на месте. Ден пожал плечами и принялся ждать свою выпивку.

* * *

Они сидели в кантине, посреди обедавщей толпы, спрятанные как любил думать Кайрд, на виду у всех.

Кайрд, все еще в маскараде кубаза — благодарение Яйцу за наконец-то работающий охладитель воздуха — откинулся на спинку стула и изучал свих потенциальных работников. Они вернули ему взгляд, лица обоих были непроницаемы, насколько он мог судить; у него всегда были некоторые проблемы с чтением по этим выступам и расщелинам плоти которые служили лицами большинству гуманоидов. Впрочем, вопроса о том, берутся они за работу или нет, не было — если ты вне закона и «Черное Солнце» делает тебе предложение — не в твоих интересах отказываться.

Вопрос был в том — могут ли они сделать работу.

Они заказали выпивку и затем, прежде чем Кайрд успел вымолвить хоть слово, фаллиенка сказала:

— Хорошо. Мы беремся. Что мы с этого получим?

— Вот как? — сказал Кайрд, немного разочарованный. Он ожидал хотя бы попытку поторговаться.

— Вы из «Черного Солнца». — ответила Тхула. — Мы похожи на дураков?

— И как? Как вы собираетесь это провернуть?

Пока Кайрд смотрел на фаллиенку ее бледно-зеленая кожа начала менять цвет, окрашиваясь в теплые оранжево-красные тона. И почти сразу же он ощутил как в нем поднимается желание. Влечение к ней было таким сильным, что он едва мог ему сопротивляться.

Это было то же влечение что он ощущал ранее но умноженное в сотню раз. Он знал что его вызвало. Ферромоны. Летучие вещества выделяемые исключительно для вызова эмоциональной реакции в другом. Он знал, что это использовалось у многих разных рас: некоторые с их помощью общались, некоторые метили территорию — а некоторые усиливали сексуальное влечение.

Тхула улыбнулась. Она точно знала, как ее ферромоны влияют на него.

— Вот так. — ответила она. — Военные сейчас нанимают и будут нанимать гражданских особенно тех у кого документы в порядке. И так случилось, что у Сква и меня имеются отличные документы — лучшие, что можно купить за деньги — удостоверяющие нашу квалификацию по нескольким специальностям. Среди них были работа по поставкам и работа с корабельными системами. И когда найдется… наниматель для которого я привлекательна, тогда уверяю — для нас найдется работа где-нибудь в системе поставок.

— А что, если нанимающая персона окажется женщиной? Или кем-то совершенно иного пола? — поинтересовался Кайрд. — Вроде три-паратов с Салоха, тот что возле кластера Майноса? Слышали когда-нибудь о них?

Парочка обменялась спокойными взглядами. Затем Сква Тронт ответил:

— Нет, не слышали. И никто не слышал, потому что вы их только что сочинили.

Кайрд хохотнул, и маска перевела это в булькающие и фыркающие звуки, которые у кубазов изображали веселье. Эти двое выглядели невозмутимыми — ценное качество для контрабандистов.

Тхула указала на своего напарника.

— В любом случае, если нам не повезет с чистым сексом, то у Сква есть кое-какие таланты в этой области. Его методы отличаются от моих, но результат тот же. — Фаллиенка усмехнулась. — Хотя по нему и не скажешь.

— Я возмущен. — отпарировал Сква. — В моей расе я считаюсь выглядящим весьма выше среднего.

— Было бы чем хвастать. — Но Тхула улыбнулась когда произносила это, и Сква улыбнулся в ответ.

Кайрд уловил теплоту в голосе и выражении фаллиенки, отразившуюся в ее напранике. Занятная парочка… несомненно.

— Завербовавшись, — проговорила Тхула. — мы будем в состоянии влиять на тех, кто имеет прямой доступ к продукту. Эта часть проста. Но — насколько он ценен для «Черного Солнца»?

А, вот подошел черед веселья. У него была приличная свобода действий в сделках, подобной этой. Два процента были стандартом, но он мог повышать до четырех. Он начнет с предложения одного процента от чистого дохода, который он подсластит небольшим авансом — пять тысяч кредиток или около того….

— Не будем торговаться по мелочам, как пара тойдарианцев. — заговорил Сква сухим, шелестящим голосом. — Как насчет нашей доли… четыре процента. И небольшого аванса в… пять тысяч кредиток?

Кайрд тряхнул головой и мысленно проклял себя. Трудно заключать сделки с кем-то, у кого есть эмпатические или телепатические способности. У него был весьма хороший блок мысленной защиты — когда он сосредотачивался — но он расслабился и позволил ему соскользнуть. Это хороший урок.

Было что-то симпатичное в них — что-то помимо их умения манипулировать гормонами и мозгами. Они были парой обаятельных жуликов. Это стоило ценить. Эмоции, мысли, даже чувства можно обманывать по-разному, но харизматичную непосредственность трудно подделать.

— Заметано. — сказал он. — Но поскольку ты можешь видеть вещи, которые видеть не должен — ты знаешь что случится, если возникнут какие-нибудь проблемы. Если к примеру вы решите прихватить сотню килограммов боты и открыть собственный магазинчик? Можешь взглянуть — что я об этом думаю.

Сква стал еще бледнее, хоть это и казалось невозможным. Он судорожно сглотнул.

— Мы об этом и не думали. заверил он.

Тхула, чье кожа вернулась к нормальному бледно-зеленому цвету, добавила:

— Мы не дураки и не хапуги — потому мы здесь и живы. Не надо быть республиканским оружейником, чтобы узнать большую пушку, когда ты ее увидел. Мы делаем работу, мы делаем деньги, вы делаете деньги и все счастливы. И, возможно, однажды «Черное Солнце» захочет подкинуть нам еще работы.

Кайрд улыбнулся под маской, что спустя мгновение было переделано в кубазовский эквивалент — короткий хоботок завернулся вверх.

— Работать с профессионалами — всегда удовольствие. — заметил он. — Я остаюсь на планете, пока вы все не запустите, потом — все в вашем распоряжении.

Он поднял одну руку с ладонью, опущенной вниз, в традиционном кубазовском жесте соглашения. Тхула и Сква вместе повторили жест.

Прекрасно! Несколько дней, неделя или две и Кайрд сможет уйти своей дорогой, новая организация останется работать позади, а он сам вновь отправится к более интересным местам и событиям.

Он направлялся к своему убежищу чтобы сменить маскировку, когда случилась странная вещь: холодный ветер коснулся его, пока он пересекал лагерь. Он почувствовал его сквозь тяжелую и душную маскировку и длилось оно всего мгновение — так быстро, что он не был уверен, действительно ли он почувствовал его. Он остановился и огляделся вокруг, но ничего заметного не наблюдалось; к нему никто даже не подходил.

Он нахмурился — маска превратила это в хмурую мину кубаза, свернув короткий лицевой хоботок вверх и назад, прижав его к подбородку. Кайрд не обратил на это внимания. Порыв воздуха, достаточно холодного, чтобы ощущаться сквозь все, что он носит? Появившися внезапно и ниоткуда? Это было неестественно. А оперативники «Черного Солнца» не доживали до старости, если они игнорировали неестественные вещи.

Повинуясь наитию, он вскинул голову. Небо было в своем обычном наборе цветов: бледно-зеленый, желтый, чуть-чуть синего и алого. За пределами силового купола споры были во множестве, а порой небольшие облачка этой дряни плавали внутри энергетического щита — неприятно, но недостаточно, чтобы создавать угрозу здоровью.

Не мог ли порыв как-то придти снаружи купола? Он помотал головой. Это бессмыслица — если и так, то он был бы горячее а не прохладней.

Кайрд медленно продолжил свой путь. Только что случилось что-то странное и это было непонятно — пока что.

Но он намерен это узнать. И поскорее.

 

Глава 10

Обьявление, прошедшее по субзвуковым динамикам звучало так, словно негромкий голос говорил лично с каждым разумным существом на базе. При этом говоривший был угнаутом и его убийственный акцент калечил Базовый так, что трудно было разобрать слова.

— Вн'мние. В ближайшие выходные ГолоНет-З'влечен', в эээ… сот… сотру'нчстве с Ассоциацией С'действия Реп'бликанским В'енным Силам, пред-ставит вам Джасода Ревока и его Г'лактичское Прдставление. C' Эпохом Требором, Лили Реналем, Аннлок Верж, Эйар Марас и Фигрин Д'аном и 'го «Тональные Узлы», вот.

Ули, изучавший распечатку с цефалосканера, нахмурился и взглянул на Джоса.

— Что он сказал?

— Он сказал, что в город едет карнавал. Будут развлекать солдат — а в теории заодно и нас. Если, конечно, мы в это время не будем играть в «перемешай-и-собери» с чьми-то потрохами.

Джос махнул ФИКС-7, подозвав его забрать на свою каталку прооперированного солдата. Потребовалось почти сорок пять минут чтобы вытащить всю шрапнель, которую клону загнали в средостение. Извлечение шрапнели было главной причиной полостных операций которые делались в Ремсо — этот повод встречался куда чаще, чем пулевые ранения, травмы от акустического оружия, виброклинков и всего прочего из убийственного арсенала наземной войны в джунглях. Он прикидывал что наверняка вытащил уже с десяток килограммов искореженного, зазубреного металла из внутренностей разных солдат. Ранения всегда были ужасными. Кусок дюрастила, несущийся на околозвуковой скорости вгрызался в тело словно обезумевший от голода риик, и перемалывал его едва ли не хуже.

— Не знаю как насчет тебя, — продолжил он. — но я очень хочу немного поржать. А ребята Ревока, как я слышал, работают неплохо. — Он скорчил Ули рожу. — Конечно, та музыка которую они играют, может показаться немного вульгарной на твой вкус…

— Я всегда рад хорошей группе. — ответил Ули. — Прыг-скок к примеру. А сейчас у меня великая цель — подцепить подходящую по возрасту, углеродную форрму жизни женского пола, желательно гуманоидную, хотя после трех недель здесь я уже научился не быть слишком придирчивым.

Джос задумчиво покивал, стягивая перчатки и халат в пост-операционной. Неужели действительно прошло три недели с тех пор как появился Ули? Он вдруг понял, что в последнее время не вспоминал о Зане и почувствовал угрызения совести. «Почему?» — спросил он себя. Любой хороший лекарь знает что потери излечиваются со временем — горе это процесс преходящий. Зан сам хотел бы этого. И все же он ощущал смутное чувство вины. Правда была в том что Ули, несмотря на свою молодость оказался отличным соседом. Он был чистюлей, и его опрятность вынудила и Джоса быть более аккуратным в повседневной жизни, так что по крайней мере стены больше не были мохнатыми на ощупь. Он, определенно, на многое смотрел с иной точки чем Джос, но в отличие от многих людей его возраста он не был догматиком в своих убеждениях. Они неплохо обсуждали все что угодно — от галактической политики до любимых ресторанов Корусканта; Джос предпочитал элегантный — и дорогой — «Зонтикве», Ули же был неравнодушен к простецкой забегаловке под названием «Обед Декса».

Сомневаться не приходилось — новое помогало расстаться с прошлым.

Три недели. Почти столько же, сколько прошло с назначения Адмирала Керсоса. Его двоюродный дядя еще не виделся с Толк, если не считать мимолетной встречи в операционной — разные административные обязанности держали Керсоса на орбите, и на фрегате «Медстар», большую часть времени — и Джос старался чтобы так все и оставалось. Пусть даже Керсос был виновен в том же грехе, что намеревался соверщить Джос — Джос боялся что его дядя невзлюбит ее — или что он не понравится ей. Честно говоря — он не знал, какой из вариантов будет хуже.

Что ж, они неизбежно — и неофициально — встретятся на ГолоНетовском развлекательном шоу. И он совершенно не был уверен, стоит ли находится здесь — или вообще где-то в этом полушарии — когда это случится.

* * *

Столп смотрел на расшифрованное сообщение на плоском экране, чувствуя как что-то переворачивается внутри. Как бы шпион ни ненавидел такую идею, но власть предержащие избрали цель для новой акции — и она будет жестокой.

Крайне жестокой.

Сепаратистам требовался этот мир и его драгоценная бота. Они собирались попытаться качнуть в свою пользу хрупкий баланс силы, и способ которым они планировали этого добиться был, честно говоря, омерзительным.

Просто мысли о последствиях такой акции было достаточно, чтобы почувствовать тошноту. Проведение диверсии не ложилось целиком на одного Столпа; но все же шпиону в должный момент придется исполнить жизненно важную часть плана. И как результат какая-то часть республиканских военных несомненно умрет — возможно многие — а среди их числа будут порядочно гражданских.

Да, они по большей части были военным персоналом, но это было, как правило, в силу призыва — Столп встречал очень мало медиков кто вызвался вступить в армию или флот по своему выбору. Хотя всегда и находились те, кто считал высоким долгом военную службу, помощь больным и раненым — но по в основном хирурги, доктора, медсестры и техники были призывниками. У них, в общем-то, не было выбора — либо призыв либо срок. Некоторые выбирали последнее; впрочем, таких было еще меньше. Со временем война закончится, победой или поражением, и мобилизованные, если они выживут, отправятся по домам, к обычной жизни. А решение отправиться в тюрьму вместо армии могло потом всю жизнь преследовать того, кто его принял. Выбор был нелегким. Прежде чем началась война, прежде чем стать агентом с псевдонимом Столп или Линза, носитель обоих имен изучал поведение строгих моралистов во время других войн; тех кто выступал против общепритятой точки зрения. Некоторые смогли выдержать это бремя; другие сломались под весом выбора, раздавленные словно жигалка под тяжелым сапогом.

Столп вздохнул. В такие времена лишь далекая цель может оставаться ясной. Задачи и люди которые были рядом — оказываются многоликими и, словно мельчайшие частицы материи, не поддаются точному анализу. Близкое общение с ними, в то время когда ты знаешь что должно случиться — могло свести с ума. Как может кто-то улыбаться тем кто ему близок, встречаться с ними, разделять их надежды, мечты и разочарования — и в то же самое время участвовать в том плане, что закончится смертью для, по крайней мере, нескольких из них?

Нет, про грехи настоящего надо забыть. Когда все это закончится, когда Республика проиграет вчистую и старые, но не забытые обиды будут отомщены — тогда и будет время для сожалений.

Часто штампы содержат более чем просто зерно истины — потому они и становятся штампами. В данном случае — порой цель действительно оправдывает средства, и неважно, насколько ужасно эти средства выглядят в настоящем.

Так он и должен к этому относиться. Смотреть на это под любым другим углом — приведет к неспособности действовать. И что бы ни случилось — Республика должна проиграть эту войну.

Она должна проиграть.

* * *

Толк сидела на краешке кровати Джоса и вытирала влажные волосы синклотовым полотенцем.

— Твоя соник-сушилка в душе опять сломалась. — заметила она.

Лежавший на кровати и любовавшийся ей Джос улыбнулся.

— Что ты говоришь? Я сейчас же прикажу, чтобы дроид-дворецкий позвал дроида-механика. — проговорил он, подражая изысканному акценту высшего класса корускантского Восточного Квадранта. — Я надеюсь что ты не слишком пострадала в этом ужасном и жестоком происшествии, моя дорогая.

Она улыбнулась в ответ, закончила вытирать волосы и бросила в него влажным полотенцем. Оно врезалось ему в лицо прежде, чем он успел вскинуть руку. Он рассмеялся и ее улыбка стала еще ярче.

Затем она внезапно угасла.

— Что?

— Ничего.

Она попыталась подняться; он потянулся и нежно привлек ее обратно.

— Знаешь ты тут не единственная, кто приглядывается к лицам. А теперь расскажи все Доктору Вондару.

Она прикусила нижнюю губу.

— Со мной связался директор Службы медсестер-хирургии на борту «Медcтара».

— И?…

— И они хотят чтобы я, по программе непрерывного медицинского обучения, прошла очередной короткий курс — по уходу за пролежневыми больными. Шесть часов, лекция и практика.

Он хмыкнул.

— Курс НМО по пролежням? И что за идиот его откопал? У нас пациенты не задерживаются настолько, чтобы заработать пролежневые язвы. Кроме того, с массажными полями в этом нет…

— Я знаю. Приказ поступил прямо из адмиральского кабинета.

Джос нахмурился.

— Уже понял… что-нибудь еще?

— Согласно старому знакомому из СМХ, на сегодняшнее утро я — единственная медсестра на планете, которой поручено пройти курс. Что, по-твоему, это значит?

Ответ был совершенно очевиден. Зачем еще из адмиральского кабинета приказывать одной медсестре пройти курс, который, учитывая сущность работы Ремсо — здесь был совершено бесполезен?

— Двоюродный дядя Эрел. — проговорил Джос напряженным тоном. — Он хочет приглядеться к тебе, и не хочет чтобы я в это время болтался рядом.

Она кивнула.

— Я догадалась.

Джос сел.

— Я могу ответить «Медстару» что мы не можем прямо сейчас тебя отпустить. предложил он.

Она помотала головой.

— Нет. Рано или поздно мне придется с ним поговорить. Может сейчас даже лучше. У меня сердце не на месте с тех пор, как ты сказал мне кто он.

— Толк, ты не обязана…

Она наклонилась над ним и прикрыла ему рот ладонью.

— Тсс. Я взрослая девочка. Я не растаю, если твой дядя строго на меня посмотрит. Если он собирается быть семейным… — она прервалась. — Или у тебя есть другие планы?

Он провел рукой по ее щеке.

— Никогда.

Она улыбнулась.

— Хорошо. Значит я иду смотреть на Дядю-Адмирала и мы разберемся кто есть кто. Все будет в порядке.

— Ты уверена?

— Я читаю по лицам, Джос. По крайней мере, мы будем знать с кем он на самом деле.

И почему он все равно волновался? И она, несомненно, прочитала это по его выражению. Она лукаво улыбнулась, поймала его руку, поцеловала ладонь — и заботы, связанные с его дядей, внезапно слетели с верхних строчек списка его неотложных дел.

 

Глава 11

Фрегаты серии «Медстар» были верхом совершенства в республиканском военно-медицинском флоте. Оснащенные самым современным ксено-и биомедицинским оборудованием, которое могло поспорить с многими планетарными госпиталями, корабли класса «Медстар» были предназначены для приема больных или раненых пациентов, чье состояние было стабилизировано в Ремсо, и могли при необходимости продолжать их лечение. Такие корабли были крайне дороги, и в настоящее время в строю их было всего ничего. Учитывая характер и продолжительность войны — пополнение строилось настолько быстро, насколько Верфи Куата успевали их штамповать.

На войне дорога к победе — или поражению — всегда пролегает сквозь горы тел.

Столп, сидящий в транспорте, направлявшемся к «Медстару», глядел сквозь маленький, мутный бортовой иллюминатор на быстро проваливающийся вниз зеленый пейзаж. А-грав-поле корабля гарантировало, что его экипаж и пассажиры останутся в условиях комфортабельной планетарной гравитации, но судя по быстроте, с которой уносился от них Дронгар, шпион мог прикинуть что транспорт идет по меньшей мере на пяти «G». Причиной для быстрого взлета был скорейший проход через споровый слой. Столп наблюдал, как колонии одноклеточных протоорганизмов разбиваются о транспаристиловый иллюминатор, словно насекомые о лобовое стекло. Цветные мазки, большинство — разных оттенков красного и зеленого от скорости транспорта превращались в размытые полосы.

Жизнь Дронгара была и мутагенной и адаптогенной одновременно, и темп ее эволюции выглядел постоянным — этого даже не стоило подчеркивать — и очень высоким, к тому же. Исследования показали, что жизненные формы этого мира обладают ДНК предоставлявшей индифференцированные свойства фактически каждой клетке организма, позволяя ей адаптироваться к изменениям окружающей среды за поразительно короткое время. Быстрота мутаций несла реальную опасность для чужаков, которые явились сюда собирать боту. Споры, бактерии, вирусы, эрзац-РНК и, без сомнения — миллионы других неизвестных крошечных форм жизни — клубились повсюду на Дронгаре и создавали проблемы. Корабль, пролетающий сквозь споровые облака, должен был торопиться; провозишься чуть дольше и бурлящая протожизнь атакует, забьется во все щели, если не повезет — разъедая при этом материал быстро, словно едкая щелочь. И оно могло сделать то же самое — и зачастую делало — с чужеродными биологическими системами — такими как легкие, кишки, печень, почки, внутренностные мешки, дыхальца и так далее. К счастью, разрушительная концентрация споровых роев начиналась точно на высоте верхушек деревьев — достаточно высоко, чтобы позволить людям чувствовать себя в относительной безопасности на уровне земли. Никто не знал — почему. «Может быть» — подумал Столп — «тут было что-то, связанное с воздушными потоками. Или с теплом.» Какой бы ни была причина — все были рады, что бесчисленные сонмища дронгарианской жизни не знакомятся с пришельцами поближе.

Столп вздохнул, понимая что эти размышления про местную фауну и флору были просто способом отвлечься от мыслей о предстоящей работе. С писком сигнала управления голопроектор сменил картину с «Дронгар, вид сверху» на величественный вид «Медстара», ждущего здесь на планетосинхронной орбите. То что надо было сделать — было заданием неприятным, двух мнений тут быть не могло. Шпион был — иногда — не просто сборщиком информации. Порой возникали ситуации, когда требовалось выступить в более активной роли. Иногда приходится играть на поле диверсантов. Это была часть работы — тяжелая, но неизбежная.

Столп думал про этот неприятный, но неизбежный факт в… какой? тысячный раз? Впрочем, раздумья не изменяют реалии. Это была война. На войне люди умирают — кто-то этого заслуживает, кто-то нет; и хотят они того или нет — шпионам и диверсантам во вражеском лагере приходится нести ответственность за акты насилия. Если бы не было Столпа — здесь был бы кто-то другой. И возможно, как любил думать Столп, у этого агента было бы куда меньше предубеждений против смертей и разрушения.

Не то чтобы Столп был чересчур сентиментален; шпион был прямо ответствен за акции, проведенные в несколько последних месяцев, акции что забирали жизни и разрушали имущество. Акции, которые, как говорил древний иторианский революционер Андар Сукуанд: «подсыпают песка в шестеренки машины». Подобные акции не останавливают войну — но они замедляют ее темп.

И иногда это все, что он может надеяться сделать. Предстоящая акция будет больше похожа на бросание булыжниками а не песком, по крайней мере — на одном из этапов. После того как Столп сделает свое дело — метафорические колеса заклинит, оси сломаются и починка будет стоить времени, денег и напряженной работы — и все это потечет из республиканского военного фонда. Небольшая утечка, разумеется, если честно — учитывая продолжительность, широту и глубину Клонских Войн, как стали называть эту совокупность конфликтов — ее вряд ли заметят. Но войны часто выигрывались не несколькими большими прорывами, а множеством точечных ударов. Даже булавочными уколами — если их будет достаточно — можно опустошить самый большой бак. Столп снова взглянул на голопроектор, вмонтированный в спинку сиденья перед ним. По мере приближения транспорта «Медстар» медленно рос в размерах, совершенно одинокий на фоне космоса. Столп снова вздохнул. То что нужно сделать — будет сделано. Такова природа войны.

* * *

Джос завершил серию простых и тупых процедур штопки, которые мог бы сделать любой практикант-первогодок. Но простые или нет — они отнимали время, когда их сваливалось зараз полудюжина или больше.

Когда он заталкивал грязный хирургический халат в мусорный бак, из операционной появился Ули, выглядевший словно после десяти часов здорового сна, соник-душа и чашки горячего бадджаха.

Воистину, молодые не знают цены молодости.

— Эй, Джос. — окликнул мальчишка. — Их похоже где-то копили до сегодня, верно?

— Ага, так иногда и делают. Слишком часто. Как прошло?

— Отлично. Две резекции кишечника, трансплантация сердца, починка печени. Все еще живы, и не потеют.

Джос усмехнулся и покачал головой. Ни одна из этих операций не делается на раз-два, даже если вернуться в нормальный мир. Этот мальчишка шутя сделал то, от чего Джос кислотой потел, когда был хирургом-практикантом третьего года обучения. Ули, без всякого сомнения, заслужил платиновый виброскальпель. Робость, которую Джос увидел в мальчишке в первый день, быстро сменилась уверенностью, замешанной на дерзости. И Джос знал что хоть Ули и проводит весь день, оттаскивая жизни от края вечности — смерть для таких юных как он остается абстракцией.

— Ты как, нормально держишься?

Слегка озадаченный вопросом, Джос уставился на юнца.

— Конечно. А почему нет?

— Ну, понимаешь, Толк исчезла и так далее…

— Она не единственная хирург-медсестра в ротации…

— Ну да. Но она единственная, с которой, хм… у тебя отношения.

Джос поднял бровь.

— И с чего ты это взял?

Ули ухмыльнулся, как большой ребенок которым он и был.

— Да ладно, Джос. Мы живем в одном домике. Он не такой уж большой, а пара пластоидных панелей посередине не сойдет за звукоизоляцию.

Джос почувствовал себя неловко.

— Я думал, что мы были довольно осторожны.

— Ну, не совсем. Потом, это же очевидно даже для тех, кто не живет с тобой в одном логове. С ней все в порядке?

— Она в порядке. Она должна пройти пару курсов НМО на «Медстаре». И вернется через день-другой.

— Тебе ее не хватает.

Это не был вопрос, и Джос подумал что мальчишке за такое можно было бы и врезать, но звучало это как просто дружелюбное замечание а не попытка подольститься.

— Да. Мне ее не хватает.

Повисла неловкая пауза.

— Мне, пожалуй, пора перекусить. — сказал Джос. — Пойдешь?

— Наверное, позже. Сначала мне надо проверить пациентов

* * *

Баррисс усердно упражнялась с световым мечом после того случая, когда она поранилась. Поначалу была некоторая скованность — опасение замедляло ее движения, но постепенно это ушло, и она была быстра как прежде. Чем бы ни была та проблема — она о себе не напоминала и уверенность вновь вернулась к ней, хотя она все еще не понимала что могло вызвать такой промах. Движение, которое она делала десять тысяч раз, было не из тех, о которых она могла задумываться — на самом деле она и не должна была о нем думать. Мысль чересчур медлительна.

И также она не имела понятия о том, что вызвало внезапный порыв холодного воздуха. Она расспрашивала тех, кто был поблизости и кроме того — нескольких техников. Никто больше такого не встречал и ни у кого не было обьяснений — что бы могло его вызвать.

Было сооблазнительно поверить, что это всего лишь ее воображение. Но она знала что это не так. Помимо бормочущих кустов — она почувствовала энергию какого-то возмущения в Силе.

Она доверяла Силе; как она доверяла ей с первого мига, когда та пробудилась к жизни внутри нее, и с мига когда она поняла чем та была. И также быстро она поняла — чем та не являлась. Во-первых и главных она не была защитой, оружием или учителем — хоть и могла, иногда, проявляться в виде подобных вещей. Сила была… тем чем она была, ни более ни менее. Ошибки в ее применении принадлежали тому, кто ее использовал.

Она только что закончила часть Формы 3, где она танцевала против четырех воображаемых противиников, каждый из которых пользовался балстером. Самый великий из джедай, когда-либо живший на свете не мог бы отразить четыре импульса выпущенных с четырех разных позиций одновременно, но это и не было целью. Принципы ведения боя у джедай основывались на концепции постоянного стремления к совершенству. Джедай начинает бой с мыслью о том, что он может встретить многочисленных противников, которые будут умелыми и вооруженным. Если ты подготовился к бою веря в то, что оставшись в меньшинстве и с меньшей огневой мощью ты несмотря ни на что можешь победить — у тебя будет больше шансов, чем если бы ты позволил себе думать о возможности проигрыша только потому, что расклад не в твою пользу.

Кто-то приближался к Баррисс сзади. Она потянулась сквозь Силу…

Ули.

— Эй. — послышался голос.

Баррисс повернулась, порадовавшись тому, что смогла узнать его прежде чем он заговорил, и рассмеялась про себя — оттого что она гордится таким элементарным трюком.

— Сам «эй».

— Как нога? Осложнений не было?

— Нет, все прекрасно. Полностью зажило. — Когда он улыбнулся с грустным восхищением ее способностью исцеляться — она поинтересовалась: — Опять сбежал поохотиться на огнекрылок?

Он помотал головой.

— Только что закончил свою смену в операционной и захотелось немного пройтись. — Он помотрел на нее, не встречаясь с ней взглядом. — Можно задать тебе один вопрос?

Баррисс погасила световой меч.

— Конечно.

— Как тебе удается быть целителем и так владеть световым мечом?

— Практика. Очень и очень много практики.

Ули улыбнулся и покачал головой, но прежде чем он успел ответить, Баррис его перебила:

— На самом деле ты спрашивал «почему» а не «как», верно?

Он кивнул.

— Верно.

Мимо прожужужала жигалка, выискивая добычу поменьше, чем пара людей торчащих на солнцепеке. Баррис махнула в сторону плотной тени под близким широколиственником, и они перешли туда.

— С началом войны, джедай приходится стать в большей степени воинами. — сказала она. — Могущественными воинами — благодаря их способности использовать Силу. На всем протяжении истории, в качестве хранителей, мы всегда старались использовать наши умения на благо галактики — более для защиты чем для нападения. И даже так — воин должен знать как сражаться на всех уровнях — от полномасштабного боя, до поединка один-на-один. И частью этого является принятие ответственности за свои действия.

— Мы считаем, что если ты должен убить кого-то, если ты должен отнять жизнь — то ты также должен быть готов взглянуть в его глаза в этот момент. Убийство разумного существа — даже того, кто совершенно этого заслуживает, не тот поступок, который следует совершать с легкостью. И он не должен быть легко забыт. Ты должен быть рядом — чтобы видеть к чему он приводит, чтобы понять боль и страх что терзают врага, когда ты убиваешь его. Ты должен почувствовать частичку их смерти.

— Так вот почему — световой меч. — сказал он.

— Вот почему — световой меч. Потому что он приводит тебя к врагу — лицом к лицу, а не взгляд издалека. Ты можешь использовать лазер с голоприцелом чтобы всадить разряд в противника за километр от тебя — это более эффективно, и в этом меньше риска для тебя. Но ты не слышишь криков смерти, ты не чувствуешь страха и тебе не приходится вытирать кровь врага со своего лица. Если ты должен убивать — то ты должен знать, как велика цена этого — для твоего противника… и для тебя.

— Хорошо. Эту часть я понял. Но…

— Как я могу быть целителем и воином одновременно?

Он кивнул.

— Они всего лишь противоположные стороны одной монеты. Отнимать жизнь, спасать жизнь — в этом заключается равновесие. Во многих культурах учат что люди есть смесь из добра и зла — и в чистом виде то и другое встречается редко. В большинстве людей существует внутренний баланс между ними. Они проживают жизни, что можно считать добродетельными, но у них всегда есть и возможность предпочесть зло.

— Я не могу создавать жизнь, Ули, но я могу восстанавливать ее. Целительство помогает мне поддерживать равновесие — с тем фактом что я уже отнимала жизни, и мне, без сомнения, придется отнимать их и после. Иногда противник не заслуживает такого исхода. Моя задача может быть исполнена, если я отрублю руку или кисть. Позволить врагу умереть в таком случае — неправильно. Быть способным исправить повреждения которые я же и причинила — в таком случае может оказаться полезным.

— Но не все из джедай целители. — заметил Ули.

— Верно. Но всех джедай обучают базовым медицинским навыкам и приемам оказания первой помощи. И, разумеется, иногда нам приходится помогать нашим друзьям — и самим себе — также как и нашим врагам.

Он кивнул еще раз.

— Да. Я это понимаю.

— Тогда к чему вопрос?

Он уставился в землю, словно ему вдруг стали крайне интересны ботинки. Потом он посмотрел на нее.

— Я хирург. Это традиция моей семьи, но это также и то, чего я хотел с тех пор, как себя помню. Латать пациентов, исцелять их, приводить их в порядок. И все же…

Он помолчал, раздумывая. Баррисс ждала. Она уже знала что он собирается сказать — Сила сказала ей, громко и ясно — но важно было, чтобы он сам сказал это.

— И все же, — сказал Ули, — есть во мне частичка которая хочет убивать. Выследить тех кто начал эту войну и прикончить их, всех и каждого. Я чувствую это — этот убийственный гнев. И я… это не то каким бы я хотел себя видеть…

Баррисс улыбнулась, легкой и грустной улбыкой.

— Конечно нет. Нормальные люди не желают идти по этому пути. Хорошие люди, люди которые любят и заботятcя, редко испытывают подобное.

— Так как я могу от него избавиться?

— Ты не можешь. Ты испытываешь его — но не позволяешь ему контролировать себя. Эмоции не приходят с пометкой «хорошая» или «плохая», Ули. Ты чувствуешь то, что ты чувствуешь. Ты отвечаешь только за то, как ты поступаешь.

— Вот в этом и заключается выбор. Даже Сила, великая благая мощь, может быть использована во зло.

— Это та «темная сторона», про которую я слышал?

Баррисс нахмурилась.

— Джедай используют названия «светлая сторона» и «темная сторона», но на самом деле это только слова, а Сила превыше слов. Она не зло, также как и не добро — она просто то, что она есть. Мощь сама по себе не развращает — но она может напитать ту развращенность, что уже есть. Джедай всегда приходится выбирать тот или другой путь.

— Скажи, если бы у тебя был реальный шанс встретиться с графом Дуку, лицом к лицу и в твоей власти было бы убить его — ты убил бы?

Он размышлял над этим довольно долго. Баррисс слушала «шурх-шурх» бормочущих кустов неподалеку, высокий пронзительный звон огненных мух вьющихся вокруг нее, резкие шлепки босых ног иши'тиба пробиравшегося по близкой грязевой луже.

— Наверное, нет. — проговорил Ули.

— Вот и ответ.

— Но я не совсем уверен, что не стал бы. В конце концов он прямо или косвенно отвечает за планетарный геноцид, за уничтожение таких вещей как Музей Света на Тандисе-4…

— Это верно. С другой стороны… ты знаком с «Вариациями Виссенканта» Банна Шуша?

Он кивнул.

— Появились меньше двух лет назад и уже считаются одной из величайших музыкальных работ тысячелетия.

— У Зана Янта они были любимыми. Музыка была написана, чтобы отпраздновать спасение семьи Шуша с Брентаала. Не случись этой битвы, — проговорила Баррис, — и «Вариаций» могло не существовать.

Ули выглядел смущенным.

— Но стоит ли тысяч жизней какое угодно произведение?

— Наверное, нет. Я не говорю что стоит — я лишь сказала, что все не так просто. В этом все и дело, не так ли? Делать выбор — и жить с его последствиями.

— Я думаю… — Тон его голоса все еще был неуверенным.

Баррисс зажгла свой световой меч.

— Что ж, — сказала она Ули, возвращаясь к тренировке, — это все, что нам остается.

 

Глава 12

Усевшись близ верхнего ряда спешно сооруженных трибун Джос, Ден, Ули и еще несколько из травматологии смотрели, как разнообразные существа спешно заполняют свободные места. Был вечер и короткие тропические сумерки быстро превращались в ночь. Местность была освещена ярко — но не ослепительно — и без теней мощными полноспектровыми панелями. Доктора, медсестры, санитары, техники, рабочие и прочий персонал Ремсо заняли для себя один сектор шатких пластикастовых рядов, а солдаты и прочий приписанный персонал оккупировали два других.

Ули смотрел, как клоны занимают трибуны — десятки одинаковых лиц и фигур.

— Одно дело видеть их по одному за раз на репульсорных носилках. — прокомментировал он для Джоса. — Но когда они все выстраиваются вот так… да, это очень примечательно. Так, словно их всех показывает голодупликатор…

Джос кивнул не ответив. Он тоже смотрел на клонов. Они садились один за другим, смеялись, переговаривались, одни буйно и шумно, другие тише, третьи — были погружены в себя. Он не мог увидеть заметного отличия в их поведении от любой другой группы солдат в любом уголке галактики, которые несколько часов ожидали развлечения. Да, верно, они были жутковато похожи в своих повадках и жестах, и кроме того безо всякого стеснения передавали друг другу выпивку, личные вещи и закуску но такое поведение, как он знал, было обычным и для однояйцевых близнецов. Что ж, одинаковые спирали ДНК не обязательно означают одинаковфые личности, даже если эти личности старались привести к единообразию с рождения — или, в случае клонов — с выемки из инкубатора.

Джос задумчиво прикусил губу. Теперь он понимал, что его мнение о клонах как о существах взаимозаменяемых создалось в основном потому, что такими были их органы и трансплантации можно было проводить не накачивая их по горло иммунноподавителями, чтобы заглушить синдром отторжения. Кло Мерит был прав: его профессия хирурга, как бы благородно ни было ее назначение, заставила его смотреть на рожденных в пробирке как на что-то меньшее, чем человек. Сейчас, зная правду, он удивлялся — как только он мог смотреть на них иначе.

Наконец, все трибуны были заполнены, а несколько опоздавших разместились на земле. На базе не было строения, достаточно большого чтобы вместить развлекательную труппу, так что полукруглую крытую сцену устроили в центре поселка. И сейчас нестройный шум публики был внезапно заглушен голосом ведущего:

— Джентльсущества всех рас, прошу приветствовать нашего гостя. Эпох Требор!

На краю сцены, «Тональные Узлы» во главе с Фигрин Д'аном проиграли хорошо известную музыкальную тему Требора — битховская композиция, которая переводилась на Базовый как «Ценные воспоминания». Требор, человек, был одним из старейших комиков ГолоНета. Ревок был более молодой и популярной звездой головидения которую «ГолоНет Энетертеймент» продвигала в верхние строчки — но Требор делал эту работу не первый десяток лет в самых разных уголках. С начала конфликта он был одной из закулисных движущих сил этих туров, которые прводились на разных фронтах чтобы развлекать солдат и, как он высказывался — «других невоспетых героев войны.»

Джоса никогда особо не привлекал треборовский юмор; он считал его чересчур сентиментальным и слишком заидеологизированным. Но судя по аплодисментам — в популярности ему было не отказать

— Добрый вечер, дорогие разумные — и особо приветствую наших солдат. — Это вызвало новую волну аплодисментов и улыбок с солдатской стороны. — Знаете, я слышал что каминоанцы решили что проект армии клонов оказался таким удачным, что им можно подумать и про другие области. Они собираются клонировать фаллиенов для брачных агентств, зелозианцев для ферм и парков… и гунганов — учителями в школы дикторов.

Смешки и аплодисменты продолжали раздаваться, пока Требор произносил свой вступительный монолог. Большинство его хохм были вполне забавными, но настроение Джоса продолжало падать. Он хотел бы, чтоб Толк была здесь, с ним, а не высоко в небесах на «Медcтаре», где она терпела нелепый и ненужный урок — и, вероятно, более полезный но равно ненужный допрос у Дяди-Адмирала. Он решил что трудно проникнуться духом беззаботности, когда беспокойство за нее висит у него над душой.

Хотел бы он знать — сколько же будет длиться эта война, и на что будет похожа их совместная жизнь после — разумеется, считая что это «после» у них будет. Если Джос, как и Эрел Керсос, решит жениться на внешнице, он никогда не сможет вернуться домой. Он не волновался о том, как ему прожить — с его опытом хирурга он найдет работу где угодно, где найдется медцентр — точно так же, как и Толк. У них могут быть дети — поскольку и лоррдианцы и кореллиане принадлежали к одному базовому виду людей.

Но никогда не увидеть вновь свой мир, друзей, семью…

Это будет тяжело. Страшно тяжело.

Эрел Керсос прожил свою жизнь как изгой, и Джос мог прочитать сожаление в чертах его лица. Он почувствовал, как настроение стало еще мрачнее. Он хотел бы, чтобы Мерит был здесь, тогда он смог бы поплакать ему в жилетку, но психолог тоже покинул Ремсо по какому-то делу. Нет, ему придется разбираться со своими печалями самому.

А единственным надежным способом сделать это который он знал было, конечно же — утопить их.

Кантина наверняка вымерла, но должна работать Тидли, к тому же при его настроении надираться лучше в одиночку. Благодарение звездам — ему не надо волноваться насчет навязчивого влечения к спиртному — пятьсот миллиграммов нового препарата названного «Синтенолом» перед первым стаканом не дадут крепкому пойлу произвести долгоживущие изменения в его мозгах. Еще это иногда помогало справится с похмельем, а если это не помогало — он всегда мог сбегать к И-Пять. Дроид не так давно открыл в себе способность снимать головные боли и прочие после-гуляночные симптомы при помощи звуковых волн.

— Заходят два клона в кантину…

Джос почувствовал внезапное нетерпение. Шоу казалось ему бессмысленным, если не хуже — классический случай легкомысленного насвистывания на похоронах. Шансы на то что все прервется с вновь прибывающими пациентами были даже выше чем обычно, поскольку сепаратисты сейчас яростно продвигали вперед линии своих фронтов. Он резко встал, нашел себе дорогу — и ушел.

* * *

Ден и Ули смотрели как Джос покидает трибуну. Ули почесал в затылке.

— А я думал что он этого ждал…

— Наверное и он тоже так думал. Когда побудешь тут еще немного — поймешь, что наш старый добрый капитан хоть и не совсем человек крайностей, но все же иногда бывает немного… не в настроении.

— Думаю, ему не хватает Толк.

— Конечно. Но в последнее время он еще и склонен размышлять про тщетность всей этой войны. Я так думаю, что Джос был совершенно аполитичен, когда его призывали, может даже считал войну в чем-то нужной. Но я бы сказал, что он резко изменил свое мнение с тех пор как попал на Дронгар.

Ули хмыкнул.

— Покажи мне того, кто этого не сделал.

— Показал бы, но он сейчас мертв. Ушел в сиянии славы, скосив кучу сепаратистов и смотря из настоящего — предотвратив готовившийся рейд который дорого обошелся бы Республике. Ден пожал плечами. — Но он в подавляющем меньшинстве. Здесь он точно был совершенным меньшинством.

— Фоу Джи. — проговорил Ули. — «Мученик Дронгара», как его назвали. «Новости Голонет» сделали документалку…

— Конечно, они ее сделали…

На миг Ден подумал о том, чтобы присоединиться к Джосу в кантине — он точно знал куда направлялся капитан. Но потом Эпох Требор представил Эйар Марас, весьма миловидную саллюстианскую певицу и танцовщицу, и он решил задержаться. Нет ничего неестественного в том, чтобы полюбоваться симпатичной девочкой, количество одежды на которой стремится к нулю, не так ли?

Однако трудно не думать о космической несправедливости всего этого. Верно. Джи был мертв и не мог порадоваться своей недолгой славе. Но это, на взгляд Дена, лишь еще больше усугубляло насмешку.

А, ладно — любая слава преходяща. Он смотрел как Эйар Марас, скользит по сцене распевая одну из тех вещей которые недавно привели ее в Галактический топ-40000. Она была великолепна, разумеется. Сейчас она была горячей плазмой, но где она будет через десять лет? А группа, которая ей подыгрывает — как уж их зовут? «Тональные узлы» — сейчас они тоже взлетели высоко, но если лет через двадцать окажется, что они играют за еду где-то в грязном баре при космопорте — он совершенно не будет удивлен. Таков природа бизнеса. Неважно, сколь ярко светит на тебя прожектор — рано или поздно его выключат.

И в этот момент все огни в лагере погасли. Волна паники прокатилась по толпе. Ден услышал крики удивления и растерянности, шум невнятных расспросов. И он и Ули были достаточно маленькими, чтобы скрючится и забиться под сиденья и он уже готов был сказать мальчишке чтобы он приготовился так сделать, если толпа вокруг запаникует. Лучше потерпеть неудобную позу, чем быть растоптанным.

Но прежде чем он успел открыть рот, включились аварийные генераторы, разогнав тьму. Ден смог увидеть как Требор, Марас и прочие члены группы озираются вокруг в недоумении и с опаской.

Волна массовой паники отхлынула, изгнанная светом. Но потом события стали действительно интересными.

Ден почувствовал, как дуновение холода коснулось его шеи. Потом, в тусклом-но-все-же-достаточном освещении на собравшихся начали падать пышные белые хлопья. Одно из них приземлилось Дену на руку. Он разглядывал его, смотрел как оно тает.

Снег…

Ситх меня побери!

Снег?!

 

Глава 13

Джос как раз устроил себя за столиком в кантине — ему было из чего выбирать, поскольку тут больше никого не было, кроме дроида-официантки Тидли — когда освещение отключилось. Аварийные генераторы проснулись с гудением и быстро сменили темноту более тусклым и неприятным светом.

— А теперь что? — поинтересовался он.

Тидли подкатилась на своем гироскопическом одноколесном шасси.

— Эй, док. Что это было? Как обычно?

— Конечно. Плюнь на это и… — он замер посмотрев в одно из окон. С той стороны транспаристила падали какие-то хлопья. Споры? Нет, они были слишком велики и их было слишком много. Кроме того, они выглядели не как споровые колонии… они были белыми и пушистыми, словно пепел или как…

— Снег?

Тидли откликнулась:

— Ну на него это очень похоже. И мои сенсоры говорят мне, что температура здесь падает быстрее, чем угнаут после работы.

С ее словами Джос и сам это заметил. Ситхово семя, тут становится холоднее. Заметно холоднее.

Он поднялся и направился к двери. Тидли покатилась вслед за ним.

Снаружи он осмотрелся. Силовой купол высоко наверху обычно был прозрачен, хоть иногда в темноте можно было заметить легкое, бледно-голубое полукружие ионизации. Но не на этот раз. Вместо этого огни лагеря отсвечивали в том, что выглядело как низкие плотные облака.

Иногда в особенно горячий и влажный денек они замечали некоторую конденсацию под куполом — но ничего подобного такому. Осмотические обменники были весьма эффективны и пропускали внутрь воздух и даже дождь, удерживая снаружи множество менее приятных вещей. Но для того, чтобы пошел снегопад — разница температур должна сильно выходить за рамки обычного. Если сюда на антигравитационных санях не привезли батарею холодильных установок — то у него нет мыслей насчет того, что случилось. Зан знал бы. Зан работал с силовыми куполами у родственника, когда был молодым.

— Никогда ничего подобного не видела. — сказала Тидли, с чавкающим звуком который время от времени выдавал ее вокабулятор. — Впрочем, я включена вего шесть недель назад, так что я вообще еще ничего не видела.

Джос пошел прочь от кантины в направлени операционной. Холод усиливался, а снег продолжал падать. Земля и большинство прочих открытых мест еще были слишком теплыми, чтобы он смог покрыть их, но если температура будет так падать и дальше… он подумал что скоро им придется все это разгребать.

Он вспомнил услышанную или прочитанную когда-то заметку что купол скорее похож на круглый бублик, чем на полусферу, и половина его находится под землей. Хотел бы он знать — как это повлияет на температуру почвы.

Джос поежился. Ему нужен свитер. Захватил ли он хоть один на Дронгар? И вообще — захватил ли его хоть кто-нибудь? Липкая сырая жара, ударившая его как как личное оскорбление в тот момент, когда он вышел из транспорта, с тех пор не исчезала — она оставалась равной температуре тела или большей днем, на три четверти от дневной по ночам, а влажность меньше 90 процентов была большой новостью.

И при всем этом температура вокруг, в нарушение всех законов термодинамики, быстро приближалась к нулевой. Ему нужен хотя бы мундир. А тяжелая шуба будет еще лучше…

— Внимание, всему персоналу. — раздался голос Ваэтеса по громкой связи. — Случилась неполадка в теплорегуляторе осмотического силовго купола нашего лагеря. Нет причин волноваться — защитные функции нашего купола продолжают действовать. Техники работают над поломкой и вскоре ее устранят. До тех пор советую надевать теплую одежду или оставаться в помещениях.

Джос осмотрелся вокруг. Хлопья превращались в грязь и слякоть, касаясь все еще теплой земли — и даже так вид был совершенно невероятный. Он смотрел на этот пейзаж в низинах каждый день в течении последнего года с половиной, и он выглядел не изменившимся после переезда сюда. Но сейчас он совершенно переменился. Хотел бы он знать, как это будет выглядеть — когда здания покроет снег, а на дорогах и у стен зданий вырастут сугробы.

Джос не мог не улбынуться. Зану бы это понравилось. «Почти что жаль, что все вернется в свою колею прежде чем у снега будет шанс как следует все завалить.» — подумал он. — «Я был бы не прочь поиграть кое с кем в снежки…»

— Только посмотрите на это. — пробормотал он под нос. Остаточного тепла тут оказалось меньше чем он думал — снег уже начинал покрывать землю.

Может быть, он все-таки исполнит свое желание.

* * *

Баррисс стояла под падающим снегом, который сейчас пошел еще гуще. Он уже лег слоем толщиной в палец, превратив лагерь в блестящую белую равнину, и это было очень красиво. Ей всегда нравились заснеженные пейзажи. Снег даже грубые дюрастиловые и пластикастовые здания превратил во что-то новое, чистое и возвышенное. Температура была близка к нулевой — достаточно холодно, чтобы снегопад продолжал идти, и к ее удивлению — почва сейчас остыла достаточно, чтобы снег на ней не таял.

Кроме удовольствия от снегопада Баррисс чувствовала облегчение. Холодный ветер, который она почувствовала, невероятный порыв прохлады, из-за которого она поранилась — был настоящим. И, как она знала — если энергия в силовом куполе пульсировала с нужной частотой — получившийся резонанс мог влиять на кристаллы ее светового меча.

Такие случаи были редки, но кристаллы питавшие центр силового купола все же были родственны тем, что стояли в сердце ее светового меча — хотя, конечно, и были гораздо больше. Энергии там были гораздо большие, и несущие волны фокусировались иначе, чтобы образовывать купол вместо клинка. «Так что,» — подумала Баррисс, — «вполне возможно, что пульсации в более мощном генераторе несущей частоты силового купола могли повлиять на фокусирующие кристаллы ее оружия, вызвав ответный резонанс, точно также как гром заставляет звенеть струны музыкального инструмента. Обычно защита светового меча срабатывает против такого воздействия — когда-то враги пытались влиять на оружие джедай. Но возможно, что в одном из купольных кристаллов был скрытый дефект, необнаружимый при обычной проверке, но достаточный, чтобы заставить поле пульсировать как раз так, чтобы чуть-чуть укоротить лезвие. Или чуть-чуть его удлиннить…»

Баррисс почувствовала, как спадает напряжение — которое она прежде не замечала. Может это было и не так, но это звучит более разумно, чем мысль о том, что она поранила себе ногу, выполняя движение которое могла бы сделать даже во сне.

Снег продолжал падать и она улыбалась ему. Полковник сказал, что аномалия не продлится долго, так что она собиралась наслаждаться им пока это возможно.

Иногда настоящее легче вынести, чем обычно. Сейчас был именно такой момент.

* * *

Закутанный в рясу, как один из Безмолвных, Кайрд из недиджи блаженствовал в прохладе у реанимационной палаты, наблюдая с чем-то похожим на наслаждение, как снег продолжает лениво падать на лагерь, добавляя толщины белому одеялу, которое сейчас покрывало все, что только можно.

Его карьера в «Черном Солнце» была долгой и успешной. Он был уважаем, способен и со временем, если он останется в организации достаточно долго, его может ожидать положение субвиго, а может и полного виго. Но когда он бывал в мирах, где правил холод — его всегда сильно тянуло домой. Он не чувствовал этого зова здесь, в этой тропической дыре, которая была полностью — до последнего часа — горячей, влажной и почти издевательски зеленеющей. Но сейчас…

Это и впрямь было изумительным. Снаружи неисправного купола все еще властвовали джунгли и болото — ты мог видеть их сразу за дугой, по которой купол касался земли. Но здесь, хотя бы на этот момент, воздух был бодрящим и чистым, напоминая ему о гнезде, где он был рожден и вырос.

Может быть, пора возвращаться домой. У него отложено достаточно кредиток, так что он может вернуться на Недиджи и жить в свое удовольствие всю оставшуюся жизнь. Найти пару юных женщин, основать гнездо и жить как патриарх своего выводка. Основать собственный род и забыть прошлое, вынудившее его покинуть Недиджи в молодости. Его стая считает его не из Гнезда, но Недиджи — большой мир. Там хватит места и для него.

Холод и снег настойчиво звали Кайрда. Он провел десятилетия как оперативник организации и его хозяевам не понравится его уход, но при правильном подходе это было возможно. Он знал где зарыто очень много трупов — трупов которых он оставил по приказу своих начальников.

Он позаботился чтобы определенная информация выплыла на свет, в случае если он умрет внезапно и при подозрительных обстоятельствах, так что в интересах его нанимателей было постараться, чтобы он прожил долгую счастливую жизнь.

Трепет охоты, преследование опасной дичи — да, ему этого будет не хватать. Но рано или поздно это его прикончит. Не сегодня, даже не через пару лет, но однажды он окажется на полшага медленней, на половину удара сердца слабей в рассчетах — и более быстрый и жадный противник уйдет с поля вместо Кайрда. В одном настроении он не мог в это поверить, но в другом — он понимал что именно так и будет.

Неожиданный снегопад был своего рода знамением. Верно, его вызывала неисправная машина, но даже так он что-то значил. Кайрд был в этом уверен.

Внезапно он принял решение. Да, во имя Космического Яйца! После того, как он выполнит это задание, что не потребует много времени, он вернется в «Черное Солнце» и найдет способ подать в отставку. Подходящий ценный подарок сделает его виго расположенным к тому, чтобы дать ему уйти. Он сможет вернуться в свой мир, и наслаждаться иной жизнью, той, где он будет веселить своих птенцов и шептать слова нежности своим женам, вместо того чтобы убивать и устраивать катастрофы.

Это не больше, чем он заслужил.

* * *

Существа, собравшиеся в кантине, выглядели очень живописно. Джос не смог найти ничего хотя бы отдаленно похожего на свитер, и найдя одеяло проделал в нем дыру для головы — это было примитивно, но достаточно хорошо удерживало холод снаружи. Ули среди своих вещей нашел жилет параглайдерщика с длинными рукавами и перчатками. Он стал мишенью для многих завистливых взглядов. Ден Дхур, который скитался достаточно, чтобы быть готовым к любой погоде, надел блестящую полифабовую штормовку, которая отлично держала тепло и тоже получил свою долю зависти. Баррисс была в своей обычной джедайской рясе и выглядела так, словно она наслаждается прыжком из тропиков на полюс. И-Пять холода, разумеется, не замечал. Воздух даже в кантине был достаточно холоден чтобы при дыхании шел пар, но все же тут было заметно теплее чем снаружи.

Кантина оказалась самым теплым из общественных зданий — у нее были двойные стенки чтобы не пропускать наружу звуки которые, обычно там раздавались в жаркую ночку. Это, плюс тепло тел тех кто здесь был теплокровным, сделало температуру внутри терпимой, если не комфортной.

Часть артистов путешествующего шоу тоже явилась сюда, и что бы они ни думали про себя — они выглядели вполне дружелюбными, особенно после первых нескольких стопок.

— Что говорил Ваэтес? — поинтересовался Ден у Джоса. Он сделал очередной глоток какого-то огненно красного пойла, про которое он заявил что оно «слегка подстегнет его внутреннюю топку». Джос заинтересовался, но пойло отпугивало мощным запахом, который напоминал ему полную и давно забытую корзину с бельем.

— Он сказал, что запчасти долджны быть на «Медстаре» и как только кто-нибудь их найдет — их, похоже, куда-то запихнули — они перенастроят регулятор и все вернется в норму. Или в то, что тут сходит за норму.

— Никогда не думал, что скажу такое, но жара — это не так уж и плохо. — заметил Ули.

— Я предпочитаю пещеры. — протянул Ден. — Постоянно от восемнадцати до двадцати градусов, куча грибов, никакого шума. Не понимаю — почему все в них не живут…

— На ум приходят слова вроде «темный», «мрачный» и «подавляющий». — откликнулся Джос.

Тидли подкатилась бесшумно.

— Как делишки, разумники? У всех все в порядке с выпивкой? Что еще старушка может для вас сделать?

Каждый из маленькой группы изобразил насколько он счастлив и Тидли укатила дальше, расспрашивать народ из труппы.

— Еще один смешливый дроид. Скоро об них спотыкаться начнут. — пробурчал Ден.

И-Пять ответил:

— Я открою тебе один маленький секрет. Чувство юмора есть у всех дроидов.

И оно побольше, чем у многих биологических разумных.

— Снег был приятным, когда он только начинал падать. — проговорил Ден, глядя в окно и игнорируя И-Пять. — Но когда он доходит до пояса — или по колено для вас, переростков — тут уже становится не смешно. Я никогда раньше не слышал про такую поломку купола.

— Конечно нет. хмыкнул Джос. — Когда это приводит к настоящим катастрофам то, что осталось просто закрашивают.

— Я слышал что кто-то в Центральном Снабжении умудрился сделать обогреватель на батарейках из саморазгревающихся пайков. Они выдают достаточно тепла, чтобы домик оставался относительно теплым. — сообщил Ули.

— «Относительно теплым»? — поинтересовался Ден.

— Ты не превратишься в ледышку во сне. — отозвалась Баррисс.

— Впрочем, без еды вы со временем умрете от голода. — подхватил И-Пять.

— Дай, я догадаюсь. — продолжил Джос. — И после этого ты и Тидли заселите планету.

Ден потряс головой.

— Это будет непросто.

— Э чу та. — пробурчал И-Пять.

— Ого. — встрял Ули. — Принял близко к сердцу, а?

Дроид был готов ответить, когда он внезапно замер и слегка наклонил голову. Эту позу Джос видел и раньше.

— О нет. — тихо пробормотал Джос.

— Я тоже слышу. — подтвердил Ден. В следующую секунду это услышали и остальные — едва слышный гул далеких эвакуаторов.

— Проклятье. — прошипел Джос. Он прикончил стакан одним глотком. Остальные поторопились разобраться со своими.

Сразу после этого в кантину влетел связист, явно крайне взволнованный. Он едва не сбил с ног одного из труппы — рослого и мускулистого трандошана. Рептилоида облило своей же выпивкой. Он выплюнул ругательство на дошанском, которое Джос был рад не понять, сгреб связиста одной рукой и поднял его над полом.

Несколько людей двинулись было остановить неминуемое убийство, но прежде чем что-либо успело случиться…

— На «Медстаре» был взрыв! — выпалил связист. — Половина летных палуб и большая часть трюма только что вылетела в пустоту!

Джоса пронзило страхом.

Толк… Толк!

 

Глава 14

Имелось несколько вопросов о которых следовало позаботиться прежде, чем Кайрд сможет планировать свое триумфальное возвращение в родной мир. Первейшим среди них было удостовериться, что мошенники Тхула и Сква Тронт надежно уселись на трубе, что вела с ботовых полей прямиком в трюмы грузовиков «Черного Солнца». Это, кроме всего прочего, значило что они вотрутся в доверие к квартирмейстеру Нарсу Доджаху, старому раздражительному твилеку. К счастью, твилеки были одной из многих рас, которая легко поддавалась ферромонам фаллиенов. К сожалению, Доджах знал об этом и как результат — был крайне подозрителен к Тхуле. Дошло до того, что на время собеседования он надел респиратор. Все это позднее Тхула с огромным удовольствием рассказывала Кайрду — или, как мог видеть тот, кто проходил мимо их столика в кантине — кубазу Хунандину

— Похоже, ты находишь это смешным. — недовольно заметил Кайрд. — Если бы Доджах не нанял тебя из-за этих предосторожностей, мои наниматели не смеялись бы. И я тоже.

— О, сейчас вы будете улыбаться. — уверила его фаллиенка. — Я не закончила историю.

Кайрд уселся поудобнее.

— Что ж, рассмеши меня.

— Доджах не все знает про фаллиенскую биохимию. Я также произвожу аналоги протеинов, которые действуют при контакте с кожей, а не через органы обоняния.

Кайрд усмехнулся, и сенсоры маски опять перевели это в кубазовский эквивалент, скрутив отвисшее рыльце словно хобот.

— Так — даже хоть он и не мог вдохнуть твой запах ты, тем не менее, на него повлияла…

— Именно так. — Фаллиенка залпом осушила остаток своей «Темной стороны Дайкири». Она откинулась на стуле, мускулы гибко перекатились под тонкой чешуйчатой кожей. Кайрд почувствовал, как его собственное либидо слегка всколыхнулось. Забавно — он наверняка генетически совместим с рептилидами не больше чем с днк боты, но даже так…

Он заметил что она наблюдает за ним и слегка улыбается. Ей, очевидно, не требовалась способность ее партнера читать мысли, чтобы узнать о чем он подумал. Кайрд кашлянул и повернулся к умбаранцу.

— А ты?

— Не волнуйтесь. — ответил Тронт приглушенным тоном. — Я прочно устроился на должности обработчика данных поставок. Скрывать небольшое количество боты не будет проблемой.

— Рад это слышать. К сожалению имеется проблема, связанная с недельной квотой, которую требует «Черное Солнце». Взрыв на «Медстаре» разворотил одно из хранилищ которым мы пользовались и мы потеряли значительную партию карбонит-замороженной контрабанды. В дополнение, как вы оба несомнено заметили, резкий перепад температуры уничтожил большую часть местного урожая. Нам понадобится дополнительно еще двести килограммов обработанного материала в пределах трех следующих дней. К счастью, урожаи с Ремсо-Шесть, Девять и Четырнадцать обычно приходят на отправку сюда.

Глаза Тронта слегка округлились.

— Это слишком значительное количество, чтобы стянуть его незаметно, особенно в самом начале игры. — Он показал на окно и размеренно пдающий снег. — А эта странная поломка купола все сделала еще более трудным.

— Согласен. — ответил Кайрд. — Тем не менее, это наша обязанность. После убийства последнего посланного нами сюда агента и при текущей агрессивной тактике сепаратистов — наступление и захват полей — мое руководство становится нервозным. Это неопределенная ситуация и мне было сказано приложить все усилия, чтобы увеличить поставки, пока они еще возможны.

Тронт нахмурился.

— Вы знаете сказку про Кристллинового Кахлита, Хунандин?

Кайрд покачал головой.

— Популярная притча на М'хаэли. Один фермер держал у себя кахлита — безобидное яйценесущее существо — у которого была чудесная способность раз в лунный цикл нестись кристаллами рубата вместо яиц. Фермер продавал кристаллы и начал богатеть. Но его жена была нетерпелива. Она не хотела ждать богатства, так что она зарезала кахлита и выпотрошила его, чтобы забрать все кристаллы сразу.

Кайрд сделал нетерпеливый жест.

— И…?

— И она обнаружила обычные кахлитовские внутренности — и никаких кристаллов. — Тронт сделал аккуратный глоток. — Возможно твои начальники не слышали эту историю, друг Хунандин. Неразумно резать кахлита, который несется рубат-кристаллами.

— Нет, наверное. — ответил Кайрд. — Но также не совсем разумно дергать нексу за хвост, а сказать новому кримлорду «Нет» — это примерно то же самое.

Тхула беспокойно поежилась.

— Я слышала истории о характере кримлордов. — Она кинула взгляд на Тронта, потом пожала плечами. — Сква и я постараемся.

— Прекрасно.

Кайрд поднялся кинул пару кредиток на стол и вышел из кантины.

Раздумывая, он шел по покрытому снегом лагерю. Ради своего же блага Тхуле и Тронту лучше отыскать неучтенной боты. Теперь, когда Кайрд решил покинуть «Черное Солнце» и вернуться на Недиджи — она стал нетерпим ко всему, что пахло колебаниями или задержкой. Чем скорее он поднимет корабль и оставит Дронгар навсегда позади — тем лучше.

И храни Космическое Яйцо тех, кто встанет у него на пути.

* * *

И-Пять удалось урвать достаточно нагревателей на батарейках для операционной, так что, по крайней мере, кровь пациентов больше не замерзала. Маленький дроид серии АГ был перепрограммирован и выпущен на крышу чтобы скидывать оттуда снег, пока он не раздавил хрупкое строение и не похоронил всех кто внутри. Дроид был проинструктирован оставить слой в несколько сантиметров — чтобы, как это ни странно, он служил теплоизоляцией.

Джос резал, сшивал и склеивал раненых солдат, но делал это механически — также, как дроид наверху сталкивал снег с крыши. Толк не связывалась с ним, и его внутренности скручивало страхом.

Ваэтес явился лично, чтобы передать все что ему известно про взрыв на «Медстаре» — а известно было немного. Ничего определенного, но полковник коротко пробежался по всем имевшимся новостям, пока Джос оперировал.

— Один из внешних трюмов получил пробоину — возможно удар микрометеорита, хотя как он прошел сквозь щиты-неизвестно. Разрыв привел к короткому замыканию в энергосети корабля. Контроль системы отключил энергосеть, но как-то был задет контейнер с летучим химикатом, тот разлился, его пары успели загореться и подожгли другие горючие материалы в трюме. Произошел второй взрыв который и разрушил корпус. Автоматика изолировала секцию, но погибших как минимум дюжина.

Джос прочистил горло.

— Толк?

Ваэтес помотал головй.

— Не знаю, Джос. Комм корабля в аварийном режиме, и они не принимают никаких вызовов до тех пор, пока не залатаются. Число погибших я узнал у пилота транспортника — столько тел он насчитал в космосе возле пробоины. О жертвах на борту еще не сообщали. Как только я узнаю что-то еще…

— Угу. Спасибо.

У поля стерильности был обогреватель, в этом мире его почти никогда не использовали, но сейчас дроид-хирург, ассистировавший Джосу выкрутил его на максимум, так что хотя бы руки у него были в тепле.

Впрочем, холод который он чувствовал всем остальным телом — не шел ни в какое сравнение с холодом в его душе.

Толк…

Она не может умереть. Космос не может быть настолько жесток, чтобы допустить подобную насмешку. После того, как он отчаянно работал столько времени, исцелил столько ран, спас столько жизней — немыслимо было, что может быть потеряна та жизнь, что больше всего значила для него.

«Ты в самом деле в это веришь?»

— Должен верить. — сказал Джос себе. — Должен.

Ули подошел к нему.

— Я слышал. — проговорил он. — Помочь?

Джос дал медсестре вытереть ему брови, потом потряс головой.

— Я в порядке.

Он не мог припомнить большей лжи за всю свою жизнь, но не было ничего, чем мальчишка мог бы ему помочь — ни в чем. Он просто должен продолжать работу. Он вскрывал и санировал ожоги, отрезал и пришивал конечности, останавливал кровотечения, осушал раны, сшивал сосуды…

Больные сменялись под его исцеляющими руками, а Джос продолжал работать, надеясь что их раны станут обезболивающим для него.

* * *

Ден Дхур в кантине трудился вовсю. Он поднял все связи, которыми обзавелся с тех пор, как больше месяца назад вышел из транспорта. Вся выпивка, которую он ставил техникам и пехоте, все случаи когда он использовал свой персональный комм, чтобы позволить персоналу связаться со своими семьями, яслями, пометами и так далее, все кредитки которые он одалживал до зарплаты… он бесстыдно просил, льстил и клянчил.

Это тянуло на большую историю и ему требовалось ее знать.

Обрывки и кусочки начинали складываться и со временем срастутся воедино. Ден тщательно собирал их.

От угнаута-механика, обслуживающего челноки, он услышал, что в одной из складских секций среди тех которые выплюнули свое содержимое в вакуум было хранилище электронной мелочи. Это, согласно тому же технику, значит что запасные гармонизаторы и стабилизирующие кристаллы купола — их ждете, чтоб остановить этот дурацкий снег? Они, такрастак, будут метеоритным дождем небо подсвечивать, когда войдут в атмосферу, понятно?

Расспросить про сгоревшие запчасти…

От комм-дроида, который дежурил в то время, когда произошел взрыв и когда еще не был введен режим аварийной связи, Ден услышал, что на пораженных палубах находилось около 186 существ. Кому-то из них удалось выскочить за гермопереборки, прежде чем они автоматически закрылись. Кому-то нет. В пострадавшей секции, возможно, остались воздушные «карманы», каюты которые могли закрыть и загерметизированы но с отключенной системой жизнеобеспечения там очень быстро станет холодать, а до тех пор пока пробоину не залатают — ни тепла ни воздуха там не предвидится.

В аварийных шкафчиках разумеется имеются защитные костюмы, в основном — тонкие вак-сьюты с ограниченным запасом воздуха, но невозможно сказать скольким удалось до них добраться.

От кубаза, пилота транспортного челнока, Ден узнал новое число жертв. По крайней мере двадцать шесть замерзших трупов замечено в космосе возле Медстара. «Эт' был тотще 'зрыв, раз столько 'бросил, эттчно.» — бормотал пилот, его хоботок скручивался вниз-вверх от ужаса.

В сущности только это ему и оставалось делать. Там было несколько людей из этого Ремсо, его приятели по карточному столу — такие как Толк и Мерит, и судя по всему, что Ден знал — они могли быть двумя из многих, попавших в ловушку, или еще хуже — изувеченынми, изломанными ледяными статуями на орбите вокруг поврежденного корабля. Ден был репортером; он повидал друзей и знакомых убитых на локальных войнах в разных уголках галактики, но легче от этого не становилось. Он должен переключаться на спокойный лад, отбрасывать личные чувства, если хочет делать свою работу. Но чем дальше — тем труднее и труднее становится это делать. Когда погиб Зан Янт — это было больно, и больнее, чем он считал для себя возможным. Одно дело играть циника для окружающей публики, отбрасывать все пожатием плечами: «а-что-я-могу-сделать?»; но когда никого из зрителей не было рядом, в одиночестве, это уже было не так просто, как тогда когда он был молодым, уверенным в себе и намереным жить вечно.

Ден сел и высосал «Банта Бластеры» так, словно завтра не наступит; размышляя о том, сколько же он знал людей, для которых оно и в самом деле не наступило. Несмотря на недавний наплыв раненых, кантина была полна народа, которому больше некуда было податься и ждавшего каких угодно новостей.

Подкатила Тидли.

— Нужна дозаправка, дорогуша?

— Нет. Я уже хорош.

Когда маленький дроид укатил прочь, Ден уставился в кружку.

Хорош. Это было словом, которое он находил все менее и менее подходящим когда говорил о себе.

Наверное, пора уходить с поля. Просто найти где-нибудь хорошую, тихую планетку, устроиться в местные новости и оставить поля войны молодым, которые еще считают их волнующими и покрытыми славой. Да, там можно найти отличные истории, даже в мирах вроде Дронгара, считающихся далеко от главных театров боевых действий; но они начинали звучать все более и более одинаково: война. Множество существ умирают, калечатся, получают раны — все к вящей славе Республики.

Детали в полном выпуске, выйдет тогда-то…

Он поднял руку, просигналил Тидли. Наверно, ему стоит добавить еще. По крайней мере, после этой добавки ты можешь уйти на своих ногах. Ну, как правило…

* * *

Баррисс вошла, отряхивая снег с рясы и заметила Дена, сидящего в одиночку за столиком и глядевшего в пустую кружку. Она направилась к нему.

— Нужна компания?

Он пьяно улыбнулся ей, махнул в сторону стула напротив.

— Чего желаете, джедай? Я плачу.

— Спасибо, но не стоит. — Она села. — Мне скоро придется вернуться в операционную. Что нового?

Он рассказалй ей и она кивнула. Когда это случилось, она не почувствовала возмущения в Силе и это крайне беспокоило ее. Бывали дни, когда во время боев на поверхности планеты она могла читать бурление эфирных потоков с жутковатой точностью. Учитель Йода говоорил, что он может чувствовать сильные возмущения на расстоянии парсеков, и даже иногда — до того как они должны случиться, впрочем Баррисс сомневалась стоит ли верить последнему. Но от взрыва на орбитальном фрегате она не уловила даже слабого отблеска. Она была всего лишь падаваном, верно, но тем не менее считала свою «бесчувственность» личным недостатком. Она была уверена, что Оби-Ван Кеноби или Анакин Скайуокер почувствовали бы его немедленно. Она жила с Силой столько, сколько себя помнила — точно дольше, чем Скайуокер. И как же она могла не почувствовать происшедшее?

— Ты в порядке? — поинтересовалcя Ден.

Она кивнула. Нет смысла вываливать все это на него — тут он ничем не может помочь. Маленький саллюстианец покачал головой так, словно что-то знал, но не сказал ничего.

А потом, наверное потому что она не ждала этого, Сила внезапно вскипела в ней, и принесла Баррисс внезапное знание, ошеломившее ее: Взрыв на «Медстаре» не был несчастным случаем.

Репортер, должно быть, прочитал чувства на ее лице.

— Что?

Баррисс глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Предельная четкость прозрения оставила ее дрожащей и на секунду потерявшей дар речи.

Она должна что-то сделать с этим знанием. Она должна кому-то рассказать. Не Дену, не репортеру, кому-то другому. Кто-то, чья должность позволит что-то с этим сделать.

Это была та же уверенность, которую она чувствовала когда взорвался транспорт несколько месяцев назад, еще до переезда. Они так и не нашли виновника. Она доложила о своих ощущениях полковнику Ваэтесу, который был вежлив, но равнодушен, и, очевидно, предпочитал опираться на более весомые улики, чем на то что он считал мистикой. Возможно, на этот раз он будет более внимательным.

Эта диверсия была в тысячу раз хуже предыдущей.

Что-то должно быть сделано.

 

Глава 15

Джос, уставший но все же слишком беспокоившийся о Толк, чтобы отдыхать, шел по медицинскому комплексу. Прооперированные пациенты на излечении все были настолько стабильны, насколько возможно, а операционные столы были пока что пусты. Мысль о том, чтобы вернуться в свой домик, и остаться там, наедине с собой и ледяной тишиной была невыносима. Ему надо было чем-нибудь заняться.

Впереди один из Безмолвных безучастно подпирал стену, легкое облачко пара от дыхания с длинными и размеренными перерывами выплывало из глубины его капюшона. Тут было холоднее чем в опрерационной, но по крайней мере у них нашлось достаточно одеял и обогревателей, чтобы держать пациентов в тепле. На Безмолвного холод, похоже, не действовал.

Баррисс стояла у постели солдата, который подцепил какую-то новую инфекцию. Один из местных микробов, очевидно, прошел мутационное изменение и стал смертоносным, что вызвало большое беспокойство. То, что могло повредить одному солдату — могло повредить им всем.

— Эй. — окликнул Джос.

Баррисс отвела взгляд от больного солдата, который то ли спал, то ли находился в коме.

— Привет. — ответила она.

— Как он?

— Без изменений. Ни один из наших антибиотиков, антивирусных или антигрибковых препаратов, похоже, не действует.

— Спектациллин?

Спектациллин сейчас был последним аргументом — ингибитор полимеразы РНК широкого действия мог растоптать самую упорную дронгарианскую заразу.

Она покачала головой.

— Он вызвал лихорадку, которую мы едва задавили жаропонижающими, и загнал его в кому; график содержания белых кровяных клеток падает и начинают отказывать почки. У него начинается скопление мокроты в легких, сердцебиение неустойчиво и грозит тапонадой перикарда, а печень работает на пределе и скоро начнет сдавать. Единственное что радует — непохоже что вирус рассеивает патогены, так что он незаразен.

Джос подошел, рассматривая пациента, чья карта идентифицировала его как КС-802.

— Если он мутирует также быстро, как все остальное, может быть он излечится сам.

— Лучше ему поторопиться, если он не хочет убить носителя. Я сделала что смогла, но этого недостаточно. Я удержала его в стабильном состоянии, поработав с Силой, но я не могу держать его вечно. — Голос Баррисс был холоден и ровен — и контрастировал с ее изможденным и расстроенным видом. — Не думаю, что он увидит следующий рассвет, Джос.

Джос постоял там еще немного, вспоминая спор с Заном Янтом, случившийся в этой же комнате. Он знал Баррисс не так долго, но здесь в болотах, посреди мертвых и умирающих, между медиками быстро налаживались знакомства. Проблемой была война и все они делают все что могут, чтобы разрешить хотя бы ее частицу, как угодно, и сколь бы ни мал был результат их усилий.

Он сделал глубокий водох.

— Есть еще кое-что, что мы можем попробовать.

Она отвела взгляд от пациента, и в ее взгляде был виден вопрос.

Когда Зан погиб, то собирать его личные вещи выпало Джосу. Он упаковал большую часть пожиттков — кветарру, одежду, записи книг и так далее — и отправил это семье Зана на Талус. Но под койкой Зана было спрятано кое-что, что он не упомниал в списке личного имущества — зановский запас обработаной боты.

Обладать таким веществом здесь было нелегально. Вся переработанная и стабилизированная бота отправлялась в другие миры и системы где она шла на вес драгоценных камней. Как на космических оранжереях где местные обитатели выращивали фрукты слишком дорогие, чтобы они могли себе их позволить, или на копях огнекамня где каждый день шахтеры находили камни стоившие больше, чем им платят за год, или в любом другом месте, где есть те кто делает бесценную работу, не получая ничего из ее реальной цены… бота была слишком дорога, чтобы тратить ее на солдат.

Но Зан этого не признавал. Ему удалось собрать немного чудесного растения и проверить его на практике, насколько это было возможно — учитывая необходимость скрывать свои действия. Даже в далеком от идеала состояниии бота исцеляла любую стойкую инфекцию в клонах Фетта, приписанных к этому миру. Ни от Джоса ни от Зана не ускользнула ирония ситуации — быть на планете, где лекарство растет как сорняк и не иметь возможности использовать его, чтобы спасать жизни. Тайно вводя ее пацентам, Зан рисковал своей карьерой и свободой. Джос не хотел заходить так далеко, но на нелегальную работу друга он закрывал глаза.

Он осознал что слишком долго стоит и не отвечает. Время сделать выбор, Джос. Можешь ли ты сделать не меньше, чем твой друг?

— Подожди тут. — сказал он. — Я сейчас вернусь.

Он выбежал из медпункта и направился к своему домику. Снег был уже по колено и продолжал падать, но нескольких вспомогательных дроидов перепрограммировали и поставили расчищать дорожки, так что это не было проблемой — пока что. Куда более насущной заботой была всеобщая нехватка теплой одежды. Джос был астенического сложения, высокий и стройный; его тело весьма эффективно рассеивало тепло, что было очень полезно в тропическом климате. Но прямо сейчас температура под куполом была градусов на десять ниже, чем на полюсах планеты и он первый раз в жизни обнаружил, что жалеет об отсутсвии подкожного жирка. Он нацепил практически весь свой гардероб: пару штанов и две пары носков, плотную майку, жилетку с высоким воротником и одеяло в качестве эрзац-накидки. Два хирургических колпака, чтобы сохранить голову в тепле, противопотная повязка натянутана самые уши, три пары кожеперчаток — и ему все равно холодно.

Если эту неисправность гармонизатора не починят в ближайшее время…

По пути в свой домик Джос заметил нескольких человек из свиты Ревока, направлявшихся в кантину. Она помахал им и они помахали в ответ. Большинство их них приняли неожиданную ссылку вполне нормально. Требор и остальные звезды разместились в быстро собранных бараках и по большей части оставались там. Никому еще не было разрешено эвакуироваться даже в другой Ремсо, не то что на «Медстар», поскольку неисправность купола усугублялась проходившими сквозь него транспортами; чем больше их проходило — тем более разбалансированными становились частоты. Основной поток входящих эвакуаторов был перенаправлен в ближайшие части — Ремсо Пять и Четырнадцать, но они едва справлялись с такой дополнительной нагрузкой так что кого-то все же приходилось пропускать сюда.

Зановский запас обработанной боты сейчас лежал под койкой Джоса. Он сохранил его, сам не совсем представляя — что будет с ним делать. Теперь он знал, что где-то в глубине души он ждал подобного случая.

Чего Республика не знает — то ее не беспокоит, а это может спасти жизнь солдата — жизнь, которая, как знал сейчас Джос, стоит столько же, сколько и любая другая. Однажды тебе приходится решать. Может Джос и не знал всего, но одно он знал точно — нельзя позволить человеку умереть тогда, когда ты можешь его спасти. И пусть вакуум заберет тех, кто скажет иначе.

— Джос?

Он оглянулся и увидел приближавшегося Ваэтеса. Его кровь застыла быстрее, чем при внутривенном вливании жидкого газа. Он готов был встретить сообщение о том, что Толк на «Медстаре» оказалась в неверном месте в неверное время, что они опознали ее личность, что он больше не увидит ее улыбки…

— Толк в порядке. Мне только что сообщили.

Облегчение Джоса было таким, что он чуть не разрыдался. Он почувствовал то же, что должен был чувствовать легендарный гигант Салта, державший на себе весь мир, когда тот переложил свою ношу на платиновый постамент, который принес ему его брат Йорелл.

— Спасибо. — было всем, что ему удалось вымолвить.

Жива! Толк жива!

— Боюсь, она вернется еще не скоро. Взрыв поразил четыре палубы в нижней области корпуса, включая — думаю, ты знаешь — и причальные доки. Она помогает обрабатывать пострадавших.

— Неважно. — ответил Джос. — Она в безопасности, и это главное.

— Мерит тоже в порядке.

— Я знал, что он в отлучке. — протянул Джос. — Но не знал, что он наверху.

— Он заметил все еще мрачное выражение лица полковника. — Что?

— Я недавно говорил с джедаем Оффи, и судя по кое-каким тестам, которые мы провели по ее настоянию — подтверждается, что это был не несчастный случай. Это была диверсия. Возможно — та же персона или персоны, которые взорвали транспорт.

Джос смотрел на него, на какой-то миг не в состоянии осознать то, что только что сказал Ваэтес. Диверсия? Опять? Они так и не нашли — кто же уничтожил транспорт с ботой, а теперь это случилось снова, на этот раз в куда большем масштабе.

Новость была ошеломляющей. Предполагается, что даже на войне должны быть какие-то правила, какие-то соглашения. Госпитальные корабли считались неприкосновенными со времен Великой Гиперпространственной Войны. Даже при том, что корабли на орбите были легкими целями — сама мысль о том, чтобы повредить или уничтожить один из них была бы проклята любым цивилизованным существом.

Вернее, так было до недавнего времени…

 

Глава 16

Ден заметил, что в последние дни он практически все свое время проводит в кантине. Он не совсем был рад этому, хотя в том и были свои плюсы. Во-первых, это было самое теплое место во всем Ремсо. Во-вторых, тут было проще всего встречаться с людьми, а люди всегда были отправной точкой того рода историй, что лучше всего ему удавались.

И в-третьих тут, разумеется, была выпивка.

Чтобы напоить саллюстианина надо много выпивки — хорошей, добротной, валящей с ног, до потери пульса, выпивки. Джос пытался как-то ему обьяснить физиологические причины этого, используя кучу зубодробительных терминов вроде «гликолиз», «митохондрии» и «полиморфная гемосорбция» — суть всего этого была в том, что клетки его тела очень избирательны в том какие молекулы им усваивать и как. Что значило — то количество пойла, после которого большинство рас, основанных на углероде сидят, обняв друг друга руками или щупальцами за плечи и распевают старые кореллианские застольные песни, у него вызовет разве что приятный шум в голове.

Сейчас в голове у него чуть шумело и он не видел причин не добавить еще немножко. Он погасил свой кредит в баре, когда пришла плата за его последнюю историю — напыщенная статья для голозина «Существа» про Ули Дивини, Мальчика-Хирурга. Сейчас он сигналил Тидли, которая подкатывалась к его столику.

— Еще джохрианского виски, Тидли — на камушках.

— Сейчас принесу, дорогой.

Она покатила прочь, и Ден крикнул ей в спину:

— Я имел в виду — со льдом!

Он на своем горьком опыте убедился, что программирование идиом Базового у дроидов-прислуги не настолько полное, как можно ожидать.

Тидли, полуобернувшись, ответила:

— Я так думаю, тебе еще и в стакане, дорогой?

Ден рассмеялся. Ответ был неожиданным; кто бы ни работал над ее нейропрограммированием — у него явно было чувство юмора.

Он посмотрел на остатки зеленой жидкости в стакане и взболтал его, раздумывая о недавнем разговоре с Джосом и И-Пять. Дроид как-то сказал, что все ему подобные обладают чувством юмора. Хотел бы Ден знать, насколько личность Тидли запрограммирована и насколько — принадлежит ей самой. Существовал считавшийся очень простым тест, разработанный столетия назад, который постулировал что если кто-то провел разговор с другим невидимым ему существом и не может сказать — органическое или кибернетическое это сущетсво, то такое существо можно полагать самосознаюим.

Он никогда не слышал чтобы дроидов подвергали этом тесту — по крайней мере, об этом широко не распространялись. Что неудивительно — в конце концов, если ты президент большой корпорации вроде «Сайбот-Галактики» или «Индустриальных Автоматов» ты не захочешь, чтобы твоя продукция внезапно задумалась насчет равных прав в разумными органиками.

Он был уверен, что И-Пять с легкостью прошел бы этот тест. Возможно, Тидли тоже смогла бы.

Тидли принесла его стакан.

— На камушках, дорогой. Твердая аш-два-о.

Джос отпил глоточек своего виски. Оно было холодным, но все же обжигающим, и согревало его изнутри. Он потряс стакан, слушая как звякают ледяные шарики. В нынешние дни тут точно нет проблем с заморозкой. Уже больше недели прошло как испортился силовой купол и все еще не было известно когда же его починят. Им, по крайней мере, удалось стабилизировать температуру — увы, на не очень-то приятных минус шести градусах. Снег падать перестал — но только после того, как под его весом развалились три домика. Это было не настолько паршиво, как застрять в поселке на Хоте — это он знал по своему опыту — но удовольствия тоже было немного

Судя по тому, что он услышал — как минимум две необходимые запчасти придется везти извне. Пока их не доставят — будет стоять долгая, холодная зима.

Он заметил пару артистов за столиком неподалеку. Он с удовольствием что-нибудь про них написал — они здорово психовали оттого что застряли здесь, и кто иог их за это упрекнуть? Их расписание безнадежно сбилось. Сделать историю про их злоключения, впрочем, требовало рассказа про неисправность купола, а власть предержащие решили, что пока что этот факт засекречен. Он старался и так и эдак, но Ваэтес был непреклонен. Ден не мог понять какую пользу извлекут из этого сепаратисты, поскольку все утверждали что это была просто поломка. Сама крышка была на своем месте и пока что, похоже, собиралась там и оставаться.

Что ж, тут мало что было поделать, кроме как заказать очередной стаканчик. Диверсия на «Медстаре» ремонт явно не ускоряла. Насколько Ден мог делать выводы

— а фактов для них было немного, даже с учетом его источников — взрыв точно был подстроен изнутри. Это было достаточно страшно само по себе — взорвать госпитальный корабль было актом варварства а не войны — но факт, что это могло быть связано с предыдущим взрывом транспорта, показывал что шпион где-то среди них.

Не стоило и говорить, что ему не было позволено разглашать и эту новость. Не по официальным каналам.

Он помотал головой. Это выглядело абсурдно — шпион в захолустном Ремсо, в забытом звездами мире вроде этого? Подумать только — когда он получил это назначение он прибыл сюда, готовясь к скуке и вынужденому безделью. Время, которое он провел на Ремсо-Семь было каким угодно, только не скучным.

Когда он приканчивал свою выпивку он заметил, как И-Пять вошел в кантину. Он махнул приглашая его, но дроид направился к бару, где стояла Тидли.

Два дроида переговорили за секунду. Ден был достаточно близко, чтобы подслушать разговор. Обычно он подслушивал без зазрения совести, но поскольку разговор был на Бинарном вместо Базового, то из быстрых щелчков, писков и свистов ему ничего уловить не удалось.

Через секунду Тидли укатила по своим делам и И-Пять присоединился к Дену за столиком.

— Не знал, что ты говоришь на Бинарном. — заметил Ден.

— Тебя это удивляет? Ты наверняка знаешь, что в протокольных дроидов — даже опытные модели вроде моей — программируют массу языков.

— Верно. Я так догадываюсь, что ты любезничал с леди.

— Не угадал. Если хочешь знать, я спросил какой ее модельный индекс и базовые полевые параметры

Ден был достаточно пьян, чтобы найти это смешным.

— Это финиш. — выдавил он между хихиканиями. — Надо быдет попробовать это на той милой маленькой танцовщице из труппы. «Пошли ко мне в домик, милашка, мы поговорим про базовые полевые параметры…» — Он захихикал снова.

— Органики бесконечно забавны. — заметил И-Пять. — И если бы только для себя…

Дену удалось перестать хихикать, хотя его щеки все еще тряслись от едва сдерживаемого смеха.

— Не будь занудой. Мы же тебя не напоили, а? Была пара идеек но, похоже, ничего не сработает.

— И я, честно говоря, не знаю — радоваться этому или грустить. Совет Кло Мерита, возможно, сработает — но это не раньше, чем я восстановлю все потерянные базы памяти. До того мои распределенные контрольные предохранители блокируют любое воздействие на базовые функции.

— Ну, я над этим еще только работаю, не бойся. — Ден проглотил остаток своего пойла.

— Как радует. На этом месте ты опять уляжешься физиономией в тарелку с грибными чипсами? Я люблю пошлые комедии органиков — но у меня еще куча работы которую надо сделать.

— Я не настолько пьян. — ответил Ден. Он поставил пустой стакан на стол, не перевернув его, хоть это и потребовало некоторых усилий.

— Хорошо, что ты в это веришь.

Дроид направился к двери, посторонившись чтобы дать войти двум существам. Ден прищурился, ослепленный на миг снежным сиянием. Спустя секунду он узнал в них умбаранца и фаллиенку. Недавнее пополнение по какой-то административной части или около того, если ему не изменяет память. Несомненно, в подчинении нового сержанта по поставкам. Он на мгновение позавидовал им — у них хотя бы была тут какая-то работа. До тех пор, пока не будет снят режим молчания, ему остается только сидеть в кантине и напиваться.

Впрочем, если подумать — то это совсем не такое уж плохое занятие…

 

Глава 17

Сделано.

Шпион стоял перед иллюминатором, глядя на сине-зеленую планету внизу. Начальная цена была тридцать три биологических жизни, семнадцать дроидов, и повреждения на несколько миллиардов кредиток. А в итоге — намного больше. Поскольку Столпу было приказано уничтожить нижние палубы, прием пациентов с планеты был резко сокращен, больные и раненые будут оставаться в Ремсо и кто-то из тех, кто мог бы жить, попади он на «Медстар», выкарабкаться не сможет. Поставки боты будут также значительно сокращены — но не настолько, чтобы вызвать гнев «Черного Солнца». Бандиты знали о связи Столпа и сепаратистов. Не было сомнений что они сделают выводы. Шпион должен постараться, чтобы служба, которую он исполняет для «Черного Солнца», перевесила перебои в поставках боты или Кайрд с Недиджи может вскоре постучаться в дверь Столпа как он постучался к адмиралу Блейду.

Республика, разумеется, понесла потери. Достаточные сами по себе, чтобы выиграть войну? Нет, конечно же нет. Но это был очередной камешек на спине банты, как говорилось в поговорке. Кто скажет, не окажется ли он тем, что сделает ношу слишком тяжелой? Или тем, что напугает зверя?

Однако Столп не чувствовал ни удовлетворения ни облегчения. Взорвать санитарный корабль или даже его часть — было мерзко, подло и осуждалось всеми. На Дронгаре были люди хорошо думавшие о Столпе, но если бы они узнали о том, что сделал шпион — они отвернулись бы от него с омерзением. Или — скорее всего — порадовались бы, когда Столпа казнили через сожжение бластерным огнем. Это те, кто не вызвался бы сам нажать на спусковой крючок…

Шпион знал, что лучше не задумываться об этом. Болезненные переживания оставляют шрамы и даже многие годы спустя они могут воспаляться и болеть, если ты слишком много уделил им внимания. Лучше спрятать это в шкаф, закрыть дверцы и запереть их. Они всегда будут с тобой, но если никто их не видит там, в темноте, они не так болят. Иногда это единственный способ справиться.

Насколько мог судить шпион — тут все еще думали что это был несчастный случай, так что они не ищут диверсанта. Со временем сообщение между кораблем и планетой вернется к норме. И Столп сможет покинуть его и вернуться в Ремсо.

Чтобы подготовить следующий неотвратимый удар по Республике.

* * *

Сказать, что результаты атравматической иньекции умирающему солдату экстракта боты были чудом — по мнению Баррисс значило, пожалуй, не сказать ничего; при всем желании нельзя было не заметить, что человек который несколькими часами ранее стоял у смертной черты, сейчас был бодрым и в полном сознании; жар у него исчез, а быстро отказывавшие внутренние органы возвращались в норму, если не врали мониторы телеметрии. Содержание белых кровяных клеток и бактериальный спектр заметно упали, хоть и оставались слегка выше нормы. Он был, по всем признакам и параметрам, практически здоров.

Поразительно.

У Баррис оставалось еще шесть внутримышечных инъекторов с ботой, переданных ей Джосом, и она знала несколько пациентов которым они, несомненно, могли бы пригодиться. Те что по расе были ближе к людскому роду — те получили бы в основном антибактериальный и антивирусный эффект, но и те для кого была основная функция снадобья была анестезирующей и кто испытывал боль, с которой нельзя было справиться обычными наркотиками, были бы тоже благодарны за иньекцию.

Пациентов в Ремсо было куда больше чем обычно — взрыв на борту «Медстара» замедлил их ротацию, и хоть большинство из них были в стабильном состоянии, некоторым требовался уход лучший, чем мог обеспечить Ремсо. Бота может это обеспечить. Проблема в том что надолго ее не хватит.

Проходя по медицинскому участку, Баррисс размышляла — как ей добыть еще немного чудесного растения. Большие плантации, разумеется, охранялись; но Джос сказал ей что вокруг есть небольшие полянки с дикорастущей ботой. Эти полянки нашел и использовал Зан. Если она найдет дикую поросль и соберет хотя бы полкилограмма, то сможет сделать вытяжки достаточно, чтобы вылечить пятьдесят или сто пациентов. Она не знает точных доз и пропроций активных ингридиентов, чтобы правильно ее обработать, но может проанализировать один из оставшихся иньекторов и разобраться в методике. Химическая и фармацевтическая обработка не были ее любимымим темами во время медподготовки, но ей удалось научиться достаточно многому, чтобы закончить ее с отличием. Она найдет способ.

«Как жаль, что Зан не оставил записей.» — подумала она. — «Это могло бы сэкономить время и усилия.»

Разумеется, ведение здесь подобных записей могло привести к большим неприятностям, если кто-то их обнаружит. То, что делали Джос и Зан и то, что собиралась сделать она, формально было нелегальным. Но тем не менее, оно не было аморальным и ее джедайское и медицинское воспитание были в полном согласии по таким вопросам. Есть законы и законы. Какие-то из них приняты по неверным мотивам, многие устарели — почти из каждого правила есть исключения. Когда приходится выбирать между легальным и моральным поступком — выбор джедая, в идеале, означает сделать и то и другое. Но обстоятельства редко бывают идеальными и в подобных случаях всегда приходится выбирать сторону морали, и буть готовым нести ответственность за последствия, если таковые будут.

В этом случае сложностей не было. Спасать жизни — правильно. Если это приходится делать голыми руками и людям позволяется умирать потому, что закон принят в угоду богатым и влиятельным — значит, закон неверен.

Она услышала глухой стон и оглянувшись, увидела одного из нескольких неклонированных пациентов, лейтенанта-родианца по имени Зхифо, бьющегося на своей постели и распластанного под прессор-полем, которое держало его на месте. У Зхифо была хроническая судорожная лихорадка, которая, очевидно, отступила на много лет, но недавно вернулась вновь. Интенсивность мышечных сокращений, вызванных патогентом — род микроорганизмов, который был не совсем бактерией и не совсем вирусом а чем-то средним — была такой, что могли рваться связки, а иногда во время особенно жестоких приступов судорог ломались и кости. Смертность была 50-процентная, даже при лечении. Лекарства не было, а большинство мышечных релаксантов, которые у них были, на родианцев не действовали. Хирургическое рассеченение нервного ствола отключило бы и чувствительные и двигательные нервы, но — не считая того, что не было смысла получить в итоге полностью парализованного пациента, по крайней мере в том что касается сознательных движений — это не остановило бы конвульсии, поскольку инфекция жила в самой мышечной ткани, а не только в ЦНС.

Может быть, бота сможет помочь. Зхифо жестоко страдал, и вскоре мог умереть если что-то не будет сделано. Примерно в половине случаев инфекция распространялась по остальным органам и в том числе жизнено важным — сердце, внутренности или, скорее всего, легкие вскоре могли отказать. Баррисс поискала — но в литературе — по крайней мере той что она могла здесь раздобыть — не было упоминаний о эффектах действия боты на родианцев.

Непохоже что ему есть что терять. У боты не было фатальных побочных эффектов действия ни на одну из изветсных рас. А регулярные приступы судорог с легкостью могли травмировать Зхифо так, что ему не помогут все лечебные ресурсы Ремсо, даже если он и переживет саму болезнь.

Она подошла к корчащемуся родианцу. Ей придется отключить прессор-поле, чтобы сделать ему иньекцию. Толчок в дельтовидную или бедренную мышцу сделает работу. Инъектор вгонит распыленное лекарство в мышечную ткань — если она сможет это сделать прежде, чем он затрясется снова. Ей, возможно, понадобится использовать Силу, чтобы удержать его на месте.

Она встала у кровати.

— Зхифо, — проговорила она. — Я Баррисс Оффи, джедай-целитель.

— П-прошу п-прощен-ния за т-то ч-что не вс-стаю Ц-целит-тель. — выдавил он сквозь лязгающие губные пластины.

— У меня есть лекарство, которое может вам помочь. — сказала она. Она показала иньектор. — Но есть некоторый риск, и подсчитать его невозможно.

Родианец весь сжался, словно гигантский кулак. Спазм длился двадцать секунд. Сине-зеленая испарина текла по его напряженному телу. Когда спазм ослабел он просипел:

— С-cейчас, ц-целитель, я п-приму д-даже яд, если ты его п-предло… аааа!

Его скрутило очередной судорогой, на этот раз она прошла быстрее.

— Мне придется отключить поле. Попробуй не двигаться столько, сколько сможешь.

— Б-без проб-б-блем. — выдавил он. Она чувствовала себя менее уверенно чем говорила. Она не могла воздействовать на его разум, поскольку содрогающиеся мускулы ему не подчинялись. Ей придется держать его на месте физически, контролируемым и аккуратным толчком Силы, и будет опасным трюком сделать так, чтобы не поранить его при этом, особенно — учитывая то скверное состояние, в котором он сейчас находился.

Она нашла ту связь с Силой что ей требовалась, и двинула ее вперед в своем уме, пришпиливая его на месте. Он лежал неподвижно, и она приготовила иньектор. Она отключает ограничительное поле, быстро тянется, стреляет и отступает через секунду или две. Готов… пошел!

Она вырубила прессор-поле и протянула обе руки — одной она придерживала его ногу. Она прижала инъектор к его бедру и коснулась спуска…

Бурный спазм сотряс родианца. Его неожиданное буйство поколебало захват Баррисс через Силу. Быстрее…

Но когда она нажимала спуск иньектора нога Зхифо взбрыкнула так, словно ее подстегнули тысячевольтовым электрическим разрядом. Иньектор отскочил от его бедра. Она все еще прижимала его ногу, когда его ударил второй спазм, на мгновение выбивший ее из равновесия. Баррис качнулась вперед и иньектор опустился — на запястье удерживавшей его руки.

Иньектор вбил жидкий экстракт сквозь ее кожу. Часть его попала в вену — она почувствовала волну холода. Она быстро отступила, включила прессор-поле и вытащила другой иньектор с ботой из кармана. Когда мускулы Зхифо расслабились, она вновь отключила поле, вдавила иньектор в его ногу и выстрелила. На этот раз ей повезло больше.

Мгновением позже поле снова было на месте, и Баррис стояла рядом, вглядываясь в родианца. Он дернулся опять, но слабее чем прежде, и еще через пару минут спазмы прекратились.

«Могло ли это сработать так быстро?» — подумала она.

— Оооох. — проговорил он. — Спасибо, Целитель. Не знаю, что вы сделали — но я бы выдул бочку этого снадобья.

Она улыбнулась.

— Чуть позже я вернусь и обследую вас.

Родианец лежал на Зеленой Постели, последней в этой палате. Баррисс прошла сквозь поле стерильности и направилась к хранилищу инструментов. Она призвала Силу, намереваясь обратить ее внутрь и проверить себя. Хоть бота и в самом деле не имела плачевных последствий для людей, но она только что вколола огромную дозу. Она не чувствовала ничего необычного но все же…

Внезапно ее залил свет, идущий из ниоткуда.

Она прищурилась. И увидела учителя Люминару Ундули, стоящую в трех метрах от нее возле дальней стены; глядевшую на нее и улыбавшуюся.

— Учитель? Как вы…?

Учитель Ундули начала просвечивать, затем стала прозрачной и затем исчезла — словно выключили свет.

Со следующим вдохом Баррисс почувствовала, как нежданный энергетический поток вливается в нее — чистая, грубая, первозданная сила. В этот миг она чувствовала мощь — и почти что всемогущество. В одно и то же время она была в своем теле и вне его, способна чувствовать больше, чем три и даже четыре измерения. Ощущение было таким, словно она может схватить ткань пространства и времени и свернуть ее, скомкать ее, так как ей будет угодно. На одно ослепительное мгновение она почувстволвала Силу так, как не чувствовала никогда прежде — во всей ее бесконечности. Это было подобно… космическому сознанию, через которое она чувствовала связь со всем и всюду, и могла делать все; все что угодно.

На этот бесконечный миг она была Силой. Рождались солнца, порождая планеты, цивилизации вспыхивали и угасали, планеты становились пустынями и угасали солнца. Время летело словно бластерный выстрел, как корабль на гиперскорости, но она могла проследить за всем. За любой частичкой любого мира во всех галактиках — до края вселенной.

Это было невозможно описать. Это, должно быть, чувствуют боги, если такие создания существуют.

Она не могла сказать — сколько это длилось. Несколько секунд или несколько эпох — узнать это было невозможно.

А потом все закончилось. Ошеломленная ощущениями, Баррисс пошатнулась, прислонилась к стене и сползла по ней, пока не оказалась сидящей на холодном полу.

Она едва могла дышать. Волна ушла, но ее оcтатки продолжали бурлить в ней, обрывки образов сплетались и танцевали в глубинах ее существа. Она чувствовала себя усталой, но и… почему-то — более мудрой…. Что это было? Что с ней только что случилось?

 

Глава 18

За все время проведенное на этой планете, Джос не мог припомнить случая когда бы он чувствовал большее нетерпение. Транспорт, который нес Толк, был уже в пути. Он стоял у посадочной площадки, поглядывая вверх — впрочем, он мало что мог увидеть кроме проклятых облаков, все еще скрывавших купол. Местами снег был уже по грудь, несмотря на постоянно убиравших его дроидов. Обогревателей раскопали достаточно, так что в большинстве закрытых помещений было вполне терпимо, а кое-где даже комфортно, но это становилось уже больше, чем просто небольшим неудобством. Конденсация влаги шла даже на уровне земли и застила обзор — им приходилось жить в туманном пузыре. К счастью нападений на Ремсо в последнее время не было; ни шальных выстрелов, ни ракет, ни лучей близко не пролетало. Если бы это зависело от Джоса — он отключил бы купол, дал снегу растаять — это точно не заняло бы много времени — и провел ремонт на отключенной системе. Впрочем завись что-то от Джоса — его бы вообще не было на этой клятой планете; не было бы и нужды в защитных куполах — потому что не было бы этой проклятой войны.

Невидимое окно в куполе распахнулось и пропустило внутрь транспорт; быстрое смешение горячего и холодного воздуха ненадолго закрутило туман и облака в воронку циклона. Маленький смерч потянулся вниз и умер, когда купол закрылся и корабль выплыл из облаков на расчищенную посадочную площадку. Снег, раскиданный вокруг взлетки, был слегка подкрашен — бледная радуга с преобладанием оттенков красного; расцветка споровых колоний, которые залетели внутрь и мгновенно замерзли.

Транспорту, казалось, потребовалась вечность чтобы сесть, открыть люки и выпустить пять человек — прежде чем появилась Толк. Она была одета в хирургический костюм и ее пожитки следовали за ней в корзине багажного дроида. Джос заметил, как на ее обнаженных руках появились мурашки.

Он почувствовал прилив радости, почти что вскруживший ему голову, когда увидел ее и поспешил ее обнять. Она обмякла на миг в его обьятиях, но потом словно застыла.

— Эй. Ты в порядке?

— Да, хорошо. — Она огляделась вокруг и поежилась. — Так ты не шутил насчет погоды, да?

— Тут еще ничего, а подальше есть глухие местечки, где снега навалило вампе по макушку. — Джос взял ее за руку и подтолкнул ее в направлении лагеря. — Пошли домой. Сразу согреешься.

— Он крепко обнял ее одной рукой и заспешил к своему домику.

— Зайдем сначала ко мне. — проговорила она. — У меня есть куртка,

Джос пожал плечами.

— Конечно.

Внутри ее домика обогреватель, который чуть раньше поставил и включил Джос, уже прогнал большую часть холода из воздуха. Толк села на свою кровать.

— Снег. — сказала она. — На Дронгаре. Поразительно.

— Ты очень быстро привыкнешь. — ответил он. — Потом он становится просто большой головной болью на общем фоне. Особенно в ситуации первичной сортировки. Если не разберутся по-быстрому — нам придется распихивать пациентов по складам — у нас кончаются места в палатах.

Она кивнула. Она выглядит усталой, вдруг понял Джос. Усталой и опустошенной.

— Там все было так плохо?

Она вздохнула.

— Не для меня. Я была на Командном Уровне. Все, что мы ощутили, была крепкая встряска, прежде чем нас изолировало. Я не знала никого из погибших, а раненые и выжившие сортировались аварийными командами на нижних палубах.

Джос покачал головой.

— Не могу представить. Взорвать медицинский корабль.

— Это страшно. — согласилась она. — Ее голос был бецветным и каким-то далеким.

Молчание затягивалось.

— Хочешь немного стимкафа?

— Будет здорово.

Он занял себя готовкой.

— Как тебе Двоюродный Дядя Эрел?

Толк отвела взгляд от него на свой багаж.

— Прекрасно.

Даже со скидкой на недавно пережитые страхи — что-то в ее поведении неприятно кольнуло Джоса.

— Толк? С тобой все хорошо?

Она отмахнулась.

— Да, все прекрасно, Джос. Просто устала вот и все. Это было… сложное время.

— Понятно. — он поколебался. — Может пройдемся до кантины, возьмем чего-нибудь поесть или выпить?

Она посмотрела на него.

— Знаешь Джос, я не в том настроении…

— Ладно, хорошо. Можем остаться здесь, без проблем. Хм, я пожалуй сделаю что-ниубудь пожева…

— Джос. — сказала она, и в ее голосе был тот легкий, хрупкий тон, который он слишком часто слышал от слишком многих родственников. — Я… думаю, мне просто надо немного отдохнуть.

— Хм. Конечно, хорошо. — Он замешкался, не зная что сказать. Она не слишком рада была его видеть. Да, она устала, и конечно, все это было болезненным, но Толк была хирург-медсестрой. Она за месяц видела больше смертей и причем далеко не самых легких, чем иным медсестрам доводилось увидеть за десятилетие. Она была тверда как дюрастил. Как мог так повлиять на нее взрыв, который она даже не видела своими глазами?

Он взглянул на хроно.

— Моя смена начинается через несколько минут. — сказал он и был слегка шокирован, когда понял что он рад предлогу уйти. — Я свяжусь с тобой когда она закончится, хорошо?

— Да… да, хорошо. — ответила она.

Он крепко обнял ее, и снова она словно застыла в его руках. Он поцеловал ее, она ответила на поцелуй но так, словно он целовал сестру — в нем не было ни искорки огня.

Шагая под падающим снегом к операционной, Джос внезапно почувствовал, как его охватывает безотчетный страх. Толк вышла из транспорта изменившейся. Он не знал, как и почему — но она не была той же женщиной, что на нем улетела.

Что-то пошло не так. Что-то пошло совсем, совсем не так..

* * *

Ден почувствовал что что-то изменилось, когда занял свое место за карточным стоом. Ему понадобилось какое-то время чтобы определить что именно. Потом он собрался заказать выпивку, и понял что что Тидли на своем месте не было.

Это было странно. Дроиды не работают посменно как органики — Тидли всегда была на месте, когда была открыта кантина. Кроме сегодняшнего дня.

Не было ни Джоса, ни Толк, но этого можно было ожидать, если вспомнить что последняя только что явилась с «Медстара». Игроками, кроме него самого, были Кло, Баррисс, И-Пять и новое лицо — которое он рад был увидеть.

Эйар Марас, саллюстианская певица из труппы. Ден занял место как раз напротив. Она поглядела на него из-за своего бокала и улыбнулась.

Ден улыбнулся в ответ. Он-то думал, как бы встретиться с ней случайно — а сейчас и здесь есть великолепный шанс. Он так давно не видел никого из своей расы что наверное нашел бы привлекательной и каргу-ведьму Тоналка. Впрочем такой проблемы не было — Эйар была сногсшибательно великолепна. Она была молода, верно — он, наверное, по возрасту вполне годиться ей в отцы — но судя по вниманию, которое она ему уделяла — она так не думала. У нее были блестящие глаза, темные как обсидиан и большие даже для саллюстианки. Ее ушки были изысканной формы, с крупными завитками и мочками; ее губы влажно поблескивали. Они окрасились в более глубокие тона розового, когда она улыбалась ему.

Ого. Что она за конфетка!

— Ва лоота мага ну. — проговорила она. — Ми нама Эйар Ахтрам.

Ден мигнул. Она говорила в подчиненном склонении, словно женщина говорящая с супругом.

— Ва денга, си'т буз'е. Ми нама Ден Дхур.

Она улыбнулась снова, и внезапно Ден перестал замечать холод. Совершенно. Только не за этим столом.

— А где Тидли? — поинтересовался он у остального столика. Ему внезапно захотелось выпить.

Никто не откликнулся.

Он взглянул на Мерита, заметив что большой экваниец выглядит несколько расстроенным. Тот ответил:

— Ее больше нет с нами.

— Что? Перевели? Она же только что сюда попала. — Он хотел «Бластер»-другой чтобы расслабиться; не то чтоб это было насущным, но все же…

Повисла еще одна напряженная пауза. Потом И-Пять нарушил ее.

— Устройство ТДЛ-пять-о-один было демонтировано.

— Повтори…?

— Это было необходимо чтобы получить центральный компонент привода. Устройство ТДЛ-пять-о-один было одной из последних моделей «Сайбот Галактики», и технические характеристики его привода И-ИКС-девятнадцать были соместимыми с генератором фазовых гармоник вторичного привода силового купола. Это было…

Ден поднял руки чтобы остановить дроида.

— Подожди минутку — ты хочешь мне сказать что ее каннибализировали?

Выражение и голос И-Пять были бесстрастней обычного если такое вообще было возможно.

— Инженерная Секция узнала, что потребуется минимум пять недель, прежде чем может быть доставлен запасной привод для поврежденного генератора, так что они поискали какую-нибудь подходящую замену и реквизировали ТДЛ-пять-о-один…

— Тидли. — проговорил Ден. — Ее зовут Тидли.

И-Пять запнулся на секунду, потом продолжил:

— Они реквизировали И-ИКС-девятнадцать данного устройства. Его полевые параметры находятся в пределах, подходящих для перенастройки генератора фазовых гармоник.

Ден с перекошенным лицом посмотрел на дроида.

— Поверить не могу. Ее разобрали на запчасти? Как они могли? Она была больше чем просто… — Он осекся, когда до него дошло все значение слов И-Пять. — Полевые параметры, я вспомнил. Ты ее про них спрашивал…

— Ден, И-Пять не… — вмешалась Баррисс.

Ден проигнорировал ее и вперился в дроида взглядом.

— Ты на нее показал?

И-Пять ответил:

— Мне было приказано определить потенциальную пригодность привода устройства.

— Поверить не могу. Одного из своих же…

— Хоть мне и не хочется попасть под поток твоего праведного возмущения, — заметила Баррис — но тут есть пара вещей, которых ты не знаешь.

В ее голосе было что-то странное, заметил Ден, но у него не было времени в это вникать. Его привычный официант исчез, и ее «приятель» И-Пять приложил к этому руку.

— Я знаю все, что мне нужно…

— Тидли вызвалась добровольно, Ден. — Это со стороны Мерита.

Он уставился на психолога.

— А?

Мерит проговорил:

— Она знала, какими будут последствия. Это Тидли заметила совместимость параметров. И-Пять просто подтвердил ее. Это была не его идея.

Ден помотал головой. Ее выпотрошили. Такая же разумная и обаятельная, как и любой за этим столиком, и забавная порой, но раз! — и все.

— Думаю, ты должен извиниться перед И-Пять. — проговорила Баррисс. И снова в ее голосе было что-то, что он не мог определить. Она казалась… да, старше. Гораздо старше. Что за бред…

— Нет надобности. — ответил И-Пять. — В конце концов, я просто дроид. Зачем передо мной извиняться?

Ден вздохнул.

— Извини, И-Пять. Промахнулся на парсек. Я… эээ… слишком близко это принял. Давайте вернемся к картам.

Кло начал сдавать — они отказались от услуг «Карточного Шулера» уже несколько игр назад, и теперь, пока они играли, он обычно хмуро сидел в углу.

«Вот в чем дело.» — подумал Ден. «Еще одно напоминание о разнице между дроидами и органиками. Кто-то, с кем они общаются как с личностью, может быть… отключен точно так же, потому что в ней есть железка от которой будет больше пользы в другом месте. Конечно, люди всегда умирали в войнах — приятели, с которыми ты делил веселье и выпивку, могут исчезнуть в мгновение ока, точно так же на раз-два, но тут все иначе…»

Это заставило саллюстианина отвлечься и задуматься.

Ден смешал колоду, взглянув при этом на Эйар Марас. Она улыбнулась в ответ. Хорошо. По крайней мере его вспышка не оттолкнула ее. Она была прекрасна. Сколько, интересно, прошло времени с тех пор как она хотя бы сидела за столом с кем-то своей расы, не говоря уж о том чтобы встряхнуть щеками? Очень много.

Мысль появилась внезапно.

— Хорошо. Простите. Но, в конце концов, когда прибудет привод, который они заказали — они же смогут починить Тидли и она будет как новенькая, верно?

Последовала еще одна минута напряженого молчания. Потом И-Пять ответил, почти что с сочувствием.

— Они не заказывали новый привод, Ден. Военные заплатят корпорации, которой принадлежала Тидли, но они не видят нужды платить за один ремонт дважды.

Ден поежился.

— Проклятье. — процедил он.

— Подходящее выражение. — ответил И-Пять

Мерит раздал карты.

 

Глава 19

Джосу, наконец, удалось раздобыть куртку и пару термоперчаток — и это значило, что купол точно скоро починят. Эта примета его вроде еще не подводила; если он хорошо к чему-то подготавливался — надобность в этой подготовке вскоре пропадала. Но, по крайней мере на данный момент, ему было неплохо.

Он был на полдороге к столовой, когда запищал комлинк.

— Доктор Вондар, у нас проблема в операционной.

— Я отдыхаю… начал Джос

— Да, сэр. Полковник Ваэтес это знает, но он спрашивает — не могли бы вы прерваться.

— Ладно. Иду.

В операционном зале работа шла неспешно — пациентов было немного. Полдюжины докторов и медсестер собрались возле одного из столов, среди них был и Ваэтес. Он обернулся увидел Джоса, и отошел от пациента, который был скрыт из вида стоящими.

— Полковник? Что за проблема.

— Ты когда-нибудь работал с найкто?

Брови Джоса поползли вверх.

— Ты раздобыл рогомордого? Я и не знал, что они есть на этой планете.

— К сожалению, есть. Один из персонала, работающего на полях боты. Наехал на что-то неразорвавшееся и комбайн разнесло на куски. Пациента нашпиговало осколками, а тут нет никого, кто прежде хотя бы вскрывал найкто. Ты резал кучу разных рас — с такой хоть как-то сталкивался?

Джос тяжело вздохнул.

— Нет, со времен моего первого года хирургической практики. Я в самом деле не имею опыта, чтобы…

— А тут больше никто до них и скальпелем не дотрагивался, Джос. Даже лейтенант Дивини. Сколько бы ты ни знал — это больше чем знаем мы.

Он был прав.

— Иду чиститься. — ответил Джос.

— Спасибо. Толк уже здесь.

Джос кивнул.

Он спешно дезинфицировался. был наряжен в халат и перчатки сновавшими вокруг медсестрами, и вышел на сцену. Он увидел Толк у стола, раскладывающую инструменты. Он надеялся расспросить ее насчет настроения, но вокруг было полно народа а в такой обстановке ему говорить не хотелось.

И, как будто какое-то скучающее божество войны прочло его мысли — послышался нарастающий гул эвакуаторов.

— Народ, пополнение! — скомадовал Ваэтес. — Джос, тебе этого хватит?

— Наверное нет, но глядя мне через плечо ты все равно мне не поможешь. Все, если у меня будут проблемы — я позову.

Зеваки испарились, оставив Джоса, Толк и стерильных вспомогательных дроидов. Джос осмотрелся по сторонам. Вспышки и сполохи в воздухе на электростатической границе придавали скрытому маской лицу Толк почти что потусторонний вид. Даже в халате и маске она прекрасна — подумал он.

— Эй. — позвал он.

— Да. — откликнулась Толк. Ее глаза над маской не выглядели смеющимися. Она на него не смотрела.

Джос оглядел пациента. Найкто выглядели рептилоидами, с парой дюжин небольших рогов вокруг лица и темени, и парой рогов побольше на подбородке. Среди них было четыре или пять различных подрас; у этого была зеленовато-серая кожа, что значило что он горный и лесной хищник. Его одежда была срезана и открылось несколько переставших кровоточить ран на туловище.

Процедура должна быть такой же как и с любым другим пациентом; Джос должен проследить раневые каналы и вытащить осколки, затем зашить поврежденные органы. И ему придется работать с тем что есть, потому что он совершенно точно знал — тут нет в запасе никаких клонированных органов найкто.

Вытаскивать осколки будет непросто. Чешуйки найкто сдвинулись, чтобы прикрыть места ранений. Это была автоматическая реакция, выработанная тысячелетиями эволюции, чтобы сохранить раны настолько стерильными и защищенными, насколько возможно пока они не заживут. Обычно это хорошо срабатывало — но обычно в потроха найкто не влетают несколько больших кусков дюрастила.

— Нам надо расслабить мускулы настолько, чтобы можно было поднять его брюшные чешуйные пластины. — сказал он Палил, вспомогательной медсестре которая не проходила дезинфекцию. — Поищи что подойдет для найкто.

— Уже есть. — ответила медсестра. — Миоплексарил, вариант четыре. Три миллиграмма на килограмм живого веса, четвертая схема.

— Хорошо. Сколько он весит?

— Шестьдесят килограммов.

Джос прикинул.

— Давай ему один-восемьдесят миоплексарила, вэ-четыре.

Кто-то начал профессионально подготавливать внутривенное вливание, это было замечательно. Проведение его по четвертой схеме было занятием довольно тупым, и больше всего Джос никогда не любил проводить его на рептилоидах — поиски вены под их чешуйчатой кожей всегда были тем еще развлечением. Но осмотические иньекторы сейчас были заняты, так что придется работать с тем что есть. Тренди, другая медсестра, наполнила иньектор мышечным релаксантов, дважды проверила ампулу и дозировку и прижала иньектор к воротной вене найкто.

Потребуется некоторое время чтобы препарат сделал свое дело. Джос скомандовал:

— Тренди, почему ты не закончила разбирать инструменты? Палил, сходи и принеси запасной рептилоидный набор; просто на всякий случай. Толк, оставайся здесь и помоги мне рассортировать раненния.

Медсестры повиновались.

Теперь, когда Толк была возле него они могли, немного понизив голоса, переговорить без помех.

— Ты в порядке? — спросил он.

Она не отрывала взгляда от пациента.

— Все отлично.

— Я бы так не сказал. С тех пор, как ты вернулась с «Медстара», ты кажешься… ммм… отстраненной.

Она взглянула не него потом опять на пациента.

— Похоже что здесь — ранение в селезенку… если у них есть селезенки. Она пометила входное отверстие стат-пластырем.

— Толк.

Она вздохнула.

— Что ты мне хочешь сказать, Джос? Это не был визит в дом отдыха. Я видела людей, которых выплюнуло в космос, как спелые семена хлоп-деревьев. Везучие умерли сразу.

— Люди умирают каждый день. — хмыкнул он. — Ты вроде бы справлялась с этим раньше.

— Это не то же самое. — проговорила она.

— Толк, на тебя это непохоже.

Она ответила ему пристальным взглядом и собиралась что-то ответить, когда брюшные пластины пациента расслабились и разошлись, а фонтанчик фиолетовой гемолимфы из одной обнажившейся, наконец, раны вырвался наружу и наискось хлестнул его по груди.

Следующие несколько минут были заняты остановкой потока жизненно важной жидкости. Медсестры и дроиды закончили это, а Джос отошел от стола. Ему нужно сменить одежду и перестерилизоваться. Что означало, что серьезного разговора с Толк сейчас не получится.

Проклятье.

Но он не собирался бросать это на самотек. Что-то было не так, тут что-то больше и значительней, чем случившееся потрясение. Там случилось что-то, о чем Толк ему не рассказала. И он не собирался отступать, пока не узнает это.

* * *

Баррисс Оффи было тяжело сосредочиться на своей работе.

Перед ней, на кровати в палате выздоравливающих лежал солдат — или, вернее, большая его часть. Ноги ему изжевало шрапнелью до середины бедер. Восполнить потерю можно было, снарядив солдата кибертронными протезами ног которые, когда их покроют слоем синтеплоти, будут практически неотличимы от настоящих. Работа Баррисс заключалась в том, чтобы используя Силу подготовить солдата к имплантации и сращению цепей и ослабить реакцию системного шока. Задача была довольно легкой — всего лишь дел, что успокоить автономные нервные центры и стимулировать биологические реакции заживления. Она делала это множество раз раньше без малейшей запинки. Не было причины думать, что этот раз будет чем-то отличаться.

И тем не менее, она этого не могла.

После того, как она испытала то потрясение, ту «вселенскую» связь — Баррисс боялась коснуться Силы вновь. Хоть разумных причин бояться этого и не было — но все же она оказывалась парализованной какждый раз, когда пыталсь коснуться Силы.

Она понимала что это не лучшая ситация, особенно учитывая ее положение здесь, в трезаемом войной мире. Хотя последние несколько дней были бедны на раненых, но Ремсо-7 могло захлестнуть снова в любой момент, и когда это случится — потребуются ее способности, чтобы спасать жизни. Она не могла позволить себе остаться беспомощной.

Ее разум все это знал. Ее сердце, тем не менее, все еще отгораживалось от связи что так долго была частью ее жизни.

Хуже быть не могло.

Она приказала дежурному дроиду ФИКС-7 отправить клона обратно в криостат кратковременной поддержки. Она не поможет ему пытаясь модулировать БРЗ сейчас, в таком состоянии. Ей нужно отвлечься, остудить голову. Возможно партия в сабабк покажет…

* * *

Баррисс сидела одна в своем домике и смотрела в стенку. Она нашла компанию, но пребывание в обществе друзей все же не помогло ей разрешить проблему. Мощь, испытанная ей — и она была соврешенно уверена что это была реальность, не галлюцинация — все еще отзвывалась внутри нее, хоть сейчас это и было лишь слабым эхом того, что было; словно звук падения единственной капли — против рева урагана.

И даже так — играть в карты и болтать с докторами и медсестрами помогало ей лишь отвлечься от мыслей о пережитом. Она не могла говорить об этом с ее коллегами — а что ей сказать? Эй Джос я только что стала единой со всей галактикой… и как у вас продвигается с тем случаем ортоланской ринорреи?

Никто из них не мог помочь ей, и не было никого известного ей кто испытывал такое — во всяком случае поблизости.

Если такое вообще кто-то испытывал…

Баррисс знала, что она не умнейший джедай из всех живущих, но также она была и не из самых глупых. Она понимала, что произошло. Она получила терапевтическую, если не шоковую, дозу экстракта боты. У нее не было сомнений, что случайная иньекция и ее внезапный, подавляющий контакт с Силой были причиной и следствием. Она не знала как и почему, но была уверена, что целительный химический коктейль сотворил очередное чудо, на этот раз — усилив ее связь с Силой до величин, которые она даже вообразить не могла.

Когда в детстве она впервые училась иcпользовать Силу — ей казалось, что она жила в темной пещере, и наконец нашла фонарь, чтобы осветить себе путь. Она могла мгновенно увидеть — где же она, а не нащупывать путь во мраке. Это было самым ярким и глубоким откровением.

Сравнивая с этим — то, что она испытала после случая в палате, было так, словно она сменила ту лампу на свое собственное солнце; разница между возможностью видеть широкую равнину от края до края во всех деталях и смотреть в угол маленькой комнаты. Так, словно она стала нетопыркой, способной заметить камнеройку размером в ноготь за тысячу метров от себя — после существования в теле слепого гранитного червя, способного видеть лишь на несколько миллиметров вперед.

What did it mean? Что это значило?

Ее превым побуждением было связаться с ее учителем. Люминара Ундули может знать или она может иметь доступ к кому-то, кто знает. В любом случае — точно нет смысла пытаться разгадать это в одиночку, особенно когда к ее услугам нет обширных ресурсов архива Храма.

Итак, она попыталась — но ее связь не работала. Все казалось в порядке, все цепи тестировались на ура, но сигнала не было. Что-то глушило частоты, она не могла даже поймать несущую гиперчастоту извне, и она понятия не имела — почему. Возмоджно это из-за какой-то военной операции — вполне возможно, чтоб республика или сепаратисты запустили какое-то устройство, которое может заглушить всю планету и прервать все передачи — вроде ее. Или это мог быть природный феномен? В реальном пространстве бывают магнитные и материальные шторма, что порой вызывают возумущения в подпространстве и прерывают кмоммуникационные сигналы, Дронгар-Прайм — горячее солнце, его корональная активность бывает очень сильной…

Баррисс сделала жест разочарования. Нет смысла теоретизировать — ей надо поговорить с кем-то, кто знает о Силе больше ее, чтобы разобраться с этим и решить что с этим делать, и делать ли вообще, Она проверила передатчик еще раз, как только вернулась в домик но, разумеется, он все также не работал.

Был, впрочем, и другой путь, изящно простой путь — принять еще одну дозу боты. Она была почти что уверена, что сможет разобраться с чем угодно, когда вернется в то невыразимое состояние, которое она испытала раньше — если на этот раз она приготовится к нему и будет его ожидать. То состояние таило в себе знание любого рода; она все еще могла чувствовать эту истину. Как только она поймет его возможности — Баррисс сможет преподнести Совету Джедай нечто невероятной ценности. Она даже предствить себе не могла чудеса, которые настоящий мастер-джедай может сотворить при поддержке такой мощи. Да ведь даже малая горсточка, оставшаяся от Ордена могла бы переломить ход войны, могла легко разбить силы Дуку и восстановить мир в галактике, лишь только коснувшись той мощи, что испытала Баррисс. Она знала, что это правда; она чувствовала что могла бы сделать все это сама, так что она понимала — такое волшебное могущество в руках Люминары, Оби-Вана или Йоды могло сделать все, что только возможно…

Но — может ли она подготовить себя достаточно, чтобы снова оседлать эту тяжелую и подавляющую волну? Казалось вполне возможным что в следующий раз волна прокатится по ней и она не сможет ей противостоять. Может быть она унесет ее с собой, и никогда не позволит ей освободиться, превратив ее во что-то, совершенно за пределами ее опыта, или опыта кого угодно иного.

Баррисс вздохнула. Это было за пределами ее умения, ее талантов и ее способностей. Ей нужна была помощь, но здесь ее никто предоставить не мог. Похоже, что пока она не сможет переговорить с учителем Ундули — ей лучше не делать вообще ничего.

Но это было сложнее сказать, чем сделать, во всех смыслах. Память о мощи, даже такой пугающей как она была, взывала к ней. Зов был таким манящим… Даже страшась ее — она жаждала испытать ее снова.

Это будет просто. Несколько иньекторов, наполненных вытяжкой, были буквально на расстоянии протянутой руки. Это будет секундным делом — взять один из них, прижать к плоти, нажать спуск… Так просто…

Баррисс обхватила себя руками и поежилась, чувствуя холод, который не имел никакого отношения к снегу снаружи.

 

Глава 20

— Джос, друг мой. Как себя чувствуешь?

Джос посмотрел на психолога.

— Ну если нужна правда, то у меня были и лучшие дни. Лучшие месяцы. Десятилетия.

— О?

Джос поерзал, устраиваясь поудобней — в формкресле, которое старается подстроиться под каждое твое движение и сделать тебе удобно, это трудная задача

— Ты… ммм… знаешь насчет меня и Толк.

Экваниец сложил пальцы горкой.

— К счастью, я в последнее время не ослеп и не оглох.

— Ну да… Мне казалось что мы летим как отлично отрегулированный лэндспидер. Вот только потом она… остыла.

— А именно?

Джос вздохнул. Все в Кло и его офисе было продумано, чтобы успокаивать — его поведение, обстановка, формкресло пациента — но Джосу все еще не удавалось расслабляться, приходя сюда. Не то чтобы он не доверял Кло, или всей процедуре психоразгрузки — так сказывалось отношение многих из его семьи. Хоть он и происходил из рода, давно связанного с медициной — многие из его прямых предков искоса смотрели на концепцию лечения через ментальную терапию. Хоть его отец никогда не заявлял этого прямо, Джос знал что Вондар-старший уверенней лечил бы депрессию, паранойю, шизофрению и прочее подобное через регулировку уровней допамина, серотонина и соматостатина. а не расспросами эмпата. Джос убеждал себя в том, что не разделяет этот предрассудок, но даже так — он всегда чувствовал себя напряженно в офисе Мерита.

Он не знал — зачем пришел сюда на этот раз. Ему не напоминали, он просто занимает свободное время Мерита. Ему нужно было скинуть на кого-то эту проблему, а его сосед по домику был младше, чем иные из ботинок Джоса.

— У Толк и меня все было замечательно… потом она отправилась проходить курс НМО на «Медстаре». Она была там, когда его взорвали — и с тех пор, как она вернулась — она холоднее, чем снег за твоим окном.

Мерит кивнул.

— И как ты думаешь — почему это случилось?

— Если бы я знал — меня бы здесь не было, правильно?

— Вы поспорили о чем-нибудь?

— Нет.

Мерит кивнул и откинулся в своем формкресле, которое немедленно подстроилось под его баланс и очертания.

— Что ж, несчастный случай для многих бывает шоком.

— Насколько я слышал, — заметил Джос, — это не было несчастным случаем.

Мерит пожал плечами.

— Я тоже слышал подобные сплетни. Разумеется, более мудрые и опытные захотят, чтобы люди так думали; подозрение на саботаж — это повод поработать Безопасности. Республика не иммунна к шпиономании.

Джос слышал и это. Он пожал плечами.

— Баррисс говорила про это с уверенностью. Я ей доверяю.

— Ну, это не главный вопрос нашей дискуссии. Был ли взрыв случайным или преднамеренным — но, судя по всему, потрясение от него ранило Толк больше, чем она позволяет себе показать.

— Я об этом думал. Но не понимаю — как. У нас в Ремсо за любой месяц, а иногда и за неделю умирает людей больше, чем погибло на «Медстаре». Толк часто работает с ними, когда они уходят; глядит им прямо в глаза. Почему это не ранило ее больше чем горстка людей, которых она не знала и с которыми она не имела дела?

— Не могу сказать. — Кло помедлил, словно что-то обдумывая.

— Что?

— Ничего.

— Я по лицам не читаю, я не джедай и не психолог, Кло, но я и не с грузовика свалился. Что?

— Насколько хорошо ты знаешь Толк? Я хочу сказать — да, ты работал с ней во время службы здесь, у вас сложились отношения которые, полагаю, перешли к материальной стадии?…

— Можешь считать и так.

— Но что ты знаешь о ее происхождении? Ее народе, ее политиках, ее социальном строе?

— На что ты намекаешь?

— Возможно, у нее есть причины быть тронутой тем, что ты увидеть не можешь. Возможно, в ее истории есть что-то, что она не может показать тебе.

— Мне не нравится направление, в котором пошел разговор.

Психолог примиряюще поднял руку.

— Я не собирался оскорблять Толк. — проговорил он. — Я просто заметил что, как ты и сказал — у нее нет очевидных причин быть тронутой взрывом на «Медстаре» больше, чем ежедневной работой здесь, в Ремсо. Следовательно, на это может быть другая причина.

Джос, прищурясь, посмотрел на него.

— И ты намекаешь что она там что-то сделала?

— Конечно нет, Джос. Только на то что есть что-то, связанное с Толк, что для тебя неизвестно. Если у тебя есть мысли по этому поводу — ты наверняка сможешь это разузнать. В конце концов, у тебя для этого больше возможности.

Джос нахмурился.

— Пока что я не могу вызвать ее на разговор со мной ни под каким предлогом.

— И, следовательно, у тебя не хватает информации даже для приблизительных догадок. Тебе стоить посмотреть — можно ли раздобыть больше. Это может быть ничем особенным — какое-то случивашееся потрясение, к примеру, вызвало старые воспоминания, связанные с ее семьей или друзьями. Но пока у тебя нет данных, все чем ты располагаешь — это предположения. — сказал Кло. — А им доверять не стоит.

Джос кивнул. Кло был прав. Ему нужно поговорить с Толк, разузнать что же действительно ее беспокоит. Чем бы это ни было — они могут разобраться с этим вместе.

Если только, разумеется, Толк не связана как-то с бомбой…

Джос помотал головой. Невозможно. Он мало в чем уверен в последнее время, но он уверен что Толк не могла иметь ничего общего с таким страшным преступлением, ни в каком виде. Способен ли на это целитель? Их работа спасать жизни, а не отбирать их.

— Спасибо Кло. Не буду больше отнимать твое время.

— Они все еще играют в карты в кантине. И-Пять выигрывает. Вытряхнул мой дневной лимит. — сказал Кло с улыбкой. — потому-то я сюда и вернулся.

Джос поднялся.

— Наверно мне стоит выпить и сыграть пару партий.

— Почему бы и нет?

Джос улыбнулся и вышел.

* * *

Он не дошел до кантины. Когда он был на полпути туда, пересекая открытое место прозванное «Двором», он и несколько существ, расчищавших снег, замерли на полушаге, мгновенно парализованные бьющим по ушам звуком, очень похожим на гром.

Что за?…

Секундой позже начала подниматься температура. Заметить разницу было легко — это происходило очень быстро.

Джос мало что знал про то, как устроена погода, но он знал что всякое бывает, когда сталкиваются холодный и теплый воздух. А это, определенно, сейчас и случилось. Густой туман упал почти сразу же, сделав невозможным видеть дальше чем на пару метров. Его затрепали крошечные порывы ветра с самых разных сторон, то горячие, то холодные, бросающие хлопья тающего, окрашенного спорами снега. Тяжелые капли дождя ударили по земле резким стаккато. Сквозь туман он увидел жутковатые всполохи сияния — электрические разряды, которые как он когда-то слышал, называют «джедайским огнем». Они засияли и на кончиках его пальцев. Он замер неподвижно. Напряжение, нужное чтобы пробить воздух было явно высоким, но его способность накопить заряд была довольно малой. Он вне опасности. Он на это надеется…

Через несколько секунд туман начал рассеиваться. Джос почувствовал, как меняется влажность воздуха и продолжает подниматься температура. Он вспотел и начал сбрасывать слои одежды — халат, жилет, вторая пара штанов. Под ботинками чавкнула грязь.

— Похоже, что жертва Тидли была не напрасной. — сказал голос Дена Дхура. Джос оглянулся на звук и увидел, как по мере исчезновения тумана медленно проявляется маленький саллюстианц.

— Похоже, что зима убегает со всех ног.

Джос кивнул. Хуже это или лучше — но неисправный силовой купол был починен. И ему уже недоставало холода.

Другая гуманоидная фигура проступила в нескольких шагах впререди. И-Пять. Дроид смотрел вверх. Джос проследил за взглядом. В первый раз за несколько недель было видно безжалостное сияние Дронгар-Прайма.

— Видимо, что все возвращается в норму. — сказал он И-Пять.

— Точно.

Джос оглядел базу. Сосульки падали и исчезали, грязь становилась все глубже, а зрелая и выдержанная вонь с Дассеракских Высот возвращалась с новыми протухшими силами. Все что теперь требовалось — это звук приближающихся эвакуаторов в качестве последнего мазка.

Как только эта мысль пришла ему в голову — тяжелый воздух начал вибрировать от далекого гула репульсоров.

— А вот нам и песенку сыграли. — заметил он дроиду, поворачиваясь к операционной. Он чувствовал себя странно довольным. Хорошо это или плохо, но положение возвращалось в норму. И хорошо бы чтобы больше сюрпризов не было — хотя бы ненадолго. Неужели он чересчур много хочет?

Возможно…

И-Пять не двигался.

— Пошли, позвал его Джос. У нас есть работа, которую надо делать, помнишь?

Дроид повернулся и посмотрел на Джоса. Чуть пригасший свет в его фоторецепторах придавал его металлическому лицу удивленный вид.

— Я вспомнил. — сказал он

Джос замер.

— Что ты вспомнил?

— Я все вспомнил.

 

Глава 21

На жаловании у Кайрда был человечек, работавший среди ксеноботаников, наблюдающих за ботой. Кайрд, всегда думающий наперед, щедро платил ему за информацию, связанную с урожаем; личность свою он при этом всегда прятал под маской кубаза.

Кайрд встретился с ним в освежителе, заблокировав дверь от незваных гостей. Очистители воздуха, как и многое другое оборудование в Ремсо, работали только эпизодически и тут очень мерзко воняло.

Однако новости воняли еще хуже.

— Это не беспрецендентно. — протараторил ксеноботаник. — Вы когда-нибудь слышали про посадки железной лозы с Богдена?

— Нет.

— Весьма интересно, знаете ли. Почти такая же твердая, как дюрастил, она очень популярна как предмет экспорта для крышевых садов на Корусканте и других мирах Ядра. Ее ростки — основная часть рациона гигантского ренда-медведя и…

— Интересно. И в чем дело?

— Прошу прощения. Ну, каждые несколько десятилетий у железной лозы случается планетарного масштаба мор. Никто не знает — почему. Похоже на какого-то рода телепатию у растений, которая включается очень редким событием. Самое удивительное, что это захватывает и железную лозу растущую на расстоянии парсеков в других мирах. Есть теория что это связано со своего рода квантовым резонансом в ДНК, который…

— Просто скажи мне: что это значит в отношении боты. — процедил Кайрд, подавляя сильное желание его придушить.

— Растительная жизнь здесь постоянно мутирует, это касается и боты. Появилась новая мутация, и по всем признакам — она планетарного масштаба. Мы не знаем почему; ее могло вызвать что угодно. Изменение, судя по всему, коснется адаптогенных свойств боты.

— Что значит…?

— Если это будет развиваться в таком направлении — и нет причин считать иначе — то еще через поколение бота станет, по всем параметрам и свойствам, нейтральной. Бесполезной.

Кайрд беззвучно выругался под своей маской. И как ему обьяснять это своему виго? Это была не его ошибка, он едва ли мог повлиять на то что случилось, но виго прославились привычкой стрелять в гонцов, принесших худые вести.

— Кто еще об этом знает?

— Ну, кроме вас и меня, пока еще никто. Я не отправил свой доклад военным. Я посчитал, что вы захотите узнать первым.

— Хорошо. Ты можешь задержать свой доклад?

— Ненадолго. Биостанции на континенте периоодически прогоняют тесты. Их отчеты проходят через мой офис, и мне, может быть, удастся придержать их на неделю-другую, но не больше. Несколько слабых партий — это не так необычно, но что-то подобное обязательно всплывет. — Человечек поежился. — Разговоры пойдут.

На секунду Кайрд задумался — не убить ли ему ботаника. Это казалось простейшим способом подольше удержать это в тайне. Но — нет. Его убийство всего лишь гарантирует что его заменят, а замена может оказаться не такой сговорчивой. Лучше иметь на нужном посту работающего на тебя человека. Знание, как обычно, было силой. В короткий срок потребуется сделать очень многое — с миллионами если не миллиардами кредиток на ставке.

— Хорошо. — сказал Кайрд. — Тебе светит большая премия. Придерживай эту информацию столько, сколько сможешь.

Человечек нервно помялся.

— Меня выгонят с работы, если узнают…

— Я дам тебе работу получше, с оплатой втрое выше.

Ботаник уставился на него.

— Поверь мне. У меня много полезных знакомств. — Кайрд вытащил кредитный кубик из кармана и передал его человеку. Ботаник сжал его. Сумма высветилась красными цифрами в воздухе перед ним. Она была равно его жалованию за два года.

— Ого!

— Держи; а еще больше будет, если ты придержишь это еще на пару недель.

Человечек кивнул. На его лице засветилась жадность.

— Будет сделано.

Человек исчез; Кайрд тоже не собирался терять время в тесном, вонючем строении.

Топая по грязи к своему жилищу — как жаль что его любимая погода, стоявшая последние несколько недель, исчезла с починкой купола — Кайрд размышлял о сложившемся положении. Конечно, бота всегда была уязвимой, и неудивительно, что прошедшие несколько недель жестокого изменения местного климата привели к потере ближайшего урожая. Это планировалось компенсировать, нарастив производство на других полях. Большая часть собранного на континенте Танласса проходила через Ремсо-семь, и с Тхулой и Сква Тронтом, трудящимися на подделке накладных, доля Черного Солнца не должна была сильно пострадать. Это еще можно в какой-то степени сбалансировать, проблему можно замолчать еще на несколько дополнительных дней…

Но это было всего лишь частичным решением. Сейчас едиственный способ выправить ситуацию — это как можно быстрее схватить как можно больше упакованной в карбонит боты, и бежать к «Черному Солнцу». Если растение превратится из чудесного лекраства в бесполезный сорняк, то остатки действующей боты станут гораздо дороже.

Когда он был подростком, из любимой истории дяди-торговца он выучил следующее: если у тебя есть единственный ящик редкого, изысканого римбл-вина, ценой в тысячу кредиток бутылка, и ты хочешь увеличить свою прибыль — выпей его весь, кроме одной бутылки и надежно спрячь последнюю. Есть много богатых людей, которые заплатят состояние за что-то уникальное, но которые побрезгуют, тем чего во всей галактике дюжина или даже меньше. Единственная бутылка может стоить больше целого ящика.

Бота, благодаря ее свойствам, уже была одним из самых ценных лекарств. Если исчезнет возможность получать свежие поставки — то, что останется будет расти в цене, обгоняя корабль на гиперскорости. Богатые и серьезно больные персоны много заплатят за то, чтобы оттянуть смерть. Сколько бы у тебя ни было кредиток, они ничего не будут значить, когда твой труп сунут в переработку.

Кайрд обдумывал варианты: он может украсть большой груз боты, и попытаться вывезти его с планеты на военном или торговом судне…

Нет. Слишком рискованно. Слишком много частей, которые он не может контролировать.

Он может связаться с «Черным Солнцем» — это если его коммуникатор заработает. Он не мог выйти на связь в последние несколько дней, а когда это изменится — это также будет связано с риском. Как только о мутации станет известно, военные утроят охрану, и все станет еще хуже.

Взять ее силой было, разумеется, невозможно. «Черное Солнце» было внушительной криминальной империей, но ее методами были отрава в бокале и спрятанный кинжал, а не бластеры и световые мечи. Вся огневая мощь «Черного Солнца» не могла сравниться даже с той потрепанной армией Республики, что была на одном Дронгаре.

Кайрд подошел к своему домику, запер вход и c наслаждением стянул душную маскировку. Он все еще перебирал варианты. У него все еще есть агенты на месте, так что сама кража возможна. Но для побега и транспортировки ему нужен корабль — и достаточно быстрый, чтобы уйти от погони, если кражу обнаружат прежде чем он уйдет далеко.

Ему придется украсть такой, вместе с секретными кодами, которые позволят ему уйти.

Кайрд знал что его виго будет недоволен ситуацией. Но также он знал, что пятьдесят килограммов действующей и еще более ценной боты вполне хватит, чтобы его успокоить.

Он вздохнул с облегчением. Да. Теперь у него есть основа для плана, а с деталями будет проще. Он может это провернуть. А те кто становился на дороге Кайрда с Недиджи — стояли там недолго.

Он свяжется с фаллиенкой и умбаранцем и подготовит кражу. Потом он найдет подходящий корабль и запустит операцию.

Было неплохо делать что-то динамичное, после такого долгого шатания вокруг да около под маской Безмолвного. Кайрду всегда лучше было в движении, а не в покое.

* * *

Когда Ден проснулся его голова — и это ничуть не было удивительно — гудела как бенвабуланский гонг. Он совершенно забыл принять дозу противопохмельного перед сном. Похоже, что в последнее время он много чего забывает. Следующим номером будет потеря чувства направления…

— Доброе утро. — раздался звонкий женский голос.

Ден потер спросонья глаза и увидел Эйар Марас, стоящую в его освежителе и вытиравшуюся полотенцем.

Утро доброе, это уж точно…

— Твой соник-душ сломался. — сказала она, улыбаясь ему. — Я воспользовалсь водяным. Если захочешь умыться — придется подождать, пока не согреется.

Ден ухмыльнулся. Так; это все-таки был не сон…

Эйар прошлась по комнате и села на край кровати.

— Мне в самом деле было хорошо с тобой, Ден-ла. — проворковала она, добавив фамильярную приставку к его имени.

— Конечно. — проговорил он, принимая сидячее положение и глядя на нее. — Мне тоже.

— У тебя есть жены? — спросила она.

— Никогда не было времени обзавестись хоть одной. — ответил он, помахав рукой, словно показывая на войну, работу и все прочее. — А у тебя как? Мужья?…

— Нет. У меня еще примерно год до Возраста.

Они улыбались друг другу, пока она натягивала ботинки.

— Ревок говорит, что мы тут застряли, пока военные не снимут карантин безопасности. Может, мы еще увидимся?

— С удовольствием.

То, что они встретились буквально лишь вчера и немедленно перешли к очень близким отношениям, было нормальным — для саллюстиан, конечно. Старая шуточка, что саллюстианин теряется редко, да и тогда его легко найти в ближайшей спальне…

Эйар поднялась, быстро вытерла щеки и широко улыбнулась Дену.

— Как я выгляжу?

— Самая прекрасная дама на пятьдесят парсеков в округе. — ответил он

— Наверно потому, что единственная. — хмыкнула она. — Но принято.

Она направилась к выходу. Насколько мог судить Ден — все у них прошло близко к идеалу. Хорошо знать что он еще на что-то способен…

Эйар остановилась у двери, и оглянулась с улыбкой.

— Ты напоминаешь мне моего деда — у него бывала такая же приторная физиономия.

Затем она вышла и Ден остался с отвисшими щеками и разинутым ртом. Ее деда! Он такого уже сто лет как не слышал…

 

Глава 22

Баррисс пыталась выполнять упражнения со световым мечом, но она была просто не в состоянии сосредоточиться. У нее сбилось чувство времени, равновесие, дыхание — все. Даже самые простые связки приносили такое ощущение, словно она заперта в тесном металлическом ящике и едва способна двигаться.

Она нашла сухой клочок земли — по крайней мере такой, где она не проваливалась в грязь по колено — но это мало что меняло. Она зажгла клинок снова и начала базовое упражнение на средние блоки. Запах озона и гул светового меча был знкомым но не успокаивающим.

Кто-то приближался.

Хоть по грязи никто и не мог ходить бесшумно, но за гулом энергетического клинка было затруднительно расслышать треск веток, чавканье грязи и прочие тихие сигналы. К счастью, ей такая помощь не требовалась. Баррисс выключила световой меч, пристегнула его к поясу и повернулась к Ули.

Он ухмыльнулся ей.

— Угу!

Она ухмыльнулась в ответ.

— Нам пора заканчивать с такими встречами. Опять ловишь огнекрылок для мамочки?

— Пытался… похоже, под куполом их всех поморозило. Сегодня не везет. Знаешь, даже хоть это в чем-то и было неприятно, но снега мне не хватает.

Баррисс кивнула. Она чувствовала себя так же. Хоть утро еще как следует не наступило, но тропическое солнце уже наложило на лагерь свои горячие руки. Даже осмотическая ткань ее рясы не могла подарить ей прохладу.

— А что с твоими упражнениями? Ты кажешься…

— Скованной? Зажатой? Неумелой?

Он кивнул.

— Я немного пропустил представление, но могу сказать и так. Это не из-за твоей ноги, верно?

— Нет. Это вылечилось.

Он кивнул.

— Хорошо. Я чем-нибудь могу помочь?

— Предлагаешь мне массаж, Ули?

Он залился краской. Она нашла это очаровательным. Потом, внезапно, она решила поговорить с ним о своей проблеме — хотя бы в общих чертах. Он был врачом и небезразличным при этом. Кроме того она уже была близка к мысли, что любая помощь лучше чем никакой. И мальчишка может сказать что-то дельное. Устами младенца, и все такое…

Она спросила:

— Что ты знаешь о Силе?

Он казался несколько удивленным.

— Почти ничего. — ответил он. — Немногие джедаи, с которыми я сталкивался, о ней не рассуждали. Я к тому что знаю теории медиков, насчет мидихлорий-симбионтов, которые как-то создают связь и так далее, и я слышал про нее всякие невероятные истории, но как оно работает на самом деле и что это такое… — Он пожал плечами.

Она кивнула.

— На самом деле, и скорее так, чем иначе — это Сила могла создать мидихлории, в качестве ее связи с нашим миром. Они одинаковы в любом мире, где есть жизнь. А Сила, судя по всему, действительно принизывает галактику, если не всю вселенную.

— Но когда все будет сказано и обьяснено — окажется что и джедаи на самом деле не знают, как она на самом деле работает и что она есть в реальности. Мы знаем, как связываться с ней, как направлять ее, но во многом мы подобны дикарям, стоящим на берегу быстрой реки. Мы можем окунуть в нее руки, даже перейти ее вброд и попытаться плавать, но мы не знаем куда и откуда она течет — только что она существует, и что она связана с жизнью и сознанием куда глубже, чем на квантовом уровне.

Он медленно кивнул, ожидая продолжения.

Она понимала что читает лекцию, словно преподаватель в классе девятилеток, но он казался заинтересованным, и это кружным путем подводило к ее проблеме, даже если она и не будет рассказывать все.

— Часть бытия джедая это учеба: как стать лучше связанным с Силой. Учителя Джедай в этом лучшие — прилагая свою мудрость и опыт они могут делать то, что падаваны, не говоря уже про тех, кто не знает о Силе могут счесть чудесами. Она увеличивает нашу силу, насыщает кислородом ткани, уменьшает время реакции. Как-то, в Парке Корусканта, я видела как учитель Йода поднял камень размером с семейный флаер тем, что выглядело всего лишь легким мановением руки. Результаты могут быть велики и удивительны.

— Но это еще не все? — поинтересовался он. — Мы говорили об этом раньше.

Ули был молод, но проницателен.

— Это не все. Граф Дуку был джедаем, прежде чем обратился к Темной Стороне Силы. С начала истории были те, кто соблазнялся ей и кто поддавался жажде власти. Четыре тысячи лет назад, Экзар Кун, Лорд Сита, как-то уничтожил целую звездную систему, злоупотребив Силой. Джедай постоянно сознает искушение и всегда противостоит ему.

— Но ты не того сорта личность, которая могла бы так сделать. — заметил Ули. — Я хочу сказать… я думаю тот, кто знает что это опасно и все равно поддается…

— О, — сказала Баррисс. — вот в этом-то самое коварство.

— Те, кто поддались темной стороне, не считают себя злом. Они убеждены что поступают правильно и по верным причинам. Темная сторона искажает их мышление, и они начианют считать что цель оправдывает средства, как бы ни были ужасны сами средства.

Ули внимательно рассматривал ногти.

— Ты не… хм… чисто предположительно… думаешь о том, чтобы попасть на эту темную сторону, правда?

Год назад, месяц назад — даже неделю назад она бы посмеялась над этим домыслом. Теперь она просто покачала головой.

— Надеюсь — нет. Но это не дорога со знаками, предупреждающими что на этом пути живут монстры. Это больше похоже на крутой, скользкий склон, где неверный шаг отправит тебя в безостановочное падение.

Повисла еще одна пауза; потом Ули проговорил.

— У джедай есть моральный кодекс, верно? Вас учат разнице между добром и злом?

— Да, разумеется.

— По моему опыту — уж какой есть — на каком-то уровне человек всегда знает разницу между правильным и неправильным. Иногда ты можешь убеждать себя что это не так, так что ты можешь решить слопать кремовое пирожное, которое должен был оставить, но глубоко внутри ты знаешь что неправ. Думаю, ты можешь положиться на себя по этой части и когда дойдет до серьезных вещей.

— Да, конечно. Но с серьезными вещами — нужно знать точно. — ответила Баррисс. — Сожрать дорогой дессерт — это не самый первый пункт в списке злодея галактических масштабов.

— Ну, это смотря какой дессерт… — заметил он, ухмыляясь. Раздался легкий писк и он взглянул на свой хроно. — Ой; забыл про время. Через несколько минут начинается моя смена. Увидимся позже, Баррисс.

— Угу. — отозвалась она. Ули помахал ручкой и направился к базе.

Когда он ушел, она обдумала их разговор. Она не сказала ни про про ее личные злоключения, ни про то, что она собиралась сделать, но диалог с Ули слегка упорядочил ее мысли. Баррисс собиралась вернуться в свой домик и обдумать это дальше, но решила что как бы неловко и скованно она себя ни чувствовала — ей надо закончить тренировку со световым мечом. Порой она просто должна довести все до конца — неважно насколько сильно ей хочется это бросить.

Оставался самый большой вопрос.

Была ли хорошей или плохой идеей мысль еще раз принять боту? Приведет ли этот путь к незабываемому плаванию в быстрой реке, которой была Сила, или же он ведет в сырую топь зыбучих песков, которой была темная сторона? Ули не мог ответить на это.

Если честно — она не думала, что вообще кто-то может ответить ей; насколько она знала — с таким уникальным выбором прежде не сталкивался ни один джедай. Любая помощь от ее учителя или от любого другого, будет чисто теоретической. Делай — или не делай, как говорит мастер Йода.

У нее было ощущение, слабое но назойливое, что этот выбор должен быть ей сделан. Даже решение подождать и решить позднее — может направить ее по неверной дороге.

Она снова включила световой меч. Пока что забудь об этом. Исполни танец, который ты знаешь как станцевать. Диллема никуда не денется к тому времени, как ты его закончишь.

К сожалению…

* * *

Кайрд гораздо лучше чувствовал себя сейчас, когда у него имелся план действий. С агентами он стречался уже в другом, новом облике тучного мужчины-человека

Они сидели рядом в переполненной столовой, во время обеда. Она была шумной и душной — множество существ разных рас поглощало очень разные блюда. Никто не уделял внимания Кайрду, Тхуле и Сква Тронту.

Порой лучшее всего прятаться посреди толпы.

Твердо удерживая на месте мысленный щит против ментальных воздействий, Кайрд тихо, но подробно изложил свои намерения

Как он и ожидал, у Тхулы и Сква Тронта появились возражения.

— Это прикончит все местные операции. — заметила Тхула. Она пожевала кусочек сине-зеленой вегетарианской котлеты и скривилась от ее вкуса. — Фу. Что за перевод хорошей зелени. Повара надо сварить в его же котле.

— Ну, как-то раз так и случилось, когда его родственник рассердил тетрарха на Анраке-4. — отозвался Сква Тронт. — Но в этом мире ему не придется испытать столь строгих кар.

— Ему повезло. — ответила Тхула, отодвигая тарелку.

Кайрд прервал их подшучивание.

— То, что операция здесь заканчивается — рвет мне душу. — сказал он для Сква.

— Но мы решили что вскрыть артерию и наполнить ведро будет лучше, чем цедить по капле все время. Война полна неожиданностей. Кто-нибудь на этой или той стороне может сглупить, внезапно спалить всю планету и тогда никто ничего не получит.

В принципе это было правдой, если не углубляться в причины. «Мы», в данном случае, значило скорее «я», поскольку никто в «Черном Солнце» про его план ничего не знал.

— Верно. — ответил умбаранец. — Но, со временем, вы могли бы больше получить по капельной схеме, если ситуация продержится прежней.

— Ты будешь это есть? — поинтересовалась Тхула у Кайрда.

Кайрд поглядел на мешанину коричневых зеленых и белых комков на его тарелке. Он понятия не имел, что это — какая-то человеческая пища, поданная ему, вернее его человеческому облику. На взгляд Кайрда это воняло, как засорившийся очиститель в переполненном баре.

— Забирай. — ответил он подтолкнув ее к фаллиенке. Он повернулся к Сква. — В долгосрочной перспективе мы все — прах, улетающий в черную дыру. — проговорил он. — Моя работа — доставлять «Черному Солнцу» то, что оно считает нужным, а ваша — доставлять мне то, что я считаю нужным. Какие проблемы?

Тхула и Сква Тронт быстро взглянули друг на друга, потом снова на него. Они помотали головами.

— Никаких. — ответили они хором.

Маска человека улыбнулась.

— Хорошо. Вы получите премию достаточную, чтобы покрыть беспокойства, если вас начнут искать.

Они переглянулись еще раз.

— Ну, в общем так… — протянул Сква. — …нам надо будет сделать ноги прежде, чем кто-то поймет, что рабочие исчезли. В конце концов, мы первые в списке тех, кого начнут искать. Думаю, у вас есть лазейка с планеты?…

— Извини. Вам придется самим о себе позаботиться. — ответил Кайрд.

Фальшивая кожа на нем чесалась. Он же в ней сварится! Он надел ее потому, что в ней была фильтрующая система, которая не давала проклятым ферромонам фаллиенки влиять на него. По крайней мере это работало; а вот система из мотков тонких теплообменных трубочек и пор внутри материала — нет. В этих сложных масках всегда что-то создавало проблемы. Ряса Безмолвного была куда проще и лучше.

Тхула проглотила кусок и заметила:

— В таком случае время становится критичным. Нам придется улетать либо на гражданском транспорте за несколько дней до того, как помои влетят в вентилятор, или пробираться на военный транспортник и потом на перевалочную станцию, когда надо будет уносить ноги отсюда.

— Вы не птенцы, только что вылупившиеся из яйца. — заметил Кайрд. — Сможете что-нибудь придумать.

— Кстати о кредитках. — сказал Сква. — Я вижу в нашем будущем кого-то, кого мы подкупаем…

— Правильно. И вы получите кредиток достаточно, чтобы закупить стадион забитый политиками.

Умбаранец кивнул.

— Тогда — когда и сколько?

— Мне нужно пятьдесят или шестьдесят килограммов в карбоните, в пределах недели. Что-то в форме большого дорожного чемодана, с ручкой.

Тхула оглядела его.

— На карбонитную оболочку добавим еще килограммов двадцать. Ты ничего себе не порвешь, волоча семьдесят или восемьдесят килограммов?

— Я сильнее, чем выгляжу. — ответил Кайрд. — А вы можете приделать к нему колеса или небольшой репульсор.

Тхула взлянула на своего компаньона. Тот кивнул. Хорошо. сказала она. Нам нужно два дня форы прежде чем ты решишь устроить тревогу.

— Заметано. У вас есть пять дней чтобы подготовить. Это дает вам два дня на дорогу, прежде чем исчезну я. — Он вытащил кредитный кубик из кармана и отправил его по столу к умбаранцу. Сква только улыбнулся. Тхула протянула руку и забрала кубик. Сква прокомментировал: — Всеми деньгами заведует Тхула. Я ужасный счетовод.

— Угу, угу… — промычала фаллиенка, разглядывая проекцию содержимого кубика в сложенных чашечкой ладонях. — «Черное Солнце» стало более чем щедрым.

Плечи человека изобразили пожатие.

— Богатством стоит делиться. — ответил Кайрд. — Это хорошо для бизнеса. И все расходятся счастливыми.

Все трое улыбнулись друг другу. «Кругом одни пасти» — подумал Кайрд. «Гуманоиды вечно скалят зубы и считают что это — знак дружелюбия.»

Кайрд прошелся от столовой до запирающейся изнутри уборной. Он вошел туда толстым человеком, а вышел одетым в рясу как один из Безмолвных; исскуственную плоть растворил ультразвуковой измельчитель, как это ему и полагалось. Там где он это взял, такого добра еще хватает.

Он не беспокоился насчет фаллиенки и умбаранца. Перекати-поле, воришки и мошенники были крайне прагматичны. Недиджи из «Черного Солнца» что-то хочет и готов щедро за это платить? Без проблем, босс. Как, cколько, и когда?

Следующая часть, однако, будет более тонкой. Для этого Кайрду понадобится выбрать корабль достаточно быстрый и с достаточной дальностью чтобы он мог сбежать на нем с его украденным грузом. Ему не нужно быть большой грузоподъемности — он сбежит с максимум пятьюдесятью-шестьюдесятью килограммами боты. Даже заключенный в карбонитовый блок, груз не будет настолько большим, чтобы он не смог, в крайнем случае, пристегнуть его к соседнему пилотскому креслу. Он, конечно, мог приделать репульсор к блоку весящему метрическую тонну-другую, и тащить его как шарик на веревочке, но что-то таких размеров будет гораздо легче заметить, а скрытность была важной частью его плана. Даже быстрейший корабль, который можно отыскать на этой заброшенной планете, не может обогнать высокоэнергетический орудийный залп, а ему хотелось оказаться как можно дальше от наземных батарей и кораблей орбитальной блокады прежде чем кто-либо даже подумает от стрельбе.

Жадность сгубила очень много воров, и Кайрд не имел намерения к ним присоединяться. Пятьдесят килограммов боты, ценой тысячи кредиток за грамм, попавшие в хранилища «Черного Солнца» на Корусканте, стоят гораздо больше чем тонна того же, распыленная на атомы остроглазым республиканским артиллеристом — не говоря уж про разнесенных заодно с ней корабль и пилота. Кайрд не стал бы одним из лучших оперативников Черного Солнца, убийцей который убрал множество врагов организации, оставшись при этом ни разу не арестованным и даже не заподозренным, если бы был жадним или глупым.

Ты разрабатываешь план. Потом запасной план. Потом запасной план к запасному плану… В уме он уже выбрал корабль, и если ему это удастся — он получит отличное судно. Он начнет разведку как можно скорее. Ему придется подняться на «Медстар», но тревожный статус сейчас несколько понизился, и как член религиозного ордена он без проблем пройдет воздушный шлюз.

А после этого все пройдет как по маслу. Он почти что мог снова почувствовать острый, чистый воздух предгорий…

 

Глава 23

Джосу не терпелось по-полной допросить И-Пять насчет деталей его восстановившейся памяти но, к сожалению, это превратилось в очередной долгий день со штопкой солдат. В большинстве процедур не было ничего особенно трудного или предельно сложного; основная их часть заключалась в извлечении осколков, все то же, чем занимались полевые хирурги на фронтах войн последнего тысячелетия. Сепаратисты знали одну жестокую истину войны — убьешь солдата и это обойдется твоему врагу в цену переработки. Сделаешь его небоеспособным — и ты заставишь врага тратить ресурсы и персонал на всех уровнях.

Джос пересаживал обгорелую кожу, иссекал размозженные ткани, удалял пробитые органы и заменял их новенькими трансплантами. Время ползло.

В этот день Толк работала с другим хирургом. Когда это удавалось, Джос пытался перехватить ее взгляд, но безуспешно; она просто посмотрела на него поверх маски, ее глаза не выдали ничего, а потом она переключила внимание на свою работу.

К тому времени, как закончилась его смена, через его одетые в перчатки руки прошло девять солдат, и он уже засыпал на ходу — такого с ним не случалось с аспирантуры.

Он отправился в освежитель и сполоснул лицо и руки, смочил тепловатой водой волосы. Это помогало слегка приглушить усталость. Было время, когда он был таким же как Ули — ну, чуть старше — и отстоять такую смену ему было нипочем, все скатывалось с него как вода со спины аквалиша. Но сейчас, каждый раз когда он смотрелся в зеркало, он находил новые морщинки на своем лице, все больше седых волос в щетине. Он начинал походить… помоги ему Создатель, он начинал походить на своего дядю.

У него не было шанса поговорить с Толк — она сменилась со смены раньше него, и с тех пор он ее не видел.

Когда он входил из освежителя он увидел И-Пять, только что появившегося из дезинфекционного коридора. Комбинации ультрафиолетового света и ультразвука было достаточно чтобы уничтожить любой патоген, который мог как-то пробраться сквозь поле стерильности, но дроид вечно жаловался что после звука у него остается дроидский эквивалент звона в ушах.

— Так твоя память полностью восстановилась? — поинтересовался Джос когда дроид поравнялся с ним.

— Что?

— Подкрути свои слуховые сенсоры. Ты говорил, что все вспомнил. — напомнил Джос Итак, поведай мне — ты на самом деле дроид-нянька какой-то богатой принцессы? возница у шиставиена? или кто-то еще?

— Я именно тот, кем был раньше; большое спасибо что спросил. Я говорил что в моей памяти были пробелы, которые должны были заполнится. Теперь они заполнились. Починка поих внутренних мыслительных функций завершена.

— Эх, мне бы так. Ты вспомнил что-то особенное? Давай, И-Пять, колись.

Дроид задумчиво наклонил голову.

— Почему ты так настойчиво хочешь знать?

— Ну, потому что… — Джос задумался. В самом деле почему он так любопытен?

— Потому что — медлено проговорил он — потому что, судя по тому, что ты помнишь, у тебя было бурное прошлое — сначала на Корусканте, потом карьера на космических рейсах. Что же до меня… единственные миры, где я был кроме этого — это Корускант и Альдераан. Я смотрю в зеркало и едва узнаю кусок старой протоплазмы, который там вижу, и когда ты сказал, что все вспомнил — я подумал, что… Он развел руками.

— Что тебе выпал удобный случай разузнать про достопримечательности и поплакаться в жилетку?

— Что-то вроде. Хотя… — Джос помолчал, обдумывая свои слова. — думаю, мне все это надо было высказать Кло…

— Он куда выше чем я, в том что касается интуиции.

— Большинство врачей — особенно те что здесь и им подобные скажут тебя что они не боятся смерти потому что они ее видели множество раз. Это может быть правдой — для них. Но что касается меня — это как раз та причина по которой я боюсь смерти. Или по крайней мере — той лодки которая туда перевозит.

— Падаван Оффи тоже могла бы помочь тебе лучше, чем…

— Смерть, она обычно болезненна и затянута. Кажется странным, что со всеми обезболивающими и стимуляторами доступными в наши дни, все равно миллиард квадриллионов или около того существ так или иначе будут корчиться каждый на своем личном небесном крючке. В этом отношении галактика наверное никогда не изменится.

— Есть и другие возможности.

— Верно. Если ты богат, выбор есть — скопировать личность, быть замороженным в карбоните — выбор на любой вкус. Но я и на парсек не подобрался к такому богатству, и наверное никогда и не подберусь. Так что я…

— Джос. — перебил И-Пять.

Джос замолчал, удивленный. Голос дроида на самом деле не изменился, он все еще хранил тот легкий, неуловимый оттенок, который выдавал его происхождение из вокабулятора вместо горла — но все же как-то изменился. «Он мало к кому обращался по имени.» — внезапно понял он.

— Судя по тому что я узнал из массовой культуры, — проговорил И-Пять. — думаю, что это тот момент, когда я должен буду напомнить тебе про все прекрасные преимущества, которые ты, как органик, имеешь надо мной, механизмом. К сожалению, я таких не припомню. Да, вы способны на творчество, полеты воображения, а я нет — потому что мое базовое програмирование не включает в себя подобные эфемерности. Но я по ним не скучаю. Я не тоскую по возможности понимать красоту и исскуство. То же относится и к любви — и к экзистенциальным жизненным кризисам, вроде того который ты переживаешь.

— Поверить не могу. У тебя точно есть чувство юмора…

— Его мне запрограммировали. Как практически всем дроидам, которые взаимодействуют с органиками на таком уровне.

— Ты хотел напиться!

— Верно. Я не говорил, что не запрограммирован на эмоции. Верность одна из них. Любопытство другая. А отсутствие у меня подавителей творчества, и моя расширенная синаптическая сеть позволяют мне экстраполировать чувства. Испытать вещи, которые любят органики — взбалтывающие мозги зелья, например — теоретически может помочь мне понять их. И поскольку я привязан к этой галактике со всеми вами — мне нужна вся информация которую я могу собрать.

— Но я не маленький дроид из детской сказочки, который хотел стать органиком, Джос. Я машина. Очень сложная машина, способная имитировать мыслительный процесс разумного существа с изумительной точностью, если на то пошло. Но, тем не менее, машина. И я не имею желания быть чем-то еще.

Джос уставился на И-Пять. Он не был бы удивлен больше, если бы дроид только что превратился в трехголового каминоанца. Потом, к некоторому своему удивлению, он начал чувствовать злость. Он совсем недавно изменил свою точку зрения, только-только начал к ней привыкать к тому что к дроидами стоит относиться не как к кастрюлям с руками, и он не собирался допускать чтобы И-Пять опять морочил ему голову.

Он медленно проговорил:

— Помнишь, во время одной из партий в саббак, мы обсуждали то, как существа узнают — есть ли у них самосознание?

— Помню.

— И ты, среди прочего, сказал что ответ в том, что задающий себе такой вопрос — уже достаточно сознает себя. Думаю, ты достаточно сознаешь себя, чтобы ответить на этот вопрос, И-Пять. И на самом деле думаю, что ты уже ответил. Но сейчас ты увиливаешь, ты отрицаешь свое самосознание. — сказал Джос. — Я хотел бы знать, не связано ли это с возвращением твоей памяти?

И-Пять молчал довольно долго. Когда он заговорил, Джос мог расслышать отчетливые нотки удивления в его голосе.

— Я думаю — сравнивая субъективную нейронную активность с имеющимися файлами по этому вопросу… — проговорил дроид. — Я думаю — у меня был приступ тревоги.

 

Глава 24

Порой имена несколько смущают. Одно из них использовали все прочие в Ремсо, потом шло «Столп», оперативный позывной, дарованный одним из кураторов сепаратистов графа Дуку. «Линза» же, кодовое имя, под которым «Черное Солнце» знало своего агента, было одним из менее всего используемых. Ни одно из них, конечно, не было именем, принадлежавшим шпиону с рождения, и его не было в длинном списке тех, что менялись снова и снова когда того требовали обстоятельства.

Однако сейчас прозвучала кличка «Линза», а значит гость был знаком шпиону. Существо, сидевшее напротив Линзы было на вид человеком, но на самом деле под трясущимися складками жира маскировочного костюма находился Кайрд, недиджийский убийца и надзиратель. Они вдвоем сидели в пустом офисе, принадлежавшем начальнику лаборатории, который подхватил местную форму бурной пневмонии во время недавних холодов. Лаборант, аскаджианка, была в госпитале и в ближайшее время ее здесь не ожидалось..

Эрзац-человек только что изложил то, что звучало как общие черты плана «спереть большой куш боты и корабль, в котором ее увезут». Это не выглядело разумным и Линза не замедлил об этом сказать.

— У нас есть свои причины.

— И ты рассказываешь мне это… почему?

— Ты наш агент; кажется разумным предупредить тебя. Ограбление приведет к расследованию и лучше если тебя не застанут врасплох.

Линза улыбнулся.

— Моя официальная личность тут абсолютно непрошибаема. Какова настоящая причина?

Маскировка под человека была весьма хороша — улыбка, которую она изобразила, выглядела искренней

— Со временем, как и подобает всем войнам, эта война закончится. Бизнес будет продолжаться. Ты был для нас ценным вкладом средств, и сможешь быть таковым после того, как разрешится этот конфликт. Мы терпеть не можем растрачивать таланты.

Это было более разумным но не было полным обьяснением, решил Линза.

— Опять не совсем все, не так ли?

Голосовой модуль маски издал реалистичное подражание человеческому смешку.

— Когда работаешь не с тупыми и невнимательными — это так бодрит. — заметил Кайрд. Он наклонился вперед. — Очень хорошо: в твоем официальном положении здесь, ты имеешь доступ к определенным данным.

— Верно, но кодов доступа к кораблям вакуум-класса, особено к тем, что с гиперприводами, среди этих данных нет. — ответил Линза.

— Я и не думал что они там есть. Но ты можешь запросить медицинские записи.

— Любой в Ремсо, имеющий стандартный допуск, может просмотреть эти файлы. Я не вижу как это может помочь тебе украсть корабль.

— Видел когда-нибудь детские костяшки? Ты можешь выстроить их в длинные и закрученные линии и завитки, те что в конце будут в сотнях и тысячах от тех, что в начале. Но все же, если ты выстроил их правильно — толчок по первой в конце концов приведет к падению последней.

Линза кивнул снова.

— Да. Я понял о чем ты.

— Я собираюсь провести кое-какие несложные розыски. — сказал Кайрд. — и после того, как я узнаю определенные факты — я попрошу у тебя определенные файлы, которые посчитаю нужными. Ничто не быдет выходить за пределы твоих возможностей поиска.

— Без проблем. — ответил Линза. — Я найду то, что тебе надо.

— Прекрасно. — последовала пауза. — Теперь я сделаю тебе одолжение, Линза. Я понимаю, что у тебя есть и другие наниматели кроме тех, что в Черном Солнце, но их — и наши — интересы здесь вскоре перестанут существовать.

Линза нахмурился.

— В чем дело?

— Причина по которой все мы здесь — единственная. Эта причина уже падает в ценности, и в скором времени исчезнет совсем.

— Боюсь, что ты меня запутал. Ты говоришь про боту?

— Да. Растение, судя по всему, переживает новую мутацию, которая радикально изменит его ценные адаптогенные свойства. В следующем ее поколении бота будет не более ценной, чем любой другой сорняк растущий на этом горячем камне — она химически изменится настолько, что будет бесполезна в роли лекарства. Посколько сам по себе Дронгар не имеет значения, ни стратегического ни любого иного, у республиканцев и сепаратистов не будет причины держать здесь свои силы. — Руки разошлись в стороны, вверх ладонями, жестом освобождения. — И все мы сможем отправиться по домам.

— Как ты это узнал?

— Это неважно. Я знаю что это — факт. Я сказал тебе потому что после того, как я исчезну, тебе, возможно, удастся передать информацию и помочь твоим друзьями под командованием графа Дуку. Это может привести к последней всеобщей битве за захват того, что осталось от полей боты, посколько другой не будет. Здесь, по крайней мере.

Линза, ошеломленный таким откровением, не сказал ничего. Причин лгать насчет этого у Кайрда не было. Своровать хороший кус боты было в любом случае косвенным вредом Республике, и потому Линза желал ему в этом удачи. Но если то, что он сказал, было правдой — то в интересах сепаратистов, несомненно, будет захапать столько от урожая сколько они смогут, даже рискуя уничтожить оставшееся. Половина пирога лучше чем ничего.

Так или иначе, эту информацию надо проверить.

— Это ценное знание. — заметил Линза. — И все же ты запросто отдал ее.

Заплывшая жиром голова тяжело кивнула.

— Как я сказал — эта война со временем завершится. Победой или поражением — для нас это одно и то же. Если мы сделаем тебе одолжение — однажды ты можешь сделать то же для нас. У «Черного Солнца» долгая память, как на друзей, так и на врагов. У нас хватает и тех и тех, но иметь побольше друзей никогда не помешает.

Линза кивнул и улыбнулся. Заявление недиджи имело смысл, хоть и было подано с изрядной дозой иронии. «Черное Солнце» в прошлом выкручивало подобные сделки под такими хитрыми углами, что потребовалось бы делать срезы в девятимерном пространстве-времени чтобы просто сосчитать их.

Костюм человека встал; жирные, лоснящиеся складки всколыхнулись.

— Я свяжусь с тобой через день или два. — сказал Кайрд. — Пусть холод не затуманит твоего взгляда.

Кайрд ушел и Линза обдумал все, что сказал надзиратель Черного Солнца. Если это откровение насчет боты подтвердится, это будет отличной порцией информации для передачи. Ход войны здесь почти наверняка изменится быстро. Очень быстро

* * *

Джос плелся к своему домику. Он больше не делил его ни с Толк, ни с Ули. Она переехала в свой три дня назад, сказав что ей нужно место для размышлений. Ули все еще был в отдельном домике, куда он перебрался вскоре после въезда Толк. В эти дни Джос проводил большую часть своего времени или в кантине или в операционной. Он возвращался в свою комнату лишь когда хотел спать — и сейчас он отчаянно хотел этого.

Послышался гул эвакуаторов. Он быстро слился в такую какофонию, что он даже примерно не мог сосчитать сколько их было. Он потряс головой. Становится жарковато для тех кто был на…

Его комлинк пискнул.

Он ответил, понимая что это плохие новости.

— Что?

Откликнулся Ули.

— Был взрыв и большой пожар на АТА водородной станции, Джос. Серьезно пострадало с сотню человек. К нам направляются девять эвакуаторов, тридцать-с-чем-то раненых, большинство из них с серьезными ожогами и…

— Я только что закончил смену. Я руками едва шевелю, не то чтоб ими оперировать.

— Я знаю. Но у одного из дроидов-хирургов только что взорвался гиростабилизатор, а чинить его будут несколько часов. У нас не хватает рук в операционной. Полковник Ваэтес попросил позвать…

Джос вздохнул.

— Проклятье. — пробурчал он. Но в его словах не было злости, только тяжелая усталость. Неужели это никогда не кончится?

Первые пациенты с пожара начали прибывать в операционную, когда Джос натягивал перчатки. Он увидел Толк, и на этот раз она кивнула ему. Крошечный жест, но он почувствовал себя чуть лучше. По крайней мере у них осталось хоть это.

Он подошел к столу, когда пара дроидов переносила пациента на него с носилок. Клон и очень серьезно обожженный.

— Что у нас тут?

— Ожоги третьей степени, двадцать шесть процентов тела, — отрапортовал один из дроидов, хирургическо-диагностическая модель. — Второй степени еще двадцать один процент. Первой степени — семнадцать процентов. В дополнение, тонкий кишечник порван тем что может быть осколком взорвавшегося водородного бака, левый нижний квадрант, поперечно; сквозное ранение левого легкого, легкое схлопнулось; плюс осколок попавший в левый глаз.

— Станцию атаковали дроиды сепаратистов?

— Нет, сэр. — ответил ХДУ. — Это был несчастный случай на производстве.

— Замечательно. Мало того что людей убивают сепы — так мы еще и сами себя взрываем. Вскрыть ожоговый набор. — скомандовал он Тренди. — Кто-нибудь, вколите ему энкефалина, сотню миллиграмм. И найдите ультразвуковую щетку — ему надо будет заменить по меньшей мере половину кожи.

Джосу как-то удалось продержаться еще пять пациентов и спасти их всех.

Шестого он убил.

Он наполовину провел первую стадию пневмоэктомии на неклонированом пациенте-человеке, и работал с лазерным скальпелем над левым легким, когда задел его аорту. Кровь хлестнула из тугого сосуда фонтанчиком, который почти что достал до потолка.

— Прессор сюда!

Толк и Тренди были отзваны на помощь Ули и Ваэтесу, которые занимались пересадкой сердцаm, но хирургический дроид-ассистент быстро сфокусировал прессор-поле на поврежденной артерии с механической точностью и разместил его отлично. К сожалению, мощности поля не совсем хватало и рана продолжала кровоточить.

— Сильнее, — скомандовал Джос. — какая мощность поля?

— Шесть-точка-четыре. — ответил дроид.

— Давай семь.

— Но, доктор, это выходит за параметры тканевой…

— Выдержит. Я сказал — семь.

Джос понял ошибку лишь когда дроид исполнил приказ. Человек, лежащий перед ним, не был клоном Фетта — одним из тех, у кого увеличили плотность стенок кровеносной системы, чтобы уменьшить кровопотерю при ранениях. Это был обыкновенный человек, что значило…

Аорта взорвалась, лопнула так, словно в нее изнутри засунули маленькую бомбу.

— Мне нужна помощь!

Все аппараты исскуственного сердца и легких были заняты, а всего лишь еще одной пары рук было недостаточно. Поле не могло остановить кровь и уже пытаясь залатать лопнувшую артерию — он знал что слишком поздно. Глубокий шок обрушился на человека и показатели на мониторах стали ровными линями прежде чем они смогли прибегнуть к церебростазису. Джос пытался реанимировать его, как только на разорванный сосуд была наложена заплатка и насыщенный кислородом кровезаменитель потек, заменяя потерянную кровь. Он пытался десять минут, но ничего не срабатывало. Он не смог запустить сердце.

Его ждали еще четверо пациентов. Он знал, что должен сделать.

Джос еще раз обследовал человека, и дроид укатил его прочь. Другого выбора не было. Если он продолжит работать над этим — ждущие пациенты точно могут умереть.

«Или, может быть, ты убьешь и их тоже.» — прошептал тихий, злой голосок внутри, когда перед ним укладывали следующего пациента.

Никогда в жизни он не чувствовал себя более уставшим. Будь проклята эта война.

 

Глава 25

Ден сидел, слушая угнаута, специалиста по мед-механизмам Роранда Зузза, и чувствуя при этом себя так, словно ему поднесли ключи от Корусканта на платиновом подносе. Зузз часто снабжал его полезной информацией в прошлом, но такого еще не было.

— Ты уверен?

— Т'это в ИГБ м'жешь сдать за кред'ки. Н' да.

— А как ты нашел такие сведения?

Зузз ухмыльнулся.

— Фемгнаут в Р'мсо двенадцать, в ксенобио, она д'мня постар'лсь. Она дел'ла тесты на м'сном сборе.

— Держи еще стакан. — сказал Ден. Это было огромным. Гигантским. Чудовищным. В самом деле, таким важным, что…

— Почему я об этом не слышал?

Коренастый маленький гуманоид пожал плечами.

— Ннзнаю. Рачотт, фем'на сказала — она д'вно тесты дел'ет; без'шибки — эт'трава стан'тся слабе'й слабее. Кто-то скр'вет рез'льтаты. 'ткуд знать п'чему?

Официант подошел со свежей выпивкой и Зузз схватил ее так, словно это была последняя капля жидкости на дневной стороне невращающейся планеты.

Ден продолжал обдумывать это. Если бота точно теряет свой потенциал — это была главная новость. Растение и так стоит своего веса в первоклассных огнекамнях, если не больше, а если оно вымрет — то цена того, что осталось и сохранило полную силу и спектр действия, рванет так что вылетит из галактики. Как только слух разойдется, все — и его уродливый маленький сосед тоже — начнут прочесывать поля пытаясь урвать сколько смогут. На то что можно унести в карманах — кто-то сможет обеспечить себя на весь остаток жизни.

Да, это история что надо. Билет куда угодно, того самого рода что выпадает раз в жизни. Фаллиенской. Прокрутить ее правильно — а он знал что сможет — это может принести даже лавры Премии Поракза и прославить его.

Дену нужно подтвердить ее — и быстро. Он должен обернуться прежде, чем про нее разузнает кто-то еще. Это приведет его к вершине. Его именем назовут инстутут журналистики..

Он оплатил еще три порции для его осведомителя-угнаута и вышел из кантины. Ему надо найти по крайней мере пару подтверждений. Хотя бы даже одно. Как только это будет подтверждено, ему надо как-то переправить это наружу. Хоть его комм сейчас только и мог что шипеть — способ должен найтись. Если понадобится он вытатуирует это на демобилизующимся солдате. Как угодно.

Когда он собрался пройтись по горячему и сырому поселку, он увидел Эйар направлявшуюся в столовую. Он ринулся наперехват.

Сомнений быть не может — она самая прекрасная женщина.

Она улыбнулась и они обменялись ритуальными приветствиями.

— Ты выглядишь чем-то взволнованным. — заметила она.

— А каким еще, как не взволнованным, я могу быть в твоем пристуствии, Сладкие Щечки?

Она рассмеялась.

— Я люблю саллюстианцев, которые меня веселят. Но я заметила что-то еще в твоих повадках.

— История. — согласился он. — Большая, если я не ошибся.

— Тогда удачи тебе.

Ее голос был теплым, глубоким, искренним…

Ден посмотрел на нее и на миг почувствовал укол сожаления — о женах и семье, которыми ему так и не хватило времени обзавестись. Всегда находилась работа — до, после и вместо. На этом пути не обещали возможности любоваться юным потомком, в первый раз выбравшимся из пещеры, слышать звуки детского смеха, чувствовать тепло супруги или супруг в постели на прохладной простыне… То что он собирался сделать, когда-нибудь, когда найдется время. Вот только его все не было.

— У тебя появляются морщины, когда ты задумываешься. — заметила она

Он вздохнул.

— Что поделать, издержки почтенного возраста.

Она ухмыльнулась.

— Ну, не настолько почтенного…

— Помнится, я напомнил про твоего дедушку.

— Напомнил, да — но в нашей семье начинают рано. Он все еще бодр и в форме, мой дедуля. Шесть жен, четырнадцать детей, двадцать шесть внуков и взял новую супругу всего два сезона назад. И она уже в положении.

— Впечатляет…

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы вернуться домой?

Он кивнул.

— Думал. В последнее время — все больше и больше. Мотаясь по войнам начинаешь стареть. Я собираюсь уйти с поля, устроиться куда-нибудь в местные новости на Саллюсте и попробовать поискать древних старушек которые настолько отчаялись, что смогут посчитать меня мужем.

— Ну, они могут быть и не отчаявшимися… проговорила она, разглядывая носки своих ботинок. — И не древними.

Ден остановился и посмотрел не нее.

— Хм. Похоже, у меня наушники сломались. Что ты сказала, Эйар-иа?

Эйар тоже остановилась и посмотрела ему прямо в лицо.

— После того как эта война кончится и мое турне закроют, я собираюсь вернуться домой, и подыскать семейную пещеру.

— Что? И уйти из шоу-бизнеса?

Она рассмеялась опять — это звучало как поток тон-кристаллов — потом продолжила:

— Претенденты которых я знаю — молоды, но крайне серьезны. Не пойми меня неправильно, они будут хорошими отцами, и я надеюсь заполучить одного или двоих таких, но у них наверняка плохо с чувством юмора. Для такого саллюстианина как ты, всегда найдется комната, Ден-ла.

Ден был ошеломлен. Он ухмыльнулся Эйар.

— Это лучшее предложение что мне делали с возраста боукка.

— Считай его официальным. — сказала она. — Детям нужны достойные и сильные отцы, но также им нужны отцы мудрые и повидавшие жизнь. Ты окажешь честь моей пещере, если решишь жить в ней.

Ден поморгал из-за внезапного тумана в глазах. Невозможно чтобы это были слезы — не для такого зачерствелого старого циника как он. Женитьба? Семья? Пецера полная родни и детишек? Он думал, что все это уже давным-давно ему недоступно, что все упущено. Не для него. Тертый репортер, десятилетиями оторванный от дома, он всегда думал что умрет на поле боя или пьяным, в каком-нибудь рассаднике порока.

Но сейчас, когда предлагается альтернатива, особенно когда предлагает такая юная и милая…

— Прошу, обдумай его… — проговорила она, ошибочно приняв его заминку за возможный отказ.

— Знаешь что? Если я доживу до конца этой войны, то поверь, я собираюсь вернуться домой… — Ден сделал паузу, глубоко вздохнул и сказал: — И для меня будет честью обьединить мою пещеру с твоей.

Она улыбнулась широко и очаровательно.

— В самом деле? Ты согласен?

Ее энтузиазм окатил его с ног до головы, потоком энергии и веселья.

— Не дождусь сказать об этом моей семье! Ден Дхур, знаменитый репортер, присоединится к нам!

— Не такой уж знаменитый.

— Ты плохо о себе думаешь, Ден-ла. Я уже несколько лет читаю твои рассказы. Все на Саллюсте знают кто ты такой.

— Нехорошо смеяться над стариками. — проскрипел он с напускной строгостью.

— Нисколько не смеюсь. Это правда. В моих родных места есть дети, которые хотят стать такими, как ты, когда вырастут.

— Не врешь? Ой, я в смысле…

Она рассмеялась.

— Не вру. — заверила она. Она подалась вперед и взяла его за руку. — Может быть, ты хочешь зайти в мой домик и подтвердить обещание? Если, конечно, ты не слишком занят своей историей…

Ден заулыбался.

— История может подождать. Она не настолько важна.

И уже когда он это говорил — он понял что это правда. В конце концов, в самом деле — есть вещи важнее, чем завтрашний новостной диск или даже, чем легкие деньги.

А кто бы не подумал так же?

* * *

Когда Ден покинул домик Эйар, уже начинало темнеть. Он заметил И-Пять, стоявшего возле операционной и разговаривавшего с Джосом. Хирург сказал что-то дроиду, потом повернулся и ушел обратно.

— И-Пять, старый дружище!

Дроид обернулся и увидел его. Ден самодовольной походкой подошел к нему и шутливо ткнул его в руку.

— Рад тебя видеть. Как дела?

— Про тебя промолчать?

Ден хихикал, пока они вдвоем шли в сыром вечернем воздухе. Эйар открыла бутылку отличного ботанского зернового вина, чтобы отпраздновать их возможное свадебное соглашение, и он ничуть не стал возражать. Он чувствовал себя просто отлично, во всех отношениях. Пока он был у Эйар, он получил подтверждения что история с ботой, возможно, верна из трех независимых источников, которым он доверял. И сейчас он был в приподнятом настроении.

— Эй, я просто чувствую себя слегка благодушным. Не начинай отбиваться, не попробовав.

— сказал он дроиду. — И кстати о попробовать, мы все еще ждем когда ты войдешь в клуб.

— И что это будет за клуб?

Ден покачал перед ним пальцем.

— Не говори мне, что ты отказался. Ты дожен испытать прелести интоксикации. Это пойдет на пользу твоим кремниевым мозгам.

— А, да. Говоря откровенно, я полагаю что нашел до абсурда простой способ добиться этого. Я удивлен тем, что не подумал об этом раньше.

— Ну так рассказывай.

— Я, как я только что напомнил доктору Вондару, именно машина. Процессор моей синаптической сети эвристический — я экстраполирую новые данные из известной мне информации. Но я также обладаю алгоритмическим подпроцессором который который обрабатывает мои автономные потребности.

— Хорошо…

— ты не понимаешь этот термин, не так ли?

— Ну, если немного разъяснить…

— Это подобно твоей парасимпатической нервной системе, которая контролирует твое дыхание седцебиение и так далее; функции твоего тела, которые не находятся под сознательным контролем. Хотя мне и не требуется дышать, я должен постоянно контролировать вещи вроде баланса, смазки, функционирования энергетической шины…

— Ясно, понял. — сказал Ден. — Но как это связано с твоим способом?

— Просто. Мой подпроцессор программируемый. Я могу закодировать его для симуляции состояния опьянения.

Ден остановился и уставился на него.

— Ты можешь запрограммировать себя в стельку? Я думал, ты не можешь вмешиваться в свои системы.

— Аппаратная часть защищена. Но с программной частью у меня есть некоторая свобода действий, особенно сейчас, когда вернулась моя полная память.

— И сколько тебе потребуется?

В голосе И-Пять был легкий но несомненный оттенок снобства, когда он ответил.

— У меня СинтеТеховский АА-один нанопроцессор, работающий на семи петагерцах, с емкостью пять экзабайт. Я написал программу сразу после того, как упомянул тебе о ней. Мне потребовалось шесть, точка одна пикосекунды, чтобы кодировать базовый алгоритм и рассчитать его функциональные параметры.

— Ого. Это… шустро.

Они остановились, пропуская небольшую стайку астромехов Р-4, верещавших, пересвистывающихся и чирикающих друг с другом.

— Итак, когда ты собираешься опробовать свою программу? Или заложить за воротник, как говорим мы, органики.

— Нет времени кроме настоящего. Как говорите вы, органики.

Ден согласился.

— Хорошо. Я так думаю, что ты это можешь сделать где угодно. Но тут еще и охрана присматривает, можешь мне поверить. Кроме того, я с удовольствием к тебе присоединюсь. Я уже немного навеселе и не намерен это пропускать. И к тому же, приближается время саббака. Все на месте.

— Отлично! ничего нет лучше зрителей.

Ден сделал жест «после вас» в направлении кантины, и ввалился в нее сразу после И-Пять.

* * *

На Недиджи есть старая поговорка — ты всегда не больше чем в семи крыльях от Великого Хищника. Применительно ко всей галактике это число, разумеется, заметно менялось, но принцип оставался тем же: поговори с кем-то, кто знает кого-то, который знает кого-то еще — и так далее, пока не обнаружишь что ты можешь связаться практически с кем угодно по удивительно короткой цепочке.

Кайрд, в настоящий момент, с удовольствием и благодарностью вернувшийся в рясу Безмолвного, стоял в густеющей тени надвигающейся грозы, разглядывая техника по пищевым автоматам, выходившую из столовой и направлявшуюся к ее домику-общежитию. Правдивость поговорки была даже очевидней здесь, в мире населенном исключительно оккупационными силами и лишенном туземного населения. С этой женщиной он оказывался всего в двух шагах от пилота корабля, который он соибрался угнать.

Женщина, тви'лекка по имени Орд Ворра состояла в отношениях с Биггсом Боганом, пилотом-человеком, который был одним из троих ему подобных, посменно пилотировавших личный корабль адмирала. Эти твилеко-человеческие отношения были заметны необычностью — по крайней мере в этом мире — их причины: Ворра и Боган оба были игроками в Страг, и оба были в ней Адептами заметного ранга. Древняя игра по стратегии и тактике, в которую играли на простой голографической доске с дюжиной фигур с каждой стороны, была интеллектуальным соревнованием требовавшим отличной памяти и годов практики, чтобы отточить мастерство. Сам Кайрд был хорошо знаком с этой игрой, но никогда не имел возможности найти время, необходимое чтобы достичь уровня Адепта. То что двое таких оказались на планете вроде Дронгара было необычно, и потому, естественно, они нашли друг друга.

Пилот и кухарка, и оба — Адепты Страга. Словно нарочно, чтобы показать что галактика это странное место — факт, который Кайрд осознал уже давным-давно.

Он прошелся по поселку, держась в отдалении от твилекки, но следуя за ней точно тень. Если она его заметит вряд ли она подумает что-то отличное от «один из Безмолвных решил прогуляться вечерком», но лучше не давать никаких шансов.

Теплый бриз, возвещающий наступающий ливень слегка развеял парилку, добавив чуть-чуть свежести в зловонный воздух. Он уже проверил домик-общежитие где жила твилекка — слишком людно для его целей, и всегда кто-то рядом. Но Ворра и Боган, без сомнения, нашли место где они могли побыть одни, поскольку постоянный шум и движение были раздражителями, которых игроки в Страг старались избегать. Не то чтобы это им сильно мешало — Адепты, как говорили, могли планировать на четыре хода вперед посреди пилувианского огненного шторма — но они просто предпочитали этого не делать. Итак, Кайрд был уверен что рано или поздно твилекка и человек подыщут место. где могут побыть наедине. безо всякого прочего общества и это место будет возможной точкой контакта для Кайрда.

Ворра его не интересовала — кроме как связь к Богану. Боган же, которого в эти дни держали в готовности возить адмирала, должен был располагать свежими кодами допуска к адмиральскому кораблю. Кайрд узнает — когда это было и после все становится просто вопросом «как и где забрать то, что ему надо».

Орд Ворра остановилась возле складского здания. Кайрд скользнул в глубокую тень одного из промышленных переработчиков через тропинку от склада и стал практически невидимым.

Поднялся ветер и запах наступающего ливня стал сильнее. Кайрд ждал и потел. Купол не остановит собирающийся дождь и не воспрепятствует исчезнуть высыхающим лужам. Когда, эпохи назад, с силовыми щитами и куполами только начинали экспериментировать подобные аспекты не всегда принимали во внимание и результат часто приводил к неудобствам — или того хуже — для их обитателей. Силовой купол наполненный тепличными газами, которые не могут его покинуть, позволяющий воде конденсироваться на внутренней стороне и порождать туман или даже дождь — не говоря уж о внезапном отсутствии пригодного для дыхания воздуха… все это было одинаково плохо. И потому вновь отремонтированный купол был установлен на те же параметры окружения, что у него были до «зимнего глюка», как это сейчас называли. Что значило — у них снова погода при которой парит так, что носа не видно.

Новый адмирал, очевидно, прибрал по наследству личный транспорт старого, или по крайней мере пользовался им. Кайрд в этом убедился. Транспорт при тщательном рассмотрении был модифицированным сурронианским штурмовым кораблем, зализанным судном оснащенным счетверенной сборкой двигателей класса А2 и А2.50. Он был быстр в атмосфере, согласно тому что узнал Кайрд — сравним с набуанским истребителем «Н-1», но что более важно — он был также быстр и на сверхсветовых скоростях. Не говоря уж о том, что он был вооружен спаренными ионными и лазерными пушками, будучи менее тридцати метров длиной, вмещал достаточно топлива и был комфортабелен для длинных перелетов; более чем достаточной дальности, чтобы унести его с этого комка грязи назад, к штаб-квартире «Черного Солнца» на Корусканте.

Как только он окажется там, и его дела будут закончены — он намеревался как-то сохранить корабль за собой и вернуться на нем в свой настоящий дом.

Назад, к припорошенным снегом горам Недиджи…

Твилекка вышла со склада держа в руках небольшой сверток. Она была не так уж непривлекательна, если вас привлекают двуногие без перьев, хоть на вкус Кайрда она и была чересчур тяжеловесна. Женщины Недиджи были тонкокостны и стройны и этот стандарт был твердо впечатан в мозги недиджи-мужчин.

Она скользнула в сгущавшиеся сумерки и Кайрд удержался от порыва немедленно бросится за ней. Нет нужды в спешке. Он нашел добычу, и теперь он узнает о них все подходящее для его нужд. Он получит их медицинские анкеты от Линзы. От клерка из персонала он получит их служебную информацию. Цензор в комм-перехвате обеспечит копии сообщений, если такие есть, которые эта парочка посылала или получала от семьи или друзей.

За день, а может и раньше, он накопит столько информации про этих двоих, сколько здесь может узнать любой, решивший поинтересоваться. Потом, когда он получит достаточно информации, он найдет ключевой камень, связь, зацепку — любой крошечный кусочек данных, на котором он построит план. Не идеальный план, возможно, но Кайрд многому научился за годы в «Черном Солнце» и это он выделял как самое важное: не бывает идеальных планов. Всегда надо оставлять допуск на случайности.

Он, разумеется, также подумает о способах справиться со всеми возможными случайностями. Затем запустит все в действие. Если все пройдет хорошо — это проскользит как намыленный майнок по транспаристилу. Даже если случатся проблемы — он с ними справится. Это все-таки может случится.

И через несколько дней он будет в своем новом корабле, с грузом стоящим сверх всякой меры, на пути назад, а затем к скорой отставке. И к счастливой жизни потом, до Последнего Полета…

Сверкнула вспышка молнии, почти что мгновенный удар грома показал что удар был близко — чересчур близко — и начал падать дождь, тяжелыми, тугими каплями.

«Время уйти под крышу.» — подумал Кайрд. На сегодняшний вечер он сделал достаточно. Лучше всего, помнил он, не пытаться чересчур забегать вперед. Всегда следует помнить рецепт матери его яйца по приготовлению мяса тэборета: во-первых надо поймать тэборета…

* * *

Столп не без сожаления и даже угрызений совести кодировал сообщение, отправленное сепаратистскому куратору шпиона. Был момент сомнений, долгая и задумчивая пауза — но в конце концов он сделал то, что должен. Настройки были проведены, информация отправлена. И как только она ушла — ее уже не отозвать.

Передача была закончена без проблем, даже при том, что все коммуникаторы на базе с недавних пор выдавали шум и пропажу сигнала. Все потому, что район недавно был прикрыт новой, последней модели широковещательной глушилкой, расположившейся в джунглях примерно километрах в пяти от базы. Блокада не была настолько полной, чтобы вызывать подозрения, но она обеспечивала прикрытие и алиби, когда шпиону требовалось передавать и принимать. Официальным обьяснением, разумеется, были вспышки на солнце.

Код, как всегда, был сложным и запутанным, и обычно был напрасной тратой сил, но в этом случае сложность оказалась полезной. Крайне не хотелось бы, чтобы Республика перехватила и прочитала это особенное послание.

На другом конце коммуникаций расшифрованное сообщение, без сомнения, вызовет достаточно паники, чтобы быть принятым сразу же. Следует ожидать что они не поверят. Столп знал, что скоро последуют запросы — один, два, а может и больше — для проверки информации. Само по себе это было вопросом не веры но уверенности: если будет проводиться полномасштабное наступление, если будут собираться и развертываться серьезные силы — в таких вещах нельзя допустить ни малейшего шанса что они произойдут по причине простой ошибки при чтении кода.

«Что? Нет, я не говорил что здесь бота портится, я сказал что здесь ботаны вертятся…»

Столп усмехнулся, но усмешка быстро исчезла. Миссия здесь подходила к концу. Пусть этот толчок и не повалит республику, но последний удар будет, по крайней мере, шипом в боку, которого хватит чтобы зверь взвыл от боли. Трагично, что многие из персонала этого и прочих Ремсо наверняка погибнут в результате его поступка. Но сейчас поступок уже сделан и назад не повернуть. Лучше начинать готовиться покинуть это место. Будут другие миры, другие личности, будет полезен агент с мастерством и умением Столпа. Подрываться под основание Республики было делом медленным, но при достаточном количестве времени — эффективным.

Шпион, разумеется, все это знал и в это верил. Но в сухом остатке было то, что все же очень трудно смотреть этим людям в глаза — ему в особенности — и притворяться не знающим ничего о надвигающемся роке.

И все же это надо было делать. Не смотреть в глаза, действовать любым образом отличающимся от обычного… любые манеры, которые могли вызвать малейшее подозрение могли стать катастрофой. Столп повернулся к двери.

Время смешаться с ними, разделять с ними дружбу, радость и любовь — сейчас, пока еще осталось немного времени.

 

Глава 26

Не найдя лучшего момента, внезапное откровение явилось к Баррисс, когда она принимала душ перед тем, как отправиться в кантину на партию в саббак. Она потянулась за полотенцем чтобы стереть влагу с лица и рук — она предпочитала водяную мойку ультразвуковой, даже когда последняя и работала в ее домике. И когда она скользнула взглядом по своему мокрому отражению в зеркале над маленькой раковиной — это внезапно пришло к ней:

Ответ лежит в Силе.

Это не должно было стать откровением. Это было тем, что она произносила тысячу раз, как минимум; литания, под звуки которой рос каждый джедай-ученик: Когда сомневаешься — верь Силе. Ты можешь не всегда верно толковать ее, но Сила никогда не лжет.

Она это знала. Выучила еще ребенком и росла, все лучше и лучше понимая значение этого и никогда в этом не сомневалась, на самом глубинном уровне. Сила не даст тебе ошибиться — она вечна, беспредельна и вездесуща. Если ты понимаешь о чем спрашивать, куда смотреть, и как это понимать — в ней всегда есть ответ, в котором ты нуждаешься.

Сколько раз, в конце концов, учитель Ундули говорила ей эти слова — мягко, но со спокойствием, происходящим от абсолютной уверенности.

«Используй Силу, Баррисс.»

Не думай, не беспокойся, не отвлекайся на мелкие детали, на назойливые заботы. Просто используй Силу, верь ей, положись на нее. Потому что именно в этом жизнь Джедая. Не в прошлом не в будущем, но в этом вечном мгновении радостного понимания, этом вечно длящемся настоящем. Не позволяй страху ошибки заставить тебя упустить шанс.

Баррисс вытерла лицо, повесила полотенце и вгляделась в зеркало. Там отразилось ее лицо, куда более спокойное и умиротворенное, чем оно казалось ей прежде. Да, конечно. Это так просто на самом деле; прекрасный пример тех причудливых загадок, которые любит задавать учитель Йода в качестве способа помочь твоему разуму освободиться от прямолинейных мыслей и концепций. Вопрос таков: как она должна определить: использовать или не использовать снова боту, чтобы усилить ее связь с Силой? Спросив Силу.

А что за всю ее жизнь было сильнейшей, самой мощной и лучшей связью между ней и Силой? Бота.

Она почти что могла увидеть учителя Йоду, улыбающегося и согласно кивающего перед своим мысленным взором. Бота была ключом, ключом что открывал дверь к новым видам восприятия. За этой дверью лежал путь, которым она могла следовать к местам, где она может найти нужный ответ.

И смысла в ожидании не было. Баррис открыла ящик под ее кроватью и достала один из оставшихся инъекторов с экстрактом боты. Она глубоко вдохнула, прижала его к руке и нажала спуск.

Словно ее первый опыт как-то подстроил ее, открыл ее рецепторы как надо, на этот раз на нее накатило почти мгновенно. Удивительное чувство близости, сочетающееся с благоговением удивлением и новизной этого, изумительное, захватывающее дух чувство, его ширина и глубина простирается в бесконечность…

Она считала что готова к нему, но ошибалась. Оно было просто слишком… огромным. Она не знала — как кто-либо мог принять его, осознать его полностью, осмыслить это. Оно не вмещалось в ее ограниченное понимание; это было все равно что отобразить сверкающее, многогранное великолепие огнекамня в плоском двумерном изображении. Ее чувства, стянутые всего тремя измерениями, даже и отдаленно не могли его описать. Но ей и не надо описывать это, поняла она. Ей надо лишь принять это, быть с ним единым. Это было величественно, возвышенно и пугающе в одно и то же время.

Страх, что все это было всего лишь иллюзией, исчез. Могли найтись те, кто сказал бы что это не было подлинной связью с Силой, поскольку оно было вызвано чем-то вне ее, а не пришло благодаря ее внутреннему равновесию и медитации. Она сама могла бы сказать подобное — но только не сейчас. Это вселенское единение не могло быть не истинным — она могла почувствовать это самой сутью своего существа.

Неважно — как она пришла сюда. Быть здесь — вот что имело значение.

Это было… словно она голодала и испытав голод полной мерой, оказалась перед бескрайним столом, уставленный всеми явствами, которые только можно вообразить. Отличить одно блюдо от другого было трудно, но все же на ином уровне она знала что может это.

Внезапно «стол» дрогнул и исказился, расплываясь пестротой цветов, похожих на перепутавшиеся нити споровых колоний в ночном небе Дронгара. Он стал гигантским, галактической ширины полотном, гобеленом вытканным так сложно и запутанно, что от него слезились глаза. Великолепный образчик исскуства, невыразимой красоты, невообразимо…

Но постойте. Да, тут было совершенство, но также тут было и кое-что еще. Она почувствовала изъяны в узоре; крошечные, почти неразличимые дефекты, разбросанные по его неизмеримому простору. Баррисс инстинктивно знала, что эти крошечные ошибки были для чего-то необходимы, что это были швы в ткани мироздания — может быть и невзрачные, но тем не менее — необходимые. Без них полотно не было бы цельным.

Она потянулась разумом к одному из тех крошечных грубых стежков, увидела как он растет и меняется, его становится можно прочитать, словно…

То, что открывалось ей было не словами или образами; ни запахами, вкусами звуками или прикосновениями. Вместо них был удивительный сплав всего этого, и также чувства, которых не имеют создания из плоти…

В этот момент Баррисс, сама бывшая частью великого узора, поняла изъяны в этом полотне…

Лагерь был в опасности. Среди них был шпион, тот самый что нес ответственность за взрыв челнока и взрыв на «Медстаре». Не мертвый, как думали они, но все еще живой. Шпион дал толчок событиям, которые — если они останутся незамеченными — повлекут гибель всех, кто был здесь.

На крошечный отрезок времени, на какое-то мгновение ока, она знала больше — знала: как, кто, где и когда сделал это — но это чувство исчезло, сметенное прочь вихрем энергии, которой она не могла управлять. Она не могла вспомнить детали.

Она попыталась снова потянуться за ними, понимая насколько это важно. Но что-то преградило ей дорогу…

Баррисс внезапно поняла что она барахтается, словно подхваченная яростной бурной рекой. Она беспомощно металась в ней, словно унесенный потоком прутик — по его воле, а не по своей.

«Дело было в изъяне.» — подумала она. Она увидела его, потянулась к нему, но у нее не было ни силы, ни умения, ничего, что нужно было, чтобы правильно управлять этим. И теперь, своей попыткой, она как-то нарушила течение Силы. Она потеряла свою опору, свое чувство твердой земли под ногами, которое давало ей ее спокойствие. Сейчас ее захлестнуло смятение и ее несет по течению…

Нет. У нее есть сила. Огромная сила. Она воспользуется ей!

Она попыталась остановиться, но схватиться было не за что, не было ничего прочного, до чего она могла бы дотянуться. Она была подхвачена потоком, бурей, лавиной которые кружили и дезориентировали ее. Глубоко внутри она знала, что отчаянно подыскивает метафоры для того, что невозможно было описать, ищет какие-то мысленные аналогии, которые позволят ей отделить себя от хаоса. Она сражалась за спокойствие, дралась за то, чтобы сосредоточиться, но ничего не добилась. Словно поток это, казалось, вливается ее глотку, угрожая утопить ее; словно буря, это несло ее во всех направлениях, выдавливая само дыхание из ее легких; словно лавина это угрожало сломать ее. Это было словно все им подобное — и ничем подобным им.

Это была Сила.

Потом ей показалось что кто-то заговорил, тихим, знакомым голосом, источник которого она не могла определить.

«Уходи.» — сказал он. «Не сражайся с ним. Сделай вдох и нырни в него.»

«Нет! Я могу это контролировать, могу его использовать, направлять…»

«Или — ты можешь умереть.»

Баррисс чувствовала заботу и участие в этом голосе, и на каком-то уровне, в глубине своего разума она знала что тот прав. Когда она сделала вдох и расслабилась в могучем течении — она узнала говорившего.

Учитель Ундули…

Баррисс обнаружила себя сидящей на кровати, моргающей словно она только что проснулась от глубокого сна. Ей не требовалось глядеть на комнатный хроно, чтобы узнать сколько прошло времени. Она сделала инъекцию боты в полдень. Сейчас она сидела в темноте.

Она встала подошла к окну, протерла его и посмотрела наружу. Слабого свечения силового купола было недостаточно чтобы скрыть звезды в чистом ночном небе над головой. Созведия прошли свое ночное путешествие наполовину; было около полуночи. Она… уходила… на двенадцать часов как минимум.

Уходила в место, где она никогда не была. Где, подозревала она, мало кто побывал. Если побывал вообще.

Она отвернулась от окна. Она чувствовала себя освеженной, словно крепко выспалась. Она не была голодна, не испытывала жажды; ни желания зайти в освежитель. Она улыбнулась. Память о ощущениях все еще была яркой, отпечатавшейся в ее разуме в великолепии света, звуков, запахов, вкусов и прикосновений…

Именно такой может быть ее связь с Силой. Именно такой она должна быть, всегда…

Она нахмурилась, чувствуя крохотную занозу в памяти. Изъян. Надвигающаяся на лагерь катастрофа. По сравнению с космическим величием того, что она только что испытала, это было ничем, совершенно незаметно перед громадой целого; но все же он существовал — как и прочие бессчетные изъяны. И она знала, что хоть в целом они и необходимы, и полностью их не устранить — в некоторых случаях отдельные прорехи можно и должно исправить.

Лагерь был в смертельной опасности. Ей это было показано по веской причине — это она знала. Также, как знала что должна что-то с этим сделать.

 

Глава 27

Кантина была забита так, как Дену еще видеть не доводилось. Спустя секунду он понял, почему — члены труппы ГНР, как говорили у пилотов, надирались в дым — утром они покидали Дронгар, чтобы закончить остаток своего турне, и эту ночь они отмечали гулянкой.

Когда Ден и И-Пять вошли, репортера едва не отшвырнуло назад, словно его ударили по-настоящему. Сладкий запах от наркопалочек и благовоний, острый — от разных алкогольных напитков, и — заметней всего — смешанный запах дюжины или больше разных рас, и все это смешалось в тяжелом сыром воздухе породив миазмы тяжелые и сильные как от гунганской рыбной стряпни. Он глянул на И-Пять.

— Ты уверен что хочешь это попробовать?

— На мой вкус это вполне подходящая атмосфера.

— На мой вкус, это больше похоже на атмосферу, которую можно найти эдак кликов на двенадцать под беспинскими облаками. Или еще ниже.

Ден оценивающе обвел взглядом обстановку. Многие из артистов танцевали — или пытались это делать — подбадриваемые «Тональными Узлами», которые исполняли смесь из знакомых мелодий причем так громко, что высокие ноты должны были резать ухо на самом «Медстаре». Ден за свою карьеру побывал во множестве шумных, людных и буйных баров, и этот он уверенно мог поставить среди самых разгульных.

И-Пять казался невозмутимым.

— Традиция, помнишь? — сказал он Дену. Потом он проскользнул между двумя отплясывавшими ортоланами и исчез.

Ден вздохнул. Лучше приглядеть за ним; прежде чем кто-то или что-то разберет его на зубочистки.

Как он собирается это исполнить — это уже другой вопрос; саллюстианцы были одной из самых обделенных ростом рас в цивилизованной галактике. Тем не менее, он проталкнулся вперед, толкаясь и уклоняясь от ног, отростков, щупалец и всяких прочих опорных конечностей. Следов И-Пять он не заметил. Сосредоточившись на своей безопасности — по крайней мере до тех пор, пока не минет угроза превратиться в пюре — Ден наконец забрался на стол, рядом с отключившимся клон-солдатом.

Это действие подняло его вровень с теми кто был среднего роста. В толпе было также несколько существ выше ростом; самый заметный — вуки из труппы, которого он заметил на первом и единственном выступлении. Этот возвышался над всеми остальными на голову плюс плечи. Он, судя по всему, уже получил массу удовольствия от эля и искренне хотел поделится им с другими, главным образом — расплескивая его на них с высоты…

Пьяный вуки. Без сомнения, это будет что-то. Более интересно — в какой момент этого вечера.

Ден перевел взгляд дальше заметил Кло Мерита у стены, с выпивкой в мохнатой лапе и обращенным в себя выражением на лице. Экванийцы не были особенно высоки, всего на полдюжины сантиметров выше большинства людей, но они были массивными — Кло мог перевесить вуки c парой угнаутов впридачу. Ден собрался было окликнуть его, но передумал. Судя по выражению — психолог, похоже, принимал порцию своего собственного лекарства.

— Ден?

Он удивленно обернулся и увидел Толк ле Трене возле столика, на котором стоял. Она тоже выглядела чересчур серьезно для такой вечеринки.

— Ты видел Джоса?

Ден помотал головой.

— Я сам пришел минуту назад.

— Мне надо его найти. — проговорила она больше для себя, чем для него. Остаток фразы потонул в мощном хоровом вопле.

— Что? — прокричал он.

Но она уже без лишних слов развернулась и исчезла в толпе

Было в этой сценке что-то, что Ден не мог описать точно, но от чего ему на память пришла старая сакианская поговорка насчет фленсора, пролетевшего над его могилой. У него пробежали мурашки по щекам. Брррр…

Наконец, он заметил И-Пять

Дроид стоял недалеко от Эпоха Требора, разговаривая с артистом-человеком. Он жестикулировал с куда большей экспрессией, чем за ним замечали раньше. Ден не мог уловить что говорит И-Пять — даже саллюстианский слух не мог помочь в зале, где было столько беспорядочного шума — но чем бы это ни было — Требор от этого смеялся.

«По всем признакам видно, что элементаль вырвался из магнитной ловушки.» — подумал он. И-Пять явно уже применил к себе то, чему репортер уже дал название «алгоритм пьянства».

И-Пять надрался, не откладывая это в долгий ящик.

Также было вполне очевидно что дроид не поленился, составляя свою программу. Ден видел что фоторецепторы его приятеля светятся более ярко. Это, вкупе с развязной моторикой и смехом, который И-Пять вызвал у бывалого комика, со всей очевидностью показывало, что дроид был пьян в стельку.

Ден ухмыльнулся. Задача выполнена. Он хотел оказать услугу приятелю, помочь ему забыть про оковы условностей и немного расслабиться. Хорошо. И-Пять этого заслуживал. В конце концов, если эти оковы раздражают органиков — то с какой стати они будут больше подящими для исскуственного интеллекта?

А самая приятная новость — это то, что И-Пять еще и не придется просыпаться с похмельем.

Ден решил, что сейчас самое время присеодиниться к вечеринке.

Он спрыгнул со стола и начал пробиваться к бару.

— Извините. Дайте пройти. Идет маленькое создание. Прошу прощения. Эй, прибери лопухи, ушастый…

* * *

Джос сидел на кровати, уставившись в стену, чувствуя себя скверно как никогда в жизни. Его дни проходили в кровавой трясине, среди заваливших его по плечи изувеченных тел клон-солдатов, которые были всего лишь бластерным мясом. Его единственный настоящий друг, блестящий музыкант и хирург погиб на этой войне; умер в мгновение ока. Другой проблеск света в море тьмы, женщаина которую он любил — уходила от него, и она даже не сказала ему — почему.

Джос смотрел невидящими глазами. Он был хирургом, он видел умирающих до того, как Республика призвала его на эту службу — с этим он справлялся. Он просто пожимал плечами и шел дальше.

Но он ошибался, считая что это помогает. В дни, когда смерть была рядом с ним с мига, когда он начинал работу до мига, когда он ее заканчивал, когда он работал до рези и тумана в глазах, снова и снова, снова и снова это взимало с него дань.

Толк была противоядием. Толк была рядом и он не думал о том, что эти отношения могут разлучить его с семьей и друзьями дома — она того стоила.

Но сейчас…

Сейчас дни были темны, а ночи еще темнее. И конца этому он не видел. Война может длится годами, десятилетиями; такое прежде случалось. Он может состариться здесь, пластая и сшивая изломанные тела, пока одним жарким утром сам не свалится и не умрет.

И какой в этом смысл?…

Как врачу, Джосу была известна депрессия. Послеоперационные пациенты часто падали духом после резко меняющих жизнь событий, и отправляя серьезно расклеившихся пациентов к психологам — он выучился разбираться с ее сиптомами сам, если не было подходящей замены. Но понимание депрессии не делало его к ней иммунным. Есть знание и есть чувства.

Идея плюнуть на все была сооблазнительной, о да. Он на это вполне способен если уж придется. Он точно знал где легкий надрез виброскальпеля вызовет наибольшее кровотечение. Ввести немного антикоагулянта, вскрыть большой кровеносный сосоуд потом медленно провалиться в сон — и не проснуться. Такой способ смерти будет безболезненным, к тому же любой из дюжины наркотиков лежащих в шкафчике может также хорошо справиться с этой задачей. Последний салют — а потом Большой Прыжок…

Самоубийства в его народе были редкостью — мало кто из кореллианцев выбирал такой путь, и насколько он знал — никто из рода Джоса такого не делал.

В настоящий момент это казалось не худшим, что с ним может случиться. Он легко мог бы представить это несчастным случаем, это уберегло бы его семью от позора, и хотя бы от какой-то толики горя.

Джос снова мотнул головой. До чего он дошел? Дойти до того, что он даже представить себе не мог — обдумывать детали того, как покончить со своей жизнью.

Он вспомнил то, что научился говорить тем пациентам которые зашли чересчур далеко: подожди. Не делай того, что нельзя исправить. Жизнь долга; все меняется. Месяц, год, пять лет спустя, твое положение изменится — взгляни на то, сколько людей появлялись из ниоткуда, богатели, теряли все — и снова ловили удачу. Взгляни на тех, кто был поражен изнурительными или даже фатальными болезнями — и кто продержался достаточно долго, чтобы исцелиться. Даже на тех, кто терял супруга, детей, родителей — и все же потом находил счастье. Подытоживая: у тебя живого — есть шансы. А у мертвеца выбора нет.

Джос вздохнул, глубоко и хрипло Да. Именно это он говорил своим пациентам, и все это было правдой.

Из прошлого пришли воспоминания о днях, проведенных им в Корускантском Меде. Инструктор, старый и седой человек по имени Лейг Дуван, которому, должно быть, исполнилось здорово за сотню стандартных лет, рассказывал про времена, проведенные им на Альдераане. Старик часто улыбался, улыбался он и когда рассказывал эту историю.

Был в жизни Дувана скверный период, когда умер его отец, мать его лежала в больнице, а сестра пропала в экспедиции к окраинам. Дуван провалил экзамен и все шло к тому, что он мог вылететь из медицинской школы. И, как он рассказывал классу — он всерьез думал о самоубийстве. Тем не менее, он как-то прорвался сквозь этот бедлам и дела начали налаживаться.

Однажды он встретил человека на улице. Человек остановил его и сказал: «Я хочу поблагодарить вас доктор Дуван. Вы спасли мне жизнь.»

Дуван, разумеется, слышал это много раз, и отклонил похвалу с привычной легкостью. «Это моя работа, господа. Не стоит благодарностей…»

«Нет.» — перебил человек. — «Я не ваш пациент. Понимаете, у меня был период глубокой депрессии и я думал о самоубийстве. Я решил покончить с этим — я уже запасся всем необходимым — и был на пути в укромное местечко, где собирался это сделать. Но я дал себе обещание: если по пути хоть кто-то из проходящих мимо улыбнется мне — хоть один — я не стану этого делать.»

«Я шел по улице возле госпиталя, а вы как раз направлялись внутрь. Вы кивнули и улыбнулись мне. И я здесь.»

Суть его истории, сказал Дуван, была не в том, что кого-то спасло его врачебное мастерство. Суть в том, что поскольку ему удалось пройти сквозь его личную тьму, и прожить достаточно, чтобы суметь улыбнуться встречному — он смог спасти жизнь этому человеку. Могут найтись тысячи тех, кого за прошедшие годы ему благодаря умению — и удаче — также удалось оставить среди живых. Быть полезным другим неплохо, даже если у тебя нет других талантов.

Джос взглянул на хроно. У него есть обход, который надо сделать; пациенты, которых надо осмотреть. Если он себя прикончит — его обход придется делать кому-то другому. Сделают перестановку, и кому-то придется его замещать.

Это будет… нечестно.

Он может справиться и встретить следующий час. Это все, что ему нужно — сказал он себе. Просто час, следующий час. Провести свой обход, заполнить свои отчеты…

Он может продержаться еще час. А потом…

Ладно. Потом и будем об этом волноваться. Пока что, этот час — это все, что имеет значение.

 

Глава 28

Джос закончил обход. Он знал про отвальную вечеринку ГНР труппы и будь все как обычно, он не раздумывая присоединился бы к ним. Но сейчас….

Что, если там будет Толк?

Видеть ее в операционной было уже достаточно больно; он не знал, сможет ли посмотреть на нее посреди вечеринки. Что, если она будет там с кем-то другим?

Он помотал головой. По крайней мере, в кантине он будет напиваться не в одиночку. Рано или поздно он снова столкнется с ней. База не такая уж большая.

Погруженный в свои мысли Джос вышел из госпиталя, чувствуя себя в точности как человек идущий на собственную казнь.

В кантине было людно. А еще жарко, шумно и пахуче. В конце концов — может быть в этой толпе Джосу с Толк и не встретиться.

Надежда прожила недолго. Честно говоря — это Толк нашла его прежде, чем он заказал первый стакан. Он повернулся — и она была здесь, прямо перед ним, ее взгляды был прикован к его лицу, в поисках… чего?

Он не знал что сказать. Он знал, что должен сказать хоть что-нибудь, но она была так очаровательна, даже в ее халате медсестры, с растрепанными волосами и заметными следами усталости на лице, что у него захватывало дыхание.

— Толк… — выдавил он. — Я…

— Я много думала, Джос. Не только о том что мы чувствуем друг к другу — о всем остальном. Про то что есть не только эта война, о том что мы делаем, и о том кто мы друг другу. Мне нужно какое-то время чтобы самой во всем разобраться. — Она вздохнула. — Я запросила перевод в Ремсо-Три.

У него пересохло во рту. Ремсо-Три был больше чем в тысяче кликов к северу, за Морем Губок.

— О чем ты? Мы что, не можем просто поговорить?

— Нет… еще нет.

Джос глубоко выдохнул. Он не хотел этого говорить — но должен был.

— Это значит что мы расстаемся?

Она поколебалась.

— Это значит, что мы пока что побудем одни.

Не было способа ее отговорить, это он понимал. Но если ее переведут — он никогда не увидит ее вновь. В этом он был уверен.

— Мне пора. — проговорила она. И с этими словами она ушла.

Джос подошел к стойке. Он онемел. Что случилось? Что пошло не так? Что он сказал или сделал?

Он все еще не мог в это поверить. Все. Ушла. Именно так.

Его ум отчаянно метался в поисках хоть какой-нибудь зацепки; чего-то, что могло ее удержать. Как шеф-хирург он мог отказать ей в переводе, мог сказать, что она слишком ценна здесь — но какой в этом смысл? Как они смогут работать вместе? Играть вместе в саббак? Как смогут они…

Вопросы роились в его уме словно пыльные мошки, словно рой огненных мух.

Ему нужно выпить.

Он потянулся к бармену, но прежде чем смог что-то заказать — он услышал низкий рык. Он обернулся чтобы взглянуть.

«Такое здесь не часто увидишь.» — подумал он. — «Дроид и вуки играют в голоигры.»

Игра называлась дежариком; хоть Джос в нее и не играл, но был с ней знаком. И-Пять и вуки сидели за небольшим угловым столиком и находились в центре внимания. Вуки был весь покрыт угольно-черным косматым мехом, с одним белым пятном звездообразных очертаний на левой стороне груди. И в этот момент он выглядел крайне раздраженным даже для вуки — а это о чем-то да говорило.

— Ни одной спокойной минуты, а?

Джос посмотрел вниз и увидел Дена Дхура стоящего рядом. Ден махнул в сторону стола для дежарик и вздохнул.

— Ты, наверное, помнишь как я разок-другой говорил, что пытаюсь помочь И-Пять напиться?

— Угу?

— Ну вот…

* * *

Кайрд радовался жизни со стороны, несмотря на то, что ему пришлось напялить костюм кубаза. Он не чурался людей, весело проводящих время; а тот факт, что он знает и сделает что-то, что разрушит их радостное настроение — не омрачал настроение ему. Когда широко разойдется новость о изменениях в боте — то за ней, скорее всего, последует хаос. Превратности войны

Как жаль. Хоть он и не испытывал ни к кому здесь сентиментальной привязанности — сантименты были роскошью, которую он едва ли мог себе позволить — он отдавал должное многим из врачей солдат и техников населявших это место. Они, в массе своей, были благородным народом. Благородство в том виде, как его представляло большинство, было нормами морали, жестоко ограничивающими выбор методов, и хуже того — верным способом вернуться в Великое Яйцо на гиперскорости. Кайрд был практичным созданием — он не мог позволить себе благородство. Но он искренне уважал его в других. Помимо всего прочего — оно позволяло лучше предугадывать их действия.

Иметь дело с прохвостами было труднее с одной стороны и проще — с другой. Взять Тхулу и Сква Тронта, например. Кайрд был бы весьма удивлен и почти разочарован, если честно — если бы эта парочка не думала о способе наколоть его и «Черное Солнце» в предстоящем деле. Не то, чтобы его сильно волновало — найдут ли они метод урвать немного для себя — такова природа бизнеса, и этого стоит ожидать. Но он не слишком беспокоился. Они могут быть пронырами — но они при этом достаточно умны, чтобы понимать идиотизм попытки любого крупного обмана в отношении «Черного Солнца».

Он сунул хоботок своей маски в стакан. Облик кубаза нравился ему по единственной причине — он мог выпивать прямо в нем. Жаль, что он не может просто пойти и спокойно присоединиться к вечеринке; но он был здесь еще и по практическим соображениям. Поворачивалось так, что человек-пилот Боган недавно отслужил двойную смену, и в результате он не будет готов пилотировать адмиральский корабль, когда тот понадобится Кайрду. Впрочем, это легко было исправить. На ротации было еще два пилота и один из них был сейчас и здесь, в этой кантине. Этот пилот тоже был человеком — и как множество ему подобных во всей галактике, по наблюдению Кайрда, вел себя вполне ответсвенно: поскольку он был наготове он не пил, не курил и не нюхал ничего одурманивающего. Его имя было Себайрнс и поскольку он неплохо проводил время, улыбаясь и посмеиваясь — он позволил себе немного крепого пива, которое варили из местных растений.

Поскольку Кайрд имело доступ к информации любого рода, включая медицинские записи, он узнал что этот Себайрнс был подвержен аллергии, которую не могли вылечить или лекарственно заблокировать. Столкнувшитсь с довольно распространенными бобами — этот человек получал довольно жесткую анафилактическую реакцию, среди симптомов которой могли быть крапивница и потеря сознания вследствие крупа. Кайрд раздобыл эту информацию через ГолоНет. Это значило что человек обзаведется зудящей и быстро расползающейся сыпью, а может еще и серьезными отеками. Он может потерять сознание и если останется без лечения — даже задохнуться насмерть, если отекут дыхательные пути. Не то чтобы такой скверный исход мог случиться посреди Ремсо, набитого врачами — он живо побежит в медицинский участок и все его симптомы будут с легкостью устранены. Но он будет неспособен работать день или два — чего для целей Кайрда было достаточно.

Кайрд внимательно наблюдал за официантами и его миг настал. Он встал из-за своего одноместного столика и пошел, словно повинуясь зову природы. Дроид-официант, тащивший поднос к столику Себайрнса, двинулся в том же направлении. Их пути пересеклись, как и планировал Кайрд.

Когда Кайрд поравнялся с официантом он спросил:

— Прошу прощения, вы можете показать, где тут освежитель?

Even though the refresher was clearly marked in half a dozen languages and graphic images, the droid had no doubt heard the question more than a few times from inebriated patrons. It swiveled its head slightly and pointed with its free appendage. «That way, sir. The door under the glowing sign.» Хотя освежитель был четко помечен на полудюжине языков плюс картинки, дроид, без сомнения, слышал этот вопрос от подвыпивших клиентов более чем всего пару раз. Он чуть повернул голову и указал свободным манипулятором:

— Туда, сэр. Дверь под светящимся указателем.

Пока дроид произносил все это, Кайрд повел рукой по дуге — так, словно хотел зажать себе рот, и в процессе этого позволил щепотке бобового порошка упасть в человеческое питье

Затем он направился в освежитель. Через минуту он вернется за свой столик, чтобы убедиться что его подопечный выпьет из приправленной кружки и отреагирует соответсвенно. Когда это будет сделано — его задача на сегодняшний вечер будет выполнена.

Вряд ли кто-то заподозрит, что в питье человека было что-то подмешано — в конце концов это был не яд и внимательный медик опознает реакцию по ее признакам. Даже если они заподозрят, что это было сделано нарочно — неважно. Кайрда с этим случаем никак не связать. Даже если допросят дроида официанта и тот вспомнит кубаза, спрашивавшего про освежитель — этого кубаза не будет. После этого вечера у Кайрда больше нет нужды в этом костюме и он будет на молекулярном уровне разобран уничтожителем мусора. Нельзя найти того чего не существует.

Он, в одной из масировок под толстяка-человека, раздобыл у одного из членов развлекательной труппы копию самого нового выпуска Новостей Галактического Спорта. В этой записи НГС были матчи с недавнего Секторного Чемпионата Страга. Если ты не умелый игрок — наблюдать за игрой в страг еще менее интересно, чем смотреть как растет трава; однако если же ты в нем разбираешься — подобные матчи захватывают. Ни тви'лекка Ворра, ни человек-пилот Боган не видели этих конкретных матчей — по головещанию оно сюда еще не дошло. Тучному человеку, которого Кайрд назвал Монт Шому, вскоре доведется говорить насчет этого матча и о том что ему удалось достать его запись — причем случится это там, где его сможет услышать Ворра. Она из кожи вон вывернется, чтобы выманить у него запись. Однако толстяк не будет гореть желанием с ним расставаться, поскольку сам является поклонником игры. Конечно, он охотно разделит просмотр матча с ней. И разумеется, она может привести друга…

Кайрд улыбался, выходя из освежителя и возвращаясь на свое место посреди шума и жары переполненой кантины. Истинное наслаждение — наблюдать, как исполняется тщательно задуманный план.

* * *

— Давай я все скажу по порядку. — проговорил Джос. — И-Пять напился.

— Я его не первый час вижу, — заметил Ден, — и поверь уж мне — он надрался. Если это подходящий для дроида термин.

— С помощью программы.

— Угу.

— Которую он и написал.

— Верно.

Джос посмотрел на игровой столик с беспокойно переминавшимися и почесывавшимися на своих клетках разнообразными полупрозрачными голосозданиями, которые и были фигурами в игре. С расстояния И-Пять выглядел совершенно обычно, за исключением чуть усилившегося свечения в его фоторецепторах и более расхлябанных движений. Джос потряс головой.

— Все страньше и страньше. — Он повернулся к стойке и поднял свой стакан.

— Ха! — громко обьявил И-Пять. — Мой молатор бьет твоего хоу-джикса! Я выиграл!

Вуки яростно зарычал. Джос повернулся обратно как раз вовремя, чтобы увидеть как вуки встает, хватает И-Пять за правую руку и вырывает ее из плеча дроида. Сочленения цепей и сервомоторов порвались с фонтаном искр и брызг смазочной жидкости.

Вот это да.

— Не умеет проигрывать. — заметил Ден.

— Похоже. — согласился Джос.

Они вместе кинулись вперед, схватили дроида и оттащили его от игрового столика, пока разьяренный вуки выл и рычал на своем языке и потрясал механической рукой над головой. Джос заметил нескольких артистов, включая здоровенного трандошана которые быстро кинулись успокаивать коллегу.

И-Пять, разумеется, не чувствовал боли. Он выглядел скорее смущенным.

— Похоже, я где-то потерял руку. — пробормотал он Джосу. — Я точно помню что она была, когда я входил.

Джос втолкнул дроида в пустой альков.

— Твой дружок по игре одолжил ее на время.

— И-Пять. — позвал Ден. — Думаю, пора протрезветь.

И-Пять пожал плечами. Джос и не думал что такой жест возможен для пьяного дроида с одной рукой.

— Как скажешь.

Его фоторецепторы мигнули на миг и вернулись к тому, что Джос считал их нормальным свечением.

Дроид оглядел их с легким удивлением.

— Интересно.

— Хотел бы я, чтобы трезветь мне было так же просто. — хмыкнул Джос.

Женщина-человек принесла руку и передала ее Джосу.

— Вот. — сказала она. — Вам, наверное, понадобится запрограммировать своего дроида избегать в будущем игр с вуки. Они, ммм, весьма азартны.

И-Пять взглянул на руку.

— Я тоже так решил.

Джос осмотрел открытый конец руки.

— Я не кибертехник, — сказал он, — но, судя по всему, ее можно будет вернуть на место без особых проблем. — Он взглянул на дроида. — Тебе повезло что он не оторвал голову.

— Верно. — согласился И-Пять. — Это было бы труднее исправить.

— О чем ты думал приглашая вуки на дежарик?

— А я и не думал. В этом весь смысл. Я был пьян — или, по крайней мере, так близко к этому как мог запрограммировать.

Джос удивленно покрутил головой.

— Пошли. — сказал он. — Прогуляемся до мастерской и посмотрим — есть там кто-нибудь, кто тебя починит. Пришивать механические конечности — это немножко не мой профиль.

Втроем они покинули кантину и вышли на горячий ночной воздух; И-Пять держал свою оторванную руку.

Ден заговорил:

— Мне ужасно жаль, если я подбил тебя напиться и ввязаться в драку — если, конечно, оно того не стоило….

— Думаю, стоило. — ответил И-Пять. — Думаю что очень даже стоило. — Он взглянул на Джоса. — Помнишь, я упоминал что у меня бывают приступы тревоги?

Джос кивнул.

— Я считал что их порождает конфликт с импульсами, основанными на новой информации, собранной по моим восстановленным файлам памяти — включая и тех, что касались моего прежнего друга и партнера Лорна Павана.

— Я вспомнил, что у меня есть обязательство, которое я должен исполнить — и которое требует моего, насколько возможно быстрого, возвращения на Корускант. Но сделать так будет означать нарушение моих обязательств здесь. Это была проблема, которая не могла быть решена применением логики. Мне требовалась интуиция — способность почувствовать что будет верным при помощи механизма много более древнего, чем логика и анализ данных.

— Мне надо было каким-то образом выбить мое ядро синаптической сети в другой режим — полностью нелинейный режим. Таким образом я пришел к концепции изменения моего сенсорного восприятия и обработки данных.

— Это сработало? поинтересовался Ден.

— Думаю да. Я выбрал в каком направлении действовать.

— Ты покидаешь нас, И-Пять? — спросил Джос.

— Не прямо сейчас. — Дроид не стал распространяться о подробностях

Джос не мог удержаться.

— Но, — хмыкнул он. — ты же машина, помнишь? Запрограммированная быть слугой, не более. Так какая разница — какое ты принял решение?

И-Пять посмотрел на него.

— Ты этим наслаждаешься, верно?

— О, да.

— Все что я сказал прежде принципиально верно. — ответил дроид. — Но я пришел к выводу что для машины возможно быть большим, чем просто сумма ее частей. И что различия с этим связанные не являются значимыми различиями для любых практических задач. Думаю, что я был, за неимением более подходящего термина, испуган. Полагаю что я пытался убедить даже не вас а себя, что я не то, что ты, Баррисс и коек-кто еще во мне видите. Кроме того мне не хватало необходимой информации, чтобы сделать верное заключение.

— Которое гласит, что…?

— Что я, определенно, разумен. — продолжил И-Пять.

Джос ухмыльнулся и хлопнул дроида по дюрастиловой спине.

— Долго же ты соображал.

Они нашли техника-иши'тиба, дремавшего под верстаком. Поначалу он злился, но бутылка кореллианского вина, которую Ден прихватил, уходя, подошла на роль подкупа.

Пока техник ставил руку И-Пять на место, прихватывая соединения точеченой сваркой, сращивая сенсорные кабели и гидравлические трубки, Джос поинтересовался:

— Кстати, хоть это и не мое дело, но мне любопытно — а что именно за обязательство ты вспомнил?

И-Пять ответил не сразу, и тишина тянулась достаточно долго, чтобы Джос успел пожалеть о заданном вопросе. Потом дроид отвтетил:

— Это просьба Лорна. Он просил меня позаботиться о его сыне.

 

Глава 29

Баррисс не могла уснуть. Пережитое с Силой продолжало отдаваться в ней — и намного сильнее чем в первый раз, вызывая яркие воспоминания о удивительном вселенском сознании, частью которого она была — вместе с с ощущением чего-то важного, что не было сделано. Она хотела вернуться туда — оставаться там, если это вообще возможно.

Возможно, это обладало куммулятивным эффектом. Может быть, это приведет к тому, что со временем она сможет плавать в этом волшебном море по своей воле и без нужды в боте для того, чтобы туда попасть и там оставаться.

Никаких новых откровений не было. На лагерь надвигалась опасность — но она была еще не так близко. На каком-то уровне она знала, что у нее достаточно времени чтобы выбрать образ действий. На другом уровне — что этот образ действий окажется за пределом ее возможностей.

За пределом ее обычных возможностей. Но ей казалось — для нее нет ничего невозможного, когда она связана с Силой благодаря волшебству боты. Она знала, до глубины души: то, что она может сделать вместе с Силой в таком состоянии будет поразительно — когда она к этому привыкнет. Когда она научится не направлять ее, но плыть вместе с ней — быть ей.

Теперь она понимала, как великие мастера-джедай могли чувствовать происходящее на расстоянии парсеков, получая информацию быстрее чем проходят субпространственные пакеты; теперь она обладала знанием — уверенностью — что вселенная была единой и каждая ее часть была соединена со всеми остальными, связана вместе паутиной звенящих струн Силы, которые тянулись сквозь измерения, совершенно недоступные ее пониманию — и она знала свое положение в ней, в точности знала положение всех вещей больших и малых. Как это было всегда в бесконечности миров и как это будет.

Было сооблазнительно сорваться, набрать стожок боты, превратить ее в раствор и подключить к руке капельницу, чтобы струйка раствора постоянно вливалась в ее кровеносную систему. Хотела бы она знать — желание это иследователя или же страсть наркомана.

Хотела бы она знать — есть ли какая-то разница между ними…

В любом случае, она может унести это новое знание для Совета Джедай, и благодаря ему джедай могут стать более могущественными, чем кто-либо может себе представить. Они могут остановить эту войну, а также не допустить начала других. Они могут уничтожить рабство, превратить пустынные миры в цветущий рай, преследовать зло до края галактики и повергнуть его! Ничто не будет за пределами их возможностей — настолько необьятной была эта мощь!

Все это захлестывало Баррисс, подавляя ее своей яркостью. Даже сейчас она едва выдерживала одну лишь память об этом.

Но сперва, прежде чем она засмотрится в бездну, она должна разобраться с ситуацией вокруг лагеря. Это будет достаточно просто. Затем она сможет обратить внимание на более важные вопросы.

* * *

Ден мчался по лагерю к взлетной площадке, надеясь что еще не слишком поздно. «Пьяный дурак,» — подумал он. — «выбрать именно этот день, чтобы проспать…»

Он редко когда пользовался будильником — как и у большинства ему подобных у Дена были внутренние часы, которые работали вместе с его врожденным чувством направления. Обычно они быстро подстраивались к циклу дня и ночи какого угодно мира, тратя на это самое большее стандартную неделю, а на этой планете он был уже гораздо дольше.

Но кто мог знать что в день, когда они требовались ему больше всего, с ними что-то случится и он проспит как раз столько чтобы, возможно, пропустить отбытие транспорта с толпой ГНР'цев — а вместе с ними и Эйар?

После предложения, которое она сделала а он принял — он просто не мог отпустить ее, не попрощавшись. Трудно сказать когда именно он снова увидит ее. А когда увидит — это будет уже в качестве члена здоровенной семьи, в которую, судя по всем источникам, входило ошеломляющее количество юнцов.

Его ожидает роль патриарха, седого, старого источника мудрости. Сидеть где-то глубоко в пещере и выдававать на-гора самородки мудрых поучений для юных и несмышленых.

Все это сейчас выглядело не так сооблазнительно как тогда, когда это ему описывала Эйар.

Артистов начали перевозить на «Медстар», где был пристыкован их собственный транспортник. Эйар была одной из первых в списке на отправку.

Ден обогнул угол главного здания посадочного комплекса как раз вовремя, чтобы увидеть как несколько членов труппы поднимаются по трапу. Эйар была одной из них.

Он бросился вперед, пробивая себе дорогу среди окружавших его высоких существ — в

основном техников и прочих трудяг.

— Эй! — закричал он. — Эйар! Подожди!

Проклятье, он не видел ничего кроме ног — ног, покрытых одеждой, мехом или чешуей, ног пальцеходящих, стопоходящих — настоящий лес поддерживающих отростков. Наконец он добрался до ворот.

— Эйар!

Она, понурившись, шла к трапу, последней в очереди. От его крика она обернулась, и когда она его увидела — ее глаза, ее лицо, все ее тело словно расцвели.

— Ден-ла!

Его облегчение от того, что она еще не улетела, было таким что он не обратил

внимания на добавление к его имени фамильярной приставки на публике. Они обнялись.

— Я боялась, что ты не придешь! Что случилось?

Практически на уровне инстинктов он понимал: сказать ей, что он проспал — будет не лучшей идеей. Она обидится на то что он едва не пропустил ее отлет по такой банальной причине.

— Связывался с ГСН. Толковали насчет выпуска на голо одной из моих работ этого года. В конце концов пришлось их вырубить и бежать сюда.

Просто удивительно как легко далась ему ложь — удивительно и ничуть не страшно. Но это сработало. Она посмотрела на него сияющими любовью глазами.

— Возвращайся на Саллюст поскорее. — прошептала она. Она в последний раз прижалась к его щеке, потом повернулась и взбежала по трапу.

Ден отступил за границу поля. Транспорт тихо — если не считать гула репульсоров — и быстро поднялся и исчез в сиянии Дронгар-Прайма.

Ден медленно пошел к своему домику. Соврать ей было легко. Кто-то мог сказать что это был мелкий инцидент, банальный и незначительный. Кто-то сказал бы, что он лгал из лучших побуждений — чтобы избавить ее от душевных мук. Кто-то мог сказать все это, но во всем этом было бы искренности и правды не больше, чем в рукопожатии неймодианца.

Он мерзавец.

Эйар была мила, искренна и доверчива. Он ценил в ней эти качества. Но сколько потребуется, чтобы те же качества наполнили его раздражением, досадой…

Или презрением?

Он едва ли был достоин внимания Эйар.

Ден остановился посреди поселка. Скверно. Его колотит от макушки до пяток и он понятия не имеет что с этим поделать.

Он осмотрелся. Здесь, где он стоит, у него есть два варианта выбора, оба практически в прямо противоположных направлениях. Слева была кантина, с ее удивительным и замечательно терапевтическим разнообразием дистиллятов. Справа был офис Кло Мерита, где он может побеседовать с психологом или по крайней мере сделать заявку на беседу в ближайшем времени. Ему надо выбирать.

Но как?

Дену потребовалось пару минут простоять на солнцепеке, прежде чем он повернулся и рысцой двинулся в выбранном направлении.

 

Глава 30

Гул эвакуаторов, команды и перекрикивание персонала, бегущего к зоне первичной сортировки, крики и стоны солдат — это была литания из звуков и слов на которую Джос отзывался столько раз что, казалось, теперь он мог бы проделать это и во сне.

Сон. Это было насмешкой. Те клочки времени, которые медики Ремсо выкраивали для дремоты и отключки, и близко не стояли с нормальным распорядком сна. Конечно, у них были индукторы дельта-волн но если втиснуть шесть-восемь часов непрерывной смены четырех фаз и периодов быстрого сна в десятиминутный перерыв — это, разумеется, не освежит мозги так, как это делает настоящий сон. Единственным правильным способом оставался полноценный ночной отдых — а это было роскошью, которую они редко

могли себе позволить.

Обычно пациенты были клон-солдатами. Самые сложные случаи у Джоса были связаны не только с полностью чуждыми расами. Они были связаны с неклонированными уникальными людьми; потому что ои были ему знакомы — и все же немного отличались друг от друга. Оперируя такого пациента-человека, он был вынужден быь очень осторожным и не позволять рукам и мозгу работать по привычным шаблонам, которые могли сработать с клоном, но которых вполне хватало, чтобы прикончить еще одного человека. Однажды так и случилось.

Настоящие чужаки проходили через операционную не так уж часто. Те немногие, что были на Дронгаре, обычно работали разного рода наблюдателями или клерками. Но они часто были причиной одновременно самых смешных и страшных случаев.

Последний раз у них был подобный неожиданный инцидент, когда Джоса окатило внутренними жидкостями найкто. На этот раз шок новизны испытал Ули.

Юный хирург работал с женщиной-онай. Онай, судя по всем источникам, были довольно загадочной расой, которая происходила из мира Окраины Уру. Что она делала на Дронгаре никто точно не знал — наверняка наемница. Так или иначе, она словила заряд из картечницы и Ули вел зондирование в поисках его фрагментов, когда сверкнула сине-белая вспышка, раздался звук словно кто-то пнул гнездо злых жигалок и молодой хирург, отлетев назад, врезался в стену.

Он пострадал не настолько, как можно было подумать — если судить только по потоку ругани. Обычный гул из запросов на инструменты и ответов о готовности сам собой замер. Тренди, медсестра ему ассистировавшая, помогла Ули подняться на ноги.

— Ули, ты в порядке? Помочь надо? — спросил Джос.

— Я в порядке, спасибо. Но что это было, во имя семи небес Сумарина? Я никогда….

Его перебил трехногий меддроид, подошедший к Ули и негромко заговоривший с ним. Джос не мог слышать разговора, но вскоре Ули и Тренди на пару залились смехом.

— Что такое? — поинтересовался Джос.

— Очевидно, женщины-онай электрофоретики, а я должно быть, дотронулся до секции ее органа-накопителя когда вел исследование. — Ули пожал плечами. — Хотел бы я узнать про это раньше…

Джос усмехнулся.

— Надо будет ее здесь придержать — на случай, если понадобится срочно запускать дроидов.

Его и Ули смены закончились одновременно и Джос, повинуясь внезапному импульсу, спросил юношу — не хочет ли он присоединиться к ним за саббаком. В последнюю пару партий им не хватало игроков. Толк больше там не показывалась, а Баррисс в последнее время была чересчур занята «джедайничанием», как про это сказал Ден, чтобы посещать каждую игру. Даже Кло был слишком занят, чтобы появляться чаще чем случайными набегами.

Ули улыбнулся до ушей.

— Конечно! — с энтузиазмом ответил он. — Я надеялся, что кто-нибудь из вас попросит.

Джос улыбнулся в ответ.

— Рад приветствовать.

Будет неплохо снова собрать что-то, близкое к нормальному количеству игроков. В глубине души он об этом жалел. Ули был таким открытым и искренним; он был уверен что остальные просто съедят его заживо. Саббак бывает суровой игрой.

* * *

Джос, Ден, Баррисс и И-Пять вышли из кантины.

— Ого. — пробурчал Джос. — Кто бы знал?

— Уж конечно не ты, я думаю. — ответил Ден. — Если ты не сговорился с этим маленьким…

— Эй, я и понятия не имел, что он может так играть. Я к чему — посмотри на него. Он же выглядит прямо как персонаж с плаката про какой-то далекий, идиллический фермерский мирок. — Джос пожал плечами. — И потом мы же были опытными игроками. Я его даже жалел.

— Да ну? Давай, лучше меня пожалей. Я просадил три сотни кредиток. — Ден помотал головой.

— Просто совет. — обратился И-Пять к Джосу. — В следующий раз, когда тебя потянет на такой вот альтруизм — не поддавайся ему.

— Приглуши вокабулятор, а? — кисло сказал ему Ден. — Ты тут единственный, кто не проигрался до белья. Причем не потому что тебе проигрывать нечего.

— Верно. Тем не менее я ничего и не выиграл, в первый раз за несколько недель.

Джос безуспешно отмахнулся от гудящего облачка огнемошек.

— Я вот уже сколько спрашиваю: зачем тебе деньги.? Ты же дроид.

— Этот факт прежде удивительным образом ускользал от моего внимания, благодарю. Моя нужда в деньгах довольно проста — для путешествий требуются большие суммы кредиток. Особенно таких далеких, как до Корусканта.

— Значит, ты действительно собираешься улететь? — спросила Баррисс.

— Да.

— Но ты армейская собственность. — заметил Джос. — Даже если ты найдешь способ перевестись на Корускант, у тебя будут довольно ограниченные возможности для поисков сына Павана.

— Тоже верно. Что значит — спокойно ответил И-Пять. — что я должен буду дезертировать.

Долгое время стояло молчание, которое нарушало лишь гудение мошкары. Потом Джос проговорил:

— В таком случае, если тебя поймают — тебе вычистят память до последней квантовой ячейки.

— Если меня поймают. Мое пребывание на Корусканте не прошло совершенно даром — я знаю множество способов обходить препятствия, особенно в таком большом мегаполисе.

Ден на секунду присосался к пакету с водой, потом заметил:

— Не сомневаюсь, но сначала тебе надо выбраться с Дронгара. И разве ты не будешь вызывать подозрений, путешествуя сам по себе?

— Дроиды, особенно протокольные дроиды, все время совершают межзвездные перелеты. Мы не дети. Никто на меня и дважды не посмотрит — особенно если у меня будут

бумаги о том, что я уполномочен прибыть на Корускант по делам Храма Джедай.

Он посмотрел на Баррисс. Она совершенно серьезно посмотрела в ответ.

— Ты хочешь рискнуть всем — и самим собой — ради этого? — спросила она.

— Это то, что я обещал Лорну много лет назад, когда его сына Джакса впервые забрали от него. Он просил меня позаботиться — если что-то случиться с ним, я приложу все силы чтобы присмотреть за Джаксом, пусть он и находися под защитой джедай. Лорн не доверял джедаям.

— Я должна тебе напомнить, И-Пять, что джедай клянутся хранить законы Республики.

— Баррисс сделала паузу, затем добавила, — Впрочем, бывают ситуации, когда эти законы входят в противоречие с моральным кодексом, который мы исповедуем. Подобные конфликты часто требуют принятия нелегких решений.

— И как джедаи принимают такие решения?

— Ну, — ответила она с легкой усмешкой. — кое-кто, кого я знаю — напиваются.

Джос рассмеялся. Он не мог удержаться от этого. И это было здорово.

— Случилось так, — продолжала Баррисс, — что у меня есть нечто, что я желаю видеть доставленным в Храм Джедай на Корусканте настолько быстро, насколько это возможно. Я немногим могу доверить подобную миссию. Если вы готовы….?

— Почту за честь. — ответил И-Пять.

 

Глава 31

Столп разглядывал сообщение лежавшее на столе. Потребовалось несколько часов, чтобы распутать сложный тройной код, но на этот раз труды того стоили. Сепаратисты получили донесение, ранее посланное отсюда. Они проверили его, и обнаружили что бота действительно теряет свои качества. Куда быстрее, чем ожидал шпион, они пришли к решению: начать наступление на республиканские силы по всем фронтам в ближайшие несколько дней. Каждая машина, каждый наемник, которого смогут найти на той стороне, будут брошены в бой ради одной цели — захватить и собрать для сепаратистов оставшуюся боту. Многие умрут, или будут уничтожены с обоих сторон, много боты в полях будет потеряно, но короткое сообщение было совершенно недвусмысленым и откровеным. Они идут. Этот Ремсо, как и другие, скоро будет захвачен. Они не будут брать пленых — по крайней мере не тех, кого будут держать живыми.

Столп смотрел на записку со смешанными чувствами. Да, это ожидалось пусть и не так скоро. Да, это будет удар по Республике — причина, по которой Столп был здесь с самого начала. Это не отменяло факта того, что ответственность за потерянные жизни и ресурсы ложилась на плечи Столпа.

Расшифрованное сообщение, отпечатанное на листе терн-пластика, начало осыпаться по краям. Еще через минуту процесс цепного окисления, начавшийся с мига когда пластиковый листок попал на воздух, превратит записку в ничто.

Точно также, как вскоре исчезнет третья личность шпиона.

Так или иначе — не важно. Записка отслужила свое — Столп перенес ее содержание в память. И точно так же вскоре здесь эффектно закончится война. Бота будет собрана, уничтожена, или мутирует во что-то бесполезное — с точки зрения воюющих сторон разницы не будет никакой.

К тому времени как начнется атака — Столп исчезнет. Найдется причина посетить «Медстар», а транспорт, который должен будет отвезти туда шпиона… собьется с курса так, что свой груз он доставит на территорию сепаратистов. У Столпа, разумеется, есть коды свой-чужой, которые позволят транспорту пройти без помех. Затем — прыжок в гиперпространство и те, кто остался позади, станут не более чем грустными воспоминаниями.

Вскоре будет другое назначение, в другом мире. Вокруг продолжается война, и Столп, под очередной легендой, продолжит помогать уничтожению Республики. Сколько бы эта задача ни потребовала времени — это случится, думал шпион. Это случится.

Столп вздохнул. Тут все еще оставалось многое, что надо было закончить — и мало времени на это. Записи, файлы, информация — что-то из этого могло оказаться интересным для хозяев Столпа — и все это надо было собрать и сжать в инфопакеты, которые могли уместиться в чьем-то кармане или дорожном чемоданчике. Финал — по крайней мере, здесь — был очень близко.

* * *

Была почти полночь. Длинноносый костюм кубаза исчез, а костюм толстяка было труно носить, а тем более надевать — так что Кайрд встретился с Тхулой одетым как монах-Безмолвный. Никого, кто мог бы увидеть их вместе, заметно не было, так что насчет разрушения образа разговором он не волновался.

Он стоял, прислонившись спиной к тонкостенному складу сразу за главной столовой, на первый взгляд — в одиночестве. Тхула была внутри склада, невидимая для любого, кто мог проходить мимо в горячей тропической тьме — но ее отлично было слышно сквозь облицованные соты, позволявшие воздуху циркулировать сквозь стены, но защищавшие от дождя.

— Вы нашли то, что мне нужно?

— Да.

— Тогда у тебя и твоего друга есть два дня форы. Я полагаю, что вы мудро распорядитесь ими.

Голос Тхулы походил на мягкое хищное урчание.

— А баланс нашего счета?

— Посмотри на верхней планке внутреннего дверного косяка.

Последовала короткая пауза. Уши Кайрда были достаточно чуткими, чтобы уловить звуки шагов фаллиенки, когда та быстро подошла к двери, задержалась на секунду и вернулась к стене. Он заметил легкий отблеск света на сотах, когда она активировала кредитный кубик, оставленный на двери, и просмотрела голопроекцию суммы, которую он содержал.

— Весьма щедро. — сказала она

— Где мой чемодан? — спросил он

— Сейчас — он в вашем домике, рядом с прочим вашим багажом. Иметь с вами дело было удовольствием, друг мой.

— У вас есть путь отхода?

— Да. Мы позаботились насчет местечка на маленьком транспорте, вылетающем завтра. Пилот падок на взятки.

— Транспорт класса «поверхность-корабль» вас далеко не увезет.

— Достаточно, чтобы найти что-то, что увезет дальше. Деньги — отличная смазка.

— Возможно, однажды мы встретимся снова. — закончил разговор Кайрд.

— Возможно. — ответила она.

Кайрд ушел от склада и вернулся к своему домику. Дверь была заперта, но замки подобные тем, что использовали здесь, вряд ли могли сопротивляться профессиональным взломщикам, которыми — среди прочих их талантов — были Сква Тронт и Тхула.

Слиток карбонита стоял рядом с его багажом, замаскированный под дорожный чемодан средней стоимости. Он практически идеально сливался с его багажом. Замороженная в карбоните бота будет ждать, пока кто-нибудь не включит разморозку. После чего ее надо будет как можно быстрее переработать, чтобы избежать последующего быстрого разложения — но это уже не его проблема. У «Черного Солнца» есть лучщие химики, которых можно отыскать в галактике, и все что надо ему — передать им сырье.

Он приподнял чемодан. Он был тяжелым — почти семьдесят килограммов, но поднять его и нести — вполне в пределах его возможностей.

В этот момент Кайрд чувствовал себя лучше, чем когда-либо с момента прибытия на эту поганую планету. Он сделал все, что только мог, учитывая обстоятельства, и он чувствовал что когда все будет сказано и сделано — он, несомненно, будет выглядеть в самом лучшем свете. Еще всего лишь пара дней уверток, а затем — к своему родному миру и покою.

Давно заслуженному покою.

* * *

Джос проснулся посреди ночи, во рту у него пересохло после недавней попойки. Он сел на кровати и потер глаза. Ему снилась Толк, и во сне она рассказала ему почему она хочет уйти. Вот только сейчас он не мог вспомнить — что же она ему сказала…

Джос поднялся доковылял до освежителя и плеснул в лицо водой. Прополоскал рот. В последний раз он надрался так что даже антиинтоксикационный препарат, который обычно ликвидировал похмелье, оказался неэффективным. Он посмотрел на себя в зеркале.

«Какое ты жалкое зрелище.»

Он вздохнул. В этом сомневаться не приходилось.

«И что за жалкие отговорки для мужчины, к тому же. Ты собрался просто позволить ей уйти? Без борьбы?»

Он нахмурился на свое отражение. Ответил вслух:

— А что мне прикажете делать? Она не хочет говорить со мной! И я не знаю, почему!

«И? Ты же не дурак! Догадайся — почему! Ты не мог спасти Зана от смерти — ты и Толк просто отпустишь прочь, даже не зная — почему?»

Джос отвернулся от зеркала и направился к койке. Он стоял, глядя на постель. Вот в чем вопрос, верно? Огромный, единственный — почему? Что заставило Толк, женщину, которая говорила что любит его, просто взять и уйти? Она пережила взрыв на «Медстаре», десятки смертей — но это не походило на правду. Толк видала и худшее, гораздо худшее и куда ближе к себе. Нет, дело в другом. Словно она получила откровение от какого-то примитивного планетарного божка….

Внезапное понимание оглушило его так, что он сел на месте. Так, словно его ударили в солнечное сплетение, вышибив дыхание и он не может сделать очередноего вздоха. Он знал.

Он знал.

Двоюродный дядя Эрел. Он говорил с Толк. Он рассказал ей, каково это — навсегда быть отторгнутым от семьи и дома. Он отравил мысли Толк!

Это было вполне разумно. Она знала, что старик будет говорить с ней. Джос тоже знал — но как-то это знание выпало из его памяти; он был настолько уставшим и заработавшимся. В ретроспективе — казалось невероятным, что он мог упустить такую возможность из вида — но ему это удалось. Толк говорила о взрыве, смертях и всех прочих ужасах — а Джос зациклился на этом, и больше не думал о ее мотивах.

Дядя Эрел.

Ярость вскипела в нем горячей волной. Он вскочил, вернулся в освежитель и включил соник-душ. Он стоял в кабинке, чувствуя как грязь, сон и кислая вонь алкоголя, еще сочащаяся из его пор, начинают слетать с него, скатываясь по его телу грязными разводами прямиком в канализацию. Он взглянул на хроно — следующий транспорт по расписанию стартует утром. Времени достаточно, чтобы принять душ, одеться, а затем он сделает все что понадобится — будет тянуть за ниточки, спрашивать старые долги… отрастит крылья и полетит, если это нужно будет чтобы нанести визит любимому дяде и узнать у него правду — хочет он того или нет.

 

Глава 32

Кайрд или Монт Шому — как он был известен в своей толстой человеческой ипостаси — улыбнулся, когда пилот-человек и повариха-тви'лечка пригубили местного вина из бутылки, которую он принес с собой. Вино было неплохим, делали его из круглых, ало-фиолетовых фруктов размером со сжатый человеческий кулак, что росли на грибообразных деревьях с Джассеракских Возвышенностей. Называли их аведамами, после созревания их мякоть становилась хрустящей и приобретала терпкий, но сладкий вкус; его унаследовало и вино.

То, что это вино было приправлено миокаином, вкусу совершенно не повредило — в этой жидкой питьевой форме мышечный релаксант был безвкусен, бесцветен и не имел запаха. Чтобы не вызвать никаких подозрений — Кайрд тоже выпил вина. С той разницей, что в его стакане кроме желтоватого вина была еще и порция нейтрализатора, гарантировавшего что ему не придется испытать действие препарата.

— Начнем, ладно? — спросила тви'лечка. Нетерпение так и звенело в ее голосе. Кайрд улыбнулся и жирное лицо улыбнулось вслед за ним. Как мило и наивно…

Боган, пилот-человек, был точно также нетерпелив. Он заглотил половину своего стакана ягодного вина и нетерпеливо оживил голопроектор. Не настолько сознателен как тот, другой пилот — пьет вино, хоть и не так много…

Изображение большого зала, заставленного столиками с парой игроков за каждым соткалось в воздухе перед ними. Голопроекция была великолепной четкости, так что они будут наслаждаться первыми двадцатью или тридцатью ее минутами. После чего — когда подействует препарат — они будут пребывать в ясном сознании, но вот только не смогут двигаться.

Через пятнадцать минут парочка начала оседать, и хотя они, без сомнения, были этим обеспокоены — они просто не могли найти сил что-либо с этим сделать, кроме как нахмуриться. Через двадцать минут они не могли пошевелить лицевыми мускулами настолько, чтобы сделать хотя бы это. Дай он бластер любому из них — никто не смог бы найти сил поднять его и выстрелить.

Кайрд подошел к человеку.

— Говорить можешь?

— Ддд…. дааааа. — выдавил Боган, его голос был растянутым и невнятным. — Чшшштооо?

— Буду говорить коротко и просто. Я дал тебе наркотик. Мне нужны коды к личному кораблю адмирала — доступ, защита, функции — все. Наркотик, который я тебе дал, не фатален; тем не менее, если ты не дашь мне коды или дашь неверные — я убью тебя и твою подружку. Понял?

— Ддддаааа….

— Хорошо. — Кайрд выудил диктофон из кармана. Он знал что темп речи человека не имеет значения — коды доступа не были привязаны к голосу, так что воспользоваться ими мог любой. — Давай коды. Постарайся и четко идентифицируй каждый. Если они сработают, ты и твоя подружка проведете отличный вечер глядя матч по страгу, а к послезавтрашнему полдню сможете двигаться достаточно хорошо, чтобы позвать помощь.

— Однако, если коды не сработают…. — Кайрд вытащил из кармана маленький термодетонатор. Устройство такого размера использовалось как детонатор к большим бомбам и сработай оно в этой комнате — оно разнесет внутри все, разукрасит стены кровью и испаренной плотью, а затем обрушит стены. И все это — за тысячную долю секунды.

Он держал его так, чтобы человек мог хорошенько его рассмотреть.

— Узнаешь это?

— Дддд…

— Хорошо. — оборвал его Кайрд. — У меня — передатчик к этому детонатору, радиус действия две сотни километров. — Он вытащил небольшой прибор, показал и снова сунул его в карман. — Когда я буду сваливать на угнанном корабле — да, я его угоню — если что-нибудь, что угодно, не так пойдет с теми кодами, которые ты мне дал — я его включу.

Он встал, подошел к голопроектору и поставил на него термозаряд.

Боган начал потеть, что радовало.

— Теперь: я знаю что ты пилот, и поскольку ты из этой славной братии, Боган, ты можешь не бояться умереть сам. — проговорил он. — Но здесь твоя тви'лечка-подружка по страгу, и она не воюет. Ты же не хочешь, чтобы она превратилась в кровавое желе, верно?

— Нннеее…

— Хорошо. Значит, мы договорились. Коды?

После того как Боган проговорил вслух слова и цифры — долгий и медленный процесс — «Монт Шому» взял несколько диванных подушек и с их помощью усадил беспомощную парочку в вертикальном положении и рядом друг с другом; так, чтобы они видели голопроекцию. Он вытер пот с лица Богана.

— Наслаждайтесь матчем. Я поставил голопроектор на повторение, так что скучать вам не придется — по крайней мере, первый десяток-другой раз.

Кайрд чуть поклонился и вышел.

Конечно, он мог бы убить их сразу же; среди его собратьев по профессии нашлись бы многие, кто сделал бы это не задумываясь. Его такой поступок тоже не слишком бы взволновал; в свое время он отправил ко Вселенскому Яйцу более чем достаточно народа, чтобы не тревожиться из-за добавочной парочки. Но были причины их не убивать. Во-первых, ему за это никто не платил; во-вторых это не было необходимостью. Эти двое были изолированы, внутри запертого домика и ко времени когда кто-либо их хватится — Кайрда уже давно тут не будет. Они не знают что он недиджи, а толстяк, с которым они встречались, через несколько минут станет переработанной синтеплотью. Он позаботился чтобы к его гнезду не шло тропинок.

Он усмехнулся внутри своей маскировки. На самом деле термодетонатор был учебным — механически и электрически идентичен боевой гранате, но без взрывного заряда и потому — безвредный. «Передатчик», которым он помахал перед Боганом, был его личным скребком для перьев. Насколько было известно Кайрду — не было ручных передатчиков такого размера с радиусом действия даже близким к двумстам кликам. А еще важнее — что если коды не сработают и его как-то поймают, то ему не придется отвечать за умышленное убийство. Его, конечно, посадят в карцер за угон корабля, но это не наказуемое смертью преступление; даже при угоне адмиральского корабля во время войны. Спустя какое-то время «Черное Солнце» пошлет кого-нибудь узнать, что с ним случилось и они найдут способ его вытащить. Фронтовой трибунал же, с другой стороны, найдя его виновным в убийстве — поджарит его и кинет в переработку гораздо раньше, чем «Черное Солнце» начнет хотя бы беспокоиться о том, где же он…

К тому же был еще и деликатный вопрос с бывшим адмиралом «Медстара», сакианцем Тарнезе Блейдом, которого он ликвидировал, и если что — им не составит труда залезть ему в мозги и вытащить это. Но даже на войне действуют определенные правила, а промывку мозгов не полагается проводить без веских оснований. И если таковые найдутся… Кайрд знал что лучше застрелиться самому, чем заговорить — мертв он будет в любом случае, но сам он это сделает быстро и безболезненно, а вот если «Черное Солнце» будет недовольно и вмешается — все будет совершенно иначе.

Самый лучший план, разумеется — не попадаться.

Кайрд направился к освежителю чтобы избавиться от последней из тучных человеческих оболочек. Скатертью дорога. «Монт Шому», как и «кубаз Хунандин» хорошо ему послужил, но он был безумно рад, что ему не придется больше носить такую тяжелую маскировку. Хотел бы он знать, как умудряются существовать люди, которым в самом деле приходится таскать столько лишней плоти. Что до самого Кайрда — то он предпочел бы скорее быть ощипанным и зажаренным на медленном огне.

* * *

Джос был взбешен, как никогда в жизни. Мужчину перед ним он видел так, словно перед глазами у него плавал алый туман. Он процедил сквозь зубы:

— Не будь ты моим двоюродным дядей и вышестоящим офицером — ох и врезал бы я тебе!

— На твоем месте я, наверное, чувствовал бы то же самое.

Они были в адмиральской каюте на «Медстаре», они были одни, но Джос почему-то подозревал, что если он начнет бить Эрелу физиономию — то кто-то может забежать — полюбопытствовать что это за шум. Несколько этих «кто-то», если точнее; и все как один — из военной полиции: рослые, вооруженные и без чувства юмора.

Не то, чтобы это что-то значило. В том состоянии, в котором он был сейчас — никто и ничто не остановило бы его, пожелай он отлупить своего новообретенного дядюшку.

— Как ты посмел лезть в наши отношения? Тебе кто дал на это право?

— Я лишь хотел избавить тебя от горя.

— Избавить меня от горя? Прогнав женщину которую я люблю? Извините, Доктор, я не совсем понял ваш метод лечения. Я тебе и примерно не могу сказать сколько всего что меня беспокоило, ранило, мучило исцелила Толк! — Джос прошелся из стороны в сторону, потихоньку закипая — Поверить не могу, что она тебя послушалась!

— Джос, то что она это сделала — показывает ее любовь и заботу о тебе.

— Ты о чем?

— Она не хотела увидеть, как от тебя отрекаются твоя семья и друзья.

— Потому что ты нарисовал для нее мрачную и жуткую картину того, как это выглядит. Ты преподнес это так, словно на нас в любом уголке галактики будут смотреть как на мерзавцев.

— Допустим что так.

Джос с усилием разжал кулаки. Он глубоко вдохнул, выдохнул, потом повторил это. «Спокойно.» — сказал он себе. Сломать адмиральский нос может быть очень приятно, но это будет неверный ход, и неважно насколько он этого заслуживает. «Он врач.» напомнил себе Джос. «Он делал то, что считал правильным.»

Но сдерживаться все равно было трудно. Старику очень хотелось врезать. И не один раз.

Впрочем, его гнев уже нельзя было сравнивать с сиянием сверхновой. Джос сделал еще один вдох и сказал:

— Вот что, дядя: если моя семья не пожелает принять женщину, которую я люблю — значит они только называются моей семьей и мне без них будет лучше.

Керсос покачал головой, жестом бесконечной усталости.

— Я тоже так думал. Я прошел по этому пути, Джос.

— Но ты — не я. Я могу дожить до того, чтобы пожалеть о выборе — хоть я в этом и сомневаюсь; но даже если и пожалею — это будет моим выбором. Я должен сам его сделать.

— Это не так просто, сынок. Ты говоришь о культурных нормах, которые существуют тысячи лет. И они поддерживаются массой традиций.

— Но шестьдесят или восемьдесят лет спустя умрет многое из этой культуры и традиций — включая запреты насчет коренных и внешников. — Джос прервался, чтобы подавить свой гнев. Он может обьяснить это дяде. Он умен и умеет формулировать свои мысли; если он может растолковать сложную процедуру нервному пациенту — он и это сможет изложить в понятных терминах.

— Слушай. — сказал он. — Ты обогнал свое время, да и я тоже. Но мом детям, и детям моих детей не придется иметь дело с этим дурацким обычаем.

Дядя Эрел покачал головой.

— Мне трудно в это поверить. Ты умеешь провидеть будущее?

Джос вздохнул.

— Я могу видеть настоящее, дядя. — Он снова сделал паузу. — Ты давно не был в родном мире. Ты слышал когда-нибудь термин «хунстру фонстер»?

Дядя качнул головой.

— Звучит как худишский.

— Почти верно. Это вуланийский, похожий умирающий диалект с Великих Южных Просторов. Думаю что последние из тех, кто говорил на нем, и для кого он был родным в нашем мире, вымерли лет пятьдесят назад. Так или иначе — «хунстру фонстер» значит «жена в окне». Этот термин вошел в употребление в последние несколько лет, и он не из тех которые произносят на званых встречах.

Его двоюродный дядя выглядел озадаченным.

Джос продолжил:

— Допустим есть у нас юноша из хорошей семьи, которому случилось привязаться к девушке-внешнице. Что ж, тогда все поморщатся, покивают и отвернутся, пока он будет давать волю своему буйному нраву и спускать пар. Это не одобряется, но допускается — пока он не вернется в свое родовое гнездо.

— Но в последнее время все больше и больше добропорядочных сыновей, а с ними и добропорядочных дочерей отправляются во внешний мир и находят внешников, с которыми они хотят продолжать отношения. Да, традиции запрещают это, но те, кто достаточно упрям, находят способ обойти обычаи.

— Добропорядочный сын или дочь возвращается домой и берет супругу из коренных. Но эти жена или муж заключают брак лишь по коммерческим или политическим причинам. А новобрачные нанимают горничную, садовника или повара, который почему-то оказывается внешником — понятно, к чему я веду?

Дядя не сказал ничего.

— Формально — продолжил Джос, — против такого рода положения запретов не существует. И все счастливы. Ни скандалов, ни позора, а если «горничная» забеременеет от неизвестной связи — почему бы ее нанимателям не растить ее ребенка, как своего собственного; такое вот внимание и забота у обеспеченных нанимателей. А может, его даже и легально усыновят, поскольку все больше и больше подобных браков оказываются бесплодными.

— Ну, и разумеется, если ребенок верной жены напоминает садовника или дети горничной выглядят как ее наниматель, что ж, это может быть только случайностью.

Дядя помотал головой.

— В нашем мире начали такое практиковать?

— Все чаще и чаще.

Эрел выглядел так, словно раскусил что-то кислое.

— Что ж. Значит, таков твой ответ.

— Нет, сэр, он не такой! — воскликнул Джос. Его тон снова стал жарким, но на этот раз он не сбрасывал оборотов. — Я не позволю моей жене такой судьбы — жить во лжи, которая никого не одурачит, просто для того чтобы поддержать архаичную и анахроничную традицию которая давно не служит никакой цели. Я возьму Толк с собой, как настоящую жену, и любой кто посчитает это неприемлемым — пусть лучше сам открывает шлюз и учится дышать вакуумом.

— Твоя семья…

— Толк моя семья! Она — первая и главная. Все остальные отныне идут во второй строчке. Я люблю ее. Я не могу представить жизни без нее. И если мне понадобится перейти поле битого обсидиана на своих двоих, чтобы ее убедить — я это сделаю.

Старик улыбнулся.

— Что-то смешное? — Джос почувствовал, как разгорается злость. Он ему врежет, плевать — дядя он, вышестоящий офицер, или кто еще…!

— То же самое я говорил моему брату, задолго до того как ты родился. — он поднялся. — Мои поздравления, племянник. Я поддержу твой выбор всем, чем смогу.

Джос моргнул, с таким чувством словно его хлестнули тугим тяжем, из тех которыми затягивались противодекомпрессионные костюмы пилотов истребителей.

— Что?

— Пойти против тысячелетней традиции — задача не для слабака. Если бы Толк значила для тебя меньше — ты в конце концов пожалел бы об этом. Ты все равно можешь об этом пожалеть — как ты сам и сказал — но, по крайней мере, ты начинаешь с позиции сильного.

Джос оперся на стол и посмотрел старику в глаза.

— В данный момент, дядюшка, благодаря вашим стараниям, я начинаю с нуля; Толк собирается перевестись в другой Ремсо. Сейчас она со мной не разговаривает. И почему-то я не думаю, что с этим будет лучше, когда между нами окажется тысяча кликов воды.

— Сынок, в Республиканских Экспедиционных Медицинских Силах на этой планете без моего разрешения никто никуда не поедет. Если женщина, которую ты любишь стоит того чтобы ты все бросил — то тебе есть за что бороться. Я исправлю свою ошибку. Она будет рядом.

— Но — как? Все уже испорчено. Как ты сможешь…?

— Дам Толк посмотреть запись этого разговора. — хмыкнул адмирал Керсос. — Она была готова отказаться от тебя из любви. Если она увидит и услышит насколько ты ее любишь — это все уладит.

Джос сел, чувствуя себя так, словно только что забрался на горный пик. Сможет ли дядя Эрел исправить свою ошибку? Или уже слишком поздно?

— Не волнуйся, Джос. Я исправлю то, что испортил.

И в первый раз за последние дни Джос почувствовал как в нем шевельнулась надежда.

 

Глава 33

Ден Дхур сидел в кантине, в обществе самого себя, и мрачно размышлял.

Он закончил набрасывать свое эссе по мутации боты и без ложной скромности — он считал его одной из своих лучших вещей. Ему, после изучения нескольких социологических работ из ГолоНета, удалось вплести в нее несколько удачных зацепок, развивая тему того как, вероятно, пострадают различные расы от потери чудесного адаптогена. В дополнение к тому, он прошелся на тему иронии войны, где сражаются ради растения — которое вскоре мутирует и делает вышепомянутую войну бессмысленной.

В общем — журналистика того самого рода что пожинает урожай известности. Его авторская подпись на чем-то подобном отлично могла вернуть его на сцену, обеспечить ему назначение в какое-нибудь местечко… менее мерзкое чем Дронгар. Или если он в самом деле возвращается на Саллюст и принимает предложение Эйар — эта история могла стать отличным финальным аккордом.

Была только одна проблема. По некоторому размышлению — он не знал, как это можно выпустить.

Ден мог предвидеть две вещи которые произойдут, когда станет обыденным знание о том, что бота становится бесполезной.

Вторая из них — будет прекращением боевых действий и полная эвакуация с Дронгара, поскольку на этом сияющем комке грязи больше не за что сражаться. Что его крайне радует.

Но вот первая — будет финальной схваткой безо всяких ограничений между сепаратистами и республикой за последние нетронутые поля растений. Поскольку бота буйно растет только в одной области Южной Танлассы — примерно в тысячу квадратных кликов — сражение сконцентрируется как раз вокруг них. Пятнадцать Ремсо, занятые работой по лечению раненых; а в случае Ремсо-Cемь и нескольких еще — также и сбором боты — могут быть захвачены вражескими солдатами. Боевые дроиды, дройдеки, наемники всех мастей и просто любой желающий легкой поживы налетят на укрепления, как рой болотных шоатов. И это будет не самое приятное зрелище.

Он понял, к чему все идет, как только узнал слухи насчет боты. Что ж, раз история так или иначе заканчивается — почему бы и ему не извлечь из нее выгоду?

Но ответ на это он знал слишком хорошо, и это его пугало. Каким-то образом, за время проживания здесь, он подхватил заразу смертельней любого вируса, который мог отыскаться в омерзительной экосистеме Дронгара — совесть.

Ден мог бы переправить эту историю наружу втайне, в этом он был уверен. Но он окажется, по крайней мере частично, отвественен за ту кучу бантовского дерьма, которая рухнет на тех, кого он начал считать своими друзьями.

Ден расстроенно вздохнул, его щеки подрагивали от досады. Просочится ли информация от него или от кого другого, беда все равно обязательно придет. И когда она придет — это будет из тех вещей, за которыми лучше следить с расстояния нескольких парсеков. Это значит, что ему придется подыскивать место на улетающем отсюда корабле. И скоро. Вот почему мысль составить компанию И-Пять в его путешествии на Корускант была очень привлекательна. А оттуда будет несложно связаться с Саллюстом или любым другим местом.

Ден все еще не принял решения насчет своей полной отставки. Если честно, то на его фоне двухголовый тройг был образцом единодушия. Бросить все и стать патриархом пещер-клана Эйар? Или опять закопаться в работу, которой он занимается всю свою взрослую жизнь? В конце концов, есть еще так много нерассказанных историй…

С другой стороны, Эйар была весьма милой и желанной женщиной…

Решать ему надо побыстрее. И-Пять отправляется с заданием от Баррисс Оффи. Улететь вместе с ним Дену проблем не составит — он был не мобилизованным, а гражданским, вольным появляться и уходить как ему будет угодно. Они могут добраться до Миров Ядра за сорок восемь стандартных часов, а может и раньше.

У него нет причин здесь оставаться, тем более что это риск почти наверняка сдохнуть, оставшись вести репортаж о последних суматошных часах. А он уже не раз говорил любому, кто его слушал, что в герои он не нанимался.

Но было что-то в бегстве, в том чтобы бросить людей вроде Джоса, Баррисс, Толк, Кло, Ули… что-то, что не давало ему уйти спокойно.

И с чего бы все пошло так паршиво? Да так, что ему внезапно приходится волноваться за всех?

* * *

В качестве одного из Безмолвных попасть на «Медстар» было несложно. Религиозно-медитативным орденам — особенно таким, которые благотворно воздействуют на больных и раненых — как правило оказывают содействие. Оказавшись на борту и пройдя контроль, Кайрд подхватил свой багаж и направился прямо к главному ангару. Поскольку Безмолвные не разговаривают, он протянул охраннику листок флимси с просьбой, блестнул фальшивым идентчипом и был пропущен. На первый взгляд — улетающий Безмолвный собирается сдать свои пожитки на военный транспорт, который отправится к мира Ядра через день-другой. Там тоже будет охранник, но поскольку охранник не ждал компании — по крайней мере такой компании, как Кайрд с его маскировкой — то фигура прошедшего внутрь Безмолвного не была поводом для беспокойства.

Адмиральский корабль был поставлен отдельно от прочих челноков и транспортов, что не было сюрпризом. К нему следовало добираться по длинному и закрытому для посторонних коридору.

В самом ангаре охраны не было выставлено — потому что это не считалось нужным; без кодов ты не мог попасть в корабль, управлять им, связаться с диспетчерской, или миновать корабли охранения, а единственными существами, кто располагал кодами были штатные пилоты — так о чем волноваться?

Кайрд шел медленно, с отрешенностью того, кто постоянно размышляет о нелегких вопросах. Он знал, что впереди есть мертвая зона, прямо там, где поворачивает коридор — он нашел ее, изучая планы «Медстара», которые дорого ему обошлись — и на камерах это пятно просматриваться не будет. Область небольшая, всего несколько метров площадью, но это все, что ему нужно.

Когда Кайрд дошел до пятна он огляделся никого не увидел и быстро стянул рясу. Под ней он носил одну из форменок Богана и простую человеческую маску. Маска была примитивной — она выглядела как человек и никого не могла одурачить настолько чтобы его приняли за настоящего Богана — но для камер наблюдения ее должно было хватить. Единственное, что могло насторожить — это фильтрационная маска, которую ему пришлось надеть, подогнанная так, чтобы спрятать его клювоподобный рот. Его предыдущая человеческая личина была достаточно мясистой, чтобы спрятать трехсантиметровый выступ, у Богана же кости торчали наружу и Кайрду пришлось проявить изобретательность. Впрочем, подобные маски были вполне в порядке вещей на «Медстаре», особенно после взрыва, поскольку в корабельной атмосфере кое-где оставались следый пепла и, возможно, токсичных выбросов.

Последняя сотня метров была самой опасной частью прогулки. Если кто-то помешает ему в последний момент, ему придется быстро убить их и бежать. Хотя он не ожидал никого встретить, и подходя к шлюзу корабля облегченно вздохнул.

— Эй, Боган, это ты? — окликнул кто-то сзади.

Ледяной осколок страха ужалил Кайрда, убив облегчение в зародыше. Он быстро вдохнул и повернулся ровно настолько, чтобы мельком показать маску. Он помахал говорившему, который был метрах в тридцати от него. Затем он быстро вбил код доступа на панели.

— Не порти стены на взлете! — со смехом прокричал говоривший.

Кайрд сделал рукой неопределенный жест и голос засмеялся снова, на этот раз громче.

Шлюз всхлипнул и открылся. Кайрд быстро нырнул внутрь. В корабле он сразу же бросил чемодан боты и промчался в рубку. Он набил коды доступа, включил основное и начал предстартовую проверку.

Диспетчерская вызвала его по комму.

— А-один, это диспетчерская; мы видим подготовку к старту. Лейтенант Боган, это вы?

Это было еще одной рискованной частью, но ее Кайрд спланировал не менее тщательно, чем остальные. Он может съимитировать голос Богана — с людьми и их ограниченными возможностями голосовых связок это не сложно — но сделать маску, достаточно хорошую чтобы одурачить кого-то смотрящего на тебя по корабельной голокамере, было затруднительно и в лучших условиях. На Корусканте с лицеформирователем и хорошим мастером по коже, который поработает над волосами и оттенками — и несколькими часами времени на подготовку — это было не проблема, но в здешней глуши у Кайрда такой возможности не было, а им наверняка захочется увидеть его лицо.

Точнее, лицо Богана.

Он быстро загрузил чип и нажал на клавишу. Изображение пилота-человека в дыхательной маске появилось на мониторе комма, размытое и подергивающееся.

— Ага, это я. — ответил Кайрд голосом Богана. — Я… а, чтоб тебя! Камера сдохла.

На этом он отключил передатчик. Работал он всего пару секунд — как раз достаточно, чтобы диспетчерская могла мельком увидеть человеческое лицо. Этого, плюс голос Богана, должно было хватить, чтобы убедить их что он тот, за кого его принимают.

— Полюбовались на мою очаровательную физиономию, диспетчерская?

Дежурный хихикнул; женщина-человек — понял Кайрд.

— Я видела пастухов нерфов посимпатичней. Если честно — видала и нерфов симпатичнее. — Голос стал более серьезным. — Чем занимаешься, Боган? Нам не показывали никаких полетных планов для адмирала на сегодня.

— Мне нужна летная практика, — ответил Кайрд голосом Богана. — если я хочу летать на коммерческих лайнерах, когда уволюсь с флота. Я пока только пару часов налетал. Несколько петель, пара бочек, я за них отмечусь, и все счастливы.

— А адмирал не возражает?

— Он сказал, что никуда не собирается. Когда я его видел — он, похоже, направлялся в ванную, но можешь вызвать его и выяснить, если хочешь.

— Вытаскивать адмирала из ванной? Ага, сейчас. Давай коды шлюза.

Кайрд хищно усмехнулся и протараторил код.

— Принято. — ответила диспетчерская. — Следуйте в вакуум-камеру.

Двери между гермозоной и шлюзом разошлись. Легкий ветерок пошевелил какой-то мусор, когда Кайрд вкатывал корабль в огромный шлюз. Тяжелые заслонки сомкнулись за ним, завыла тревожная сирена и замигали красные лампы. Синтезированный голос из комма произнес:

— Внимание, внимание, проводится разгерметизация. Весь незащищенный персонал — немедленно покинуть помещение. Внимание, внимание…

Динамик повторял это, пока не заткнулась сирена и не погасли красные огни. В следующую секунду распахнулись внешние створки открыв черноту космоса с игольными уколами звезд.

— А-один, давайте коды запуска.

Кайрд повиновался.

— А-один, взлет разрешаю. Постарайтесь не портить стены на взлете.

Кайрд ухмыльнулся снова и потянулся к управлению. Корабль начал выползать из шлюза. Во имя Космического Яйца — он покидает Дронгар, унося ценные подарки для своих хозяев — подарки, что вскоре освободят его и позволят ему вернутся домой на всю оставшуюся жизнь. Что может быть лучше?

 

Глава 34

Собирать было особо нечего — годы, проведенные Деном в качестве полевого корреспондента, научили его жить налегке. Не настолько, чтобы ему нужна была только кисточка для щек, но близко к тому. Его одежда для разного климата вся была из сжимающегося материала, диктофон — не больше ногтя. Все, что ему требовалось, умещалось в пару коробок багажа и обе были небольшими. Загрузил, выгрузил. Он это делал тысячу раз.

Как минимум.

Брякнул дверной звонок.

— Входите.

Входная створка скользнула в сторону, открыв И-Пять.

— Как раз тот дроид, которого я искал. — заметил Ден

Левый фоторецептор И-Пятого изобразил дроидский эквивалент поднятой брови. Он огляделся по сторонам.

— Похоже что ты собрался и готов съезжать, хоть это и нелегко заметить учитывая общий… беспорядок.

Ден ухмыльнулся.

— Я не лучший домохозяин на этой планете. — согласился он. — Может, и на большинстве известных планет. А может и на неизвестных тоже.

— А, все не так плохо. — отозвался дроид. — Дай мне минут тридцать и навесной огнемет и…

— Знаешь, отсюда скоро отправляется еще один транспорт с остатками труппы. Им точно понадобится дроид который умеет делать бутерброды.

— Не сомневаюсь. Поэтому как только они улетят — я отправляюсь на следующем же челноке.

Ден кивнул. Так он и ожидал.

— Значит, ты получил задание от Баррисс?

— Да. Информация — только для прочтения, причем строго про себя — и склянка, которую я должен передать вместе с ней. — И-Пять протянул руку. — Я зашел попрощаться.

Ден не принял руку дроида.

— Не надо. Я отправляюсь с тобой.

Еще одно легкое изменение в яркости, которое выдавало удивление.

— В самом деле? Чем обязан такой честью?

— Факту того, что очень скоро это место будет кишеть сепаратистскими дроидами, наемниками, и вообще всем, чему хватает мозгов стрелять и двигаться одновременно. Ден коротко обьяснил насчет мутации боты и что случится, когда это станет широко известно.

— Мутация не такой уж сюрприз. — заметил И-Пять. — Вся эта планета — один здоровенный трансгенный эксперимент. Учитывая все перекрестное скрещивание спор и индифференцированные возможности местной ДНК я удивлен только тем, что она оставалась стабильна так долго.

— Ну, стабильность не то слово, которое будет самым подходящим для окружающего в следующие несколько дней. Потому я и собираюсь обратно на Корускант. — Ден пожал плечами. — Я подумал, что мы можем отправиться вместе.

— Не возражаю. Хотя, боюсь, другие дроиды не будут со мной разговаривать, если я появлюсь в обществе органика.

— Знаешь, тебе, пожалуй, надо слегка урезать ту часть программирования, которая отвечает за язвительность. Иначе кто-нибудь сделает это за тебя — виброножом. Немногим нравятся ехидные дроиды.

— Представь себе — ты не первый, кто мне это говорит. Впрочем, я нахожу что это добавляет немного остроты в слишком пресное существование. И я могу о себе позаботиться, благодарю.

Ден взглянул на хроно.

— Примерно девять часов до отлета челнока. Какие планы на это время?

— Мне подобало бы провести их в операционной, помогая Джосу и остальным. Это, в конце концов, мое главное назначение.

— Что до меня, то я думаю в другом направлении. Но даже если мы и будем проводить последние часы здесь в разных местах, есть одна штука, которой хватает и там и там.

— с ухмылкой ответил Ден.

— Алкоголь. — Дроид помедлил. — Ты собираешься кому-нибудь рассказать про мутацию боты?

Ден зауважал И-Пять. Никаких сомнений, этот дроид остер, как световой меч.

— Официально — нет. А если я и начну пускать светляков в уши среди персонала — толку не будет, потому что они не в том положении, чтобы что-то с этим сделать, и будут лишь напрасно волноваться.

— Я чувствую невысказанное продолжение.

— Ага, верно; кое-кто из карточных игроков и я сдружились и я думаю что, пожалуй, не хотел бы чтоб их застали врасплох.

— Но если, как ты сказал, они не могут повлиять на ситуацию, зачем что-то рассказывать?

Ден пожал плечами.

— Разве ты не захотел бы знать?

— Конечно. Чем больше данных, тем лучше подготовлен к работе.

— Вот видишь. — Ден направился к двери. — Я собираюсь пропустить стаканчик… или полдюжины стаканчиков, а потом рассказать друзьям новости. Увидимся на взлетке.

 

Глава 35

Баррисс снова включила коммуникатор. Что-то, уже который день, постоянно блокировало ее попытки связаться с Храмом Джедай, и она не слишком на него надеялась. Она вспомнила то, что Джос рассказал ей за игрой в саббак однажды ночью, процитировав прочитанное когда-то в ресторане поучение: «Умерь ожидания, чтобы не быть разочарованным.»

Это реалистичная философия подумала она.

Затем, наверное потому что она этого не ожидала, ее комм все-таки пробился. Голопроекция расцвела в одну шестую нормального размера и Баррисс обнаружила, что смотрит на изображение учителя Люминары Ундули. Она поучвствовала прилив радости от этого вида.

— Учитель!

— Кто же еще? Ты звала меня, верно?

Баррисс усмехнулась, предчувствуя момент, когда она разделит великий и страшный секрет. Удивительно, насколько легче может стать душевная ноша, если поделиться ей — точь-в-точь как ноша материальная.

— Да.

Внезапно Баррис почувствовала себя так, словно ее разум стал слишком перегруженным и спутанным для разговора. Она замешкалась. Ей надо разложить все по полочкам, и точно знать, что она правильно все описывает. В конце концов, этот секрет потенциально мог повлиять на всю галактику.

Прежде чем она заговорила, Люминара спросила:

— Баррисс как ситуация на месте? Ты в порядке?

— О, простите. Я просто пыталась решить — с чего начинать. Тут ммм… тут много чего случилось.

— Выбери начальную точку. — Был это легкий оттенок суровости в голосе ее учителя или просто сбой при передаче? Она надеялась что последнее. — От нее ты сможешь двигаться вперед или назад. — продолжила учитель Ундули.

Баррисс сделала глубокий вдох.

— Хорошо. Я открыла кое-что примечательное в боте.

Она быстро изложила свои опыты, описала своему учителю случившееся, стараясь придерживаться связности. Еще она попыталась передать не только то, что случилось, но также и то, что она чувствовала, ощущения полного слияния с Силой, и всю чудесность этого.

Учитель Ундули выслушала, не перебивая. Время от времени она ободряюще кивала, но оставалась безмолвной не подгоняя Баррисс когда она медлила, собираясь с мыслями.

— …и это практически все, что можно рассказать. — закончила Баррисс. — Да, кроме того, надеюсь, вскоре у вас появится протокольный дроид, прозванный И-Пять — с закодированным посланием, содержащим то что я только что рассказала. Я беспокоилась что может случиться что-то, что не даст мне передать это, я не могла связаться с вами по комлинку, а И-Пять так и так была нужна причина отправиться на Корускант; так что мы объединили усилия. Он довольно необычный дроид и он связан с Храмом — он когда-то принадлежал отцу одного из наших падаванов. Вы найдете его полезным… — Она поняла что сбивается на бормотание и замолчала.

Учитель Ундули молчала еще несколько секунд. Потом она проговорила:

— Ты уверена, что то, что ты испытала — не какого-то рода иллюзия?

— Это не иллюзия, учитель. — ответила Баррисс. — Это было единение с Силой, более мощное чем я даже могла представить себе возможным. Это было реальностью. Я в этом уверена также, как в том, что сейчас говорю с вами.

«И даже более.» — хотела добавить она, но промолчала.

Ее учитель кивнула.

— Экстраординарное событие. — спустя секунду она добавила, — Учитель Йода и несколько других из Совета недавно упоминали, что они почувствовали… не возмущение, более точно это был похоже на волну в Силе. Возможно, это и есть обьяснение.

Баррисс выждала секунду, но женщина оставалась молчаливой и погруженной в раздумья. Наконец падаван проговорила:

— Я чувствую огромную опасность для этих людей, учитель. Как я сказала — «несчастный случай» на борту «Медстара» не был несчастным случаем. Кто бы ни был за него ответственен, он ударит снова, и также я чувствую; нет, я знаю — что используя эту новую связь я смогу предотвратить это. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Мощь потрясающая. Даже сейчас, я чувствую как ее эхо отдается во мне.

— Тогда — почему ты не использовала ее до конца? — спросила учитель Ундули.

— Потому что я некомпетентна — у меня нет опыта или мудрости, чтобы принимать такого рода решения или совершать подобные действия. — Баррисс развела руками. — Учитель, что я должна cделать?

Маленькая голограмма ее учителя молчала несколько секунд. Выражение ее лица трудно было различить — учитывая размер и разрешение картинки. Потом она проговорила:

— На этот вопрос нелегко ответить, Баррисс Ты там, а я здесь и я не могу знать ситуацию так, как ты. Но, судя по отчету, думаю что ты должна…

Голограмма вздрогнула, мигнула и по ней волнами побежали пульсирующие линии сканирования. Голос учителя Ундули начал тянуться, пропал и появился снова:

— …попытайся разузнать правду, потому что… — затем картика исчезла и голос пропал.

«Нет!» — Баррисс хотелось взвыть. — «Да работай же!»

Она постучала по кнопкам прибора, ее порыв был отчаянным, но бесполезным. Соединение было потеряно. Отключено. Отключено.

Баррисс растерянно провела рукой по волосам. Груз ответственности, который она надеялась сбросить или хотя бы разделить, вновь рухнул на нее и стал еще тяжелее чем раньше.

Чего же от нее ждут? Выпадало ли когда-либо падавану решать такую тяжелую задачу?

Во всем этом было лишь одно светлое пятно, пусть и не настолько светлое, как хотелось бы — по крайней мере джедай теперь знают ситуацию, связанную с ботой. Что бы ни случилось тут, на Дронгаре, они смогут разобраться и принять решение, с помощью мудрейших и самых опытных из Совета Джедай. Это, разумеется, не сделает легче ее личный выбор, но это хоть что-то…

«И,» — напомнила она себе чуть позже, — «И-Пять будет там с полным отчетом и емкостью, наполненной экстрактом. Я, несомненно, исполнила все свои обязанности перед Советом, поставив его в известность об этом. Больше это от меня не зависит.»

Но тяжесть, которую она чувствовала, не становилась меньшей. Если честно — раньше она казалась ярмом из дерева; теперь же оно стало каменным.

Хотела бы она знать — сколько же еще она сможет его вынести…

 

Глава 36

Миновав последний из патрульных кораблей, Кайрд ощутил отчетливое чувство облегчения. Да, он профессионал и смотреть смерти в лицо всегда было частью его жизни. Он не боялся вернуться в Яйцо. Рано или поздно всем придется совершить это путешествие, а он должен прогуливаться по краю куда чаще чем прочие. И все же — нахождение в открытом космосе и подготовка к прыжку на гиперскорость значили что ему еще раз удалось выжить, и позволительно было почувствовать некоторое самодовольство.

Он возвращается на Корускант и несет с собой крайне ценный дар для своего дорогого гнезда. Это вызывало еще и чувство завершенной работы. Он обернул к выгоде паршивую ситуацию и сумел спасти что-то там, где все выглядело полной катастрофой. Действительно, это было как в старой поговорке — нет такой мертвечины, которая не послужила был пропитанием какому-нибудь падальщику.

Поставив корабль на автопилот Кайрд освежился, съел тарелку синтезированных буул-личинок и провел короткую серию упражнений рукопашного боя. Почувствовав себя лучше от согревшихся мускулов и участившегося дыхания, он вернулся во входной шлюз где оставил фальшивый чемодан с драгоценным содержанием. Он предпочитал держать его у себя на виду, пусть даже он и один на корабле. Чем меньше остается на волю случая, тем меньше может пойти не так.

Чемодан был там, где он его оставил. Он был тяжелым — не настолько, чтобы он не мог поднять и понести его, но достаточно, чтобы комплект колес на нем оказался полезным. Кайрд покатил его к пилотской кабине.

Корабль мог похвастаться серией гермодверей, поставленных в основном коридоре. При пробоине в корпусе эти двери автоматически быстро захлопывались, чтобы сохранить герметичность в отдельных отсеках. У каждой было чуть выступающий порожек для лучшей герметизации. Он выступал лишь на пару сантиметров, но ему приходилось помнить о том, чтобы переступать через порог — иначе при влюченной искусственной гравитации можно было споткнуться. После многих лет космичских путешествий Кайрд делал это почти автоматически. Производители дорожных кофров тоже хорошо знали про эту помеху и стандартные багажные колесики делались из мягкого материала, который с легкостью прокатывался через пороги гермодверей.

В отличие от колес фальшивого чемодана. Кайрд не знал, где его бывшие партнеры по неправедным делам нашли эти колеса, но они точно были сделаны из материала потверже, потому что натолкнувшись на первый же порог чемодан рывком остановился и одно из колес отлетело.

Кайрд покачал головой. Все-таки ему придется его нести.

Он поднял чемодан — и оба колеса вместе с осью отвалились, прихватив с собой кусок карбонита с кулак размером, который с лязгом упал на палубу!

Что-то металлическое тускло блестнуло с угла подпорченного чемодана.

Кайрд уставился на него. Внезапный выброс гормонов пронесся по его сосудам, вздыбив его перья в атавистическом страхе, распушив их, чтобы сделать его больше на вид — для того хищника, который мог посчитать его добычей. Тот факт, что рядом с ним на тысячи кубических километров не было ничего, даже отдаленно напоминающего хищника, никак не мог успокоить инстинктивный страх.

Внутри карбонита не предполагалось быть никакому металлу.

Бота была нежной. Даже упакованная в прессованные бруски она неизбежно гниет; потому, разумеется, контрабанда и перевозилась в карбоните — процесс карбон-заморозки останавливал практически все молекулярные процессы в органике. Бота не становилась действительно стабильной, пока правильная обработка не переводила ее в форму таблеток или иньекций. В форме прессованных брусков, обычно используемой для перевозки, что-то упакованное вместе с ней могло вызвать в ней нежелательные химические реакции. На этой стадии предпринимались огромные усилия чтобы продукт перевозился настолько чистым, насколько это возможно, и он настоял чтобы такие же предосторожности предприняли и его партнеры по черному рынку.

Так почему же он смотрит на что-то, сделанное из металла, внутри карбонитового блока?

Его перья начали разглаживаться, когда Кайрд сделал несколько глубоких вдохов, следя за тем чтобы выдох был на секунду или две дольше вдоха; так, чтобы вывести окись углерода из организма. Это сработало, он почувствовал как темп его пульса начинает замедляться, по мере снижения уровня тревоги.

Он прикинул возможные варианты.

Вариант первый — в карбоните есть что-то вместе с ботой.

Второй — в карбоните есть что-то вместо боты…

На ударном корабле был бортовой медицинский блок, а в него входил диагност. Кайрд осторожно поднял чемодан обоими руками и прошел к автодоку. В силу его профессии ему время от времени приходилось пользоваться такими устройствами, чтобы лечить ранения — либо свои, либо своих товарищей. Он не был специалистом, но такие машины создавались так, чтобы их могли использовать те, у кого медицинских навыков практически не было, и к ним прилагались простые инструкции.

У этой модели был встроенный осевой визуальный резонатор.

Кайрд остородно поставил чемодан на стол диагноста. На компьютере он нашел инструкции к аппарату, просмотрел их и нашел максимальные настройки. Он коснулся нужных переключателей.

Блестящий транспаристиловый противорадиационный щит в виде обруча опустился над чемоданом. Затем послышалось гудение энергии. Не больше секунды работы понадобилось медагрегату, чтобы выдать картину того, что было внутри; и то, что показал сканнер — не было брусками прессованной боты.

То, что он показал, было бомбой.

Кайрд опытным взглядом изучил картинку, парящую над компьютером. Он видел четыре термодетонатора, связанных в цепь с таймером — больше чем достаточно, чтобы испарить карбонит и все что между ними и корабельным корпусом, если они рванут вместе. Мощности может быть достаточно и чтобы разнести сам корабль на куски. Это часть одного из детонаторов показалась ему там, где карбонит отвалился вслед за колесами и осью. Поскольку карбонит мало влял на электронные или механические процессы, все шансы были за то, что оно сработает так как планировалось.

Тхула и Сква Тронт предали его. Они забрали боту с собой, а вместо нее подсунули ему смертный приговор. И он щедро им за это заплатил!

Удача — презабавная штука. Решил бы он нести ящик вместо того, чтобы катить его,

не окажись небрежно сделанного колеса и порога, который сломал его — и тогда бомба наверняка была бы пристегнута рядом с ним в рубке — до тех пор, пока не сработала бы.

Это был смелый ход. Если бы он удался — парочка стала бы очень богатой и никто ни о чем не догадался бы.

«Он еще может удастся, если ты будешь тут просто стоять и пялиться на него, как перегревшийся на солнце птенец…»

Кайрд подхватил ящик и быстро рванул к ближайшему шлюзу. Он не знал, когда таймер подорвет заряд. Он почувствовал, как начинает потеть, когда засунул чемодан в шлюз, выскочил, захлопнул за собой люк, отключил исскуственную гравитацию в шлюзе и вдавил кнопку рабочего цикла.

На этот раз Кайрда несли попутные ветры. Поток воздуха из разгеметизированного шлюза выдул бомбу из корабля в вакуум. Он вернулся в кабину и через несколько секунд разгонался достаточно, чтобы оставить чемодан сзади и на безопасном расстоянии. Он может сработать еще через несколько часов, может быть — дней…

Беззвучная вспышка резанула по экранам заднего вида меньше чем через две минуты после того, как бомба была выброшена за борт. Датчики оценили мощность в половину килотонны. Бомба могла превратить его и корабль в облако раскаленной плазмы.

Кайрд откинулся на спинку кресла. Он совершил ошибку. Большую. И это запросто могло стоить ему жизни. Он поддался высокомерию. Он почитал, что Тхула и Сква Тронт достаточно умны, чтобы понять что связываться с ним будет глупо; что он выследит их и заставить расплатиться кровью — неважно сколько на это потребуется, и неважно, как далеко они убегут. У «Черного Солнца» всюду глаза и уши, и рано или поздно он их найдет.

Чего он не учел — это того, что у парочки хватит духу попробовать убить убийцу. Они были преступниками мелкого пошиба, малоизвестными и без особого насилия в своей биографии. Он не угадал в них таких талантов, и это едва не стало фатальной ошибкой. Всегда лучше переоценить силы потенциального противника, чем недооценить его. Если готов к худшему — то с меньшими проблемами справиться проще.

Отчего ему действительно сводило глотку — так оттого, что он едва не подтвердил, что они правильно оценили его. Он оказался удачлив, а как знает любой — бывают времена, когда удача лучыше чем умение. Он принимал это.

Потеря боты сама по себе не фатальная неприятность, поскольку его виго никогда не узнает, что она была в ставках. Кайрд может обернуть все так, что его рассказ не слишком ему повредит: да, он обнаружил что растение мутирует, но, к сожалению, к этому времени военные туго закрутили гайки и собрать хоть что-то возможности не было. Виго будут разочарованы, но это часть бизнеса; и в конце концов Кайрд слишком ценный инструмент, чтобы карать его за неудачу, в которой нет его вины. Сделать деньги можно и многими другими способами.

Никто не знает и не узнает что его надули — кроме самого Кайрда и этих двоих.

«Что это значит,» — подумал он мрачно, — «так это то, что он все еще на поводке у „Черного Солнца.“ Шанса быть отпущенным разбогатевшим и признательным хозяином больше не светило а с работы того рода, что у Кайрда просто так, без разрешения, не уходят.

И в этой части ничего поделать было нельзя.

Кайрд стиснул кулак и взглянул на него так, словно он уже держал в нем судьбы двух мошенников. Он надеялся что Тхула и Сква Тронт хорошенько насладятся своим богатством — за то время, которое у них осталось. Этого времени у них совсем не так много, как они думают, а их финал будет крайне неприятным.

Крайне.

Кайрд скормил координаты навигационному компьютеру, потом активировал гипердрайв. Корабль вздрогнул, когда всколыхнулось его гравитационное поле, звездная россыпь в лобовом иллюминаторе растянулась длинными полосами синей расцветки, взвыли двигатели и он исчез.

 

Глава 37

Полковник Д'Арк Ваэтес, как глава Ремсо-Семь был армейским офицером самого высокого ранга из тех, что были под рукой. Баррисс отправилась на встречу с ним во время затишья в операционной. В последние день-два тут было удивительно тихо. Что это, гадала она — затишье перед бурей?

Она могла, даже будучи падаваном, запросить и, возможно, получить аудиенцию с новым адмиралом на "Медстаре", но на военной службе это проходило с изнурительными формальностями, а Баррисс достаточно часто наблюдала как это работает, чтобы понять что мудрее будет сначала обратиться в порядке субординации.

Республиканские военные силы могли многое но "гибкость" не была первым словом, которое приходило на ум, когда ты имел дело с армией или флотом. Все можно сделать правильно, неправильно и по-военному…

— Что я могу для вас сделать, падаван Оффи?

— Эта база в опасности, полковник. — сказала она.

Полковник улыбнулся.

— В самом деле? Ремсо на поле боевых действий — находится в опасности? Подумать только!

— Нет, сэр. Я говорю, что он в большей опасности, чем обычно — каким бы ни был уровень этого "обычно".

Ваэтес был первоклассным хирургом, успешным офицером и далеко не глупцом. Его улыбка исчезла, и он всецело сосредоточился на ней.

— Обьясните, пожалуйста.

— Я уверена что персона, ответственная за прошлый взрыв челнока с ботой — это та же персона, которая ответственна за диверсию на "Медстаре"; и та же персона что готова служить орудием в акции, которая подвергнет опасности всех, здесь находящихся. И не только в этом Ремсо.

— Расследование по челноку уже изрядное время как закрыто. — заметил Ваэтес. — Оно показало, что хатт Фильба был шпионом, и он же был ответственен за диверсию. Таков был вывод полковника Дойра, офицера который проводил расследование.

— Я не считаю что это было так. Вернее, это не вся история.

— Хорошо. Тогда — кто ответственен? И что он или она готовы сделать такого, что подвергнет нас опасности?

Баррисс вздохнула.

— Я еще не знаю точно — кто. И не знаю точно — как это произойдет.

Ваэтес посмотрел на нее.

— Откуда же в таком случае вы знаете то, что знаете? Интуиция?

— Я узнала это посредством Силы. Это трудно обьяснить тому, кто не чувствует ее, но это куда больше чем интуиция.

Она едва ли могла рассказать ему, что ее связь с Силой была усилена при помощи лекарства — причем того, к которому ей не полагалось иметь доступа. Любое доверие, на которое она могла рассчитывать в таком случае моментально улетучилось бы. Ваэтес был человек военный, прагматичный до предела, и к тому же хирург. Насколько она могла судить по своему опыту общения с хирургами — большинство из них считало, что если проблему нельзя решить при помощи скальпеля — ее не существует.

— Падаван Оффи, — проговорил Ваэтес. — я знаю, что Сила — это изрядная часть… оперативных методов вашей организации. — Он пожал плечами. — А что прикажете мне сказать адмиралу в оправдание каких-либо действий? И, учитывая…. хм… недостаток определенной информации, даже если он поверит вам — что именно вы предложите нам делать?

Баррисс почувствовала, как ее охватывает отчаяние. Что она могла ответить? Он был прав. И если она не может убедить Ваэтеса — человека, который ее знал и который, как она чувствовала, симпатизировал ей — то какие у нее шансы убедить кого-то, кто ее совершенно не знает? Все было слишком неопределенно.

— Полковник, а вы можете связаться с Корускантом? Мой комм, похоже, не может соединиться.

Он покачал головой.

— Это считается военной тайной, падаван Оффи, но на данный момент и мы не можем связаться с домом. Какого-то рода субэфирные возмущения блокируют дальнюю связь. Наши комм-техники не могут разобраться.

Баррисс кивнула. Она надеялась, что если военные смогут связаться с Советом Джедай — то Совет сможет поддержать ее, по крайней мере настолько, чтобы обьявить тревогу. Но, очевидно, не случится и этого.

— Слушай, — сказал он. — Вот что я тебе скажу — я поговорю с командиром отряда солдат который приписан к нам, скажу ему, что мы кое-что услышали от умиравшего вражеского пациента — о том что что-то готовится — и что ему стоит усилить патрули. Боюсь, это лучшее, что я могу сделать — если, конечно, ты не дашь нам что-то весомое; что-то, что можно будет проверить.

Хоть что-то — это лучше чем ничего.

— Благодарю вас, сэр.

Выходя из его офиса она заметила Джоса Вондара, шагавшего от посадочной площадки. Погода была облачная и вскоре наверняка должен был начаться дождь, но в Джосе кипела энергия, которой она уже давно за ним не замечала, а его аура была светлой. Определенно светлее, чем ее собственная в этот момент.

Она направилась ему наперерез.

— Джос. Как ты?

Он ухмыльнулся ей.

— Лучше, чем было в последнее время. Надеюсь. Очень скоро узнаю точно.

— Рада это слышать.

Он взглянул на нее.

— Что тебя тревожит?

Она была удивлена вопросом.

— И что заставило тебя думать что меня что-то тревожит?

— Ты заставила — язык тела, выражение лица, базовое поведение — все говорит мне, что ты встревожена. В чем дело?

Рассказать ему ничем не повредило бы, к тому же он знал, что она имела доступ к боте. Возможно еще один ум, работающий над проблемой, сможет помочь. В этом положении она примет любую помощь какая найдется.

Она обьяснила ему пока они шли, рассказала про ее опыт с Силой, про боту и ее уверенность в надвигающейся опасности. К тому времени, когда она закончила, они оказались у его домика, почти не заметив этого.

— Вот вся история. — закончила она.

— Ничего себе, так его за ногу. — хмыкнул он. — Это крайне интересно.

— Угу. Я чувствую себя как мифический пророк Даранас с Альдераана — я могу видеть будущее, но никто не верит моим предостережениям.

— Ну, ты же сказала Ваэтесу — а он передаст это парням из пехоты. — возразил Джос. — Если тут ожидается угроза — это уже неплохо. По крайней мере, они будут наготове.

Она кивнула.

— И ты в самом деле думаешь, что бота усиливала и концентрировала твою связь с Силой?

— Совершенно. — ответила она. — Я знаю что она таит огромную силу. Я уверена что с такой связью я могла бы как-то предотвратить опасность. Я могла бы даже получить возможность полностью остановить войну в этом мире.

Он ничего не сказал, но она могла через Силу почувствовать его сомнения.

— Ты считаешь, что это была какая-то галлюцинация, верно?

— Я этого не говорил.

— Но ты так подумал.

Он потер лицо.

— Баррис, ты врач Ты знаешь, что медикаменты по-разному действует на разные народы. Дать деваронианцу два кубика плетилнитрата — значит излечить крупозную пневмонию и очистить затекшие легкие практически без побочных эффектов. Дашь ту же дозу человеку — и это уронит его кровяное давление до потери сознания. Дашь ее ботану…

— И он умрет раньше, чем упадет на пол. — закончила она. — Ты хочешь сказать…

— Бота — удивительное лекарство нашего времени; мы лишь головами вертим, удивляясь новым эффектам, которые она производит на ранее не знавшие ее расы. Может быть, она связала тебя с Силой каким-то загадочным и мощным образом. А может — ты это вообразила. Чтобы быть уверенным в том, что это было — нужны ученые, которые провели бы беспристрастные эксперименты. И ты, и я работали с пациентами в состоянии психоделических галлюцинаций. Они тоже верили в то, что видят, слышат или чувствуют.

Она кивнула.

— Да. Но Сила не то, что так просто пришпилить к столу экспериментатора и нарезать ломтиками. Я знаю что то, что я испытала было реальным.

— Но ты единственная, кто это испытывал.

— Учитель Ундули говорила, что несколько членов Совета почувствовали отзвуки этого.

— Терпеть не могу роль адвоката ситха, но если я правильно понимаю то, что ты мне говоришь — нет способа удостовериться что то, что они испытали было эхом твоего опыта. Все это чересур субъективно. Тем не менее предположим, чисто теоретически, что все это правда — и насколько рискованно тебе располагать такой силой? Что ты можешь натворить — просто нечаянно?

Баррисс кивнула. Да. Он ткнул пальцем прямо в сердцевину проблемы. Кто она, чтобы владеть оружием подобным световому мечу что способен разрубить планету? Что она может сотворить по неосторожности? Этого ей не расказывали. Мудрейшие из учителей джедай даже просто прикасались бы к такой мощи с великой осторожностью и опытом всей своей жизни.

Выбор таков — схватить горящий факел, предложенный ей Силой и воспользоваться им, чтобы отогнать свору песчаных кошек от своей двери — и при этом пойти на риск спалить свой же дом.

Так или иначе — вскоре ей придется сделать выбор. Потому что в одном она была уверена — время истекает.

 

Глава 38

Джос вытаскивал шрапнель из солдата и операция была в самом разгаре. В этом случае потребовалась резекция кишечника. В здании опять отключилось охлаждение, так что воздух был горячим и липким, а необходимость по локти влезть в смердящие кишки солдата радости не доставляла. "Это," — подумал Джос, упорно вытягивая очередной кусок дюрастила из распластанных перед ним внутренностей, — "мимн'эт-хирургия в ее лучшем виде. Или худшем."

И все же, даже выполняя такую неаппетитную работу, Джос улыбался. Его сердце словно обзавелось личным антигравом; оно стремилось вырваться из его груди и улететь… до полос цвета ржавчины и патины, опоясывавших небо. Он чувствовал себя так, словно может поднять любой груз, излечить любую рану, неважно насколько тяжела она будет. Причина этой радости была крайне проста:

Он и Толк вновь были вместе.

Дядя Эрел сдержал слово. Он починил то, что было разбито; в данном случае — сердце Джоса.

Он чувствовал ее присутствие рядом — внимательная и готовая подать любой инструмент который ему понадобится. У них не было времени как следует поговорить до того, как приближающиеся эвакуаторы погнали их в операционную. Просто — шепотом сказанные извинения, быстрый поцелуй, а затем им пора было обеззараживаться и натягивать халаты.

Вот и все. Но этого было более чем достаточно.

Он закончил резекцию. Солдат был в стабильном состоянии и его укатили прочь, освободив место для другого, у которого грудь была густо залита подсыхающей кровью.

— Знаете что? — сказал Джос всему залу сразу. — По-моему, эта галактика будет куда лучше и пригодней для жизни, если мы просто сможем перестать убивать друг друга. Кто со мной согласен?

Ответом были несколько улыбок и вымученных смешков.

— Ты фантазер. — ответил ему И-Пять

— Подкинь это Палпатину, посмотрим что он думает. — посоветовал Ули.

Ну да, это висельный юмор — но все же это юмор. Пусть и на секунду — но в операционной появились улыбки.

Джос и Толк улыбнулись друг другу под масками. Джос почувствовал себя шести метров ростом и неуязвимым. Он снова с женщиной которую он любит. Это все, что ему нужно — он знает что сейчас выдержит все, что может бросить в него судьба…

Что-то ударило в силовой купол и взорвалось.

* * *

На улице перестал идти дождь и Баррисс прошлепала по лужам от операционной до ее тренировочного пятачка. Она позволила себе чувствовать страх и тревогу и знала что лишь холодный разум позволит ей восстановить душевное спокойствие.

Она танцевала со световым мечом в руках. Она изгнала все остальное из своих мыслей, отбросила все и сконцентрировалась лишь на движении. Верь Силе.

Спустя несколько минут она была вся в поту, но добилась того, чего не могла добиться уже давно; она не размышляла — только действовала.

Ее дух успокоился. С ней была Сила. Не безграничная мощь, которую она чувствовала раньше, но знакомый уютный свет в ночи, который был рядом с ней с самого детства. Протянутая рука старого друга, предлагающая то, в чем отчаянно нуждалась Баррисс:

Покой.

И с покоем пришла ясность. Не выкованная из дюрастила, не возвещенная ревом фанфар как это было тогда, когда ее подхватил бурный поток Силы, но тихая спокойная уверенность — она может это сделать. Она может сделать то, что должно.

Баррисс отключила световой меч и повесила его на пояс.

Эти люди стали частью ее долга. Она знала что у нее есть чем их защитить — даже не прибегая к боте. Она джедай. Может быть все еще только падаван, но все равно у нее есть способности, которых нет у остальных.

В лагере есть шпион, в этом она уверена. Кто это? Если она сможет вычислить его, ее или это, то она наверняка поймет — какая приближается опасность.

Она достаточно давно была на Дронгаре и пользовалась Силой достаточно часто, чтобы она могла исключить часть народа из числа подозреваемых. Она целитель и это давало ей такую связь с другими, которой порой не могли похвастаться даже более сильные, но не бывшие целителями джедаи. Она была в достаточно близких отношениях со многими из медперсонала, и их сущности — их мысли и чувства были очевидны для тех, кто прошел такое обучение как у нее.

В этом Ремсо было слишком много народа, чтобы она лично могла поговорить со всеми и используя Силу проверить их. Но она может исключить некоторых при помощи здравого смысла: шпион, кем бы он ни был, не будет солдатом; вряд ли будет дроидом и должен быть кем-то на должности, которая позволит ему или ей иметь доступ к ценной информации. Кто-то связанный с управлением.

И здесь, в Ремсо-семь, это значит что он, весьма вероятно, кто-то, кого она знает.

Баррисс направилась к своему домику. Она не знает, кто был шпионом но, возможно, в процессе исключения она сможет определить — кто это.

Во-первых, это должен быть кто-то, кто был на месте до ее прибытия на планету, потому что подозрительные инциденты случались и раньше. И совершенно точно — взрыв транспорта с ботой потребовал некоторое время на подготовку.

Так что немедленно выкидываем из списка Ули, поскольку он появился недавно.

Джос? Нет. Она достаточно долго общалась с ним, чтобы понять — быть убийцей не для него.

Зан мертв, и в любом случае — его сердце было чересчур чисто для этого.

Полковник Ваэтес? Он на должности, подходящей для сбора информации, пожалуй, лучше чем любая другая но — нет. Он не скрывает мыслей и она не чувствует в нем злых умыслов.

Кто остается? Ден Дхур? Репортер прикидывается циником, но им явно не является; и сама Баррисс не чувствововала в нем столько зла, чтобы он мог убивать других.

Итак. Кто из тех, с кем контактирует Баррисс мог быть на должности, подходящей для сбора ценной информации? И кто мог хладнокровно убивать тех, с кем он или она работает?

Никто из тех, кого она касалась Силой, не был на это способен. Тут были доктора, медсестры, медтехники — и все они стремились спасать жизни. Она чувствовала в них силу этого стремления, а Сила не лгала.

Стоп. Да, верно что Сила не лжет — но она также и не всегда говорит правду. Тут есть двое, кого она знала, но не могла сканировать глубже самой поверхности: Толк ле Трене лоррдианка читающая лица как детскую книгу, но строго контролирующая свои мысли и эмоции; и Кло Мерит, экванийский психолог, который также благодаря усердным тренировкам владеет ментальным щитом, скрывая за улыбкой свои мысли и чувства.

Толк была медсестрой в чине лейтенанта, но ей не так уж невозможно было получить доступ к закрытой информации, особенно учитывая ее способность читать по лицам. Мерит, как психолог, тоже был в подходящем для этого положении.

Но как мог кто-то из них быть шпионом? Толк и Джос были влюблены, Баррисс видела это в каждом их жесте и взгляде друг на друга. Мог ли тот, кто любит, быть способным на массовое убийство?

Да, несомненно, если стоило верить истории. Ты можешь любить сестру и все же убить брата. Так случалось в все времена.

И все же Баррисс не желала верить что это Толк. Если шпион — она, это значит что на ее совести будет еще одна смерть — ибо откровение о ее вероломстве несомненно убьет Джоса. Если не сразу, то со временем. Он никогда не оправится от такой раны.

А Мерит? Психолог, который который с утра до вечера исцелял раны психики, утешал терзания и боль души? Как он может быть шпионом?

Обе кандидатуры казались невероятными. И все же, когда Баррисс рассматривала их, собрав в кулак все спокойствие и бесстрастность — то, что один из них шпион, выглядело все более и более вероятным.

Она вдруг припомнила еще один факт — и Толк и Мерит были на "Медстаре", когда произошел взрыв. Толк вернулась изменившейся. Она разошлась с Джосом. Сейчас это, похоже, выправилось; но — что это значило? Была ли Толк искренне шокирована катастрофой? Или на нее так повлияла вина?

Мерит не говорил о своих чувствах по поводу диверсии, в этом она была уверена — по крайней мере не за игрой в саббак. Насколько ей было известно, огромный экваниец после прогулки наверх оставался таким же — несколько вкрадчивым и профессионально внимательным к своим пациентам — каким и был раньше. Но было это показателем бессердечия профессионального убийцы или просто способностью отрешиться и тем избежать опасности перегореть — что было вечной угрозой для психолога?

На этот момент у нее не было доказательств, чтобы обвиниить кого-либо из них.

Есть записи — и если кто-то еще из этого Ремсо был на орбитальной базе, когда произошла диверсия, то их тоже придется включить в список подозреваемых. Но если нет?…

Толк? Или Мерит?

Чем больше Баррисс думала над этим, тем больше она уверялась, что секретный агент кто-то из них. Ничто другое не подходило. Всякий убийца с разумом, открытым ее прикосновению, был бы похож на коптящую лампу среди всего этого лечащего люда. Она не проглядела бы его.

Она знала, что у нее есть простой способ узнать правду. Она остановилась на полпути к домику и повернула к операционной. Простой, грубый способ. Порой он и есть лучш…

Вспышка света сверкнула над головой, сопровожденная почти сразу же оглушительным "БУМММ!". Баррисс вскинула голову и увидела расплывающееся пятно жара от взорвавшегося на силовом куполе артиллерийского заряда.

Их атакуют!

Она бросилась к операционной.

* * *

Ден с выпивкой в руке рванул к выходу из кантину и покинул здание как раз, когда еще один заряд мортиры ударил в силовой купол наверху, наполнив воздух обжигающим глаза светом и грохотом.

Он скривился. Похоже, ему не придется никому рассказывать что бота, наконец, протухла. Судя по всему — очевидно, что кто-то уже шепнул такое словечко.

Небольшой отряд солдат рысцой промчался через внутренний периметр купола, направляясь к выходу в сопровождении пары небольших транспортеров, тащивших дополнительную броню и боеприпасы. За пределами купола начинали собираться крупные силы.

Ден выпрямился и задумчиво отпил своего "Банта Бластера".

— Судя по всему, мой рейс задерживается. — пробормотал он.

* * *

Когда в операционной медленно утихло эхо от последнего разрыва Джос проговорил:

— Как же меня достал этот цирк. — Он взглянул на потолок и прорычал: — Эй! Мы медицинское отделение — у нас тут нет ничего такого, что стоит взрывать!

Раздался очередной взрыв, но в операционной он почти не почувствовался. Всего лишь лязгнули несколько лотков на столе и булькнули контейнеры с бактой.

— По-моему, они тебя не услышали. — заметил И-Пять.

Он увидел улыбку Толк сквозь ее маску. Он почувствовал ее словно солнечный луч на коже. Он не хотел чтобы с ней что-то случилось… но если он умрет сейчас — он умрет счастливым.

Он вскинул взгляд и заметил лицо Дена Дхура за окном у двери операционной. Маленький репортер должно быть стоял на стуле или чем-то еще.

Ден поднял стакан, полный чего-то зеленого, показал Джосу неслышный тост и осушил его.

Джос кивнул ему, затем вернулся к работе. С этим пациентом он почти закончил. Лучше всего залатать его, а потом попробовать разобраться что же происходит.

* * *

Баррис добралась до операционной. Она увидела Дена, стоящего на столике перед окном и повернула к нему. Не повредит еще раз проверить то, что она уже обдумывала.

— Ден, я хочу чтобы ты для меня кое-что сделал.

— Подробнее.

— Открой мне свои мысли.

Он нахмурился.

— Зачем?

— Пожалуйста.

— Ну ладно. Но если увидишь что-то неприятное — сама виновата.

Она потянулась к нему Силой…

Он был именно тем, кто рискнул своей жизнью чтобы спасти инструмент Зана Янта; совершив самоотверженный акт героизма, который он упорно отрицал. Она почувствовала его разум — острый, гибкий, яркий. В нем были и темные пятна, сожаления и потери — но ничего настолько темного как убийство.

— Благодарю. — сказала она.

Очередной взрыв раскатился над ними. Ден глянул вверх, потом опять на нее.

— Двухсотмиллиметровая мортира. Они могут швыряться такими пока местное солнце не выгорит — щит им не пробить. Но когда они подтащат пучковые ускорители и гигаваттные лазеры — у нас будут неприятности. А они их подтащат. Пока что они просто треплют нам нервы.

Он замолчал, допил выпивку и швырнул стакан в ближайшую стену. Стакан был сделан из чего-то прочного — он звякнул, но не разбился.

— Зачем ты это расказываешь. — поинтересовалась она. — Ты знаешь почему это происходит?

— У меня была отличная мысль. Не то чтоб сейчас она была полезна… Бота вырождается, теряет свои качества. Свежевыросшие растения становятся чем-то, что больше не работает как лекарство. Подозреваю, что сепаратисты это узнали и собираются захапать все, что еще осталось.

— А ты как это узнал?

— Баррисс, это моя работа — узнавать факты. Я собирался разболтать это собутыльникам, прежде чем свалить с И-Пять, но… — он пожал плечами и посмотрел вверх. — Как-нибудь расскажешь мне — зачем был этот балаган с открыванием разума, хорошо?

— Как-нибудь. — пообещала она. Если мы выживем. Потом она прошла через холл в дезинфекционную комнату операционной, натянула хирургический халат, но не стала чиститься и надевать перчатки. Она не будет близко подходить к пациентам.

Она направилась к Джосу и Толк.

— Баррисс, что за заваруха? — спросил Джос. Она могла уловить изменения в его голосе Какие бы демоны его ни беспокоили — у них изрядно поубавилось сил.

— Мне на минутку надо поговорить с Толк.

Толк иронично подняла бровь.

Баррисс вздохнула. Это было рискованно. Если шпионом была Толк, то просьба убрать мысленные щиты выдаст тот факт, что Баррисс ее подозревает. У нее могло быть оружие, и если она шпион — ей не составит труда пустить его в ход. Баррисс может защитить себя, она в мгновение ока может выхватить световой меч из-под хирургического халата через разрез на боку — но риску подвергнутся другие. Шальной бластерный выстрел может в кого-нибудь попасть.

Еще один заряд мортиры ударил в щит. Ден был прав — куполу на них наплевать — если, конечно, он опять не сломается — но это, мягко говоря, действовало на нервы. И невозможно было сказать когда атака начнется всерьез.

Столкновение было риском — но Баррисс чувствовала что он невелик. И она знала, что должна пойти на него — жизнь не всегда похожа на тихую гавань. Порой ты должен плыть по бурному морю и рисковать уйти на дно. Время не будет ждать более подходящего момента. Кто знает, какие еще подлые планы шпион, быть может, уже приводит в действие.

— Баррисс?

— Толк, мне нужно, чтобы ты убрала свои мысленные щиты и открылась для меня. Это важно.

Толк не раздумывала.

— Хорошо.

С этим простым словом Баррисс уже знала ответ. Касание разума лишь подтвердило его. То, что исходило от Толк, было окрашено любовью к Джосу Вондару, ее достоинством и гордостью за себя как за врача. И в ней не было ничего, связанного со шпионажем или диверсиями.

Это значило что под обоснованным подозрением остается лишь одна персона.

— Спасибо, Толк.

— И мы делали это для того, чтобы…?

Баррисс взглянула на нее и Джоса. Решила, что они заслужили это узнать — особенно Джос.

Она глубоко вздохнула и рассказала им.

* * *

Кло Мерит, также известный как "Столп" и "Линза", в последний раз оглядел свой офис. Артиллерийские залпы, более-менее безуспешно бившие в защитный силовой купол, не были опасностью — но его снова никто не позаботился предупредить о точном времени начала настоящей атаки, и это крайне раздражало. Он был для сепаратистов ценным ресурсом — так почему же они продолжают им так рисковать?

Ладно. Разбираться с ними по этому поводу он будет позже. Пока что — его ждет подкупленный водитель. Он проберется на машину снабжения и сбежит из Ремсо. Как только окажется достаточно далеко — он избавится от водителя и включит опознаватель. Любой боевой дроид, оказавшйся с ним рядом, опознает его как союзника, а не врага, и он без проблем перейдет линию фронта. Едва ли в его честь устроят парад, когда он явится — но такова доля шпиона. Тихо зайти, тихо выйти, и если ты делаешь то что должен делать — никто и не узнает кто ты на самом деле.

— Пора. — сказал он вслух. Он сделал то, что должен; и пусть у него и есть нескольо причин для сожалений — ситуация такова, какова она есть. Он направился к двери, открыл ее…

И застыл в удивлении. Перед ним стоял Джос Вондар и целился в него из бластера.

 

Глава 39

Мортирные залпы били куда чаще и комментарий Джоса насчет пучкового и лазерного оружия подтверждался на практике — даже на ярком свету разрушительные копья когерентного излучения было видно с большого расстояния — они рассеиваясь на частичках пепла и спорах в воздухе. Пока что ни одно из них не пролетало рядом с куполом, но их удача не могла длиться вечно. Когда она спешно нашла Ваэтеса и доложила о своих подозрениях — своей уверенности в вине Мерита, она заметила надвигающуюся грозу. Это хорошо — сильный дождь помешает тактическому лучевому оружию, поглотив или рассеяв большую часть его мощи. Наверное и боевым дроидам от удара молнии не будет ничего хорошего. Но когда небо потемнело — вспышки орудий, казалось, стали куда более частыми, смешавшись с просверками настоящих молний.

Война, во всем ее смертельном великолепии, приближалась быстрыми шагами.

Чувство надвигающегося рока было почти осязаемым. Слишком поздно для того, чтобы поимка шпиона чем-то помогла им, понимала Баррисс. Он может ответить за свои преступления — если, конечно, кто-то из республиканских сил выживет чтобы позаботиться об этом — но перед лицом полным ходом надвигающегося штурма Мерит не был самой большой заботой Баррисс. Заботой было выживание лагеря. Если не произойдет чуда — совместные удары мортир и энергетического оружия смешают их с землей.

Ты можешь это остановить.

Это был почти слышимый голос в ее голове. В ее кармане лежал инъектор с ботой. Просто взять его, впрыснуть в руку и на несколько секунд она получит способность отбросить надвигающуюся волну сражения — в этом нет никаких сомнений. Она знала это. Она не могла сказать, как именно это выглядело бы; наверное это не было бы так, словно она просто взмахнет рукой и будет смотреть на то как все атакующие дроиды отключатся и попадают на месте. Жаль что они не контролируются единым орбитальным широкополосным энергетическим источником, как армия, которую Торговая Федерация выставила во время Битвы за Набу — с тех пор кто-то набрался ума. Тем не менее, где-то среди многочисленных аспектов Силы был способ остановить их и она могла — с помощь боты — добраться до него.

Она это знала. Сомнений не было.

Каково это ощущение — владеть такой силой, быть способной остановить войну? В мгновение ока превратиться из падавана в могущественнейшего джедая галактики, повелевающего Силой так, как никто прежде не мог представить, не то что испытать сам? Направлять невероятную энергию, поразительную мощь, как действующий вулкан направляет расплавленный камень и выбрасывает его — извергая фонтаны лавы? Ничто не может устоять перед ним. Ничто в этой галактике не может противиться Силе, если она будет правильно нацелена, отформирована и повиноваться ее воле.

Она сунула руку в карман и стиснула инъектор.

Подумай о всех жизнях которые ты можешь спасти.

Да. Это именно то, чем она занимается, верно? Это ее главная миссия. Она целитель. Она спасает жизни. Просто на этот раз — это будет в крайне большом размере.

Шторм приближался. Вспыхивали молнии, грохотал гром, сливаясь с гулом мортирных разрывов на силовом куполе. Конечно учитель Ундули, учитель Йода или учитель Винду куда лучше подошли бы для этой задачи — но их здесь не было. Насколько Баррисс было известно — она была единственным джедаем на сотню кубических парсеков вокруг.

Время пришло. Она должна выбирать — немедля.

Принять боту и спасти их всех, или…

Не принимать боту, и знать что бесчисленное множество существ — включая и тех, кого она начала считатьь друзьями — неизбежно погибнут.

Баррисс вытащила инъектор из кармана. Теперь окружающий пейзаж стал практически апокалиптическим — мортирные взрывы, гром и молнии следовали почти непрерывно, и вдобавок лучи лазеров и пучковых ускорителей начали бить в сам купол. Одно попадание пришлось практически прямо над ее головой и последовавший каскад высокоэнергетических пульсаций, пробежавший по внешней поверхности купола, был почти ослепляющим. Считалось что поле удерживает гамма-лучи, альфа-частицы и прочие смертоносные излучения — но сколько это еще продлится? Она уже ощущала как ее кожу пощипывает ионизированный воздух и чувствовала запах озона.

Выбор вполне простой, не так ли? К чему колебания? Выгоды его куда весомей, чем риск — цель оправдывает средства. Она уже была в сердцевине Силы — как может быть неправильным вернуться туда сейчас и использовать ее для такой благой цели? Это выглядит правильно, совершенно правильно, это правильно…

Она закатала левый рукав, иньектор был в правой руке. Она примерила его к локтевому сгибу. Очередное звенящее лезвие энергии — она не могла определить был ли это лазер или пучок частиц — ударил, породив добавочный фейерверк. Баррисс прижала инъектор к коже. Она коснулась пальцем спусковой кнопки…

И когда она уже готова была нажать ее — в ней ожило воспоминание; воспоминание о Парке Оа на Корусканте, и уроке который она получила там, который уже пригодился ей на Дронгаре, когда она столкнулась со смертносным бойцом Фоу Джи.

Воспоминание о разговоре между ней и ее учителем о темной стороне:

"Однажды может придти время, когда и ты испытаешь это, Баррисс. Надеюсь что нет, но если такое случится — ты должна узнавать и сопротивляться этому."

"Оно будет ощущаться как зло?"

"О нет. Это будет ощущаться прекрасней чем все, что тебе доведется испытать, прекрасней, чем ты только можешь себе представить. Это чувствуется как исполненность силой, удовлетворенность, завершенность. А хуже всего — это чувствуешь как правоту. Вот в этом и скрывается настоящая опасность."

Баррисс Оффи стояла под яростным штормовым небом, и лишь легкое движение ее пальца отделяло ее от воссоединения с Силой способом, что был куда удивительней чем все, что она когда-либо испытывала или могла себе представить.

И в этот момент — одно мгновение ока или один век, она поняла — что ее учитель пыталась сказать ей в тот день и в том парке. Поддаться темной стороне — это путь разрушения, порчи что хуже смерти. Умерев, ты никому не причинишь зла. Но живым — и управляемым темной стороной — ты можешь стать монстром.

Она вспомнила еще и то, что сама сказала Ули пару недель назад:

"Те кто поддались темной стороне не считают себя злом. Они убеждены что поступают правильно и по верным причинам. Темная сторона искажает их мышление, и они начианют считать что цель оправдывает средства как бы ни были ужасны сами средства."

Был ли связан с темной стороной ее предыдущий опыт? Нет, решила она. Она также сказала Ули, что Сила не различает сторон. Но обладание подобной мощью — неважно, насколько благородны намерения — почти неминуемо приведет к развращению — если не сегодня, то завтра или послезавтра. Каждый раз искушение воспользоваться ей будет становиться все сильнее, причины это сделать будут выглядеть все убедительней. Она всей своей сутью почувствовала истинность этого. Подобного рода мощь не может не соблазнять. Она пожрет любого, кто не будет абсолютно чист, кто не будет бесконечно мудрым, кто не будет абсолютно бескорыстным. Баррисс знала что она далеко не из худших натур. Но она не была идеальной, а подобный контакт с Силой на регулярной основе — требовал идеальности, чтобы пережить его, оставаясь невинным.

Стоит ли браться за божественное могущество, не имея божественной мудрости?

— Баррисс?

Она так глубоко ушла в свои мысли, что не заметила подбежавшего к ней Ули. Вздрогнув, она посмотрела на него.

— Ты в порядке? — прокричал он под очередной раскат грома.

Она улыбнулась. Она осторожно отняла инъектор от руки и сунула его обратно в карман.

— Да. — ответила она. — Да, я в самом деле в порядке.

Очередной лучевой удар, еще один цветной развод ионизации. Ули нервно взглянул вверх.

— Всем полагается укрыться. Возьми дозиметр — убедится что тебя не прожарило вторичным излучением; ожидается что купол скоро отрубится. И стоит паковаться — только самое необходимое, один небольшой чемодан на нос. Если дроид-пехота прорвется сквозь солдат — нам придется бежать очень быстро. Сейчас говорят, что они еще держатся; но как знать…?

— Понимаю. Спасибо, Ули.

Он кивнул и умчался прочь в сгущающейся темноте. Она повернулась и собиралась уйти как и он, но что-то ее остановило. В этот миг Баррисс чувствовала, как что-то новое поднимается внутри нее, уверенность — такая же сильная и реальная, каким было и ее путешествие в сердцевину Силы: она больше не была падаваном.

И такое же непререкаемое знание — почему — затопило ее:

Ты действительно становишься рыцарем-джедай в тот день, когда понимаешь что ты уже стал им.

Стоявшая посреди хаоса и какофонии бури и сепаратистского штурма Баррисс запрокинула голову и рассмеялась.

 

Глава 40

— Джос? В чем дело? — спросил Мерит.

Его пугал человек, заступивший ему дорогу. Бластер в руке Джоса был убйственно неподвижен, словно рука мужчины была вырезана из дерева.

— Ты убил Зана. — сухо произнес Джос.

Страх расцвел у Мерита во внутренностях словно цветок из твердого азота. Он не позволил ему прорваться наружу. Каким-то образом Джос его заподозрил. Это еще не значит, что его прикрытие рухнуло — будь это так, его бы наверняка встречали полковник Ваэтес и несколько армейцев, а не шеф-хирург Ремсо. Это не первый раз, когда ему приходится с помощью болтовни выпутываться из трудного положения, и если он еще не лишился своих навыков эмпатии и убеждения — то и не последний.

Выраджение его лица было слегка ироничным, а тон — внимательным, когда он сказал:

— Нет. Зан погиб, когда напали сепаратисты. Транспорт задело шальным выстрелом. Ты же там был, Джос. Как и я, если помнишь":

— Помню. — сказал Джос Очередной луч концентрированной энергии ударил в купол, и последовавшие пиротехнические эффекты подсветили его сзади. Так, словно он пришел сюда из какой-то иной, высшей реальности, демон жаждущий мести.

— Помню. — повторил он. — Еще я помню что ты советовал мне, как справляться с болью, Кло. Что твое понимание, твой талант так хорошо делать свою работу помогали мне исцелиться, помогали мне оставить ее позади. За это я тебе должен, Кло. Вернее, был бы должен — но поскольку ты отвечаешь за атаку сепаратистов, то я считаю мой долг аннулированным. А ты?

Как он мог узнать? Он не может знать. Он подозревает, но знать — не может. Я был крайне осторожен. Я не оставил ничего что могло бы…

Забудь об этом. Разбирайся с проблемой в настоящем. Он может ее обернуть в свою пользу. Он, в конце концов, эксперт по эмоциональному манипулированию и контролю. Дай только время, и он был уверен — он смог бы убедить Джоса, что тот неправ, что он совершил ошибку.

Однако времени становилось все меньше.

— Ты в состоянии сильного стресса, Джос. — проговорил Мерит. — Не знаю, отчего возникло такое заблуждение, но думаю, что мы сможем отложить любые дискуссии на эту тему, пока не окажемся в безопасности подальше отсюда.

Джос рассмеялся, но эмпатическое чутье Мерита не улавливало веселья. Вместо этого он чувствовал ярость, сдерживаемую холодной решимостью — словно ледяная шапка закупорила кратер вулкана.

— Извини. — сказал Джос. — Мне это показалось забавным — ты думаешь, что куда-то уйдешь.

Словно вторя его словам, раскатился удар грома.

Мерит сразу же понял две вещи. Первая — что Джос действует не в силу смутных подозрений. Он узнал. Как — неважно. И это приводило к выводу номер два — если он не убьет Джоса, Джос убьет его. Он слишком много раз играл с ним в карты, чтобы считать иначе.

Он вздохнул. Джос ему искренне нравился; нравился и вызывал восхищение. Он предпочел бы покинуть Дронгар без новых смертей. Но желания редко воплощаются в жизнь.

В правом рукаве его куртки скрывался маленький наручный бластер.

— К слову о стрессе. — заметил Джос. — Думаю что тебе есть, что о нем рассказать. Как ты мог так поступить, Мерит? Что могло заставить тебя предать своих друзей? Своих пациентов? Убивать тех, кого ты знал, с кем ты работал, ел, играл в карты?

Пристрели его. Пристрели его и беги. С каждой секундой, которую ты тратишь на него, тебя затягивает в еще большие неприятности.

— Ты слышал когда-нибудь про систему Нхарла? — спросил Мерит.

— Нет.

— Вокруг местного солнца там обращались пять планет. Одной из них был мой родной мир, Экванис. Знаешь, почему ты нечасто встречал экванийцев в галактике, Джос? Потому что покидала его лишь горсточка из нас — несколько сотен, может быть тысяча в лучшем случае — из расы, которая насчитывала почти миллиард. А знаешь, почему сейчас нас так мало? Потому что выжили только те из нас, кого там не было два года, шесть месяцев и три дня назад.

Мерит никому прежде не рассказывал этой истории. Она знал, что совершает глупость, если не откровенное самоубийство. Но это было так, словно прорвало психологическую плотину. Он не знал — мог ли остановиться сейчас, даже если бы и захотел.

— Два года, шесть месяцев, и три дня назад случилась вспышка на нашем солнце, которая длилась больше десяти минут. Огромный, неслыханный, тяжелейший выброс, куда сильнее чем любой из тех, которое порождало наше солнце за десять миллионов лет. Вспышка, которая ударила с такой силой и яростью, что Экванис сгорел. Атмосфера и океаны выкипели за считанные минуты, земля превратилассь в спекшйся шлак. Наши ученые увидели ее приближение — но слишком поздно. Она нахлынула прежде, чем кто-либо нашел шанс спастись от нее. Они знали, что это приближается, и знали, что сделать ничего нельзя. Все комм-линии на планете забили те, кто пытался сказать последнее "прощай" другим.

Он чувствовал что Джос слушает, чувствовал легкое смягчение ярости в нем, видел как потряс его удар от вести о стольких смертях. Конечно же, потряс — он был доктором. В этот миг Мерит не волновался ни о чем — как не волновался он о том, что может в следующую минуту погибнуть от дружественного огня. Рассказ был всем, что могло иметь значение.

— Все экванийцы, почти миллиард населения — наше исскуство, наша цивилизация, наши надежды, мечты — все превратилось в пепел за несколько минут, Джос. Ушло. Умерло. Навечно.

— Мне жаль. Но какое оно имеет отношение к этому? — медленно произнес Джос. Он повел бластером, указывая на окружающее, и Мерит в тот миг мог легко убить его, взорвать его грудную клетку выстрелом надежно скрытого оружия.

Он этого не сделал.

— Какое оно имеет отношение? Все просто: эта солнечная вспышка не была природной катастрофой, доктор. Республика, великая, прекрасная, милостивая… военное командование Галактической Республики испытывало новое оружие. Был разработан планетарный ускоритель, супероружие для боевой станции новейшего типа. Они выстрелили из него по нашему солнцу и просчитались. У них была база на нашей луне — у военных и ученых которые разрабатывали эту мерзость. Вспышка сожгла и их тоже. Небольшое утешение для меня и немногих экванийцев, которые были вне родного мира, когда убивали нашу планету.

— Я… я никогда не слышал об этом.

— Конечно нет. Это не то знание, которым Республика будет беспокоить галактику. Это держат в тайне, но я постарался разузнать.

— Республика убила мою расу, Джос. Даже если все выжившие экванийцы смогут собраться вместе — нас недостаточно, чтобы заселить новый мир. Да, ты можешь сказать что те, кто нажимал на спусковой крючок, тоже умерли — но как насчет тех, кто послал их туда? Как насчет чиновников, которые позволили этому случиться? Они продолжают смеяться, любить, есть, спать — и жить!

— Ты хотел знать — почему? Вот почему, Джос.

Рука, сжимающая бластер, чуть опустилась и на одно мгновение Мерит подумал что может быть, лишь может быть — его бывший друг и пациент отступит. Но затем выражение и поза Джоса отвердели вновь.

— Я не смогу понять то, что ты, должно быть, чувствовал. — сказал он. — Но знаю, что почувствовал я. Может смерть одного и не сравнить со смертью целого мира. Но потеря есть потеря. Горе есть горе. Думаешь, родители Зана горевали меньше твоего?

— Они потеряли сына! Я потерял мир! Сотни миллионов сыновей, дочерей, матерей, отцов, Джос! Ты не можешь сравнивать! Это было преступление — сверх всяких пределов.

Джос покачал головой.

— Какими бы ни были твои мотивы, какой бы ни была твоя боль — все равно ты поступал неправильно.

— Видимо, я смотрю на вещи иначе. — Мерит развел руками. Его правая рука теперь была нацелена точно на Джоса, все что ему было нужно — это согнуть запястье. — Итак. Что ты собираешься делать теперь, Джос? Застрелить меня?

— Если честно, я бы этого не хотел, Кло; даже после всего, что ты сделал. Но я не могу позволить тебе уйти. Баррисс собиралась доложить Ваэтесу. Скоро за тобой явятся безопасники.

Мерит покачал головой.

— Но меня здесь не будет, Джос.

— Будешь.

Лишь несколько минут назад Мерит был уверен, что Джос его застрелит. Но сейчас, когда он выслушал его историю… психолог мог почувствовать что что-то изменилось. Решимость человека уже не была абсолютно несокрушимой.

— Ты не воспользуешься бластером, Джос. Я знаю тебя. Ты врач, человек сострадания. Ты спасаешь жизни, а не отнимаешь их. Я видел тебя в те дни, когда ты весь день проводил на ногах и выкладывался полностью, едва не падая в обморок, лишь для того чтобы спасти одного-единственного клона. Ты не сможешь этого сделать. Это против всего что ты есть.

Джос не был стрелком-профи. Мерит знал, что мог бы убить человека раньше, чем тот поймет что случилось. Но ему это не потребуется. Джос не выстрелит.

Мерит двинулся к дальней двери.

— Не делай этого, Кло!

Джос нацелил на него бластер.

— Не делай этого, Кло!

Высокий экваниец продолжал отступать.

Джсо вспомнил, как смотрел на Зана, лежащего мертвым на палубе транспорта. Сам Джос был ранен, контужен и едва мог двигаться. Ему понадобились все силы, чтобы просто проползти по палубе к своему другу.

Смерть Мерита не вернет Зана. Месть никого не вернет. И Кло был прав — Джос тот, кто дарит жизни; а не забирает их.

Но если Кло уйдет — он продолжит работать на сепаратистов, продолжит мстить Республике. Сколько еще умрет из-за его ненависти, ради его отмщения? И неважно — один это будет или тысяча — если Джос позволит ему уйти, за эти смерти будет ответственен и он тоже. Потому что он может остановить Кло Мерита. Именно здесь. Именно сейчас.

— Кло!

Мерит отступил еще на шаг. Сенсор движения задней двери отметил его приближение и открыл выход.

Джос задержал дыхание, прицелился…

И выстрелил.

Раздался взрыв, сокрушительный удар грома, ослепительная вспышка. Его обожгла боль. Он закричал, почувствовал как падает…

 

Глава 41

Силовой купол лопнул.

По иронии судьбы — именно удар молнии, а не луч, наконец, перегрузил предохранители. В некотором роде это было удачей, осознал позже Ден — хоть разряд был таким мощным, что у всех встали дыбом волосы, реснички или сенсорные стебельки — его не сопровождали действительно скверные вещи вроде гамма-излучения. Но тогда ему было не до размышлений — в тот момент Ден был слишком занят, прячась под столом в кантине, чтобы думать о чем-то кроме бегства. Весь последний час транспорты вывозили раненых, а следующими на очереди, как ему было известно были немобилизованные гражданские вроде него. Потом следовали офицеры и наконец — если к тому времени они еще останутся — клон-солдаты.

Этот порядок его более чем устраивал. И он собирался быть первым в очереди гражданских.

И-Пять скорчился под столом рядом с ним. Фоторецепторы дроида были темны — он предпочел отключить себя, когда разгорелось буйство стихий. Хоть его защиты обычно хватало, чтобы противостоять электромагнитным импульсам — к чему испытывать удачу? Он лишь недавно вернул себе свою память и больше не собирался терять ни малейшей ее части.

Ден перебросил главный выключатель на шее И-Пять.

— Пора сваливать. — сказал он.

— Тебе — возможно. Дроиды по расписанию эвакуируются после солдат, если я правильно помню.

Ден схватил И-Пять за руку и потащил его за с собой к двери. Кантина почти что вымерла — персонал и бармены уже убежали к посадочным площадкам и ждали посадки. Он приметил несколько контейнеров с коллекционными винами и ликерами, которые с удовольствием прихватил бы с собой, но почему-то он сомневался что их признают необходимыми ему вещами.

— Ты не дроид. — заявил Ден, когда они вывалились из здания в дымный полдень.

— Нет?

— Не-а. Ты агент-дипломат на задании, порученном тебе джедаем. Что сразу передвигает тебя в голову очереди. — Мортирный взрыв меньше чем в клике от них обдал их грязью. — Если, конечно, мы доберемся до очереди.

— Разве мы уже это не проходили несколько месяцев назад?

— Угу. Вот только в тот раз они просто пытались оттеснить наш фронт так, чтобы загрести побольше боты. Сейчас они хотят стереть нас в порошок. Терять им нечего.

Еще один взрыв, на этот раз чересчур близко. Теперь лагерь не очень-то пытались демонтировать, заметил Ден — дроиды-рабочие сконцентрировались на спасении оборудования и всей боты, что пока еще осталась.

Ден споткнулся и едва не упал в воронку. Только быстро схватившая его рука И-Пять удержала его на ногах.

— Площадка впереди. — заметил дроид. — Метров пятьдесят, не больше.

Ден попытался ответить, но неожиданно их накрыло едким дымом, перехватившим ему дыхание. Он закашлялся, пытаясь глотнуть чистого воздуха — но его не было.

И внезапно он почувствовал как его поднимают. И-Пять тащил его к посадочной площадке, двигаясь широким, быстрым шагом. Ден все пытался дышать, но слабел с каждой секундой.

"Он тащит меня куда легче, чем я волок футляр с Зановской кветаррой." — подумал он. И это была его последняя связная мысль.

 

Глава 42

— Смотри — он приходит в себя. — сказал голос Баррисс. Он звучал гулко, словно отражаясь от стен. Джос попытался открыть глаза, но их обожгло белым светом.

— Зан. — прохрипел он. — Не надо. Не умирай…

Но было слишком поздно. Джос знал, что если он откроет глаза — он увидит безжизненное тело Зана, лежащее здесь же, на палубе. Он не хотел этого видеть, не надо снова…

— Джос. — Он почувствовал, как его касаются осторожные руки. — Джос, это Баррисс. Все в порядке. Вернись к нам.

Джос открыл глаза. На этот раз свет был не таким резким. Он поморгал и сфокусировал взгляд на Толк, улыбавшейся ему сквозь слезы.

— Где мы?

— Корабельный лазарет номер один, на "Медстаре". — ответила она.

Джос приподнялся на локте.

— Охх!

Голова раскалывалась. Он нащупал синтеплотевую нашлепку на черепе. Ули аккуратно уложил его на место.

— Спокойно, шустрик. Тебе повезло остаться в живых. На тебя крыша рухнула. И ты заработал еще одно сотрясение.

— Мерит. — прошептал Джос. — Что случилось? Он…?

— Он мертв, Джос. — негромко ответила Баррисс.

Джоc заметил полковника Ваэтеса и адмирала Керсоса, стоявших позади Толк и Баррисс. Он просипел:

— Мерит пытался сбежать. Я его застрелил.

— Ты правильно сделал, Джос. — откликнулся Ваэтес.

— Да. — добавил дядя Эрел. — Ты остановил опасного вражеского агента, пытавшегося скрыться, причем — рискуя своей жизнью.

— Когда Ули, безопасники и я явились туда — мы нашли тебя без сознания и Мерита — мертвого. У него был потайной бластер наготове, но ему не представилось шанса им воспользоваться. Ну а Ули подлатал тебя в транспортнике.

Эрел поднял правую руку, небрежно салютуя.

— Прекрасно, капитан. — Он опустил руку и добавил. — Я тобой горжусь, племянник.

— Не уверен… — начал Джос.

— В чем?

— Делал я это потому что знал, что он принесет еще больше горя и смертей, или… — он запнулся.

— Из-за Зана? — спросила Толк

Джос кивнул.

— Это неважно. Его надо было остановить. Ты это сделал. С остальным будешь разбираться позже. Времени у нас навалом.

Это было правдой — он это сделал. Он убил еще одно разумное существо. Неважно почему, неважно были ли на это веские и разумные причины. Он, врач, оборвал жизнь и Джос знал, что в результате этого у него будет не одна бессонная ночь.

Но, как заметила Толк — что еще ему оставалось делать?

Джос попытался покачать головой в растерянности и застонал.

— Спокойно. сказал Ули. — Дай клею время схватиться.

— А Ремсо? Что с ним?

— Взгляни. — раздался неподалеку голос Дена. Репортер и И-Пять только что вошли, и Ден указывал на обзорный иллюминатор. Толк и Баррисс осторожно помогли Джосу подняться.

Нижняя четверть южного континента казалась вся охваченной огнем — плотные облака дыма поднимались в верхние слои атмосферы, расползаясь над морем Кондрус.

— Прощай, бота. — пробормотал Ден.

— Сепаратисты также сворачиваются. Нам удалось спасти большую часть наших солдат. — заметил Ваэтес.

— Как? — спросил Ули. — Все шло к тому, что они по нам прокатятся и не заметят этого.

— Вот как. — ответил Ваэтес, указывая на другой иллюминатор. Ули подвинулся к нему и посмотрел.

— Ого!

Баррисс взглянула на огромный клинообразный корабль, ощетинившийся орудиями, медленно плывущий рядом с ними.

— Республиканский Звездный Разрушитель. — прокомментировала она. — Класс "Венатор".

— "Решительный". Прислан сюда прибраться и эскортировать нас обратно к системам Ядра.

— сказал адмирал. — Битва за Дронгар закончена. Теперь нам здесь не за что сражаться. Мы уходим отсюда с примерно двумя метрическими тоннами боты, которую наши дроиды фиксировали в карбоните так быстро как могли. Разведка пока не знает — сколько собрали сепаратисты.

— Учитывая размах их массированного обстрела — буду удивлен, если им досталось больше.

— хмыкнул Ваэтес.

— Я, пожалуй, прилягу. — проговорил Джос. — Я немного устал.

Баррисс и Толк помогли ему улечься в постель. Это было прекрасно. Он закрыл глаза и разговоры вокруг него слились в неясный шум, словно гудение жигалок и огнемух жаркой дронгарианской ночью…

* * *

Баррисс вполуха слушала разговоры вокруг нее, размышляя о том, как оборачиваются события. Две метрические тонны необработанной боты выглядели малым возмещением за те смерти и боль, которыми было за нее уплачено. Она заметила, что Ден наблюдает за ней с улыбкой на лице и улыбнулась в ответ.

И-Пять пододвинулся к ней.

— Полагаю, что моя миссия на Корускант больше не в приоритетном списке. — сказал он.

— Поскольку вы также возвращаетесь туда.

— Верно. Но флакон с вытяжкой оставь при себе. Отсюда до Ядра еще много парсеков, и всякое может случится.

И-Пять поколебался.

— Вы, наверное, понимаете — я бы не посмел сказать это в обычной обстановке. Но что-то говорит мне…

— Интуиция? — с улыбкой перебила она.

— Может быть. В любом случае — да пребудет с тобой Сила, джедай Оффи.

Она кивнула в ответ и положила руку ему на плечо.

— Удачи тебе в пути, И-Пять. Пусть и с тобой пребудет Сила.

Он ушел, и она вновь взглянула в иллюминатор. Они покидали орбиту, отметила она; Дронгар уже начал уменьшаться по мере того, как фрегат "Медстар" в компании "Решительного" уходил прочь, в межпланетное пространство.

Ее командировка закончилась. Через пару стандартных дней, если все пойдет нормально, она снова предстанет перед учителем Ундули в Храме Джедай, на этот раз не как падаван — как полноправный рыцарь-джедай. Интересно, что за новые путешествия, что за новые приключения ждут ее после этого.

Какими бы они ни были — Баррисс Оффи знала, что она встретит их, защищенная надежными объятьями живой Силы.

* * *

— Ну, — сказал Ден И-Пять, — похоже, что прогулка на Корускант все-таки обойдется тебе не так дорого.

— Ради нее уже разнесли полпланеты. На мой взгляд — дороговато. — ответил дроид. А как насчет тебя, Ден Дхур? Куда ты направляешься?

Ден задумчиво покачал щеками.

— Мне, в общем, полагается быть на полпути к Саллюсту. Знаешь, меня там ждет очень привлекательная женщина и ее клан. Они там, дома, очень меня ценят.

— Ты уже несколько раз это говорил.

Ден вздохнул. Жить среди партиархального почитания и спокойного уважения. Так легко было испытывать ностальгию по родному миру сейчас, когда половина его веса ушла с потом на Дронгаре. Но сейчас он вспомнил главную причину, из-за которой он впервые его покинул — Саллюст был скучен.

— Ну, значит, скажу еще раз. Эйар там пока еще нет. Нечего торопиться.

— Если кому-то, скажем, потребуется приданое, то кто-то может сделать деньги в Южном Дне на Корусканте. — заметил И-Пять. — И я бы не возражал бы завести партнера, чтобы власти не беспокоились насчет моей принадлежности. Отговориться я всегда сумею, но порой это бывает удобно.

Ден кивнул. В местах вроде Клуба "Оутландер" всегда можно срубить легких фишек за столом для саббака. А пока он думает о предложении Эйар — раздобыть немножко лишних кредиток не помешает…

Он взглянул на дроида.

— И-Пять. — сказал он. — По-моему, это может быть началом выгодного сотрудничества.

Эпилог.

Позже, когда все остальные покинули каюту, а корабль уже покидал систему Дронгара, Джос Вондар и Толк ле Трене стояли, обнявшись, и смотрели в иллюминатор на звездную россыпь,

— Ты в самом деле этого хочешь? — спросила она.

Он кивнул.

— Конечно. А ты?

Она улыбнулась.

— Куда ты туда и я. Только обещай, что мне не придется быть поварихой или горничной.

— Если к тому пойдет — мы там не останемся. — ответил Джос. — Я не собираюсь устраивать тебе жизнь парии. Но я должен дать моей семье — и тебе — хотя бы шанс попытаться.

— На твоей стороне, по крайней мере, один член семьи. — раздался голос позади них.

Джос удивленно обернулся и увидел в дверях улыбавшегося им двоюродного дядю Эрела.

— Я запросил перевод на базу Бореллос, на Кореллии. — сказал он. — Если ты можешь венуться туда и встретиться с предрассудками, Джос, то и я не могу сделать меньшего.

Джос удивленно уставился на него.

— Ты серьезно?

— Совершенно. Я провел практически всю свою жизнь в одиночестве. Сейчас я, наконец, нашел хоть какую-то семью. И не собираюсь ее терять.

Толк обняла его.

— Значит — добро пожаловать домой, дядя Эрел.

И глядя на них, на его нареченную и его дядю, Джос понял, что по крайней мере в одном аспекте все сражения и вся охота, которая шла на Дронгаре за чудесным лекарством, были бессмысленны. Потому что настоящая панацея от невзгод, терзавших человечество или любую иную разумную расу — будь она органической, кибернетической, клонированной или какой угодно еще — уже была открыта тысячелетия назад, в те дни когда разумные только начинали осторожно поглядывать на звезды.

Называй это Силой, называй это любовью, называй это как тебе угодно — Джос знал, что ее можно найти не в болотах далекого мира, но в неизведанных глубинах сердца.

Щелкнул коммуникатор. Голос предупредил их о прыжке в гиперпространство. Джос держал Толк за руку, когда активировался гипердрайв корабля, и они умчались прочь от Окраины, направляясь к сияющему центру галактики.