Ночное небо было хмурым, и тяжелые облака, согнанные, казалось, со всего мира бесшабашным осенним ветром, образовали над городом низкий, темный свод. Снизу тучи подсвечивались лучами прожекторов, окружившими вход в музей подобно ледяным колоннам из подземного царства. Вблизи впечатление усиливалось, и Сорд вдруг ощутил себя исследователем, приготовившимся вступить в Затерянный мир.

Миновав длинный ряд таксомоторов и лимузинов, Сорд подвел свой «Порше» к широкому тротуару перед главным входом в Американский Музей Естественной Истории. Высокий мужчина в длинном сером плаще и широкополой шляпе возник у дверцы автомобиля со стороны водителя и попросил предъявить приглашение. Гален извлек из кармана белый плотный прямоугольник и показал его человеку, но тот, со словами «Позвольте, сэр!», нагнулся ниже и взял приглашение из рук Сорда. Последний нехотя отдал его — белый прямоугольник обошелся ему в десять «круглых». Но человек только поднял палец, и юноша в короткой красной куртке поспешно вручил Сорду разрешение на парковку.

Обладатель широкополой шляпы предупредительно распахнул дверцу машины и, вернув приглашение Галену, объяснил, где тот сможет отыскать свой «Порше» по окончании вечера. Затем он перешел к следующему автомобилю, и Сорд очутился в толпе, направлявшейся к пологим каменным ступеням главного музейного входа.

Поднявшись на площадку, Сорд на мгновение остановился и огляделся по сторонам. Ветер усилился, и шелест длинных знамен, свешивавшихся с громадных колонн фасада, сделался отчетливее. Надписи на английском и французском языках приглашали на 105-й ежегодный бал Общества Св. Линуса. С помощью Форсайта, проявившего завидную выдержку и терпение, Сорду наконец удалось вытянуть из Мартина, что Церемония Превращения происходит примерно раз в семь лет. Последнее означало, что Мартин почти достиг восемнадцатилетнего возраста, и что многие из разодетых в мантии и фраки люди, окружавшие сейчас Сорда, посещали подобные балы на протяжении вот уже семи столетий. Резкий порыв ветра заставил Галена поплотнее запахнуть пальто.

— Что-нибудь не так? — спросила Ко. Ее голос звучал тоньше, чем обычно. В этот вечер Сорд заменил свой привычный трансивер устройством, напоминавшим аппарат для усиления слуха. Роль приемника выполнял золотой портсигар в кармане фрака, а сигнал поступал в наушник через антенну с радиусом действия порядка восемнадцати дюймов. К сожалению, у Сорда не было возможности отвечать, не привлекая всеобщего внимания — со стороны могло показаться, что он разговаривает сам с собой — поэтому он, коснувшись рукой слухового аппарата, повернулся лицом к улице и встал так, чтобы оказаться в поле зрения черного фургона, приткнувшегося к пожарному гидранту на противоположной стороне, и отрицательно покачал головой: «Все в порядке».

— Если понадобится наша помощь, мы рядом, — сообщила Мелоди.

— Покажи им, Сорд! — добавила Жа-Нетт.

— Сорд? Гален Сорд? — неожиданно раздался чей-то голос.

Сорд повернулся к музею и увидел, что кто-то машет ему рукой из небольшой группы приглашенных, залитых светом прожекторов в каком-нибудь десятке футов от него. Черная изящная рука, призывно взметнувшаяся вверх, была украшена дорогим бриллиантовым браслетом, ее пальцы сжимали микрофон. И почти тотчас же Сорд узнал обладательницу этой руки.

— Погасите прожектора, ребята, — услышал он ее голос, и с некоторым удивлением Гален принялся наблюдать за тем, как, проложив себе широкий путь среди других гостей, она подошла к нему, оставив киносъемочную группу за собой.

Сорду пришлось наклониться, чтобы легонько коснуться губами темной щеки, подставленной для поцелуя.

— Кенни, я, признаться, не ожидал…

— Это же моя тема, Гален, — рассмеялась женщина. Телерепортер практически не изменилась с момента их первой мимолетной встречи в доме Маркуса Асквиза на другое утро после смерти адвоката. Не менялась она и все их последующие встречи. Кенни по-прежнему сочетала в себе напористость с совершенно непередаваемым выражением своего лица, заставлявшим ее зрителей день изо дня выбирать из всей телепрограммы именно ее передачу. Но в этот вечер Кенни Марш была одета совсем по-другому, не так, к чему уже привык Сорд. Выглядела она просто потрясающе, а с бриллиантами, сверкающими на запястье женщины, могли поспорить разве что украшения, охватывавшие стройную длинную шею.

— Ты что же — член Общества Святого Линуса? — поинтересовался Сорд и неожиданно ощутил, что боится услышать ее ответ, в особенности после нескольких месяцев, проведенных вместе.

— Ты что — издеваешься? — надула губки Марш. — Я просто пытаюсь застать очередное преступление в развитии. А ты как? Вернулся к спиритизму?

Сорд неопределенно покачал головой — похоже, легенды о нем до сих пор живы в определенных кругах общества.

Глаза Марш блеснули, и она заговорщицки склонилась к Галену:

— Ты собираешься поэкпериментировать с музейными призраками?

Кенни снова рассмеялась. Сорд вспомнил, что смеялась она всегда, получая радость от вызовов, которые бросала ей судьба, равно как и от различных интриг. Чего-чего, а последних у нее хватало с избытком.

— Так ты по-прежнему во всем этом участвуешь, Гален?

Ее улыбка стала кривой, словно то, о чем она спрашивала, было для нее мучительным.

Сорд мягко ушел от ответа:

— Да так — одно из моих многочисленных увлечений.

Внешность Кенни Марш взбудоражили его чувства. Он вновь ощутил, насколько притягательна для него эта женщина — а ведь казалось, что все это уже в далеком прошлом.

— Слышала, у тебя были какие-то неприятности в Греции. Госдепартаменту даже пришлось поднапрячься, чтобы вернуть тебя в Штаты.

Он уловил профессиональные нотки в ее голосе. Теперь настал его черед смеяться.

— Это выглядит так, словно репортер ищет очередную скандальную историю, — отозвался Сорд.

— Всегда была уверена, что одна из самых скандальных произойдет с тобой, Сорд.

Взглянув женщине прямо в глаза, Гален понял, что она ощущает то же, что и он: удивление и какое-то удовлетворение от того, что старые чувства все еще живы.

— Такой дикий парень, — продолжала Кенни. — Такой из ряда вон выходящий случай. И, наконец, неожиданный интерес к вещам, происходящим в ночное время. Мне кажется, что ты по-прежнему продолжаешь заниматься своими сумасбродными опытами.

— Может быть, у меня и появится для тебя сюжет, — повинуясь внезапному импульсу, ответил Сорд. Ему понравилось, как вспыхнули ее глаза: все-таки он по ней соскучился. — Как насчет обеда на следующей неделе?

— А как насчет ужина? — вопросом на вопрос ответила Марш и, невинно приподняв брови, добавила, — или завтрака?

— Я позвоню тебе на работу, — поспешно сказал Сорд. Принять ее приглашение, сколь ни велико искушение, означало бы приобретение дополнительных трудностей. Гален с полным основанием считал, что в течение нескольких последующих недель его жизнь будет довольно беспорядочной, и ему меньше всего хотелось осложнять ее.

— Ладно, — с видимым разочарованием произнесла Марш. — Может быть, твои и мои люди смогли бы встретиться и хорошо провести время.

— Черта лысого, — прошипел трансмиттер в ухе Сорда голосом Ко. Гален совсем выпустил из виду, что все сказанное им или вблизи него транслируется в фургон.

— Рад был снова увидеть тебя, Кенни. Честное слово. — Сорд огляделся и отметил поредевшее число посетителей — большинство приглашенных уже втянулось внутрь. — А теперь мне нужно идти.

Времени у него оставалось в обрез — только до начала самой Церемонии. Потом было бы слишком поздно.

— Мне тоже, — отозвалась Марш. — Мне предстоит освещать все это мероприятие.

Последняя фраза заставила Галена замереть на месте. Неужели клан Аркадий мог допустить на свою Церемонию репортера и съемочную группу?

— Ты… ты член…?

— Какой член? — нахмурилась Марш. — Я репортер. Меня пригласили. Ну, чего уставился? Любой, способный вложить десятиграндовую дотацию в их благотворительный счет, может попасть на этот вечер, Гален. — На ее лицо вернулась улыбка. — Если только ты здесь не для того, чтобы заговаривать демонов. Ты ведь знаешь, что время от времени мне приходилось сталкиваться с Транком. Инспектор посвятил меня в некоторые странные подробности, известные и тебе.

— Транку просто нравится рассказывать невероятные истории, — в голосе Сорда сквозило напряжение. Он видел, что все его увертки лишь раззадоривают Марш. — Ну ладно, мне пора. Поговорим на следующей неделе.

С этими словами Сорд повернулся, чтобы идти.

— Пожми ее чертову руку, Сорд, — буквально прорычал в его ухе трансивер голосом Ко. — Или тебе не интересно?

Гален перевел дыхание. Ну конечно же, Мелоди, как всегда, права — что, если все, чем он занимался, было изначально спровоцировано? Что, если Транк, Марш и все те, кто время от времени ему помогали, каким-то образом связаны с кланами? Это бы объяснило многое. Он вновь повернулся к Марш. Да, ему не хотелось этого делать, но он должен знать наверняка.

— Кенни, — начал Сорд и запнулся, не зная, что предпринять.

— Да? — женщина выжидательно посмотрела на него.

Какого дьявола, подумал Сорд. Он протянул обе руки и поймал ее ладонь. Затем слегка встряхнул ее, словно школьник, удостоверяясь, что двойной контакт на его ладони плотно прижат к коже Марш.

— Я очень рад, что снова встретил тебя, — произнес Гален, чувствуя себя полнейшим идиотом.

— Не читается, — проскрипел в ухе голос Форсайта.

Сорд не сумел скрыть выражения облегчения на своем лице, и мимоходом подумал, что же решила Кенни, увидев это выражение. Затем он поспешно отправился прочь, чтобы присоединиться к собравшимся.

— Если мы и впредь будем заниматься тем же, чем и сейчас, — пожаловалась Жа-Нетт, — то стоило бы предложить Сорду обзавестись фургоном побольше. Ну давай же, Мартин, двигайся…

Ко, сидя за баранкой, проследила за тем, как Сорд, сделав несколько шагов, скрылся за дверью музея. Несколько секунд спустя Марш в сопровождении своей съемочной группы проследовала туда же. Присутствие репортерши беспокоило японку, и она обернулась назад, бросив взгляд в пассажирскую часть фургона.

Без сомнения, фургон был перегружен. Внутри него царила темнота, нарушаемая лишь мерцанием контрольных лампочек на электронном оборудовании, вытянувшемся вдоль правого борта — это мерцание лишь усугубляло впечатление тесноты. Жа-Нетт говорила, что фургон напоминает ей старинную космическую капсулу. Слыша, как девочка называет космическую капсулу «старинно», Ко начинала чувствовать себя очень древней.

— Мартин, для чего клан пригласил на Церемонию телерепортера? Она что — одна из них?

Мартин оторвался от дисплея, который изучал Форсайт. Половинник и Жа-Нетт с трудом умещались на одном сидении, рассчитанном на одного, и тем более, человека. В новых спортивных брюках, свитере и кроссовках фирмы «Фелкро», которые едва налезли на его ноги, в темноте Мартин мог сойти за маленького, но необычайно могучего штангиста. Однако, появись он в людном месте днем, это произвело бы эффект разорвавшейся бомбы, и на него немедленно бы насели телевизионщики. И не только потому, что половинник был бы голым, завись это только от него.

— Телевизионная женщина не Аркадий, — отрезал Мартин, затем, закрыв глаза, зашевелил губами. Ко видела, что он пытается дать ей более подробную информацию — за последние день-два он здорово поднаторел в поставлении более длинных предложений. — Не каждый в Американском Музее Естественной Истории пришел на Церемонию Превращения клана Аркадий. Некоторые в человеческом обличьи. Некоторые просто люди. Смотрители применяют большое слово. Прятать вещи…

— Камуфляж? — предположила Мелоди.

— Да, — с облегчением подтвердил Мартин. — Много перемещенных в человеческом обличьи прячутся среди многих людей. Смотрители очень умны.

— Сколько перемещенных? — быстро спросила Ко, и тут же пожалела об этом.

В глазах Мартина промелькнуло болезненное выражение, из его горла вырвался протяжный звук: «О-о-о». Он попытался улыбнуться Мелоди, но не сумел справиться с собой.

— Мартин хочет сказать множество, но не будет делать этого.

— Все в порядке, Мартин, — мягко произнесла японка. — Ты видел всех, кто поднимался по ступенькам в музей?

Мартин кивнул. Пассажирский салон фургона был оснащен небольшими поляризованными окошками, зеркальными снаружи.

Прежде, чем задать следующий вопрос, Ко хорошенько его продумала:

— Некоторые из этих людей были людьми, некоторые же человекоподобными перемещенными. Не мог бы ты сказать, состояла ли половина из этих людей на ступеньках из человекоподобных перемещенных? Или больше половины? Или меньше половины?

Мартин устремил взгляд на свои руки и растопырил пальцы. Затем развел руки в стороны, словно деля десять пальцев пополам. На японку его усилия произвели большое впечатление. Мартин кивнул:

— Половина, — он еще раз взглянул в окно и добавил. — Все Аркадские перемещенные вместе покрывают половину лестницы. Почти.

— Ого, — присвистнула Жа-Нетт. — Сколько оборотней!

— На этом вечере порядка восьмисот приглашенных, — задумчиво глядя на здание музея, произнесла Ко. У тротуара выстроились в ряд с полсотни сверкающих лимузинов. Их водители разбились на группки, над которыми к вечернему небу поднимались клубы табачного дыма.

— Похоже, все это очень важно, — произнес механический голос синтезатора.

— Да, похоже, — согласилась Ко и, увидев непонимание в глазах маленькой негритянки, добавила. — Многие из Аркадских перемещенных прибыли сюда из других мест. Думаю, трудновато было бы незаметно собрать четыре сотни человек в одном месте. Поэтому их и прячут среди обычных людей. Вряд ли кто-нибудь заметит чье-либо исчезновение, если при этом лимузины будут оставаться припаркованными.

Жа-Нетт кивнула:

— Маскировка. Понятно. — Как и Мартин, девочка выглянула в окно. — Но куда же двинутся оборотни после превращения?

— Обратно в анклав, — отозвался Мартин. — Нельзя выходить на улицу в перемещенном обличьи. Таковы правила.

— А как же они вернутся в анклав? — не поняла Ко. — Их заберут крытые фургоны или…

Мартин сделал неопределенный жест рукой:

— Понизу. Другими улицами.

— Ты имеешь в виду туннели?

Половинник кивнул:

— Другие улицы. Другие карты.

— Мартин, а Аркадский анклав далеко отсюда? — все это время, пока Мартин находился с ними, Мелоди не задавала этого вопроса. Она как-то принимала само собой разумеющимся, что, если уж существует Церемония, то и Аркадские перемещенные должны где-то жить. Но, похоже, жили они по всей планете. Только сейчас до нее дошло, насколько Первый Мир сложнее, чем ей представлялось ранее, и чем дальше, тем больше молодой женщиной овладевало беспокойство.

— Недалеко, — ответил Мартин. — На других улицах.

— Начинается прием, — прервал их голос Форсайта. — Пора приступать к рукопожатиям.

Ко отложила свой очередной вопрос на потом и коснулась кнопки передатчика:

— Сорд, если что, мы у тебя за спиной.

Мартин обалдело взглянул на нее, но промолчал — он уже достаточно долго пробыл с ними, чтобы не задавать вопросов по поводу человеческой способности коверкать язык.

Переминаясь с ноги на ногу в очереди в фойе, Сорд свел руки вместе и нажал единственную кнопку на передатчике, посылая в ответ сигнал подтверждения. Внешне передатчик выглядел таким образом, что, даже если бы кто-нибудь случайно и обратил на него внимание, то воспринял бы лишь как новую волну в ювелирном деле.

— Подтверждение получено, — мгновенно отреагировала Ко.

Фойе ничем не отличался от ему подобных в других учреждениях, за исключением разве что невероятного количества дорогих мехов, украшавших прекрасную половину приглашенных. Подобные шубы являлись реликтом прошлым, более консервативных времен, и уже в те дни, когда Сорд вошел в определенные круги общества, от них практически отказались. Но сегодня, среди гостей Общества Св. Линуса, количество разнообразных мехов было таковым, что Сорду почудилось, будто он на мгновение перенесся в середину пятидесятых годов… Либо же в среду, где ношение звериных шкур имело свой, особый, смысл.

Судя по огромной панели в фойе музея, увешанной цветными фотографиями и рекламными проспектами, Общество Св. Линуса было узаконено еще задолго до рождения Сорда. Фотографии демонстрировали десятки больниц, рассыпанных по всему миру, в основном в малоразвитых странах, и рассказывали о беспрецедентных попытках Общества бороться с тропическими болезнями и прочей напастью. Согласно приведенным тут же графикам, в этом направлении была проделана значительная работа. Как в борьбе с болезнями, так и в сокрытии истинной природы доброй половины ее членов.

Однако которая из этих половин являлась интересующей Сорда, он пока не имел ни малейшего представления. Более трех четвертей приглашенных, руки которых привлекали пристальное внимание Галена, носили простенькие золотые кольца. Все они могли быть либо семейными, либо человекоподобными перемещенными. Похоже, клан сумел довести искусство маскировки до совершенства. Конечно, подумал Гален — у них просто не было другого выхода, иначе им не удалось бы просуществовать столь долго.

Сорд услышав за спиной деликатное покашливание и сообразил, что подошла его очередь. Первой из длинного ряда устроителей вечера, которой он подал руку, оказалась стареющая женщина с седой копной волос на голове и блестящей кожей лица, свидетельствующей о неоднократных перетяжках.

— Не читается, — проскрипел в ухе голос Форсайта, пока Гален представлялся.

Следующим был супруг женщины, выглядевший особенно низкорослым и кругленьким в тесном фраке.

— Не читается.

Сорд двинулся дальше.

Пожимая руку третьему, Гален бросил быстрый взгляд вдоль шеренги и насчитал в ней порядка тридцати человек. Стоявшие в хвосте шеренги были облачены в платья и фраки, украшенные голубыми и белыми лентами — цветами общества. Сорд решил, что члены клана, скорее всего, должны находиться среди устроителей высшего ранга. Интересно, подумал он, где будет проходить сама Церемония? В каком-нибудь закрытом музейном подвале? Или на крыше? И кто из присутствующих будет принесен в жертву во время Церемонии? Гален вдруг почувствовал, как внутри у него все напряглось.

— Перемещенный, — прошипел синтезатор.

Сорд взглянул прямо в глаза женщине, чью руку только что пожимал. На вид чуть больше двадцати, блондинка со свежей кожей лица, живописно задрапировавшаяся в голубую тунику с целым дождем тафты, низвергающимся с плеч. Блондинка улыбнулась Сорду. Ее зубы и черты бледного лица поражали совершенством.

Сорд представился.

Она ответила с мягким южным акцентом и в свою очередь представила стоявшего рядом с ней мужа. На левой руке блондинки, рядом с богато усыпанным бриллиантами обручальным кольцом, матово поблескивало простенькое золотое колечко, так не вяжущееся со всем остальным великолепием обладательницы.

Ее супруг пожал руку Галену.

— Перемещенный, — информировал синтезатор. Сорд улыбнулся и снова назвал себя. Мужчина ничем особенным не выделялся, как и Сол Кальдер, и тоже носил простое золотое кольцо.

Человек перехватил взгляд Галена, брошенный на кольцо, и в свою очередь взглянул на руку Сорда. Увидев золотую полоску, он чуть сильнее сжал его пальцы и тихо произнес: «Кузен», после чего повернулся, чтобы поприветствовать следующего посетителя.

Сорд прошел пятерку неидентифицированных устроителей и оказался перед двумя женщинами в официальных сари. Первая обратилась к нему с мягким британским акцентом, и когда их руки соприкоснулись, голос Форсайта произнес: «Перемещенный». «Стрелку почти зашкалило», добавила Ко. Золотого кольца женщина не носила, но в ее правой ноздре красовался великолепный красный кристалл. Взглянув на руку Сорда, она улыбнулась и сказала: «Кузен».

Вторая женщина, приняв руку Сорда, промолчала. Камень в ее ноздре также отливал кровью. В ухо Галена ворвался голос Мелоди:

— Сорд, прибор опять зашкаливает — этого мы не ожидали. Придется срочно менять калибровку.

Сорд двинулся дальше, приближаясь к последней десятке устроителей, носивших голубые и белые ленты. Он был несколько разочарован — перемещенных ему больше не попадалось, однако затем предположил, что некоторые из тех, с которыми ему только что довелось встретиться, могли оказаться представителями других кланов: в приборе, разработанном Ко, Сорд не сомневался. И тут же подумал, сколько человек из шеренги устроителей сразу же после приветствия бросятся сообщать другим, что Гален Сорд появился. Или вернулся. С кольцом клана Аркадий на руке.

Сорд еще раз прошелся взглядом по шеренге. Ее замыкали двое, мужчина и женщина. Женщина поражала своей необычностью — примерно возраста Галена, с каскадом пепельно-белых волос, ниспадавших на медную, с золотистым отливом, кожу, казавшуюся раскаленной в мерцании металлически поблескивавшего короткого зеленого платья. Рядом с небольшими ленточками цветов Общества Св. Линуса на высокой груди женщины покоилась великолепная брошь из золота и серебра, однако вправленный в нее камень обладал темно-коричневым, а не красным, оттенком.

В этот момент мужчина, замыкавший шеренгу, поднял голову, и на какое-то мгновение взгляды его и Сорда встретились. У Галена вдруг появилось ощущение, что этого человека он видел раньше — темная кожа, венчик волос над висками — однако мужчина безразлично отвернулся, и Сорд решил, что виной всему фрак: всякий, одетый во фрак, казался знакомым, поскольку в этом случае различие между людьми стиралось.

Гален пожал руку восьмидесятилетнему старику, скрючившемуся в кресле-каталке, на губах которого играла полуулыбка.

— Перемещенный, — пророкотал синтезатор.

Неужели так выглядят все семисотлетние, подумал Сорд, переходя дальше.

За три человека до обладательницы зеленого платья Сорд заметил, что она прислушивается к тому, что говорит ее темнолицый сосед. Женщина кивнула, и собеседник, извинившись, поспешно покинул шеренгу встречающих. Сорд обрадовался, что женщина осталась. Пожав еще две руки, оказавшиеся «чистыми», он, наконец, очутился перед ней.

Женщина была просто великолепна, с изумрудно-зелеными глазами того же оттенка, что и платье, и Сорд немедленно составил ее портрет. Модель возраста восемнадцати-двадцати лет, «Супер», на пути которой встречались лишь нужные люди; в качестве эскорта предпочитает богачей, ее патрон лет на десять старше и вполне способен содержать ее в надлежащем виде. Ну, а профессия девушки вытекает из всего вышеизложенного.

Гален поневоле улыбнулся, назвал себя, а затем переключил свое внимание на скрежет синтезатора в трансивере. Женщина представилась как Морган Лафайет, и их руки встретились.

Сорд задержал ее ладонь в своей несколько дольше, чем обычно, но ни от Форсайта, ни от Ко не поступило никакого сообщения.

— Мне очень жаль, что моему партнеру пришлось срочно удалиться, мистер Сорд, — живо произнесла она. — Надеюсь, вы присоединитесь к нам, когда церемония приема закончится?

Партнер, подумал Сорд. Интересно. Он бросил беглый взгляд на ее руку в поисках кольца. Но единственным украшением, бывшим на собеседнице, оказалась удивительная брошь — переплетенные между собой серебряные и золотые руки держали экзотический коричневый камень.

— С удовольствием, — отозвался Гален. — Принимаю ваше приглашение.

Лафайет кивнула, высвободила свою ладонь из руки Сорда и повернулась к очередному приглашенному. Гален сделал несколько шагов по направлению к бару, и вдруг сообразил, что он вообще не получил никакого сигнала из фургона. Даже о том, что прибор ничего не зарегистрировал.

Странно, подумал Сорд, присоединяясь к группе посетителей, расположившейся у стойки, но тут же решил, что они просто в этот момент занимались перекалибровкой прибора, о чем предупреждала его Ко. Поправив слуховой аппарат, он заказал выпивку. Похоже, вечер затягивается, а Галену хотелось, чтобы события развивались быстрее.