На следующий день

Ксения вышла из ванной комнаты, но в дверях остановилась и снова посмотрела на зеркальный потолок. Вздохнула. Всё-таки такие штучки заметно смущают. А главное, совершенно не ясно для чего они нужны. Вот что в ванной можно рассматривать? Лежишь в ванне и таращишься на своё отражение… порой не весьма приглядное.

Странные всё-таки у людей фантазии.

Говоров вошёл в спальню, увидел Ксению, отметил чуть нахмуренные бровки и усмехнулся.

— Ксюш, далось тебе это зеркало.

Она качнула головой и дверь закрыла.

— Просто странно как-то. Зачем тебе зеркало на потолке?

Андрей красноречиво хмыкнул и почесал затылок.

— Ну, как… интересно… А вообще, я когда квартиру купил, оно уже там было!

Ксения недоверчиво посмотрела на него. Говоров фыркнул, признавая своё поражение, подошёл к ней и обнял. Погладил по плечам, потом поцеловал в лоб.

— Есть хочешь? Обед привезли.

Она кивнула и пошла за ним на кухню, путаясь в халате Говорова. Он был просто огромным, сваливался с Ксюшиных плеч, а пояс болтался где-то на бёдрах. Ксения пояс подтягивала наверх, затягивала потуже, но халат всё равно распахивался на груди и съезжал с плеч. В него можно было завернуться дважды… но тогда, наверное, стало бы жарко.

Глупые мысли, а всё от странности момента.

Стол на кухне был накрыт, еда из ресторана красиво разложена по тарелкам, чайник на плите весело похрюкивал, а из большого окна открывался великолепный вид. Андрей с видом хорошего ученика замер у стола, а потом отодвинул Ксении стул. Она рассмеялась.

— Прошу, сударыня.

— И к чему вся эта торжественность? — спросила она, присаживаясь за стол.

— Я же обещал тебе обед в ресторане, а вышло что?

— Хорошо. Тогда на мой халат не смотри.

— Я и не смотрю. А во-вторых, он тебе очень идёт. Мой халат…

Ксения улыбнулась, оглядела накрытый стол, остановила взгляд на бутылке вина и покачала головой.

— Андрюш, я пить не буду.

— Чуть-чуть, капельку. Для торжественности момента. — Говоров просительно посмотрел на неё, и умело вытащил пробку из бутылки.

— Нам ещё сегодня работать. А алкоголь на меня действует плохо.

Андрей приподнял одну бровь и усмехнулся.

— Это как? Ты становишься буйная?

Ксения облокотилась на стол и улыбнулась ему.

— Нет. Алкоголь действует на меня расслабляюще.

— О! Это действительно интересно!

Она рассмеялась.

— Хватит!

Андрей налил в её бокал вина, совсем немного.

— Давай выпьем, — предложил он, поднимая свой бокал.

— За что?

— За Ваньку. Давай за Ваньку выпьем.

Ксения странно посмотрела на него, пожала плечиком и подняла бокал.

— Давай за Ваньку.

Говоров хохотнул.

— Ты себе на уме, да?

— Что ты имеешь в виду?

— Всё. У тебя на всё есть своё мнение, которым ты не очень любишь делиться.

— У тебя потрясающий вид из окна!

Он рассмеялся и кивнул.

— Вот об этом я и говорил. Хитрая, как лиса.

— Это я-то? Кажется, совсем недавно ты считал меня простушкой.

— Я умею признавать свои ошибки.

Андрей вытянул под столом босые ноги, и Ксения засмеялась, когда он прикоснулся к её ногам.

Вино оказалось вкусным, она допила всё, что Андрей ей налил, но когда он предложил ей ещё, отказалась. Принялась за салат, посмотрела в окно и вздохнула.

— Что такое? — тут же заинтересовался Говоров.

— Ничего, — Ксения улыбнулась. — Мне на самом деле нравится вид из окна. Так хорошо… Крыши домов, парк, свежий ветерок… и стол у открытого окна…

— А я?

— И ты.

Ксения вилкой разворошила горку салата, посмотрела на Говорова и указала вилкой на маслины, которые оказались в стороне.

— Андрюш…

Он вздохнул и переложил маслины к себе в тарелку.

— Привереда… а ещё Ваньку ругает!

Ксения рассмеялась.

— Я не ругаю, я его воспитываю. А ты его балуешь!

— Ничего подобного. — Говоров пару минут молча жевал, раздумывая о чём-то, потом сказал: — Алла Витальевна хороший воспитатель, да?

Ксения кивнула.

— Хороший. Я раньше Ваню в другой садик водила, а год назад сюда перевела.

— Почему?

— Потому что Алла Витальевна — хороший воспитатель. Мне её знакомая посоветовала. Да и садик этот лучше. У них всяких мероприятий больше, детские праздники проводят, психологов и педагогов приглашают. Сейчас вот придёт человек, который начнёт детей учить по специальной программе, к школе готовить.

Говоров кивнул и подлил себе вина.

— Да, я знаю.

Ксения жевать прекратила и посмотрела на него с недоумением.

— Откуда?

Андрей приоткрыл рот, пытаясь сообразить, что сказать, потом пожал плечами и открыто улыбнулся, явно пытаясь Ксению сбить с толка.

— Мне утром Алла Витальевна звонила.

— Зачем?

— Ну…

— Андрей!

— Вот как раз про педагога и рассказывала. Это на самом деле интересно, у них такая обширная программа…

Ксения вздохнула.

— Сколько ты заплатил?

Говоров поболтал в бокале вино, потом сделал глоток и пожал плечами.

— Какая разница?

— А почему она звонит тебе, а не мне? — возмутилась Степнова.

Он фыркнул от смеха и покачал головой.

— Ей виднее. Она ведь хороший воспитатель.

— Ты невыносим. Зачем ты это сделал? Я бы сама разобралась… Я вполне могу заплатить за сына.

— Вот, наверное, поэтому она позвонила мне. Как ты думаешь, на что существуют такие детские сады? На спонсорскую помощь.

— Кошмар, — вздохнула Ксения.

— Не будь эгоисткой, Ксюша. Надо думать обо всех детях сразу, а не только о своём.

— Андрей, замолчи.

Он рассмеялся.

После обеда Ксения сварила кофе и с грустью посмотрела на пирожные в красивой коробочке. Андрей её взгляд заметил и рассмеялся.

— И что ты на них смотришь?

— А ты вообще когда-нибудь видел, как женщины едят пирожные?

Он ухмыльнулся.

— Бывало… пару раз. Ешь, хватит их взглядом гипнотизировать. Для кого я их заказывал?

Андрей же от сладкого отказался, быстро выпил кофе, а потом вытащил на балкон кушетку и устроился там, наблюдая, как Ксения пьёт кофе и ложечкой отламывает от пирожного кусочек за кусочком. Сидела на стуле, по-детски поджав под себя ногу, смотрела в окно и выглядела задумчивой, но вполне довольной. Едва заметно улыбалась, а когда облизывала ложечку, Андрею казалось просто невероятным, что ей больше семнадцати. Милая, хрупкая девочка, довольная жизнью и им. А то, что на ней его халат, который соблазнительно съезжает с одного плеча, просто сводило с ума…

— Ты ко мне идёшь или нет?

Ксения посмотрела на него и улыбнулась. Андрей улыбнулся в ответ.

— Тебе хорошо?

Улыбка так и не сошла с её губ.

— Хорошо… Мне давно не было так хорошо и спокойно.

— Тогда иди ко мне.

Она встала и вышла на балкон. Андрей откинулся на спинку кушетки, а Ксения присела к нему на колени. Немного потеряла равновесие и рассмеялась.

— Тебе не тяжело?

— Тяжёлая ты моя…

Она ткнула его кулачком в грудь, Андрей охнул.

— Ничего, вот покормишь меня пирожными, я сделаюсь такая… упитанная.

— Да чтоб ты упитанная была, знаешь сколько тебя кормить надо? Уверен, что ты о еде забываешь частенько.

Ксения аккуратно прилегла, пристроила голову на его плече и сощурилась на солнце. Вытянулась в полный рост и пошевелила пальчиками на ногах. Андрей обнял её и довольно вздохнул. Отвёл её волосы от своего лица, поцеловал за ухом.

— Знаешь, чего хочу?

— М-м?

— На море… Взять тебя и Ваньку и махнуть куда-нибудь на недельку. Ты его на море возила?

Ксения покачала головой.

— Во-от. А ему на море понравится, — сказал он. — Столько воды сразу!

Ксения погладила его по руке, которая лежала на её животе. Вздохнула, хотела что-то сказать, но в квартире зазвонил телефон. Она повернула голову, но Говоров даже не пошевелился.

— Нас нет, — шепнул он ей на ухо.

Телефон через минуту успокоился, и Ксения вздохнула с облегчением. После грустно улыбнулась.

— Что ты выдумываешь… море… Какое море?

— Любое, — так же шёпотом проговорил он. И тоже вздохнул. — Да знаю я всё. Но мечтать-то ты мне запретить не можешь.

— Не могу.

— Расскажи мне, — попросил Говоров через несколько минут тишины.

— Что?

— Про Ваньку, про свою жизнь. Я ведь о тебе так ничего и не знаю.

Ксения снова помолчала, а Андрей заметил, как она нервно сцепила руки.

— Зачем? Это совсем незанимательная история.

— Догадываюсь. Но я хочу знать. Расскажи мне.

Она глубоко вздохнула.

— Мы с Ильёй вместе учились в институте.

И снова замолчала. Андрей хмыкнул.

— Уже кое-что. А дальше?

Ксения села, Андрей не стал её удерживать, и она отвернулась от него, устроившись на краешке кушетки. Оперлась локтями на балконные перила и посмотрела вниз.

— Учились вместе, — некстати повторила она, словно ей больше нечего было сказать. Андрей погладил её по спине, подбадривая. — Это просто дикая история, Андрюш. Дикая от того, какой влюблённой дурой я тогда была.

— Ты его на самом деле любила?

— Любила, — покаялась Ксения. — Он за мной ухаживать начал, как к нам на второй курс перевёлся. Он… был первым, кто на меня по-настоящему внимание обратил. А Илья, он такой внимательный, обходительный… когда ему это нужно. А он тогда сильно расстарался. Цветы, прогулки по вечерам, за руки держались… Я себя такой счастливой чувствовала. Это как доказательство всем было… Я ведь красивой никогда не была, незаметная, у меня просто смелости не хватало знакомиться с кем-нибудь. Я ведь тогда принца ждала, — Ксения грустно улыбнулась. — Вот Илья мне принцем и показался. А кончилось всё гадко и мерзко. Именно тогда кончилось, хотя я не сразу это поняла. — Она вздохнула глубоко. — Пару месяцев он за мной ухаживал, красиво так, правда, даже попытки поцеловать не делал. Сейчас меня это бы насторожило, а тогда я о благородстве думала. Бред… Я его с родителями познакомила, они к нему с большой настороженностью отнеслись, а меня это обидело жутко, я с папой поругалась и по вечерам к Илье уходила показательно, не спрашивая разрешения, а когда возвращалась, приносила цветы, как доказательство их неправоты. Мол, вот, смотрите, он меня любит, а вы ничего не понимаете, просто ревнуете меня. Глупая я тогда была, жутко. — Сама рассмеялась. — А потом на День студента всё и случилось. В институте устроили вечер, дискотеку, я впервые пошла, такая счастливая была, ведь не одна иду, а с ним, с любимым… — Андрей заметил, как она поджала губы. — С дискотеки он меня к себе в общежитие зазвал… там всё и случилось. — Она вдруг встрепенулась. — Но это ещё не история, это лишь начало. Началось всё потом. Наверное, на следующее утро. Когда Илья меня как обычно не встретил у института. Я заволновалась, пошла его искать, а в его комнате в общежитии вместо него, его дружок. Он мне популярно и объяснил всё. Что это была лишь шутка, что они как-то поспорили между собой… Шутки такие у них, понимаешь?

— Ксюш, ты серьёзно? — не поверил Андрей, а она кивнула, причём совершенно спокойно.

— Да. Я принялась его искать, никак не могла поверить, что такое на самом деле могло случиться, и что он мог так врать… так достоверно врать… А Илья от меня прятался. Скрывался, как заправский разведчик, даже институт забросил, видимо, решил, что я, в конце концов, угомонюсь, вспомню про гордость и оставлю его в покое. Может, так и случилось бы. Я, конечно, ревела сутки напролёт, страдала, родители сходили с ума… но это всё прошло бы. Ведь так? Время лечит. Хоть я его и любила тогда, казалось, что сильнее и любить нельзя, ждала, простила почти сразу, только его ждала, а потом… поняла, что беременна. Вот это был ужас. Я так перепугалась, что даже про обиды и любовь позабыла. Сначала боялась самой себе в этом сознаться, тянула, ждала чего-то, а потом стало слишком поздно. Маме рассказала, она в истерику впала, потом в больницу меня повела, и я ведь тогда ещё на что-то надеялась… в смысле, что ошибаюсь. Но всё было как одна копеечка. Почти три месяца. Вот так вот.

Андрей взял её за руку и начал перебирать пальчики. Потом спросил:

— А отец как отреагировал?

— Ну как он мог отреагировать, Андрюш? Ему вызывали "скорую", он раз пятьдесят меня переспросил, как я вообще могу быть беременна. Откуда?

Говоров не сдержал улыбки.

— Да уж, представляю…

Ксения покачала головой.

— Не думаю. Он ведь на самом деле не понимал. Пока всё успокоилось, и отец через неделю выписался из больницы, срок стал критическим, меня об этом врач сразу предупредил… да я бы и не решилась, наверное. А папа когда вернулся, он не кричать, не ругаться не стал, а сразу отправился в институт, искать Илью. Он нашёл. Он же не я. Я до сих пор боюсь спрашивать, что он Старкову тогда говорил, чем угрожал, но на следующий день Илья приехал.

— Предложение делать?

— Да. Ты бы его в тот момент видел, у него был вид мученика. На папу постоянно косился, видимо тот здорово ему хвост прижал. А я, — ведь на самом деле дурочка, Андрюш, — так счастлива была. Напридумывала себе, о споре уже думать забыла, о сплетнях в институте и не вспоминала. Всё простила. Ведь семейную жизнь надо начинать с чистого листа, без всяких обид. Меня мама с детства приучала к мысли, что главное в жизни женщины — семья. Что замуж надо выходить раз и навсегда. Я так и собиралась. Я его любила, я была беременна, должна была выйти замуж. Я даже об учёбе в тот момент позабыла.

Она говорила всё это в сторону, Андрей не выдержал, поднял руку и погладил Ксению по волосам. Она вздохнула и улыбнулась, несколько отстраненно.

— Всё хорошо. Я давно уже всё это пережила. Хочешь, знать, что дальше было?

— Конечно. Если ты хочешь рассказать.

Она пожала плечами.

— Илья жениться не хотел, но папу боялся. Он меня стыдился, заставил на время оставить институт, чтобы я там никому своим животом глаза не мозолила, а я на всё соглашалась. От счастья над землёй летала, даже на его пренебрежение внимания не обращала. Постоянное общение с моими родителями его напрягало, и он предложил мне переехать к нему в общежитие. Сказал, что выбил нам отдельную комнату, наговорил ещё кучу всего и я, конечно, согласилась. Выдержала битву с родителями и переехала к Илье. Вот там-то всё и началось.

— Что началось? — нахмурился Андрей.

— Ну что… Мы прожили вместе три месяца, но до свадьбы дело так и не дошло. Илья с самого начала настраивал меня против родителей. Он говорил, что они излишне меня контролируют, что он им не нравится, и они просто мечтают нас разлучить. При всём при этом, папа нас практически содержал. Я сидела дома, не училась, хотя жила в общежитии института, а Илья к учёбе начал проявлять просто сказочную любовь. Особенно это было трогательно, исходя из того, что училась и всё делала за него я. Родители смотрели на всё это, скрипели зубами, но сделать ничего не могли. Как только они заводили разговор о нашей с Ильёй жизни, я как приученная собака, срывалась на истерический крик. Я не скажу, что я была тогда счастлива, со Старковым счастливой быть просто невозможно, но я была как во сне, как в тумане, он меня словно загипнотизировал. Я сидела дома, ждала его, иногда сутками, пока он где-то с кем-то гулял, готовила ему, убирала, стирала, а он приходил, валился на кровать и ждал, пока я разогрею ему ужин. Утром уходил и даже не обещал вернуться. Мне кажется, он и о свадьбе-то позабыл, его всё и так устраивало. Я купила себе платье, рассказывала ему о приготовлениях к свадьбе, а он только кивал, собирался и уходил. А потом к нам заявилась его любовница. — Ксения устало потёрла виски и усмехнулась.

— Домой?

— Ну да… в общежитие, где мы жили. Ильи не было, а она пришла, вела себя, как хозяйка, усмехалась, сказала, что не видать мне свадьбы… что я полная дура, если ещё надеюсь, что он женится на мне, и что ребёнок ему не нужен…

— А сколько тогда было?..

— Я была на седьмом месяце. Если честно, когда она мне всё это говорила, я даже не удивилась. Я никогда Илью ни в чём не обвиняла, может боялась, а может просто не хотела скандалов, не знаю… А когда эта девушка пришла и начала говорить мне всё это в глаза… я разозлилась. А когда Илья пришёл, решила с ним поговорить. Серьёзно.

Она странно поморщилась, а Андрей нахмурился.

— Он тебя ударил?

Ксения вздохнула.

— Может, и ударил бы. Но в пылу скандала оттолкнул для начала, и я отлетела от него. Животом прямо на тумбочку.

— Ксюш…

Жестом она попросила его замолчать.

— Я тогда больше всего боялась Ваньку потерять. Меня когда в "скорой" везли, я ему имя и выбрала. Очень боялась, что что-нибудь случится, а когда по имени к нему обращалась, становилось легче, уверенности прибавлялось. Ведь если у него есть имя, значит он живой, всё будет хорошо. Живот гладила… Поэтому он моя награда, понимаешь? За мою глупость, а награда. Потом больше месяца в больнице, Ванька раньше срока родился. Но тот день, когда он родился, и я узнала, что с ним всё в порядке, это был самый счастливый день в моей жизни. — Ксения улыбнулась и наконец посмотрела на него.

— А Старков?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Мне было не до него. Если честно, я больше о нём не думала. Где он, что он… Я занималась только сыном, домой вернулась, а Илья даже не появился. И не звонил, и знать ничего о нас не хотел.

— Вот урод…

— Да ты что? Тот год был самым счастливым! Его не было, и я на самом деле думала, что он никогда не появится. Но я ошиблась.

— Почему ты не можешь его просто послать?

— Потому что он дрянь, а не человек. Ему ничего не стоит, прийти к Ваньке в садик и сказать ему, что он его отец. А Ванька он… он очень о папе мечтает, понимаешь? — эти слова дались ей с трудом, даже голос сорвался. — А я не хочу… не хочу, чтобы мой сын мучился из-за моей ошибки. Ему не нужен такой отец. Он… он расскажет ему, а сам исчезнет. Или ещё хуже, наговорит ужасов всяких… Я не могу так рисковать. Я не хочу, чтобы мой сын рос с мыслью, что он не нужен собственному отцу, что папа его не любит… Я не могу этого допустить.

Андрей притянул её к себе и поцеловал в лоб. Погладил по голове, как маленькую.

— Тс-с… не надо расстраиваться.

— Да я не расстраиваюсь, — вздохнула Ксения. — Я очень хочу, чтобы он исчез из нашей жизни раз и навсегда.

— Давай я с ним встречусь и поговорю? После этого, я тебя уверяю…

Она подскочила.

— Ни за что! Андрей, да если он узнает… он в покое тебя не оставит! Тебе нужны такие проблемы перед свадьбой?

Говоров выразительно скривился.

— А что тогда делать?

Ксения прижалась щекой к его груди, а пальчики пробежались по его руке.

— Я знаю, что делать…

— Что?

— Да так… у меня есть кое какой козырь… не думай об этом.

— Что значит, не думай?

Она приподнялась на локте и поцеловала Андрея в губы.

— Вот так и не думай. Ничего особенного.

Он посверлил её недовольным взглядом.

— Ксюша.

— Ну что?

Вздохнул.

— Самостоятельная… Ты ведь скажешь мне, если тебе нужна будет помощь? Пообещай мне.

Она закусила губу, но всего на секунду, после с готовностью кивнула.

— Скажу.

Он заправил волосы за её ухо, большим пальцем провёл по щеке.

— Почему всего этого не случилось раньше? Хотя бы на пару месяцев? Всё могло бы быть по-другому.

Ксения опустила глаза и покачала головой.

— Вряд ли…

Он снова погладил её по голове, а она прилегла и обняла его. Вдруг захотелось плакать. Пока рассказывала свою невесёлую историю, была спокойна, даже немного язвительна, а вот сейчас… Ткнулась в грудь Андрея и готова была разреветься от горечи и беспомощности. А он сжал её крепко-крепко, и из груди поневоле вырвалось рыдание. Говоров расстроился.

— Ну что ты, маленькая… Не плачь.

— Не плачу… не плачу. Я никогда не плачу, — забормотала она, поспешно вытирая слёзы.

Андрей невольно улыбнулся.

— Я знаю, ты самая смелая и сильная.

Ксения подняла голову и посмотрела на него. Глаза были влажными от слёз, зато взгляд уже стал решительным и упрямым. Кивнула.

— Да. Я стараюсь.

Он рассмеялся. А она выпрямилась, вытерла слёзы и вздохнула. Потом погладила Говорова по груди и улыбнулась.

— Я… я хотела тебе сказать. Что я очень тебе благодарна.

Андрей удивлённо приподнял брови.

— За что?

— За то, что ты… всё изменил. Во мне, в моей жизни… и в Ванькиной тоже. Для меня это очень важно.

Он закрыл глаза и помотал головой.

— Ксюш, прекрати.

— Почему? Я же правду тебе говорю. Ты столько нам дал… я о многом вспомнила.

— Это о чём?

Она заметно замялась, потом всё же сказала:

— О том, что я женщина. Я забыла об этом, если честно. Или не знала.

— Глупая ты, — шепнул Говоров.

— Наверное, — согласилась она, наклонившись к его губам.